Мерил Сойер

Поцелуй смерти

Мерил Сойер «Поцелуй смерти», 2013

Meryl Sawyer “Kiss Of Dead”, 2007

Перевод: Karmenn

Редактирование: Sig ra Elena

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Аннотация

В уединенном флигеле обширного калифорнийского поместья Уитни Маршалл наконец обрела убежище. Место, где можно исцелиться от болезненного окончания своего брака. Пока уединение ее новоприобретенного убежища не было нарушено появлением волнующе привлекательного наследника собственности, Адама Хантера, и Уитни не вовлекли в смертельную игру опасности и страсти.

Адаму нужна помощь Уитни, чтобы доказать, что настоящий владелец поместья, его дядя, был убит. Но когда эта парочка начинает копать темное прошлое Кэлвина Хантера, собственная жизнь Уитни ставится на кон. Потому что кто–то, похоже, думает, что она слишком много знает…

Эта книга посвящается моим «девочкам»:

Дебби

Марси

Сьюзен

И нашему талисману, Редду

Лучший способ полюбить что–то – осознать, что можешь это потерять.

— Г.К. Честертон

ПРОЛОГ

Адам Хпнтер, ты мертвец.

Адам понял, что он на пороге смерти, и ему скрутило все нутро. За какую–то долю секунды он осознал, что жизнь его прошла.

Закончена.

Остальные парни не чуяли опасности, понятия не имели, что они на волосок от гибели. Адам же увидел сразу – даже дыхание замерло в груди – но был не в силах вымолвить хоть слово.

Казалось, его тело ему не принадлежало. Словно он смотрел фильм со стороны, будто это должно было случиться с кем–то другим, только не с ним. Он не думал, что умрет – только не сейчас и не здесь.

Какой–то отдаленный уголок его разума все еще функционировал, предостерегая. По венам бежала кровь, и реальность пронзала Адама наподобие электрического разряда, подстегивая к действиям. Пошевеливайся! Беги! Но времени бежать не осталось: бежать некуда – спрятаться негде.

Из горла вырвался сдавленный хрип. Пригнись! И в мгновение ока мир Адама взорвался всепоглощающей болью и промозглой темнотой преисподней.

Обрывки кровавых образов растворились в настоящем. Шофер дяди, Кэлвина Хантера, вез Адама на греческую виллу. Все еще накрытый приливом воспоминаний, Адам с трудом замечал, как лимузин несется по узкой дороге. Чувство паники пойманного в ловушку человека вернулось, с отчетливой реальностью прокатилось по телу и схлынуло, когда он осознал, что опасность миновала. Благодаря какому–то странному чуду Адам выжил.

Он обманул смерть.

Другим не столь повезло. Полтонны окружавшей их стали и семь фунтов армированного бронежилета на человека жизнь им не спасли.

С тех пор, как избежал смерти, Адам не мог спокойно спать по ночам. Он думал, что если бы мог вернуться домой, то наконец обрел бы покой. Адам стремился преклонить голову на собственной подушке и растянуться на собственной постели – наконец–то в безопасности.

Дома.

Только мечты. Дома у него просто–напросто не было. Все так называемые мирские владения Адама пылились в каком–то арендованном хранилище.

Сам же он все еще был жив и волочился по раю. И проделал долгий путь от адской дыры в Ираке, где находился в шаге от смерти. А благодаря непредсказуемому повороту судьбы, сейчас Адам появился на вилле дяди на Греческих островах. Дядя послал в Турцию, где Адам поправлял здоровье на военно–воздушной базе США, свой личный самолет.

Кэлвин Хантер приветствовал племянника улыбкой, которую кто–нибудь непосвященный мог бы по ошибке принять за настоящую:

– Как прошел полет, Адам?

Тот небрежно пожал плечами. Он понял, что вопрос, скорее, риторический. Черт возьми, Кэлвин прекрасно знал, насколько захватывающим был полет на его самолете в Сирос–Айленд. И дядя ожидал, что на Адама полет произведет должное впечатление, но когда ты смотрел в глаза смерти, тебя уже трудно удивить. Черт, да что там говорить, почти невозможно.

– Как ты себя чувствуешь? Сейчас нормально? – спросил дядя, коснувшись руки племянника, что должно было продемонстрировать участие. Адам сомневался, что дядя беспокоится о нем. Пожалуй, с виду Кэлвин малость нервничал. Он постоянно оглядывался, словно кого–то ждал.

– Лучше не бывает.

Откровенная ложь, но Адам не так хорошо знал дядю, чтобы обсуждать с ним свое самочувствие. Возможно, будь здесь Тайлер, Адам смог бы рассказать лучшему другу, как на самом деле чувствует себя, но Тайлер находился за тридевять земель в Калифорнии на другом конце света.

– Славное местечко, – произнес Адам, поскольку чувствовал, что этого от него и ждали. «Славное» – явное преуменьшение, как если бы Версаль назвать славным. На передних воротах маячили охранники, обходя обнесенное стеной поместье по периметру. Доставивший Адама лимузин был оснащен пуленепробиваемыми стеклами и сделан из бронированной стали. Человек, ехавший на переднем сиденье с шофером, был вооружен.

На мгновение дядя уставился пронзительным взглядом на Адама. Тот попытался оценить, что думает старик, но на самом деле племяннику было глубоко наплевать.

– Позволь показать тебе… – Кэлвин сделал жест сильной рукой, на мизинце которой сверкнуло кольцо с бриллиантом желто–канареечного цвета, – …твои покои.

Адам глянул на холл, по которому мог бы проехать на «хаммере» – таким просторным было помещение. Вилла на Сиросе явно непомерна, в точности как и самолет «Сайтешн». Дядя всегда жил с размахом и был, в общем–то, загадкой.

Безо всякой охоты Адам тащился за дядей, все еще удивляясь, зачем Кэлвин послал сейчас за племянником. Дядя всегда держался в стороне от их маленькой семьи. Основная резиденция Кэлвина Хантера находилась в Сан–Диего, но он не соизволил приехать туда, когда четыре года назад умер его сводный брат. Адаму пришлось самому распоряжаться похоронами отца. Разумеется, помогли отцовские друзья, но с его стороны не присутствовало ни одного родственника. Адам все еще злился на дядю. Кэлвин послал цветы и телеграмму с соболезнованиями. Тем и ограничился.

Видимо, каким–то образом внимание дяди привлекло то, что племянник обманул смерть. Должно быть, по этой причине Кэлвин вернулся в жизнь Адама и послал за ним самолет.

Кэлвину Хантеру было чуть больше пятидесяти, но выглядел он на десять лет моложе. У него сохранилась походка военного с тех лет, когда он служит во флоте как специалист по вооружению в военно–морской разведке. И больше всего бесило, что Кэлвин был как две капли воды похож на отца Адама. Адам не был способен что–то чувствовать после «того случая» в прошлом месяце. До сих пор. Пока не увидел дядю. И заново всплыла память об отце. И Адам ненавидел Кэлвина за то, что воскресло это прошлое со всей его печалью.

– Вот, – произнес дядя, жестом показывая на распахнутую дверь в комнату с прекрасным видом на бухту.

Без намека на какой–либо энтузиазм, Адам проворчал:

– Отличный обзор для снайпера–убийцы.

Кэлвин внимательно вгляделся в него холодными голубыми глазами, словно Адам был твердым орешком, который дяде не удавалось раскусить.

– Почему бы тебе не переодеться и не присоединиться ко мне на веранде за выпивкой? – И, не ожидая ответа, развернулся и пошагал прочь.

Адам прошелся по комнате, бросив потертую спортивную сумку на кровать, застеленную парчовым покрывалом. Переодеться? Ага, надо бы.

Он снова прошелся по мраморному полу и вышел на балкон. Вниманием Адама завладел грандиозный простор океана и гряда холмов вдалеке. Вечность Греции и ее древняя история вызывали благоговение. Адам являлся центром собственной вселенной, но пребывание здесь напоминало ему, что планета Земля куда больше одного человека.

Другие умирали бесполезной, проклятой смертью. И без числа мужчин избегало смерти. Он не единственный в своем роде. За долгую историю этой планеты Адам не более, чем какой–то человек, которому был дан второй шанс. И следует благодарить судьбу, только вот шок еще не прошел.

Адам молча стоял и смотрел на яхты, покачивавшиеся на якорях, на полумесяцем выстроившиеся на набережной кафе, пока не потерял счет времени. Резкий яростный лай собаки вернул его к действительности. Он находился в уголке для отдыха, который выходил через сводчатый арочный проем в огромную спальню, где Адам так беззаботно бросил свою сумку.

Он порылся в вещах, нашел джинсы и какую–то футболку с логотипом британской рок–группы «Колдплей». Не та одежда, которую его бы матушка – Господи, упокой ее душу – назвала бы чистой, но лучшего у него не водилось. Один из парней его подразделения, должно быть, бросил несколько вещиц в сумку, пока в одном из полевых госпиталей, развернутых в Ираке, штопали самого Адама.

Он пошарил и вытащил дорожный набор – если одежда не слишком свежая, то хоть надо побриться – и, прогулявшись в ванную комнату, обнаружил ванну на львиных лапах с переносным душем.

– Когда ты последний раз принимал ванну? – вслух спросил себя Адам. Голова опять его подвела. Он не мог вспомнить, но, должно быть, в Турции.

Слова эхом отдались под высоким сводом потолка. Адам содрал джинсы и рубашку, потом скинул трусы. Они упали на пол рядом с ванной.

Отвернул краны, но не стал дожидаться, когда потечет теплая вода, прежде чем ступить в это помпезное сооружение. Прошло уже больше двух лет, когда он последний раз принимал по–настоящему горячий душ. В полевых условиях имелись холодные душевые, которые парни в общем–то любили, поскольку в пустыне было жарче, чем в аду. Приятный поток воды полился на все еще побитое тело Адама. Неожиданно кожу обожгло струями, как иголками. Он секунду таращился на головку душа, прежде чем до него дошло, что вода горячая. Тогда отрегулировал краны.

Воспользовавшись мылом, лежавшим на решетчатой полке, прикрепленной к стене, и мочалкой, он дважды отдраил тело. Шампунь, который стоял тут же на полке, пах персиками, но Адам все равно его использовал. И, проведя пальцами по волосам, понял, как они отросли, а он и не заметил. Адам просрочил армейскую стрижку накануне, когда его чуть не убили. После уже никого не заботили его волосы.

Он вытерся, нашел в наборе гребешок и зачесал волосы назад. Они спускались почти до плеч. Потом вытащил одноразовую бритву, но крема для бритья не оказалось. Тогда Адам снова воспользовался мылом, чтобы взбить пену.

Тут он поймал свое отражение в зеркале с золоченой рамой. Из–под более темных, чем волосы, бровей на него уставились бесстрастные синие глаза Кэлвина Хантера. Черт, а что он ждал? Они с отцом, так же как и Кэлвин, унаследовали глаза деда Хантера. Только вот глаза его отца и деда сверкали живым юмором. Как когда–то и его.

Облачившись в черную футболку и джинсы, Адам пошел блуждать по коридорам в поисках веранды. Вилла явно была старой, но поддерживалась в безукоризненном состоянии. Горшечные пальмы с каскадами спускавшегося до земли плюща эффектно располагались среди, по всей видимости, подлинных предметов старины. Адам засек околачивавшегося поблизости вооруженного человека – не совсем вне поля зрения. Еще охрана?

– Суда, меистер, – позвал какой–то человечек, должно быть, один из слуг. Он указал на двойные французские двери, открывавшиеся на веранду с изумительным видом на бухту. Садившееся солнце омывало море умиротворенным янтарным светом, напоминая Адаму детство в Калифорнии.

Наряженный в белые брюки и темно–синий спортивный пиджак дядя встал из–за круглого садового столика. Он оглянулся через плечо, и Адам заметил, что дернулись шторы, затем поймал профиль какого–то мужчины. Один из охранников, должно быть, следит, чтобы племянничек не причинил дяде вреда или что–то в этом роде. Странно. Чертовски странно.

На руках Кэлвина сидела маленькая собачонка. На тельце у нее не было шерсти, кроме мохнатых пучков на лапах и хвосте. На голове тоже имелось немного шерсти, и из ушей торчали длинные космы. Бедная дворняжка – просто генетическая катастрофа.

– Чувствуешь себя лучше? – поинтересовался дядя глубоким баритоном, натренированным в армии.

– Спроси меня, когда я что–нибудь выпью.

Дядя Кэлвин указал жестом на ближайший стул:

– Присаживайся. Что предпочитаешь?

У Адама чуть не вырвалось машинально: «Пиво», но он остановился.

– Есть приличное пино нуар?

– Конечно.

Дядя повернулся к слуге и что–то произнес на греческом. Человечек поспешно удалился.

Кэлвин с гордостью пояснил, что дурацкая с виду собачонка – чемпион международных выставок. Этот песик не только «штурмом» взял Вестминстер, но избалованная дворняжка победила на Международной выставке во Франкфурте.

Адам решил, что его отец освистал бы то, как Кэлвин носится со своей собакой. Когда Кэлвин ушел из флота в отставку, отец Адама ждал, что брат будет проводить время в Сан–Диего, играя в гольф и зависая в офицерском клубе. А вместо того Кэлвин с дурацким энтузиазмом ударился в собачьи выставки.

Кто бы подумал? Кэлвин вхож в круги выставок каких–то собак. Он стал судьей и разъезжал повсюду по всяким собачьим шоу. Скоро он приобрел солидную репутацию и стал международным судьей, принялся рыскать по собачьим мероприятиям по всему миру.

Причудливая собачонка ведь стоила уйму денег? Не поэтому ли кругом охранники? Нет, решил Адам. Ради одной собаки столько мер безопасности вряд ли примут. Что–то здесь странное происходит.

Появился слуга с бокалом пино нуар. Адам отпил глоток. Он уже не помнил, когда так расслаблялся с бокалом вина.

– Ты, наверно, удивляешься, почему я привез тебя сюда.

– Ничего в голову не приходит.

Две секунды молчания. Когда дядя заговорил, то в голосе его послышалась дрожь, впрочем, исчезнувшая после первых слов:

– Адам, на что это похоже – быть на волосок от смерти?

– Я не хочу об этом говорить.

Дядя на мгновение устремил взгляд в даль:

– Мне нужно знать…

– Какого черта? – Адам понял, что кричит. – Прости. Мне трудно об этом говорить. Мои близкие товарищи погибли – мне же повезло остаться в живых. Это не тема для светской беседы.

Взгляд дяди смягчился:

– Я не хотел, чтобы ты подумал, будто я легко к этому отношусь. Понимаю, что это должно быть… ужаснее, чем, наверно, я могу представить.

Адам чуть не сказал: «Правильно понимаешь». Но вовремя сдержался. Он не работал мозгами на всю катушку, но мог бы поклясться, что дядя чем–то озабочен.

– Это было как–то нереально. И случилось слишком быстро. У меня не было времени на раздумья.

– И ты избежал серьезных травм.

– Просто повезло. Я не могу это объяснить. Каким–то чудом я выжил.

Секунду дядя изучал его, потом сказал:

– Думаю, кто–то пытается меня убить.

Адам решил, что ослышался. После взрыва он еще плохо соображал. Какое–то мгновение он не реагировал, пока мысль не отложилась в мозгах. Кому приспичило бы убить человека, который занимается собачьими выставками? Адам вспомнил об охранниках и бронированном лимузине. Очевидно, причина серьезнее, чем легкое беспокойство.

– Кто? Почему?

– Если я тебе расскажу, это только подвергнет твою жизнь опасности. – Он покормил сидевшую на коленях собаку кусочком сыра с блюда с закусками, которое стояло на столе. – Как моего единственного родственника, если что случиться со мной… я прошу тебя, проведи тогда расследование.

Слова сработали, как детонатор. Адам вскочил на ноги, расплескав вино:

– Ты не шутишь?

Дядя медленно кивнул:

– Я бы не стал просить тебя, если бы не верил, что это реально…

– Ты должен посвятить меня в детали. Я не смогу помочь…

– На кону слишком многое. Я не хочу подвергать тебя опасности. Ты и так достаточно настрадался.

Адам решил прямо сейчас не давить на дядю. Тот всегда был скрытным человеком. Кэлвин скажет ему, когда будет готов.

– Если что–то случится, я не отступлюсь, пока не выясню правду. Даю слово.

Глава 1

– Это моя самая нелюбимая клиентка, – со вздохом призналась Миранда своей кузине Уитни. Они подъезжали к смотревшему на Тихий океан особняку на Олд–Ла–Лолла–Фармс–роуд. Двоюродные сестры выпрыгнули из «гранд чероки» и выгрузили из багажника золотистого ретривера Лекси, принадлежавшую Уитни. Собака следовала за ними по пятам, когда они все вместе подошли к ослепительному особняку из известнякового камня с величавыми пальмами, обрамлявшими площадку перед домом.

– Разве у тебя не хватает собак, которых нужно обслуживать. Зачем тебе такая проблема? – спросила Уитни.

– Брэнди – прелесть. Это его хозяйку нужно лечить. Триш Боурейтер – владелица шикарной галереи на Проспект–стрит в центре Ла–Джолла. Она настаивала на личной встрече, прежде чем поручить тебе заботу о Брэнди. Другие клиенты знают, что мы с тобой кузины, и доверяют моему мнению. Если только ты не натворишь уж совсем каких–то неимоверных глупостей, они тебя будут нанимать.

Миранда позвонила, и спустя несколько минут надменная блондинка лет сорока пяти встретила их испепеляющим взглядом.

– Ваша собака из тех, что держат только как домашнего питомца, – заявила она Уитни, не успела Миранда даже рта раскрыть, чтобы представить их друг другу.

Не глядя вниз, Триш запустила руку с длинными ухоженными ногтями в блестящую шерсть своего золотистого ретривера, шерсть которого была цвета теплого коньяка:

– Вот Брэнди мог бы быть чемпионом, но у меня просто нет на это времени.

Уитни постаралась скрыть улыбку, но не совсем получилось. Она знала, что постоянно участвующие в выставках собаки имеют профессиональных хэндлеров, людей, проводящих собак перед судьями. Если Триш и в самом деле хотела выставлять своего ретривера, она могла бы нанять профессионала.

В это время оживленная Миранда объявила самым чарующим голосом:

– Это моя кузина Уитни Маршалл. Она заменит меня.

– Входите. Давайте обсудим расписание Брэнди.

Услышав свое имя, Брэнди взмахнул хвостом. Лекси помахала в ответ. К счастью, Лекси была леди. Она не принялась обнюхивать Брэнди, как это сделало бы большинство собак. Уитни не сомневалась, что «невоспитанных» собак Триш не выносит.

Коротким кивком она пригласила их войти. Уитни решила, что дом – отражение хозяйки. Отполированный, впечатляющий и холодный.

– Секундочку! Надеюсь, ваша собака принимает лекарства от блох? – уточнила Триш.

– Конечно, – заверила ее Миранда, опередив Уитни. – Лекси на программе.

Уитни давала своей собаке таблетку в первый день каждого месяца. Это защищало Лекси от блох и клещей на тридцать дней.

– Ладно. – Триш секунду изучала Уитни: – А то вы ведь намереваетесь приводить свою собаку…

– Ее зовут Лекси. По моему опыту, собаки лучше гуляют и им веселей, если у них есть товарищ.

Триш переваривала какое–то время информацию, потом кивнула. Кузины проследовали за ней в гостиную на второй этаж по словно висящей в воздухе лестнице. Через стекло, как из витрины, открывался завораживающий вид на море. Сквозь открытые на плоскую крышу двери Уитни чувствовала соленый запах моря и слышала, как обрушивается на скалы прибой под домом. Вода мерцала под полуденным солнцем, а вдали на горизонте мрачно собирались темные зловещие тучи.

В центре потолка гостиной от дувшего с океана бриза позвякивала громадная люстра из хрустальных шариков. Женщины сели на серо–жемчужную кожаную софу с подушками цвета темного шоколада из пупырчатого материала, который на ощупь оказался шершавым. Идеально воспитанные собаки уселись у их ног. Машинально Уитни потянулась и погладила Лекси по голове.

– Я так понимаю, что вы только что развелись, – сказала Триш таким тоном, словно у Уитни имелась заразная болезнь.

– Да. Процесс закончился два месяца назад.

Триш выдала тонкими губами улыбочку:

– Уж поверьте. Вам будет лучше без этого ублюдка. Сама я уже семнадцать лет, как избавилась от своего.

Уитни кивнула и пожелала, чтобы и ее сердце стало таким каменным, как у Триш. Словно зазубренное лезвие боль полоснула Уитни, несмотря на все попытки держать себя в руках. Излечится ли она когда–нибудь от измены Райана?

– Надеюсь, вы ободрали мерзавца как липку, – продолжила Триш.

Фактически все, что могла продемонстрировать Уитни после девяти лет замужества, – старый внедорожник и Лекси. Райан легко отказался от «гранд чероки», но сражался за дом и жалкий кусок собственности в сельской глуши.

– Уитни собирается открыть через годик или около того салон спа для собак, когда накопит немного денег, – сообщила Миранда. Уитни стало очевидно, что та пытается увести разговор в сторону от темы развода своей кузины, потому что знала, как болезненно реагирует Уитни, когда дело доходит до Райана Фордема.

– Вот как? – явно изумилась Триш. – В нашем районе уже есть несколько. Будет жесткая конкуренция.

– Мой будет не таким, как все, – ответила Уитни. Зачем Миранда упомянула об этом? Настроение у нее не улучшится просто потому, что она что–то задумала сделать. Месяц назад Уитни работала в компьютерной фирме, которую перевели в Индию. Столько всего сразу свалилось на голову, что Уитни не могла строить какие–то планы. Она упомянула про салон, как про некую вероятность, а не свершившийся факт.

– Уитни собирается для ухода за животными использовать только экологически чистые продукты и общие оздоровительные процедуры типа акупунктуры, – радостным тоном выложила Миранда.

– Ясно, – безразлично отозвалась хозяйка Брэнди.

– Уитни великолепно управляется с животными, – заполняя неловкую паузу, добавила кузина.

– Вы живете где–то в определенном месте? – спросила Триш у Уитни.

– Я переехала в жилище Миранды в Торрей–Пайнз. Сейчас оно ей не понадобится …

– Я выхожу замуж, – прервала ее Миранда: каждое слово излучало радость.

– Правда? – вздернула бровь Триш. – Вы никогда не говорили, что помолвлены.

– Мы уже долго живем вместе. Просто решили узаконить отношения.

– Вот что у меня намечено в расписании Брэнди, – Уитни захотела вернуть разговор на деловой уровень.

Что–то в выражении лица Триш Боурейтер подсказало ей, что планы Миранды та не одобряет. Какое ей вообще дело? Ясно, что хоть у самой Уитни и был жалкий опыт по части замужества, но это не значит, что ее кузина не может быть счастлива в браке.

Уитни прошла по списку дел, который ей дала Миранда. В него входили ежеутренняя прогулка, еженедельный визит в салон «Дог Споу» для мытья и массажа, дважды в неделю поездка в Барк–парк, где Брэнди смог бы «пообщаться» с другими собаками, каждый месяц – посещение ветеринара, чтобы проверить состояние здоровья пса, и раз в месяц – визит к дантисту.

Вопросов не было. Брэнди был золотой жилой. Миранда платила за каждый день работы и присовокупляла оплату проезда. Всего придется заботиться о трех собаках. Насколько Уитни видела, с Брэнди проблем не будет.

– Все правильно, – сказала Триш, заканчивая изучать расписание. – Просто не забывайте проверять его лапы, когда будете возить в «Дог Споу». Инода они забывают покрывать когти лаком. Мы хотим, чтобы Брэнди выглядел на все сто. – Она погладила пса: – Правда, мальчик?

Пес застучал хвостом. Было совершенно очевидно, что какой бы стервой ни была Триш Боурейтер, о своей собаке она заботилась искренне. И эта женщина пережила развод. Уитни не зашла бы так далеко, утверждая, что Триш ей понравилась, но та оказалась не так уж плоха, как думалось поначалу.

– У Брэнди четкий режим. Никто не возражает, если вы будете опаздывать на несколько минут, но мне нужно, чтобы для утренней прогулки вы приходили ровно в девять. К половине десятого Брэнди должен уже вернуться. Я беру его с собой в галерею. Мы открываемся в десять.

– Я поняла. Опаздывать не буду, – заверила хозяйку Уитни.

– Если опоздаете, я найму кого–нибудь другого.

Провожая их к двери, Триш дала Уитни еще несколько наказов.

– Завтра ровно в девять, – снова напомнила ей хозяйка, прежде чем посетительницы ушли.

Миранда подождала, пока они не оказались во внедорожнике, и сказала:

– Видишь? Что я говорила? Эта женщина стерва, но Брэнди прелесть, и Триш платит поминутно.

– Думаю, я смогу управиться. – Уитни задумалась на секунду: – Ты видела все эти дорогие предметы искусства и меблировку. Я нервничаю от того, что у меня есть ключ и код сигнализации.

Миранда успокаивающе погладила кузину по руке:

– Вот почему я страхуюсь. Страховая компания передает в полицию твое имя. С тех пор, как я начала работать в «Обслуживании домашних питомцев Маршалл», у меня только раз возникали проблемы. У одной женщины пропало кольцо после того, как я неделю сидела с ее собакой.

Уитни мысленно простонала. Забирать животных в таком множестве богатых домов, когда хозяева уезжают, научило ее осторожности. Компания ее кузины, а сейчас ее, страховалась, но все же…

– Моя страховая компания заплатила женщине за кольцо с изумрудом, – рассказала Миранда. – Знаешь, что случилось после?

Уитни сожалела, что не знала об этой истории. Ей всегда хотелось бы, чтобы они с Мирандой стали ближе, когда кузина так неожиданно пришла в их семью, но у них уж сильно различались характеры. Потом Уитни вышла замуж за Райана. А ему Миранда была безразлична. Уитни хватило глупости позволить мужу отдалить ее от единственной родственницы.

– Она нашла кольцо?

– Нет, – улыбаясь ответила Миранда. Уитни с нежностью вспомнила детство, когда она считала, что старшая кузина – совершенство, и завидовала, что след из разбитых сердец тянулся за Мирандой, как хвост кометы. – Годом позже она заявила о другой краже. Якобы из ее дома украли дорогие картины. Страховая компания что–то заподозрила, и следователь доказал, что она никогда не приобретала картины. И во время расследования он открыл, что у нее и кольца–то с изумрудом никогда не было.

– Вот это да, – содрогнулась Уитни. – Компания вернула деньги?

Миранда махнула рукой:

– Шутишь? Женщина давно потратила их, но потому что меня обвинили тогда, мои взносы возросли. Компания просто пересчитала лишние взносы и снизила их до первоначальной суммы.

– Мы живем в обществе сутяг. Людей хлебом не корми, а дай затеять судебную тяжбу и подать на выплату страховки. – Уитни на секунду задумалась: – А что насчет дома Джаспера? Он застрахован?

Уитни не только приняла бизнес кузины по уходу за животными, но и переехала в крошечный коттедж для сторожа позади особняка на Торрей–Пайнз, обширного предместья на севере Сан–Диего. Кузина получила это бесплатное жилье в обмен на присмотр за песиком и главным зданием. Хозяин умер, но собака все еще находилась там. Душеприказчик согласился оплачивать уход за животным, пока позже в этом месяце не появится какой–то родственник.

– Ты застрахована самим владельцем дома. Почему ты беспокоишься?

– Я обошла весь этот огромный старый домище, потому что никак не могла найти Джаспера: он не выходит на мой зов.

– Звать его даже не стоит, – посоветовала Миранда. – Ищи на боковом дворе на собачьей площадке или под кофейным столиком в гостиной.

– Вчера я ударилась о жертвенник, разыскивая Джаспера. Чуть не разбила какой–то антиквариат, который, наверно, стоит больше, чем я зарабатываю за год.

– Не переживай. Джаспер привыкнет к тебе. Сначала он и от меня прятался. Ему одиноко и тоскливо. Он, наверно, ждет, когда домой вернется хозяин.

Как печально, подумала Уитни. Она вспомнила первые дни после того, как они расстались с Райаном. Она слонялась по дому, как по гробнице, ожидая, что вот–вот откроется дверь, и вернется муж.

Пугающее одиночество. Она могла только представить, что чувствует бедное существо. Он не понимает, что хозяин умер и никогда не будет уже гулять с ним, играть и не приласкает.

– Ты могла бы принести Джаспера в коттедж и оставить на ночь, – посоветовала Миранда. – Я этого не делала из–за Рика, он не любит собак.

Никогда не доверяйте мужчине, который не любит собак, подумала Уитни. Она хотела предупредить Миранду, но, учитывая, какую неудачу потерпела в браке сама, имела ли она право критиковать?

– Все готово? – спросила Уитни, когда они завершили свой собачий тур и вернулись в коттедж, который перешел к ней от Миранды. Они привезли Да Винчи, чихуахуа, который остался с ними, пока хозяева уехали в Лас–Вегас. Песик привык, что его везде таскают. Уитни держала чихуахуа в одной руке, а в другой несла сумку с его едой и игрушками.

Поднялся ветер, и над головой нависли тяжелые свинцовые тучи. Уже несколько дней обещали дождь, но фронт проходил мимо, оставляя землю сухой: засуха же могла привести к еще одному сезону пожаров.

– В гараже у меня хранятся несколько вещей, потом все перевезу к Рику. Улетим на Фиджи до десятого. – Смех Миранды звучал немного легкомысленно. – Когда вернусь, то буду уже миссис Бродерик Бэбкок.

Уитни выдавила улыбку. Ей хотелось как–нибудь половчее предостеречь кузину насчет жениха. Уитни никогда не встречала адвоката, но его репутации акулы была хорошо известна. Пара держала свадьбу в секрете, чтобы его клиенты не запаниковали, потому что он и на десять минут не отлучался.

Вся ситуация казалась Уитни несколько странной, но она твердила себе, что это еще один мужчина, как и Райан, для которого карьера на первом месте. И также как и ее бывший муж, жених Миранды был так занят приготовлениями к женитьбе, что не удосужился познакомиться с ближайшей родственницей Миранды.

Уже затемно Уитни помогла кузине перенести последние вещи в небольшой гараж позади коттеджа. По сравнению с современными гаражами он был узок и мал. Поместье строилось в двадцатых годах прошлого века, когда сторожам сильно везло, если у них имелась машина. Старый «вольво» Миранды парковался под навесом, пристроенным когда–то позади гаража. Пора уже было провожать кузину, а Уитни все никак не могла найти слов, чтобы выразить свои чувства.

– Спасибо за все, что ты сделала. Я, правда, признательна тебе. Даже не знаю, что…

– Не будь дурочкой. Ты бы сделала то же самое для меня. – Миранда крепко обняла ее и не отпускала так долго, что Уитни почувствовала себя немного неловко. Она и не догадывалась, как сильно Миранда беспокоилась о ней. Наконец кузина ее отпустила и открыла дверцу машины.

– Я все еще хочу возвратить тебе долг… те деньги, что ты посылала маме.

– Я уже тебе говорила. Не нужно. Кроме того, – добавила с казавшейся немного грустной улыбкой Миранда, – я должна твоей маме. Она взяла меня к себе, когда я никому не была нужна. Это меньшее, что я могу сделать. – Миранда поцеловала Уитни в щеку и снова обняла: – Береги себя.

– Счастья тебе, – произнесла Уитни уже выхлопному следу машины, оставленному во влажном воздухе, обещавшем дождь. По неведомой причине от тишины по ее спине пробежал холодок. Наверно, к месту ее пригвоздил надвигавшийся шторм, а не смутное ощущение ужаса.

«Тебя просто выбили из колеи все эти жизненные перемены», – сказала она себе. Нет, ее беспокоило гораздо большее, чем развод с мужем и потеря работы. Несмотря на то, как Миранда облегчила ситуацию, многое между ними было недосказано и не определено. И по вине Уитни.

Она медленно побрела в маленький коттедж с Лекси и Да Винчи. Повсюду громоздились ящики с ее вещами. Хотя она здесь спала уже несколько ночей подряд, но распаковала только самое необходимое.

Домик состоял из маленькой гостиной с кухонькой в одной стороне и крошечной спальней с примыкавшей ванной комнатой с другой. Никакого сравнения с огромным домом, что они делили с Райаном, но Уитни не возражала. Она переоделась в прозрачную ночную рубашку от «Виктория сикрет», хотя предпочитала рубашки из хлопка этой фирмы, и у нее было их несколько. Но припомнить, куда их упаковала, не могла, поэтому надела эту сексуальную вещицу, подаренную Райаном на День святого Валентина. Когда найдет свои хлопковые рубашки, то выбросит эту чертову тряпку.

Зазвонил телефон, напугав Уитни. Должно быть, клиент, которому нужно выгулять собаку или еще что. Она пробиралась через груды ящиков, когда включился автоответчик.

– Уитни?

Это же не мог быть голос Райана, верно? У нее, должно быть, разыгралось воображение, как в те времена, когда она грезила, что он вернется к ней – скажет, что все еще любит ее, вымаливая прощение. В своих мечтах она чуть мучила мужа, прежде чем с неохотой давала второй шанс. А потом она просыпалась и понимала, что ничего не изменилось. Муж оставил ее ради другой.

– Ты здесь? Возьми трубку.

Когда–то она любила этого мужчину, чей голос звучал сейчас, слишком любила. Горло натянуло, как тетиву лука, стало трудно глотать. Никогда не дарите никому свое сердце – никогда.

– Послушай, милая, мне нужно с тобой поговорить. – Голос, который она хотела слышать меньше всего в жизни, продолжал исходить из черной коробочки. – Это очень важно. Позвони мне. Ты знаешь номер.

Его требовательный тон разозлил Уитни. Что бы такого «важного» там ни было, ей наплевать. Наверняка что–то совершенно незначащее, как его ежегодник за последний год учебы в колледже. Он обвинил ее, дескать, она его взяла, потом сам нашел, но не удосужился позвонить. Она тогда перерыла напрасно дюжину коробок. Что бы он ни хотел на этот раз, до утра не к спеху.

Глава 2

Внезапно Адам проснулся и резко сел в кровати, рука потянулась за несуществующим оружием. По комнате еще раз прокатился грохот взрыва.

«Беги! В укрытие!»

Сердце колотилось о грудную клетку, словно в нее стучал кулаками безымянный боксер. Адам вскочил на ноги, потом вдруг вспомнил, где находится. Дома. Ну, не совсем уж дома, хотя близко к тому. Он просто вернулся в Соединенные Штаты и остановился в особняке дяди. Жизни Адама ничто не угрожало. Разразилась гроза, только и всего.

Он пошарил в темноте в поисках лампы, вспомнив, что видел ее на ночном столике. Повернул выключатель. Ничего. О, черт. Должно быть, вырубилось электричество.

Адам приехал сюда, верный данному дяде обещанию. В случае смерти Кэлвина Хантера племяннику предстояло тщательно расследовать ее обстоятельства, хотя дядя и отказался поделиться какими–нибудь подробностями. Теперь, два месяца спустя, дядя Кэлвин умер. Согласно отчету коронера причиной смерти стал обширный инфаркт.

«Кто–то пытается убить меня».

Слова дяди эхом отдались в голове. С тех пор как Адама оповестили о кончине родственника, он размышлял, не произошла ли эта смерть по естественным причинам. В их семье случались проблемы с сердцем. Отец Адама и дед скончались от сердечных приступов.

Неожиданная вспышка молнии на мгновение прорезала темноту спальни, осветив песика, съежившегося под покрывалом рядом с Адамом. В окно застучал дождь, частый, громкий, взрывоопасный, как пулеметная очередь. Острое чувство опасности терзало тело. Адам глубоко втянул воздух, чтобы хоть как–то успокоиться и попытаться сориентироваться.

«Что это было?»

Внизу, похоже, раздался звон разбитого стекла. Может, разыгралось воображение? С тех пор как его чуть не убили, Адам не мог совладать с нервами. Травма, психическая или физическая, творит безумные вещи с головой. Он знал, что в секунду мог бы выйти из себя.

Не перешел ли он некую невидимую черту?

Адам пошарил в темноте, пока не нашел джинсы, висевшие в изножье кровати, и быстро натянул их. Он напряженно прислушался, не раздастся ли еще шум, но слышал лишь, как по крыше барабанит дождь. Что–то похожее на кошачьи усы прошлось по загривку Адама. Он приложил ладонь, но ничего не нащупал.

Один раз в дом уже вламывались после похорон дяди. Согласно рапорту полиции, украли только компьютер. Это ограбление лишь разожгло подозрения Адама. В доме было полно ценного имущества. Почему же взяли только лэптоп, а остальные вещи оставили нетронутыми? Возможно, что–то спугнуло вора, и сейчас тот вернулся.

Адам нырнул в темноту, охваченный пробирающим до костей чувством ужаса, которое, должно быть, являлось последствием посттравматического стресса. Ну, ничего. Он прошел через гораздо худшее и, как видите, жив по сей день.

«Не ходи туда! Ты что, с ума сошел?»

Слушать звучавший в голове голос Адам отказался: его влекла вперед какая–то невидимая сила. Он пробрался на ощупь в темноте, ступая на цыпочках по коридору, и решительно спустился по лестнице на первый этаж. Если туда вломился какой–то вор, Адам рассчитывал застать врага врасплох. На сей раз будет начеку. И дважды не попадет в ловушку.

Адам замер у подножия лестницы и вгляделся в темноту. Когда он здесь появился, то чувствовал себя таким разбитым из–за разницы в часовых поясах, что с трудом заметил расположение комнат нижнего этажа: направился прямиком наверх и устроился в комнате, по всей видимости, являвшейся одной из гостевых спален. Кажется, неожиданно всплыло в памяти, с правой стороны – большая гостиная с арочным входом в столовую.

Он задержал дыхание, прислушиваясь к тому, что творилось в сумраке. Адаму померещилось, что он что–то слышит. Может, ничего и не происходило. Гроза разбушевалась не на шутку, заглушая все звуки. Он открыл было рот, чтобы сказать: «Кто здесь?», как слова застряли в горле. По затылку пробежала дрожь. Где его мозги? Только последний идиот выдаст свое местонахождение.

Хотя в доме было темно, как в подземелье, Адам уловил чье–то присутствие – не более, чем темный силуэт в непроглядной тьме. Вор, должно быть, разбил одно из маленьких стекол во французских дверях, ведущих в дом. И тут Адам понял, что видит, как перемещается какая–то тень, и слышит нечто похожее на приглушенный стук.

Опередив еще одну вспышку молнии, Адам прижался к стене, успев спрятаться. Взломщика он вычислил, но и только. Больше ничего о нем сказать нельзя. Лишь какие–то более темные смутные контуры. Невысокий человек, кажется, одет в непромокаемый плащ и какую–то шапку.

У грабителя что–то блеснуло в руке, наверно, фонарик. Нет. Будь это фонарик, парень включил бы его. Должно быть, тип вооружен пистолетом или ножом. Зная, что сам безоружен, Адам всего лишь за долю секунду принял решение, что ему делать.

Ноги сработали как поршни, он ринулся через всю комнату и, поравнявшись с парнем, на лету схватил его. Потеряв равновесие от сильного толчка, они рухнули на пол под весом тела Адама как груда костей. Со свистом из легких придурка вышибло воздух. Бух! Оружие ударилось о плиточный пол. Адам пытался схватить взломщика за руки, чтобы завернуть их за спину. Гибкий коротышка изогнулся кренделем и испустил жалобный вопль, но Адам пригвоздил тело к полу.

Все еще пытаясь заломить мужчине руки за спину и крепче прижать их, Адам нащупал что–то на удивление мягкое. Пальцы ткнулись в это что–то и ухватили нежную плоть под тонкой одеждой.

Что за черт?

Дыхание мучительно сбилось, а сердце пропустило удар. Женщина. Быть не может! То, что бывший спецназовец два года обходился без женщин, должно быть, на нем сказалось. Он тут же растерялся.

Потом потянулся и сдернул мокрую вязаную шапку с головы взломщика. Рассыпалась копна белокурых волос, обдав свежим, весенним запахом шампуня. На секунду аромат выбил Адама из колеи. Тело завозилось под ним, мягкое, несомненно женское. О, вот же хрень.

Быть не может.

Он проверил еще раз, найдя пальцами гладкую кожу на груди под распахнутым плащом. Подушечка большого пальца случайно погрузилась в ложбинку между грудей. О черт, какие же у нее формы! Не сказать, что выдающаяся, как у секс–бомбы, грудь, но уж точно соблазнительная.

Этот запах женщины. Эта нежная кожа. Разум напомнил ему, что незваная гостья – воровка, но телу его было наплевать. После того, как из месяца в месяц созерцаешь женщин, с ног до головы закутанных в мешковатую военную форму, мозг с одной извилиной в голове отключается от всего, кроме эротических сигналов, посылаемых телом хозяина.

Отдаленная вспышка молнии на долю секунды осветила комнату. Адам на мгновенье поймал выражение горящих зеленых глаз. Грива спутанных белокурых волос соблазнительно разметалась по полу. Под расстегнутым плащом виднелась наполовину обнаженная грудь. Жар спиралью скрутил его, затопив пах.

Адаму пришлось одернуть себя и удержаться, чтобы руки не пошли гулять по всему ее телу. Она заворочалась под ним, выгибая бедра, стараясь освободиться. Его тело вздрогнуло от пронзившего эротического ощущения. В секунду в нее уперлась железная выпуклость, недвусмысленно демонстрирующая, что он мужчина.

– Помогите! Помогите!

Она пронзительно завизжала. Визг вонзился в него, как острое лезвие бритвы. Вернулась реальность. Это была воровка, а не соблазнительная женщина. О чем он только думал? Женщины могут быть не менее опасны, чем мужчины – урок, который тяжело дался ему когда–то. Но не странно ли встретить двух смертельно опасных женщин всего за пару месяцев?

Она снова пронзительно закричала. Он отдернул руки от ее груди, но продолжал прижимать к полу своим телом. Может, она и женщина, одетая в странное снаряжение, но в дом она вломилась.

– Пустите меня!

Она неистово засопротивлялась и стала колотиться лбом в его грудь, продолжая бешено размахивать кулаками и пинаться ногами в тщетной попытке скинуть его. Он стойко держался, пытаясь решить, как справиться с ситуацией. Обычно женщины сами по себе не вламываются в дома. Должно быть, где–то поблизости на стреме мужчина. Она снова резанула визгом, который, наверно, расслышали в самом дальнем конце преисподней.

– Заткнитесь!

Она ногтями пыталась впиться ему в лицо и нацелилась на глаза, но он вовремя увернулся. Пальцы ее попали по основанию шеи, оцарапав незащищенную кожу.

– Да прекратите же!

Его нос отделяло от ее носа пара дюймов, и Адам разглядел овальное личико и трясущуюся нижнюю губу.

– Отстаньте от меня!

Она изловчилась и попыталась ударить его коленом в пах, но он крепко держал ее. Ему нужно было связать ее чем–нибудь, пока он будет звонить в полицию. Женщина схватила его за прядь волос и дернула.

– Пустите меня!

Адам выкрутил ей запястье, чтобы освободить волосы.

– Не вынуждайте меня. Не то сделаю вам больно.

Она укусила его руку, вонзившись зубами в плоть, но он не сдался.

– У меня перевес фунтов в сто, – предупредил Адам сквозь стиснутые зубы. Сложения женщина была некрупного, но сражалась как дикая кошка. – В этой драке вам не победить.

Она снова со всей силы укусила его. Боль пронзила плечо, он сложился пополам, почувствовав, что чертовка прокусила кожу до крови. Ее зубы все еще не отпускали его руку. Обеими руками Адам схватил взломщицу за шею, чтобы напугать и заставить отцепиться. Вдруг ее тело обмякло.

Он ведь сильно не придушил ее – или придушил? К горлу подступила желчь. Он не собирался причинять ей боль, просто утихомирить злющую кусачку. Адам освободил женщину и отпрянул, недовольный собой.

Она вскочила на ноги и бросилась прочь. Эта маленькая обманщица не уйдет от него. Он рванул за ней, догнал в два прыжка и схватил за плечи, затем крепко обхватил руками. Секунду они двигались, как какие–то танцоры. Она пнула, метя каблуком ему в голень, и завизжала, как демоница. Несомненно, предупреждая партнера и надеясь на его помощь. Должно быть, он торчал снаружи, где гроза заглушала все шумы.

– Черт возьми! – прорычал Адам.

Он потащил добычу назад, случайно налетел на диван и потерял равновесие. Они упали на мягкие подушки, на этот раз она сверху, все еще крича, как рассерженный мул.

– Не смейте делать мне больно.

– Я и не собираюсь. – Он скинул ее с себя. Они лежали бок о бок, задыхаясь, как бегуны на марафонской дистанции. Ему хватило секунды, чтобы заявить: – Просто заткнитесь и оставайтесь на месте, пока я позвоню в полицию.

– Вы собираетесь позвонить в полицию?

– Эй, мне плевать, что вы женщина. Вы вломились в дом…

– Ничего подобного. – Темнота скрывала ее лицо, но Адам почувствовал, как длинные волосы хлестнули его по носу, когда она повернулась к нему и заявила: – Это вам тут не место.

– Что? – Адам точно знал, что она собирается снова завизжать. Он закрыл ей рот ладонью и зажал ее сексуальное тело ногой, удерживая своим весом. – Послушайте. Я Адам Хантер. И унаследовал этот дом от дяди. У меня все права находиться здесь. А кто вы, черт возьми?

Он почувствовал, как ее губы зашевелились под его ладонью. Он медленно отнял руку. И приготовился услышать еще один пробирающий до костей визг.

– Я Уитни Маршалл. Живу в сторожке. Я просто пришла за Джаспером.

Джаспер, этот чертовски уродливый породистый пес, которого он впервые увидел на вилле на Сиросе. Маленькая дворняжка, которая заползла к нему в постель в ту же секунду, как Адам завернулся в одеяло. Неужели женщина говорит правду? Она присматривает за собакой?

– Я слышал звон разбитого стекла.

Двухсекундное молчание.

– Понимаю. Я что–то разбила, задев зонтиком, пока искала Джаспера. Мне нужно его покормить.

– Вы же не звали Джаспера.

– Звать бесполезно. Он не пошел бы. Обычно он прячется под кофейным столиком.

– Что за оружие у вас в руках?

– Оружие? – Секунда враждебного молчания, потом: – Это мой зонтик.

Зонтик? Твою мать. Адам убрал с женщины ногу, неохотно признав:

– Полагаю, я ошибся.

– Вы всегда ведете себя как буйный помешанный, когда допускаете промахи?

Она попыталась перелезть через него, и его жаждущее женщину тело снова мгновенно охватило возбуждение. Сверху она накинула плащ, но под ним почти ничего не было. Ее мягкая, полная грудь прошлась по полуголому телу Адама. Женщина отпрянула, и ему показалось, что она сейчас его стукнет… или снова укусит. Она шарахнулась в сторону и свалилась на пол, потом поднялась и кинулась в темноту.

Адам медленно поднялся, кожу головы саднило, рука болела, с шеи на грудь капала кровь. А он все еще ощущал запах духов «взломщицы» и чувствовал под собой ее соблазнительное тело. Ну и повезло же, твою мать.

Глава 3

Обливаясь потом и задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, Уитни выбежала под ливень. Она не помнила, как добралась до коттеджа, захлопнула за собой дверь и немедля закрыла ее на замок, все еще чувствуя обрушившееся на нее тяжелое тело этого грубияна, мертвую хватку его рук на своей шее. До сегодняшнего дня Уитни не доводилось себя защищать, отбиваясь руками и ногами.

Зажмурив глаза, она прислонилась спиной к двери и попыталась обуздать дрожь. Хорошо рассмотреть этого отвратительного типа не удалось, но даже сейчас мерещились его жестокие глаза, мерцавшие, словно он находился под воздействием какой–то дряни. Черты его скрывала тьма, но Уитни запомнились белые зубы размером с надгробные плиты.

Только она решила, что жизнь ее изменилась к лучшему, как тут вот что случилось. Ведь рассчитывала пожить здесь спокойно, но с таким чудовищем под боком вряд ли это удастся. Она еще могла понять, что он ошибся, приняв ее за воровку, – ведь дом после похорон Кэлвина Хантера взломали – но эти хищнические руки подонка… вот что простить нельзя.

Этот громила, наверно, на учете в полиции за сексуальные домогательства. Она судорожно вздохнула, пытаясь набрать воздуха, и заверила себя, что этот тип просто обыкновенный развратник. И все же как ей теперь жить с ним под боком? Она же теперь по ночам спать не будет.

Куда ей деваться? На ее банковском счету меньше сотни долларов. Остается одно: торчать здесь до возвращения Миранды, затем занять у кузины денег и снять другое жилье.

Уитни, напуганная, осторожно пощупала на затылке пульсирующий ушиб, полученный при ударе, когда мерзавец швырнул ее на твердый мозаичный пол. Шишка была такой болезненной, что на глазах выступили слезы. Соленый привкус крови, когда Уитни что есть силы впилась зубами в головореза, до сих пор во рту. Она до смерти напугалась, что мужчина собирается изнасиловать и убить ее. Ну и что, что она его укусила до крови?

– Этот гад заслужил, – громко прошептала Уитни.

В темноте под ногами путались Лекси и Да Винчи, махая хвостами. Их хозяйка скинула легкий плащ, и тот упал на пол. Под плащом на ней ничего не было, кроме тонкой ночной сорочки. Когда Уитни накинула плащик и пошла искать Джаспера, она и представить не могла, что на кого–то наткнется.

– Ладно, ладно, с дороги, – сказала она собакам дрожащим голосом.

Уитни налетела на какой–то ящик и споткнулась по дороге к стоявшему рядом с диваном креслу, заваленному одеждой и всякой всячиной, которые она свалила туда кучей, когда распаковывала вещи. Наконец упала в уютные объятия мягкой обивки, чувствуя себя малость отвратительно. Паника обернулась волной страха, тошнотой поднимавшейся со дна желудка.

Ослепительной вспышкой вернулось электричество, залив светом коттедж. Уитни немного пришла в себя – теперь она уже не находилась одна в темноте. Потом проверила на всякий случай запоры на всех дверях. Вроде она в безопасности.

Дзинь–дзинь. Зазвонил телефон, и Уитни напряглась. Она дождалась, пока включится автоответчик, оставленный Мирандой.

– Это снова я. – Далекий голос Райана сочился через комнату. – Позвони мне. Неважно, как поздно ты придешь. Это очень важно.

Естественно, Райан полагал, что она тут же кинется исполнять то, что он сказал. Да пусть он в аду сгниет с этой своей королевой красоты. Они поженились через два дня после завершения развода Райана с Уитни. Она выдернула шнур из розетки. Если Райан снова позвонит, то хоть не разбудит ее. Пусть это ничтожество подождет.

Перед тем как лечь спать Уитни выпустила собак через заднюю дверь прогуляться. Мимо луны в глубь материка подгоняемые ветром неслись облака. Дождь перешел в морось, но с кустов и деревьев капало: с тихим всплеском капли падали на небольшое, выложенное кирпичом патио позади коттеджа.

Уитни вытерла лапы Лекси старым полотенцем Миранды.

– Хорошая девочка! Хочешь в постельку?

Лекси понеслась в собачье лежбище, устроенное в футе от кровати Уитни. Да Винчи все еще обнюхивал окрестности и пытался решить, какой кустик удостоится милости, чтобы на него задрали лапу. Она позволила ему потянуть время, помня предупреждение Миранды. Недаром чихуахуа прозвали чи–пис–пис. Да Винчи явно был предрасположен к недержанию и частенько оставлял подозрительные пятна на ковре. Она подождала, пока наконец чихуахуа не выбрал местечко и не поднял маленькую лапку. Уитни тоже вытерла его и пустила на пол.

Она знала, что закрыла переднюю дверь, но тем не менее проверила замок дважды. Посмотрев через стеклянные вставки в двери, Уитни увидела, что в главном здании все еще горит наверху свет. Просто сидеть тут и знать, что там обитает этот извращенец, уже пугало ее.

Сейчас дождь прекратился, только с крыши убаюкивающе падали капли. Прошла гроза, гром гремел только в отдалении, на востоке вспыхивали зарницы. Выл одинокий койот. Его унылый зов навевал на Уитни острую тоску одиночества.

Что–то в пустоте ночи тревожило ее, вот уж глупости. Она не одна. Место, конечно, находилось на приличном расстоянии от соседнего дома, но, ради бога, это ведь предместье. Она выключила свет на крыльце. Дрожь никак не унималась, и не уходило чувство, что ее мир больше ей не знаком. И не так уж добр.

Потом прошла в спальню, чтобы приготовится ко сну. Пока чистила зубы, то думала о звонке Райана. Что ему нужно? Они несколько месяцев не разговаривали. Чтобы им не нанимать дорогих адвокатов для раздела скудного имущество и ускорить развод, она согласилась на арбитраж. И позволила Райану забрать дом вместе с огромной закладной.

Сама же Уитни взяла «гранд чероки». Хотя внедорожник был не новый, за него выплачено все, а ей требовался транспорт. У них с бывшим мужем мало что имелось, кроме фарфорового сервиза в полном комплекте и ничего не стоящего куска собственности, на покупке которого настоял Райан, не обладавший деловой хваткой. Оказалось, что почва на участке загрязнена токсичными отходами, и его нельзя продать, не потратившись на дорогие мероприятия по очистке. Уитни отказалась от земли в пользу Райана наряду с домом в обмен на то, чтобы оставить себе Лекси.

И навсегда выкинуть Райана Фордема из своей жизни.

На следующее утро Уитни разбудил вилявший хвостиком Да Винчи, который лизал ей лицо. Этот избалованный песик спал с ней в кровати.

– О нет, – простонала Уитни, взглянув на будильник и осознав, что она его просто забыла включить. И проспала. – Тебе нужно погулять? – Услышав ее голос, со своего ложа соскочила Лекси и стала трясти головой. От этого движения уши ее захлопали. У Лекси это служило сигналом, что пора на двор.

– Давайте вперед.

Уитни натянула халат и проводила собак до задней двери. Маленькое огороженное патио и клочок травы еще не высохли после дождя. Когда собаки сделали свои дела, она быстро их покормила, приняла душ и накинула какую–то одежду. Ей не хотелось опаздывать к Триш Боурейтер в первый же день.

Уитни прошла к навесу, крепившемуся к одноместному гаражу, так плотно забитому вещами Миранды, что места для внедорожника в нем не оставалось. Бросила взгляд в сторону большого здания. Все шторы были опущены. Если бы она не знала, то подумала бы, что никого нет дома. Этот гад, должно быть, еще спал.

Она загрузила собак и стала выезжать задом на дорогу, и тут поняла, что позади нее остановилась машина и заблокировала ей выезд. Уитни не знала никого, кто бы водил серебристый «порше». Может, это Адам Хантер, подумала она, и удивилась, с чего это ему пользоваться дорогами на задворках, когда с другой стороны дома располагался четырехместный гараж. Конечно, после прошлой ночи трудно было сказать, что мог еще выкинуть этот маньяк. Но тут из блестящей спортивной машины вылез человек в деловом костюме.

Райан.

В секунду мир Уитни пошатнулся и вышел из фокуса. Легкая испарина выступила на лбу. Можно было бы списать это на ярко светившее утреннее солнце и сырой после грозы воздух, но ей–то лучше знать, что к чему. Как мог он так действовать на нее? Неужели боль от его измены не закалила ее?

Лекси немедленно высунула в окно голову и радостно залаяла. «За что мне это»? – спрашивала себя Уитни, выходя из машины. Чего бы ни хотел Райан, оно являлось чем–то весьма важным, раз уж он проделал путь в Торрей–Пайнз из Сан–Диего, где в девять утра его в офисе ждали пациенты.

– Ты не перезвонила мне.

В голосе Райана звучало неподдельное возмущение, как всегда, когда ему не удавалось добиться своего.

– Что ты хочешь?

Рот его сложился в улыбку, но она слишком хорошо знала бывшего мужа. Он просто сверкал химически выбеленными зубами. Когда ему было нужно, этот человек включал очарование, как электрический фонарик.

Высокий и представительный с волнистыми белокурыми волосами, с золотистым загаром, входя в комнату, доктор Райан Фордем заставлял женские сердца биться сильнее. Он пытается чего–то добиться, напомнила себе Уитни, но что–то внутри ее встрепенулось. Приступ сердцебиения обрушился на нее, сметая рациональные мысли.

– Есть одна маленькая проблема. – Он наклонился к открытому окну джипа и стал гладить Лекси по голове. Маленькая предательница изо всей силы завиляла хвостом.

– В чем дело? – Уитни с трудом сдерживалась, чтобы не сказать ему «держи руки подальше от моей собаки». Хотя питомица обожала Уитни, Лекси всегда любила и Райана. Почему бы и нет? Он никогда и слова против нее не сказал.

Он перестал гладить Лекси и повернулся к Уитни:

– Я начинаю новую практику. Мне нужно подписать аренду офисного здания и финансирование кое–какого оборудования. Кредитная проверка выявила, что в документах на дом и собственность в Темекуле все еще числится твое имя.

– Я думала, что в соглашении о разводе упомянут переход права собственности в обоих случаях. Суд вынес решение по всем вопросам.

Райан изучал носки своих туфлей из дорогой кожи.

– Очевидно, в суде торопились и не заметили, что бумаги не были нотариально заверены. Поэтому их нельзя было приложить к делу. В машине у меня документы. Нужно, чтобы ты подписала их в присутствии нотариуса и все. Я отвезу их в окружную регистрационную контору, чтобы все было по закону.

Уитни изумилась, что Райан смог получить какой–то кредит. Он по уши в долгах и с огромной ипотекой. И еще платит аренду за офис, который использовал до того, как переключиться с общей хирургии на более выгодную косметическую. А вершина всего – астрономическая сумма страховки на случай недобросовестного врачевания, которую приходилось платить ежеквартально. Райан прошел к «порше», и Уитни добавила аренду дорогой машины в список долгов бывшего мужа. Не говоря о расходах на Эшли, его бывшую любовницу, а ныне жену.

Райан возвратился с кипой бумаг. Он пролистал их и открыл перед Уитни страницу с красной пометкой – на месте, где должна поставить подпись бывшая жена.

– Все, что тебе придется сделать, – подписать здесь. – Он пролистал еще до какой–то страницы. – И здесь. – Потом добрался до конца кипы документов. – И вот тут. Но ты должна сделать это в присутствии нотариуса.

В голове у нее прозвенел звоночек. Почему столько много страниц? Исходный документ от судьи был гораздо меньше.

– Поедем сейчас со мной, – продолжил Райан своим самым вкрадчивым голосом. – В «Американском имущественном праве» есть нотариус, который позаботится обо всем. Они открываются в девять.

– Сегодня не могу. Мне уже нужно бежать, я опаздываю. Кроме того, хочу, чтобы бумаги посмотрел адвокат, прежде чем я подпишу.

– Что? – хлопнул документами по джипу Райан. – С какой стати набивать мошну адвокату, платя за чтения бумаг, с которыми ты уже согласилась? К тому же на адвоката у тебя нет денег.

Уитни поняла, что имеет дело уже не с очаровательным Райаном Фордемом, а высокомерным Райаном Форемом. Когда–то она думала, что эта личность заслуживает доверия. А сейчас он выглядел просто заносчивым типом. Она изобразила улыбку и разыграла блеф:

– Миранда выходит замуж за Бродерика Бэбкока. Ему прочесть документы ничего не стоит.

Это сработало. Разинув рот, Райан уставился на нее. Бродерик Бэбкок слыл легендой Сан–Диего да и всего штата. Адвокат успешно защитил в суде несколько известных клиентов, по мнению большинства виновных в преступлении и не имевших шансов избежать тюрьмы.

– Зачем беспокоить Бэбкока? – вновь вернувшимся любезным тоном спросил Райан. – Дело–то плевое.

– Я все же хочу, чтобы он просмотрел документы. Но придется подождать. Они с Мирандой уехали на Фиджи в двухнедельное свадебное путешествие.

– Что? – Это слово просто выстрелило из Райана. – Ждать две недели? Черт возьми, ни за что! Ты поедешь со мной прямо сейчас. И мы будем в офисе нотариуса к открытию.

Сейчас он орал, как случалось с ним временами, когда выходило не по его воле. У Райана была вспыльчивая натура, не часто выплывавшая на поверхность. Из–за его шарма, внешне привлекательного вида и наглости люди, как правило, уступали ему. Как всегда уступала и Уитни. Чего больше вовек не будет.

– Я ничего не подпишу, пока Рик не прочтет и не внесет изменения в документы. – Она говорила так, словно знала адвоката, хотя никогда его не встречала. – А сейчас убери свою машину. Я опаздываю на работу.

Райан схватил ее за плечи и принялся трясти.

– Ты сука. Ты решила отплатить мне за то, что я влюбился в Эшли.

Она сказала себе, что это неправда. Дать прочесть адвокату с виду сложный документ – простая предосторожность. Причем документ совсем не тот, который она изначально подписывала. Но ей пришлось признать, что Райан провел ее через ад. Развод причинил боль и разрушил многое. Она пожертвовала своей мечтой стать ветеринаром, дав Райану возможность окончить медицинский колледж. Сейчас она осталась без гроша в кармане и вынуждена начать все заново.

– Пусти меня.

Уитни пыталась вырваться, но он лишь крепче схватил ее и стал трясти еще сильнее:

– Я хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни навсегда. Сегодня можно это устроить.

– Оставь меня в покое, – резко бросила она, стараясь, чтобы не дрожал голос. По спине пробежал холодок от страха. Она много раз видела, как срывался Райан, но в такое состояние не приходил никогда. Что–то было не так с этой простой передачей собственности.

– Поедешь со мной сейчас или …

– Не угрожай мне. Отпусти меня сейчас же.

Райан столь сильно тряс ее, что голова мотнулась назад, и хрустнули шейные позвонки. Боль пронзила ее от шеи до предплечья.

– Ты слышал, что тебе сказала леди. Оставь ее.

Приказ прозвучал как удар хлыста.

Райан мгновенно освободил ее, и они оба повернулись посмотреть, кто говорит. Высокий мощно сложенный человек стоял в проеме живой изгороди из спиреи, отделявшей большой дом от коттеджа сторожа. Должно быть, Адам Хантер. Из легких Уитни со свистом вышел воздух, словно этот грубиян снова схватил ее.

Чуть склонив голову на бок, мистер Хантер смотрел прямо на Уитни. У него оказались поразительные глаза цвета синего моря. Если что в этом человеке и осталось таким же, что и прошлой ночью, то это переизбыток тестостерона. Взгляд мужчины совсем не был злодейским, скорее предостерегающим: глаза хищника. Нет ничего более возбуждающего для прирожденного охотника, чем уязвимая добыча. Прошлой ночью, облаченная всего лишь в тонкий нейлоновый плащ, она прекрасно это заметила.

В кромешной тьме она предположила, что он безобразен. Что ж, далеко не уродлив, хотя и красавчиком его вряд ли назовешь. Он был привлекателен в жесткой мужской манере. Как–то сразу становилось понятно, что он устал от этого мира, но если понадобится, то готов поработать кулаками не на шутку. Она представила, как он отделывает Райана, и мысленно улыбнулась.

На Адаме были поношенные темно–синие слаксы и серая рубашка–поло, но у Уитни сложилось впечатление, что он играет теми картами, которые ему выпали в жизни. Он был бы на месте и в совете директоров в костюме от Армани, и одетый, как наемный убийца, во все черное, размахивая пистолетом с глушителем. Она могла бы отдать голову на отсеченье, что сам бы он выбрал образ наемного убийцы.

Нос его был слегка длинноват, на квадратных челюстях выступила темная щетина под стать черным волосам, которые давно нуждались в стрижке. Тренированное мускулистое тело вряд ли приобретено в гимнастических залах. Уитни как–то не могла его представить тягающим железо или на беговой дорожке рядом с другими парнями.

– Послушайте, – начал Райан самым мирным тоном. – Моя жена…

– Бывшая жена, – зачем–то поправила она. С какой стати ей ждать какой–то ощутимой помощи от парня, который так грубо обошелся с ней? Замерло бесконечное мгновение, но она умудрилась выдавить: – Он пытается заставить меня подписать бумаги, а я хочу, чтобы сначала их прочел мой адвокат.

Судя по беспощадному взгляду Адама, ему не особенно было нужно – или хотелось – это знать. Он переместил вес с одной ноги на другую, но поза осталась все такой же вызывающей.

– Она просто упрямится.

Райан послал Адаму взгляд типа «между нами, мужчинами».

– Вы слишком грубо обращаетесь с леди, – тоном, который бы заморозил и водку, произнес Адам. – Проваливайте. Сейчас же.

Райан открыл было рот, собираясь возразить, но передумал и ретировался к машине. Его малодушный уход продемонстрировал, кем Райан был на самом деле: красавчиком, рассчитывающим только на шарм. Когда не выходило по его, он превращался в отморозка. Завизжав шинами, «порше» вылетел с подъездной дороги.

Уитни обернулась, но Адам Хантер испарился так же бесшумно, как и появился.

Глава 4

Триш Боурейтер уже выводила задом из гаража «ягуар» темно–синего цвета, когда появилась Уитни. На пассажирском сиденье восседал Брэнди, высунув голову в окно. Триш затормозила, опустила стекло и крикнула:

– Вы опаздываете.

Уитни выпрыгнула из джипа и подбежала к ней.

– Простите, ради бога. Неожиданно явился мой бывший муж. Он блокировал мне подъездную дорогу. Хорошо, что вышел сосед и помог от Райана избавиться.

Уитни терпеть не могла обсуждать личные дела с посторонними, но она не знала, как еще оправдаться. У нее никогда не было склонности Миранды вуалировать правду.

На секунду взгляд Триш стал каким–то рассеянным, словно она вспомнила что–то из своего далекого прошлого.

– Я думала, ваш развод закончился.

– Так и есть. Да бывший заявил, что какая–то путаница в документах по разделу имущества. А я решила, что на эти новые документы следует взглянуть моему адвокату, прежде чем я их буду подписывать.

– Ну конечно! – Одетая в модный черный костюм, подчеркнутый серебряными украшениями, Триш вышла из машины. – Обязательно нужно, чтобы их проверил адвокат. Что–то очень подозрительно это звучит.

– Вот и я так думаю.

Какое–то мгновение Триш изучала Уитни, потом понимающее выражение смягчило лицо клиентки:

– Он что, руки распускать начал?

Уитни осознала, что, должно быть, заметно, как до сих пор ее трясет после случившегося.

– Ну… немного, кажется. Райан не ударил меня, ничего такого, но схватил за плечи…

– Заявите на него в полицию. Тогда получите запретительный ордер, – чеканя каждое слово, сказала Триш. – Это заставит ублюдка держаться подальше от вас.

Уитни только и смогла, что едва кивнуть. Она не хотела еще больше восстанавливать против себя Райана. Наверно, не было уважительных причин не подписывать документы, но тоненький голосок продолжал настаивать, что она должна проконсультироваться с адвокатом.

Триш притронулась к руке Уитни:

– Послушайте. Сводите Брэнди на прогулку. Посидите немного в «Дэйли Гранд», выпейте латте. Чуточку расслабьтесь, затем привозите Брэнди в галерею. Рядом есть полицейский участок. Подайте туда заявление. Если мерзавец вам снова станет угрожать, получите запретительный ордер.

Малоубедительное «отличная идея» – лучшее, что смогла выдать Уитни.

– Сюда, Брэнди, – позвала Триш, и пес выскочил из открытой двери машины, держа в зубах поводок. – Развлекайтесь, – посоветовала Триш, возвращаясь в «ягуар». – Успокойтесь. Не позволяйте этому гаду испортить вам день.

– Не беспокойтесь, не позволю, – заверила, чтобы успокоить хозяйку, Уитни.

Она смотрела, как Триш уносится прочь. И ничего не могла поделать: ее поразила перемена, происшедшая со вчерашнего дня в этой женщине. Очевидно, Триш прошла через очень трудный развод. И понимала, какими сволочами могут быть бывшие мужья.

Получить запретительный ордер?

Уитни неохотно призналась себе, что Триш задела ее за живое. Сегодня Райан предстал с той стороны, которую ни разу за девять лет их брака не показывал. Временами он обращался с ней холодно и опускался до бранных слов, но никогда еще не применял грубую силу.

Уж не слетел ли он с катушек?

Конечно, нет. Он просто вышел из себя, убеждала себя Уитни, пока пристегивала Брэнди поводок и выпускала из машины Лекси. Видимо, ее бывший, переключившись на косметическую хирургию, оставил прежних партнеров и нашел новую практику. Пластические хирурги нуждаются в поддержании определенного имиджа. Современно обставленные кабинеты и оборудование по последнему слову техники привлекают клиентуру, готовую с радостью расстаться с астрономическими суммами, лишь бы только выглядеть моложе. А все это требует неимоверной скорости вложения средств.

Большинство людей считали, что врачи загребают кучу денег, но так было когда–то. Страхование от врачебных ошибок и безумно дорогое оборудование съели мощные доходы врачей. Райан добавил себе проблем несколькими неудачными капиталовложениями, вроде той собственности с химическими отходами в почве.

Ну, он получил то, что заслуживает, заверила себя Уитни. В последний год их брака Райан вел себя непростительно. Вечно недовольный и вспыльчивый, с каждым днем он становился все хуже. Она тысячу раз спрашивала его, может ли чем–то помочь. А он отрицал, что у него неприятности, заявлял, что ему просто трудно в первый год практики. Его долгий рабочий день становился все длиннее, работал муж во все более неурочное время, а выходить из себя стал от каждой мелочи. И все же Уитни ничего не подозревала, пока не наткнулась на счет из «Лаваленсии», дорогого отеля в Ла Джолла.

Райан мог бы поговорить с ней откровенно и признаться, что влюбился в другую женщину, так нет же. Даже когда она потребовала от него ответа, муж продолжал отпираться, пока Уитни не сообщила ему, что звонила в отель, где обнаружила, что он регистрировался там со своей якобы женой. Когда Уитни полностью его уличила, Райан просто удалился из комнаты, «чтобы прийти в себя».

Она уже прошла полпути по улице, держа на поводках Брэнди и Лекси, с уютно устроившимся у нее на груди в специально пошитом сооружении из строп Да Винчи, когда зазвонил телефон. Она взяла поводки в одну руку и схватила телефон, висевший на поясе.

– Надеюсь, у тебя было время прийти в чувство.

У Уитни возникло искушение отключить телефон, но тогда до придурка не дойдет сообщение, которое ей хотелось до него донести. Она слишком много натерпелась от этого человека.

– Ну, Райан, – ответила она самым сладким голосом, который смогла изобразить, – ты был непростительно груб со мной, да еще в присутствии свидетеля. Я подаю заявление в полицию, и если ты ко мне снова сунешься, я получу запретительный ордер. Может, тебе напомнить, что у меня есть подруга, которая работает в «Трибьюн»? Так знай, это появится в газете. Как думаешь, твоему бизнесу это пойдет на пользу?

На другом конце линии воцарилась мертвая тишина. Несомненно, Райан пребывал в шоке. Уитни никогда не давала ему такой отпор, когда они были женаты. Он предполагал, что она так и будет поступать по его велению, по его хотению.

– Ты не станешь этого делать.

В его голосе не было обычно присущей ему уверенности.

– Отвечаю за каждое слово, – продолжила блеф Уитни. – Просто пошли по электронной почте все, что тебе нужно подписать. Как только Рик с Мирандой вернутся, я дам ему документы. Если он одобрит, тогда я подпишу и немедленно вышлю тебе обратно.

Райан пробурчал что–то похожее на «ладно» и отсоединился. Уитни поняла, что он в бешенстве. Она напомнила себе, что поступает рассудительно, подождав, пока на бумаги не посмотрит адвокат, но в глубине души признавала, что ей хотелось бы насолить Райану. То, что он сделал, ранило больше, чем ей хватало смелости признать, и она заслужила эту возможность немного отомстить.

Впервые она столкнулась с Райаном Фордемом, когда вступила в студенческое общество в Лос–Анджелесском университете. С виду он был еще одним бездельником, которого заставляли учиться родители, но на деле оказалось наоборот. Райан выделялся на общем фоне – надо отдать должное этому парню – и посещал колледж по академической стипендии, изучая в то время премедикацию (использование лекарственных средств при поготовке пациента к операции – Прим.пер.)

У Райана не было ни средств, ни времени на свидания, но он нашел время для Уитни. Не успела она опомниться, как они съехались. Когда ее приняли в Калифорнийский университет в Дэвисе на ветеринарную медицину, ей пришлось выбирать. И хотя поступить в ветеринарный колледж куда труднее, чем в медицинский, все же она позволила Райану убедить себя отложить ее планы, пока он не получит медицинскую степень.

После окончания учебы они поженились. На церемонии в мэрии Санта–Моники присутствовали мать жениха и Миранда, единственная родственница Уитни. По каким–то до сих пор неясным причинам Райан невзлюбил Миранду.

Правда, в то время кузина была немного «испорченным ребенком», но кто бы ее осудил? Она осиротела в пятнадцать лет, когда ее родители погибли в автокатастрофе. За день до похорон Миранда появилась у дверей дома своих родственников в сопровождении социального работника. Пока женщина беседовала с матерью Уитни, единственным ее родителем, Уитни утешала Миранду.

– Мне некуда деться, – со слезами на глазах жаловалась кузина.

А сейчас некуда деться Уитни – благодаря Райану Фордему. По правде говоря, она не знала, что бы делала без Миранды. Кузина приняла ее, не задавая лишних вопросов.

Пусть Райан катится к черту: она покажет кому–нибудь документы. Такая мелочь, но она должна признаться, что ей бы принесло удовлетворение увидеть, как бывший муж вертится как уж на сковородке.

Эшли Фордем услышала начальные такты песни «Прауд Мэри» (песня группы «Криденс» – Прим.пер.) и сообразила, что звонит ее сотовый. Когда бы она ни услышала эту мелодию, всегда с теплом в душе вспоминала отца. И видела его улыбку, чуть выступающие верхние зубы, придававшие ему вид человека более веселого, чем он был на самом деле.

– Я на минуту, – сказала Эшли своему персональному тренеру Престону Блоку. – Жду звонка от Райана. – И сдернула телефон с пояса спортивных брюк, которые носила на занятии йогой.

– Это я, малышка.

Голос Райана звучал удрученно.

– Уитни подписала?

На секунду воцарилось молчание:

– Нет. Она хочет показать бумаги адвокату.

– Зачем? Она же подписала их после суда.

– Ей просто трудно со мной общаться, – устало пояснил Райан.

Поймав взгляд Престона, Эшли изобразила улыбку, несмотря на желание завизжать. Почему Райан не смог уговорить эту суку подписать? Что тут такого сложного?

Эшли заговорила плаксивым голоском:

– Мы потеряем дом.

Ей пришелся по сердцу впечатляющий домик со стоянкой для яхты в Коронадо–Кис, к югу от офиса Райана в пригороде Сан–Диего. Чтобы купить его, им нужно было продать громадину, которой владели Райан и Уитни.

– Не только дом, – с изменившимся от гнева голосом произнес Райан. – А вообще… все.

– Придумай что–нибудь. У тебя всегда получается, – ободряюще заявила Эшли.

Он сказал, что любит ее, и повесил трубку. Эшли тоже любила его, любила с самого первого дня встречи. И понимала, что именно сейчас на Райана много всего свалилось. Дорогие покупки, связанные с новой практикой. Взлетевшее до небес страхование от врачебных ошибок. Этот дом, который она хотела. И она сделает все, чтобы помочь мужу.

За ней все еще наблюдал Престон, и она надеялась, что гнев и разочарование не отразились на ее лице. Еще морщины появятся, если она будет хмуриться. На кону слишком многое. Если Райан не может справиться со своей бывшей, то справится Эшли. Райану незачем знать. Она с детства усвоила, что мужчинам нужно убеждение, что они главные, и Райан не исключение.

– Что случилось? – спросил Престон.

Последние три года Эшли занималась в «Фитнесс–центре доктора Джокса» с Престоном. Тот увлекся ей. Она видела это по его взглядам, как он смотрел на нее во время тренировок, разработанных специально для нее.

Эшли знала, что красива, еще со времен, когда мать привела ее на конкурс «Маленькая мисс Айдахо», и Эшли победила. Но последовавшие бесчисленные конкурсы не привели ее на первое место в конкурсах «Мисс Соединенные Штаты» или «Мисс Америка». Увы, она не получила выгодный контракт с модельными агентствами, на который рассчитывала ее мать. Воспаление аппендицита, которое не распознали вовремя, а потом было слишком поздно, унесло жизнь матери, оставив Эшли одну в Сан–Диего в разгар подготовки к конкурсу «Мисс Сан–Диего».

Она решила, что сыта по горло конкурсами красоты, чего никогда не осмелилась бы сделать при жизни матери. В двадцать четыре года Эшли стала слишком старой, чтобы участвовать в соревнованиях. Ей пришлось искать работу, но у нее был только школьный аттестат и никаких навыков. Только внешность.

Эшли устроилась секретаршей в клинику хирургов–косметологов. Скоро она увидела, как много зарабатывают хирурги на подтяжках. Одному из врачей она позволила увеличить свои и так от природы пухлые губы лишь тронув их гелем, а с помощью химического пилинга придать своей гладкой коже совершенный вид, даже когда на ней отсутствовал макияж.

Когда Эшли стала всем заявлять, что «улучшили» ее хирургические операции, она продвинулась с позиции секретарши на должность «представительницы». Она встречалась с пациентками на «предварительных сессиях», чтобы продемонстрировать, как много можно достичь с помощью услуг их фирмы. Эшли представала живым воплощением того, насколько умелые у них были хирурги.

Будущие клиенты полагали, что грудь у нее силиконовая, а натуральные скулы – результат имплантатов. Упругий живот и стройные бедра достигнуты с помощью липосакции. Сама же Эшли просто улыбалась и никогда не упоминала дары матери–природы. Наоборот, она убеждала женщин, и растущее число мужчин, воспользоваться услугами докторов.

У нее оказались задатки отличного, прямо бесценного психолога, способного уговорить любого лечь под нож, не подозревая, что его накололи. После стольких лет машинального включения шарма в борьбе за титул красавицы, ей это было раз плюнуть. За год ей четыре раза увеличивали жалование благодаря растущему числу пациентов, ссылавшихся на нее, когда они подписывались на косметические «улучшения».

Денежки просто посыпались!

Но Эшли знала, что ей было нужно: муж с успешной практикой хирурга–косметолога. Тогда можно будет избавиться от нескончаемой череды уродин, которых приходится убеждать, что хирургия им поможет стать лучше. Она не собиралась всю жизнь рекламировать пластическую хирургию. Эшли хотелось иметь собственный дом, ведь все свое детство она колесила. Она собиралась записаться на курсы по интерьеру и сама обставить этот наконец свой дом. В конце концов, она могла бы открыть собственную дизайнерскую студию, но пока не была уверена, захочется ли ей той головной боли, что сопряжена с бизнесом.

Райан Фордем появился в их клинике, как ответ на молитвы Эшли. Она уже было нацеливалась замутить интрижку с самым пожилым хирургом в их клинике, имевшем жену, которая могла бы отсудить дом. Но Райан мгновенно заставил Эшли передумать. Он имел дело с множеством красивых женщин, а искренне заинтересовался ей.

Однажды они вместе пошли пить кофе, якобы с тем, чтобы обсудить роль «представителя» в хирургической практике. После их короткого разговора по причинам, которые она так никогда и не смогла объяснить, Эшли по уши влюбилась в Райана Фордема. До сих пор она не влюблялась, но теперь понимала, что почувствовала ее мать, когда встретила отца Эшли. Эшли возблагодарила судьбу, что Райан оказался врачом, а не каким–нибудь электриком. Ну, а если бы и был, то все равно она любила бы его, как мать любила отца. Даже когда отец их бросил, мать никогда больше не взглянула ни на одного мужчину.

Когда впервые Райан посмотрел на Эшли, та поняла, что он ею заинтересовался. Мужчины – просто открытая книга. Они пытаются спрятать свои мысли, но она–то всегда могла распознать в них похоть. Ее научила мать, когда Эшли исполнилось восемь. У судей, даже тех, что оценивают маленьких девочек, предательски блестят глаза. Улыбайся, хлопай ресницами, верти попкой и играй судьями себе на пользу.

Чем больше она проводила время с Райаном, тем больше в него влюблялась. Он стремился к успеху, но на первом месте у него стояли героические усилия сделать ее счастливой. Она заверила его, что и так счастлива, что он мужчина ее мечты. И все же Эшли хотелось большего: и для него и для себя.

Если у него и имелся какой недостаток, так только безвольное поведение с его бывшей. Эшли все могла понять. Эта женщина пожертвовала своей карьерой, чтобы он окончил медицинский колледж. Уитни строила из себя вселенскую мученицу, ничего не попросив при разводе, кроме потрепанного внедорожника и собаки. Эшли приходилось соблюдать осторожность, чтобы не выглядеть довольной, пока Райан с этим возился.

– Да так, небольшая проблема, – призналась Эшли Престону. Хотя он хотел ее, как неисчислимое количество мужчин, встречавшихся ей на протяжении всей ее жизни, Престон был нужен Эшли как друг. Незадача всех красавиц – это ревность других женщин. Престон же был ее единственным другом, переспать с ним – значит, разрушить их отношения. Кроме того, она бы никогда не изменила Райану. И все же она понимала, что может использовать секс, чтобы манипулировать Престоном.

– На сегодня хватит, – заявила она тренеру. – Давай заскочим в бар, выпьем сока.

В «Докторе Джоксе», дорогом соковом баре, подавали свежевыжатые соки и готовили смеси «смути» для здорового питания. Эшли заказала антиоксидантный гранатовый сок для сохранения гладкости кожи, Престон попросил приготовить травяную смесь. За оба напитка заплатила Эшли, они с тренером вышли наружу и заняли один из столиков под сенью высокого фикуса.

– Что за проблема, Эшли?

Она рассказала лишь часть истории, особенно упирая на то, что бывшая жена Райана настолько ревнует, что отказалась заново подписать документы, которые уже однажды подписала. Эшли преувеличила, жалуясь, что сама никогда не имела дома и всю жизнь провела, скитаясь. И вот когда нашла, наконец, дом, о котором мечтала, коварная первая жена решила все погубить.

– Должен же быть выход, – сказал Престон, когда она закончила повествование, а на ее длинных ресницах повисли слезинки. – Что для его бывшей важнее всего?

Эшли понятия не имела. Уитни была привлекательной блондинкой с невинным взором зеленых глаз, правда, с Эшли ей не тягаться. Они никогда не встречались, но Эшли видела фотографию Уитни, когда нашла в мусоре альбом.

Потом ее осенило. Дворняга. Первая жена Райана потребовала собаку.

– Она с ума сходит по своему золотистому ретриверу.

– Вот и выход, – подсказал Престон, доверительно улыбнувшись. – Вот и используй собаку как способ давления.

Глава 5

– Боюсь, Кэлвин оставил нам дела в беспорядке. Утверждение завещания, вероятно, займет не меньше года, может, и дольше.

Как удобно. Тобин точно сорвет большой куш. Судя по снимкам, развешанным по стенам, адвокат проводит бесчисленные часы на поле для гольфа. А что поможет лучше оплатить дорогие взносы в гольф–клуб, чем запутанное завещание?

– Возможно, из наследства вам мало что останется, – продолжил описывать состояние дел юрист. – Сейчас трудно сказать точно, что у Кэлвина было и каковы его долги. Я привлек судебного аудитора, чтобы просмотреть документы вашего дяди…

– Есть какие–то проблемы с тем, что я остановился в доме?

– Нет. Мы платим женщине, живущей в коттедже сторожа, чтобы она присматривала за домом и заботилась о собаке. Забыл ее имя…

– Уитни Маршалл.

Уж Адам точно не забыл ее имя, или как она прошлой ночью лежала под ним, когда он по ошибке принял ее за вора. Видит Бог, о чем он только думал? Он лапал ее, как сексуально озабоченный подросток на заднем сиденье машины.

Сегодня утром, когда бывший муж принялся трясти Уитни, она показалась такой уязвимой и ничем не напоминала рассерженную кошку, которая накануне кусала и пинала Адама. Что на него нашло? Он напомнил себе, что суется не в свое дело. Но все утро Уитни не выходила у него из головы.

– Я мог бы уволить эту женщину…

– Нет. Ни к чему. – Он не хотел добавлять Уитни проблем. Кажется, у нее достаточно сейчас и своих хлопот. Кроме того, он ей сильно задолжал за то, как вел себя прошлой ночью. – Я просто побуду там, пока не подыщу себе собственное жилье.

– Хорошо. Мы оставим распоряжения, как есть.

– У дяди были деловые партнеры? – спросил Адам. Он не добавил, что один из них мог бы желать смерти Кэлвина Хантера.

– Нет. Нет, насколько мне известно. – Секунду адвокат изучал Адама с каким–то расчетливым блеском в глазах. – Не вижу причины, почему бы не показать вам бумаги вашего дяди. Вы ведь собираетесь унаследовать все его капиталы и денежные обязательства.

– Денежные обязательства?

– Просто я предупреждаю вас о финансах Кэлвина, – напомнил ему адвокат. – Поскольку дядя имел несколько активов в совместной с вами собственности…

– Минутку. О чем вы толкуете? У меня никогда не было совместной собственности с дядей.

Тобин откинулся на стуле и секунду безмолвно таращился на Адама:

– Так ваш отец или дядя ничего вам не говорили?

– Чего не говорили?

– Когда вы еще не достигли совершеннолетия, дядя отписал вам половину дома в Торрей–Пайнз, а так же два здания в Сан–Диего. Когда я приготовил нужные документы, ваш отец приезжал сюда в офис и подписал их, поскольку вы были несовершеннолетним.

– Он никогда мне и словом не обмолвился.

Какое–то мгновение Адам потрясенно молчал, когда до него дошло, почему отец так поступил. Он не хотел, чтобы сын рассчитывал на чьи–то деньги. Вечно указывал на то, что богатенькие детишки попадают в неприятности и никогда ничего не достигают сами.

Дядя Кэлвин пытался заплатить за образование Адама, когда тот перевелся из Университета Сан–Диего в Джон Джей колледж уголовного права Университета Нью–Йорка. Адам отказался. И дело не просто в гордости, а в том, что дядя мало с ним общался. Адам почти не знал его.

Сейчас, поразмыслив, он понял, что Кэлвин Хантер гордился, что сын брата идет своим путем. Когда Адам окончил Джон Джей колледж лучшим в группе, дядя прилетел в Нью–Йорк бог знает откуда из Европы. Он пригласил племянника на обед в самый шикарный ресторан на Манхэттене, а потом, как обычно, исчез с горизонта.

Прошло целых пять лет, когда в следующий раз племянник услышал о дяде. Когда Адама повысили до детектива, Кэлвин поздравил его. Стремительное продвижение Адама явилось результатом кропотливой работы, но и степень, полученная в самом престижном колледже по уголовному праву, тоже не помешала. Дядя Кэлвин об этом напомнил, когда позвонил. Звучало так, будто поступить в Джон Джей было идеей его, дяди.

– Не могу сказать, насколько плохи дела, пока проводится аудиторская проверка, но может статься, вам придется отвечать по каким–нибудь неуплаченным долгам по совместной собственности.

Отлично. То, чего ему не хватало, – неоплаченных счетов. Даже пребывание за семью морями не приостановило выплаты за машину или счета, унаследованные Адамом после смерти отца.

– А что насчет виллы на Сиросе и личного самолета?

– И то и другое бралось в аренду, и ваш дядя запоздал с оплатой. То же самое и здесь. После его смерти и до сей поры я вносил платежи за дом. Это ценные активы. Я не хотел рисковать и допустить потерю права выкупа заложенного имущества.

– У меня создалось впечатление, что дядя был богат.

На самом деле Адам не знал и не интересовался деньгами родственника, но отец всегда говорил, что Кэлвин делает многочисленные инвестиции, и те приносят ему уйму денег.

– Я тоже так думал. Я ведь вел дела с вашим дядей много лет. У него много ценных активов. – Адвокат развел в стороны руками. – Эта… утечка финансов, кажется, началась недавно.

– Что он сделал со всеми своими деньгами?

– Трудно сказать. Мы узнаем точнее, когда аудитор все просмотрит. – Адвокат перебрал какие–то бумаги на столе, прежде чем добавить: – Вы не знаете, кому мог ваш дядя платить наличными по три тысячи долларов пятого числа каждого месяца?

– Нет. Понятия не имею. – Адам на секунду задумался: – Может, тратил на себя?

– Не думаю. Для себя он ежемесячно снимал наличные в банкомате и часто пополнял карточку «Америкен Экспресс». А этот ежемесячный съем денег происходил уже год.

– Ну, полно народа, вроде садовников, уборщиц, механиков, предпочитающих получать зарплату наличными, чтобы не отчитываться за нее перед государством.

– Верно, но таких работников я учел. Думаю, эти единовременные выплаты ваш дядя делал… по какой–то причине.

Адам выпрямился на стуле:

– Вы подозреваете шантаж?

– Нет, нет, нет, – слишком уж быстро запротестовал адвокат. – Конечно же, есть какое–то разумное объяснение. Может, аудиторская проверка даст ответ.

Потом Адам заехал в офис коронера. Он был знаком с ассистенткой коронера, Самантой Уотерсон, еще со времен своей службы в полиции Сан–Диего. Мимо этой женщины и муха не пролетит. Хотя заключения о смерти подписывал коронер, но всю работу по аутопсии проводила Саманта.

– Привет, Адам. Рада тебя видеть, – поздоровалась с ним Саманта.

Улыбка до ушей у этой рыжули так затмевала все на лице, что вы просто не замечали россыпь веснушек на носу и маленькие карие глазки, увеличенные стеклами очков в круглой черепаховой оправе.

– Давненько не виделись.

– Больше двух лет.

Последний раз он видел Саманту на прощальной вечеринке накануне своего отплытия.

– Как там в Ираке?

Он пожал плечами. Не стоит расстраивать людей, выкладывая им правду. Войска Национальной гвардии посылали с расчетом на два года пребывания в Ираке. Их миссия растянулась еще на восемь месяцев. Даже после того, как его чуть не убили, Адам торчал за бумажной работой, пока не кончился его срок.

– Да вот, заскочил обсудить результаты вскрытия моего дяди.

– Я получила твое послание из Ирака насчет Кэлвина Хантера. И позаботилась, чтобы самолично провести аутопсию.

– Причиной смерти указали обширный инфаркт.

– Верно. Сердце у него было в очень плохом состоянии. Однако, не переживай. Он не страдал. Умер мгновенно.

– А не могло какое–нибудь лекарство или яд вызвать такой внезапный сердечный приступ?

– Вот поэтому ты по е–мейлу потребовал полной токсикологической экспертизы?

Адам решил быть с Самантой откровенным. Когда он служил в полиции, Уотерсон всегда ему помогала. Какого черта. Она ставила его покойников первыми на вскрытие, когда бы он ни попросил.

– Я виделся с дядей два месяца назад в Греции. Он был обеспокоен тем, что, возможно, кто–то собирается его убить.

– Ого! С чего бы это?

– Сообщить он отказался. Решил, что я окажусь в опасности, если буду слишком много знать. И вот семь недель спустя у него сердечный приступ. Очень подозрительно.

Чем больше он думал о предупреждении дяди, тем больший оно приобретало смысл. По–своему Кэлвин Хантер заботился об Адаме. Возможно, из–за возраста он опоздал завести детей и постарался как–то компенсировать это, отдав часть состояния племяннику. И предупредив того об опасности.

Саманта откинулась в кресле и какое–то время изучала фарфоровые тарелочки и награды, вывешенные на стене офиса.

– Полагаю, ты читал полицейский отчет.

– Да.

Он не стал упоминать, что приятель из полиции послал ему факсом информацию, когда Адам был еще в Ираке.

Саманта задумчиво кивнула:

– Неизвестная женщина позвонила 911 и сообщила, что у твоего дяди сердечный приступ. Парамедики оказались на месте в считанные минуты, но никого поблизости не оказалось. Они предположили, что кто–то случайно проходил мимо.

– А дядя уже умер, – глубоко вздохнул Адам.

– В службе спасения говорят, что звонили с телефона Хантера.

Адам кивнул, размышляя, что это за таинственная женщина могла быть:

– Кто–то находился с ним в доме, потом исчез. Кэлвин свалился в кабинете на втором этаже. Невозможно проходя мимо заглянуть в ту комнату. Да и вообще место вдали от улиц и дорог, чтобы кто–то проходил мимо и что–то заметил.

– Твой дядя точно умер от инфаркта, – заверила его Саманта. – Но вот спровоцированный он или естественный? Могу сказать, что с виду выглядит естественным. Полная токсикологическая экспертиза займет от четырех до шести недель, поэтому я пока ничего не могу подтвердить. Анализы ушли две недели назад, так что ждать по меньшей мере еще недели две, пока я смогу что–то тебе сказать.

Он знал, что токсикологию делают в Санта–Барбаре в Центре Фулмера. Там составляют отчеты для большинства городов Южной Калифорнии, кроме Лос–Анджелеса, достаточно крупного города, чтобы обзавестись собственной лабораторией.

Поблагодарив Саманту, Адам ушел, все еще думая о дяде. Кэлвин Хантер внешне не афишировал свою заботу, по крайней мере, вел себя так, что подраставшему мальчишке ничего не было заметно, но дядя старался помочь. Теперь же очередь Адама.

Он не собирается отсиживать задницу и ждать. Все его нутро подсказывает, что Кэлвина Хантера убили – чего и опасался дядя. Адам дал ему слово, что расследует в случае чего причину смерти. И ничто его не остановит. Он запланировал разобраться точно, с какими финансовыми делами был связан дядя. Может, таким образом удастся выйти на убийцу.

– Вот твой офис, – заявил Тайлер Фоли Адаму.

– Отличный вид, – откликнулся тот, все еще потрясенный. Накануне его отъезда в Ирак они с Тайлером еле–еле наскребли денег на крысиную нору в полуразрушенном складе, который был преобразован в набор тесных промозглых коробок.

Тайлер расплылся в обворожительной улыбке, которая снискала ему славу в роли «хорошего копа», когда он расследовал преступления с Адамом.

– Вижу, ты не поверил моим электронным письмам. Я тебе писал, что дела «Хайтек Секьюрити» пошли в гору.

– Я получал твои письма.

Не стал он упоминать, что послания эти служили светлым пятном в его существовании: он уже давно усвоил, что людям не понять, насколько тяжелая ситуация в Ираке. Тоска или смерть сопровождают тебя, в зависимости от того, где ты в текущий момент находишься. А весточки из дома – райское послание. Краткие отчеты об их встающей на ноги компании поднимали ему дух. Они выводили его из адских пределов настоящего на бесконечные возможности будущего.

– Почему бы мне не просмотреть наши учетные файлы, чтобы я смог быстро войти в курс дела, – предложил Адам.

После короткой паузы, Тайлер сказал:

– Я попрошу Шерри научить тебя, как получить доступ к учетным записям на компьютере.

Адам взглянул на стол из стекла и хрома, стоявший у окна его нового офиса. Большую часть пространства занимал большой плоский монитор. Рядом клавиатура и телефон с кнопками на расширенной консоли.

– Ты не ведешь бумаги? – спросил он Тайлера.

– Почти не веду. Будущее за современными технологиями. В наши дни все на дисках. Тебе придется поучиться…

– Не проблема, – заверил Адам друга. – В Багдаде у меня была уйма времени. Один из парней оказался компьютерным гением. Он меня многому научил.

Тайлер издал смешок, который звучал немного принужденно, как показалось Адаму.

– Наверно, ты меня опередил. Все ведет Шерри. Она знает, где тут все собаки зарыты.

Тайлер, со словами «устраивайся как дома», оставил Адама. Тот сел за стол и уперся взглядом в Тихий океан. Спокойная водная гладь казалась блестящим листом нержавеющей стали. Адам почувствовал себя здесь лишним. Тайлер явно превосходно справлялся и без него.

Куда же ему теперь приткнуться?

Есть ли вообще его место в мире? И где?

Ну, он мог бы помочь дальнейшему росту бизнеса. В офисе администратор, две служащие. Можно нанять больше людей и расшириться. Когда–то Адам с другом решили, в каком направлении действовать.

Когда напарникам осточертела работа детективами, по большей части имевшая отношение к наркотикам, они решили основать собственное частное детективное агентство. И начали дело, рассматривая в качестве начальной сферы деятельности корпоративную безопасность.

Потом Адама призвали в армию. Очевидно, компания пошла по другому направлению. Адам кое–что смог понять из писем Тайлера.

За час Адам просмотрел основную часть учетных файлов. Кажется, компания процветала. Дебиторы были самые свежие, показывали здоровое состояние финансов компании, но они не включали корпоративную безопасность, то есть ту деятельность, которой рассчитывали заняться компаньоны, когда основывали «Хайтек».

Адам встал и вышел из своего офиса, направившись по коридору к кабинету Тайлера.

– Мистер Фоли занят с клиентом, – известила Шерри.

– Пожалуйста, сообщите Тайлеру, что мне нужно с ним поговорить.

Адам кивнул брюнетке и вернулся в свой офис.

У него создалось смутное впечатление, что она его не одобряет. Кто бы ее осудил? Волосы у него давно нуждались в стрижке, одежда едва ли сносная. После столкновения с бывшим муженьком Уитни он провел большую часть утра, сортируя хлам, который когда–то наспех спихал на склад перед отплытием в Ирак. Большая часть вещей покрылась плесенью, пока он пребывал в заморских странах, и не годилась даже для благотворительности.

Когда он закончил с этим делом, немногое осталось от его прошлой жизни. Ему нужно начинать все заново – со свежих позиций. Прежде всего каким–то чудом у него оказалась запасная жизнь. Ему стоит извлечь все, что можно, из второго шанса. Как только он переговорит с Тайлером о направлении бизнеса, то отправится за покупками.

От нечего делать Адам набрал в Гугле поиск информации о смерти дяди. Несколько ссылок о подробной карьере Кэлвина Хантера в военно–морских силах перекрывались его победой с Джаспером на международной собачьей выставке во Франкфурте. Ни в одной статье не упоминалось о звонке в службу спасения, сделанному из его дома какой–то женщиной, исчезнувшей с места происшествия до прибытия «скорой помощи».

Эта тайна и последующее ограбление, когда воры не удостоили вниманием ценный антиквариат, зато украли компьютер и диски, тревожили Адама. Что могло быть в компьютере дяди? Без сомнения, отчеты о затратах. Дядя, должно быть, заявил в качестве бизнеса судейство шоу и, наверно, списывал на него много сомнительных затрат, вроде частного самолета и виллы на греческих островах.

По словам адвоката, у Кэлвина Хантера были финансовые трудности. Адаму нужно отыскать, в чем состояла причина проблемы и размер этих трудностей. По опыту работы детективом в убойном отделе, Адам знал, что большинство преступлений совершаются из–за страсти либо в споре из–за денег. Судя по обстановке в доме дяди, с ним не жила никакая женщина. Так что начать нужно с денежного следа.

Засунув ладони в задние карманы потертых слаксов, Адам стоял, уставившись на море, видневшееся вдали. Он даже рад, что дядя не оставил ему много денег, только дома с долгами. Когда все будет сказано и сделано, он хотел знать, что построил свой собственный бизнес. Все дело в гордости, решил он.

Его отец жил по таким же принципам. Мэтью Хантер был строителем–подрядчиком. Когда он неожиданно умер от сердечного приступа, небольшие сбережения Адама ушли на завершение последней работы отца. Их оказалось недостаточно, и Адаму пришлось взять ссуду, чтобы закончить проект и не дать в обиду отцовское доброе имя.

С отца мысли Адама перетекли к Уитни Маршалл. До отъезда в Ирак он встречался с одной женщиной. Перед тем как уехать, он заявил Холли, что все кончено, и она быстро нашла ему замену. Он думал, что возвращение всколыхнет старые чувства, но этого не случилось. Вместо того у него перед глазами стояли темно–зеленые глаза и взъерошенные белокурые волосы Уитни. Он снова и снова возвращался мыслями к прошлой ночи. Как он чувствовал под собой эту женщину. Такую нежную. Такую притягательную.

Такую… словно ее место именно там и было.

Уитни просто замечательная, и он хотел бы ей так и сказать, но лучше об этом лишь думать. Может ли мужчину в здравом уме так тянуть к кому–то, кого он посчитал воровкой? Конечно же, в здравом уме Адам быть не может. Он до сих пор открывает для себя, что в нем то одно изменилось, то другое.

– Эй, Адам, – прервал его мысли Тайлер. – Ты хотел меня видеть.

Адам медленно отвернулся от созерцания вида за окном и попытался улыбнуться:

– Да, я тут просмотрел текущие записи. Оказывается, мы много времени тратим на охрану частных владений.

– Послушай, с тобой нельзя было связаться. А тут начался настоящий бум на огораживание мест проживания. Так вот, обеспечение представителей для охраны ворот…

– Представителей?

– Да для охранников придумали и повсеместно употребляют новый термин. Никто не хочет говорить «охранники». Типа попахивает криминалом. Поэтому в ходу «представители». – Тайлер засмеялся: – Вздор, конечно, но это наш хлеб насущный.

В голосе друга Адам различил недвусмысленные оборонительные нотки. Он не стремился встревожить Тайлера.

– Пока я отсутствовал, ты действительно наладил дело. – Адам не упомянул, что большая часть денег, предназначенных для старта «Хайтек», была его. Тайлер вложил мало наличных, зато делал всю работу, когда подразделение Адама послали в Ирак. – Я просто подумал, что мы договаривались уйти в корпоративную безопасность.

– Знаю, но этот орешек оказался не по зубам. – Теперь Тайлер говорил примирительным тоном и стал больше похож на парня, которого Адам знал до того, как уехал. – Для того, чтобы наладить корпоративную безопасность, требуется куча фанатиков–компьютерщиков и дорогое оборудование. Не думаю, что нам следует пока нацеливаться на это направление.

– Я не собираюсь тебя критиковать, – заверил Адам. – Просто таковы мои ощущения насчет того, что происходит. Ты проделал адскую работу.

Тайлер вознаградил его одной из своих фирменных улыбок, но Адам ничего не мог с собой поделать: ему не давала покоя мысль, что у друга что–то на уме. Адам знал, что сильно изменился за последние два с половиной года. Очевидно, Тайлер тоже. Останутся ли они близкими друзьями, как прежде? Смогут ли вместе заниматься одним делом?

Черт, он на это надеялся. Во время пребывания Адама за морем Тайлер был его спасательным кругом. Писал письма по меньшей мере раз в неделю. Конечно, большая часть посланий касалась компании, личного в них присутствовало очень мало, но и эта малость значила для Адама очень много. Не имея кучи родни и близких друзей, он ценил моральную поддержку Тайлера.

– Послушай… – Тайлер подошел к окну, окинул взглядом вид, простиравшийся перед ним, и продолжил: – Насчет Холли. Мы не собирались… затевать того, что случилось. Просто так вышло.

– Да ничего, – ответил Адам и был совершенно искренен. Ладно, может, где–то глубоко в душе ему хотелось, чтобы Холли подождала и дала их отношениям шанс. Но почти три года – большой срок, особенно с учетом того, что он порвал с ней как раз накануне отъезда. Черт, большая часть женатых парней из–за разлуки имели проблемы в браке. Он правильно сделал, что тогда прервал отношения.

– Ты найдешь кого–нибудь, – успокоил его Тайлер. – Девчонки за тобой всегда бегали.

Адам не мог не вспомнить об Уитни. Он чертовски хорошо знал, что она бы не согласилась с Тайлером. Он напугал ее до чертиков. Хуже того, у нее на горизонте еще маячит бывший муж.

О, черт. Никто сроду не мог упрекнуть Адама в излишней чувствительности. Но что–то такое присутствовало в Уитни, что посылало его в штопор. Он считал ее очень сексуальной. Он так долго обходился без женщин, что ему позарез требуется секс, и все же что–то внутри него отчаянно стремилось к чему–то большему, чем просто быстрый перепихон.

А что именно он хотел? Когда насмотришься на смерть вблизи, начинаешь ценить жизнь, то, что она значит. Он хотел семью, а, значит, детей… и жену. Ему нужна была женщина, какая–нибудь особенная, которая делила бы с ним все, с которой можно было поговорить по душам – особенная женщина. И он не переставал думать об Уитни. Может, она и не такая женщина, но не помешает это дело расследовать.

Адам внутренне улыбнулся. Черт возьми, уж в чем в чем, а в расследованиях он мастер.

Глава 6

Райан Фордем смотрел на воды залива, раскинувшегося прямо за рестораном «У Пиохи» (Ресторан полинезийской кухни на острове Коронадо (расположен в 5 милях от Сан–Диего, Калифорния). Место знаменито своей кухней (по большей части, морепродуктами) и прекрасным видом на залив. – Прим.пер.). Вдалеке еле–еле тащился катер береговой охраны, мимо проносились быстроходные яхты, и их паруса в свете заходящего солнца отливали янтарем. Рядом за столиком сидела Эшли и описывала дом, который ей хотелось бы иметь. У Райана не хватало духу признаться, что он уже связался с агентом и отозвал их заявку. Какой еще у него оставался выбор? Пока Уитни не подпишет документы и не передаст бывшему супругу полный контроль над собственностью, тот, можно сказать, на мели.

«Почти полностью разорен», – нехотя признался Райан.

Деньги, которые ему удалось получить, должны были пойти на новую практику и погашение долга Доменику Корису. От одной только мысли об этом громиле–индейце по загривку точно сороконожка поползли бисеринки пота.

«Почему ты не можешь бросить азартные игры?» – в сотый раз спрашивал себя Райан.

«Ты же можешь», – уже в бесчисленный раз за последние три года откликалась здравая часть его мозгов. Снова и снова он повторял себе, что ноги его больше никогда в казино не будет, и всякий раз нарушал обещание.

«Азартные игры – это зависимость, – напомнил он себе. – И столь же сильная, как от кокаина или алкоголя». Может, даже большая. Победа давала кайф, который он не смог бы получить даже при самом горячем и извращенном сексе. Проигрыш бросал в пучину отчаяния, но обещания «подъема» было достаточно, чтобы Райана снова и снова тянуло за игорные столы.

– Что? – переспросил он, когда до него дошло, что Эшли задала ему вопрос. – Я отвлекся.

Та изучала его с минуту, а затем повторила:

– Я сказала, что собрала документы для получения лицензии на перепродажу. Мне нужно выбрать название моего бизнеса. Я разрываюсь между «Интерьеры Эшли» и «Дизайн Эшли».

– «Дизайн», – решительно заявил он. – С «Интерьерами» тебе придется ограничиться лишь декорированием. С «Дизайном» ты можешь переключиться и на другие вещи, на предметы искусства, к примеру, или моделирование одежды. С твоим–то талантом ты в силах заняться чем угодно.

Эшли наградила его обворожительной улыбкой. В голубых глазах зажегся восхитительный озорной огонек. Именно это пленительное выражение мгновенно завоевало сердце Райна в ту самую минуту, как он представился ей во время своего первого визита в клинику косметических хирургов, к которой позже присоединился. До встречи с Эшли Райан не верил в любовь с первого взгляда. Теперь он убедился, что она существует.

Он думал, что любил Уитни, но, оказалось, ошибался. Его чувства к бывшей жене являлись неким пристрастием, усиленным сексуальным влечением. Но это было настолько… слабее искренних чувств, что будила в нем Эшли.

– Ты прав. «Дизайн Эшли» – то, что надо. Для начала открою небольшой офис на дому.

– Хорошо.

Он не упомянул, что у него нет денег для финансирования даже самого крошечного предприятия. Чертова Уитни. Эта стерва уже согласилась на передачу имущества. Почему именно сейчас она ни с того ни с сего заупрямилась?

– Доктор Фордем? – прервал его мысли официант. – Какому–то мужчине у барной стойки очень нужно с вами переговорить.

– Пусть присоединяется к нам, – ответила Эшли.

– Не обязательно. – Слегка настороженный, Райан встал из–за столика. Кто мог знать, что они здесь? Решение пойти насладиться закатом над заливом им пришло спонтанно. – Мы же не хотим прервать наш романтический ужин. Правда, дорогая?

Не дожидаясь ответа, Райан пошел за официантом. Чувство тревоги усилилось. Неужели за ними следили? А иначе как же узнали, что они здесь?

Ну что еще? Новые бизнес–партнеры давили на Райана, требуя определить порядок выплаты доли в долгосрочной аренде ультрасовременного центра косметической хирургии. Несколько платежей по первой и второй закладной и кредиту под залог дома Райан уже внес. Кредит он взял, когда в прошлом году выросла стоимость недвижимости. Цены на дома с тех пор упали, но вот счета продолжали появляться на столе с пугающей регулярностью. Но это не шло ни в какое сравнение с давлением Кориса.

Официант провел Райана в бар. Помещение было забито представителями поколения икс(Родившиеся после того, как закончился бэби–бум после Второй мировой войны. Хотя не существует универсально согласованного срока, термин обычно включает в себя людей, родившихся c 60–х годов до начала 80–х годов, как правило, не позднее 1981 или 1982 года. – Прим.пер.), пытающихся закадрить кого–нибудь. Райан заметил одинокого мужчину в дальнем углу. Незнакомец напоминал парня с телевизионного матча по рестлингу, пытающегося сойти за обычного человека в уличной одежде.

Один из людей Кориса. Боже! Они следили за ним. Райан начал протискиваться через толпу, и громила сделал шаг навстречу. Официант куда–то испарился.

– Фордем.

Слово прозвучало низко и грубо, но люди, набившиеся в помещение, точно сельди в бочке, не обратили на это внимания. Тем не менее угроза в голосе громилы пронзила Райана, точно один из лазеров, которые он использовал на своих пациентах.

Он заставил себя ответить самым надменным тоном:

– Мы знакомы?

– Не–а. – Головорез пожал плечами и поиграл мощными мускулами, скрытыми под рубашкой от «Томми Багама» . – Я один из парней Дома.

Дома. Только ближайшие сподвижники Доменика Кориса называют его «Дом».

– Дом хочет отчет о проделанной работе. Твоя бывшая подписала бумаги?

– Пока нет, но она подпишет, – заверил Райан, хотя у него имелись сомнения насчет того, как скоро он может ожидать подписанные документы.

– Дом не хочет, чтобы в это дело вмешались гребаные адвокатишки.

На секунду у Райана задрожали коленки. Откуда они знают, что Уитни планирует проконсультироваться с Бродериком Бэбкоком? Должно быть, за ними следили и прослушивали каким–нибудь хитроумным устройством. Вот гады!

Райан выпрямился, чтобы в полной мере воспользоваться преимуществом в росте. Человек Дома, может быть, и качок, но Райан по крайней мере на добрых шесть дюймов его выше (15см – Прим.пер.).

– Передай Дому, что я сам разберусь со своей бывшей.

Бандит изучил Райана мрачным взглядом, словно какое–то существо непонятного вида, а затем скривил губы в усмешке:

– Помни, что срок… и–истекает.

То, как громила запнулся на этом слове, подсказало Райану, что этот тип никогда не использовал его прежде. Должно быть, Дом продиктовал ему, что именно нужно передать. Не то чтобы понятие “истекающего срока” вдруг появилось в повседневном лексиконе коренных американцев. Наверное, Дом услышал этот термин от своего рыбьемордого адвоката.

– Я прекрасно осведомлен о наличии временного фактора.

Человек Дома наклонился вперед, и на мгновение Райан решил, что тот не понял, какой фактор имелся в виду. Быстрый, как змея, бандит вскинул ручищу и схватил собеседника за яйца. Один искусный поворот запястья, и Райан прикусил щеку от нестерпимой боли. Несмотря на все усилия подавить крик, с его губ сорвался сдавленный хрип. В шумном баре этого никто не заметил.

– Дом всегда получает то, что хочет, – сказал посланник, выпуская гонады Райана.

Не дожидаясь ответа, самоуверенный мерзавец проложил себе путь сквозь толпу и исчез. Райану не нужно было повторять угрозы. Сделай или умри.

Прошло несколько минут, прежде чем боль в паху ослабла настолько, что он смог пошевелиться и, прикрывая яйца руками, попытался выбраться из толчеи. Он шел прихрамывая, каждый шаг отзывался болью по всему телу. Райан остановился и с минуту постоял на краю толпы, ожидая, пока боль утихнет. Если Эшли заметит, что он хромает, то непременно примется задавать вопросы.

Он сумел сохранить свою страсть к азартным играм втайне от Уитни. Бывшая жена думала, что его поздние отлучки связаны с работой. Пока он проходил две резидентуры, ложь срабатывала, но теперь такое объяснение не стоило и ломаного гроша. Косметические хирурги не ездят в больницу ночью, кроме как в непредвиденных случаях. И проработав долгое время в команде таких хирургов, Эшли прекрасно об это знала.

Ее Райан обманывать не мог. «Тем лучше», – решил он. Он завязал с азартными играми. Тем не менее соблазн все равно оставался. Чувство неизбежности подтачивало решимость, точно мощный наркотик. Если он сможет выиграть больше, чем в прошлый раз, то все его проблемы будут решены.

Помни. Дом всегда получает то, что хочет. Райан понял, что у него не осталось иного выбора, кроме как удовлетворить требования Кориса.

Когда Уитни вернулась в коттедж, на улице уже стемнело. После ее столкновения с Райаном она весь день играла в догонялки. В придачу к Да Винчи теперь у нее появилась еще и Мэдди, пушистая белая бишон фризе. Ее хозяин уехал на праздник в Нью–Йорк.

Уитни достала Да Винчи из привязанной к спине переноски:

– Ты испорченный несмышленыш. Я надорву себе спину, если буду носить тебя целыми днями.

Ни толики не озаботившись о разболевшейся спине Уитне, Да Винчи начал гоняться за Мэдди. Ну и ладно. Работа смотрителя за питомцами приносит столь необходимые деньги, но кто обещал, что будет легко?

Лекси лизнула руку хозяйки, и Уитни погладила своего ретривера. Казалось, Лекси каким–то сверхъестественным образом живет с ней на одной волне. Когда Уитни переживала из–за предательства Райана, собака ни на шаг не отходила от хозяйки. Уитни понимала, как Лекси может помочь ей в новом предприятии. Она успокаивающе действует на других собак: девочка послушна и не нервничает из–за таких мелочей, как неожиданный шум или другие домашние животные.

Уитни уже была на полпути к кухне – нужно еще приготовить два ужина по специальной диете и насыпать корм для Лекси – как ее остановил резкий стук в дверь. Да Винчи тут же зашелся в безумном лае, а Мэдди начала отплясывать на задних лапках.

– Нет. Фу, – отругала их Уитни. – Тихо.

«Должно быть, Райан», – решила она. Этот человек просто не знает, что такое идти на попятный. Когда–то она считала это замечательным качеством. Теперь ей пришлось иметь дело с его темной стороной. Может, Триш права насчет запретительного ордера. Гнев придал Уитни сил, она распахнула дверь и яростно выкрикнула:

– Убирайся отсюда, или я вызову полицию!

Свет на крыльце был слишком тусклым. В первую секунду Уитни увидела лишь высокий, широкоплечий силуэт. Слишком высокий, слишком крупный для Райана.

– Надеюсь, я не отрываю вас от ужина, Уитни.

Она сразу же узнала голос Адама Хантера. Он нервировал ее как никакой иной мужчина на свете, но, с другой стороны, на нее раньше еще никогда не нападали. Она напомнила себе, что он помог ей сегодня утром. «Не кипятись, парень не такой уж плохой».

– Нет, я только что пришла.

Гость вышел на свет. После их короткой утренней встречи Уитни оказалась не готова увидеть гладковыбритого и аккуратно постриженного мужчину. Сейчас Адам был одет в новые бежевые брюки и голубую рубашку–поло, которые выгодно оттеняли темные волосы.

Его кристально–голубым глазам не хватало тепла или искры. Они казались безжизненными, почти как у призрака. И эти глаза в данную минуту пристально ее изучали. Она вдруг вспомнила, что Адам потерял своего дядю. Смерть дяди, должно быть, подкосила его точно так же, как смерть матери ударила по Уитни.

Она сделала глубокий вдох и выдавила из себя улыбку:

– Спасибо за то, что помогли мне сегодня утром.

– Ваш бывший муж выглядел… неоправданно злым.

– Он уже пришел в себя.

Адам на секунду посмотрел ей прямо в глаза, и она поняла, что он ее ложь видит насквозь. Райан злопамятный, как какой–нибудь мафиози, вынашивающий план кровной мести, но ей все равно. Пусть себе бесится.

– Я встретился с дядиным душеприказчиком. Вопрос с поместьем по–прежнему не урегулирован, но я решил пожить здесь, пока не найду квартиру. Мы хотим, чтобы вы продолжали заботиться о Джаспере.

Он щелкнул пальцами, и из тени вышел Джаспер. Китайская хохлатая посмотрела на Адама так, словно он был единственным светом в окошке.

Ну, ладно. Пёсик – международный чемпион, совершивший неимоверное число трансатлантических перелетов. Очевидно, что на огромной высоте мозги чемпиона, которыми он когда–то обладал, просто–напросто повредились. Когда Уитни звала его, он, видите ли, не желал выходить, зато откликался, стоило Адаму щелкнуть пальцами.

– А что насчет родственников, которые должны забрать Джаспера?

– Это я. Я единственный родственник дяди Кэльвина.

Уитни попыталась нацепить сочувствующую улыбку, но это было нелегко после прошлой ночи. Она еще раз напомнила себе об инциденте с Райаном. Адам Хантер не так уж плох, как ей сначала показалось, но джентльмен бы извинился.

– Когда вы найдете квартиру, вы возьмете Джаспера к себе?

– Смотря по обстоятельствам. – Он секунду рассматривал песика. У Джаспера не было шерсти на теле, кроме как на голове и лапах. Коричнево–белый мех покрывал лапки и торчал из ушей, точно пучки сорняка. Уитни всегда считала почти голых собак немного бестолковыми, и Джаспер не сделал ничего, чтобы разубедить ее в этом.

– По обстоятельствам? – повторила она.

– Некоторые домовладельцы запрещают держать домашних животных, – ответил Адам глухим голосом.

«Да полно домов, где нет такого правила», – подумала Уитни. Очевидно, что Адам не так сильно был привязан к дяде, чтобы пригреть у себя осиротевшего пса. Адам еще ниже упал в ее глазах.

– Джаспер – чемпион. Может, я смогу найти заводчика, который захочет возить его на выставки или использовать в качестве производителя.

– Его должны брать на случки лишь на несколько дней. Заводчик может захотеть забрать Джаспера, но я пообещал дяде, что позабочусь о его собаке.

Бессмыслица какая. Как он планирует ухаживать за собакой, если арендует квартиру, в которой нельзя держать домашних животных?

– Я буду кормить Джаспера по утрам, – сказал он Уитни, не обращая внимания на ее замешательство. – Если вы сможете гулять с ним раз в день, это поможет делу. Чаще всего меня не будет дома до поздней ночи. Дайте мне ваш номер, я буду давать вам знать, если не смогу вернуться вовремя, чтобы накормить пса ужином.

Уитни прошла в небольшой закуток, который Миранда переделала в офис, и достала из коробки визитку, отпечатанную в типографии «Спиди Пресс». Хозяйка повернулась дать ее Адаму и обнаружила, что тот беззвучно прошел в середину комнаты. Вокруг него сгрудились собаки и обнюхивали его ноги.

– Здесь мой сотовый и домашний. В первую очередь звоните на мобильный. Большую часть дня я провожу на улице с животными.

– Ясно. – Он наклонился к играющей собачьей своре и поймал Джаспера. Сунув комочек шерсти себе под мышку, Адам уже было направился к двери, но затем остановился:

– Прощу прощение за прошлую ночь. Я слишком остро отреагировал.

Она не смогла сдержаться:

– Вы всегда пытаетесь изнасиловать незваных гостей?

– Изнасиловать? – Адам фыркнул. – Вот что вы подумали?

– Прощу прощения, если я ошибаюсь, но когда мужчина тискает меня и шарит руками по всему телу… ну, на ум приходит только изнасилование.

– Обычно я не нахожу ночью голых женщин в своем доме.

– А я и не была голой. На мне была сорочка.

– Сорочка? Ну, можете обозвать меня озабоченным придурком, но мы с вами сорочки совсем по–разному представляем. Да вы были почти полностью обнажены!

– Хватит! Я устала от нападок окружающих… – и сразу же осеклась, как увидела ошеломленный взгляд Адама. Она знала, что под “окружающими” имела в виду одного конкретного человека. А именно Райана. Ему всегда удавалось свалить на нее вину во всех бедах. Уитни сердито выдохнула: – Ладно, это была сорочка от «Виктория Сикрет».

Секунду они буравили друг друга глазами, словно стрелки, ждущие отмашки. Уитни напомнила себе, что до возвращения Миранды ей негде жить. Этот мужчина, возможно, и вправду ошибся. «Улыбайся. Покажи ему, что ты умеешь прощать и забывать».

– Дом ограбили сразу после смерти дяди. Я принял вас за вора, – ответил Адам на попытку Уитни улыбнуться.

– Много забрали?

До отъезда Миранды Уитни несколько раз была в поместье и не заметила никаких следов ограбления.

– Воры перерезали провода сигнализации и взяли дядин компьютер, но огромное количество ценного антиквариата не тронули. Услышав ваши шаги внизу, я решил, что они вернулись.

– Я понимаю, – сказала она, пытаясь убедить себя, что это так.

«Помни, он не Райан. Адам помог тебе сегодня утром».

– Я не хотел вас лапать. Я… пытался убедиться, что вы женщина. Большинство грабителей – мужчины.

Она медленно кивнула, умалчивая о наступившей во время “проверки” эрекции.

– В любом случае, вы вполне способны себя защитить, – с намеком на улыбку произнес он.

– Разве?

Он наклонил голову набок и продемонстрировал у основания шеи ярко–красную царапину. До этого ее скрывал воротник поло. Затем Адам указал на огромную повязку на руке:

– Вы укусили меня, пошла кровь.

Уитни посмотрела на повязку телесного цвета и отчетливо вспомнила металлический привкус крови. Края вокруг бандажа окрасились в багрово–синий. Очевидно, вокруг укуса образовался яркий синяк.

– У вас преимущество в весе. У меня не оставалось выбора.

– А крик, – добавил он, выдавливая смешок. – Уверен, вас услышал даже дьявол в преисподней.

Она не собиралась извиняться за самооборону, но как очаровательно он чуть наклонил голову, говоря Уитни успокаивающие слова. Весь инцидент был ошибкой. Лучше всего не принимать случившееся всерьез и не делать из мухи слона.

Уитни посмотрела в голубые глаза Адама и забыла, что хотела сказать. Между ними пробежал электрический ток, и у нее перехватило дыхание. Возникло тревожное чувство, что Адам собирается ее поцеловать. В какой–то момент от этого ожидания чуть не закружилась голова.

– Когда у дяди случился сердечный приступ, какая–та женщина позвонила в 911. Это были вы?

Ее разум изо всех сил пытался уцепиться за суть вопрос, но она лишь могла думать, каково было бы оказаться в крепких объятиях Адама.

– Я? Нет, меня здесь не было. В этом коттедже жила моя кузина, Миранда Маршалл. Два дня назад она уехала.

– Она не упоминала, что вызвала тогда парамедиков?

Уитни покачала головой, все еще стараясь не выказывать чувств:

– Нет. Миранда рассказывала мне о случившемся, но дома ее не было. Она ночевала у своего парня. Сейчас у них медовый месяц на Фиджи.

Адам протянул руку и чуть коснулся ее щеки пальцем. Их взгляды встретились, и она постаралась сохранить спокойствие, хотя в животе порхал целый рой бабочек.

– Простите за прошлую ночь. Мир?

Уитни собралась с силами и кивнула, но далось ей это нелегко. Казалось, все тело охватил жар.

Адам молча удалился. А она еще долго стояла как вкопанная, а затем вспомнила, что нужно бы запереть дверь.

Глава 7

Тайлер провожал Холли от клуба «У Крочи». Несмотря на полтретьего ночи и то, что клуб больше получаса назад объявил, что посетители могут сделать последний заказ, народ еще не разошелся. Клуб основали в память создателя песни “Bad, Bad Leroy Brown” Джима Крочи. Располагалось заведение в одном из отреставрированных торговых зданий в викторианском стиле исторической части города, носившей название Квартал Газовых Фонарей. Там находились сотни клубов, ресторанчиков, галерей. «У Крочи» открылся одним из первых в семидесятых, когда в заброшенный район начали вновь вдыхать жизнь деловые воротилы центра. И клуб все еще оставался одним из самых популярных заведений.

– Сегодня в контору приходил Адам, – сообщил как бы невзначай Тайлер, пока они шли пешком вдоль освещенной газовыми фонарями улицы до его квартиры.

– Правда? – откликнулась Холли тоном, по которому ничего нельзя было прочесть. – Ну и как он?

Те, кто не знали Холли, могли и не понять, что она когда–то сходила с ума по Адаму Хантеру. Тайлер всегда считал себя лучшим другом Адама, но тот никогда так и не поделился с ним, почему они с Холли разбежались.

Выждав два мучительных месяца после отъезда своего напарника в Ирак, Тайлер пригласил его бывшую девушку на свидание. Он действовал постепенно, не форсируя события, давая ей время прийти в себя после Адама. Стратегия Тайлера сработала. Сейчас Холли почти жила с ним. У нее была квартирка в доме без лифта на Колорадо–Айленд около ее бутика, но большую часть времени Холли проводила в его кондоминиуме, который Тайлер купил в районе Марина Дистрикт, граничившем с Кварталом Газовых Фонарей.

– С виду, кажется, физически здоров, но он какой–то… другой.

– Другой?

Сейчас в голосе Холли проснулся интерес. Тайлер взглянул на нее, но колеблющиеся тени от газовых фонарей и длинные каштановые волосы скрывали ее лицо. Возможно, у него разыгралось воображение. Да любой выкажет озабоченность, когда речь о друге, которого чуть не убили.

– Он стал молчаливей. Больше не шутит. – Тайлер вспомнил, как вел себя Адам за ланчем. – И очень напряжен.

– Как же ты собираешься с ним работать? – спросила она.

Теперь, кажется, она переживала за него, и Тайлер скрыл улыбку:

– Хороший вопрос. Адам все еще настроен заниматься корпоративной безопасностью.

Холли никак не прокомментировала это заявление. Они молча дошли до конца квартала, где историческая часть города сливалась с Марина Дистрикт. Там располагалось несколько отелей, но этот район также считался модным местом проживания.

Все деньги, что Тайлер сделал на «Хайтек Секьюрити», он вбухал в это жилье. После долгих лет службы в полиции, когда он с трудом наскребал средств, чтобы ежемесячно вносить арендную плату, ему до смерти захотелось иметь абсолютно новую квартиру с видом на бухту. Он позволил Холли обставить свое жилье, и она замечательно с этим справилась.

Обстановка была современной, не лишенной лоска, с мебелью из сверкающей стали и с кожаной обивкой цвета на несколько тонов темнее, чем стены. В общем, мужской обстановкой, но с некоторым налетом мягкости, чтобы в ней себя удобно чувствовала и женщина. Ведь он рассчитывал, что они с Холли будут когда–нибудь жить здесь вместе, когда поженятся. Позже, когда у них появятся дети, он предполагал купить дом в пригороде. Их детям нужно место для игр. К тому времени «Хайтек» будет процветать еще больше, дела будут идти еще более стабильно и успешно, чем ныне, и он сможет предложить Холли любое место по ее выбору.

– Ты объяснил Адаму, что связываться с корпоративной безопасностью слишком накладно? – спросила Холли.

– Ага. Мы об этом говорили.

Их беседа за ланчем проходила натянуто. Тайлер не был уверен: то ли смена им направления деятельности компании сыграла роль в этой напряженности, то ли дело было в самом Адаме.

– Адам собирается лично устроить проверку и посмотреть, во что это выльется.

– Тогда он поймет, как ты в свое время, что «Хайтек» гораздо выгоднее работать с частной охраной.

– Вероятно, – согласился Тайлер, хотя в душе полного убеждения не царило. – У Адама заскок на почве смерти дяди.

– Не думала, что они были так близки.

Адам, скорее всего, говорил ей, решил Тайлер, почувствовав напряжение в загривке.

– Они и в самом деле не были близки, но…

– Адам чувствует ответственность. Такой уж он человек.

– Наверное.

Как и всякой женщине, Холли была свойственна проницательность по части эмоций. Адам, наверно, порвал с ней отношения на случай, если его убьют в Ираке. Должно быть, Холли это поняла. Когда Тайлер встретился сегодня с Адамом, то завуалировал свои отношения с Холли. Полтора года назад он писал Адаму, что видится с ней. И хотя потом посылал письма каждую неделю, больше не упоминал об этом. Может, напрасно он не дал знать Адаму, как много Холли значит для него, Тайлера. Он все думал, станет ли его партнер с ней общаться.

Завибрировал сотовый на поясе, и пришлось остановиться. В такой час мог звонить только начальник их службы охраны.

– Да?

– Это Буч. У нас одна неявка на «Оушен–Хейтс», а дублер не отвечает на звонок.

– Черт!

«Оушен–Хейтс» был дорогим жилым комплексом и одним из самых прибыльных объектов. Их комитет настаивал на круглосуточном дежурстве на воротах. После полуночи жители могли бы использовать дистанционное управление, чтобы открыть ворота, как делают большинство сообществ жильцов, но нет, в «Оушен–Хейтс» требовался именно «представитель на воротах» на всю ночь напролет.

На ночные дежурства среди недели легко было нанять студентов колледжа, потому что ночью спокойно, и они учились в это время, но стоило прийти выходным, как они дружно «заболевали». А найти замену всегда проблема, людей не хватало. Если кто–нибудь не появится, хлопот не оберешься.

– Я сам заступлю, – вынужден был сказать Тайлер Бучу. Захлопнул телефон и повернулся к Холли: – Мне нужно идти, милая. Один охранник не явился, а мы не можем оставить неприкрытыми ворота на «Оушен–Хейтс».

– А ты не можешь нанять побольше парней на замену?

Говорила она немного раздраженно. Он не мог ее упрекнуть. Уже третью субботу он оставляет ее одну.

– Трудно найти людей, готовых все выходные сидеть в запасе, не зная, вызовут ли их на дежурство.

– Что, если ты заплатишь им за ожидание?

Иногда Холли была чересчур проницательна. Чтобы увеличить прибыль, Тайлер держал в запасе парней, но платил им, когда они работали.

– Мне придется это сделать или угодить в список компаний низкого уровня.

– Как так?

– Найму парней, которым трудно пройти проверку. – Если человек подвергался аресту даже за такое незначительное преступление, как кража собаки или вождение в нетрезвом виде, он мог не пройти проверку. Сообщества жильцов весьма подозрительно относятся к любому виду правонарушений, зафиксированных в полиции. – Подожди меня дома, пока я освобожусь.

Холли покачала головой:

– Поеду к себе домой. Завтра у меня начинается большая распродажа в бутике.

– Ладно. – В любом случае, он устанет как собака. До семи точно дела не уладить. Ему нужно перекантоваться несколько часов, потом поехать в офис. – Завтра позвоню тебе, узнаю, как там твоя торговля.

Она молчала, пока он провожал ее до «фольксвагена». Иной раз трудно было догадаться, о чем думает Холли. Она не откровенничала с ним, как прежние подружки. Легкая дымка таинственности придавала ей очарования.

Холли уехала, а Тайлер задумавшись постоял несколько секунд. Он не делал ей предложения, но они обсуждали будущее так, словно собирались провести его вместе. Сейчас у Тайлера возникло смутное чувство, что он так мало знает о настоящих планах Холли.

Он поехал к «Оушен–Хейтс» и позвонил по дороге Бучу. Буч был мощным, как бык, ирландцем, который мигом бы нарастил живот борца сумо, не проводи он дни напролет в гимнастическом зале.

– Достало меня это дерьмо, – заявил Тайлер Бучу.

– Понимаю тебя, мужик.

– Знаешь каких–нибудь парней, у которых проверка биографии покажет небольшие грешки в прошлом, но парней, вполне годящихся для работы на подмену? Я буду платить им за ожидание.

Буч пообещал поспрашивать в гимнастическом зале. Тайлер отключился и свернул к огромным кованым воротам на въезде в «Оушен–Хейтс». За будкой охраны, которая могла бы приютить несколько семей из стран третьего мира, находились новенькие особняки в тосканском стиле, построенные на участках размером с коктейльную салфетку. Дежурный охранник был вне себя, поскольку задержался на час дольше после своей смены.

Тайлер устроился на посту, задрал ноги и пожалел, что не прихватил какой–нибудь журнальчик. Нет ничего скучнее ночной смены. Зазвонил сотовый.

– Что за черт, – выругался вслух Тайлер. Уже почти три часа ночи. Он проверил номер. Твою мать! Звонил отец.

Куинтен Фоли когда–то служил офицером военно–морского флота. До отставки отца они ездили по всему миру. Отец пробовал уговорить Тайлера завербоваться во флот, но сын поступил на службу в полицию. И стал для отца сплошным разочарованием. Сам Фоли никогда о том не упоминал, но Тайлер не мог избавиться от этого ощущения.

Несколько месяцев он не разговаривал со стариком. Звонок среди ночи – недобрый знак. Отец устраивал проверки только несколько раз в году и никогда не звонил посреди ночи. Когда Тайлер учился в старших классах, мать покончила жизнь самоубийством. Кроме каких–то дальних родственников где–то в Новой Англии у него больше никого не было.

Тайлер постарался выдержать радостный тон:

– Ты вернулся в город.

– Нет, я на «Гольфстриме», лечу.

Отец работал консультантом для поставщиков оружия и помогал странам поменьше решить, что покупать, затем отсылал эти закупки. Часто снабжал наемников новейшим оружием. Его клиенты были непомерно богаты, чтобы позволить себе его услуги. Отец не преминул каждый раз дать знать Тайлеру, где в данный момент находится: в лимузине или на дорогом частном самолете. Это был просто иной способ напомнить Тайлеру, что он не ровня собственному отцу.

– Я тебя разбудил?

– Нет. Мы с Холли поздно вернулись из клуба.

Ни за что он не признается отцу, что как идиот сидит в охранной будке.

– Встретимся за завтраком в восемь в «Аутпосте».

Это была не просьба. А приказ явиться в модный ресторан, где ушедшие в отставку морские офицеры частенько собирались по дороге на игру в гольф.

– Что–то случилось?

– Нужно кое–что обсудить.

Тайлер знал, что больше он из отца ничего не вытянет, пока не встретится с ним лицом к лицу. Долгие годы службы в военно–морской разведке сделали из отца долбаного параноика, который не признавал разговоры по сотовому. Тайлер всерьез сомневался, что какие–нибудь шпионы регистрируют звонки отца, но старик всегда вел себя так, словно каждое слово или движение под пристальным наблюдением «иностранных агентов».

Тайлер прервал связь и уставился в темноту. Куинтен Фоли редко интересовался его мнением. Уж не захотел ли он поговорить о завещании? Старику было уже далеко за пятьдесят, самое время обсудить свое будущее с единственным сыном.

Тайлер уговорил охранника утренней смены заступить на час раньше, чтобы самому успеть заскочить домой, принять душ, побриться до встречи с отцом. Сейчас, когда Тайлер позволил себе купить квартиру, старик стал относиться к сыну с бoльшим уважением.

Отец, наверно, хотел обсудить свои желания, дескать, здоровье пошатнулось, заодно и финансы. Тайлер не мог сдержать улыбку. Куинтен Фоли казался бессмертным, но, конечно же, таковым не был. Насколько богат его отец, Тайлер даже понятия не имел. Да и неважно. Он достаточно настрадался, чтобы заслужить каждый пенни, который унаследует.

Тайлер въехал на стоянку у ресторана на Шелтер–Айленд. Как обычно, здесь выстроились в несколько рядов самые последние модели американских машин. Покупать все американское являлось негласным правилом для морских офицеров поколения отца. Тайлер припарковал свой Бумер рядом с отцовским «хаммером» – не моделей Х2 или Х3, а оригинальным армейским «хаммером».

«Аутпост» представлял собой попытку какого–то декоратора изобразить охотничий домик. На бревенчатых стенах у входа прикрепили звериные шкуры, где хостесса, обряженная в сафари, встречала и усаживала посетителей. Во всю стену огромного зала установили камин из булыжников, который подпирали шестиметровые бревна. С противоположной стороны застекленная стена выходила на залив. В лучах яркого утреннего солнца в отдалении сверкала авиабаза ВМС на Колорадо–Айленд.

Великолепная точка обзора для ветеранов, чтобы за едой понаблюдать за эшелоном «морских котиков». Отец уже сидел на почетном месте в кабинке у окна.

– Как твой вояж? – садясь напротив отца, спросил Тайлер.

– Все как всегда.

Высокий и подтянутый Куинтен Фоли сохранял военную выправку, которую невозможно не заметить даже под одеждой гольфиста. Квадратная челюсть говорила всему свету, что он привык, чтобы его приказы исполнялись. Серо–голубые глаза могли сравнять с землей человека с пятидесяти шагов. Пышная темная шевелюра поседела, что только придавало ему более внушительный вид отставного командира.

– Заказал тебе уэвос ранчерос. Знаю, как ты их любишь. (Жареные яйца, которые подаются с теплой кукурузной лепешкой и острым томатным соусом – Прим.пер.)

Тайлер даже не улыбнулся. Он любил яйца по–бенедиктински, пока Холли его не перевоспитала. И уж точно никогда не испытывал любви к уэвос ранчерос.

– Мне нужно выйти на заданный курс в восемь тридцать, – улыбнулся отец. – Надеюсь, все эти путешествия не испортили мой гандикап.

Тайлер кивнул, словно ему было до этого какое–то дело.

– Пока я был в отъезде, то слышал, что умер Кэлвин Хантер.

Дядя Адама и его отец оба служили во флоте. Кэлвин был капитаном ядерной субмарины до того, как перейти в сверхсекретную морскую разведку на суше. Мужчины встречались за партией в гольф, когда обоим случалось оказаться в Сан–Диего в одно и то же время.

– Умер от сердечного приступа.

– Жаль. Хотелось бы присутствовать на похоронах, но я в то время вел торговые дела с клиентом в Зимбабве.

– Адам тоже не смог приехать, – прокомментировал Тайлер, пока официантка наливала ему в чашку кофе. – Он только что вернулся. Дядя оставил ему все, включая гору долгов.

Холодные голубые глаза отца сузились:

– У Кэлвина не было каких–то серьезных долгов. Он зарабатывал много.

– На выставках собак?

Секундная пауза.

– Нет, на недвижимости.

Тайлер чуть подумал:

– Возможно. Они сейчас прочесывают поместье. Адам мало что знает. Они с дядей не были в близких отношениях. На самом деле парень просто обалдел, что родственник оставил все ему.

– Все?

У отца сделался ошеломленный вид. Тайлер единственный раз видел у него такое выражение, когда отец пришел домой и обнаружил полицейских и мертвую жену. Тайлер тихо сидел в уголке с капелланом, но отец не видел сына.

Появилась официантка с уэвос ранчерос для Тайлера, а перед отцом поставила омлет с помидорами вместо картофеля. Рядом примостился одинокий тост. Старик не намазал его маслом.

– Интересно, сделаешь ли ты кое–что для меня?

– Конечно.

Тайлер помешал вилкой вязкую массу и приготовился услышать «если я заболею».

– В прошлом году я был в Стамбуле и наткнулся на Кэлвина. У меня полетел лэптоп. Ненадежная фиговина. Я сохранил кое–какую информацию на машине Кэлвина. Сейчас, когда он умер, мне нужно извлечь этот файл. Можешь попросить Адама разрешение посетить офис Кэлвина? Я бы ему и сам позвонил, но мы с ним виделись только раз.

Тайлер прекрасно запомнил тот день. Они вместе окончили академию. Отец Адама тоже присутствовал. Видно было невооруженным глазом, что он очень гордится сыном. Он пришел вместе с дядей Адама, Кэлвином, тот тоже был горд за племянника. Куинтен же Фоли нехотя поприсутствовал и ушел до того, как группа отправилась праздновать в ближайший мексиканский ресторанчик.

– Не нужно обращаться к Адаму, – заявил Тайлер, еще помня вчерашний разговор с Адамом за ланчем. – Прямо после смерти Кэлвина Хантера в доме побывали грабители. Забрали только компьютер и несколько дисков.

– Ты лжешь.

Тайлер отложил вилку, откуда–то изнутри поднялся гнев. Отец много раз обижал его, но еще никогда не обвинял во лжи.

– С какой стати мне лгать про ограбление? – резко бросил он.

Куинтен Фоли вздрогнул, не ожидая такой вспышки от Тайлера. Тот никогда не повышал голоса на отца.

– Прости, сын. Мне просто трудно поверить…

– Как бывший офицер полиции, могу сказать, что грабежи после смерти – очень распространенное явление, особенно если в газете помещают дату похорон. Преступники знают, что все будут на кладбище, а дом пустует.

– Понял, – согласился отец озабоченным тоном.

– Эти воры не тронули явно ценный антиквариат и другие вещи. А значит, им нужен был хлам, за который можно быстро выручить деньги на наркотики. Новенький комп можно в секунду продать на улице.

С лица отца сбежали все краски.

– Н–неужели? – заикаясь, произнес он.

– Ей–богу.

Тайлер мог бы добавить «чтоб мне сдохнуть», но не позволил себе такого удовольствия. До прошлой ночи он и не думал о смерти отца. Но однажды, в не очень далеком будущем, тот скончается. Тогда–то, как и Адам, Тайлер унаследует кучу денег.

*Гольфстрим аэроспейс Корпорейшн — американская авиастроительная (аэрокосмическая) корпорация.

** Уэвос ранчерос — это жареные яйца, которые подаются с теплой кукурузной лепешкой и острым томатным соусом.

Глава 8

Вместе с Лекси Уитни вошла в галерею «Рависан», принадлежавшую Триш Боурейтер. Новая знакомая пригласила заглянуть после утренней круговерти на чашечку кофе, когда этим утром Уитни зашла забрать Бренди на прогулку. Триш хотела поговорить, и не составляло труда догадаться, что было у нее на уме.

Райан Фордем.

Прошлым вечером от него ничего не было слышно. Уитни почти ожидала еще один звонок, но Райан не позвонил. Пока она уходила по делам, курьер доставил экспресс–почтой конверт. В нем лежали документы, подпись на которых Райан так жаждал увидеть. Никакого сопроводительного письма. Уитни просмотрела бумаги; оказалось, что это всего лишь более длинная и изобилующая юридическими терминами версия первоначального документа, который она подписала после судебного заседания, но теперь не могла найти. Наверное, все еще пылится в какой–нибудь нераспакованной коробке.

– Привет! – прикрывая рукой телефонную трубку, поздоровалась Триш и указала на черный лакированный сундучок, должно быть, дорогой предмет китайского антиквариата. На нем стояли фарфоровые чашки и экспресс–кофеварка. Рядом находились сливки, сахар и искусственный подсластитель.

Уитни спустила Лекси с поводка. Та подскочила к Бренди, восседавшему на шелковой подушке бронзового цвета. Это собачье лежбище прекрасно сочеталось с продуманной элегантностью и изысканностью галереи. Уитни налила себе чашку кофе и добавила немного молока.

Галерея представляла собой коммерческую версию дома Триш. Уитни стало любопытно, не один ли архитектор проектировал оба здания? На матово–белых стенах висели огромные полотна в стиле абстракционизма. Одно из них привлекло ее внимание. При виде картины дрожь пробрала Уитни, но она ничего не могла с собой поделать: ее тянуло посмотреть все ближе и ближе.

– Будоражит, не правда ли? – спросила Триш.

Уитни по привычке улыбнулась. Гигантская картина маслом завораживала и была по меньшей мере в два раза больше стены ее маленького коттеджа. Полотно испещряли красные и ядовито–зеленые полосы. Огромный кобальтовый синий глаз, расположенный сбоку, казалось, следил за каждым движением Уитни.

– Кто художник?

– Владимир. У него длинная непроизносимая русская фамилия, поэтому он известен только по имени. Один из самых успешных художников в этом направлении.

От огромного глаза Уитни бросало в дрожь, но она ничего по этому поводу не высказала. Сегодня утром, когда она загружала собак во внедорожник, ненароком взглянула на окна второго этажа особняка. На секунду ей показалось, что шторы колыхнулись. И вот теперь она представляла Адама Хантера, как будто его пронзительные голубые глаза стали одним оком, уставившимся на нее через крохотный зазор между шторами. Точно так же как преследующий глаз на картине.

– Вы еще хоть на ногах держитесь? – сказала Триш. – Сколько собак вы сегодня выгуляли?

– Одиннадцать. Но трех надо было лишь ненадолго вывести на улицу, а затем я передала их грумерам (Грумер – специалист по уходу за собаками и кошками. – Прим.пер).

По белому мраморному полу Уитни проследовала за Триш в уголок для отдыха, где стояли черный кожаный диван и два кресла, в одно из которых и опустилась, стараясь не пролить кофе.

Триш села на диван и скрестила длинные ноги:

– Что–нибудь слышно от бывшего мужа?

Уитни покачала головой:

– Нет, но он прислал документы. Не вижу причин не подписывать…

– Пусть их сначала просмотрит юрист.

– Конечно.

Уитни и сама планировала обратиться к адвокату, но поведение Триш выглядело немного властным.

– Миранда как раз вышла замуж за адвоката. Думаю, его фирма может проверить мои бумаги и…

Она осеклась, прежде чем проговорилась, что собиралась попросить, чтобы счет за услуги ей прислали попозже. Триш, должно быть, догадалась, что у нее мало денег, но гордость не давала Уитни признаться, насколько плачевно ее материальное положение.

Триш опустила чашку с кофе на пластиковый журнальный столик в форме куба, стоявший рядом с диваном:

– Миранда вышла замуж за местного адвоката?

Уитни немного заколебалась, вспомнив, что этот известный адвокат не хотел, чтобы его клиенты узнали про медовый месяц.

– Это большой секрет.

Триш наморщила лоб. Уитни не видела ни одной причины, мешавшей все рассказать знакомой. Все равно Миранда скоро вернется и даст пышный прием. И тогда весь город узнает о ее браке.

– Миранда замужем за Бродериком Бэбкоком.

Триш так усиленно заморгала, словно ей в глаз попала соринка:

– Вы шутите?

Уитни заерзала на месте, ей было неловко обсуждать дела Миранды. Если двоюродная сестра захотела бы все рассказать Триш, то в ее распоряжении было достаточно возможностей сделать это. Не следовало раскрывать секрет, но что–то подталкивало Уитни довериться Триш.

– Обещайте мне, что никому не расскажете. Рик не хочет, чтобы его клиенты узнали, почему его нет в городе.

– Я ничего не расскажу.

Уитни ждала, что Триш продолжит, но та смотрела на нее, словно она рисунок с детскими каракульками, внезапно появившийся на стене ее галереи.

Наконец, Триш произнесла:

– Я хотела поговорить о вашем бывшем муже. Вы подавали заявление в полицию?

– Нет. Не думаю, что это необходимо. Уверена, как только я подпишу бумаги, то никогда больше о нем не услышу.

– Хорошо. Я все хорошенько обдумала и немного полазила в сети. Знаете, чтобы все проверить.

Уитни кивнула, но не могла понять, почему эта женщина испытывает такой интерес к ее делам. Уж не потрепала ли Триш жизнь?

– Когда я посоветовала вам подать на запретительный ордер… – конец предложения повис в тягостном молчании. – В общем, я вернулась в прошлое, во времена, когда жила в Нью–Йорке. Вспоминала собственные беды.

Триш встала, рассеянно разгладила складки на бежевых льняных брюках, прошла по галерее и посмотрела в окно на проезжавшие мимо машины. Уитни молча корила себя за любопытство. Ее догадка оказалась верна. Новая знакомая волнуется о ее судьбе, потому что пережила нечто подобное.

Двухсекундное молчание.

– Мой муж жестоко со мной обращался, – повернувшись, призналась Триш.

– Мне жаль. – Избитая фраза вырвалась прежде, чем Уитни успела придумать что–нибудь получше. – Что именно произошло?

Триш вернулась на свое место, и на мгновение Уитни подумала, что она ничего не ответит. Когда та заговорила, каждое последующее слово звучало все слабее и слабее. Конец фразы она почти прошептала.

– Примерно через год после нашей свадьбы Картер ударил меня во время ссоры. Конечно же, он сразу раскаялся. Он постоянно извинялся и клялся, что любит меня больше жизни.

Уитни слышала подобные истории в интервью по телевизору, но это совершенно другое дело. Она лично знала жертву и не могла не задуматься о Райане. Их отношения совершенно другие. Теперь она вспомнила, как Райан оскорбил ее в конце второго года супружеской жизни. До вчерашнего дня он никогда не поднимал на нее руку. Ему это и не нужно, бывший муж умеет причинить ей боль одними только язвительными замечаниями.

– Прошло несколько месяцев, и вновь ссора. На этот раз Картер впечатал меня в стену. В результате – четыре сломанных ребра и синяк во всю спину.

– Боже мой! И что вы сделали?

– Ушла от него. – Затуманенные/Печальные глаза Триш повлажнели. – Я хотела вернуться домой к родителям, но гордость не позволила. Понимаете, они не хотели нашего с Картером брака, но я настояла на своем.

Уитни всем сердцем желала, чтобы ее мама осталась в живых. Ей хотелось узнать, как та отнеслась бы к ее разводу, но мама умерла. В этом мире у Уитни осталась лишь одна Миранда.

И снова ей захотелось, чтобы двоюродная сестра оказалась здесь. Теперь они могут поговорить, как взрослые люди. Когда они еще учились в школе, то вот так обсуждать дела просто не были способны. В то время они были слишком разными. Или им только так казалось. Теперь Уитни спрашивала себя, не являлось ли тогда безрассудное поведение Миранды всего лишь способом пережить неожиданную кончину родителей.

– Вот тогда он начал меня преследовать.

Уитни удивил последовавший за этим короткий, грустный смешок.

– Разумеется, Картер не считал это преследованием. Он продолжал настаивать, что всего лишь проведывает меня.

Уитни не могла представить, что Райан будет ее “проведывать”. В его жизни появилась другая женщина. С чего бы ему беспокоиться о бывшей жене?

– Картер отпугнул нескольких ухажеров и заставил меня уволиться с работы в галерее. Вот тогда я наконец обратилась в полицию. – Триш кисло добавила: – Они даже заявление приняли с большой неохотой.

– Какой ужас!

– В то время люди не воспринимали мужей–преследователей как потенциальную опасность.

Триш на минуту замолчала, лишь шум автомобильного движения на Проспект–стрит нарушал безмолвие.

– Шли недели, Картер не давал о себе знать. Я подумала, в полиции его предупредили о заявлении, и это заставило бывшего мужа держаться от меня подальше. Как же! Он все еще шпионил за мной, просто стал хитрее. Я не видела его, пока один знакомый не подвез меня домой с работы и не проводил до самого крыльца. И тут Картер выскочил из кустов и избил парня бейсбольной битой до потери сознания.

Уитни содрогнулась, представив растянувшегося на холодном бетоне окровавленного, избитого человека.

– Затем Картер набросился на меня, но сосед услышал шум и вызвал полицию – это меня и спасло. У меня оказались сломаны челюсть и рука.

– Боже мой. А что стало с вашим другом?

– Он выжил, но ему пришлось провести несколько месяцев в больнице и вытерпеть три пластические операции. – Триш измученно вздохнула и глубже села в кресло: – Мой отец отправил ему денег, чтобы оплатить счета.

– Вы вернулись к родителям?

– Разумеется, а вы бы как поступили? Тогда я просто хотела удрать от Картера, пока он меня не убил.

На минуту Уитни вспомнила тот вечер, когда побросала свои вещи в джип и уехала из дома, на покупке которого когда–то настоял Райан. Днем ранее она получила документы о разводе и поняла, что надежды спасти брак больше нет. Они с Лекси провели ночь в дешевом мотеле. Как было бы прекрасно забыть о гордости и вернуться к любящим родителям. Вместо этого она нашла работу на дому по объявлению в газете.

– По крайней мере, вы улизнули от него.

Триш откинула голову на спинку дивана и уставилась на вентилятор из нержавеющей стали. Он тихо вращался над ее головой и едва разгонял воздух в галерее.

– Картер поехал за мной в Майами.

– В–вы шутите, – запинаясь, пробормотала Уитни. – Разве его не посадили за нападение?

– Мой знакомый не смог его опознать. Первый удар битой пришелся по спине. Парень попросту не увидел нападавшего, не увидел его и сосед, вызвавший полицию. Картер убежал, услышав вой сирен. Мое слово против его. Прокурор был мужчиной. Он поверил в историю Картера, что я отвергнутая жена, решившая обвинить мужа в нападении. Даже мое предыдущее заявление в полицию никого не убедило.

– Поверить не могу. Какой ужас.

Триш посмотрела Уитни прямо в глаза:

– Примерно через месяц после возвращения я вышла из дома родителей в Корал–Гейблз (пригород Майами – Прим.пер.). Картер заявился и туда, стоял на улице и смотрел на наш дом.

– Уверена, вы испугались.

– Конечно. Я никак не могла себя защитить. Челюсть крепко зафиксирована проволокой, рука в гипсе.

Казалось, эти воспоминания давят на Триш, душат ее.

– Кроме того, я была потрясена: чтобы преследовать меня, Картер покинул юридическую фирму, в которой упорно работал ради партнерства. Поступок совершенно бессмысленный, и я поняла, что Картер просто сошел с ума. Я рассказала все отцу, и он наконец–то убедил полицию выдать запретительный ордер.

– Это правда помогло?

– Отец не стал рисковать. На время оформления развода он отправил меня в Италию.

Триш остановилась, но Уитни чувствовала, что у этой истории было продолжение, поэтому встала, подошла к дивану, села рядом с Триш и посмотрела в ее глаза:

– Это ведь был еще не конец?

– Нет. Я вернулась домой и узнала, что Картер переехал в Майами и нашел работу в другой юридической фирме, – тихо и измученно ответила Триш. – Шесть месяцев он не предпринимал попыток связаться со мной. Я подумала: «Ладно, пусть живет здесь. Это большой город. Забудь его. Жизнь продолжается». Однажды вечером, когда родителей не оказалось дома, я вышла в гостиную и увидела Картера, направлявшего на меня пистолет. Он сказал, что если я ему не достанусь, то не достанусь никому.

Уитни положила руку на дрожащее колено Триш и слегка его сжала:

– Что вы сделали?

На щеках Триш выступили алые пятна.

– Ничего. Я замерла. Единственной моей мыслью было, что я одна в огромном доме с маньяком. Я правда считала, что мне не жить.

– И что произошло?

Триш дважды щелкнула пальцами, и Бренди подбежал к хозяйке. Та провела длинными ногтями по мягкой шерсти на ушах пса.

– В комнату ворвался папин боксер. Он зарычал и залаял, как сумасшедший. Картер растерялся, и я успела выскочить из дома.

– Словно какой–то бесконечный кошмар.

Триш кивнула:

– Совершенно верно. К приезду полиции Картера уже и след простыл. Во время допроса выяснилось, у него есть алиби.

– Не может быть.

– Он нашел парня, который готов был поклясться, что они весь вечер играли в Техасский холдем (разновидность покера – Прим.пер.).

– И как вы поступили?

– Я уехала. С помощью отца изменила имя и начала здесь новую жизнь.

В галерее повисло напряженное молчание. Триш перестала гладить Бренди, и пес сел у ног хозяйки.

– Это сработало. Картер вновь женился и больше меня не беспокоил.

– Ты никогда больше не выходила замуж?

– Нет. Зачем снова через это проходить? Я счастливая, успешная женщина. Если мне нужен кавалер, вокруг полно доступных мужчин.

Тот человек погубил жизнь Триш, почти сломал психику и лишил веры в людей. Как грустно. Она страдала и продолжает страдать. Уитни подумала, есть ли способ помочь?

– Не собиралась так все выкладывать о себе, – Триш замолчала, в ее глазах читалась грусть. – Я редко обсуждаю свое прошлое, поэтому, пожалуйста, сохрани мою историю в тайне.

– Конечно, – тут же заверила ее Уитни.

– Я рассказала это только для того, чтобы вы осознали: я понимаю, через что вы проходите.

Уитни хотела возразить, что ее ситуация совсем не похожа на случай Триш, но эта женщина поделилась с ней настолько личными вещами, что гостья не хотела обесценить эти секреты.

– Я оставила прошлое позади, пока не появились вы, Уитни. Я сразу почувствовала, чтобы должна помочь, но, боюсь, я, наверное, дала плохой совет.

– Что вы имеете в виду?

– Иногда запретительный судебный приказ превращается в смертный приговор. Слышали о том, что женщин убивали их мужья или парни после того, как эти несчастные получили запретительный судебный приказ?

– Я видела много подобных сюжетов по телевизору. Единственное не могу понять, почему…

– Они говорят, то есть психиатры говорят, что когда мужчина понимает, что потерял власть над женщиной, то слетает с катушек. Запретительный приказ имеет большую силу. Мой развод показал Картеру, что у него больше нет надо мной власти, и он не смог с этим смириться.

– Вот значит как.

До вчерашнего инцидента Уитни редко думала о насилии в семье. Она все еще не верила, что Райан может прибегнуть к физической силе.

Триш наклонилась ближе:

– Обращайтесь в полицию, только когда сломаны кости или остались синяки. Их можно сфотографировать. Тогда…

– Уверена, Райан никогда…

– Никогда не говорите никогда. Это самое худшее, что может случиться. Вот что вы сделаете. Будете вести журнал. – Триш встала и подошла к столику. Из второго ящика она достала кожаную папку размером с книжку в мягкой обложке и передала ее Уитни. – Отмечайте время, дату и место каждой встречи. Если будет свидетель, как вчера, запишите его полное имя, адрес и другую контактную информацию.

Уитни подумала об Адаме Хантере. Сколь многое из ссоры он увидел и услышал? Поможет ли в случае необходимости? Нельзя отрицать, ее тянуло к Адаму, но после рассказа Триш не стоит забывать, что в ночь их первой встречи Адам прибегнул к физической силе.

Глава 9

Адам отдыхал в темной гостиной дядиного особняка, задрав ноги на кожаную оттоманку, которой с виду никогда не пользовались. Сейчас ему пришло в голову, что и весь дом казался скорее выставочным образцом, чем местом, в котором кто–то жил. Единственная комната, имевшая жилой вид, – кабинет дяди.

Когда Адам вернулся, то даже не позаботился включить хоть одну лампу. Свет сочился только от наружных фонарей, живописно освещавших растительность и деревья. В доме стояла полнейшая тишина, прерываемая лишь слабым свистом дыхания самого Адама, да изредка слышалось жужжание холодильника из расположенной рядом кухни.

Ночь стала его другом – урок, вынесенный из Ирака. Во тьме враги исчезают, предпочитая сражаться при свете дня. Темнота смягчала острые грани жгучего иракского солнца. В отличие от дня ночь гостеприимно приветствовала Адама. Уменьшая опасности, предоставляя больше возможностей.

Позволяя ему размышлять.

При дневном свете все отвлекало. В темноте же Адам мог сконцентрироваться. Он мысленно перебирал события дня. Он посетил аудитора, назначенного по делу дяди. Адам ожидал встретить какого–нибудь старичка из солидной конторы. А, оказалось, проверять финансовые записи дяди наняли подростка–панка, обитавшего в Марина Дистрикт на каком–то чердаке, который он использовал в качестве и жилья и офиса. Несмотря на татуировку «Макс Дивер» и прическу в виде петушиного гребня, аудитор Адаму пришелся по душе: можно сказать, парень знал свое дело.

Дивер только приступил к делу, но уже описал финансы Кэлвина Хантера как замысловатую «игру в наперстки». По его словам, дядя жонглировал фондами туда–сюда между различными швейцарскими и оффшорными, и другими секретными счетами. Зачем? Дивер объяснил, что слишком рано точно судить, чего хотел добиться дядя этими маневрами.

Клац! Слабый звук заставил Адама резко выпрямиться. Кто–то вставил ключ в заднюю дверь. Уитни. Адам встал и быстро включил лампу рядом с креслом. При янтарном свете под ближайшим кофейным столиком обнаружился Джаспер.

– Джаспер, – ласково позвала Уитни. – Иди сюда, мальчик. Где ты?

Взяв Джаспера под мышку, Адам направился в кухню:

– Он здесь. Со мной.

И, выйдя из–за угла, нашел стоявшую у плиты Уитни. На ней были шорты, подчеркивавшие загорелые стройные ноги, и футболка, которая облегала грудь, что Адам нашел чертовски сексуальным. На щеках играл румянец, грива волос взъерошена. Джипа Уитни под навесом, когда Адам приехал домой, не было. Он бы поклялся, что она где–то еще болтается, заботясь о какой–нибудь своре собак.

Он мог бы позвонить и сказать, что накормит Джаспера, но не сделал этого. Его разум ему не подчинялся. Весь день он не переставая думал о своей соседке. И хотел найти повод увидеться с ней.

– Я не знала, что вы здесь, – произнесла немного скованно Уитни, словно еще побаивалась Адама. – Джаспер поел?

Услышал свое имя, хохлатый китаец лизнул руку хозяина и уставился на него. Отлично. Продолжай в том же духе. По каким–то причинам, которые Адам не мог понять, песик питал к нему слабость.

– Нет. Я только что пришел. Еще не кормил. Почему бы вам этим не заняться, раз уж вы здесь? Я точно не знаю, как с ним обращаться. Покажите мне.

– Ладно.

Она открыла встроенный холодильный шкаф, где стоял большой пакет сухого корма. Адам заметил, что на полках не густо. Еще один признак, что в доме почти не жили.

– У меня не было времени погулять с ним. Думаю вывести его после кормежки.

– Хорошая идея.

Он смотрел, как она зачерпнула серебристой миской с надписью «Джаспер» гранулы. Потом наклонилась, представив ему удобный случай созерцать возбуждающие изгибы прелестного зада.

– Вы заметили красную шишку за ухом Джаспера? – спросил Адам, чтобы поддержать разговор.

– Нет. Где?

Уитни положила миску на пол, и Адам поставил песика рядом.

Взгляды Уитни и Адама скрестились. У него возникло непреодолимое желание протянуть руку и коснуться ее нежной кожи. «Медленно и легонько коснись. Дай ей узнать тебя».

Адам чуть не засмеялся над собой. Когда он покидал Сан–Диего, отбывая в Ирак, то всегда втапливал полный газ на пятой скорости, действуя напористо. Он здорово загорался, если его привлекала какая–нибудь женщина. Столько всего изменилось. Впрочем, нет, подумал он. Мир остался тем же. Адам сам стал другим.

Сейчас он больше смотрел в глубь, чем в те времена. Ранимость Уитни он чувствовал. Она прошла через неприятный развод. И не готова была слишком быстро сойтись с мужчиной.

Джаспер понюхал гранулы, но не выказал ни малейшего признака голода. В отличие от симпатяг дворняжек, которые попадались Адаму, Джаспер сильно не беспокоился насчет еды. Большую часть времени он спал или прятался. И был такой робкий, что трудно представить, чтобы этот пес скакал по кругу на выставке. Но откуда Адаму знать? Он всего лишь раз видел собачью выставку по телевизору и то не досмотрел до конца.

Адам наклонился и взял Джаспера за ошейник. Справа под ухом у песика была красная опухоль размером с десятицентовую монету.

– Видите?

Уитни наклонилась, свесив свои роскошные волосы. До Адама донесся аромат свежести, запомнившийся ему с прошлого раза, когда он наткнулся на нее. Пульс сбился. Ой–ей–ей. Адам старался изо всех сил сосредоточить взгляд – и разум – на собаке.

Уитни осторожно обследовала выпуклую, похожую на рубец шишку, потом снова прислонилась к стойке.

– Похоже на какое–то раздражение. Поскольку китайские хохлатые почти без волос, у них легко возникают раздражения, в отличие от большинства собак. Думаю, мы понаблюдаем за шишкой. Если она не исчезнет, тогда свозим к ветеринару.

– Ладно. Давайте понаблюдаем.

Она спокойно поглядывала на него. Как она надеялась, без выказывания внутренней сумятицы. Уитни не ожидала, что Адам окажется дома, в темном здании. Будь осторожна, предупреждал ее внутренний голос. Не отталкивай его. Просто уходи отсюда. Он объяснил, почему принял ее за вора, но она все никак не могла решиться доверять ему. Возможно, это инстинкт. Или последствия того, что наслушалась историй Триш.

– Как ваши царапины?

– Заживают. А как ваша голова?

Она несмело улыбнулась ему:

– Небольшая шишка. Не очень серьезная.

Джаспер наконец соизволил схрумкать несколько гранул. Пока он ел, Уитни пыталась придумать, о чем вести разговор.

– Похоже, это все, что он собирается съесть. Вам бы посмотреть на Лекси. Она бы это умяла в два счета. Она сейчас на заднем дворе с еще тремя собаками, как раз ждет ужин.

Адам заглянул в кладовую и снял поводок с крючка:

– Видно, Джаспер уже совершил налет на жратву. Давайте его прогуляем.

«Откажись», – говорила себе Уитни. Не оставайся с этим человеком наедине больше, чем необходимо.

– Давайте, покажу вам, где гулять. Эту дорогу показала Миранда, – услышала она свой голос. – Там можно спускать собак с поводка, чтобы они побегали. Вдоль обрыва. Когда светло, то видно океан.

Адам пошел за ней, заметив, что Уитни вынула из кармана небольшой фонарик. И запихала в шорты синие пластиковые мешки для сбора собачьих экскрементов.

– Лунного света хватает, чтобы видеть тропинку, но я держу фонарик и освещаю дорогу перед собой, чтобы собаки легко меня нашли. У собак невероятный нюх, но в темноте они видят хуже, чем кошки.

Тропинка начиналась – или заканчивалась – на краю розария, в зависимости от того, откуда смотреть на нее. Здесь явно часто ходили соседи, поскольку тропинка была утоптанной. Адам подумал, не этим ли путем приходили воры. Если так, то можно понять, почему взяли так мало вещей. Много не унесешь по этой извилистой узкой дорожке, да еще второпях.

Тропа оказалась достаточно широкой для двоих, и Адам шагал рядом с Уитни.

– Вы здесь много людей видели?

– Несколько человек, но вспомните, я ведь здесь недолго живу. – Уитни посмотрела на него, но в темноте трудно было определить выражение ее лица. – Миранда показала мне тропу, и мы прогулялись по ней. До теннисного корта, который вы можете увидеть у подножия холма. Думаю, что эта дорожка тянется еще с милю, но не уверена. Дальше мы не ходили. Зачем вам?

– Помните, я рассказывал, что какая–то женщина позвонила в службу спасения в тот вечер, когда умер дядя. Не думаю, что она увидела или услышала его с улицы. Может, кто–то прогуливался по этой тропе.

Уитни вспомнила, что Адам спрашивал, не звонила ли Миранда в полицию. Потом, остановившись, осветила фонариком тропинку:

– Видите? Ею часто пользуются. Кто–нибудь мог выйти на прогулку и услышать, как зовет ваш дядя или еще что–нибудь. Полиция проверяла?

Помедлив, Адам сказал:

– Сегодня я заходил к следователю. Я с ним знаком. Не очень близко, но знаю со времен своей службы в полиции.

– Правда? – Она не смогла скрыть изумление: – Вы полицейский?

– Я детектив. Работал в отделе особо тяжких преступлений.

– Интересно, – все, что она смогла придумать и сказать.

Как же она ошибалась. Уитни мысленно отнесла его к категории головорезов или того хуже. Что–то опасное проглядывало в нем и все еще беспокоило ее, но у нее не хватило времени проанализировать свои ощущения.

– Следователю не показалось необычным, что позвонившая женщина исчезла. Такое происходит сплошь и рядом. Люди не хотят ни во что ввязываться. Раз уж нет признаков, что совершено убийство, их не призовешь к ответу.

Что–то в его тоне подсказало Уитни, что он относится с недоверием к ситуации, или, возможно, просто проступила горечь.

– Ваш дядя ведь умер от сердечного приступа?

– Внешне вроде так и было. Коронер провел еще несколько дополнительных тестов. Когда придут результаты, мы будем знать точнее.

Казалось, он охвачен мыслями, но Уитни попробовала задать еще один вопрос:

– Вы больше не служите в полиции?

Несколько шагов Адам прошел молча, потом сказал:

– Нет. Слишком много преступлений происходило из–за передела сфер влияния между наркодилерами. Я устал от них. Половина свидетелей была запугана и потому молчала. Когда мы схватывали подозреваемых, они тут же возвращались на улицы благодаря паршивой системе и скользким адвокатам. Мы с другом ушли из полиции и основали охранную фирму. Потом меня призвали в ополчение в Ирак.

Ирак? Какой кошмар. В ее голове пронеслись кадры из новостей и то, что она читала об этих ужасах. Неудивительно, что Адам так неуравновешен. Учитывая, через что он прошел.

– На что это похоже?

– Вам это не понравится.

По тому, как он это сказал, Уитни поняла, что тема закрыта. Он наклонился и отцепил Джаспера с поводка. Песик стремглав кинулся в темноту.

– Вы уверены, что стоит отпускать Джаспера? Он не идет, когда я зову. Я все время отпускаю Лекси, но она не упускает меня из виду. Джаспер другой. Я не рискнула бы отпускать его с поводка, если бы гуляла с ним.

Адам остановился, взглянул на смутную тень Джаспера, исчезнувшего в кустах.

– Он приходит, когда я зову.

– Должно быть, из мужской солидарности.

Адам засмеялся. Хрипло, по–мужски.

– Когда ваша Миранда возвращается из свадебного путешествия? Может, она знает соседей, которые пользуются этой тропинкой? Я бы хотел поспрашивать, не вызывал ли кто из них службу спасения.

– Думаю, дней через двадцать. Она говорила, что две недели, но не сказала точную дату и время.

– Где она остановилась? Я мог бы ей позвонить. Две недели слишком долгий срок.

– Не знаю.

Ее откровенность была встречена молчанием. В темноте она не могла прочесть выражение лица Адама, но догадывалась, что он мог подумать.

– Мы с кузиной на самом деле не очень–то близки, – почувствовала Уитни потребность оправдаться. – Я вышла замуж и жила в другом штате до прошлого года, когда мой бывший муж вернулся сюда, чтобы открыть практику. Он не очень ладил с Мирандой. Мы с ней мало виделись.

Это преувеличение, отметила про себя Уитни. Она позвонила кузине, чтобы дать знать о своем возвращении в город, но не пригласила к себе и сама с ней не повидалась. Непростительный поступок. Можно, конечно, сваливать вину на Райана, но, по правде говоря, Уитни сама виновата, что Миранда перестала быть частью ее жизни.

– Как и с моим дядей, – откликнулся Адам, понизив голос. – Я знал его, но до недавнего времени почти не имел с ним дел. И вдруг он скончался.

Она расслышала нотку искреннего сожаления в его голосе, созвучную ее собственным чувствам. Ей не хотелось верить, что у нее есть что–то общее с этим мужчиной, мужчиной, который так грубо с ней обошелся, но она ошибалась. Они оба понимали, что упустили возможность близко сойтись с родственниками. У нее–то есть второй шанс, что касается Миранды, а вот ему уже никогда не увидеть дядю.

– Мне очень жаль, что я не общалась с кузиной. Но я постараюсь исправиться. Когда я ушла от мужа, то Миранда тут же приютила меня. Но сейчас, думаю, она будет занята собственной жизнью. Сомневаюсь, что я смогу видеть ее часто.

– Как знать, – сказал Адам, но звучало неубедительно.

Они молча прошли еще немного. Уитни не видела Джаспера, но слышала, как он шарит где–то под кустами.

– Знаете, будьте осторожны. Как бы Джаспера не достали койоты, – предупредила она Адама. – Здесь в холмах это еще та проблема.

– Вы правы. Нужно за ним лучше присматривать. У меня всегда были большие собаки, которым койоты не страшны.

Адам свистнул, и Джаспер выскочил из кустов и тут же прибежал.

– Кстати, о собаках. Лучше мне пойти и накормить своих.

И повернула обратно к дому.

– Почему бы вам не накормить их, а потом не прийти в дом? Я закажу пиццу у «Мамы Джины». Со всем, что полагается. Какую хотите, на выбор.

«Откажись», – вопил внутренний голос. Ничего страшного, решила она в следующее мгновение. Адам полицейский и служил в Ираке. Только потому что у них было такое неудачное начало, не значит, что они не могут стать друзьями.

– В «Маме Джине» готовят отличную пиццу. И начинка хорошая. Я не привередливая. Даже анчоусы люблю, – наконец ответила Уитни.

– Как и я.

Хотя в темноте трудно было разглядеть его лицо, по голосу ей показалось, что он улыбается.

Глава 10

Адам как раз заказал пиццу по телефону и откупорил бутылку кьянти, найденную среди скудных запасов кладовой, когда услышал, что его зовет Уитни.

– Адам! Адам! Вы не видели Лекси? – с безумными глазами она влетела в комнату.

– Нет. Разве она не во дворе?

– Ее там нет, – Уитни покачала головой. – Калитка приоткрыта. Уверена, я закрывала ее, но девочка, скорее всего, сдвинула щеколду.

– А остальные собаки на месте?

– Да. Сбежала только Лекси. Наверное, отправилась меня искать. Мы здесь всего несколько дней. Она еще не привыкла к этому месту.

– Давайте включим освещение во дворе. Может, она рыскает где–то снаружи. – Адам щелкнул переключателями, расположенными на панели у двери. Свет затопил задний и боковые дворы дядиного дома.

– Я ее не вижу, – выйдя на улицу, сказала Уитни. – Сюда, Лекси. Сюда, девочка.

Адам тоже вышел во двор, но золотистого ретривера не оказалось около бассейна, не было ее видно и среди аккуратно подстриженных кустов.

– Не думаю, что она смогла бы выбраться на боковой двор для собак, – сказал Адам. – В него можно попасть только через собачью дверцу на кухне. В дверцу пролезет лишь Джаспер, но давайте проверим.

На собачьем дворе не оказалось никаких следов Лекси. Уитни звала и звала, но та не откликалась. Адама мучило дурное предчувствие. Лекси – девочка, к тому же маленькая для своей породы. Если собака пошла за ними на скалы, то ее могла загрызть стая койотов.

– Я видел фонарик в одном из кухонных ящиков. Пойду возьму его, и мы проверим тропу.

– Неплохая идея, – дрожащим голосом согласилась Уитни. – Она могла уйти туда по моему запаху.

На поиск фонарика и проверку работы батареек Адаму потребовалось несколько минут. Когда он выбежал из дома, Уитни стояла на краю тропы и звала Лекси голосом, в котором слышалось отчаяние. По ее тону Адам понял, что она уже не надеялась на возвращение собаки.

– Никаких следов Лекси?

– Нет. Какая же я растяпа – надо было еще раз проверить калитку.

Они быстро вышли на тропу. Широкий луч фонарика освещал дорогу и ближайшие кусты. Суслики бросались врассыпную от яркого света, но следов Лекси нигде не было видно.

– Она не могла уйти в другую сторону, на улицу? – спросил Адам.

– Я думала об этом, но с чего бы ей туда убегать? Мы гуляем по тропе и около домов клиентов, а на улицу и не выходим.

Адам понимал почему. Этот район Торри Пайнс покрыт холмами, тротуаров тут нет. Машины ездят быстрее, чем следовало бы. По обочине гулять опасно. Вот почему те, кому пришлось бы вызвать службу спасения его дяде, должны были прийти пешком по тропе или подъехать к дому на автомобиле. Люди расслышали дядины крики о помощи… или что–то еще. Они поднялись по лестнице, увидели распростертое на полу тело и вызвали 911.

Это один вариант событий. Но если дядя умер насильственной смертью, то убийца мог спрятаться в доме. Полицейские обнаружили, что входная дверь была не заперта. Это не похоже на дядю Кэлвина, но Адам не знал его достаточно хорошо, чтобы знать наверняка. Дядя жил в безопасном, богатом районе. Соседей, может, и не заботили вопросы безопасности, но не дядю Кэлвина, учитывая тот его разговор с Адамом в Греции. А если дядя ждал кого–то и специально не запер дверь? Это могло стать роковой ошибкой.

– Может, мне повозить вас по окрестностям? – спросил Адам. – Светите на кусты и зовите Лекси.

Они прочесывали местность более часа, но следов собаки не нашли. И в дом вернулись в полном молчании.

– Что будем делать? – спросил Адам. – «Контроль за животными» не отлавливает заблудившихся животных ночью.

– В Лекси вживлен чип, так что если ее поймает служба отлова, ее просканируют и позвонят в специальный центр. У каждого чипа свой идентификационный номер. В центре уже внесли мой новый адрес. Мне сразу же позвонят. – Нижняя губа Уитни при этих словах дрожала.

– Давайте оставим свет на дворе и крыльце. Если она где–то рядом, то сможет найти обратную дорогу.

– Хорошо, – почти шепотом ответила Уитни.

– Не думаю, что вам сейчас хочется пиццы. – Райан дал номер своей кредитки пиццерии «Мама Джина». Без сомнения, курьер доставил заказ, пока они искали собаку. – Она, наверное, уже остыла, но мы могли бы раз…

– Спасибо, но я еще поищу Лекси. Миранда ничего не говорила о похитителях собак, но в Лос–Анджелесе с ними настоящая проблема. Я многих домашних животных вожу к грумерам. Они обычно первыми узнают, есть ли в районе подобные аферисты. Владельцы специально оставляют объявления о награде в салоне на случай, что тот, кто взял пса, принесет его на помывку.

– Хотите сказать, что собак похищают с целью выкупа?

– Иногда, но есть и шайки, которые воруют собак и передают какому–нибудь посреднику, который увозит их подальше. Этот человек часто перепродает собаку еще кому–нибудь. Животных продают быстро и по цене ниже рыночной.

– Но у них не будет документов.

– Не обязательно, – с горечью возразила Уитни. – На компьютере можно создать документ, почти не отличный от сертификата АКС (АКС – американский клуб собаководства – Прим.пер.). Лишних вопросов покупатели задавать не будут, потому что рады получить питомца по выгодной цене.

Адам был поражен:

– Я думал, людям нужно только щенки.

– Нет. Воры сочиняют удивительнейшие истории об умерших или переехавших владельцах, чтобы объяснить, почему они продают взрослого пса. Это привлекает людей, которые хотят избежать пыток приучения собаки к чистоте. Новые владельцы получают хорошо выдрессированное домашнее животное.

– Должно быть, их продают через Интернет.

– Так и есть, но, насколько я поняла, в Сети размещают фотографию собаки, принадлежащей кому–то из банды. Даже если я просмотрю веб–страницы, то не обязательно найду фотографию Лекси. Тем, кто отвечает на объявления, велят расплатиться наличными и встретиться с продавцом в общественном месте, например, на стоянке ресторана быстрого питания, где и происходит обмен.

Адам мог понять, почему Уитни так приуныла. Если Лекси похитили, то к утру она будет уже далеко.

– Я понимаю, что воры выбрасывают ошейник, но как насчет микрочипа? Он же укажет на истинного владельца?

– Да, но если только у ветеринара есть причина проверить чип в загривке. В «Контроле за животными» положено сканировать устройство, но сперва собаку надо отловить. Такое случается, но люди, как правило, осторожны с чистопородными, поэтому у отдела нет причин проверять их. – Она опустила взгляд, не отводя глаз от сцепленных на коленях рук. – Чип легко удалить. Я могла бы сделать это с помощью длинной иглы, но обычно их никто не трогает.

Адам вынужден был признать, что шансы найти ретривера ничтожно малы. Если ее не утащила стая койотов, то, должно быть, забрали воры. И тут его осенило:

– Почему они не забрали других собак? Вы же говорили, что они меньше? Разве с ними не легче справиться?

– Это правда, но некоторые породы более востребованы. Самый большой спрос на золотистых ретриверов, мопсов и лабрадоров. Возможно, у похитителей был заказ на девочку–ретривера. Я точно знаю, воры выбирают лишь собак, которых можно сразу продать.

– Хотите сказать, китайские хохлатые не в верхней части списка?

Уитни попыталась рассмеяться:

– Большинство людей не ценят эту породу. Пока Кейт Хадсон не снялась в «Как отделаться от парня за десять дней», китайские хохлатые были мало кому известны.

– Эй! Дядя говорил, что такая же хохлатая выиграла конкурс на самую уродливую собаку в мире два года подряд.

– Та собачка вызывала просто жалость. Большинство же китайских хохлатых, скорее, похожи на Джаспера.

По мнению Адама, это еще ни о чем не говорило. С трудом верится, что люди и в самом деле разводят собак, подобных Джасперу. Еще труднее понять, как робкий крошка Джаспер стал международным чемпионом. Поди тут разберись. Тем не менее, Адам был вынужден признать, что начал питать к песику слабость. Трудно не полюбить существо, которое вас так обожает.

– Как думаете, возможен такой вариант, что ваш бывший забрал Лекси? Он, кажется, действительно рассердился на вас.

– Представить не могу, чтобы Райан взял ее и оставил калитку настежь. Ведь другие собаки могли убежать, и у меня бы возникли серьезные неприятности… – Уитни ахнула, так и не закончив предложение…

Райан смотрел на экран монитора. Он составил список задолженностей по счетам и расположил их в порядке важности. Банк уже прислал последнее предупреждение по оплате залога. Райан отставал со второй ипотекой и собственным кредитом. Если новые партнеры узнают о его финансовом положении и выгонят из клиники косметической хирургии, у него не останется ни малейшей надежды на погашение долгов.

Кстати, о том, что такое ад на земле.

Если взять оставшиеся наличные, то можно поиграть в автоматы и получить достаточно, чтобы сесть за карточный стол. А если повезет, то удастся раздобыть реальные деньги. И даже выиграть столько, чтобы погасить платеж за дом или его часть.

Эти проблемы меркли по сравнению с угрозой Доменика Кориса. Одно дело – быть должником, а трупом – совсем другое. Это не пустая угроза. Индейские племена в округе Сан–Диего зарабатывали бешеные деньги на своих казино. Этот бизнес привлекал жестоких дельцов, беспощадно использовавших тактику преступных банд. Они без раздумий убьют Райана и бросят его тело в резервации, где его никто никогда не найдет.

Уитни должна без промедления подписать документы. Райану отчаянно нужен кредит на консолидацию долгов. Процентная ставка будет заоблачной, но это временно. Когда их клиника приступит к работе, он погасит все кредиты.

В дверь позвонили. Райан посмотрел на «Ролекс». Почти одиннадцать. Кто это так поздно? «Доменик и его головорезы», – мелькнуло в голове. Они могут наведаться и к нему домой. На лбу выступил пот.

Райан услышал, как Эшли отворила входную дверь, и до его кабинета, перестроенного из дальней спальни, через гостиную донеслись голоса. Похоже, женщина.

– Я не понимаю о чем вы! – он услышал, как яростно возразила Эшли.

– У тебя моя собака! Я знаю. Не отпирайся. – Райан узнал голос Уитни. – Как ты могла выкрасть собаку прямо со двора? Тебе недостаточно моего мужа и дома?

Вот черт! Только этого ему еще не хватало. Уитни взбесилась и кричит на Эшли. Услышав низкий мужской голос, Райан бросился в гостиную, в которой Эшли в очередной раз переставляла мебель.

– Мы должны проверить дом и двор, – прогремел суровый мужской голос у главного входа.

Райан ворвался в прихожую:

– Что происходит?

Он резко остановился, потрясенный, увидев на пороге своего дома Уитни и грубияна, приказавшего ему убраться с ее подъездной дороги. Эшли стояла вся красная, нижняя губа дрожала. Райан подбежал к жене и покровительственно обнял за плечи.

– Лекси пропала! – Уитни наставила на Райана палец. – Это ты ее забрал?

– Что? Ты зашла слишком далеко.

– Нет, ничего подобного! – она закричала таким пронзительным голосом, какой он никогда не слышал за время их брака. – Ты украл ее, чтобы отомстить.

– Я бы не взял Лекси. Ты же знаешь.

– Что ты способен причинить мне боль, я тоже не думала! – вскрикнула Уитни. – А что будет дальше?

Краем глаза Райан заметил, что Эшли смотрит на него с немым вопросом в глазах. Черт! Зачем Уитни понадобилось запугивать Эшли? Он тогда на мгновение потерял самообладание – только и всего.

– Я не хотел делать тебе больно. Мне просто нужно, чтобы ты образумилась и подписала документы.

– Верни мне мою собаку. У тебя уже есть чертов дом и мебель. Я попросила лишь Лекси. Я хочу ее вернуть, сейчас же.

– У меня ее нет. – Он посмотрел на мужчину мощного сложения, стоящего рядом с Уитни. Тот так хмуро глядел на Райана, словно хотел ударить. – Клянусь, у меня нет собаки.

– Поскольку юридически Уитни все еще принадлежит половина дома, она имеет право здесь осмотреться и убедиться, что Лекси у вас нет. – Мужчина говорил тихо и спокойно, но в нем чувствовалась властность, которая напомнила Райану о Доменике Корисе.

– Мне не нравится, что вы вломились сюда и пугаете мою жену, – сказал Райан Адаму, но тот отметил, что бесхребетный доктор дрожит от страха. – Я не брал Лекси. Зачем она мне?

Адам достаточно проработал в убойном отделе и допрашивал достаточно подонков, чтобы понять: Райан Фордем говорит правду. Здесь им собаки не найти.

– Ты забрал Лекси, чтобы отомстить за неподписанные документы, – настаивала Уитни.

– О, ради бога! – вымученно произнес Райан. – Я же не маленький. Если ты не будешь впадать в детство и подпишешь документ, как договорились, мы мирно разойдемся.

Адам не знал, что именно содержится в документе и почему Уитни отказывается его подписать, но Фордем разозлил бывшую жену. Адам боролся с желанием развернуться и уйти. Он никогда не вмешивался в семейные ссоры, особенно при разводе. Страсти разгорались, эмоции выплескивались наружу. Он не хотел оказаться в центре всего этого.

– Осмотрись, – Эшли махнула наманикюренной ручкой, на которой красовался бриллиант размером с мяч для гольфа. – Ты ее не найдешь.

Адам слегка подтолкнул Уитни:

– Посмотрите, здесь ли Лекси. Я вас подожду.

Уитни бросилась направо, в сторону кухни. Со своего места Адам видел колеблющийся сине–белый отсвет в окнах. По–видимому, за домом находился бассейн, а Уитни упоминала о собачьем дворике, где у Лекси находилась конура.

– Что случилось? – резко спросил Райан Фордем, и снова у Адама сложилось четкое впечатление, что доктору ничего не известно о местонахождении Лекси.

Адам представился доктору и его красотке–жене и объяснил, что случилось с собакой. Фордем попытался нахмуриться, но его брови даже не дернулись. «Должно быть, вколол себе ботокс», – решил Адам. Считалось, что пластические хирурги, даже такие молодые, как Фордем, не могут позволить себе предательские морщины.

– Странно. Лекси никогда не уходила гулять, – недоуменно произнес Фордем. – Мы купили ее еще щенком. Уже почти пять лет. Она ни разу не убегала.

– Может быть, собака сбилась с толку, – предположила Эшли хриплым голосом. – Она думает, что это ее дом. Она еще не привыкла к новому месту.

Фордем нежно обнял сексуальную блондинку:

– Хорошая мысль, милая. А, возможно, Лекси похитили и продали в какую–нибудь лабораторию. В этом районе есть несколько таких. Золотистый ретривер – легкая добыча. Они ласковые и доверчивые. Любимые жертвы экспериментаторов.

– О, нет, – простонала Эшли. Прозвучало фальшиво, но кто такой Адам, чтобы заметить это вслух. – Какой ужас.

– Я сделаю пару звонков утром, – предложил Райан. – Если она в местной лаборатории, я смогу ее разыскать.

– Отличная идея, – без всякого лукавства сказал Адам. Он был уверен, Райан Фордем говорил правду. Было бы так легко, если бы бывший Уитни забрал Лекси, но, скорее всего, собака испарилась как дым. Уитни может так никогда и не узнать, что случилось с ее питомицей.

– Вот бы вы убедили Уитни подписать документы. Она уже согласилась на урегулирование вопроса, но судья напортачил. Он не заметил, что документ не зарегистрировали надлежащим образом. – Райан приобнял жену: – Тогда мы можем мирно разойтись каждый своей дорогой.

К своему удивлению, Адам кивнул. Он познакомился с Уитни совсем недавно, но хотел, чтобы она чувствовала себя свободной и начала все сначала. Эти документы и собака были последней ниточкой, связующей с бывшим мужем. «А вдруг Уитни просто разыграла все это?» – внезапно подумал Адам. Могла ли она сама спрятать собаку, используя ее как предлог для мести или чего–то подобного?

Почему он вмешался? Да просто думал членом, вот почему. После почти трех лет воздержания у него поехала крыша на первой же встреченной привлекательной женщине. Конечно, Уитни чертовски сексуальна и личность интересная, но он не должен был принимать участие в подобных домашних разборках.

– Видите ли, док, – ответил он, осознав, что произносит слово «док» с двумя к (Как военный Адам говорит не doc (доктор), а DOCC (центр по регулированию военных операций) – Прим.пер.) . – Это не мое дело. Решайте этот вопрос с Уитни.

Глава 11

Уитни спотыкаясь вошла в коттедж. Там ее пронзительным лаем приветствовали Да Винчи и Мэдди. Они в восторге принялись носиться кругами вокруг ее ног. Единственное, на что ей хватило сил, это не закричать: «Кто из вас открыл калитку? Кто выпустил Лекси?»

Она почти упала на маленький потертый диван, вынужденная признать, что, должно быть, именно Лекси сунула нос или лапу в пружину засова на калитке. Другие собаки дотянуться не могли, ростом не вышли. Лекси никогда не делала ничего подобного – до сих пор. И к бродяжничеству сроду не выказывала склонности.

– Пожалуйста, Боже, – прошептала Уитни. – Я сделаю что угодно.

Потом вспомнила, как всегда говорила ее мама. «Ты не можешь заключать сделки с мирозданием. У Бога всегда найдутся более важные дела».

Все же Уитни молилась, потому что лишь это она и могла сделать. По щекам медленно катились, капая, слезы. На ошейнике Лекси имелась бирка с выгравированным именем и телефонным номером. Чтобы не потерять собаку, Уитни принимала все меры предосторожности. Когда она покинула дом, который делила с Райаном, то немедленно сделала Лекси новую бирку и позвонила в центр электронных микросхем, чтобы обновить информацию в чипе. В первый же день переезда к Миранде поменяла бирку. И сообщила в центр свой новый адрес.

– Еще рано терять надежду, – сказала она Да Винчи, который подпрыгивал рядом и изо всех сил пытался дотянуться и слизать капли слез с ее подбородка.

Ее охватила какая–то парализующая депрессия. «Как так получается, что мы чувствуем заранее, что что–то должно случиться?» – спрашивала себя Уитни. Когда она уходила от Адама под предлогом покормить собак, что–то тревожило ее. Чувство страха, как медленно наплывающий туман, поглощало ее по пути из большого дома к коттеджу.

В ту минуту, когда она открыла дверь, она уже… знала. И сразу припустила к задней двери, выходившей в маленький дворик, где оставила питомцев. И калитка оказалась приоткрыта. А Лекси исчезла.

Как сумасшедшая Уитни принялась рыскать по всем углам. Искать и звать. Искать и звать. Но в глубине души она уже знала, что не найдет Лекси.

Даже когда она исходила гневом и обвиняла Райана, то в глубине души понимала, что это напрасная попытка. Когда ему не удавалось добиться своего, Райан позволял себе небольшую месть, к примеру, якобы случайно роняя памятные фотографии матери Уитни. Но она никогда бы не поверила, что он заберет Лекси.

Слезы снова подступили к глазам и потекли по щекам. Что там она последнее сказала Лекси? «Иди погуляй, сделай свои делишки».

Уитни старалась не вспоминать, что именно прочла на сайте «Спасите золотых ретриверов». Почти три четверти потерянных ретриверов не возвращаются к своим хозяевам, несмотря на ошейники с адресами и чипы. Ведь ретриверы – умные ласковые собаки. Те люди, которые их находят, предпочитают оставить собак при себе.

– Лекси – моя собака, – шепотом твердила себе Уитни.

Она помнила каждый день и каждый тренировочный курс. С Лекси не было хлопот, она все схватывала на лету. Именно Уитни проводила с ней все время, а вовсе не Райан.

Почему так хорошо выдрессированная собака убежала? Это не имеет смысла. Уитни должна согласиться с тем, что возможно права Эшли. Лекси сбили с толку переезды из дома, где она выросла, сначала в дом, за которым Уитни присматривала какое–то время, а потом они переместились сюда. Должно быть, собака открыла защелку и отправилась искать хозяйку.

Потому что Лекси попросту исчезла, и Уитни поняла, что всегда будет думать о своей собаке. Не заперли ли испуганную Лекси где–нибудь одну? Не причинили ли боль? А что, если ей нужно к ветеринару?

И какая–то часть Уитни всегда будет надеяться, что однажды откроется дверь и случится чудо: там окажется Лекси. Сидит себе как ни в чем ни бывало. И ждет, чтобы ее приласкали.

Уитни знала, что и через много лет не перестанет думать и беспокоиться о своей питомице. Даже когда Лекси окончит свой собачий век, Уитни будет оплакивать свою потерю. И всегда будет считать, что неважно, кто будет держать Лекси, та навсегда осталась ее собакой. И больше ничьей.

– Она просто чокнутая, – заявила Эшли после ухода Адама и Уитни.

Ее голос все еще дрожал. Со сколькими сверхвозбудимыми женщинами он может справиться за какой–то час? Райан убрал руку с плеча жены.

– Уитни с ума сходит по этой собаке. Всегда так было.

Мысль, что Уитни беспокоилась больше о Лекси, чем о нем, повергла Райана в шок. До сих пор он этого не понимал. Только посмотрите, насколько, выйдя из себя, она убежденно утверждала без всяких оснований, что виноват он. Даже когда он ушел от нее, она так не расстроилась.

– Пойдем в постель, – обратился Райан к Эшли. Сегодня вечером ему нечего было делать в кабинете. Траханье на несколько минут отвлечет его мысли от проблем.

По дороге в спальню Райан услышал, что где–то звонит его сотовый. Он оставил его в кабинете у компьютера. Кто ему звонит в столь поздний час?

– Неправильно набрали номер, – предположила Эшли.

– Наверно. Я проверю и выключу его.

Райан поспешно дошел до кабинета и схватил мобильник, найдя его в стопке счетов.

– Фордем, – сказал мужчина, прежде чем Райан смог вымолвить хоть слово.

– Да.

Он постарался говорить уверенно, несмотря на то, что его яйца скрутила боль при звуках этого голоса.

– Дом желает завтра с тобой встретиться. У него имеется кое–какой план.

Райан выслушал инструкции и повесил трубку. Потом бессильно упал в кресло. Он провел языком по губам, чтобы смочить, но во рту пересохло.

Какой план?

Он не желал принимать участия ни в каком плане, состряпанном Домеником Корисом. Как ему выбраться из этих неурядиц? Сейчас он понимал, почему люди кончают жизнь самоубийством. Если нет выхода, то смерть – единственное спасение.

«Ты сильнее, чем есть», – напомнил он себе. Райан рос младшим ребенком в семье из рабочего класса. С малышами обычно нянчатся, только не в его родне. Как самого младшего старшие братья и сестры задирали его. Они немилосердно его дразнили или просто не замечали. Он не знал, что его ожидает, поэтому прокладывал себе путь в жизни сам. Трудился изо всех сил, чтобы закончить колледж и медицинскую школу. Правда, он женился на Уитни, и она поспособствовала его медицинскому образованию, но он сам сражался за свой успех. И добился его. Это временная неудача, только и всего.

Мысленно перебирая свои ограниченные возможности, он вернулся в спальню, затратив время на то, чтобы выключить фонари на заднем дворе, которые включала Уитни в своих отчаянных поисках Лекси.

– Ты в самом деле собираешься звонить завтра в лаборатории, которые проводят тестирование на животных? – спросила Эшли, когда он вошел в спальню.

Она уже лежала в постели, устроившись на ворохе подушек, одетая в его любимое неглиже, наполовину открывающее ее совершенную грудь. Он столько перекроил в жизни сисек, что, в отличие от большинства мужчин, предпочитал те, что созданы природой.

– Да. Я позвоню. – Он продолжал говорить, уйдя в большую гардеробную, имевшую вход из спальни. Он повысил голос, чтобы она могла его слышать. – Лекси и моя собака тоже. Я не хочу, чтобы кто–то над ней проводил опыты.

– Конечно, не хочешь, – поколебавшись секунду, откликнулась Эшли.

Во время этой паузы он стоял одной ногой в штанине брюк. Какое–то неопределенное ощущение свело судорогой его плечи. Что–то в голосе Эшли, как она отреагировала на исчезновение Лекси, насторожило его.

Он разделся, бросил грязную одежду в корзину, стоявшую рядом с шестью длинными рядами туфель. Некоторые, как, например, черные туфли под смокинг, он надевал редко, но смотреть на них, как они выстроились в линеечку и сияли, ему было приятно. По неким причинам Райан был зациклен на обуви и знал об этом. Любой психиатр начал бы расспрашивать его, достаточно ли у него было обуви в детстве или не заставляли ли его донашивать старые башмаки. Вовсе нет. В семье не было много денег, но ему покупали свои кроссовки и туфли на выход.

Все же он никогда не упускал случая заметить, во что обуты люди, при встрече с ними. Когда он впервые встретил Эшли, на ней были босоножки с тонкими ремешками на высоких каблуках. Сегодня вечером он заметил, что Адам Хантер надел новые черные «Пумы». Уитни, как обычно, была в потрепанных кроссовках, купленных на распродаже. На громиле Дома Кориса красовались обитые стальными набойками башмаки, которые можно часто увидеть на строительных рабочих.

Свои «Найки» Райан оставил на подставке на отведенном им месте и голым прошел в спальню. Эшли сидела в той же позе, разметав копну белокурых волос по плечам. В голове Райана снова мелькнула смутная мысль.

– Эшли, ты знаешь что–нибудь об исчезновении Лекси?

– Конечно, нет, – слишком поспешно ответила она.

Он встал у изножья кровати и спросил себя, как он узнал, что она лжет. Ничего в ее невинном выражении лица не выдавало ее. И все–таки маленькие красные флажки сигналили с того момента, как он присоединился к ней у парадной двери. Тон ее голоса. Вспыхнувшее лицо.

– Не лги мне. – От разочарования и гнева, скопившихся из–за его проигрышей и угроз Дома, он чеканил каждый слог. Эшли вцепилась в покрывало, словно ждала, что он ударит ее. Райан умерил гнев и уставился на женщину, которую любил. – Не хочешь мне ни о чем рассказать? – наконец спросил он, когда молчание затянулось.

Эшли смахнула с длинных ресниц слезинки. Впервые Райан видел, что она плачет. Эшли, его жена, женщина, которую он любил как никого другого на этой земле. В иное время слезы могли бы тронуть его. Но сегодня вечером его разум ошалел от всех этих шакалов, охотящихся за куском его плоти.

– П–подруга слямзила ее собаку, – созналась Эшли.

– О, черт! Зачем?

Эшли выбралась из–под одеяла, кинулась к нему и прилипла своим телом с разворота глянцевого журнала.

– Мы думали, если собака пропадет на ночь, то Уитни охотнее подпишет документы.

– Что? Что за бредовая идея! И как она связала бы документы с пропажей собаки?

– Утром подруга позвонила бы ей и сказала, что делать, если она хочет свою собаку назад.

Боже! Вот уж точно мозги, как у блондинки.

– А что, если Уитни позвонит в полицию? Они ведь придут за мной.

Горький смешок сорвался с ее пухлых губ:

– Это будет всего лишь ее слово против твоего – и она вряд ли упустит шанс получить свою псину назад. Моя подруга совершенно ясно растолковала.

Райан должен был признать, что, возможно, схема сработала бы, но только все это даст знать Уитни, в каком он отчаянном положении находится.

Он отпрянул от Эшли.

– Позвони своей подруге. Пусть вернет Лекси Уитни. Пусть скажет, что случайно нашла собаку. Накажи, чтобы не болтала ничего такого, что связало бы нас с ней. Поняла?

Он протопал в гардеробную и снял с вешалки слаксы. Эшли последовала за ним и встала в дверях. Она ничего не говорила, но Райан чувствовал, как она наблюдает за ним.

– Куда ты одеваешься? – наконец спросила она.

Он сунул ноги в парусиновые туфли на резиновой подошве, которые и не помнил, чтобы надевал когда–то.

– Мне нужно вырваться отсюда куда–нибудь и подумать. Когда вернусь, чтобы проблема уже была улажена.

– Ладно, – прошептала она. – Не беспокойся.

Райан выскочил из спальни. Он не беспокоился. Эшли сделает, как сказала, и ее подруга вернет обратно Лекси. Зато у него появился предлог, что ему срочно нужно отвлечься в казино: посмотреть, вдруг ему улыбнется леди Удача.

Эшли подождала, пока стихнет рев двигателя выезжавшего из гаража «порше» Райана. Только потом позвонила Престону Блоку.

– Прости, что так поздно, – извинилась она.

– Ничего страшного.

Престон даже не спросил, кто звонит. Они разговаривали каждый день и потому мгновенно узнавали голоса друг друга.

– Сегодня вечером притащилась бывшая Райана, – сообщила она Престону. – Уитни думает, что мы взяли ее собаку.

– Вот как? С чего она так решила? Собака здесь, со мной.

– Райан слишком умен. Он раскусил, что за исчезновением Лекси стою я. И пришел в ярость. Он настаивает, чтобы… – Эшли сделала паузу, – … моя подруга вернула собаку прямо сейчас.

Престон хохотнул:

– Твоя подруга? Хорошая шутка.

– Я не сказала ему о тебе. Он так расстроен, и я не хочу злить его еще больше.

Престон ничего не ответил. Эшли знала, что он увлечен ей, но пыталась изо всех сил не обращать на это внимания. Ей нужен был друг, а не еще один горячий поклонник.

– Сделай это ради меня. – Она ненавидела этот умоляющий тон, но что ей оставалось делать? – Верни собаку обратно.

– Сегодня?

– Да. Пожалуйста. Ради меня.

Эшли повесила трубку, выключила свет, но не могла уснуть. Она продолжала прислушиваться, не приехала ли машина Райана. Он такой дерганный и сердитый последнее время. Она просто не знала, что и делать. Его что–то угнетало. Она пыталась успокоить себя, говоря, что это смена работы, обстановки, но сейчас задумалась, так ли это?

Эшли подавила желание взяться за телефон. У нее возник мучительный соблазн попытаться связаться с отцом. Он жил в Бакерсфилде, недалеко к северу. Как и Райан, он всего достиг сам, и у него сейчас был собственный бизнес. Он, должно быть, знает, что такое стресс. И мог бы подсказать, что делать с Райаном.

Но она долгие годы не говорила с отцом. Он всегда утверждал, что будет любить ее, но бросил их. А ей не позволяет гордость плакаться ему в жилетку. Она могла справиться с ситуацией.

На письменном столе дяди, а теперь Адама, зазвонил телефон, заставив его вздрогнуть от неожиданности и разбудив Джаспера, который спал у ног нового хозяина. Тот мельком взглянул на наручные часы и увидел, что уже почти полчетвертого утра. Кто может звонить в такой час? На определителе высветился номер. Маршалл.

Уитни.

Что ей нужно? После тщетных поисков Лекси они вернулись домой в молчании. И без слов все было ясно. В глазах Уитни отражалось глубокое безутешное горе. Больно было смотреть в эти зеленые глаза.

Его так тянуло к Уитни, и Адам сопротивлялся этому притяжению, чтобы не увязнуть еще больше. Он убеждал себя, что у него хватает здравого смысла осознавать, что Уитни все еще эмоционально привязана к бывшему мужу.

И Адаму не хотелось лишних хлопот на свою голову. Последний час он провел, сортируя бумаги дяди. Ему нужно сосредоточиться на расследовании смерти Кэлвина Хантера. Пусть Уитни сама разбирается со своими проблемами.

Его чуть не одолел соблазн позволить ответить за себя автоответчику, но он ведь наказал Уитни немедленно звонить ему, если что случится. Из коттеджа ей могло быть видно, что в доме горит свет, и он еще не ложился.

– Что случилось? – спросил он.

Джаспер в это время вскочил ему на колени.

– Хорошие новости, – закричала она, в голосе слышались слезы. – Лекси нашел какой–то джоггер.

– В этот час?

– Да. Он везет ее домой прямо сейчас.

– Отлично. Я спущусь…

– Не беспокойтесь. Вы и так много сделали. – Она помолчала долю секунды. – Простите, что взвалила это на вас. Большое спасибо за помощь. Спокойной ночи.

Она повесила трубку, прежде чем Адам успел ответить. Он мгновение смотрел на телефонный аппарат, испытывая облегчение, и в то же время Адама тревожило, что ретривера возвращают так поздно, среди ночи. Полицейский инстинкт заставлял его пойти и разобраться в ситуации. Сделав себе выговор, что не занимается собственными делами, Адам нехотя вышел из дома и отправился по дорожке, ведущей к коттеджу, бывшему когда–то домиком садовника. Рядом быстро бежал Джаспер.

Уитни, должно быть, услышала шаги на деревянном крылечке. Она рывком распахнула дверь до того, как Адам успел постучать. Ее счастливая улыбка испарилась, как только она увидела, кто пришел.

– О, а я надеялась, что это парень, который нашел Лекси.

Адам вошел в сопровождении Джаспера. Он чуть не споткнулся о песика, который теперь постоянно сопровождал его, куда бы он ни пошел.

– Я не хотел, чтобы вы встречались так поздно ночью с незнакомым мужчиной. Мало ли какие люди бродят по ночам. Лишняя предосторожность не помешает.

Шелест шин на дорожке из гравия отвлек Уитни от него. Адам последовал за ней на расстоянии нескольких шагов. Из «камри», видавшей лучшие деньки, вылез высокий парень в синей футболке и брюках цвета хаки. У него были светло–русые волосы с выгоревшими на солнце прядями и бронзовое от загара тело. Бицепсы свидетельствовали о том, что он мог бы зажать чью–либо шею, как зубочистку.

– Лекси!

Уитни побежала к машине, когда парень открыл заднюю дверь машины, и оттуда выпрыгнула собака.

Лекси тянула за поводок, крутилась на месте и лаяла. Уитни упала на колени, распростерла руки, и псина бросилась лизать ее, награждая слюнявыми поцелуями. Слезы счастья струились по лицу хозяйки.

Парень чуть согнул могучие плечи, видимо, изображая пожимание плечами, и усмехнулся Адаму:

– Полагаю, это ее собака, точно.

– Похоже на то.

Адам спустился с крыльца, все еще держась настороженно. Он постарался взять тон рубахи–парня, который когда–то использовал, чтобы расколоть потенциальных преступников на допросе.

– Где вы ее нашли?

– Там, по дороге на Мемориал–драйв. Вышел на пробежку и заметил ее в кустах.

– Поздновато для пробежки, не находите?

Качок улыбнулся, обнажив по–калифорнийски белоснежные зубы.

– Я выручал приятеля в «Бумеранге», вышвыривая подростков с фальшивыми удостоверениями личности.

Адам помнил это место со времен службы в полиции. Это был дрянной диско–клуб, в котором время от времени проводили облаву за продажу спиртного несовершеннолетним. К тому же туда захаживали продавцы наркоты, поскольку он находился близко к границе штата рядом с Тиуаной.

– Я типа немного набрался, поэтому решил пробежаться по дороге домой. Заметил собаку, она пошла за мной. Я проверил ярлыки, потом позвонил по номеру.

Уитни не могла оторваться от Лекси. Слезы иссякли, но голос еще дрожал:

– Огромное спасибо. Я с ума сходила от беспокойства. – Она отцепила поводок, пристегнутый к ошейнику Лекси. – Я Уитни Фо… Маршалл.

– Престон Блок.

– Адам Хантер, – представился Адам. – Я друг Уитни. Живу тут рядом. – И показал жестом на возвышавшийся позади них дом. По какой–то причине, которую он еще сам не понял, Адам хотел дать знать парню, что обитает тут поблизости.

Блок показал на Джаспера:

– А это что за уродец, собака, что ли?

Этот болван оскорбил Джаспера: у Адама заняло лишь секунду, чтобы до него дошло сказанное. Он выступил вперед и приготовился ответить язвительной репликой. Нужно признать, что Джаспер не победит на конкурсе красоты, но маленький пес теперь принадлежал ему.

– Джаспер – китайской хохлатой породы. Он у нас международный чемпион, – выступила в защиту Джаспера Уитни.

«Не упоминай, что он стоит целое состояние, – молча предостерег Адам. – Мы не хотим, чтобы еще одна собака исчезла».

– Вот как? – улыбнулся Блок. – Не делайте из меня дурачка.

Адам сражался с позывом шмякнуть Престона. Кто он вообще такой, чтобы критиковать Джаспера?

– Позвольте выплатить вам вознаграждение за возвращение моей собаки, – предложила Уитни, вставая. – Вы не представляете, как я вам благодарна.

Отличный ход, подумал Адам. Блок, должно быть, узнал, что адрес на ярлыке находится в престижном районе, и ждет денег. Видимо поэтому он так стремился возвратить собаку посреди ночи.

Блок потряс головой:

– Не–а. Не надо мне вознаграждения. Просто рад, что смог помочь. Я знаю, что если бы у меня пропала собака, я бы, блин, с катушек съехал.

Да только посмотрите. Что за добросердечный тип.

– Какой породы у вас собака? – спросила Уитни.

– Сейчас–то у меня нет пса. Я живу в квартире, но в детстве я рос с немецкими овчарками. Заведу себе такого, как только смогу.

– Немецкие овчарки – отличная порода, – сказала Уитни, гладя по голове свою собаку. – Мне лучше покормить Лекси. Она пропустила ужин.

– Тогда я пойду, – попрощался Блок.

– До свидания. Еще раз спасибо. Я по–настоящему вам признательна.

Стоя по другую сторону автомобиля, Адам наблюдал, как Уитни напоследок, расчувствовавшись, обняла Блока и еще раз поблагодарила его за возвращение собаки. Лекси последовала за хозяйкой, поднимавшейся на крыльцо коттеджа.

Понизив голос, Адам спросил парня:

– Вы всегда держите в машине поводок?

Блок уже наполовину влез в машину, втискиваясь, учитывая его габариты, с трудом.

– Не–а. – Он поднял руку с зажатым в ней поводком. – Прихватил его вместе с пивом в магазине на Харборсайд. Подумал, что, может, погуляю с псиной какое–то время. В нашем комплексе есть одна старуха–склочница. Приходит в ярость, если только увидит, что кто–то пришел с собакой.

– Ясно. Некоторые не переносят собак. – Адам повернулся и посмотрел в сторону коттеджа, Джаспер не отходил от него ни на шаг. Уитни уже зашла к себе вместе с Лекси. – Еще раз спасибо за помощь.

– Да без проблем, – бросил парень через открытое окно.

Адам смотрел вслед уезжающему Блоку. Тот привез Лекси с дешевым пластиковым поводком, такие можно купить в любом минимаркете. Но что–то зудело у Адама. Он сам не понимал, что не дает ему покоя. Казалось, парень говорил правду. Адам заметил, что у «камри» калифорнийский номер, и на всякий случай запомнил его.

Глава 12

Уитни так пристально наблюдала за тем, как ест Лекси, что заметила появление Адама, лишь когда за спиной раздался легкий шорох. Она повернулась и улыбнулась гостю:

– На калитку нужен замок. Очевидно, Лекси поняла, как ее открыть.

– Думаю, цифровой замок – самое простое решение. – Адам остановился. – У нас на складе все виды замков и устройств безопасности. Я захвачу его сегодня вечером.

– Спасибо. Я ценю все, что вы сделали. – Уитни провела рукой по волосам, вспоминая, как бросалась обвинениями, точно горячими углями. – Ох! Я отреагировала слишком резко. Как бы мне не хотелось этого признавать, но я должна извиниться перед Райаном. Утром позвоню ему первым делом.

– Почему бы вам не попросить адвоката взглянуть на эти бумаги? Если он скажет, что с ними все в порядке, подпишете их. Вам нужно двигаться дальше.

– Вы правы, – заверила она его. – Я готова начать все сначала. Правда, готова.

Он изучил ее с минуту, а затем подошел поближе:

– Точно?

Между ними проскочила настолько сильный электрический разряд, что Уитни чуть не опалило, и на секунду у нее перехватило дыхание. Выдохнула она слишком резко и быстро. Адам посмотрел на нее в ожидании ответа, и его пронзительно–голубые глаза расширились.

– Абсолютно. – Слово тихо сорвалось с ее губ. – Я хочу наладить свою жизнь.

Что там чувствует Адам, Уитни понятия не имела, но понимала, что хочет его. После первой ужасной встречи она боялась его, но постепенно ее представление об этом человеке изменилось. Адам привлекателен, но, более того, он добр. Она не могла представить, что Райан стал бы бегать ночью в поисках потерявшейся собачки, принадлежавшей женщине, которую едва знал.

– Иди–ка сюда. – От хрипотцы в его голосе у Уитни зачистил пульс. Когда Адам потянулся к ней, она с едва слышимым в тишине вздохом скользнула в его объятия.

Он впился в ее губы, бормоча что–то, скорее даже рыча. Уитни мгновенно разжала губы и зажмурилась. Горячий и требовательный язык проник ей в рот. Она обняла Адама за шею и прильнула к крепкому телу. Ее груди прижались к твердым мышцам, а соски сразу же начали пульсировать. Адам изучал каждую частичку ее тела столь же энергично и с той же страстью, как она себе и представляла.

Тепло мощного мужского тела пробудило пьянящее чувство предвкушения. «Каково это будет – очутиться с ним в постели?» – спрашивала себя Уитни, пока Адам продолжал целовать ее. В последний год совместной их с Райаном жизни любовные игры случались лишь время от времени. Она чувствовала равнодушие мужа и перепробовала все, что, по ее мнению, могло доставить ему удовольствие. Это так угнетало ее, что Уитни уже забыла, каково это – быть желанной. А сейчас она с трепетом осознала, что вот этот мужчина хочет ее столь же сильно, как и она его.

Забудь ты Райана! С ним все–е–е кончено.

Адам провел ладонями по ее волосам и обхватил лицо, чтобы поцеловать еще более страстно. Она чувствовала эти его ладони, и томный жар разлился по ее телу, угнездившись в самом низу живота. Да так, что она поджала пальцы на ногах. Языки Адама и Уитни сплелись в безмолвном танце, и она чуть не потеряла сознание от желания ощутить этого мужчину внутри себя.

Адам опустил ладони пониже и стал нежно гладить ее спину. И Уитни померещилось, что те долгие одинокие ночи канули в лету, что их пережил кто–то другой, незнакомый. На мгновение она задумалась о прошлом Адама, что за призраки отражаются в его глазах. Но эти мысли исчезли, как только сильные руки опустились еще ниже, обхватили ее ягодицы и прижали к отвердевшей плоти. Чувства обострились, Уитни выгнула спину и маняще прижалась к пульсирующему члену.

Адам провел рукой между их телами и сжал ее грудь. Соски уже превратились в твердые горошинки, но от тепла его руки болезненно запульсировали, вызывая столь сильное желание, которого Уитни никогда не испытывала. Ей хотелось, чтобы Адам взял ее грудь в рот, хотелось почувствовать, как сомкнутся вокруг соска его губы.

Большим пальцем он коснулся кончика груди, став дразнить чувствительную вершинку через тонкую ткань футболки. Из горла Уитни вырвался жаждущий стон. Она воистину не могла насытиться этим мужчиной.

И… отпрянула от Адама в то мгновение, когда нежданно раздалось какое–то чирикание.

– Ч–что такое?

Адам с отвращением фыркнул:

– Мой мобильник. Я работаю по вызову, но представить не могу, что им могло понадобиться в такой час.

Он снял крошечный телефон с ремня:

– Хантер.

Уитни повернулась и увидела, что Лекси поела и стоит у черного входа. Сразу после еды питомица ходила в туалет. Хозяйка выпустила собаку на улицу и стала приглядывать за ней. Ворота были закрыты, но Уитни не хотелось рисковать.

Она прижала пальцы к повлажневшим губам. Сердце все еще бешено колотилось, колени подгибались. О чем она только думала? Повела себя как распутница, проведшая последний год на необитаемом острове. Конечно, мало кто из ее сверстников пожурит ее за такое, но у нее свои принципы. Не из тех она дамочек, что вешаются на мужчин. Уитни услышала, как Адам подошел к ней сзади и посмотрел через плечо.

– Должен идти. ЧП на одном из постов охраны. Ты могла бы позаботитесь о Джаспере?

– Конечно, – ответила она, сопротивляясь желанию спросить, когда они снова увидятся.

Адам нагнулся и нежно ее поцеловал:

– Я вернусь с замком.

После его ухода Уитни поплелась в спальню. Сил не осталось даже просто думать. Джаспер и Лекси хвостиком последовали за ней. Оказалось, что кровать уже заняли Мэдди и Да Винчи. Существа привычки, они легли спать раньше. Удивительно, но шум автомобиля и возвращение Лекси не потревожили их сон. Здравый смысл подсказывал Уитни вывести их на улицу, особенно склонного к “промахам” Да Винчи, но она слишком устала.

Уитни отодвинула собак в сторону, освобождая себе место на двуспальной кровати и мысленно оправдываясь, что более сорока процентов владельцев собак спят со своими питомцами. Она не такая уж и странная. Джаспер прыгнул на кровать и присоединился к остальным крохам. Уитни чуть подвинулась, освобождая место для Лекси, и похлопала по матрасу. Та недоуменно замерла на месте. Обычно она спала в уютном лежаке на полу, но после повторного хлопка по покрывалу девочка запрыгнула на кровать и улеглась.

Уитни погладила голову любимицы, и сердце неровно забилось, когда она подумала, что почти потеряла Лекси. Что–то защемило в груди. Она не знала, от чего ей хотелось плакать: то ли от облегчения, то ли от безысходности. Ей вспомнилась одна статья на Muttsblog.com.

«Когда Фидо стал Фредом?» Под интернет–вопросом находилось очень содержательное сообщение о том, как Фидо из пятидесятых [1], домашний питомец, превратился во Фреда, настоящего члена семьи. Некий блоггер утверждал, что общество изменилось, и домашние животные взяли на себя новую роль. Мир становится все более и более разобщенным, и собаки начали заполнять пробелы в эмоциональной жизни людей.

Когда Уитни встречала владельцев собак, часто выгуливавших своих питомцев в то же время и по тому же маршруту, они обращались к ней не иначе, как «мама Лекси». Это означало, что ее ретриверу присваивали статус ребенка. Мало кто из бывших соседей–собачников знал, как звали Уитни.

Лекси начала тихо посапывать, значит, уснула, но Уитни продолжала ее гладить. Что ж, это правда, призналась она: Лекси заполнила огромную пустоту в ее жизни. С тех пор как они купили ее почти пять лет назад, собака начала отвоевывать место, которое когда–то принадлежало Райану. Это было началом конца отношений с мужем. Оглядываясь назад, Уитни поняла, что Райан начал отдаляться незадолго до того, как принес домой щенка.

Без семьи или многочисленных друзей в сердце Уитни образовалась пустое место, о существовании которого она даже не подозревала до тех пор, пока Лекси снова не заполнила его. После исчезновения питомицы Уитни оказалась на грани отчаяния. Ей было намного больнее, чем при уходе Райана. Она почти устроила истерику перед бывшим мужем и его тупой красоткой–женой. Перед Адамом.

– Тебе нужна своя личная жизнь, – прошептала она в темноте.

В памяти всплыло лицо Адама. Она почти ощущала его поцелуй. Не помешай им телефонный звонок… ну, они бы столкнули Мэдди и Да Винчи на пол.

Она с минуту подумала над своим положением, прекратила гладить Лекси и перевернулась на другой бок. Человек без друзей или семьи не должен бросаться очертя голову в… во что? В роман на одну ночь? Нет, только не с Адамом. Новые отношения нужно начинать с большей осторожностью. В конце концов, она уже доказала, как плохо выбирала мужчин.

Она нуждалась в семье и друзьях. После возвращения Миранды Уитни планировала компенсировать потерянное время, но ее двоюродная сестра была настолько поглощена своей свадьбой, что Уитни оказалась ей не нужна. Она лишь могла постараться наладить отношения с кузиной и посмотреть, что из этого выйдет.

Что касается друзей, то Триш Боурейтер – единственный человек, с которым Уитни общается постоянно. Триш навязывала свою помощь, но, тем не менее, их объединяли общие интересы: опыт развода, золотистые ретриверы.

Уитни представила впечатляющий дом новой знакомой и престижную галерею. Кажется, у этой женщины есть все, но она одинока, как подозревала Уитни.

Она произнесла вслух: «Завтра начну новую жизнь». Да, банальная фраза, но соответствует ситуации. Уитни отказывалась жить как отшельница, которую любит лишь собака.

Адам спрашивал себя, какого черта он торчит в караулке на воротах «Оушн–Хейтс». По какой–то причине охранник просто встал и ушел, даже не связавшись с командным постом. Местный житель вернулся домой и увидел, что пост пуст. Каким–то образом мужчина справился с компьютером, пока не связался с «Хайтек». Буч позвонил Тайлеру на домашний и на сотовый, но безрезультатно. Тогда в отчаянии начальник охраны позвонил Адаму.

Все знания Адама о работе поста охраны сводилось к одному: нужно открывать ворота для жителей, гостей и обслуживающего персонала. Слушая команды Буча по телефону, он мог выполнить эту процедуру. Чуть больше четырех часов утра. Скорее всего, до семи машин почти не будет, а к этому времени следующий охранник успеет вступить на дежурство. Если «Хайтек» зарабатывает такие большие деньги, то, по крайней мере, могла бы содержать запасного охранника. Завтра надо будет обсудить с Тайлером этот вопрос и не только этот. Если удастся найти замену, то Адам сможет улечься в постель с Уитни.

Хорошо, может быть и не просто улечься. На ум пришел горячий потный секс. Адам почти чувствовал, как она лежит под ним, чувствовал, как входит в ее мягкое, податливое тело.

Он хотел женщину – она была нужна ему невыносимо. «Но не всякая», – подумал Адам. Он почти погиб, и этот опыт изменил его взгляды на жизнь.

Когда–то он считал, что на поиск спутницы жизни, создание семьи у него еще много лет впереди. Смерть отца в весьма раннем возрасте стала предвестником грядущего. Но Адам не внял предупреждению, что жизнь слишком коротка. Ему самому пришлось оказаться на пороге смерти, чтобы понять, насколько хрупкая штука жизнь. Кончина дяди Кэлвина лишь укрепила понимание этого.

– Очисть мозги от секса, – бормотал Адам себе под нос. Иначе так и будет ходить с набухшим членом в штанах, с прямым, точно железная пика, с которым ушел от Уитни. Только эрекции ему не хватало в караулке.

Он позвонил Бучу на командный пост:

– Мне нужен наш пин–код для «Всеобщей слежки».

– Что–то случилось? – спросил Буч с ноткой любопытства в голосе.

– Не–а. Просто скучно. Хочу проверить одного парня.

Начальник охраны назвал Адаму ряд букв и цифр, который позволит получить доступ к базе частной компании. Эту базу данных использовали многие охранные фирмы и некоторые небольшие отделы полиции. Во «Всеобщей слежке» хранилась информация из отдела транспортных средств, коммунальных компаний, служб кабельного телевидения и отчетности по кредитным картам. Система также использовалась для определения текущего адреса человека, его места работы, кредитной истории и многой другой предположительно конфиденциальной информации.

Услуги «Всеобщей слежки» стоили дорого, но для охранных служб они окупали себя при необходимости найти кого–либо. До того как Адаму пришлось уехать в Ирак, «Хайтек» была готова предоставлять различные услуги по безопасности. Но теперь фирма, казалось, занималась лишь караульной службой. Интересно, почему они до сих пор платят за «Всеобщую слежку»?

Войдя в систему, Адам набрал «Престон Блок». В следующую секунду выскочила стандартная информация.

Адрес: 1297 Терстон–плейс, блок 4B

Место работы: «Фитнесс–центр доктора Джокса»

Автомобиль: Камри 1992 (синий)

Лицензия: HWZ943

Адам просканировал кредитную историю. Одна кредитная карта. Блок вносит минимальный платеж каждый месяц и средства на счет, составляющий примерно половину максимального. Типично. Большинство американцев имеют здоровенный баланс и платят по минимуму каждый месяц[2].

На его расчетном счете в «Бэнк оф Америка» почти пятьсот долларов. Сберегательного счета нет. Ничего удивительного. Америка превратилась в нацию должников, а не вкладчиков.

Адам прокрутил вниз страницу. Ах ты черт! У Престона Блока закрытая запись о преступлении[3]. За что? В редких случаях запечатанная запись скрывала серьезное преступление, например, изнасилование или убийство. Однако в данном случае такая вероятность слишком мала. Скорее всего, Блок был осужден за мелкую кражу или «позаимствовал» чей–нибудь автомобиль.

Адам откинулся на спинку кресла и посмотрел на экран. Кажется, парень простой работяга. Ничего необычного, за исключением того, что он оказался на пробежке и наткнулся на потерявшегося золотистого ретривера.

Так что же беспокоит Адама?

Он вышел из «Всеобщей слежки» и забил «Престон Блок» в Гугле. У парня есть веб–сайт. Интересно. Адам зашел на страницу и увидел фотографию Блока, на которой он выглядел еще более накаченным, чем сегодня ночью. Он смазал мускулы маслом, как это делают штангисты, и выглядел очень эффектно на экране.

Блок рекламирует свои услуги в качестве личного тренера. «Или я к вам, или вы ко мне!»

Каков парнишка! Адам прощелкал серию фотографий, на которых был изображен Блок за работой в «Фитнесс–центре доктора Джокса». Большинство клиентов Блока оказались здоровыми, прелестными женщинами – с трудом верилось, что им нужен тренер. Но это только по мнению Адама.

Он утомился смотреть на всех этих крошек, с которых тренировал Блок, чем и зарабатывал себе на жизнь. Адам снова начал думать о сексуальном теле Уитни. Но вернулся на главное меню и заставил себя не думать о ней.

И тут его точно громом поразило. Теперь Адам знал, что его беспокоило в истории Престона Блока. Ладно, ладно, какой ненормальный отправится на пробежку почти в три тридцать утра? Это первая странность.

Но дело не в этом. В рассказе Блока есть нестыковка.

В качестве детектива убойного отдела Хантер провел достаточно времени на улицах огромного Сан–Диего, чтобы запомнить большинство магазинов, особенно расположенных у главных транспортных магистралей.

На Харборсайд нет никакого «Стоп–н–Гоу». Зачем Блоку лгать, где он купил поводок?

________________________________________________________________________________

[1] Популярная в Америке кличка для собак, в переводе с латыни означающая «Я доверяю». Причина популярности клички заключается в том, что так звали собаку Авраама Линкольна. Одним из самых известных собак в мире является Фидо, который 15 лет (1943–1958) ждал своего хозяина, не вернувшегося с войны. Каждый день пес встречал автобус, когда–то привозивший хозяина с работы. В конце 1957 года в Борго–сан–Лоренцо на площади Данте знаменитому псу был поставлен бронзовый монумент с надписью на постаменте: «Фидо. Образец преданности».

[2] Здесь описана типичная схема оплаты долга по кредитной карте – ежемесячный взнос минимального платежа (всего 2–10% от суммы задолжности плюс комиссия и проценты). Такая форма оплаты выгодна кредитным организациям, так как должнику приходится выплачивать свой долг не один год, а должники по большой части предпочитают платить по–минимуму, не понимая, что кредитные организации используют их в своих целях (поощряя держать огромный баланс). Например, если у вас на балансе кредитной карты $10.000 и с вас берут 13.10 процентов, и вы каждый раз осуществляете только минимальный платеж, то выплата займет 27 лет, и в конченом счете вы заплатите $21.271.

[3] В Америке лицо, совершившее преступление в несовершеннолетнем возрасте, может подать заявление в суд о закрытии записи о судимости. Это означает, что теперь документы находятся в закрытом доступе и фактически перестают существовать, а лицо признается несудимым.

Глава 13

Уитни бросила взгляд на свое отражение в высоких стеклянных дверях небоскреба в Марина–Дистрикт, где находилась контора Бродерика Бэбкока. В бледно–розовой двойке и темно–синих брюках вид у нее не казался достаточно деловым для визита к адвокату по уголовным делам. Ну что ж, это лучшее, что она смогла найти.

Прежде чем наведаться в деловой центр города, Уитни выгуляла собак, которые срочно в этом нуждались. Потом позвонила Райану, чтобы извиниться и сообщить ему, что Лекси нашлась, но он уже уехал. Уитни чуть не подавилась, извиняясь перед Эшли, но как–то умудрилась проделать это. Та была «совершенно взволнована», услышав, что Лекси вернулась. Уитни попросила Эшли немедленно связаться с Райаном, поскольку не хотела, чтобы бывший муж терял время, обзванивая лаборатории в поисках собаки.

Открывая высокие двери и входя в необъятный вестибюль с мраморным полом, Уитни отметила про себя, что враждебность, которую она чувствовала по отношению к Райану и его новой жене, сменилась чувством облегчения. Уитни хотелось оставить позади развод. Прошлой ночью, лежа в постели с пристроившимися рядом собаками, она осознала, как сильно ей хочется начать все с начала. Она твердила себе, что не стоит рассматривать Адама Хантера в качестве действующего лица в этой новой жизни. «Выкинь его из головы», – упорно продолжала уговаривать себя Уитни. А в следующую же минуту незвано–непрошено, она поклялась бы Господом, в памяти всплывал его образ.

Уитни проверила висевший на стене список и нашла, что офис Бродерика Бэбкока располагался в пентхаузе. В который раз молча перебрав в памяти, что будет говорить адвокату, она поднялась в лифте в контору юриста. Еще одни стеклянные двери вели в большую приемную, обставленную мебелью цвета венге в стиле минимализма. В приемной не было никого, за исключением сидевшей за письменным столом женщины в летах.

Уитни вошла, и женщина с волосами пронзительно голубого цвета и в сером деловом костюме ее встретила улыбкой:

– Чем могу помочь?

– Меня зовут Уитни Маршалл. – Она предполагала, что фамилия «Маршалл» покажется женщине знакомой. Очевидно, что этого не произошло. Секретарь терпеливо ждала продолжения. – У меня имеется соглашение о разводе, и мне хотелось бы, чтобы какой–нибудь адвокат посмотрел его.

Уитни встала перед столом.

– У нас тут контора по уголовным делам, – вежливо ответила женщина. – Я бы рекомендовала…

– Вообще–то, мне бы хотелось увидеть кого–нибудь именно отсюда, – настаивала Уитни. – Понимаете, раз уж моя кузина, она мне скорее как сестра, в свадебном путешествии с мистером Бэбкоком, я подумала…

– Ваша кузина?

– Они в свадебном путешествии. Знаете, где–то на Фиджи.

Может, адвокат не сообщил о женитьбе своему персоналу? Женщина казалась озадаченной, но улыбалась. Предположительно, свадьбу скрывали от клиентов. Хотя Уитни думала, что персонал–то в курсе дела, но, возможно, она выдала информацию, придя сюда и выболтав секрет.

– В свадебном? – переспросила секретарь таким тоном, словно сроду не слышала этого слова.

– Да. Я подумала, что, может, другой адвокат из вашей фирмы мог бы быстро просмотреть бумаги. – Она помахала документом, который захватила с собой.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Уитни. Уитни Маршалл. А кузину Миранда Маршалл, сейчас Миранда Бэбкок.

– Понимаю. – Служащая поднялась, сказав: – Подождите здесь. Я скоро.

Женщина исчезла за двойными дверями, должно быть, ведущими во внутренние кабинеты. Уитни глубоко вздохнула и уставилась в окно на замечательную панораму бухты Сан–Диего. Глядя на медленно идущий к судоверфи авианосец, в который раз мысленно репетировала, что скажет адвокату. Ей нужно разузнать, как придется оплатить услуги. Это самое важное, она ведь почти без гроша.

Открылась дверь, и секретарь сказала:

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Уитни пошла за ней по длинному коридору, мельком увидев несколько людей, сосредоточенно работавших за столами в различных кабинетах. В конце коридора перед ней предстал огромный офис, а за ним мерцающая голубая гладь залива. Должно быть, кабинет принадлежит старшему партнеру. Не стоило беспокоить адвоката такого высокого уровня ради ее простого соглашения. Почему бы не привлечь одного из рядовых сотрудников для того, чтобы просмотреть документ?

Прежде чем Уитни успела предложить это сделать, секретарь вошла в офис и объявила:

– Уитни Маршалл, сэр.

Из–за стеклянного письменного стола размером с бильярдный стол встал высокий черноволосый мужчина с седыми висками. Карие глаза как бы предостерегали, что ничто не ускользнет от его внимания. Они также свидетельствовали, что этому человеку неведомо слово «компромисс». Во что она влипла?

– Спасибо, Карен, – с улыбкой поблагодарил он секретаря.

Уитни немного расслабилась, когда женщина закрыла дверь. Мужчины, которые добры к своим подчиненным, в основном добры со всеми. Ведь так?

Он протянул ей через стол руку:

– Бродерик Бэбкок.

У нее зашумело в голове, словно со свистом пронесся воющий ветер. Рот открылся, словно сам по себе, и она хрипло произнесла «Уитни Маршалл». С трудом умудрилась протянуть вялую руку, которую хозяин кабинета пожал.

– Садитесь, прошу вас.

Адвокат махнул рукой в сторону кресла по другую сторону его стола.

Она упала на сидение, резко втянув воздух, пытаясь осознать слова, которые только что услышала. Как может быть перед ней Бродерик Бэбкок? Что вообще происходит?

Со всей серьезностью тот пытливо окинул ее уверенным взглядом, потом соизволил улыбнуться:

– Люди выдумывают множество трюков, чтобы попасть ко мне, зная, что я не берусь за дела, когда загружен ими сверх меры, но этот предлог побил все. Поэтому я попросил Карен дать мне на вас взглянуть. Хочу посмотреть в глаза личности, состряпавшей такую нелепую историю.

«Скотти, забери меня отсюда(Цитата и сериала «Стар трек» – Прим.пер.)», – все, что она смогла подумать. Миранда, видимо, сыграла с ней какой–то трюк или что–то подобное.

– Я не состряпала никакую историю, – ответила Уитни слабым тоненьким голоском, словно застенчивая сестричка Минни Маус. – Я и в самом деле думала… Неважно. – Уитни встала с наибольшим достоинством, которое могла изобразить. – Моя кузина, должно быть, сыграла со мной шутку. Очевидно, я ошиблась. Простите, что отняла у вас время.

– Сядьте и расскажите, что случилось. – Он показал на стопки бумаг, разбросанных по всему столу. – Мне не помешает хорошенько посмеяться.

Уитни не составило труда понять, как этот адвокат управлял судом присяжных. Говорил он убедительным тоном, не допускающим возражений. Она снова опустилась в кресло.

– Кузина заверила меня, что отправляется на Фиджи в свадебное путешествие. До недавнего времени мы редко виделись с ней, поэтому я не встречалась с ее предполагаемым новоиспеченным мужем, Риком Бэбкоком.

– А вот это ее первая ошибка. Я использую имя Бродерик только в профессиональном плане, потому что длинные имена производят впечатления на людей, особенно присяжных. Друзья зовут меня просто Род.

Впервые Уитни осенило, что Миранда никогда не встречалась с адвокатом. Только незнакомые могли подумать, что «Бродерик» сокращается до «Рик», но лишь друзья знали, что его зовут Род.

– Продолжайте, – потребовал он.

– Миранда говорила очень убедительно. Она освободила свое жилье и позволила мне его занять. Видите ли, я развожусь. Ну, я фактически разведена, но…

– Или вы разведены, или нет. Это как с беременностью. Вы или беременны, или нет. – Шутливо заметил он, заставив Уитни невольно улыбнуться, но сейчас ее скорее одолевало желание кого–нибудь придушить, а именно Миранду.

– Думаю, я разведена. – Она подкрепила слова жестом, махнув документом, который держала в левой руке. – Я подписала арбитражное соглашение несколько месяцев назад, а тут внезапно заявился мой бывший муж. Он объявил, что оно незаконно, поскольку нужно подписать документ в присутствии нотариуса.

– Что ж, все правильно.

– Мне немного.. – она чуть не сказала «подозрительно», но поправилась, – не по себе, поскольку этот документ кажется на вид длиннее оригинала. Вот почему я решила обратиться к адвокату, чтобы он просмотрел бумаги. Сюда я пришла, потому что попалась на проделку Миранды.

Он покачал головой и произнес:

– Арбитраж. Обхохочешься. Третейским судейством обычно занимаются студенты–юристы, которым не хватает монет на бары. Люди думают, что экономят деньги. А потом большая часть народу идет к адвокатам, вот как вы.

Уитни слабо улыбнулась:

– Простите, что побеспокоила вас. Я найду другого адвоката, чтобы просмотреть эти бумаги.

– Никакого беспокойства, – тут же заверил ее он. – Оставьте мне соглашение. Я дам кому–нибудь его просмотреть и верну вам.

Уитни поколебалась:

– Я пришла сюда, потому что поверила рассказам Миранды. Думала, что смогу договориться в плане оплаты, потому что мы вроде теперь, ну понимаете… родственники.

Он снова хохотнул, и она невольно улыбнулась в ответ. Она бы могла поклясться, что он держал в кулаке большую часть жюри присяжных.

– Я не возьму с вас платы. Наверно, дело не стоит и выеденного яйца. Просто оставьте бумаги. – Он протянул руку, и Уитни вручила ему документ. Бумага слегка помялась от того, что она крепко сжимала ее. – Я заинтересовался вашей кузиной, и почему она выдумала такую дикую историю. Расскажите мне о ней.

Уитни не знала, с чего начать. Обман Миранды выбил ее из колеи. Времени на обдумывание не было.

– Миранда Маршалл. Я с ней знаком?

– Возможно. Она моего возраста, тридцать два, ближе к тридцать трем. Мы двоюродные сестры и очень внешне похожи. Зеленоглазые блондинки. Одной комплекции.

– Я никогда прежде вас не видел. Уж поверьте, у меня хорошая память на лица.

Она ему поверила. Бродерик Бэбкок, наверно, держал в голове целую юридическую библиотеку.

– Где ваша кузина работает?

– Она владеет – владела – фирмой «Обслуживание домашних питомцев Маршалл». Прогулки с собаками и служба присмотра за ними. Большей частью за собаками, но есть и несколько кошек.

Адвокат откинулся в кресле и нахмурился:

– У меня нет собаки. Не могу себе представить, где же мы пересекались.

– Может, она просто все выдумала. Вы хорошо известны. И…

– И все же странно. Надеюсь, она не разнесла эту новость по всему городу. Я развожусь…

– Наверняка не разнесла, – поспешно заверила его Уитни. – Миранда предупредила меня, чтобы я никому не рассказывала. Она заявила, якобы вы хотите сохранить все в секрете, чтобы ваши клиенты не знали, что вы уехали из города.

– Ваша кузина, случаем, не на учете у психиатра?

– Конечно, нет, – заверила его Уитни. Но вдруг поняла, как мало она в действительности знает о Миранде.

Райан вышел из «Ле Бистро», весь с ног до головы обливаясь потом. Этот хрен, Доменик Корис, держал его за яйца и знал об этом. Иного пути вылезти из этих неприятностей, кроме как позволить Корису творить, что он хочет, не было.

Райан сел в «порше» и проверил послания на сотовом телефоне. Мобильник стоял на вибраторе, и Райан знал, что пока он беседовал с индейцем, пришло несколько звонков. Три сообщения оставила Эшли. Звонил также Уолтер Нэнс, глава группы хирургов, в которую вступил Райан.

Черт!

Что он скажет Уолтеру? За новое здание Райан не внес свою долю. И в ближайшее время возможности достать денег у него не появится.

Прошлой ночью Госпожа Удача выразила ему свое презрение. Он покинул Эшли в надежде собрать достаточно монет на игровых автоматах в казино, чтобы поиграть за столами в кости. Но спустил все.

Райан нажал быстрый набор, и после второго гудка ответила Эшли.

– Как дела, малыш?

– Лекси вернулась к Уитни. Она звонила, чтобы извинится за свое вчерашнее истеричное поведение.

– Надеюсь, с тобой все хорошо, учитывая…

– Конечно. Я была с ней очень мила. Она настаивала, чтобы я позвонила тебе. Не хочет, дескать, чтобы ты звонил по лабораториям, когда Лекси уже дома.

– Спасибо за это. Послушай, милая. Мне нужно идти. У меня встреча с Уолтером.

Он нажал отбой и подавил вздох. При нормальных обстоятельствах он бы запилил Эшли за то, что ее подруга украла Лекси, но он уже почти подошел к тому, чтобы признаться, что они без гроша.

Разорены!

Он даже представить не мог, как справится его жена, если он признается, какие размеры приняла его страсть к азартным играм. Эшли старалась не подавать виду, но так и не смогла скрыть от него, как счастлива, что оставила работу в центре косметической хирургии. Всю жизнь Эшли была стеснена в средствах. Она рассчитывала на него, что он обеспечит ей уровень жизни, достойный такой красавицы, как его малышка.

Склонившись над рулевым колесом, Райан уставился в стену здания. Он понимал, что жена любила именно его. Однако и его финансовое положение, и статус врача значили для нее очень много. Она заслуживала самого лучшего, и он собирался дать ей это. Неважно, каким путем.

Уже миновало время ланча, когда Престон Блок появился в гимнастическом зале. По словам сидевшего за стойкой администратора молодого хлыща, Блок все утро посещал клиентов на дому.

– Блок, – позвал Адам, когда качок захлопнул дверцу своей машины.

Тот повернулся и посмотрел, кто его зовет. Блок попытался улыбнуться, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что парень не удивился, увидев Адама.

– Эй, как собака?

Адам подошел поближе, чтобы взглянуть в глаза Блока:

– Лекси дома, где ей и положено быть.

Тот переложил из одной руки в другую рюкзак.

– Вознаграждения я действительно не хочу. Я…

– Я пришел не из–за награды. Хочу знать правду. Вы ведь не бегали, когда нашли Лекси?

– Конечно, я был на пробежке.

– Не вешайте лапшу. В Харборсайд нет никакого супермаркета. Вы купили поводок не там. Зачем вы украли собаку?

– Мужик, вы ее потеряли. Я ее нашел, как и говорил.

Адам внимательно смотрел на Престона Блока, чьи слова повисли, как лассо в воздухе. Вранье похоже на тараканов: стоит увидеть одного, как тут же рядом окажутся другие. Прошла минута, прежде чем Адам сказал:

– Я проверил Джейка Конавея в «Бумеранге». Прошлой ночью вы там никому не помогали.

Если Блок и удивился, что Адам знаком с владельцем паршивой забегаловки, то виду не подал. Он пожал плечами, как бы говоря: «Ну и что?»

Адаму очень хотелось вогнать кулак в глотку этого придурка. Вместо того добавил:

– До призыва на войну в Ирак, я работал детективом департамента полиции Сан–Диего.

Вот это заявление что–то расшевелило в голове Блока. Его ноздри чуть расширились, явный признак озабоченности. Адам не упомянул, что больше не имеет отношения к органам правопорядка. Пусть Блок думает, что он собирается снова вернуться на работу в полицию.

– А сейчас выбирайте, – как бы между прочим обронил он. – Можете рассказать мне правду, или вам предстоит ощутить на своей шкуре, что такое глубокое копание в вашей личной жизни. Я уверен, что вам не захочется оглядываться в зеркало заднего вида всякий раз, когда придется садиться в машину. Думаю, вы не хотите покуривать травку и размышлять, а не арестуют ли вас? И не захотите опаздывать к клиентам, потому что вас за что–то остановил дорожный патруль.

– Это преследование. Я подам на вас заявление.

– У вас приводы в полицию, когда вы были подростком, о чем есть соответствующие записи. Возможно, вашим клиентам не так уж понравится иметь с вами дело, если они получат копии этих записей?

Адам блефовал. Почти невозможно получить копии таких записей.

– О, черт! – Блок посмотрел на вход в зал, словно ждал, что кто–нибудь выйдет и придет ему на помощь. Затем глубоко вздохнул, раздув ноздри на этот раз шире: – Я не собирался нанести какой–то вред. Я ведь вернул собаку?

– Зачем вы вообще брали ее? – отчеканил слова Адам.

Блок провел похожей на лопату ладонью по волосам:

– Это был мой план – только мой. Тогда это казалось хорошей мыслью. Она не имеет с этим ничего общего.

– Она? Вы имеете в виду Эшли Фордем?

Глядя на фото хорошеньких женщин, выставленных на сайте Блока, Адам подумал о новой жене Райана, но фитнесс–клуб «Доктор Фокс» находился слишком далеко от места, где они жили, поэтому Адам не был уверен, есть ли тут связь.

– Ага. Послушай, мужик… Эшли хотела этот новый дом. Очень расстроилась. Ей бы осесть. Полноценная жизнь – вот, что ей нужно. А то одна квартира за другой, то один город, то другой.

– Трагедия, конечно, но при чем тут собака?

– Я работал с Эшли три года, с тех пор как она перебралась сюда, чтобы попытать счастья в конкурсе на звание «Мисс Сан–Диего». Мы стали близкими друзьями. Я единственный, кто пришел на похороны ее матери. И мы праздновали вместе, когда док вручил ей это чертово кольцо.

Адам готов был поклясться, что Блока «переполняла радость» по случаю помолвки Эшли. Любому придурку видно невооруженным глазом, что парень с ума сходил по сексбомбочке, на которой женился Фордем.

– Ладно, приятель, я уловил суть. Так какое отношение ваша дружба имеет к ретриверу?

– Я думал, мы сможем использовать собаку в качестве рычага, чтобы убедить упрямую бабу подписать кое–какие документы. Тогда кредитная история дока станет чистой, и они смогут купить новый дом. Эшли говорила, что бывшая уже согласилась на соглашение, но сейчас отказалась подписать документы.

Адам мысленно дал себе тычка за то, что сам не догадался. Он прогнал Фордема, когда тот силой пытался заставить Уитни поставить ее подпись.

– А с чего вдруг вы решили вернуть собаку среди ночи? Не похоже на запланированное действие.

Блок потупил глаза, сказав понуро:

– Док понял, что за исчезновением собаки стоит Эшли…

– Фордем ничего не знал?

– Черт, да нет же. Он пришел в ярость, когда обнаружил, что она натворила. И стал настаивать, чтобы ее подружка вернула собаку.

– Подружка? Он о вас не знает?

– Не–а. Он бы не понял нашу дружбу. – На лицо Престона набежала туча. – Послушайте, собака вернулась. В целости и сохранности. Верно? Не говорите никому, что на самом деле случилось. Это только расстроит брак Эшли.

– Считаю, что Уитни заслуживает знать правду.

– Ну и в чем смысл? – возразил Блок. – Ей нужно было с самого начала сделать, что от нее требовалось. Подписать соглашение и отчалить. Спорим на что угодно, Уитни не поверит, что ее бывший не замешан в этом деле. Да она воспользуется случаем, чтобы еще больше вставлять палки в колеса. Эшли заслуживает немного счастья.

Адам бы не удивился, если бы Блок оказался прав. Утром Уитни встречается с адвокатом. Она предполагает, что адвокат одобрит документ, тогда она подпишет бумаги и вернет их бывшему мужу. Станет ли она так поступать, если узнает, что личный тренер Эшли умышленно забрал Лекси? Наверняка решит, что Райан здесь причастен.

Ладно, хорошо. Адам хотел, чтобы Уитни преодолела этот этап жизни и стала двигаться дальше. Если уж быть честным самим с собой, то он должен признать, что хочет, чтобы она полностью порвала с прошлым. Он верил, что Престон говорит правду. Бывший муж Уитни не брал Лекси. Уитни получила собаку назад. Подробности ей знать ни к чему.

«Оставь все как есть», – сказал себе Адам.

Глава 14

– Представить не могу, с чего бы Миранде говорить, что она выходит замуж за Рода Бэбкока. А вы что думаете?

Уитни сидела в галерее у Триш Боурейтер и поглощала салат. К Триш она пришла сразу после посещения адвоката и еще раз погуляла с Бренди, пока его хозяйка заказывала обед. Лекси и остальных собачек надежно заперли в коттедже.

Ведя ретривера по дорожке, Уитни постоянно спрашивала себя: почему? Зачем? У Миранды какие–то неприятности? Она сбежала от какого–нибудь жестокого дружка? Долгов?

Уитни исключила последнюю возможность. Никаких настойчивых телефонных звонков или околачивавшихся поблизости сборщиков долгов. Правда, они еще могут появиться, но Уитни в этом сильно сомневалась.

Что же такого страшного могло произойти, что Миранда не смогла поделиться с ближайшей родственницей? А она ведь излила душу кузине и в подробностях поведала об измене мужа. Миранда сроду не упоминала ни о каких проблемах и, казалось, очень радовалась предстоящей “свадьбе”.

Конечно, теперь Уитни понимала, почему двоюродная сестра никогда не показывала своего “жениха” и хотела сохранить медовый месяц в тайне. Если бы не ссора с Райаном и исчезновение Лекси, то Уитни никогда бы не зашла к Бродерику Бэбкоку. Она бы не хватилась кузины по крайней мере еще две недели. Миранде нужно было выиграть время?

Триш с минуту погоняла вилкой листья латука в курином салате «Цезарь» и ответила:

– Даже предположить не могу, зачем вашей двоюродной сестре придумывать такую странную историю, а потом исчезать. Уверены, что она забрала всю одежду?

– Да. Я помогала упаковывать чемоданы. Книги, канцелярские принадлежности и – не знаю, что там еще, хлам какой–то, – она сложила в гараж. – Уитни задумалась: – И еще взяла с собой ноутбук.

– Если она взяла всю одежду и компьютер, то планировала куда–нибудь переехать. Она же уехала на своей машине?

– Да.

Уитни вспомнила, как двоюродная сестра в сумерках отъезжает от дома на своем «вольво».

– У Миранды должны остаться платежи за машину и счета по кредитной карте. Думаю, их можно проверить по Интернету, но я не знаю как.

Уитни медленно кивнула, подумав, что Адам должен знать, как отследить Миранду. Может ли она навязаться ему еще раз?

– Только не взваливайте на себя проблемы Миранды, – предупредила Триш.

– Вы считаете, она бы со мной поделилась?

– Не обязательно. По вашим словам, вы двое не были близки долгое время. Может быть, она просто не хотела втягивать вас в свои неприятности.

– Все возможно, – признала Уитни и вспомнила, что чувствовала прошлой ночью, лежа в постели с собаками. Кроме Лекси в ее жизни почти ничего не осталось. Близость с Мирандой была так необходима, но теперь это казалось невозможным.

– А что собой представляет Род Бэбкок? – спросила Триш, неожиданно меняя тему.

– Он немолод. Где–то лет сорока пяти.

Произнеся это, Уитни поняла, что Триш примерно столько же, и понадеялась, что не обидела ее. Когда Род и Триш улыбались, от уголков их глаз расходились морщинки.

– Привлекательный. Действительно умный. Как мило, что он согласился проверить для меня бумаги, – поспешила продолжить Уитни.

– Судя по моему опыту, мужчины, особенно юристы, ничего не делают бесплатно.

После пережитого ужаса с бывшим мужем Триш явно перестала доверять всем представителям противоположного пола. Возможно, именно поэтому она никогда так и не вышла замуж. Конечно, дело не в ее внешности – Триш поразительно привлекательна.

Та встала, подошла к своему столу и вернулась с несколькими конвертами.

– Вот несколько приглашений на мою следующую выставку. Открытие состоится в пятницу вечером. Вам понравились работы Владимира. Приходите, познакомитесь с ним на открытии.

– Здорово, – сказала Уитни. Русский художник, известный только по имени, нарисовал злобный глаз, который как–то раз породил у Уитни ассоциации с Адамом. Огромное око наблюдало за ней и сейчас.

Триш вручила ей конверты:

– Приводите с собой друга и передайте приглашение Роду Бэбкоку. Я бы хотела встретиться с ним. Уверена, он может позволить себе работу Владимира.

– Постараюсь, – ответила Уитни. – Но не думаю, что снова его увижу. Кто–нибудь из его персонала…

– Вы его увидите. Попомните мои слова.

Тайлер вернулся в офис почти под вечер. Шерри передала Адаму, что его партнер отправился на “проверку” нескольких ассоциаций домовладельцев.

– Эй, Адам. – Тайлер просунул голову в кабинет друга: – Ты хотел меня видеть?

Тот оторвался от экрана монитора: проводил анализ средств безопасности.

– Проходи и закрой дверь.

– Ой–ой–ой. Как серьезно звучит. – Тайлер выполнил указание и сел в кресло, стоявшее у письменного стола. – Что–то случилось?

– Вчера вечером охранник в «Оушн Хейтс» самолично покинул пост. Я…

– Я знаю. Прости. Такое редко случается.

– Может, организуем охрану по вызову?

Тайлер неуверенно улыбнулся:

– Трудно спланировать на эту смену, но я что–нибудь придумаю.

– Хорошо. – Адам не задавал больше вопросов. Охранный бизнес – дитя Тайлера, именно он развивал его и разбирался со счетами. – Ты оказался прав насчет корпоративной безопасности. Нам нужно гораздо больше средств.

– Может быть, позже, – ответил Тайлер без всякого интереса.

– У меня другая идея. Мы могли бы попробовать прямо сейчас.

– Ладно, выкладывай.

– После одиннадцатого сентября защита зданий и офисов превратилась в огромный бизнес, так ведь? Я не имею в виду безопасность персонала. Я говорю о создании целой системы охранительных преград. Бетонные ограждения, к примеру.

– Понял. Мы узнаем, есть ли у кого–нибудь на складе нечто подобное. – Тайлер медленно кивнул. – Мы могли бы двигаться в этом направлении.

– Я нашел компанию на севере, производящую шлагбаумы. Примерно такие мы используем для охраны летних кинотеатров и автостоянок, но только у нас они из легковесных материалов, а эти ребята используют арматурную сталь. Они могут остановить пятитонный грузовик, двигающийся со скоростью семьдесят миль в час. Никто не сможет просто влететь на полной скорости и взорвать здание.

– Это и правда впечатляет, – задумался Тайлер. – Но если шлагбаумы настолько тяжелые, то и мотор, который их поднимает, должен быть мощнее. Значит, нужно менять имеющиеся двигатели и покупать новые. Я не уверен, что ассоциации домовладельцев…

– Я думал о местных предприятиях и военных объектах, а не о частных домах.

– Разве у военных нет своих подрядчиков?

– Да, но многие переключились на Ирак. Здесь теперь серьезная нехватка, – ответил Адам. – Думаю, нужно начать с преграждающих столбов.

– Что это?

– Цементные столбы до колена, мешающие автомобилям или грузовикам подъехать слишком близко к зданию. Как раз недавно разработали столбы нового типа, которые можно убирать, если кому–то необходимо получить доступ к зданию, чтобы въехать, выехать или перенести крупные предметы мебели или техники.

– Ясно. Теперь понятно, что ты имеешь в виду.

– Я прямо сейчас приступлю к тому, чтобы оформить разрешения, и займусь учетом слабых мест в системе безопасности. Может, твой отец нас проконсультирует?

Тайлер откашлялся и ответил:

– Уверен, он согласится. Мы сегодня завтракали вместе, и он упомянул твоего дядю. Кажется, они в прошлом году встречались в Стамбуле. Компьютер у отца не работал, и он сохранил кое–какие деловые материалы на ноутбуке твоего дяди, поэтому хотел бы получить их, но я сказал, что компьютер украли. Есть ли шанс, что где–нибудь лежит резервный диск?

– Вряд ли. Я проверил весь софт, который грабители не забрали. А забрали они почти все. Остались, кажется, только установочные диски, Квикбукс да Эксель.

– Ты можешь еще раз поискать?

В голосе Тайлера звучала еле заметная тревога. Адам знал, что у друга с отцом не самые лучшие отношения. По–видимому, факт кражи огорчил Куинтена Фоли, и он давит на сына.

– Без проблем. Я проверю его кабинет сегодня вечером… – Адам подумал об Уитни, – …или завтра. И дам знать.

– Хорошо. Я…

Их прервал звонок на мобильный Адама. Тот взял трубку.

– Вас хочет видеть Макс Дивер, – сказала Шерри. – Говорит, это важно.

– Спасибо. Пригласи его в мой кабинет. – Адам повесил трубку: – Мне надо переговорить с этим парнем. Отложим наш разговор на завтра.

Тайлер кивнул и молча покинул кабинет. В комнату вошел судебный бухгалтер, нанятый адвокатом, который отвечал за имущество Кэлвина Хантера.

– Надеюсь, вы не против, что я зашел без приглашения. У меня клиент в соседнем «Хэлстром Билдинг».

– Ни в коем случае. – Адам указал Диверу на только что освободившееся место. – Что случилось?

Дивер сел в кресло с каменным выражением лица:

– Я все еще гоняюсь за оффшорными счетами вашего дяди по всему свету. Это первоклассное мошенничество. Лучшее, что я видел за всю свою карьеру. Наверное, ему помогал профессионал.

– Правда?

– Вполне возможно. Большинство людей, возящих собак по выставкам, не…

– Помните, мой дядя до выхода в отставку служил в разведке. Он мог узнать об этих маневрах на службе.

– Возможно. – Дивер заерзал на кресле. – Меня беспокоит кое–что другое. Вчера некое лицо сняло двадцать пять тысяч долларов с одного из оффшорных счетов, которые мне удалось найти на Каймановых островах.

– Как такое могло произойти? Я думал, что для этого нужно знать номер счета и пароль.

– Вы правы. Без этого никак. Кто–то знает номер счета. И его специальный пароль. – Дивер слегка наклонился вперед и заговорил еще серьезнее: – Насколько я могу судить, счет на Кайманах – последний в обманной цепи. Его сложнее найти, чем иголку в стоге сена. Ваш дядя сознательно переводил все свои деньги по кругу, чтобы стало почти невозможным обнаружить их местоположение.

– Тем не менее кто–то нашел их.

Адам посмотрел в окно на океан в отдалении. Вечерний свет отражался от водной глади точно в зеркале с милю длиной.

– Я не могу найти ни один из номеров счетов. Кажется, их нет. Конечно же, грабители их вынесли. Номера счетов и пароли могли находиться в украденном компьютере.

– Возможно, но это не очень разумный шаг для бывшего разведчика. Люди, как правило, записывают пароли и прячут где–нибудь. С такой огромной и разнообразной собственностью номера доступа могут быть записаны в шифре или чем–то подобным.

– Снявший деньги точно знал, где находится пароль.

– Это единственное разумное объяснение, и если это была проверка, как я подозреваю, то теперь он знает, что пароль верен.

– Я могу что–нибудь сделать, чтобы этот человек не смог снять еще больше денег?

– Вы могли бы обратиться в банк. Вы наследник дяди, и служащие банка могли бы заморозить счет, но это маловероятно. Секретными счетами часто пользуются бизнесмены, пожелавшие остаться неизвестными. Банковские учреждения уважают их волю.

Адам задумался.

– Кажется, я где–то читал, что тайными партнерами, владеющими швейцарскими счетами, часто являются террористические группы.

– Совершенно верно. Законные организациям или физические лица вносят деньги на швейцарские счета, а потом эти средства снимает бог знает кто. Вот почему швейцарцы попали под такой контроль. Учитывая это, я сомневаюсь, что деньги вашего дяди окажутся в Швейцарии. Слишком много посторонних глаз. Он перевел свою наличность оттуда в несколько других банков на Мальдивских островах и в Панаме. За этими странами федералы, разыскивающие источники финансирования террористов, следят не так пристально.

Адам поблагодарил Дивера за потраченное время, и судебный бухгалтер покинул офис. Дядя Кэлвин был скрытным человеком. Адам не мог себе представить, чтобы дядя мог доверить кому–либо такую важную информацию. Код, должно быть, в украденном компьютере. Вор или группа воров залезли в дом ради кода. Это как раз объясняет, почему вынесли только компьютер.

Адам решил поговорить с Куинтеном Фоли. Он может знать что–нибудь полезное. Если нет, то держатель кода может очистить оставшиеся дядины активы. Тогда у Адама останутся лишь счета покойного и немного наличности на их оплату. Еще чуть–чуть и он, Адам, останется на мели.

Глава 15

Уитни проверила сотовый, потом положила его в карман.

– Сроду раньше не пыталась звонить заранее, – заявила она Адаму.

– Уж поверь мне. Так и надо. Я всегда так делаю.

Они наблюдали заход солнца с патио у дома Адама. Он позвонил по дороге домой, когда ехал с работы, предупредил, что купил стейки, чтобы пожарить на гриле, и все что надо для салата.

– Будущая клиентка позвонила, чтобы убедиться, что я сегодня вечером буду дома и смогу обсудить с ней, как ухаживать за ее собакой. Это будет моя первая клиентка, с которой договариваюсь лично я.

Адам закончил разжигать мангал и повернулся к Уитни:

– А что за собака?

– Пудель. Думаю, что владелица иностранка. Она зовет Фиону пу–делл.

– Большой или карликовый?

Адам налил себе и Уитни по бокалу пино нуар.

– Я не спросила. Полагаю, карликовый, потому что их вокруг так много развелось, но, может, и обычный пудель. Должно быть, она узнала мое имя от какого–то клиента, но не сказала от кого.

– Ты виделась с адвокатом?

Тон Адама звучал несколько покровительственно. Она подумала, не давит ли он на нее волей–неволей.

– Да. Бродерик Бэбкок просматривает бумаги.

– Вы встретились с самим Бэбкоком? А как же свадебное путешествие?

– Никакой свадьбы нет. Миранда соврала, – вздохнула Уитни.

Его глаза недоверчиво распахнулись, потом сузились после того, как она подробно объяснила, что случилось в офисе адвоката.

– Бэбкок даже не знаком с твоей кузиной?

– Полагаю, Миранда прочла о нем или увидела его по телевизору. Он же местная знаменитость, – помотала головой Уитни.

– Да, наверно, – откликнулся Адам, но по голосу было ясно, что он не так уж и убежден.

– Интересно, куда она делась? Может, что–то с ней случилось? Возможно, Миранда в опасности…

– Когда люди вот так исчезают, то обычно они бегут от кого–то или от чего–то.

– У меня нет никакой зацепки, что с ней произошло. Я здесь только несколько дней. Когда я появилась, и мне нужно было где–то остановиться, Миранда спросила, не хочу ли я взять на себя ее бизнес. И объявила, что уезжает, потому что выходит замуж.

– А как насчет других ее родственников? Может, она у них?

– Нет. Я единственная ее родственница, не считая нескольких далеких кузин. Ее родители погибли в автокатастрофе. Если бы мама не забрала Миранду к нам, то ее отправили бы под чужую опеку.

Адам тронул Уитни за плечо. Она почувствовала эту теплую и вселяющую надежду ладонь.

– Чертовски трудно исчезнуть без следа. Я подозреваю, что твою кузину легко отследить. – Он поднялся. – Пока разогревается гриль, поднимусь–ка в кабинет. У меня там компьютер, посмотрю, может, смогу что–то найти.

Уитни проследовала за ним вверх по широкой витой лестнице. Рядом с ними быстро–быстро взбегал Джаспер. После прошлой ночи она не спускала Лекси, Мэдди и Да Винчи с поводков. Ей приходилось ждать на каждой ступеньке, пока маленькие собаки карабкались вверх, не успевая за Лекси.

В обшитом деревянными панелями кабинете Адам подошел к лэптопу, стоявшему открытым на столе. На экране светился скринсейвер с разбивающимися волнами. Джаспер тут же запрыгнул к Адаму на колени. Уитни устроилась в кресле рядом с письменным столом, а собаки сгрудились у ее ног.

– В работе мы используем «Тотальную слежку». Это служба, которая собирает персональную информацию вроде истории использования кредитных карт, банковских счетов, судебных записей и регистрации в отделе транспортных средств. Давай посмотрим, что имеется на Миранду Маршалл. У нее есть второе имя?

– Лейтон. – Уитни вспомнила девичью фамилию матери Миранды, которую той дали. – Разве эта информация не является частной?

– Ей полагается быть таковой, но в наш компьютерный век, по сути, нет ничего полностью конфиденциального. Парни из «Тотальной слежки» занялись этим бизнесом, мотаясь каждый день по залам заседаний суда и записывая информацию, которая является публичным достоянием. В компьютеры не вводятся каждый день судебные приговоры по делам о вождении в нетрезвом виде и даже решения о тюремном заключении. Повсюду неукомплектованность кадрами, и пройдут недели, прежде чем сотрудники введут такую информацию. «Тотальная слежка» собирает такого рода записи и продает свои услуги. Это дорого, но стало сейчас очень популярным. Большое число некрупных полицейских департаментов пользуются услугами фирмы, потому что у полиции нет рабочей силы отслеживать всю поступающую информацию.

– Поняла.

Уитни стало любопытно, а какую информацию эти люди имеют на нее?

– Ладно. Вот на экране отсортированная информация на твою кузину. – Он взглянул на Уитни. – У нее две кредитные карты и обе погашены. В течение трех недель никакой активности. – Он коснулся еще клавиши и нахмурился.

– Что такое?

– Она закрыла неделю назад текущий счет в «Уэллс–Фарго энд Ко» (Финансово–банковская компания и один из крупнейших в США коммерческих банков – Прим.пер.) и изъяла триста двадцать семь долларов. Оплатила взносы за машину и закрыла два кредитных счета в супермаркетах «Нордстом» и «Мейси».

– Итак, у Миранды осталось немного наличных и две кредитные карты.

– Похоже на то. Но картами она не пользуется. Просуществовать какое–то время на три сотни долларов где угодно затруднительно.

– У нее, возможно, с собой больше денег. – Уитни пыталась вспомнить, что точно говорила ей Миранда. – Некоторые клиенты платили ей наличными. Она дала мне совет предлагать новым клиентам скидку за расплату наличными.

– Если вы получаете деньги на руки и не заявляете о них, то утаиваете прибыль от налоговой, а это незаконно, – заметил Адам.

– Знаю, но это значит, что она могла иметь больше наличных, чем сняла со счета в банке, – ответила Уитни, покачав головой. Кузина всегда знала все трюки. – Вопрос в том, где Миранда? И почему она так исчезла?

– Из того, что ты мне рассказала, подозреваю, что она это планировала заранее. Твоя кузина достаточно умелая, знает, что нельзя пользоваться кредитными карточками.

– Думаю, об этом знают все. Просто посмотри телевизор. Как только кто–то исчезает, полиция смотрит, не пользовались ли кредитками эти люди.

– Верно. Наверно, лучше всего отследить твою кузину, если сосредоточить поиски на машине. Ты удивишься, узнав, сколько штрафных квитанций получают беглецы за парковку в неположенном месте. Или их останавливают за невключенные габаритные огни или за мелкие нарушения ПДД. Информация попадает в систему и опа! – мы уже знаем, где они.

– Если ничего не случилось, мы никогда ее не найдем.

– Наверно, но лично я сомневаюсь, – покачал головой Адам. – Исчезнуть труднее, чем ты думаешь. – Он нажал несколько клавиш. – Проверю базу дорожного патруля. Там собирают всю информацию от местных властей для Министерства национальной безопасности. После одиннадцатого сентября правоохранительные органы стали очень интересоваться всеми видами транспорта, которые могут использовать террористы, особенно в Сан–Диего, поскольку город в приграничной зоне. – Адам присвистнул: – Будь я проклят! Прямо в точку!

Уитни вскочила и посмотрела на экран поверх его плеча. И увидела номер машины, а рядом надпись: «местоположение – автостоянка с паркоматом в Линдбер–Фильд».

– Машина Миранды на стоянке в аэропорту. Она оставила ее у счетчика, а платеж истек. У нее есть друзья, к которым она могла бы улететь?

Уитни медленно покачала головой:

– Друзья? Не знаю. Она жила здесь безвыездно с пятнадцати лет, можно предположить, что друзья у нее все местные.

Адам взял телефон, набрал номер и обратился после нескольких гудков:

– Гас? Это Адам Хантер.

Уитни подождала, пока он выслушал, что говорил Гас. Потом Адам сказал:

– Сделай одолжение. Можешь проверить списки охраны в Линдбере и посмотреть, не садилась ли в самолет Миранда Лейтон Маршалл? Если найдешь ее имя, дай знать, куда она улетела.

Голос Адама приобрел хриплую нотку, которая для Уитни прозвучала весьма интригующе. Несмотря на всю серьезность ситуации, она не могла не вспомнить прошлую ночь. Ей снова хотелось оказаться в его объятиях. «Не торопи события, – напомнила она себе. – Притормози». Ее жизнь и так усложнилась с пропажей Миранды.

Адам послушал секунду, потом сказал:

– Нет. Я не потерял подружку. – Он подмигнул Уитни, и она не смогла удержаться от ответной улыбки. – Семья Миранды беспокоится о ней. Я обещал им проверить. – Он снова выслушал. – Спасибо, Гас. – Адам продиктовал свой телефонный номер и повесил трубку.

– Как думаешь, она покинула страну? – спросила Уитни.

– Есть вероятность, раз уж у нее нет друзей или родственников, к которым она могла уехать. – Он выключил компьютер, спустил Джаспера на пол и встал. – Если она покупала билет, то ей пришлось показывать водительские права или паспорт. Отметка будет. Гас ее найдет. Он полицейский, который работает с органами национальной безопасности.

– Не могу представить, куда она могла деться, – расстроено поделилась Уитни.

Адам обнял ее за плечи и повел из комнаты:

– Мангал разогрелся. Стейки ждут. Все равно, пока Гас проверяет, мы ничего не можем сделать. Он нам перезвонит.

Уитни старалась не запутаться ногами в поводках, на которых вела трех собак.

– Сколько это займет времени, как ты думаешь?

– Гас сказал, вечером у него найдется время. Он проверяет информацию, которая приходит с мексиканской границы о всех пересечениях. Сегодня информация поступает медленно, потому что на юге Тихуаны дождь.

Уитни крошила в кухне салат. Нехитрое дело. Адам купил латук, помидоры и огурцы. А также кусок сыра с голубой плесенью. Жирноватая пища, но, видимо, после Ирака калорий он не считал.

Она вспомнила, как он упорно смотрел на нее, когда сидел за компьютером или разговаривал с другом. Когда она впервые увидела Адама, он казался таким… мужественным, стоиком. И таким неприступным, словно никому не позволил бы до себя дотронуться. Ему не хотелось утруждать себя мыслями или чувствами. Сейчас, мало–помалу, он возвращался к нормальной жизни.

Так что с ним случилось?

Уитни вдруг захотелось узнать о нем все. Ее чувства еще не отошли от раны, нанесенной Райаном. Тому она не задавала лишний раз вопросы. Просто влюбилась и поверила, что любовь сможет преодолеть причуды натуры бывшего мужа.

В постели Райан был хорош, но эмоционально отстранен, словно каких–то чувств ему недоставало. Нарезая огурцы, Уитни про себя улыбалась: «эмоционально отстранен» – это она услышала в каком–то ток–шоу и сразу поняла, что характеристика как нельзя лучше подходит ее мужу.

Он никогда с ней не делился своими мыслями и переживаниями. Кроме жалоб на трудности в учебе или нытья, как его изматывали дежурства в больнице, Райан о себе мало рассказывал. И был ли он другим с Эшли, Уитни даже не интересовало.

Ей больше нет дела до Райана Фордема.

Было бы облегчением вычеркнуть его из своей жизни, решила она. Как только Род Бэбкок даст добро, она тут же подпишет документы и закроет эту несчастливую главу в своей жизни. Она улыбнулась в душе и покрошила в салат сыр.

Потом вывела собак и привязала их к столбику ворот. Так они будут поблизости, пока Адам с Уитни будут трапезничать.

– Не думаю, что тебе нужно держать их на привязи, – сказал Адам, стоя у мангала и следя за стейками . – Мы можем и так за ними присматривать.

Она направилась обратно в кухню, чтобы принести салат.

– Я слишком нервничаю, чтобы испытывать судьбу, – бросила Уитни через плечо.

Из кухни она вернулась с салатом и тарелками. Расставила их и разложила салат. Типичная мужская кормежка: огромный кусок мяса и сбоку горстка салата. Уитни могла биться об заклад, что не будь ее здесь, Адам бы о салате даже не подумал.

Он принес обжигающие стейки. От аромата у нее заурчало в животе, а все собаки выстроились в ожидании, стуча хвостами.

– Думаю, получился средне прожаренный. Попробуй и скажи, готово ли, пока я не затушил огонь.

Уитни попробовала свой кусок мяса. Немного сыроват, но она заявила:

– Идеально. Давай есть.

Адам сел, тут же разрезал бифштекс и взял кусочек. Она почти слышала его удовлетворенный вздох.

– Сдается мне, что в Ираке кормили не ахти.

– Так и есть. – Он отпил глоток пино нуар. – Как ни старайся, а накормить сотни солдат нелегко. И уж точно ничего похожего на домашнюю кухню.

– Твоя мать хорошо готовила?

Он покачал головой:

– Моя мать умерла, когда мне было семь. У нее был рак груди. Врачи ничего не могли сделать. Я помню только, как она давала мне хлопья на завтрак. После ее смерти отец старался изо всех сил, но домашняя еда сводилась по большей части к макаронам с сыром и разогретым в микроволновке готовым обедам. А твоя мать? Она любила готовить?

– Да, – ответила улыбаясь Уитни. – Мы готовили по выходным. Видишь ли, мама жила одна. Отец ушел от нас, когда мне было меньше года.

– Ты когда–нибудь слышала о нем?

– Нет. Никогда.

– И не пыталась связаться?

– Нет. Я так понимаю, что если ему тогда не было дела до нас, то сейчас тем более.

На мгновение Адам замолчал, и несколько минут разговор между ними не вязался.

– Что насчет Миранды? – наконец, спросил Адам.

Уитни заколебалась: ей не хотелось сознаваться, что она так долго игнорировала свою единственную родственницу.

– Я уехала в Лос–Анджелесский университет, а у Миранды не хватило баллов для Чикагского университета. Она пошла в местный колледж, здесь в Сан–Диего. Первые два года я приезжала на День благодарения, Рождество и весенние каникулы. Тогда мы и виделись. – На секунду взгляд Уитни затуманился от воспоминаний. – Знаешь, чем старше мы становились, тем все больше были внешне похожими. Люди считали, что мы родные сестры. И предполагали, что мы близки, как сестры, но это не соответствовало действительности.

– У Миранды были с тобой общие друзья или парни, с которыми вы встречались?

– Нет. У нее была собственная квартира. Маленькое местечко около Мишен–Бэй. Я по–настоящему ей завидовала, поскольку жила в общаге, где толком ни поучиться, ни подумать.

– Как она смогла позволить себе жилье?

– У родителей имелась страховка. Миранда получила миллион долларов, когда ей исполнилось восемнадцать.

– Огромная сумма для такого возраста, – присвистнул Адам.

– Мама хотела сохранить ее для Миранды, но та настаивала, что сама может это сделать.

Адам прожевал стейк и задумчиво посмотрел на нее:

– Не похоже, что у твоей кузины что–то осталось.

Уитни заерзала на стуле.

– Когда мама заболела раком, страховка не могла покрыть полностью лечение. Миранда позаботилась обо всем. Я пыталась вернуть ей долг, но она отказалась его принять. Настойчиво твердила, что мама как никто заслужила каждый потраченный на нее цент. – И, почувствовав укол совести, добавила: – Вот почему я должна помочь Миранде сейчас. Если бы мы проводили больше времени вместе, когда я вернулась сюда, она бы не исчезла, ни словом не поделившись, что у нее не так.

– Как давно ты вернулась?

– Чуть больше года назад. Я звонила Миранде. Мы говорили, что надо бы встретиться, но все время что–то мешало. Один раз я попыталась: пригласила ее на обед, но у нее уже были планы. Потом я не перезвонила, она тоже.

Адам разрезал оставшийся кусок стейка на мелкие кусочки. Явно приготовил для Джаспера.

– Тебе не показалось это странным?

– Не особенно. Миранда и Райан не ладили. – Это признание всколыхнуло слишком много воспоминаний, причем не очень хороших. – Думаю, Миранда видела в Райане то, что не разглядела я. Мне следовало бы ее расспросить, обратить внимание на то, что она о нем думала.

Глава 16

Положив ноги на перила балкона своей квартиры, Тайлер откинулся на спинку кресла и, отхлебнув пива, залюбовался огнями гавани. Легкий бриз доносил запах соленого океана и мягко, словно кошачьей лапкой, касался лица. Боже, как же Тайлер любил это место.

Он повернул голову и пристально посмотрел на Холли. Кажется, она весь вечер думала о чем–то своем. А хотелось, чтобы она почаще делилась своими мыслями.

– Может, поедим, а затем заскочим в какой–нибудь клуб? – предложил он, подумав, что его девушка заскучала. Близкое расположение лучших ресторанов и зажигательных клубных сцен – самое замечательное, что есть в здешней жизни.

Холли покачала головой, и ее шелковистые каштановые волосы рассыпались по обнаженным плечами.

– Нет. Давай где–нибудь перекусим, а потом вернемся, посмотрим фильм.

– Куда хочешь пойти?

– Как насчет «Вок–н–ролл»?

– Звучит неплохо, – согласился он, хотя не особо любил это тайское кафе с аквариумами во всю стену и модным суши–баром.

Холли встала и поправила подол платья с улыбкой, превращавшей поглощение тайской еды в стоящее занятие.

– Пойду захвачу шаль. Я немного замерзла.

Пока она ходила в спальню, достать шаль из шкафа, которым пользовалась, когда бывала здесь, Тайлер закрыл стеклянные раздвижные двери на балконе. Зазвенел телефон, и он снял его с пояса. Только бы не Буч с командного поста: не хотелось говорить Холли, что снова придется подменять неявившегося охранника.

Тайлер сказал Бучу нанять несколько парней, разрешив допустить незначительные нарушения в проверке анкетных данных. Он также уполномочил Шерри платить им за вызов в ночную смену. Определитель номера высветил “заблокирован”, и Тайлер понял, что это не командный центр.

– Ты говорил с Адамом о резервной копии диска?

Как всегда, отца интересует только бизнес. Никаких расспросов о том, как поживает сын или как идут дела. Никаких вопросов, а не помешал ли звонок.

– Я говорил с Адамом, – негромко произнес Тайлер. Он не хотел, чтобы Холли услышала разговор. Может быть, это просто разыгравшееся воображение, но после возвращения Адама Тайлер не чувствовал себя комфортно в ее присутствии, как в прежние времена. Он уже почти ожидал услышать от нее, что между ними все кончено. Они вместе уже более двух лет. У него не было серьезных оснований полагать, что она оставит его, но эта мысль не давала покоя. – Он сказал, что грабители вынесли почти все, но он поищет…

– Я позвоню ему и предложу помочь с поисками. У тебя есть его номер? Кэлвина Хантера нет в телефонной книге. Зная Кэлвина, не сложно предположить, что он не зарегистрировал телефон.

Холли вышла из спальни с перекинутой через руку ярко–розовым палантином. Она заново подкрасила губы и надушилась духами, подаренными ей Тайлером на день рождения.

– Дома у меня лежит номер его мобильного, – соврал он. – Но я сейчас с Холли на полдороге в ресторан. Позвоню позже.

– Позже? Я хотел отправиться к нему сегодня же вечером.

О боже ж мой. Пропавшая информация, должно быть, очень важна. Обычно, приехав в город, по вечерам Куинтен Фоли отправлялся со своими друзьями в офицерский клуб.

– Сомневаюсь, что он дома. – Тайлер умышленно не использовал имя Адама. Холли теперь стояла рядом и ждала, когда они отправятся на поздний ужин. – У него есть подруга.

Огромная натяжка. Адам упоминал женщину, жившую в коттедже за дядиным домом. И в тот момент что–то в голосе друга удивило Тайлера.

– Все в порядке. Сообщи его номер, как только вернешься домой.

По слабому щелчку, последовавшему за шумом статических помех, Тайлер понял, что отец повесил трубку.

– Кто это? – спросила Холли.

– Мой отец. Он приехал в город на время.

Тайлер не упомянул о завтраке с отцом. Родители Холли жили к северу от Сан–Диего в Ньюпорт–Бич. Они часто приглашали Тайлера и Холли на ужин или барбекю на террасе своего дома, расположенного на острове Линда. Тайлера смущало, что его отец объявился в городе, но так и не удосужился пригласить их куда–нибудь, хоть сын и дал понять, что серьезно относится к Холли.

– У кого есть девушка?

Они уже были в прихожей, и Тайлер придерживал для Холли дверь квартиры. Он не видел разницы между ложью и умалчиванием правды от отца. Ублюдок это заслужил. Холли же значила для него слишком много. Кроме того, даже лучше, если она будет считать, что Адам встречается с кем–то другим.

– У Адама.

Сработало словно детонатор при ударе. Тайлер увидел искру света, внезапно вспыхнувшую в карих глазах Холли.

– Правда? Он же только что вернулся.

– Ты же знаешь Адама. Он шустрый малый насчет девушек.

Холли молчала, пока спускались в лифте до первого этажа.

– Может, нам провести вечер вместе с Адамом и его новой девушкой? Давай пригласим их на ужин. Я приготовлю лазанью. Он ее любит.

– Хорошо, – ответил Тайлер без особого энтузиазма. Ему совсем не хотелось видеть Адама рядом с Холли.

Райан сидел за кухонным столом и смотрел, как Эшли ополаскивает тарелки и расставляет их в посудомоечной машине. Уже десятый час, немного поздно для ужина, но Райан встречался с Нэнсом Уолтером, обсуждал новое оборудование для центра пластической хирургии, который они собирались открыть в ближайшее время. На этот раз он обошел стороной денежный вопрос, но спрашивал себя, как долго это будет продолжаться.

– Когда мы обедали дома, мама всегда делала шведские фрикадельки, – рассказывала ему Эшли. – Вот где я узнала, как их готовить.

Котлеты из гамбургеров катались в животе, как мячи для гольфа.

– Нам нужно чаще обедать дома, – сказал Райан. – Какое–то время.

Эшли посмотрела на него расширенными от удивления голубыми глазами:

– Хорошо. Уитни оставила несколько поваренных книг в шкафу. Я попробую новые рецепты. Мама мало чему меня научила. В основном мы ели фастфуд.

Райан улыбнулся и заметил, что Эшли не спросила о причине такого решения, и ему стало еще труднее перевести разговор на финансовую тему.

– Пока Уитни не подпишет документы, у нас негусто с деньгами.

Эшли закрыла посудомоечную машину и нажала кнопку пуска.

– Я тут подумала… Может быть, нам продать этот дом и арендовать жилье, пока не сможем позволить себе купить домик, как тот понравившийся нам в Коронадо.

Он попытался не выдать своих эмоций. Именно это он был уже почти готов предложить. Не то чтобы продажа этого места, особенно после погашения кредитов, принесет им много денег, но по крайней мере освободит его от огромных ежемесячных выплат.

– Тебе не особо нравится этот дом? – спросил Райан.

Эшли села ему на колени и погладила шею:

– Все нормально, но пока ты разбираешься с новой практикой и подготовкой, я бы хотела избавить тебя от лишнего стресса.

– Тогда я куплю любой дом, что ты захочешь. – Райан поцеловал Эшли и несколько минут покачал на руках. – Я завтра позвоню риэлтору.

– Я сама. У тебя много дел.

Он посмотрел ей прямо в глаза и увидел, как сильно она его любит и хочет помочь.

– Мне нужно лично заключить сделку. Не хочу платить какому–то дебильному риэлтору полную комиссию. Как–то раз я оплатил…

– Я обо всем позабочусь. Нам с мамой приходилось заключать много сделок, когда речь шла об одежде и все такое, так что я умею торговаться.

– Ладно, – медленно произнес он.

Когда они познакомились, Эшли была отличной продавщицей в клинике пластической хирургии. Это означало умение продать так, что клиент сроду бы не сообразил, что ему вообще что–то «продали». У нее могло получиться.

Райан позволили Эшли увлечь его в спальню. Он очень устал. Играл в казино до рассвета. Он планировал рассказать жене об азартных играх, когда упомянул о продаже дома. Но сейчас не время. Если ему улыбнется удача, жизнь войдет в нужное русло.

– А твоя подруга без проблем вернула Лекси Уитни? – раздеваясь в гардеробной, спросил Райан. На мгновение он подумал, что Эшли не услышала вопроса. Она ушла в гардеробную, расположенную напротив.

– Да. Уитни решила, что собака сбежала.

Райану было попросту наплевать, что подумала бывшая. Он хотел, чтобы их брак испарился, как будто никогда и не существовал.

– Не думаю, что новая клиентка позвонит.

Было почти одиннадцать тридцать вечера. После ужина Адам и Уитни сели поболтать и посмотреть «Без ума от дворняг» на канале «Планета животных». Следующими в программе стояли «Питомцы–хищники». Как бы его ни привлекала Уитни, Адам не думал, что сможет высидеть еще одну подобную передачу.

– Уже слишком поздно, но, наверное, она позвонит завтра.

Уитни кивнула. Она выглядела растерянной. Вероятно, она еще беспокоилась о двоюродной сестре. Он должен был признать, что исчезновение после выдумки такой замысловатой истории больше смахивало на весьма эксцентричную выходку. Адам работал в правоохранительных органах с самого окончания колледжа, но никогда еще не сталкивался с таким странным исчезновением.

Не похоже, что оно произошло внезапно. О таких случаях часто слышишь. Женщина выходит за молоком и исчезает. Здесь же что–то другое. Скорее всего, свое исчезновение Миранда планировала заранее.

Зачем?

Словно по команде зазвонил мобильный. Гас, наконец, связался с Адамом.

– Нашел что–нибудь?

– Да. Миранда Маршалл в самолет не садилась.

– Она не села в самолет, – повторил Адам, чтобы слышала Уитни. – Но ее машина осталась на стоянке аэропорта.

– Возможны две, даже три версии, – ответил Гас. – Она могла оставить там машину, чтобы заставить кого–то подумать, что улетела. Вполне возможно, что она назвала на регистрации другое имя и села на самолет.

– Это две возможности. Какая третья?

Секундное молчание.

– Есть шанс, что остался еще один набор ключей от машины?

До него дошло, и Адам прикрыл трубку:

– В доме есть еще один комплект ключей от машины твоей двоюродной сестры?

Уитни выпрямилась:

– Думаю, да. В кухонном ящике лежит несколько комплектов ключей. Думаю, один из них точно от ее «вольво». А зачем?

Он не ответил ей. А снова обратился к Гасу:

– У нас есть ключи. Спасибо за помощь. Я….

– Секунду. Есть еще кое–что.

Адам уже несколько лет не работал с Гасом, но сразу же уловил тревогу в голосе друга.

– Что еще?

– После того, как я прогнал имя Маршалл через систему и получил ноль, то порасспрашивал ребят в отделе.

Адам выслушал, что его друг узнал о кузине Уитни, взял мысленно на заметку несколько деталей, поблагодарил за хлопоты и повесил трубку.

– Что происходит?

Он посмотрел на Уитни задумчивым взглядом, не зная, как подобрать слова.

– Гас думает, что я должен проверить багажник автомобиля Миранды. Он описал мне место. – Адам наклонился поближе: – Видишь ли, жертв убийства довольно часто прячут в багажниках собственных автомобилей.

Уитни с минуту молча смотрела на Адама:

– Почему ты решил, что кто–то ее убил?

– Это всего лишь предположение. Ее имени нет в списках прошедших регистрацию на рейс. Если она попала в неприятности, то ее могли и убить.

– О боже, – прошептала Уитни сдавленным голосом. – Почему она не поделилась со мной? Я бы все сделала, чтобы помочь.

Адам обнял ее за плечи и привлек себе:

– Не спеши с выводами. Это полицейская работа. Мы отрабатываем версии.

Она выскользнула из его объятия и вскочила на ноги:

– Давай сразу проверим. Я прямо сейчас поищу ключи.

– Хорошо, – согласился он, хоть и считал, что уже поздно. – Есть еще кое–что.

Уитни должно быть уловила тревожные нотки в его голосе.

– Что? Скажи мне!

– Ребята из нравов сообщили Гасу, что знают твою двоюродную сестру. Миранду никогда не арестовывали, но ее видели несколько раз на выходе из «Шафран Блу». Это ночной клуб.

Уитни озадаченно свела брови:

– Она никогда не упоминала, что работала там официанткой.

– Она и не обслуживала столики. Миранда работала стриптизершей.

Глава 17

Уитни стояла рядом с Адамом и пристально смотрела на багажник «вольво» Миранды.

– Ничего не чую, – почти шепотом произнес Адам.

Они приехали в международный аэропорт города Сан–Диего, Линдберг–Филд, на «Тойоте Рав» Адама. Найти на разлинованной стоянке машину Миранды оказалось нетрудно. Они припарковались позади ее автомобиля и вышли из внедорожника.

– Не чуешь чего?

– Мертвого тела…

– Ладно. Поняла.

Стоило ей представить, что Миранду запихнули в багажник, как в желудке образовался противный ком. Боже, только бы ее там не было, молча молилась Уитни, пока наблюдала, как Адам вставляет в багажник ключ, найденный в кухонном столе в коттедже. По ее шее бегали мурашки.

Крышка откинулась.

Уитни собралась с духом и заглянула внутрь:

– Пусто.

Слава Богу. И решила, что, должно быть, Миранда где–то пребывает во здравии.

– Чувствуешь себя лучше? – спросил Адам.

Уитни кое–как кивнула и немного подалась к нему. Она вдруг ощутила такое просветление в голове. Облегчение или страх? И то и другое. Она испытывала облегчение, что Миранды не оказалось в багажнике, но после того как обнаружилось, что кузина работала стриптизершей, тревога Уитни возросла. Неужели это работа ввергла Миранду в такие неприятности, что та солгала единственной родственнице и сбежала?

Неожиданно Уитни вспомнила, как вела себя Миранда тем вечером, когда уезжала. Она так крепко ее обняла… словно говорила «прощай навсегда». Что–то в «свадебной» истории кузины беспокоило Уитни с самого начала. В тот момент она приписывала дурные предчувствия своему отношению к жениху, который не желал встречаться с единственной родственницей своей невесты. Сейчас Уитни задумалась, не уловила ли она подспудные намеки на то, что кузина лгала.

– Как ты? – спросил Адам.

На мгновение его спутница замешкалась с ответом, в зеленых глазах мелькнула нерешительность. Потом она собралась и кивнула:

– Все хорошо. Просто беспокоюсь о Миранде и все.

Он обнял ее одной рукой и притянул поближе. Что–то шевельнулось в сердце и пронзило ее до кончиков ногтей. Ей страстно захотелось прислонить голову к его плечу, но Уитни поборола это желание. Будь сильной, приказала она себе. Ты уже достаточно нахлебалась. Не стоит так быстро привязываться к другому мужчине.

Адам ласково положил ладонь ей на затылок. И все ее тело запылало. Несмотря на массу проблем, которые причинил ей Райан, несмотря на голос разума, уговаривающий ее не спешить, несмотря на все, она хотела Адама Хантера. Куда уж проще?

Его рот коснулся ее губ, и те открылись ему навстречу. Одну ладонь он запустил ей в волосы, другой проложил путь пониже спины, притягивая все ближе и ближе, пока ее податливое тело не прильнуло к нему.

Оттолкни его, приказывала Уитни своему телу, но не в силах была сопротивляться искушению. Адам провел по ее губам кончиком языка. Она ответила на поцелуй, попробовав его на вкус своим языком. Столь интимное соприкосновение наполнило все тело чистейшим наслаждением, пульс понесся вскачь, отдавшись в самых интимных, чувствительных уголках тела.

Она пробежалась руками по сильным мышцам, по спине и плечам, наслаждаясь этим ощущением. Древесный запах, оставшийся после бритья, наполнил легкие Уитни, когда она припала к Адаму. Ей не стоило продолжать это безумие, но не хватало силы воли остановиться.

Как давно она не целовала мужчину с такой страстью? Она и вспомнить не могла, когда это происходило в последний раз. Не думай о Райане, предостерегла она себя. Живи моментом.

При шуме мотора они неохотно отстранились друг от друга. Из–за угла выехала патрульная полицейская машина. Уитни освободилась из объятий Адама, немного смутившись.

– Что–то не так? – спросил подъехавший полицейский.

Аэропорт закрывали на ночь. Линдберг–Филд располагался около жилых кварталов, поэтому из–за контроля за уровнем шума после полуночи полеты прекращались. В этот час стоянки были безлюдны. Конечно же, их с Адамом появление выглядело подозрительно, подумала Уитни.

– Нет. Мы просто ищем ее сотовый, – Адам положил руку Уитни на плечо. – Его здесь нет. Должно быть, моя подруга оставила его в другом месте.

– Ясно, – сказал полицейский, но в тоне его слышалось сомнение.

Уитни с Адамом сели во внедорожник. Хлопок двери разбудил собак. Лекси увидела патрульного. И решила, что она сторожевая собака. Ее лай возбудил остальных, и секундой позже все собаки присоединились к ретриверу.

– Нет. Фу!

Строгого тона оказалось достаточно, чтобы замолчала Лекси, но остальные продолжали лаять.

– Фу! – повернулся Адам.

Собаки перестали лаять. Джаспер смиренно лег. Уитни сомневалась, что его хозяин до этого момента хоть раз повышал голос на песика. Адам завел машину и медленно выехал со стоянки. Патрульная машина ехала за ними, пока их автомобиль не миновал платежную будку.

Уитни подождала, пока они не выехали на простор трассы, потом решилась:

– Почему бы нам не поехать в «Шафран Блу»? Может, другие девушки или менеджер что–нибудь знают о Миранде.

– Не стоит. Сейчас девушки слишком заняты и не смогут выкроить для тебя время. Большинство людей не знают этого, но стриптизерши работают только за чаевые.

– Правда? Я понятия не имела. Я думала…

Она никогда особенно не задумывалась о стриптизершах, пока не обнаружила, чем занимается Миранда. В голове у Уитни возникла картина: обшарпанный бар, полный дыма, и распутные мужики. Вульгарные женщины с начесанными волосами и силиконовыми грудями выставляли напоказ свои телеса на сцене под ослепительными прожекторами.

– Забудь свои представления. Это дорогой клуб, один вход стоит сотню долларов. Случается, полиция получает звонки из «Шафран Блу». Обычно драка на парковке. Джаред Кабрал не терпит дебоширов. Его вышибалы выкидывают их при первом же признаке неприятностей.

– Джаред Кабрал – владелец клуба?

Адам повернул с Ла–Джолла–Паркуэй на Торрей–Пайнз–роуд.

– Да. Кабрал владеет восьмью клубами, последнее, что я слышал. В Южной Калифорнии, Аризоне и Вегасе. Все обслуживают дорогую клиентуру. В Вегасе легальный игорный клуб. В других большую часть вечеров в приватной комнате ведется нелегальная игра по высоким ставкам.

– Нелегальная игра и бои. Полагаю, там и наркотики водятся поблизости.

– Несомненно, но Кабрал ведет нелегальную деятельность вне пределов клубов, потому его не арестовывают.

Уитни пробрала дрожь.

– Не могу представить, с чего бы Миранде там работать. У нее же была куча денег по страховке.

– Не будь так в этом уверена. Если бы деньги лежали в банке или в брокерской фирме в США, то они бы засветились в отчете «Тотальной Слежки».

Уитни облизнула пересохшие губы и попыталась прояснить мозги. Как она могла так потерять связь с Мирандой?

– Сколько там прошло? Почти четырнадцать лет, с тех пор как Миранда получила деньги? – Адам не дождался ответа. – Она могла потратиться на учебу, съем жилья, курорты, украшения, одежду и всякую ерунду.

– Я так не думаю. Когда она посещала колледж, то чтобы заплатить за квартиру, Миранда работала неполный рабочий день. Она мне рассказала, когда оплатила мамины медицинские счета. И вела себя так, словно у нее имелась еще большая часть денег. – Уитни на мгновение задумалась: – Маме она дала меньше пяти тысяч долларов.

– И уж точно не потратила на дорогую машину. Этот «вольво» выпустили в конце восьмидесятых.

– И одежды она много не покупала. Я помогала ей упаковывать вещи. У нее имелось несколько хороших вещей, но ничего экстравагантного.

– Ты не знаешь, как долго она жила в коттедже?

– Около двух лет. Мы разговаривали на Рождество и день рождения, поэтому я знаю, когда она переехала из маленькой квартиры в Мишен–Бэй. Она не платила за коттедж, если заботилась о Джаспере, когда твой дядя уезжал. – Уитни еще помолчала, вспоминая. – Знаешь, Миранда всегда была бережливой. Не похоже, что она промотала деньги, полученные по страховке.

Их разговор прервали раздавшиеся позади сирены. Адам прижался к тротуару, а уснувшие было собаки вскочили, чтобы посмотреть на пронесшиеся мимо пожарные машины.

Когда мимо проехал последний пожарный тягач, Адам спросил:

– А по натуре Миранде подходила работа стриптизерши?

– Вряд ли, – Уитни заметно вздохнула. – Видимо, я не знала ее так хорошо, как думала. Все возможно. Она могла растратить страховые деньги.

Адам отъехал от тротуара:

– Завтра повидаюсь с Кабралом. Вдруг он сможет пролить свет на исчезновение твоей кузины.

Они в молчании подъезжали к своей улице. Впереди над деревьями Уитни увидела оранжевый отсвет, освещавший небо.

– Похоже, горит чей–то дом, – озабоченно заметил Адам.

Уитни знала, что в Сан–Диего пожары представляли собой реальную угрозу. В последние годы начинавшиеся на покрытых кустарником холмах пожары не на шутку бушевали и уничтожили много домов. Сейчас начало лета, и холмы все еще зеленые. Кажется, для пожара пора слишком ранняя, но все может случиться.

Адам вдруг резко затормозил, когда они завернули за угол. Дорогу блокировали пожарные и полицейские машины, мигая красными и голубыми огнями. Вокруг расстилался дым, и потому трудно было определить, что горело. Где–то близко к холмам. Если не их дом, то соседский.

Подняв руку, их остановил полицейский. Адам опустил стекло. В салон повалил теплый дым.

– Вы живете на этой улице, сэр?

– Да. Мы из дома двести шестьдесят пять.

– Горит домик позади вашего дома. Вы не в курсе, там кто–то был?

Был? В груди Уитни тяжело застучало сердце. Вдруг стало трудно дышать, и лишь одна мысль осталась в голове: слава богу, они взяли собак с собой. Вещи? Черт с ними!

– В коттедже никого нет. – Адам мотнул головой в сторону Уитни. – Она живет там одна.

– Припаркуйте машину, – попросил полицейский.

– В голове не укладывается, – воскликнула Уитни. – Слава Богу, что я взяла собак с собой.

Они остановились, выскочили из машины и проследовали за офицером по улице. Густой едкий дым стоял в воздухе. Пожарники в ярко–желтых костюмах загораживали обзор. Что там дальше подъездной дорожки, Уитни разглядеть не могла. Адам взял ее за руку, и они пошли вперед.

– Хантер, – позвал его какой–то мужчина в штатском. Он явно был из полиции и знал Адама.

– Что случилось?

К ним подошел этот человек в спортивной куртке и рубашке поло:

– Это ты здесь живешь?

– Да, – ответил Адам. – А ты тут какими судьбами?

Уитни почувствовала, как неуловимо изменился его тон. И выражение лица. Что–то, связанное с этим мужчиной, расстроило Адама.

– Соседи доложили о взрыве.

– О взрыве?

Слово потрясло Уитни, мысленно она проматывала представшую ранее перед ее глазами сцену.

– А вы кто? – спросил мужчина.

– У… Уитни Маршалл. Я живу в том коттедже.

– Я Дадли Ромберг из отдела по расследованию тяжких преступлений. – Он секунду рассматривал ее, потом спросил: – Вы знаете кого–нибудь, кто хотел бы убить вас?

– Нет. Конечно нет, – с трудом выговорила она, внутри у нее все перевернулось.

– Кто–то швырнул самодельную бомбу в окно спальни. Это вызвало пожар.

– Господи! Зачем кому–то это понадобилось?

Она поймала взгляд Адама. И в мгновение ее осенило. Миранда. Бомба предназначалась ее кузине. Эта мысль вкупе с открытием, что Миранда работала стриптизершей, совсем сбила Уитни с толку.

– С чего ты решил, что в ход пустили самодельную бомбу? – спросил Адам.

– Разбили окно. Первый приехавший пожарный наряд вызвал офицера запаса Уэллса. С Военно–морского центра ликвидации боеприпасов на военно–воздушной базе в Мирамаре. Он сейчас здесь.

– Давай поговорим с ним, – предложил Адам Уитни.

Адам подвел ее к высокому крупному мужчине с по–военному остриженными свинцово–седыми волосами. Он стоял спиной к ним, глядя на пожар. Языки пламени уже не были такими высокими, как когда они только подъехали, но коттедж все еще пылал.

– Офицер Уэллс, – позвал Адам, и мужчина повернулся к ним.

– Придется провести расследование взрыва, чтобы подтвердить мое заключение. Первые свидетели сделали поляроидные снимки места происшествия. – Он дал Адаму три фотографии.

Уитни взглянула на них поверх его плеча. Снимки были сделаны, когда горела задняя часть коттеджа. Спереди, там, где сейчас дымились руины, пожара не было. На черно–белом фото ясно различалось разбитое окно.

– Видите, снаружи нет разбитого стекла, – указал Адаму на следующий снимок Уэллс. – Заметили почтовый ящик?

Уитни увидела, что почтовый ящик переломило надвое.

– Самодельную бомбу из трубы сделать ничего не стоит, – объяснил Уэллс. – В Интернете полно инструкций. Нужна просто длинная трубка, взрывчатое вещество и источник энергии, обычно девятивольтовая батарейка, и заглушки на концах. Заглушки вылетают, когда срабатывает бомба. Выстреливают как из винтовки. Какая–то из заглушек ударилась в почтовый ящик. Один из пожарных был достаточно бдителен, чтобы это заметить: ящик и отсутствие на земле стекла, как это обычно происходит, если пожар начинается изнутри, когда лопаются стекла от огня.

Тут подошел Дадли Ромберг.

– Где вы были, когда начался пожар? – спросил он Уитни.

– В аэропорту, – ответила та.

– Вам повезло, – медленно покачал головой полицейский. – Окажись вы в доме, вас уже не было бы в живых. Оказывается, бомбу начинили шрапнелью. Если бы вас не достал огонь, то прикончила бы шрапнель.

Похожие бомбы в Ираке уложили массу народа.

– Точно, – сильно помрачнел Адам.

– Не уезжайте никуда, – предупредил Ромберг. – Мне нужно с вами побеседовать.

И отошел прочь. Адам подождал с секунду, потом произнес:

– Теперь мы знаем, почему Миранда дала деру из города. Она серьезно влипла в какое–то дерьмо. Кто–то хотел ее убить.

– Представить не могу, почему. – От страха сильно стучало сердце. – По крайней мере, собаки были с нами. Никто не пострадал. Ведь только это по–настоящему имеет значение?

Адам обнял Уитни за плечи:

– Ты права. Именно это самое главное, но нам нужно выяснить, что происходит, пока еще что–нибудь не случилось. Не говори Ромбергу, что Миранда работала в «Шафран Блу».

– Почему?

– Я хочу первым поговорить с Джаредом Кабралом.

– А разве Ромберг не узнает? Твоему другу нужно только поспрашивать в участке.

– Верно, только нужен он там, как в телеге пятое колесо. В участке его зовут Никчемный Дадли. Ему понадобится время, чтобы расспросить, знали ли копы твою кузину. А я пока первым поговорю с Кабралом.

Глава 18

Уитни сидела в кресле и смотрела, как Адам провожает Ромберга до двери дядиного дома. Следователь допросил ее: задал вопросы о кузине. Поскольку Уитни жила в коттедже меньше недели, расследование сосредоточили на Миранде. Уитни решила умолчать о «Шафран Блу». Ее немного мучило раскаяние из–за того, что скрывает такие сведения, но Адам уже так сильно помог ей, и поэтому она доверилась ему.

Она наклонилась погладить Лекси. Приторный запах дыма и суета пожарных напугали собак, особенно Да Винчи. Чихуахуа прижался к Джасперу, лежавшему на диване рядом с Мэдди. По крайней мере, все питомцы в безопасности.

Исчезновение Лекси побудило Уитни держать всех собак при себе. Если бы не это, они оказались бы в доме и погибли при пожаре. Она не могла представить судьбы хуже, чем у беспомощных животных, пойманных огнем в ловушку.

«А Миранда?» – спросила себя Уитни. Бросившего самодельную бомбу не трогало, насколько ужасная смерть могла ждать Миранду. Как же та влипла в ситуацию, которая могла привести к таким страшным последствиям?

Закрыв дверь за детективом, Адам вернулся в гостиную.

– Мне очень жаль, – сказала ему Уитни.

– Не вини себя. Виновата твоя сестра, а не ты. – Он упал на диван, на котором сидел во время допроса Уитни. Да Винчи сразу же вскочил на свои короткие лапки и тревожно осмотрелся. Не заметив ничего угрожающего, он снова лег и прижался к Джасперу.

– Никогда бы не подумала, что у Миранды такие большие неприятности. – Уитни теребила край шорт. Она занималась этим с тех пор, как села в кресло, и теперь приказала себе остановиться.

– Я хочу, чтобы ты была очень осторожна, – сказал ей Адам. – Ты ведь очень похожа на двоюродную сестру? Вас могли перепутать.

Она кивнула:

– Когда ты планируешь сходить в «Шафран Блу»? Мне нужно перенести несколько прогулок, чтобы пойти с тобой.

Адам покачал головой:

– Я пойду один. С Кабралом нелегко вести разговор. Его нервирует общество полицейских: он уверен, что они ищут предлог разорить его. И не без оснований. Он не будет откровенничать перед женщиной.

Уитни хотела возразить, и тут ее как громом ударило:

– У меня ничего не осталось, кроме одежды. Наверное, с утра первым делом нужно пройтись по магазинам. К счастью, вся информацию по клиентам хранится в моем «блэкберри», а я всегда держу его в сумочке. – Еще одна волна реальности накрыла ее: – Мой джип…

– Пожар начался в спальне, именно туда бросили самодельную бомбу. Потом огонь перекинулся назад, к навесу и гаражу, а затем поднялся ветер и перебросил пламя в сторону передней части дома. Если огонь и не уничтожил твой внедорожник, то тот неслабо пострадал от дыма и воды. Больше узнаем утром, когда достаточно рассветет.

Уитни посмотрела на Адама и моргнула – мысли ее вдруг сосредоточенно заработали. Она думала о Миранде и все гадала, кто мог желать ей смерти, и совсем забыла о собственном бедственном положении. А ведь у нее теперь ни дома, ни машины.

Ничего.

Внезапно просторная гостиная показалось слишком тесной. Стены наступали на нее со всех сторон. Уитни пыталась дышать, но легкие отказывались наполняться воздухом. Голова взорвалась болью, в висках запульсировало.

Должно быть, на лице ее отразилось смятение. Адам поднялся на ноги, подошел к ней и молча обнял. Уитни попыталась отстраниться, но его объятия лишь стали крепче. Потом он приложил ладонь к ее лицу, ласково провел по щеке пальцем. Другой рукой Адам успокаивающе погладил Уитни по спине.

– Ни о чем не переживай. – Он прижался щекой к макушке Уитни. – Мы справимся. Я помогу тебе.

Адам казался таким сильным, таким заботливым, а Уитни чувствовала себя такой потерянной. Поэтомуа позволила себе насладиться моментом, предложенным утешением.

Ах, как же заманчиво устроиться в его объятиях и позволить ему взвалить все на себя.

– Почему? Ты едва меня знаешь, – спросила она.

– Я знаю все, что мне нужно знать. Увидев, как горит твой дом, ты беспокоилась не за себя. Ты больше волновалась о собаках.

Уитни не знала, что сказать. Она всегда любила животных и, увидев пламя, почувствовала облегчение: собаки были в безопасности. Она не знала, как смогла бы посмотреть в глаза их хозяевам, сообщая, что их домашние питомцы сгорели заживо.

– Можешь жить здесь, сколько захочешь, – предложил Адам. – Комната для горничной за кухней. У собак будет своя комната, там никто тебе мешать не будет.

Уитни чуть не ответила, что не может остаться, но спросила себя, куда еще может пойти? К кому она может обратиться? Только не к Райану. Можно было бы к Триш Боурейтер, но их дружба, если отношения между ними можно так назвать, еще только зарождалась и не проверена временем. Просить Триш о помощи – неудобно.

– Спасибо, – сдавленно прошептала Уитни.

Подведя к дивану, Адам усадил ее рядом с собой со словами:

– Побывав на грани смерти и выжив, люди меняются. Начинаешь по–другому смотреть на мир.

Конечно, Адам прав, но пока он не произнес этих слов, Уитни не понимала, какому большому риску подвергла свою жизнь. Взрыв вызвал сильный шок, но она могла думать лишь о Миранде и собаках. Теперь до нее начало доходить. Ее чуть не убил человек, решивший расправиться с ее двоюродной сестрой.

Не приди она сюда на барбекю, то оказалась бы в коттедже, в спальне, куда бросили бомбу. И погибла бы. Настала запоздалая реакция: ее спокойствие начало давать трещину.

– Почему Миранда не предупредила меня?

– Скорее всего, она не понимала, что ее действия приведут к таким смертельным последствиям, – успокаивающе произнес Адам, обнимая Уитни.

Уже минуту она пыталась успокоиться. После развода нервы у нее совсем разболтались. Как только она узнала, что единственный близкий человек предал ее, в душе сразу же что–то разбилось на миллион осколков.

«Такое известие ничем не подсластишь», – решила Уитни.

– Миранда должна была знать. Какой бы счастливой она ни казалась, что–то заставило ее исчезнуть без следа. Она должна была меня предупредить.

В голове не укладывалось. На глазах выступили горячие горькие слезы. Уитни потеряла контроль над собой. Слезы она сумела сдержать, но ее тело начало дрожать так сильно, что пришлось сжать голые колени руками, чтобы они не тряслись.

– Постарайся не расстраиваться, – сказал Адам. – Все наладится. Время лечит. Я знаю. – Он сжал ее плечи, но Уитни не стало от этого легче. – Я знаю, через что ты проходишь.

– Откуда? Не хочу быть неблагодарной, но я только что потеряла все, что имела. Не то чтобы дело в этом. Я чуть не умерла. – Адам не ответил. Она боролась со слезами, а затем с минуту пыталась выровнять дыхание. – Мне очень жаль. Я не хотела показаться неблагодарной. Не знаю, что делала бы без тебя.

Адам посмотрел на нее. Его лицо потемнело от эмоций, которые Уитни не смогла расшифровать. Он почти ничего не рассказывал о себе и редко выказывал чувства. Она понятия не имела, что творится в его душе.

– У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь. Мой дядя был моим последним родственником. По крайней мере, у тебя осталась двоюродная сестра.

В данный момент, честно сказать, Уитни вовсе не считала, что это плюс. Родственники ведь защищают друг друга? Миранда должна была что–нибудь сказать, сделать, чтобы Уитни смогла хотя бы сама себя защитить.

– Я уже встречался со смертью, и куда ближе, чем ты.

Его тон мгновенно отрезвил ее. Таким сосредоточенным, таким серьезным она никогда Адама не видела и ждала от него продолжения, но он замолчал.

– Правда? – спросила Уитни. – Когда?

Она посмотрела ему в глаза, но Адам не ответил. По его непроницаемому лицу было понятно, что он не хочет это обсуждать.

Наконец, Адам откашлялся и заговорил:

– Я был в Ираке, служил в подразделении Национальной гвардии. Я знал этих ребят много лет. Мы были военнослужащими запаса и никогда и не думали, что можем очутиться в зоне боевых действий.

В его голосе звучало так много эмоций, что Уитни поняла: до этого разговора знала Адама Хантера только поверхностно. С того момента как он напал на нее, Уитни относилась к нему, основываясь исключительно на собственных впечатлениях, но не на фактах. У Адама была сила и глубина, о которой она даже не подозревала.

– Наше подразделение охраняло контрольно–пропускные пункты между Багдадом и аэропортом. Пять миль ада. Каждый террорист или политическая группировка хотели либо контролировать дорогу, либо подорвать ее. Большую часть времени я работал с Эдом и Майком. Мы обыскивали подвижной состав и проверяли документы проезжающих на первом посту безопасности от аэропорта. Мы обладали специальными знаниями и опытом, нам продлили срок службы. И до возвращения домой оставалась всего десять дней, когда тем утром мы подъехали к «зеленой зоне»…

– Это безопасный район вокруг штаб–квартиры США?

– Относительно безопасный. Мы трое сидели в бронированном автомобиле при въезде на контрольно–пропускной пункт. К нам подошла женщина с ребенком на руках. Было заметно, что малыш болен. У него раскраснелось лицо, и он громко плакал. Мать протянула к нам ребенка…

Уитни ждала продолжения истории. Она почти боялась услышать слова Адама.

Он отвел глаза и направил свой взгляд через гостиную на пейзаж, висевший на стене.

– Такое случалось каждый день, – наконец тихо произнес Адам. – Невинные гражданские, дети и даже младенцы получали ранения в результате терактов. У них там отвратительные больницы, поэтому люди часто приходили к нам за помощью. Майк отмахнулся от нее, и в тот момент у меня возникло… предчувствие.

Уитни ждала в гробовом молчании, уже догадываясь, что именно он ей скажет.

Адам снова повернулся к ней:

– Я знал. Понятия не имею как, но в тот момент я понял, что она собирается нас убить.

Уитни попыталась представить себе, как это должно быть ужасно, но не смогла. До сегодняшнего дня ее единственным столкновением со смертью была борьба матери с раком. Уитни заранее все знала. Смерть не пришла внезапно.

– Я понимал, что мы покойники. Мы не успели бы выйти из транспорта. Черт, у меня даже не было шанса открыть рот и предупредить товарищей.

В каждом слове чувствовалась невыносимая боль. Уитни вдруг стало стыдно за себя. Ее столкновение со смертью – ничто по сравнению с его опытом.

– Я до сих пор не могу в это поверить. Женщина спрятала бомбу под одежду. Она знала, что так убьет себя и ребенка.

Уитни не могла представить подобного. Какая мать может лишить жизни свое дитя?

– Она взорвала бомбу в тот момент, как я закричал: “Ложись!” Вспышка света, взрыв, от которого у меня заложило уши, а затем мир стал черным, точно сам ад.

Уитни не знала, что сказать. Очевидно, что он выжил. А друзья?

– Я очнулся через неделю в полевом госпитале. У меня было очень сильное сотрясение мозга. Еще неделю я не мог поднять голову. Она чертовки болела. В ушах стоял адский звон. Медсестрам приходилось кричать, чтобы я их услышал. – Он пожал плечами. – Моим друзьям так не повезло. Их разорвало на куски.

Неприкрытые чувства в его голосе подсказывали Уитни, как глубоко он ощущал эту потерю. Ее слова не вернут его друзей, не облегчат ситуацию. Через несколько секунд она с трудом прошептала:

– Это должно быть ужасно.

– Не так ужасно для меня, как для их семей. Видишь ли, у Майка была беременная жена. У Эда – супруга и трое детей.

Уитни попыталась представить себе, что пришлось пережить их семьям, но не смогла. Да, она потеряла мать, но не в раннем возрасте. Рак медленно пожирал жизненные силы матери два страшных года. У Уитни было достаточно времени, чтобы смириться с неизбежным.

– Прости за мое нытье. Мой опыт даже близко…

– Смерть есть смерть. Как я уже сказал, познать, что ты чуть не умер, – такой опыт что–то меняет в твоей голове.

– Да, но ты был ранен. Ты чувствовал боль физически.

– Невелика разница.

Секунду она помолчала, прежде чем сказать:

– Когда моя мама умерла, я узнала что–то очень важное. В жизни есть вещи, которые деньги не могут заменить. Даже больше, в жизни есть вещи, которые никакими деньгами не заменишь. Я бы все отдала, что имела и даже надеялась приобрести, чтобы спасти маму. Но это не имело никакого значения. В любом случае она умерла.

– Сочувствую, милая, – он взял Уитни за руку.

– Уверена, ты извлек тот же урок. Деньги – это еще не все. Увидев пожар, первым делом я подумала о том, что собаки живы. И лишь чуть позже я поняла, что кто–то желал Миранде смерти.

Несколько минут они сидели в тишине. Разговор немного успокоил Уитни и помог осознать, что некоторые проходят через гораздо худшее. Не только Адам, решила она, но тысячи и тысячи людей, которых она даже не знала. Люди по всему миру сталкиваются со смертью и выживают. Уитни знала, что Адам страдает от чувства вины, но не могла придумать, что сказать или сделать, чтобы облегчить его боль.

Он поднялся на ноги, и Уитни позволила ему помочь ей встать.

– Давай поищем постельное белье и устроим тебя в комнате горничной.

Поднявшись за ним по лестнице и подойдя к платяному шкафу, стоявшему в коридоре, Уитни отметила, как аккуратно сложены постельное белье и полотенца. «Военная подготовка», – решила она и заинтересовалась, что собой представлял бывший хозяин дома.

– Может, поспишь в одной из моих футболок? – предложил Адам.

Казалось слишком интимным, но у нее не было выбора. Она вынуждена носить, что придется, пока не сможет купить новую одежду.

– Спасибо.

Она ждала в коридоре, пока Адам ходил в спальню. Холодный нос коснулся ноги Уитни, и она поняла, что Лекси пошла за хозяйкой наверх. Остальные собачки стояли прямо за ретривером, и Уитни не смогла сдержать улыбки.

Адам вернулся и вручил синюю футболку:

– Постарайся отдохнуть.

– Спасибо, я… – Ее голос затих, как только их пальцы соприкоснулись. Уитни бессознательно сделала шаг назад.

Что с ней случилось? Она целовалась с этим мужчиной, по–настоящему целовалась. Почему же сейчас все кажется гораздо интимнее? Потому что она наедине с ним в большом изолированном доме, решила Уитни. И дело не только в этом: она будет спать в футболке, которую Адам носил десятки раз. Ткань была мягкой на ощупь, и Уитни представила, как футболка касается его тела. Неожиданно сердце заколотилось как бешеное.

Глаза Адама заблестели, когда он посмотрел на Уитни, зрачки расширилась, и он произнес:

– Я бы хотел найти что–нибудь получше, но…

– Нет, нет. Все нормально, правда. – Дрожь от предчувствия пробежала по ее спине. Воздух между ними словно накалился. Глубоко внутри нее разлился жар, а сердце глухо забилось в груди.

Адам протянул руку и коснулся щеки Уитни. Такой простой жест, но теплые и чуть шершавые пальцы возбуждали невероятно. Она с трудом удержалась, чтобы не бросить футболку на пол и не кинуться в его крепкие объятия.

– Адам, – страстно прошептала Уитни его имя.

Он посмотрел на нее: его глаза потемнели от желания. Их тела были всего в нескольких дюймах друг от друга. Она на расстоянии чувствовала тепло его твердого как камень тела. Требуется такая малость, осознала Уитни. Ей нужно лишь сделать шаг навстречу.

Она глубоко вздохнула, намереваясь приоткрыть губы для поцелуя. Но остатки дыма сохранились в воздухе, и этот запах напоминал ей, что случилось сегодня вечером. Она неловко отошла в сторону.

– Ключи от «Рава» лежат на кухне. Бери его… – сказал Адам, поняв ее жест.

– Я не могу. Я…

– Все нормально. Я возьму дядину машину. Ты ведь должна работать?

Она кивнула. Сейчас ей нужны деньги, и уход за собаками – лучший способ их получить.

– Спасибо.

– Ты можешь помочь мне, если завтра с утра отвезешь Джаспера к заводчику. Я положу адрес и номер телефона рядом с ключами.

Уитни повернулась, чтобы уйти:

– Позвони мне, как только поговоришь с Джаредом Кабралом. Я хочу знать, что он расскажет о Миранде.

Глава 19

Эшли попыталась сосредоточиться на растяжке ног, но мысли миссис Фордем витали далеко от тренировки.

– Давай выпьем сока и поговорим, – предложила она Престону.

– Ладно, – пожал тот массивными плечами и последовал за ней в соковый бар.

Она заказала, как обычно, гранатовый, а Престон попросил «Редлайн».

– Что это?

– Новый напиток. Как «Редбулл», только круче.

От «Редбулла» у Эшли возникала нервная возбудимость, но на Престона, казалось, не действовал сильный впрыск кофеина. Они взяли напитки и вышли на свежий воздух. У Эшли не было возможности обсудить провал плана с похищением собаки. Тренажеры стояли слишком близко друг к другу, был риск, что кто–то мог подслушать разговор.

Она устроилась у дерева за столиком под навесом от солнца.

– Прости за тот вечер. Райан как–то узнал, что я тут замешана.

– Ты мне уже говорила, когда звонила по телефону и просила вернуть дворнягу.

Резкий тон свидетельствовал, что приятель сердит на Эшли.

– Я тебя расстроила. Извини. – Эшли не хотела, чтобы он таил на нее обиду из–за этой истории. Ей как никогда нужны друзья.

Престон залпом выпил «Редлайн»:

– Не обвиняй себя. Это была моя идея. Я просто не учел, что вмешаются копы.

– Копы? О чем ты говоришь?

– Адам Хантер – коп. Он уже побывал здесь вчера с утра.

Эшли выслушала рассказ Престона о визите Адама.

– Он согласился не говорить Уитни, что за исчезновением собаки стоишь ты. Так она ни в чем не станет обвинять твоего мужа.

– Почему ты мне не позвонил?

Вчера выпал один из двух дней в неделю, когда Эшли не тренировалась с Престоном. Когда она участвовала в конкурсах, то работала каждый день по несколько часов. После смерти матери Эшли позволяла себе делать то, что хотела.

– Я попытался позвонить на сотовый, но попал на голосовую почту. И не хотел оставлять сообщение на случай…

Слова повисли в воздухе. Она знала, что он хочет сказать: на случай, если его сообщение услышит Райан. Она ничего не могла с собой поделать, ее тронуло, как Престон всегда старается помочь ей.

– Думаешь, Адам Хантер сдержит слово?

Она не хотела, чтобы Райан обнаружил, что ее «подружка» на самом деле мужчина. Тут нет ничего такого, но муж чересчур щепетилен, когда дело касается ее.

– Думаю, да. Потом я увидел новости по телевизору. И ждал, что полиция постучится к нам обоим в двери.

– Что?

Разинув рот, она уставилась на него, явно не понимая о чем речь.

– Ты не захватила утренние новости?

– Нет. Обычно я включаю телевизор, когда одеваюсь, но только не сегодня.

Когда она проснулась, Райан уже ушел. Идти в офис, где он вел прием, пока не открылась новая клиника, ему было еще рано. Эшли понятия не имела, куда он отправился спозаранку, но его отсутствие дало ей повод пошарить в его столе.

На дне ящика она нашла светло–желтую папку с надписью на обложке «Доменик Корис». Внутри имена и телефонные номера. Эшли не смогла определить, что они значат.

Потом она стала одеваться и не смогла найти кольцо. Она думала, что положила его на шкатулку с драгоценностями прошлым вечером, но его там не оказалось. Возможно, оставила на подоконнике, когда готовила ужин. Эшли так нервничала, когда готовила фрикадельки по рецепту покойной матери, что могла и забыть. И так и уехала из дома, не найдя кольца. Когда приедет, то пороется в мусоре.

– Кто–то взорвал коттедж, где жила бывшая Райана.

До нее не сразу дошло, что он сказал.

– Ужас какой! Кто–нибудь пострадал?

– Репортер сказал, что никого не было дома, несмотря на поздний вечер.

– Уитни, наверно, была с Адамом.

– С чего ты так решила?

Как она могла объяснить мужчине свою женскую интуицию? Им неведомы предчувствия, как это водится у женщин.

– Уж поверь. Женщины такие вещи знают. Когда они приходили к нам, я сразу определила, что Адам по ней сохнет.

– Да без разницы. – Престон смял пустую банку и бросил ее через все патио в мусорный бак. – Полиция может выйти на контакт с нами.

– Зачем? Мы–то тут при чем?

– Они допросят Уитни. Она расскажет им о разводе и исчезновении Лекси. А полиция свяжет все концы.

– Наверно, ты прав, – согласилась Эшли. – Что нам сказать им?

– Говори правду. Они так или иначе докопаются. Я говорил с Хантером. Он связан с…

Сотовый Эшли разразился вступительными тактами песни «Гордая Мэри». Эшли не сразу нашла телефон: пришлось порыться в сумке. И опять она вспомнила об отце. Хорошо ли он живет? Вспоминает ли когда о ней?

– Алло.

– Эшли? Это Уитни Маршалл. Райан с тобой?

Эшли хватило секунды вспомнить, что она использовала переадресовку звонка. Уитни думает, что звонит им домой.

– Нет. Он на работе.

Уитни на секунду замолчала.

– Я звоню сюда, потому что на работе сказали, что его сегодня не будет.

– О, да, я и забыла. – Абсолютная ложь. Почему Райан не в офисе? Может, встречается с этим Домеником Корисом?

– Можешь кое–что передать от меня? У нас был пожар сегодня ночью. Меня допрашивала полиция. Мне пришлось сказать, что утрясаю имущественные вопросы после развода. Они могут прийти, чтобы поговорить с Райаном. Скажи ему, что это обычная процедура. – Уитни помолчала и добавила: – Мне не хочется доставлять вам лишние хлопоты.

– Как Лекси?

Эшли так потрясло то, что сказал Престон о взрыве, что она напрочь забыла о собаке.

– Хорошо. Она со мной.

– Хорошо, просто отлично. – Эшли не удержалась и спросила: – Много сгорело? Ущерб большой?

– Да. Коттедж полностью сгорел.

– Мне жаль, – искренне посочувствовала Эшли. Она не могла себе представить, как можно потерять все. Пропажа ее кольца – такая мелочь по сравнению с этим. – У тебя есть, где остановиться? – И в ту же секунду пожалела, что спросила, посчитав за надоедливое вмешательство, потому быстро добавила: – На случай, если Райану понадобится тебя найти.

– Я остановилась в комнате для горничной в главном доме, пока смогу подыскать себе квартиру. У Райана есть мой сотовый, если ему нужно меня найти.

Заверив Уитни, что все передаст мужу и захлопнув крышку сотового, Эшли объяснила Престону, который вопросительно смотрел на нее, почему звонила бывшая мужа.

– О полиции мы точно услышим. Не так уж много в окрестности взрывают самодельных бомб. Копы будут в восторге.

В голосе Престона звучала тревога. Эшли никогда не видела его таким мрачным. Он всегда был настроен оптимистично. До нее вдруг дошло, что она часто жаловалась ему на свои проблемы, а редко спрашивала о его делах.

– Что–то не так?

– Не совсем. Просто не люблю, когда в мои дела сует нос полиция.

Она почувствовала, что за этим что–то кроется.

– Что тебя расстраивает? Скажи. Может, я смогу помочь.

Он покачался на ножках стула:

– Когда я был подростком, то попал как–то в передрягу. Взял у соседа машину покататься. Меня арестовали, и с тех пор я терпеть не могу полицейских.

У Эшли возникло подозрение, что он не все рассказал. Ах, мужчины. Удивительные создания.

Адам ждал на стоянке у «Шафран Блу». Этот так называемый клуб для джентльменов стоял открытым семь дней в неделю почти пятьдесят лет. Джаред Кабрал приобрел деньги самым старым способом: он их унаследовал. Его отец, Саймон Кабрал, завел стрип–клуб еще в далекие пятидесятые, когда голые груди и обнаженные женщины считались табу.

Хитрый старик умудрялся держать клуб несмотря на то, что по меньшей мере разок в месяц в первые годы существования заведения владельца арестовывали. Трудоголик, у которого, казалось, не было никакой личной жизни, греб деньги лопатой и делал вложения в еще большее число клубов. Никто не знал, что, оказывается, у Саймона есть семья, пока его не сразил сердечный приступ сразу же после того, как он отпраздновал пятидесятилетие.

И тогда состоялось явление Джареда Кабрала. Когда умер его отец, ему было восемнадцать. У парня не имелось опыта в бизнесе ночных клубах, не говоря уже о стрип–клубах и их особых проблемах… Да и неважно. Яблоко от яблони недалеко упало. Джаред вступил в права наследования и набрал обороты.

Пареньку понадобился год, чтобы ознакомиться с наследством. Пропахшие табачным дымом темные и промозглые клубы, в которых выступали известные стриптизерши, чьи лучшие дни миновали, требовали больших перемен. Новый владелец избавился от вывесок «топлесс» и ярких неоновых огней. Он переоборудовал клубы, придав им современный вид, что включало в себя оклеивание уборных обоями с рекламой презервативов. Он также нанял «экзотических танцовщиц», источавших сексуальную энергию, которая завораживала мужчин. Клубы переживали бум, и можно было почти услышать, как старик из могилы аплодирует.

Изменения привлекли новую, более молодую клиентуру, готовую тратить деньги на простую выпивку и на модные энергетические напитки вроде «Пимп Джус». Клиенты приносили хорошие чаевые, постоянно предлагая танцовщицам деньги с «доставкой на дом». Несомненно, вокруг клубов буйно процветала и торговля наркотиками, но на поверку все наркотики оказывались связаны со стоянками. Приплести к ним Джареда Кабрала полиции никогда не удавалось.

Про «Шафран Блу» ходили слухи, что каждую ночь в задних комнатах там по–крупному играют в покер. Действуя по наводке, полиция регулярно проводила рейды, но находила игроков, ставящих на кон зубочистки. Адам не думал, что дело того стоило. В Сан–Диего достаточно криминала и без таких попыток поймать людей, ведущих нелегальную игру, особенно со всеми этим узаконенным игровым бизнесом в индейских казино.

Расследуя одно убийство несколько лет назад, он выяснил, что Джаред появляется в клубе сразу после открытия и остается там до закрытия. Адам откинулся на сиденье серебристого «Лексуса». Машина была дядина. Адам взял ее из гаража несмотря на то, что она являлась частью наследства и все еще не прошла через процедуру утверждения завещания.

Мысли вернулись к прошлому вечеру. Черт возьми, Уитни чуть не убили вчера из–за кузины. Адам подозревал, что ответ может быть где–то здесь. Миранда, должно быть, растратила полученные по страховке деньги и нуждалась в наличных, которые приносил стриптиз. Она встретила кого–то или увидела что–то и стала помехой.

Адам не хотел, чтобы от ошибок кузины страдала Уитни. На нее и так достаточно всего свалилось, по его мнению. Опустошительный развод. Когда эта идиотка, вторая жена Райана, привела в исполнение безумную схему кражи собаки, Уитни чуть сама с ума не сошла.

Его мучили угрызения совести. Ему следовало бы на самом деле рассказать Уитни, кто стоит за исчезновением ее ретривера. Затем он убедил себя, что у нее сейчас и так голова занята заботами, чтобы добавлять ей еще одну. В любом случае, дело прошлое, и это наименьшая из ее проблем.

Он вспомнил, как Уитни вела себя прошлым вечером. Она охотно дала себя обнять и позволила утешить. Все тело Адама напряглось от желания увести ее к себе, но он был не настолько глуп. Она пребывала в шоке от пожара, чтобы соображать, что делает.

А он сам–то соображает, что делает?

Адаму стоит быть честным самим с собой. После Ирака он не мог на себя полагаться. Он приказывал себе держаться подальше от Уитни, пока не будет уверен, что она больше не тоскует по своему бывшему мужу. О, чтоб тебя. Да это, черт возьми, почти невозможно, когда она теперь живет рядом в доме.

И как ему теперь отправляться в постель, когда она так близко спит? Прошлой ночью он долго не мог сомкнуть глаз, представляя Уитни обнаженной. Ее теплое тело и нежная грудь под его любимой футболкой.

Он втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Признай, приятель. Ты по–настоящему влип. Как ты можешь жить с ней в одном доме и не прикасаться к ней?

Он с болью повернул время вспять к прошлой ночи. Он бы сбежал вниз в комнату Уитни. Снял бы с нее поношенную футболку и обнажил гладкую сливочную кожу и полные груди. Даже простая мысль о ее ничем не прикрытом теле обожгла его пах.

Адам мог почти почувствовать, как Уитни прижимается к нему. Как плавится рядом ее теплое тело. Почти. Он остановил себя. Сейчас ему нужно заниматься расследованием и быть собранным. Что в первую очередь вдалбливали новичкам–полицейским? Эмоции в сторону.

Кабрал свернул на почти пустую стоянку на красном, как губная помада, «феррари» с персональными номерными знаками в виде надписи КАБРАЛ1. Владелец клуба припарковался на зарезервированном около входа месте, открыл дверь спортивной машины и вылез из–за руля. Адам долго вглядывался, прежде чем удостовериться, что это именно Джаред Кабрал.

С тех пор как Адам видел его в последний раз, парень сменил прическу. Сейчас у него был пышный «маллет» – прическа, добавлявшая дюйма четыре его тонкой высокой фигуре. Джинсы и рубашку поло, сохранившиеся в памяти Адама, сменили камуфляжные брюки и куртка. Не та чертова форма, которую носили они в Ираке. Этот прикид выдумал какой–то идиот дизайнер, так представляя себе экипировку для пустыни.

Адам дал время Кабралу войти внутрь, пересечь вестибюль и дойти до конторы в задней части клуба. Для вышибал, стороживших вход, было еще рано. Адам вошел и помедлил минуту, чтобы привыкли глаза. Внутри стояла тьма, но она не производила гнетущее впечатление. Он имел дело со стрип–клубами. «Шафран Блу» во всех отношениях был первоклассным заведением.

Банкетки, окружавшие бар, обили кожей на тон светлее, чем стены цвета индиго. По бокам зала находились альковы с диванами и мягкими креслами. Приглушенные светильники и лампы величиной с палец лили мягкий свет, отражавшийся от хромированной отделки бара и ножек стульев.

К Адаму подскочила официантка в трусиках леопардовой расцветки и в чем–то, что могло сойти за бюстгальтер. Буфера дамы вряд ли сошли бы за природное оснащение, но эй, кто он такой, чтобы критиковать?

– Что могу сделать для вас, красавчик?

– Ничего. Я здесь, чтоб повидать Джареда.

Густо, как кистью художника, намазанный рот, изобразил букву О.

– Как вас…

– Не беспокойтесь. Я знаю дорогу.

Адам прошел через весь клуб и заметил, что для такого раннего часа на удивление много посетителей. На стойке бара расхаживала туда–сюда экзотическая танцовщица, тряся своими грудями размером с дыню и улыбаясь, словно только что сорвала куш в лотерею.

Дверь в офис Кабрала оказалась открытой. Адам помедлил, глядя на сидевшего внутри хозяина заведения, и постучал.

– Кто там? – спросил тот. – А, Хантер. Адам Хантер, если не ошибаюсь?

Адам кивнул, входя. Кабрал ничуточки не насторожился, не выказал ни малейшего удивления. Надо отдать парню должное. Прошло три года с тех пор, как он допрашивал Кабрала о человеке, посещавшем клуб, а позже застреленном на пороге своего дома. Тысячи людей прошли через «Шафран Блу» за это время.

Адам остановился перед столом Кабрала:

– Хорошая у вас память, Кабрал. Как идут дела?

– Грех жаловаться. – Он показал на высокую бутылку на столе: – Пытаюсь решить, стоит ли нашим барам запастись ромом «10 Cane». Его делают из первой выжимки девственного сахарного тростника в Тринидаде.

– Никогда не понимал такой девственности. Девственное оливковое масло. Масло экстра девственное. Теперь вот девственный сахарный тростник.

Кабрал разразился смехом, словно никогда так не смеялся:

– Вот что мне в вас нравится. Чувство юмора. Последний раз слышал, что вы были в Ираке и чуть не превратились в венскую сосиску.

Адам поразился, хотя чему тут удивляться? Посмотришь на Кабрала – этакая невинность с голубыми глазками и вечной улыбкой. Ничего подобного. На самом деле смекалистый бизнесмен, который знает все ходы и выходы.

– Садитесь, садитесь. – Кабрал жестом указал на кресло перед столом. – Не собирался шутить по этому поводу. Одного из моих школьных приятелей убило, когда самодельная бомба разнесла грузовик, в котором он ехал.

Адам сел в кресло. Ему не хотелось обсуждать тему смерти, особенно после прошлой ночи.

– Как бизнес?

– Лучше некуда. У нас появился свой веб–сайт на «Майспейс» и в других местах. Привлекают столько клиентов, что моему папаше и не снилось. Хоть и век интернета, но ничего не может заменить настоящие сиськи и задницы.

Адам позволил ему поразглагольствовать о напитках «нового века» и возможностях информационных технологий. Владелец «Шафран Блу» любил поговорить, но на самом деле про него вы бы ничего не узнали из этой болтовни.

– Что вас сюда занесло? – спросил Кабрал, закончив рассуждать на тему, как интернет преобразил его клубы.

– Пропала одна женщина, которая обычно… хм, танцевала здесь.

– А вы тут причем? Я слышал, вы ушли из полиции.

– Верно. Сейчас я в частной охранной фирме. Это личное дело.

Собеседник сложил пальцы домиком и воззрился на Адама:

– Я не имею отношение к танцовщицам. Они не работники. Просто выступают из интереса в субботних шоу.

Адам кивнул. Кабрал слишком умен и ухитрялся избегать налогов, предписываемых трудовыми соглашениями, позволяя женщинам просто бороться за места в его субботнем представлении. Доходы, которые они имели, привлекали больше танцовщиц, чем использовал Кабрал. Некоторые продолжали «пробоваться» вечер за вечером.

– Я даже не знаю большинство их по имени. Они обычно используют сценические псевдонимы вроде Кэнди–реперша или Непорочная грешница.

– Вы помните Миранду Маршалл?

Лицо Кабрала даже не дрогнуло.

Играй он в покер, никто бы не догадался, какая ему выпала раздача: выигрышный набор или пустышка.

– Опишите ее.

Уитни говорила, что они с Мирандой как две капли воды, поэтому Адам коротко описал.

– Под описание подходит половина красоток здесь.

Говорил Кабрал убедительно, но Адам до конца не верил ему.

– Прошлой ночью кто–то пытался убить Миранду. Подложили бомбу к ней домой.

Кабрал помрачнел:

– Это уже не шутки.

– Послушайте, я не говорил следователю, ведущему ее дело, что она здесь работала. – Адам говорил так, будто на самом деле знал эту женщину. – Будьте искренни. Расскажите все, что знаете о ней. Я ищу зацепки сам, без привлечения полиции.

Кабрал долго смотрел на него, прикидывая что–то в уме, потом сказал:

– Она называла себя Малышка Кэт. Ее номер – у них у всех есть номер – роль некой крошки. Она гарцевала в одежде школьницы из монастырской школы. Что позволяло ей нацеплять на себя побольше одежонок, чтобы дольше их скидывать.

– Есть у вас какие мысли, не могла ли она столкнуться здесь с кем–то, кто захотел ее убить?

На столе зазвонил телефон, и хозяин поднял трубку:

– Кабрал слушает.

Адам подождал, пока владелец клуба переговорит.

– Твою мать, нет! – Кабрал уставился на фотографию на стене. Это был черно–белый снимок отца на фоне старого «Шафран Блу». – Что ты не понял? «Твою мать» или «нет»? – Он шлепнул телефон на место и улыбнулся Адаму.

Тот пытался улыбнуться в ответ, но чувствовал, что просто скривил губы. Эта вспышка напомнила Адаму, что он расследовал три года назад. Джаред Кабрал не из тех людей, кому в здравом уме можно пересечь дорогу.

– Если у Миранды и были враги, – сказал Кабрал, словно спора по телефону и не бывало, – то я об этом точно не знаю. Все время, пока она здесь работала, Миранда была профессионалкой.

– Последнее время она связывалась с кем–то?

Сощурив глаза, Кабрал пристально уставился на Адама:

– Так насколько хорошо вы знаете Миранду Маршал?

Что–то в его тоне подсказало Адаму, что стоит ему сказать правду, иначе больше слова не вытянешь.

– Я никогда не встречался с этой женщиной. Моя подруга – ее кузина. Уитни жила в ее доме. И чуть не погибла прошлой ночью, когда кто–то покушался на жизнь Миранды, подбросив самодельную бомбу со шрапнелью.

– Хотел бы помочь, но я ни черта не знаю, – помотал головой Кабрал. – Миранда уже полтора года не появляется в «Шафран Блу».

Глава 20

Уитни держала Джаспера, наблюдая, как Крис Симпсон ведет течную сучку. Джаспер извивался на руках, желая, чтобы его поставили на пол. У Уитни не было богатого опыта в разведении собак. В школьные годы она работала на полставки в питомнике и видела лишь две случки между пшеничными терьерами. Без всяких собак для стимуляции.

– Вы когда–нибудь наблюдали искусственное оплодотворение? – спросила Крис.

Уитни покачала головой. Наверное, если бы она задумалась об этом, то сообразила бы, что собакам–чемпионам, как и многим скаковым лошадям–чемпионам, не разрешат размножаться самостоятельно. Риск получить травму слишком высок. Вместо этого суку искусственно оплодотворяли специально собранной спермой.

– У Мэнди сейчас течка, как и у моей хохлатой, Принцессы Арианны. Она оказалась лучшей в своей группе в Вестминстере в прошлом году. – Крис подняла небольшое устройство, похожее на огромный шприц с пакетиком на одном конце, напоминающим надувной шар. – Течная сука возбуждают кобелей, а затем я собираю сперму.

– Вы лично оплодотворите Принцессу Арианну?

– Да, а затем заморожу остатки для других моих девочек, пока они не вступят в пору. Вот почему я и заплатила столько денег. – Она похлопала Джаспера по головке. – Я получу три, может быть, четыре помета от этого парня.

Уитни не знала, сколько эта женщина заплатила за услуги Джаспера. Учитывая, что тот – международный чемпион, его потомство наверняка будет стоить немало.

– Мы сможем сами выбрать щенка?

Крис посмотрела на нее:

– Разве вы не читали договор? Всех щенков буду содержать я.

– Я не видела контракт, – пробормотала Уитни. – Я лишь помогаю мистеру Хантеру с Джаспером.

«У чемпионов все по–другому», – решила она. Обычно щенков выбирает владелец мальчика.

– Поставьте Джаспера на пол и дайте хорошенько обнюхать перед тем, как я соберу сперму.

Уитни поставила песика на бетонный пол. Мальчик посмотрел на нее и жалобно заскулил.

– Ну же, иди, – ободряюще произнесла она. Джаспер царапал ее голень, умоляя взять себя обратно на руки. С виду он не проявлял никаких признаков заинтересованности в течной сучке.

Крис похлопала Уитни по плечу:

– Давайте оставим их наедине. Мы можем понаблюдать за ними по телевизору в моем кабинете. Я успею вернуться сюда до эякуляции.

Уитни отошла от Джаспера и поспешила выйти из ограждения. Питомец скреб ворота и жалобно завыл, словно угодил лапой в капкан.

Крис провела Уитни по короткому коридору в кабинет. Вдоль стен разместили ряд фотографий китайских хохлатых и лент, которые они выиграли. Все хранилось в прозрачных пластиковых коробках. На одну из коробок была накинута черная лента, видимо, эта собака умерла.

Крис устроилась за столом со стеклянной поверхностью и осторожно положила устройство для сбора спермы. Уитни села на стул, стоявший напротив. Заводчица взяла пульт и включила настенный телевизор с плоским экраном. Комнату заполнили жалобные всхлипы Джаспера. Телевизор показал, что малыш все еще царапал ворота, а девочка описывала круги у него за спиной.

Крис нахмурилась:

– Вот что значит слишком сильно избаловать собаку. Я говорила Кэлу не нянчиться с хохлатой, но он не хотел слушать. Он всюду таскал его с собой.

Уитни не стала говорить, что какое–то время за Джаспером ухаживала Миранда. Она должна быть частично ответственна за то, что испортила собаку.

– Теперь полюбуйтесь, кобель не может сосредоточиться на своем деле.

Мобильный телефон, прикрепленный к шортам Уитни, начал вибрировать. Определитель высветил номер Адама.

– Мне нужно ответить на звонок.

– Ступайте. Я послежу за собаками.

Выходя на улицу под яркие лучи солнца, Уитни все еще слышала вой Джаспера, который доносился из телевизора.

– Что случилось?

– Я только что вышел из клуба. Джаред Кабрал сказал, что Миранда не работает там уже почти полтора года.

– Что? – Уитни посмотрела на белый забор, окружавший просторное ранчо, где жили заводчица и, по крайней мере, два десятка китайских хохлатых.

Затем посмотрела на дорогу, помня предупреждение Адама быть начеку. Ничего подозрительно.

– Я тоже удивился. Подумал, что она работает там недавно, но ведь нет. Кажется, Кабрал мало что знает. Я рассказал ему о бомбе. Он не мог вспомнить ни человека, ни ситуации, из–за которой твою двоюродную сестру захотели бы убить.

– «Шафран Блу» – это тупик.

– Похоже на то, – согласился Адам. – Мы могли бы проверить хлам, который она оставила в гараже.

Сегодня утром они осмотрели обугленные останки джипа. Со стороны навеса гараж пострадал лишь частично, но все, что там хранилось, превратилось в мокрое месиво.

– Думаю, мы могли бы, но я сомневаюсь, чтобы она оставила что–нибудь важное.

Взрыв статических помех, и Уитни уже подумала, что Адам попал в мертвую зону, но потом услышала его голос:

– Это наш единственный шанс. Полиция проверит ее телефонные разговоры и операции по кредитной карте. Они что–нибудь придумают.

– Надеюсь. – Она еще нервничала после прошлой ночи, не зная, что происходит, и почему кузина не предупредила ее об этом. Уитни стало еще более не по себе.

– Как ты? – спросил Адам.

– Я была осторожна. За мной не следили. Никого подозрительного.

– А как дела у Джаспера?

– Кажется, его не интересует спаривание.

– Может быть, он гей.

– Что? – Уитни не была уверен, что правильно расслышала слово.

– Ну, знаешь, собачка нетрадиционной ориентации. Может быть, он предпочитает мальчиков.

– Не шути так.

– Я серьезно. Кто сказал, что гомосексуализм исключительно человеческий феномен? – Он усмехнулся, и она подумала о его вчерашних словах. Адам открывается перед ней, показывая свое чувство юмора.

– Думаю, Джаспер просто нервничает, – объяснила Уитни. – И кажется, шишка, которую ты нашел у него за ухом, не уменьшилась. Может, отвезти его к ветеринару?

– Хорошо. В кабинете лежит файл Джаспера. Уверен, там есть информация…

– У меня есть номер. У Миранды хранился номер телефона ветеринара каждой собаки, которую она выгуливала. Как и номера владельцев на экстренный случай. Она основательно подходила к работе. Все записано в моем мобильнике.

И снова помехи.

– У меня телефон садится. Увидимся позже, дорогая.

Уитни попрощалась и отключила телефон. Дорогая? Адам полон сюрпризов. А как он ее поцеловал – она не чувствовала себя так хорошо уже очень давно. После мытарства с Райаном она не думала, что какой–нибудь мужчина может ее заинтересовать. При мысли о бывшем муже в голове зазвенел тревожный звоночек. Уитни предупредила себя, что не стоит сразу вступать в новые отношения. А принимать продуманные, более взвешенные решения, касаемые мужчин.

Думая о Миранде, она неторопливо вернулась в офис. Кто знает, придется ли ей когда–либо увидеть двоюродную сестру? Вполне возможно, что и не получится узнать, кто хотел ее убить. Нужно держаться подальше от неприятностей, пока полиция не найдет требуемые ответы.

Прошлой ночью Уитни не смогла заснуть. Адам был прав. Взглянув смерти в лицо, она стала смотреть на жизнь другими глазами. После развода, решив заняться бизнесом двоюродной сестры, Уитни скрылась от общества.

Все сильнее и сильнее она осознавала, что действительно хочет стать ветеринаром. Ей пришлось пожертвовать своей мечтой, чтобы отправить Райана в медицинскую школу. Пришлось отказаться от своего шанса. По прошествии стольких лет Уитни следует пройти несколько курсов повышения квалификации в области биологии и анатомии, прежде чем пробовать повторно сдать экзамены.

У нее получится, заверила себя Уитни. Ей нужно пойти в вечернюю школу и взять ссуду, чтобы свести концы с концами, но она может это сделать. Если постарается, то будет готова пройти вступительные испытания уже следующей весной.

Если она поступит, а это еще под большим вопросом, то придется покинуть этот район. Ближайшая ветеринарная школа, Калифорнийский университет в Дэвисе, расположена в северной части штата. Значит, придется оставить Адама.

«Не поднимай эту тему», – предупредила она себя.

Ее отношения с Адамом – слишком новый фактор, чтобы учитывать их в будущем. Она должна наметить собственный курс, ведь на собственном горьком опыте узнала, что отказ от мечты ради мужчины – огромная ошибка.

Стоило закончить разговор с Уитни, как мобильный Адама снова зазвонил. Это был Тайлер.

– Где ты, Адам?

Он услышал напряженные нотки в голосе друга и понял, что тот подавлен.

– Разбирался с небольшим дельцем. Что–то случилось?

– Мой отец пытался связаться с тобой. Тебе не приходили сообщения?

– Нет. Я был очень занят.

– Слишком занят, чтобы прослушать голосовую почту? – сейчас голос Тайлера звучал враждебно. Мягко говоря, он всегда остро реагировал на все, что связано с его стариком.

– Видимо, ты еще не смотрел новости. – Адам рассказала о брошенной бомбе и последовавшим за этим пожаром.

– Вот же хрень! Теперь до конца жизни тебе придется разбираться со страховыми претензиями.

Пусть Тайлер думает о финансовых последствиях пожара. Адам даже не удосужился сообщить об инциденте адвокату. Без сомнения, потеря имущества отразится на завещании.

– Мой отец едет к тебе. Он считает, что запасной диск лежит где–то в доме твоего дяди.

Пропавшая финансовая отчетность, а теперь еще и пропавший диск. Что–то тут не сходится. Теперь более чем когда–либо Адам был уверен, что его дядя убили.

– Адам, ау? Ты меня слышишь?

– Слышу. Я на пути в офис, но могу вернуться домой.

– Спасибо, – в голосе Тайлера отчетливо слышалось облегчение. – Отец с ума сходит из–за этого диска.

У Адама чуть не вырвалось, что Куинтен Фоли может валить к черту. Поиск в доме – пустая трата времени: уже каждый дюйм проверен. Потом пришли на память все электронные сообщения, которые Тайлер отправлял, пока он служил в Ираке. Пытаясь поднять дух Адама, друг поддерживал связь, но важнее всего то, что он много работал и защитил вложения своего партнера в фирму.

От встречи с Куинтеном Фоли он не умрет. Отец Тайлера не из тех людей, которые поверят на слово, что бывший детектив не может найти диск. Фоли должен сам все увидеть. Адам попытался представить себе, как Тайлера воспитывал такой требовательный отец… и не смог.

Когда они впервые встретились во время учебы в полицейской академии, Адам узнал, что у него с Тайлером было много общего – оба потеряли матерей в раннем возрасте – и думал, что у друга замечательный отец, как и у него самого. А затем встретил этого человека.

С тех пор Адам и дружит с Тайлером. Это оказалось нетрудно. У того легкий характер, в отличие от его отца. Они стали ближе, когда продвинулись по служебной лестнице и стали детективами в убойном отделе. И оба разочаровались в своей работе в одно и то же время. Вполне естественно, что и бизнесом они занялись вместе.

Он проверит все диски вместе с его отцом, заверил Тайлера Адам. Скорее, он предпочел бы, чтобы его обмазали дегтем и вывалили в перьях, но вот так обстоят дела. Ради друзей ты делаешь некоторые вещи независимо от того, нравится тебе это или нет. Адам выключил телефон и поехал обратно в Тори–Пайнс.

На подъездной дорожке стоял огромный черный «хаммер». Адам проскочил мимо Куинтена Фоли. Тот выпрыгнул из машины. Его лицо пошло красными пятнами, и Адам понял, что эта скотина попытается устроить ему головомойку за оставленные без ответа сообщения.

– Вы читали сообщения?! – рявкнул Фоли, как только Адам открыл дверцу машины.

– Да пошли вы…

Это до него дошло. Фоли остановился как вкопанный. Адам был уверен, что никто в жизни не смел отвечать ему в таком тоне. Отец Тайлера нахмурился, и красные пятна стали еще ярче.

– Я пытался связаться с вами вчера поздно вечером, – примирительно сказал он, как будто ничего не случилось.

Адам подошел по дорожке к входной двери, и Фоли последовал за ним.

– У нас возникли некоторые проблемы. Я выключил телефон.

– Какие проблемы?

– Самодельная бомба.

– Боже! Как?

Адам подошел к двери и замер с ключом в руках:

– Видите ли, у женщины, которая жила в коттедже за домом, возникли неприятности.

– Ясно, – с сомнением в голосе ответил Фоли. – А Тайлер передал вам, что я хотел?

Адам открыл входную дверь и пропустил вперед посетителя.

– Да. Насчет информации на компьютере моего дяди… – Адам поднялся по лестнице к кабинету. – Ее выкрали вместе с ноутбуком и другими вещами во время похорон.

– Да, Тайлер сказал мне. Думаю, Кэлвин сделал копию этого файла.

Адам вошел в кабинет и включил свет:

– Почему вы думаете, что он скопировал файл?

Секундное молчание.

– Так нас учили. Знаете, военная выучка.

Да, верно. Творится что–то еще, и это может быть связано с дядиной смертью. Адам упал в кресло за столом и повернулся к компьютеру.

– Я просмотрел диски, которые грабители не забрали. Что именно вы ищите?

Фоли придвинул стул:

– Списки с номерами.

Номерами банковских счетов? Адам был удивлен, но промолчал.

– Я не нашел ничего подобного.

Фоли вытянул шею, чтобы осмотреть книжные шкафы, стоявшие в кабинете:

– Их могли спрятать где–нибудь. Не возражаете, если я проверю?

Он не удосужился спросить о пожаре или выразить участие. Его поведение уже раздражало Адама.

– Нет, возражаю. Я осмотрел все, что есть в этой комнате. В книгах и…

– Вы проверили все диски? И Фотошоп, и Квикбук?

– Поверьте мне, я запустил каждый диск.

– Зачем?

Ну вот опять! Отец Тайлера, может, и высокомерный сукин сын, но от него не отделаешься, выставив средний палец.

– Пропало несколько дядиных финансовых отчетов. Я проверил диски, чтобы убедиться, что он не спрятал их по каким–то причинам.

Фоли изучал его мгновение:

– Слушайте, я все вам расскажу. Никто об этом не знает, даже Тайлер.

Ну, черт возьми. Это не новость. Незваный гость не сказал ему ничего удивительного.

– Мы вместе с вашим дядей продавали оружие.

Да чтоб тебя! Адам и не подозревал, что дядя мог заниматься подобной почти противоправной деятельностью. Он ничего не рассказал о бизнесе, когда поделился с племянником своими страхами,

Зачем Кэлвину продавать оружие? Ради денег, конечно. Некоторые страны и группировки по всему миру готовы заплатить огромные деньги лишь бы заполучить самую передовую боевую технику. Но что дядя будет заниматься подобным… Адаму даже в голову такое не приходило.

«Насколько хорошо ты его знаешь?» – спросил он себя. Не особо. Этот человек неожиданно появлялся и исчезал из его жизни. Адам предполагал, что дядя придерживался тех же принципов, которые отец Адама пытался привить сыну. Очевидно, это оказалось серьезной ошибкой.

Сорванная сделка по оружию означает кучу обозленных людей, которые ни перед чем не остановятся. Может быть, именно поэтому дядя опасался, что кто–то планирует его убийство.

– Видите ли, бывают случаи, когда наше правительство не хочет, чтобы общественность узнала, что они поставляют оружие другим государствам, – продолжил Куинтен. – И ведут бизнес через третью сторону.

– Через вас с дядей.

– Совершенно верно. Информация о последних сделках хранилась на компьютере вашего дяди. Я не могу сказать больше, но это совершенно секретная информация. Но могу вас заверить, есть люди, которые не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить эти файлы.

– Они убили дядю Кэлвина?

– Нет. С чего бы?

– Немногим более двух месяцев назад я посетил дядю на его вилле на Сиросе. Он беспокоился, что его могут убить. Он не мог сказать мне, кто это или о чем идет речь, – хотел защитить меня.

Фоли с удивлением посмотрел на Адама:

– Он не отправлял мне никаких сообщений и не пытался предупредить.

– Вы бы предупредили его?

Собеседник не ответил. Да и не надо. Адам ответ знал. Этот человек не любит родного сына. Зачем ему защищать делового партнера?

Глава 21

Уитни закончила разговор и пошла по подъездной дорожке проверить, как там собаки, потому что оставила Лекси, Мэдди и Да Винчи в машине Адама. Район здесь был достаточно удален от моря, и океанский бриз не нес такую прохладу, как в Ла Джолла. Если Джаспер вскоре не управится, то придется попросить Крис выпустить собак на одну из собачьих площадок.

Уитни просунула в окно голову:

– Как вы тут, ребята?

Лекси в ответ лизнула хозяйке щеку, Мэдди запрыгала, а Да Винчи приоткрыл глаз, секунду смотрел на Уитни и опять уснул.

– Я скоро, – пообещала она и пошла обратно к офису. Снова ожил мобильник. Звонила секретарша Рода Бэбкока.

– Мистер Бэбкок в Ла Джолла, снимает показания под присягой. Он зарезервировал днем столик в «Старз» и хотел, чтобы вы к нему присоединились. Ему нужно с вами поговорить.

– Ладно, – нехотя согласилась Уитни и нажала «отбой». По дороге сюда пришлось заехать в универмаг «Уолмарт»: купить несколько смен одежды и кое–какие туалетные принадлежности, но оплачивать дорогие рестораны денег не было. Что поделаешь? Придется.

Уитни вернулась в офис и обнаружила, что Крис уже закончила. Телевизор показывал заводчицу с собаками в комнатке. Очевидно, Джаспер наконец заинтересовался дамой, пока Уитни выходила.

Она увидела, как Джаспер пытается пристроиться сверху на собачку. Та то и дело сбрасывала его. В конце концов, загнав ее в угол, он забрался на нее. Только песик приступил к делу, как Крис встала на колени, схватила его и быстро сунула пенис в сборник спермы. Заводчица стала “доить” Джаспера, и Уитни отвернулась.

Смотреть на это было не в ее силах. Вместо того она проверила голосовую почту. Одно сообщение поступило от клиента, отменившего прогулку, другое от Триш.

– Позвоните мне, как только сможете. Я беспокоюсь.

Очевидно, Триш посмотрела по телевизору утренние новости. В голосе безошибочно звучала тревога. Забота знакомой невольно тронула Уитни. Кроме Адама не было никого, кто бы за нее переживал.

– В свете всего, вам негде остановится, нет одежды… или еще чего–нибудь. Почему вы не рассказали мне, когда утром водили на прогулку Бренди?

Утром Уитни спешила, когда забирала собаку погулять. Триш, должно быть, принимала душ в это время. Уитни прогуляла Бренди и сразу уехала. Ей нужно было прогулять еще одного пса, заехать в «Уолмарт» до того, как привезти сюда Джаспера. Она позвонила в галерею, но наткнулась на автоответчик.

– Триш, это Уитни. Со мной все в порядке. Расскажу все днем. Я встречаюсь с Бродериком Бэбкоком за ланчем в «Старз». После заеду в галерею.

К тому времени, как Уитни получила назад весьма унылого Джаспера и поехала к югу, у нее еле–еле нашлось время припарковать машину в подземном гараже, чтобы собакам не было жарко, и все–таки успеть в ресторан к назначенному сроку. Она ворвалась в «Старз» с развивавшимися как флаг волосами. В дальнем конце зала ее ждал Бэбкок.

Адвокат встал и протянул руку.

«Оделся как на обложку мужского журнала, – подумалось Уитни. – А я ходячая реклама бездомной».

– С вами все в порядке? – спросил адвокат, сведя брови. – Я слышал о бомбе и пожаре по радио, пока ехал сюда.

– Все хорошо.

Она опустилась на стул напротив него и заказала появившейся официантке чай со льдом. Род, должно быть, пришел раньше. Перед ним уже стоял бокал белого вина и лежала намазанная маслом булочка из корзинки на столе.

– Меня не было дома, когда это случилось, – пояснила Уитни. Она подумала, что говорит слишком запыхавшись, и приказала себе успокоиться. Род легко раскусывает людей. Не хотелось, чтобы он знал, как она испугалась. Он и так делал ей одолжение, просматривая ее документы. Не хватало еще вмешивать его в свои личные дела.

– Кто–то затаил злобу на Миранду. Несколько дней назад в коттедже жила она. Полагаю, эти люди не знали, что она переехала.

Род секунду изучал ее:

– Вы узнали, куда делась ваша кузина?

Уитни отрицательно покачала головой и, дождавшись, когда официантка поставит перед ней высокий стакан чая с долькой лимона, продолжила:

– Мы нашли в аэропорту ее автомобиль. Должно быть, она улетела куда–нибудь.

Адвокат задумчиво кивнул. То, что данные Миранды не выявила проверка по каналам службы безопасности, Уитни ему не сказала: не хотела вызвать вопросы, как к ней попали эти сведения.

– Вы хотели со мной повидаться? – спросила она.

– Да. Мне нужно прояснить несколько деталей. Давайте сначала закажем что–нибудь. Я голоден. Пришлось рано явиться на слушания показаний, и я пропустил завтрак.

Уитни взяла меню, лежавшее рядом с салфеткой, и быстро выбрала салат из тунца. Ей стало любопытно, почему адвокат не мог прояснить эти самые детали по телефону. Род сделал знак официантке, и та подошла. Они заказали по салату.

– Мои сотрудники прошлись по верхам обеих собственностей. Вы знали, что ваш бывший муж взял вторичную ипотеку наравне с кредитным лимитом под собственный капитал?

– Нет, не знала, – медленно ответила она. – Но ничуточки не удивлюсь. У нас было туго с деньгами, когда мы разбежались. Он начал новую практику. Это требует финансовых вложений. – Адвокат не ответил, но смотрел на Уитни, словно ждал, что она продолжит. – Я не отвечаю за эти бумаги, да? Мы ведь разведены, верно?

Он обнадеживающе улыбнулся ей:

– Мы дважды перепроверили судебные записи. Вы разведены. Нетипично для пар разводиться, оставляя вопросы собственности на потом.

– Буду ли я ответственна за займы, взятые им после развода?

– Все ограничивается датой, когда были заполнены документы о разводе. Последующие займы – его проблемы.

Уитни улыбнулась про себя. Райан никогда не мог хорошо управлять финансами. Пусть попотеет с этой своей «хочу стать Мисс Америка».

– Вы в курсе, что у вашего бывшего были проблемы с азартными играми?

Уитни поперхнулась.

– Нет, – умудрилась она выдавить после секундного замешательства. – Понятия не имела. Вы уверены?

– Мои источники, а они всегда надежны, донесли, что он оставил в казино полмиллиона.

– Полмиллиона долларов?! – На втором слове она почувствовала, что повысила голос. И добавила тоном пониже: – Я не верю.

– Я представляю индейские кланы в нескольких делах. У них все компьютеризовано, и дела ведутся, как в Вегасе. Если они сказали, что Райан Фордем должен полмиллиона, значит, он должен эти деньги.

– Ясно, – произнесла Уитни.

До нее стало медленно доходить. Сколько раз Райан уходил вечерами? Он заявлял, что проведывает пациентов. Теперь она знала правду. Когда этот прыщ ей не изменял, то предавался азартным играм.

– Полагаю, я не несу ответственности за его долги, если он их наделал после развода. Так ведь?

– Правильно, но это объясняет, почему его так заботит разрешение имущественных споров. Сомневаюсь, что он может раздобыть хоть один цент.

Уитни не могла пожалеть бывшего мужа. После развода у нее не осталось ничего, кроме девичьей фамилии. Работу она потеряла, а Райану было все равно, как бывшая жена будет выживать. И она вынуждена была обратиться к Миранде.

– Вы говорили, что на собственность около Теникулы наложило ограничения Агентство по защите окружающей среды.

– Да. Райан настаивал, чтобы мы купили участок, потому что в том направлении развивается строительство, и он утверждал, что однажды земля подорожает. Уже на окончательном этапе развода он признался, что собственность была мусорной свалкой. И не может быть продана без дорогой очистки и дезинфекции.

– Предварительная проверка не выявила никаких ограничений со стороны АОС, но, признаться, в этом нет ничего необычного. Большая часть таких предписаний возлагается на местные агентства, которые не имеют ресурсов распространить информацию по всем остальным подобным агентствам. Часто о таких санкциях не знают, пока трансакция у третьего лица, например, в банке.

– Райан пошел к какому–то риэлтору, и тогда обнаружилась проблема.

– Риэлторы частенько в курсе…

– Уитни, – позвала с расстояния нескольких шагов Триш Боурейтер.

– Это моя знакомая, – успела сказать Уитни Роду, удивившись появлению Триш. – Я оставила сообщение, что буду здесь. У нее рядом художественная галерея.

Триш задержалась у стула Уитни. Сегодня владелица галереи была одета в льняной кофейного цвета костюм с украшениями из черного оникса.

– Я услышала о пожаре и сильно расстроилась.

– Со мной все в порядке. Нас с собаками не было дома. Они не пострадали. И это главное.

– Вот почему я ей доверяю своего Бренди, – обратилась Триш к Роду, подавая ему руку. – Я Триш Боурейтер.

– Род Бэбкок, – в свою очередь представился адвокат, вставая. – Присоединяйтесь к нам. Мы только что сделали заказ.

Триш покачала головой:

– Не хотела вас прерывать. Мне нужно просто убедиться собственными глазами, что с Уитни все в порядке.

У Уитни же создалось впечатление, что Триш заинтриговала Рода.

– Вы и не прервали. Полагаю, мы уже закончили с делами.

– Да. – Род отодвинул стул для Триш, говоря Уитни: – Мне нужно проверить еще пару вещей, прежде чем я разрешу вам подписать бумаги.

Уитни скрыла разочарование. Ей хотелось как можно скорее разделаться с прошлым.

– Вам есть где жить? – как только села, спросила Триш.

– В комнате горничной в главном доме.

Уитни знала, что краснеть ей не свойственно, и надеялась, что лицо не выдаст ее чувства к Адаму.

– Комната наверняка маленькая, – предположила Триш. – У меня есть клиент, который уезжает на юг Франции по меньшей мере на полгода. Он ищет кого–нибудь, кто бы присмотрел за домом.

– Спасибо за предложение, – с большим энтузиазмом, чем могла почувствовать, ответила Уитни. О ней заботился Адам, и ей нравилось осознавать, что он находится поблизости. Ей не хотелось трогаться с места, но, возможно, это был наилучший выход.

Род махнул их официантке, и Триш тут же заказала салат.

– Надеюсь, вы все же придете ко мне на открытие в пятницу вечером.

Уитни кивнула без особого энтузиазма. Она совсем забыла о выставке работ русского художника.

Триш повернулась к Роду:

– Я владею галереей «Рависан» на Проспект–стрит. В пятницу вечером у меня выставка работ Владимира. В наших местах он самый известный художник. Почему бы и вам не прийти?

– Ну, я… – Род запнулся. Теперь уже Уитни была уверена, что Триш его очаровала, но он не хочет соглашаться.

– Будет весело. Еду заказали в ресторане «Ликвид Ковбой».

Из элегантной черной сумки, стоявшей рядом со стулом, Триш достала приглашение.

– Как я могу отказаться? – сказал с улыбкой Род.

Он слишком опытный адвокат и мог бы выкрутиться, если бы захотел, решила Уитни. Ей стало интересно, в самом ли деле Триш пришла проверить ее или потому что знала: владелице галереи светит возможность встретиться с богатым будущим клиентом?

Глава 22

На прием к ветеринару – доктору Робинсон, специалисту по мелким породам вроде китайской хохлатой, – Уитни попала лишь в конце дня.

Как только доктор провела указательным пальцем по шишке Джаспера, тот заскулил от боли.

– Именно сюда мы имплантировали идентификационный чип. Согласно записям это произошло почти три года назад, когда Трокмортон…

– Он откликается на Джаспера. Его официальное имя, сэр Трокмортон вон Джасперховен, – такое нелепое.

А ведь ветеринар одного с ней возраста, отметила Уитни. Она бы и сама сейчас работала с животными, если бы не пожертвовала своей мечтой ради карьеры Райана.

Доктор Робинсон просмотрела записи:

– Чип поставили на восьмой неделе. Сразу же после того как собачку купил мистер Хантер. Чип вживила не я, но уверена, что в записях ошибки нет.

– Это странно, что он вызвал заражение?

Ветеринар покачала головой:

– Нет, здесь не заражение, а всего лишь раздражение кожи.

– Думаете, ему по какой–то причине заменили чип? Джаспер часто летал на международные соревнования. Недавно он стал лучшим на международной выставке во Франкфурте.

– Я не знакома с международными нормами. Вполне возможно, что собаке поставили новый чип, но, по–моему, скорее всего, это простое раздражение кожи, типичное для китайских хохлатых.

Уитни кивнула, думая, что слишком уж запаниковала, привезя сюда Джаспера.

– У этой породы бывают проблемы с кожей, верно?

– Верно.

– И многим из них назначена специальная диета из–за аллергии?

– Да.

Ветеринар просмотрела записи.

– Джаспер питается специальным кормом с бараниной, – уточнила Уитни. – Никакой сельди и рыбных полуфабрикатов, которые могут вызвать аллергию.

Доктор изучала ее с минуту.

– Приятно слышать, что вы осведомлены, как ухаживать за собаками. Многие не знают, что у большинства их питомцев аллергия на рыбные полуфабрикаты.

– Которые содержатся в большинстве собачьих кормов.

– Абсолютно верно. – Она улыбнулась Уитни.

– Китайская хохлатые легко сгорают на солнце, потому что не покрыты шерсткой в отличие от других собак. Я не позволяю Джасперу попадать под прямое воздействие солнечных лучей.

– Вы все делаете правильно, – ответила ветеринар. – Вы гораздо лучше заботитесь о собаках, чем большинство знакомых мне владельцев.

– Спасибо. Я стараюсь.

Доктор погладила Джаспера по головке.

– Я дам вам мазь, наносите ее на место поражения. Если покраснение не пройдет, то приходите на повторный прием в течение недели.

– Знаете, а я чуть не поехала учиться в ветеринарную школу, – выпалила Уитни. – Меня когда–то приняли в Дэвис…

– Правда? Туда сложно попасть. И почему вы не поехали?

– Не до этого стало. Но я думаю еще раз попробовать поступить следующей осенью. Нужно только пройти несколько курсов, чтобы освежить память.

Ветеринар коснулась руки Уитни:

– Дерзните. Кажется, вы любите работать с животными. Это отличная профессия.

– Я выйду в интернет, как только смогу, и узнаю, какие предметы нужно сдавать, – ответила Уитни.

Доктор Робинсон еще раз изучающе на нее посмотрела:

– В следующем месяце уходят наши техники. Вы можете взять эту работу и посмотреть, хотите ли трудиться в клинике, прежде чем вернуться в школу.

– Я хотела бы этим заняться, правда, но у меня нет опыта.

– Он и не нужен. Наш главный техник всему вас научит.

Уитни не могла поверить своей удаче:

– Когда я могу начать?

Она ушла из клиники лишь через два часа: встретилась с главным техником и осмотрела лечебницу. Жизнь меняется, решила Уитни. Если выгорит работа по присмотру за домом, о которой упоминала Триш, то появится жилье, причем не придется платить аренду. Новая жизнь и новая карьера. Уитни поцеловала Джаспера в кончик носа и посадила во внедорожник, к другим собакам. Забавно, подумала она. Такая мелочь, как шишка на шее собаки, может изменить всю твою жизнь.

Адам поставил хозяйственные сумки с женской одеждой на пол в комнате горничной: их оставили на крыльце. В телевизионном эфире пожару уделили много внимания. Очевидно, что кто–то из друзей Уитни увидел выпуск новостей и привез вещи.

В дядином кабинете зазвонил телефон, а после второго гудка заработал факс. Адам надеялся, что это пришли записи о телефонных звонках и операциях по кредитной карте Миранды Маршалл. Он попросил бывшего напарника позаимствовать записи, когда Дадли Ромберг куда–нибудь отлучится. С Никчемным Адама ничего не связывало, и он не мог просить его нарушить правила.

Адам побежал наверх и просмотрел титульный лист, который выплюнул факс. Да, это записи о Миранде. Сев за стол, Адам стал ждать. Он методично расставил в комнате все по местам, пока Куинтен Фоли проверял диски с программным обеспечением, что выстроились на стойке у стены. Затем Фоли просмотрел все книги на полках, чтобы убедиться, что диск не спрятан в одной из них. И даже проверил картины на стене.

Ничего.

Он мог бы сказать Куинтену Фоли, что тот ни черта не найдет. Но Фоли было необходимо убедиться самому.

Адам посмотрел на висевшие на стенах награды и фотографии в рамках. В основном благодарности за службу. Три фотографии с рыбалки. Какое–то время назад дядя выиграл несколько турниров Бисби на черного и синего марлина (Крупнейшие турниры по морской рыбалке с катеров в открытом море. Турниры предполагают ловлю спортивных океанических рыб — тунца, дорады, тарпона и, конечно же, марлинов (черного и голубого). Турниры Бисби считаются самыми дорогими и престижными, проводятся уже более десяти лет. Призовой фонд составляет более миллиона долларов. – Прим.пер.). На снимке загорелый улыбающийся Кэлвин Хантер с гордостью стоял рядом с рыбиной вдвое выше его роста.

Спортивная рыбалка и выставки были страстью дяди. Интересно. И не подумаешь, что это один и тот же человек. Если представить Кэлвина за двумя такими разными занятиями Адам не мог, то вполне верил, что родственник занимался секретными операциями вместе с Куинтеном Фоли. Дядя Кэлвин сделал карьеру в военно–морской разведке. Он знал секреты и имел особый доступ к вещам, недоступным простым смертным.

Это знание было бы весьма прибыльным на черном рынке. Адам посмотрел на фотографию дяди в рыбацкой лодке. Яркое солнце, кристальная голубая вода. Улыбающийся Кэлвин в бейсболке поставил ногу на спасательный круг. Снимок был настолько четким, что Адам почти мог прочесть надпись на головном уборе.

На третьей фотографии, держа в руках блюдо с большой приготовленной рыбой, дядя стоял на террасе чьего–то дома. По улыбке на лице родственника Адам решил, что это один из его уловов.

Из того, что Адам знал об оружейных сделках, его дядя и Фоли были брокерами. Они выступали в роли посредников, организовывали сделки и получали огромные барыши от каждой операции, но с оружием лично дела не имели. Однако в ход шли деньги, контакты, списки оружия и бог знает что еще.

Факс прекратил выплевывать документы, и Адам отошел от окна. На первом этаже раздался шум. Уитни вернулась домой.

Пульс Адама тут же участился. Он с нетерпением ждал встречи с ней с самого утра, когда обнаружил, что она рано ушла.

Он просунул голову в дверь и позвал:

– Уитни, пожалуйста, подойди сюда.

Со стороны лестницы раздалось царапанье и легкий топоток. Это Джаспер бежал наверх навстречу хозяину. Песик преодолел последние ступеньки, увидел Адама и бросился прямо к нему. Тот присел на корточки, и Джаспер прыгнул к своему божеству на руки и стал лизать лицо.

– Эй, парень, как прошла первая случка?

– Он оказался на высоте… в конце концов, – сказала Уитни, поднявшись по лестнице с остальными собаками.

Не отпуская Джаспера, Адам встал на ноги. Ему хотелось прижать Уитни к груди, а затем утащить к себе в спальню. Он был уверен, что убийца охотился на Миранду, но ничего ведь нельзя знать наверняка. Адам предупредил себя, что его невнимательность может стоить Уитни жизни.

– За тобой никто не следил? – спросил он. – Не заметила ничего подозрительного?

– Нет, и я была очень осторожна.

– Хорошо. Не теряй бдительности.

– Ветеринар сказал, что шишка на шее Джаспера – не заражение. Нужно только накладывать на нее мазь два раза в день.

– Отлично.

Адам поднял мальчика, чтобы внимательно осмотреть. Джаспер по–прежнему продолжал яростно работать языком, но на этот раз лизал один только воздух. Песик был бестолковым, но все же Адам привязался к нему. Он вспомнил, как дядя Кэлвин носил питомца на руках во время их разговора в Греции. Собачка жаждала любви и внимания.

– Я достал записи телефонных разговоров и счета по кредитной карте Миранды. Конечно, полиция все проверит, но, думаю, и нам не помешает взглянуть.

– Как же ты их получил?

– Это конфиденциальная информация. Не говори никому, что ты их видела. Я не хочу, чтобы мой источник попал в беду.

– Конечно.

Уитни села в кресле по другую сторону стола, а две маленькие собачки устроились у ее ног вместе с Лекси.

– Женщины лучше мужчин разбираются в покупках. Возьми счета по кредитной карте и проверь, нет ли чего необычного. – Адам протянул карандаш и блокнот. – Запиши стоимость и дату приобретения вещи, которая вызывает подозрение, чтобы я смог все проверить.

Адам сел в кресло, которое когда–то принадлежало дяде. Джаспер немедленно прыгнул на колени хозяина.

– Разве Миранда не перевела оплату коммунальных услуг на твое имя?

– Нет. Мы обсуждали это, но решили подождать. Пришлось бы класть средства на депозит, а у меня не было денег. Я сделала новые визитные карточки, и Миранда предупредила всех своих клиентов, что теперь я буду ухаживать за собаками. Она дала им номер моего мобильного, а вот ее домашний должен был быть напечатан на визитке.

– Я просмотрел записи телефонных разговоров за последний месяц. Она только несколько раз звонила из дома. И ни один из звонков не повторялся.

– Думаешь, другу она бы позвонила больше одного раза? А что насчет звонков с мобильного? – спросила Уитни, как только Адам кивнул.

– Достать список звонков с сотового сложнее, чем со стационарного телефона. За несколько дней их не получишь.

Они работали в тишине почти целый час. К тому времени Джаспер задремал на коленях Адама, а солнце скатилось к горизонту.

– Я не нашла ничего особенного в ее счетах, – сказала Уитни. – Бензин по большой части, да несколько покупок в универмаге. Ничего дорогого. Миранда пополняла баланс каждый месяц.

– Я тоже ничего не нашел. – Адам бережно взял Джаспера и поставил его на пол. – Давай проверим, что она хранила в гараже, пока еще не стемнело. Огонь уничтожил электропроводку, поэтому придется довольствоваться дневным светом. Мы можем вернуться к поискам позже.

Уитни встала и соблазнительно потянулась. Адаму захотелось обнять ее, а затем поцеловать в чувствительное местечко, найденное им на затылке.

«Только не начинай», – предупредил он себя.

Но протянул руку и нежно коснулся двумя пальцами щеки Уитни. Ему нужно так много… намного больше, чем это мимолетное прикосновение. Но он отказал себе в удовольствии. Сейчас слишком, слишком опасно.

Зазвонил прикрепленный на поясе мобильный, и Адам посмотрел вниз. Его вызывал Макс Дивер. Адам еще не рассказал Уитни о бухгалтере и недостающих деньгах.

– Почему бы тебе не пойти вперед? – спросил он. – Мне нужно ответить на звонок.

Уитни кивнула, и Адам снял телефон с пояса. Она подошла к двери, собаки следовали за ней по пятам. Адам ответил на звонок.

– Выяснили что–нибудь по поводу тех, кто снимает наличные со счета вашего дяди каждый месяц? – сразу спросил Дивер.

– Нет. Безрезультатно.

Адам решил, что деньги были переданы по оружейной сделке. Оплата наличными не требует удостоверения личности, но что–то в этой версии его не устраивало.

– Вы сидите? – спросил Дивер.

– Нет. А должен?

Судебный аудитор хмыкнул, но как–то совсем не весело.

– Счета вашего дяди на Каймановых островах. Там наблюдается активность.

Теперь Адам точно сел. Рухнул в офисное кресло, можно сказать, как только услышал «Каймановы острова».

Если счета пусты, то Адам теперь на крючке по задолженностям на имущество, которым он владел совместно с дядей.

– Кто–то перевел семьдесят пять тысяч долларов на счет.

– Без дураков?

– Без дураков. Это странно. Очень странно.

– Откуда поступили деньги?

– С номерного счета на Багамах.

– Зачем класть средства на счет мертвеца?

Секундное молчание.

– Я думал, вы мне подскажите.

– Вряд ли, – ответил Адам.

Он обдумал слова Куинтена Фоли. Неужто команда по закупке оружия не знает о смерти Кэльвина Хантера и все еще платит ему?

– Я продолжу работать над этим. Нам нужен список активов для завещания, хотя я не знаю, сможет ли любой адвокат сделать что–нибудь, зная номерной счет в банке, который мог получить только взломав систему.

– Думаю, ему придется отступить, пока я не смогу найти код, чтобы снять деньги.

– Вас могут опередить. – Это становится все более вероятным с каждой минутой. – Знаете старинную поговорку? – с иронией произнес Дивер. – Мертвецы уже ничего не расскажут.

Глава 23

Уитни привязала трех собак к тому, что осталось от столбика задних ворот, ведущих в маленький дворик позади коттеджа. Все еще витавший в воздухе запах дыма и обугленные остатки коттеджа во дворе служили напоминанием о пожаре, случившемся прошлой ночью. Рядом находился навес, под которым обычно был припаркован внедорожник. Поврежденный огнем остов непрочной крыши обрушился на то, что осталось от джипа.

В стенах гаража пожарники проломали дыры и пробились через закрытую на замок боковую дверь, чтобы обуздать огонь, быстро распространявшийся от коттеджа. Приглядевшись, Уитни увидела обгорелые намокшие коробки. Рыться во влажном месиве ей совсем не хотелось.

Только какой у нее выбор? Она никак не могла облечь в слова свои чувства к кузине. Миранда не собиралась чудесным образом появляться. Им придется искать ее, и дело это нелегкое.

Окинув взглядом собак и убедившись, что они в безопасности, Уитни отправилась в старый гараж. Темноту рассеивал пробивавшийся сквозь зиявшие в крыше дыры свет. Перебирая разбросанные по полу вещи, она нашла только одежду, которую тщательно осмотрела: нельзя ли чего спасти, а заодно нет ли какой зацепки.

Несколько минут спустя Уитни услышала какой–то шум, от которого чуть не подпрыгнула, и пристально всмотрелась в угол, куда не проникало солнце. В сумраке мелькнули какие–то тени. Она перевела дух. Крысы или мыши.

Ей нужен свет, да и успокоить расшалившиеся нервы не помешало бы. Кто бы ни преследовал Миранду, он давно ушел. Никто не наблюдал за Уитни в тени и не следил за каждым движением, пока она гуляла с собаками или ездила к заводчице. Адам всегда был настороже.

– Нашла что–нибудь?

Хотя Уитни мгновенно узнала голос Адама, но все равно вздрогнула.

– Эй. – Он наклонился и коснулся ее так нежно, что в груди что–то заныло. – Я не хотел тебя пугать.

– Ладно, все нормально, – отстраняясь, откликнулась она. – Просто я немного не в себе. Из–за всего этого. – И махнула рукой в сторону месива на полу. – Проверяю этот хлам.

Адам указал на несколько картонных коробок. Они попали под брандспойт, но все же сохранили форму.

– Эти проверила?

– Я в них заглядывала. Там только книги. Решила, что просматривать их незачем.

Адам подошел к коробкам:

– Иной раз вещи, которые с виду не имеют отношения к делу, часто дают важные зацепки или становятся звеньями цепи, ведущими к другим уликам.

Наверно, Адам прав, подумала Уитни. Он ведь работал следователем и где только не находил улики. Позже при первом удобном случае хотелось бы расспросить о его карьере. Но сейчас нужно сосредоточиться на поисках кузины.

– Похоже, тут по большей части кулинарные книги, – комментировал Адам, разгребая ящики.

– Да, именно то, что не берут с собой, ударившись в бега.

– Верно. – Он всмотрелся в форзац очередной книги. – А это «Интернет для чайников». Тебе знакомо имя Кристал Берхарт?

– Нет. – Уитни подошла к нему и заглянула поверх плеча. На форзаце был прилеплен какой–то ярлык с адресом. – Учебники обычно дорого стоят. Миранда могла купить подержанную книгу в магазине в кампусе.

– Сомневаюсь, что книга использованная. Большинство магазинов подержанных книг ставят штампы внутри книги. Должно быть, Миранда взяла книгу взаймы и не вернула.

– Бывает, – согласилась она, мысленно обратившись к собственным книгам. Большую часть пришлось оставить у Райана, но несколько сокровищ получилось взять с собой. Первым делом с утра Уитни с Адамом осмотрела коттедж. Содержимое полностью уничтожено. Книги из коллекции матери, которые она спасла, утрачены навсегда.

– Посмотри. – Адам показал ей другую книгу. На ней также стоял адрес Кристал Берхарт. Адам вытащил сотовый телефон. – Давай поищем координаты этой Кристал.

Пока Адам беседовал с информационным оператором, Уитни пробралась к задней стенке, где было составлено несколько ящиков. Они намокли, но не повредились. До этих нескольких футов гаража огонь не добрался. В первом ящике лежали канцелярские принадлежности. Миранда оставила их в закутке, чтобы Уитни пользовалась. Должно быть, эти вещи переехали с кузиной из ее прошлой квартиры, и для них не нашлось места в коттедже.

– Благодарю. – Адам закончил разговор, захлопнул телефон и посмотрел на Уитни, качая головой. – В Сан–Диего тридцать два человека с фамилией Берхарт. И ни одной Кристал Берхарт или К. Берхарт.

– Мы можем попытаться найти ее по адресу на ярлыке.

– Верно. Давай пообедаем, потом съездим. Если не получится, можем позвонить Берхартам по списку и поинтересоваться, не имеет ли кто отношение к Кристал.

Несколько минут они молча работали. Адам покончил с коробками, где лежали книги, и присоединился к Уитни.

– Нашла что–нибудь?

– Не особо. – Она показала ему коробку, которую разбирала в тот момент. – Тут фотографии. Похоже, Миранда их просто выбросила. Ты же знаешь, что происходит с десятками фотографий. На большинство из них ты больше никогда и не взглянешь.

Адам придвинулся поближе:

– Верно, но давай посмотрим повнимательней. Фотографии могут поведать, где человек бывал. Когда–нибудь слышала о ComStat?

– Нет. Но звучит как название компьютерной программы. Что это?

– Эй… – Он прикоснулся к руке Уитни. Простой мимолетный жест, а отдался во всем ее теле. – Ты умница. Эта программа для анализа статистики, связанной с преступлениями. Она может найти, где в городе наиболее часто случаются определенные преступления и в какое время дня.

– Большая часть людей может узнать это из газет.

– Доля правды здесь есть, но ComStat идет дальше простой статистики, – усмехнулся Адам. – Она может рассказать многое о жертвах и преступниках. Большинство людей имеет то, что мы называем Ком–З. Это географическая зона комфорта. Убийцы орудуют недалеко от дома – как правило.

Уитни подумала о человеке, пытавшемся убить прошлым вечером Миранду. Она считала, что кузину преследует кто–то издалека, но сейчас поняла, что убийца, наверно, живет в этом же районе.

– Пропавшие люди обычно возвращаются куда–то, где они уже бывали. Редко их находят в совершенно новом месте.

– Тогда Миранда в этом округе, – предположила Уитни. – Кузина уезжала из Калифорнии лишь однажды, когда какой–то бойфренд брал ее на Гавайи.

– Это случай, о котором ты знаешь. А не могла ли Миранда посещать другие места за годы, когда вы не встречались?

– Все возможно, – подтвердила она.

Они одну за другой просмотрели фотографии. Несколько фото отложили в отдельную стопку. Их Адам решил изучить повнимательней при лучшем освещении дома.

– Знаешь, вот здесь что–то может быть, – сказала Уитни, не скрывая волнения в голосе. И показала ему кипу фотографий с датами в нижнем правом углу. – Эти снимки сделаны в прошлом декабре одиннадцатого числа.

Адам взял их и внимательно изучил:

– Она загорает на пляже. Что тут удивительного?

– Не думаю, что это где–то поблизости. Могу ошибаться, но мне кажется, в ту неделю шли дожди. Я помню, потому что день рождения Лекси седьмого декабря – День Перл–Харбора. И тогда мы сидели дома. Я собиралась отвезти ее в Барк–Парк, но мы не смогли поехать из–за дождей.

– Уверена? Нам нужно только проверить сайт Национальной службы погоды. Он точно нам скажет.

Адам показал на что–то на заднем плане одной из фотографий:

– Видишь?

Уитни присмотрелась.

– Какой–то зонтик?

– Да, но мне интересно, увидим ли мы здесь такие? В кабинете дяди есть увеличительное стекло. Давай посмотрим поближе.

Они отложили снимки в сторону и проверили остальные фото.

– Кажется, эти снимки единственные с датой, – заметил Адам. – Наводит на мысль, что их сделал кто–то своей камерой, а потом подарил Миранде.

– Я видела, как она паковала фотоаппарат. Это не была новая цифровая модель.

Уитни закрыла глаза и попыталась вспомнить, как Миранда запихивала маленький фотоаппарат в сумку в боковое отделение. Больше ничего вспомнить не смогла и открыла глаза.

– Взгляни–ка на это. – Адам протянул ей еще одну фотографию. Красивая темноволосая девушка склонилась над тортом, который венчали зажженные свечи. Блестящей синей глазурью было выведено: «С днем рождения, Кристал».

– О, боженьки. – Уитни встретилась взглядом с Адамом. – Нам нужно поговорить с Кристал Берхарт.

Райан осторожно засунул кольцо Эшли под нижний край комода, встроенного в ее огромную гардеробную. Обычно жена клала кольцо на крышку комода рядом с их фотографией со свадебного путешествия, прошлой же ночью оставила его на кухне. Райан заметил кольцо, когда наблюдал, как она моет посуду.

Прямо тогда начала вырисовываться идея. Огромное кольцо обошлось ему в целое состояние. Он охотно купил его не только из–за любви к Эшли, но и потому, что тогда преуспевал. Ему хотелось подарить кольцо с огромным камнем, чтобы красавица–жена могла с гордостью его демонстрировать.

Райан знал, что если возьмет кольцо и заменит бриллиант цирконием, то может добыть кучу денег. И оказался прав. Ювелир поворчал, но выписал чек на хорошую сумму. Правда, не на столь большую, как заплатил Райан, но он прекрасно понимал, что не выручит сколько потрачено. Драгоценности – как машины: в ту минуту, как покидают магазин, теряют в цене.

Райан взял деньги и отправился прямо в казино. Была середина дня, и играли только седовласые старушки и профессионалы. Райан играл и выигрывал, и выигрывал. Черт! Его ничего не могло остановить, кроме любви к жене. Он оторвался от игры на пике крупных выигрышей, чтобы выкупить кольцо с замененным камнем.

Райан знал, что Эшли надевает кольцо после того, как закончит одеваться. Единственный способ вернуть его, не вызвав подозрений, – это спрятать под комодом, словно оно туда завалилось. Райан убрал кольцо из виду и немного прикрыл ковром.

Услышав шум, он кинулся в свою гардеробную. Дернул галстук и расстегнул рубашку так быстро, что чуть не оторвал пуговицы.

– Райан, что ты делаешь дома? – спросила Эшли.

– Мне уже не позволено быть в своем доме? – пошутил он, когда она появилась в дверях гардеробной. Жена все еще была в тренировочном костюме и выглядела встрепанной. Что было ей несвойственно.

– Конечно, позволено. – Она поцеловала его в щеку. – Я просто удивилась, увидев тебя. Думала, что ты на работе.

– Только не сегодня. Я кое–что искал для «Эстетических усовершенствований». Так мы назвали нашу клинику. – Он заметил, что Эшли нахмурила брови. Пытаясь разыскать его, она могла позвонить Нэнсу Уолтеру. – Я не говорил об этом никому, но в Ньюпорт–Бич есть один парень, который разработал крем, который поможет избежать «призрака» на коже после лечения лазером.

– Правда? – оживилась Эшли.

Она, как никто другой, знала, что некоторые лазерные процедуры вызывают покраснение кожи, и несколько дней следы не исчезают. Когда такое происходит, то лазер оставляет демаркационную линию, которую называют «призрак». Легкий макияж убирает следы, но некоторые женщины принципиально не наносят косметику, особенно во время занятий спортом.

Райан «затушевывал» следы от лазера, стараясь замаскировать их под цвет кожи, но совсем убрать их не удавалось. Если кто–то найдет способ предупредить «призрак», то может назначить любую цену.

– Крем действует?

– Я не уверен, – ответил Райан. – Хотелось бы протестировать его сначала на нескольких пациентах. Но парень хочет целое состояние за тюбик в три унции. Не знаю, сможем ли мы уговорить каких–нибудь пациентов приобрести этот крем.

– Но если средство так хорошо действует, я уверена…

– Не беспокойся ты об этом. – Он повесил слаксы на прикрепленную к стене вешалку для брюк, чтобы разгладились складки. Обычно Райан посылал костюмы в химчистку после того, как один раз надевал их, но нужно урезать расходы. – Давай сходим пообедаем. Как насчет «Помодоро»?

– Я думала…

– Ты права. Мы экономим. Тогда сходим в «Си Кэч», купим меч–рыбу и поджарим на гриле. – После того месива, что жена приготовила прошлым вечером на ужин, кто мог его осуждать, что он хочет сходить куда–нибудь поесть? Но она была права, им нужно экономить. Райан не рассказал Эшли о выигранных деньгах. Они лежали в кармане. Завтра он внесет ссуду за дом. Мысль о платежах напомнила ему, что Эшли обещала связаться с брокером. – Брокер согласился снизить плату за тот дом?

– Не получилось. Видишь ли… – Жена поколебалась, сверкающие как алмазы слезы заблестели в глазах. – Я потеряла кольцо. Ищу его весь день.

Райан прекрасно знал, что она расскажет ему про кольцо. И резко сказал:

– Ты потеряла его в гимнастическом зале?

Эшли медленно покачала головой:

– Я просто пыталась тренировкой выбросить из головы проблемы, но все равно не перестаю думать о кольце.

– Я видел его на стойке прошлым вечером, когда ты прибиралась на кухне.

Он пытался говорить рассерженно, стараясь сыграть нормальную реакцию.

– Кажется, должна была его забрать, но не помню. Знаешь, такие вещи делаешь машинально. – Она резко вздохнула и медленно выдохнула. – Я искала всюду, даже в мусоре. Его сегодня вывезли. Я поехала в центр сбора мусора, но там сказали, что найти что–то такое маленькое просто невозможно.

Он не мог стоять и смотреть, как Эшли страдает. И бросил ей спасательный круг:

– Давай поищем внимательней, начиная с кухни. Может, оно свалилось на пол и закатилось куда–нибудь, а ты его не видишь.

– Я уже смотрела, – запротестовала она.

– Сейчас переоденусь в джинсы и поищем вместе.

Конечно же, в кухне они ничего не обнаружили, но Райан ползал вместе с Эшли на коленях, заглядывая под все подряд. Он настоял, чтобы они открыли каждый шкафчик на случай, если кольцо упало туда и осталось незамеченным. Из кухни они переместились в столовую и гостиную, ползая и проверяя каждый дюйм в доме.

– В моем кабинете его быть не может, – сказал Райан, когда они закончили проверять прихожую.

– Да, – согласилась с ним Эшли. – Туда я никогда не вхожу.

Он несколько раз предупреждал ее насчет своего кабинета под предлогом, что на компьютере ведет документацию исследований по новой хирургической методике и не хочет, чтобы что–то нарушилось. Уитни принялась бы задавать вопросы, а Эшли просто оставила в покое его кабинет.

– Давай проверим спальню. По большей части там бываешь ты.

Разумеется, поиски под кроватью ничего не дали. Супруги снимали покрывала и трясли простыни, накидки и каждую гребаную подушечку, на которых настоял когда–то декоратор, якобы они «делают» комнату. Ничего.

– Еще осталась ванная, – сказал Райан. – Или следует проверить твою гардеробную? Не там ли ты его держала?

– Да, но я уже обыскала гардеробную. Кольца там нет.

– Давай взглянем еще раз. Две пары глаз лучше, чем одна.

Они пошли вместе в гардеробную, и Райан стал искать под висящей одеждой. Он хотел, чтобы Эшли сама нашла кольцо. Давай, ну давай же, мысленно поторапливал он. Колени у него тряслись.

– О, боже! – вдруг воскликнула Эшли. – Вот же оно!

– Точно? Где? – подскочил Райан.

Жена держала кольцо. В глазах ее стояли слезы, от чего она стала похожа на маленькую девочку. Он терпеть не мог доводить ее до слез, но был ли у него выбор?

– Оно закатилось под комод. Должно быть, я его пнула нечаянно. – Эшли надела кольцо на палец и стала любоваться бриллиантом. – Я ведь точно там проверяла. Как я могла не заметить?

Пытаясь утешить, Райан обнял ее и поцеловал в щеку:

– Освещение меняется к вечеру. Ты просто могла его не увидеть.

– Наверно, – колеблясь, подтвердила Эшли.

– Неважно. Теперь оно нашлось. Просто будь внимательней. Когда готовишь, оставляй его здесь.

В нескольких шагах от них в его гардеробной раздался звонок сотового телефона.

– Пойду отвечу. Могут звонить с работы.

Взглянув на мобильник, Райан не узнал номер того, кто звонил. Им оказался Доменик Корис. Нутро замутило, и Райан мог поклясться, что и яйца заболели не на шутку. Он вышел из гардеробной и прошел по коридору, прежде чем ответить. Последнее, что ему хотелось, чтобы Эшли подслушала разговор.

– Слышал, ты выиграл немного денег.

Твою мать, уму непостижимо! Где Доминик добыл эту информацию? Райан же специально пошел в казино, принадлежавшее другому индейскому клану.

– Чуть–чуть, – согласился Райан. – Мне нужно заплатить за дом, или меня выкинут на улицу.

– Да просто сердце кровью обливается. А сейчас послушай, придурок.

С ослабевшими коленками он выслушал.

– Ладно. Сделаю, что смогу.

Деньги.

Все его проблемы сводятся к наличным. Райан сунул руку в задний карман. У него почти десять тысяч долларов. До звонка эта сумма казалась большой, но сейчас он понимал, как далеко это от истины. Он мог лишь купить небольшую отсрочку у банка.

Или превратить в настоящие деньги за игрой в кости.

Райан уговаривал себя сопротивляться тяге к игре. Что там несколько долларов? Ему нужна астрономическая сумма денег. Гораздо важнее спланировать следующий ход. Захватить врага неожиданно – вот ключ к победе. Наверняка это сказала какая–то знаменитость, но Райан не мог вспомнить, какая именно. Сделай неожиданный ход. Застань врага врасплох.

Глава 24

– Что они сказали? – спросил Адам у Уитни.

После обеда он ушел наверх и проверил по Интернету в электронном обратном справочнике адрес, который они нашли в книгах Кристал Берхарт. По этому адресу в списке значилось мужское имя. Адам попросил Уитни позвонить, потому что люди чаще всего охотнее делятся сведениями с женщиной, чем с незнакомым мужчиной.

– Кристал Берхарт до сих пор живет там. Угадай, где она работает?

– В «Шафран Блу».

– Совершенно верно. Она как раз отправилась в клуб. – Уитни задумалась: – Интересно, Кристал именно там познакомилась с Мирандой?

Адам высказал свои сомнения:

– Судя по найденным книгам, скорее всего, они познакомились в колледже. Студентки часто работают стриптизершами ради денег. Люди этого не осознают, но большинство стриптизерш – это студентки или молодые домохозяйки, которым нужны наличные.

– Правда? А я и не знала.

Адам посмотрел на часы:

– Еще рано. Крупные клиенты приходят только после десяти. Давай пойдем поговорим с Кристал.

– Хорошо, – без раздумий согласилась Уитни. – Только на всякий случай закрою собак в спальне.

Вместе со следовавшими по пятам собаками она направилась в комнату для прислуги. Адам мысленно отругал себя, что не мешал ее одержимости на почве безопасности собак. Он должен был сказать, что это Эшли забрала…

– Откуда взялись все эти мешки с одеждой? – спросила Уитни, вбежав обратно в кухню.

Адам и забыл, что оставил сумки на кровати.

– Когда я вернулся домой, они уже стояли у входной двери. Должно быть, их оставил какой–то доброжелатель.

– Кто бы это мог быть? – Она направилась к черному входу, и Адам пошел за ней. – Я глянула на вещи всего одним глазком, но то, что лежало сверху, моего размера.

Адам повел ее к дядиному «лексусу».

– Нет ли у тебя друзей с работы, которые могли бы принести одежду?

– Нет, это вряд ли. Я никого не знала, потому что работала за компьютером в собственной кабинке. Целый день вводила данные о продажах. Когда весь отдел перевели в Индию, я оставалась последней. Я месяцами ни с кем не разговаривала на работе. – Уитни задумалась. – Может, одежду оставила Триш, но я так не думаю. Я видела ее за обедом. Она бы сказала.

Они ехали в «Шафран Блу» в молчании. Адам собирался отправиться в клуб в одиночку, но решил, что с женщиной будет проще попасть за кулисы и немного поговорить с Кристал Берхарт. Кроме того, Уитни заинтересована в деле. Она имела полное право пойти с ним.

За ужином Уитни рассказала ему о работе по присмотру за каким–то домом, которую Триш Боурайтер пыталась для нее устроить. Адаму очень не нравилась мысль о переезде Уитни, но он не имел права указывать ей, что делать.

– Тебя что–то беспокоит? – спросил он, когда понял, что спутница уставилась в окно в темноту.

– Просто задумалась. Мне сегодня предложили новую работу. Я хотела бы взяться за нее ее, но не могу просто так бросить бизнес Миранды. Клиенты рассчитывают на меня.

Зазвенел тревожный звоночек.

– Какую работу?

Уитни принялась рассказывать о месте ветеринарного техника.

– Ты будешь зарабатывать больше денег, чем сейчас?

– Нет, и придется дольше работать.

Кажется, он что–то упустил.

– Тогда чем тебе интересно это предложение?

Уитни развернулась, чтобы посмотреть прямо на Адама. Напряжение на ее лице сменилось волнением.

– Я планировала пойти в ветеринарную школу до встречи с Райаном. Меня приняли в Дэвис.

Адам знал, что Калифорнийский университет в Дэвисе – первоклассная ветеринарная школа. Поступить в такое престижное заведение – большая честь.

– Вместо этого я вышла замуж за Райана и помогла ему окончить медицинский колледж. Я хотела бы получить еще одну возможность. Если буду посещать вечерние курсы, чтобы повторно сдать экзамен, то, может быть, возникнет шанс поступить. Работа с ветеринаром даст мне практический опыт.

– Если тебе дадут хорошие рекомендации, то это полезно.

– Это не помешает. Я должна попробовать. Не хочу однажды проснуться и понять, что жалею… Я хочу знать, что сделала все, что могла.

Адам не мог не восхищаться ее мужеством и целеустремленностью. В его жизни тоже когда–то была задана цель и направление, но еще до отбытия в Ирак. Он хотел заняться корпоративной безопасностью, но теперь потерял связи. Он не знал, чем хочет заняться. Но прекрасно понимал, что протирать задницу, охраняя дома богатых людей, не предел его мечтаний.

– На что похожа работа детектива? – спросила Уитни.

– Не так, как я себе представлял. Совсем не так. – Он свернул на шоссе. – Ты поступаешь разумно, решив поработать в ветклинике. Хотел бы я иметь возможность получше узнать о работе детектива, прежде чем самому ввязаться в это дело.

– Тебе не нравилась твоя работа?

– Мне нравилось помогать людям, но слишком много времени уходило на бумажную волокиту и расследование убийств, связанных с наркотой.

Уитни ничего не ответила, да и что она могла сказать? Обычный человек и понятия не имеет, что происходит за кулисами в полицейском участке.

Она, наконец, заговорила:

– Моя мама считала, что до тех пор, пока будет спрос, от наркотиков не избавиться.

– Не могу не согласиться, что наркомания процветает в нашем обществе. Этот бизнес приносит огромные деньги, а деньги развращают даже самых хороших людей.

– Разве тебе не попадались головоломные убийства?

– Не совсем. Большинство убийств легко раскрыть. Преступник, как правило, знает жертву. Убийцы редко выбирают ее наугад.

– Ну, у каждого преступления есть мотив, – сказала Уитни. – Как с зажигательной бомбой. Кто–то ведь не просто ездил по улицам и выбрал коттедж, потому что он показался ему милым. Кто–то сознательно пришел туда, чтобы убить Миранду.

– Ты права, и этот случай сложнее большинства из тех, с которыми мне приходилось работать.

Участие Уитни сделало расследование еще интереснее. Адам никогда прежде не был лично вовлечен в дело. С одной стороны, это его беспокоило, потому что такая близость означала, что можно пропустить важную зацепку. Но, с другой стороны, это давало ощущение, что он держит дело под контролем. Он сомневался, что Никчемный Дадли Ромберг уже допросил Джареда Кабрала. Черт возьми, но Адам знал, что Ромберг даже не выяснил, что Миранда работала в «Шафран Блу».

И тут Адам осознал, что Уитни снова замолчала и уставилась в окно.

– Что будешь делать с бизнесом?

Она медленно повернулась к нему:

– Я знаю, что в этом районе есть и другие консьержи для животных. Хочу спросить завтра в «Дог Диве». Это салон красоты. Дэн – лучший местный специалист, и он действительно заботится о собаках. Если он порекомендует кого–нибудь, то я побеседую с ними и посмотрю.

– Хороший план. А Лекси?

– Мне сказали, что я могу приводить ее на работу. Она будет успокаивающе действовать на собак, гуляя по помещению. Многие животные боятся ветеринаров. Доктор Робинсон оставит ее в своей лаборатории, а в приемной живет попугай, который тоже положительно влияет на животных. Думаю, Лекси понравится.

Адам не сомневался, что с собакой все будет хорошо, но ему был не по вкусу новый поворот событий. Долгое расставание. Жизнь вдали от него. Адам задавался вопросом, сколько он будет видеться с Уитни? Явно недостаточно.

Он знал, что увлекся ею. Черт, может быть, даже влюблен в нее. Все произошло так быстро, что у него не осталось времени оценить ситуацию. Да ему и не нужно это время. Разве встреча со смертью ничему его не научила? Жизнь может закончиться в мгновение ока. Можно ли полюбить так же быстро?

Тем не менее, лучше не бросаться очертя голову в неизвестно что. Кругом стресс, давление и даже опасность.

«Дай отношениям время и место», – сказал он себе.

Они въехали на полупустую стоянку «Шафран Блу». На входе в клуб стоял громила в неоново–желтой рубашке. Скоро образуется очередь, и вышибала будет следить за порядком, пока в клубе останется место для желающих туда попасть.

– А клубам и правда нужны вышибалы с подобной внешностью? – спросила Уитни.

– Если парни решат устроить драку, вышибала напугает их. Сотрудники носят ярко–желтое, потому что этот цвет легко заметить в темноте. Но громила стоит на дверях не поэтому. – Адам притормозил в дальнем конце участка, чтобы оказаться как можно ближе к задней части здания. – Когда только открыли первые стрип–клубы, общественность настойчиво требовала от правоохранительных органов закрыть их. Простейший способ это сделать – заставить соблюдать правила пожарной безопасности, которые ограничивают число людей в клубе. Вышибала ведет счет по механическому счетчику или, если вышибала первоклассный, как у Кабрала, то и в уме.

– Хитро. Вышибала убивает двух зайцев сразу.

– Точно. Воздай должное отцу Джареда Кабрала. Он первым из владельцев клубов в Южной Калифорнии стал нанимать вышибал, чтобы регулировать число клиентов в помещении. – Адам припарковал машину и повернулся к Уитни: – Мы пройдем к входу за кулисы. Если повезет, Кристал Берхарт еще не выступает. Если она на сцене, то придется ждать, пока у нее не появится перерыв.

Они обошли здание и оказались перед несколькими дверьми. Адам подвел Уитни к центральной двери с отверстием для карт–ключа над ручкой и постучал.

– Да? – Здоровенный парень в ярко–желтой футболке высунул голову в дверь.

– Мы должны увидеть Кристал Берхарт, – ответил Адам.

– Идите к главному входу и платите. – Парень уже хотел хлопнуть дверью, но Адам схватился за ручку.

– Я ее двоюродная сестра, – заговорила Уитни, удивляя Адама. – У нас родственник умер.

Парень замялся:

– Мне очень нужно поговорить с ней. Это займет всего несколько минут.

Он посмотрел на Уитни, но потупил взгляд, когда у нее на глазах выступили слезы. Черт, да она хороша.

– А–а–а, ладно. Только быстро. Рэппер отбивает на подкове… – он посмотрел на часы, – …в пятнадцать минут.

Он повел их по ярко освещенному коридору, пропахшему бургерами. Адам понял, что вентиляция на кухне немного барахлит. По правую сторону тянулся ряд дверей. Каждая с табличкой для имени. Просто написанное от руки имя на бумажке, вставленное в держатель, так чтобы ее можно было легко поменять.

– Отбивает на подкове? – прошептала Уитни.

– Да бар в форме подковы. Они там… танцуют.

Парень остановился перед дверью и постучал:

– Эй, Кэнди, к тебе кузина!

Адам прочитал табличку на двери: Кэнди Рэппер. На этот раз слова были выгравированы на латунной табличке, а не написаны от руки. Очевидно, что Кристал работает здесь достаточно долго, чтобы иметь постоянную табличку со своим именем. Кто–то в дальнем конце длинного коридора закричал на пропустившего их парня, и тот поспешил удалиться.

Дверь распахнулась.

– Кузина? Что..? – увидев их, женщина в изумлении открыла накрашенный ярко–розовой помадой рот. – Какого черта?

– Пожалуйста, нам нужно поговорить с вами, – сказала Уитни. – Вы Кристал Берхарт?

Женщина кивнула, и ее глаза сузились. Она была одета в мешковатые джинсы, в которые могли поместиться сразу пять женщин, и огромную рубашку с джинсовом жилетом размера XXXL. Очевидно, ее фишка состояла в образе уличной рэпперши. Слои огромной, уродливой гангста–одежды скрывали горячее тело.

– Я двоюродная сестра Миранды Маршалл.

– Ну и что? Это должно что–то значить?

Слова Кристал прозвучали жестко, но Адам решил, что это всего лишь притворство.

– Вы ведь ее подруга? – спросила Уитни.

Губы женщины изогнулись в наглой ухмылке:

– Нет.

– Это очень важно, – сказал Адам. – Можно нам войти и немного поговорить?

Он решил, что стриптизерша откажет, так что просто толкнул дверь и вошел в ярко освещенную гардеробную.

Комната оказалась не намного больше телефонной будки. В центре стоял небольшой туалетный столик с освещенным множеством маленьких лампочек зеркалом. По всему столу была разбросана косметика, а на спинке складного стула, стоявшего перед зеркалом, висела повседневная одежда.

Кристал приложила палец к губам, призывая к молчанию, схватила пачку сигарет и направилась к двери. Адам и Уитни последовали за стриптизершей, как только она быстро зашагала по коридору. Адам решил, что она остановится у черного входа, но вместо этого девушка промчалась к стене и встала за тремя синими мусорными баками.

– Вы коп, – решительно заявила Кристал.

– Уже два года как нет, – ответил Адам. – Это личное дело. Я обращусь в полицию, только если у меня не останется другого выбора.

Кристал прикрыла рукой спичку, чтобы зажечь сигарету:

– Я всегда узнаю полицейского.

– Он просто мой друг и помогает мне, – сказала Уитни. – С моей двоюродной сестрой что–то случилось. Миранда пропала.

– Серьезно? Вот те на!

– Когда вы в последний раз видели Миранду? – спросил Адам.

Кристал сделала затяжку и медленно выдохнула дым тонкой струйкой, тут же развеянной легким ветерком. За мусорными контейнерами было темно, так как единственное освещение исходило от уличных фонарей, установленных на задней стене здания. Стриптизерша явно переборщила с косметикой, сценическим гримом и в тусклом свете больше походила на клоуна.

– Я не видела Миранду… – она дернула плечом, – …по крайней мере год–полтора.

– Не знаете, есть ли у нее друзья или парень? – спросила Уитни.

– А вам–то что?

Адам чуть не вмешался в беседу, но решили дать шанс Уитни справиться с ситуацией. На ее вопросы люди отвечали с большей охотой, чем на его.

– Прошлой ночью кто–то бросил самодельную бомбу в дом Миранды. Но там теперь живу я с собаками, а не сестра. К счастью, я не была…

– Я видела по телевизору. Собаки живы?

– Да, – заверила ее Уитни. – Они были с нами, иначе бы сгорели заживо.

Кристал обдумала сказанное, и холодная улыбка заиграла на ее розовых–прерозовых губах.

– Миранда начала ухаживать за собаками благодаря мне. Я зарабатывала деньги на колледж, выгуливая собак. Это прибыльно, легко и никакого бумажного следа для Службы внутренних доходов.

– Когда вы обе переключились на стриптиз? – спросил Адам.

– Когда мы учились в колледже, девушка, с которой мы вместе ходили на лекции по экономике, рассказала мне о «Шафран Блу». – Она махнула в сторону арки, и в руке вспыхнул кончик сигареты. – Остальное, как говорится, дело прошлого.

– Вы рассказали Миранде о клубе? – спросила Уитни.

Кристал сделала еще одну затяжку.

– Мы пришли сюда вместе на первое собеседование. Никто из нас не знал, чего ожидать.

Казалось, в голосе больше не звучало раздражение, осталось только одна грусть. Адам задумался о своей жизни. Что заставляет танцевать стриптиз перед распутными мужиками ночь за ночью? Деньги, конечно, но у этой женщины их было достаточно. Должно быть, ее толкало на это что–то еще.

– На нас посмотрели и дали возможность «попробовать». Тогда мы еще не знали, что «попробовать» подразумевает под собой танцевать. Получаешь чаевые и платишь каждую ночь заведению нехиленький взнос за «попытку».

– Почему Миранда ушла? – спросила Уитни.

– Черт возьми, я не знаю. – Кристал бросила сигарету и затушила кроссовкой с высоченной платформой. – Мы были не разлей вода, пока… она не вывела на меня джиггу.

Джиггами называли торговцев наркотиками, но Адам сомневался, что Уитни это знает.

– Миранда на них сидела? – спросил он.

– Нет, но ходила по краю, баловалась айсом.

Айс. Метамфетамин. Продажа этого препарата сильно увеличилась за последние несколько лет.

– Откуда вы знаете, что Миранда на них не сидела?

– Я проводила с ней очень много времени. Я бы знала. – Она пренебрежительно пожала плечами, как бы говоря «кого это волнует?» – Она просто взяла и ушла. С тех пор я ее не видела. Шестнадцать, может быть, восемнадцать месяцев. Около того.

– А как насчет парней? – спросила Уитни.

– Она встречалась с парнем на первом курсе. Отношения длились год, а затем его перевели в какой–то колледж в Техасе. Она ходила на свидания, но ничего серьезного. Затем мы занялись стриптизом. – Кристал расправила плечи и посмотрела прямо на Адама: – Вот вы хотите, чтобы ваша девушка работала здесь?

В голове Адама промелькнув образ Уитни, расхаживающей по сцене.

– Черт, нет! – машинально ответил он.

– Таковы мужчины, – сказала Кристал Уитни. – Работай здесь, заработай деньги и уходи, если хочешь найти парня в реальной жизни.

Кристал оказалось не такой жесткой, какой пыталась казаться сначала. Она дружила с Мирандой, а двоюродная сестра Уитни задела ее самолюбие. Если они найдут правильный подход, то стриптизерша расскажет все, что знает.

– Пожалуйста, помогите нам, – попросила Уитни тихим голосом. – Кто–то пытался убить Миранду и чуть не погубил невиновных людей и животных. Не знаете, могла ли Миранда попасть в неприятности или нечто подобное?

Кристал покачала головой:

– Нет, но как я уже сказала, я ее давно не видела.

– Могла ли она встретить в баре человека, который, возможно, навлек на нее беду? С кем она здесь дружила? – спросил Адам.

– Сюда приходят не друзей заводить. Мы знали друг друга еще до работы, иначе бы только здоровались.

– А что насчет посетителей?

– Джаред следует стандартным правилам стрип–клубов. Прикасаться к стриптизершам нельзя. Здесь нет никаких проходов в дальние комнаты или всего остального, что показывают по телевизору.

– Разве вам нельзя купить выпить?

– Конечно, можно. Но никто не хочет тратить на это время. Больше заработаешь на чаевых за танец, чем за времяпрепровождение с одним парнем.

Адам попробовал другую тактику:

– Вас удивил уход Мранды?

– Он всех удивил, особенно Джареда. Видите ли, Миранда хорошо разбиралась в компьютерах и создала сайт для клуба. Она была не просто еще одной экзотичной танцовщицей. – Кристал понизила голос и наклонилась к ним, словно их могли подслушать из контейнера: – Она работала в дальней комнате. Огромные чаевые. Поверьте мне. Огромные чаевые.

– Наверняка Джаред устраивает там покер с высокими ставками.

Кристал отпрыгнула в хип–хоп стиле, словно у нее под ногами загорелась земля.

– Я ничего не говорила.

– Почему? – полюбопытствовала Уитни. – В округе есть много казино.

– Это правда, но крупные игроки, которые знают друг друга, любят играть вместе, – ответил Адам. – Они не хотят общаться с незнакомцами. Между раздачей обсуждают бизнес, словно на поле для гольфа.

– Именно. Игры проводят в будни, – добавила Кристал. – Но только не в выходные. Здешние игроки в субботу и воскресенье вращаются в свете.

– А Миранда упоминала о ком–то из этих людей? – спросила Уитни, прежде чем Адам успела задать вопрос.

Кристал заколебалась, покачала головой и призналась:

– Я не должна ничего знать об этом. Вы не представляете, как Джаред помешан на безопасности. Как думаете, с чего бы мне приводить вас сюда?

Адаму стало интересно. Большинство выходило покурить к служебному входу.

– Раздевалки прослушиваются. Везде камеры. Но здесь нас не могут увидеть. Мы вне зоны досягаемости камеры с черного входа.

Адама мучило любопытство, почему Кристал взяла на себя труд выяснить дальность камер безопасности, но не спросил об этом. Решил не отпугивать удачу.

– Мы не проговоримся об этом Кабралу, – заверил ее Адам. – Вы знаете имена всех, кто играл здесь, когда Миранда все еще работала в клубе?

Кристал назвала ряд имен, и среди них оказалось немало больших людей этого города. И тут Адама осенило.

– А Бродерик Бэбкок играл?

– О, да, и часто.

– Как насчет Райана Фордема, врача? – к удивлению Адама спросила Уитни.

– Я не знаю клиентов по именам. Как он выглядит?

Уитни начала описывать своего бывшего, и Адам стал ждать, наблюдая за Кристал. Зачем Райану сюда приходить? Конечно, врачи зарабатывали деньги, но он не в той лиге, что и другие крупные игроки.

– Точно не уверена, но похоже на описание одного из наших завсегдатаев. Но я его уже несколько месяцев не видела. Если подумать, то и Бродерик Бэбкок давненько не появлялся.

С этими словами Кристал Берхарт пошла к служебному входу, а Адам и Уитни молча проводили ее взглядом.

– Твой бывший – игрок? – спросил Адам, когда Кристал исчезла внутри здания.

– Да. Недавно узнала. Род Бэбкок сказал мне за обедом, – уныло произнесла Уитни. Адам обнял ее и притянул к себе. – Забавно, но мой адвокат не поделился тем, что он и сам любит поиграть.

Мозг Адама изо всех сил пытался соединить точки. Азартные игры. Райан Фордем. Род Бэбкок. «Шафран Блу». Они все так или иначе связаны.

– Миранда ушла примерно полтора года назад, – сказала Уитни. – Именно тогда, по словам Кристал, Бродерик перестал приходить сюда. Он утверждает, что не знаком с моей кузиной, но, думаю, между ними может существовать связь.

– Ты права. Мы должны выяснить, что он знает.

Глава 25

Уитни подождала, пока они отъедут от «Шафран Блу», и добавила:

– Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что мне следовало обо всем догадаться, но я представления не имела. Когда Райан уходил по вечерам, я верила, что он дежурит в больнице.

– Но в какой–то момент ты стала задумываться. Почему у тебя возникли подозрения?

Она долго обдумывала ответ.

– Точно не знаю. Просто возникло смутное ощущение, что что–то идет не так.

И заколебалась, точно не определив, какой частью личной жизни поделиться. Уитни даже Миранде не рассказывала ничего, кроме самых незначительных деталей, но каким–то образом почувствовала, что Адам ее поймет. Или, возможно, ей просто необходимо было говорить о своей жизни, чтобы почувствовать себя ближе к нему.

Изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно, она продолжила:

– Если честно, то уже какое–то время в нашем браке многое шло наперекосяк, но я списывала это на стресс, связанный с переездом да с трудностями новой практики. Потом начала чувствовать, что за этим кроется большее. Как–то забирала костюм из химчистки и нашла квитанцию из отеля. Так и узнала. Решила, что у Райана просто другая женщина, что само по себе неприятно. А сейчас вот узнаю, что он играл в азартные игры, и я ни о чем и не подозревала.

– Тебе сегодня за ланчем сообщил Бэбкок?

Она уловила в тоне Адама что–то такое, что не смогла четко определить.

– Да, Род в Ла Джолла брал письменные показания под присягой. И попросил меня встретиться с ним за ланчем. Его фирма начала просматривать мое соглашение об имуществе. Бэбкок не хотел, чтобы я подписывала, пока он выясняет детали предписания по участку с токсичными отходами.

Они уже ехали по автостраде, направляясь домой. Адам пристально смотрел вперед и долго не вступал в разговор.

– Вообще–то, Бэбкок мог легко обсудить это с тобой по телефону. – На секунду ее сердце сбилось с ритма. Уж не ревнует ли Адам? – Думаю, что адвокат хотел встретиться с тобой лично. Разузнать, не нашла ли ты что–нибудь о Миранде.

Признаться, она была слегка разочарована. Адам не ревновал. Просто он по натуре детектив и анализировал ситуацию критически.

– Ну… он спрашивал, не узнала ли я, куда уехала Миранда. Я рассказала ему о «вольво» в аэропорту, но не сказала, как мы узнали о машине.

– Он не спрашивал?

– Нет. Думаешь, это странно?

– Не уверен точно, что значит вся ситуация в целом. Бэбкок заявил, что не знает Миранду, верно? И ты ему не показалась знакомой, хотя вы очень с ней похожи внешне.

– Так и есть. Кажется, он в самом деле говорил искренне. Если же нет, то, конечно, одурачил меня.

Вот Райан обманывал ее, а ведь она знала его очень близко. Как она могла определить, правду ли говорил адвокат? Что–то шевельнулось в голове, но Уитни не смогла точно определить что.

– Может, стоит мне поговорить с Бэбкоком?

Уитни припомнила несколько слов, которыми перемолвились адвокат и Триш.

– Завтра вечером Род будет на выставке, которую Триш устраивает для одного художника. Я обещала присутствовать. Ты можешь пойти со мной. Мы попытаемся застать его врасплох.

Адам усмехнулся и подмигнул:

– Отличная идея.

Несколько минут они ехали в молчании, потом Адам спросил:

– Та женщина, что звонила тебе насчет ухода за своей собакой, перезвонила?

Со всеми последними переживаниями Уитни совсем об этом забыла.

– Нет. Я больше о ней не слышала, и на голосовой почте она не оставила сообщения.

– Готов поспорить, «клиентка» связана с теми, кто пытался убить твою кузину. Они хотели убедиться, что она дома.

Как только Адам упомянул об этом, Уитни поняла, что он прав.

– Конечно же. Звонок был на телефон Миранды. В первый раз я приняла звонок, переадресованный на мой сотовый. Сейчас я припоминаю, что женщина говорила как–то забавно. Не просто какой–то акцент, она называла собаку поо–дель. Возможно, говорил мужчина измененным голосом.

Адам свернул на Торрей–Пайнс–роуд.

– Я все продолжаю возвращаться к мотиву. Привычка детектива.

– Ты сам мне говорил, что за большинством преступлений стоят страсть и деньги.

– Верно, но в «Джон Джее» нас учили тщательно анализировать. Преступления на почве страсти обычно совершаются с использованием оружия, подвернувшегося под руку, – ножа или чаще всего пистолета. А вот чтобы собрать бомбу, нужно действовать с намерением. Может, сделать ее относительно легко, но требуется время, чтобы все спланировать. Не похоже на отвергнутого любовника. Любовники предпочитают делать это лично. Смотреть тебе в глаза, чтоб ты знал, кто тебя убивает.

Сердце опустилось. Как она ни презирала Райана, Уитни не могла представить, что убивает его. Она не могла вообразить, что можно причинить кому–то боль.

– Чем больше я думаю над этим делом, тем больше склоняюсь к версии, что Миранда что–то знала, и кто–то хотел, чтобы она замолчала навеки.

Что–то в мозгах Уитни снова засвербело. Потом она поняла, что не дает ей покоя.

– Знаешь, у Миранды имелись ключи от многих домов. Она приезжала в них кормить и выгуливать питомцев, пока отсутствовали хозяева. Как–то она рассказывала об инциденте, когда ее обвинили в краже кольца.

Уитни поведала про мошенничество при страховании, которое в конце концов раскрыли, сняв все подозрения с Миранды.

– Возможно, Миранда что–то увидела или на что–то наткнулась, – предположил Адам.

– Я пробыла с ней несколько дней. Она не казалась дерганной или нервозной. И не вела себя так, словно кто–то ее преследует.

– Еще она готовилась исчезнуть. Что могла твоя кузина увидеть или обнаружить, что заставило бы ее бежать, но не впадать в панику и не уехать мгновенно?

Уитни хлопнула ладонью по колену:

– Я знаю! Владельцы вернулись не сразу. Когда они вернулись бы, только тогда обнаружили… что–нибудь. Это и дало ей шанс уехать без спешки.

– Возможно, но если она наткнулась на что–то незаконное или угрожающее, почему не обратилась в полицию?

Секунду Уитни колебалась, не желая высказать вслух свои подозрения.

– Возможно, она что–то украла в одном из домов и знала, что хозяева это обнаружат, когда вернутся. В свою очередь, а почему они не обратились в полицию? Почему вместо этого попытались убить?

Адам секунду размышлял:

– Потому что она обнаружила что–то нелегальное. Я могу придумать только одну причину, которая объяснила бы, почему кто–то желает избежать полиции. Больше всего похоже на наркотики.

– Сомневаюсь. Что бы Миранда стала делать с наркотиками? Если нет какой–то сети…

– Может, деньги, связанные с наркотиками. Если ты заявишь о краже большой суммы наличных, то необходимо запастись хорошим объяснением, откуда их взял.

– Должно быть, так, – согласилась Уитни. – Миранда украла у кого–то солидный куш наркоденег. И стрип–клуб тут ни при чем.

Адам свернул на их улицу.

– Не уверен. Где–то есть пропущенные звенья. Миранда работала в «Шафран Блу», потому что ей нужны были деньги. Потом она уходит, как раз когда зарабатывает крупные чаевые в задней комнате, и продолжает выгуливать собак. А спустя полтора года линяет.

– Я совершенно не могу это объяснить. Но в моем «Блэкберри» есть список ее клиентов.

– Список, который дала тебе она? Миранда еще та лиса. Если она что–то стянула, то наверняка удалила имена тех клиентов. Так что нам нужны записи ее разговоров по мобильнику. Она должна была звонить тем людям, чтобы условиться о работе.

– Не стоит ли нам позвонить детективу Ромбергу и рассказать, что знаем? У него больше возможностей проследить зацепки.

Адам нехотя кивнул:

– Как мне ни отвратно обращаться к Никчемному Дадли, нам нужна помощь.

Они въехали на подъездную дорожку к дому Кэлвина. В доме и во дворе они оставили свет. В полумраке Уитни различила обугленный остов коттеджа.

Въехав с заднего двора, Адам набрал код сигнализации, проверил панель, чтобы убедиться, что никто не проник в дом, потом отключил сигнализацию.

– Не взглянуть ли нам поближе на снимки Миранды на пляже? – спросила Уитни, когда они вышли из машины.

– Давай сначала поплаваем. Вечер просто идеальный.

– Если только в тех сумках с одеждой не найдется купальника, то мне нечего надеть.

– Я не буду возражать, если на тебе не будет и нитки, – пошутил Адам. – Или ты можешь раздеться до нижнего белья. Так пойдет?

– Согласна, – ответила Уитни, стараясь изгнать из голоса возбуждение.

Адам открыл дверь:

– Встретимся у бассейна. Сперва позвоню Ромбергу.

Уитни стоило поостеречься искушать судьбу, скидывая одежду и пускаясь плавать в нижнем белье. Однако она все–таки решилась. Все собаки сидели в ее комнате и отодвинулись от двери в сторону, кроме Джаспера. Песик вылетел из комнаты, как выпущенное из пушки ядро. Без сомнения, помчался вверх по лестнице искать Адама.

Все еще озадаченная, кто же послал ей одежду, Уитни вывалила содержимое пакетов на кровать. На некоторых вещах еще сохранились ценники. В куче одежды нашлись шорты, капри, несколько топов и платьев. Купальника не было.

Пришлось переодеться в черный комплект из бюстгальтера и трусиков «танга», приобретенный в «Уол–марте». Одежда не более открытая, чем бикини, будь они в Рио. Накинув найденный в сумке среди вещей купальный халат, Уитни взяла полотенце и вышла из комнаты. За ней увязались Да Винчи, Мэдди и Лекси.

Адам еще не спустился к бассейну, поэтому Уитни воспользовалась благоприятным случаем, быстро скинула халат и окунулась в бассейн. Когда теплая вода окутала ее, она издала блаженный вздох. Потом посмотрела вниз и решила, что колеблющаяся поверхность воды скрывает бюстгальтер. Если получится держаться подальше от Адама, то трусики будут смотреться скудными штанишками.

– Быстро ты, – заметил Адам, выйдя в купальных шортах. – Нашла купальник?

– Нет. Не повезло. Я в нижнем белье.

– Хочешь выключу подсветку в бассейне?

– Отличная идея.

Каждый вечер свет на дне бассейна автоматически включался, но чтобы поплавать, он был совсем не нужен.

Адам выключил подсветку и фонари во дворе со словами:

– Я переговорил с Ромбергом. Он проверил всех клиентов по списку. Ни один не заявлял о пропажах. Навел обычные справки. Ничего не выявилось такого, что привело бы к арестам. Всплыло немногое. Какое–то управление автомобилем в нетрезвом виде. Простроченные алименты. Несколько неоплаченных штрафов за парковку.

– Детективу Ромбергу пришлась по душе наша версия о деньгах, связанных с наркотиками?

Адам спустился по ступенькам в мелкой части бассейна. Джаспер присоединился к другим собакам, сторожившим у края бассейна.

– Да. Он поищет в этом направлении. На парня давят со всех сторон, чтобы раскрыл это дело. Самодельные бомбы – вещь редкая. Только скажешь «бомба», как все думают о террористах.

– Не могла ли Миранда наткнуться на террористический заговор?

Адам проплыл и остановился в футе от нее:

– Что ты скажешь, если сегодня вечером мы предоставим этим делом заняться полиции? Завтра сможем проверить, что они накопали.

– Ладно, – согласившись, прошептала Уитни.

Поднятые мощным телом маленькие волны возбуждающе омывали ее кожу. Висевшая в небе луна серебрила воду каплями сверкающего света. Лунный луч играючи очерчивал контуры голой груди Адама. В его облике было что–то завораживающее. Насыщенный цвет глаз нельзя сказать, чтобы сильно отличался от очей других голубоглазых красавчиков. Полная нижняя губа твердо сжата. Уитни видывала и другие почти столь же пленительные губы. Угловатое лицо подчеркивала сильная челюсть, слегка смягченная небольшой ямочкой на подбородке. Лица многих встречавшихся ей мужчин были мужественными в той же мере. До нее дошло, что Адама Хантера отличало лишь то, как она на него реагировала.

Что ж, женщины находили его привлекательным. Она замечала, как они украдкой то и дело бросали на него взгляды, но ее лично он пленил, как никакой другой мужчина. Даже Райан. Верно, она была влюблена в бывшего мужа, но как–то совершенно по–иному, и это пугало. Чувства столь сложные, что невозможно их осмыслить, когда Адам стоял так близко. Глубокий вздох, казалось, заставил трепетать все тело Уитни.

Взглядом Адам неторопливо прошелся по ее соблазнительной фигуре: нежную кожу ласкал лунный свет, подчеркивая, как закрытый черный бюстгальтер высоко держит полную грудь. Стройное тело сужалось в талии, где на тонкой черной полоске держался маленький треугольник черного атласа. Адам видел прежде бикини куда откровеннее. Ни одна из одетых в них женщин не вызывала такого жара.

Не казалась такой сексуальной.

Адам раскрыл объятия:

– Иди ко мне.

Сияя в лунном свете глазами, Уитни подошла поближе. Зрачки расширились, окруженные тонкой полоской серебристого цвета. Адам пристально смотрел на ее рот с неотразимой полной нижней губой. И мысленно чувствовал, как касается его своим ртом, о чем грезил весь день. Представлял снова и снова все эти ожидающие их поцелуи.

Примитивное желание, жаркое и властное, пронзило его. Мгновение – и он уже имел дело с первоклассной эрекцией. Адам потянул Уитни в объятия. Она не поддавалась, на ее губах промелькнула озорная улыбка. Потом Уитни повернулась и нырнула, погрузившись в воду. И в несколько гребков уже оказалась на другом конце бассейна.

Вне досягаемости.

Адам было собрался отправиться за ней, когда Уитни развернулась и поплыла назад к нему. Сексуальный лифчик приподнимал груди, особо подчеркивая, какой у нее плоский живот. Лоскуток черной ткани между бедер мелькал в сумрачном свете.

Да, о да.

Теперь Адам в настоящей опасности. Ну что ж. Он прошел через ад и выжил. И стремился жить каждым днем, каждым мгновением на всю катушку. И именно в это мгновение всеми своими фибрами желал эту женщину.

Глава 26

Уитни остановилась около Адама и откинула с лица влажные пряди, взметая в теплом ночном воздухе град мельчайших брызг. С убранными назад волосами ее высокие скулы стали заметнее. Выразительные глаза казались еще больше. Адам коснулся мягкого изгиба ее плеча.

И тут, приводя в смятение, на Адама нахлынуло, словно девятый вал, желание. Пульсация в плавках усилилась, сердце понеслось вскачь. К счастью, темнота и вода скрыли эрекцию. Он заставил себя посмотреть вверх, на вихрь звезд над головой.

Не гони лошадей, Адам.

– Иди ко мне, – повторил он с легкой хрипотцой.

Потрясающие глаза Уитни изучили его с притворным подозрением.

– Зачем? Хочешь поцеловать меня?

– Возможно, такая идея и приходила в голову. – Он посмотрел через плечо. – Да вот собаки смотрят.

Собаки стояли на краю бассейна, выжидающе глядя на хозяев, словно те в любую секунду могли бросить лакомство.

Адам засмеялся и, взяв Уитни за руку, привлек к себе.

– Думаю, нам следует устроить им представление.

– Ты мог бы проплыть баттерфляем туда–обратно. Наверняка их бы это впечатлило.

– Милая, я имел в виду не баттерфляй.

– А что у тебя на уме? – дерзко спросила она.

Адам опустил взгляд с бретелек лифчика на полные груди, слегка покачивающиеся в воде. Соблазнительные соски уже набухли под мокрой тканью. Невероятно эротично.

– Ты знаешь, о чем я.

Он провел рукой по ее убранным с лица шелковистым прядям влажных волос. Взгляд Уитни переполняли эмоции. Адам знал, что она хотела его, чувствовал это, но не ожидал, что она себе в том признается. Раны прошлого еще слишком свежи, и хотя Уитни часто перекидывалась с ним шутками, Адам понимал, что она не готова.

Уитни склонила голову, чтобы поцеловать его запястье. Ее губы оказались мягкими точно теплый ветерок и столь же нежными. Адам притянул ее к себе поближе. Она запрокинула голову, словно ожидая поцелуя.

И губы встретились. Адам, наслаждаясь ее вкусом, провел дорожку по влажному небу, и наконец–то их языки соприкоснулись. Вода была теплой, но от прижавшейся друг к другу пары исходил жар. Этот жар захватил Адама, скрутил его бедра. От желания свело низ живота. Обнаженным торсом Адам чувствовал соски Уитни. Его охватил страстный порыв, настолько мощный, что обуздать невозможно, возникла потребность губами отметить каждую частицу ее сексуального тела. Испробовать на вкус. Довольно ли ему будет этих ласк и поцелуев? Адам сомневался.

«Не торопись», – напомнил он себе, гладя спину Уитни, медленно опускаясь все ниже и ниже, пока не коснулся плавного изгиба ягодиц. Не прерывая поцелуя, опустил ладонь на правую округлость, а затем на левую. На Уитни были стринги, и сзади ее прикрывала лишь тонкая ленточка шелковой ткани.

Чего еще можно желать?

Он обеими руками прижал Уитни к своему пульсирующему члену. Она ахнула от неожиданности и, отстранившись, посмотрела на Адама широко распахнутыми блестящими глазами. Ее нижняя губа слегка дрогнула.

– Ты сводишь меня с ума, – услышал Адам свое признание.

– Адам, я…

Он почувствовал, что ему не понравится ответ, и прервал его еще одним поцелуем. Она не отстранилась, разве что чуть–чуть, а обвила его ногами. В жилах вскипела кровь, и дышать стало невозможно.

Уитни прижалась к твердому члену. Пульс Адама участился, из самого нутра вырвался стон. Возник соблазн взять ее стоя, прямо здесь, в воде. Но Адам знал, что не стоит поддаваться жажде сиюминутного удовольствия.

Когда в последний раз он так сильно желал женщину? Он не помнил, честно, да и не желал, в общем–то, вспоминать. Именно женщина в его объятиях была особенной, и он знал это с их первой необычной встречи на полу дядиной гостиной.

Уитни вздрогнула, пальцы вцепились в плечи Адама. Он просунул руку между их телами и обхватил ее грудь. Вся грудь не умещалась в его ладонь, но он наслаждался упиравшимся в нее тугим соском. Затем слегка отпустил его, чтобы погладить большим пальцем.

– Так что ты говорила? – кое–как умудрился выдавить Адам.

Она смотрела на него с ошеломленным выражением, глаза пылали желанием.

– А я что–то говорила?

– Думаю, уже поздно говорить.

В ответ она застонала от удовольствия, от которого что–то замерло у Адама в груди. «Сделай все правильно», – предупредил он себя. И позволил моменту продлиться. Медленное покачивание воды вокруг убаюкивало. В унисон с колыбельной воды – объятия знойной ночи.

Это было особенное время, особый момент. Чтобы ни уготовило им будущее – о котором Адам научился не думать – они никогда не останутся прежними. Он хотел, чтобы они стали ближе и… И?

Дальше он не желал загадывать. В это нескончаемое мгновение ему от всего мира была нужна лишь эта женщина.

Ее рука соскользнула с его плеча и протиснулась между ними. И в мгновение ока очутилась под поясом его плавок, легонько пробравшись сквозь упругие волоски и обхватив член ладонью. «Да чтоб тебя», – подумал Адам. Он был близок к тому, чтобы кончить.

Уже.

О, черт. А что он ожидал? Почти три года в аду и без женщин. Почему бы ему не кончить, когда он оказался рядом с женщиной? Да еще такой особенной?

– Эй, осторожнее, – предупредил он; слова с трудом вырывались из горла.

Она крепче сжала его рукой и принялась ласкать, двигаясь взад и вперед. Изнуряющий жар вторгся в каждую пору его тела. Боже Всемогущий. Что же она с ним делает–то? И безо всяких усилий. Ощущение было настолько сильным, что Адам не смог сдержать стон.

– Ты мне нужен, – то ли прошептала, то ли простонала Уитни ему на ухо.

Адам поднял ее на руки, и она склонила голову ему на плечо. Он пересек бассейн, подошел к ступеням. Собаки радостно вскочили, махая хвостами. Вышел из бассейна – с Адама и Уитни потоком лилась вода – приблизился к ближайшему удобному шезлонгу. Вода стекала уже небольшими струйками.

Адам опустил Уитни на шезлонг. Собаки кружили у их ног, и Адам чуть не споткнулся.

– Стоять!

Он не стал терять времени, проверяя, все ли выполнили его команду, а осторожно пристроился сбоку Уитни, чтобы не надавить всем весом, вытянулся и замер на секунду. Адам позволил себе одно мгновение, чтобы насладиться сладким ощущением от прикосновения к теплой, мягкой женщине. В тусклом свете зрачки Уитни расширились, а на длинных ресницах блестела вода.

Чертовски сексуально.

От влажных волос исходил приятный запах шампуня. Бретелька бюстгальтера сползла с плеча, и Адам потянул ее вниз. Вслед за черной шелковой бретелькой упала и легкая ткань, почти скрывавшая грудь. Почти ничем не прикрытое тело Уитни при слабом лунном свете приобрело жемчужный блеск. Адам опустил голову и ласково поцеловал нежную кожу.

Уитни на ощупь нашла его ягодицы и подтолкнула к себе раз, другой, маняще вращаясь.

– Да, о, да!

Он подавил желание содрать эти крохотные стринги и целиком погрузится в столь желанный омут.

– Погоди. – Его голос хрипел от еле сдерживаемого желания. – Пусть этот раз будет особенным.

Она пробежалась кончиком языка вдоль изгиба его шеи, обещая наслаждение, которое Адам лишь мог представить, если бы сумел сосредоточиться. Самый древний огонь стрелой пронзил его пах. Адам попросил Уитни подождать, но это единственное, что он мог сделать, чтобы удержать себя в узде.

Он поднял голову от груди Уитни, которую уже почти успел обнажить, нашел крючок и расстегнул:

– Ничто не сравнится с застежкой спереди.

Уитни, кажется, попыталась рассмеяться. Адам не мог сказать наверняка, потому как смотрел вниз, на ее грудь, открытую звездному небу. Одним взмахом кисти бросил лифчик через плечо и смутно отметил, что собаки завозились с кусочком ткани, словно с некой игрушкой.

Уитни изогнулась, прижимаясь к нему, и это обжигающее давление на его член почти привело Адама к оргазму. Каждый мускул напрягся от потребности, но Адам заставил себя сосредоточиться на груди Уитни, которая только что предстала перед ним. Его губы ласкали отвердевший сосок, с силой втягивая в рот.

– Как же ты хороша.

Она напряженно вдохнула, впиваясь ногтями в его обнаженные ягодицы.

– Практики вот только не хватает.

– Не сказал бы.

Когда она успела стащить с него плавки? Адам сумел найти в себе силы подняться. Сзади плавки были почти спущены, а спереди больше напоминали вигвам. Сдернув их и отбросив в сторону, Адам наклонился и снял стринги Уитни, которые все еще были на ней…

И на мгновение остановился, любуясь ее красотой. Восхитительно нагая женщина словно мерцала в свете самой удивительной луны, которую он когда–либо видел. Луны любовников.

Адам наклонился к шезлонгу и опустился на Уитни. Его пульсирующий пенис искал нужное ему местечко между ее бедер. Глухо зарычав, Адам потерся горячим кончиком члена, медленно раздвинул влажные складки и постепенно вошел в нее. Она была маленькой, тесной, но он нашел в себе силы сдержаться, и ее тело постепенно приняло его.

Бормоча «скорее, скорее», Уитни впилась ногтями в его голую спину.

Одним быстрым движением Адам рванулся вперед, вглубь горячей, страждущей его возлюбленной. Уитни мгновенно откликнулась, принимая и отвечая на каждый его толчок. Бедра сталкивались, Адам все неистовей и глубже входил в свою женщину.

Его пронзил раскаленный жар. И Адам услышал, как из груди вырвался стон. Сокрушительный оргазм взорвал его сознание и волной прошелся по спине. Дрожа всем телом, Адам сумел устоять перед этим взрывом и продолжил двигаться в Уитни еще несколько минут, пока не почувствовал, как и она задрожала, достигнув высшего наслаждения.

– Ты потрясающий! – Из уголка ее глаза скатилась слезинка.

Он нашел в себе силы пробормотать:

– Не такой уж потрясающий, но на скорую руку сойдет.

Сам он обмяк, удерживаясь на руках, чтобы не рухнуть на нее всем весом. Тяжело дыша, как скаковая лошадь, покрывшись потом, Адам пытался успокоить бешеное биение сердца.

Уитни запустила пальцы в его волосы на затылке и прошептала:

– Не смейся. А еще я без ума от тебя.

Эшли ждала Престона на стоянке «Доктора Джокса», когда, наконец, личный тренер припарковал свой «камри» как можно дальше от здания. Эшли знала эту теорию. Люди не пользуются всеми возможностями повседневных нагрузок. Поднимайся по лестнице, а не на лифте. Иди быстро, а не медленно. Паркуйся как можно дальше от пункта назначения.

– Эй, ты рано! – крикнул Престон, вытащив свое крупное тело из машины и закинув на мощное плечо рюкзак.

Эшли сидела в «мерседесе» цвета «голубой металлик» с откидным верхом. Она провела на стоянке уже более двадцати минут в размышлениях.

– Давай прокатимся. У меня сейчас нет сил заниматься.

Престон остановился у «мерседеса» с озадаченным выражением лица и бросил рюкзак на небольшую полочку позади пассажирского сидения двухместного автомобиля.

– Ладно, но мне нужно следить за временем. После тебя идет Арнольд Уилкотт. Он никогда не опаздывает.

Престон прыгнул на сидение и пристегнулся, и Эшли сдала назад и резко тронулась с места.

– Помедленней, а то штраф заработаешь.

Эшли недостаточно хорошо владела голосом, чтобы возразить. Она хотела закричать, ударить хоть что–нибудь, сломать. Но понимала, что этим ничему не поможет. Она терпеть не могла выходить из себя. Словно снова идешь по подиуму на конкурсе красоты и позволяешь судьям решать свою судьбу. После смерти матери Эшли думала, что эта жизнь осталась у нее позади… не тут–то было.

– Ты чем–то расстроена? – спросил Престон.

– Да, немного. – Она постаралась скрыть злость в голосе, но тяжесть всего случившегося словно прижимала ее к земле.

– Хочешь поговорить?

Эшли въехала на стоянку с видом на гавань и выключила двигатель.

– Мне очень жаль. Я все время сваливаю на тебя свои проблемы.

Престон сдвинул солнечные очки на макушку:

– Я не против.

Эшли понимала, что он имел в виду. Иногда ей казалось, что он заботится о ней больше, чем Райан. Конечно, муж решал глобальные проблемы, а Престон наслаждался свободной от стрессов жизнью личного тренера.

Она подняла руку:

– Помнишь мое кольцо?

– Ты его нашла. Отлично! Будь осто…

– Я никогда его и не теряла. После того как я уехала от тебя вчера, искала его повсюду. Даже пошла в агентство по сбору мусора, обслуживающее наш район. Везде ноль.

Глаза Престона сузились, и Эшли стало интересно, уж не догадался ли он, что она собирается рассказать ему. Что она вела себя как идиотка? Неужели другие видят истинное лицо Райана?

– Знаешь, что с ним случилось? – спросила Эшли.

Брок ждал продолжения. Когда его не последовало, он подтолкнул ее:

– Что?

– Угадай. Скажи, что думаешь.

Секунду он изучал ее, и Эшли увидела искреннее сострадание в его глазах.

– Ты нашла его… я не знаю… ты забыла, куда его положила. В другой ящик или что–то еще.

Эшли покачала головой, замечая краем глаза, как ее волосы волнами ниспадают на плечи.

Престон бросил на нее вопросительный взгляд:

– Твой муж нашел его, положил куда–нибудь и забыл сказать.

– Теплее.

Он наклонился к ней:

– К чему эти игры?

Эшли посмотрела на него секунду и спросила себя о том же. Это не шутка. Престон был ее лучшим, единственным другом. Почему не рассказать ему все начистоту?

Он столь ласково дотронулся до ее плеча, что на глаза чуть не навернулись слезы.

– Скажи мне, что случилось.

– Райан забрал кольцо, – ответила она, с горечью произнося каждое слово. – Он продал бриллиант, даже не сказав мне, и вставил на его место поддельный камень.

Эшли вытянула руку перед лицом друга.

– Разве это так уж плохо, если ему действительно нужны деньги?

– Я не возражала бы, если бы он сказал мне. Но этот негодяй заставил меня на карачках дважды проползти по всему дому в поисках “потерянного” кольца. Затем оно волшебным образом появилось под комодом. – Эшли испустила еле сдерживаемый, мучительный вздох. – Я всю ночь не могла уснуть. Вспоминала, как тщательно я искала в гардеробной. Кольца там не было, а Райан без труда «нашел» его, как только я отвернулась.

– До меня начинает доходить.

– Я стала думать о неоплаченных счетах и что нашла в его кабинете и поняла, что он продал бриллиант.

– Разве у него нет другого способа достать деньги?

– Нет. Он на все взял кредиты.

Престон закатил глаза:

– Но вы же собираетесь купить новый дом.

– Он сказал, что планирует продлить кредит на дом и использовать его вместе с земельным участком, чтобы купить недвижимость. Просмотрев записи, я начинаю сомневаться, что банк пошел бы на это. Думаю, Райан просто морочил мне голову.

Престон взял ее за руку и изучил кольцо:

– Ты уверена, что это не подделка? Выглядит как настоящее.

– Сегодня утром я сходила в ломбард, чтобы узнать, сколько за него можно выручить. Я не собиралась его закладывать, просто подумала, что это самый быстрый способ проверить мои подозрения.

– Умно.

– Мне не дали и цента, потому что это фальшивка. – Эшли расплакалась: – Почему Райан не рассказал мне?

– Он не думал, что ты поймешь, и растерялся.

– Я знаю, что у нас туго с деньгами из–за новой практики и все такое, но почему он не мог обсудить это со мной? На этом ведь строятся отношения.

Престон согласно кивнул:

– Может быть, из–за того, что ему не повезло с первым браком. Вот почему ему неловко обсуждать с тобой свои проблемы.

– Возможно. Трудно сказать. Он никогда не упоминает Уитни, только в случае крайней необходимости.

– Почему бы тебе просто ни пойти и спросить Райана о кольце?

Она колебалась, не желая признавать правду.

– Я боюсь.

– Чего именно? Он же не ударит тебя или сделает нечто подобное?

– Нет, нет. Конечно, нет! – заверила Эшли Престона, но в глубине сознания всплыло, что сказала Уитни в ту ночь. У Райана ведь взрывной характер. Видимо, он сделал что–то с бывшей женой.

– Ладно, тогда типа поговори с ним.

– Я боюсь разрушить наши отношения. Мы никогда не дрались и не ссорились. По крайней мере, до того как я взяла собаку. Райан так на меня разозлился.

Престон помолчал и ответил:

– По–моему, если ты не поговоришь с ним, то отношения разрушатся в любом случае.

В его словах была большая доля истины. У Эшли до сих пор не было опыта длительных отношений, и она не могла вспомнить, чтобы и ее родители обсуждали хоть что–нибудь, кроме бесконечных участий в конкурсах красоты. Неудивительно, что отец бросил их. В подростковом возрасте она этого не понимала, но теперь выросла. Брак не может быть здоровым без взаимопонимания.

Слишком поздно она осознала, что должна была позвонить отцу после внезапной кончины матери. Бейкерсфилд ведь всего в паре часов езды к северу отсюда, и Эшли легко могла до него добраться. Она не позвонила, поскольку считала, что отцу все равно. Теперь же видела ситуацию в другом свете. Она знала, что ее родители любили друг друга, но мать была одержима идей, что дочь выиграет конкурс красоты. Отец понял, насколько несбыточна эта мечта, и как мало Эшли получит от титула, который обязана выиграть.

Она хотела поговорить с Райаном, но сегодня они собрались идти на светский прием вместе с Нэнсом Уолтером и его женой. Райан был полон решимости произвести впечатление на главного хирурга с нового места работы и попросил Эшли выглядеть эффектно. Если все пойдет гладко, то, может быть, позже Райан будет в настроении серьезно все обсудить. Она остановила себя. Почему их совместная жизнь так сильно должна зависеть от его настроения?

– Если бы я только могла хоть как–то помочь Райану. Ну, понимаешь, поговорить по душам и предложить, как решить проблему с деньгами.

– Решение очевидно: эту женщину, Уитни, нужно убрать из твоей жизни.

Престон был прав, и она это знала. Эшли сочувствовала Уитни. Та потеряла Райана, почти потеряла свою собаку, а затем пожар уничтожил все остальное. Но это не повод губить другим жизнь.

Эшли тут же приняла решение, надеясь, что позже не пожалеет. У Райана и так достаточно забот. Она могла бы сама со всем разобраться

Глава 27

Припарковав машину на стоянке для посетителей за офисом коронера, Адам огляделся вокруг: не следует ли кто за ним. Когда сегодня утром он уезжал из дома, то тщательно осмотрел улицу, нет ли каких–то незнакомых машин, припаркованных поблизости.

Пусто.

Не то чтобы он думал, что кто–то сел ему на хвост, просто не мог перестать беспокоиться об Уитни. Никаких причин для тревоги, уговаривал он себя. Кто бы ни бросил бомбу, он охотился на Миранду. И все же Уитни постоянно присутствовала в мыслях Адама.

С той ночи, когда взорвалась бомба, он беспокоился, что кто–то мог бы по ошибке принять Уитни за ее кузину. Сейчас его охватила еще большая тревога, и он не знал почему. Ладно, возможно знал. Ночь любви спустила с курка мужские инстинкты. Чувство защитника. Когда тебе не безразлична женщина, хочется ее защитить.

За такой короткий промежуток времени Уитни стала очень много для него значить. Раньше он бы недоумевал по тому поводу, но, побывав лицом к лицу со смертью и выжив, знал, как мгновенно может измениться жизнь. Его больше не удивляло, что можно так вот быстро влюбиться.

Адам вошел в здание и спустился вниз на этаж, где был офис Саманты Уотерсон. Сегодня утром он получил сообщение, что ассистентка коронера хотела с ним увидеться.

– Привет, – поздоровалась Саманта, когда он появился на пороге.

– И тебе привет, – Адам улыбнулся при виде этой рыжули. – Получил твое сообщение.

Она жестом пригласила его сесть на стул рядом со своим рабочим столом.

– Я получила отчет по токсикологии на твоего дядю. Ничего из ряда вон выходящего.

На секунду Адам беспомощно уставился на нее. У него не укладывалось в голове. Он ведь был так уверен, что токсикологический анализ что–нибудь выявит.

– Ничего?

– Ничего. Следы ибупрофена. И все. В девяноста восьми процентах всех токсикологических экспертиз выявляют аспирин или тайленол. Это самые распространенные в Америке лекарства.

Адам вспомнил о визите Куинтена Фоли. Они имели дело с опытными людьми, которые не остановятся ни перед чем, чтобы получить то, что желают. Ни одной причины, почему они захотели бы убить дядю, Адам не знал, но, с другой стороны, он не знал и всех фактов.

– Есть ли что–нибудь такое, что не могла бы выявить токсикологическая экспертиза? – спросил он.

– Конечно. Таких вещей полно. Рогипнол, к примеру.

– Наркотик насильников?

– Да. Он разлагается в организме за двадцать четыре часа. Если жертву не проверить немедленно, то почти невозможно доказать в суде, что обвиняемый незаметно подсунул женщине наркотик.

– Как рогипнол мог бы фигурировать в смерти дяди?

– Жертвы впадают в ступор и не помнят ничего. Если ему дали этот наркотик, а затем принудили к сильной физической нагрузке, то сердце могло не выдержать.

– Не уверен… кому–то пришлось бы раскопать, что в семье у наших мужчин были проблемы с сердцем. Даже если это стало кому–то известно, то гарантии, что сработает, нет. – Он покачал головой. – Что–нибудь еще?

– Множество модных наркотиков, то есть с измененной химической формулой. Помнишь заменители стероидов, разработанные, чтобы обойти запрет на стероиды в бейсболе? – спросила Саманта, и Адам кивнул. – Так же как эти модные стероиды, существует ряд наркотиков, которые могут ускользнуть от токсикологов. В этом случае самым первым приходит на ум кураре.

– Это то дерьмо, что индейцы в Амазонии наносят на наконечники своих копий?

– Точно. Он продается фармацевтическими компаниями под различными именами. По большей части помогает, когда врач оперирует легкие. Наркотик парализует их, чтобы обездвижить на время операции. Если твоему дяде дали сверхдозу, все его внутренние органы могли отключиться. А этот процесс мог бы сымитировать сердечный приступ.

Кэлвин Хантер участвовал в опасных операциях, связанных с оружием. Учитывая, с кем приходилось иметь дело, эти люди не захотели бы себя обнаружить в ходе расследования. Они наверняка бы использовали нечто, не оставляющее следов.

– Полагаю, это тупик, – с искренним сожалением в голосе сказал Адам.

– Есть еще одна возможность, – заявила Саманта.

Он не поверил своему счастью:

– Какая?

– Доктор Альфонс Таггарт из Стэнфорда работает над новыми тестами, специально разработанными, чтобы выявить лекарства, которые не показывают нынешние экспертизы. В этом случае я бы послала ему срезы печени. Кураре в любой форме воздействует на печень. Я не заметила никаких воспалений, и экспертиза ничего не показала, но, может, доктор Таггарт сумеет что–то найти. Есть какая–то вероятность.

– Спасибо, я твой должник, – поблагодарил знакомую Адам.

К тому времени, когда Уитни вернулась домой, уже наступил полдень. Она набрала код сигнализации и вошла в дом в сопровождении собак. По дороге она заезжала в «Дог дива». Хозяин салона, Дэниел, дал ей имена двух женщин, работающих собачьими консьержами в этом районе.

Она поговорила с одной из них. Лилин Фостер казалась подходящей. Жила по соседству, и у нее была превосходная репутация. Мисс Фостер могла бы забрать себе несколько собак, но не всех. Придется разделить клиентов Миранды.

– Ладно, парни, посидите пока, – сказала Уитни Лекси и Да Винчи. Дэбби Саттон, хозяйка Мэдди, забрала ее. Уитни осталась с тремя собаками. На звук голоса Уитни на кухню принесся Джаспер. Видимо, прятался в любимом месте под кофейным столиком.

Она вернулась в комнату горничной и стала рассматривать одежду, которую кто–то для нее оставил. Есть ли среди вещей что–нибудь подходящее, чтобы надеть на выставку Владимира вечером?

– Ты самая большая бестолочь, – бормотала Уитни под нос. Она понятия не имела, что надевают на презентацию. Если не сможет ничего найти, придется потратить на платье деньги, которые у нее совсем не лишние.

Перебирая вещи, она вспоминала прошлую ночь. Господи помилуй! Адам не только настоящий мужчина, он еще и любовник, о котором можно только мечтать.

«Пусть все останется на физическом уровне, не позволяй себе влюбляться», – предостерегла себя Уитни.

Она нашла малиновый сарафан из натурального шифона. На одном плече ткань держалась ярко–зеленой бабочкой, оставляя другое плечо голым. Уитни разгладила платье, более внимательно осмотрела его и решила: не сказать, что слишком модно, но сойдет.

Она попыталась представить, что подумает Адам. Для Райана она так старалась выглядеть красивой. А он всегда искал недостатки. Уитни знала, что Адам сильно критиковать не будет. Ему нравилось на ней все. И все же она решительно была настроена выглядеть как можно лучше.

Уитни надеялась, что другу Триш не понадобится присмотр за домом. Она прекрасно живет здесь с Адамом.

«Может, это не такая и хорошая идея», – думала Уитни. Сможет ли она учиться, когда он поблизости? Не слишком ли скоро начались новые отношения?

Ладно, молча согласилась Уитни, у нее всегда были именно отношения. Никогда она не занималась случайным сексом. То, что произошло прошлой ночью, означает какие–то обязательства – для нее, по крайней мере. Но после всех лет, проведенных с Райаном, которые закончились разбитым браком, она не была уверена, что стоит делить жилье с Адамом. Наверно, держать небольшую дистанцию – идея хорошая.

Чтобы стать ветеринаром, нужно отказаться от многого, и это будет проверкой отношений. По дороге домой Уитни звякнула в больницу для животных, чтобы узнать, не предложат ли они другого кандидата, кому можно передать бизнес кузины. У них нашлось несколько предложений. И раз уж Уитни оказалась там, то ее привлекли помочь с джекахуахуа.

Скрещивание терьера Джека Рассела и чихуахуа дало удивительную уникальную собаку. Так называемые дизайнерские собаки стали популярны. Заводчики сводили вместе разные типы чистокровных пород, вроде лабрадоров и пуделей, чтобы получить лабрадуделя. Голден ретриверов скрещивали тоже с пуделями и получали щенков голдендуделя. Положительные характеристики лабов и голденов в сочетании с шерстью пуделей привлекали людей, у которых имелась аллергия на собачью шерсть, но им хотелось легко тренируемых покладистых животных. А вот джекахуахуа Уитни была в новинку, и она не знала, зачем скрестили эти породы.

У джекахуахуа было защемление анальной железы, причинявшее сильную боль. Уитни чуть не покусали, пока они с ветеринаром смогли облегчить мучения собачки. Уитни не возражала. Просто находиться в клинике и набираться опыта – это так волнующе, пусть и пришлось заняться даже такой вульгарной процедурой, как исправление анальной железы. Путь не будет легким, но стать ветеринаром – это мечта. Уитни слишком долго томилась в какой–то тесной кабинке, вводя данные в компьютер, когда ей стоило заниматься тем, что любила.

– Не отодвигай мечты из–за мужчины, – вслух произнесла она. Если другу Триш нужно смотреть за домом, то Уитни охотно возьмется за это дело.

Она гладила малиновое платье, когда вспомнила о фотографиях Миранды, сделанных в прошлом декабре. После бассейна Адам с Уитни сразу пошли в спальню. И продолжили любовные игры. Никто из них даже не вспомнил о снимках.

Погладив платье, она повесила его в своей комнате. Снимки все еще лежали на кухонной стойке. Уитни захватила их и отправилась в кабинет в сопровождении собак. Там взяла увеличительное стекло из верхнего ящика письменного стола. И поближе рассмотрела фото, особенно тщательно изучая зонтик, замеченный Адамом.

Это был сделанный из высушенных пальмовых листьев зонт в стиле талапа. Сверху – буквы синим цветом. Слова нечеткие, но Уитни разобрала «Корона». Популярное мексиканское пиво. Может, фото сделано в Мексике?

Тогда бы объяснилось палящее солнце в декабре, когда здесь шли дожди. Был ли дождь в тот день? Адам обещал узнать на сайте метеорологической службы.

Уитни развернула стул и включила компьютер Адама. Быстрая проверка сайта подтвердила, что память не подвела. Дожди шли далеко на юге в Энсенаде, Мексике, которые находились в часе езды от Сан–Диего.

Значит, Миранда отдыхала не там, хотя туда легко добраться. Но она могла взять дешевый билет до Кабо–Сан–Лукаса на самом конце полуострова в Нижнюю Калифорнию. Далеко на юге не было дождей. Или поехать в любое из мест в Мексике. В сторону солнечных пляжей Мексики из Сан–Диего летало много недорогих рейсов. Среди самых популярных – в Акапулько и Пуэрто–Валларта, но и другие места исключать нельзя.

– Что за беда! – вслух сказала Уитни. Рядом дремали собаки, но при звуке ее голоса Лекси подняла голову. Уитни отвлеклась, чтобы погладить ее.

Где была Миранда в декабре – могло быть очень важным. Если теория Адама правильна, то кузина могла вернуться в то солнечное место. Но почему не всплыло ее имя при проверке паспорта? Уитни пытливо всматривалась в фото.

Что думала Миранда?

Несколько минут Уитни изучала снимок. На зонтике еще было кое–что написано. Рядом с «Корона» шли еще маленькие буквы. Вот похоже на «де». Нет. Там еще одна буква. «Л». Второе слово – «дел».

Может, это совсем не название марки пива. Уитни в школе три года учила испанский. «Корона» по–испански означает корона. Поэтому на каждой бутылке пива красовалась маленькая корона.

Третье слово расплывчато. Очевидно, бриз трепал пальмовые листья, и они закрыли часть букв. В увеличительном стекле имелось еще одно встроенное стеклышко с еще большим увеличением. Уитни навела его на третье слово. «Мар», наконец решила она.

«Корона дел Мар». Морская Корона.

Ладно, допустим, «Морская Корона». Что это – курорт или ресторан? Нет, наверно, не ресторан, решила Уитни. Зонтик над пляжным стулом. И никакого признака еды.

Уитни снова вошла в компьютер. Никаких ссылок на курорт в Мексике с таким названием не выдало. Она попытала Гугл и получила около семидесяти ссылок. Одна указывала на пляж в Южной Калифорнии, другая – на фирму–изготовителя купальников.

Уитни старательно проверила, каждую, чтобы посмотреть, есть ли возможные ссылки. Уже на пятьдесят третьей она открыла «Корону дел Мар», дорогой район застроек на Мексикан–Ривьера, юге Канкуна. «Виллы» находились в тропическом заповеднике, называемом Майякоба, и стоимость их начиналась с миллиона долларов.

Миранда не могла там находиться. У нее не было таких денег.

Поглаживая Лекси, Уитни еще подумала.

– Не пойдет, – сказала она Лекси. – Так ведь, девочка? Если только Миранда не приехала с кучей наркоденег.

С бокалом шампанского в руках Адам стоял рядом с Уитни. Домой он возвратился поздно, напрочь забыв про это открытие выставки. Они спешно собрались в галерею. Им повезло: нашлось свободное место для парковки дальше по улице. Им не пришлось ждать нанятого на вечер дежурившего у входа парковщика и терять время на этом.

– Вон там Род Бэбкок, – сказала Уитни Адаму приглушенным голосом. – Рядом с высокой блондинкой. Это Триш Боурейтер, владелица галереи.

– Давай попробуем подобраться поближе к ним, чтобы поговорить. Будто бы невзначай, – предложил Адам. – Нам нужно захватить Бэбкока врасплох.

Адаму никогда не доводилось бывать на открытии выставки. Он ждал много разодетых людей, но не настолько много. Или этот русский – великий живописец, или владелица галереи имеет внушительный список клиентов, готовых собраться на бесплатное шампанское и закуски.

Адам положил ладонь на спину Уитни и повел вперед. Он не выпускал ее из виду. Когда она пританцовывая вышла из комнаты горничной в розовом изящном платье, льнувшем к ее телу, как мокрый шелк, неодолимо захотелось утащить ее наверх и бросить на свою кровать.

– Ты произведешь фурор, – сказал Адам. И ничуть не погрешил против правды.

Все парни в этом месте таращили глаза на его спутницу. Ладно, хорошо, не все. В галерее было так чертовски тесно, что Уитни видели лишь те, кто близко стоял. И этим все было мало. Черт возьми, он не оставит ее наедине с тем скользким типом, адвокатом.

– Это, должно быть, Владимир, – сказала Адаму через плечо Уитни.

Он предположил, что она имеет в виду коротышку с седой эспаньолкой и пучками белых волос, зачесанными на лысую пулевидную голову и едва ее прикрывавшими. Его имя связывалось с образом молодого, стройного парня, но воображение Адама предприняло полет явно не в том направлении.

– Я уехал сюда пять, чуть не шесть лет, – говорил Владимир, когда они протолкались к адвокату и блондинке.

Адам решил, что русский живет здесь почти шесть лет. Английский его невнятный, но кто такой Адам, чтобы судить. Живи он в России, то сомнительно, что смог бы говорить лучше по–русски через пять лет.

– Уитни, вот вы где, – воскликнула Триш Боурейтер. Мгновение владелица галереи изучала Адама, потом улыбнулась адвокату.

На Бродерике Бэбкоке был черный свитер и бежевый спортивный пиджак, явно не ширпотреб. На шоколадно–коричневых брюках отглажены острые, как лезвие ножа, стрелки. Адвокат выглядел подтянутым, с черными волосами лишь чуть тронутыми сединой на висках. Адаму пришлось признать, что Бэбкок мог бы сразу победить в кастинге на роль высокопрофессионального адвоката.

– Уитни в восхищении от вашей работы, – объявила Триш русскому художнику. – Правда, Уитни?

– Очень впечатляюще.

Звучало убедительно, но как–то она призналась Адаму, что находит необъятные полотна Владимира странными.

– Выглядите великолепно, – отпустил комплимент Бэбкок. Его оценивающий взгляд, брошенный на Уитни, вызвал у Адама желание подбить адвокату оба глаза.

Уитни представила своего спутника Бэбкоку, и тот удостоил его коротким взглядом. А сам не сводил глаз с Уитни. Триш продолжала улыбаться, но сквозь зубы. Адам готов был поспорить на что угодно, что владелица галереи сама положила глаз на адвоката.

– Триш! Триш! – позвала какая–то горластая перечница с гирляндой жемчугов на шее.

– Идемте. – Триш схватила за руку Владимира. – У Жералдин Девор уже есть две ваши картины. Она до смерти хочет познакомиться с вами.

Адам следил за адвокатом, пока тот и Уитни смотрели, как Триш тащит Владимира сквозь толпу. Они оба улыбались, чуть ли не смеялись. Бэбкок скосил взгляд налево на ложбинку между грудей Уитни.

– Давай выйдем, подышим свежим воздухом, – предложил Адам своей спутнице.

– Отличная идея, – заглотил наживку адвокат.

Проложить путь сквозь толпу у трио заняло несколько минут. По дороге симпатичные обряженные в ковбойские костюмы девушки наперебой предлагали им всевозможные закуски от фирмы–поставщика продуктов «Ликуид Ковбой». Адам заметил, что открытие выставки устроено с серьезным размахом. Скучающие мужья опрокидывали мартини. Женщины выставляли свои драгоценности. И лишь несколько человек смотрело картины.

Проспект–авеню шла по отвесному берегу над океаном. Снаружи с Тихого океана дул теплый бриз, принося с собой запах моря. По тротуару прогуливалось несколько гостей, но здесь уже толпа не мешала разговорам.

Уитни начала беседу первой:

– Род помогает мне разобраться с собственностью. Я пришла к нему из–за Миранды.

Адам пристально взглянул адвокату в глаза:

– Они очень похожи, вы не находите?

– Как я уже говорил, – отпил виски Бэбкок, – я никогда не встречал ту женщину.

– Правда? – как можно правдоподобнее изобразил удивление Адам. – Джаред Кабрал говорил, что вы регулярно посещали «Шафран Блу».

Выражение лица Бэбкока не изменилось, но глаза чуть сузились:

– Джаред вам ничего такого не говорил. Легче заставить говорить мертвеца.

Истинная правда. Адам просто решил проверить реакцию Бэбкока.

– Ладно, Кабрал мне не говорил. Давайте просто скажем, что кто–то упомянул, что вы регулярно бывали в «Шафран Блу».

– Верно. Бывал… в прошедшем времени. Я давно не хожу в клуб. – Бэбкок повернулся к Уитни: – Как это связано с вашей кузиной?

– Вы должны были знать Миранду. Она там работала. Знаете, в задней комнате.

В лице Бэбкока ничего не дрогнуло. Он, заполняя паузу, отпил виски, потом сказал:

– Вы никогда не упоминали об этом. Вы сказали, что ваша кузина выгуливает собак.

– Так и есть. Но Миранда еще танцевала в «Шафран Блу». Я узнала об этом уже после того, как приходила к вам в офис.

– Вы могли бы сказать мне на ланче.

Уитни одарила его извиняющейся улыбкой:

– Да вылетело из головы из–за пожара и всего прочего, потом Триш к нам подошла. Я забыла. Извините.

– Я приходил в клуб от случая к случаю. – Бэбкок ничуть не встревожился. Адам должен отдать парню должное. Он чертовски хорош. – Вы сказали, что ваша кузина на вас очень похожа. Я не помню…

– А имя Малышка Кэт звучит знакомо? – спросил Адам.

Бэбкок уставился на Уитни:

– Конечно, сейчас я вижу сходство. Но у Кэт волосы были как вороново крыло. Никогда бы не подумал, что она блондинка.

Уитни повернулась к Адаму:

– Должно быть, она носила парик.

– Когда вы видели ее в последний раз? – спросил Адам.

– Будет год и двадцать три дня, – сухо ответил Бэбкок.

– Откуда такая точность? – стало интересно Адаму.

– Как–то я понял, что слишком много провожу времени за картами. И на игре в гольф упомянул о том своему знакомому доктору. Он рассказал мне, что несколько пациентов, которые стали хроническими игроками, заработали болезнь Паркинсона, хотя прежде у них проблем со здоровьем не было. Он предложил мне встретиться с врачом, который лечит таких пациентов от игровой зависимости. Лечение блокирует ту же часть мозга, которая отвечает и за болезнь Паркинсона. Я попробовал, и таблетки сработали. Вот почему я точно знаю, сколько прошло времени. Больше я не играю.

– Тогда вы последний раз видели Миранду… Кэт? – спросила Уитни.

– Да. Обычно я давал ей на чай, когда выигрывал. Считается хорошей приметой давать на чай девушкам. – Он допил остатки скотча. – Если задуматься, то последние несколько месяцев Кэт не вертелась поблизости. Она уволилась или еще что.

Адам ждал, что Уитни спросит, не сталкивался ли Бэбкок в задней комнате с Райаном Фордэмом. Тут к тротуару подъехал синий «бентли», и парковщик поспешил открыть пассажирскую дверцу. Справа от бампера был серебристый «порше». Из спортивной машины вышла шикарная блондинка в черном платье–футляре, которое сидело на ней, как татуировка.

Глава 28

Уитни заметила, что за ее плечом что–то привлекло внимание Адама, но не захотела показаться невежливой и оборачиваться. Сейчас важнее получить ответы у адвоката.

– Вы случайно не встречали Райана Фордема, когда играли в дальней комнате?

– Вашего бывшего? – спросил Род. – Нет, не встречал. Я узнал его имя из документов, которые вы мне дали, и запомнил. Кроме того, в отдельной комнате как раз и собираются для того, чтобы оказаться в кругу знакомых.

– Я понимаю. Просто подумала, что он играл там.

Краем глаза она заметила, что Адам все еще смотрит ей за спину. Лучше бы он обращал больше внимания на разговор. Уитни считала, что Род говорит правду, но в прошлом ее уже не раз водили за нос.

– Он мог начать после того, как я бросил азартные игры.

– Возможно.

«Все это не имеет значения», – решила она.

Оказалось, что Миранда ушла из клуба еще до того, как Род Бэбкок бросил карты, и кузина вряд ли сталкивалась с Райаном.

– Видите ли, – добавил Род, – азартные игры могут вызвать привыкание. Бросив их, нельзя и думать о возвращении. Я редко разговариваю с игроками. Конечно, сталкиваюсь с некоторыми из них то тут то там. Но по большей части избегаю. Я ведь мог все проиграть, но, к счастью, не пошел по нисходящей и не отправил под откос свою жизнь.

Уитни подумала о Райане. Последний год он был одержим добыванием денег. В то время она думала, что муж получил причитающееся денежное вознаграждение после нескольких лет оплаты за обучение. Теперь же понимала, что его мотивировала игра. Не опустился ли он на самое дно? Не потому ли Райан слетел с катушек в тот день?

Что только отчаяние ни делает с людьми. Может Райан… Стоп! Этот мужчина уже не ее проблема. Пусть Эшли разбирается с игроманией мужа.

– Уолт, привет! Давно не виделись. – Род помахал мужчине, стоявшему за спиной Уитни.

– Род, что ты здесь делаешь? Не знал, что ты интересуешься искусством.

Уитни повернулась к высокому, стройному человеку, подошедшему пожать руку адвокату. И тут узнала до боли знакомый голос, раздавшийся сзади. Этот глубокий баритон она слышала тысячи раз. Уитни посмотрела на всплывающие на поверхность пузырьки шампанского в ее бокале, и в животе что–то сжалось.

Не может быть.

Жаркая волна гнева поползла по шее, и Уитни ближе подвинулась к Адаму. Она почувствовала, как он положил руку ей на талию, когда Род знакомил их с Уолтером Нэнсом и его женой Эмили. Уитни никогда не видела хирурга, убедившего Райана присоединиться к своей группе, но имя его запомнила прекрасно.

Райан подошел к их узкому кружку, обнимая свою красавицу–жену. До этого Уитни видела Эшли только два раза. В первый раз соперница сидела в машине, когда уже бывшими супругами они с Райаном вышла из арбитражного суда. Во второй – когда Уитни ворвалась в дом, требуя вернуть Лекси, и так волновалась о своей собаке, что едва рассмотрела женщину, ради которой Райан ее бросил.

Сегодня на Эшли нельзя было не обратить внимания – бывшая королева красоты оделась в черное шелковое платье–футляр от известного дизайнера. Каждая прекрасная черточка очаровательного создания излучала ауру самообладания и уверенности в себе. Приличный слой искусно нанесенной косметики увеличивал яркие голубые глаза, а губы делал мягче и полнее. Уитни же воспользовалась одной только помадой. После пожара ничего из вещей не осталось. Она хоть и купила самое необходимое, но не косметику. В любом случае косметика Уитни не помогла бы.

Райан увидел бывшую жену и заморгал, будто столкнулся с привидением. Обычно он пускал в ход обаяние, словно оно всегда было наготове. Улыбка снова появилась на его лице, но Уитни знала бывшего мужа достаточно хорошо, чтобы заметить кипящую под маской спокойствия ярость. Очевидно, он не хотел больше встречаться с бывшей, как и она с ним.

– Это Райан и Эшли Фордем, – представил их Уолт.

– А это Уитни Маршалл и Адам Хантер, – ответил Род, как будто никогда не слышал о Райане.

– Великолепное платье, – отметил хирург.

Уитни ощутила странную пустоту, но не успела слегка улыбнуться в ответ на комплимент, как Райан заявил присутствующим:

– Оно и должно быть великолепным. Ведь я купил его для Эшли.

«Боже, только не это», – подумала Уитни со страхом, от которого застыла кровь в жилах. Ей словно дали под дых. Возникло безумное желание прыгнуть на Эшли и выцарапать ей глаза, но уже в следующую секунду захотелось с воплем убежать подальше.

– П–правда? – заикаясь, вымолвил Уолт.

– Уитни – моя бывшая жена, – пояснил Райан с усмешкой, которая, должно быть, всем показалась неискренней. Гости нервно оглянулись и пригубили напитки. – Ее дом сгорел. Эшли поделилась с ней старьем. Да, дорогая?

«Кто–нибудь, спасите меня».

Уитни молила о спасении, но никто ее не услышал. Как могло случиться, что она стоит здесь в платье королевы красоты? Есть ли в мире хоть капля справедливости? Уитни никогда бы не подумала, что из всех людей на планете именно Эшли отдаст ей одежду. Это что, карма такая? Как они смогли столкнуться с Райаном и его потрясающей красивой молодой женой, да еще когда на Уитни платье, от которого отказалась эта женщина?

Голубые глаза Эшли расширились, как только она взглянула на бывшую соперницу.

– Я хотела помочь. Должно быть, страшно остаться без всего. Я…

– Умереть страшнее, – прервала ее Уитни.

Ее глубоко возмутил лицемерный тон этой женщины.

– Мы опаздываем на ужин. – Адам подтолкнул Уитни. – Рад был со всеми познакомиться.

Она нашла в себе силы попрощаться с Родом, на Эшли же даже не взглянула.

– Ты в порядке? – спросил Адам, ведя Уитни по тротуару к машине.

– Лучше некуда. – Слезы жгли. Она была благодарна, что сейчас слишком темно и Адам ничего не заметит.

Он без промедления повернул ключ в дверце и распахнул ее. Ощущая за спиной шум из галереи, Уитни как можно быстрее забралась в машину и в отчаянии упала на сиденье. Адам сел на место водителя и повернулся к ней:

– О, детка, ну что тут скажешь?

Она приказала себе не плакать. Слезами горю не поможешь. Что всегда говорила ее мама? Благодари судьбу. Сидевший рядом мужчина первым пришел ей на ум. Затем Лекси и собачки, которые спаслись, потому что были с Уитни во время пожара.

Пожара.

Точно фотовспышка, выстрелившая в голове, перед мысленным взором вспыхнул огонь. Можно было потерять жизнь, они все избежали ада. Вот что действительно важно.

В груди продолжало расти напряжение, и внезапно Уитни слышала собственный смех, немного неестественный, может быть, чуть истеричный. Она еле сдержала это бульканье.

«Возьми себя в руки», – сказала она себе.

– Что смешного? – настоятельно спросил Адам.

– Ничего. Совсем ничего. Какая же я глупая. Я могла быть мертва к этому моменту. Обуглится до хрустящей корочки. Почему дурацкое платье так меня расстроило?

Адам обхватил ее подбородок теплой ладонью:

– Потому что владелицей этого платья оказалась женщина, что принесла тебе столько боли. Эшли должна была оставить записку или хоть что–нибудь еще.

– Ты прав, но я постараюсь ее понять. Она хотела помочь. Не знаю почему, но она это сделала. Может быть, пожалела меня из–за исчезновения Лекси, понимая, что собака – все, что у меня осталось.

Адам не ответил, просто опустил руку и откинулся на спинку. В полумраке машины Уитни не могла сказать, о чем он думает.

– Спасибо, что вытащил меня оттуда, – тихо произнесла она. – Это не самое худшее, что когда–либо случалось со мной. Наверняка в один прекрасный день я оглянусь назад и рассмеюсь, что сегодня хотела убежать и спрятаться.

Он положил руку ей на плечо и притянул к себе. Его взгляд так возбуждал, что по телу Уитни прошла дрожь. Теплое прикосновение губ делало ее счастливой. Она ответила на поцелуй Адама с отчаянной страстью.

Он отодвинулся на долю дюйма и прошептал на ухо:

– Может, это и платье Эшли, но создано оно для тебя. Давай не будем терять времени. Я отвезу тебя на ужин в «Чайв». Будем праздновать.

– Что именно?

Губы Адама коснулись ее виска, и он прошептал:

– Начало наших отношений.

Эшли была пленена огромными полотнами и влюбилась в создавшего их невысокого человека, пусть даже он все время пялился на ее грудь. Но Райан вел себя как первосортная сволочь. О, со всеми остальными он обходился дружелюбно, но под фасадом скрывался смертоносный холод, направленный прямо на жену.

Ну и что с того, что она отдала его бывшей тряпки, которые больше не носит? Она и так украла самое главное в жизни Уитни – Райана. Эшли было жаль эту женщину, и мучила совесть за все содеянное. Правда, Уитни, похоже, очаровала красавчика Адама, но каким бы великолепным он ни был, Адам Хантер не шел ни в какое сравнение с успешным пластическим хирургом.

Наконец, Уолтер Нэнс решил, что настало время уезжать. Пришлось ждать в очереди на парковку свой автомобиль. Эмили продолжала болтать о новом доме, который они строили, и что одна из картин Владимира “просто создана для их гостиной”. Эшли старалась вежливо слушать собеседницу, но не переставала думать, что скажет ей Райан, когда они останутся наедине.

– Эшли неважно себя чувствует, – сказал Райан коллеге, когда служащий подогнал «бентли» хирурга. – Мы пропустим ужин.

– Вы в порядке? – спросила Эмили. – Вы как–то молчаливы.

– Я–я в порядке.

Эшли взглянула через плечо. Муж не мог найти лучшего момента, чтобы сделать сие заявление. Ожидая свои машины, в очереди стояло немало народу, готового обсудить ее здоровье. Чета Нэнсов попрощалась и села в свой автомобиль.

Эшли молча ждала. «Порше» Райана стоял прямо за «бентли». Они получили машину, и Райан уехал со стоянки, даже не оставив чаевых. Эшли продолжала ждать. Она не сделала ничего неправильного. Зачем отменять планы на вечер?

– Я купил это платье для тебя, – сказал наконец муж через несколько минут, проведенных в напряжении. – Я взял его в бутике, где продаются вещи в единственном экземпляре. Брошь в форме бабочки стоит уйму денег.

– Прости. Я не знала. Я надевала его и подумала…

Она не сказала, насколько не любит это платье. Если бы это не был подарок Райана, она бы вообще его не надела. Просто Эшли предпочитала черный. Блондинкам этот сложный цвет шел лучше всего.

И могла бы также заметить, что это платье недостаточно элегантно для подобного вечера, но промолчала. Она знала, что у Уитни ничего не осталось из одежды. И малиновый наряд так чудесно на ней смотрелся.

– Я удивилась, увидев Уитни на приеме.

Райан так сильно хлопнул ладонью по приборной панели, что Эшли вздрогнула.

– Кого это заботит? Дело не в этом.

Эшли не спросила в чем дело. Она боялась вымолвить и слово. Райан бывал в дурном настроении, но никогда еще так на нее не сердился. Она вспомнила, что именно Уитни сказала, когда пришла в их дом в поисках Лекси. Райан же не поднимал на нее руку?

– Эта мерзкая сука ради выкупа удерживает мою собственность, обошедшуюся мне в чертову кучу денег, а ты отдаешь ей особое платье, которое я купил специально для тебя.

Райан уже сорвался на крик и прибавил газу. «Порше», точно ракета, помчался вдоль шоссе в сторону дома, который всегда напоминал Эшли об Уитни.

– Ты все еще не поняла? – Муж уже просто заходился в крике. – Уитни – наша проблема, но ты помогла ей. Ты хоть представляешь, как мы близки к банкротству из–за этой стервы?

Банкротству? Эшли знала, что финансовое положение у них шаткое, но не может же быть все так плохо? Она повторила как робот:

– Уитни – проблема. Большая проблема.

Райан молчал, пока не заехал на подъездную аллею их дома.

– Вылезай! Я проедусь. Мне нужно подумать.

Едва Эшли закрыла дверцу машины, как Райан дал задний ход, развернул машину и исчез вниз по улице. Эшли замерла на секунду. Чутье подсказывало ей: нужно проследить за мужем.

Она бросилась в дом, сорвала ключи от своей машины с крюка, висевшего у двери гаража, и, забежав туда, запрыгнула в «ягуар». Затем просто пролетела по улице и резко повернула направо, решив, что Райан отправится на шоссе, чтобы разогнать машину.

Эшли нажала на газ и увидела «порше». Можно ли заметить слежку? Вряд ли. Беглого взгляда в зеркало заднего вида хватило, чтобы понять, что в такой темноте трудно определить марку автомобиля за спиной. Пока она не врежется в бампер «порше», Райану не обнаружить ее присутствие.

Он гнал на север, точно пуля, но Эшли не отставала. Райан немного сбавил скорость, перестроился, и Эшли поняла, что он выезжает с шоссе. Может быть, он собирается развернуться и вернуться домой. О, боже! Придется вертеться как уж на сковородке, объясняя свое отсутствие.

«Не паникуй», – сказала себе Эшли. Она может выйти из дома, если захочет. Она перестроилась и сбавила скорость, чтобы от цели отделяла пара машин. На съезде с автомагистрали Райан повернул направо… и не вернулся на шоссе, чтобы поехать домой.

Куда это он направился?

И тут Эшли вспомнила времена, когда Райан тайком выбирался к ней по ночам. Всего лишь крошечная вспышка вины загорелась глубоко внутри. Эшли не обращала внимания на этот обман, хотя знала, что лучше подождать и не встречаться с ним, пока он не подаст заявление на раздельное проживание. Она знала, что лучше, но так сильно любила Райана, что не смогла устоять.

Улица была освещена ярче, чем шоссе. Пришлось притормозить, чтобы муж не обнаружил слежки. Он проехал еще несколько кварталов и повернул к казино «Алварда».

Эшли припарковалась через дорогу и выключила фары. Райан вышел из машины, запер ее и поспешил к казино, даже не взглянув в сторону «ягуара».

Если они так близко к банкротству, почему муж пошел играть?

«Может, и не играть», – поправила она себя. В казино прекрасное кафе с низкими ценами. Райан отменил ужин, но, возможно, сам проголодался.

И ему нужно подумать.

Ей тоже хотелось все обдумать. Она сидела в «яго» и ждала, пока Райан поест и выйдет на улицу. Как бы Эшли ни боялась еще одной ссоры, она знала, что не может отложить разговор с Райаном о финансах.

Прошел час. Эшли провела это время, думая об отце.

«Вспоминал ли он когда–нибудь о маме?» – спрашивала она себя.

Рассказали ли ему о безвременной кончине бывшей жены? Эшли сомневалась. Они так много переезжали в поисках неуловимого титула красоты, что ее мать потеряла связь со всеми своими друзьями. Да и членов семьи, которые могли бы рассказать отцу, не осталось.

Эшли откинула голову на спинку сиденья, не переставая думать об отце, и посмотрела на часы. А что если он снова женился? Ее мать была красавицей, заменить ее нелегко. Но важнее то, что внутри, а не снаружи. Уж отец–то знал об этом.

Возможно, он нашел женщину, которая смогла его осчастливить, чего не удалось ее матери. Нет, не удалось. В каком–то смысле маму никогда это и не волновало. Как бы Эшли ни обижал отказ отца остаться с ними и путешествовать по стране, она понимала причину его решения.

Если бы они успокоились и прекратили бороться за титул первой красавицы, Эшли бы смогла окончить школу без переездов. Смогла бы завести друзей. Она горько улыбнулся в темноте. Теперь ее единственным другом является личный тренер, но она ведь платит ему. Разве не жалкий факт?

После почти полутора часов ожидания Эшли вышла из машины и направилась на поиски Райана. Если им придется говорить за столиком в казино, пусть так и будет.

Она вошла в кафе, игнорируя пристальные взгляды мужчин; те уже не один год таращили на нее глаза, и Эшли привыкла ко вниманию. В кафе Райана не было. Официантка направила ее в ресторан на втором этаже. Там было намного лучше: зал оказался темнее по сравнению с ярко освещенным казино. Эшли различала звуки игровых автоматов и гул толпы.

Райана не оказалось ни в ресторане, ни в смежной гостиной. Со второго этажа Эшли смогла рассмотреть игроков внизу, но не увидела мужа. Где он может быть? Машину бы он не бросил.

Тогда она поняла, что, должно быть, разминулась с ним. Он вышел из одной двери, а она зашла в другую. Без сомнения, он будет ждать ее дома, взбешенный сильнее, чем когда–либо.

Она бросилась к «яго», но затем сказала себе не торопиться. И что с того, что он вернулся домой, а ее нет? Поездка на машине – не преступление.

Эшли подошла к месту, где Райан припарковал свой автомобиль. Приметный серебристый «порше» по–прежнему стоял на месте. Как она могла пропустить мужа? Правда, казино немаленькое, но она проверила каждый стол, каждый игровой автомат и не заметила темно–русую голову Райана среди игроков.

Эшли вернулась внутрь и медленно прошлась по зданию. Мужа нигде не было видно. Странно. Действительно странно. Затем ей бросился в глаза знак в стороне, рекламирующий техасский холдем в соседней комнате.

Завернув за угол, Эшли увидела небольшое помещение с зажженной надписью над дверью. Вывеска мигала, показывая руки, державшие покерные карты. Через открытые двойные двери Эшли увидела комнату, полную мужчин, сидевших за круглым столом. Райан расположился к ней спиной, но Эшли без сомнений его узнала.

Она уже хотела войти внутрь, но ее остановила хостесса, одетая как танцовщица хулы.

– Мэм, здесь ставки по тысяче долларов.

Эшли тут же отпрянула. Тысяча долларов? О чем только Райан думает? Без сомнения, он играет на деньги, которые выручил от продажи ее кольца. Эшли медленно пошла обратно к своему автомобилю.

«Все упирается в Уитни», – напомнила она себе.

Глава 29

– Я чересчур объелась, – пожаловалась Уитни Адаму. – То шоколадное суфле было явно лишним.

– Это первое шоколадное суфле, которое я когда–либо заказывал. Когда мотался по Ираку, то обещал себе, что при первой же возможности угощусь именно таким в ресторане. Как–то я его отведал, и мне понравилось, его заказывал один человек.

Уитни предположила, что он имеет в виду какую–то женщину, но не стала расспрашивать. Ужин получился идеальным. Она никогда не бывала в «Чайв». Изысканный ресторан располагался в самом известном историческом здании Района Газовых Фонарей. Старая «Ройял пай компани» перестроила кирпичный склад в прекрасный ресторан в минималистском стиле, где подавали потрясающие блюда.

Уитни и Адам лениво наслаждались едой и беседовали о Роде Бэбкоке. И пришли к выводу, что адвокат вряд ли может им помочь разрешить загадку исчезновения Миранды. Адам похвалил Уитни за то, что она разобрала надпись на зонтике. Хотя и сомневался, что Миранда спряталась на этом дорогом курорте, но допускал небольшую вероятность, что кузина где–то в районе Канкуна. В этом Адам не сомневался. Должно быть, она уехала в Мексику по поддельному паспорту. Или могла сделать крюк и пересечь границу Мексики, а там вылететь из мексиканского аэропорта.

– Сколько раз мне хотелось, чтобы холмы оснастили тротуарами, – сказала Уитни Адаму. – Мы бы брали Лекси на долгие прогулки. После всего, что я съела, хорошо бы прийти в себя.

– Мы можем погулять по тропе.

Он въехал на подъездную дорогу к дому дяди.

– Я немного боюсь. С пожара я как на иголках. Раньше вот даже не раздумывала бы и прогулялась по тропинке. С фонариком нетрудно видеть, куда идешь.

Собаки, кроме Джаспера, ждали их внутри под дверью. Джаспер примчался из гостиной, услышав, как их приветствуют Лекси и Да Винчи. Без сомнения, спал снова под кофейным столиком.

Раздался звонок сотового Адама.

– Кто бы это мог быть в такой час?

Разговор за кофе в ресторане затянулся почти до одиннадцати. За полчаса они доехали до Торрей–Пайнс. Уитни решила, что время проведено с пользой: они так быстро влюбились, что им нужно дать себе возможность узнать друг друга получше.

Уитни выпустила собак на боковой дворик, не спуская с них глаз. После исчезновения Лекси она не хотела больше рисковать. По разговору Адама было понятно, что на работе что–то произошло.

– Не хочется тебе говорить, но меня вызывают на центральный пункт, – закрывая телефон, сообщил он.

– Какая–то проблема?

– Не знаю, что там случилось. Тайлер настаивает, что я ему нужен. Пока я был за морем, он со всем разбирался в одиночку. Надо ему помочь…

– Конечно, помоги. Мы тут сами справимся.

Адам пошел было к двери, потом замешкался.

– Не ходи гулять одна. Может, это мое воображение, но мне показалось, что я видел, как кто–то сидел в машине на улице. Далековато, чтобы наблюдать за домом, но кто знает? Я еще раз взгляну, когда буду выезжать. И позвоню из машины, сообщу, что увидел, но хочу, чтобы до моего возвращения ты включила сигнализацию.

Уитни подошла и легко поцеловала его в щеку. Адам обнял ее и накрыл ртом податливые губы. Она собиралась лишь легко коснуться его щеки, но прикосновение переросло в поцелуй, полный страсти. Адам с нежностью сжал ладонями попку Уитни, продолжая целовать, прижимая к твердому, наполненному желанием телу. Наконец он отстранился.

– Эй, если я не остановлюсь, то придется послать к черту Тайлера.

– Нет–нет! Ты ему нужен, иначе он бы так поздно не звонил.

– Верно. – Адам провел большим пальцем по ее влажной нижней губе. – Постараюсь побыстрей.

И уехал. Уитни включила сигнализацию, секунду постояла на кухне. Может, подняться наверх в его комнату? Или забраться в свою постель? Идти наверх показалось бесцеремонным, поэтому выбор пал на комнату горничной.

Уитни поймала свое отражение в зеркале. Охо–хо. Чертово платье. Она стянула его через голову и бросила на пол. Потом нашла сумку с вещами Эшли и принялась паковать их для Армии спасения, когда зазвонил телефон.

– Это я, – сказал Адам. – Должно быть, мне пригрезилось. Никакой машины нет.

– Отлично. Я тебя жду.

Она повесила трубку и закончила паковать тряпки. Сотовый лежал на тумбочке рядом с кроватью. Уитни не брала его с собой, потому что ее единственная дамская сумка была слишком большой и выглядела неуклюже. На дисплее высветилось сообщение голосовой почты.

– Это Бетти Спирин, – раздался голос, когда Уитни нажала кнопку. – Моя дочь попала в аварию. Мне нужно уехать немедленно в Лос–Анджелес. Грей сыт. Нужно, чтобы вы выгуляли его вечером и первым делом с утра. Позвоню вам завтра и скажу, что случилось.

Голос женщины звучал почти истерично. Можно было лишь представить, насколько та обезумела, услышав, что дочь попала в аварию. Уитни не работала с этим питомцем, но вспомнила, что Миранда говорила о таксе по кличке Грей Пупон. Собака числилась на постоянном присмотре, поэтому кузина оставила ключ от дома хозяев таксы. Ключ находился в связке на дне сумочки.

Уитни обратилась к «Блэкберри» и нашла дополнительную информацию. Точно, вспомнила. Такса обитала в кондоминиуме недалеко отсюда. Посмотрев на часы, Уитни увидела: только что миновала полночь. Сообщение оставили в начале шестого. Бедное животное срочно нуждалось в прогулке.

Уитни переоделась в джинсы и футболку, думая о том, что Адам не хотел, чтобы она покидала жилище, но выбора не было: хозяина дома, по крайней мере, еще час не будет, а к тому времени с таксой может произойти несчастье. Уитни подумала было позвонить Адаму, но потом решила оставить пару строк. Если повезет, она вернется до его приезда.

Не успел Адам закрыть телефон, как тот снова зазвонил.

– Да? – ответил Хантер, ожидая, что звонит Уитни. Вместо нее оказался Макс Дивер. – Малость поздновато для работы.

Макс засмеялся.

– В Цюрихе как раз открываются банки. Торговцы бриллиантами заняты делами в Антверпене. Лондон устанавливает цену на золото. В Париже…

– Ладно, ладно. Я все понял. Где–то утро, а у кого–то всегда пять часов (намек на «Алису в стране чудес» – Прим.пер.).

– Верно, но насчет открытия банков в Цюрихе я не шучу. Там наблюдался еще один перевод денежных средств.

Адам застонал:

– Вы шутите.

– Нет, но вы должны прыгать от радости. Этот перевод оплатил все долги по всей вашей собственности, которой вы владели совместно с дядей.

До Адама не сразу дошло сообщение Дивера.

– Что за черт?

– Понятия не имею. Деньги пришли с номерного счета.

– Это один из счетов дяди?

– Может, из тех, что я просмотрел, когда делал проверку.

Адам въехал на парковку «Хайтек» и остановил машину.

– И что вы думаете об этом?

– Никаких зацепок, никаких. Думал, может, у вас какие идеи.

– А не мог дядя что–нибудь учредить, перед тем как умер? Знаете, дал какие–нибудь распоряжения банкам переводить деньги по определенным датам. Черт, да любая компания, работающая с кредитными картами, была бы счастлива загрести деньги с любого текущего счета по определенным датам.

– Возможно, – допустил Дивер. – Я просто хотел предупредить вас.

Адам поблагодарил парня, отключился и посидел в машине, задумавшись. Сначала, как гром с ясного неба, известие, что дядя сделал Адама совладельцем своей собственности. Потом новость, что собственность обременена долгами. Кэлвин, должно быть, знал, что у племянника нет достаточно средств, чтобы выплачивать кредиты. Может, перед смертью дядя составил график платежей?

– Что случилось? – спросил Адам Тейлора, когда вошел на центральный пост, примыкавший к офисам «Хайтек».

Тайлер сидел рядом с Бучем у компьютерного терминала. Красные огоньки показывали на экране посты, где все еще работали охранники. Большинство в полночь закрывалось, лишь несколько оставалось открытыми до полвторого ночи.

Тайлер встал:

– Давай пройдем ко мне в офис.

Когда Адам услышал голос партнера по телефону, у него словно сработало шестое чувство. Поэтому когда они вошли в офис, он ничуть не удивился, увидев сидевшего там Куинтена Фоли.

– Надеюсь, что не оторвал тебя от чего–то важного, – властным повелительным тоном заявил Куинтен.

– Не считая моей девушки.

Очевидно, что отцу Тайлера было наплевать на Уитни. Адам не задумываясь вышел бы прямо за дверь, если бы не старый друг, который тяжело трудился, пока Адам воевал за океаном.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Пожав плечами, Тайлер извиняющее улыбнулся. Адам на него не сердился. Каково тому было расти с таким отцом, как Куинтен Фоли? Адаму повезло. С ним всегда был рядом любящий отец. Прошло уже три года с его смерти, а в сердце все еще тлела тоска по нему.

Адам вытащил стул.

– Вы не могли обсудить это по телефону?

– Ты же знаешь моего отца, – обратился к нему Тайлер с ноткой сарказма. – Телефоны могут прослушиваться. Кто–нибудь с подходящим оборудованием мог подслушать разговоры по сотовому.

– Ладно. Я здесь. Вперед.

Куинтен Фоли хмуро взглянул на сына.

– Я хочу поговорить с Адамом с глазу на глаз.

– Отлично. Меня тоже ждет девушка.

И ушел, хлопнув дверью.

– У меня есть кое–какие соображения насчет диска, который у меня пропал.

Адам слишком разозлился, чтобы задавать вопросы. Как может человек смешивать своего сына с дерьмом? Почему Тайлер терпит это?

– Кэлвин мог перевести информацию в другой формат, – сказал Фоли. – Вот почему мы не можем найти диск.

– Например?

– Другой тип диска. Или, может, твой дядя замаскировал диск под книгу. Или сунул в какое–нибудь необычное место, вроде морозильника.

– В морозильнике не было ничего, кроме мороженого. Я его съел.

– Возможно, замаскировал под музыкальный диск для плеера в машине.

Адам выругался себе под нос. Он не проверил диски в машине. Когда Фоли первый раз пришел искать диск, то Адам сказал ему, что пропали кое–какие записи о финансах дяди. И не сказал, что, наверно, это была единственная информация, включавшая банковский код. Фоли знал только, что племянник его партнера искал распечатки. Адам не доверял отцу Тайлера настолько, чтобы рассказать правду. Эту информацию он не доверил никому, даже Уитни.

– Ты не искал диски в аудиосистеме около бассейна? – О, черт. Еще один прокол. Адам не включал музыку на улице и не знал, где там аудиоплеер, установленный для вечеров c барбекю и купания в бассейне. – Уверен, что информация где–то в доме или машине. Может быть только в этих местах.

Адам на секунду задумался.

– А что насчет самолета, который арендовал Кэлвин, или виллы на Сиросе?

– Мы проверяли. Там ничего нет. – На губах Фоли играла холодная улыбка. – Мы хотели бы обыскать дом твоего дяди.

Мысли в голове Адама крутились со страшной скоростью. Кто обыскивал самолет и виллу?

– Это и мой дом тоже. Можете проверить по бумагам. У нас совместная собственность.

– Я проверил. Вот поэтому–то и прошу разрешить специалистам обыскать дом прямо с утра.

– К чему такая спешка?

– Информация нужна мне сейчас, – ответил Фоли, но что–то в том, как он это сказал, вызвало у Адама подозрения.

Он открыл было рот, чтобы послать старого вояку к черту. По дороге сюда Адам решил взять Уитни в Канкун. Большая вероятность, что там они найдут Миранду. Если же нет, то небольшой отпуск им не повредит. Зачем усложнять себе жизнь. Поиски так необходимого банковского счета зашли в тупик. Так почему бы не позволить профи попытаться что–то сделать?

– Ладно, – медленно ответил Адам, словно неохотно соглашаясь. – Только в моем присутствии.

– Не думаю, что это такая уж хорошая идея. Я…

– Тогда об обыске и речи не идет.

– Ладно, хорошо. Первым делом с утра. Моим парням понадобится не больше часа–двух.

Из соседней комнаты Тайлер слышал каждое слово. Он как раз проверил новое устройство. Дорогущую ручку, снабженную микрофоном размером с шарик в стержне авторучки. Микрофон ловил все в радиусе десяти футов и передавал на записывающее устройство размером с колоду карт. Приемник был такой мощный, что мог находиться на расстоянии полумили от ручки.

Что такого важного для отца было на том диске? Почему Адам настаивает на своем присутствии? Может, хочет удостовериться, что люди отца ничего не изымут? Это не имеет смысла. Профессионалов у отца нельзя приравнивать к обычным ворам. Что–то тут не увязывается.

И вдруг в голове сложились кусочки головоломки. Должно быть, отец имел дела с Кэлвином Хантером. Тайлер задумался. Речь может идти только о торговле оружием. Отец считался консультантом, но, должно быть, это просто для прикрытия.

Тайлер ничего не мог поделать, но в голове засела мысль, не спрятаны ли где–то в доме Кэлвина Хантера деньги. Это бы объяснило настойчивость Адама. Диск лишь обеспечивал предлог для поиска. В конце концов, на рынке оружия отец работал с частными военизированными формированиями, точно так же как и с иностранными правительствами. Как и Кэлвин Хантер. Им могли платить «мимо кассы» золотом или бриллиантами.

Тайлер покрутил идею вмешаться и самому поискать. Ведь он был когда–то детективом. Но нет. Если Адам обыскал дом, диск – или что там еще – найти будет нелегко.

Тайлер услышал, как мужчины встали, и выключил приемник, нажав крошечную кнопку на фальшивой колоде карт. Потом выскочил с черного хода и побежал к машине. Когда Адам и отец Тайлера вышли из здания, он уже уехал со стоянки.

Все это дерьмо, связанное с отцом, вынуждало Тайлера думать о деньгах. Больших деньгах. Его отец мог прожить еще лет двадцать, а то и тридцать.

Тайлер зарабатывал приличные деньги, но Холли достойна лучшего. Он улыбнулся про себя, вспомнив слова Адама. У того есть женщина, которая ему интересна. Надо как можно скорее сообщить новость Холли.

Набрав номер сотового, Тайлер сразу попал на голосовую почту. Он солгал, сказав, что Холли ждет его. Они пообедали, а после она заявила, что у нее женские недомогания и уехала домой. Тайлер прихватил букет цветов и коробку конфет. И поехал к Холли, в Коронадо, но ее там не было.

Где, твою мать, она может быть? Почему солгала? Не могла же Холли завести другого парня? Она столько ночей провела с ним, Тайлером.

Нужно подарить ей что–нибудь с огромным бриллиантом. Когда они назначат дату свадьбы, Тайлеру станет спокойнее. И тогда даже отношения с отцом не испортят ему настроение.

Глава 30

– Привет, прелесть.

К Уитни стремглав бросилась такса, махая хвостиком.

– Это ты у нас Грей?

Уитни опустилась на колени и протянула руки. Песик подпрыгнул и лизнул ее в подбородок.

Подхватив собаку на руки, Уитни встала и включила несколько ламп.

– Давай–ка посмотрим, не натворил ли ты дел, которые нужно срочно убрать. – И, осмотрев небольшую чистую квартиру, похвалила таксу: – Хороший мальчик. Ты ничего не учинил. Давай погуляем.

Квартира находилась в хорошем жилом комплексе недалеко от Скриппс. Бетти Спирин работала в Скриппсонском институте океанографии, если Уитни правильно расслышала. Она прошла по тротуару, освещенному слабыми фонариками, стоявшими тут и там среди растительности, обрамлявшей аллею. Разве не светила луна, когда они с Адамом покидали ресторан? Ох, света бы побольше, но в начале лета по вечерам с моря неторопливо наплывали облака, потом по утрам опускался туман, который любители пляжей называли «июньский мрак».

Запись в «Блекберри» говорила «на задах», что значило: лучшее место для прогулок Грея – позади комплекса. Уитни туда и направилась, решив, что общий двор должен быть позади района жилых домов. Как только собачья няня с питомцем сошли с пешеходной дорожки, Грей поднял лапку над низеньким кустиком.

– Тебе, бедненькому, очень нужно было погулять, – понизив голос, сказала Уитни. В этот час окна в домах почти не светились, и она не хотела тревожить жителей.

Грей закончил свои дела и поскреб лапами траву. Уитни повела таксу к задним дворам: более серьезные дела песику, наверно, еще предстоят. Она оставила сумку в квартире, поэтому дважды проверила карманы – не забыла ли пластиковые пакеты.

Подходя к задней площадке, Уитни замедлила шаг. Для безопасности жилой комплекс был освещен, но отойди на пару метров – и не видно ни зги. Уитни посмотрела вверх: на небе ни звездочки.

Грей устремился вперед. Очевидно, пес бывал здесь неоднократно и знал дорогу. Уитни кольнуло какое–то дурное предчувствие. Боже, какая она запуганная! У нее просто разыгрались нервы после пожара.

Когда Уитни уезжала из дома, то все высматривала машину, которую Адам видел несколькими минутами раньше, но та исчезла. По какой–то причине это беспокоило, хотя почему – неизвестно. Люди ведь всё время приезжают и уезжают. По дороге Уитни то и дело смотрела в зеркало заднего вида. Отметила для себя несколько машин, но ни одна не последовала за ней.

Пуганая ворона куста боится, решила Уитни. Вот Адам замкнулся в себе после того, как его чуть не убили. И оттаивает только сейчас. Неудивительно, что у нее нервы сдают. Кто–то хотел смерти Миранды, и этот человек где–то еще существует.

– Грей, как ты, мальчик?

Из темноты появился высокий мужчина.

Уитни чуть не подпрыгнула на месте, но постаралась успокоиться. Это же просто пожилой человек прогуливает свою собаку.

– Где Бетти? – спросил он.

Сосед вывел погулять золотистого ретривера, которого несведущие люди могли бы перепутать с Лекси. Но за этой собакой не очень хорошо ухаживали. Между подушечек лап торчали пучки шерсти. А это табу для владельцев голденов. Шерсть собирала грязь, которая потом неслась в дом.

– Бетти скоро вернется, – сказала мужчине Уитни, хотя понятия не имела, когда собирается вернуться хозяйка Грея. Миранда предупреждала, что не надо делиться никакой информацией с посторонними людьми. Владельцам собак не нравится, когда кто–то знает, что они уезжают. Район не криминальный, но осторожность не повредит.

– Ладно. – Хозяин ретривера глянул на Уитни. – Вы не Миранда. Хотя на секунду я вас за нее принял.

– Я ее кузина, Уитни Маршал. Клиенты Миранды перешли ко мне.

– Правда? Я только вот видел ее неделю назад. Мы побеседовали, как обычно. Она не говорила, что оставляет бизнес.

«Вы и половины всего не знаете», – хотелось закричать Уитни.

– Да, все вышло неожиданно.

– Ну, будьте осторожны вон там. – Он указал на темный участок позади них. – Там меняют плитку в бассейне. Какой–то рабочий повредил электролинию. Темно, хоть глаз выколи.

– Спасибо. У меня с собой фонарик. – Уитни вытащила его из кармана. – Спокойной ночи.

Собеседник пожелал ей спокойной ночи и в сопровождении ретривера не спеша пошел в противоположном направлении. Уитни зажгла фонарик, осветивший землю узким лучом. Позади здания тянулся ряд парковочных мест с надписью «Для гостей». Сама Уитни припарковалась на улице, поэтому место парковки взяла на заметку на будущее. Поведя лучом фонарика, она осветила огороженный бассейн и примыкавшую полосу зеленых насаждений.

Грей рванул в кусты. Явно песик бывало здесь часто, чтобы знать, куда ему нужно. Он тащил Уитни по асфальтовой дороге к газону.

Неожиданно зажглись фары дальнего света, ослепив ее. Водитель дал газу, и машина рванула вперед, взорвав тишину ревом мотора. Прямо на Уитни. Ей оставалось только мгновение на раздумья. Она кинулась в сторону, дернув поводок и потащив за собой Грея.

Оказавшись после тротуара на мягкой земле, Уитни потеряла равновесие. Она заскользила на влажной траве, споткнулась, качнулась в сторону, уронила фонарик, потом оглянулась назад. Света хватало только, чтобы разглядеть еле различимую в темноте громадину. Водитель бросил машину в сторону, завизжали шины. Уитни услышала собственный крик, осознав, что преследователь сменил направление и мчится прямо на нее.

Если бы она не неслась как ветер, то машина сбила бы ее в одно мгновение. Впереди и справа ровный газон, где Уитни полностью уязвима. Справа от нее большой бассейн, окруженный кованым забором.

В ушах отдавался бешеный пульс. Уитни поняла, что у нее отличные шансы стать сбитым на дороге оленем. На грани полнейшей паники мириады вариантов в долю секунды пронеслись в голове. Путь для спасения только один: добраться до забора, что шел вокруг бассейна, до того, как машина собьет ее. Уитни принялась молиться.

Осталось только уповать на Господа.

Таща за собой собаку, она рванула вперед, работая руками и ногами быстрее поршневого механизма. Ночной воздух огласили визги Грея, которому было больно. Уитни попыталась отпустить поводок, чтобы освободить таксу, но ремень был намотан на ладонь и затянулся.

Главное – добраться до забора. Давай–давай–давай.

Позади слышался рев мотора: машина почти наезжала на пятки. Уитни не успевала забраться на забор, но бросилась к нему, понимая, что это ее единственный шанс. Она заехала коленом в железный прут. Ногу пронзила боль, и Уитни закричала. Схватившись за прутья, она умудрилась повиснуть на высоте нескольких футов над землей. Так, упираясь теннисными туфлями, и карабкалась.

Она схватилась за верхнюю перекладину, хотя ей выворачивало запястья. Бедняжка Грей повис на поводке, лишним весом оттягивая руку и выворачивая плечо Уитни. Ужасный визг песика говорил ей, что шея у него не зажата. Уитни пока была жива, но мучилась от боли и ничем не могла помочь собачке. Сердце колотилось в груди, как пойманная в клетку птица.

Не отпускай. Не отпускай.

Позади горели фары машины и освещали сухой бассейн с собранной в стопки по краям плиткой. Сердце колотилось. Уитни думала, сколько она еще продержится на заборе, пока не выдержат мышцы. И попыталась посмотреть через плечо.

Ее ослепил свет фар, но она догадывалась, что машина не двигалась. С каждым вздохом уходили силы. Пальцы уже онемели. Уитни закрыла глаза и силой воли приказывала себе держаться, представляя, что случится, если она упадет на землю.

– Что происходит? – закричал близко какой–то мужчина.

– Помогите! – откликнулась Уитни. – Помогите!

Машина перевалила через тротуар и с ревом, выпуская дым из выхлопной трубы, на скорости пересекла зеленые насаждения. В темноте задние огни казались двумя дьявольскими глазами, напомнившими Уитни злобное око на картине Владимира. Глаза мигнули в темноте и исчезли через несколько секунд.

Уитни отпустила забор и свалилась на землю.

Завернув за угол кондоминиума, Адам тут же наткнулся на полицейскую машину с включенными мигалками.

Только он подошел к двери и прочел записку Уитни, как зазвонил телефон. Какой–то пожилой, судя по голосу, человек сказал, что произошел несчастный случай, но Уитни серьезно не пострадала. Лишь только Адам услышал это, как все раздражение, что она посмела покинуть виллу, забылось.

Он оставил машину на первом попавшемся свободном месте и помчался к группе людей, стоявших у полицейской машины и «скорой помощи». Уитни сидела на краю тротуара, прижимая к себе таксу, словно вместе с собакой держала и себя. Врач обрабатывал царапину на коленке пострадавшей. Травма не выглядела серьезной.

Адам повернулся к незнакомому ему полицейскому:

– Что случилось?

Уитни посмотрела на Адама с пустым выражением на лице, словно они совсем не знакомы. Наконец, она открыла было рот, но не смогла произнести ни слова. И отвела взгляд. Адам сел рядом с ней на тротуар, осторожно обнял за плечи.

– С тобой все хорошо?

Она медленно кивнула и посмотрела ему в глаза. Когда он оставил Уитни, она искрилась от счастья, сейчас же не могла связать двух слов.

Адаму ответил пожилой человек с ретривером на поводке:

– Кто–то пытался напугать ее. Ее преследовали на машине. Чья–то хулиганская выходка.

У Адама кровь вскипела в жилах. Он не поверил такому объяснению. И спросил полицейского:

– С чего вы решили, что это простое хулиганство?

– У нас было несколько случаев, когда машины наезжали на зеленую полосу, – ответил за полицейского мужчина. – Всю траву помяли. Когда закончат бассейн, мы приведем в порядок газон и положим валуны, чтобы оградить от хулиганов.

– В этот район уже второй раз вызывают, – подтвердил полицейский, который писал отчет.

– Кого–нибудь еще преследовали? – спросил Адам.

– Нет, но, наверно, у них не было такой возможности. – Полицейский захлопнул блокнот. – Другой случай произошел на рассвете.

– Из машины доносился громкий рэп и разбудил одного из соседей, живущих поблизости, – добавил старик. – Он и вызвал полицию.

Медик встал.

– Я не думаю, что вам нужно накладывать швы, – обратился он к Уитни. – Просто глубокая царапина. Хотя, наверно, у вас порядочные синяки.

– С–спасибо, с–спасибо … за… – дрожащим голосом выдавила Уитни и замолкла.

Врач отошел, присоединившись к своему напарнику. Полицейский обратился к Адаму:

– У вашей знакомой шок. Вам бы лучше отвезти ее домой.

– Дайте горячий чай с молоком, – посоветовал мужчина с собакой. – Или коньяк.

– Хотелось бы пообещать, что мы поймаем этого хулигана, но сомневаюсь, – сказал полицейский Уитни. – Нет описания машины или еще каких примет.

– Я же говорю вам, было слишком темно. – Мужчина показал темную местность позади них. – У меня еще нормальное зрение, а не могу сказать, какой марки машина. Слышал только визг шин, потом крик. И побежал. Но я уже не так быстро бегаю, как в молодости. Видел только очертания кузова и все.

– Вы не смогли даже цвет определить, кроме того, что он не светлый, – уточнил офицер. – И пострадавшая тоже.

Адам наклонился к Уитни и спросил:

– Ты что–нибудь видела? Большая машина вроде внедорожника или маленькая?

Распахнув глаза с расширенными зрачками, она смотрела на него остекленевшим взглядом. Уитни не плакала, но на лице отражались шок и отчаянные усилия совладать с нервами.

– В–все случилось так быстро. М–мне кажется, среднего размера. Не похоже на внедорожник, но если честно, то я не уверена.

Тогда это показалось здравой идеей. Парамедики решили, что не требуется везти Уитни в пункт первой помощи. Адаму хотелось увезти ее с места происшествия, забрать домой. Сейчас же, когда Уитни сидела на краю постели, он не был так в этом уверен.

Уитни настояла на том, чтобы взять таксу с собой, словно боялась отпустить песика. По дороге в машине не проронила ни слова. Когда Адам повел ее вверх на второй этаж, она подчинилась, как робот.

Шок.

Адам часто видел такое в Ираке. После взрыва бомбы, унесшей жизнь его товарищей и чуть не убившей его, он сам испытал такое. Он не мог ничего сделать для Уитни. Помогут только время и сон. Адам судил по своему опыту.

– Ты уверена, что все в порядке? – спросил он. – Что с твоим плечом? Ты как–то его бережешь.

Она отпустила таксу и укуталась в простыни. Да Винчи и Джаспер уже вертелись у изголовья кровати, и Грей присоединился к ним. Лекси на полу озабочено смотрела на хозяйку, отражая на морде те же чувства, что и Адам.

Уитни прислонилась к подушке, которую он принес для нее, пока она переодевалась в ванной в его футболку.

– Все хорошо. Плечо побаливает, потому что Грей оттянул его.

– Не хочешь рассказать?

Он ничего не знал, кроме того, что услышал на месте происшествия.

Уитни потянулась к краю кровати и погладила таксу.

– Знаешь, что в собаках самое замечательное? – И не стала дожидаться ответа. – Они прощают тебе все, что угодно.

Ее слова показались немного не к месту, и Адам подумал, не ударила ли она голову во время этого так называемого мелкого хулиганства.

– Даже самый обиженный пес будет лизать руку хозяина при первой же возможности. Казалось, собаки должны кусаться или убегать. Но нет. Они все прощают. – Уитни погладила Грея по головке, и песик ткнулся мордочкой ей в ладонь. – Я чуть не убила эту собачку. А он даже меня не знает, но только мы упали на землю, как он тут же принялся лизать мне лицо, чтобы удостовериться, что я в порядке.

Упали на землю? Где она была в таком случае? Адам присел на кровать. Изо всех сил сдерживая гнев и страх в голосе, попросил:

– Расскажи, что случилось.

Адам внимательно слушал ее рассказ о внезапно, словно ниоткуда, появившейся машине. Словно наяву видел, как автомобиль умышленно изменил направление, свернул вправо и поехал прямо на Уитни. Картина, как Уитни висит на заборе со свешивавшейся с руки таксой, поневоле вызвала улыбку, несмотря на всю серьезность ситуации.

– Отличная реакция, – похвалил он Уитни. – Быстрые рефлексы. Иначе ты могла бы погибнуть.

– Вряд ли бы это случилось. – Она снова откинулась на подушку. – Мистер Фишер – ну, тот мужчина с ретривером – сказал, что это шалость. Может, он и прав.

– С чего ты так решила? Мне кажется, машина наехала умышленно. Если нет, то все равно это чертовски опасно.

– Когда я оглянулась, то машина стояла в нескольких футах от меня. И не стала наезжать на забор, хотя легко можно было ударить меня по ногам.

Адам должен был признать, что это странно.

– Может, он не хотел повредить машину.

– А может, я чересчур перетрусила. Даже если это шалость, то весьма опасная. Меня могли случайно убить. Водитель должен был опомниться и остановиться, прежде чем сбить кого–нибудь.

Адам не знал, что и думать. Чутье детектива предупреждало его, что когда один и тот же человек дважды оказывается на волосок от смерти, такое не может быть случайным совпадением.

– Может, кто–то принимает тебя за Миранду? – сказал он, думая вслух.

– Сомневаюсь. Поджог получил широкую огласку, все уже в курсе, что Миранды нет в городе.

– Преступники часто кажутся умниками, но большинство из них тупицы. Как–то, помнится, расследовали мы одно дело. О серии ограблений банков. Банки начали снабжать перевозимые деньги склянкой несмываемых чернил, которая взрывалась, как только вор сдирал бумажную обертку на пачке банкнот. Мы тогда разозлились, что пресса разузнала о трюке и раззвонила о нем. Все кому не лень узнали об этом. И что ты думаешь? Несколько дней спустя ограбили банк. И мы поймали парня, покрытого чернилами. Он не читал газет.

– Думаешь, кто–то верит, что я Миранда?

– Это единственное имеет смысл.

– Возможно, и так. Мистер Фишер поначалу меня тоже принял за Миранду.

Адам поразмышлял несколько минут над этим, но не нашел лучшего объяснения. Обознались или это было мелкое хулиганство?

– Послушай, я в душ. Почему бы тебе не вздремнуть? Завтра мы посмотрим, что решила полиция. Они снимут слепок со следа шин на газоне. Тогда можно узнать марку машины. Если повезет, то это поможет.

Он наклонился и легко поцеловал Уитни в губы. Адаму хотелось крепко прижать ее к себе, чтобы удостовериться, что с его женщиной все хорошо. Но Уитни и так сильно досталось, и он не рискнул: вдруг ей станет больно?

Уитни натянула одеяло до подбородка, и Адам выключил свет. Он постоял в душе под струей теплой воды, ощущая беспомощность вроде той, что чувствовал, когда появился на вилле дяди в Греции. Он терпеть не мог терять уверенность в том, что может помочь Уитни.

Как только завтра люди Куинтена Фоли обыщут дом, они с Уитни уедут в Канкун. Если Миранда не работала в каком–нибудь магазине в «Корона–дел–Мар», Адам верил, что найдет ее в Канкуне. Она прольет свет на это…

– Вот же черт! – выругался он вслух и бросился из–под душа, обернул вокруг талии полотенце и, выскочив из ванной, побежал в темную спальню. Он уже спустился в холл и подошел к кабинету дяди, когда увидел, что за ним идет Лекси.

– Иди охраняй Уитни, – приказал Адам, а потом понял, что та идет за собакой.

– В чем дело? – спросила Уитни, распахнув глаза.

Адам схватил со стены фотографию дяди.

– Меня сейчас только осенило. На бейсболке дяди что–то написано.

Адам выдвинул средний ящик стола и достал увеличительное стекло.

– Ты думаешь..?

Он внимательно рассматривал эмблему.

– Будь я проклят. «Корона–дел–Мар». – Он посмотрел на Уитни, думая вслух: – Сколько ты хочешь поставить на то, что в прошлом декабре в Канкун Миранду возил дядя Кэлвин?

– Но ее паспорт…

– Таможенники смотрели, но не поставили штемпель, поскольку особой необходимости в том нет. Аэропорты для частных самолетов работают по–другому.

– Думаешь, у них была связь?

Он шлепнул себя по лбу.

– Хорошо, что я больше не служу в полиции. Меня бы точно сослали в патрульные выписывать штрафные квитанции за неправильную парковку. Мне сразу нужно было разработать версию романтических отношений.

– А я так не думаю. Разница в возрасте…

– И что? Подумаешь, двадцать лет. Мой дядя хорошо выглядел, к тому же был богат. Не впервые женщины закрывают глаза на возраст, если мужчина при деньгах.

Глава 31

Райан брился и рассматривал при этом свое лицо в зеркале. Где, черт возьми, Эшли? Он вернулся домой почти на рассвете. И думал, что она спит, но стало ясно: жена даже не прикоснулась к постели. Он провалялся без сна – не давали покоя мысли.

Он готов признать, что перегнул палку с Эшли. Бедная малышка ничего не могла с собой поделать, коли у нее золотое сердце. Она не хотела, чтобы Уитни страдала. Эшли и понятия не имела, в какие неприятности попал он по вине бывшей.

– Погоди! – воскликнул Райан, обращаясь к своему отражению. – Вот оно что.

Накануне вечером он заявил Эшли, что они на грани банкротства. Она, должно быть, подумала, что виновата в неприятностях. Она так любила его, что могла попытаться единолично решить их проблемы. Могла отправиться занять у знакомых деньги.

В разгар–то ночи?

Райан нанес одеколон после бритья, подарок Эшли.

– Она по мне с ума сходит, – снова громко сказал он. – А ночь провела у подруги.

Это имело смысл. Наверно, он такое заслужил, но жена понятия не имеет, как на него давят. И все из–за Уитни.

Райан прошел в гардеробную и стал одеваться. Потом огляделся вокруг. Сколько Эшли планирует провести времени у подруги? Он прошел в ее гардеробную, но не смог определить, что она взяла. У нее чертова уйма тряпок.

Потом забрел в ванную комнату и проверил туалетный столик, где Эшли хранила косметику.

– О, черт!

Что женщины делают со всем этим дерьмом? Вряд ли он определит, взяла ли она чего.

Неважно, решил Райан. Надо одеться. Впереди адский день. Вечером Эшли будет ждать его, как обычно, дома. Хоть это и нелегко, но он простит ее.

Он любил Эшли так сильно, что временами испытывал боль. Его мучило, что он не мог дать жене всего, что она хотела, и не был успешным врачом, в которого она верила, когда они только встретились. Ему нужна была ее любовь как воздух, как ничто в мире.

Адам смотрел в иллюминатор самолета на аквамариновую воду. Она была такой чистой, что можно различить на дне рифы. Океан за Калифорнией и на западном побережье Мексики был темно–синего цвета. На востоке Мексики море поблизости от Карибских островов имело сине–зеленый оттенок. Судя по пляжам внизу, в Канкуне можно наслаждаться тем же белым, как сахар, песком.

Адам посмотрел направо и увидел, что Уитни все еще спит. Неудивительно. Они проговорили почти до рассвета, затем ей пришлось встать и съездить выгулять собаку клиентки, умудриться позаботиться о своих псах, еще купить кое–что для путешествия. Он же отправил с ней охранника из «Хайтек», на всякий случай.

Все сложилось, как нельзя лучше. Пока она отсутствовала, команда Фоли прочесала дом.

Ничего не нашли.

Они просмотрели каждую книгу, каждый диск CD и DVD, каждую фотографию на предмет скрытого текста, простучали панели – нет ли тайников, использовали специальное устройство, чтобы просветить кладку.

Тоже ничего.

Если Кэлвин Хантер спрятал диск в доме, то спецам так же не повезло, как и Адаму. Когда они закончили с домом, внутри и снаружи, то проверили «лексус» Хантера.

Пусто.

Другая часть команды попутно проверяла поврежденное содержание гаража, где Миранда хранила свои вещи.

Ничего.

Адам поспорил бы, что они останутся ни с чем, потому что диска там не было. Он стоял за то, что диск находился у Миранды. Сейчас, обдумывая ситуацию, Адам пришел к выводу, что это точно имело смысл. Она разыграла фальшивое ограбление и удрала с компьютером и диском или дисками.

Информация на дисках стоила кучу денег. Не в первый раз возникала мысль, уж не Миранда ли убила его дядю. Если у них был роман, то дядя мог ей довериться. У нее был бы доступ в дом, к машине и компьютеру.

Рядом с Адамом потянулась и зевнула Уитни.

– Мы уже почти на месте?

– Да. Можешь полюбоваться на пляжи внизу. – И отодвинулся, чтобы она могла посмотреть в окно.

– Ух ты! Какой белый песок. Ничего общего с Акапулько или Пуэрто–Рико. Там пляжи обычные, такие как в Калифорнии.

Он кивнул в знак согласия, думая при этом, как любит Уитни. Ему нужно разгрести этот беспорядок, прежде чем что–то с ней случится. Адам попытался сложить головоломку, но части не стыковались. Ключ был у Миранды.

Прошлым вечером, после того как они обнаружили, что его дядя тоже бывал в «Корона–дел–Мар», Адам все прокручивал в голове, пытаясь решить, как много сказать Уитни. Он бы рассказал ей все, только она все еще не оправилась от случая с машиной.

В конце концов, он решил не усложнять дело, объясняя, что его дядя участвовал с Куинтеном Фоли в некоторых секретных правительственных сделках. Что он знает точно? Черт, на самом деле, почти ничего.

Адам вернулся в прошлое, когда последний раз виделся с Кэлвином Хантером. Дядя беспокоился, что кто–то собирается его убить. Он отказался вдаваться в детали, но Адам чувствовал, что смерть родственника связана с пропавшим диском.

Какое еще тут может быть объяснение?

Самолет уже какое–то время медленно шел на снижение. Сейчас он резко пошел вниз на посадку. На горизонте простиралось бесконечное голубое море.

– Что будем делать сначала? – спросила Уитни.

Адаму хотелось завлечь ее в какой–нибудь домик, где морской бриз охлаждал бы их обнаженные тела, пока они любили друг друга, но пришлось напомнить себе, что дело – прежде всего. У них потом будет еще уйма времени.

– Возьмем по «маргарите» и отправимся поплавать.

– А серьезно? – залилась она смехом.

– Зарегистрируемся в отеле. Переоденемся, потом поедем в «Корона–дел–Мар» выпить чего–нибудь. В час коктейлей выходят все жители, которые могли бы встречаться с твоей кузиной.

– Думаешь, Миранда здесь?

Прошлой ночью они обсуждали это, но Уитни тогда была немного не в себе.

– Трудно сказать. Если ее здесь нет, то, может, кто–то узнает ее по фотографии. Канкун не такой уж большой. Нужно проверить «Корона–дел–Мар». Потом мы покажем снимки, которые ты сделала, в супермаркете и в местах, где приезжие делают покупки. Если Миранда тут живет, то где–то закупается продуктами. Она не может все время питаться в ресторанах.

Было около десяти, когда Райан проверил часы, висевшие на стене за бассейном. Устройство показывало температуру и время. Температуру Райану не требовалось проверять. Он сам мог сказать, что было примерно градусов семьдесят пять (около 24 по Цельсию – Прим.пер.), хотя было темно, и, как обычно по вечерам, температура снижалась.

Где, черт возьми, Эшли?

Он уже был готов простить ее, но сейчас сильно разозлился. Он пришел в пустой дом, в холодильнике ничего, кроме обезжиренного йогурта и творога. Потом отправился поплавать, чтобы взбодриться, ожидая Эшли с минуту на минуту. Райан находился дома три проклятых часа, когда решил ей позвонить. И наткнулся на голосовую почту.

Эшли сейчас влипла. Намекни на раздельное проживание, сказал он себе. Это в высшей степени оскорбило бы ее. Ведь так?

Райан признался себе, что больше он уже ни в чем не уверен, как когда–то. Его мир в стадии становления. Верно, ему пришлось в середине пути внести правки и переключиться с хирургии на косметическую хирургию, но даже теперь все идет своим чередом.

Проблемы начались с Уитни.

– Святые угодники!

Он вслух выругался и вскочил на ноги. Неужели Эшли отправилась на встречу с его бывшей? Возможно. Эшли дала Уитни свое платье, что послужило этим дурацким поводом.

Райан повесил полотенце на голое плечо и вошел внутрь. У Эшли нет офиса. Да и на кой черт он ей был бы нужен? Ей хватало закутка в кухне, чтобы держать несколько вещей, вроде чековой книжки и календаря.

Он включил свет и обыскал закуток. Нашел немногое. Брошюры туров на Гавайи. Каталоги универмага «Нордстом». Складная папка с возвратными чеками, сложенными по дате.

Райан порылся в этом хламе, выискивая телефонную книжку – жена держала номера телефонов в маленьком кожаной записной книжке – и решил, что, должно быть, она в сумочке Эшли. Он не хотел унижаться, звоня подруге, которая помогла умыкнуть Лесли, но если Эшли не появится через час, он позвонит.

Единственная подруга, которую упоминала жена – ее персональный тренер. Они дружили, когда Райан встретил Эшли. Он никогда не встречался с этой женщиной, потому что она жила на другом конце города и большую часть времени работала в гимнастическом зале. Если задуматься, то он даже имя ее не знал.

Что насчет гимнастического зала? Райан мог бы позвонить и поинтересоваться, нет ли там Эшли. Черт! Она не говорила ему название этого зала. Ну, или, может, говорила, а он забыл. Она как–то упоминала, что платила подруге наличными. Та женщина не могла позволить себе еще и налоги. Твою мать, вы только подумайте! А кто мог себе позволить? Ему придется просить своего бухгалтера внести записи попозже в этом году.

Не найдя ничего лучшего, Райан просмотрел возвратные чеки. Маникюр. Педикюр. Бутик. Ничего экстравагантного, но все же это деньги, которых у них не было. Эшли этого не знает, напомнил он себе.

«Доктор Фокс». На этом чеке Райан задержался. В строке–памятке значилось, что Эшли покупала витамины. Должно быть, это и есть тот гимнастический зал, где работала персональный тренер Эшли. Райан набрал номер с чека и позвонил. Он бы туда поехал, но большинство залов работает до десяти. Ему нужен просто номер.

– Я друг Эшли Фордем, – сказал он молодому, судя по голосу, парню, ответившему на звонок. – Она рекомендовала мне какого–то тренера, который у вас работает. Не могу ли я узнать ее номер?

Райан не хотел, чтобы ходили слухи, что он следит за женой. Он сам не понял, почему ему было не все равно. Личная гордость, должно быть, догадался он. Не каждый парень женат на королеве красоты. Нет смысла казаться ревнивым, когда этого и в помине нет.

– Ее номер? – повторил, как попугай, парнишка.

– Да. Эшли нравятся занятия у этого тренера. – Райан услышал, как парень фыркнул, словно зажал рот.

– Погодите минуту, – сказал парень. – Я поговорю с управляющим.

Райан подождал, на секунду почувствовав раздражение. Неужели такое уж большое дело? Он бы сам туда съездил, но пришлось бы пересечь половину города.

– С вами говорит Эл Шнайдер. Чем могу помочь?

Райан повторил выдумку. Молчание.

– Тренер все еще работает?

– А вы ведь мистер Фордем?

Райан начал было отрицать, но потом понял, что парень, должно быть, увидел номер на определителе:

– Да. Эшли совето…

– Этот тренер не принимает новых клиентов.

Управляющий повесил трубку, прежде чем Райан успел что–нибудь спросить. Что за черт? Он чуть не вдарил по кнопке повторного набора, но вовремя опомнился. Что происходит?

Почему тренер, которая так нуждается в деньгах, что рискует схлопотать неприятности с Внутренней налоговой службой, не хочет брать новых клиентов? Секунду Райан думал над этим. Все чеки оплачивал он. И вспомнил, что жаловался Эшли на количество звонков с домашнего телефона. Не то чтобы это стоило дорого, у них выгодные тарифы. Но он знал, что сам много по телефону не говорит.

Вернувшись в кабинет, Райан пролистал растущую гору счетов в столе, пока не нашел телефонный счет за последний месяц. Уже третий месяц подряд он пропускает оплату. Райан проверил местные звонки. Несколько звонков в старый офис, пока новая группа формировалась и приступала к работе. Другие он помнил смутно. Его служба. Уолтер Нэнс.

Один номер повторялся несколько раз. Райану показалось, что номер попадался и в прежних счетах, но уверенности не было. Он их выкинул, иначе мог бы проверить.

Включив компьютер, Райан плюхнулся в кресло. В доме было прохладно, и он расправил полотенце на плечах, чтобы согреться. Через несколько минут он открыл телефонно–адресную книгу Сан–Диего и нашел номер. Тот был зарегистрирован на какого–то Престона Блока, адрес на другом конце города.

Блок мог быть отцом тренерши или родственником. Райан запомнил адрес. Ему нужно лично поговорить с Эшли.

Понадобилось больше полчаса, чтобы добраться до указанного адреса. Двухэтажное здание, похожее на бункер, у бассейна с мутной водой. Это место было новым еще в семидесятых. Насколько Райан мог разглядеть в темноте, тогда дом и красился в последний раз. В точности, где мог жить тренер, нуждающийся в деньгах.

Райан нашел список жильцов, где напротив номера квартиры 2Б стояли фамилии Блок–Свансон. Секунду Райан замешкался, проигрывая в уме, что скажет. Он не хотел признаваться, как сильно скучает по Эшли. Он хотел сказать, что звонил ее отец.

Возможно ли такое? Сейчас Райан сетовал, что не задавал ей много вопросов. Он знал, что Эшли страдала от трагической и одинокой смерти матери. Отец жены жил в каком–то захудалом городке в центральном штате, но не приехал на похороны. Сказала ли Эшли отцу о своем замужестве? Райан не помнил, чтобы она упоминала об этом.

Не придумав ничего лучше в качестве предлога, он поднялся по лестнице – перед квартирой 2Б стояла облезлая пальма – и решительно постучал.

Внутри работал телевизор. Но секундой позже дверь распахнулась. На него уставился серфер сложением с большой шкаф.

– Я ищу тренера Эшли Фордем.

– Престон вышел. Нынче он работает вечерами.

Он? Он? Но личный тренер Эшли – женщина. Разве не это ему сказала жена? Райан моргнул и попытался точно припомнить, что говорила Эшли. Первый раз она упомянула про тренера, когда они были в постели, и он наслаждался каждым дюймом ее совершенного тела.

«Я занимаюсь с тренером пять раз в неделю».

Улыбка парня испарилась.

– Кто вы такой?

– Доктор Фордем. Муж Эшли. – И, не удержавшись, добавил: – Я ее ищу.

– Ее здесь нет.

Райан повернулся и, ни слова не говоря, ушел. Из всех сценариев, которые он прокручивал в голове, он и представить не мог, чтобы Эшли – его Эшли – связалась с другим мужчиной. Накатили головокружение и слабость.

Он медленно шел, а в голове крутилась лишь одна мысль. Эшли изменяет ему. Он так любил ее, так сильно.

Он дал ей все, разве не так?

Нет, молча поправил он себя. Были вещи, которые она хотела, вроде дома в Коронадо–Кис, а у Райана не было денег, чтобы купить его. Эшли провела всю жизнь на чемоданах. И заслужила собственный дом. Не будь Уитни такой сукой, этого бы никогда не случилось.

Глава 32

– Какая красота! Я не ожидала, что здесь так шикарно, – воскликнула Уитни.

– Почему бы и нет? Цены на здешнюю недвижимость начинаются с миллиона баксов.

Они сидели в баре под названием «Фрио–Фрио» ( в переводе с испанского – «Круто–Круто» ), расположенном в районе Корона–дел–Мар, успев перед этим заселиться в отель Канкуна, переодеться и арендовать «мазду», на которой сюда и приехали.

Влажность была такая, что пока Уитни дошла от оснащенного кондиционерами отеля до машины, ее короткий сарафан успел прилипнуть к ногам. На пляжах Мексики, зимой весьма популярных, ряды туристов заметно редеют в это время года, когда температура зашкаливает. Выбранный Адамом отель тоже стоял полупустым, равно как и бар в этом фешенебельном квартале.

– Тебе не кажется, что для Миранды здесь слишком… изысканно? – спросила Уитни.

– Но это не значит, что она не может тут работать. Чаевые здесь наверняка щедрые. С Канкуном не сравнить. Если она приезжала сюда в прошлом декабре, то вполне могла подыскать себе работу.

– Наверное, ты прав. Может, расспросим официантку?

К ним, с двумя «маргаритами» в руках, приближалась женщина в яркой кораллово–лазурной тропической расцветки юбке с запахом. У Уитни были с собой фото Миранды, которые накануне утром она обработала в графическом редакторе. Прототипом служил снимок двоюродной сестры, сделанный в декабре прошлого года на пляже. На первом фото Миранда была блондинкой, на втором Уитни превратила свою кузину в брюнетку.

– Давай попробуем. Покажи ей сначала блондинку.

Улыбаясь, официантка поставила перед ними напитки, и Уитни показала ей фотографию:

– В ваш бар не заходила моя сестра? Посмотрите: вам знакома эта девушка?

– Де–ва–шка?

Поняв, что официантка владеет английским недостаточно, чтобы понять вопрос, Уитни повторила медленно и раздельно:

– Вы – ее – знаете?

Кинув взгляд на фото, та покачала головой. Уитни быстро вытащила второе фото:

– А эту видели?

На второй фотографии темные глаза женщины задержались подольше:

– Не видеть.

Когда официантка отошла от стола, Адам сказал:

– Может, Миранда сюда и не заходила. Трудно ожидать, что нам повезет с первого раза.

– Ты прав.

Уитни гнала от себя мысль о том, что вся их поездка – пустая затея, предпочитая рассматривать ее как реальный шанс. После ужасных событий вчерашней ночи ей представлялось, что им крайне нужно как можно скорее найти Миранду.

Уитни еще не вполне отошла от вчерашнего ночного потрясения, но теперь оцепенение сменилось чередой бесчисленных вопросов. Она пока не могла понять, приняли ли ее за Миранду и, значит, следили прямо от дома, или это был просто опасный розыгрыш. Но зацикливаться на этой мысли не хотелось. Иначе захлестнет страх.

Они сидели, потягивая коктейли, и смотрели на океан. Солнце уже скользнуло за горизонт, оставив на воде мерцающие золотисто–алые дорожки. Обстановка была весьма романтической.

Не будь ситуация столь напряженной, Уитни оценила бы эту атмосферу по достоинству. Нужно, чтобы все утряслось, и тогда можно будет разобраться в своих чувствах к Адаму. Он мировой парень, никто не спорит, и прошлой ночью и после пожара был единственным, кто ее поддержал.

Уитни говорила себе, что не стоит торопить события, что лишь время и расстояние излечат ее от Райана и его предательства, однако обстоятельства лишили ее такой роскоши. Ситуация свела их с Адамом слишком близко. Их явно влечет друг к другу, но если то, что, кажется, зарождается между ними – лишь химия, игра гормонов, то Уитни следовало бы относиться к этому попроще. А ее чувство оказалось куда глубже и серьезнее.

Между тем она заметила, как за спиной у Адама официантка о чем–то говорит с барменом, постоянно поглядывая в ее сторону. Молодой бармен вышел из–за бамбуковой стойки и двинулся к их столику.

Уитни понизила голос:

– Похоже, наша официантка сообщила бармену, что мы кого–то ищем.

– Буэнос ночес, – поздоровался темноволосый мужчина, подойдя к столу.

По–испански пожелав доброго вечера бармену, они похвалили его отличные коктейли.

–“Cuervo Gold,”– прозвучало в ответ, и Уитни решила, что бармен имеет в виду дорогой сорт текилы, придававший коктейлю мягкий, но весьма характерный привкус. – Ищете кого–то? – спросил мужчина.

– Mi hermana, – ответила Уитни, что по–испански означало «мою сестру». Конечно, это не совсем правда, но звучит более достоверно.

Отодвинув стул, бармен присел за их столик. Уитни попыталась поймать взгляд Адама, но тот не отрывал глаз от молодого человека.

– Можете не оттачивать на мне свой испанский для туристов, – заметил бармен, – я кубинец, из Майами. Владею английским в совершенстве. Здесь я просто подрабатываю в сезон, а на следующей неделе возвращаюсь в Штаты.

Улыбнувшись парню, Уитни прикинула, какую часть правды ему можно открыть. Теперь, после пожара и инцидента с машиной, она не склонна была кому–либо доверять. В голове мгновенно возникла импровизация.

– Моя мама очень больна, – она доверительно наклонилась к бармену, – у нее рак. Они с сестрой не…

Адам мгновенно подхватил:

– Они уже три года не общаются друг с другом. Мы считаем, что ее сестра находится в здешних краях, но где именно – не знаем.

– Мы хотели бы найти ее и вернуть домой, пока еще не поздно, – добавив в голос дрожи, Уитни протянула бармену фотографию Миранды–блондинки.

Тот пожал плечами.

– Она похожа на множество других блондинок, чьи родители здесь обосновались. – Бармен задержал взгляд на фотографии. – Да, видно, что вы сестры.

Изобразив улыбку, Уитни вытащила второе фото:

– Она могла покрасить волосы.

Бармен оторвался от фото и посмотрел на Уитни:

– Нет, я ее не видел, но не все ведь заходят в этот бар. – С этими словами парень поднялся: – Простите, что не сумел вам помочь.

Они поблагодарили бармена, и тот поспешил к себе за стойку, чтобы обслужить вошедшую пару. Уитни пригубила коктейль:

– Ну, что будем делать дальше?

– Думаю, сегодня вечером надо проверить все окрестные магазины: вдруг да кто–нибудь ее опознает. Потом поужинаем и пораньше ляжем спать. А завтра наведаемся в коммерческое представительство и наведем справки там: они регистрируют всех, кто приезжает на этот курорт с целью приобретения недвижимости. Может, Миранду узнают там.

Потом они поболтали о Лайлин Фостер, новой консьержке для животных, которую Уитни попросила позаботиться о клиентах в свое отсутствие. Дэниел дал этой женщине отличную рекомендацию, но Уитни не любила передоверять свои обязанности первому встречному. Может, поначалу ей и ни к чему будет придраться, но ведь Лекси уже однажды сбежала.

– Надеюсь, Лекси больше не попытается улизнуть, – сказала она Адаму.

– Уверен, этого не случится.

– Хотела бы я разделить твой оптимизм.

– Слушай, я должен…

Адама прервал подошедший бармен:

– Знаете, я тут подумал… Может, это ничего и не значит, но…

– Но что? – спросил Адам.

– Позвольте еще раз взглянуть на фото. Там, где та пташка с черными волосами.

Протянув ему фотографию, Уитни велела себе не питать преждевременных надежд.

Прищурившись, бармен поглядел на фото, потом сказал:

– Она немного напоминает Кортни Хэмптон, но наверняка сказать не берусь. У Кортни рыжие короткие волосы.

Вот оно! Уитни едва не завизжала от восторга. Волосы у Миранды песочного оттенка, а светлые корни гораздо удобнее скрыть под озорной короткой стрижкой, что нынче так популярны.

– Кортни живет на другом конце улицы. Они с мужем приезжали сюда на прошлое Рождество, присмотреть себе дом, и недавно купили здесь виллу.

Уитни задохнулась от разочарования. Нет, это не Миранда. Она не может быть здесь вместе с мужем.

– Ее муж умер. От инфаркта, – бармен покачал головой. – Ничего удивительного. Этот мужик был намного старше Кортни.

УИТНИ С АДАМОМ СТОЯЛИ У ДВЕРЕЙ коттеджа, принадлежащего вдове по имени Кортни Хэмптон. Дом располагался в тупике, на берегу уединенной бухточки. Очевидно, владельцы соседних домов разъехались на жаркий сезон, поскольку во всем квартале свет горел только в этом доме.

Позвонив в дверь, Адам прошептал Уитни на ухо:

– Запомни, что я тебе скажу. Поначалу старайся говорить как можно меньше. Зачастую подозреваемые быстрее себя выдают, если их просто не прерывать.

Целую минуту не было слышно ни единого звука. Потом за арочной дверью раздались приглушенные шаги.

– Кто там?

Уитни сразу узнала голос Миранды и с воодушевлением кивнула Адаму. Он улыбнулся.

– Миранда, это я, Уитни.

Мертвая тишина. На мгновение Уитни показалось, что кузина не собирается открывать. Затем дверь распахнулась. Медно–рыжие волосы стоявшей перед ними женщины были коротко подстрижены в стиле «пикси», но это, без сомнения, была Миранда Маршалл.

– Уитни, я… я…

Не дожидаясь приглашения, Уитни вошла в дом в сопровождении Адама. На лицо Миранды легла тень неясных эмоций. Тысяча вопросов роилась в голове у Уитни, но она промолчала, ожидая, что скажет кузина.

– Ч–что ты здесь делаешь? – спросила Миранда.

Не отвечая, Уитни огляделась. Интерьер дома был выдержан в стиле Ки–Уэст: сразу за дверью начиналась жилая зона, обставленная удобными плетеными стульями и располагающей к отдыху кушеткой. Ни картин на стенах, ни безделушек на пристенных столиках. Единственный намек на домашний уют – витавший в воздухе запах корицы, который, вероятно, шел от свечей, мерцавших на журнальном столике.

Уитни повернулась к кузине и широко улыбнулась, храня выжидательное молчание.

– Почему ты здесь? – повторила та – Ведь не прошло еще и двух недель.

Уитни сообразила, что Миранда имеет в виду свой двухнедельный «медовый месяц». Очевидно, она считала, что ее никто не хватится как минимум еще две недели.

– Своего рода медовый месяц, да?

Уловив в голосе Уитни явную иронию, Миранда слегка нахмурилась.

– Знаю, ты, должно быть, обеспокоена, но я все могу объяснить.

– Не дай мне прервать тебя (Перефразировала цитату из песни Don’t let me stop – а song – Прим.пер.).

– Может, лучше присядем? – предложил Адам.

– Кто вы такой? – спросила Миранда.

– Адам Хантер.

Она выдохнула с явным облегчением.

– Племянник Кэлвина. Ну конечно.

Миранда пригласила их в просторную комнату с окнами, выходившими на бухту. Солнце уже село, но света было еще достаточно, чтобы оценить великолепие пейзажа. Уитни знала, что Миранда здесь по своей воле, и все равно не могла избавиться от ощущения одиночества и оторванности, разлитого вокруг. И постаралась подавить в себе сочувствие к кузине, решив сначала разузнать побольше.Ведь из–за нее Уитни потеряла все свое имущество и чудом осталась в живых.

Миранда села на стул, а Уитни с Адамом – на диван. Молчание затягивалось.

Наконец, Миранда заговорила:

– Не хотелось тебе лгать, но… я должна была тебя защитить.

От чего? Уитни готова была закричать, но Адам сжал ее руку, напоминая, что кузине надо дать выговориться.

– Понимаешь, я и предположить не могла, что ты окажешься у меня на пороге в поисках пристанища. Я уже тогда планировала уехать. Мне надо было покинуть город. – Она обвела рукой вокруг: – Мы планировали сюда переехать. Все было уже устроено, оставались лишь последние детали, а тут, откуда ни возьмись, появились вы.

Выпалив все это на одном дыхании, Миранда замолчала. Повисла неловкая пауза. Через открытые двери Уитни слышала, как прибой накатывает на песчаный берег.

– Мы? – подтолкнул ее к продолжению Адам.

Внимательно взглянув на него, Миранда продолжила:

– Мы с вашим дядей были вместе больше двух лет и планировали переехать сюда после… – она помедлила, – после того, как Кэл покончит со своим судейством на собачьих выставках.

Уитни ждала, не добавит ли Миранда еще чего–нибудь, но в комнате слышался лишь шум прибоя, добавлявшего нотку соли в пропахшую корицей комнату. Искоса взглянув на Адама, Уитни заметила, что тот изучает Миранду.

Наконец Уитни почувствовала, что больше не в состоянии выносить это напряжение.

– С чего бы кто–то мог так сильно желать твоей смерти, чтобы бросить в твой дом самодельную бомбу и едва не прикончить меня?

Густые ресницы, что отбрасывали тень на щеки Миранды, взлетели вверх.

– Что? Кто–то…

– Ты слышала, что я сказала. Кто–то взорвал твой коттедж. Слава богу, меня тогда в доме не было.

Миранда с ужасом воззрилась на Уитни:

– Что? Не могу себе представить… – Вскочив, она ринулась к открытым дверям, ведущим во внутренний дворик, на мгновение замерла, глядя на море, потом медленно вернулась на место. – Я… я виновата… так виновата. Я и подумать не могла, что до этого дойдет. – Она нахмурилась. – И так скоро. Я не ожидала, что все случится так скоро.

– Почему бы вам все не объяснить? – с сочувствием спросил Адам.

Должно быть, вошел в роль хорошего копа, решила Уитни. Адам производил впечатление постороннего, непричастного к событиям человека. Она готова была накричать на свою кузину за то, что та не предупредила о грозящих неприятностях.

– Это долгая история. Даже не знаю, с чего начать.

– У нас вся ночь впереди, – Адам взглянул на Уитни. – Уитни едва не погибла. Она потеряла все, что имела…

– Лекси погибла?

Уитни покачала головой:

– Нет. Собаки были со мной, но бомба вызвала пожар, из–за которого я осталась в чем была.

– О господи! – Миранда на миг прикрыла глаза, потом обратилась к Адаму: – Я узнала вашего дядю как следует, лишь прожив в коттедже некоторое время. По большей части Кэл находился за рубежом, судействовал на собачьих выставках. Но постепенно мы начали проводить вместе все больше и больше времени. И полюбили друг друга.

Уитни попыталась представить себе влюбленную Миранду: за ней вечно волочились мужчины, но она всегда казалась старше и умнее своих кавалеров. Кузина никогда не относилась к ним серьезно, поэтому Уитни вполне могла представить, что Маринду увлек зрелый, искушенный в жизни мужчина.

– Кэл не хотел, чтобы я так много работала. Он начал давать мне деньги.

– Мы знаем, что вы работали стриптизершей в «Шафран Блу», – сказал ей Адам.

Миранда перевела взгляд на Уитни. Через загар пробился румянец стыда.

– Да, я некоторое время занималась стриптизом, – сконфуженно признала она.

– А дяде это не нравилось. Я прав?

Тень улыбки мелькнула на лице Миранды:

– Да. Кэл был несколько старомоден. Он настоял на том, чтобы я прекратила это занятие.

– В начале каждого месяца он выдавал вам по три тысячи долларов наличными, так?

Интересно, как Адам узнал об этом? В душу Уитни закралось какое–то тревожное чувство.

Миранда кивнула:

– Да. И этого вполне хватало, хотя в «Шафран Блу» я зарабатывала больше.

– А что ты сделала со страховкой, которую получила после смерти родителей? – спросила Уитни.

– Большую часть денег я инвестировала в фондовую биржу. Тогда высоко котировались акции технологических компаний, и я посчитала, что смогу сорвать большой куш. Поначалу так оно и было – на бумаге. А потом я потеряла все, до последнего пенни. К счастью, кое–что было отложено на жизнь, потому я и смогла помочь твоей маме, когда ей понадобились деньги. Но на это ушло последнее.

Уитни почувствовала угрызения совести. Оказывается, она совсем не знала кузину, потому что никогда бы не подумала, что такая женщина, как Миранда, способна на рискованную биржевую игру. Но ошиблась. И до глубины души трогало то, что кузина отдала последние деньги, чтобы помочь матери Уитни.

– Мы с Кэлом осели здесь в прошлом году, – продолжила Миранда. – Я поначалу думала, что мы просто едем порыбачить. – С минуту она печально смотрела на океан. – Он обожал рыбалку. Мог часами качаться в лодке, ожидая клева. Я никогда не понимала прелести такого занятия. Но что с того? Я до заката торчала на пляже, жарилась на солнце и читала книжки, ожидая, когда вернутся рыбацкие лодки.

– А в паспорте у вас нет отметки о въезде, – сказал Адам.

– Кэл арендовал самолет. Мы вылетели с частного аэродрома и приземлились на частной полосе, построенной специально для этой компании. Паспорт был при мне, но никто так и не удосужился проставить там отметку о прибытии.

– Частные аэродромы часто этим грешат, – заметил Адам.

– Оказалось, что в Корона–дел–Мар Кэла интересует не только рыбалка. Он планировал купить здесь недвижимость. Эта вилла привлекла его красивой панорамой. Кэл любил смотреть на океан – вид на него открывается отсюда, из кухни и из нашей спальни. – Она медленно, судорожно вздохнула, на глазах выступили слезы. – Жаль, что ему не довелось вдоволь налюбоваться всем этим.

Адам пристально вгляделся в лицо Миранды:

– Как умер мой дядя?

– Ранним вечером Кэл пожаловался на боль в груди. Он никогда не страдал изжогой, но тут решил, что это она и есть. – Миранда беспомощно развела руками. – Отвези я его тогда в больницу… Но я ему поверила. Затем в офисе, когда мы смотрели по интернету прогноз погоды в Канкуне, Кэлвин начал задыхаться. – Она умоляюще взглянула на Адама, по щеке скатилась слеза. – Такого приступа удушья я не видела никогда. Казалось, Кэл хочет закричать, но не может. А потом он вдруг обмяк на стуле. Я пыталась нащупать пульс. Безуспешно. И тогда я набрала 911.

– Почему вы ушли? – спросил Адам. – Когда приехала неотложка, рядом с ним никого не было.

– Кэл всегда настаивал на том, чтобы мы соблюдали осторожность. Он не хотел, чтобы кто–нибудь узнал о нашей связи. – Ее глаза потемнели от страха. – За несколько дней до смерти он сказал, что его жизни угрожает опасность. Я боялась, что меня убьют.

– Почему ты мне ничего не рассказала? – закричала Уитни.

Глава 33

Уитни, ожидая ответа от Миранды, повторила:

– Почему ты мне не рассказала?

Та смахнула слезы со щек тыльной стороной ладони.

– Уитни, клянусь, мне и в голову не пришло, что тебе будет грозить хоть какая–то опасность.

– Почему не пришло? Мы ведь довольно похожи внешне, нас по ошибке легко могли спутать.

Миранда заерзала на стуле.

– Может, глаза похожи, но я бы не подумала, что кто–то… – Она повернулась к Адаму: – Как считаете, мы похожи?

– Только не для меня. Впрочем, я сижу очень близко к вам. Издали вы обе блондинки…

– Я выше на пару дюймов, – возразила Миранда. – И у меня удлиненный овал лица.

– В темноте… трудно различить, – заметил Адам. – Тот, кто не знает вас хорошо, мог бы…

– Почему ты просто не предупредила меня? – в каждом слоге эхом отдавалось то, что Уитни расстроена.

– Не подумала, что так уж нужно. Они не должны вернуться до следующей недели.

– Стоп, – поднял руку Адам. – Давайте сначала. Объясните все. Кто «они»?

С секунду Миранда молчала, словно прикидывая, с чего начать.

– Мы с Кэлом полюбили друг друга. Он всегда говорил, что жалеет о том, что не встретил меня давно. Послушайте, Кэл всегда мечтал о сыне. Сыне, похожем на вас.

Если это и задело Адама, то он и виду не подал. На лице вежливое внимание, просто странно бесстрастное выражение. Оно напомнило Уитни, как он вел себя, когда они только познакомились.

– Хотя Кэл был на двадцать лет меня старше, он хотел детей. Не могу выразить, как он взволновался, когда я сообщила ему, что беременна.

– О боже, – воскликнула Уитни. – Неужто ты беременна?

Миранда любовно погладила животик:

– Уже больше трех месяцев.

Уитни покосилась на Адама. Его застывшее выражение не изменилось.

«Он что, каменный? – подумала она. – Будущий малыш будет его кузеном».

– Если вы носите его ребенка, почему он не изменил завещание?

– Он хотел, чтобы вы унаследовали недвижимость. Приличная часть денег была на оффшорных счетах. Он устроил так, чтобы все деньги перешли бы нашему ребенку, если бы с Кэлом что–нибудь случилось.

– А ведь с дядей кое–что случилось.

Внезапно намек на едкий сарказм прозвучал в голосе Адама. Миранда вздрогнула, словно тот ударил ее. Что он имеет в виду? Что Миранда имеет отношение к смерти его дяди? Это ведь был обычный сердечный приступ, разве не так?

– Ваш отец… От–тец Кэла… – Голос Миранды сорвался. – Оба умерли в относительно молодом возрасте от проблем с сердцем. Я пыталась убедить его питаться по–другому и больше двигаться, но…

– Он принимал что–нибудь в ночь, когда умер?

– Нет. Зачем?

Не ответив, Адам спросил:

– Где вы ели?

– Готовили дома на гриле. Меч–рыбу. Единственную рыбу, которую он любил. – Миранда выдавила смешок. – Он увлекался рыбалкой, но терпеть не мог рыбу. О, он бы приготовил рыбу, как гурман, но придирался бы к тому, что приготовил. – Миранда поколебалась секунду, устремив взгляд на бухту, где уже сгущалась тьма. – До меня дошло. Вы думаете, я убила его.

– А вы убили? – в ответ резко сказал Адам.

– Конечно же, нет! Я любила его. – Миранда обратила взор к Уитни. – Полагаю, Кэл напоминал мне моего отца, но не только. Он был таким умным, столько повидал, объездил весь свет. Он был настоящим мужчиной, не то что мальчики, с которыми я привыкла встречаться. – Она снова обратилась к Адаму: – Я его не убивала. Кому бы захотелось сбежать и прятаться в одиночестве?

– Почему же ты прячешься? – спросила Уитни.

Миранда не ответила. Уитни взглянула на Адама. Он не изменил сурового выражения лица, но она вдруг почувствовала, что ему известен ответ. Или известно гораздо больше, чем Адам рассказал ей. Внутри стала медленно закипать ярость.

– Мы приезжали сюда в прошлом декабре, – сказала Миранда. – В то время я не знала, что это была своего рода проверка. Кэл хотел посмотреть, понравится ли мне жить здесь. В Новый год он сказал, что собирается уехать – навсегда. Видите ли, я привыкла, что Кэл на несколько недель уезжал за границу на собачьи выставки. Но он объяснил, что на сей раз все будет по–другому. Он несколько лет не будет возвращаться и не сможет связаться со мной. Короче, я могла бы его больше не увидеть.

– Несколько лет?

– Я тоже его об этом спросила, – откликнулась Миранда на вопрос Уитни. – Кэл сказал, что могло бы пройти два, три и даже пять лет до его возвращения. Он хотел, чтобы я поехала с ним, но сказал, что я должна очень хорошо подумать. Захочется ли мне уезжать на такой долгий срок? Смогу ли я жить, порвав все связи?

– Не показалось ли его требование странным? – спросил Адам.

– Конечно. Я потребовала объяснений, но ваш дядя сказал, что пояснит детали, только если я соглашусь поехать с ним.

– Как ты могла согласиться? Ведь вся твоя жизнь связана с Сан–Диего, – сказала Уитни.

– Правда? Какая жизнь? Ухаживать за собаками? Я ходила в колледж, но я – не ты. Я ненавидела учебу. И не нашла занятий по душе… кроме как стать матерью.

Уитни понимала. Миранда лишилась семьи. И так и не смирилась с этим. Уитни решила, что на месте кузины могла бы испытать то же самое.

– Я узнала, что ты вернулась в город, – напомнила Миранда Уитни. – Но мы ведь не виделись друг с другом. Меня там ничего не держало. И никто. У меня был только Кэл. Я действительно любила его. И была готова последовать за ним куда угодно.

Уитни ничего не могла поделать: ей было стыдно. Стоило бы приложить больше усилий, чтобы видеться с Мирандой.

– Утра вечера мудренее: первым делом на следующий день я заявила Кэлу, что поеду с ним. – Она помолчала секунду, вглядываясь в воду, словно припоминая подробности того разговора. – Кэл немного рассказал о своем бизнесе. Он сказал, что выступает посредником в продаже оружия.

– Используя собачьи выставки, как прикрытие, – мимоходом вставил Адам.

Ух ты, подумалось Уитни. Вот вам и схема. Все правильно. Адам действительно знал больше, чем говорил. Бедный малыш Джаспер был всего лишь прикрытием, поводом ездить за границу.

– Точно. Я, конечно, была потрясена. Кэл мне всегда посылал по электронной почте фото Джаспера с выставок. Другие события он едва упоминал, но всегда посылал мне письма, рассказывая о местах, где останавливался или обедал. Оглядываясь на прошлое, наверно, стоило что–то заподозрить, поскольку он никогда не брал меня с собой.

Уитни попыталась представить ожидание по несколько недель дома. Потом она вдруг осознала, что это мало чем отличалось от ее жизни, когда Райан проходил резидентуру. Он шесть дней в неделю проводил в больнице. А когда приходил домой, то просто хотел есть и спать. И больше ничего. С таким же успехом он мог жить на другой планете.

– По большей части клиенты Кэла были в Африке или Южной Америке, но сделки он осуществлял в Европе. Он всегда приурочивал свои путешествия к собачьим шоу. Видите ли, он распоряжался трансакциями для вооружений, но фактически с оружием не имел дело.

– Это было незаконно? – поинтересовалась Уитни.

– Зависело от того, что он продавал, – ответил Адам. – Большая часть оружия, которое правительство США позволяет продавать в другие страны, строго ограничена. Наше правительство не любит поддерживать бунтовщиков или партизанские армии.

Миранда пожала плечами.

– Кэл говаривал, что если не он, то кто–нибудь все равно бы совершал эти сделки. И сказал, что проблемы начались, когда он обнаружил, что груз оружия, проданный им группе суданцев, очутился на Ближнем Востоке.

– Ему следовало понимать, к чему это приведет, – прокомментировал Адам. – Бен Ладен находился в Восточной Африке, прежде чем отправился в Афганистан.

– Может, Кэл осознал, что происходит, – голосом, в котором слышалась тоска, произнесла Миранда. – Может, не хотел запятнать свой образ в моих глазах. В любом случае, я согласилась с ним поехать.

– И ты приняла предложение, больше ничего не спрашивая? – не удержавшись от изумления, спросила Уитни. А потом ее осенило, что она часто верила Райану на слово, не проверяя и не задавая вопросов. Ей бы следовало почувствовать, что у Райана зависимость от азартных игр, но ничего такого не произошло. Она пребывала в блаженном неведении.

– Не уверена, что я хотела знать больше. Кэл оставил этот бизнес. Мы собирались начать жизнь сначала. – Миранда секунду поколебалась. – Он объяснил, что люди, с которыми он имел дело, никогда не позволят ему уйти просто так.

– Без передачи им его контактов и доступа к его маршрутам, – добавил Адам.

Уитни, которая и так была в напряжении, еще раз царапнуло. Она бы сказала, что Адама ничего не удивляло. Он все знал, но не подал ей даже намека. Почему? Миранда же ее кузина. Разве Уитни не имела права знать?

– Точно, – согласилась Миранда. – Кэл не хотел, чтобы от проданного им оружия пострадали американцы. Когда вас чуть не убило, Адам, Кэл ощутил ответственность. Опасное число оружия оказывалось в руках террористов. Он не только хотел выйти из игры, но и перекрыть связи. И говорил мне, что всего лишь дело времени, когда террористы сделают грязные бомбы или даже ядерное оружие. Кэл не хотел иметь с этим ничего общего.

Уитни это показалось очень своекорыстным, но она промолчала. Потому что слишком хорошо представляла, как влюбленные женщины не могут разглядеть серьезных изъянов в своих мужчинах.

– Кэл постарался спрятать свои деньги так, чтобы никто не смог их найти, и добыл для нас несколько новых документов. Я не относилась к этому серьезно. – Она развела руками. – То есть и да и нет. Я верила всему, что говорил Кэл, но не осознавала серьезности угрозы до той ночи, когда умер Кэл.

Она сделала паузу, вскочила и ринулась на кухню. Оттуда вернулась несколько секунд спустя с какой–то тканью в руках. Потом плюхнулась на стул со словами:

– Я купила вот эту сексуальную красную вещицу. Надела ее и спряталась в туалете рядом с его офисом. Вот он будет увлеченно работать – он всегда отгораживался от всего, когда работал за компьютером – тогда я выскочу, и мы займемся сексом прямо там, на его столе.

Не будь ситуация такой серьезной, Уитни бы рассмеялась. Она вспомнила, что несколько раз сама пыталась соблазнить бывшего мужа сексуальным бельем. Это срабатывало – на время – или ей так казалось.

– Кэл пришел в офис с двумя людьми. Я затаилась. Он ведь должен был работать один. Они говорили о делах. Я старалась сидеть тихо, сгорбившись под подвесной полкой. Но мне свело икру. Когда я разогнула ногу, чтобы снять судорогу, то что–то задела и раздался скрип. И тут какой–то незнакомец рывком открыл дверь. – Уитни попыталась представить картину, но не смогла. – Никогда не видела, чтобы кто–то так сильно разозлился. Я думала, меня пристрелят на месте. Но Кэл обнял меня и объяснил, что мы собираемся пожениться, собственно, это была правда. Мы собирались пожениться, как только уедем оттуда. Кэл сказал им, что я помогала ему во всех сделках. И внушил, что я была его скрытым партнером.

– Они поверили? – спросил Адам.

– Да. Понадобилось время, чтобы их убедить, но в конце концов получилось. Я была рядом, когда он умудрился пообещать им то, что назвал «информационной поддержкой».

– Маршруты, которые использовал. Пути, по которым он организовывал доставку оружия от производителей до пунктов за границей. Люди, которые участвовали в этом, – не колеблясь подсказал Адам. – Вооруженные силы должны быть тщательно замаскированы, и требуются различные маршруты. Если один закроют или он потеряется, то вступают альтернативные маршруты, или сделка сорвется.

– Видимо, так. – В голосе Миранды вдруг послышалась усталость и безнадежное горе. – Уговорами Кэл убедил их вернуться через месяц. Он сказал, что «мы» соберем всю информацию и запишем на диск.

– Очень привлекательно, потому что они могли бы поделиться через Интернет с другими группами.

Адам говорил так уверенно, что Уитни сердилась еще больше.

– Верно. Они пошли на отсрочку, потому что Кэл требовал за диск миллион долларов.

Глава 34

– Миллион долларов? – выпалила Уитни. – А они не решили, что это чересчур?

– Нет. Дядя продавал связи и маршруты, создание которых занимает долгие годы.

– Верно, – подтвердила Миранда. – Позже Кэл сказал, что это и спасло нас. Эти люди убеждены, что американцы готовы на все ради денег.

– Дядя записал диск?

– Да. Я сама видела его за работой. Информация была спрятана в разных местах. Он собрал ее вместе…

– Зачем, если он не собирался ее отдавать? – вскричала Уитни.

– Он собирался отдать диск другу, которого знал еще по службе в морской разведке. Кэл не доверял никому, но этому человеку, который сейчас работает в Пентагоне, он верил. Перед тем как навсегда уехать, Кэл собирался отдать диск.

– Кто этот человек? – спросил Адам.

– Не помню. Кэл лишь однажды упоминал его имя. Оно какое–то необычное.

– Может, Куинтен Фоли?

– Да. Точно!

Уитни удивилась, что Адам знает этого человека, впрочем, он знал куда больше, чем делился с ней. Гнев снедал ее, как кислота разъедает железо. Почему Адам хоть как–то не показал ей весь размах этой ситуации?

– Он дал вам диск? – тихо спросил Адам.

– Нет, – помотала головой Миранда. – Когда умер Кэл, я понимала, что мне придется выполнить его последние желания. Он хотел отдать вам собственность. Она была заложена, потому что Кэл сказал, что ему нужно создать беспорядок со счетами. Он двигал финансы туда–сюда, чтобы никто не подумал, что у него остались какие–то деньги: так его не смогли бы выследить.

– Его деньги где–то на Кайманах, – сказал Адам. – Вы изъяли двадцать пять тысяч долларов несколько дней назад.

Миранда удивленно подняла брови:

– Да, я так сделала.

– Вы также депонировали деньги, или это было какая–то пересадочная выплата для одной из сделок Кэлвина, которую он завершил незадолго до смерти?

– Я закрыла меньший счет и объединила деньги, – ответила она, взвешивая слова. – И выплатила ссуду за собственность, которой вы владели совместно с Кэлом.

– Где же диск? – спросил Адам.

– Кэл сказал, что спрятал в надежном месте. Я и не думала о диске, пока не умер Кэл.

– Должно быть, украли в день похорон, – предположил Адам. – Чего я не понимаю, зачем они хотели убить вас, если им нужен был диск?

– Потому что я могла их узнать. Они связались несколько месяцев назад с Кэлом и стали ему угрожать. На этот раз их главный приехал «уговорить» вашего дядю. Вот почему он хотел убедиться, что мы будем далеко, когда «переговорщики» приедут за диском. Сказал, что они убьют нас обоих, даже если он отдаст им диск.

– Дядя предупреждал меня на Сиросе, что кто–то хочет его убить. Должно быть, после того как они вышли на контакт с ним в первый раз.

– Тогда не имеет смысла, что они хотели меня убить до того, как забрали диск. Вы же видите, что возможности забрать его у них не было.

– Почему? – спросил Адам. – Разве они не украли компьютер?

Миранда чуть не засмеялась.

– Ничего подобного. Это я украла компьютер Кэла.

– Ты? Зачем? – почти у унисон воскликнули Уитни и Адам.

– Я думала, что информация была в компьютере или на дисках в его кабинете. И не хотела, чтобы те люди ее нашли. На похоронах я была, но не стала посещать официальную церемонию в клубе офицеров. В конце концов, никто обо мне не знал… точнее, о нас. Я всем говорила, когда представлялась, что снимаю у Кэла коттедж. Придя домой, инсценировала взлом и украла компьютер

– Умный ход, – одобрил Адам и посмотрел на Уитни. – В вашей семье мозги передаются по наследству.

– Не такой уж и умный. Я просмотрела все файлы. И ничего не нашла. – Миранда вздохнула и поглубже уселась в кресло. – Если не верите, можете сами посмотреть. Компьютер в гостевой спальне.

Телефон Райана завибрировал. Он схватил трубку, бросил стодолларовую фишку на игровой стол и вышел. В казино действовали строгие правила насчет сотовых. Обычно Райан выключал телефон, но сегодня не хотел пропустить звонок Эшли.

Открыл со щелчком телефон и не узнал номер на экране.

– Одну секунду, – прошептал Райан. Он плечом толкнул двойные стеклянные двери, выходившие из казино к окружавшему фонтан бару, и уже громче спросил: – Да?

– Райан Фордем?

Он не узнал женский голос. Черт! Уйти от стола, оставив сотню наличных, всего лишь чтобы ответить на звонок по какому–то социальному опросу.

– Кто это? – резко спросил он.

– Триш Боурейтер.

Богачка–блондинка, которая владеет шикарной галереей, куда его приглашал Уолтер. Оттуда вся эта фигня и началась. У Райана все еще перед глазами стояла Уитни в сексуальном платье, которое он купил Эшли.

– Галерея «Рависсан»? Отличное шоу, – попытался польстить Райан. В конце концов, Уолтер высоко ценил художественный вкус хозяйки галереи. Однажды у Райана будет достаточно денег, чтобы удовлетворить желание Эшли иметь сказочный дом с бесценными предметами искусства.

– Именно. Рада, что вы наслаждались показом. Мы ищем Уитни. Вы не знаете, где ее можно найти?

– Кто это «мы»?

– Мы с адвокатом Родом Бэбкоком.

Бэбкок. Уж не тот ли парень, за которого вышла Миранда? Не об этом ли говорила Уитни? Насколько ему помнится, Миранды в галерее не было. Если этот придурок ищет Уитни – знак недобрый.

– Нет, – холодно ответил он. – Я женатый человек…

– Да, знаю. Я говорила, что надежды мало.

Она закрыла рукой трубку, и Райан услышал только приглушенные голоса.

– Давно она пропала? – осененный неприятной мыслью, спросил он, когда голоса замолчали.

Уже и так паршиво, что адвокат Уитни хочет поговорить с ней. А если Уитни и Эшли сошлись вместе, то это настоящая катастрофа. Бывшая отравит Эшли мозги, и трудно сказать, чем все дело кончится.

– Вы знаете, где Уитни? – в ответ резко спросила женщина, от чего он насторожился.

– Нет, не то чтобы… А вам зачем?

Снова наступила пауза, и послышался приглушенный разговор, который Райан не мог разобрать. Опять раздался голос Триш Боурейтер:

– Я точно не знаю, когда Уитни уехала или где она. Сегодня утром она послала какую–то незнакомку прогулять мою собаку.

Должно быть, бывшая куда–то отправилась прошлым вечером. Эшли ведь не могла покинуть его ради того, чтобы с ней повидаться?

О, черт, его жизнь трещит по швам.

Он захлопнул телефон, не говоря больше ни слова. И только сунул сотовый в карман, как кто–то тронул его за плечо. Райан обернулся и оказался нос к носу с дебилом, которого Дом использовал в качестве мальчика на побегушках.

– Дом снаружи. Хочет с тобой покалякать.

– Я сделал ставку.

Весь вечер Райан выигрывал. Стоило Леди Удаче забросить его личную жизнь, как эта девчонка подарила ему везение за игровым столом.

– Забей.

Громила сцапал Райана за руку и поволок к воротам, ведущим на парковочную площадку. У тротуара стоял на холостом ходу черный лимузин Доменика Корица. Его наглый придурок рывком открыл дверь и втолкнул Райана в машину.

Внутри не видно было ни зги, кроме огонька сигареты в руке Дома. Секунду внушительный индеец не говорил ни слова. Потом зазвучал его гортанный низкий голос.

– Мне звонила твоя жена.

Желудок Райана ухнул вниз. Откуда могла узнать о Доме Эшли? Должно быть, она поняла, что у мужа игровая зависимость.

– Простите, я…

– Мы кругом в дерьме. По уши. Ясно?

Райан изо всех сил удержался, чтобы не обмочиться. Единственное, что он мог сделать.

– Я понимаю.

Почти наступила полночь, когда Миранда и Уитни оставили Адама в гостевой спальне, переоборудованной под домашний кабинет. Адам просмотрел все файлы на компьютере дяди и проверил все диски. И пока не обнаружил нужную информацию.

Вместо того чтобы заглядывать Адаму через плечо, Миранда с Уитни решили размять ноги, прогулявшись по пляжу. Тепло было, как днем, только над водой дрейфовал легкий бриз. Черное небо усеяли бриллиантовые россыпи звезд. Яркий полумесяц отбрасывал достаточно света, чтобы видеть похожую на блестящую ленту полосу пляжа вдоль залива, защищенную от открытого океана рифом. Ленивые волны выталкивали на песок венки морских водорослей.

– Прости… – Уитни не знала с чего начать. – Я была нерадивой родственницей. Мы ведь с тобой единственные остались из нашей семьи. Мне не стоило позволять Райану…

– Он возненавидел меня с первого взгляда, верно?

– Ненавидел – слишком сильно сказано.

Ей не хотелось извиняться за этого мерзавца, бывшего мужа, но она сомневалась, что тот тратил усилия на ненависть к Миранде. Она просто ничего для него не значила.

– Думаю, я знаю, почему Райан терпеть меня не мог, – заявила Миранда. – Он из тех, кто полностью подчиняет себе кого–нибудь. И не хотел, чтобы у тебя были друзья или интересы помимо него. Он чувствует свою ненадежность…

Уитни начала было возражать. Райан – красивый мужчина, к которому тянет женщин. Ему хватило ума выиграть стипендию, поступить в престижный медицинский колледж, его пригласили в резидентуру. С чего бы ему чувствовать себя неуверенным?

Она достаточно читала, чтобы понять: иногда наиболее невероятные люди чувствуют уязвимость. Зачастую это уходит корнями в их детство. У Райана были братья и сестры, но они не были близки. Даже редко разговаривали. Райан заявлял, что они идут своим путем. Она подозревала, что его родные из рабочего класса, и он их стыдится.

– Может, ты и права, – согласилась она с Мирандой. – Райан – большой собственник. Сейчас ведь это неважно, верно? Мы с ним расстались.

– Я бы сказала, что ты существенно улучшила свои личные дела.

Уитни улыбнулась, чувствуя радость, что они с Мирандой снова стали близкими, но Адам ее беспокоил. Сегодня он доказал, как мало доверял Уитни, как она мало знает о нем. Они познакомились всего неделю назад, во что трудно поверить. Каким–то образом он стал ей самым близким мужчиной в жизни. Очевидно, сам он эту близость не чувствовал. Уитни обиделась и рассердилась на него, но не хотела нагружать кузину своими проблемами. И сменила тему.

– Кстати, об улучшении дел. Как тебе в голову пришло имя Бродерика Бэбкока?

Миранда самодовольно улыбнулась.

– Пришлось долго думать, уж поверь. Мне нужно было уехать, но не хотелось вызывать вопросы. Почему не представляю своего жениха? Почему мы тайно уезжаем в свадебное путешествие? А потом меня осенило. Адвокаты. Они хитрят. И секретничают. Никто не станет расспрашивать об их планах. И ты тоже. Я встречала мистера Бэбкока, когда работала в «Шафран Блу». Судя по его репутации, он был из тех людей, которые могут настоять на тайном свадебном путешествии.

– Я поверила твоей выдумке. – Уитни принялась объяснять, как внезапное появление Райана с соглашением о собственности сподвигло ее на визит к адвокату. – И тогда я обнаружила, что ты исчезла.

– Прости. Я бы доверила тебе свою тайну, общайся мы ближе. Я думала…

– Ты когда–нибудь собиралась вернуться? – спросила Уитни: в каждом слове звучали неподвластные ей чувства. – Собиралась мне рассказать?

Миранда остановилась и обняла ее за плечи:

– Конечно. Я собиралась вернуться и все тебе рассказать.

– Когда?

– Я собиралась позвонить тебе, не раскрывая, где я, на следующей неделе. Думала, что приблизительно в это время должны появиться те люди. Хотела предупредить тебя, не вдаваясь в подробности, чтобы ты не пострадала. – Миранда отпустила Уитни и вперила взгляд в темную даль моря. – Я не знаю, когда вернусь домой. Может, через год или больше. – Она положила ладонь на живот. – Я должна защитить моего… нашего ребенка.

Уитни попыталась встать на место кузины. Любимый человек умер, за ней охотились беспощадные убийцы, она беременна.

– Послушай, я не могу изменить прошлое. Но обещаю, что стану тебе лучшей кузиной.

– Мы должны были бы стать как сестры, – сказала Миранда. Неожиданно в голосе послышались слезы.

Уитни крепко обняла ее.

– Ты права, нам следует быть близкими как сестры. Я старалась, когда ты пришла к нам жить…

– Знаю. Ты была такая милая. А я только отталкивала тебя. Тогда я этого не понимала. – Она зарылась носком туфли во влажный песок. – Последнее время я жила одна, и у меня было много времени подумать. Наверно, я замкнулась в себе после смерти родителей. И не хотела рисковать и с кем–то сближаться, а потом потерять. И все же к тебе я относилась, как к родной. Потом ты уехала в колледж.

– И исчезла из твоей жизни.

– Ты приезжала, когда твоя мама была жива.

– Прости, – раскаивалась Уитни. Она была искренней, но «прости», как и «любовь», – затасканные слова. Однако сейчас Уитни не могла придумать ничего лучше, чтобы выразить свои чувства. – Я исправлюсь. Я хочу быть с тобой, когда малыш появится на свет.

– Нет. Если эти типы еще не выследили тебя, то наверняка найдут меня, если станешь нас навещать. Единственный способ защитить меня – оставить одну.

– Но я не хочу, чтобы ты рожала одна в незнакомой стране.

– В Канкуне есть американская больница. Не переживай.

– Я беспокоюсь, – запротестовала Уитни. – Хочу быть с тобой. Я…

– Меня убьют, если найдут. – Миранда попыталась улыбнуться. – Я вернусь, когда угроза минует. А пока уезжай. Только так мне поможешь. Не звони. Ничего не делай, чтобы не привести никого ко мне. Обещай мне. Ради ребенка.

Глава 35

Адам сидел в переполненном аэропорту Канкуна. Хотя было межсезонье, но ничто не указывало на это, поскольку кругом толпились говорливые туристы, рискуя здоровьем, заработавшие красные, как у омаров, солнечные ожоги и таскавшие чемоданы, забитые футболками с надписями «Пока–пока, Канкун» и подобными сувенирами.

– С Мирандой все будет в порядке, – заверил он Уитни.

Она сидела рядом, устроив ноги на небольшом чемодане, который Адам нашел в гардеробе дяди и дал ей для путешествия. И, поглощенная мыслями, молчала с тех пор, как они оставили виллу Миранды. Когда Адам ничего не нашел в компьютере дяди, то настоял на отъезде домой.

– Я приеду к Миранде, как только найдут тех людей. Не хочу навлечь на нее опасность, но не желаю оставлять ее одну, когда ей придет время рожать.

Адам похлопал по чемоданчику, где лежали ноутбук дяди и диски.

– Ответы здесь. Мы не знаем, как найти их, но у Куинтена Фоли есть специалисты по компьютерам. Фоли вычислит этих террористов. Тогда Миранда вернется домой.

– Будем надеяться.

Адам молча напомнил себе, что нужно связаться завтра с Самантой Уотерсон и отозвать токсикологическую экспертизу. По крайней мере, сейчас он спокоен. Кэлвина Хантера не убивали.

– Удивительно, что те мужчины хотят убрать Миранду только потому, что она может их узнать. Большинство террористов спят и видят, как бы их фото показали в вечерних новостях. Так и что такого, если она их распознает?

Адам быстро огляделся вокруг. Кажется, на них никто не обращал внимания, но он понизил голос.

– Эти парни явно планировали использовать контакты дяди и его маршруты. Для них проще вести себя тихо и не привлекать внимания. Миранда – слабое звено.

– Тогда имеет смысл. Но зачем убивать ее до того, как получен диск с информацией?

– Хороший вопрос. Полагаю, они решили, когда этот малыш… – Адам похлопал лэптоп, – исчез. А так как я просмотрел все файлы на компьютере прошлым вечером, то подумал, что дядя мог им отдать фальшивый диск. Он просто не сказал Миранде – или умер, не успев ей объяснить.

– Зачем бы ему так поступать?

– Одурачить, чтобы они думали, что получили то, что хотели. Хотел выиграть время. Когда они обнаружили фальшивку, он бы уже исчез.

– Может быть, – сказала Уитни, но убежденности в голосе не прозвучало.

Несколько минут они сидели молча. Уитни, казалось, отстранилась от Адама. Очевидно, встреча с кузиной и новость, что та беременна, сильно повлияли на нее.

– Пойду, куплю какой–нибудь журнал почитать. – Он встал, повесил ноутбук на плечо и направился к магазину подарков.

Несколько минут спустя уже отходил от магазинчика с журналом «Тайм», засунутым в карман сумки с ноутбуком. Осмотрев зал, не следит ли кто за ними, Адам никого не засек. Уитни разговаривала по сотовому, когда он вернулся и сел рядом. Сотовая связь здесь работала нестабильно. Уитни пыталась поговорить с женщиной, присматривавшей за ее собаками, но не смогла дозвониться.

– Что–нибудь случилось? – спросил Адам, когда она закрыла телефон и сунула его в сумку. – Как там Джаспер и Лекси?

– Они в порядке, – ответила напряженным голосом Уитни.

– В чем дело?

– Ничего. Лилин Фостер, кажется, хорошо ухаживает за собаками. Я получила смс от Триш. Помнишь, у нее есть друг, которому нужно присмотреть за домом?

Адам вспомнил, что Уитни как–то упоминала об этом. У него волосы поднялись на загривке.

– И что с ним?

– Он уезжает. Триш пообещала ему, что я присмотрю за домом.

Адаму не понравилась идея, что Уитни будет жить где–то, а не у него. Он мог бы убедить себя, что хотел держать ее рядом, пока не разберутся с катавасией, связанной с кузиной и диском, но причина была в другом. Он заботился о Уитни. И хотел, чтобы она стала частью его жизни.

– Полагаю, я перееду, как только мы вернемся.

Его охватил гнев:

– Ты все решила, даже не спросив меня?

Она повернулась к нему лицом:

– Ты же не советуешься со мной.

– О чем ты говоришь? – спросил Адам, хотя начал подозревать, что знает, о чем речь. Он заметил, как несколько раз во время разговора с двоюродной сестрой на лицо Уитни набегала тень.

– Не притворяйся, что не понимаешь! Все эти разговоры о Миранде и твоем дяде. Почему ты не сказал мне?

Он приложил палец к губам, чтобы она говорила потише.

– Тебя это не касалось, и я не хотел тебя беспокоить.

– Я уже обеспокоена, – зашипела она, но понизила голос. – Я имела право знать, но ты не счел нужным доверять мне.

Адам не стал отпираться. Ведь было еще кое–что, во что он не посвятил Уитни. Сейчас он не хотел расстраивать ее еще больше, иначе бы рассказал о той ночи.

– Прости, – сказал он. – Мне следовало рассказать тебе. Это больше не повторится.

– Есть ли еще что–то, что мне следует знать?

«Черт возьми», – выругался он про себя. Почему он послушался этого накачанного бугая? Стоило признаться, что за исчезновением Лекси стоит Эшли.

– Лекси не убегала.

Уитни выпрямилась.

– Не убегала? А что случилось?

– Эшли подговорила своего тренера – Престона Блока, парня, который вернул Лекси – забрать ее. Они собирались держать ее ради выкупа, пока…

– Выкуп? Да с чего Эшли решила, что у меня есть деньги? Разве Райан не посвятил ее в правду о нашем разводе?

– Полагаю, что посвятил. Они хотели, чтобы ты подписала соглашение о собственности немедленно. Эшли хотела купить дом, который ей нравился, а у твоего бывшего не было финансов, пока он не мог продемонстрировать, что владеет чем–то, что мог бы заложить под новую ссуду.

– Вот ублюдок! Как он мог забрать Лекси и так напугать меня?

– Райан не имеет к этому отношения. Так мне сказал Блок, и я ему верю. Он объявил, что это была его идея. После нашего визита Райан догадался, что Эшли что–то знает, и настоял, чтобы она вернула собаку.

– Правда? – Уитни секунду смотрела на руки. – Видимо, я недооценила Райана. – Она откинулась на кресле, думая об Эшли и присланной ею после пожара одежде. – Неудивительно, что Эшли прислала вещи. Она не такая уж невинность, как притворяется. Она чувствовала вину за то, что украла мою собаку. С чего бы ей давать мне дорогое платье?

Адам не взялся судить. Откуда ему знать, что взбредет в голову женщине?

– Наверно, на то были причины, но кто знает?

– Ее причины не имеют значения. Почему ты мне не рассказал? Вот что я не возьму в толк.

И снова Адам в душе обругал себя.

– Мне стоило рассказать, но Блок был убедителен. Он сказал, что ты не поверишь, что Райан не причастен. И доставишь им неприятностей, и Эшли не получит свой дом. Ты мне очень нравилась, даже больше. Я решил, что поскольку собаку тебе вернули, то будет лучше оставить все в прошлом. – Адам выждал несколько мучительных минут, потом сменил тему: – Что ты сказала Триш?

– Ничего. Я получила сообщение, но еще не могу выйти на связь. И мне нужна эта работа.

– Зачем? Если дело в деньгах…

– Нет. Я начинаю все сначала. Сейчас подходящий случай. Я собираюсь стать ветеринаром. Мне нужно поделить время между работой в ветеринарной клинике и учебой.

– То есть хочешь сказать, что на нас нет времени?

– Я не уверена, есть ли это «нас». Ты со мной ничем не делишься. Тебе надо было рассказать мне о Лекси. Каждый раз, когда она скрывалась с виду, я переживала. А нужды в том не было. Она не собиралась убегать, потому что никогда этого и не делала.

– Ты бы так же переживала, если б я рассказал о Лекси и дяде?

– Это неважно. Я давно поняла, что прошлое не исправишь, но можно сделать так, чтобы в будущем не повторять ошибок прошлого. У меня совсем не будет свободного времени. А когда появится, я проведу его с Мирандой.

Адам открыл рот, чтобы возразить, потом решил не спорить. Возможно, небольшая дистанция между ними – не такая уж плохая идея. У них будет время подумать. И Уитни окажется подальше от его дома. Он был уверен, что в средствах информации прояснили, что объектом покушения была Миранда, и что она больше не живет там. Но осторожность не повредит.

Уитни упаковала немногочисленные пожитки и поехала по адресу, который оставила на автоответчике Триш. Между Канкуном и Сан–Диего Уитни с Адамом едва обменялись дюжиной предложений. И то по необходимости. Он подвез ее к особняку у океана в Ла Джолла. Подождал, пока она найдет спрятанные ключи и зайдет в дом, и уехал.

У Адама есть гордость, говорила себе Уитни, слоняясь по дому. Он не будет умолять ее остаться с ним. Часть ее хотела, чтобы все было иначе, но другая часть, большая, принимала ситуацию, как есть. Уитни нашла кузину и узнала правду о Лекси. Сейчас жизнь принимала новое направление.

Время покажет, есть ли у них с Адамом будущее.

Она услышала, как звонят в дверь, и поняла, что это Триш. Уитни позвонила подруге и сообщила, что переехала, а та сказала, что они встретятся в доме и она покажет, как все там устроено.

Уитни открыла дверь, и Триш впорхнула со счастливой улыбкой на лице.

– Куда ты делась? Я чуть было не сказала Йену, что ты не возьмешься за эту работу. Я уж было решила, что ты уехала навсегда.

Уитни прошла за ней в главную комнату, выходившую на бассейн. Вдали в лучах полуденного солнца сверкал синий океан.

– Мы с Адамом ненадолго уезжали.

Триш выгнула идеально выщипанную бровь и улыбнулась. Адам с Уитни условились никому не говорить о своем путешествии в Канкун. Никто не должен знать о местопребывании Миранды, пока все не утрясется.

– Похоже, хорошо развлеклись, – сказала, подмигнув, Триш. Уитни чуть ли не ждала, что та примется предостерегать ее от вероломных мужчин, но Триш не стала.

– Йен Финстетер владеет впечатляющей коллекцией предметов искусства.

Уитни прошлась по дому и уже заметила выставленные на виду несколько картин и прекрасных скульптур. Зная, что владелец дома покупал те у Триш, Уитни поняла, что коллекция была ценной.

– Йен установил сигнализацию на датчиках перемещения. Он ее отключил, пока ты не переедешь, и я привезла код.

– А как же Лекси? Не заденет ли она датчики?

Триш покачала головой.

– Только если она сдвинет одну из скульптур.

– Правда? Датчики находятся под ними?

Уитни посмотрела на статуэтку балерины в стиле постмодернизма, в пируэте грациозно стоявшей на одной ножке.

– Да. Это современная система. Сигнал поступает в специальную службу охраны, которая обслуживает только очень богатых клиентов. Охранники будут здесь через три минуты, если кто–то сдвинет скульптуру и переменит положение датчика.

– Лекси ничего не тронет, я обещаю.

– Где она, кстати?

– С Лилин, женщиной, которой я оставила своих питомцев. Скоро она привезет Лекси.

Триш открыла скользящие двери, выходившие на бассейн.

– Я с ней встречалась. Кажется, она… ничего. Брэнди весел, а это главное.

Уитни хотела напомнить, что золотистые ретриверы – собаки с легким характером и думают, что все люди – друзья: вот поэтому Лекси спокойно украл тренер Эшли. Но промолчала. Зачем охлаждать пыл Триш, когда она делает все возможное, чтобы помочь новой подруге?

– Изумительно, правда? – Триш махнула рукой на бассейн. Сбоку возвышался огромный отполированный черный камень, едва сохранявший равновесие на гораздо меньшем камушке. – Не трогай Обсидиана Первого. Это бесценная скульптура Диего Рамиреса, недавно умершего испанского скульптора.

– Она защищена датчиками?

– Конечно. – Триш подвела ее ближе, и Уитни увидела собственное отражение в блестящей черной поверхности скульптуры.

– Лучше держать Лекси подальше отсюда.

Триш погладила камень.

– Ей придется подпрыгивать, чтобы включить сигнализацию. Сенсоры установлены как защита от воров. Датчики не срабатывают, если горничная просто стирает пыль. Их нужно хорошо стукнуть, чтобы включить сигнализацию. Лекси не похожа на собаку, которая создает проблемы. Это же самое я объяснила Йену, когда сказала, что следить за домом придет изумительная женщина с собакой.

– Спасибо. Мы обе будем осторожны.

Они прогулялись по великолепному дому, и Триш показала ей все необходимое. Уитни объяснила подруге, почему решила работать в ветлечебнице, хотя та и не спрашивала, как ни странно.

– Умный поступок, – одобрила Триш, когда Уитни закончила. – Мне уже было под сорок, когда я открыла свою галерею и нашла свое призвание.

Уитни могла бы напомнить, что за спиной Триш стояла богатая семья, но не стала. Несмотря на богатство, Триш много вынесла.

– Что у тебя с машиной? – спросила та.

– Завтра я свяжусь со страховой компанией, посмотрю, что они смогут сделать.

– Можешь пользоваться минивеном галереи. Несколько дней он мне будет не нужен.

– Отлично. Я тебе очень признательна.

Они стояли в роскошной спальне хозяина, всей в белых шелках с несколькими безупречно подобранными цветными штрихами, и наслаждались видом океана, что бесконечно простирался синей гладью до горизонта. Временами красота природы переполняла Уитни чувствами, делая ее жизнь и заботы мелкими и незначительными.

– Слышно что–нибудь о Миранде? – неожиданно спросила Триш.

Как могла Уитни солгать подруге, которая ей так помогла? Поэтому уклонилась от прямого ответа:

– Надеюсь, она скоро вернется.

– Роду действительно любопытно, зачем она воспользовалась его именем.

Услышав сказанное Триш, Уитни тут же уловила суть. Триш интересовал адвокат.

– Я уверена, что Миранда сказала об этом только тебе и мне. Роду не придется отчитываться перед всем городом.

– Род не беспокоится, – заверила Триш. – Просто хочет знать.

Теперь Уитни имела полную картину. Триш не просто интересовалась мужчиной издали – должно быть, они встречаются. Отлично, решила она. Триш слишком долго позволяла воспоминаниям мучить ее. Замечательно, что подруга нашла человека, которому не безразлична.

– Род пытался найти тебя, – добавила Триш. – Я помогла ему, позвонив твоему бывшему…

– Нет!

– Да, это так, – как бы защищаясь, сказала Триш. – Только потому, что Роду было необходимо тебя найти. Ему очень нужно поговорить с тобой.

– О чем?

– Он мне не сказал. Ты же знаешь, каковы адвокаты. Сегодня утром он улетел в Сан–Франциско.

– Должно быть, насчет соглашения о собственности. Я готова подписать его и выкинуть Райана из своей жизни.

Надо начать все сначала, напомнила себе Уитни. Как только она подпишет бумаги, жизнь пойдет по новому руслу.

Так почему не чувствуется радости?

Глава 36

Перевалило за полдень, когда Лилин завезла Лекси. Собака радостно встретила хозяйку, но Джаспер радовался ей еще больше. Китаец носился кругами и тявкал. Уитни поняла, что будет скучать по малышу. У него свои причуды, но он очень милый песик. По Адаму она тоже будет тосковать, но эту мысль Уитни гнала прочь.

Лилин, женщина лет пятидесяти, с шапкой седых кудрей на макушке и с локонами, заправленными за уши, как–то немного скованно вела себя, однако показала себя знающей. Как сказала Триш, самое главное, чтобы Лилин нравилась собакам.

– Я пыталась застать мистера Хантера, но его не оказалось дома, – сказала она Уитни. – Вы говорили, что Джаспер – капризное существо, и что Лекси убегала. Думаете, мне стоило оставить такую ценную собаку на заднем дворике?

– Нет. Оставьте его со мной на вечер. Я скажу Адаму, чтобы встретился с вами. Ему нужно будет обсудить расписание Джаспера, показать места, где любит прятаться песик, – вроде кофейного столика.

– Ладно. Я перезвоню мистеру Хантеру.

Они попрощались, и Уитни пошла к телефону в соседнюю комнату. По пятам за ней бежали Джаспер и Лекси. Она вспомнила, что для них у нее нет еды. Нужно быстро съездить в супермаркет, но сначала – позвонить Райану.

– Райан, это я.

– Где ты?

В голосе слышалась злость.

– Присматриваю за домом друга Триш.

– Где это?

Она заколебалась. Адам предупреждал ее по возможности держать местопребывание в тайне. Убийцы, охотившиеся за Мирандой, наверно, поняли, что ее кузина больше не живет в коттедже, но стоит быть осторожнее. К тому же после того случая, когда Райан взбесился и стал трясти ее, заставляя подписать бумаги, Уитни не была уверена, что хочет с ним еще раз встретиться.

– Где ты? – повторил Райан.

– Зачем тебе?

– Сюда звонила Триш Боурейтер и искала тебя. – Что–то новое появилось в его голосе. Какой–то напор, расчетливость. – Я не знал, где ты.

Она хотела ему сказать, мол, ни к чему тебе знать. Потом напомнила себе, что начинает новую жизнь. Прошлое осталось позади.

Нет причин не сказать бывшему мужу, где она живет. В конце концов, они были когда–то женаты. Нужно время, чтобы люди перестали справляться у Райана, когда хотят найти ее.

– Следующие несколько месяцев я буду жить на Оушен Виста, двести одиннадцать.

– Очень шикарный район.

Только Райан мог уверенно определить престижный район по адресу. Уитни решила пропустить комментарий мимо ушей.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что заставил Эшли вернуть Лекси. Я понимаю, что ее исчезновение не на твоей совести. – Она подождала, но Райан никак не ответил. – Мой адвокат в Сан–Франциско. Завтра он вернется. Я подпишу бумаги и уйду из твоей жизни. – Ее слова были встречены напряженным молчанием. Наконец Уитни спросила: – Там Эшли?

– А что? – резко ответил он.

– Хотела передать, как ей повезло, что я не подала на нее в суд за украденную собственность. Лекси ценная собака. Если Эшли еще раз подойдет к ней…

– Эшли нет. – И резко оборвал разговор.

Уитни положила трубку, немного досадуя на свою раздражительность. Эшли вернула собаку. Зачем ей угрожать? Уитни загрузила Лекси и Джаспера в минивэн, который в галерее использовали для перевозки картин. Там было столько места, что собаки принялись резвиться.

– Сидеть, – приказала Уитни через плечо.

Уже по дороге в магазин она решила заскочить в ветеринарную клинику и воспользоваться их компьютером, чтобы обновить чип Лекси. Выходить на работу нужно только на следующей неделе, но, возможно, если Уитни скажет им, что готова, то может начать скорее. Один Бог знает, как ей нужны деньги: ведь придется запастись продуктами и кормом для собак.

– Мы закрываемся через десять минут, – сообщила женщина, когда Уитни вошла с собаками на поводках.

Та объяснила, что собирается тут работать новым ассистентом, и администратор облегчено вздохнула, узнав, что им не придется обслуживать перед закрытием двух больных собак.

– У меня дома нет компьютера. – Уитни прошла за стойку к компьютеру. – Мне нужно обновить информацию в чипе Лекси.

– Давайте, действуйте. А вы не в курсе, что это можно сделать по телефону?

– Правда? – притворилась незнающей Уитни. Она надеялась встретить кого–нибудь из врачей и сообщить, что хотела бы приступить к работе немедленно. Поэтому, заходя в систему и набирая адрес «Пет Локейт», спросила: – А где все?

– Они на демонстрации «Нейтиклс».

– А что это?

Прошлой ночью Уитни почти не спала, только ненадолго вздремнула на диване у Миранды и в самолете. Она вымоталась и стремилась только залезть поскорее в кровать с белыми простынями, но новейшие достижения ветеринарии все же ее интересовали.

– Имплантаты для яичников.

– Не может быть!

– Я не шучу, – заверила ее администратор. – Большинство людей хотят, чтобы их собак, знаете ли, стерилизовали, но внешний вид питомцев при этом им не нравится.

– Бог мой. Звучит красочно и совершенно излишне.

Женщина хмыкнула:

– Сомневаюсь, что доктор Робинсон возьмет их на вооружение, но она пошла посмотреть, из чего раздули шумиху.

Уитни сменила контактную информацию Лекси, введя новый адрес, где они будут жить, и оставила дополнительно свой сотовый. Лекси не сбегает, но так, на всякий случай.

Раз уж она здесь, то Уитни решила проверить, обновил ли Адам информацию после смерти дяди. Животные приписаны к владельцам, но ничего на Кэлвина Хантера не отыскалось. Основной считалась база чипов «Пет Локейт», но Уитни знала, по меньшей мере, еще одну компанию, предоставлявшую такую услугу.

– Нет ли здесь другой базы? – спросила она.

– Конечно. PetFinders.com. Закладка на верху экрана.

Уитни быстро нашла базу данных. Но имени Кэлвина Хантера там не значилось.

– Странно, – сказала она вслух.

– Не помните, какую базу использовали? – спросила администратор.

– Я обновила информацию по моей собаке, но хотела изменить еще и данные Джаспера. – И показала на завилявшего при звуке своего имени хвостиком песика. – Его владелец умер, поэтому нужно исправить информацию. Он международный чемпион, но я не могу найти имя последнего владельца ни в одной базе данных.

– Чемпион? Правда?

Женщина улыбнулась Джасперу, но покачала головой.

– Угу. Лучший на выставке во Франкфурте.

– Наверно, его учел заводчик. Так обычно делают.

– Вы правы. Я проверю его файл и узнаю заводчика.

Втайне ее волновал повод поговорить с Адамом. Он вел себя непростительно, но в глубине души Уитни уже отпустила ему грехи.

– Спокойной ночи, – попрощалась она с администратором. – Я приступлю на следующей неделе, но если понадоблюсь раньше, то выйду. Не скажете ли…

– Вы не можете поработать за меня? – вскричала женщина. – Компания мужа посылает его в путешествие на Гавайи. Я не могу ехать, пока не найду замену…

– Я вас заменю.

– О, отлично. Я ваша должница. Приходите завтра в час, и я покажу вам все.

Уитни, счастливая, согласилась, и уже на середине дороги к вэну ее осенило.

Чип.

Кэлвин Хантер использовал собачьи выставки как прикрытие для сделок. Не мог ли он перевести информацию с диска на микрочип? Она знала, что такая технология существует. Дядя Адама работал когда–то в морской разведке. Конечно, он знал, как это сделать. Не этим ли объясняется раздражение на шее Джаспера после выставки во Франкфурте?

Уитни рванула назад.

– Не дадите мне на секунду электронный щуп?

Администратор выключала свет, но весело откликнулась:

– Вот, в ящике во второй комнате. Вы знаете, как им пользоваться?

– Да.

С двумя собаками на буксире Уитни помчалась в комнату и нашла щуп. Она понятия не имела, почему электронное устройство размером с пачку сигарет назвали щупом, но так говорили все. Это простое устройство с жидким дисплеем и кнопкой вкл.\выкл. считывало номер, введенный в чип.

Уитни поставила Джаспера на смотровой стол. Лекси завиляла хвостом, словно ждала, что ее тоже поднимут. Уитни включила приборчик и провела им по маленькой шишке на шее Джаспера.

На экранчике высветились буквы. Имя, а не число. Чип должен был показать номер. Номер вводится в базу данных чипов, в которой можно посмотреть информацию, вроде адреса и телефонного номера владельца собаки. Уитни уставилась на экран, не веря своим глазам, хотя и предполагала, что найдет нечто подобное.

Она выключила устройство, положила в ящик и осторожно сняла Джаспера со стола. Внутри все пело. Как жестоко, подумалось ей: просто злость брала при мысли, что маленькую собачку без нужды лишний раз кололи иголками.

– Ты не просто стоишь тысячи, – проворковала она Джасперу. – Ты у нас стоишь миллионы.

Песик лизнул ее в нос.

Адам сидел за столом напротив Куинтена Фоли в его доме. Большую часть дня Адам потратил на то, чтобы найти партнера дяди – тот играл в гольф и отключил сотовый – и сказать, что у него компьютер и диски Кэлвина Хантера.

Фоли откинулся в кресле и изучающе оглядел Адама.

– Итак, Миранда Маршалл в Канкуне. И все это время компьютер был у нее.

Адам ничем не подтвердил его слова, но Хантер дал бывшему офицеру обещание. И должен обещание сдержать.

– Она уехала надолго, – встал Адам на защиту Миранды. – И отдала мне компьютер. Нужны специалисты для поиска информации.

– Ты пытался найти?

– Да, но я ведь обычный парень. Не специалист. Я так понимаю, информация где–то встроена. В Ираке парни показывали, как получить доступ к порносайтам. Идешь на вполне невинный сайт, кликаешь на какой–то части картинки. Бамс! За картинкой появляется скрытый экран. Вводишь пароль, и если ты заплатил деньги, то получаешь порнооргию.

– Точно. Доступ к порно часто дают нажиманием на курочку на скотном дворе. Педерасты любят иронию. – Фоли наклонился вперед и положил локти на стол. – Думаешь, Кэл спрятал информацию таким способом?

– Должно быть. Я не нашел ничего. Может, ваши парни…

– Я посмотрю, смогу ли найти кого–нибудь…

Адам толкнул чемоданчик с лэптопом через стол.

– Не пудрите мне мозги. У нас нет времени. Я знаю, что вы работаете в Пентагоне. ЦРУ?

– Нет, – ответил Фоли после многозначительного молчания. – В спецподразделении Министерства национальной безопасности.

Вообще–то, Адам не особо доверял национальной безопасности, но, черт, может, просто дело в нем самом. Сейчас ему не к кому больше обратиться, кроме Фоли. Адам даже не знал, имелся ли у террористов фальшивый диск, и не вернутся ли они злые как черти за настоящим. Он предполагал, что так и случится. Но кто знает?

– Люди должны забрать диск с информацией на следующей неделе, – сообщил он Фоли. – Мы не уверены, знают ли они о смерти дяди. Даже если знают, они планируют переводить кучу денег. Готов поспорить: они высунут нос, ожидая, что Миранда доставит диск.

– С чего бы они решили, что она…

– Миранда столкнулась с ними в доме дяди. Он убедил их, что она его партнер.

Фоли открыл чемоданчик и любовно пробежался ладонью по крышке компьютера.

– Вот шанс схватить их.

– Точно. Но лучше что–нибудь подсунуть им. Они не просто курьеры. А террористы высшего ранга. Я уверен, что у них с собой будет лэптоп, чтобы просмотреть диск, дабы убедиться, что им дают то, за что они платят.

– Ты прав. Нам нужна будет Миранда. Не можешь ли…

Громоподобный стук в парадную дверь прервал Фоли. Адам инстинктивно схватил чемоданчик, мгновенно закрыл и спрятал его между столом и стеной.

– Я избавлюсь от посетителей, кто бы там ни был. Наверно, свидетели Иеговы. Они работают в этом районе.

Адам услышал, как открылась передняя дверь, и раздался голос Тайлера.

– Что здесь делает Адам? – воинственным тоном спросил тот.

– Мы обсуждаем собственность его дяди, – ответил Фоли.

Судя по звуку шагов, они шли по направлению к кабинету. Адам встал и постарался дружелюбно улыбнуться.

В голове настойчиво вертелось: «Время дорого».

– Эй, Тайлер, как дела?

Позади его партнера стояла Холли. Адам не видел ее почти три года, она была все такая же хорошенькая. Длинные каштановые волосы, сияющие глаза цвета янтаря.

– Холли, отлично выглядишь.

– Привет, Адам, – с теплой улыбкой, которую он так хорошо помнил, поздоровалась она. – Рада тебя видеть.

– Уж поверь, я тоже рад вернуться назад в Штаты.

Он улыбнулся ей, но адресовал улыбку и Тайлеру: не хотелось, чтобы лучший друг подумал, что Адам подкатывает к его девушке.

Наступило неловкое молчание. Адам взглянул на Фоли, который снова уселся за стол и, по–видимому, не был расположен вести беседу.

– Мы не собирались прерывать вас, – сказал Тайлер натянутым голосом. – Но мне нужно кое–что сообщить отцу.

– Я выйду в другую комнату, – предложил Адам. Вообще–то, он бы с удовольствием покинул этот дом, но каждая минута была на счету.

– Не стоит. Это не секретные дела. – Тайлер обратился к отцу: – Холли очень обиделась на меня. Она думает, что я не люблю ее, потому что не пытаюсь познакомить со своей семьей.

Адам неловко пошевелился. Судя по сказанному, дела оказались куда более личными, черт возьми, чем он ожидал.

– Э–это неправда, – грубовато ответил Куинтен Фоли.

– У Холли в семье все связаны тесными узами. Они вместе проводят время. Им не терпится познакомиться с другом дочери. – Тайлер посмотрел на Холли, и та ответно ему улыбнулась.

Адам видел, как они любят друг друга. Он невольно подумал о Уитни и, о черт… несмотря на то, что они были знакомы недавно, осознал, что любит ее. Но он так здорово облажался.

– Я объяснил Холли, что у нас с тобой нет близких отношений, – не в силах скрыть горечь, сказал Тайлер отцу. – Я плохо знаю тебя. Мы никогда не видимся, даже когда ты находишься в городе. Разве я не прав?

Его отец ответил без тени раскаяния:

– Я занят…

– Он всегда был занят, когда дело касалось меня, – сказал Тайлер Холли. – Даже после самоубийства матери он не находил секунды для собственного сына. Меня сбагрили в военную школу.

– Это несправедливо. Я…

– Неважно. Я научился с этим жить. Просто хотел, чтобы Холли поняла, что такое наша семья. Что дело не в ней, когда я не хочу ее знакомить с отцом. Дело в нас. – Сейчас Тайлер почти кричал, не в силах совладать с собой – его обуревал долгие годы копившийся гнев – но ощутил, как Холли удерживает его за руку, и понизил голос. – Холли бестолку ждать сойтись с тобой поближе, когда мне этого не удалось.

В болезненном молчании Тайлер уставился на отца. Все утро, когда они выясняли отношения с Холли, он почти ожидал, что она захочет прекратить их связь. Тайлер поверил, что деньги рассорят их. Она заставила его понять, что он ошибся.

Права старая поговорка – за деньги любовь не купишь. Холли любила его с того времени, как они начали встречаться, когда у него не было ничего, кроме планов на будущее. Его отец может сгинуть в аду со своим богатством, если хочет. Их с Адамом фирма взяла фантастический старт. Тайлер хотел оглянуться назад и быть уверенным, что построил все сам. Он хотел, чтобы его женщина знала, что может им гордиться.

– Ты мне не нужен, – заявил Тайлер отцу, обняв и притянув к себе Холли. – Но мне нужна Холли, – он повернулся к ней. – Если она согласится… я хочу на ней жениться.

– О боже! – воскликнула Холли. – Ты делаешь мне предложение?

– Конечно.

О чем, по ее мнению, они все утро толковали? Верно, он спросил, где она была, она ответила, что уезжала в Ньюпорт–Бич к родителям. Он спросил, что не так, и она пояснила, что, по ее мнению, он не относится к ней серьезно, потому что никогда не знакомил со своей семьей.

– Ты не говорил о женитьбе, – тихо сказала Холли.

– Эй! Это же здорово, – шлепнул друга по спине Адам. – Холли отличная девушка. Лучшая, а ты самый лучший друг, какого может иметь парень. Ты заслужил счастье. – Он улыбнулся Холли: – Вы оба.

– Может, нам стоит пойти куда–нибудь и обсудить все, – взволнованным голосом предложила Холли.

– Ты права. Давай пойдем отсюда.

Тайлер не мог скрыть волнение в голосе. Только что несколько минут назад он готов был рвать и метать от злости, а теперь не мог и представить, что может быть так счастлив.

Глядя им след, Адам думал о Уитни. Он был ужасно рад за друга и знал, что все получится. Ему же нужно поговорить с Уитни и сказать, что любит ее. Признать, что допустил громадную ошибку, не доверяя ей информацию о дяде, а еще хуже, что утаил историю с Лекси. Потом сказать, как сильно любит ее. Конечно, они знакомы недавно, но он уверен в своих чувствах.

– Так на чем мы остановились? – спросил Куинтен Фоли как ни в чем не бывало.

Фолли – жесткий человек, сосредоточившийся на своей карьере. Во многом, как догадывался Адам, похожий на его дядю. Слишком поздно Кэлвин Хантер нашел свою любовь и понял, чего он хочет от жизни.

– Знаете, мы с моим отцом были близки. Дня не проходит, чтобы я не скучал по нему.

Фоли кивнул, но у Адама сложилось впечатление, что собеседник просто внутренне посмеялся над ним. Адаму было бы наплевать, не увидь он, как оскорбляет Тайлера позиция отца. Даже несмотря на любовь Холли, в жизни друга присутствует некая пустота.

– Мой дядя нашел свою любовь, но умер, не успев насладиться ею при жизни. Мой собственный отец умер рано. – Адам увидел, что Фоли чуть сузил глаза. Он слушал, но трудно сказать, имели ли слова Адама какое–то значение. – Меня чуть не убили в Ираке. Оба товарища погибли, а я чудом остался жив. Я знаю, что в жизни важно. И это точно не деньги. И это все, ради чего вы живете?

– Конечно, нет, – заверил Фоли.

– Вы делаете большие деньги на торговле оружием. Деньги, должно быть, значат…

– Я работаю все время под прикрытием. И ни гроша не имею больше своего жалования.

Адама охватил шок. Судя по словам Миранды, Фоли был правительственным агентом, и дядя ему единственному доверял. Но Адам верил, что Куинтен Фоли делал кучу денег на стороне. Трудно поверить, что этот человек не извлек выгоду, продавая контрабандой оружие.

– Я работаю ради своей страны, – сказал Фоли.

Мысленно пнув себя за худшие предположения, Адам спросил:

– А что насчет Тайлера?

Жесткие усталые глаза смягчало выражение лица, на котором не отражалось никаких эмоций или мыслей хозяина. Долгое время пожилой мужчина, казалось, думал над вопросом, словно внутри спорил с собой.

– Конечно, мне не безразличен мой сын. Я любил его мать… – Фоли отвернулся, подошел к окну и уставился на бассейн. Потом тихо, почти шепотом добавил: – Я не просто любил Клер. Я боготворил ее. Когда она умерла, я не мог смотреть на Тайлера. – Он повернулся к Адаму. – Знаешь, у него ее глаза, ее живая улыбка.

Адам почувствовал прилив сочувствия.

– Мой отец любил мою мать. Я сильно на нее похож, но он от меня не отказался. – Немного покривил против правды. У него цвет волос матери, но похож он больше на отца. Но Адам готов был приврать, если это поможет другу. – Я – это я, потому он любил меня самого.

– Я никогда не понимал, почему Клер убила себя. Кажется, у нее была небольшая депрессия, потому что мы часто переезжали. Я…

– Это было давным–давно. А что насчет Тайлера? Ваша жена хотела бы, чтобы вы так обращались с ним?

– Она любила Тайлера. В предсмертной записке написала «Люби его ради меня». Я просто не мог… все еще не могу… быть рядом с ним и не думать о ней.

– Пересильте себя. Жизнь продолжается. Готов поспорить, Тайлер с Холли скоро поженятся и заведут детей. Разве вы не хотите с ними общаться?

– Да, но не знаю, как себя вести. Наверно, можно попытаться. Пригласить их на обед или еще что.

– Главное – с чего–то начать. – Адам взял телефон, набрал номер Тайлера и вручил трубку Куинтену Фоли.

Глава 37

Уитни поднялась по лестнице в белую шелковую спальню с видом на океан. Солнце опустилось за горизонт, оставив лишь слабый оранжевый отблеск, который быстро таял в темноте. Она смертельно устала, но идти спать не хотела, пока не поговорит с Адамом. Выйдя из клиники, Уитни попыталась дозвониться ему, но наткнулась на голосовую почту.

Она заехала в дом Хантера, полагая, что Адам, возможно, выключил телефон и рано лег спать. Наверняка он устал больше, чем она. Поскольку работал, пока Уитни дремала на диване Миранды.

Адама дома не оказалось. Она оставила ему сообщения в нескольких местах, чтобы хоть одно он не пропустил. Но о своей находке писать побоялась: во всех сообщениях была просто просьба позвонить ей, поскольку случилось нечто непредвиденное.

Уитни могла бы оставить Джаспера у Адама дома, но в каждом сообщении говорила, что песик у нее. Она сомневалась, знал ли кто–нибудь, что китаец таскал такую драгоценную информацию, но решила не испытывать судьбу. С ней Джаспер в безопасности.

Еще раньше она положила две сумки с одеждой в двойную гардеробную в хозяйской спальне. Пока Уитни проверяла гардеробную, которая оказалась пустой, Джаспер с Лекси ходили за ней по пятам. Сумки она просто поставила на пол, но не нашла в себе сил распаковать даже ту малость, что у нее имелась.

Уитни решила, что, может, купание в бассейне освежит ее и не даст заснуть в ожидании звонка Адама. Она надела купальник, впопыхах купленный в Канкуне, но так ни разу и не надетый. Мысленно улыбнулась, вспомнив охранника из фирмы Адама – Адам настаивал, что ей нужна охрана – который сильно волновался, бродя вокруг «Скинни Дип», пока она выбирала купальник.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, Уитни решила, что она сильнее, чем иной раз думала о себе. Инстинкт бросил ее к забору. Быстрота реакции спасла ей жизнь. И не следовало из–за этого инцидента впадать в истерику. После такой сцены неудивительно, что Адам не хотел рассказывать ей о дяде. Она почти простила Хантера.

Почти.

Если бы только он прояснил роль Эшли в исчезновении Лекси, Уитни, возможно, была бы более снисходительна. Но он не рассказал. Это многое говорит о его характере, напомнила себе Уитни. И даже больше – многое говорит об их отношениях.

– Вперед, шайка, – обратилась она к Джасперу и Лекси. – Настало время хавчика.

Они быстро бежали за хозяйкой, пока та спускалась по широкой лестнице. Оставив сообщения Адаму, Уитни заехала в супермаркет, купила самое необходимое и сейчас, пока собаки ели, распаковала продукты и выложила их.

Стоя внутри кладовой, она замерла. Что это? Какой–то грохот. Ближайший дом слишком далеко, чтобы шум раздался оттуда. Уитни замерла, пытаясь расслышать что–нибудь сквозь чавканье собак. Рука затряслась, когда она задвинула дверь на место, чтобы та не загораживала обзор. Уитни выглянула и увидела собак, не отрывающих пасти от узорчатых тарелок, которые она использовала вместо собачьих мисок. Очевидно, собаки ничего не слышали.

Хватит распускать нюни и вздрагивать по любому поводу.

В каждом доме есть свои особые звуки, внушала она себе. Ей просто придется привыкнуть. Можно было включить сигнализацию, но вдруг Адам заедет, предварительно не позвонив. Она накарябала записку, что пошла в бассейн, и прилепила на входную дверь.

Когда Уитни вернулась в кухню, собаки уже все съели.

– Идем, – позвала она их, и те побежали за ней к бассейну.

Поскольку место для них было новое, они принялись все обнюхивать. По тому, как песики прилипли к низко нависающему кустарнику, она поняла, что недавно здесь гуляла собака.

– Держись подальше от камня, – наказала Уитни питомице, хотя той и близко не было рядом со скульптурой.

Уже стемнело, и вокруг бассейна со щелчком зажглись фонари. От неожиданности у Уитни чуть коленки не подогнулись. К счастью, мозги у нее еще работали. Свет, должно быть, включается по автоматическому таймеру.

Несколько десятков низковаттных фонариков живописно освещали растения и дом. Свободно подвешенные на стропилах более яркие лампы освещали воду. Как и большинство бассейнов, этот тоже имел в глубокой части на дне освещение. Остальная часть двора скрывалась в тени.

С каких это пор она стала такой пугливой, спросила себя Уитни. Ее охватила нервная дрожь. Повод для беспокойства имелся. Кэлвин Хантер приложил все силы, чтобы спрятать информацию в микрочип и вживить его под кожу собаки. Но те, кто охотится за информацией, не знают, что она у Джаспера, и нипочем не найдут ее.

Это просто психологические последствия после происшествия с преследованием машины. Надо взять себя в руки! Глубоко вздохнув, Уитни приглушила волну нервного возбуждения. Если не перебороть страхи, они возьмут над ней верх.

Попробовав ногой воду, она вдруг вспомнила, что положила сотовый на стойку в кухне. У Адама есть номер телефона этого дома, но он может позвонить на сотовый. Уитни вернулась в дом и нашла телефон. Потом снова пошла к бассейну, где, виляя хвостами, ждали собаки, и там снова у нее возникло чувство, что за ней кто–то наблюдает.

Приди в себя!

Уитни положила сотовый на столик рядом с бассейном, где легко можно было до него дотянуться в случае чего, когда она будет плавать. Вдруг возбужденно залаяла Лекси. Уитни обернулась и увидела огромный темный силуэт на фоне света. Какой–то мужчина.

Крупный силуэт сдвинулся с места, и на мгновение фонари на противоположном конце бассейна ослепили Уитни. Мужчина стал подходить ближе, и она чуть не закричала. В следующее мгновение поняла, что это Райан. И от облегчения выдохнула.

Райан был одет в рубашку–поло, тесные джинсы и легкую куртку–бомбер. И как всегда на ногах скорей всего новые мокасины. Лекси кинулась к нему, а Джаспер удрал и забился под шезлонг.

– Райан, что ты здесь делаешь?

Тот оглядел темный двор:

– Ты видела Эшли?

– Н–нет, конечно, нет.

Вопрос удивил ее. С какой стати ему здесь искать Эшли?

Райан подошел ближе, и Уитни непроизвольно попятилась, впрочем, далеко отступить не смогла. Она уже и так стояла на краю бассейна.

– Ты о ней не слышала?

Уитни прожила с этим человеком достаточно, чтобы распознать напряжение и беспокойство в его усталом голосе.

– Нет. Да и зачем ей звонить мне?

– Чтобы объяснить насчет одежды.

Ей не понравилось выражение его глаз. Что–то случилось с Эшли, и он, очевидно, обвиняет ее, Уитни.

– Здесь ее нет, и я понятия не имею, где она. – И самым настойчивым тоном добавила: – Тебе лучше уйти.

– Я так и сделаю. – Он цедил слова. – Только у тебя девять жизней.

Направленный на нее гнев был подобен пощечине.

– Что ты имеешь в виду?

– Увидишь.

Сейчас Райан был абсолютно спокоен, несмотря на убийственный тон. Уитни вдруг начала осознавать, что ситуация неловкая. Она стояла – почти голая – на краю бассейна и без оружия. Ей не нужно оружия, напомнила себе Уитни. Для паники нет причин. Она была когда–то замужем за этим человеком.

– Райан, что не так?

Сузив глаза, он буравил ее взглядом.

– Иди в бассейн. Плыви.

– Что? Ты с ума сошел.

Уж не принял ли он что–то?

Неожиданно он схватил ее за плечи и толкнул вперед спиной. Она упала с криком в бассейн и погрузилась в воду, захлебнувшись. Потом вынырнула, отплевываясь и судорожно глотая воздух. Держась на плаву и кашляя, она взглянула на бывшего мужа, маячившего над ней.

Она никогда не видела Райана таким разгневанным. Вдруг воспоминания обо всех этих годах, когда она приходилось терпеть его сумасбродства, взбесили ее. О чем она только думала? Этот мужчина – всего лишь эгоцентричный себялюбец. Очевидно, до королевы красоты это дошло, и та бросила его. Из–за этого, должно быть, его психологическая неуравновешенность переросла в помешательство.

– Давай плыви, Уитни.

Она отфыркалась, все еще тяжело дыша, горло горело от хлорки. Наконец выдавила:

– Зачем? Что происходит?

Он не ответил, и Уитни охватил новый приступ паники. Она попыталась нащупать дно, но было слишком глубоко. Поэтому сделала несколько гребков к краю бассейна, где стоял Райан, схватилась за бортик и спросила:

– Что с тобой случилось?

– Ничего, что ты не смогла бы решить.

Уитни засмеялась, точнее, больше закашлялась. Когда–то она готова была пройти по воде аки посуху, чтобы решить проблемы этого человека.

– Мне неинтересно решать твои чертовы проблемы.

Уитни нырнула и подплыла к мелкой части, где смогла бы идти по дну. Она вынырнула, встала, откинула голову и убрала влажные пряди с глаз. Райан протопал к мелкому концу. И встал, нацелив на бывшую жену пистолет с глушителем.

Ей хватило секунды, чтобы понять, что у нее перед глазами. Откуда он взял оружие? У него не было его, когда они жили вместе. Он хоть знает, как им пользоваться? Подозрения окутали ее разум. Азартные игры. Уитни многого не знала об этом человеке. Зачастую самые большие безумцы выглядят нормальными, напомнила она себе.

– Одно из двух, – заявил Райан неожиданно жестко. – Или ты плаваешь, пока не выбьешься из сил… и не утонешь… или я застрелю тебя.

Должно быть, это дурная шутка! Мелькнула надежда и погасла, когда Уитни оценила светившуюся в глазах Райана ненависть и перевела взгляд на смертоносное оружие в его руке. Он не шутил.

– Зачем? – выдавила она. – Я понятия не имела, что Эшли оставила мне ту одежду. Просто несчастливое совпадение, что я надела то платье…

– Заткнись. Оставь Эшли в покое. – Он махнул пистолетом. Серебристый металл сверкнул в свете фонаря. – Давай плыви. Или я стреляю.

– Если мне предстоит умереть, я хотя бы должна знать причину.

На секунду он зажмурил глаза, потом открыл. И посмотрел на нее, словно впервые увидел.

– Мои э… друзья пытались избавиться от тебя. Но тебя не было дома, когда надо. Бомба просто вызвала пожар.

Когда до Уитни дошел смысл его слов, у нее задрожала нижняя губа. О, Господи! Так покушались на нее, а не на Миранду. Уитни не совсем удовлетворилась объяснением Адама, что Кэлвин Хантер дал террористам фальшивый диск. Она предположила, что наоборот, поверив в подлинность диска, они просто решили убрать Миранду. Теперь–то она понимала, почему этот сценарий не имел смысла. И тут осознала, почему ее охватывал такой страх. Шестое чувство подсказывало, что ей грозит опасность.

– Зачем им понадобилось убивать меня? Я никому не причинила зла.

– Нет, но когда нужно, ты быстро соображаешь. Ты ведь забралась на тот забор очень вовремя, верно?

Он попытался засмеяться, и у нее мурашки побежали по телу. Тысячи мыслей прокрутились в голове, когда до нее дошло, что она уже дважды избежала смерти. На последний раз могло быть все кончено, если бы Уитни не была начеку и не действовала решительно. Не паникуй, не стой столбом. Только не сейчас.

Перед мысленным взором возникло лицо Адама. Вдруг ей показалось глупой ссора из–за того, о чем он умолчал. Он доверял ей, так много принимал на веру, хотя только что с ней познакомился. Не позволяй она так много лгать Райану, то могла бы лучше понять Адама. А сейчас, возможно, у нее больше не будет шанса сказать ему, что она его любит.

– Я уйду из твоей жизни, Райан. Клянусь.

– Если бы ты подписала имущественный договор, ты бы уже канула в прошлое, и ничего бы не случилось.

Так все дело в разделе совместно нажитого имущества? Должно быть, он задолжал гораздо больше денег, чем сообщил ей Род Бэбкок.

– Я подпишу завтра, когда вернется мой адвокат. Бумаги у него.

– Нет, ты не подпишешь. Бэбкок уже звонил мне. Ему известно все. – Райан перекладывал оружие из одной руки в другую и обратно. – Там нет свалки токсичных отходов. И никогда не было. Эта земля могла с таким же успехом иметь месторождение нефти.

– Что ты имеешь в виду?

Стой спокойно, напомнила она себе. И соображай.

– Участок лежит недалеко от индейского казино. Хозяева расширяются, вкладываясь в большой отель и второе казино, которое превзойдет по размеру все имеющиеся в штате игорные заведения. С твоей смертью земля перейдет ко мне.

«Ты дура», – молча отругала себя Уитни. Почему она не изменила завещание? Какой же тупицей нужно быть.

– Я подпишу тебе бумаги.

– Слишком поздно. В конце недели предложение получает одобрение комиссии округа. Индейцам нужны все документы в порядке. Твой дока–адвокат уговорит тебя не подписывать бумаги, пока я не пообещаю тебе кучу денег. – Он направил пистолет ей в голову. – Это меняет все.

– Тебе это не сойдет с рук. Полиция узнает…

– Несчастный случай на воде? Я так не думаю.

– Тогда я не стану плавать. Что ж, стреляй!

– Как хочешь. Тогда будет убийство при попытке ограбления.

– Нет, не будет.

Тихий голос расколол тьму позади Райана.

Он резко обернулся.

– Эшли, что ты здесь делаешь?

Ну, это уже конец всему, с безумным весельем решила Уитни. Ситуация не могла стать еще нелепей. Уитни наблюдала, как эти двое уставились друг на друга. Она не могла вот так просто стоять и смотреть, по пояс в воде. У нее ноги сейчас превратятся в губку и отвалятся.

Первым побуждением было забарахтаться, поднять брызги, забить руками и ногами и положиться на удачу. Уитни где–то читала, что даже у самого меткого стрелка наполовину уменьшаются шансы попасть в цель, движущуюся беспорядочно и зигзагом. И могла бы поклясться, что Райану пистолет был в новинку. Если не в упор, он, наверно, не сможет в нее попасть.

Эшли не ответила на вопрос Райана. После паузы он спросил:

– Где ты была?

В его голосе проскочила нотка отчаяния, решила Уитни, он почти умолял. И поняла, что Райан любит эту женщину так, как никогда не любил свою первую жену. Не то чтобы Уитни это обидело, но она, возможно, воспользуется ситуацией, чтобы спастись самой. Вынужденная пловчиха подобралась на несколько шагов ближе к выходу из бассейна, не заботясь, что баламутит воду и привлекает к себе внимание.

– Я ездила в Бакерфилд повидаться с отцом. – По лицу Эшли пробежала тень чистейшего страдания, потом исчезла так быстро, что Уитни подумала, не померещилось ли ей. – Он согласился заплатить все наши долги до последнего цента. Я также лично говорила с Домеником Корисом, но он не хочет денег. Он хочет участок.

– Эшли, милая, ступай в машину, – откликнулся тоном врача, лишенным эмоций, Райан. – Я все объясню тебе позже.

– Не говори со мной, как с ребенком! Я следила за тобой. И подслушала, что ты запугивал Уитни. Я знаю, что ты собираешься сделать.

– Я просто хочу сделать, как лучше для нас обоих.

Его спокойный тон встревожил Уитни еще больше. Прежде он просто пришел в ярость, сейчас же вел себя как психопат.

– Убийство невинной женщины не решит твои проблемы. Ты погряз в азартных играх.

Уитни украдкой мало–помалу пробиралась к лестнице. Райан не отворачивался от нее, но внимание сосредоточил на жене.

Если бы только выбраться из бассейна.

Райан прочистил горло, потом с беспокойством чуть усмехнулся Эшли.

– Я завтра обращусь за помощью к психологу. Обещаю. Просто подожди меня в машине. Ладно?

– Нет.

Райан моргнул и, помолчав, сказал:

– Послушай, если ты подождешь меня в машине, клянусь, я не причиню вреда Уитни. Нам просто нужно немного поговорить.

Уитни прошла первые два – или три? – шага к выходу из бассейна. Райан перестал улыбаться, когда Эшли не двинулась с места.

– Ты лжешь! Я не позволю тебе убить Уитни.

Без предупреждения Эшли рванулась к Райану, чтобы выбить пистолет. О Боже! С близкого расстояния Райан может убить жену! Уитни вылетела из бассейна и кинулась к боровшимся за оружие супругам. Она увидела, как собственная рука отчаянно попыталась схватить пистолет.

С перекошенным лицом Райан боролся с маниакальной жестокостью. Ростом он был выше их обеих и превосходил в весе. И все еще держался за пистолет.

Уитни налетела на него и, словно тонущий человек, вцепилась руками и ногами. У нее была доля секунды, чтобы решить, что делать, и тогда она укусила его в шею.

Бах!

Что–то взорвалось, как фейерверк, услышала Уитни. Из глаз посыпались искры. И темнота накрыла яркие огни.

Глава 38

Адам читал записку на входной двери, когда услышал крик и, собрав все силы, врезался в дверь плечом. Та была плохо закрыта и с треском распахнулась. Адам ворвался в вестибюль, споткнулся и чуть не упал. Устоял на ногах, ринулся по темному дому и, свернув за угол, оказался в большой комнате. За ее пределами виднелся бассейн.

Еще один сдавленный крик огласил ночь. Адам рванул в открытые стеклянные двери и увидел Уитни, как–то неловко лежавшую на краю бассейна. Адам помчался туда, где над Райаном стояла с пистолетом в руках Эшли Фордем.

Что, черт возьми, здесь происходит?

– Я убила его, я убила его, – как робот повторяла Эшли.

Она повернулась к Адаму и судорожно протянула ему пистолет.

Адам вытащил рубашку из брюк. Стараясь не оставить отпечатков, он обернул тканью руку и взял пистолет. Потом положил его на ближайший стол. Неужели Эшли застрелила Райана и Уитни? Адам выдернул ремень и, схватив Эшли, связал ей запястья.

– Нет. Прекратите, – закричала она. – Я старалась спасти Уитни. Даю слово.

– Ага, как же. – Он оттащил ее в сторону. – Вы думаете, я поверю? Вы украли ее собаку.

У него была тысяча вопросов к ней, но сейчас самое важное – Уитни.

Скрючившись, она лежала на настиле, истекая кровью. В Ираке на Адаме повсюду была кровь его товарищей, когда его почти убили. Но даже это не сравнить с тем, как перевернулось все внутри при виде крови Уитни.

Рядом с ней лежал, распластавшись на спине, Райан Фордем: из раны на груди лилась кровь. Невидящие глаза уставились на Адама. Он понял, что Фордем мертв.

– Уитни, Уитни.

Адам опустился на колени и пощупал пульс. Она каким–то чудом была жива, но кровь бежала из огнестрельной раны повыше пояса. Адам молился, чтобы не задело важные жизненные органы.

– Райан выстрелил в нее, – плакала Эшли. – Мне пришлось остановить его до того, как он выстрелил еще раз.

Трясущимися пальцами Адам вытянул сотовый и набрал телефон службы спасения, кое–как выговорил адрес и объяснил, что нужны две машины скорой помощи.

– Держись, милая, – умолял Адам, осматривая рану. Он, чтобы не вызвать большего кровотечения, боялся сдвинуть Уитни с места, ладонями зажимая рану.

Джаспер и Лекси кружили вокруг тел. Адам по виду собак понял, что им невдомек, как серьезна ситуация.

– Пошли прочь, – крикнул он им. Собаки поджали хвосты. – Сидеть. Сидеть. Тихо, – сказал Адам уже голосом поспокойней.

Он с трудом слышал, что бормотала Эшли. Карточные долги. Загрязненная земля оказалась ценной. Что–то насчет ее потерянного отца и денег.

Адаму было плевать. Самое важное сейчас – спасти Уитни. Он услышал вой сирен: все ближе подъезжали полиция и «скорая».

– Скорее, скорее, – услышал он себя.

В висках стучало, он попытался думать, но сейчас ничего не мог сделать, кроме как ждать и молиться. Уитни, раздирая его душу, лежала неподвижно, почти бездыханная: с прекрасного лица сбежали все краски.

– А–а–а, а–а–а, – простонала она, не открывая глаз.

– Я люблю тебя, Уитни, – сказал Адама, хотя ситуация и была неподходящей. У него, может, никогда не будет шанса это сказать.

– А–а–адам. – Веки затрепетали, потом приподнялись так слабо, что он сомневался, видит ли она его.

– Ш–ш–ш. Не пытайся говорить.

– Джа–джа–джаспер… ч–чип… шея.

И закрыла глаза.

– Мы слышали обо всем по теленовостям, – сказала Холли Адаму. – И приехали прямо сюда. Решили, что мы тебе нужны.

Адам смог лишь кивнуть Тайлеру и Холли. Ему никто не поможет, если Уитни не выживет.

Они сидели в комнате ожидания в хирургическом отделении. Прошло два часа, как «скорая» доставила Уитни. Ее немедленно увезли в операционную. Один раз выходила медсестра лишь с одной новостью: Уитни все еще жива. Секунды текли как дни.

– Я здесь, – объявила Триш Боурейтер, врываясь в комнату ожидания вместе с Робом Бэбкоком. – Как она?

– Мы еще ничего не знаем, – ответил Тайлер, когда Адам не смог вымолвить ни слова.

– Что произошло? – спросил адвокат.

После долгого молчания Адам услышал, как говорит:

– По словам Эшли Фордем, Райан пытался убить Уитни.

– Господи милосердный, я предупреждала ее, – воскликнула Триш, оборачиваясь к Роду. Тот обнял ее и притянул поближе. – Я предупреждала ее, но она не послушала.

– По телевизору сказали, что Райана Фордема застрелили, – сказал Тайлер. – Полиция арестовала Эшли Фордем.

– Полагаю, Эшли убила его, – медленно кивнул Адам. – В пылу борьбы или что–то вроде. Я не знаю подробности.

– Уитни ничего не смогла тебе сказать? – спросила Холли.

– Нет. Только очнулась на секунду. – Он повернулся к Триш. – Думала лишь о собаках. Беспокоилась за Джаспера.

– Как на нее похоже, – ответила та, потом на секунду задумалась: – Она не упоминала Лекси? Странно.

– Она с трудом выговаривала слоги, – пояснил Адам.

Он с нежностью перебирал в памяти последние слова. Джаспер, чип, шея.

– Да твою ж мать!

Уитни пыталась ему кое–что сообщить.

Уитни с трудом подняла веки. В глаза словно насыпали песка. Свет. Она наконец разглядела единственный луч света, но, казалось, смотрит на мир сквозь туман.

– Уитни, – позвал ее откуда–то издалека кто–то.

Нависший над ней Адам протягивает руку… Миранда. Уитни попыталась говорить, но сухой язык еле шевелился. Правый бок пронзила адская боль, словно кто–то повернул стеклянный осколок с острыми краями.

Где она? Что случилось? Она попыталась вспомнить. Увидела устрашающего вида аппарат с трубками, приставленными к ее телу.

– Ты слышишь меня, милая? – положив ей руку на плечо, спросил Адам.

Она разлепила губы, чтобы ответить. Комната вспыхнула и погрузилась в темноту, и Уитни снова выкарабкивалась из бассейна. И Райан собирался застрелить Эшли, если быстро не предпринять что–нибудь. В замедленной съемке мозг заново проигрывал драку за оружие.

– Э–э–шли? – выдавила она сквозь боль и путаницу.

– Она в порядке, – заверил Адам. – Отобрала пистолет у Райана и застрелила его. – Он пожал чуть–чуть ее плечо. – Он мертв.

Райан мертв? Затуманенные мозги чересчур травмировались, чтобы воспринять известие. Свет медленно мерк, и она снова очутилась одна в темноте.

– Уитни… Уитни.

Мириады машин перемалывали и искажали ее имя. Она подумала, что снова слышит его, но не была уверена. Казалось, она парит над землей на облаках, как на перинах. Уитни собралась снова открыть глаза, и веки неохотно приподнялись. Она почувствовала, как течет время. Прошли минуты, часы или даже дни.

В комнате снова было темно, единственный свет исходил от армад приборов, которые булькали и пищали. На следующем вздохе Уитни поняла, что раздававшееся «кап–кап–кап» – капельница, вливающая жидкость в ее тело. В дурмане с трудом вспоминалось, что же случилось.

В тенях проступило чье–то лицо.

– Эй, ты очнулась?

– Адам? – Уитни почувствовала, что бок болит так, что трудно говорить. – Не покидай меня.

– Не покину. – Он прикоснулся губами к ее лбу. – Я люблю тебя. И не оставлю.

– Ты любишь меня? – нашла силы прошептать она.

– Спорим, и ты любишь меня. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. – Мне прежде следовало тебе сказать – до того, черт возьми, как я чуть не потерял тебя.

От этих важных слов – «я люблю тебя» – у нее закружилась от счастья голова, несмотря на боль. И Уитни осознала, какая глубокая трещина образовалась у нее в душе. Этот человек был с ней близок, как никто прежде. Он заставил ее понять, как сильно нужна ей любовь и вера.

Стоя в бассейне перед взбешенным Райаном, Уитни страстно желала сказать Адаму, что чувствует. Теперь ей предоставился второй шанс.

– Я тоже люблю тебя.

– Ты напугала меня до смерти. Я уж думал, что потерял тебя.

Она собралась с силами и улыбнулась ему. Воспоминания, заслоненные болью и наркотиками, медленно, как туманная акварель, всплывали на поверхность.

– С Эшли все хорошо? Ты мне говорил это, или мне приснилось?

Он взял ее руку теплой ладонью.

– Тебе не приснилось. Сначала полиция арестовала ее, решив, что она застрелила вас обоих из–за любовного треугольника.

– О нет. Она…

– Я знаю, знаю. Она пыталась помочь тебе. Полиция быстро проверила версию Эшли. Экспертиза показала, что Райан стрелял из оружия. Когда он выстрелил в тебя, Эшли завладела пистолем и застрелила его. Полиция знает, что это была самооборона.

– Райан просто сумасшедший. Я не знала.

– Эшли тоже.

– Мне… ее жалко. Она могла ведь убежать, но вернулась и попыталась спасти меня.

– Не беспокойся о ней. Конечно, она погорюет какое–то время, но она нашла своего отца. И Престон Блок заботится о ней – сильно заботится. Она не будет одна. Надеюсь, что у нее все наладится.

– Я тоже надеюсь.

Уитни попыталась обуздать ускользающую память, но лекарства замедляли мыслительный процесс. Она уставилась на туристический постер с видами Венеции на стене. Адам предложил ей воды, Уитни попила. Мысли прояснились, пока она глотала.

– Бомбу подложили друзья Райана. И та машина…

– Мы знаем. Эшли назвала нам имя Доменика Кориса. Он все отрицает, но один из его людей признался, что кинул бомбу и вел ту машину. Все связано с участком, которым владеете вы с Райаном.

Она слушала, не обращая внимания на постоянную боль в боку. Еще одна мысль вспыхнула в голове. Как же она забыла?

– Джаспер! Его чип.

– Знаю, ты мне сказала.

– Я сказала?

Она не могла вспомнить, как говорила ему о своем открытии.

– Да. Перед тем как приехала «скорая», ты ненадолго пришла в сознание. – Он поцеловал её в щеку, и Уитни взглянула в столь любимые синие–синие глаза. – Я подумал, что, возможно, это последнее, что я от тебя слышу. Вот уж заставила ты меня беспокоиться.

– Прости. Я не хотела.

– Ты ничего не могла поделать. Ты очень сильно пострадала.

– Что со мной было?

– Пуля пробила селезенку. У тебя было обширное кровотечение. Ты здесь уже восемь дней.

– Восемь дней? Как я могла столько провести без сознания? – Ещё одна мысль не давала ей покоя. – Что насчет тех людей и диска?

– Куинтен Фоли успешно извлек информацию из чипа Джаспера. Она помогла ему записать фальшивый диск для террористов.

– А Миранда?

У нее возникло смутное впечатление, что над ней вместе с Адамом склонялась Миранда. Как давно это было?

– Когда ты лежала в операционной, я позвонил Миранде. Она немедленно прилетела. Сейчас просто вышла за кофе. Твоя кузина смелая, как и ты. Обвешавшись проводами, она взяла диск и встретилась с террористами. Записанной информации хватит, чтобы запереть их в тюрьме на долгие годы.

– У Миранды какие–нибудь проблемы с ее участием в сделках с оружием?

Адам покачал головой.

– Она добровольно сотрудничала с властями и дала доступ ко всем оффшорным счетам. Ее не стали привлекать к суду.

Уитни закрыла глаза на секунду, переваривая услышанное.

– Отдохни, – предложил Адам.

Она тут же распахнула глаза.

– Ни за что. Я слишком долго спала. Ты распутал дело без меня.

– Не смеши. Если бы ты не нашла чип, террористы никогда бы не поверили, что Миранда идет на настоящую сделку.

– Все кончилось, действительно кончилось. Я могу начать новую жизнь.

Он нежно изучал ее лицо с секунду.

– Да. Настало время второго акта. Ты звезда. Знаю, ты хочешь стать ветеринаром. Я все время буду с тобой рядом.

– Как насчет тебя? Может, мне придется перебраться на север.

– Не беспокойся. Я люблю тебя. Мы справимся вместе, – с обнадеживающей улыбкой сказал Адам. – Со временем я позволю Тайлеру купить мою долю. Мне не особо интересен бизнес, который он построил. Я всегда считал, что у компьютерной безопасности большое будущее. То, что случилось с чипом, подтверждает, что я прав.

На самом деле в голове Уитни осталось только, что он любит ее. Это и было самым важным для нее. Она выбрала не ту дорогу, а сейчас, наконец, на правильном пути.

– Я не могла бы любить тебя еще больше, Адам.

Он сжал ей руку.

– Наверно, нам нужно дать себе какое–то время. Чтобы по–настоящему узнать друг друга. Давай поедем на север с собаками и…

– О, боже. С Лекси все хорошо? Как Джаспер?

Теплыми губами он поцеловал ее в щеку.

– Они прекрасно себя чувствуют. Лекси спит, свернувшись колечком вокруг Джаспера. Они заняли всю кровать. Нам придется отвоевывать для себя место.

Уитни засмеялась, потом послала Адаму улыбку.

– Хорошо. Мы что–нибудь придумаем.

Самое главное, знала она, что все они вместе.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.