– Кто знает, откуда у старых родов появились девизы? – спросила Кларисса Омули Тилон.

Ответом ей было дружное молчание. И дело было не в том, что мы не знали, а в том, что… Академикум продолжал лететь на север. В том, что учителя хмурились и меняли местами изменяемость и измеримость. В том, что магистр Дронне перепутал Иро с Эо, и даже не заметил этого. А может, в том, что мисс Ильяна появилась в аудитории на несколько минут, дала задание и исчезла, забыв его даже проверить. И только моя бывшая гувернантка, казалось, не видела в происходящем ничего странного. Она деловито прошла мимо. Продолжая рассказывать:

– Девиз – слово или короткая фраза, определяющая поведение и устремления личности, семьи, группы или организации. Также девизом может быть воинский клич или правило, по которому кто-то живёт…

Алисия фыркнула и зябко повела плечами.

– Можете привести примеры, мисс Эсток? – тут же повернулась к ней миссис Тилон.

– А может, они сами за свои семьи скажут, – высказался Этьен.

– Может, – сказала женщина, что удивительно, не прибавив обычное «плюс один, плюс два». – Давайте начнем с вас, мистер Хоторн? – Она и повернулась к Мэрдоку. – Девиз рода Орлов?

– Я буду молчать, – произнес граф, поправляя шарф на шее.

– Это заметно, – хихикнул сидящий в куртке Вьер.

Ночью температура упала сразу на пятнадцать градусов, и, проснувшись в холодной постели, я долго дрожала, пытаясь расшевелить почти потухшие угли в камине.

– Еще одна реплика с места, мистер Гилон, – Учительница этикета посмотрела на нашего бывшего сокурсника и закуталась в шаль. – И я назначу вам индивидуальное занятие.

Парень тут же уткнулся в раскрытую книгу.

– Мисс Альвон?

– Я буду блистать, – герцогиня спрятала кисти в широкие рукава мехового манто.

– Мистер Оуэн?

Я обернулась на сидящего за крайним столом Криса, не могла не обернуться. Его теплая куртка на меху была расстегнута, руки в перчатках и неизменное оружие у пояса. Как и почти у каждого ученика в этой комнате. Сегодня мы все, не сговариваясь, пришли на занятия вооруженными. Даже у Гэли к поясу были прикреплены ингредиенты и рапира. А я помимо склянок с веществами и оружия еще и целительский мешочек прихватила, словно нам снова отдали команду: «Полное боевое снаряжение». И ни один магистр не выразил удивления. Хотя никто не мог объяснить, зачем нам железо, раз фехтования не было в расписании.

– Я вижу в темноте, – ответил Крис.

– Ну и, наконец, вы, мисс Астер. – Бывшая гувернантка склонила голову набок. Девы, сколько раз, она так на меня смотрела.

– Я умею предавать, – я растерла покрасневшие от холода пальцы. В Магиусе сегодня затопили все камины, но они не успели прогреть просторные классные комнаты с высокими потолками. Сидя на холодном стуле, я с тоской вспоминала папенькино кресло, обитое бархатом и со всех сторон закрывающее от сквозняков, развернула бы к огню и забралась с ногами. Такой холод я помню лишь однажды, когда на Кленовый сад обрушился снежный буран, что зародился в черных чирийских горах.

– На самом деле девизов больше, как и старых семей. Вы можете вспомнить магистра Виттерна, род Грейвзов, род Муньер…

– Разрешите вопрос? – будто нехотя подняла руку герцогиня и, дождавшись поощрительного кивка миссис Тилон, продолжила: – Я слышала, что род Муньер Сьерра был истреблен жрицами? Это правда?

– Я не жрица, – невозмутимо ответила моя бывшая гувернантка.

– И все же? – не сдавалась Дженнет.

– Вам ли не знать леди Альвон Трид, как губительны для репутации слухи, особенно если они основаны хоть на капле правды.

– То есть у жриц был повод ненавидеть герцогов Сьерра? – подался вперед любопытный Жоэл.

– Что у вас по истории и геральдике, мистер Рит? – в свою очередь спросила его Кларисса Тилон.

– Ну… – рыцарь красноречиво покраснел.

– Ясно, – ответила гувернантка таким тоном, что даже я поняла, что в жизни рыжего парня грядут испытания. – У жриц были основания не доверять роду Муньер Сьерра.

– Но почему? – не выдержала Мэри и тут же извинилась: – Прошу прощения миссис Тилон.

Удивительно, но моя бывшая гувернантка не стала наказывать дочь аптекаря.

– Из-за их магии. И из-за того, что род получил одну привилегию еще от первого князя, – женщина многозначительно замолчала.

Я подняла руку и, дождавшись разрешающего взмаха рукой, спросила:

– Какую?

– Их разумы и память стали неподвластны жрицам.

– Серьезно? – спросил Этьен, и парни переглянулись. – Совсем? То есть он запретил их читать и все послушались?

– Не знаю, – грустно ответила Кларисса Тилон. – Не думаю, что именно я должна вам это рассказывать, уверена, магистр Кэррок объяснит не в пример лучше… А то и опровергнет эти старые байки. В любом случае род прекратил свое существование много веков назад. Еще одна реплика без разрешения, мистер Корт, и я оставлю вас на час после занятий.

– А вы уверены, что весь род истреблен? – спросил вдруг Мэрдок и словно спохватившись добавил: – Миссис Тилон.

– Я уверена, – Гэли подняла руку с покрасневшими пальцами.

– Когда же мы изживем эту несносную привычку выкрикивать с места и перебивать друг друга? – непонятно у кого спросила моя бывшая гувернантка и кивнула девушке: – Говорите, мисс Миэр.

– Я уверена, потому что все состояние рода Муньер Сьерра до сих пор лежит в банках. Все их активы, акции, векселя, драгоценности – в камерах хранения. Дома опечатаны, земли сданы в аренду. Капитал работает на капитал, проценты и прибыль начисляются в срок, увеличивая состояние мертвого рода.

– Откуда ты… – начала герцогиня.

– Мне отец рассказывал, – перебила ее подруга, совершенно не боясь наказания от учителя. Но Кларисса Тилон промолчала. – Он подавал заявку на управление частью их активов. Век за веком состояние преумножалось, а тратить было некому. А теперь представьте, что будет, если в один прекрасный день в Эрнестальский Золотой банк войдет потомок Муьнеров? Он возьмет вексельную книжку, коснется листа, и тот позеленеет, признав его хозяином? Да, он в один миг станет богатейшим человеком Аэры.

– Демоны разлома! – выпалил Вьер, так похожий на нахохлившегося от холода воробья.

– Наказание, – сказала миссис Тилон и спрятала пальцы в теплой шали.

– Да ради Дев, – отмахнулся рыцарь, – В один миг стать богачом!

– Между прочим Эльза Муьнер в триста пятом году от образования Разлома вышла замуж за герцога Альвон Трида, – вставила Дженнет, – А я ее прямой потомок.

– Вот-вот, я бы тоже попробовал, чем демоны не шутят, мало ли кого из прародительниц валял на сеновале один из этих полуночных волков…

– Так многие думали, и поначалу у клерков отбоя не было от желающих пощупать лист с гербовой печатью, – продолжила рассказывать Гэли. – А потом руководству банка это надоело, и они ввели одно обязательное условие для искателей богатства. Залог. Перед тем как пройти испытание, претендент отдавал банку в залог свою жизнь. Если вексель ответит – ты будешь баснословно богат, если останется равнодушен к твоим прикосновениям – станешь собственностью банка и наденешь рабский ошейник. Удивительно, но количество соискателей сразу уменьшилось, а потом они и вовсе перестали испытывать свою удачу.

– Как не посочувствовать бедолагам, – с неожиданной злостью сказа Мэрдок и в классе на несколько минут воцарилась полная тишина. Наверняка, все взвешивали свои шансы оказаться тем самым Муньером, благо старые роды давно состояли в родстве. Взвешивали и сожалением отказывались от этой идеи, рабский ошейник мало кого красит.

– Значит, у жриц была причина уничтожить род, – вернулась к прежней теме герцогиня. Она не стала поднимать руку и с вызовом посмотрела на мою бывшую гувернантку, та ответила ей ослепительной улыбкой. – По сути, Муньеры могли творить все что угодно: баловаться запретной магией или устроить заговор против Князя, никто бы не узнал.

– Вы преувеличиваете, леди Альвон Трид. Муньеров никогда не было много, а заговоры – вещь масштабная. И, напомните мне, наложить на вас наказание за вызывающее поведение, как только Академикум вернется на прежний курс.

– Напомню, – процедила Дженнет, поправляя капор.

– Вас это тоже коснется, мистер Гилон, – женщина посмотрела на Вьера и резюмировала: – Будем считать, что ваше любопытство удовлетворено, и с Муньерами на сегодня закончили. Давайте вернемся к девизам.

Мэри дисциплинированно подняла руку в варежке, чем вызвала на скупом лице миссис Тилон улыбку и, получив поощрительный кивок, спросила:

– А как вообще это происходит? То есть, я хотела узнать… – она вдруг замялась, – Глава рода сам выбирает девиз, или князь…

– Точно, князь, – рассмеялся Вьер, который видимо решил не стеснятся, раз наказание и так и так будет наложено. – Так и вижу, как он говорит Первому змею: «Ты предашь меня с восьмой на девятый день после зимнего солнцестояния».

– А приказ князя – это закон, – добавил вдруг Крис, Гэли прыснула в кулак.

– Вы почти угадали, мистер Оуэн. – Миссис Тилон прошла к своему столу. – Но меня никогда не устраивало «почти». Поэтому к следующему занятию вы подготовите доклад о том, как обзавелся девизом… Нет, не совиный род, это было бы слишком просто. Род Орла, – Мэрдок посмотрел на Криса, а Жоэл закашлялся. – Все свободны, кроме вас, мистер Гилон, как и обещала, я дам вам индивидуальное занятие и объясню, почему не стоит перебивать кого бы то ни было. – Вьер не просто уткнулся в книгу, он со стоном упал на нее.

Я вышла на улицу, на ходу застегивая куртку, и остановилась в ожидании Гэли. Снегопад прекратился, зато поднялся резкий пронизывающий ветер, который иногда завывал в пустых арочных проходах и гремел флюгерами на крышах зданий.

– Мисс, – поприветствовал меня незнакомый рыцарь и, спустившись с крыльца, поднял воротник.

Перед учебными башнями Магиуса было на удивление пустынно, слушать, как воет ветер предпочительнее в тепле спален и гостиных.

– Леди Астер, – снова услышала я и даже посторонилась, желая пропустить очередного ученика, как вдруг, чья-то рука сомкнулась на моем запястье. – Можно вас на два слова.

– Что вы… – начала я, встречаясь взглядом с синими глазами.

– На два слова, – повторил Крис, помог мне спуститься с крыльца и остановился прямо посреди двора, на дорожке, что с утра расчистили, но сейчас снежное крошево стелилось поземкой под ногами. Академикум продолжал двигаться.

– Сколько ты можешь поддерживать огонь? – спросил вдруг Оуэн.

– Смотря на чем, – осторожно ответила я.

– Сколько?

– Один раз я держала огонь в камине около суток.

– Всего? – кажется, он был разочарован.

– А этого мало? – слова белым облаком слетели с губ, я посмотрела на барона, на воротнике куртки оседал иней. – Тогда надобности не было, а сейчас… Смогу и дольше, но зачем?

– Мы идем на север полным ходом, – пояснил он, – Скоро станет еще холоднее, вряд ли запасы угля на острове столь велики. Я бы на месте магистров закрыл половину учебных комнат и спален. В идеале, разместив учеников в одном здании, да и то думаю, скоро будем топить мебелью…

– Девы, это же глупость, – раздался голос Гэли, подруга успела спуститься с крыльца и услышала последние слова Оуэна. За девушкой шел, опираясь на трость, Мэрдок. – Какой мебелью? Скоро мы остановимся над Запретным городом…

– Мы не остановимся, – без эмоций перебил ее Крис, дверь снова открылась, к нам подошел Жоэл, демонстративно не замечающий идущего следом Этьена. – Если бы мы хотели остановиться, остров давно бы уже начал сбрасывать скорость.

– Но мне кажется, он ее только наращивает, – вставил рыжий.

– Но если не князь отдал приказ… – начала подруга.

– Не князь, – тихо сказал Мэрдок. – Он не вызывал Академикум, по той простой причине, что государь сейчас сам здесь. И вряд ли использует остров вместо наемного экипажа.

– Это неправда!

– Вы так старательно отрицаете очевидное, мисс Миэр. – Покачал головой Крис, – Оглянитесь, что вы видите сегодня? Что вы видели вчера, глядя в атриум?

– Лед, – тихо ответила подруга и вдруг схватила меня за руку. На крыльцо, переговариваясь вышли Алисия и Дженнет.

– А разве Запретный город не окружен горами? Мы давно должны были достигнуть чирийского хребта. А под нами только Зимнее море.

– Но… – она беспомощно посмотрела на меня. – Тогда куда же идет Академикум? На севере ничего нет, кроме… – она замолчала, вытаращив глаза, словно селянка при виде мобиля.

– Ничего кроме Разлома, – закончил за нее Оуэн.

– Хотите нас напугать? – уточнила вдруг Дженнет, подходя ближе.

– Отнюдь. Пугаться уже поздно. Если Академикум не сменит курс, к исходу недели мы окажемся прямиком в Разломе.

– Значит, они сменят курс, – герцогиня прищурилась и, развернувшись, зашагала через двор к главному зданию Академикума, ветер тут же набросился на новую жертву, так и норовя сдуть с девушки капор.

– Леди… – обернулся ей вслед Жоэл.

– Пусть идет. Может, у нее получится, – махнул рукой Крис. – А ты пока… – Он наклонился к уху Жоэла и что-то прошептал.

– Мы ходили вчера к мисс Ильяне и к магистру Родригу, – тихо произнес Мэрдок, покачивая тростью.

– И что? – спросила вдруг Мэри. Хоторн обернулся, мы даже не заметили, как она подошла.

– Ничего. Нас даже не стали слушать.

– А было что слушать? – уточнил Этьен.

– Шелест что ты задумал? – удивился Жоэл, выслушав Криса. – Не собираешься же…

– Мне самому сходить? – поднял бровь Оуэн.

– Нееет… – Жоэл тряхнул головой и уже уверенней ответил: – Нет. Я сейчас.

– К магистрам нас даже не пустили, – ответил вместо Хоторна Крис, глядя в спину удаляющемуся рыжему. – И очень просили заниматься своими делами и не путаться под ногами.

– Даже после того, как мы сказали, что кабина управления островом пуста. – Хоторн посмотрел на горизонт.

– Как пуста? – не выдержала я, чувствуя, как мороз щиплет щеки и покалывает губы.

– Так, – развел руками Крис.

– Откуда вы знаете? – я сама не заметила, как схватила его за руку, словно нуждалась в опоре. Слава Девам, всем остальным тоже было не до этого.

– Вчера проверили.

– Так вас туда и пустили, – не поверил Этьен.

– Маг земли проверил, – ответил Оуэн, и все посмотрели на Хоторна.

– Порода острова, хоть и твердая, спрессована искусственно, несколько сотен метров земля потом подушка из гравия и песка, под ними железо. Много железа и похоже чирийского, поэтому проникнуть в механизмы не удалось, – стал безучастно перечислять сокурсник. – Зато я наткнулся на пустую полость, похожую на пузырек в бокале с игристым. Рубка управления. Зерна познания прошли ее насквозь, не коснувшись ничего живого и ничего мертвого. Одно железо.

– То есть островом сейчас никто не управляет? – тихо спросила Гэли, пряча руки в муфту.

– Не совсем. – Крис проследил за взглядом Мэрдока. – Курс острову задан. Осталось узнать, почему магистры не могут его сменить? Почему они еще не в кабине.

– До Разлома еще как минимум два дня, – прищурился Этьен, его светлые волосы, припорошил снег. – Или даже больше.

– Да, и станет еще холоднее. Поэтому, я и поинтересовался у мисс Астер, сколько она сможет поддерживать огонь на одном единственном полене.

– Мой брат Тьерри тоже маг огня, – испугано сказала Мэри.

– А вы, мисс… – Оуэн посмотрел на девушку, порыв ледяного ветра растрепал его волосы, бросив в лицо ледяную крупу.

– Коэн. Мэри Коэн.

– Ваша стихия, мисс Коэн, тоже огонь, как у брата? – Крис набросил на голову капюшон.

– Нет. – Девушка закусила губу, ее щеки на морозе алели. – Все стихии даются мне одинаково. Но я могу ускорить любое изменение.

– Тоже мне достижение, – скривила губы Алисия, которая почему-то предпочла остаться с нами, а не побежать за герцогиней. – Это и я могу, хоть в десять раз.

– А я в тысячу и без малейший усилий, – глядя ей в глаза, сказала дочь столичного аптекаря.

– Часовщик Коэн, – вдруг выкрикнул Этьен, хлопнув себя по лбу. – Он служил при дворе прадеда нынешнего князя, говорили, что он мог останавливать время, или заставлять его мчаться вперед как поезд.

– Это мой прадед, – девушка опустила глаза. – Но замедление мне пока не по силам, только ускорение.

– Подтолкнуть всегда проще, чем задержать, – сказал Мэрдок, опираясь на трость.

– Задержать Академикум можешь? – спросил Этьен.

– Что? Нет, я… магия действует не так, – она смешалась.

– Так что нам делать? – спросила Гэли. – Тоже пойти к магистрам? Может, если мы придем все вместе, они нас выслушают?

– У меня есть идея получше. – С этими словами Оуэн развернулся, моя рука соскользнула с его локтя, и рыцарь зашагал к атриуму.

Мы с Гэли переглянулись и заспешили следом, слыша, как за спиной чертыхается Этьен, как стучит трость Мэрдока, как жалуется на что-то Алисия.

Наверное, впервые на моей памяти площадь, на которую выходили фасады главных зданий трех факультетов Академикума, была пуста. Сегодня по ней не сновали студенты, не бегали с поручениями старшекурсники, не смеялись девушки, не назначали встречи молодые люди. Сегодня на ней властвовал лишь ветер, наметая сугроб легкого, как пух снега, с правой стороны атриума. На белое крошево ложился теплый желтый свет из окон. Он, казался, таким близким и таким далеким, таким правильным, что мне нестерпимо захотелось оказаться в теплой комнате, у горящего камина и протянуть замерзшие руки к огню.

– Неужели станет еще холоднее? – словно подслушав мои мысли, спросила подруга.

В ответ ветер швырнул в лицо новую порцию ледяного воздуха, от которого перехватило дыхание. Очень хотелось замотать лицо в матушкину шаль. А еще выпить горячего кинилового отвара. Или даже глоток бренди и папенькиных запасов.

Крис дошел до перил, смахнул с них с нег и, перегнувшись через перила, посмотрел вниз, совсем, как я когда-то. И совсем как тогда, внизу яркими всполохами расцветали голубые струи огня. Но сейчас земля внизу была покрыта сплошным снежным ковром. Зимнее море, такое обманчивое в своем спокойствии…

– Видите вот тот блик? – барон указал рукой куда-то вправо.

– Нет, – честно ответила я, и Гэли тоже помотала головой.

– Неважно. Там кабина управления Академикумом.

– Уверен? – спросил Этьен, перегибаясь через перила следом за бароном, – Я ничего не вижу.

– Уверен, к тому же маг подтвердил.

Хоторн хмурился, так же как и все старясь разглядеть тот «пузырек воздуха», о котором говорил ранее.

– Допустим, – не стал спорить Этьен. – Что за идея?

– Я хочу заглянуть в кабину, – Крис выпрямился, а я в первый момент даже не поняла, отчего побледнела Гэли. – Спуститься вниз и посмотреть, почему магистры не могут повернуть эту махину на сто восемьдесят градусов.

– Сколько градусов? – переспросила я и тут же разозлилась: – Причем тут температура, барон? Какое отношение она имеет к тому… к тому… – Я снова заглянула в окошко атриума, и, наверное, впервые от вида Зимнего моря у меня закружилась голова. – Скажите, что вы шутите, что вовсе не собираетесь спускаться туда? – попросила я.

– Увы, – ответил без всякого сожаления Крис, рассматривая отвесную стену острова, – Правда боковой ветер может стать проблемой.

– Ветер я могу взять на себя, – произнесла вдруг Гэли. Я с возмущением обернулась к подруге, а та несмело улыбнувшись, спросила: – А что будет лучше, если он сорвется?

– Будет лучше, если он не полезет, – отрезала я и посмотрела на сокурсников. На лице Мэри было смущение, на лице Алисии – скука, Этьен ухмылялся, Гэли с интересом смотрела вниз. Кажется, они не видели ничего страшного в том, чтобы спуститься сквозь атриум под брюхо острова, пройтись по кромке опоясывающего днища карниза, а затем и вовсе повиснуть на нем, чтобы заглянуть сквозь стекло кабины, которую мы даже не видели. И все это на скорости, что развил за последние сутки Академикум. Я посмотрела на Мэрдока, – Хоть вы ему скажите, граф. Скажите, что это самоубийство.

– Самоубийство, – вдруг поддержал меня Хоторн, но не успела я порадоваться, как он добавил, – идти в одиночку, без партнера и страховки. Поэтому я иду с вами.

– Что? – спросили мы Крисом одновременно.

– Мне совестно напоминать, но у тебя одной ноге чуть длины недостает, – добавил барон.

– Так я и не на бал вызывался вас, барон, сопровождать и не па на паркете собрался выписывать. А земле абсолютно все равно какой длинный у меня ноги. Если вы сорветесь, то вы сорветесь. Если я, то моя магия удержит нас обоих. Земля острова удержит Ее щебень и песок. К тому же, это я сказал, что кабина управления пуста. А за свои слова я привык отвечать. – Голос Хоторна сровнялся со льдом, что продолжал проплывать внизу.

– Девы, – едва слышно простонала я.

– Когда, вы успели стать столь благоразумной, леди Ивидель? – насмешливо спросил Оуэн, больше не пытаясь отговорить графа.

«Никогда» – хотелось ответить мне. Я не была благоразумной, как не старалась, не когда оставалась с ним наедине, не когда ехала за ним в острог, не когда… Да, какой смысл вспоминать все мои выходки. Мои поступки были вызывающими, сумасбродными, но они не были смертельными. Ведь стоит Крису оступиться, это будет очень долгий полет. И очень короткий.

Наверное, он прочел что-то в моих глазах, потому что голос барона смягчился:

– Через пару дней мы будем в Разломе, так стоит ли осторожничать?

– Не знаю, – ответила я, даже два дня, казались мне очень длинным промежутком времени, за эти два дня могло произойти все что угодно.

– К тому же без вас, леди Астер, ничего не получится. Наш путь пересекается с пламенем вот из того сопла. – Барон указал на крайний левый раструб, из которого как раз вырвалась и тут же погасла, растворяясь в морозном воздухе, струя голубоватого пламени. – Один, два, три, – начал отсчет Крис, – четыре, – И струя пламени снова вспорола воздух. – Четыре с половиной секунды. Это много. И этого может не хватить, особенно если пойдем вдвоем. Нам нужен маг огня, леди. Маг, который погасит это пламя, если оно вознамериться поджарить кого-то из нас. Вы поможете?

Я молчала, смотря на очередной выплеск пламени и пытаясь ответить на этот вопрос хотя бы для себя. Я чувствовала огонь, чувствовала, как он зарождается в утробе острова, как разрастается, в его каналах и как рвется освободиться. Это пламя было заковано в броню, оно было со всех сторон зажато металлом, словно дикий зверь, запертый в рытвине. И эту рытвину можно было попробовать перекрыть.

Но, как сказал Хоторн, разогнать всегда проще, чем остановить. Я бы попробовала, если бы от этого не зависела жизнь Криса. Я бы это сделала, если бы она зависела. Девы, я никогда раньше не пыталась вмешаться в работу огнедышащих механизмов, никогда не пыталась ее нарушить. У каждого спущенного в полет зерна изменений есть последствия, как каждого у каждого незатянутого ремешка или не завязанной ленты.

– А если она вместо того, чтобы остановить пламя сожжет весь остров, как корпус Маннока? – спросила Алисия, видимо мысли наши двигались в одном направлении.

– Хватит уже вспоминать про этот корпус! – развернулась к ней Гэли.

– Крис, я нашел только пятьдесят ме… – мы увидели приближающегося к атриуму со стороны Ордена Жоэла с бухтой веревки на плече. Не договорив парень вдруг остановился, глядя куда-то нам за спины.

– Что здесь происходит? – раздался требовательный голос, и мы обернулись.

На нас смотрели мисс Ильяна и глава Ордена Родриг Немилосердный. И если в глазах рыцаря был интерес, то глава Магиуса просто пылала от гнева. За их спинами стояла Дженнет.

– Отвечать! – скомандовал верховный рыцарь вытянувшимся Оуэну, Корту и даже Жоэлу Риту, что замер, так и не дойдя до атриума.

– Ничего не происходит, – тут же отчеканил Крис.

– А если бы мы пришли на полчаса позднее? – уточнил магистр, стаскивая варежки.

– Если бы вы пришли на полчаса позднее, вы бы здесь их не застали, – ответила ему Алисия, пытаясь укрыть лицо от ветра капюшоном. – Они бы спустились в атриум и попробовали забраться в кабину управления островом.

– Так… – протянула мисс Ильяна, придерживая полы пальто, что так и норовил приподнять ветер. Старший рыцарь перегнулся через перила, и совсем как недавно мы стал вглядываться в далекие механизмы. – И веревку смотрю уже притащили, смельчаки демоновы. Что вам в корпусе не сидится? Мало нагружают учителя? Так я добавлю.

– Ну, они хотя бы только собой рискуют. А жрицы пятого потока отловили одного из механиков, забрались ему в голову, а когда поняли, что мы не можем… – глава Ордена запнулся, – Что у нас проблемы, заложили в него команду провести их к кабине управления. Благо мы их там и приняли. А бедняга механик теперь заикается и боится женщин.

– Твои рыцари тоже хороши. Те, четвертого потока не зря отираются возле перехода, уж больно много их там для дежурства скопилось, тоже скоро полезут.

– Ну, хоть не сидят по углам и не клацают зубами от страха. – Развел руками Родриг Немилосердный, снова вгляделся в атриум и вдруг сказал: – Если спускаться здесь ветер может стать проблемой.

– Сэр? – Крис и Этьен переглянулись, рыжий Жоэл смахнул с ресниц снег.

– Говори уж. Придумали, как нейтрализовать?

– Маг воздуха, – парни посмотрели на Гэли, и та присела в реверансе перед магистром.

– Среди учителей есть маги воздуха? – поинтересовался тот у главы Магиуса.

– Есть, – нехотя ответила та, пряча руки в карманы пальто. – Но они оба остались в Трейди на ярмарке.

Старый рыцарь хекнул и поддел пальцами застегнутый вокруг горла меховой воротник куртки, словно тот был ему тесен.

– А сопло как обойти хотели?

– Маг огня, – ответил Крис.

– Хм, рискованно. Очень рискованно. – Магистр потер пальцами подбородок. – Пытаться перекрыть сопло, это как забить дуло метателя ветошью для чистки, вставить заряд и нажать на спусковой крючок. Почти безумно, – он говорил одно, но в его тоне не слышалось ни возмущения ни страха.

– Вот именно! – сказала мисс Ильяна, – А время безумств еще не пришло.

– Не пришло, – согласился старый рыцарь, – Хотя идея интересная, да и справиться со стеклом кабины будет куда проще, чем с дверью из нечирийского металла…

– Родриг, – возмущенно прервала мисс Ильяна магистра Ордена, – Надеюсь, ты отобьешь охоту у своих рыцарей лезть, куда не просят.

– Разберусь, – ответил пожилой мужчина, выпрямляясь. – Как ты заметила, это мои рыцари. – Он скомандовал: – За мной шагом марш.

И парни последовали за ним, печатая шаг. Ни один из них не оглянулся.

– Что касается вас, – мисс Ильяна посмотрела по очереди на каждого. – Я ожидала большего благоразумия. Хотя бы от вас, мистер Хоторн, и от вас, мисс Коэн. Чтобы через пять минут были в корпусе. И если еще раз замечу вашу компанию в неподобающем месте, запру в подвале и активирую магические круги. Вам ясно? Не слышу?

– Да, мисс Ильяна, – нестройно ответили мы, отводя глаза.

– И не думайте, что мы ничего не делаем. К вам это тоже относится, мисс Альвон. Так или иначе Академикум сменит курс, – пообещала глава Магиуса. – А на вас после этого будет наложено взыскание. Бегом в корпус, я сказала.

– Ага, если будет с кого взыскивать, – неожиданно ответила Мэри.

И пусть она сделала это, когда мисс Ильяна уже не могла слышать, пусть это был всего лишь шепот. Но он был. Впервые на моей памяти дочь аптекаря отважилась хотя бы на словесное противостояние кому бы то ни было.

На следующий день я проснулась за три часа до рассвета. Согласно бегущим стрелкам часов за три часа. А если судить по серому светлому сумраку, что сгустился за окном, солнце и не садилось вовсе. Я проснулась от холода, оттого, что руки дрожали, а зубы выбивали дробь. Подышала на ладони и увидела беловатый пар, что сорвался с губ вместе с дыханием. За ночь температура упала еще сильнее. Теперь даже стены жилого корпуса не способны были удержать ускользающее тепло.

К утру магистры поняли, что делать вид, будто с островом все в порядке, глупо. Обстановка напоминала затишье перед снежной бурей. Воздух пронизывали нити тревожного ожидания. В аудитории то один, то другой студент поднимал голову и с тоской смотрел в окно. И видел лишь снежную наледь, которой покрылись все стекла.

Как и предсказывал Крис к обеду, мы увидели коменданта корпуса, который, взяв помощники несколько старшекурсников, запирал спальни и классные комнаты. Кого-то переселяли, кого-то переводили в другое здание. Никто не возмущался, никто не кричал о нарушении прав, даже герцогиня молча смотрела, как часть ее вещей переносят в общую спальню для девочек, в которой нам предстояло ютиться в ближайшее время. Но страшным было не это. Страшным было то, что комендант составлял опись мебели, пересчитывал столы, стулья, сундуки, скамейки для ног и даже учительскую кафедру и книжные полки. Топить мебелью? Сегодня эта перспектива уже не казалась столь невероятной.

На морозе трескались губы, а ресницы и брови покрывались инеем, стоило выйти на улицу. Веки почти сразу начинали болеть и слезиться. Солнечный день сменился яркой белой монотонностью. Руки и ноги не сгибались от надетых друг на друга кофт, ноги в сапогах мерзли и не завали стоять на месте.

Магистр Игри не пришел на занятие. Вообще никто из учителей не пришел. Мы даже не особо удивились, преподаватель по воздушной механике сейчас наверняка нужнее где-то там.

Странно, но никто не обрадовался отмене урока, как в любое другое время. Все остались сидеть на своих местах. Пролети в аудитории муха, мы услышали жужжание ее крыльев. Но мухи были в дефиците, думаю, они все давно замерзли. А следом замерзнем и мы, даже не долетев до Разлома.

– И что теперь? – с какой-то тоской спросила Алисия. – Будем готовить домашнее задание?

– Ага, – скептически отозвался Вьер. – Кому оно нужно? Ну, разве что гувернантке Астеров. – Он поежился, вспомнив, видимо свое индивидуальное занятие. – Не баба, а дворецкий в юбке. Хоторн, – позвал он Мэрдока. – Давай ты нам сразу расскажешь, почему у твоего рода такой странный девиз, а Оуэн запишет.

Граф промолчал, впрочем, Крис тоже не отреагировал на слова рыцаря, продолжая смотреть на стену, словно видел на ней что-то интересное.

– Он не расскажет. Это не та история, которой стоит гордиться, – ответила ему герцогиня.

Мэрдок посмотрел на Дженнет, я видела, как ходят его желваки на его скулах, видела, как ему хочется ответить. Но он по обыкновению не стал.

– Это такая страшная история? – удивилась Гэли.

– Нет, – сказал вдруг Хоторн. – Она страшнее, чем вы можете себе представить. Но я горжусь своим предком. – Он пристально посмотрел на герцогиню, и та отвернулась.

Честно говоря, сокурснику даже удалось отвлечь меня на некоторое время от гадания, что убьет обитателей острова быстрее холод или Разлом? Что за история с предком Хоторна, о которой я даже не слышала? История похоже столь же неоднозначная, как и легенда о Первом Змее. С той лишь разницей, что о предательстве моего предка известно почти всем и каждому, а вот об истории Первого Орла слышу впервые. Хотя бы то, что такая история есть.

Размышления прервал звук открывающейся двери. В аудиторию стремительным шагом вошла мисс Ильяна, подол ее юбки был мокрым от налипшего снега, лицо почти до носа замотано платком, на руках толстые варежки. Небывалое дело для мага, закрывать руки и ставить между своей волей и зернами изменения искажающие препятствия. Вот только морозу нет дела до магических констант и переменных.

– Мисс Миэр, – голос главы Магиуса из-под платка раздавался глухо и казался простуженным. Гэли вскочила и тут же присела в реверансе. – Следуйте за мной.

Подруга бросила на меня обеспокоенный взгляд. Первое о чем мы обе подумали, это то, что правда, как на самом деле сгорел корпус Маннока, вышла наружу.

– Если уж признаваться, то сейчас, самое время, – тихо, чтобы слышала только я, прошептала Гэли и вышла вслед за магессой.

Да уж, лучшего времени не придумать. Сейчас всем все равно по какой причине и чей корпус сгорел. Мне так точно.

– Остальные на остаток дня свободны. Буду признательна, если вы проведете его в своих спальнях, – проговорила напоследок мисс Ильяна и вышла из аудитории.

После их ухода с минуту царила тишина, все забыли и об уроках и о девизах и о страшной истории Хоторна.

– Буду признательна, если вы проведете его в своих спальнях, – противным голосом передразнил Вьер, а потом спросил: – И чего мы ждем?

И его слова оказались подобно нажатию на спусковой крючок метателя. Все повскакивали с мест и бросились к двери, Этьен даже столкнулся с Мэри… Крис встал последним, когда большая часть сокурсников, уже была в коридоре, а я, следуя сразу за Дженнет и Хоторном, обернулась. Наши глаза встретились, но так и не было произнесено ни слова, словно мы предчувствовали, что произойдет.

На улице стало еще холоднее. Пронзительная морозная ясность дня резала глаза, пришлось несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть. Дым из труб устремлялся вертикально вверх, и лишь там смещался в сторону, отставая от движущегося на север острова.

– Что они будут делать? – услышала звонкий женский голос.

– Кажется, хотят спуститься в атриум? – ответил на вопрос низкий мужской.

– Зачем?

– По-другому нынче в кабину управления не попасть.

Я повернулась, пряча руки в муфту. Сегодня главная площадь Академикума снова была полна студентов, пусть подпрыгивающих на месте, пусть и хлопающих себя руками по бокам, как торговцы на базаре, которые намерзлись за целый день, да так и не распродали товар. Только вместо торжища, студенты скапливались у атриума. Кто-то даже невесело рассмеялся.

– Слышала, что дверь в рубку замагичена? – сказала высокая девушка с третьего потока Магиуса, и шмыгнула покрасневшим носом.

– Была бы замагичена, давно бы размагичили, – не согласилась с ней жрица. – Все намного хуже, кто-то испортил рулевое колесо и запер дверь.

– Не смеши, Яве, – перебил ее парень в длинном плаще и рабочих рукавицах. – У магистров есть ключи от любого замка на острове.

– А если не от любого?

– Жрицы, пятый поток, вас ждут в третьем лекториуме! Вас ждут в третьем лекториуме! – выкрикнул молодой человек, по виду сам вчерашний ученик. И девушки, обсуждавшие дверь в кабину управления и ее непослушный замок, заторопились к высокому со шпилем замку.

– А для вас особое приглашение нужно! – рявкнул на стоящих в стороне рыцарей смотритель подвалов Райнер. – Бегом в пятый корпус, мебель сама из комнат не выйдет.

Я прошла мимо торопившихся жриц, мимо угрюмо молчащих рыцарей. Увидела перила атриума, увидела стоявшего рядом главу Ордена, что-то объяснявшего смутно знакомому мужчине лет тридцати, меховой плащ, которого был заколот знаком серых, поймала на себе внимательный взгляд Аннабэль Криэ и…

– Кого-то ищите, мисс Астер? – услышала я голос за спиной, развернулась и оказалась прямо напротив главы Магиуса.

– Нет, – ответила я, посмотрев при этом на казавшуюся неуклюжей фигурку Гэли.

Родриг Немилосердный, как раз ей что-то показывал внизу. Значит, другого мага воздуха на острове в данный момент нет, а вот маг огня есть. Я перевела взгляд на крепкого юношу, что видела мельком на дирижабле. Тьерри Коэн, пятый поток.

– Отрадно слышать. Постарайтесь и дальше здесь никого не искать, – посоветовала магесса. – Не заставляйте меня жалеть, что я освободила первый поток на остаток дня.

– Да, леди. – Я присела в реверансе, подняла голову и увидела подпирающие небо башни. В голову пришла неожиданная идея. – Я иду в библиотеку.

– Не буду задерживать. – Кивнула мисс Ильяна и направилась к группке перешептывающихся второкурсников. – Вам где велели быть?

Я выдохнула и увидела стоящего у атриума Вьера, парень по обыкновению улыбался. Ну, хоть кого-то это все забавляет. Повернулась и едва не столкнулась с Ансельмом Игри. Даже в первый момент не узнала его. Лицо и руки магистра были перепачканы копотью, лишь вокруг глаз светлели белые круги чистой кожи, окуляры были сдвинуты на лоб, куртка расстегнута, словно он натянул ее впопыхах.

– Вы что задумали? – рявкнул он так, что подпрыгнули все: и я и мисс Ильяна и второкурсники. – Перекрывать выхлопной канал – самоубийство. Огонь не исчезнет, он пойдет в обратную сторону нагреет маховик, и это в лучшем случае, в худшем…

– Успокойтесь магистр. – Глава Магиуса повернулась к мужчине. Студенты, пользуясь моментом, стали отходить в сторону, продолжая вытягивать шеи и стараясь рассмотреть, что происходит у атриума. – Мы все это слышали от вас сегодня утром.

– А раз слышали, то какого… – он прибавил несколько выражений, которые свойственны скорее извозчикам.

– А такого, – терпеливо ответила магесса. – Я сама не восторге от этой идеи. Но других нет, а нам нужно проникнуть в рубку. И мы проникнем. Совсем не обязательно перекрывать сопло, мы прибегнем к этому, только если Лео ошибется с расчетами и ему будет угрожать гибель. – Она посмотрела на серого рыцаря, что готовился спуститься в атриум, и я тут же вспомнила, где видела его раньше. Именно он сопровождал князя, когда тот сошел с дирижабля в воздушной гавани Академикума.

– Если вы перекроете, нам всем будет угрожать гибель. Я же сказал, что открою эту демонову дверь еще до заката.

– Отлично. Открывайте. Мы же пока попробуем осуществить альтернативный план. Стекло вряд ли обладает той же прочностью, что и нечирийская сталь…

– Альтернативный план? Так вы называете это?

Я снова поймала на себе взгляд серой жрицы и поняла, что стою на месте и продолжаю слушать. Даже не так, продолжаю подслушивать чужой разговор. Я выпрямилась и все-таки зашагала к библиотеке. Мысль, пришедшая в голову, когда я увидела каменные башни, была проста. И что немаловажно, осуществима. Странно, что никто другой до этого не додумался.

Я заглянула в фойе библиотеки, и не найдя на привычном месте мистера Кона прошла в пустой зал первой башни. Ничего удивительного, сегодня большинство учеников проявляют интерес к чему угодно, но только не к знаниям. И я не исключение.

Покрутившись на месте, пытаясь сориентироваться, я коснулась крайней правой лестницы. Металл тут же ожег холодом руки. В библиотеке было немногим теплее, чем на улице. Я посмотрела на меховую муфту, которую всегда предпочитала варежкам, натянула рукава кофты на ладони и полезла наверх.

Металлические перекладины звякали, соприкасаясь с подошвами сапог. Эфес рапиры на поясе мелодично постукивал в такт шагам. Звуки отскакивали от каменных стен, дробясь и изменяя тональность. Я даже остановилась, когда из-за эха показалось, что кто-то взбирается по лестнице следом.

Но главная башня была пуста, как и залы на втором и третьем этажах. Я спрыгнула со ступеней, еще раз огляделась. Половина магических светильников не горела, по углам, между стеллажами и за дальними столами собирались подвижные тени. Зябко поежившись, я направилась к нужному столу. Он был пуст и ничем по виду не отличался от соседнего. Кроме того, что стоял у окна. На всякий случай вытащила с полки первую попавшуюся книгу, раскрыла и положила на стол. Вдруг мистер Кон все же решит поинтересоваться, кого принесло в библиотеку и по какой нужде. Подумала, открепила с пояса рапиру и положила рядом с книгой. Студентка пришла заниматься. Ни больше, ни меньше.

Решив, что в иных декорациях моя затея не нуждается, я подышала на ладони и прислонила их к замерзшему стеклу.

Девы, как же холодно!

Убрала руки, пряча их в муфту и пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь участок оттаявшего стекла размером с монету. Увидела расплывающиеся очертания далекого атриума. Отлично, значит со стороной, не ошиблась, осталось только расчистить участок побольше. Я поскребла наледь на стекле, вновь подышала на пальцы, задумчиво глядя на пламя в магическом светильнике, и с сожалением отказалась от идеи, выпустить его среди бумажных фолиантов. Подняла голову и…

И едва не закричала, увидев по другую сторону стола темную фигуру. Пальцы сомкнулись на поясе с ингредиентами.

Один наполненный паникой миг, когда все, что ты хочешь… Все на что ты способна это закричать, набираешь воздуха и… Приходит узнавание, заглядывает, как долгожданный гость, который опоздал всего на мгновение.

– Барон, – выдохнула я, глядя на держащего в руках книгу Криса, – Что вы… Что ты здесь делаешь?

– Тоже что и ты. – Он продемонстрировал мне растрепанный том. – Домашнее задание, полагаю. И ради успеха сего предприятия, предлагаю подогреть стекло, а не ковырять наледь.

– Что? – смешалась я, с одной стороны, казалось неправильно то, что он застал меня за таким занятием, как подглядывание. А с другой, я была рада, что застал. Ведь не в чужую же спальню сую нос. Возможно, я не совсем правильная леди, но вот как раз перед Крисом притворяться кем-то иным совсем не хотелось. – В библиотеке запрещено использовать магию. Под угрозой исключения.

– А кто узнает? – он демонстративно огляделся, но зал на третьем этаже казался пустым. Лишь мы с бароном, да бесконечные ряды книг. – Да и потом, в ближайшее время из Академикума чисто технически никого исключить не смогут. Просто подогрей стекло, и наледь сама растает.

Я повернулась к окну, нерешительно стягивая в руку зерна изменений, и тут же одернула себя, рассеивая их в пространстве. Крис усмехнулся, словно заранее знал, что так и будет. А я невольно вспомнила зал стихий и слова князя: «Все, что происходит в зале стихий, остается в зале стихий». Такое ощущение, что все вокруг только и делают, что нарушают правила.

– Какое задание у вас, барон? – я снова подышала на ладонь и прислонила ее к стеклу.

– Происхождение девиза рода Хоторнов. – Он показал мне обложку книги, которая оказалась «Жизнеописанием выдающихся дворян от разделения Эры и до пятьсот второго года». – Предпочитаю сделать и умереть в Разломе, чем не сделать и выжить, чтобы эта маленькая похожая на капрала женщина битых два часа делала замечания по поводу того, что джентльмен должен всегда держать данное слово, а еще по поводу осанки. А у тебя что? – он посмотрел на лежащий на столе том, а потом поднял взгляд на меня, – Помимо изучения процесса таяния льда в закрытом помещении.

– У меня? – Я убрала руки от стекла, сама с любопытством покосилась на книгу и решила не лукавить, – Понятия не имею.

Уголки губ Оуэна дрогнули. Я прижалась к стеклу, на этот раз удалось рассмотреть чуть больше. Например, как серый рыцарь обвязывается веревкой, а стоящий рядом с ним глава Ордена размахивает руками.

Несколько минут мы молчали. Я, согревая пальцы, а он перелистывая страницы. Крис стоял рядом и пробегая глазами строчку за строчкой. Правда с таким же успехом он мог находиться и в классной комнате, и даже в Льеже или Эрнестале, мысли барона Оуэна были очень далеки. Может, поэтому он и не уходил, просто не замечал меня.

Девы, вот ведь пакость, как попадется такое бревно бесчувственное, не знаешь, что и делать.

– И как успехи? – не выдержав спросила я, в третий раз согревая стекло теплом рук и желая расширить лунку.

Нет, он не вздрогнул, лишь посмотрел так, словно недоумевая, откуда я взялась, потом потер рукой в перчатке висок и признался:

– Никак. Чем бы предок Хоторна ни отличился, заработав такой девиз, в книге об этом ни слова. Хотя даже вымершие три века назад Муньеры есть с их изречением: «Я не хочу быть собой». Хотя я бы сказал, что перевод весьма вольный. На языке единой Эры, этот девиз вполне мог звучать немного иначе, например, «я выхожу из себя». Много рассуждают о связи девиза и магии рода Сьерра, но как-то невнятно. Ходят вокруг да около, а прямо не говорят. Видимо, какая-то неприличная у них был магия. Тут даже приведены воспоминания одного из современников герцога Муньера Доброго. – Он перевернул несколько страниц. – «Когда один из полуночного рода выходит из себя, остальным остается только прятаться и молиться, чтобы не попасться на глаза».

– Это можно сказать и о моем папеньке, – тихо рассмеялась я. – Ну, раз даже Муньеры есть, то Хоторны тоже должны быть. А почему ты не спросишь у Мэрдока?

– А зачем? – Пожал плечами Оуэн. – Он прекрасно знает, какое задание мне дали, и если бы хотел, давно бы рассказал. Не в моих правилах лезть в душу. – Он бросил книгу на стол и та с тихим хлопком закрылась.

Я только кивнула, рассматривая сквозь стекло, как несколько рыцарей удерживают перекинутую через перила атриума веревку, серый, что решился добраться до кабины, уже начал свой спуск. Я вновь приложила руку к стеклу и вздрогнула, когда рядом, на стекло легла широкая мужская ладонь. Крис стоял позади, стоял наклонившись к окну, почти касаясь моей спины. Я вдруг ощутила его присутствие всем телом, каждой клеточкой, каждым сантиметром кожи…

– Глупая идея, – вдруг сказал барон, вглядываясь в мутное стекло, сквозь которое, я даже смогла разглядеть Гэли, что стояла почти вплотную к перилам.

– Она же твоя! – Я повернула голову и едва не уткнулась носам ему в щеку. Ладонь обожгло, словно три иглы загнали под кожу, правда, из-за льда на окне, я почти не почувствовала боли. Я знала, что это. Знала, что если сейчас уберу руку от стекла, то увижу три точки. Девы снова напомнили мне об обещании.

– Именно поэтому я и говорю, что она глупая, кому знать, как не мне. – Барон убрал руку и посмотрел сквозь стекло.

– Тогда почему ты сам хотел спуститься?

– Потому что эта глупость предпочтительнее Разлома. Даже сорваться и умереть не так страшно, как окунуться во тьму, поверь мне.

– Ты говоришь так, словно….

– Мистер Кон с минуты на минуту вернется, и если не хотите скомпрометировать леди, советую отойти на предписанные этикетом два шага, – раздался полный сдержанного веселья голос.

Крис развернулся и увидел… Мы увидели, сидящего в кресле мужчину, хотя минуту назад там никого не было. Никого и ничего. Даже этого кресла. Мужчина щелкнул пальцами, с них сорвались зерна изменений, вспыхнул еще один светильник на стене. Кого-то совсем не волновала перспектива быть отчисленным из Академикума. Свет лег на черную маску, и я поняла, кто перед нами.

– Государь. – Склонил голову Крис. Склонил, а вот от меня не отодвинулся ни на миллиметр, так что пришлось лишь обозначить книксен, едва не задев лежащую на столе рапиру.

– Учителя всегда говорили, что любые знания я могу найти в библиотеке, – произнес Князь не шевелясь. – До сего дня я им не особо верил. – С минуту он молчал, разглядывая нас, а потом спросил: – Ну, что спустился там Лео в под брюхо этой глыбы железа?

– Спускается, милорд, – покосившись в окно, ответила я. – Разрешите спросить о глыбе железа, милорд?

– Вот поэтому и сижу здесь, окружив себя зернами преломления. Все хотят задавать мне вопросы и совершенно не хотят отвечать на мои. Вернее, не могут. Чужие желания мало что значат для меня. Но так и быть, леди Астер, спрашивайте. – Он разрешающе взмахнул рукой.

– Ваша магия… Ваша специализация металл, – торопливо проговорила я, князь разглядывал меня сквозь прорези маски. – Почему вы не остановите Академикум? Не разберете его двигатель на винтики?

– Разобрать двигатель на винтики? – удивился он, и я снова услышала в его голосе веселое раздражение. – Пусть вам скажет барон, вижу, по его лицу, что ответ ему известен.

– Потому что мы над Зимним морем. И если Академикум «разобрать», он рухнет прямиком на лед и затонет в течение десяти-двадцати минут. Шансов спастись не будет ни у кого, – тут же ответил Крис.

– А если… – под пристальным взглядом князя я замялась, – А если не разламывать, а выкрутить один винтик, чтобы остров просто остановился?

– Какая умная леди, – попенял мне государь и снова посмотрел на рыцаря, – Как думаешь, Оуэн?

– Точно так же, государь. Графиня Астер вне всякого сомнения прекрасная девушка. Но вы не ответили на вопрос, – неожиданно поддержал меня Крис, – Почему не выкрутить винтик, государь, если вы простите мне такую вольность и такие вопросы?

– Прощу. И даже отвечу. Потому, молодой человек, что нечирийские металлы мне не подчиняются. – Издевку в голосе сменила злость, мужчина сжал кулак, зерна изменений разлетелись в разные стороны. Ближайшая лестница вдруг огрызнулась на его магию россыпью голубых искр. Я даже подпрыгнула на месте. – Иначе давно бы разобрал эту глыбу не то что на винтики, разобрал бы ее на частицы, в пыль бы растер. И плевать на все остальное. Как сказал барон Оуэн, Разлом прескверное место.

Внизу хлопнула дверь Лестница вздрогнула и завибрировала под чьими-то тяжелыми шагами…

А я продолжала в изумлении смотреть на уходящую вверх лестницу. Пыталась осознать чему стала свидетелем.

Металлов много. Медь, свинец, олово, железо… А сплавов еще больше. Но любой металл можно закалить в Разломе, можно изменить и заставить слушаться лишь одну руку. Эти металлы темны, как ночь, и их называют чирийскими. Остальные же… Это просто металлы. Можно ли говорить о них, как о «нечирийских»? Можно, наверное. Но почему тогда я второй раз слышу это название в каком-то странном значении? Почему эта лестница совсем не черная, но отзывается на магию князя, как моя рапира?

– Нечирийский металл? – спросила я, – О нем говорил магистр Игри. Но мы не изучали такого. Что это металл, который обладает всеми свойствами чирийского, но им не является?

– Очень занятный вопрос, предлагаю вам самим на него ответить. – Князь отвернулся и стал смотреть куда-то в бок, на один из магических светильников.

Девы, сколько раз я бегала туда сюда, лазала по переходам и касалась металла руками, а надо было всего лишь попробовать коснуться зернами изменений. Но магия в библиотеке запрещена. А не в этом ли причина запрета?

Шаги приближались, и вот на уровне пола показалась голова библиотекаря. Мистер Марселон Кон, торопливо забрался на площадку третьего этажа, покосился на нас с Оуэном, но от комментариев воздержался, лишь протянул князю свиток и, склонив голову, произнес:

– То, что вы искали, государь. Копия той самой сотого года от образования Разлома.

Князь взял свиток и взмахом руки отпустил библиотекаря. Мистер Конт бросил на нас еще один полный сомнений взгляд, но поскольку никаких иных приказов не последовало, стал спускаться вниз.

Князь поднялся, подошел к столу, небрежно отодвинул наши книги и развернул ломкий лист бумаги, оказавшийся картой.

– Мы сейчас примерно здесь, – он опустил палец в опасной близости от Разлома. От черной полосы с иззубренными краями, шрама на теле мира, по другую сторону которого все так же продолжались горы, вот только вряд ли кому-то из нас суждено их увидеть. Карта единой Эры. Вернее, судя по бумаге, копия.

– Если скорость острова не изменится, мы окажемся в Разломе завтра к вечеру. – Он провел рукой по шершавой бумаге. – А через три дня, те, кто выживет, поздороваются с механиками Тиэры. Нужно заставить эту глыбу нечирийского железа сменить курс.

– Нечирийского? – повторил Крис и его палец уткнулся в горы, по другую сторону Разлома. – А как называется этот хребет, государь?

– Как он назывался до образования Разлома? Или как его зовут наши исследователи?

– Наши, милорд.

– Быстро догадались, барон. А вот леди Астер, еще не поняла, как и все на этом острове.

– Это легко, когда перед глазами карта. Сообразить в учебном классе куда сложнее, я бы скорее стал искать определение «нечирийского» на староэрском наречии. Значит эти горы….

– Нечирийские, – с горькой усмешкой закончил за него князь.

Я облокотилась на стол, отводя взгляд от карты на окно. Лунка на стекле почти вся обледенела, но я этого даже не замечала. Смотрела на фигуры, что суетились атриума, махали руками и наверняка что-то кричали. Но ветер уносил их слова не давая долететь до спускавшегося вниз серого.

Металл обладающий свойствами чирийского, но не являющийся чирийским. Не хочет же Крис сказать, что он был закален по ту сторону Разлома, возможно, закален как-то иначе, раз не почернел? Но это значило…

– Но раз нечирийский металл закаляют на Тиэре, то откуда у нас взялся остров из этого металла? – спросила я.

А князь рассмеялся.

– Вы уже знаете ответ, просто не решаетесь озвучить его, леди Астер. Смелее, ну же!

– Это не мы, это механики Тиэры предприняли попытку преодолеть Разлом, они построили летающий остров, – ответил за меня Крис.

– Конечно не мы. Нам-то это зачем? В наших предках тяга к исследованию Разлома проснулась много позднее, – констатировал князь и грустно добавил: – Вот так двое учеников и стали обладателями одного из самых тщательно оберегаемых секретов Аэры. Впрочем, скоро все это не будет иметь никакого значения. Разлому все едино, ученый муж ты или вышивальщица.

– Государь, кто-нибудь из членов той самой первой экспедиции с Тиэры выжил? – спросил Оуэн, глядя на карту.

– В отчетах Серых псов и Жриц говорится что нет, но… – Мужчина рывком смахнул карту на пол, та упала, свернулась в рулон и откатилась к ножке стола. – Но думаю, их удавили по-тихому и вся недолга.

– Значит, выходцы с Тиэры преодолевали Разлом и раньше? – от чего-то шепотом спросила я.

– Мне нравится ваше «и раньше». – Князь отошел от стола и устало опустился в кресло. – Увы, преодолевали, доказательство у нас под ногами, – он топнул.

– Но Девы же предрекли… – я растерялась.

– Что выходец из Нижнего мира разрушит Аэру, прольет реки крови, и сами демоны Разлома будут танцевать на его пути? – с чувством продекламировал князь. Честно говоря, мой папенька так же себя вел в тот единственный раз когда сливянки перебрал. То есть много говорил и громко и неуместно смеялся. А мы все делали вид, что ничего необычного не происходит. Совсем, как мы с Крисом сейчас. – Не забивали бы вы себе голову стародавней чушью, леди Астер. Ученые мужи до сих пор о девизах родов спорят, куда им теологические труды трактовать. Но даже если и так, если Аэре грозит гибель, радуйтесь, мы этого уже не увидим. Остров взял курс Тиэру и нас там быстро удавят по-тихому. Ну тех, кому посчастливиться выжить в Разломе.

– Так это все правда, – я снова посмотрела в окно, – Значит, выходец с Тиэры действительно здесь, и он управляет и железной кошкой и островом, он знает, как это делать. Только тот, кто родился на Тиэре, может это знать. Тот, кого послали сюда намеренно. У него есть ключи от замков, которые теперь не может открыть магистр Игри. Он выпустил зверя и тот отрубил швартовые тросы последнего дирижабля, отрезав нас от мира. – Я сцепила руки, чтоб они не дрожали. – Надо же что-то делать! Надо обыскать Академикум! Надо сказать магистрам! Государь, пожалуйста, вас они послушают, прикажите……

– Они все знают, – тихо ответил князь, странное иррациональное возбуждение покидало его. – С начала года остров обыскивали раз десять, личные комнаты студентов, магистров, обслуги, кладовые, технические помещения… – он снова махнул рукой. – Впустую, ничего необычного.

– Сначала года? – удивился Крис.

А я почувствовала, как щеки заливает румянец. Значит кто-то был в моей комнате и не раз и рылся в вещах, в белье, чулках, корсетах в… Нет, этого я представлять решительно не хочу.

– Эту железную кошку отловили как раз за две недели до начала отбора в Академикум. Кое-что насторожило рыцарей и они послали за серыми. Не буду вдаваться в подробности, но через неделю мне на стол лег отчет, из которого следовало, что зверь на этот раз прибыл не один, а с всадником. И мои псы даже смогли взять след, который оборвался у Академикума. Остров как раз завис над Эльмерой. Но на этом все. – Князь развел руками. – Как мы не бились найти механика не удалось. Проверили всех от поваров до конюхов, всех учителей, всех учеников… Ну, кроме магов.

– Потому что прошедшие сквозь Разлом колдуны теряли свою силу? – спросила я, совершенно забыв прибавить положенное по этикету государь или милорд. Я даже забыла про тех, кто сейчас спускался в атриум и про Гэли.

– Именно. Отступник не маг, не важно был он им или нет. Больше не маг. Но мы его не нашли. Я возлагал надежды на бастарда вашего дяди, на того, кто мог притворяться им, но пусть ваш Альберт и связан с отступниками Нижнего мира, но родился явно здесь.

– Даже если и так, государь, он в любом случае должен был вывести на тех, с кем контактировал здесь. А те бы, в свою очередь, вывели вас на оператора зверя. Он не один все это устроил. – Крис нахмурился. – Сомневаюсь, что серые псы не умеют спрашивать.

– Вывел бы, если бы не сбежал. – Князь прищурился, глядя на нас сквозь прорези в черной маске. – Настоящий Астер. Заразил охранника коростой… И откуда только взял яд? И взамен на противоядие получил свободу. Мои псы его в итоге найдут, Запретный город не так велик, но…

Я поняла, что он хотел сказать. Везде это «но», каждый разговор можно закончить им. Какие бы планы мы не строили, это уже не имело значения. Для нас не имело.

А возможно и для Альберта. Если ему удалось уйти с земли Запретного города до заката, то дела у железнорукого обстояли лучше, чем у нас. А если нет, то да, его найдут, но значения это иметь не будет.

Интересно «другие» сохраняют воспоминания о своих поступках или они исчезают вместе с привязанностями и прошлой жизнью? Не стал ли Альберт бесполезен для серых псов?

– Я прибыл сюда, чтобы устроить разнос Виттерну, а тот спустился в Трейди… – Князь развел руками и вдруг спросил: – Я удовлетворил ваше любопытство, барон? – Крис склонил голову, но я увидела, как напряглись его плечи. – А теперь вы удовлетворите мое. Что значит «оператор»? Вы ведь сейчас не о певце из оперы говорите?

– Это слово из южного диалекта, государь. Я иногда перехожу на язык детства, прошу прощения. – Оуэн не поднимал головы.

– И все же?

– Оператор – это тот, кто управляет. К примеру, мобилем, или тягловой лапой или…

– Железным зверем, – закончил за него князь и кивнул каким-то своим мыслям. – Знаете, барон, на карту сейчас поставлено очень много, именно поэтому мои серые там…

Он указал рукой на окно, и я машинально повернула голову, стараясь разглядеть что-то сквозь мутный слой льда, который делал фигуры людей внизу расплывчатыми. Кажется, это Тьерри Коэн стоял у перил атриума, вытянув руки перед собой. Выходило, серый сейчас пытался обойти изрыгающее голубой огонь сопло, и маг огня готовился его прикрыть.

– … Претворяют в жизнь ваш план, – продолжал тем временем князь. – Каким бы бредовым он всем, включая вас и меня, не казался. Поэтому я спрошу еще раз. Что такое «оператор»? Откуда вы знаете, насколько плох Разлом? И прежде чем вы начнете врать, поясню, дабы сэкономить нам время. – Он выпрямился в кресле, вся его расслабленность, разговорчивость и смешливость исчезли. – Я не такой затворник, каким меня мнят. Просто стараюсь не афишировать свои передвижения. Я провел в южных провинциях два года и знаю их диалект. Мало того восемь лет назад я гостил у барона Оуэна и прекрасно тебя помню.

– Тогда к чему все эти вопросы, государь? – удивился Крис.

– К тому, что ты не помнишь меня. К тому, что я хочу знать, как из того глупого, напыщенного и переполненного собственной значимостью мальчишки, который брезговал разговаривать с кем-то ниже себя по рождению и в жизни не прочитал ни одной книги, выросло то, что я вижу перед собой? И имей в виду, я не столь легковерен, как эта юная леди.

– Крис, что происходит? – в панике спросила я, но мужчины на меня даже не взглянули.

– Я же был в вашем зале стихий, коснулся стены…

– Именно поэтому я с тобой разговариваю, а не убиваю сразу. – Князь встал.

Оуэн отупил еще на шаг, рука легла на рукоять ножа у пояса, лезвие успело показаться из ножен на одну треть, прежде чем…

– А вот это уже лишнее, – князь шевельнул пальцами, и клинок осыпался на пол металлической стружкой.

«За угрозу оружием представителю первого рода – двадцать лет каторги» – вдруг вспомнила я строчку из судебного уложения, что как-то зачитывал папеньке Рин Филберт. – «Отказ повиноваться – еще десять». А папенька еще смеялся, говоря, что мало у кого хватит ума поднять оружие на князя.

А моя рапира, все еще лежала на столе. Да и слава Девам! Неужели князь думает, что Оуэн с Тиэры? А если это правда? Нет… я почти уверена. Этого просто не могло быть. И тут я вспомнила все оговорки Криса, все непонятные слова, вызывающее поведение, никак не присущее дворянину. Я зажмурилась, отгоняя эти воспоминания прочь. Он же коснулся стены в зале стихий. Коснулся! Точка. Кровь подделать нельзя.

– Кристофер Оуэн, – размеренно проговорил князь, – А на самом ли деле ты Кристофер Оуэн?

– Вы же видели меня? Ваши слуги видели меня, отец видел меня каждый день… Неужели, есть сомнения? – Кристофер продолжал отступать к лестнице.

– Почти нет, – сказал вдруг князь и не менее загадочно добавил: – Это-то и пугает.

Князь шевельнул пальцами, и с его руки сорвались зерна познания. И я едва сдержала крик. Потому что зерна были неправильными. Они казались вывернутыми наизнанку, они казались знакомыми. Я видела такую магию раньше. Видела на главной площади Льежа, когда старый гвардеец швырнул изменения в Альберта. И тут же поняла, что это такое, ощутила их изломанную структуру и то, чем они были раньше. Обычные зерна познания похожи на монетки, что падают сквозь щели старого пола, и ты по звуку можешь определить, как сильно рассохлось дерево, широки ли крысиные ходы и не пора ли перестилать доски, ибо этих монет там скопилось уже преизрядное количество.

А те, что сорвались с пальцев князя, походили не на монеты, а на звезды или на снежинки с острыми краями. На заточенные обрезки жести, которых можно найти в изобилии в каждой мастерской. И эти края были предназначены лишь для одного. Они готовились проткнуть в кожу, впиться в плоть, познать ее. Это была запрещенная, отвергнутая богинями магия, что могла изменять человека, что могла понять его изнутри.

Но испугало меня даже не это. Больше всего испугало понимание, что я могу повторить их, надо всего лишь сместить центр зерен, вытащить его извне, вывернуть. Запрещенная магия оказалась слишком проста. Настолько простой, что даже недоучки вроде меня могли повторить это заклинание.

Крис скользнул за пролет винтовой лестницы. И нечирийский металл тут же огрызнулся голубыми искрами неприятия чужой магии.

– Умный мальчик, а тот, которого я знал раньше, не мог отличить гончую от горничной.

– Вы преувеличиваете, князь, мне было десять лет и горничные меня еще не интересовали.

Мужчины стояли друг напротив друга, словно изготовившиеся к драке дуэлянты, вот только нож одного разлетелся в труху, а оружием второго была магия.

– А вот мы сейчас и узнаем, – новые зерна сорвались с его пальцев, и обогнули лестницу, – преувеличиваю я или нет.

Резкий порыв ветра отбросил изломанную магию на стеллаж с книгами. И за миг до того, как князь повернулся, я осознала, что стою с поднятой рукой, а пальцы покалывает сила.

«Рабский ошейник, конфискация, бессрочная каторга за применение магии против правящего рода» – похоронным голосом закончил Рин Филберт в моих воспоминаниях. А отец назидательно заметил: «Никогда не применяй магию против князя, Иви, поняла?» Тогда я кивнула, а сейчас… Девы, это всего лишь ветер!

И Девы сжалились над нами. Или разозлились. Стоило мне поднять испуганный взгляд на князя, как раздался нарастающий гул, и остров вздрогнул. Совсем не так, как раньше. Не так, как над Запретным городом. Попробуйте в полете сбить прикладом серую найку, ударить по ней словно по мячу для игры. Вам, возможно, понравится, а вот птице вряд ли. Сейчас, мы были такой птицей, которую ударили в полете чем-то тяжелым, сбивая с курса.

Меня отбросило к окну, в бок врезался стол, рапира упала и покатилась по плиткам пола. Крис ухватился за перекладины лестницы, Князь упал в кресло, и его вместе с ним стукнуло о полки, посыпались книги. Остров мотнуло в другую сторону. Гул перешел в оглушающий рев, в котором утонул мой испуганный крик. Все в библиотеке пришло в движение: лестницы, стеллажи, пол, потолок, стены, рельсы подъемника. Нечирийское железо сминалось, как картон в кукольном домике, что подарил мне отец лет десять назад.

Лестница лязгнула, изогнулась и упала прямо на Криса. Князь пытался выбраться из-под сломанного стеллажа, когда на него сверху, рухнула часть потолка.

Я упала, во все стороны брызнули осколки разбитого стекла. А потом пол под ногами разошелся в стороны…

Трещина, так похожая на изогнутую линию, поползла по залу. Она проглатывала все, до чего могла дотянуться. Книги, столы, магические светильники, сломанные стеллажи – все исчезало в голодном брюхе Академикума.

Я попыталась подняться на ноги, все еще ощущая, как дрожит остров, как эта дрожь передается мне. Чувствуя, как где-то там, в глубине, разгорается пламя. Злое, скованное со всех сторон металлом, не нашедшее выхода…

Зацепилась ногой за ножку перевернутого стола, упала и поползла. Совсем неэлегантно и недостойно леди. Вот только металлический скрежет за спиной совсем не располагал к соблюдению правил этикета. Он подгонял, почище хлыста с зашитой в рукоять звездой. У тех, кто его слышал в голове оставалась лишь одна мысль: «бежать прочь».

И все-таки я не успела. Темная пропасть догнала меня. Один удар сердца и нога провалилась в пустоту, руки соскальзывали со ставшего вдруг теплым пола. Соскальзывали и соскальзывали, ногти ломались, с губ срывались всхлипы. Срывались и падали. И я упала вместе с ними. Полетела вниз под недовольное металлическое ворчание острова. Полетела навстречу огненной буре, что зародилась у него внутри. И все что я успела – это собрать в ладони зерна изменений, призвать свой огонь. Не осмысленно, а инстинктивно. Когда я пугаюсь, пламя само прыгает в руки. И чем больше страх, тем сильнее пламя.

Но моя последняя мысль была не об огне. И не о Крисе. Не о родителях и не о том, как обидно умереть вот так, в библиотеке. Последняя мысль была о Тьерри Коэне, о старшекурснике, который, чтобы спасти серого рыцаря от струи голубого огня, рискнул перекрыть сопло Академикума. Нажал на спусковой крючок метателя, предварительно забив дуло ветошью. И эта мысль принесла облегчение оттого, что это сделала не я. Неправильная мысль, трусливая. Но она была. А потом мой огонь встретился с огнем острова, и все вокруг стало алым.