Улица, что начиналась прямо от пирса, называлась Радужной, кто-то озаботился повесить табличку на стену ближайшего и судя по всему пустующего дома. Ничего радужного в этот хмурый день в серой дорожной пыли не было, разве что…

– А здесь теплее, чем в Сиоли, – констатировал Оли, расстегивая куртку. – Там везде лежит снег, а здесь его нет, и идет дождь.

– Разлом близко, – ответил ему Отес. – Грязевые вулканы и еще Девы знают что, – совершенно непривычно закончил объяснять наш умник.

– Мистер Гиро прав, – согласился милорд Виттерн. – Мерьем перестаньте всхлипывать и жаться к ограде. Никто здесь вас не съест. Если не можете идти, лучше останьтесь на судне, вернетесь вместе с рыцарями. Мистер Лорье перестаньте оглядываться, нас никто не преследует. Астер… – Я вздрогнула. – Отпустите подругу, она того и гляди лишится чувств от вашей хватки. Не учебная группа, а дети малые!

Жрица в очередной раз хихикнула. Никакого воспитания, как бы сказала матушка.

Странная это была прогулка, сперва, мы нерешительно топтались на месте, потом, брели друг за другом словно овцы на заклание. Вздрагивали от любого крика найки, не в силах ни на мгновение забыть, где находимся. Каждую минуту то один то другой ученик поднимал голову к небосводу, словно солнце в любой момент могло выкинуть каверзу и прыгнуть к горизонту.

Улица то ныряла вниз, то снова поднималась в гору, гигантские судна скрылись в низких свинцовых облаках. Мэри споткнулась и вцепилась в руку поддержавшего ее учителя, Оли спугнул роющуюся в отбросах птицу. Дома мало помалу становились все ухоженней, развалюхи сменились обитаемыми постройками, потом стали появляться двухэтажными, с крохотными садиками.

Первой остановилась Рут, что шла рядом со жрицей, на нее натолкнулся Коррин. Гэли вскрикнула, указывая рукой вперед, и я замерла на месте рядом с ней. Даже герцогиня не сдержала удивленного вздоха.

Дорога до этого уходившая вверх обрывалась на холме, а дальше… Дальше начиналась булыжная мостовая, спускающаяся к жилым кварталам Запретного города, к его центру, лежащему в низине, словно пирог на блюде. Он походил на слоеный корж, который разрезала неумелая рука служанки, от чего линии – улицы казались не прямыми, а немного изломанными, словно их прокладывал нетрезвый градостроитель. А в центре в самом сердце города стоял дворец, и все виденное мною раньше меркло и рядом с ним.

– Отчасти я понимаю привязанность князя к этим местам, – протянула Дженнет.

Едва замечая, что делаю, я согласно кивнула.

Дворец был не просто большой, он был огромный, занимающий территорию двух-трех городских парков, но при этом каким-то легким, будто вырезанным изо льда, казалось, дыхни и он растает.

– Как глазурь на торте, – прошептала Гэли.

Темные, словно отлитые из стекла стены отражали солнечные лучи, купол похожий на тот, что установили в храме богинь в Эрнестале, венчал направленный прямо в небо серебряный меч. Оружие Небесного война, первого князя. И его первый дворец. И последний. Дворец, в котором по слухам он никогда не жил, предпочитая первый форт любым хоромам. И все же эти «хоромы» были подавляюще красивы. Как и соседние.

– Никогда не думала, что увижу Жемчужину Альвонов, – пробормотала герцогиня, глядя на соседствующее с дворцом здание. Белоснежное и воздушное, как безе поданное к чаю. Оно тоже было украшено куполом, но гораздо меньшим, чем на княжеском дворце. На шпиле резиденции герцогов, задрав голов к небу, сидела белоснежная лисица, знак рода Альвонов Тридов.

– Дом памяти Хоторнов, – хрипло проговорил Мэрдок указывая вправо. Внешне он оставался спокоен, даже почти равнодушен, я в жизни не видела его столь взволнованным, как в тот день, когда он смотрел на шпиль серого здания, на котором восседал раскинув крылья орел. Казалось, птица вот-вот увидит добычу и сорвется в полет. – Это стоит того, чтобы спуститься сюда.

– Я тоже так подумал, – тихо ответил магистр.

– Смотрите это же… – указала Мерьем на серый замок, похожий на те, которые лет пятьсот назад брали штурмом рыцари. Ни купола, ни позолоты. Высокие гранитные стены, узкие, как бойницы, окна, кованная подъемная решетка. По обе стороны от арочного входа замерли каменные звери, его вечные охранники. Звери, которым кто-то походя снес головы.

– Серый чертог Муньера, – закончил за нее Милорд Виттерн, – Род истреблен, а замок до сих пор стоит.

– Они что, там осаду держали? – спросил, разглядывая обвалившуюся южную стену замка Оли.

– Есть легенда, что последний из полуночных волков…

– Кто? – спросила Рут, позволив себе перебить учителя.

А меня кольнуло странное чувство повторения или даже узнавания, словно я уже когда-то стояла так, смотрела на эти серые стены.

– Полуночные волки – так называли Муньеров. Волк – зверь их рода, – ответил вместо учителя Отес. – Очень старый род, когда-то бывший очень сильным.

– Именно так, мистер Гиро, – согласился Йен Виттерн. – А вам, мисс Ильсеннинг, нужно подтянуть генеалогию и геральдику. Надеюсь, новый преподаватель по этикету этим займется.

– А что за легенда? – спросила Гэли.

– Легенда не очень красивая, – продолжил рассказ учитель. – Спасаясь от убийц последний из рода Муньер с частью рыцарей успел добраться до Серого чертога и дорого продал свою жизнь. Об этом даже песню сложили, но она тоже давно забыта.

– Это же глупо, – фыркнула Дженнет, – Чтобы взять штурмом такую глыбу понадобится целое войско. И как минимум три дня. Сами же сказали, одна ночь здесь делала людей другими, поутру им просто стал бы неинтересен ни замок, ни его хозяин, который, наверняка, вышел бы сам. И они одной дружной компанией отправились бы на осмотр достопримечательностей.

– Может так, а может и нет. Мы видим то, что видим. Замок штурмовали после исхода людей. Подробности история не сохранила, только песню, – подвел итог магистр.

Мы молчали, разглядывая дворцы знати, что окружали замок князя, слово воины-телохранители. На каждом красовался знак рода. Рысь Стентонов, сова Оуэнов, кабан Виттернов, змея Астеров и еще с десяток животных. И все с головами. Кроме волков.

– Когда-то это место называли золотым кварталом, – продолжил Йен Виттерн. – Но если подойти ближе, то увидишь, что позолота давно облетела, а мрамор стен растрескался и порос вьюном.

– А мы подойдем? – все так же напряженно спросил Мэрдок.

– Нет, мистер Хоторн, не подойдем. Наш путь лежит на восток, вон к той мачте. – Магистр указал на теряющуюся вдалеке вышку для дирижаблей, – Заденем город всего лишь краем. Илу, теряем время. – Учитель кивнул жрице, и та пошла вперед.

– Говорят, где-то там зал стихий, куда запрещено заходить магам без сопровождения князя, – завистливо проговорил Оли и, бросив взгляд на золотой квартал, начал спускаться по улице следом за жрицей.

– А почему запрещено? – спросила Мэри.

– Потому что магия, что течет в нашей крови, там оживает. И никому не под силу сдержать ее кроме затворника, – ответила герцогиня.

– Его еще называют залом камней, говорят, он выложен им от пола до потолка, – серьезно добавил Коррин и тоже двинулся за сокурсниками.

– Это уж точно сказки, – натянуто рассмеялась Рут.

– Что это? – шепотом спросила Мерьем оборачиваясь.

Я тоже повернула голову, и на минуту холод нехорошего предчувствия ужом скользнул под кожу, заставляя поежиться. От западной вышки стартовал дирижабль, его очертания уже терялись среди облаков, но в самое первое мгновение мне показалось, что этот тот самый, на котором мы спустились из Академикума. Но этого не могло быть. Наш будет дожидаться рыцарей, как их судно будет дожидаться нас.

– Это наверняка, грузовой «Пути Лантье», – ответил магистр. – Хватит пугаться собственной тени. Идемте, леди Вири и вы леди Астер, времени осталось не так много.

Улицы становились все оживленнее, появились мелкие лавки и стеклянные витрины. Булочник в белом переднике подмигнул Мэри и приглашающе указал на дверь пекарни. В сыроварне напротив дородная матрона выставляла на прилавок головки сыра, а маленькая девочка с большим бантом на макушке, пыталась вытащить из-под них кружевную салфетку и запихать в рот. Мужчина вез полную тачку камней, несмазанные колеса скрипели. Нас обогнал мальчишка в расстегнутом пальто, с вихрастой головы слетела кепка. Пацан нагнулся, подбирая головной убор, бросил краткий взгляд на жрицу и побежал дальше, явно не собираясь кусаться, как наверняка думала вздрагивающая Мерьем.

Люди улыбались и склоняли головы, иногда что-то кричали вслед. И никаких черных медведей. Пока, во всяком случае.

Первым расслабился идущий сразу за жрицей Оли, походка которого перестала напоминать иноходь деревянного пони. Потом Мэри начала что-то вполголоса рассказывать Таре. Я взяла Гэли под руку, в шутку указав на мастерскую, на вывеске которой были нарисованы катушка ниток и игла. Только похода по швейным мастерским Запретного города нам и не хватало. Даже Рут перестала вертеть головой, как флюгер на доме садовника. Мэрдок разжал ладонь, что неосознанно все время держал на рукояти рапиры. Последней перестала всхлипывать Мерьем и даже герцогиня брезгливо отбросила с мостовой на обочину высохшую капустную кочерыжку.

– А почему нигде нет собак? – спросил Оли проследивший, как капустный огрызок подкатывается и исчезает в сточной канаве. – И кошек?

– Рад, что вы перестали вспоминать небылицы и начали думать, мистер Ревьен, – ответил милорд Йен, за локоть которого все еще цеплялась Мерьем.

– Нет не только собак и кошек, – задумчиво добавил Коррин. – Нет ни крыс, ни свиней, кур, лошадей. Ни одной скотины, кроме человека.

– Сколько мы уже идем? – спросила я у Гэли, но та только пожала плечами. – А до сих пор не видели ни одной повозки, лишь тот мужик с тачкой? А мобили? – Я обернулась к учителю, – Почему нет мобилей?

– Местные не умеют управлять мобилями, – кивнул магистр. – И не проявляют ни малейшего интереса к учебе или к покупке оных. Они также не ездят на телегах и каретах, даже князь вынужден передвигаться по городу сам.

– Но почему? – удивился Оли.

– Потому что, мистер Ревьен, – магистр Виттерн поравнялся с Мэрдоком, снял со своего локтя ладонь Мерьем и «передал» девушку графу. – Здесь нет лошадей, которых можно запрячь. Даже коз и тех нет. Не приживаются в Запретном городе никакие животные, кроме серых наек. – Мужчина проследил взглядом за грузной птицей взлетевшей с обочины.

– Как так? – снова спросила Рут. – Крысы, тараканы и люди живут везде, так наша кухарка говорит.

Дженнет сморщила нос, подбирая подол платья и обходя большую лужу.

– А этого мы тоже не знаем, – жизнерадостно ответила жрица. – Кошки сбегают сразу, стоит только открыть транспортировочный ящик, без которого вы кису сюда вообще не довезете, удерет раньше, исцарапав любимой хозяйке руки.

– А собаки? – поинтересовалась Мэри.

– Собаки оказались покрепче. Одно время их даже завозили, но потом… – Девушка поморщилась. – В один день они все как по команде взбесились. Разом. Пришлось отстреливать.

– Та же ситуация и с лошадьми, – вставил учитель, – Крыс даже не проверяли, но ни в одной булочной, ни в одном амбаре вы не найдете и следов грызунов.

– Так может, это и неплохо, – заметила Рут.

– Так может, ты здесь себе и домик присмотришь? – высказалась герцогиня.

А мужчина что шел нам навстречу, склонил голову и коснулся пальцем старомодного котелка.

– Тогда откуда это все? – спросил Отес, останавливаясь напротив мастерской цирюльника, – Молоко? Масло? Хлеб? Мы говорим об амбарах и грызунах, но где тут сеять, в конце концов?

– Хороший вопрос, мистер Гиро, – согласился учитель. – В дне пути на север есть деревушка, вообще-то сейчас разросшаяся в большое село, что живет за счет поставок продовольствия в Запретный город. Молока, масло, яйца, что-то там еще, – пожал плечами магистр, – свозят к северным воротам, но в город не заходят. Местные сами забирают товар на торжище. – Он указал рукой куда-то за золотой квартал. – Остальное завозят дирижаблями, хоть и дороговато выходит.

– По крайней мере, есть способ избавиться от этой язвы на Чирийском хребте, – лениво проговорила герцогиня, – Перекрыть поставки продовольствия на полгода и дело с концом.

– Ваша доброта, леди Альвон Трид, не знает границ, – процедил учитель. – Надо подать эту идею магистрам. – Он говорил спокойно и рассудительно, лишь рука рассеянно коснулась эфеса рапиры. – Интересно, как к этому отнесется князь? – Улыбка Дженнет увяла. – Я понимаю, на простых людей вам наплевать, но затворнику вы сами готовить будете? Как на это посмотрят остальные? Те, кто оставили здесь члена семьи? И пусть местные помнят о родных смутно, то эти самые родные на память не жалуются. Вряд ли вам позволят устроить массовый голод, верно, леди Миэр?

Подруга вздрогнула, но не ответила.

Из мастерской выше по улице вышел брадобрей. Поздоровавшись с мужчиной в цилиндре, жестом предложил тому присесть на один из стульев под навесом.

– А чирийское железо кто будет к Разлому таскать и заговаривать? – уточнил у герцогини Оли. – Если местные перемрут, мы останемся без клинков.

– Не останемся, – ответил ему Отес.

– Самое распространенное заблуждение, – согласился с парнем учитель, – Что путь черного железа лежит через Запретный город.

– А это не так? – спросила я.

– Нет, леди Астер, не так. Металлы закаляют в Разломе, а не в Запретном городе. – Усмехнулся учитель, поворачиваясь ко мне изуродованной щекой. – Путь черного железа лежит в стороне. Восемьдесят процентов чирийского металла поставляют от врат демонов, остальные двадцать идут через Гиблый перевал, поэтому…

– Запретный город нам не нужен, – сказала Мэри и испугалась собственных слов. Мэри.

– Именно так, мисс Коэн, – процедил учитель, а девушка смутилась. – Но для остальных все едино: черное железо, Разлом, Запретный город, Проклятые острова, Врата демонов – все это где-то там далеко на севере. Далеко и одинаково страшно. Но пусть это останется между нами, а то герцогиня и вправду подаст отцу мысль избавиться от местных жителей.

– Я всего лишь сказала, что есть способ, – недовольно пояснила Дженнет. – И все!

– Этот способ не сработает, – неожиданно вставила жрица, – Местные могут покидать город. Они просто не хотят этого делать. А в этих лесах, – она посмотрела на горы, – полно живности, и умелый охотник без еды не останется. Мертвые и выпотрошенные звери обычно с радостью пересекают городскую черту и ведут себя на удивление тихо.

– Я поняла. – Раздраженно дернула плечом Дженнет.

– Вряд ли, – печально сказал магистр и взмахнул рукой, приказывая продолжить движение.

Брадобрей накинул на присевшего мужчину полотенце и достал сверкающее лезвие.

– Как-то странно я себя здесь чувствую. – Рут поежилась. – Словно в лавке кукольника, только марионетки не маленькие, а в полный человеческий рост. Люди ходят, говорят, торгуют, но… – девушка не договорила.

– Словно все это спектакль, – прошептала Гэли. – А мы в нем зрители. Все остальное время они, – она посмотрела на цирюльника и его клиента, – Лежат в своих домах – коробках в ожидании, когда их извлекут.

Брадобрей что-то сказал клиенту, и они рассмеялись.

– Как лубочная картинка на стене, – прошептала Мэри.

И в этот момент цирюльник поднял голову и посмотрел на меня. Будто услышал. Посмотрел и лезвие в его руках, ожило и описало дугу вокруг пальцев, словно металл вдруг расплавился и стал подчиняться малейшему их шевелению. Таким быстрым оно было. И таким знакомым.

На меня так уже смотрели, пусть тогда взгляд был мимолетным, но лезвие так же ластилось к пальцам того, кто его держал. Тогда это был слуга моего отца, сейчас же…

Брадобрей опустил голову и снова заговорил с клиентом. Бритва снова стала бритвой, а тень, на миг промелькнувшая в глазах мужчины, исчезла. Да и была ли она на самом деле?

Все произошло слишком быстро. Я заморгала. Может, мне все это привиделось? Как говорит маменька, все болезни от нервов: и простуда и обмороки.

– Лубочная – восточная – чесночная, – нараспев произнес Оли. – Без разницы. Улечу и думать забуду.

Мерьем рассмеялась, пусть и слега нервно.

– Напомните мне прочитать для вашей группы лекцию на тему: Массовая истерия и ее последствия, – серьезно сказала жрица.

– Иви? – подруга потянула меня вперед, а я поняла, что все еще стою и пялюсь на цирюльника, который уже невозмутимо бреет клиента. – Иви, все в порядке?

– Не знаю… Да, просто задумалась.

– Давайте-давайте, осталось всего ничего. – Магистр Йен указал на возвышающуюся над кварталами мачту. Из-за низких облаков сложно было понять, сколько к ней пришвартовано судов и пришвартовано ли вообще.

Всего полчаса, и я улечу отсюда. Сейчас даже болтающийся в воздухе дирижабль, казался мне надежнее этой земли под ногами. Не одну меня одолевало такое желание, потому что теперь шли быстро, лишь изредка поднимая взгляды к домам и тут же опуская их. Через десять минут мы услышали звук текущей воды, а еще через три вышли к каменному мостику. Кричали найки. За первым каналом перечеркивал мостовую следующий, а потом еще один и еще, пахло водой и тиной.

– Эту часть города изрыла вода. Река Чиять берет свое начало в горах, но выходит на поверхность только здесь в Запретном городе, а потом снова ныряет под землю. Местные не любят этот район, так же как и золотой, – пояснила жрица, первой ступая на мост.

– Почему? – спросила я.

– Мы не знаем, словно кто-то объявление в газете дал: грядет наводнение, просьба не занимать дома на восточной улице.

Я посмотрела на темные окна, они и впрямь были грязными, правда вон тот дом кажется жилым и этот…

– Там в окне женщина, – указал рукой Оли.

– Численность населения медленно, но растет. Естественная миграция отсутствует. Домов, оставленных жителями, после… – Магистр задумался и спросил: – Кто скажет мне, когда этот город покинули жители?

– Примерно через пятьсот лет после образования Разлома, – выкрикнул Оли.

– А если точнее то, через четыреста девяносто один год, – поправил его Отес. – Говорят, без видимой причины бросили все, что не могли увезти или унести, ушли через перевал Ветров. Дошла лишь треть.

– Именно так, мистер Гиро. Так вот, дома постепенно заселяются, приводятся в порядок или разрушаются, но когда-нибудь закончатся даже развалюхи и жителям придется селиться здесь. Собственно, они уже селятся. Альтернатива только строить.

– Ну нет, – фыркнула Дженнет. – Если, не дай Девы, останусь здесь, то я предпочту золотой квартал и жемчужину Альвонов.

– То есть вы хотите сказать, раньше эта земля не держала людей? И не отнимала у них память? – спросила Мэри.

– Отвечайте, мистер Гиро. – Улыбнулся учитель, – Раз уж начали.

– Сперва нет. Раньше, до исхода людей, жить так близко к Разлому считалось чуть ли привилегией. Построить дом рядом с первым дворцом князя было престижно. Потом случился массовый исход, и город опустел. Несколько десятилетий это место пустовало, но в пятьсот пятьдесят первом году от образования Разлома, здесь пропал целый отряд. Вернее, все думали, что он пропал, а они просто решили остаться.

– Так они и заявили прибывшим им на выручку наемникам, – добавил Отес. – Видимо, меценат этого предприятия озаботился послать.

– Что за отряд? Что за наемники? – спросил Коррин.

– Охотники за сокровищами, из тех, кто думал поживиться в брошенных дворцах знати, – ответил магистр.

– Грабеж дело выгодное, – пробормотала Гэли.

– Но и второй отряд на свою беду решил заночевать на этой гостеприимной земле, – продолжал парень. – Когда магистры заподозрили неладное, тут уже обживалось пять десятков человек. Они слышать не хотели ни о возвращении, ни о сокровищах знати.

– Смотрите, кто идет! – прерывая рассказ, закричал Оли, первым минуя мост и взбегая на следующий.

Нам навстречу шла группа рыцарей. Такая же первая группа первого курса. Мечи, плащи, метатели на поясе, на ком-то кольчуга, на ком-то нагрудник, у одного даже шлем. Полное снаряжение они тоже поняли по-своему.

Первым напротив Оли остановился Вьер и тут же получил тычок в плечо от друга.

– Живой? – спросил Оли.

Бывший сокурсник с тоской посмотрел на нашу группу, потер свежий синяк на скуле и ответил:

– Не уверен.

Вьер не сдал экзамен за первое полугодие и по всем правилам его должны были отчислить. Какими правдами и неправдами парень смог уговорить совет оставить его в Академикуме, неизвестно, но уговорил. Его перевели на факультет рыцарей, раз уж его магия, спряталась так глубоко, что теперь до нее не могли достучаться даже магистры.

Я вспомнила его зеленую жижу на экзамене, улыбнулась и… Встретилась взглядом с синими глазами и забыла про все на свете. Про Запретный город, про тень демона, про странности местных жителей и жирных серых наек, про учителя и одногруппников – про все.

Как давно я не видела Криса? Несколько недель? Месяц? А казалось, что целую вечность. И даже успела забыть насколько пронзителен его взгляд, насколько он лишает равновесия, насколько…

Вру, ни на минуту не забывала. Почему так? Почему любовь – это не серенады под окном, а вот такие вот украденные у судьбы секунды? Почему влюбленный, получив такую малость, чувствует себя так, словно ему подарили весь мир. Мне подарили. Когда Крис рядом, стоит и вот так смотрит, вся Аэра принадлежит мне.

– Иви, идем, – зашипела Гэли, – На нас смотрит милорд.

И я пошла. Каждый шаг приближал меня к рыцарям на мосту. Подруга говорила что-то еще, магистр поздоровался со старшим рыцарем, что вел группу молодых людей. Дженнет хмыкнула. Отес о чем-то думал. Мэрдок… Не знаю, было не до него. Мы поравнялись с рыцарями. На один миг мы с бароном оказались друг напротив друга, и он поднял руку, касаясь непокрытой головы, словно приветствуя, а потом опустил ее. Шаг и мы разминулись. Вот и все. Один взгляд, несколько секунд на расстоянии вытянутой руки и ни одного слова. Это жестоко! Так и тянуло разреветься от несправедливости.

Я не выдержала и оглянулась. Кристофер все еще смотрел на меня. Не отвернулся по обыкновению, не пошел дальше. А смотрел вслед, словно хотел… Хотел… Сердце забилось.

– Иви, я не могу тащить тебя, – сквозь зубы произнесла подруга, и я лишь на миг отвела взгляд от Криса, увидела, как минут мост Мэрдок, а когда оглянулась снова, увидела лишь спину удаляющегося рыцаря и догоняющего группу милорда Виттерна.

– Он чем-то встревожен, – шепнула Гэли. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, она говорит не о бароне Оуэне. – Что-то ему сильно не понравилось в сопровождающем рыцарей магистре.

Она проводила взглядом обогнавшего нас учителя. Милорд Йен подошел к жрице и начал что-то обеспокоено ей объяснять. Я снова оглянулась, но «моего» рыцаря уже не было видно.

– Что в нем может не понравится?

Вместо ответа Гэли приложила палец к губам, так как мы как раз поравнялись с учителями.

– Кто изменил расписание? – спросил у жрицы Йен Виттерн. – Должна была спускаться другая группа рыцарей.

– Не имею ни малейшего понятия. Это наверняка в Ордене напутали. – Пожала плечами девушка. – Да и какая разница, что одна группа, что другая.

– Вы не понимаете. – Учитель посмотрел на нас, взял жрицу под локоть и повел вперед. – Для этой группы предусмотрена совсем другая программа.

– Что происходит? – спросил Мэрдок.

– Не знаю, – ответила я.

– Милорд Йен чем-то недоволен, – добавила Гэли.

– Это мягко сказано, – вставил идущий справа Отес. – Он почти в ярости. Видимо что-то не так.

– Хм… – Мэрдок поднял брови и повторил слова магистра Игри: – Если вам показалось что что-то не так…

– Что-то очень сильно не так, – закончила я.

– Именно, – согласился парень и, сделав шаг вперед, позвал: – Милорд Виттерн.

Учитель недовольно обернулся. Напуганная жрица переступала с ноги на ногу. Я увидела, как рука Мэрдока скользнула за спину под куртку и сжалась на рукояти ножа. – Что-то случилось?

Мерьем на всякий случай всхлипнула.

– Ничего такого, чтобы казалось вас, мистер Хоторн, – недовольно ответил учитель.

– И все-таки… – не отступал Мэрдок.

– Пожалуйста, скажите нам, – попросила Мэри.

– Что не так с этой группой? – спросила я.

Учитель разглядывал наши лица с таким видом, словно никак не мог решить рассказать нам или выпороть розгами. Жрица натянуто рассмеялась и уже собралась ответить вместо милорда Виттерна. Ответить несомненно что-то пренебрежительное, где главными словами будут: «истерия» и «мнительность», а может, очередная угроза внеплановой лекцией.

– Не надо, Илу, – остановил ее учитель. – Проще сказать, чем объяснить, почему это не их дело. Ты сама видела, как легко они впадают в крайности.

Он посмотрел на всхлипывающую Мерьем, потом на Мэрдока. Парень все так же продолжал стоять на месте, и все так же сжимал ладонь на рукояти кинжала за поясом. Он ждал. Мы все ждали.

– Для группы, что спустилась одновременно с нами, была разработана специальная программа хм… Скажем так, развлечений в Запретном городе. И эта группа должна была спускаться только завтра и в одиночестве, чтобы ненароком никто больше не огреб этих развлечений. – Магистр вздохнул и спросил: – Удовлетворены? – И тут же голосом, в котором появились стальные нотки, скомандовал: – Первая группа к восточной мачте бегом марш! И перестаньте скулить, Мерьем! Мистер Хоторн, уберите руку с ножа, не ровен час порежетесь. Я все равно быстрее вас, хотите узнать насколько? Дерзайте, но потом, лежа в доме целителей, не жалуйтесь. Я сказал, бегом! – рявкнул он так, что подпрыгнули все, даже жрица.

И мы побежали. Скорее растерянные, чем напуганные. Я несколько раз обернулась, но рыцари уже миновали мостик и скрылись за поворотом. Юбки путались и мешали бежать, Гэли шумно дышала рядом, Мерьем вопреки ожиданиям держала темп наравне с парнями, отставала только Рут, да и то всего на несколько шагов. Мелькали обветшалые дома, изгибались улицы, чернели влажной корой голые ветки кустов и деревьев.

Первым к воздушной вышке выбежал Оли, охнул, взмахнул руками и поскользнулся на влажной, раскисшей от дождя земле и упал в грязь. Мэри едва на него не налетела. Мэрдок помог ей сохранить равновесие. Тара и Коррин встали рядом. Герцогиня запнулась, уронила придерживаемый подол прямо в лужу и даже не обратила на это внимания. Остановилась Гэли едва не касаясь замершего впереди Мэрдока. Я ощутила настоятельную потребность разреветься. Учитель выругался.

На самом деле ругался целую минуту, а мы продолжали смотреть на восточную вышку. Абсолютно пустую мачту. Без единого пришвартованного дирижабля.

– Да чтоб того, кто с расписанием намудрил, богини в услужение демонам разлома отправили с правом на размножение, – закончил учитель.

– И проследили, чтобы этим правом воспользовались, – добавила жрица.

– М-м-магистр… – начала запинаясь Мэри.

– Прекратить панику!

– Да мы еще собственно и не начинали, – процедила Дженнет, и лишь дрогнувший на последнем слове голос выдал ее волнение.

– Та группа должна была спускаться в одиночестве, поэтому дирижабль и улетел, – процедил Йен Виттерн, подходя к ваяющемуся у обочины деревянному ящику и рывком ставя его на торец.

– Но в Академикуме же быстро поймут, что совершили ошибку, да? – жалобно спросила Мерьем. – И пришлют другой? Ведь, правда?

Ей никто не ответил. Магистр расстелил на ящике карту. Ветер трепал углы бумаги.

– Может быть, сейчас прилетит грузовой? – продолжала спрашивать девушка и вдруг, повернувшись к Гэли, схватила ее за руку. – Твой отец владеет транспортной компанией, не бросит же он тебя здесь…

– Не бросил бы, – подруга старалась вырваться из хватки Мерьем, – если бы знал, что я здесь. Не бросил бы, если бы здесь было хоть одно наше судно. Но отец не поставляет товары в Запретный город.

– Ну и дурак! – высказалась герцогиня.

– А еще говорят, высокородные не сквернословят, некоторые даже грузчикам фору дадут! – в голосе Гэли слышались слезы.

– Ах ты, безродная купчиха…

– Заткнулись все! – рявкнул магистр, – В Академикуме табель о рангах обсудите, как и экономическую ситуацию на Аэре. А сейчас, если не хотите здесь заночевать, заткнитесь и слушайте. – Он склонился над картой, Мэрдок и Отес подошли ближе, жрица все еще задумчиво смотрела на вышку. – Есть два варианта.

– Целых два? – не выдержав спросила я. Все что приходило в голову, это опрометью бежать обратно к «нашему» дирижаблю.

– Да, Астер. Еще раз перебьете, специально для вас будет и третий. Варианта два. Первый – прямо сейчас уходить в горы и обустраиваться на ночлег, а по утру идти в то село, что поставляет продукты в Запретный город. Но думаю, нас хватятся раньше. Второй… – Учитель провел рукой по карте, не давая ветру в очередной раз заломить угол. – Второй вернуться к нашему дирижаблю одновременно или раньше рыцарей, так как его грузоподъемность позволяет взять на борт всех.

– Это если в список развлечений для рыцарей не входит ночевка в Запретном городе, – тихо проговорил Мэрдок. – Это если и тот дирижабль не улетел.

Очень тихо, но все услышали.

– Ты в своем уме? – рявкнул на графа Оли, – Ты сказал, что магистры обрекли целый курс на жизнь и смерть в Запретном городе? Спятил?

– Следи за языком, – повернулся к нему Хоторн.

– Это тебе бы не мешало…

Он еще говорил, а Мэрдок уже действовал. Нож лег в ладонь, граф пригнулся, собираясь атаковать, а Оли… Оли только успел округлить глаза и сделать шаг назад, поднимая руки, в которых едва появились зерна изменений. Неяркие, блеклые, безнадежно опаздывающие. Миг и нож полетел бы ему в голову…

То, что произошло дальше, было настолько неожиданным, насколько и ожидаемым, как бы безумно это не звучало. Учитель и в самом деле был быстр. Одно скользящее движение и вместо того, чтобы бросить нож, Мэрдок с размаху тюкнулся головой в карту, а стоящий за его спиной магистр вывернул парню руку, заставляя графа нагибаться все ниже и ниже. Нож Хоторна, огрызаясь голубыми искрами, упал на снег. Чирийское, закаленное в Разломе, железо, не подчиняющееся никому кроме хозяина.

– Как вы, мистер Хоторн? – спросил учитель.

Парень дернулся, но освободиться не смог. Магистр усмехнулся и ткнул его лбом в карту еще раз. Лист такого варварства не выдержал и порвался, голова ученика оказалась крепче и кровь из ссадины закапала только после третьего головоприкладывания к ящику.

– Ах ты! – закричал Оли, изменения на кончиках его пальцев вспыхнули, – Да я тебя…

– Пожалуйста, – взвизгнула Гэли, но ее перебил ледяной голос жрицы:

– Ну-ка, хватит! – рука Илу, еще минуту назад затянутая в перчатку, замела напротив лица Оли. Одно прикосновение, и если захочет, она заставит его считать себя курицей несущей яйца.

– Собаки взбесились через несколько дней, – тихо произнесла Рут.

Магистр выпрямился, не отпуская Хоторна, но и не тыкая его больше лицом в ящик.

– Всегда надеялась, что мы покрепче собак, – произнесла Илу, глядя на Оли, парень тяжело дыша опускал руки, зерна изменений погасли. – И даже верила в это. Только вот мне сейчас самой хочется вам всем… – Она изобразила рукой жест, очень похожий на тот, которым кухарка сворачивает головы курам.

– Милорд, – прохрипел Мэрдок.

Учитель тут же разжал руки и чопорно проговорил:

– Прошу прощения, мистер Хоторн.

– Я сам виноват, мистер Виттерн, – сокурсник поднял упавший на снег нож.

– Да, виноваты. – Учитель придержал карту и совсем другим голосом спросил: – Кто-то еще сомневается в том, что там рыцарей ждет дирижабль? Скажите сразу, чтобы мы потом не тратили время на разбирательства.

Группа молчала. И я вместе с ними, такая же тихая и напуганная.

– Нижайше прощу прощения, мистер Ревьен, – едва заметным движением обозначил поклон Мэрдок.

– Я принимаю ваши извинения, граф Хоторн и приношу свои, – поклон у Оли вышел немного неуклюжим, но все же.

– Если инцидент исчерпан, продолжим обсуждать второй вариант. Нам нужно вернуться к дирижаблю. Трудность в том, чтобы обойти группу рыцарей и не попасть в их список «развлечений».

– Могу я спросить, что это за развлечения? – с беспокойством уточнил Отес.

– Можете, мистер Гиро. – Учитель снова склонился над картой. – В основном это проверка на эмоциональную устойчивость, которую вы не прошли. На умение действовать в группе, и навык отличать миражи от реальности. Самое опасное, что их ждет на пути к вышке, это атака мороков. Страшные на вид, они на деле подпитываются яростью, чем ожесточеннее вы с ними деретесь, тем более сильный отпор получаете. Если не проявлять агрессии, то у них не будет сил даже на материализацию, и сквозь них будут просвечивать стены домов.

– А если подпитывать – поинтересовался Коррин. – Что они могут? Разорвать на части?

– Нет. Они нематериальны и максимум укусят.

– Ничего себе «развлечение», – пробормотала герцогиня.

– Но даже тогда, вас ждут всего лишь неприятные ощущения, когда чужая магия осядет на коже. Сами убедитесь, когда у вас начнется конструирование личин, миражей и видений. – Учитель указал на карту. – Мы можем обойти группу рыцарей и даже чуть сократить путь, если пройдем вдоль золотых кварталов.

– И в чем трудность? – спросил Оли.

– Ни в чем, – исчерпывающе пояснила жрица и, видя, что магистр собирается ей возразить, добавила: – Кроме того, что местные без нужды туда не суются, у нас нет никаких доказательств того, что золотые кварталы опасны. Они просто построены так, что заплутать там, раз плюнуть. Но у нас есть карта, поэтому давайте не будем медлить.

– Во избежание возможных конфликтов, предлагаю решить сообща. – Магистр Йен сложил карту. – Кто за то, чтобы сразу уходить в горы?

Первым поднял руку Коррин, следом Мэри и, наконец, к моему удивлению, Гэли.

– Кто за то, чтобы вернуться к западной вышке?

Мэрдок вытер рассеченный лоб и поднял ладонь, его жест повторил Оли, за ним Рут и Тара. Поколебавшись, кивнула учителю герцогиня, Мерьем подняла сразу обе руки. Подумав, вскинул ладонь Отес. И я. Вернуться с рыцарями на одном дирижабле это именно то, чего я хочу. Убраться с земли Запретного города как можно скорее и еще раз увидеть Криса.

– Отлично, значит, возвращаемся к западной вышке. – Учитель оглядел пустынную улицу. – Упражнения для подавления стихии все помнят?

Не знаю, как остальные, а я кивнула.

– Если вдруг станет совсем невмоготу, если захочется придушить меня или сокурсника, сразу начинайте повторять. И еще… – Он снова посмотрел всю нашу группу в целом и каждого в отдельности и попросил: – Посмотрите на небо?

Мы послушно посмотрели. Я ничего крамольного, кроме висящего над горами солнца да низкой пелены свинцовых облаков не увидела. А ведь, где-то там Академикум – наш летающий остров.

– До заката еще несколько часов. – Улыбнулся магистр. – А до вышки час. Мы успеем.

– Ваши бы слова, да богиням в уши, – пожелал Коррин.

– Напоминаю, на западной вышке помимо нашего судна, пришвартованы еще два грузовых. Мы улетим, даже если мне придется взять в плен всю команду. А сейчас предлагаю не тратить время попусту, Оли вы со мной, Илу и Мэрдок вы замыкаете. Не мешкаем, не отвлекаемся на местных и на вопросы. Если таковые возникнут, зададите по пути в Академикум. Все ясно? Тогда, за мной.

Обратный путь был совсем иным. Никаких разговоров, никаких шепотков и остановок. Мы почти бежали, не отводя глаз от дороги. Вода, продолжая журчать, скрылась под мостовой. Пустынные улицы идущие вдоль речных каналов снова сменились оживленными кварталами. Женщина развешивала белье, другая громко ругалась из открытого окна. Мужчина чинил крыльцо, девочка ревела, прижимая к себе тряпичную куклу…

Нас снова окружала жизнь, какая бы странная они не была.

Молодой человек, еще не выросший из подростковой неуклюжести подбежал к Мэри и протянул поникший цветок, который, наверняка, долго мял в руках. Девушка отшатнулась от него, как от больного коростой. Парень растеряно заморгал, на лице появились удивление и обида. С ним поравнялась Гэли. Подруга грустно улыбнулась пареньку и подняла цветок с земли. Мерьем испуганно охнула. Мальчишка заулыбался и, сдернув с головы кепку, помахал вслед.

– Ты не в себе, Миэр? – спросила герцогиня.

И эти слова стали единственными произнесенными вслух. Гэли не ответила, продолжая идти вперед и держа в руках цветок мальчишки.

То, что мы подошли вплотную к золотым кварталам, я поняла, когда подняла голову и увидела на массивных металлических воротах отлитый из бронзы знак. Наклонивший голову бык с блестящими, словно отполированными рогами. За качающимися ветками деревьев стоял дом, почти дворец с колоннами и балюстрадой. Он чем-то напоминал Первое гнездо змея, что я видела на картине в кабинете отца. Старой и выцветшей, на которой дом казался покрытым трещинами, словно рассохшаяся краска с картины перенеслась на каменные стены.

Мы шли дальше. Еще одни ворота, еще один знак, пустынный волк, костлявый и горбатый. Мы шли в тишине, которая подобралась к нам исподволь, остались позади женские крики, детский плачь, стук молотка и даже серые найки затихли.

– Осталось всего два квартала, – напряженно сказал учитель. Возможно, даже слишком напряженно. – Ориентируйтесь на вышку. – Он указал на показавшуюся над домами конструкцию. Мачту, к которой до сих пор были пришвартованы два судна. Их пузатые бока блестели от дождя.

– Дирижабли еще там! – закричала Мерьем, и в ее голосе прозвучало такое сильное облегчение, такая настоящая радость, что заулыбался даже Мэрдок. Скупо, но все же.

Мы даже прибавили шагу, желая как можно быстрее оказаться у пассажирской корзины. Мы почти бежали. Цель была так близка, и были бы у нас крылья, мы бы улетели. Но…

Вместо того чтобы обогнуть флигель с куполообразной крышей, магистр вдруг остановился и поднял руку. Герцогиня едва слышно застонала. Да что там, я сама едва не закричала, приказывая ему двигаться дальше! Вышка казалась такой близкой, осталось протянуть руки и взять, привязанный к ее макушке шар, словно игрушечный.

Коррин держался за бок, Гэли мяла в руках цветок того парня, Илу отряхивала грязь с плаща, Мэрдок поддерживал жрицу за руку. Я поняла, почему они остановились, как только подошла ближе. Услышала пока еще отдаленный звук, который ни с чем не спутаешь. Звук сражения. Крики, ругань, отрывистые команды, звон железа и скрежет.

– Это их бой, – сказал учитель. – Их урок. Не вмешиваться!

– Мы и не собирались, – честно ответила Тара, прерывающимся голосом.

– Обойдем там. – Жрица указала рукой на улицу с другой стороны здания с куполом. – И выйдем к вышке правее, но все рано успеем первыми.

– Живо, – скомандовал учитель. – Обходим!

Да. Все правильно. Мы должны были обойти. Это не наш урок. Мы не лезем на плац рыцарей, а они в наши лаборатории. Мы не врываемся в аудитории и не прерываем уроки друг друга.

– Астер, я сказала, живо!

Я обернулась. Почти вся группа уже была на соседней улице, лишь, Гэли стояла рядом с задержавшимся учителем. И Мэрдок, который даже не сдвинулся с места. Он так же как и я смотрел туда где шел бой.

– Хоторн! Это приказ! Либо вы ты его исполняешь, либо вылетаешь из Магиуса. Астер, тебя тоже касается. – Учитель повысил голос, и парень уже сделал шаг к остальным, когда…

Из-за дома появился один из рыцарей. Он медленно пятился, все тело наряжено, словно пружина, в каждой руке по ножу, которыми он отмахивался от противника.

Это морок?

Рыцарь отступал от зверя, железные когти которого скребли по старой мостовой высекая искры. Не живая и не мертвая тварь похожая на росомаху, только выкованную из железа, с подвижными пластинами суставов и стоящими иглами вдоль хребта.

Я видела похожую тварь однажды, тогда она сидела в клетке. И тогда рядом был Крис.

Отступающий парень повернул голову, и я узнала его. Эмери. Он все еще носил меховой плащ, который сейчас отсырел и мешал двигаться.

Эмери заметил нас, и его глаза вспыхнули надеждой. Рыцари и маги всегда сражались вместе.

– Уходим! – снова скомандовал учитель, разбивая чаяния парня.

И глаза Эмери потухли.

Два года назад мы с матушкой были в порту, ждали судно до Сиоли, когда начался переполох. Кричали люди и указывали пальцами на женщину. Она бежала от пирсов, упавший с головы платок развевался за спиной. Широкоскулое лицо уроженки Верхних островов искажалось от страха. Ее преследовал мужчина, такой же смуглый и широколицый. Верхние острова не приносили клятву верности и не состояли в вассальном подчинении графа Астера. Их уроженцы не соблюдали наши законы, но обычно и не нарушали их, особенно на нашей земле.

Женщина не добежала до нас несколько шагов, зацепилась за что-то ногой и повалилась на нагретые солнцем доски. Мужчина нагнал ее, схватил за волосы. Она закричала. До сих пор помню ее пронзительный визг.

– Что сделала эта женщина? – громко спросила матушка, глядя, как к нам сбегаются матросы.

– Не вмешивайтесь, Ыкыр,– прорычал мужчина.

– Оны убыть меня! – закричала женщина, вырываясь и снова падая на доски, – Убыть, – она поползла вперед.

– Это правда? – требовательно спросила матушка, я видела, как напряглась наша охрана.

– Дыа. Она нарушыла закон! – ответил мужчина. – Наш закон, Ыкыр.

Женщина доползла до матушкиных ног и стала цепляться за подол ее юбки.

– Пощады!

Глаза женщины горели такой же надеждой. И точно так же потухли, когда графиня Астер промолчала. Обычно нас не интересовали чужие законы. И чужие преступники.

Мы не должны были вмешиваться. Но горничная, получившая в последствии имя Аньес, до сих пор работает в Кленовом саду и слышать не хочет о том, чтобы покинуть его стены.

Рыцарь продолжал отступать, тварь шла за ним, пригибая морду к земле и изготавливаясь для атаки. За ней вышла еще одна, с длинными тонкими, как у насекомого, ногами и вытянутой пастью. Вот только колени на ее суставчатых ногах сгибались в обратную сторону. Она задрала башку и повернулась к нам. Если бы не металл вместо кожи, я могла бы поклясться, что она принюхивается.

Кто-то закричал, раздался свист и грохот выстрела, явно свинцового, магическое стекло бесшумно.

– Это морок, – прошептал учитель, и положил руки мне на плечи. Я не слышала, как он подошел. – Они должны понять это сейчас, – мягко проговорил магистр. – Или погибнут в первой же серьезной стычке.

– Да, вы говорили, – протянула я.

Нюхающий воздух зверь, снова посмотрел на отступающего от механической росомахи Эмери и, решив, что там справятся и без него, сделал шаг по улице. К нам. Даже не шаг, а прыжок, словно выкованный из железа кузнечик вдруг увеличился в сотню раз. Мерьем вскрикнула.

– Спокойно, – сказал магистр, все еще держа меня за плечи и не давая шевельнуться, – Никаких эмоций. Это энергоподпитывающийся контур, он…

Тварь застрекотала и снова прыгнула, приземлившись всего в метре от нас. Не знаю, как насчет подпитки и энергией, но дома сквозь это железное насекомое не просвечивали. Мало того, я могла бы поклясться, что ощущаю запах перегретого металла и машинной смазки. Магистр Виттерн в последний момент тоже что-то почувствовал, потому что вышел вперед, оттесняя меня за спину.

– Что происходит? – только и успел непонятно у кого спросить он, когда насекомое прыгнуло в третий раз.

Оно должно было пройти сквозь него. Должно! Мало того, именно этого я желала всем сердцем. Хотела, чтобы учитель оказался прав, чтобы снова посмеялся над нашими страхами. Сколько мы уже в Запретном городе? Около трех часов? Ходим туда сюда, а никто и не подумал откусывать нам головы. До этого самого момента.

Тварь с размаху ударила учителя в грудь, завалилась, перекувырнулась, скрежеща всеми конечностями. Но за миг до этого, как тварь сбила Йена Виттерна с ног, он успел поднять руки. На кончиках правой стали собираться первые зерна изменений, а левой… Левой он оттолкнул меня в сторону.

Я упала в грязь, услышала визг кого-то из девушек, руки погрузились холодную талую воду, юбка стала быстро намокать, к щеке прилипло что-то склизкое. Я подняла голову и тоже чуть не заорала. Казалось, что железное насекомое сейчас порвет учителя. Оно вцепилось ему в руку и трепало, как собака треплет брошенную кость. Брызнула кровь.

Первый железный зверь, что походил на росомаху, вдруг задрал голову и … Закричал? Нет. Не знаю, что это был за звук, но я зажала уши руками, чувствуя, как от него внутри что-то начинает пульсировать.

Железная пасть с лязгом захлопнулась, звук оборвался. Но его услышали. И это не я, все еще копошащаяся в грязи, и не плачущая Гэли, не схватившаяся за рапиру Дженнет. Другие звери. Железная росомаха кричала отнюдь не для того, чтобы мы побились лбами о землю. Она звала своих. А «свои» для нее это такие же железные чудища. Те, что сегодня развлекали рыцарей вместо мороков. Они появлялись на улице один за другим. Они выбегали, выпрыгивали, выползали. Металлические, стрекочущие, щелкающие зубами и конечностями. Одна изгибающаяся железка, похожая на гусеницу, взбежала на стену дома и повела вибрирующими усиками.

Их было больше десятка. Железных угрожающих, подвижных и…

Мимо меня пролетели зерна изменений, они осели на боку кузнечика, что прижимал учителя к земле. Я обернулась, к нам бежал размахивая руками Оли. Гэли бросила цветок в грязь и выставила руку, встречая ползущую к ней по стене сороконожку воздушной волной. Мерьем визжала. Росомаха издала еще один крик, на этот раз краткий, острый, как нож. Как призыв. Как команда! И подавая пример атаковала Эмери, врезавшись в него головой и отбросив к стене.

– Занять оборону! – рявкнул учитель, тварь что его атаковала, лежала в грязи и вяло шевелила конечностями, ее голову разъедала ускоренная в несколько раз ржа. Одна рука учителя висела плетью, по боку текла кровь. Магистр перетягивал ремнем надплечье.

Больше мне ничего не дали рассмотреть. Одна из этих железных игрушек, решила, что сидящая на земле девушка вполне подойдет в качестве раннего ужина. Она походила на цаплю со стальным клювом и двумя болтающимися лапами вместо крыльев. Я пыталась торопливо подняться на ноги, пыталась собрать в руки изменения, пыталась дотянуться до рукояти рапиры, пыталась сделать хоть что-нибудь, пока эта цапля не тюкнула меня в темечко. В одном из домов качался язычок пламени. Вода вокруг пальцев тут же нагрелась. Я подняла ладонь, перенося огонь на железный клюв твари. Тот раскалился докрасна, но… Птица продолжала приближаться. Металл, который в первый миг изменений всегда стопорило в пространстве, продолжал двигаться. Тварь продолжала. От неожиданности я подтолкнула изменения глубже, ощущая железо обшивки, подвижные детали, масляную жидкость, вскипевшая от первого же зерна, а за ней…

Я вскрикнула, зерна изменений тут же ускользнули, даже огонь, который почти стал частью меня. Невозможно!

Тварь была всего лишь в шаге от меня и уже раскрыла клюв, из которого доносится механический клекот.

Механический?

– Ивидель! – закричал Мэрдок и врезался в бегущую тварь сбоку, сбивая с ног, – Во имя Дев, поднимайся!

Я смотрела, как он вгоняет клинок в бок железного монстра, слышала скрежет металла, видела, как тварь пыталась подняться и… Не двигалась с места. Не могла себя заставить.

Так близко к падению, я еще не была никогда. Зерна изменений проникали внутрь зверя все глубже и глубже, пока не коснулись… Я сжала кулаки. Что происходит? Что это такое? Почему у этих тварей под железной броней бьется что-то настоящее, что-то живое, словно… сердце? Это невозможно! Только если эти твари не пришли сюда прямиком с Тиэры. Но массовый прорыв не пропустили бы магистры…

– Ивидель! – Мэрдок наваливался на тварь, но она все равно была сильнее, дернулась и, несмотря на рану в боку, почти сбросила парня. Хоторн выпустил рукоять шпаги, схватился за нож, стягивая зерна изменений во вторую руку. Сейчас он отпустит их, думая, что зверь замрет, как и любое другое железо. А может даже, рассчитывая изменить металл.

Мы маги, мы можем раскалить камень и бросить его в противника, можем поджечь одежду, можем заморозить лужу у него под ногами. Но не можем… Нет, не так. Нам нельзя изменять ни его кровь, ни его кожу. Ничего, что является живым. Запрет богинь. Наказание за нарушение – рабский ошейник и отрезание от магии.

Наконец, я поняла, что могу двигаться. Должна, иначе случиться непоправимое.

– Мэрдок! – закричала я, вскакивая. – Только не магией!

И в этот момент зверь с клекотом сбросил парня. Клацнул железный клюв и вонзился в ногу Хоторна. Запахло горелым, металл зверя все еще был раскален. Парень едва слышно вскрикнул. Зерна изменений скользнули по железной пластине и, оставляя за собой царапины, исчезли в земле. Мэрдок покачнулся, выхватил черный нож и с размаху ударил по клюву. Думаю, в лучшем случае, он бы заставил цаплю отпрянуть, в худшем только загнал клюв еще глубже в рану.

Но сегодня все шло не так. Вместо того, чтобы удариться о железо черный клинок вошел в него, как горячий нож в кусок масла. Могу поклясться, я даже услышала шипение. Железная птица дернулась, раз, другой и свалилась к ногам сокурсника дребезжа, как пустая бочка.

– Они боятся чирийского железа! – выкрикнул Мэрдок, прежде чем упасть следом.

Я сама не помню, как оказалась рядом, как коснулась раны, из которой текла кровь.

– Все-таки вам удаться избавиться от меня, графиня, – проговорил Мэрдок.

– З-з-замолчите, граф.

Я попыталась отодрать оборку от юбки, но та оказалась пришита намертво. Выругалась, выхватила нож, вспорола ткань, дернула и, наконец, принялась обматывать ногу парня получившимся лоскутом. Вот только толку от этого не было никого, кровь уже почти остановилась. Раскаленный клюв птицы прижег все сосуды. Хоторн лежал на земле и часто дышал, словно после долгого бега.

Кричал, размахивая рапирой, Коррин, убегала вверх по улице Мерьем, желая как можно быстрее добраться до вышки, отдавал команды учитель. Команды, которые никто не слушал. Осыпалась стена соседнего дома, погребя под собой железную сороконожку, Гэли победно вскинула руки, потом обернулась, увидела нас с Мэрдоком, охнула и, подобрав юбки, кинулась вперед. Упала, держась за бок Рут, магистр швырнул в зверя с бочкообразным телом зерна изменений, воздух зазвенел от его силы, от чего-то тяжелого и подвижного. Башка монстра сплющилась. Учитель скомандовал Оли и тот помог ему взвалить девушку на плечо…

А железные твари все прибывали, словно кто-то там открыл двери зверинца и выпустил на волю всех своих питомцев.

– Отступаем к вышке, живо! – в очередной раз крикнул магистр.

Отес с Мэри повалили на землю железную собаку с рогами и бросились следом за Мерьем.

– Там Иви и Мэрдок! – услышала я отчаянный голос подруги, дорогу Гэли преграждала тварь похожая на льва со иглоподобной звякающей при каждом движении гривой.

– Отходим! – снова выкрикнул Йен Виттерн.

– Уходи, Иви, – прошептал, приподнимаясь Хоторн, впервые обращаясь ко мне на ты. Видимо, это твари из железа на него так действуют.

– Я попросила вас помолчать, Мэрдок, – я торопливо поднялась, ухватила парня за плечи и попыталась сдвинуть с места.

– Получи, безголовая курица, – выкрикнула где-то за спиной Дженнет.

Парень попытался приподняться, оттолкнулся одной ногой от земли. Я потянула и смогла сдвинуть его на целую ладонь. Чуть выше по улице из-за дома выскочил рыцарь, он отмахивался мечом от железного коня, из ноздрей которого шел дым. Клинок издавал ритмичное дзанг-дзанг соприкасаясь с мордой зверя. Металл лезвия был самым обычным, хотя, наверняка острым, оставляющим на броне «коня» царапины. Правда, не думаю, что железный зверь сильно волновался из-за внешности.

Слышались отрывистые команды, и еще несколько рыцарей появились из-за дома, они целенаправленно прижимали к полуразрушенному забору железного пса с бычьей головой и ветвистыми козлиными рогами. А ведь у них дела шли куда лучше, чем у нас. Рыцари действовали расчетливо и слажено, и вроде пока не собирались убегать сломя голову. Жаль только, что железных тварей все рано было больше.

Одна из этих зверюг заскучала и решила развлечься за наш с Хоторном счет. Косолапая, двигающаяся вперевалочку, напоминающая железным рылом свинью, она не торопясь, словно нехотя направился к нам, почти мирно похрюкивая.

– Ивидель! – выкрикнул Мэрдок, голос парня, обычно такой холодный и размеренный, сорвался. Он собрал в руку зерна изменений. Лужа, через которую, разбрызгивая холодную грязь, бежала свинья, с легким потрескиванием замерзла. Но там было слишком мало воды, слишком мало изменяемого вещества, чтобы остановить тварь. Металлические конечности взломали тонкий лед.

Мэрдок перехватил черный нож, все еще пытаясь отползти. Я отпустила его плечо, выпрямилась и достала рапиру, не решаясь коснуться магии. Что внутри этого металлического панциря? Снова настоящее сердце? Или только шестеренки и вонючее масло?

Свинка приблизилась на расстояние удара, и я взмахнула рапирой. Острие соприкоснулось с ухом зверя, металл зашипел. Тварь остановилась, причем сделала это так резко, словно мобиль, у которого кончилось топливо. Тускло блестевшее на солнце рыло не шевелилось. Минута промедления… всего минута.

– Их металл не стопорит от изменений! – выкрикнул Коррин, – Осторожно!

И цветок изменений, так похожий на снежный вихрь, распустился где-то за моей спиной, повеяло холодом. Кто-то из наших ударил по зверям со всей силы.

Свинья наклонила вытянутую голову и ринулась на меня так же резко, как и остановилась. Я вогнала рапиру ей прямо в морду. Металл плавился, шипел и плевался раскаленными каплями. Свинья продолжала идти вперед, а лезвие все погружалось и погружалось в рыло, словно вертел. Еще шаг и тварь коснется эфеса, а ее железные зубы… Прежде чем она откусит мне пальцы, я успею рассмотреть их во всех подробностях.

И я не выдержала, сжала вторую руку, стягивая магию. Это что-то неконтролируемое. Когда на тебя нападают, ты защищаешься. Не можешь иначе.

Огонь или лед? Нет, нужно что-то другое, что не затронет живую плоть внутри железного панциря. А может, пусть наоборот затронет? Затронет, но не изменит. Какая-то волна… колебания…

– В сторону, Астер! – закричала герцогиня.

Что-то просвистело у моего уха. Я обернулась, рядом с Хоторном стояла герцогиня. Сейчас она совсем была не похожа на ту гордячку, что мы видели каждый день. Она потеряла шляпку, светлые волосы растрепаны, губы кривились, ярко выделялось пятно грязи на щеке. Странно, но именно сейчас, она показалось мне восхитительно небрежной. И ослепительно красивой.

Одна из склянок валялась у ее ног. А с ладони девушки разлетались в разные стороны сверкающие на солнце камешки. Алмазы. Самое прочное вещество. Степень изменяемости четверка, на единицу меньше, чем у металлов. Но это не имело значения. Дженнет не носила драгоценные камни, не изменяла их, она сообщала им энергию. Заставляя разлетаться. Магия ее рода. Алмазы тверды, они куда тверже железа, которое камни пробивали навылет. В одну секунду морда свиньи стала похожа на решето, и зверь рухнул на бок, истекая машинным маслом.

– Будешь много думать, быстро умрешь, – назидательно сказала Дженнет.

Я наклонилась и вытащила свой клинок из твари. Он вышел на удивление легко, не задев ни одну из зубчатых деталей.

– А если не буду, лучше бы мне и не жить, – вполголоса ответила я, и тут же спросила, – Почему при соприкосновением с зернами их металл не стопорит? Так же не бывае…

Но она меня уже не слушала. Никто сегодня здесь никого не слушал, не мог позволить себе такой роскоши. Рыцари уже повалили трех железных тварей на мостовую. Учитель передал Тару Оли, а сам кинулся помогать раненой Рут, которая швыряла изменениями в очередную ожившую железку, но пока без всякого толка.

Сразу тройка железных зверей развернулась к нам. Я даже не стала их разглядывать, опустила руку к поясу. Мэрдок приподнялся и застонал. Безрезультатно. Я кожей чувствовала его отчаянную беспомощность.

– Не спи, Астер, – вторая склянка лопнула в руке у герцогини, и в воздух поднялись белые перламутровые жемчужины. Магия драгоценностей, магия рода Трид.

Я положила руку на пояс, обхватила пузырек и надавила. На коже осели капли слюны тритона. Едкой, вонючей, разъедающей все, с чем соприкасается. Руку тут же обожгло, но я уже швырнула зерна изменений в тварей.

Одна из них замотала головой, врезалась в собрата и чуть замедлилась. Другая прыгнула на Хоторна. Парень выставил клинок, падая на спину, и чирийское лезвие вошло в металлическую грудь.

Третий продолжал бежать, не смотря на то, что в него врезались жемчужины.

– Получи, – закричала Дженнет, поднимая рапиру.

Железный зверь с проплешинами, оставленными на морде едкой слюной навалился на меня секундой позднее. Я закричала, делая выпад рапирой. Зубы щелкнули по черному железу и задымились. Руки дрожали, я сделал шаг назад, отступила, не выдержав напора твари. Не смогла удержать равновесие и поняла, что падаю. И зверь падал вместе со мной. Падал на меня…

Иногда минуты растягиваются до бесконечности, словно сладкая патока из горячего чана. Мы падали. Я видела железные зубы. Видела так близко и так далеко. Знаете, они так же страшны, как и настоящие. Я даже успела представить, насколько зверь будет тяжел, и подумать, останется ли от меня хоть что-нибудь после падения. Девы, как же страшно. Ни одной дельной мысли. Ни одной достойной.

Но даже патока не может растягиваться до бесконечности, рано или поздно янтарная масса порвется, сколько не наматывай ее на палку. Моя минута закончилась двумя ударами. Я упала на землю, спину обожгло болью. А второй… Вторым, кто-то буквально смел с меня железную тварь вместе с комплектом острых зубов и моей рапирой. Сила удара была такой, что оружие вырвало из рук.

Железо загремело по мостовой. Я перевернулась, стараясь глотнуть хоть немного влажного и пахнущего горячим маслом воздуха.

– Кажется, я вам должен, графиня? – рыцарь, только что врезавшийся в железного зверя, стряхнувший его с меня, как стряхивает пыль с кофейного столика горничная, обернулся, – За тот иньектор, – Крис улыбнулся, словно мы стояли в бальном зале и речь шла о следующем танце. Всего лишь. – За противоядие от коросты.

Но мы находились в Запретном городе, посреди улицы, среди хаоса атакующих механических зверей…

– Крис! – выкрикнула я, когда железная тварь, которую он сбросил с меня, вскочила на ноги и бросилась на нового противника.

В руках Оуэна появился метатель, грохнул выстрел. Свинцовый шар смял морду железного зверя и тот осел на мостовую. Но за этим зверем следовал другой, он перепрыгнул металлическую груду, изготавливаясь к атаке…

Рыцарь вернул разряженный метатель на пояс и взмахнул клинком. Металл столкнулся с металлом, звонкий удар, после которого зверь затряс головой. Будто живой?

– Ах ты! – Оуэн ударил зверя снова и добавил еще пару нелицеприятных выражений, в которых детально расписал любовные пристрастия железного зверя. Тому видимо совсем не понравилось такая осведомленность, он поднял лапу, чиркнул по наплечнику парня и зарычал. Снова сверкнули когти. Крис блокировал удар, еще один.

Я коснулась еще одной склянки, выпуская наружу семена ржавчины, усиливая и ускоряя их. Бок зверя потускнул и стал осыпаться покореженными коричневыми хлопьями. Ржавчина разъедала его очень быстро.

Кто-то ругался, кто-то дрался, кто-то отступал. Грохнул еще один выстрел. Рядом с нами Этьен продырявил голову железной лошади и вогнал фамильный клинок в ее брюхо. Я узнала рыцаря по коротким светлым волосам, едва начавшим отрастать на неровном шишковатом черепе. Именно Крис когда-то обрил его. Когда-то? Неужели, это было всего лишь в прошлом полугодии? Казалось, что прошло несколько лет.

Металл шипел и плавился, соприкасаясь с черным клинком.

– Иви! – закричала Гэли, указывая на вышку, – Поторопись!

Почти вся группа была уже выше по улице, направляясь к мачте с дирижаблем. Все кроме Гэли, магистра Виттерна скручивающего магией железную змею или червяка, теперь уже не понять. Все кроме меня, раненого Мэрдока и герцогини, вогнавшей рапиру в глаз атаковавшего ее зверя. От группы нас отделяло с десяток железных монстров, и они все продолжали прибывать.

А остальные уходили. Уходили очень быстро и самое интересное ни один их этих странных «не мороков» за сокурсниками не последовал. Хотя чего же проще, добыча напугана и убегает.

– Уходим! – скомандовал отступление учитель рыцарей, – Первый десяток, за ним дежурные, второй десяток прикрывает! Стройся!

Тварь похожая на жука зацепила плащ Криса, атаковал нового противника. Я коснулась пояса, перебирая склянки. Не свет, не тьма, не пустота, не… Третья зверюга спрыгнула с ближайшего дома. Крис просто не успевал к ней развернуться. Их было слишком много на этой улице, гораздо больше, чем людей.

– Нет! – прошептала я и еще тверже повторила: – Нет.

Огонь заколыхался, такой теплый и такой послушный. Огонь, который сам ластился к рукам. Все что мне нужно это взять его.

Крис блокировал очередной удар одного зверя, тогда как другой уже подступал со спины. Миг и он полоснет по фигуре рыцаря, перечеркнет ее, как перо перечеркивает лист бумаги. Я почувствовала, как разгорается злость.

– Нет, – в третий раз повторила я. – Пошли прочь. Слышите, вы…

Я понятия не имела, к кому обращалась.

Одна из лап «жука» оплавилась и потекла на землю. Степень изменяемости железа – пятерка, самая высокая из возможных. Но сейчас это не имело значения, так как я его не меняла. Я его плавила. Мелькнула и пропала мысль, о том, что под панцирем может быть настоящее живое сердце.

Послышался треск, и ветки ближайшего дерева вспыхнули.

– Астер! – заричала герцогиня.

Вода в лужах нагревалась и с шипением испарялась.

Ради чего ты готова рисковать свободой Иви? Или ради кого?

Я не хотела отвечать на эти вопросы. Не хотела даже думать об этом.

От жара лопнуло стекло ближайшего дома, краска на стене пошла пузырями. Лишившийся ноги «жук» завалился на бок.

– Что это за…? – закричал Этьен.

У наступавшей на Оуэна твари потекла морда, он опустил меч и обернулся. На этот раз застыло не время, на этот раз застыло все вокруг. Люди, звери, вода в лужах и ветер в голых ветках кустов. Застыл сам воздух.

– Пошли вон или я спалю весь Запретный город к чертям собачьим! – выкрикнула я и вдруг поняла, что это правда.

Что я действительно могу это сделать. Надо лишь разжать руки спустить огонь с поводка. Говорили, что на равнине Павших во время последнего сражения с демонами Первый змей выжег все вокруг, насколько хватало глаз. От своих ног и до самого горизонта.

Железные твари подняли морды, будто могли меня слышать, будто могли понимать. Смотрели слепыми, закрытыми пластинами, глазами. И, кажется, видели.

Видели стоящую посреди улицы девушку со сжатыми ладонями, прямой спиной. Девушку в грязной и мокрой юбке. Девушку от которой разве что не летят искры, как сказала однажды бабушка Астер.

– Уходим! – снова раздался далекий крик.

Я вздрогнула, огонь колыхнулся, он так хотел вырваться. А я так хотела его отпустить. Было слишком жарко и душно, совсем как в ванной, когда горничная переусердствует с горячей водой.

– Ивидель.

Я моргнула, оказалось Крис уже стоит передо мной.

– Ивидель, – повторил он, поднимая руку, и я увидела, как кольчужный рукав оставляет на коже запястья красные уродливые следы ожогов.

Посмотрела в синие глаза…

Совместимость веществ, зерна изменений гасящие и усиливающие друг друга. Единения и противоположности. Разные стороны подброшенной в воздух монетки вероятности. Катализаторы и нейтрализаторы.

Девы! У огня нет разума, он уничтожает все. Даже рыцаря. Именно этого рыцаря!

Я продолжала смотреть в бездонную синеву. Катализатор и нейтрализатор. Пламя вокруг нас, пока еще невидимое, но уже осязаемое – одна сторона монетки. И ледяная синева чужих глаз. Холод – вторая половика, обратная сторона магии Астеров. Аверс и реверс. Огонь и лед.

На миг монетка застыла на ребре… Я выдохнула, и воздух тут же остыл, словно на нас налетел морозный вихрь. Вода в лужах в мгновенье ока замерзла. Пламя сменилось холодом, от которого дыхание сорвалось с губ туманным облачком.

– Вот за это магов и отрезают от силы! – взвизгнула герцогиня, – Вот за это и надевают рабский ошейник, Астер! Ты едва не совалась! Я подам официальную жалобу мисс Ильяне, поняла? Я…

Один из железных зверей, вдруг встряхнулся, как обычный дворовый пес, по мостовой застучали мелкие, слетающие с железного панциря, льдинки.

– Отлично, – заверил ее Этьен. – Обязательно подавай! Если красивую башку не снимут. Причем прямо сейчас.

– Быстрее! – скомандовал Крис, подскочил к раненому Мэрдоку, схватил железную тварь, что лежала поперек сокурсника, за лапу и стащил на мостовую. – Этьен взяли, – рявкнул барон.

Парни подхватили раненого под руки и потащили в сторону. Еще один зверь стряхнул с себя тонкий ледяной панцирь.

– Иви! – донесся до меня далекий крик. Гэли стояла выше по улице и никак не решалась уйти вслед за остальной группой. В паре метров ниже учитель стучал рапирой по голове железной твари, но той, похоже, нравилась такая ласка, ибо она и не думала отступать.

– Куда? – даже не зло, а скорее напугано спросила Дженнет, и рапира в ее руке впервые на моей памяти дрогнула. – Куда вы…

Парни тащили Хоторна дальше. Прочь от этого переулка, прочь от зверей, прочь от вышки дирижаблей. Еще одна из железных зверюг заскрежетала, словно еще не оттаяла до конца.

Нагнувшись, я вытащила рапиру из железной морды, слыша, как металл продолжает шипеть соприкасаясь с чирийским клинком, вложила в ножны и побежала за рыцарями.

– Нам надо на дирижабль! – герцогиня беспомощно оглядывалась.

Я швырнула через плечо зерно пустоты, и даже не стала оборачиваться, чтобы понять попала или нет. Одно зерно – это капля в море.

– Хочешь попробовать прорваться сквозь эти железки в одиночку? – не останавливаясь поинтересовалась я. К Дженнет уже приближалось создание похожее на быка, только чуть меньше ростом. Она взмахнула рапирой, и один из рогов оплавился. Тварь замотала головой.

«Совсем как живая» – вернулась непрошенная мысль.

Нет, так думать нельзя. Во всяком случае не сейчас, не во время сражения.

Парни тащили Мэрдока под руки спиной вперед. Ноги парня оставляли в грязи извилистые следы.

– Будь все проклято! – Дженнет стиснула зубы и нагнала меня.

Хоторн раскрыл мутные глаза. Крис взмахнул рукой, указав на одну из боковых улиц золотого квартала. За спиной раздался механический рев. Близко. Очень близко. И я не выдержала, оглянулась. Железная собака рычала в пяти шагах от герцогини. А за ней еще одна. Нашей группы уже не было видно. Учитель уходил последним, но все же уходил. Как он сказал мне тогда на площади Льежа? Иногда надо уметь жертвовать меньшим ради большего! Он вывел из-под удара почти всю группу. Почти…

Как бы мне хотелось последовать за ним, оказаться не по эту сторону от железной стаи, что преграждала нам путь наверх. Звери шипели, рычали, скрипели, махали хвостами, ушами и еще Девы знают чем, щелкали челюстями и жвалами. То одна, то другая тварь поворачивала голову в нашу сторону. Ни одна не посмотрела и даже не рявкнула для оснастки в спины сокурсникам. А ведь их было куда больше.

Может, в этом все дело?

На мгновение, я вернулась в Кленовый сад в классную комнату. Скудный солнечный свет падал на стол, расчерчивая его на прямоугольники. Рин Филберт уже около часа рассказывал мне о флоре и фауне Чирийского хребта:

– К зиме, молодняк крепнет и начинает охотиться. У волков в стае существует четкая иерархическая структура, возможно на первый взгляд непонятная людям. Вожак, его самка, загонщики… – Я то проваливалась в легкую дрему, то поднимала голову. – Они отрезают от стада самых слабых особей и гонят их на…

– Быстрее – быстрее-быстрее, – скороговоркой проговорил Этьен.

Я отвернулась от теряющейся в облаках вышки, от преследовавших нас зверей.

– Демоны Разлома, Астер, – непонятно почему выкрикнула Дженнет.

– Вряд ли это они, – ответила я, стараясь не сбить дыхание.

«Отрезают от стада… Отрезают от стада» – звучал голос в голове, – «И гонят их…»

Куда? Куда нас гонят?

Мэрдок стиснул зубы, поднял руку, отправляя в полет зерна изменений. Земля под ногами вздрогнула, послышался звук падения и грохот, очень похожий на тот, с которым катится по мостовой железная бочка для дождевой воды.

– Бегите, – беззвучно прошептал Хоторн, и голова парня снова бессильно упала на грудь.

И парни продолжали бежать, мы не отставали. Я ощутила, как рядом снова собирается магия.

– Нет, – крикнула я Дженнет и бросила взгляд через плечо.

Один зверь лежал на обочине, придавленный гранитным булыжником, выломанным Мэрдоком из мостовой, и шевелил то ли хвостом, то ли плавником. Через павшего перепрыгивал следующий.

– Да, жахните же чем-нибудь! – выкрикнул Этьен, – Вы маги или кто?!

«Они гонят их на ту часть стаи, что ждет в засаде» – рассказал когда-то давно графской дочке Рин Филберт.

И в этот момент Этьен выстрелил прямо через плечо. Едва не уронив Мэрдока в лужу, он разрядил в морду железного кузнечика второй метатель. Уши заложило от грохота, зверь кувырнулся через голову.

Почему, я не захватила метатель? Почему не заготовила зарядов? Потому что собиралась на прогулку. На опасную и щекочущую нервы прогулку, а не на бой. Не на сражение с тварями, железо которых не подчиняется магическим законам и боится только черных клинков.

Нам нужно оружие. Не рапира. Если нам снова навяжут ближний бой, все будет кончено, задавят числом. Нужно ударить чем-то похожим на выстрел метателя. Чем-то похожим на то, как разлетались камни герцогини или булыжник Мэрдока. Чем-то таким же, но другим. Чем-то, что ударит не одну тварь, а сразу всех. Смести их с улицы, заставить отстать.

Но чем мы можем ударить? Камнями? Водой, что чавкает под ногами? Любым из ингредиентов на поясе? Нет, их слишком мало, хорошо для точечного удара, но не для массового. Воздух? Воздуха здесь больше всего!

– Воздушной ладонью, – выкрикнула я на бегу, – Давай! Вместе!

– Что? – Герцогиня почти задохнулась от возмущения или быстрого бега. – Забава, которой парни задирают подол селянкам? Ты спятила, Астер?

Она была права. Я спятила. Была напугана и мало что понимала в происходящем, кроме одного, нас сейчас догонят. И скорей всего сжуют, если этим зверям нужно питаться. Или мы все сгорим, когда мой огонь вырвется на свободу. Очень плохие перспективы. Но бесконечно убегать нельзя. Нужно что-то сделать. Что-то изменить, что-то выпустить, что-то усилить… Что угодно. Пусть это всего лишь воздух.

– Воздушная ладонь! – повторила я, поднимая руки.

Удивление Дженнет можно было понять, «воздушная ладонь» – это легкое изменение, похожее на дуновение ветерка. Оли и Вьер опробовали его на паре девчонок из группы. Оно всего лишь поднимало подол, обнажая ноги до середины икр. Ужасная выходка на самом деле. Правда, у сокурсников хватало ума не оскорблять благородных. Но однажды парням не повезло, они решили опробовать его на Гэли Миэр, дочери купца, чья сила витает в воздухе. В буквальном смысле. Пусть подруга не очень усердна в учебе, но родную стихию почувствовала раньше, чем они ее применили. Так же, как я узнаю огонь, даже если он прячется в маленькой сфере. Вместо того чтобы с визгом схватиться за юбку, она вернула парням их волну, усилив в три раза. Как сказал потом Оли – это походило на удар кулаком в лицо.

– Готова? – спросила я, – На счет три, коэффициент – десятка.

– Сколько?

– Десять, – выкрикнула я не давая себе времени на раздумья. Усилить можно что угодно. И огонь, и ржавчину. И даже удар. Воздушный удар, – Не снизу вверх, а сверху вниз, – я указал ладонью направление, – Раз, два…Три!

Задрожали пальцы, словно в руках оказалась не магия, а кувалда кузнеца, которую я попыталась приподнять и ударить по наковальне. Заклинание с таким коэффициентом почти опрокинуло меня вперед. Говорят, у страха глаза велики. Десятикратное усиление – это много, а я хотела ударить наверняка. Внутри все задрожало от напряжения. Воздух не моя стихия. Он не льнет к рукам, как огонь. И хотя обычные изменения воздуха даются легко, это едва не сломало все кости.

Ничего не получается из ничего. Всему есть причина. Воздушная ладонь заставила меня согнуться, но все же сорвалась с пальцев.

Дженнет, издав невнятный хрип, отпустила свою. Надо отдать герцогине должное, она пошла у меня на поводу, поддержав чужое сумасшествие.

Мы одновременно опустили руки и выпрямились. Кончики пальцев тут же онемели, словно я окунула их в ледяную вожу Зимнего моря.

Если бы я не была столь напугана, если бы мысли не скакали, как кролики, то, наверное, ужаснулась тому, что мы сделали.

Бежавшие первыми железные звери… Они… Они… На них будто упало что-то невидимое и очень тяжелое. Что-то похожее на потолочную балку бального зала в Кленовом саду. Упало и расплющило сразу несколько десятков тварей, смяв головы, лапы, хвосты, хребты, жала. Какая-то железка даже успела закричать, заскрежетать… Совсем, как живая.

Милорд Виттерн как-то сказал, что первокурсники не способны придумать ничего опасного. А что если нам и не надо? Что если так и устроена магия? Как вода, простая и безобидная в ручье, но убийственно-грозная в Зимнем море. Как удар молотком и удар кувалдой, такие одинаковые действия и такие разные последствия.

Те звери, что не попали под магию, врезались в упавших, но за ними бежали новые. Настоящая стая. Стая на охоте. Они скоро они переберутся через железные тела.

– Давай, Астер, – хрипло сказала герцогиня, – Уходим, еще на одну волну меня не хватит.

Я согласно кивнула, обернулась, рыцари уже сворачивали на очередную улицу. Правильно, на прямой нас догонят быстрее. Мы с Дженнет бросились следом, отставая всего на несколько шагов.

На этой улице мы не были. Не видели, как камень мостовой сменился мрамором. На поверхность снова вышла вода, плескаясь о каменные стены каналов. Она ниспадала из руки стоящей на круглой площади каменной женщины. Скульптуры с телом женщины и головой какого-то зверя. Кошки или собаки? А может рыси или лисицы? Сейчас уже не поймешь. Верхняя часть морды отсутствовала.

Вода с тихим шелестом падала из ладони женщины в каменную чашу небольшого бассейна, брызги разлетались в стороны, играя цветными бликами на гладкой поверхности.

Я подняла голову к небу, солнце уже сдвинулось к горам, скоро оно коснется далекого темного склона, и на Запретный город упадет тень. Как там рассказывала жрица? Когда это происходит? Эта странная перемена с людьми?

– Надо же, все еще работает, – едва слышно прошептал осунувшийся Мэрдок. Из носа парня капала кровь, он посмотрел на меня и отрывисто скомандовал: – В воду! Надо перейти воду, она… – он закашлялся, но я уже поняла, что он хотел сказать.

– Вода! – я указала на ближайший канал, – Самый лучший магический изолятор, две трети зерен изменений не могут преодолеть поток.

– А ты уверена что, эти железки – заклинания? – Оуэн обернулся.

– Какая разница, – Дженнет толкнула Этьена в спину. – Хоторн дело говорит, воду надо перейти, а если эти. – Она передернула плечами. – Домашние питомцы сунутся следом, мы вполне можем вскипятить канал. Или заморозить. Астер точно может. Не стойте столбом, дворцов и финтифлюшек не видели? Выберемся – приглашу в резиденцию Альвонов, смотрите хоть до пришествия Дев.

Она еще говорила, а Оуэн уже спрыгнул в воду и стащил Мэрдока. Я, наконец, увидела круглую площадь целиком, а не из-за мужских спин. Канал уходил дальше, плескаясь в мраморном русле. Каменная женщина оставалась равнодушной к появлению чужаков. Выщербленные стены домов, что стояли в глубине улицы, заросли диким кустарником, сухие ветки трещали на ветру. Высокие кованые заборы чередовались с воротами для выезда и калитками для прислуги. Флигели привратников чередовались с резиденциями знати.

Я видела перед собой только одну из них. Высокие стены из черного камня, гладкие, словно полированные они поднимались ввысь и терялись в низких облаках, флаги над башнями давно истлели, но над воротами все еще изгибалась приготовившаяся к броску змея. Она смотрела на меня сверкающими глазами из драгоценных камней, раздув капюшон и ее золотая чешуя блестела на солнце, как никогда напоминая огонь. Вот они настоящие Золотые кварталы…

И снова это чувство, словно я уже здесь была. Кончики пальцев кольнуло знакомое тепло.

– Первое гнездо Астеров, – сказала герцогиня, спрыгивая в канал. – Впечатляет. Твои предки в отличие от потомков умели строить.

«Гнездом его назвали позднее» – подумала я, – «После смерти первого Змея, после постройки Кленового сада, ведь чтобы назвать что-то первым, нужно создать второе».

Этьен скользнул в воду и помог Крису перетащить Мэрдока на противоположную сторону канала. Я спрыгнула последней, рапира чиркнула о мраморную мостовую. Нас снова нагнал механический скрежет. Сразу с десяток железных зверей высыпало на круглую площадь с фонтаном. Краткая передышка, что дал нам воздушный удар, закончилась.

Вода была ледяной, ткань юбки тут же намокла, став в два раза тяжелее. Всего несколько шагов и герцогиня схватилась за противоположный борт. Этьен вытащил на мостовую Мэрдока, и выбрался сам, с одежды парня стекала вода. Я качнулась, едва не упав, течение почти сбило с ног. Это высокому Крису вода была чуть выше пояса, а мне доходила почти до груди. Дыхание срывалось с губ беловатым облачком. Дженнет выбралась на мостовую, белые волосы девушки потемнели от влаги. Барон обернулся и протянул мне руку…

За спиной что-то заклекотало, как перегревшийся мобиль. Дженнет побледнела. И я поняла, что сейчас произойдет, поняла и сжалась в ожидании удара, лишь продолжала тянуть руку к стоящему в воде Крису. Коснуться его, прежде чем, железная лапа перечеркнет спину. Вдох, за ним еще один, наверняка последний…

Наши ладони соприкоснулись. Ледяная вода и тепло кожи. Девы, я схожу с ума? Нет, давно сошла. Пальцы Оуэна обхватили мои, и рыцарь дернул меня к себе. В который раз поразив силой. Клекот за спиной стал громче.

На миг я прижалась щекой к мокрой ткани плаща, вдыхая запах воды, металла и пороха. Всего на мгновение…

Можно заморозить воду, можно вскипятить ее, но только не тогда, когда в ней стоим мы.

– Они боятся чирийского железа, – прошептала я.

– Я тоже его боюсь, – хохотнул Крис, пусть шутка и вышла невеселой.

Но я уже выскользнула из его рук, разворачивалась к железной твари.

Пусть думает что хочет, пусть негодует, на то, что прячется за чужой юбкой, или еще какую ерунду обычно очень значимую для мужчин. Он не мог взять в руки мой клинок, никто не мог, значит, придется сражаться самой.

Один из железных зверей вырвался вперед, опередив стаю и добежав до канала, замер на мраморном краю. Камень крошился под его железными лапами. Больше всего тварь напоминала взъерошенного петуха, особенно стальным гребнем и, состоящей из узких пластин, броней, так напоминающей перья. Эти пластины стояли дыбом на шее и груди железной птицы. Я взмахнула рапирой, словно надеялась отогнать зверя, как самого обычного петуха с птичьего двора. Магистр бы рассмеялся. Железная птица тоже заскрежетала.

А в следующий миг, что-то дернуло меня вниз. Кто-то дернул. Каменное дно ушло из-под ног. Я погрузилась с головой, едва не выронив клинок и целую секунду не понимая где верх, где низ. А потом, зацепилась носком сапога о дно, тут же обрела опору и выпрямилась.

Часть перьев на шее птицы отсутствовала. Одна торчала из бортика, расколов мраморную плиту, другую, поминав чьих-то матерей, вытаскивал из предплечья Этьен, у Криса была залита кровью щека, герцогиня лежала на земле, закрыв голову руками. Мэрдок пытался собрать в руку зерна изменений, от которых плиты под ногами загудели, но все же остались на месте. Железный петух снова издал клекот и оставшиеся перья на его теле стали подниматься. Сейчас разлетятся и они, и как знать, где окажутся. Или в ком. Зверь не собирался прыгать за нами в воду, он собирался прикончить нас на расстоянии.

Я сделала шаг, преодолевая сопротивление воды. Почувствовала возвращение злости, а вместе с ней и огня, такого близкого, что казалось, протяни руку и зачерпнешь целую пригоршню. Течение снова ударило в бок, стараясь сбить меня с ног. Руки все еще дрожали, но я подняла показавшуюся неимоверно тяжелой рапиру.

И тут поверх моей ладони легла чужая. Теплая, знакомая и незнакомая одновременно. Пламя тут же отступило.

– Я не могу коснуться черного металла, но зато могу коснуться вас. Леди Астер… Ивидель, вы заставляете меня нарушить слово, – проговорил Крис, подаваясь вперед. – Снова.

Петух качнулся, уходя от укола рапиры, но барон тут же изменил траекторию удара, выкручивая мне руку. Я вскрикнула от боли, и заговоренный клинок точным движением вошел в бок петуха и вышел из спины. Барон отпустил мою кисть. Клекот оборвался, перья опали, и тварь повалилась назад на светлую мостовую. Я едва смогла удержать в ладони клинок, мышцы свело болью. А к каналу подбегали все новые железные твари, кажется, их стало только больше… Девы, да откуда же они берутся?

– Вытащи ее, – хрипло крикнул Мэрдок Оуэну и мрамор захрустел под нашими ногами.

Крис подхватил меня под руки, поднял в воздух словно куклу и посадил на светлую мостовую рядом с Хоторном. Ухватился за край и одним рывком выбрался сам.

Железные звери одна за другой подбегали к наполненному водой каналу. Останавливались на самом краю, скрежетали, мотали башками, толкались, огрызались, но…

– Давайте же, – подначила их Дженнет, девушка уже сидела и сжимала руки, готовясь отпустить зерна изменений, лишь только преследователи окажутся в воде.

…Но они не торопились, оставаясь на той стороне, словно нас разделяла не вода, а невидимая стена.

Одна железка, торопясь успеть к главному месту действия, врезалась в впередистоящую тварь, та в следующую, а та, напоминающая барана, которому вдруг наскучило жевать траву, и он решил отрастить клыки, проехавшись металлическими копытами по камню, свалилась в канал, издав громкое плюх.

Мы с Дженнет вскочили, готовясь ударить, как только зверь покажется над водой.

И он показался. Спустя одну бесконечную минуту.

Мэрдок закрыл глаза и что-то пробормотал, Дженнет разжала руку, отпуская силу. А я стояла и смотрела, как быстрое течение проносит мимо нас самого обычного барана, которому не повезло свалиться в реку. Он жалобно блеял и бестолково перебирал ногами. Никакой железной брони, заточенных клыков и шипованых копыт.

– В Запретном городе нет животных? – задумчиво спросил Этьен, провожая взглядом зверя.

– Может, поэтому и нет? – Крис вскочил на ноги и закинул руку Мэрдока себе на плечи, – Хочешь, сплавай следом, спроси…