– … изначально летающий остров был задуман, как эвакуационное судно, если Тиэра преодолеет Разлом и раздавит магическую Аэру. Структура нечерийской стали настолько плотна, что практически не поддается разрушению… – стоя около учительского стола Гэли зачитывала эссе.

– А с чего вдруг Тиэра должна раздавить Аэру, если обе половинки Эры одинаковые и раньше вполне мирно существовали, как единое целое? – шепотом спросил Оли, перегнувшись через пустой стол Мэрдока.

Хоторн до сих пор находился в доме целителей в Трейди. Я пару раз даже подумывала справиться о его здоровье, но в последний момент всегда малодушничала, хотя и задавалась вопросом: «Почему? Это всего лишь вежливость» И все равно пасовала, утешаясь тем, что, случишь непоправимое, нас бы давно известили. Раньше было проще. Раньше – это до заключения брачного контракта. Раньше – это до обета богиням. Но, наверное, я лукавила. Раньше я бы тоже не пошла. Леди, навещающая молодого человека в доме целителей, неизменно вызвала бы вопросы. Как и невеста не навещающая раненого жениха. Не уверена, что хочу отвечать на них. Сейчас, я была благодарна нормам этикета. Никто не знал, что мы с Мэрдоком помолвлены. Никто не требовал от меня поездки в Трейди, никто не ждал, что я буду дежурить у палаты больного. Никто не ждал, что я буду переживать, как тогда в Запретном городе… Запретный город странное место, он толкает нас на странные поступки.

– Не знаю, – отозвался Коррин. – Может, потому что на ней много железа?

– Так не из воздуха же они его взяли. Залежи железной руды были всегд… ай! – Оли получил подзатыльник от проходившего между рядами магистра Ансельма и снова повернулся к Гэли, делая вид, что внимательно слушает.

– …Но в последствии острову придумали иное применение. Например, в пятьсот пятьдесят первом году от образования Разлома временным советом магов… – Гэли подняла голову от листка и спросила: – Про временный совет магов рассказывать?

– Обойдутся, – буркнул магистр.

– Так вот, – Гэли перевернула страницу, на которой, рассказывалось о временном магическом правительстве времен первой смуты, а потом еще одну и еще. Смута на Аэре длилась несколько десятилетий. – В пятьсот пятьдесят первом году была предпринята первая попытка преодолеть Разлом…

– Как? – привстала Рут, – Мы предприняли попытку проникнуть на Тиэру?

– Мы – нет, – отрезал магистр. – А вот предки были не в пример смелее.

– Но на Тиэре остались враги! Враги богинь! – выкрикнула Алисия Эсток.

– Может быть и так, – пожал плечами милорд Ансельм.

– Но тогда зачем… – Мерьем не договорила, Дженнет очень выразительно фыркнула.

– А кто говорит о врагах богинь? – удивился магистр. – Вы, чем слушаете? Была предпринята попытка преодолеть Разлом. Разлом, леди Эсток. А не высадиться на Тиэре. Продолжайте, мисс Миэр.

– Но эта попытка закончилась неудачей, – снова зашелестела бумагами Гэли, – Остров вернулся к Вратам демонов в целлгости и сохранности спустя два дня. В живых из первой экспедиции осталось лишь девять человек, из них: пятеро магов, четыре рыцаря и ни одной жрицы.

– Не так уж плохо, – пробормотала Мэри.

– Не так, – согласился Ансельм Игри. – А намного хуже.

– Через некоторое время после возвращения маги утратили способность управлять изменениями и сошли с ума. Рыцари остались рыцарями, но сошли с ума, также как и колдуны. Тел остальных участников экспедиции обнаружено не было. После первой неудачи остров оставался пустынным около ста лет. Многие надеялись, что у него кончится горючее, или что нечирийскую сталь съест ржавчина, многие предрекали, что он в один из дней он свалится на головы честным гражданам Эрнесталя, но…

– Как я понимаю, не свалился? – ухмыльнулся Оли.

– Нет. Вторая попытка преодолеть Разлом была осуществлена через сто пять лет. На этот раз неудача была… абсолютной. И сорока членов экспедиции выжили двое. Анализ следов и исследование территории острова позволили сделать вывод, что отряд по какой-то неведомой причине разделился. Одна часть напала на вторую. – Гэли вздохнула и посмотрела на меня, Я перевела взгляд на исчерканный листок, не содержащий ничего вразумительного. За исключением спиралей, так похожих на барельефы главного корпуса Академикума, то есть кучу завитушек, без особого смысла. – В итоге сражения экспедиция понесла невосполнимые потери и вынуждена была вернуться. Двоим выжившим магам сила перестала подчиняться через две недели, и они полностью утратили способности к колдовству. Был сделан вывод о способности Разлома сводить людей с ума, а также поглощать магию… Нет, даже не магию, а саму возможность управлять зернами изменений, что было подтверждено четвертой и пятой экспедициями.

– Предки были не смелее, они были твердолобее, – шепнул Коррин.

– Этому явлению посвящены труды одной из верховных жриц Гвиневер, до посвящения богиням леди Муньер. Она предложила несколько теорий согласно которым, попавшие в Разлом маги…

– Отставить магические теории, – прервал ее Ансельм Игри. – Рассказывайте об Академикуме.

– Да, хорошо, – Гэли зашуршала страницами. – Через тридцать три года после пятой экспедиции на княжеском совете было предложено создать на летающем острове что-то вроде летучего отряда на случай беспорядков или восстания на рудниках. Аэродинамические показатели острова таковы, что он без труда может развить скорость равную скорости дирижабля, превосходя грузоподъемностью самый большой носорог в несколько тысяч раз.

– И как же летучая казарма превратилась в учебное заведение? – спросила Рут.

– Были учрежден совет, в который вошли …

– Маги, жрицы и рыцари, – в полголоса проговорила я, но Гэли услышала и даже ответила:

– Нет. Только рыцари, но жрицы обеспокоенные, растущим влиянием воинов, и тем, что под их контролем откажется военная сила, подали петицию князю. А вслед за ним и маги, хотя их всерьез никто не воспринимал. Когда государь удовлетворил обе, все были, мягко говоря, удивлены. Колдуны возвращались из полувековой опалы медленно, но верно.

– Еще бы, – фыркнула Алисия.

– Решения правящего рода не оспаривают. И три стороны сели за стол переговоров. Поругались, даже подрались, потом снова стали разговаривать. На то чтобы организовать что-то более или менее стоящее, у них ушло около пяти лет. К тому времени выяснилось, для того чтобы иметь в своем распоряжении маленькую армию, нужно эту армию набрать и обучить. Так и вышло, что на летающем острове стали сперва тренировать наемников, потом добровольцев, которых становилось все больше и больше. Авторитет острова рос, в него стали съезжаться отпрыски родовитых и богатых семей, которые в состоянии не только оплатить обучение, но и достойны принести вассальную клятву князю. Официально Академикум получил статус учебного заведения в семьсот третьем году от образования Разлома, то есть всего триста двадцать два года назад. – Она закрыла папку с листами и выжидательно уставилась на магистра.

– Хорошо, ставлю зачет, – сказал магистр Игри. Гэли улыбнулась. – Хотя, слово аэродинамический вы употребили всего пару раз и ни разу не дали ему определения, не говоря уже об описания технической части.

– Тогда почему «зачет»? – удивилась Дженнет.

– Обратите внимание, не отлично, а лишь зачет, леди Альвон. Никто из вас не знает ни устройства, ни основ воздушной механики. – Учитель кивнул Гэли, и та вернулась на место. – Мисс Миэр не стала углубляться в сведения, в которых ничего не смыслит. Но я это исправлю. – Ансельм Игри достал с полки самый толстый том, со стуком опустил на стол и открыл на первой странице. – И прямо сейчас. Записываем первое определение. Механика – это искусство построения машин, наука о движении и силах, вызывающих движение; в узком смысле – техническая наука. Одним из направлений механики является небесная механика, механика движения небесных тел…

Оли свел глаза у переносицы, Рут хихикнула, но взялась за перо. Я сжала и разжала руку, что было скорее данью привычке, которая появилась у меня за эти несколько дней. Кисть не болела, но я знала, боль может вернуться в любой момент. Боль не от вывиха, а как напоминание о данном богиням слове.

– Иви, подожди! – услышала я голос Гэли за спиной, но вопреки просьбе продолжала идти дальше. – Ну, пожалуйста, Иви.

Свернула с главной площади, ступила на тщательно расчищенную от подтаявшего снега дорожку Ордена. Где-то впереди слышался шум толпы, отдельные выкрики и ропот. Видимо у рыцарей на ристалище снова учебные поединки, которые сбежалась смотреть большая часть Академикума. Женская часть.

– Иви! – не сдавалась Гэли, и я прибавила шаг, пусть думает, что мне тоже не терпится посмотреть, как полуголые рыцари махают железом. – Ты, конечно, упрямая, но я не меньше. Тебе придется меня выслушать, а иначе буду бегать за тобой везде и кричать… уф, как сейчас! И пусть смотрят.

Я остановилась, не дойдя до окруженной учениками арены всего с десяток метров. На нас и в самом деле стали оглядываться.

– Иви, – выдохнула Гэли, стараясь выровнять дыхание.

– Тебе нужно усилить физические нагрузки. Хотя бы тренируйся с рапирой, а то бегаешь, как моя старая нянька.

– Ага. И как моя, – не стала отрицать подруга и тут же серьезно спросила: – Она сказала тебе? Герцогиня? Точно сказала. Поэтому ты не разговариваешь со мной и даже не смотришь, совсем как в первый день в Академикуме.

– Ты что-то хотела?

– Вот снова, – она улыбнулась, – И аристократический лед в голосе, о который так просто порезаться. Позволь, мне хотя бы объяснить, – попросила она.

Девчонки у ристалища вдруг заверещали, но испуг в их голосах быстро сменился восхищением. Наверняка кто-то из бойцов снял рубашку, хотя в такой холод, это верная дорога в гости к целителям.

– Говори, – я посмотрела поверх зрителей, где-то там посреди ристалища установили столб, к верхушке которого крепилась массивная цепь.

– Иви, в тот день я была в корпусе магистра Маннока после занятий. Я… – Она вздохнула. – У меня была назначена встреча. Но все пошло не так. Совсем не так.

– Это все?

Цепочка, что крепилась к высокому столбу, вдруг дернулась и натянулась, словно, кто-то на земле, как посаженный на цепь пес, рванулся в сторону. Девушки снова закричали и отпрянули, на миг приоткрывая моему взгляду часть ристалища.

На цепь рыцари посадили отнюдь не пса и даже не дикого аванийского волка. Они посадили на цепь железную тварь, так похожую на тех, что преследовали нас в Запретном городе. Похожую, но совсем иную. Треугольная башка, торчащие уши, алые глаза и лапа с четырьмя длинными лезвиями – когтями, чиркнувшими по ограде ристалища. В воздухе свистнул кнут и ударил механического зверя. Плеть соприкоснулась с железным боком, между ними проскочила голубоватая искра. Значит, в рукоять вставлена «звезда». Звезда – это на самом деле зерно чистой энергии, и если его оболочку разрушить, получится примерно то же самое, что выходит у горных инженеров, когда они взрывают породу, чтобы проложить дороги. Бумкнет так, что мало не покажется, и все в радиусе метра разлетится на кусочки. Очень опасное зерно, мы с такими не работали и не знаю, будем ли.

Маги могут не только ускорять процессы, но и замедлять их. Если замедлить разрушение оболочки «звезды»… Конечно, замедлить в два раза труднее, чем ускорить. Ускорить – это как кинуть камушек и спровоцировать обвал, замедлить – это как, стоя внизу, остановить мчащуюся на тебя породу. Но если все же удастся, то вы получите колоссальное количество энергии.

Поэтому этот кнут будет жалить долго, до тех пор, пока звезда мучительно – медленно разрушающаяся в его сердечнике, не иссякнет. Такие предметы, где встречались вещество и энергия называли «новыми» артефактами, чтобы отличать от старых. Тех, что создавали, когда еще Эра была едина, когда люди еще не предали богинь. Тех, в которых магия жила вечно, а не умирала годами.

Честно говоря, новых артефактов с начинкой из энергетических зерен многие побаивались, но уже велись разговоры о том, что скоро разработают двигатель, способный тащить повозку, как раз на распаде зерна, а не на пару или сгорании черной, как ночь, крови земли.

Зверь упал на присыпанную песком землю и тут же вскочил на ноги, наклонив лобастую башку.

– Иви, ну, пожалуйста, поверь мне, – снова заговорила Гэли, а зрители снова заслонили от меня ристалище.

– Верю. – Я снова повернулась к подруге.

– Но это ничего не меняет, да? – убито спросила она.

Послышались подбадривающие и провоцирующие выкрики. Кто-то требовал «показать этой железке, где демоны зимуют». Железке? А ведь я уже видела эту «железку». Не похожую, а именно эту. В накрытой тканью клетке на паровой телеге, что стояла посреди двора.

Я вспомнила, как эти самые когти разорвали мне юбки. Мое наказание у рыцарей. Крис, Жоэл, книга и зверь в клетке.

– Гэли, мне нужно идти.

– Нет, Иви, послушай. – Она схватила меня за руку. – Ну, хорошо. Не встреча, а свидание с молодым человеком, – торопливо проговорила она и тут же зажала себе рот руками, а потом почти шепотом продолжила: – Я написала ему письмо… Сама…Не знаю, что на меня нашло, но я подумала… Впрочем, неважно, считай, я лишилась ума. Написала письмо и назначила встречу в корпусе Маннока, если бы кто-то нас увидел, всегда можно было сказать, что мы занимались.

– И вы так увлеклись, что сожгли корпус?

– Перестань. – Гэли поморщилась. – Он не пришел. Кажется, он вообще не получил моего письма. Его получил… Перехватил другой. Тот «другой» и пришел. Он смеялся, угрожал, что расскажет о моих чувствах всем, – она говорила торопливо, словно боясь остановиться и передумать. – Я так разозлилась, так… – Она сжала кулаки. – Отшвырнула его воздушной волной. Девы! Применила магию против ученика! За одно это меня бы исключили. – Подруга почти плакала. – Выхватила письмо, разорвала, бросила обрывки в чашу и насыпала сухого огня. Бумага вспыхнула и я убежала.

Ее голос то и дело заглушали щелчки хлыста и рев толпы.

– А когда занялся корпус, испугалась. И не того, что подумают на меня, а того, что…

– Что тебе придется объяснять, что ты там делала. И с кем.

– А это хуже отчисления. – Она опустила голову. – Куда хуже.

– Что ж я тебя выслушала, увидимся на занятии по этикету через…

– Ты все еще злишься? – убито спросила Гэли, – Знаю, я перед тобой виновата. Позволила обвинить, позволила тебе платить, но я возмест…

– Если ты начнешь говорить про деньги, то я не только перестану с тобой разговаривать, перестану смотреть в твою сторону. Я не из-за денег злюсь и не из-за ложного обвинения.

– А из-за чего? – тихо спросила подруга.

– Из-за того, что ты не призналась. Не им. – Я посмотрела на толпу учеников. – Почему ты не рассказала мне? Пусть и не сразу… Почему ты позволила это сделать герцогине? Позволила вбить клин между нами?

– Потому… потому… – Она закусила губу и вдруг в замешательстве отвернулась. – Потому что не могла. Я и сейчас не могу, иначе… – прошептала она и вдруг развернувшись, пошла обратно к Магиусу. Побрела, ссутулившись, словно старуха лавочница, что привыкла таскать на спине тюки.

Я смотрела ей вслед и ощущала… Нет не злость, впервые, с того момента, как вернулась из Запретного города, я чувствовала растерянность. Не одну меня окружают случайности и проблемы, не одну меня терзают чувства и неопределенность, не одна я совершаю глупости, которые трудно объяснить другим.

– Гэли… – едва слышно позвала я, но подруга не услышала.

Наверное, я бы все же догнала ее в тот день, и все могло бы пойти иначе. Не хорошо, не плохо, а по-другому. Как много значит вовремя сказанное слово. Или несказанное.

Кто-то легонько тронул меня за плечо.

– Мисс Астер?

Я повернулась. Передо мной стоял молодой человек в черном плаще. На ристалище снова раздались крики, цепь повело в сторону, радостные возгласы сменились испуганными. Показалось, или от очередного рывка железной кошки столб чуть наклонился?

– Вас ждет магистр Йен Виттерн.

– Да, конечно, подойду через минуту, – я даже сделал шаг следом за подругой.

– Немедленно, – отрезал парень, по всему выходило кто-то из старшекурсников, – Милорд приказал привести вас немедленно. Следуйте за мной.

Зрители продолжали кричать, хотя часть отпрянула, когда тварь с треугольной башкой бросилась на ограду. Прежде чем уйти, я успела заметить одного из магистров, держащего в руках хлыст, а так же тройку учеников, готовящихся выйти против металлической зверюги. Третьим был Крис.

Административный корпус Магиуса почти вплотную примыкал к библиотечным башням. Смотрелся он рядом с ними нелепо, как детские салазки среди каретного двора. Невысокий, всего в два этажа, зато вытянутый, словно казарма при адмиралтействе. Насколько я знала в этом здании располагались личные кабинеты магистров, секретариат, архив, поговаривали, даже казна, но, глядя на деревянные двери без единого запора, окна без ставень и облупившийся от времени фасад, в это верилось с трудом. Я была там три раза. Первый, заносила бумаги о поступлении и отцовский вексель. Во второй, расписывалась за материальные ценности, вроде особо ценной перины и подушки, а так же за невосполнимую растрату дров для камина, и снова занесла вексель. В третий, когда спалила корпус Маннока… Поправка, кажется, когда кто-то другой спалил корпус Маннока. И да, опять рассталась с векселем. Так что сами понимаете, ходить в администрацию у учеников особого желания не возникало. Деньги можно потратить и с большей пользой.

Мы миновали расчищенное от снега крыльцо, длинный изгибающийся коридор. Голоса я услышала поднимаясь по лестнице на второй этаж. Разговор на повышенных тонах, явно не предназначенный для чужих ушей.

– Думаешь, я не знаю, почему она поддержала тебя? Почему встала за твоей спиной? Почему была готова на любое безумие?

– Безумие? Спасение учеников – это безумие? Пусть так…

Остановившись на площадке второго этажа, я увидела милорда Виттерна. Он возвышался над мисс Ильяной Кэррок, казавшейся по сравнению с ним маленькой и хрупкой. Как обманчива порой внешность. Глава Магиуса какая угодно, но только не хрупкая.

– А я хочу знать, не почему меня поддержала Аннаби, а почему меня не поддержала ты? – он схватил ее за плечи, словно собираясь встряхнуть.

– Ты назвал ее Аннаби? – не поверила Мисс Ильяна.

– Кхм, – деликатно кашлянул мой сопровождающий, и они замерли, а потом медленно отступили друг от друга. Неловкость повисла в воздухе, как навязчивый запах прогорклого масла, от ржаных лепешек, что пекут на дни сбора урожая. Все его чувствуют, но остаются отстраненно невозмутимыми. – Леди Астер, – отрапортовал старшекурсник, стараясь не смотреть на растрепанные волосы и на расстегнутый ворот рубашки магистра.

– Что ж… – магесса пригладила волосы, – Договорим позже. Лекр, леди Астер, – кивнула она, проходя мимо.

– Идемте, Астер, – отрывисто бросил милорд Виттерн, распахивая передо мной дверь. – Можешь быть свободен. – отпустил он молодого человека.

Странно, но неловкость сохранилась и в кабинете. Она проникла и сюда, как проникает всюду дым от литейных заводов по переплавке руды. Я остановилась посреди комнаты, не зная, что делать, даже не зная куда смотреть, на стеллажи с книгами, на украшенный резьбой стол, на знаки отличия или на награды, что вручали учителю чуть ли не каждый год. И пусть это не допросная комната Академиума, но чувствовала я себя не лучше, чем в тот раз. Неловкость и неизвестность часто ходят рука об руку.

– Присаживайтесь, Астер, – сказал магистр, останавливаясь напротив окна.

– Простите, милорд, но…

– Я сказал, сядьте, Ивидель, – в раздражении обернулся он, – И перестаньте так мученически смотреть на меня. Ничего страшного не произошло. Обычная ссора.

– Это не мое дело, – я присела в кресло для посетителей.

– Вот именно. Не ваше. – Он стоял в полоборота, та половина лица, которую пересекал шрам, казалась гротескно неподвижной. – Поэтому перестаньте изображать скорбь. – Он выдохнул, несколько минут молчал, разглядывая стены кабинета, наградные листы. Фотографий на стенах не было, лишь две рамки стояли на столе, но разглядеть, что на них запечатлено, у меня так не получилось. – У меня к вам просьба.

Если бы он сказал, что я должна забраться на библиотечную башню и помахать княжеским стягом, я бы меньше удивилась. Магистры редко просят. Обычно они отдают распоряжения, и им подчиняются даже графини, и герцогини.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с братом.

– О чем? – удивилась я, – Илберт не маг и…

– Не с этим братом, – милорд обернулся, а я отвела взгляд.

– Другого у меня нет, – нехотя ответила я, вспомнив железнорукого, вспомнив, как он прижимал руку к моему боку и говорил: «Ты можешь выпустить свой огонь, девка змеиного рода, а я выпущу лезвия. И мы посоревнуемся, у кого быстрее получится».

– Нет? – милорд повернулся, склонился над столом, отодвинул одну бумагу, отбросил вторую, вытащил из кипы третью и протянул мне, – Смелее, леди Астер, – сказал он, глядя, что я не тороплюсь взять предложенное, – Она не кусается, она слишком стара для этого.

Я взяла листок. Бумага и в самом деле была старой и шероховатой. Ее несколько раз складывали и раскладывали. Настала моя очередь. Я развернула лист и увидела… Заверенное нотариусом признание Альберта Астера сыном и наследником графа Витольда Астера…

– Не пугайтесь, леди Астер. Отсутствуют подписи свидетелей. – Магистр сел за стол. – А без них бумага недействительна. Как нам удалось выяснить, в тот день нотариус Роук, мистер Грэн Роук отпустил всех своих помощников на праздник в честь рождения Дев. И некому было засвидетельствовать, добровольное желание графа Астера признать бастарда. Думаю, они условились, что продолжат оформление после праздника. После прогулки на дирижаблях, но ваш дядя не вернулся.

– Как и многие другие жители Эрнесталя, – прошептала я.

– Я хочу, чтобы вы поговорили с ним, – повторил магистр, забирая у меня бумагу. – С Альбертом.

– О чем? – не поняла я. – О чем мне с ним говорить?

– О том, что произошло в Льеже. О коросте, о «золотом дожде» о том, что, Разлом возьми, это значит? – в раздражении прорычал он.

– Но разве…

– Разве мы все не выяснили? – Он откинулся на стуле. – Да, мы так считали. Я считал. Пока не начал думать и задавать вопросы, на которые ни у кого не было ответов. Массовое заражение, мнимые виновники, народные волнения, которые будет сложно подавить. Очень трудно стрелять по безоружной толпе, не важно магией или свинцом. – Он потер переносицу. – Но в этой истории столько белых пятен. Иногда у меня создается впечатление, что мы увидели ровно столько, сколько нам позволили увидеть. Кроме этого железнорукого мы больше никого не поймали, мы не знаем где были правы в своих предположениях, а где ошиблись. Мы выкопали кучу трупов, но те, как водится молчат. И, между прочим, выкопали их с вашей подачи. Барон Стентон, слава девам, так и покоится в склепе. А вот его адъютанта Арирха Торира на месте не оказалось.

– Но это значит…

– Это ничего не значит, – перебил меня милорд, в раздражении взмахнул рукой. Одна из стоящих на столе рамок упала. Это оказалась вовсе не новомодная фотография, а масляная миниатюра, на которой изображены мужчина и женщина. Уверена, если бы я могла рассмотреть поближе, то назвала бы имя художника. Магистр поставил рамку обратно. – Два года назад на западное кладбище Эрнесталя затопило, почву размыло и… – Он покачал головой. – Столько гробов вымыло, и они всплыли. Крику было, на Проклятых островах наверняка слышали. В общем, судя по реестрам, там половины усопших не хватает, а другая половина лежит теперь под чужими именами. А поскольку слуга быть чести погребенным в склепе не удостоился… Не вскрывать же теперь все захоронения? Да и как отличить одни кости от других, десять лет прошло? – учитель сцепил пальцы и положил руки на стол. – Поговорите с пленником, Астер, если он расскажет…

– Но разве жрицы еще не…

– Нет, – покачал головой Йен Виттерн. – Прямой запрет князя на чтение жрицами разума и даже на пытки. Сегодня вечером пленника отправят на допрос к князю, а потом им займутся серые. До заката его должны успеть переправить в Чирийский острог, если будет на то воля государя, а вот если не будет, если Альберта оставят в Запретном городе на ночь… Тот станет домом и ему. – Милорд криво улыбнулся, хотя здоровый глаз оставался настороженным. – Он знает об этом и совершенно не беспокоится. Единственное, что вызвало хоть какие-то эмоции, это предложение ампутировать железную руку. Правда целитель констатировал, что с вероятностью в девяносто процентов это приведет к смерти пленника, так плотно сращены нервные окончания и так глубоко вросло в плоть железо. Итог, мы до сих пор топчемся на месте. Все что нам стало известно, он болел коростой.

– Коростой? – я даже приподнялась.

– Да, он тоже был отравлен и в свое время получил противоядие. И еще его имя – Альберт. Но он назвал его не нам, а вам.

Учитель продолжал смотреть на меня, чем порядком нервировал.

– Если бы мы не стали перебирать все мало-мальски известных Альбертов в вашем окружении, до сих пор не знали бы его настоящего имени. Поговорите с ним, убедите сотрудничать, обещайте…

– Что? – Я все-таки встала. – Что я могу пообещать обвиняемому в измене? Смягчение приговора? Я ученица Академикума, а не член совета.

– У Альберта есть причина опасаться вашего отца? – вдруг спросил учитель. – Граф Астер желает смерти бастарда?

– Желать этого нужно было раньше. Сейчас уже поздно, и даже явись Альберт к отцу…

– Что? Получил бы свое имя и состояние?

– Мой отец увеличил состояние Астеров в пять раз, а может, и больше. Думаю, Альберт получил бы содержание и букву «Б» к фамилии. Официально стал бы Б´Астером. Но мне сложно говорить за отца.

– И тем не менее, вы говорите. – Магистр задумался. – Тогда скажите вашему брату… Не морщите нос, Астер, он ваш брат, и даже Девы не могут этого изменить. Скажите, что приговор может быть разным. В лучшем случае, ему грозит рабский ошейник и рудники, но это могут быть и рудники Астеров. А в провинции Ильяс один правитель – ваш отец, и вряд ли кто-то будет возражать, если одного из каторжников заберут из шахты.

– А если он… Альберт, как раз этого и опасается?

– Тогда скажите, что я устрою так, что он попадет на любые другие рудники кроме ваших. Ивидель, нужно, чтобы он заговорил.

– Он что совсем ничего не сказал? Вообще? – пробормотала я.

– Почему? Он не отвечает на вопросы и не реагирует на угрозы. А, например, поболтать о погоде только рад. Как-то раз пожаловался на скуку, просил принести книгу. Мы принесли житие святой Гвиневер Муньер, тягомотина жуткая, но кажется, ему понравилось, тюремщики слышали смех. Леди Астер, сделайте одолжение, просто попробуйте, никто не будет вас винить, если ничего не выйдет.

– Хорошо, – согласилась я. – Готова сделать вам одолжение, милорд Виттерн. Но и вы окажете мне ответное.

– Серьезно? – Кажется, он удивился. – Даже интересно о чем вы попросите.

– Я хочу знать, кто виновен в том, что произошло с нами и рыцарями в Запретном городе.

– Хм… – Йен Виттерн задумался. – Думал, вы попросите зачет по фехтованию поставить.

– А вы бы поставили?

– Не знаю, Фехтуете вы из рук вон плохо.

– Я стараюсь.

– Только это и утешает. Что вы хотите знать, Астер? Кто изменил расписание? Или кто натравил на нас тех зверей?

– Все.

– Ну, леди Астер, всего не знаю даже я. Да, сядьте вы, – учитель с минуту молчал, глядя, как я присаживаюсь обратно, как ерзаю, как разглаживаю юбку. – Да, уж, вы не продешевили. Что вы будете делать с этим знанием? Отпишитесь отцу, чтобы он подал жалобу в совет?

– Нет, то есть если он спросит, врать не буду, но специально просить его подать жалобу… – Я вспомнила страх и неизвестность там внизу, и вдруг поняла, что слова учителя не лишены смысла. Виновный должен быть наказан, хотя бы за ранение Хоторна. Хотя бы для того, чтобы подобное не повторилось.

– И чего я раздумываю? – спросил он вроде как у самого себя. – Жалобой больше, жалобой меньше, герцог Трид уже нелицеприятно высказался об учителях в общем, и обо мне в частности. Отчасти он прав. Я вел эту группу. – Магистр вздохнул и стал рассказывать: – Кто-то подменил расписание, но вы это уже поняли.

– То есть это не ошибка?

– Ни в коей мере. Злой умысел. После утверждения расписания и очередности спуска, данные были занесены в бланк секретарем совета Академикума миссис Вилмер. Ее, кстати, едва к целителям не отправили, когда вы пропали. Еле успокоили, да и то только после того, как пришла весть, что вы в Первом форте. Кто-то запасся типографическим бланком, кто-то скрупулезно скопировал почерк секретаря, проник в приемную совета и подменил бланки.

– Кто?

– А вот этого я тебе не скажу.

– Но…

– Мы не знаем. Пока. Все точка. Подозревают пятерых человек, один из подозреваемых я.

– И наверняка миссис Вилмер. А кто еще? Это все что вы знаете? – разочарованно спросила я.

– Это все что я скажу. Как вы минуту назад верно заметили, мисс Астер – студентка Академикума, а не член совета.

– А те железные твари, что напали нас, вместо мороков, о них, что-нибудь известно? И куда подевались мороки?

– Мороки, а вернее маги, что должны были их создавать, сидели здесь, ибо были уверены, что «развлечение» запланировано на следующий день. Им расписание подменить не удосужились. А звери… – Он встал из-за стола. – Судя по всему, звери сбежали с торжища у северных ворот. Все разом: козы, куры, лошади, бараны, из леса вышли рысь, волки, вараны. Помните, я рассказывал о селе, что торгует с Запретным городом, вот они в тот день как раз привезли товар, а тот возьми, да и взбесись. Теперь, месяц к городу не приблизятся. Осталось всего ничего – понять, отчего живность вдруг потянуло на запретную территорию и найти мага, которому подчиняются металлы настолько сильного, что он смог «одеть» всю эту свору…

Я подняла голову и посмотрела на магистра. Он ответил мне таким же мрачным взглядом. Есть род, который папенька всегда назвал кузнецами и ковалями, к вящему беспокойству маменьки. Род, изменяющий такое тяжелое вещество, как металл. Самый могущественный род Аэры.

– Не вздумайте сказать это вслух, Астер. – Магистр снова стал перебирать бумаги на столе, – Потому что причины, по которой князь мог натравить на вас железную стаю… Хотя, понятия не имею, как бы ему это удалось. Он умеет управлять металлами, а не домашней и не очень живностью. Так вот, причины сперва загонять вас в угол, а потом спасать, я решительно не вижу. Вот возьмите, – он протянул мне очередной листок. – Вам это о чем-нибудь говорит?

Я развернула бумагу, пробежала глазами по скупым строчкам и ответила:

– Нет.

– Совсем? – он позволил себе улыбку, от чего стал напоминать людоеда из сказки, которую читала нам с братом старая Туйма.

– Альвон, Астер, Оуэн, Хоторн, Корт, – прочитала я, – Это наши роды.

– То есть вы не знаете, что может объединять эти фамилии?

– Кроме династических браков почти в каждом поколении, состояний и родословной длиной с главный тракт между Льежем и Эрнесталем? Нет, не знаю.

– Жаль. – Он забрал у меня листок и сам прочитал, но совсем по-другому, он произносил не фамилии, а… – Лиса, змея, сова, орел… У Этьена ведь нет родового зверя? – спросил он и сам же себе ответил: – Нет, его семья получила дворянство лет двести назад, он не из старых аристократов. Завтра поговорю с библиотекарем мистером Коном, возможно, ваши фамилии встречались ему в книгах. Нет, я уверен, что встречались, но поодиночке, а вот все вместе. Должна же быть причина тому, что вас отбили от группы и погнали вглубь золотых кварталов.

– Но милорд…

– Все, леди Астер, я рассказал больше чем достаточно. Теперь ваша очередь. Идемте со мной.

– Сейчас? – удивилась я, следуя за учителем..

– А когда? Пленника скоро отправят в Запретный город. – Магистр открыл передо мной дверь. – Ну же, Астер, не тушуйтесь. Это всего лишь бастард, тем более запертый в клетке.

Мы спустились на первый этаж, вышли на улицу…

Это случилось, когда мы пересекли двор ордена. Казалось, народу около ристалища только прибавилось. Железная тварь рвала цепь, парни свистели, кто-то махал рубахой, словно флагом. Я увидела, как припавший на одно колено Крис вытирает лицо пригоршней снега, и белая масса окрашивается в алый цвет, значит, он уже выходил против металлического зверя на ученический поединок. Тварь протяжно взвыла, словно дал гудок отплывающий пароход.

Я слышала смех, увидела Этьена с родовым клинком. Рыцарь готовился шагнуть в центр ристалища и лихо улыбался двум девочкам с параллельного потока.

– Он в темнице у рыцарей, – пояснил учитель, отворачиваясь от арены.

А потом произошло сразу две вещи. Первую заметили все, вторую только трое. Мне сложно сказать какая из них оказалась важнее.

Земля под ногами завибрировала и вдруг провалилась вниз, словно корзина дирижабля, попавшая в воздушную яму.

Завизжали девчонки, я, не удержав равновесия, упала в снег. Знаете, когда у вас внезапно пропадает опора, это пугает. Это длилось всего несколько секунд. Несколько ударов сердца наполненных паникой и холодом нехорошего предчувствия, а потом Академикум выровнялся, и вибрация исчезла.

– Спокойно! – закричал магистр рыцарей. – Отставить панику! Не в первый раз и не в последний. Ганс, Пьер помогите упавшим. Льюис возьми…

Звякнула цепь, почувствовавшую вместе со всеми опору под ногами железную тварь не интересовало состояние врагов, что приковали ее к позорному столбу и жалили металлическими лезвиями. Она пригнула голову и ринулась к ближайшему ученику. К Этьену. К счастью тот уже стоял на ногах и успел выставить вперед клинок из чирийского железа Он успел сардонически улыбнулся, предвкушая, как вгонит лезвие в треугольную морду.

– Вставайте, Астер. – Магистр подал мне руку.

Тварь атаковала Этьена. В воздух взвились сразу кнут магистра и клинок ученика. Я еще успела подумать, почему не слышно скрежета, что издавали звери в Запретном городе. Они скрипела, как паровые телеги, с плохо подогнанными деталями и месяц простоявшие под дождем, а эта… Эта была почти бесшумна.

Этьен ударил зверя клинком. Черное железо столкнулось со светлым, и… ничего не произошло. Морда твари не расплавилась. Лезвие с громким «дзанг» отскочило. Зверь мотнул головой, раскрыл пасть полную острых зубов. Я успела заметить, как оскалился в ответ южанин, словно собираясь броситься на зверя, словно они сравнивали у кого острее зубы. Щелкнул кнут, вспыхнула на его конце искра. Зверя отбросило на снег. Магистр опустил плеть.

– Идемте, Астер, – поторопил меня учитель.

Я увидела Криса, который, только что помог подняться двум жрицам в алых плащах. Он повернулся. Лицо Оуэна было мрачным. Три взгляда: мой, Этьена и Криса, встретились, словно мы были заговорщиками, словно мы одни знали что-то недоступное другим. В первый раз Оуэн не отвел взгляда. В первый раз южанин не скорчил брезгливую гримасу.

Крики стали утихать, некоторые даже сменились нервными смешками. Ученики недоуменно озирались, словно спрашивая друг друга: «Что это было?»

– Но…

– Нас трясет с первого дня здесь, пора бы уж привыкнуть. Времени нет, Астер, пленника скоро увезут, – перебил меня магистр.

Он крепко взял меня за руку и почти потащил к зданию ордена, к его арочным проходам и уводящим вниз ступеням. Я успела обернуться всего раз. Крис и Этьен все еще смотрели мне вслед. Барон задумчиво, словно решал сложную задачу, а вот Этьен зло.

Мы спустились вниз по каменной лестнице.

– Приветствую, смотритель подвалов Райнер, – поздоровался со смотрителем учитель.

– Доброго дня, милорд Виттерн. – Мужчина с колючими серыми глазами, поднялся из-за стоящего в каменном мешке стола. – Что там? – Он поднял глаза к потолку. – Насколько плохо? Есть раненые? Нужна моя помощь?

– Благодарю, все уже под контролем. Как всегда больше шума, чем урона.

– Тогда чем могу помочь? – Рыцарь оглядел меня с ног до головы, задержался на поясе с ингредиентами, на руке учителя, сжимающей мой локоть, и спросил: – Вы снова к нам в гости, Астер?

– Не… нет, – пискнула я.

– Мы хотим поговорить с пленником.

– А совет Академикума в курсе, чего вы хотите? – уточнил смотритель подвалов.

– Нет, – честно ответил учитель.

– Хм… Возможно вам стоит получить разрешение и прийти в более подходящее время.

– Не будет никакого другого времени, его сегодня заберут. Несколько минут. Под мою ответственность, Райнер, – сказал Йен Виттерн, но, видя, что старый рыцарь колеблется, добавил: – Буду должен. И мы даже не подойдем к решетке.

– Хорошо. Несколько минут, но не проси сохранить меня это в тайне. Если будут спрашивать, я все расскажу.

– Договорились.

Потом была еще одна лестница, и колеблющийся свет фонаря. Мы спустились гораздо ниже того уровня, на котором держали меня. Девы, а я еще думала, что оказалась в темнице. Да, это были апартаменты для учеников, просто оборудованные для удобства решетками. Темница начиналась много ниже. Там, где стены сочились влагой, где гуляли по коридорам сквозняки, от которых колебался свет в магических светильниках. Хотя их было всего два. Первый в руках у смотрителя подвала, а второй… Сперва мне показалось, что он висит за углом очередного узкого коридора, но когда мы свернули, я увидела, накрытое магическим стеклом пламя, закрепленное под потолком устланной соломой камеры. Увидела решетку. И пленника.

Железнорукий сидел прямо на полу, его левая рука… Настоящая человеческая, была закована в кандалы, тогда, как железная лежала на коленях. С момента нашей последней встречи, мужчина осунулся, светлая кожа казалась серой, волосы грязными и будто седыми, вот только глаза оставались такими же безумными. Рядом с ним прямо на соломе лежала потрепанная книга и стояла плошка с мутной водой. Я сморщила нос, пахло хуже чем в неубранном стойле на конюшне у папеньки.

– Несколько минут, – сказал смотритель подвалов и, кивнув магистру, скрылся за углом, эхо его шагов отскочило от стен и стихло.

– У тебя несколько минут, – переадресовал чужие слова учитель, и, посмотрев на пленника, тоже скрылся за поворотом, создавая иллюзию уединенности. И он и я знали, что стоя в двух шагах, магистр услышит каждое слово.

Альберт рассматривал меня с насмешкой.

– Давно гадал, кого они пошлют, чтобы разговорить меня, – произнес он через несколько минут. – Но не думал, что это будешь ты, девка змеиного рода.

– А почему нет, парень змеиного рода? – ответила я, а он вдруг расхохотался.

– У тебя прорезались зубки. Так и до яда дорастешь, если не прибьют. – Смех оборвался так же резко, как и начался. – Я все равно ничего не скажу. Не трать время. Слышите, вы там? – Он повысил голос. – Чтобы ты не хотела узнать по их наущению.

– Почему ты не пришел к нам? Почему не пришел к отцу? – спросила я совсем не то, что интересовало учителя. – Он бы помог тебе.

– Уверена? – парень шевельнулся, и я увидела, как он похудел, одежда висела на Альберте, как на голодающем бродяге.

– Нет. Но ты даже не попытался. – Я подошла ближе. – Неужели заражать людей коростой лучше, чем попробовать договориться?

– Да, лучше. – Он встал.

– Ты хотел убить людей! Много людей!

– Я хотел их спасти! Ты все еще не понимаешь. – Он покачал головой. – И, наверное, не поймешь. Так будет даже лучше.

Он говорил сам собой, а я вдруг задумалась, а не сошел ли он с ума. Или я? Или все мы?

– Так объясни… Альберт, – я едва заметно запнулась на его имени, за спиной раздался какой-то шум, но не стала оборачиваться. – Тебя сегодня отправят к князю, и если тот будет милостив…

– Он не знает даже такого слова. – Железнорукий грустно улыбнулся. – Возвращайтесь к учебникам, леди Астер. – С этими словами он наклонился, поднял растрепанный фолиант, вытянул железную руку насколько позволяла цепь и подал книгу мне. – Почитайте на досуге, леди. Уверяю, узнаете много нового.

Цепь звякнула, книга чуть не упала, ударившись о решетку, но я придержала ее рукой, снова раздался шум, потом негромкие голоса. Я услышала смотрителя подвала, потом милорда Виттерна, а затем к решетке вышел рыцарь в сером плаще.

– Мы пришли за пленником, приказ князя, – произнес он. – Отойдите леди, и вы милорд.

– Но… – начала я, понятия не имея, что хочу сказать, понятия не имея, что вообще нужно говорить в такой ситуации. Что нужно чувствовать…

– Открывайте! – скомандовал серый, и Райнер загремел ключами.

– Все нормально, – сказал вдруг мне Альберт и снова улыбнулся, той безумной улыбкой, что напугала меня еще тогда, в первую нашу встречу. – Не переживайте, леди. Есть вещи, которые просто надо сделать.

– Вот именно, – буркнул рыцарь, заходя в камеру, и указал смотрителю на кандалы. Райнер тут же достал очередной ключ и освободил Альберта от оков. – И чем быстрее, тем лучше.

Цепь упала на пол и задела плошку, солома потемнела от выплеснувшееся воды.

– Пойдешь сам или тебя вынести? – спросил серый.

– Меня так и тянет согласиться на последнее, – издевательски ответил Альберт. – Но боюсь, ваша репутация будет загублена на веки.

Рыцарь замахнулся, я охнула, Альберт блокировал удар железной рукой, а магистр Виттерн произнес:

– А как же приказ князя? Доставить целым и невредимым?

Не знаю почему, но я почувствовала благодарность к учителю за эти слова. Правда он тут же добавил:

– Или что-то уже изменилось, и мы вполне можем допросить его по правилам?

И благодарность улетучилась. Ее вытеснил стыд за собственные мысли. Когда Крис бил того старика в лавке, мне это не нравилось, но я не остановила рыцаря. Сейчас же когда подняли руку на пленника, который кстати и со мной обошелся более чем жестко, который, как и тот ювелир заражал людей смертельной болезнью… У старика хотя бы было оправдание, плохое, неправильное, но было. Он спасал дочь. А кого спасал Альберт? Он преступник, который тащил меня через всю круглую площадь и требовал, чтобы я нарушила запрет богинь! Железнорукий – предатель, волею случая оказавшийся моим братом. И, тем не менее, я не хотела видеть, как его бьют, будь он тысячу раз виновен. Пусть он тысячу раз заслужил это. Считайте это женским капризом.

– Нет, – сожалением ответил серый, – Ничего не изменилось. Доставить без единой царапины.

– Князь милостив, – кивнул Райнер, поднимая фонарь.

– Князь предусмотрителен и не более, – хмыкнул Альберт, выходя из камеры вслед за конвоиром. – Он просто боится того, что я могу вам рассказать.

– Так расскажи? – предложил магистр.

– Чтоб вы отправили меня к целителям, голову подлечить? Нет, уж, предпочитаю Запретный город.

– Все, отставить разговорчики. У вас было время. А сейчас у нас приказ. Пошел и без глупостей. Я всегда могу сказать, что ты сопротивлялся, – он толкнул железнорукого в спину, но Альберт всего лишь улыбнулся и пошел вперед.

И почему мне так не нравилась эта улыбка? Почему казалось все это неправильным? Словно солдаты не вели Альберта вслед за Райнером по темным коридорам, он шел сам, а они всего лишь сопровождали. Шел куда хотел, а не куда его вели.

– Прошу прощения, милорд, – пробормотала я в спину шедшего впереди магистра, – У меня не получилось…

– Не извиняетесь, Астер. Дело не в вас, – раздражено ответил он, выходя наружу.

Я поняла, что снова стою посреди двора Ордена, прижимая к груди эту нелепую книгу в обтрепанном переплете. Толпа учащихся у ристалища поредела, хотя тварь все еще рвала цепь столба и шипела, как паровая машина. Вьер, размахивая мечом, как дрыном, что-то показывал магистру с кнутом, Крис и Жоэл стояли за ристалищем, Этьена нигде не было видно.

– Я сказал, вперед! – в раздражении рявкнул серый на Альберта, который запрокинув голову смотрел в затянутое облаками небо. Сколько пленник сидел в подвале ордена? Два месяца? Больше? – Ну, чертов белобры…

Наверное, он все иже ударил бы железнорукого, возможно даже не очень сильно. Но Девы распорядились по иному.

Земля пришла в движение, дернулась, словно полено под ногами приговоренного к виселице, задрожала, отдаваясь гулом в костях, наклонилась… Я упала, вцепившись ногтями в снег. Кто-то кричал, но уже совсем не так, как несколько минут назад. Тогда все закончилось за один удар сердца. А сейчас крики переходили в визг и захлебывались.

Земля вдруг решила сбросить с себя людей, словно норовистая необъезженная лошадь. Мы настолько привыкли к незыблемости Академикума, что происходящее здорово напоминало судный день, которым нас пугали жрицы.

Кто-то упал, кто-то попытался убежать, причем прямо по чужим головам. Одной девушке отдавили ладонь, на парня свалился рыцарь, ударив рукоятью меча по скуле, снег окрасился алым. Земля вибрировала, словно заведенный двигатель мобиля. Что-то заскрежетало в брюхе острова. Кто-то продолжать кричать, кто-то причитал, или молился Девам, силясь докричаться до богинь.

А потом что-то с громким хрустом сломалось. И Академикум ухнул вниз. Краткий миг полета и задранный край острова выровнялся, скрежет сменился равномерным гулом. Земля снова была на положенном месте. Но я еще минуту не решалась подняться, слушая, как быстро бьется сердце.

– С-смотрите! – закричал кто-то, и я подняла голову. – Девы…

Падал столб. Ствол установленный посреди ристалища рыцарей заваливался в сторону, издавая громкий треск. Он падал мучительно медленно, словно нехотя, сантиметр за сантиметром. Цепь взлетела, железная кошка перемахнула через ограждение и рванула вперед, прямо на сидящую на земле девушку, что баюкала раненую руку. Магесса со второго потока, чуть старше меня, не смогла даже закричать, не то, что применить магию. Я ощутила, как вокруг собирается сила, все от учителя до учеников инстинктивно потянулись к зернам изменений, кто-то к земле, кто-то к снегу, а кто-то к воздуху. Один из рыцарей даже успел вытащить хлыст, кнутовище взлетело в воздух.

Столб рухнул, проломив ограждение, кошка прыгнула на девушку, выпуская когти, цепь звенела.

Никто не успел. Почти никто. Воздушная волна рванулась навстречу железному зверю, сбивая его с магессы. Я обернулась, на другой стороне дворе стояла с поднятыми руками Гэли. Она управляла воздухом так же искусно, как опытный возница управляет четверкой лошадей. Кошку скрутило и отбросило обратно на ристалище, цепь натянулась, но теперь уже в обратную сторону, зверь покатился по истоптанному снегу.

– Браво, Миэр, – сказал стоявший на одном колене учитель.

А вот магистр рыцарей выругался. Воздушной волной снесло не только зверя, но и его с кнутом. Мужчину бросило на ограду ристалища, хлыст остался лежать на снегу. К кошке подскочило сразу несколько воинов, один из них ухватился за цепь, зверь пятясь зашипел, как масло на сковородке…

Именно этот момент выбрал белобрысый, чтобы ударить серого конвоира железной рукой в лицо. Мужчина издал сдавленный звук и осел на снег. Милорд Йен рывком поднялся. В одной ладони блеснуло лезвие ножа, на кончиках пальцев второй замерла, готовая соваться в полет магия. Только вот Альберт не собирался ни с кем сражаться. Смотритель подвалов Райнер еще только разворачивался, а железнорукий налетел на него, толкнул в раскисший снег и побежал. Все были слишком увлечены укрощением железной кошки, чтобы сразу обратить внимание на бегущего через двор мужчину в рваном пальто. Кто-то помогал раненым, кто-то просто кричал и махал руками, Крис поднял упавший хлыст…

Не знаю, на что надеялся Альберт. Академикум – это остров, висящий в воздухе. Хочешь сбежать? Двигайся к воздушному пирсу и, угрожая, как когда-то мне ножом, заставь пилота спустить тебя на землю. Только вот почему железнорукий попытался бежать именно здесь и сейчас? А не дождался, когда серый сам приведет его к воздушной гондоле?

Девы, почему я взвешиваю шансы, железнорукого благополучно скрыться? И почему мне не нравится, что эти шансы равны нулю?

Магистр Виттерн швырнул магию, превращая снег у Альберта под ногами в лед, явно намереваясь поймать его в ту же ловушку, что когда-то и я у дома целителей. Только на один удар сердца раньше наперерез беглецу с пальцев Гэли совалась еще одна воздушная волна. Магия столкнулась магией, сила осыпалась на землю блестящими льдинками. «Пересечение зерен изменений и частичное поглощение» – вспомнила я строки из учебника.

– Миэр, – совсем другим тоном прорычал учитель и бросился следом за пленником.

А Альберт бежал. Но отнюдь не к воздушной гавани и не вглубь острова, надеясь затеряться. Он бежал прямиком к железной кошке, к удерживающим ее рыцарям, бежал на их мечи и, кажется, смеялся.

Крис взмахнул рукой, кнутовище взвилось воздух и хлыстик ударил по перекладине ограждения, закрутившись вокруг нее. Рукоять вырвало из рук Оуэна как раз в тот момент, когда Альберт оказался на ристалище, вскочил на упавший столб, словно канатоходец в цирке и… Его с разбегу сбил на землю Вьер.

– Держу! – закричал худой невысокий и такой непохожий на рыцарей парень, наваливаясь всем телом на железную руку беглеца, – Не уйдешь!

И Альберт не ушел, через несколько его, все еще смеющегося, подняли рыцари, а тот серый, что конвоировал пленника, не отказал себе в удовольствии съездить пленнику по лицу. Хрустнул нос, потекла кровь. Только вот железнорукий продолжал смеяться, чем, похоже, испугал рыцарей куда сильнее чем, неудачной попыткой побега. Побег был объясним, а вот этот смех нет.

– Идите к себе, леди, – хмуро проговорил смотритель подвалов Райнер, подавая мне руку, – Видите, не до вас сейчас.

Я поднялась, кивнула, расправила платье, продолжая смотреть на ристалище, правда не на Альберта, которому сковывали ноги, не на железную тварь, которую уже обездвижили рыцари, не на столб, что лежал поперек арены, не на сломанную изгородь. Я смотрела на барона Оуэна, которого отчитывал магистр рыцарей, разматывая с жерди кнутовище. Смотрела и чувствовала, как сердце все быстрее и быстрее бьется в груди, будто остров снова ухнул вниз, потеряв воздушную опору. Смотрела и улыбалась.

Я не знала, что произошло в Совином лабиринте, но сегодня поняла одно, не Крис запорол любовницу отца кнутом. Для этого требуется сноровка и хотя бы минимальное владение плетью, иначе можно и без ушей остаться, особенно когда бьешь с оттяжкой и не контролируешь хлыстик. А Оуэн его не контролировал, оттого и лишился оружия, совсем как я в первый раз. Тот, кого обвиняли убийстве женщины кнутом, держал его сегодня в первые в жизни.

– Ты чего улыбаешься, Астер?

Я повернулась и увидела хмурую Дженнет.

– Что здесь произошло? Что вообще происходит с Академикумом?

Интересный вопрос.