Чикаго довел Эла до белого каления. Кому бы он ни говорил о своем решении, все считали, будто он совсем сошел с ума.

— Ты что, и правда решил стать фермером? — спросил его бывший сослуживец. — Ну и ну! Совсем свихнулся?

Парень, который всегда давал Элу машину, чуть не рассмеялся в лицо.

— Ты меня разыгрываешь, старик! Неужели ты сможешь жить в глуши?

Квартирная хозяйка тоже была настроена пессимистически.

— Попомните мои слова: эта тишина не даст вам спать.

Даже таксист по дороге на вокзал высказал свое мнение.

— Вернетесь, никуда не денетесь, — заявил он, выгружая багаж у вокзала. — Еще новые посевы взойти не успеют.

Может, люди в самом деле правы? — наконец спросил себя Эл. Скорее всего, он и вправду вернется через несколько недель. Там, в городке, когда он стоял на старом дворе фермы, ему казалось, что в его решении есть смысл. Теперь же Эл ясно понимал — все это чистейшей воды идиотизм.

Бежать только из-за того, что по горло сыт чужими проблемами и устал копаться в чужом грязном белье? Но почему именно туда? Можно было бы найти спокойное место и в Чикаго. Стоило только поискать, а он даже и не пробовал.

Но, чем ближе поезд подходил к городку, тем больше сомнения отступали на задний план. В мыслях Петерсона воцарились тишина и умиротворенность тихого городка, светлая улыбка Мэг и едва уловимый весенний аромат, который сопровождал его все дни их знакомства.

О чем он думает, останавливал себя Эл, мы же с ней просто друзья? А поезд тем временем миновал станцию Гэри, штат Индиана, и приближался к границе штата Мичиган.

У них с Мэг много общего, рассуждал Эл. Оба они любили Уилла, и обоих Уилл хладнокровно исключил из своей жизни. Естественно, что они чувствуют взаимную симпатию. Эл снова и снова напоминал себе об этом. А Поезд летел мимо черных, разбухших от весенней влаги полей, раскинувшихся по обе стороны железнодорожного полотна в ожидании весенней вспашки.

Петерсону, как воздух, нужна была перемена в жизни, и он воспринял Мэг как добрый знак. Поезд с шумом летел по мосту через Каменную Речку. Южнее был виден старый железнодорожный мост. И Эл подумал, что раньше его жизнь была как у нового железобетонного моста — с плотным расписанием, шумная, напряженная. Теперь будет как у прежнего моста — без спешки, полная спокойствия, тишины и созерцательности.

Полный решимости начать новую жизнь, Эл сошел с поезда. Он прекрасно владел собой и был готов стоически встретить прелестную улыбку очаровательной блондинки. Но Мэг в закусочной не оказалось.

— Привет, чужеземец, — окликнула его Джейн. — Как там Чикаго?

— Толчея, — отозвался он, стараясь справиться с идиотским разочарованием и не озираться по сторонам.

Но где же Мэг?

— Мэг отправилась за покупками, — сообщила Джейн, будто читая его мысли. — Присядь и выпей кофе. Она скоро вернется.

Что она, считает, что ему больше и заняться нечем?

— Я лучше заберу ключ от дома в агентстве по недвижимости, — сказал он. — Если не возражаешь, я пока оставлю свои вещи здесь и попрошу Люка забрать их, когда он сможет.

— Конечно, оставляй.

Эл вышел из закусочной так быстро, насколько позволяла больная нога. От его былой решимости и следа не осталось. Пусть Мэг знает, что Эл человек занятой, дел у него полно, и он не станет ждать целую вечность, чтобы поздороваться с ней.

С этими мыслями Эл двинулся к агентству по недвижимости, которое было в квартале от станции.

Итак, он возьмет ключ, потом попросит Люка отвезти его домой и займется делами. Ему некогда думать о женщинах!

— А твой ключ забрала Мэг, — ошарашила Эла Мэри Киркленд, владелица агентства. — Дом полгода стоит пустой, и она собиралась позвать уборщиц, чтобы привести его в порядок.

— Понятно.

Эл не возражал, совсем не возражал, хотя все его планы на вечер были нарушены. Придется ему теперь найти Мэг, забрать у нее ключ, а потом…

— Привет! — раздался знакомый голос.

Эл круто обернулся. Солнце опять выглянуло из-за туч. Мэг стояла в дверях конторы, и улыбка ее освещала и комнату, и его сердце.

— Я уже сказала Элу, что ты взяла ключ от дома, — сообщила Мэри. — А ты догадалась включить генератор?

— Да-да, уже работает.

Мэг придержала дверь для Эла. Прихрамывая, он пошел к выходу. Ее улыбка и дразнящий смех притягивали его, как магнит.

— А я приехала на станцию и узнала, что ты здесь.

— Тебе сказала об этом Джейн? — спросил он. — Нет, ты, наверное, просто споткнулась о мои чемоданы.

— А вот и нет. Мне старая Марго обо всем поведала. А багаж я уже забрала. Хочешь поехать по магазинам?

Они подошли к микроавтобусу.

— По каким магазинам?

— Тебе же нужна кое-какая мебель, постельное белье, продукты.

Мэг обошла автомобиль и села за руль, а он уселся на заднее сиденье.

— Я собирался просто поехать домой…

Эл почувствовал, как улетучивается его напускная уверенность в себе.

— И что ты там будешь делать? Тебе даже сесть некуда. Там нет никакой мебели. Если только ты не слишком устал с дороги, нужно срочно купить самое необходимое.

Мэг с уверенностью завела двигатель и выехала на дорогу.

Если он не слишком устал с дороги? Она, наверное, думает, что он дряхлый старик? Но вместо этого Эл мягко произнес:

— Просто мне не хотелось беспокоить тебя по пустякам. Зачем тебе тратить на меня столько времени?

— Слушай, мы ведь не чужие люди. Я бывшая жена твоего родного брата. Мы практически родственники, — заметила Мэг.

— Никакие мы не родственники, — отрезал Эл.

Сама мысль о родстве показалась ему нелепой.

— Ну, нет так нет.

Похоже, Мэг это ничуть не заботит, разозлился Эл. Испытывая чувство досады, он отвернулся к окну. В парке на детской площадке играли ребятишки. Ну ладно. Он, конечно, уже не молод. И цветущим здоровьем не отличается. Но все равно он ей не старший брат и не дядя. Отнюдь не родственные чувства пронзают его с ног до головы, когда он смотрит на нее. С каждой минутой ему все труднее побороть желание схватить ее в объятия, прижать к себе, поцеловать в нежные пухлые губы так, чтобы она застонала от страсти, так, чтобы ее ясные синие глаза наполнились таким же желанием, которое сжигает его самого.

— Приехали, — сказала Мэг.

Эл с трудом оторвался от сладких мечтаний и вернулся к действительности. Они остановились перед мебельным магазином Татла. Мэг припарковала автомобиль так, что дверца с его стороны оказалась прямо напротив дверей магазина. Прекрасно. Она, кажется, думает, что пройти несколько шагов для него неразрешимая проблема.

— Знаешь, я ведь не совсем инвалид, — сердито проворчал он и показал на совершенно пустую автостоянку. — Посмотри вокруг. Ты остановилась прямо под знаком «Остановка запрещена». Мы мешаем дорожному движению.

Мэг вышла из машины и распахнула дверцу.

— Вылезай!

— Ты полностью загородила проезд, — упорствовал Эл. — Тебя оштрафуют.

— У наших полицейских есть дела поважнее, чем следить за этими дурацкими парковками.

— Что?! У них есть другие дела кроме заботы о соблюдении законов?

— Конечно. Кто же тогда будет снимать кошек, которые боятся слезть с крыши? Давай вылезай, пока я тебя не вытолкала!

— Ну ладно, ладно…

Эл рывком поднялся и выпрыгнул из автомобиля, приземлившись на здоровую ногу. В молчании они вошли в магазин. Мэг шла рядом, и исходящий от нее аромат возбуждал его так остро, что он почти не мог здраво рассуждать. Через пару недель ему должны были снять гипс. Скорее бы! Тогда Эл покажет ей, что в состоянии сам о себе позаботиться. Тогда она увидит, что он настоящий мужчина.

— Привет, Мэг! Здравствуй, Элберт.

К ним подошла высокая стройная женщина с легкой сединой в волосах. Элу показалось, что он ее где-то видел. Впрочем, в этом городе чуть ли не каждый второй казался знакомым.

В ответ на приветствие Эл только кивнул, а Мэг широко улыбнулась.

— Привет, Тина.

— Такое горе, — сказала Тина. — Просто ужасно: столько лет от Уилла не было ни весточки, а теперь его уже нет. Никогда больше мы его не увидим. Приношу свои соболезнования.

— Да, печально, — кивнула Мэг.

— Как Джерри, переживает?

— Нормально, — пожала плечами Мэг, повернувшись к Элу, всем своим видом показывая, что ей хочется переменить тему. — Эл, это Тина Доран. Не знаю, помнишь ли ты ее. Раньше ее звали Тина Бакнелл. Тина, ты, кажется, немного старше Эла?

Тина засмеялась.

— Минутку, Мэг, сейчас он меня вспомнит.

Эл пожал плечами. Что-то подсказывало ему: то, что собирается рассказать эта женщина, не прибавит ему очков в глазах Мэг.

— Помнишь тот год, когда сразу после Дня Благодарения выпало столько снега, что сугробы были высотой чуть ли не с двухэтажный дом? Однажды воскресным утром мы с подругами шли в церковь. А ты и еще несколько сорванцов из числа твоих приятелей решили забросать нас снежками.

— Мальчишки есть мальчишки, — пробормотал Эл.

— Ага, — фыркнула Тина. — А девчонки есть девчонки, старик. Мы с подружками всыпали вам по первое число. Сунули вас головами в сугроб и набили вам снегу за шиворот и в штаны. Так и пришлось вам всю воскресную службу сидеть на мокрых задницах.

Мэг и Тина захихикали, а Эл пытался восстановить в памяти цитату из Томаса Вульфа. Что он там сказал по поводу возвращения домой?..

В маленьких городках всегда так. Там ведь ничего особенного не происходит, поэтому старые истории никогда не забываются. Живут себе и живут, даже когда они уже никому не интересны: всегда найдется какой-нибудь старый болтун, который помнит, что примерно такая же история произошла когда-то с Джимми Смитом.

— Прошу прощения, леди, — наконец нашелся Эл. — Я хотел бы купить мебель.

— Что конкретно?

— Мне нужна кровать, стол, пара стульев. Что-нибудь самое простое, лишь бы не сидеть на полу.

— А как насчет бытовой техники?

— В доме есть плита, — сообщила Мэг. — Не Бог весть что, но на первое время сойдет. А вот холодильника нет.

— Тогда еще холодильник, — добавил Эл.

— Какой марки? Какого цвета? — спросила Тина.

Он пожал плечами.

— Не очень большой. Цвет любой, кроме черного.

Женщины удивленно переглянулись.

— Слушайте, — попытался объясниться Эл, — я собираюсь там только есть и спать. Мне не до изысков.

— А можно конкретнее? — спросила Тина. — Какой стиль ты предпочитаешь? Какие цвета?

— Что-нибудь потемнее, — ответил Эл. — Чтобы грязь была меньше видна. И покрепче. Чтобы не рассыпалась, если в кресло сядет футболист.

Тина состроила гримасу.

— Это уже что-то.

Черт побери! Он докажет Мэг, что способен прекрасно устроить свою жизнь без чьей-либо помощи.

— Я возьму вот это, — заявил Эл и указал на спальный гарнитур в витрине.

— Но это же детский гарнитур. Для мальчика-подростка, — возразила Тина.

— Но ведь гардероб и кровать нормального размера.

Тина кивнула.

— Ну вот и отлично.

Эл принялся перебирать в уме, что еще необходимо купить.

— Так. Еще нужен кухонный стол и несколько стульев. Любой комплект по вашему выбору.

— Тебе обязательно нужно купить электрокофеварку, — сказала Мэг. — Они такие удобные, можно приготовить кофе за несколько минут, и не надо каждый раз ставить чайник.

— Одну кофеварку, — сказал Эл Тине.

— Слушаюсь, сэр.

— И пусть доставят сегодня же. Я не собираюсь спать на полу.

До Тины наконец дошло, что Элу действительно безразлично, как выглядят его приобретения. Она быстро продемонстрировала ему модели холодильников и бытовой техники, имеющейся в продаже. Выбор был сделан мгновенно, оплата внесена. Тина обещала доставить вещи в течение часа.

— Быстро мы со всем покончили, правда? — сказала она, вручая чек.

— Да, довольно быстро, — согласился Эл. — Не могу понять, почему женщины превращают поход в магазин в священный обряд?

Мэг лишь покачала головой, а Тина засмеялась.

— Мэгги, тебе лучше объяснить ему, кто главный. Если сразу не взять все в свои руки, неприятностей не оберешься.

Мэг сразу же покраснела и смутилась. Элу вдруг показалось, что солнце скрылось за тучами, хотя он так и не понял, что же произошло.

— Спасибо большое, Тина, — отрешенно сказала Мэг. — Передавай от меня привет Теду.

Может быть, у него воображение разыгралось? Он ведь не настолько хорошо знает Мэг, чтобы по мелочам судить, изменилось ли что-то в ее поведении.

— Сейчас поедем к парку на окраине города. Там есть хороший магазин. Тебе нужно купить белье, — деловым тоном сказала Мэг и вырулила на трассу.

— Белье? — удивился Эл. — Я что, не так одет? Ты думаешь, я какой-нибудь бродяга?

— Я имела в виду постельное белье: простыни, полотенца.

Господи! Так бы и сказала сразу. Опять он выглядит дураком. Эл тяжело откинулся на спинку сиденья. Откуда ей знать, может, он привез все это барахло из Чикаго? Неужели по нему видно, что у него кроме двух смен белья и нет ничего? Да и те две смены изношены до дыр. Если она так считает, ему это совсем не нравится.

— А тебе разве не нужно возвращаться к Джерри?

— Он сейчас у Джейн. Сидит с ее детьми. Джейн его попросила побыть с ними пару часов.

Она вела машину молча. На мгновение в зеркальце заднего вида мелькнули ее плотно сжатые губы.

Мэг хотела казаться сильной и уверенной в себе, но Эла не проведешь. Он прекрасно понимал, что женщина глубоко страдает, что ей больно, что она только делает вид, будто у нее все в порядке. Ей нужно сильное плечо, на которое можно опереться, нужен кто-то, кто поможет справиться с жизненными невзгодами.

Они припарковались на какой-то стоянке, а он, поглощенный мыслями, даже не заметил этого. Кажется, она о чем-то спросила его?

— Что ты говоришь?

— Я сказала, что нужно купить посуду.

Эл потер глаза ладонью. Черт побери, никаких особых изменений не предвидится. Просто он переезжает из маленькой вонючей квартирки в Чикаго в маленький деревенский дом. И не имеет права отнимать у этой прекрасной женщины столько времени. Мэг сама нуждается в помощи…

— Давай купим в супермаркете картонную или пластиковую, — предложил Эл.

— На первое время сойдет, — согласилась она. — Но вообще-то это неразумно. Дорого, да и экологически вредно.

— Я их буду использовать по многу раз, — пообещал Эл. — Пока не доведу до полного разложения.

Он надеялся, что шутка вызовет ответную улыбку, но лицо Мэг оставалось непроницаемым.

Они недостаточно близко знакомы, чтобы спросить, что случилось. Может быть, ничего особенного, или, напротив, что-то очень плохое?

Вошли в магазин. Полотенца, занавески для ванной, керамические мыльницы совершенно подавили Эла, у него уже не было желания шутить и поддразнивать ее. Слон в посудной лавке — это про таких, как Эл. Он выглядел таким неповоротливым, неловким. Ни одна женщина в здравом уме не решится опереться на такое ненадежное плечо. Мэг сама выбрала несколько вещей, и Эл протянул деньги пожилой продавщице. Когда он подошел к прилавку взять пакет, та отдала пакет не ему, а Мэг. Взглянув на хромую ногу Эла, женщина сказала:

— Неси лучше сама, милочка. Пускай хозяин отдохнет.

Лучше некуда, думал Эл, пока они с Мэг шли обратно к машине. Теперь уже старушки предупреждают Мэг, что с такой развалиной лучше не связываться. Желанные губы все дальше и дальше, сладкие мечты превращаются в странную, недостижимую иллюзию.

Эл с чувством опустошенности тяжело опустился на сиденье. Мэг хлопнула дверцей и отправилась в супермаркет. Эл сидел, словно большой бесформенный кусок глины. Он думал о том, как ему убедить Мэг в том, что он вовсе не старая никому не нужная развалина. Может быть, она и притихла потому, что поняла, какая он обуза.

— Я сейчас вернусь, — сказала Мэг сухо, остановив машину у бакалейного магазина.

— Слушай, я прекрасно себя чувствую, — запротестовал Эл. — У меня как раз открылось второе дыхание.

Она состроила недовольную гримаску.

— Поверь, я управлюсь быстрее. Возьму только самое необходимое. Никакой экзотики, обещаю тебе.

Мэг выпорхнула из машины, лишив его возможности поспорить. Может, оно и к лучшему. Эл старый покалеченный полицейский, его нельзя возить по магазину в тележке, как усталого малыша, слишком велик. Наверное, он действительно безнадежен. Просто в его угасающем теле произошел какой-то гормональный всплеск, вот он и пытается самого себя обмануть, надеясь, что Мэг сможет заинтересоваться им как мужчиной.

Эл следил за тем, как ее тонкая фигурка проворно пробирается между машинами. Интересно, почему она не вышла замуж во второй раз? Не было возможности или не было желания? Он выпрямился, проклиная свое глупое сердце за беспочвенные надежды. Как бы Эл ни мечтал о ней, это только мечты. Он для нее такой же «подарок», как его брат Уилли или их беспутный папаша.

Эл закрыл глаза и откинул голову. И все-таки, как только он устроится, сделает все, чтобы Мэг относилась к нему иначе. Он будет помогать ей и Джерри. Вначале позовет их на ужин, чтобы выразить признательность за то время, которое она на него потратила. И непременно докажет, что он настоящий мужчина.

Услышав, что открылся багажник, Эл отвлекся от своих грез. Черт возьми, Мэг пришлось самой нести и укладывать продукты!

— Что же ты не позвала меня, — сказал Эл. — Я бы помог.

— Не беспокойся, — откликнулась Мэг, усаживаясь за руль. — Там было всего несколько пакетов.

Она завела двигатель и так резко включила передачу, что сцепление заскрипело.

— К чему такая спешка? — поинтересовался Эл. — Ты что, на свидание торопишься?

В зеркальце заднего вида он увидел ослепительную улыбку, и сердце его упало. Конечно, у нее свидание. Как он мог рассчитывать, что никто, кроме него, не захочет заполучить такую красавицу.

— Через четверть часа привезут твою мебель, — сказала Мэг. — Нам нужно успеть добраться до дома.

Услышав это объяснение, Эл испытал такое огромное облегчение, будто сбросил с души многотонный груз. Он смотрел, как мимо с бешеной скоростью пролетали деревья, дома, телеграфные столбы.

— Ничего с ними не случится, подождут несколько минут. Или ваши полицейские за превышение скорости тоже не штрафуют?

— Не будь старым занудой.

Солнечный свет играл в ее светлых волосах. Эл подумал, что она — словно весенний радостный смех, заключенный в хрустальном бокале. В ней искрилась какая-то чудодейственная, живительная сила. Находясь рядом, он чувствовал небывалый прилив энергии. А что произошло бы, если бы Эл обнял эту неземную женщину?..

Он потупил глаза, но не перестал чувствовать ее близость.

— Может быть, поужинаем сегодня вместе? — наконец вымолвил Эл. — Я же должен как-то отплатить тебе за помощь.

— Сегодня не могу.

— Джерри тоже приглашен.

— Мне правда еще нужно поработать. Завтра занятия, — сказала она.

Эл стиснул зубы, стараясь, чтобы его лицо не выдало горького разочарования. Старая, как мир, отговорка. «Мне нужно поработать». Ну и ладно. Он вернулся в городок ради тишины и покоя. Вот и получил покой. Несколько раньше, чем рассчитывал, но все же получил…

Весь день Мэг мучили сомнения, и сейчас, по дороге на занятия, она все еще не пришла к какому-то решению. Ее отношения с Элом стали слишком много для нее значить. Вот, например, вчера. Она вернулась из магазина и ни с того ни с сего схватила его вещи и помчалась за ним вдогонку. Зачем? Ведь Джейн сказала, что за Элом заедет Люк.

Что-то необычное было в его глазах. И держался он так отстраненно, с таким напускным безразличием. Как маленькие дети: хотят, чтобы их приняли в игру, но стесняются попросить. В его глазах Мэг читала душевную боль и одиночество, идущие из самой глубины его сердца. Неподдельную боль. Как могло это случиться: лишь на секунду прикоснулась к этой боли и почувствовала неодолимое стремление хоть немного облегчить ее.

Безумие какое-то! Как героиня какой-нибудь романтической книжки. Ведь она уже пыталась излечить Уилла, когда он думал, что брак принесет ему жизненную опору и уверенность. А чем это закончилось?

Мэг бегло пробежала глазами по лицам присутствующих, потом взгляд ее метнулся к часам на стене. Эл не пришел. Что ж, тем лучше. Она не собирается демонстрировать ему, кто главный, как посоветовала ей Тина. И пожилая продавщица в отделе постельного белья ошиблась: в ее доме он не хозяин. У нее своя жизнь, и ему в этой жизни места нет. И Мэг хочет, чтобы так было и впредь.

Казалось, целую вечность минутная стрелка завершала свой путь до часовой отметки.

— Что ж, давайте начнем урок, — обратилась Мэг к классу.

Но не успела она открыть рот, как входная дверь приоткрылась и в класс медленно вошел Эл. Сердце ее мгновенно забилось чаще. А ведь она только что решила, что будет держать себя в руках!

— Извините за опоздание, — произнес он, и его лицо осветила робкая улыбка. — Люк не смог вовремя приехать…

Улыбка Эла — словно теплый ручеек, который заструился по сухому руслу ее души, неся жизнь и радость. Мэг изо всех сил старалась, чтобы по лицу ее нельзя было прочесть этой нечаянной радости, но чувствовала, как жаркий предательский румянец заливает щеки и шею. Но никто на нее не смотрел: все слушатели внимательно разглядывали Эла. Она пока в безопасности.

Через минуту, когда чувства успокоились и заняли свои места в соответствующих уголках взволнованной души Мэг, она решила начать.

— Вы, наверное, все знаете Эла Петерсона, уроженца этих мест. Он посетит несколько наших занятий.

Мэг собиралась сказать, что Эл будет ходить на занятия весь семестр, но подумала, что это прозвучит слишком самонадеянно. Вполне возможно, с него хватит и одного занятия. Может, он посмотрит на десяток пожилых дам и двух старичков и скажет: мне не место в этой богадельне. Или передумает заниматься сочинительством. А может быть, придет к выводу, что она совершенно несостоятельна как преподаватель.

Задернув занавес перед этими тревожными мыслями, Мэг оглядела аудиторию. Все столпились вокруг Эла. По обрывкам разговора она поняла, что все выражают ему соболезнования в связи с кончиной Уилла и выясняют, помнит ли их Эл. По выражению лица Эла можно было догадаться: он страшно жалеет, что не прокрался в класс ползком.

— Леди, джентльмены, — отрывисто сказала Мэг. — У нас сегодня много работы.

Слушатели не спеша разошлись по своим местам, и невнятный шум понемногу утих. Она еще немного подождала, пока Эл отыщет в заднем ряду место, где можно было сесть, вытянув больную ногу.

Подумать только: один мужчина, крупный, но отнюдь не великан, а впечатление такое, что в комнате стало мало места. Такая особенность была свойственна обоим братьям. Но если Уилл добивался этого за счет физического совершенства, то Эл заполнял окружающее пространство неповторимой силой своей индивидуальности.

Это вовсе не означало, что он не был физически привлекательным. Сильное тренированное тело, густые темные волосы, проницательные темные глаза — на такого мужчину многие женщины наверняка бросают призывные взгляды. И все же главное в нем — яркий, сильный характер.

— Мэг, можно вопрос?

Мэг благодарно повернулась к Мэри Элвин: наконец-то можно заняться делом.

— Конечно, Мэри. Вас интересует повествование от первого лица, которое мы не успели обсудить в прошлый раз?

— Нет. — Женщина повернулась к Элу. — А вы правда следователь по убийствам?

Не такого вопроса ожидала Мэг. Но в глубине души не возражала. Ей не помешает немного отвлечься. Все равно придется привыкнуть к тому, что Эл находится в ее классе.

— Нет, мэм. Теперь нет. Но раньше был.

Мэг вновь попыталась привлечь внимание аудитории.

— Ну хорошо. Теперь мы можем начать.

— А что у вас с ногой? — неожиданно спросил один из слушателей.

Мэг слегка возвысила голос.

— Сегодня нам предстоит обсудить авторскую позицию в произведении.

Слушатели смотрели на нее умоляюще, словно дети, выпрашивающие еще одну сказку на ночь.

— Ну хорошо, — смягчилась Мэг. — Пусть Эл ответит на этот вопрос. А потом вернемся к обсуждению авторской позиции.

Эл улыбнулся ей, а потом повернулся к мужчине, задавшему вопрос.

— Мне прострелили ногу.

— Как?

— Во время облавы.

— А что за облава? Притон наркоманов или что?

Раздался громкий скрип стульев: все слушатели повернулись, чтобы лучше видеть и слышать Эла. Эл неуверенно посмотрел на Мэг.

Она пожала плечами. Нельзя их винить за жадный интерес к новому человеку. Разве Мэг не смотрит на него с таким же восхищением?

— Расскажи об этом случае, — разрешила она. — А потом продолжим.

Только в тот день они так и не продолжили. Ее слушатели, словно юные болельщики во время встречи с кумиром, забрасывали Эла самыми неожиданными вопросами. Все время находился кто-то, кто хотел знать подробности, а потом еще и еще. К концу занятия Мэг была совершенно вымотана, но только не от педагогической деятельности. Она чувствовала себя так, будто провела нешуточный бой с собственными чувствами. Мэг была совершенно очарована рассказами Эла. Она не могла отвести глаз, когда лицо его иногда темнело, а губы сжимались в тонкую полоску: о чем он вспоминал в такие моменты, было известно только ему. Он был терпелив, когда вопросы сыпались один за другим, и деликатен, когда касались тем, которые, по его мнению, не следовало бы обсуждать. В то же время, за терпеливостью и мягкостью сквозила несокрушимая сила. В рассказах Эла не было хвастовства, но отчетливо ощущалось, что каждую минуту он был Готов жертвовать собой, если речь шла о безопасности людей.

— Извини, что так получилось, — сказал Эл, когда занятие закончилось и он, прихрамывая, подошел к столу.

Остальные слушатели ушли. Они и так задержались в аудитории больше положенного.

— Ничего страшного, — улыбнулась Мэг. — Устный рассказ — хорошее упражнение для писателя. И ты внес некоторое разнообразие в нашу довольно однообразную жизнь.

— Поверь, я не хотел срывать тебе занятия.

Такой нежный голос мог бы растопить айсберг в Антарктиде. Мэг готова была слушать его часами. Слушать и удивляться, как ему удается сметать ее баррикады и находить дорогу к сердцу. Опасная мысль! Она отвернулась и стала собирать вещи.

— Ты вовсе не сорвал мне урок. Если бы я захотела, то прекратила бы вопросы. Но всем было так интересно.

Прежде всего ей самой.

— И знаешь, — добавила Мэг, — очень хорошо, что ты согласился поговорить с внуком Мэрилин. Она уже отчаялась и считает, что ее парня уже никак не уберечь от неприятностей.

— Подумаешь! Я со столькими ребятами проводил такие беседы.

— Правда? Может быть, тебе стоит включиться в организацию молодежного центра? Этим уже занимаются городские власти.

— Нет, пожалуй. Я ведь решил начать новую жизнь. А ты выглядишь усталой.

Эл подошел на шаг ближе. Мэг это сразу почувствовала, хотя он стоял у нее за спиной.

Она пожала плечами. Ее беспокоило, что Эл подошел к ней так близко. За много лет она привыкла держать сердце в броне и теперь не хотела, чтобы кто-то видел ее беззащитной.

— В последнее время тяжело приходится.

— Из-за Уилла?

В Эле есть твердость, надежность. Мэг всегда это чувствовала, даже когда он задавал самые простые вопросы. Такой не сбежит, если придется туго.

— Пошли, — вместо ответа сказала она, перекинув сумку через плечо. — Я отвезу тебя домой.

— Спасибо, — сказал Эл. — Люк ждет меня у входа.

Мэг остановилась. Ее охватило жгучее разочарование. Она рассчитывала, что сама отвезет его домой.

— Значит, ты поедешь домой на такси?

— Да, я поеду на такси. Не хочу, чтобы ты ездила одна ночью по безлюдной дороге.

С какой стати Эл решает, что ей делать?

— Здесь не Чикаго, — заметила она.

— В маленьких городках, между прочим, проблема преступности стоит так же остро, как и в Чикаго.

Мэг чувствовала себя, как ребенок, которому обещали мороженое и не купили. Абсурдное, нелепое чувство. Какая разница, кто отвезет Эла домой — она или Люк? А, оказывается, есть разница.

— Но отсюда я езжу домой одна!

— Отсюда до твоего дома всего пара кварталов.

— Ах вот как! А сколько кварталов требуется, чтобы что-то случилось, господин страж закона.

Стоит ли так переживать? — одернула себя Мэг. Эл хочет, чтобы до дома его вез Люк. Скатертью дорога. Значит, у нее будет возможность подольше побыть с Джерри. Она уже и так весь вечер пытается убедить себя в том, что Эл для нее всего лишь знакомый, к тому же не самый близкий.

Мэг повернулась и пошла прочь, но вдруг остановилась и обернулась, испугавшись, что была груба с ним.

— Спокойной ночи, — сказала она.

Его взгляд пронзил ее насквозь. Столько чувств было в этом взгляде: страх, желание и тоска одиночества. Душа Мэг рванулась навстречу, ноги сами сделали шаг к нему. Ей до боли хотелось коснуться губами этих губ, согреть теплом эту одинокую душу, стереть холод с его лица и погасить суровый блеск глаз.

Лучше бы она не оборачивалась.

— Спокойной ночи, — повторила Мэг и бросилась прочь из комнаты.

Джерри демонстрировал свою выставочную работу по естествознанию. Мэг рассеянно рассматривала сложное сооружение, стараясь сосредоточиться на крошечных деталях.

— Очень хорошо, милый, — сказала она.

— Да я просто собрал какой-то дурацкий конструктор, — буркнул Джерри. — С этим справится любой болван.

Мэг вздохнула. Как ей хотелось забраться в постель, свернуться калачиком под одеялом и ждать, когда придет сон. Как в детстве.

Прошлой ночью она почти не спала. Как маленький ребенок, Мэг мечтала: вот если бы все было иначе, если бы в ее жизни не было Уилла. Пусть бы он оставался в газетных вырезках и на фотографиях в школьном музее спортивной славы. Но больше всего мешала ей спать детская обида на Эла.

Глупо было так расстраиваться из-за того, что он не позволил ей отвезти его домой. И почему она так нервничает. Один Бог знает. Наверное, переутомилась. Раньше ведь она никогда не злилась, когда кто-то избавлял ее от лишних обязанностей. Скорее наоборот…

— Здравствуй, Мэг.

Мэг обернулась и увидела свою квартирную хозяйку.

— Здравствуйте, миссис Хиллиард.

— Прими мои искренние соболезнования, — сказала пожилая женщина. — Какое это потрясение для тебя и для малыша.

— Мы стараемся держать себя в руках, — сухо ответила Мэг.

Женщина потрепала Джерри по щеке и произнесла еще несколько фраз, которые Мэг не разобрала. После этого она перешла к следующему столу и принялась рассматривать другие работы.

— Чего она пристает к нам? — прошипел Джерри.

— Люди просто выражают нам сочувствие, Джерри.

— Да ладно, мам. Этот тип не появлялся здесь десять лет. — С тех пор как Джерри узнал о смерти Уилла, Мэг все чаще слышала от него «этот тип» вместо «отец». — За эти десять лет хоть кто-нибудь выразил нам сочувствие?

— Нет, Джерри. Никто.

— Что же они так разволновались сейчас? Я так даже рад, что он умер. Теперь не придется гадать, приедет он когда-нибудь или нет.

У Мэг на глаза навернулись слезы. Она не знала, что делать — обнять сына или влепить ему подзатыльник.

Независимо от того, что Уилл сделал или не сделал, он был отцом Джерри. По убеждениям Мэг, это означало, что он в любом случае заслуживает уважения. Но Джерри — ее плоть и кровь. Его боль — ее боль. Почему люди не могут просто не говорить с ним об Уилле?

— Мисс Петерсон!

Рядом с ней стояла молодая рыжеволосая женщина.

— Я — учительница по естествознанию. Джерри очень хорошо даются естественные науки. Работать с ним одно удовольствие.

— Спасибо. Естествознание — его любимый предмет.

Как хорошо поговорить наконец об обычных вещах!

— Я только сегодня узнала о вашей утрате, — вдруг сказала учительница и повернулась к мальчику. — Мне очень жаль, Джерри.

— А мне совсем не жаль, — отрезал он. — Я этого типа ни разу в жизни не видел. С чего мне печалиться о его смерти!

— Джерри! — вскрикнула Мэг.

— Мне наплевать, — крикнул Джерри. — Мне совершенно наплевать!

Прежде чем Мэг успела что-то сказать, Джерри бросился вон из комнаты. Мэг хотела бежать за ним, но учительница ее задержала. Она была расстроена не меньше:

— Простите меня, ради Бога…

— Вы ни в чем не виноваты, — с горечью промолвила Мэг.

Но бедная учительница была в отчаянии. Мэг глубоко вздохнула и продолжала:

— С его отцом мы расстались еще до рождения Джерри. У моего мужа были серьезные жизненные проблемы, и он уехал, чтобы попытаться в одиночку решить их. Джерри еще года не исполнилось, когда мы оформили развод…

— Извините меня, — сказала учительница. — Я приехала в город не так давно. Понимаете, здесь все знают друг о друге абсолютно все. Иногда у меня такое ощущение, что я смотрю фильм с середины.

— Все в порядке, — заверила ее Мэг.

Наконец она смогла выбраться на автомобильную стоянку. Как и следовало ожидать, Джерри нигде не было видно. Мэг села за руль и медленно поехала в сторону дома родителей. Как только она подъехала к дому, отец вышел на крыльцо.

— Джерри у нас — сказал отец. — Мать угощает его пончиками с молоком.

Неожиданно Мэг почувствовала страшную усталость.

— У него все в порядке?

— У него-то в порядке, — сказал отец и обнял ее за плечи. — Знаешь, пускай остается ночевать. В школу ему завтра не идти. А ты отправляйся домой и отдохни как следует.

Мысль превосходная, но, усевшись в машину, Мэг безвольно уронила голову на руль. Она чувствовала себя в этот момент страшно одинокой. Что ее ждет дома? Гробовая тишина? А Мэг так хотелось сейчас поговорить с кем-нибудь. С кем-то, кто не станет лить слезы по поводу ее «горестной» утраты.

Не приняв никакого решения, она завела двигатель и поехала через весь город, через Ущелье, мимо зарослей дикой малины, мимо аллеи старых платанов к старому дому Марго. На кухне фермы горел свет, и она смело повернула к дому.

Эл, должно быть, давно уже услышал шум двигателя. Он стоял в дверях, и гостеприимное тепло его дома заструилось ей навстречу.

— Мэг?

— Да, это я. Проезжала мимо и подумала — может, тебе что-нибудь нужно?

Она явно совершила очередную глупость, приехав сюда. Нужно было сразу же мчаться домой, принять душ и лечь в постель. Зачем она навязывается Элу? Но у него такие сильные руки и такие надежные плечи, на которые так и хочется опереться…

Эл помолчал. Лицо мужчины было в тени, и Мэг не смогла прочесть выражения его глаз. Она засунула руки в карманы юбки.

— Я подумала, что ты тут один, машины у тебя нет…

— Входи, пожалуйста.

Он сделал шаг навстречу и протянул ей руку.

Это безумие. Это глупость. Но сердце Мэг трепетало, как бабочка, когда она подала руку и взошла по ступенькам. Прикосновение было легким, удивительно нежным. А ведь обычно Эл такой резкий. Наверное, просто сегодня особенный вечер. Ветерок почти летний, и воздух сладкий, душистый.

Господи, как давно она в последний раз испытывала желание опереться на кого-то! Передать кому-то хотя бы часть своей ноши!

Мэг чувствовала себя слабой, неразумной, сломленной и в то же время почти счастливой под взглядом темных глаз.

— Выпьешь чего-нибудь? — предложил Эл. — У меня есть кофе, минеральная вода, лимонад… — Он неожиданно расхохотался. — Да ты не хуже меня знаешь, что у меня есть. Ты же все сама покупала!

Мэг загадочно улыбнулась и медленно прошлась по кухне. Сердце ее все еще предательски колотилось. Она боялась признаться самой себе, для чего сюда приехала.

— Мебель смотрится прекрасно, — сказала Мэг.

— Будет еще уютнее, когда я окончательно устроюсь.

Она кивнула и села за стол, на котором лежала местная газета, раскрытая на редакционном столбце.

— Публикуют обмен мнениями по поводу строительства молодежного центра. Вот решил почитать, — объяснил Эл, кивнув на газету.

— Никак не могут прийти к согласию, — заметила Мэг.

Эл внимательно посмотрел на нее, и она, глубоко вздохнув, сказала:

— Джерри все время молчал, но наконец взорвался. Сегодня в школе, на выставке детских поделок.

— Что, переложил взрывчатки?

Мэг растерянно посмотрела на него.

— Шутка, — улыбнулся Эл. — Ты сказала: Джерри взорвался. Неудачный эксперимент со взрывчаткой. Неудачная шутка.

Она только покачала головой: сегодня ей совсем не до смеха. Слишком тяжело делать вид, будто ничего не происходит.

— Учительница по естествознанию выразила Джерри сочувствие в связи со смертью Уилла.

— Ясно.

Мэг теребила газету, загибая уголок и вновь разглаживая сгиб.

— Джерри сказал, что ему наплевать, жив он или умер.

Она вновь провела ногтем по сгибу газеты.

— Должно быть, ему действительно наплевать, — сказал Эл.

— Но ведь Уилл как-никак его отец!

— Никудышный отец.

— И тем не менее — он его отец. — Мэг оторвала крошечный треугольничек от края газеты. — Просто… — начала она.

— Просто он выражает свой гнев не слишком вежливо, вот и все.

Эл забрал у нее газету и взял ее руки в свои.

— Тяжело притворяться, что ты сильная и стойкая и что тебе никто не нужен, когда поведение малыша доказывает обратное, так ведь?

— Ко мне это не имеет никакого отношения, — резко возразила Мэг.

В ней бушевали противоречивые чувства: ей хотелось отнять у Эла свои ладони, но еще больше — прижаться к нему и забыть обо всем на свете.

Помогла привычка и здравый смысл. Опасно полагаться на чужих людей! Лучше никогда ни от кого не зависеть.

— То есть это касается меня, поскольку я мать Джерри, — поправилась Мэг, осторожно высвобождая руки из его сильных ладоней. — Но я не знаю, как ему помочь.

— Пускай выплеснет свой гнев наружу, это пойдет ему на пользу.

Мэг подошла к заднему окну и выглянула во двор. В лунном освещении сад казался таким таинственным. В природе царили мечты и обещания. Боль и одиночество отступили: придется им дождаться восхода солнца.

Она снова повернулась к Элу.

— Выплеснуть гнев? Прекрасно, я согласна, но что дальше? Я хочу помочь мальчику пережить все это и идти дальше, а не барахтаться в собственных разочарованиях.

Эл подошел к ней.

— Будь терпелива с ним, Мэг. Как-нибудь все устроится.

— Надеюсь…

— Пусть пройдет немного времени. Мы устроим по Уиллу поминальную службу. Может, в июне, в день его рождения. Похороним рядом со стариками и начнем жить дальше.

— Звучит вполне разумно.

Сейчас, когда он стоял рядом с ней, Мэг было трудно сосредоточиться. Но ее проблемы показались ей вовсе не такими уж неразрешимыми. Глаза у Эла темные, но в них — забота и ласка, готовность помочь ей, снять груз с ее плеч, только бы позволила. И она хотела позволить!

— Знаешь, привези ко мне Джерри завтра или в воскресенье, — предложил Эл. — Я тут найду, чем его занять. Поработает, попотеет как следует, от злости и следа не останется. Может, мне удастся найти с ним общий язык.

— Хорошо, я согласна, — ухватилась Мэг за эту идею.

Ведь это не значит, что она проявила слабость, правда? Ведь это для Джерри, так что все в порядке.

— Вообще-то он славный парнишка, — сказала Мэг.

— Не сомневаюсь.

Говорить больше было не о чем, хотя ее безумное сердце нашептывало о том, что они могли бы делать в такой чудный лунный вечер. Например, танцевать под этот вальс, который непрерывно звенит в ночной тиши. Глаза Эла безмолвно просили, умоляли ее остаться, но сердце Мэг оказалось сковано страхом крепче, чем она думала.

— Мне пора, — тихо сказала она.

Он кивнул и пошел проводить ее к двери. На крыльце, когда лунный свет начал вкрадчиво обволакивать ее, Мэг остановилась. Свежий весенний ветерок с легкостью разметал ее решимость уехать. В воздухе царило желание и тревожное напоминание о долгих годах одиночества. Ее воображение живо рисовало грусть отчаяния, притаившуюся в тени деревьев и только и ждущую момента, когда можно будет навеки овладеть ее иссохшей от одиночества душой. Она повернулась и… бросилась в его объятия.

Когда его губы коснулись ее губ, Мэг затрепетала. Она ощутила себя словно бы заново родившейся. На свете не было больше никого, кроме их двоих. Свежий запах ночи обволакивал их. Губы слились, тела прильнули друг к другу, сердца устремились в неведомое.

Никогда в жизни она не чувствовала себя в такой безопасности, как сейчас, в этих сильных и ласковых руках. В глубине ее существа разгоралось затаенное пламя, жажда, которая столько лет не была утолена. Она теснее прижалась к нему, упиваясь силой и надежностью его рук. Голос Эла проникал ей прямо в сердце, душа безмолвно отвечала ему.

Довольно быть одной. Довольно с ужасом ждать наступления темноты, довольно бояться одиноких ночей. Ночь — не тьма и страх. Ночь — время чудес, любви и доверия, и ей так не хватает таких ночей! Ее сердце безумно хотело сгореть дотла в огне страсти, тело так соскучилось по сладкой муке желания…

Вдруг вдалеке раздался пронзительный крик какой-то ночной птицы, и очарование вечера мигом исчезло. Мэг отшатнулась. С облегчением она ощутила, что к ней возвращается благоразумие, и огорчилась, подумав, что здравый смысл изменил ей почти на целую минуту.

— Мне действительно пора идти, — поспешно сказала она, окончательно уняв трепет сердца.

Эл не пытался удержать ее. Мэг сбежала вниз по ступенькам и устремилась к автомобилю, как к крепости. Когда она выезжала на дорогу, он помахал ей, но она так и не обернулась, чтобы взглянуть, смотрит ли он ей вслед.

Людям свойственно ошибаться, думала Мэг. И эту минутную слабость тоже, наверное, можно понять и простить.