Даже вспоминать не хочется последние два месяца, которые больно задели мое самолюбие. Боясь остаться одной хотя бы на минуту, я заполняла всё свободное время общением. Неважно с кем. Неважно как. Просто чтобы не оставаться один на один со своим одиночеством.

Всё чаще я начала приходить на работу с глубокого похмелья, иногда даже после бессонной ночи. Выпивала две чашки крепкого кофе, таблетку обезболивающего и как ни в чём не бывало продолжала руководить целым рестораном. Конечно, я не забывала надеть строгий костюм и выпрямить спину, как полагается начальнику, но мой мозг постепенно превращался в кашу. Мне казалось, что я должна наладить контакты со всеми, и я общалась, общалась, общалась. С работниками, клиентами, друзьями, друзьями Саши, незнакомыми людьми. Слова лились из меня сплошным потоком, как вода из унитаза. Я распространяла вокруг себя позитив, хотя на душе была настоящая помойка.

Словно наркоман под действием амфетаминов, я спала всё меньше, а двигалась и говорила всё больше, будто от этого зависела моя жизнь. Просто не хотелось признаваться себе, что меня никто нигде не ждёт, не любит, что жизнь моя пуста. Даже психологические тренинги Милы пропадали даром. Я ездила с ней и с Владом на природу, на базы отдыха, пляж, в театр и кино, с интересом выслушивала её советы о том, что мужчину не изменишь, его можно только сменить на нового. Но после этого неизменно отправлялась с Дашкой в ночной клуб, напивалась там и танцевала до изнеможения, бросая в толпу злые взгляды, но мечтая заметить в ней того единственного, который не хотел быть со мной.

Так я проводила несколько дней в неделю. Всё это изматывало, но приносило какое-то смутное ощущение наполненности жизни, становилось заменителем счастья. Так я хотела показать Саше, что не бьюсь в истерике, не тоскую о нём вечерами, что живу своей жизнью. А в это время он жил своей.

Я только и слышала от Мити истории о том, как славно они отдыхают то тут, то там. Меня это ужасно злило. Ведь мне же было плохо без Сашки. А как он мог веселиться без меня? Замкнутый круг.

Я везде создавала иллюзию присутствия в моей жизни друзей. Даже представляла, как Сашины знакомые и приятели делятся с ним впечатлениями о том, какая Ева позитивная и классная. Так на самом деле и было. Когда очередной друг рассказывал Саше про общение со мной, укорял его за наше расставание, тот психовал, звонил мне и требовал, чтобы я оставила его друзей в покое и завела своих.

Зато в отношениях с ним самим за эти два месяца я почувствовала себя настоящей проституткой. Мне было стыдно, но мы действительно встречались раз в одну-две недели, чтобы переспать. Обычно всё происходило так: мы случайно оказываемся где-то вместе, бросаемся в омут, не замечая никого вокруг, после этого три дня общаемся в Skype, потом неизменно ссоримся, бросая обидные слова, пару недель не видимся, снова оказываемся случайно вместе, и всё по-новой. Как же мне было тяжело! Мы не могли порознь, тянулись друг к другу, но и вместе тоже быть не могли.

Когда я исчезала, он сам меня находил. Когда не звонила, сам звонил. Всё это непременно заканчивалось скандалами и руганью. Мы катастрофически не могли найти общий язык. Но по-прежнему, оказываясь наедине, предавались страсти, сопровождаемой нежными словами и признаниями. Я продолжала лить слёзы над общими фотографиями и надеялась всё вернуть.

А однажды в июле, когда я была на вечеринке у Мити, он пришёл туда пьяный и случайно назвал меня Машей. Сразу понял, что оговорился, и покраснел. Я превратила это в шутку, после которой меня ещё две недели потом все называли этим именем, но не забыла, что я тогда почувствовала. Какое же унижение я испытала, увидев выражения лиц наших друзей! Им было очень жаль меня, ведь наверняка все знали, кто такая на самом деле была эта Маша. Меня словно окатили ведром с помоями.

В ту ночь я не дала ему даже прикоснуться к себе, настолько сильным было для меня нанесённое оскорбление. Он лёг спать в одной комнате, а мы с Митей – в другой: я – на кровати, а Митька – на кресле. Утром Саша вскочил и прибежал к нам в комнату с криками:

– Ты спала с Митей?! Спала с ним, да?!

Через пять минут он уже как ни в чём не бывало приставал ко мне, пытаясь повалить на диван. Я была холодна и, вырвавшись, убежала на кухню. А когда он ушёл принимать душ, взяла его сотовый телефон и обнаружила там десятки звонков и сообщений от Маши. Зашла в ванную с каменным лицом, протянула ему телефон и сказала:

– Вот, значит, кто такая эта Маша…

– Ты хочешь сейчас выяснять отношения? – спокойно спросил он, вытираясь полотенцем, – я с ней просто общаюсь как с другом.

– Да пошёл ты! – И хлопнула дверью.

Схватила сумку, поцеловала расстроенного Митю, застывшего с кружками кофе в руках, и выбежала из квартиры. Всю дорогу костерила себя на чём свет стоит. И ведь хорошо он баб разводит, сволочь! И ведь уси-пуси в каждой эсэмэсочке! Поэтому все и ведутся. В голове всё смешалось и вот-вот грозило взорваться.

Но спустя лишь неделю я уже снова была готова всё ему простить. Я так же бегала к нему на работу, так же исправно общалась и давала себя унижать. Словно шёл на повторе показ одного и того же плохого кино, которое никак не могло закончиться. Если бы кто-то спросил меня: «Ну как так?! Как можно позволить кому-то так издеваться над собой?», я бы ответила: «Не знаю! Полюбите, и тогда поймёте».

А ещё через неделю он, скептически разглядывая меня с ног до головы, заявил:

– Что-то ты пополнела, Ева!

– А что, – попробовала съязвить я, – твоя Маша – не такая? О, ну, она, наверное, стройняшка?

– Да, она стройная, – ответил он, улыбаясь.

Я убегала, обижалась, плакала, кричала, но всё же опять простила, когда он признался, что пошутил, и никакой Маши у него нет.

А как я стелилась и пыталась с ним не ссориться перед его днём рождения! И всё для того, чтобы он увидел, как оригинален мой подарок, чтобы понял, как много он сам для меня значит. И что из этого получилось? Пришла к нему на работу, подарила, попила чая, пару раз дала себя потискать и ушла. Как девушка по вызову. Никто и не собирался меня никуда приглашать. А зачем? По официальной версии, никто ничего и не справлял. Я понимала, что прохожу последнюю стадию унижения, но по-прежнему не могла себе отказать в любой возможности его увидеть. А этот идиот, как назло, по-прежнему при каждой встрече смотрел на меня восхищённо, тем самым давая мне напрасную надежду. Тупик!

Никто не мешал мне найти другого мужчину – достойного, надёжного, щедрого, – но как только я представляла, что Саша об этом узнает, отказывалась от этой мысли. Ведь если бы он узнал, то подумал, что я быстро забыла о нём. Значит, никаких серьёзных чувств у меня и не было. Подумал бы, что я, ветреная и легкомысленная, из-за него даже не страдаю. А ведь он должен знать, чёртов придурок, что я его до сих пор люблю. А-а-а! Ужас. Такими мыслями я и выносила себе мозг всё лето.

Я даже с Митей неделю назад поссорилась из-за Саши. Он просто крикнул мне в трубку, что устал про него слушать, что ему надоели все эти сопли, жалобы и рыдания. Сказал, что, если бы я хотела, давно бы сама всё прекратила. Попросил, чтобы отстала от него с этим бредом. И бросил трубку. На работе я закрывалась в кабинете и даже носа не показывала на кухню. Чувствовала, что скоро взорвусь. Нельзя же всё время жить на пределе. Это была наша с Митей первая ссора, и я даже не знала, стоит ли мне приходить, чтобы помириться.

С Антоном я почти не виделась – не хотела. Зато за это время наладились отношения с Марком. Я поняла, что у меня есть старые друзья, готовые поддержать в любой момент. Ведь когда-то мы неплохо ладили и проводили вместе много времени. Вот и этим летом несколько раз встречались, ездили отдыхать, могли просто поставить машину так, чтобы было видно весь город, и накачаться коньяком, рассказывая друг другу о проблемах. Я поддерживала его, пыталась давать советы, направляла. Сидя в его машине и глядя на огни города, мы не были начальником и подчинённым, мы были добрыми приятелями, чьи корабли прибила к берегу сильная буря.

На его единственную попытку поцеловать меня я просто улыбнулась и попросила Марика не портить то, что мы имеем сейчас. Он сжал мою руку и сказал, что бесконечно обожает, а я ответила, что благодарна за данную им мне путевку в жизнь. Странно, но не было во мне ни малейшего желания спать с каким-то другим мужчиной, кроме любимого.

А один раз ночью мы с Марком катались по городу, скупая шаурму и сладкую вату. Он позволил мне сесть за руль, как когда-то прежде. Я наконец почувствовала, что у меня есть хоть один близкий человек, которому нужна. В два ночи мы приехали забрать Женю из подпольного казино, где тот просаживал деньги в игровые автоматы и рулетку, зашли и остались.

Единственное, что помню это, как до утра кидала монеты в отверстия одноруких бандитов, нажимала кнопочки и весело визжала. Как мы с Женей снимали выигрыш, тут же брали ещё пиво и продолжали. Помню, как Марк потешался над нами, когда мы наперегонки бегали от одного автомата к другому. Он же затеял перепалку, отбивая от меня навязчивых кавалеров. Мне тогда жутко понравилось, что за меня заступились. В ту ночь я выиграла для них чёртову кучу денег, которую и обнаружила наутро в своём кармане. Видимо, именно Марик заботливо положил мне их туда.

Выпив тут же таблеточку от головной боли, я сходила, заплатила этими деньгами за квартиру и коммунальные услуги, мысленно поблагодарив своих добродетелей и пообещав себе больше никогда не заниматься подобными вещами. Уж слишком опасно азартные игры затягивали и манили. Целых два дня потом перед глазами стояли эти забавные ягодки: вишенки, лимончики, малинки, призывно машущие с экрана своими ручками под идиотскую музыку «ту-ту – ту-ту – ту-ту – ту!» Только после этого ко мне пришло осознание того, что я неумолимо качусь куда-то вниз, и моё времяпрепровождение не способствует поддержанию имиджа приличной молодой девушки. Всё это никогда не было моим, не было тем, к чему так стремилась. Я сама создавала себе глупую иллюзию весёлой беспечной жизни. Пришло время это прекратить.

– С днём рождения, – прошептала я Мите, который посреди шумной кухни ресторана над чем-то колдовал у плиты.

Он медленно повернулся ко мне и осмотрел с головы до ног. Я стояла перед ним, поставив руки на талию, в элегантном бежевом костюме, пиджак которого был расстегнут. А под пиджаком на мне была надета футболка молочного цвета, на которой в области груди был изображён смешной мультяшный повар с ножом, с которого стекает кровь. На нём был забавный поварской колпак, а рядом с поваром на нарисованной кухне повсюду были разбросаны части человеческого тела. Лицо его было небритым, перекошенным, а изо рта торчали три последних зуба. Всем видом повар показывал, что он очень доволен своей работой. Ниже рисунка шла надпись, которая гласила: «Мой лучший шеф-повар. Love you, Митя!»

Потратив около десяти секунд на изучение моей новой униформы, Митя подошёл и обнял меня. Все остальные захлопали в ладоши и начали выкрикивать поздравления в его адрес.

– Спасибо, – засмеялся он, – а я думал, что вы забыли. Я, вроде, и отмечать-то не собирался.

– Как бы не так! – возмутился Коля, подойдя к нему с тортом на подносе.

– У нас тут и шампанское для тебя имеется, – добавила Ая, доставая бутылку.

– Ты не сердишься на меня? – осторожно спросила я, присаживаясь на своё любимое место.

– С чего бы это? Нет. Конечно, нет! Давай, забудем об этом, – сказал Митя, возвращаясь к работе, пока ребята разливали шампанское по бокалам.

– А я уже две недели машину не мою. Знаешь, почему? – Я отряхнула с костюма невидимые пылинки. – Ты написал мне кое-что на багажнике… Пальцем на пыли, помнишь?

– Помню, – от удивления он снова повернулся ко мне, – я написал «Ева», нарисовал сердечко и улыбающийся смайлик.

– Это ужасно сентиментально, но я каждый день смотрю на эту надпись и улыбаюсь.

– Тогда и не заморачивайся. Продолжай ездить до первого дождя.

– А когда я уходила от тебя неделю назад, – продолжила я, пытаясь скрыть неловкость, – какие-то мальчишки окликнули меня из окна в первом подъезде вашего дома. Я подняла голову, а они зарядили мне яблоком по башке. Моментально выросла шишка. Я ругалась, кричала, но достать их так и не смогла. Села в машину и заревела от жалости к себе, но тебе звонить и ябедничать не стала, ведь мы только что поссорились.

– Ха-ха, – засмеялся Митя, подошёл и поцеловал меня в лоб, – теперь у тебя тоже есть шишка! Пусть нетвёрдая, но…

Все находившиеся на кухне рассмеялись, а потом продолжили, чокаясь бокалами, дружно поздравлять именинника.

– Значит, сидите и пьёте вдвоём? – спросила я у Мити.

– Ну да. Такой простенький мальчишник, знаешь ли. – В трубке послышался посторонний шум. – У Вовки тоже сегодня день рождения. И он тоже не захотел его справлять. Вот, сидим у меня дома и медленно тянем пиво перед телевизором.

– Я тоже дома. Мила с Владом уехали в гости к его родителям. Будут знакомиться. Мила с утра так дрожала от страха, что ресницы накрасить не могла!

– Ха-ха! И ты одна там?

– Одна.

– Так приходи к нам! – предложил он, зевнув.

– Заманчиво. Но, может, мы лучше съездим к Вовке на дачу? Все вместе. В баньке помоемся. Как он на это смотрит?

– Сейчас спрошу.

Слышно было, как они переговариваются.

– Его родители приедут туда завтра в обед. Если мы смоемся утром, то Володя не против.

– Отлично! Я заеду за вами на такси.

По дороге в дачный посёлок мы заехали в магазин и набрали выпивку и закуску. Особо увлекаться спиртным не стали – парни и так уже заметно набрались. Таксист, высадив нас за городом, загадочно улыбнулся на прощание. Видимо, решил, что ребятам предстоит хорошее развлечение ночью на даче, да еще с одной девушкой на двоих.

Помесив в темноте порядочно грязи, мы-таки добрались до нужного домика. Маленький двухэтажный домишко стоял в конце улицы, выглядел очень просто, но мило. Вовка нажал какой-то потайной рычажок, и весь сад с маленькой банькой посредине осветился десятками огней.

– Ого! – изумилась я, оглядываясь вокруг.

– Красотища, – кивнул головой Вова, – а ещё воздух свежий. Наслаждайтесь!

Я прошла в дом, накрыла на стол. Митя помог мне подобрать соответствующую одежду из имеющейся в старинном платяном шкафу: старые красные шорты, белую блузку, огромного размера калоши и помпезного вида шляпу с полями.

Они с Вовой тоже нашли себе подходящие головные уборы – как у сельских алкашей. С полчаса мы дурачились, смеялись друг над другом и без конца фотографировались в новых образах.

– Давайте выпьем да закусим? – предложил Вовка, хватаясь за живот.

– Давай! – не стали возражать мы.

– М-м-м, как вкусно! – Митя подошёл к столу и вдохнул носом ароматы. – Нормальная человеческая пища! Русская! Наконец-то! Молодец, Ева!

– Да брось! Не я же это стряпала, – и махнула рукой, – мы взяли всё готовое в магазине, забыл?

– Зато ты всё это выбрала, купила и красиво здесь выложила! Не зря говорят, что бог создал пищу, а дьявол – кухню. Очень соблазнительно!

– Всё действительно очень аппетитно выглядит, – согласился Вова.

– Хорошо что существуют магазины готовой еды. Я бы всё равно не стала сама столько готовить. Да и принимать гостей, угощать предпочитаю на нейтральной территории: в кафе, ресторане, на природе. Где не нужно полдня готовить, сервировать, суетиться, а потом намывать до утра посуду. И готовлю я только основные блюда, которые должна уметь готовить каждая женщина. Без изысков. Да, и что тут скрывать: бог дал мне две левые руки! – рассмеялась я.

– Как же она любит прибедняться, дурочка! – ласково сказал Митя и придвинул мой стул поближе к столу.

Пока мы вкушали яства и произносили тосты, я мысленно благодарила господа за спокойствие загородного отдыха и отсутствие постоянных телефонных звонков, сопровождающих мою деловую деятельность в будни.

– Пойдём в баню, она уже готова, – предложил хозяин дачи, когда мы уже изрядно набрались и, откинувшись на спинки стульев, травили разные байки.

– А пошли-ка мы в баню! – согласился Митя, собирая вещи.

Я взяла стаканы и прошлёпала в предбанник.

– Как мы будем мыться? – поинтересовался Вовка, намекая на отличие полов в нашей компании.

– А по очереди, – предложила я, кутаясь в полотенце.

– Предлагаю тост за Еву! – пьяным голосом протянул Митя. Он выглядел ужасно комично в банной шапочке-треуголке, худой, завёрнутый в простыню. Как если бы сосиску для хот-дога заворачивали в лаваш, а не в специальную пузатую булочку.

– Это ещё почему? Именинники же вы двое, – я примостилась на деревянную лавочку рядом с ними.

– Ты знаешь, Евочка… – Вовка поднял повыше свой стакан, облив нас пивом, – ой, пардон… – Он вытер капли с моего плеча полотенцем, обёрнутым вокруг его талии так, что я даже заметила всё, что пряталось под ним, и залилась краской. – Я просто хотел сказать, что мы тебя очень ценим и уважаем. Лично мне нравится, что с тобой, Ева, очень легко найти общий язык, всегда можно поговорить на любые темы, посмеяться. И вынужден признаться, сколько бы раз мы здесь, на даче, не собирались огромной компанией, так весело, как нам троим сегодня, не было никогда.

– Согласен! – поддержал его Митя. – Находясь здесь, у меня впервые не возникает желания смыться или пригласить сюда девушек.

– Спасибо, – я смущённо улыбнулась, – даже несмотря на сомнительный комплимент Мити.

– Тогда – ура! – крикнули парни, и мы с приглушённым звуком чокнулись пластиковыми стаканчиками.

Когда ребята зашли в баню, я осталась сидеть одна на скамеечке в предбаннике. За дверью на улице была непроглядная темнота, но крики от шлепков веником, раздающиеся из баньки, вселяли в меня спокойствие. Внезапно откуда-то из-под одежды раздался знакомый мотивчик Митиного телефона.

Порывшись в тряпках, я извлекла его на свет. На дисплее высветилось: «Саша вызывает». Немного посомневавшись, я сжала покрепче телефон и ответила:

– Алло, – моё сердце сжалось.

– Привет… А-а-а… А где Митя? – донёсся до меня озадаченный голос Сашки.

– Привет. Он в бане моется.

– Что? – Он явно встревожился.

– Мы у Вовы на даче. Втроём.

– Ничего себе…

– Приезжай тоже. Мы вроде как день рождения справляем.

– Не знаю.

– Да приезжай! – попыталась убедить его я.

– Я ещё перезвоню, – бросил он недовольно и отключился.

В этот момент парни вышли из бани и сели возле меня на скамейку. От их тел поднимался пар, а на плечах болтались прилипшие листики от веника.

– Саша звонил, – грустно сообщила я и протянула телефон Мите.

– И что говорит? – поинтересовался тот.

– Да, ничего, – я встала и направилась к двери, ведущей в натопленное помещение бани, – спросил, где мы. И всё.

– Он сегодня с Пашей гуляет. У них там какие-то совсем молоденькие девушки нарисовались. – Митя достал из пачки сигарету и закурил. – Павлик ездит к какой-то Ульяне, а в её компании есть Юля, которая без ума от Саши. Они ещё в начале июня познакомились. Так что даже не советую тебе грустить при каждом упоминании о нём.

– Понятно, – я вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Сев на верхнюю полку и плеснув воды в печь, я зажмурилась и сжала зубы. Удушливый жар мигом поднялся из печки вверх, обжигая спину.

И почему мне так плохо без него? А он развлекается. Тварь.

Внезапно захотелось его вернуть, чтобы он не успел переспать с этой Юлей. Не хотелось быть с ним после кого-то. Хотя это глупость. Конечно же, он успел переспать с десятками женщин, пока я о нём горевала. И наивно полагать, что он жил какое-то время без секса. Особенно с такими озабоченными друзьями, как Паша. Меня охватил гнев.

Пот градом катился по моей спине, а горячий воздух жёг лёгкие. Хотелось, чтобы стало ещё больнее. Я сидела и терпела. Терпела. Терпела. Вот бы сейчас моё сердце остановилось от такой нагрузки! Так нет же.

Набрав полное ведро ледяной воды, я вылила всё его содержимое на себя. Вскрикнув от нахлынувших обжигающих ощущений, я запрыгнула обратно на полку.

– Эй, – в проёме появилась рука Мити, – тук-тук-тук!

– Да-да? – Я накрылась своим полотенцем.

– Как вы, девушка? Живы? Мы испугались твоего крика.

– Спасибо, я в норме.

– Ну ладно, грейся.

– Может, ты попаришь меня веничком?

– Я? – воскликнул он из-за двери.

– Ты, ты. Заходи, я одета.

Я легла на живот, прикрыв полотенцем попу. Он осторожно просунул голову и убедился, что я не вру.

Не зря говорят, что алкоголь размягчает мозг. Раньше бы мне такое даже в голову не пришло. Никогда прежде в наших с ним отношениях как у брата с сестрой не существовало и намёка на влечение. И не хотелось бы его и впредь провоцировать, но что сделано, то сделано. Я уже позвала его, не подумав, поэтому предпочла просто отвернуть голову и спокойно лежать.

Митя вошёл, взял веник, смочил его в тёплой воде и принялся молча постукивать им по моим лопаткам. Я закрыла глаза.

Мы с Вовкой сидели на одной кровати лицом друг к другу в полной темноте. В доме было уютно, тепло и тихо. Митю мы положили на соседнюю кровать, когда он совсем устал и отрубился. Было уже пять утра, а мы всё болтали, зевая, вполголоса, развалившись на подушках.

– Мне казалось, что я тебе нравлюсь, – расстроено признался Вова и сложил руки в замочек.

– А я и не говорила, что не нравишься. Сказала, что мне сейчас не нужны никакие отношения, даже мимолётные. Хотя могла бы ответить на твой поцелуй, согрешить, расслабиться, но, поверь, это – плохой способ забыть другого мужчину, – шёпотом ответила я, обнимая подушку.

– Вас, женщин, не поймёшь! – Он сел и смял в руках подушку. – У меня была девушка, мы встречались с ней две недели, а потом она сказала мне «нет». Почему? Сама не знает. Вы, женщины, никогда не знаете, чего сами хотите.

– Это точно. Хотя, скорее, знаем, вот только желания у нас меняются со скоростью света. – Я погладила его по плечу. – Нас постоянно разрывает от противоречий. Хочется определённости, хотя мы сами ещё не определились. С утра одного хочется, к вечеру – чего-то другого.

– Я всегда плохо понимал женщин, – Вова лёг и положил свою голову на мои колени, – никогда не знал, чего же вы хотите на самом деле. Я же не умею читать мысли! Всегда хотел прочных длительных отношений, отчаянно старался, но все девушки меня бросали первыми. А ведь я не урод и не бездарь. Не понимаю…

– Есть, конечно, некоторые секреты в этом деле. – Я усмехнулась и погладила его по волосам. – У женщин есть определённые желания, и если даже ты не во всём идеален, то можешь завоевать и удержать любую из нас.

– Как?

– Смешной ты, Вовка! Не знаю… Ну, во-первых, женщина должна чувствовать себя единственной. Не лучше кого-то, не красивее, а одной-единственной. Настолько исключительной, что сравнивать её с другими даже смысла нет. Понимаешь?

– Вроде бы.

– Любая женщина должна видеть, что её безумно хочет любимый мужчина. Она хочет быть вожделенной. Хочет видеть в твоих глазах страсть, дикий блеск, доводить тебя до безумия, видеть, как ты дрожишь от нетерпения, как рычишь на пике экстаза.

– Ого…

– Вот именно! Имея это, она может простить тебе многое.

– Правда?

– Конечно, не измену и не флирт с другими женщинами. Я сказала – многое. Но не всё.

– Ну понятно…

– Не каждая женщина требует, чтобы её носили на руках, но каждая хочет получать знаки внимания, подарки. И это не меркантильность. Просто нам хочется знать, насколько нами дорожат мужчины. Нам важно отношение. Поверь, если ты даришь ей цветы только на Восьмое марта, а соседский Вася подарит букет и на праздник, и просто так, то она уйдёт к Васе. Вот я бы ушла. Потому что Вася делает меня счастливой, позволяет почувствовать себя исключительной, любимой, нужной.

– Из-за цветов?! – Вова аж подпрыгнул.

– Из-за отношения! Когда я говорю эти вещи мужчинам, такие простые жизненные истины, никто из вас никак не хочет меня понимать. Внимание – это просто универсальный ключ к каждой женщине! Тебе же нетрудно позвонить ей лишний раз? Похвалить её новое платье? Сделать комплимент? Принести шоколадку, тортик или цветок?

– Нетрудно. Ты права. Когда любишь по-настоящему, вообще ничего не трудно! – обрадовался Вовка.

– Вот видишь! Всё просто. Главное – найти подход. Так же и в сексе: вот вы, мужики, зациклились на том, что важен размер. А это, поверь мне, совсем не так. Я знаю многих женщин, которые говорят, что лучше меньше, да лучше, потому что их мужчины с большим размером, кроме боли и неприятных ощущений, ничего предложить им не могут.

– Да ну?! – Он ошарашено уставился на меня.

– Ну да! – Кивнула я. – Готова даже к ним присоединиться. Нам хочется, чтобы было хорошо, и неважно – с каким размером. Хочется, чтобы вы проявляли инициативу, изобретательность, фантазию. Нужно учиться, менять технику, чередовать в постели и силу и нежность.

– Всё так просто… в теории.

В этот момент раздался настойчивый стук в дверь.

– Странно, – Вова поднялся и посмотрел на меня, – сторож, наверное. Пойду открою.

Я испуганно схватила свитер и надела на себя. А ноги укрыла одеялом. Не включая свет, Вова открыл дверь.

В комнату вошёл Саша. Он молча оглядел две кровати, одну из которых занимал Митя, сделал какие-то выводы и грубо произнёс, глядя в мою сторону:

– Пойдем-ка выйдем.

И скрылся на улице. Я встала и быстро натянула тёплые носки. Меня трясло от страха.

– Имей чувство собственного достоинства, не ходи, – Вова сел рядом, – ты не должна ничего ему объяснять.

– Я так не могу, – отрезала я и направилась к выходу.

– Любить, Ева, нужно того, кого можешь удержать рядом. А не того, кто вытирает о тебя ноги.

Но я уже вышла. В душе поднималось волнение. На улице начало светать. Саша, хмурый и бледный, стоял на крыльце, привалившись к стене дома. Меня слегка штормило.

– Что ты делаешь?! – Его рот исказила боль.

– А что ты от меня хотел? Я не могу съездить с друзьями отдохнуть? Я, вообще-то, свободный человек.

– Значит, ты сначала позвала меня, а потом улеглась спать с Вовой?! Да?! – крикнул он, качая головой. – Специально хотела сделать мне больно?!

– Я с ним сидела и просто разговаривала, – усмехнулась я, – хотя могла и переспать, да. Надо было так и сделать.

– На хрена я тащился в такую даль? Чтобы увидеть всё это?! Не могу поверить в то, что увидел.

– Я устала от тебя, Саша, извини. Твои претензии не обоснованы. Мог и дальше гулять, тебе и вправду не стоило приезжать.

Он ударил кулаком о стену, а я просто развернулась и ушла обратно в дом.

Вова лежал, отвернувшись к стене. Я легла на край, чтобы не потревожить его, закрыла глаза и тут же уснула.

Я вскочила на постели и посмотрела на часы. Семь утра. Проспала всего час с небольшим. Отодвинула штору. За окном совсем светло.

Наверное, меня пробудили муки совести. Я повернулась: ребята так же сладко спали. Тихонечко встав, быстро надела тёплую одежду и выбежала во двор.

Никого. На лавочке пусто, на дороге – никого. Только не это! Он не мог уйти. Господи, ну что же он обо мне подумал!

Забежала в баню: лежит.

Сашка открыл глаза, увидел меня. Я тут же захлопнула дверь и обрадовано плюхнулась на скамейку возле домика. Он здесь. Слава богу. Но что же делать дальше? Я сама всё испортила.

Свежий прохладный утренний воздух привёл меня в чувство. Через минуту он вышел, поёжился и, не глядя на меня, побрёл за дом.

Я забежала в баню, умылась и села на верхнюю полку. Наблюдая в маленькое грязное окошечко, сразу заметила, как он направляется ко мне. Внутри меня всё ликовало.

Зашёл. Встал передо мной. Я сделала отстранённое лицо и отвернулась.

– Я хотел уйти, но телефон сел, не смог даже вызвать такси.

– Сочувствую, – проблеяла я.

– Зачем ты так сделала? Теперь ты довольна, да?

– А сколько раз ты делал мне больно? – Я по-прежнему смотрела в окошечко.

– Думаешь, мне не больно было видеть всё это?!

Молчу, даже не смотрю в его сторону.

– Мне противно видеть тебя, Ева.

Молчу. Он мечется на четырёх квадратных метрах, делая нервно шаг вперёд, а затем шаг назад.

– Посмотри, что ты со мной делаешь! – крикнул он, хватая меня за плечи.

Я медленно повернула голову и увидела, как по его щекам катятся слёзы. Мне сразу стало так приятно. Никогда в жизни не могла бы подумать, что увижу такое. Сашкины губы и руки дрожали, а из красных усталых глаз лились настоящие мужские слёзы. Моё же лицо ничего не выражало.

– Я тебя ненавижу, слышишь?! За то, что ты со мной такое сделала, – он приблизился вплотную к моему носу.

Его глаза были до краёв наполнены болью. Значит, любит. Мне захотелось вытереть его слёзы, но я не шевельнулась.

Это была победа.

Значит, он не в силах бороться со своими чувствами. Как-то тихо и беспомощно Саша произнёс:

– Я даже не хочу целовать тебя…

И через пару секунд нежно прильнул к моим губам. Сначала он обнимал меня и покрывал поцелуями, как тряпичную куклу, но через минуту я ответила на его ласки. Всё закружилось и завертелось вокруг нас.

– Не хочу больше жить без тебя, – шептал он, раздевая меня.

Я ничего не отвечала, но испытывала огромное счастье, несравнимое ни с чем в мире. Словно получила свою дозу наркотика. Это было наше седьмое небо. Так трогательно он меня тогда любил, словно боялся отпустить хоть на секунду.

А через два часа мы выбежали из бани и поднялись на второй этаж, продолжив там свои нежности прямо на полу, на одиноко лежащем посреди комнаты матрасе.

– Ух ты, это что? – спросила я, прижимаясь к нему всем телом. – У тебя дырка в ухе? Неужели ты когда-то носил серёжку?

– Да, в юности, – ответил он, потрогав мочку своего уха, и поцеловал меня в шею.

– А можно я проколю её снова?

– Попробуй, если тебе так хочется.

Я сняла с себя серёжку и через две минуты стараний вдела-таки её в Сашкино ухо. Он только поёжился от неприятных ощущений.

– Смешной! – воскликнула я, разглядывая любимого мужчину, и быстро, пока он не заметил, вытерла каплю крови с мочки его уха.

– Любимка! – рассмеялся он и накрыл меня одеялом.

– Наверное, пора будить ребят?

– Через пятнадцать минут пойдём…

– Через пятнадцать?

– Ага…

– М-м-м…

– Моя Ева…

Не скажу, что ребята, когда проснулись, были обрадованы, увидев идиллию в наших отношениях, но нотаций мне никто не читал. Всю обратную дорогу мы с Сашей держались за руки и договорились о встрече.

В этот же день в обед я приехала к нему домой.

Мы повалялись на диване под «The Moves» – «Remember», а потом собрали сумку и поехали на речку. Целый день на природе мы загорали и занимались любовью. Наши отношения были настолько пропитаны нежностью и интимностью, что он даже уговорил меня подавить ему прыщики на лице. Б-р-р… Кому-то бы это показалось отвратительнейшим занятием, но мне, на удивление, безумно понравилось. Наверное, потому, что человек был любимый, и занятие это открывает новый уровень доверия между людьми.

А следующие дни мы гуляли, загорали, смотрели на лошадок, кормили белочек, сходили с ума, занимаясь любовью везде, даже в моём кабинете на работе, и были несказанно счастливы. На улице он неизменно подавал мне руку, помогая не оступиться, был галантен и нежен. Постоянно писал и звонил, жалуясь, что скучает. Вечерами мы ходили в гости или смотрели фильмы. Однажды даже снятые полвека назад «Ромео и Джульетту», причём по его инициативе.

– Моя ресничка, – говорил он мне.

– А я всё это время скучала по твоей любимой родинке, – смущаясь, отвечала ему я.

И мы до четырёх утра занимались любовью, чтобы нечаянно уснуть, проснуться в шесть и продолжить. Абсолютно не высыпались, но чувствовали себя на все сто. А лично я ощущала себя королевой, настолько он окружил меня заботой и вниманием. Мой Сашка!

– Поедем в Питер, будем там жить вместе, найдём работу, и всё у нас получится! – однажды предложил он.

– Было бы здорово! – От радости я крепко сжала его руку.

– Мы обязательно будем счастливы. Я тебе обещаю. Кстати… Завтра я еду отдыхать с друзьями.

Я вопросительно уставилась на него.

– У Марата за городом чудесный домик на берегу реки. Хочу позвать тебя с собой, поедешь?

– Поеду! – Запрыгала я.

– Тогда вечером после работы Митя отвезёт тебя, а я уезжаю туда утром.

– Договорились! – Обняла его самая счастливая девушка на свете.