Король Орхидей закрыл дверь рефрижератора, установленного на новом складе в Чайнатауне.

— Превосходно! Сам Гудини отсюда не выбрался бы. Впрочем, как бы он сюда залез?

— Ума не приложу, чего ты так переживаешь из-за этих дурацких орхидей! — проворчал партнер. — Кому взбредет в голову их воровать?

— Ты бы удивился, если бы узнал, на что готовя пойти некоторые коллекционеры, чтобы завладеть экземплярами такого редкого вида, как этот.

— А сам-то ты как собираешься входить в этот рефрижератор, полный ядовитых испарений?

Король указал на выключатель.

— Я могу подать внутрь наружный воздух, чтобы рассеять испарения. Но если нам потребуется кого-то убить, достаточно будет запереть его здесь... — Король зловеще усмехнулся, — и выключить вентилятор!

Партнер поморщился. Человек, который был ему в свое время роднее брата, явно тронулся рассудком. А может, никогда им не обладал? Главное — хватит ли ему духу сделать в их игре следующий ход.

— Сколько нужно времени, чтобы запертый задохнулся?

Король представил себе, как Грег Бракстон, оставшись наедине с его прекрасными, но смертоносными орхидеями, судорожно разевает рот.

— Это медленная, очень медленная смерть! Испарения вызывают паралич легких, — Король усмехнулся. — Умирающему кажется, что его легкие пожирает огонь. А знаешь, что самое чудесное? Полиция ни за что не догадается о причине смерти! Яд настолько редкостный, что еще не существует теста на его определение. По-моему, нет лучшего средства для устранения неугодных.

— Номер шестьдесят восемь! — крикнул Грег Лаки через .весь песчаный пляж Ниихау, где они пересчитывали тюленей-монахов.

Лаки нашла огромного, самца с зеленой биркой. Цвет бирки означал, что он носит ее уже больше десяти лет, с самого начала программы. У них были разделены обязанности; Лаки отыскивала тюленя с нужным номером, Номо держал ему голову, чтобы не дергался, а Грег делал инъекцию.

— Осторожно! — предупредил Номо.

Тюлень оказался бойким, такого было трудно удержать. Он издал трубный звук, готовясь к атаке, но Грег вовремя отпрыгнул.

— Ничего, скоро закончим.

Лаки сопровождала их босиком, в своем провокационном «закрытом» купальнике без спины, и была безумно соблазнительна. Впрочем, сама она этого как будто не сознавала, слишком поглощенная приключением.

С ближнего камня с криком взлетела красноногая олуша, расправив черные крылья.

— Здесь так прекрасно! — воскликнула Лаки, и Грег представил себе, как она расширила под темными очками свои зеленые глаза. — Никаких городских шумов...

С этим не приходилось спорить. Стая тюленей издавала, впрочем, множество разных звуков — от низкого фырканья взрослых до писка молодняка, кувыркающегося в полосе прибоя. Взрослые тюлени находились в процессе линьки, что делало их раздражительными и еще более шумными, чем обычно. Тюленям вторили крачки и фрегаты, носившиеся над отмелью в поисках рыбы, а фоном всему этому служил извечный прибой. Лаки была права: цивилизация осталась далеко, и Грег не возражал бы, если бы к ней вообще не пришлось возвращаться.

Лаки взяла его за локоть, прижав к груди большой блокнот, где делала отметки о прививках.

— Когда мы переправим сюда Абби? Они брели по нагретой воде к лодке, которая должна была отвезти их обратно на «Атлантис».

— Как только она сможет самостоятельно добывать корм, мы ее пометим и выпустим. Самок становится больше, но пока их недостаточно.

Грег помог Лаки забраться в лодку «Китобой», которая покачивалась на мелководье внутри рифа, и она улыбнулась своей радостной улыбкой, неизменно его пленявшей. Больше всего ему хотелось прямо сейчас наброситься на нее с поцелуями, но рядом находился Номо.

Несколько, минут — и они поднялись на «Атлантис», бросивший якорь с внешней стороны рифа. Грег завел мотор, и островок — рай для тюленей-монахов — стал уменьшаться на глазах. Номо вызвался встать к штурвалу, отпустив Грега и Лаки вниз.

Спускаясь, Грег твердил себе, что немедленно займется проверкой бирок, но на самом деле у него на уме было совсем другое. Весь день он боролся с желанием повалить Лаки на белый песок и в очередной раз доказать ей свою любовь!

— Я в душ, — заявила Лаки и сняла купальник. Прежде чем он успел что-то сказать, она исчезла в кабинке. Грег обнаружил, что его заждавшаяся плоть достигла рекордных размеров, и поспешно стащил плавки. Раньше непрекращающееся физическое напряжение, которое вызывала в нем эта женщина, вселяло в него беспокойство, теперь же, напротив, он наслаждался своей постоянной боеготовностью.

— Вдвоем мы здесь не поместимся! — запротестовала Лаки, когда он открыл дверь душевой кабинки.

— Спорим? — Грег втиснулся под душ. Их тела разделял теперь какой-то дюйм — ровно столько, чтобы вода, не задерживаясь, смывала с них соль и песок. Впрочем, кое-где зазора не осталось: грудь Лаки, к примеру, туго уперлась ему в грудь, а его мужское оснащение тоже настойчиво искало, куда бы упереться.

Она уже успела ополоснуться, мокрые волосы были откинуты назад, на ресницах блестели прозрачные капельки. Вода бежала по ее груди, растекалась по животу, орошая курчавые заросли.

— Ну и вид у тебя! — неожиданно прыснула она. — Давай-ка я сама тебя намылю.

Грег пошире расставил ноги, чтобы не реагировать на качку. Лаки взяла с полки пузырек с жидким мылом и, налив на ладонь, начала растирать ему грудь. От нежного прикосновения ее пальцев его сотрясала дрожь, эрекция становилась совершенно невыносимой. А Лаки ухмылялась, нарочно касаясь его члена то бедром, то локтем. Ее ладонь ужасающе медленно кружила по его груди.

— Теперь я зайду со едины, — заявила она, продолжая разыгрывать неведение. — Там тоже, наверное, тонна песка.

— Не надо! Лучше спустись ниже. Вся проблема там.

— Какая проблема?

Лаки приподняла темную бровь, дразня его, но рука послушно поползла вниз. Она намылила ему живот, водя пальцем вокруг пупка, и это подарило Грегу ранее неизведанные эротические ощущения. Чем медленнее она действовала, тем нестерпимее становилось его напряжение. Она подвергала его изощренной пытке.

— Это еще что такое?! — Ее намыленная ладонь добралась-таки до члена. — Разве мы с тобой не занимались любовью вчера вечером? А сегодня утром? Вот кому нужна антитестостероновая прививка, а не беднягам-тюленям!

— Пока не появилась ты, я не расхаживал с динамитной шашкой в штанах.

Лаки всплеснула руками, устроив мыльный фонтан.

— Значит, во всем виновата я?!

— Вот именно!

Он схватил ее руку и поднес к своему члену — раскаленному и твердому, как вековой дуб, чувствуя, что ему становится все труднее дышать.

— Боже! — прошептала Лаки.

— Ты в религиозном экстазе?

— Проклятье! Да!

— Если будешь браниться, не получишь отпущения грехов.

Грег с удовольствием отмечал признаки ее возбуждения: учащенный пульс, трепещущая жилка на горле, расширенные зрачки, превратившие изумрудную радужную оболочку в узкие мерцающие кольца. Она неосознанно изгибалась, предлагая ему себя.

Лаки запустила пальцы в волосяную чащу, из которой торчало его огромное орудие, грозившее припечатать ее к мокрой загородке.

— Все, пора! — не выдержал Грег. — Настала моя очередь.

Его рука мигом очутилась у нее между ног. Лаки вздрогнула, чувствуя, как подгибаются колени, и, наверное, упала бы, если бы не ухватилась за его плечи.

— Скорее... — простонала она.

— Не торопи меня, детка.

Грег начал с поцелуя. Пока его язык орудовал у нее во рту, большой палец нажимал на ответственнейшую кнопку. Лаки привстала на цыпочки, прильнула к нему, впилась ногтями ему в плечи. Его пронзило грубое желание, потребность немедленно получить удовлетворение. Борясь с собой, Грег зашептал ей на ухо, что без ума от нее, что никак не может ею насытиться...

Потом он начал погружение, стараясь не торопиться, но сейчас ему было не до нежностей. Лаки будила в нем первобытные инстинкты! Не обращая внимания на то, что она вовсю царапает ему спину, он подложил ладони ей под ягодицы, помогая обхватить ногами его поясницу. Новая поза позволила настолько углубить проникновение, что Лаки громко застонала.

— Тебе больно?

Ее глаза сделались совершенно черными, уже без намека на зелень.

— Немножко. Но все равно хорошо! Не останавливайся.

Грег пытался задержать дыхание, призывая себя к спокойствию, но легкие все равно наполнились горячим, влажным воздухом.

— Слушай, я вот-вот...

— Быстрее! — прошептала она, и он послушно задвигался взад-вперед, чувствуя, как у нее внутри сжимается бархатный капкан. — Сильнее!

Эту просьбу ему ничего не стоило исполнить — тем более что она соответствовала его намерениям. Лаки так сладострастно двигалась в такт его толчкам, что он совершенно распоясался. Вернее, распоясались они оба. Ему потребовалось напряжение всех сил, чтобы продержаться еще пару минут, пока ее тело не начал сотрясать могучий оргазм. Тогда перестал сдерживаться и он. Грег швырял ее на хрупкую загородку с такой силой, что еще немного — и они, пробив борт, преподнесли бы сюрприз населению кораллового рифа.

Завершив последний рывок, он замер, прижимаясь к ней и жмурясь от воды.

— Милый... — выдохнула Лаки.

Грег открыл глаза. Она пыталась высвободиться, но ему хотелось продлить волшебство, и он не сразу ее отпустил. Потом он поспешно ополоснулся, стараясь не смотреть на нее. Ему было стыдно за свое скотское поведение, за похоть, возникающую когда надо и не надо, за склонность к примитивному сексу...

Одевались они молча. Грег пытался догадаться, о чем она думает, но у него ничего не получалось. Лаки уже надела шорты, майку-безрукавку с надписью «Спасем китов» и потянулась за акульим зубом, дожидавшимся на тумбочке, когда он схватил ее за руку.

— Мне трудно облечь в слова свои мысли, но я хочу, чтобы ты знала то, что у нас происходит, — это не просто секс! Во всяком случае, для меня. Ты мне очень дорога. — Заглянув в ее огромные зеленые глаза, он сказал правду: — Я люблю тебя.

— Честно?! — прошептала она. — Я не смела надеяться... Боже мой, я так счастлива! Ты и вся моя теперешняя жизнь — это настоящее счастье.

— Ну а ты?.. Почему ты не скажешь, что чувствуешь ко мне?

У нее в глазах появились слезы, но она сразу их смахнула.

— Разве это и так не ясно? Любовь. Не могу себе представить, что смогла бы полюбить кого-то еще так же сильно, как тебя.

Грег сгреб в ее охапку, потом, испугавшись, что сломает ей ребра, ослабил хватку.

— Я хочу делить с тобой всю свою жизнь! Хочу, чтобы ты была со мной зимой, когда вернутся с детенышами киты. И следующим летом, когда мы снова примемся за перепись тюленей. Я хочу...

— Я тоже хочу быть с тобой! — перебила она его. Грег улыбнулся: ее энтузиазм передавался ему.

— Жаль, что ничего не дала телепередача. Надо же знать твое настоящее имя! Без имени тебя как бы не существует. Но ничего, я навел справки и узнал, что дать тебе новое имя совсем не сложно. Нужно только заполнить все строчки в брачном свидетельстве.

Она просияла.

— Помнишь, я сказала доктору Форенски, что хочу быть Лаки Бракстон? Теперь мне хочется этого больше, чем когда-либо!

«Атлантис» отошел от причала еще до рассвета, а вернулся под конец дня. Грег издали заметил на пристани Коди и Сару. Их появление не вызвало у него тревоги: в былые времена Коди часто встречал его. Но почему он не предупредил, что приедет? А Саре наверняка пришлось с кем-то оставить детей...

Помогая Номо подводить яхту к пристани, Грег твердил себе, что повода для волнения нет. Но когда они с Лаки сошли на берег, а Коди и Сара направились к ним с непривычно серьезными лицами, он уже был готов к худшему.

— Передача все-таки дала результат, — сразу сообщил Коди.

Грег посмотрел на Лаки. С ее лица мигом сошла улыбка. Она испуганно оглянулась на Сару, потом на него. Он положил руку ей на плечо, мысленно произнося молитву.

— Лаки, нам нелегко сообщать тебе эту весть, но... — Коди собрался с духом. — Нашелся твой муж.

Грег осатанел. Сбывались его самые страшные кошмары.

— Муж?! — взревел он. — Где же он пропадал? Лаки была потрясена. Она поднесла к лицу левую

руку и, словно в трансе, уставилась на безымянный палец.

— Но на мне не было обручального кольца!

— Оказывается, ты его сняла, когда уехала из дому, — Коди выразительно посмотрел на Грега. — Брэд Вагнер не сообщал об исчезновении Лаки, потому что считал, что она где-то развлекается...

— А когда перебесится, вернется домой, — закончила за мужа Сара. — Так он сказал. И объяснил, что с ней это уже бывало.

Развлечения на стороне? Грегу было трудно в это поверить. Впрочем, если вспомнить, какой он ее нашел... Видимо, у них с мужем были проблемы. Да какая разница?! Теперь Лаки стала другим человеком! Разведется, что ж тут такого?

— Вагнер, Вагнер... — прошептала Лаки, прислушиваясь к себе. — А как меня...

— Келли, — подсказала Сара. — Ты — Келли Энн Вагнер. Звучит красиво.

— Келли Вагнер! — Лаки радостно улыбнулась Грегу и стиснула его руку. — Вот оно, мое имя! Келли Энн Вагнер...

Коди и Сара, судя по всему, не разделяли ее восторга. Их определенно что-то беспокоило. Надежда, которую Грег испытал было при мысли о разводе, погасла.

— Вы уверены, что этот Вагнер — действительно ее муж?

Коди кивнул.

— ФБР все проверило. Брэд прилетел сегодня утром и остановился в «Четырех сезонах».

— А где я живу? То есть жила...

— В Гонолулу, — ответила Сара. — В роскошном районе Кахала возле «Даймонд Хед».

— Минуточку! — спохватился Грег. — Тут что-то не так. Ты же проверял в Гонолулу ее отпечатки. Там ничего не оказалось.

Коди мрачно кивнул.

— Ничего. У Ла... У Келли нет водительских прав. Они ей ни к чему: у нее постоянный шофер и лимузин. На кольце, которое нам показал Вагнер, красуется бриллиант размером с дверной набалдашник.

Грег увидел, что разговор о ее богатстве не производит на Лаки впечатления, и вздохнул с облегчением. Чего он так испугался? Он достаточно хорошо ее знал. Признаваясь ему в любви, она не кривила душой. Она останется с ним, даже если для этого придется пожертвовать всеми земными благами! Он прижал ее к себе еще

сильнее.

— Почему же он так долго тянул? Почему не прилетел за мной сразу после выхода программы в эфир?

— Он ее не смотрел, — объяснил Коди. — Ваша горничная видела «Пропавших», но испугалась позвонить: она — нелегальная эмигрантка с Филиппин. Эта женщина дождалась возвращения Вагнера из деловой поездки и все ему рассказала.

— Он хоть знает, кто покушался на ее жизнь? — спросил Грег.

Коди отрицательно покачал головой.

— Судя по всему, Келли уехала довольно давно. Муж не знал, куда она подевалась, с кем она. Грега по-прежнему мучили подозрения.

— Что он за человек? Про богатство мы уже знаем. А помимо этого?

Коди бросил взгляд на Сару.

— Довольно приятный. Среднего роста, светловолосый, симпатичный...

Грега захлестнула ревность. Он не мог смириться с тем, что какой-то Брэд Вагнер жил с Лаки, прикасался к ней... Она принадлежала только ему, Грегу Бракстону! Он мог сколько угодно упрекать себя в иррациональности: поскольку у нее было прошлое, в нем наверняка существовали мужчины. Ненависть к Вагнеру не уменьшалась от этого ни на йоту.

— Брэд сделал состояние на постном мясе, — добавила Сара.

Просто Брэд? Значит, он уже успел вызвать у них симпатию?

— Что такое «постное мясо»? — спросила Лаки.

— Это мясо пониженной жирности — от каких-то особенных коров. Его продают в дорогих магазинах, блюда из него готовят только в первоклассных ресторанах.

Лаки взволнованно провела языком по губам и подняла глаза на Грега.

— Мне обязательно нужно с ним встретиться! Он знает все о моем прошлом. Наверное, он для того и приехал, чтобы просто мне помочь. Если он так долго меня не хватился, значит, мы с ним были практически чужими людьми.

Грег облегченно перевел дух и взъерошил себе волосы. Лаки воспринимала ситуацию точно так же, как он.

— Конечно! Разумеется, вы должны поговорить.

— Я сама ему объясню, что остаюсь здесь, — продолжила Лаки. — Думаю, что все формальности можно уладить довольно быстро. Вряд ли я его сильно расстрою. — Она улыбнулась Саре. — Мы с Грегом решили пожениться. Мне так хочется иметь семью!

Так, значит, она его действительно любит и хочет выйти за него замуж! Они еще ничего толком не обсудили, но, оказывается, она поняла его правильно. Грег был счастлив. Он тоже любил ее и тоже стремился начать жить заново.

Сара и Коди переглянулись, и Грег замер в тревоге. Ему не понравилось выражение их лиц.

— У тебя уже есть семья, Лаки, — сказала Сара. — Брэд приехал с вашей дочерью, Джулией.