За различными заботами и хлопотами незаметно пролетел ещё один год. Сашке оставалось проучиться в школе последний, десятый класс. Потом экзамены и… Прощай, школа. Как сложится его дальнейшая судьба, он пока не задумывался. А вот мама Вера уже начинала грустить по этому поводу. Чувствовала она своим материнским сердцем, что не за горами разлука с единственным сыном. Уедет, и будет приезжать к ней разве что в гости.
– Ну что ты раньше времени переживаешь? – успокаивал её Сашка. – Может, и не уеду я никуда.
– Нет, уедешь. Сначала в армию, потом в институт какой-нибудь, а потом – куда направят на работу. Уедешь, попомни моё слово – у-е-дешь…
Первое время Сашка пытался спорить, но вскоре сам понял, что в словах мамы Веры довольно большой процент правды. Подобное ведь случалось с большинством «шанежек». Действительно, окончив школу, они уезжали из села, кто на учёбу, кто на работу в город. Здесь-то работы не было почти никакой. Да и скучно стало жить в селе. Времена, когда молодёжь собиралась по вечерам на спевки у кого-нибудь на завалинке, давно прошли. Сейчас всё больше сидели или у телевизоров, или за компьютером. И молодёжи-то осталось раз, два и обчёлся.
«М-да, интересно жизнь поворачивается, – думал Сашка, сидя вечером возле окна. – Получается, что маму-то я брошу. Как она тут одна будет со всем справляться? Трудно ей будет… А Мохнатый? Он-то как тут без меня останется, или я без него как буду?.. Одни вопросы, на которые пока нет ответов. Надо будет на Шихан съездить, поговорить с Мохнатым о дальнейшей жизни».
В течение последнего года Сашка несколько раз встречался с Мохнатым. После недолгих разговоров тот любезно приглашал его к себе в гости. И Сашка убедился, что поговорка «От скуки на все руки» прямо относится к Мохнатому. То он пельмени стряпал, то варенье варил, то табуретку сам делал. И это всё при том, что у него был замечательный прибор – преобразователь мыслей, или ПМка, как Мохнатый сам его называл, с помощью которого он мог заполучить всё, что захочет.
Но Мохнатый твёрдо заявил Сашке:
– В жизни надо всё попробовать… Или хотя бы многое, чтобы точно знать, на что ты способен.
Сашка не стал спорить. С недавних пор, после очередного спора с Серёжкой Пырькиным по поводу его иждивенческого настроения в этой жизни, он и сам больше склонялся к подобной мысли. Для чего-то же даны человеку голова и две руки, скорее всего не только для того, чтоб щи из тарелки хлебать. Неужели трудно научиться что-то отремонтировать, приготовить, постирать, погладить? Нет, конечно. И не нужно все эти жизненные мелочи перекладывать на чужие плечи. Сделай сам. Доставь себе радость от вида сделанного.
В этот раз Мохнатый предстал перед Сашкой в фартуке и поварском колпаке.
– Ты что, опять кашеваришь? – улыбнулся ему Сашка.
– Так… немножко… – Мохнатый вытер о фартук руки протянул их в приветствии. – Привет, Сашка!
– Привет, привет! Кашевар…
– Да не кашевар я сегодня, а кулинар. Сюрприз для тебя делал. Торт испёк!
– А как ты?..
Сашка хотел спросить, как Мохнатый догадался о его приходе, но осёкся. Это же Мохнатый! Для него почти нет секретов в человеческой жизни. Тем более в Сашкиной.
– Ну, да. Молодец! – смутился он. – Что ж, давай, угощай тогда.
– Угощу обязательно. Только ты ведь хотел сначала со мной поговорить. Я угадал?
– Нет, не угадал, – Сашка отвернулся от Мохнатого, чтобы скрыть улыбку. – Не угадал ты, дружище… Ты это точно знал!
Мохнатый, удивлённо замерший при предыдущих Сашкиных словах, облегчённо развёл руками.
– Ну, ты, Сашка, даёшь. Напугал старика. Я уж было сомневаться начал в своих способностях… Нельзя так.
– Да не буду, не буду. Не переживай. Извини уж меня, если напугал…
Они какое-то время помолчали, думая каждый о своём. Сашка не знал, с чего ему начать разговор. Мохнатый же думал, как помочь Сашке его начать.
– Сашка, а ты с чем торт любишь? – наконец, поинтересовался Мохнатый. – Со сгущёнкой или с кремом?
– Вообще-то, без разницы. Лишь бы вкусный был.
– А, ну тогда я, значит, угадал…
– И с чем же настряпал?
– Со сметаной! Гык, гык…
– Замечательно. У нас мама Вера всегда со сметаной стряпает. Вкуснотища-а…
– Так я у неё рецепт-то и стибрил. Пока она спала, я его потихоньку переписал…
– Вот воришка, – рассмеялся Сашка.
– Ну, я же для доброго дела…
Снова помолчали. Потом Сашка глубоко вздохнул и начал свой тяжёлый разговор.
– Мохнатый, а я ведь скоро уеду. Школу закончу и в армию пойду… Потом, скорее всего, в институт поступлю. Правда, ещё не решил, в какой…
– Ну что же, Сашка, – тоже вздохнул Мохнатый. – Я давно уже готов к этому. Не ты первый, не ты последний. До тебя ведь тоже друзья ко мне приходили. Кстати, все из вашего рода, я тебе об этом рассказывал. Я и дедов-прадедов твоих знал, и маму Веру. И все они были во времена наших знакомств такого же возраста, как ты – подростки. А потом вырастали, переставали верить в сказки… И в меня, в том числе. Кто-то уезжал из этих мест, а кто-то просто забывал о моём существовании. Не без моей помощи, конечно… Однако проходило время, и приходили новые мальчишки-девчонки с фамилией Селивёрстовы, и наша дружба продолжалась. Из поколения, так сказать, в поколение.
– А почему Селивёрстовы? Я ведь Петров…
– Это ты по папке своему Петров, а у мамы-то девичья фамилия Селивёрстова. Как и у отца её, как и у деда. Так-то вот.
Мохнатый снова сидел на своём любимом камне и ломал какую-то ветку на маленькие кусочки.
– Я давно уже приготовился к тому, что нам придётся расстаться, – продолжил он. – Что поделать, такова жизнь. Конечно, это очень грустно. И для меня тоже, я ведь живое существо, хоть и с дикой наружностью. Но успокаивает то, что лет через десять-двенадцать прибежит сюда мальчишка, твой сын, и мы с ним прекрасно подружимся, и будем дружить до его взросления. Так было, и так будет всегда. Во всяком случае, пока Земля вертится, и пока я жив буду.
– А ты что, и умереть можешь? – недоверчиво спросил Сашка.
– Так ведь всякое в жизни бывает… Слушай, прекращай давай эти грустные разговоры. Ты пришёл со мной попрощаться – я тебя услышал. По этому поводу и торт сварганил. Так что пошли, будем объедаться. Давай руку…
Жилище Мохнатого в этот раз сильно отличалось от того, каким его Сашка видел раньше. Всё оно было украшено разноцветными шариками, серпантином, мишурой. И что больше всего удивило Сашку – посередине пещеры стояла великолепная новогодняя ёлка, сверкающая сотнями разноцветных лампочек.
– А… это зачем? – удивлённо спросил Сашка.
– Ну как… Ты же очень любишь Новый год, любишь ёлку… Вот я и решил сделать тебе сюрприз. Ты что… недоволен? – обиженно спросил Мохнатый.
– Почему же? Я очень доволен! Только… необычно как-то. До Нового-то года ещё далеко.
– А… Ерунда. Главное, чтобы ты доволен был и запомнил этот день на всю жизнь. Вот дни рождения ты ведь запоминаешь? А новогодние праздники?
– Конечно, запоминаю!
– Вот! И День прощания тоже запомни…
Последние слова Мохнатый сказал значительно тише остальных. И с какой-то грустью в голосе…
А потом ели торт.
– Вку-ус – изюмительный! – сказал Сашка, выковыривая из торта изюм. – Нет, правда-правда, очень вкусно!
– Я рад… Я старался.
Вдруг Мохнатый громко рассмеялся тем смехом, который нельзя было спутать ни с чьим другим.
– Гык, гык, гык!.. Сашка, ты только посмотри, на кого ты похож! Как свинушка весь вывозился…
Мохнатый взял Сашку за руку и подвёл к ПМке.
– Дорогой, – обратился он к прибору, – ну-ка, яви нам какое-нибудь зеркало.
В ту же секунду перед ними появилось большое старинное трюмо, в котором себя можно было увидеть во весь рост. Сашка сначала испуганно отпрянул, но, успокоившись, глянул в трюмо. И… громко расхохотался. Видок у него был действительно ещё тот.
– О-хо-хо! А-ха-ха!!! – смеялся Сашка, показывая на себя в зеркале. – И правда, как свинёнок вымарался…
– А кто это – свинёнок? – удивлённо переспросил Мохнатый.
– Кккак ккто? – не в силах успокоиться, сквозь смех ответил Сашка. – Это сын свиньи…
– Нет, у свиньи сын – поросёнок. А свинёнок… Я что-то и не знаю такого даже…
– Мохнатый!.. Да ты что?! Как это ты, с твоим огромным жизненным опытом и не знаешь? Ты Владимира Маяковского когда-нибудь читал? Помнишь, как у него: «Вырастет из сына свин, если сын свинёнок…». Это же не я выдумал.
– Вот именно – выдумал. У твоего Маяковского вообще много новых слов выдумано.
– Разве же это плохо? Раз выдумал слово, раз его напечатали – значит, оно существует и обновляет наш язык. Так ведь?
– Ну… не знаю…
– Ладно, не упирайся. Лучше покажи, где умыться можно.
– А то ты не знаешь. Вон родничок… Хотя… Ледяной-то водой, пожалуй, не отмоешься. Так и быть, вот для тебя душ с горячей водой, иди, мойся. Я после его уберу…
А потом было прощание. Были подарки и слёзы.
– Дорогой, ну что тебе подарить, чтобы ты хоть иногда вспоминал меня? – держа Сашку за руку, спрашивал Мохнатый.
Сашка шмыгал носом и не знал, что ответить.
– Не знаю… Что хочешь… Хорошо бы фотографию…
– Вот! – Мохнатый встал со сделанной им когда-то табуретки и подошёл к ПМке. – Я же говорил, – обратился он к прибору, – что фото понадобится, а ты только подмигиваешь мне. Давай и фотку, и фотоаппарат самый лучший, и видеокамеру современную.
Получив всё заказанное, он принёс подарки Сашке.
– Вот, получите-распишитесь. Фотографии одной вдруг мало будет, давай ещё сфоткаемся. И на видео снимемся, маме Вере покажешь… А больше не желательно пока никому показывать, особенно своему Пырькину. Он тебя вмиг продаст. Впрочем, ты и сам всё прекрасно знаешь…
На прощание Мохнатый рискнул и доставил Сашку прямо во двор дома Петровых. Он рассудил так: негоже с подарками по селу маячить – могут отобрать или потеряется что-то.
– А тебе не попадёт? – обеспокоенно спросил Сашка.
– Ну, так мы ведь никому не скажем. Гык, гык…
Потом они стояли в сумраке двора и тихо переговаривались.
– Мохнатый, я без тебя скучать буду…
– И я тоже без тебя…
– А нельзя нашу дружбу продлить как-то?
– Как?
– Не знаю…
– Вот и я не знаю, – глубоко вздохнул Мохнатый. – Всему своё время.
Помолчали…
– Ты куда сейчас? – поинтересовался Сашка.
– Я?.. Пока не знаю… На курорт куда-нибудь.
– Не понял. На какой ещё курорт?..
– А-а… Ну, это я так параллельные миры называю.
– Что это ещё за миры такие? Ты мне никогда не рассказывал о них подробно. Расскажи…
Мохнатый пожал плечами.
– Дело в том, что во Вселенной существует не только тот мир, который ты видишь и слышишь, который можешь пощупать, который ты воспринимаешь. Их, этих миров, очень и очень много. Как бы тебе объяснить… Вот представь себе толстую книгу, лежащую на столе. На одной её странице написан один текст – это один мир. переворачиваешь лист – и там уже написано совсем другое – это другой мир. И так бесконечно. Повторов нет, хотя общий смысл во всём, возможно, и просматривается. И миры эти очень многообразны, пойми это.
Вот такая тебе информация для размышлений: как думаешь, откуда сейчас то тут, то там появляются на Земле разные диковинки типа ящеров, летающих тарелок и даже снежных людей? Ведь на Земле ящеры вымерли миллионы лет назад, а летающие тарелки никак не могут прилететь к вам с других обитаемых планет, до которых громаднейшие расстояния. Что касается нас, так называемых снежных людей, то нас, вроде как, и не существует совсем. Мы – миф. А не оттуда ли, не из параллельных миров все эти непонятные и диковинные для людей вещи?
Я, к примеру, имею возможность свободно перемещаться по этим параллельным мирам. Вот и выберу себе тот, где тепло, светло и мухи не кусают. Гык, гык… Устрою себе отдых, как на курорте.
– А как же здесь? Кто будет Землю охранять?
– Ну, так мы же, я имею в виду людей моей расы, не все сразу с Земли исчезнем. Мы отдыхаем по очереди, и мы заменяем друг друга. Это вполне нормальная практика, которой мы научились у нынешних землян.
– Понятно… А что, в этих параллельных мирах везде жизнь такая же, как на Земле?
– Нет, что ты! Наоборот, ничего общего. И растительность другая, и живность. И солнце на небе другое, кое-где их даже два. Я уж не говорю о спутниках планет в тех мирах, их вообще по несколько бывает. Не-ет, общего с Землёй ничего нет. Есть миры, где растительность синяя, а небесные светила зелёные. А кое-где вообще нет ничего живого, в смысле белкового, так там камни-кристаллы живые и разумные. Причём очень разумные. Есть миры добрые, а есть и злые. Вот из злых миров нежелательны гости на Землю, от них не приходится ждать ничего хорошего…
– Да-а… Интересно. Взглянуть бы на всё на это хоть краем глаза…
– А оно тебе надо?.. Запомни, нет ничего лучше родимого дома. Вот уедешь ты отсюда, всё равно тянуть будет в родные края… Ладно, Сашка, давай прощаться. Ты меня уж извини, я кое-что подкорректирую в твоей памяти. Есть вещи, о которых я тебе рассказывал, но которые не обязательно знать остальным людям. Во всяком случае – пока… Пока!
И Мохнатый исчез. Исчез навсегда из Сашкиной жизни. Но хочется верить, что не из жизни Сашкиной семьи, Сашкиного рода-племени…
Об этом он сам, кстати, говорил, намекая на то, что будет у Сашки сын, и всё у него повторится, как когда-то у его отца. У Сашки…
