После ухода Джейка Алиса неподвижно сидела в гостиной. Когда она услышала от Кроу, что через несколько дней ее могут снова арестовать, у нее словно что-то внутри оборвалось. «Надо быть храброй», – твердила себе Алиса. Но, казалось, вся ее храбрость просто закончилась, как моющее средство в бутылке, и непонятно было, где взять новую порцию.

Джейк, несомненно, прав: пистолет, найденный в ее Доме, тот самый, из которого застрелили ее несчастную сестру. Иначе зачем его подкидывать? Эксперты из ФБР докажут это. И тогда она надолго сядет в тюрьму за убийство, которого не совершала.

Джейк любит ее. Любит и будет ждать. Она горько усмехнулась. Не хватало еще испортить ему жизнь. Свиданья с любимой по воскресеньям в тюрьме. Нет, если, ей суждено пропадать, его она за собой не потянет.

– Если ты любишь кого-то, ты почувствуешь, когда его надо отпустить, – прошептала Алиса слова старой песни.

Если бы она могла стряхнуть с себя эту страшную тяжесть подозрений и начать новую светлую жизнь. С Джейком. Если бы…

Алиса встряхнула головой. Что же она делает? Сидит и покорно ждет, словно овца на заклании. Джейк делает все, чтобы выручить ее, а она? У нее есть несколько дней, пока будет длиться экспертиза. Два дня в тюрьме показались ей вечностью, но время на свободе пролетит как одно мгновенье. Надо действовать.

С чего начать?

Ответ появился немедленно: Клай. Он знает больше, чем говорит. Алиса взглянула на часы – еще не было и десяти вечера – и задумалась. Как удачно, что она; знает, где Клай.

Джейк сидел в засаде в квартале от дома Лекруа. Узкая улица была запружена припаркованными автомобилями – Лекруа принимали соболезнования. Черный «Лексус» Уайта стоял совсем недалеко, на другой стороне улицы.

«Клай мог соврать и улизнуть, но Уайт будет с семьей до конца», – подумал Джейк. Он закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Чтобы машина с работающим мотором не привлекала внимания, пришлось его выключить. Без кондиционера сразу же стало душно, и Джейк открыл окно. Жаркий влажный воздух с ароматом гардений заполнил салон.

Джейк напряженно обдумывал все, что он знал об убийстве. Сначала – список подозреваемых. Уайт? Возможно. Трой? Вполне подходящий кандидат, если Феб вдруг решила отказаться от их плана. Клай? Вполне годится на эту роль. Черт! Даже Макса нельзя исключить из этого проклятого списка.

«Мотив и возможность», – напомнил себе Джейк.

У всех четверых мужчин имелся мотив. У кого еще? Как насчет женщин? Джейк вспомнил обольстительную брюнетку, любовницу Клая. Может быть, это она? Нет, вряд ли. Хладнокровно застрелить жертву и закрыть дверь, чтобы она истекла кровью…

По его виску поползла струйка пота. Надо менять план. Хватит ждать, он войдет, принесет свои соболезнования и поговорит с Уайтом.

Весь дом был уставлен цветами. Белые, желтые, розовые, лиловые – они источали удушающий аромат. Джейк встретил несколько знакомых, но самих Лекруа нигде не было видно.

– Джексон, дорогой, какой ужас, не правда ли? – послышался сзади женский голос.

Джексон? Что за черт? Так его не называл никто из знакомых. Джейк обернулся и увидел Мари-Клер Дюваль. Он познакомился с ней в те приснопамятные времена, когда отец вынудил его купить компанию Клая.

– Да, миссис Дюваль, ужасная трагедия, – подтвердил он.

– Бедный Клай! Он так несчастен!

Уж это точно. В данный момент он как раз трахает свою любовницу.

– А где хозяева?

– Я провожу тебя.

Мать Клая оперлась на его руку так, словно не могла пересечь комнату без мужской поддержки.

– Они на террасе, смотрят фотографии Феб с того карнавала, когда ее выбрали королевой.

Господи прости!

На террасе цветов оказалось еще больше: они стояли в напольных вазах по всему периметру. Хетти и Гордон действительно рассматривали фотографии в окружении самых близких друзей. Рядом, чуть в стороне, стоял Уайт.

– Смотрите, кого я привела, – объявила Мари-Клер. Все лица как по команде повернулись в сторону Джейка.

– Миссис и мистер Лекруа, позвольте выразить вам свои соболезнования. Феб была так молода. Ну что там еще положено говорить?

– Спасибо, – с достоинством ответил Гордон. – Спасибо, что пришли разделить наше горе.

Хетти взглянула налмужа с неодобрением.

– А где Клай? – спросил Джейк, изображая удивление. – Я хотел бы сказать ему…

– Клай в тяжелом состоянии, в очень тяжелом, – перебила его Хетти. – Бедный мальчик уехал домой. Доктор Мартин выписал ему снотворное.

– У него разбито сердце, – добавила одна из дам, глубоко вздыхая.

Джейк сочувственно кивнул, сохраняя серьезное выражение лица. Воистину, некоторых людей можно дурачить всю жизнь.

– Я узнала, что полиция отпустила убийцу, – с ненавистью произнесла Хетти.

Джейк не сомневался, что она знала о его отношениях с Алисой. Он едва удержался от резкого ответа.

– У них пока недостаточно улик, чтобы обвинить кого-либо, – вмешался Гордон. – Идет расследование.

Джейк собрался отозвать Уайта в сторону, когда в комнату вплыла новая посетительница.

– Я ненавижу приносить дурные вести! – воскликнула она, заламывая руки.

Равель, кто же еще? «Телезвезда» стремительно наклонилась и чмокнула воздух рядом со щекой Хетти.

– Я скорблю вместе с тобой, дорогая. Какая ужасная трагедия!

Равель приосанилась, словно перед камерой, и продолжила:

– Мой источник из полицейского управления сообщил мне потрясающее известие. Это будет в одиннадцатичасовых новостях, но я не хотела, чтобы ты узнала по телевизору.

О чем это она? Гордон наверняка не рассказал Хетти о своих показаниях. Если бы Равель была настоящей подругой, она не объявляла бы такие вещи во всеуслышание.

– Полиция знает, что случилось с твоим внуком.

– С маленьким Патриком?

Равель бросила на Джейка недобрый взгляд.

– Его похитил Макс Уильямс, – торжествующе закончила она.

Хетти вскочила и бросилась на Джейка.

– Ублюдок, – кричала она и молотила его кулаками по груди.

Гордон кинулся к ней и оттащил в сторону.

– Твой отец - босяк, белая шваль! Его не следовало пускать в порядочные дома! – продолжала вопить Хетти, врываясь. – Как он посмел прикоснуться к моему внуку!

Джейк потерял терпение:

– Макс был настоящим отцом ребенка. Он любил Патрика, поэтому и забрал его.

На секунду все застыли.

– Ты лжец, – завизжала Хетти. – Моя дорогая Феб никогда бы не позволила такому ничтожеству… – Она задохнулась от возмущения.

Джейк мог бы назвать людей и похуже, которым дорогая Феб много чего позволила, но… в который раз за сегодняшний вечер хорошее воспитание одержало верх. «Не будем опускаться до их уровня», – сказала бы ему мать.

– Господи, спаси меня от этих скотов! – Хетти откинулась на руки мужа и закатила глаза.

– О боже! Она в обмороке! – закричала Мари-Клер. – Позовите доктора Мартина.

«В обмороке? Пожалуй, в высшем свете не так приятно вращаться, как кажется со стороны», – хмыкнул Джейк. Его мать никогда в жизни не падала в обморок. И Алиса, скорее всего, тоже: ни когда ее арестовывали, ни когда обвиняли в убийстве.

– Мои ребята рядом, на улице, – обратилась к нему Равель. Ее глаза блестели от возбуждения. – Публика имеет право знать правду. Пойдем, запишем интервью.

Джейк молча отвернулся и обратился к Уайту:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Уайт дернулся, словно от удара, и неохотно последовал за Джейком к выходу в сад. Джейк стянул через голову галстук и сунул его в карман. Ему все еще было жарко. Он снял куртку.

– Значит, так: я знаю все о ваших махинациях в порту.

На лице Уайта появилось выражение покорности судьбе.

– Я знал, что рано или поздно это выплывет наружу.

Джейк вздохнул и подождал несколько секунд, чтобы привести в порядок мысли. От этого разговора зависело будущее Алисы.

– Слушай внимательно, Я могу сделать вид, что ничего не знаю, а могу передать все сведения налоговой полиции прямо сейчас, если ты не скажешь мне правду.

Джейк смотрел Уайту прямо в глаза и видел, что тот колеблется. Странно. Уайт должен был бы с радостью пойти на такую сделку. Джейк схватил его за галстук и потянул кверху.

– Выпустить тебе кишки или вызвать полицию? Выбирай!

– Ладно, успокойся. Я расскажу тебе все, что тебя интересует.