В течение первой же недели жизни в Коламбусе нам стало ясно, что без машины никак не обойтись. Поначалу я решил ходить на работу пешком и использовать маршрутные автобусы, где это можно. На дорогу от дома до Центра биотехнологии требовалось полтора часа. Мы приехали в Коламбус 1 мая, когда еще не наступила удушающая среднеамериканская погода с порой 90-процентной влажностью при 35-ти градусной жаре, поэтому первые две недели я смог ходить туда и обратно, несомненно представляя собой какое-то «чудо» для американцев, мчащихся мимо меня в автомобилях. Пару раз я чуть было не угодил вечером под колеса. Стало ясно, что прав был Остап Ибрагимович Бендер, приговаривавший, что «машина не роскошь — это средство передвижения». Откладывать покупку автомобиля на дальний срок было нельзя.

С покупкой было связано немало треволнений. Наслушавшись разных друзей, я не знал, как поступить. Одни говорили мне, что я всё равно расколочу первую машину, так что лучше приобрести какую-нибудь развалюху за одну-две тысячи долларов. Другие говорили обратное: не стоит мелочиться с самого начала, выгоды не получить, так как плохая машина начнет сразу разваливаться, надо будет постоянно отдавать ее в ремонт, выкладывая за это сотни и сотни, а то и тысячи и тысячи долларов; головной боли будет много, а толку никакого. Наш старинный с Ниной друг Толя Хилькин, который теперь стал практикующим врачом в Нью-Йорке, посоветовал отбросить сразу идею о покупке маленькой японской машины, так как все они хлипки по своей конструкции.

— Водитель ты пока аховый, не дай Бог, вляпаешься в аварию, зачем подвергать себя ненужному риску! Купи хорошую, большую американскую машину, прочную и надежную, какой-нибудь «крайслер», «бьюик», «шевроле», или что-то в этом классе. Будешь ездить и радоваться.

Другая проблема была в том, что у меня не хватало денег на что-то приличное и я не знал, что никто в Америке не выкладывает автодилеру полностью деньги за покупку. Всё оформляется в кредит. Если у вас нет никакой истории кредита в Штатах, то случай становится более трудным, но всегда есть способ, позволяющий выйти из положения. Просто платить придется больше. Кристина Барт помогла нам и на этот раз, объяснив процедуру покупки. Тот автодилер, который будет продавать машину, объяснила она, наверняка имеет связи с представителями нескольких банков, которым только и надо заполучить клиентов.

Так оно позже и вышло на деле. Но пока надо было найти, что купить, а у меня на это ни времени, ни знаний не хватало. Помог нам наш сын Володя, которому тогда было 23 года.

Володя с мальчишества бредил машинами. Мы в Москве купили «жигули», у нас с Ниной были права на вождение, но Володя и близко нас к вождению машины не подпускал. Теперь в Штатах идея ремонта какого-нибудь разбитого и вконец списанного рыдвана овладела нашим сыном. Надо отдать должное, он разбирался в машинах гораздо лучше нас.

Непонятными нам с Ниной путями, где используя местные автобусы, ходившие с интервалами через час и далеко не во всех направлениях, то голосуя на улицах, Володя добирался до контор, где торговали подержанными машинами. Он тратил на это по нескольку часов в день. Со своим пока плохим еще английским, но с настойчивым желанием своего добиться, он приценивался, расспрашивал дилеров и в течение дней десяти стал понимать, какую машину надо купить. Однажды он примчался взъерошенным и потребовал, чтобы мы с мамой немедленно хватали такси и ехали на край города в место, где он нашел чмне замечательный, по его словам, автомобиль. Мы подчинились его напору, примчались в нужное место и увидели красавицу машину — Крайслер Нью-Йоркер темно-синего цвета, в прекрасном состоянии. Ею два года пользовался вице-президент банка Охайо, а теперь он купил себе новый автомобиль, поставив этот на продажу. Крайслер стоил немалых денег — семь с половиной тысяч долларов, но он явно этой суммы стоил, и было очевидно, что если мы его не купим, то долго он не застоится.

Я опять позвонил Кристине Барт, посоветовался с нею и далее всё происходило в полном соответствии с тем, как она предсказывала. Как только дилер убедился в серьезности наших намерений, мы прошли в большой зал их шикарно обставленной конторы, уселись за стол. Нам были выданы длиннейшие анкеты, которые следовало заполнить, дилер позвонил куда-то и через полчаса появился еще один клерк — представитель местного Хэнтингтон-банка. Сделка стала претворяться в жизнь.

У меня, как говорят в Америке, не было никакой «истории кредита», подразумевая под этим, что мы еще ничего в долг не покупали, кредитных карточек, по которым следует выплачивать долги и зарабатывать тем «историю кредита», у нас также не было. Случай для представителя банка был непростым. Первое, что он сделал, позвонив при нас в отдел персонала университета, — убедился, что я профессор университета (то, что я временный профессор, похоже, никакого впечатления на него не произвело), затем там же он выяснил размер зарплаты и убедился, что согласно требованиям банка нам можно выдать кредит, так как риск, что я не выплачу взятый у банка кредит, невелик.

Тем не менее процент, под который можно было получить кредит, был достаточно высоким, нужную сумму я мог взять в долг на пять или больше лет, и с процентами банка это влетало мне в копеечку. Ежемесячно я должен был выкладывать несколько сотен долларов. Кристина уверила меня, что это нормально и что надо радоваться такой покупке, а не пугаться.

Забегая вперед, скажу, что все-таки жить с долгом мне было неприятно. Я постарался как можно скорее, за несколько месяцев, выплатить всю стоимость машины, избежав уплаты огромной суммы на проценты банку. Этим жестом я приобрел уважение банка, который стал засыпать меня письмами с предложениями пользоваться их услугами и в будущем, причем практически в неограниченном размере («Если Вам захочется приобрести дом или другую недвижимость, если понадобятся средства на другие покупки, наш банк будет счастлив открыть Вам этот кредит», — сообщалось в письмах из банка).

Так мы оказались владельцами машины, служившей мне много лет, потом^ использовавшейся несколько лет женой сына Таней, а потом подаренной мною з «Армию спасения».

Езда на машине была для меня чистым блаженством. Конечно, я еще плохо владел навыками вождения, за что постоянно слышал раздраженные сентенции сына, если он ехал со мной, но постепенно и эти навыки накапливались. А когда поздно ночью я выходил из корпуса Центра биотехнологии, попадая из холодного кондиционированного помещения в душное пекто темной коламбусовской ночи, подходил к машине, садился в мягкое кожаное кресло, удобнее которого я так и не нашел больше ни в одной машине, заводил мотор и туг же слышал чистые тона радио, постоянно настроенного на канал классической музыки, зажигал фары и трогался с места, становилось приятно и даже торжественно. Машин в это время на улицах уже почти не было. Можно было катиться по прекрасно накатанному асфальту почти бесшумно, кондиционер в машине быстро разгонял жару, и те минут десять, которые были нужны мне, чтобы добраться до дома, поднимали настроение.