– Клер! – окликнула ее Мод. – Врач ждет нас в своем кабинете, он хочет поговорить с тобой. Алексу уже лучше.

Клер обняла добрую женщину, почувствовав невероятное облегчение, и тут же отругала себя: вместо того, чтобы волноваться за отца и ждать вестей о его здоровье, она болтала с Заком и предавалась глупым воспоминаниям.

Когда они вошли в коридор, Мод замедлила шаг.

– Мне неловко это говорить… Но твой отец разозлился, когда увидел, что ты танцуешь с шерифом. Если честно, то и я была поражена тем, как вы необычно танцевали. Вы оба в этот момент выглядели так, будто, наслаждались объятиями друг друга. Весьма эротично… – Мод усмехнулась. – Как бы то ни было, Алекс был оскорблен до глубины души.

Клер промолчала. Что она могла ответить? Да, она танцевала с Заком, и ей было приятно это делать.

– Это не мое дело, Клер, я бы не стала ничего говорить тебе, но, боюсь, ты огорчаешь отца. Мне больно на него смотреть в такие минуты.

Клер остановилась и с улыбкой спросила:

– Ты любишь отца, да?

– Да, – призналась Мод, смущенно опустив глаза. – Я даже надеялась, что однажды Алекс…

– Женится на тебе? – выпалила Клер, слишком поздно поняв, что ведет себя нетактично. Мод покраснела.

– Я не красавица и знаю это, а твоя мать была просто божественно красива. Но мне в самом деле нравится твой отец.

Клер отругала себя за несдержанность и положила руку на плечо Мод.

– Неужели ты не понимаешь, что красота не имеет никакого значения? Ты прекрасная женщина, и он должен быть счастлив, что ты любишь его. Мама была красавицей, ну и что? Это принесло отцу только горе.

– Я понимаю, но… Ты видела его реакцию на картину Уинфри? Алекс все еще любит твою мать и будет любить всегда.

Клер тяжело вздохнула. Отец не хотел расставаться с прошлым. Его любила удивительная женщина, а он цеплялся за воспоминания и не мог или просто не хотел смириться с неизбежным.

– Я была бы страшно рада, если бы вы поженились, – сказала она. – Ты замечательная женщина. Когда они вошли в кабинет, врач встал из-за стола.

– С вашим отцом все в порядке, но советую более тщательно следить за его диетой. Вы можете забрать его домой, однако до понедельника он должен оставаться в постели.

Они задали еще несколько вопросов относительно диеты, а затем в кабинет въехал ее отец. Он улыбнулся Клер, и от его сердечной улыбки она снова почувствовала себя виноватой.

– Я же говорил, что все обойдется, родная, – произнес он, когда Клер поцеловала его. – Мод любит сгущать краски. Я просто съел слишком много тамалевого пирога.

– Она сделала все правильно. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

– Ты тоже, бедная, перенервничала. – Он был рад, что дочь беспокоится о его здоровье, и не скрывал этого.

Когда они направились к выходу, Клер украдкой бросила взгляд на Мод. Раньше она часто задумывалась, почему Мод не увольняется, до нее сиделки сбегали от Алекса Холта максимум через пару месяцев. Теперь она поняла почему и расстроилась: ей стало жалко Мод. Безответная любовь, должно быть, ужасна; Клер представляла себе, как тяжело приходится Мод. Она замечательная женщина и заслуживает счастья, но отец не замечает, что она любит его. Всегда такой наблюдательный, он иногда не замечает очевидных вещей…

– Салон Клер пользуется теперь громадным успехом, – сообщила Мод. – Я искала твою дочь по всему салону и обнаружила повсюду красные ярлычки с отметкой «продано». Разве что на собаках их не было.

– На собаках? Ты завела еще одну?

– Нет. У меня только Люси. Просто одна подруга попросила присмотреть за ее псом.

– Хорошо. Тебе не нужна еще одна собака.

Клер поспешила открыть для них дверь. Она была рада, что отец не поинтересовался, какая подруга ей оставила пса, но в душе обиделась, что он не поздравил ее с успехом. Отец начал сокрушаться, что теперь ему придется пропустить прием с шампанским у Фостеров, которые ждали гостей в воскресенье вечером. Они были ужасными снобами и приглашали к себе только местных богатеев, заезжих знаменитостей, вроде Ванессы Трент, и нескольких художников для колорита. Клер не понимала, почему отец так расстроился из-за этого приема.

Анжела нежилась в объятиях Пола, положив голову ему на грудь. Они уже трижды занимались любовью, и всякий раз самым традиционным способом, но Анжела осталась довольна. «Наверное, это потому, – думала она, – что Пол вкладывал все свои чувства в каждый поцелуй и ласку».

– Что ты собираешься делать завтра? – спросила она, надеясь, что он предложит поехать в Санта-Фе за красками и кистями.

– Я хотел бы отправиться в горы верхом. Анжела решила не настаивать на своем и радостно воскликнула:

– Прекрасно! Мы возьмем напрокат двух лам в туристическом бюро.

Даже при рассеянном свете луны она заметила, что Пол удивленно посмотрел на нее.

– Лам? Я, признаться, думал о лошадях – о резвом скакуне, который мчится, как стрела, и ветер теребит его гриву.

– Лошади – это слишком буднично, а ламы нам подарят незабываемые ощущения. Неужели тебе не хотелось бы испытать что-то новое, возбуждающее?

– Нет. – Пол начал гладить ее грудь, лаская соски. Он вновь был готов к акту любви! У Анжелы создалось впечатление, будто он всю жизнь провел на необитаемом острове и истосковался по сексу. – Я простой человек и очень люблю ездить на лошадях.

Руки Пола заскользили по ее телу. Анжела закрыла глаза и подумала, что избавится от Коула, как только вернется домой. Пол сможет переехать к ней, и там ей будет легче вернуть ему интерес к живописи.

Впрочем, она не только поэтому хотела, чтобы он переехал к ней на виллу. Анжела учла также и его неутолимый сексуальный аппетит. Конечно, он был немолод и не похож на героя-любовника, но его творческая одаренность и искренность чувств компенсировали эти маленькие недостатки.

Пол глубоко вошел в нее плавным рывком и, приподнявшись на руках, попросил:

– А теперь позаботься обо мне. Ты, кажется, этого хотела?

Клер открыла тяжелую дверь своего особняка и внезапно испугалась. Вернее, на нее напал просто панический страх. Причины для беспокойства, разумеется, у нее были: кто-то подложил в почтовый ящик змею, кто-то хочет повесить на нее убийство Моррела… Раньше рядом с ней всегда находилась Люси, но сегодня обе собаки были у Зака. Теперь Клер жалела, что не послушалась его и не осталась на ночь у отца. Однако стоило ей представить, как отец читает свои нравоучения, ее страх почти пропал.

Впрочем, сегодня была и другая причина, почему она не поехала к нему. Клер впервые по-настоящему поняла, насколько ее отец эгоистичный и бесчувственный человек.

Его любила прекрасная женщина, а он не желал платить ей взаимностью. Он носил в сердце любовь к ее матери как терновый венец. Клер считала, что он упивается своим несчастьем, наслаждается своими страданиями.

Клер не знала, как помочь отцу. Его сегодняшний эмоциональный срыв в ее салоне свидетельствовал о глубоких психологических проблемах. Ему явно был нужен совет, помощь психолога, но Клер боялась даже представить, как он отреагировал бы, если бы она предложила ему обратиться к врачу.

Она вошла в гостиную, не глядя по сторонам, поскольку боялась, что в темных углах комнаты кто-то прячется, и вздохнула спокойно только после того, как включила сигнализацию и свет во всех комнатах. Спать не хотелось, и Клер снова пожалела, что с ней нет Люси. Вспомнив о ней, она нашла в телефонной книжке номер окружного участка и попросила к телефону шерифа.

– Да, – отрывисто произнес Зак.

– Ты просил позвонить… – Клер уже ругала себя, что поддалась глупому импульсу.

– Как твой отец? – Голос Зака звучал уже более дружелюбно.

Клер хотела сказать, что отец в ужасном состоянии и она не знает, как помочь ему, но решила, что сама во всем разберется.

– Ложная тревога. У него обычное несварение желудка.

– Рад, что все обошлось. Ты звонишь из его дома? Клер хмыкнула в трубку что-то неопределенное в надежде, что он примет это за утвердительный ответ.

– Я уже в кровати.

– Тебе повезло. А я еще, наверное, часа два буду возиться с этими забулдыгами. Они уже протрезвели и дружно облевали весь пол в камере.

«Какой он все-таки грубый, – подумала Клер. – И почему меня к нему так влечет?»

– Бедная Люси! Она видит весь этот кошмар. Наверное, мне лучше приехать и забрать ее.

– Не выйдет. Она сейчас занята – обслуживает Лобо, вылизывает его…

– Интимное место, – поспешила произнести Клер, поскольку догадывалась, что сейчас скажет Зак. Господи, до чего он груб!

– Клер, с чего ты это взяла? На самом деле она лижет его лапу. Видимо, он поранил ее стеклом от бутылки, которую какой-то забулдыга разбил о мою голову.

– Тебя ударили бутылкой? – поспешила спросить Клер, поняв, что вновь попала впросак.

– Да. Поэтому оставь интимное место Лобо в покое, – он засмеялся, и она тоже сдавленно хмыкнула.

– Думаю, мне стоит приехать за Люси.

– Не стоит. Ты сейчас в безопасности, и я не хочу, чтобы ты разъезжала по городу ночью, – заявил Зак. – Лучше подскажи мне вот что, где Моррел мог хранить лазерный сканер и оборудование для производства поддельных репродукций?

– Их не было в его доме?

– Нет, и в салоне тоже ничего не нашли. Его жена сказала, что ничего подобного не видела.

– Это большой аппарат? – спросила Клер. Ей было очень приятно, что Зак советуется с ней.

– Лазерные сканеры меньше обычных. Гораздо сложнее спрятать уже готовую продукцию. Если я не ошибаюсь, ее скатывают в рулоны и помещают в специальные футляры для транспортировки, верно?

– Да. А почему ты считаешь, что оборудование должно быть в Таосе?

– Я проверил кредитную карточку Моррела. Он только один раз в прошлом месяце ездил в Лос-Анджелес.

– Я знаю. Он там встречался с Ванессой; она хвасталась, что именно тогда Моррел продал ей репродукции Невады.

– Прекрасно. Больше он никуда не ездил. Значит, его типография находится где-то здесь, но где?

– Там, где никто не догадается ее искать, – усмехнулась Клер. – Думаю, либо в индейском поселке, либо в одной из церквей.

– Шутишь?

– Конечно. Но он наверняка хранил оборудование в таком месте, которое у всех на виду и которое никому не придет в голову обыскать.

Клер представила, как Зак размышляет над ее словами, закинув ноги на стол. Сапоги, естественно, начищены до блеска, а черные джинсы все еще в пыли.

– Там, где никто не будет искать… – задумчиво произнес он.

Была какая-то доверительность в их разговоре, чего не наблюдалось до сегодняшнего вечера. И в больнице Зак вел себя не так вызывающе, как всегда. Клер чувствовала, что в их отношениях появилось что-то новое. Так кем их теперь можно считать – друзьями, любовниками?

«Разумеется, не любовниками, – подумала Клер. – Но Зак, безусловно, был уверен, что они скоро ими станут». Эта мысль пугала, но в то же время была приятна, и Клер мечтательно вздохнула, представив себя в объятиях Зака.

– Клер, как ты думаешь, с кем мог быть у Моррела серьезный роман? Его жена терпела его выходки долгие годы, однако он все же бросил ее ради какой-то женщины.

– Серьезный роман? Да он волочился за каждой юбкой! Об этом знали все. Для меня всегда оставалось тайной, что женщины находили в нем. Он вскружил голову даже Ванессе Трент – она ужасно огорчилась, узнав о его смерти. Кстати, если Дункан влюбился в кого-то настолько, что развелся с женой после многих лет, проведенных вместе, то что он делал в этой грязной комнате в «Приюте беглеца»? Нет, я не думаю, что у него был серьезный роман.