Потолок был белый, с выпуклыми завитушками, из которых на меня пялились безглазые лица толстощеких младенцев.

Ужас, конечно, но от загробного мира я ожидала большего.

Шевелиться не хотелось, тело, словно после бани, казалось легким и невесомым. Я зажмурилась и снова открыла глаза. Пухлые дети все еще смотрели на меня с потолка.

– Эол, – то ли простонала, то ли позвала хозяина чертогов и попыталась сесть, не забывая оглядываться по сторонам.

Все вокруг было белым. И кровать, на которой я сидела, и стены комнаты, и два стула, и стол, и колышущиеся шторы на окнах – все. Я едва подавила желание потереть глаза, чтобы избавиться от этой бесцветной белизны.

– Меня сейчас стошнит, – известила бесцветную комнату.

Но никто не ответил. Хозяину этой красоты было безразлично, испорчу я его ковры или нет.

Я повернулась. Кровать оказалась огромной. Походило на то, что целую комнату застелили перинами, а потом убрали стены. Даже та кровать, что я видела в замке баронета Кистена, была наполовину меньше.

Отбросив одеяло, спустила босые ноги на ковер. На мне были такая же белоснежная рубаха и штаны. Совершенно непрактично, летом вывозишь в грязи, зимой замерзнешь.

– Меня что, похоронили в этом? – спросила в пустоту.

Но пустота не спешила отвечать. Я уловила за спиной мимолетное движение и резко обернулась. Комната была пуста.

Встала. Босые ноги утонули в мягком ковре. До окна всего три шага, а за прозрачным стеклом – такой же молочно-белый, как и комната, туман.

– Все-таки я умерла, – тихо проговорила, не добавив «наконец-то», которое так и вертелось на языке.

Что ни говори, а все закончилось плохо.

Я повернулась к такой же белой, как и вся комната, двери.

Интересно, а остальные выжили? Обидно, если нет.

Михей, Рион… и Вит.

Слишком много всего произошло. Я не могла понять, что чувствую теперь, когда все осталось позади. К воспоминаниям примешивалась горечь.

Я сделала несколько шагов к двери и уже дотронулась до ручки, когда вдруг представила, как открываю дверь, а за ней – ничего. Совсем. Только туман. Это и есть мое наказание у Рэга.

Рука опустилась. Пожалуй, я пока не готова выйти отсюда.

– Смелее! – раздался насмешливый голос. Я развернулась, шипя…

И увидела валяющегося на кровати Вита, хотя миг назад в комнате никого не было. Вроде бы не было…

Чернокнижник словно нарочно был одет во все черное. Он, заложив руки за голову, вглядывался в лепнину на потолке и хмурился: толстые рожицы откормленных детей не нравились не только мне, но и мужчине.

Я многого ожидала от смерти, в основном ужасов, но чернокнижник как-то не вписывался в планы вечных мучений. Хотя, возможно, речь шла о его мучениях, а не о моих.

Вместе с тем я не сдержала вздоха облегчения. И сама поразилась этому. Я была рада видеть вирийца, и эта тихая радость не имела к дару богов никакого отношения.

– Вит, – позвала я, отступая от двери. – Где мы?

– У меня для тебя плохие новости. – Чернокнижник продолжал смотреть на потолок.

– Как обычно, – пожала я плечами, возвращаясь к окну и стараясь не думать, почему так неистово колотится сердце.

– Ты жива.

– Ага, – ответила, хватаясь за подоконник и вглядываясь в белую пелену за окном. – Помнится, мы уже видели такой плотный туман в мире мертвых. – Я обернулась к вирийцу, готовясь ко всему, даже к тому, что мужчина исчезнет так же внезапно, как появился. Эол знает, какие тут у них порядки. – Когда пойдем пугать людей?

– Зачем?

– Говорят, мертвецам положено. Негоже в первый же день нарушать правила.

– Ты мне не веришь? – Вит настолько удивился, что сел на кровати, я услышала, как зашуршали простыни.

– Нет.

– Айка, мы живы!

Я почувствовала движение за спиной и поняла, что чернокнижник уже стоит сзади.

– Спасибо, что пытаешься придумать красивую сказочку, но…

– Айка… – Он положил мне руки на плечи.

– Знаешь, – перебила его, – с тех пор как я уехала из дома, меня столько раз били по голове, душили, травили, швыряли магией, позволили постоять на эшафоте и даже перерезали горло… – Руки чернокнижника ощутимо напряглись, и я торопливо продолжила: – Каждый раз, открывая глаза, я была уверена, что все кончилось. Что на этот раз все, допрыгалась. И каждый раз Эол отводил последний удар. – Я развернулась. – Не подумай, что я жалуюсь, но… – Прислонилась к подоконнику. – Но не на этот раз. По нам били маги. Лучшие маги Велижа. Они вложили в последнюю атаку все, что было, и даже то, чего у них не было. Били они не по мне. Они рассчитывали ударить Дамира, зеркального мага, а не девчонку, толком не знающую, что она умеет, а что – нет. Били наверняка. – Я развела руками. – Сам видишь, тут никакой Эол не помог бы.

– Хорошо, – легко согласился чернокнижник. – Тогда где мы, по-твоему? В чертогах Эола? У изножья трона Рэга? Я как-то не так представлял себе их владения.

– Я тоже. – Неожиданно захотелось выгнуться и почесать спину о выступающий подоконник. – Но что мы понимаем в божественных замыслах! Они нас даже поженить пытались… – Я снова развела руками, предлагая Виту посмеяться над этой нелепостью.

– Хорошо, – кивнул, продолжая соглашаться со мной, чернокнижник. – Раз мы мертвы, то и стесняться, я полагаю, глупо.

Он схватил меня за руку и рывком притянул к себе. Вышло грубо, но действенно. Я была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, по крайней мере, в первый момент, когда он наклонил голову и завладел моими губами.

Небрежно и жестко, не считаясь с чужими желаниями.

– Мм… – только и смогла произнести я.

И его торопливый порыв тут же сменился мягкостью. Губы мужчины на миг замерли, а потом шевельнулись, легонько касаясь моих, заставляя их раскрыться.

Поясницу кольнуло, но подоконника рядом не оказалось.

Мужчина коснулся моего языка своим…

В какой-то мере Вит оказался прав: стесняться поздно, да и для всего остального – поздно. И эта странная, нелепая и ужасающая мысль вдруг успокоила меня.

Что было, то было, а в эту минуту… Почему бы и не узнать – каково это, самой целовать красивого мужчину. Опасного, как острый клинок. Ведь два раза убить невозможно.

Целовать потому, что я так хочу, а не потому, что так велели боги. Я забыла про спину, про белую комнату и наш спор. Забыла про то, что мы куда-то движемся, что Вит идет, а я следую за ним. Обхватила мужчину за шею и прижалась, не давая отстраниться, не давая разомкнуть наши губы. Всего миг не думать ни о чем. Один долгий, но такой краткий миг.

Один поцелуй. А потом я смогу думать, смогу вспоминать, как Вит вот этой же рукой перечеркнул мое горло. Это было горько.

Это было сладко. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вдох за вдохом, прикосновение за прикосновением. Это было как танец, когда один предугадывает движение другого. Наши губы касались друг друга, наши языки сплетались. И в какой-то момент я поняла, что падаю…

Падаю на кровать. Перина подо мной мягко колыхнулась. Губы горели. Вит посмотрел на меня сверху вниз и медленно потянулся к своей рубашке, развязывая шнуровку ворота.

– Это, конечно, не свадьба, но тем не менее… – Вириец стащил рубашку и отбросил в сторону.

Я, как зачарованная, проследила за ее полетом. Наверное, мои глаза размером напоминали чайные блюдца из сервиза какой-нибудь тарийской меис. Вит усмехался, склоняясь надо мной. Все ниже и ниже.

Его кожа была смуглой и гладкой, так и хотелось поднять руку и прикоснуться, чтобы узнать, теплая она или прохладная. Провести подушечками пальцев по мышцам, чтобы почувствовать их твердость.

Я уже подняла ладонь, когда вдруг осознала, что урчу от удовольствия, обвивая хвостом руку мужчины.

Моя кошка? Почему-то я была уверена, что после смерти все эти демоновы штучки с внутренним зверем исчезнут. Но сейчас как никогда остро ощущалось ее присутствие и что-то еще…

– Вит. – Я уперлась ладонью мужчине в грудь, он едва заметно вздрогнул. – Мы живы?

Он не ответил, его рука легла на мое плечо, потом поднялась выше, пальцы замерли у ключицы, там, где заканчивалась ткань рубашки и начиналась кожа.

Мои руки скользнули чернокнижнику на плечи, коснулись спины, ощущая неровности, тонкие бугры шрамов. У меня снова зачесалась поясница. Я вспомнила, как Вит смотрел в мою сторону там, у источника. Смотрел, пока нечисть раздирала ему спину.

– Пожалуйста, остановись, – попросила я и удивилась, как тонко звучит мой голос. Тонко и жалобно. – Твоя спина!

Я думала, мужчина не послушает, коснется шеи, а потом… Представить это «потом» во всех красках не получилось.

Но чернокнижник замер, затем скатился с меня на кровать. Кошка разочарованно фыркнула, а я очень постаралась, чтобы это разочарование не отразилось на моем лице.

– Твоя спина, – повторила я.

– При мне, слава Рэгу. – Голос мужчины был полон иронии. – Значит, теперь ты готова обсудить, почему мы живы?

– Мы живы? – жалобно спросила я. – Но как? Чаровники же били наверняка. Там не то что я, там никто не выжил бы. Ни Дамир, ни Михей… Михей?

– Тоже живехонек.

– Где он?

– В данный момент красуется перед горничными, те в нужных местах охают и ахают.

– Рион…

– В библиотеке. Представляешь, он умеет читать. – Вит криво ухмыльнулся, но тут же стал серьезным. – О нас не хочешь спросить? Или лучше поговорим о Дамире, прежде чем ты соберешься с мыслями? Кстати, учитель Риона умер. Тарийские чаровники утверждают, что сердце не выдержало, но, по обыкновению, врут. Сердца у этого мага никогда не было.

– Покажи спину, – попросила я и, подумав, добавила: – Пожалуйста.

Целую минуту мужчина разглядывал меня как диковинную зверушку, на которую за черень пялятся зеваки на ярмарке, а потом повернулся.

– Красивенько, – закусив губу, сказала тихо.

– Ну хоть не ревешь, – с облегчением выдохнул Вит.

Я протянула руку, поколебалась, а потом все же коснулась щедро испещренной рубцами спины. Шрамы казались давно зажившими, они напоминали борозды на старой пашне. Неровные, бугристые, уже блеклые линии, иногда наскакивающие одна на другую. Полностью затянувшиеся раны. А ведь на вирийце наверняка живого места не было.

– Сколько? – хрипло спросила я.

– Что? – шевельнул плечами чернокнижник.

– Сколько прошло времени с того дня, как я… как ты… С того выверта?

– А если я скажу, что два года? – Он повернулся ко мне, я почувствовала, как кровь отливает от моего лица. – Шучу. Две седмицы.

– И я в это время… – замолчала, так и не подобрав нужного слова, обозначающего исчезновение двух недель из моей жизни. – Спала?

– Почти, – серьезно ответил чернокнижник. – Чаровники Велижа уверены, что ты мертва.

– Черт! Стукнуть бы тебя как следует!

– Наоборот, надо обрадоваться и поцеловать. Ты бы видела Михея, когда он нес тебя на руках после магического удара! Здоровый детина, ревет, почти причитает, а ты у него на руках, словно подстреленная охотником косуля. Голова мотается на тонкой шейке.

– Я сейчас заплачу, – честно призналась, подтягивая колени к груди.

– Вот-вот, многие плакали, кое-кто даже помидором кинул, но промахнулся.

– А ты? Последнее, что я помню, это как притвора рвала тебе спину… – При этих словах из пальцев выскочили когти и едва не распороли белоснежную ткань штанов.

– Нет бы чего хорошего запомнить, – нарочито ворчливо попенял чернокнижник. – Я тоже не очень хорошо помню, в основном звездочки кровавые перед глазами. Та тварь знатно порезвилась. Но как только чаровники ударили, ее и след простыл. Живучая, знает, когда надо отступить. Но если бы не Михей и Эриш, если бы не воины Рэйвена, – Вит глубоко вздохнул, – мы бы с тобой сейчас не разговаривали. – Мужчина сел напротив и стал рассказывать дальше: – Как только мы остановили выверт, время снова побежало, отсчитывая минуты, солнце поднялось над горизонтом. Вот тогда-то они и вылезли. Люди, маги, солдаты. Наши тоже поняли, что засиделись в трактире.

– Как я выжила? – перебила его.

– Об этом тебе лучше у стрелка спросить.

– Я спрашиваю у тебя. Ответь, пожалуйста.

– Надо же, что смерть с людьми делает, вежливая какая стала, второй раз за день «пожалуйста» сказала, – передразнил чернокнижник и пояснил: – Учти, это – чистой воды домыслы, хотя наши магистры во главе с Кишинтом уже потирают руки.

Я кивнула, так как была согласна даже на домыслы, потому что при взгляде на белую спальню и Вита проскальзывала мысль, что все это бред. Или сон, от которого не проснуться. Что дверь, которую я вижу с кровати, не откроется, если потянуть за ручку, потому что за ней ничего нет. И нас тоже нет.

– Под удар попали трое: ты, Михей и Дамир.

– Выжили мы с Михеем?

– Выжили все трое.

Я подняла брови. Нет, точно бред. Что за чаровники в Тарии, если троих безоружных укокошить не могут?

– Маги били по магам. Как ты и сказала, били наверняка, силы было мало, только накопители, и маги сделали ставку на природу заклинания, а не на его мощь. Магический удар, что поражает только мага. Подобное уничтожали подобным. На самом деле – страшное оружие. Не кривись, страшное, я видел, как однажды целый десяток кудесников остался лежать бездыханным. – Вит коснулся пальцем моей щиколотки. – Но они не учли один фактор. Вернее, два. Первое – Дамир больше не был чаровником. Ты выпила его магию.

– А второй? – Почему-то слова вирийца внушали беспокойство, подойти к двери захотелось еще больше.

– Второй не учел никто. Даже я. Ваш стрелок, – палец мужчины поднялся чуть выше по икре, я хотела спросить, что Вит делает, но не стала. Если это бред, то, по крайней мере, приятный, – маг-артефактор, пусть и без резерва.

– Но все равно маг, а значит…

– Значит, он тоже попал бы под удар, – кивнул чернокнижник.

– Но он не попал?

– Попал, но ты приняла на себя всю магическую атаку.

– Мне везет.

– Ты даже не представляешь как. – Палец поднялся еще выше и очертил сквозь тонкую ткань колено. – Именно это тебя и погубило, и спасло.

– Вит, хватит ходить вокруг да около. Что со мной сделали? – Я дернула коленом, и мужская рука упала на простыню.

– Сделал. Маг-артефактор.

– Он ничего не умеет, – хмуро сказала я, все больше убеждаясь, что это сон. Нереальный разговор в нереальной комнате. Поясница зачесалась с новой силой.

– Ничего, кроме… – Чернокнижник замолчал и вдруг спросил: – Спина не чешется?

– Нет, – почему-то ответила я и тут же заерзала на перине.

– А должна. – Вит придвинулся чуть ближе. – Михей не умеет ничего создавать, кроме накопителей. Причем они получаются у него настолько естественно, что он даже не замечает этого. Поэтому, когда он схватил тебя за талию там, у источника… – Чернокнижник настолько выразительно посмотрел куда-то в район моего живота, что я даже забеспокоилась: что там у меня, кроме глистов, могло завестись?

– Что он сделал?

– Ты ведь уже догадалась. Он создал очередной накопитель. Только на этот раз его основой послужил не предмет, а живая материя.

– Это возможно?

– Вспомни Дамира, который сделал из себя ключ. Хотя маг всего лишь перенес на себя свойства с уже готового артефакта, любой так сможет. А Михей именно создал накопитель за миг до того, как на тебя обрушилась магия. Ты втянула ее в себя, как мох втягивает воду. Втянула полностью, чем спасла и стрелка, и себя. Вы спасли друг друга.

Сердце пропустило удар, я прислушалась к себе. Очень осторожно, как принюхивающийся к воздуху зверь. Я слишком боялась, что почувствую голод. Всеобъемлющий, тянущий в свою глубину.

Заглянула «в себя» со страхом. И едва не задохнулась от ужаса. Бездонный колодец все еще находился там, он не исчез, не рассыпался пеплом. Он был цел и готов в любой момент начать свой безумный водоворот. Но сейчас он был плотно закрыт толстой каменной крышкой. А на ней, словно искусный каменотес на камне, кто-то выбил рисунок. Знакомый рисунок спирали, поверх которого, лениво помахивая хвостом, лежала моя кошка. Моя суть.

Михей не уничтожил бездну, он ее запечатал. Закрыл. Заставил замолчать.

Кошка вскочила на лапы.

Я вскочила на ноги прямо на кровати и дрогнувшим голосом спросила:

– Что? Что у меня там? На спине? – Зуд вдруг усилился, я едва не застонала. Или даже хуже, чуть не попросила Вита почесать мне спину, совсем как порядочная кошка.

– Сядь, Айка, – приказал мужчина, но я словно не слышала.

Мало мне белых волос, острых зубов и когтей, так еще что-то на спине образовалось.

– Сядь, я сказал. – Вириец дернул меня за руку так, что я упала на него сверху и оказалась прижатой к обнаженной мужской груди. – Тихо, – скомандовал он, обхватив меня руками за талию.

– Я… Я… Я больше не человек? Кто я?

– Боюсь тебя разочаровать, но ты и раньше не была человеком в полном смысле этого слова. Слишком много кровей намешано, и большинство – не человеческие.

– Вит, – произнесла я, толком не зная, о чем прошу.

– Да, ты больше не человек. – Его ладони вдруг шевельнулись, и он стал вытаскивать мою рубашку из штанов. – Ты не человек и не маг…

Его пальцы коснулись кожи. Словно угольком прижгли. Мужчина провел рукой по спине вверх и вниз.

– То, что у тебя там, всего лишь рисунок на теле, – кончиком пальца Вит стал водить по талии. Я заставила себя сосредоточиться на его прикосновениях, но не на ощущениях, а на том, что именно выводили пальцы. Один круг, переходящий в другой, один виток внутри другого…

– Знак накопителя, – выдохнула я.

– Ты – артефакт.

– Вещь?

– Может быть. Вспомни арбалет Михея, иногда у вещи куда больше свободы, чем у человека.

– Но…

– Вот, теперь ты решила расплакаться. – Кажется, чернокнижник был недоволен.

– Иди к дасу, Вит.

– Да я бы рад, но разве есть смысл расстраиваться из-за того, что ты не в силах изменить? По-моему, это глупо. Еще недавно ты не верила, что жива, а сейчас расстраиваешься из-за того, что жива недостаточно.

Чернокнижник продолжал говорить, а его ладонь поднялась выше и легла мне на плечи, потом на шею, пальцы коснулись спины, чуть оттянули ворот рубашки. Я заурчала, выпуская и убирая когти и едва не царапая мужчине бок.

– Что ты делаешь?

– Проверяю, разрешишь ли ты мне прикасаться к тебе после всего случившегося, – не смущаясь, ответил чернокнижник.

– И как успехи?

– Пока не понял. Иногда мне кажется, что ты не прочь послать весь мир к дасу в пасть, а иногда ты так смотришь, что я понимаю: твои думы далеки от меня. – Вит убрал упавший на щеку локон, заправил его мне за ухо и с неожиданной горечью добавил: – Вряд ли ты простишь перерезанное горло. Я знал, на что шел, и не питаю иллюзий.

Я сразу вспомнила боль, что показалась мне такой невозможно острой, и биение своего сердца, которое было чересчур громким. Но тут же эти воспоминания сменились другими. Я вспомнила, как Вит смотрел на меня у Источника, а притвора вспарывала ему спину. Почему-то второе воспоминание отзывалось куда больнее, чем первое. Бабушка всегда говорила, что чужая боль ранит в пять раз сильнее, чем собственная.

– Вит… – сказала тихо, – ни ты, ни я не выбирали этого. Это дар богов, не забыл? – спросила и, вскочив, зашипела.

Каменные стены были слишком толстыми, и я услышала чьи-то шаги только у самой двери.

– Тише, это наверняка…

Он не договорил, дверь распахнулась и в белую комнату влетели Рион с Михеем. Стрелок увидел нас на кровати, замер посреди комнаты и густо покраснел.

– Вы чем тут занимаетесь? – спросил бывший чаровник, державший в руках толстую книгу.

– Тебе подробно описать? – ухмыльнулся, выгибая бровь, Вит.

Не знаю, что собирался ответить Рион, но я уже выскользнула из рук вирийца, вскочила с кровати, ступая босыми ногами по покрытому белым ковром полу, подошла к стрелку, встала на цыпочки и поцеловала парня в щеку.

– Спасибо.

Михей из красного стал малиновым.

– Его благодарит, а меня упрекает, – покачал головой Вит. – Жизнь несправедлива.

– Мы, собственно, чего пришли, – кашлянул в кулак Рион. – Ты обещал, что расскажешь все, как только Айка очнется, а целитель высокого лорда как раз доложил…

– Целитель высокого лорда? – переспросила я, вытягивая шею и стараясь рассмотреть мир за приоткрытой дверью – мир, который еще минуту назад казался мне несуществующим. Всего лишь часть каменного коридора и уводящие куда-то вниз ступеньки. Но какая важная часть! – Где мы? Что это за саван? – Я снова осмотрела белую комнату.

– Мой дворец. – Вит поднял рубаху.

– Твой?

– Моего отца. – Чернокнижник стал одеваться, на мгновение его лицо скрылось под тканью.

– Дворец твоего отца в Тарии? – не поняла я. Мысли путались.

Ей-богу, мертвой быть легче, можно не думать о последствиях, о прошлом и о чувствах. Можно не бояться предательства. Я посмотрела на чернокнижника. Он знал, что я смотрю на него.

– В Вирите, слава Рэгу. Ноги моей в Тарии больше не будет, – покачал головой мужчина.

– Особенно после того, как нам дали день на то, чтобы убраться. – Рион сел на белоснежный стул и положил книгу на стол.

Я тут же забыла про цвет стен, туман за окнами и попросила:

– Расскажите мне все, а то я до сих пор не уверена, что вы мне не снитесь.

– Мы заметили, – хихикнул Рион. – Всем бы такие сны.

– С какого места начать? – уточнил Вит.

– С самого начала…

– Что было после удара магов…

Произнесли мы с Михеем одновременно, а чернокнижник поднял брови.

– Я бы и то, и другое с удовольствием послушал, – высказался Рион.

– С начала так с начала, – вздохнул Вит и заунывным голосом начал: – Эол и Рэг создали наш мир за семь дней…

– Не настолько с начала, – тут же пояснил стрелок и тем же тоном, что и чернокнижник, добавил: – Расскажите об убивце народном, сиречь, поучателе Рионовом, что Дамиром кличут. И поясните мне, неучу, почто он добрый люд извести пытался.

– А он смелеет, – с одобрением ответил чернокнижник. – Уже и без «господинов» обходится. Ерничать начал. Ну, слушай, отрок…

Михей улыбнулся, а Рион закатил глаза. Мне очень захотелось пнуть чернокнижника, чтобы перестал валять дурака. Странно, вот так, сидя напротив него, я совсем не боялась, но стоило мужчине меня коснуться, стоило встать ближе, и я невольно вспоминала о том, что произошло у трактира. Почти без злости, но все же… Я знала, что Вит поступил правильно, но почему-то это знание не особо утешало. Эта моя внутренняя борьба выводила из себя куда сильнее, чем воспоминания. Я никак не могла определиться, можно доверять чернокнижнику или нет.

– Жил-был в Тарии маг, – начал Вит, и я все-таки пнула его. – Ладно, – вздохнул вириец. – На самом деле мы почти ничего не знаем. Не знаем, как и когда Дамира занесло в Волотки. Знаем лишь, что он выбрался из проклятого скита, совратил дочь Орьки-прачки и та – само собой, дочка, а не прачка – с ним сбежала. У нее был магический дар целителя с очень маленьким резервом. Кто натолкнул действительного на мысль получить силу за чужой счет – проклятый скит или Лиэсса – мы никогда не узнаем…

– Я думаю, скит, – перебил Рион. – Учитель… – парень замялся, – учитель часто пропадал в старых развалинах, искал сведения о том, как увеличить силу…

– Как и любой другой маг, – пожал плечами Вит. – Это приветствуется. Но ровно до тех пор, пока кудесник не пытается стать паразитом и увеличить свой резерв за счет других.

– Раньше проклятый скит назывался Великовережским, – Рион взял со стола принесенную книгу и наугад открыл, – там река Верега рядом. В нем жили отшельники-артефакторы, – парень бросил взгляд на Михея. – Они основали скит после того, как впали в немилость, при короле Немионе Первом. – Рион перевернул несколько страниц. – Жили тихо, собирали старые книги, создавали артефакты. Пишут, что к ним со всех концов Тарии съезжался люд, чтобы купить амулеты здоровья или приносящие удачу камешки. Именно там придумали и создали первый накопитель.

В этот момент все они посмотрели на меня, будто я и была этим самым первым накопителем. Спина тут же зверски зачесалась.

– А потом искусники вызвали дасу… – нахмурился Вит.

– Не сразу, – поправил его Рион и снова перевернул несколько страниц. – Сначала они создали первое псише для вызова ведогони…

– Все начинается с малого. И великое добро, и велико зло. Но зло чаще. Сначала они наверняка вызывали всякую мелочь вроде степной нежити, а потом доросли и до дасу.

– Тут об этом ни слова. – Парень долистал книгу до переплета. – Жили-были монахи, никого не трогали. А потом умерли. Все.

– Еще бы, я на месте тарийских чаровников тоже молчал бы в тряпочку, особенно если вспомнить, что у тихих отшельников был свой Источник, – заметил Вит. – Они вызвали из другого мира дорогого гостя и не заперли за ним дверь, отчего Источник вывернуло. А потом и их самих.

– Но почему… – нахмурился Михей. – Почему они не закрыли портал?

– Не знаю, – пожал плечами чернокнижник. – Может, не знали, что последует за этим, все-таки они были из Тарии. А может, просто не смогли…

– Но ты сам так не думаешь, – уловила я сомнения вирийца.

– Не думаю. Искусники не закрыли его специально, чтобы в наш мир выплеснулось побольше темной силы, которой они хотели распоряжаться. Наверняка и тот вызов был сделан «ради всеобщего блага» – выделил голосом мужчина последнюю фразу. – Видимо, хотели сделать сотню-другую амулетов от поноса.

– То есть они вызвали демона, получили на лоб, или куда там ее ставят, отметку, сами частично перестали быть людьми… и благодаря этому стали распоряжаться темной силой, которую нам не переварить? – уточнил Рион.

– Говори за себя, – вставила я и посмотрела на Вита, вспомнив, как он пил энергию выверта. А ведь у тех искусников наверняка был приличный план, который вполне мог сработать. Но не сработал. Как и у Дамира.

– Да, я могу направлять энергию смерти, – ответил вириец. – И… да, я не совсем человек. Причем – с рождения.

– Я так и знал, – сделал большие глаза Рион. – Ты не просто чернокнижник. Ты – враг рода человеческого. Причем – с рождения, – и рассмеялся.

Вит скупо улыбнулся, наверняка вспомнил, как произошла их первая встреча.

– А кто вывернул самих искусников? – спросил стрелок.

– Думаю, дорогой гость и вывернул. Может, они не сошлись в мнениях о правилах хорошего тона. Например, должен ли гость вытирать окровавленные ноги, прежде чем переступать порог? Или в том, что нельзя с ходу откусывать голову хозяевам. Да мало ли спорных положений в этикете!

– Давай поближе к делу, – попросила я. – Поближе к Дамиру.

– Не знаю, что именно раскопал Вышградский маг, меня к его кабинету и к его бумагам на пушечный выстрел теперь не подпустят.

– В его кабинет никому нельзя было заходить без хозяина, даже слугам. Даже мне и Лиэссе. Чары охранные на двери такие, нипочем не откроешь, если учителя нет рядом, – вставил Рион.

– Да, он был предусмотрительным, ваш Дамир, – продолжал рассказывать чернокнижник. – И когда все-таки решился на вызов, сначала отрепетировал смертельный ритуал на одной из наших деревушек. Но что-то там не заладилось, как я и говорил, ритуал не завершили, иначе мы бы сразу поняли, в чем дело, но…

– Так, может, и не завершили, чтобы вы не поняли? – бесхитростно спросил Михей. – Может, он что-то другое репетировал?

На миг чернокнижник замер, обдумывая такую возможность, а потом, покачав головой, ответил:

– Может, и так. Правды уже не узнать. Мы уверены в одном. Он наслал смертельные чары на всех жителей деревни и скрылся.

– А через некоторое время объявился в Хотьках, – печально вздохнул Рион.

– Сначала там появилась Лиска, назвавшаяся племянницей травницы, – вставила я. – Думаю, первой всегда появлялась она и присматривала жертвы во всех приговоренных к смерти селениях. То сестрой называлась, то племянницей, то невесткой первого мужа. И ей верили. Как сказала Рея-травница, отчего же не поверить, коль она с сестрой на одно лицо. А вот лицо-то у нее благодаря амулету могло быть любым. Везде своя и везде чужая.

– Ты ее еще пожалей, – рыкнул Вит.

– Она часто подолгу отсутствовала, – задумчиво добавил Рион. – Пропадет на месяц или на полгода, а когда уже не ждешь, объявится. Учитель говорил, она путешествует по святым местам.

– И чем ей наши Хотьки глянулись? – задумчиво спросил Михей. – Хорошо хоть ничего у них не вышло.

– Вы забыли об Приоровом хуторе. – При воспоминаниях об уничтоженном поселении черты лица вирийца стали жесткими. – Там пришел в наш мир первый дасу, и выверт убил всех жителей. А потом уже были Хотьки…

– Куда через два дня прибыл его нерадивый ученик, без силы, в компании девицы сомнительной наружности и происхождения, да еще решил сунуть нос во все происходящее, вместо того чтобы поскорее отбыть в Вышград… – внесла я в рассказ свою лепту.

– Им пришлось скрывать свои лица, Дамир боялся, что ученик его узнает. Если выживет, – продолжил чернокнижник.

– У Риона был шанс спастись? – удивилась я.

– Шанс есть всегда, подчас самый невероятный. – Вит как бы невзначай положил руку на постель рядом с моей ладошкой. – Вдруг ученик оказался бы гораздо любопытнее, чем думал учитель, порылся в библиотеке, полистал книги с голыми бабами… пардон, с заклинаниями, и научился закрываться. Я сам, помнится, втайне от наставников разобрался…

– В голых бабах? – бесхитростно спросил Михей.

– И в них тоже, – не смутился вириец. – Вы поняли мою мысль, никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца, а Дамир был осторожен. Иначе его давно казнили бы. – Чернокнижник шевельнул пальцами, и я почувствовала тепло его тела, тепло его силы, взмахнула хвостом… и зашипела, разворачиваясь к двери. За миг до того, как в нее постучали.

А потом еще раз. И еще.

– Открой, – попросил Вит Риона, что сидел ближе всех к выходу.

Парень отложил книгу на стол, встал и распахнул дверь.

Сначала все, что я смогла разглядеть, это темный силуэт в дверном проеме. А потом низкий голос спросил:

– Могу я войти?

Мы посмотрели на Вита, а тот словно раздумывал. Всего миг, но все же.

– Входи, – наконец ответил чернокнижник и чуть погодя добавил: – Отец.

Михей тут же выпрямился, как солдат на королевском параде. Рион даже не стал садиться, схватил в руки книгу, потом положил, потом снова схватил.

Я подавила желание сползти с кровати и спрятаться под оной, настолько парень был сосредоточен. Лишь Вит остался на месте, все такой же невозмутимый. Что ж, если он не потрудился встать…

Подняв голову, я посмотрела на отца Вита. Он и в самом деле был высоким, выше сына. Такая же смуглая кожа, что и у чернокнижника, а вот волосы – темнее, уже посеребренные сединой на висках, глаза… Они у отца чернокнижника оказались совсем другими – темными, как ночь, тогда как сын смотрел на мир серо-голубыми глазами.

Я разглядывала визитера, а высокий лорд разглядывал меня. От него пахло силой, знакомой и в то же время чужой – как от старого дуба, что вырос позади бабушкиного дома задолго до моего рождения. Он пах корой и листьями. А еще – высокомерием. Лорд знал, что мы все не ровня ему. Знал, что мы это знаем. Читаем по его лицу…

– Не нравлюсь? – спросила, не сдержавшись, как никогда не могла сдержаться, когда на меня смотрели свысока.

Рион тихо хрюкнул, Михей стал разглядывать потолок, а от Вита легонько повеяло одобрением и насмешкой.

– Пока не решил, – сдержанно ответил мужчина в темной одежде, на пальце сверкнуло драгоценным камнем кольцо. – А я вам, монна?

– Пока не решила, – в тон ему ответила я.

– Айка, – едва слышно простонал Рион.

– Могу уйти в любой момент, чтобы не портить вам простыни… – я поджала ноги, – и настроение.

– Это решаю не я, – вздохнул высокий лорд с сожалением, развернулся и направился к двери, добавив вполголоса: – Пойду подготовлю твою мать, Витторн, и да поможет нам Рэг.

– Многообещающе, – подытожила я, когда отец Вита вышел. – Где мы? Я не спрашиваю про страну и про замок. Я спрашиваю, что это за белая комната для отпеваний? И почему твой отец стучится в дверь в собственном доме?

– Это долгая история, – неопределенно ответил чернокнижник.

– А я не тороп…

– Это комната первой невесты, – перебил меня Михей, садясь на стул и доставая из-за спины арбалет.

И мы все, включая чернокнижника, посмотрели на парня с удивлением.

– Мне Катинка, горничная, рассказала, – пояснил стрелок и неожиданно покраснел.

– Да, она вообще болтливая, эта Катинка, – высказался чернокнижник. – Вон даже Рион оценил.

Мы посмотрели на бывшего чаровника, но тот старательно уткнулся в книгу, причем держал ее вверх ногами.

– Что за «первая невеста»? – спросила я.

– По… по легенде, – откашлявшись, стал рассказывать Михей, – пе… первый из рода Ордианских… Вит… господин маг…

– Нет, это уже не так интересно, про господ магов я все знаю, – перебил запинающегося парня чернокнижник. – Давай лучше про предков рассказывай. Как будто я не догадываюсь, о чем слуги болтают.

– Ну, это… – Михей положил оружие на колени и любовно погладил приклад. – Говорят, твой предок возже… хм… возжелал девицу княжеских кровей.

– И куда только князь смотрел? – попенял чернокнижник.

– А она воспротивилась.

– Не понимала своего счастья, глупышка.

– Ну он и велел заложить эту башню…

– А пока башню строили, девица где жила? – уточнил Вит.

– Не знаю, у отца, наверное.

– Ага, ждала, пока темницу… прости, супружескую спальню достроят.

– Дай ему рассказать. – Я снова пнула чернокнижника.

– Ну вот, а потом твой предок украл девицу…

– И она перестала быть девицей, – на этот раз не удержался Рион.

– Наверное, – пожал плечами стрелок и бесхитростно пояснил: – Я не уточнял. Но, говорят, первый лорд поселил ее в этой башне. А на стены наложил заклятия такой силы, что девушка без его разрешения не могла выйти за пределы комнаты и никто другой без его дозволения не мог туда войти, а вот он сам… Лорд мог проходить чуть ли не сквозь стены, появляться в башне, когда захочет…

А ведь Вита не было в башне, когда я проснулась. Кажется, не было. Его отец постучал. И сказал, что решает здесь не он.

Михей рассказывал что-то еще, но я больше не слушала, встала и, ловя на себе удивленные взгляды парней, подошла к двери. Не выдержала и обернулась. Вит сидел на кровати и смотрел прямо на меня. В его позе было столько напряжения, словно он готовился к бою. Очень важному сражению.

– Айка, ты куда? – растерянно спросил Рион.

Я отвернулась и, помедлив несколько ударов сердца, потянула на себя дверь. Та беззвучно открылась. Я даже выдохнула от облегчения, ведь видела, что на ней нет замка, но почему-то была уверена, что…

А в чем, собственно, уверена? В том, что история Михея… вернее, предка Вита – правдива? Даже если так, каким боком она касается меня? Я здесь совсем не невеста.

И все же… все же…

Я сделала шаг за порог. На один удар сердца воздух сгустился, словно отвар из еловых шишек. Показалось, что сейчас он мягко, но настойчиво толкнет меня обратно в комнату, но…

Я рыкнула, и чужая магия, что навеки въелась в эти стены, втянулась и осела где-то внутри, словно заваренная в кружке трава, что всегда опускается на дно.

Возможно, быть артефактом не так уж плохо. Особенно таким артефактом.

Я постояла на каменной площадке, у лестницы, ведущей вниз. Так и подмывало спуститься, выйти из этой башни, из замка и пойти куда глаза глядят. Но ноги босы, да и костюмчик на мне такой, что только на отпевание идти, да и то в качестве главного действующего лица.

Кошка зевнула. И я вернулась в комнату. По крайней мере, теперь я знала, что смогу уйти. Если захочу.

– Почему же здесь все белым-бело, словно в сугробе сидим? – спросила, снова опускаясь на кровать.

– Дык, – удивился стрелок, словно это было очевидно. – Девушка-то повесилась. Прямо здесь. Ага.

Мы все подняли глаза к потолку. Щекастые младенцы продолжали усмехаться.

– На чем, интересно? – спросил Рион. – Ни люстры, ни балок…

– На собственной косе, – весомо пояснил Михей.

– Вряд ли такое осуществимо, – протянул чернокнижник.

А я не удержалась, потрогала свои волосы и спросила:

– Комната почему побелела? От ужаса?

– Тот самый лорд так распорядился, – пожал плечами стрелок. – В память о его возлюбленной башня навсегда осталась белой. В честь его невесты, что так и не стала женой. Катинка говорит, он так и не оправился…

– Любовь побеждает все, – хмыкнул Вит.

– Да уж. – Рион поежился. – Давайте лучше об учителе, а не о мертвых девках, что здесь обитали, а то мне не по себе.

– Давайте, – легко согласился чернокнижник. – На чем я остановился?

– На том, что иначе Дамира казнили бы, – подсказала я.

– А как было бы хорошо… – мечтательно протянул бывший чаровник.

– Итак, два селения уже мертвы. Два демона выпущены.

– Но почему эти демонюки никого не поубивали? Почему не замарались в крови? – уточнил Михей.

– Хочешь, вызовем и спросим? – вздохнул Вит. – Я не могу знать всего…

– Желание, – перебила я. – Вызывающий получает право на одно желание. Но Дамир просил о силе для себя только пастыря. Что могло удержать дасу от кровавой бойни? Только чужое желание, которое они обязаны выполнить.

– Желание и знание, что вскоре вызовут кого-то более значимого, – кивнул чернокнижник.

– Выходит, Дамир уже тогда знал, что будет выворачивать Велиж и вызывать пастыря, и все это не случайность? – удивился Рион, откладывая книгу на стол.

– Конечно нет. Продуманный, до мельчайшей детали разработанный план, надежные исполнители: Лиска, Неман, маги Велижа. Все было рассчитано. Случайность – это она, – указал вириец на меня. – Зеркальный маг, не ведающий своей силы, которого приволок ученик и подал на блюдечке с золотой каемочкой. Вторая ошибка Дамира в том, что он решил использовать Айку, свалить на нее вину за свои преступления. Зеркальные маги нынче редкость.

– Не бывает тьмы без света, льда без пламени, демона без… – повторила я слова чернокнижника, которые он произнес в Багряном лесу.

– Без зеркала, в которое он мог бы посмотреть, – закончил мужчина. – Если дасу приходит, значит, тот, кто его одолеет, уже здесь.

– Это, кажется, из книги откровений Эола? – нахмурился Рион.

– Да, там подобной чуши много.

– Но Дамир верил в эту чушь, раз пожелал стать зеркальным, – сказал стрелок. – Он все предусмотрел.

– Все? Он отправил меня на ритуал, чтобы разрушить резерв. – Я обхватила себя руками, кожа покрылась мурашками. – Я могла умереть.

– Да, но ему нужен был маг с разрушенным резервом. Маг, не способный контролировать свою жажду. – Вит легонько коснулся пальцем моего локтя, и я вздрогнула.

– А если бы она умерла? – тихо спросил Рион.

– Значит, умерла бы, вряд ли Дамир плакал бы, – пожал плечами Вит. – Ты была дополнением к плану, полезным дополнением, но никак не его основой.

– А почему в учителе неуемная жажда проснулась мгновенно, а Айке понадобилось время? – спросил бывший чаровник.

– Дамир хотел всего и сразу. Он так и сказал пастырю. Вот и получил все и сразу. И великую силу, и великую жажду. Все закономерно. – Пожал плечами Вит и уточнил: – Дальше будете слушать? Или можно идти переодеваться к ужину?

– Переодеваться? – удивилась я, но меня перебил Михей, решительно заявивший:

– Будем. А после Велижа? Они шли за нами, да?

– Шли, – кивнул Вит, опуская правую руку в карман. – Такая замечательная компания злодеев подобралась, что грех не пойти и не позлодействовать вместо них. Чернокнижник, нерадивый ученик, зеркальный маг со сбитым резервом и деревенский увалень, который очень хочет стать магом. – Мужчина медленно вытащил руку, между пальцами темным отблеском сверкнула капелька амулета.

– Это же… – приподнялся Михей.

– Оно самое. Маскировочный амулет. Амулет с поводком, благодаря которому Дамир всегда знал, где Айка. Где мы… – Я протянула руку, и Вит уронил мне в ладонь кулон. Шнурок тихонько качнулся.

Сам камень был прохладным. Гладким и… абсолютно пустым. Моя кошка даже не подняла головы.

– Еще одно доказательство того, что Дамир что-то нашел на развалинах скита. Или узнал. Таких артефактов давно нет, как нет и их создателей. Я бы не отказался пошарить в его кабинете или посмотреть, как это делают тарийские чаровники.

– А вдруг это не он? – спросил Рион. – Вдруг это Теир? Казум же рассказывал: смирт что-то откопал в архиве, за это его и сослали.

– Может, поэтому они и столковались с твоим учителем, – вставил Михей.

– Теперь уже не спросишь, – развел руками чернокнижник. – Не у кого.

– Потом были Волотки, откуда ты умудрился вытащить Лиэссу, – после недолгого молчания попенял Виту Рион.

– Виновен, но иначе как происками Рэга или Эола это не назвать.

– Следом «умерли» Малые Охапки, – продолжил бывший чаровник и спросил: – А почему не Полесец? Раз уж мы все равно были там.

– Полесец – город, – ответил парню Михей. Его рука словно невзначай прошлась по гладкому прикладу арбалета.

– Михей прав, – сказал Вит. – За городские стены так просто не пройдешь. А Малые Охапки всего лишь село. Было когда-то селом.

– И они не боялись, что вы распознаете выверт? – спросил стрелок.

– Нет. Время было упущено. Никто их наших просто не успел бы принять меры. Да что там, даже князю доложить не успели бы, а Велиж уже вывернуло бы.

– Что было после удара магов? – снова спросила я, после того как парни замолчали.

– Все заорали, – ответил Михей и признался: – Я тоже.

– Я этот момент плохо помню, – добавил Вит. – Все как в кровавом тумане. Моя боль, твоя боль. Эриш, что сам едва держался на ногах и пытался поднять меня, Михей тащил тебя на руках, где-то на земле хрипел Дамир…

– Хорошо, что солдаты подоспели. – Михей почесал макушку. – А то ведь я очумел от всего этого, просто шел вперед, как бык, которому дали промеж глаз.

– Да, Рэйвен все же решился на вылазку к ограде, там они нас и подобрали, сначала Михея с тобой на руках, потом меня и Эриша…

– А Риона? – спросила, глядя на бывшего чаровника и перекатывая в ладонях черный камешек.

– А Рион, – ответил тот, – сам пришел. К вечеру.

– Вместе с седовласым, – кивнул Вит. – Принесли благую весть, что Дамир скончался. Рион, признайся, сами же пристукнули твоего учителя?

– Я не знаю, – горько сказал парень. – После того как они поняли, что мой резерв… мм… – он не сразу подобрал слово, – изменился, стали смотреть так, словно я вторую голову отрастил, да притом не человеческую, а жабью. Поэтому меня сведениями не баловали.

– Погодите, – прервал его Михей. – Вот разъясните мне, неучу, почему вы с Рионом колдовать можете, а Айка – нет? У вас нет резерва и у нее нет. Не понимаю…

Я согласно кивнула. Ибо тоже не понимала.

– У нас есть резерв, – ответил ему чернокнижник. Худой, дырявый кувшин, пропускающий силу. Но он есть. А у тебя внутри, – мужчина посмотрел на меня, – что угодно, только не резерв чаровника. Твой кувшин растерли в пыль, и теперь вместо него у тебя яма, колодец без стен и дна. На фоне зеркальных даже чернокнижники кажутся безобидными фокусниками. – Вит вздохнул и продолжил рассказ: – Нам дали сутки, чтобы убраться из Тарии и навсегда забыть дорогу обратно. В память о том, что мы вместе сражались с мировым злом. Как я понял, это инициатива Канстада, остальные нас вместе с Дамиром упокоили бы, чтобы свидетелей не было. Совсем как с тем Великоверижским скитом, еще бы и книгу красивую написали.

– Да, Канстад дал нам уйти и меня вывел из Веллистата. – Рион поднялся и посмотрел в окно.

– Значит, не все так плохо в государстве тарийском, пока там есть такие, как этот седой маг, – резюмировал Вит и тоже поднялся с кровати.

– Подождите. – Я поняла, что рассказ закончен. – А как мы оказались здесь? В замке твоего отца? Что за туман за окном?

– Приехали, – усмехнулся Вит, – сначала на телегах, потом взяли возок и карету. Ничего романтичного, устали, как собаки. Нашли целителя в Полесце, плохонького, но он подлатал мне спину, и я дотянул до Темного Кряжа. Мы сейчас в нем. Здесь нами занялись врачеватели отца.

– Нами?

– Тобой и мной.

– И как?

– Ну как видишь, я на ногах, а ты. – Он вздохнул и, глядя на капельку артефакта в моей руке, продолжил: – Ты впитывала любую магию, как только с ней соприкасалась.

– Но Михей же… – испуганно начала я, чувствуя, как внутри что-то шевельнулось, что-то вечно голодное, но пока спящее.

– Впитывала, а не вытягивала. Ты не отбирала ее. Брала лишь то, что пытались дать. Зеркальный маг вытягивает силу из чаровников. А ты – накопитель, причем активный. Ты поглощаешь заклинания, как сотворенные, так и наложенные на предметы.

– То есть я – зеркальный накопитель?

– Видимо, да, – улыбнулся вириец. – Гроза всех амулетов и чар. Врачеватель очень удивлялся тому, что все его заклинания растворялись в тебе, а артефакты переставали быть таковыми. Мы думали, что ты уже и не проснешься, хотя целитель говорил, что ты не мертва.

– Вы так и везли меня спящую через туман? – выдохнула я.

– Да, так и везли. А туман… Болота близко. Хотя разве это туман, так, небольшая дымка. Вот будем на Вороньем мысе… там кончиков пальцев вытянутой руки не видно и воздух пахнет белым перцем, словно приправил кто-то…

Чернокнижника прервал тягучий дребезжащий звук, эхом отразившийся от стен и заставивший меня вскочить на лапы. Остальные отреагировали спокойно, лишь Михей нервно дернул щекой. Им этот звук был знаком.

– К ужину звонят, – тоскливо подтвердил мою догадку Рион. – А мы еще не переоделись.

– Теперича опоздаем, – убито вставил Михей. – И леди снова будет смотреть на нас как на засахаренных кузнечиков.

– Может, еще обойдется? – спросил Рион, хотя и сам в это не верил.

Михей подхватил арбалет и первым бросился к двери. Будущий чернокнижник, забывший на столе книгу, за ним. Лишь Вит остался стоять посреди комнаты.

– Кузнечиков? Переодеться? – Я подняла брови. – Нам тоже надо бежать?

– Нам – нет. Я распорядился, чтобы ужин принесли сюда. Иногда матушка чрезмерно подвержена условностям.

– Вряд ли кто-то из нас сможет ее порадовать. Происхождением не вышли, – пробормотала я, вставая с кровати и вспоминая, как в первый вечер в Хотьках Рион принес мне ужин в комнату. Воистину, нет ничего нового под солнцем.

– Не имеет значения. Они мои гости, а гостей в нашем доме усаживают на почетные места. Кишинт тоже поначалу путал вилку для десерта и ложку для рыбы, а теперь ничего, уже Оле учит…

– Оле здесь?

– Да. Они, кстати, решили пожениться.

– Кто? – не поняла я.

– Кишинт и Оле. Она от отчаяния, а он – из-за вины. Что из этого получится, непонятно, но оба уперлись лбами, мол, решение принято.

– Кишинт, Оле… Кули! – закричала я и подскочила к чернокнижнику. – Вы нашли Кули?

– Нет. Ищем, но пока… – Вит повернулся и развел руками. – Ох и огребем еще из-за того, что упустили демона!

– Но мальчишка же победил дасу! Смог убежать!

– Победил демона? – Чернокнижник усмехнулся и шагнул ближе. – Вряд ли. Скорее, их желания совпали. Оба хотели сбежать. Вот и все. – Мужчина коснулся пальцем моего плеча.

– А когда найдете… убьете?

– Рад бы сказать, что нет, но… скорее всего, да. Если он будет сопротивляться. А дасу будет. Никто не станет приносить в жертву магов, чтобы взять эту тварь живьем.

Я посмотрела поверх плеча Вита на молочный туман за окном.

– Это так странно, – вздохнула тихо.

Мужская рука замерла, едва ощутимо коснувшись моей кожи сквозь тонкую ткань.

– Что странно?

– Все это. – Я оглядела комнату. – Все, что случилось потом, все, о чем вы рассказали. Словно кто-то писал песню о нас, а потом взял – и вычеркнул из нее строки. И теперь я не узнаю ни стихов, ни мелодии.

– Мне нравится, что ты сказала «нас». – Вит поднес свою руку к моему лицу и приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза. – Но должен разочаровать. Эта песня будет не о тебе и не обо мне. Песня, что скоро сложат менестрели, будет сказанием о…

– Михее, – догадалась я.

– Да, а мы будем всего лишь сподвижниками благородного героя.

– Вот и слава Эолу, – совершенно искренне ответила, обхватила пальцы Вита и отвела от своего лица. Этот простой жест причинил чернокнижнику боль. И я ее почувствовала. – Но что теперь, когда песня закончена? Когда последние куплеты допели без меня? Кишинт и Оле поженятся, Михей и Рион уедут учиться, а я? Учеба мне не грозит, я не маг. Замужество…

– Продолжай, мне уже интересно.

– Замужество не для таких, как я. Даже твой отец, увидев меня, ушел «готовить» твою матушку. Она ждет родовитую невестку.

– Она знает об особенностях нашей крови и смирится. Дед, например, женился на учительнице из пансиона.

– Ты переплюнул их всех, притащил домой помойную кошку.

– Мою помойную кошку.

– Вит…

– Айка…

Я отступила, отпустив его руку.

– Не надо, – попросил Вит.

– Ничего не получится, – все-таки не выдержала я. – Даже если ты попробуешь запереть меня в этой башне.

– Не запру. Если дашь мне шанс. Шанс – это все, чего я прошу.

– Но боги…

– Плевать мне на богов. – Мужчина шагнул ко мне. – Они могут делать все, что пожелают. Я хочу поговорить о нас. Хочу знать, прежде чем выйду из этой комнаты, есть ли у нас шанс: у тебя и у меня?

Я хотела отвернуться, но он не дал, опять повернул лицо за подбородок.

– Когда ты смотришь на мои руки, твое лицо искажается. Ты вспоминаешь ту предрассветную улицу и блеск стали. – Я дернулась, но он держал крепко. – Знаю, потому что и сам все время вспоминаю об этом и гадаю, можно ли было поступить иначе.

– Нельзя, – прошептала я.

– Нельзя, – шепотом ответил Вит, склоняясь к моему лицу. – Ты не можешь забыть. Не можешь простить. А можешь ли понять?

– Я понимаю.

Мужчина закрыл глаза, и меня коснулось испытанное им облегчение, словно это чувство было чем-то осязаемым, чем-то, похожим на ветер, что теряется в листве.

– Уже легче. – Его губы замерли прямо напротив моих. – Выходит, ты можешь доверить мне свою смерть, но не можешь доверить жизнь?

– Я не хочу думать об этом, – ответила чистую правду.

– А придется. – Вит легонько коснулся моих губ, и кошка заурчала. – Я не отстану от тебя, пока ты не дашь мне ответ.

– Видимо, придется, – прошептала, заметив, что сама тянусь к его губам, чтобы еще раз ощутить их сладость. – А ты не боишься, что ответ будет отрицательный?

– Не боюсь. Я в ужасе. – Мужские руки легли мне на талию.

– Врешь, – прошептала я.

– Вру, – согласился чернокнижник. – Мы слишком хорошо чувствуем друг друга, чтобы врать. Итак…

– Я дам тебе шанс. – Вит зарычал и с жадностью приник к моим губам, прижимаясь всем телом, которое говорило куда больше любых слов. – Но… – Я едва нашла в себе силы, чтобы отстраниться. – Но я отправлю весточку бабушке.

– Уже, – прорычал он, наклоняясь.

– Скорее всего, она захочет приехать.

– В Темном Кряже всегда будут рады умелой травнице.

– А еще ты дашь мне свободу. Я не буду жить в этой комнате, ожидая твоего прихода по ночам… – Вит снова зарычал, на этот раз от разочарования. – И… если ты снова захочешь убить меня, ты сделаешь это не из-за спины…

– А-ка, – прошептал мужчина севшим голосом, но я не дала ему договорить, положила пальцы на губы – какими же мягкими они мне показались!

– Не из-за спины, а так, как сейчас. Лицом к лицу. Я хочу видеть твои глаза, если… если…

«Если крышка, положенная Михеем на бездонный колодец алчности, слетит», – мысленно закончила я, но вслух продолжить не смогла. Подавилась жалостью к себе. И на миг сама себе показалась такой маленькой, такой несчастной, как в тот раз, когда хлебнула медовухи из кувшина.

– Даю слово, – прошептал Вит. – И еще даю это. – Его рука накрыла мою, ладонь кольнула магия, кожу обожгло металлическим холодом. Я опустила голову и увидела в руке нож Вита. От неожиданности пальцы разжались, и оружие тут же исчезло. Растворилось в воздухе.

– Но… но… Что это? Артефакт?

– Нет. Это родовой клинок. Теперь он твой. Я знал, что ты его перетянешь, едва коснувшись. Теперь, если я буду вот так же стоять напротив тебя, а ты увидишь в моих глазах приговор, будь добра, не медли. Я не хочу снова искать притвору.

– Притвору! – зарычала я, отстраняясь. – Она будет искать тебя! Будет мстить! Придет сюда и…

– Да ради Рэга, пусть приходит. За нее, между прочим, деньги заплачены.

– Пусть только попробует. – Я вдруг поймала себя на том, что рычу. Рычу прямо в смеющееся лицо Вита. Похоже, я уже дала ему ответ, даже не заметив этого.

А боги?

Боги пусть смотрят. Говорят, это приятно – смотреть на дело рук своих.