— А ну стой, чертовка мохнатая! — возглас Аргора впился в спину, заставив припустить во всю мощь лап.

Говорят, что гепарды бегают быстрее всех, а рыси… Тоже бегают, особенно когда позади несётся осатаневший заклинатель, у которого ты по-тихому умыкнула внушительную индюшачью ножку, прожаренную до золотистой корочки с сочным свежим мясом, которое ещё вчера бегало по двору и пыталось цапнуть тебя за лапу.

Да, я поступила очень опрометчиво, можно же было и попросить, но ножка лежала на его тарелке так соблазнительно, а я так давно не ела нормального мяса, что тело действовало само. Ну сколько можно продержаться на молоке, да каше? Маленькие кусочки мяса, что он вылавливал из своих порций для меня — не в счёт. Это так, на зубок!

Красивая, наверное, была картина. Раннее утро, народ уже весь толкётся на улице, а посреди всей это сутолоки, едва сдерживая слюни и сжав в зубах мясо не по размеру рта, несётся рысь, а за ней взъерошенный мужчина в домашней одежде, проклиная на чём свет стоит тот день, когда он приютил прикидывающегося невинным зверёныша.

Хотя прошло-то всего три дня. С Любавой установился вооружённый до зубов нейтралитет: я к ней не подходила, а она делала вид, что меня не существует. Аргор поначалу пытался объяснить ей, что зла от меня ждать не приходится, но быстро плюнул на это занятие. Сестрица оказалась непробиваемой.

Неожиданная преграда в виде чужих сапог из расшитого бисером тёмного бархата возникла на пути внезапно и, не успев затормозить, я со всей дури врезалась в прохожего. Даже умудрилась не выронить индейку, только встряхнула головой, пытаясь привести в порядок дыхание и задвоившееся перед глазами изображение.

Не успела я прийти в себя, как чьи-то сильные руки рывком подняли меня над землёй, перехватив под передними лапами. Смеющиеся зелёные глаза замерли напротив и внимательно разглядывали спасающуюся бегством налётчицу.

— Теперь я понимаю почему ты так печёшься о новой подопечной, Аргор, — мягкие нотки в голосе одетого в расшитую на народный манер рубаху и свободные шаровары мужчины удержали меня от попыток добывать свободу когтями.

Очень неприятно висеть высоко в воздухе, вытянувшись в сардельку, и хвост такой, что не прикроешься, бугорчик один.

— Утро доброе, князь, — раздался из-за моей спины ничуть не запыхавшийся голос заклинателя. — Это я не доглядел, дверь не запер, она и выскочила.

— С таким куском мяса и я бы куда подальше решил спрятаться, — рассмеялся местный предводитель. — Занятный зверь, не боится, ишь ты. Ладно, быть по-твоему, пусть здесь живёт, только ты её на охрану учи, пусть за детьми приглядывает. Нет у меня лишних рук за малолетками присматривать.

Под кроткую благодарность Аргора меня опустили на землю и подтолкнули в его сторону. Пришлось притворяться виноватой и, понурив голову, плестись к заклинателю. Убегать-то уже и некуда, такая толпа вокруг собралась, что и прохода не осталось.

— Да где ж это видано, князь, — раздался откуда-то сбоку возмущённый голос. — Хищник и детей охраняет? Нападёт на них, покалечит, вона как в индюшку-то вцепилась, что и не отымешь!

— Ты, Ирга, наперёд дел-то мнение не высказывай, — жёстко осадил неспокойного жителя повелитель. — Злого зверя сразу видно, а эта вон какая смирная. Обживётесь ещё друг с другом-то. Я своё слово сказал, кто не согласен, в обход вечером пойдёт, всё ясно?

Князь обвёл хмурым взглядом задумчивые и недовольные взгляды жителей, но возразить никто больше не посмел.

В паре шагов от Аргора меня настиг странный тухлый запах, с силой впившийся в нос и заставивший чихнуть. С трудом добытый желанный кусок полетел куда-то в сторону, а назойливый запах лишь усиливался, отбивая аппетит. Прижав нос к земле, я принялась изо всех сил его чесать передними лапами, но чих лишь усиливается.

— Мира? — недоуменный голос заклинателя потонул в раздавшемся со стены звуке рога.

— Волна! — ужас в голосах бросившихся врассыпную жителей на мгновение привёл меня в чувство.

— Мира, в дом! — окрик Аргора и чувствительная хватка в районе загривка подтолкнувшая меня в нужном направлении не дали ослушаться.

Сдерживая дурноту и чихоточные позывы, я бросилась вслед за мужчиной. Любаву мы застали уже на пороге дома.

— Миру забери с собой! — не терпящим возражений тоном на ходу крикнул Аргор.

— Да нешто зверь себе укрытие не найдёт? — испуганно заголосила сестра заклинателя.

— Забери! — рявкнул мужчина, не оставив Любе выхода.

Аргор впихнул меня и Любаву в чулан, внутри которого оказалась ещё одна дверь в комнату без окон и захлопнул её за нами, а сам остался снаружи. Топот удаляющихся по лестнице ног затих вдали и мне уже ничего не оставалось как ждать в недоумении.

Люба скорчилась на полу в углу комнаты и вертела в руках деревянную фигурку, нашептывая что-то себе под нос.

Запах в странной комнате почти не ощущался. Толстые стены, напоминали убежище внутри дома. Кошачий глаз видел в опустившейся вокруг темноте скупую обстановку из пары тюков для сна на полу и сундука, из которого доносился едва ощутимый аромат вяленого мяса и сухофруктов.

Глухой стук где-то снаружи дома взбудоражил женщину, а внезапно усилившийся гнилостный запах поднял шерсть у меня на загривке. Он проникал сквозь невидимые щели и окутывал комнату, разъедая чувствительные ноздри и слезящиеся от тошнотворного аромата глаза.

Удар в дверь вызвал у Любы едва слышный всхлип ужаса. Стараясь не напугать её ещё больше, я осторожно подошла к ней и легла рядом, устроив свою голову у Любавы на коленях. Бояться лучше вместе. Узкая ладошка, готовая в любой момент ретироваться, зарылась длинными пальцами в мой мех.

Удар в дверь повторился, а после него будто мощные когти вонзились в твёрдое дерево, скрежеща и царапая его изо всех сил. Мурашки табуном пронеслись по телу, окончательно встопорщив мех.

Что-то сильное и настойчивое рвалось к нам. С ужасом я поняла, что вижу в двери просветы, которых там раньше не было и длинные чёрные когти делают их всё больше.

Страх за Аргора на миг пересилил собственный. Любава тихо подвывала рядом, сжавшись от безысходности.

Так вот от кого в домах убежища понаделаны, почему-то я не сомневалась, что и в другом жилье есть укрытия подобные нашему.

Когти подцепили одну из расшатавшихся досок и дернули, вырвав её вместе с гвоздями. Дальше дело пошло легче.

Ну и где хваленый адреналин в экстремальной ситуации? Откуда он выделяется? До сих пор я лишь холодела от мрачных предчувствий.

Никаких средств защиты в комнате не обнаружилось, может и были, но Любава оказалась не помощницей. Казалось, она смирилась с тем, что может произойти и всё нашептывала что-то на фигурку, странно раскачиваясь.

Кажется, я поторопилась давая себе обещание, что обязательно выживу. Но и сдаваться не собираюсь.

Поднявшись с пола, я загородила собой скорчившуюся на полу сестру заклинателя. Лапы, будто ватные, едва держали мой вес. А существо между тем разрушило последнюю преграду и ввалилась в помещение, распространяя вокруг тлетворный запах.

Больше напоминающее когтистую массу в последней стадии разложения, оно двинулось навстречу. Противопоставить ему я могла лишь собственные когти и зубы.

Стараясь не раздумывать, бросилась вперёд, нацелившись на то место где должно быть горло. Если там ещё течёт кровь, то пережатые артерии лишат монстра жизни, а если нет — я по крайней мере пыталась.

Зубы погрузились в мягкую склизкую плоть и сырое мясо уже не показалось таким противным. Сжав челюсти, я повисла на шее превышающего меня раз в пять существа.

Острые когти проникли в моё тело, оставляя кровавые росчерки рядом с едва зарубцевавшимися проплешинами в память о чёрных волках.

Может и в этот раз повезёт и какой-нибудь знахарь или ведарь, как их здесь называют, поможет выкарабкаться из тьмы.

Удары обрушивающиеся на меня со всех сторон постепенно становились слабее, как и моя хватка. Если разжать челюсти, вряд ли я смогу заставить себя снова сомкнуть их на этом истлевшем куске плоти. Наконец настал момент и существо дернулось последний раз и упало на пол, утянув меня вслед за собой.

Слабость и тошнота изматывали остатки сознания. Какой-то шорох где-то на границе слуха и голоса, которые было невозможно разобрать, на мгновение напомнили о том, где я нахожусь.

Сильные руки уверенно, но мягко сдавили основание челюстей, заставляя бросить отвратительный кусок плоти, тут же брызнувший кровью.

— Мира… — полный отчаяния голос заклинателя заставил потянуться к нему и уткнуться испачканным носом в такую же грязную ладонь.

Аргор осторожно поднял меня на руки и вынес наружу, туда где уже полыхали разведенные костры, а к ним стягивали ещё с десяток гнилых туш. В дом Любавы кинулись сразу несколько человек, видимо, забирать моего противника.

Быстрые, чуть резкие шаги заклинателя встряхивали меня в его руках, напоминая о том, что я ещё жива.

Самый последний дом возле крепостной стены встретил родными запахами трав. Маленькая одноэтажная лачуга с одной комнатой напоминала дом деда Михася, вот только того самого знахаря здесь не было. Да и вообще никого не было.

Аргор осторожно уложил меня на стол и принялся суетливо возиться среди ящиков и мисок. Вернувшись через пару минут, он начал втирать в раны резко пахнущую полынью и смолой мазь. От густой жижи шерсть стала липкой и тёмной.

— Потерпи, — встревожено прошептал Аргор. — Эта мазь всю заразу вытянет и кровь остановит. Потом промыть нужно будет.

То ли от ран, то ли от мази жестокий зуд просто изводил скрытую под мехом кожу.

И кто первый придумал, что попасть в другой мир — всё равно, что очутиться в сказке? Дворцы, принцы, фамилиары, магический дар… Я бы не отказалась, да вот только моя сказка оказалась далеко не доброй.

Мужская рука осторожно почесала сводящее с ума место на шее сразу под ухом, отвлекая от настойчивого зуда. Довольное горловое мурлыканье напугало меня больше, чем вид ран, которые я заметила, интуитивно потянувшись за лаской.

Заклинатель провозился со мной несколько часов, в течение которых я периодически уплывала в беспамятство.

Из тех скупых обрывов фраз, что доносились до моего разума, я поняла, что Аргор должен был стать ведарем, как дед Михась, но способности к пониманию животных поставили крест на том деле, к которому лежала душа и о котором он мечтал, будучи подмастерьем старого знахаря.

Наложив повязки, мужчина так же осторожно, как и прежде устроил меня в кольце своих рук и отнес обратно к Любаве, чей дом уже очистили от следов происшествия и лишь лёгкий гнилостный запах напоминал о случившемся.

— Она живая? — встревоженный голос пришедшей в себя Любы нарушил уют комнаты, где поселил меня Аргор.

— Оклемается к утру, — угрюмо ответил брат, вынимая из шкафа чистое бельё.

— Она мне жизнь спасла… — Любава подняла на меня свои опухшие от слёз карие глаза. — Дикая, ничейная, а даже не думала…

— Завтра спасибо скажешь, — устало ответил Аргор, увлекая сестру прочь из комнаты. — Сейчас ей покой нужен.

От вернувшегося через некоторое время мужчины пахло исподволь ставшим родным травянистым ароматом, которым пах и старый знахарь.

— Вурдалаки это, Мира, — заклинатель устроился рядом и осторожно гладил мой мех. — Никто не знает когда это началось. Кто-то говорит как пути перекрыли, так нечисть и полезла, а кто-то считает, что они всегда были. Знаю только, что все княжества окружены дебрями непролазными, а где пройти можно, там нечисть живёт. Кто заклинал своих, кто договаривался, а мы вот так живём.

Аргор замолчал на несколько минут, размышляя о чём-то своём.

— Пропадают они на болоте, — наконец, горько обронил мужчина. — Женщины, дети, мужчины. А потом возвращаются за родными своими, чтобы с собой забрать. У Любавы муж там пропал в прошлом году, сегодня вернулся вот, когда ждать перестала и вздрагивать при каждом стуке. Их только сжечь можно, чтобы убить до конца. Да только жизнь ли это, чтобы убивать её? Уничтожить бывших когда-то родными. Тяжело это, Мира.

Эта ночь для нас троих оказалась тяжёлой. У меня нещадно зудела кожа вокруг затягивающихся ран, заклинатель подскакивал с постели от каждого моего шороха, будто хотел убедиться, что я все ещё здесь, да Любава заходила то воды принести, то молока, то просто рядом посидеть и убедиться, что сама жива.