Утро застало Злату врасплох. Девушка едва прикрыла глаза ночью, казалось, всего лишь моргнула — и вот оно, коварно подкравшееся утро. Хотелось еще немного поваляться, хотелось в горячий душ. И кофе!

Вместо этого знакомая обстановка комнатушки, пустующая смятая постель напротив и головная боль. Не сильная, скорее, просто ноющая, но имеющаяся в наличии и портящая этим жизнь.

Злата решила, раз никто не будит, можно еще чуток поваляться. И только она пришла к такому умозаключению, как дверь, словно от пинка, с грохотом открылась, хорошенько приложившись о стену, испугав постоялицу так, что она чуть сама с кровати не спрыгнула. В комнату ворвался блондинистый вихрь, который Злата именовала подругой, и до неприличия бодрым голосом отрапортовал:

— Ну сколько можно дрыхнуть? Тебя все ждут завтракать!

И ушла, насвистывая при этом что-то. Вздохнув, Злата поднялась с кровати. На стуле в углу комнаты стоял таз и кувшин с водой, на спинке висело полотенце. Умывшись, девушка надела сапоги и спустилась вниз, отчаянно зевая и думая о том, как несправедлива жизнь и можно ли в этом забытом богом лагере ролевиков раздобыть кофе.

Кэт не солгала — ее уже ждали за тем самым столом, что и вчера, и даже уже стояла тарелка с похлебкой, глиняный стакан с чем-то горячим и небольшая тарелочка с парой пампушечек. Злата не могла не признать, что сегодня завтрак даже выглядит аппетитно. А значит, его заказывала не Кэт. Да и судя по тому, как она воркует с Байроном, — ей не до того было. Скорее всего, это была работа Ллевелиса, который у стойки что-то живо обсуждал с трактирщиком.

— Доброе утро, — хмуро поздоровалась Злата, присаживаясь за стол.

Байрон посмотрел на нее слегка удивленно, а Кэт просветила:

— У них не принято здороваться по утрам.

— Буду знать, — безразлично кивнула Злата, пододвигая к себе тарелку с ароматно пахнущим варевом и стараясь не думать о том, правда ли оно такое аппетитное или она настолько голодна, что даже это кажется вкусным.

Едва Злата зачерпнула пару ложек, почувствовав божественный вкус горячей еды, как Байрон вдруг вспомнил:

— Мне нужно кое-что обсудить с Ллевелисом…

— А это не подождет? — с надеждой спросила Злата, лишь на мгновение опередив Кэт.

В этот момент девушке было все равно, что про нее подумает эта парочка. Одно Златослава знала точно: если Байрон сейчас уйдет — завтрак ей не светит.

— Сожалею, но дело безотлагательное.

Девушки проводили его взглядом, при этом Злата старалась успеть съесть как можно больше, как можно больше, пока…

— Златка… какой мужик! У меня таких еще не было, — с восхищением поделилась Катерина, заставив подругу подавиться.

— Боже, Катька! Я же ем! Давай… потом обсудим твою бурную личную жизнь?

— Ладно, — на удивление быстро согласилась та. Слишком быстро.

Не отводя от подруги подозрительного взгляда, Злата взяла булочку, поднесла ко рту и откусила. Катерина молчала, но видно было, что она порывается что-то рассказать. Ее прорвало, когда Злата начала пережевывать булочку.

— Златка! У него такой хвост!

Злата поперхнулась, представив, чем именно подруга так впечатлилась, и тут же выплюнула булочку в лежащую рядом салфетку.

— Катька… — простонала несчастная, отпивая глоток вчерашнего компота из сухофруктов.

Но подруга не поняла намек и продолжила с прежним восторгом:

— Если бы ты только знала, что он может им делать!

Злата фонтанчиком вернула компот из сухофруктов назад.

— Так, все, я сыта. — Она раздосадованно отшвырнула от себя салфетку и крикнула стоявшим у стойки Байрону и Ллевелису: — Может, поедем уже?!

Ллевелис проснулся утром в скверном расположении духа. Он посмотрел на кровать напротив. Невысокая брюнетка мирно сопела, досматривая какой-то хороший сон. В том, что сон был хороший, сомневаться не приходилось. Не только потому, что она слабо улыбалась во сне. Просто, погружая девушку в целебный сон, мужчина об этом позаботился.

Ну и ночку устроила ему эта иномирянка! Знал бы заранее, чем все обернется, — спал бы на лавке в главном зале, честное слово. Или снял бы себе отдельную комнату. Так нет же, не утерпел. Пришел, сам не понимая зачем, насочинял сказок, при этом трясясь как школьник, который учителю рассказывает, что у него собака съела домашнее задание. Зачем? Ну зачем он напросился к ней в комнату?

Ллевелис подошел к спящей Злате, поправил растрепавшиеся волосы и немного постоял, гладя ее по щеке и любуясь. Он не опасался, что девушка проснется. Сонные чары продержатся еще какое-то время. Достаточное, чтобы он мог накинуть иллюзию и уйти незамеченным. Простое маскировочное заклинание, позволяющее ему неузнанным ходить среди простых жителей Матэнхейма.

Но мужчина никак не мог заставить себя уйти. Не мог, не хотел быть от нее далеко.

Ллевелису стоило огромных усилий скрывать, как пристально он наблюдает за Златой, ловит и запоминает каждое слово, каждый жест, каждую улыбку… Может, это любовь? В конце концов, мог же он просто влюбиться? Ну и пусть иномирянка. Ну и пусть всего лишь человек. Ну… мало ли?

С другой стороны, то, что Ллевелис сейчас испытывал, больше походило на одержимость. Боже, да он чуть с ума не сошел, когда ее ручка вдруг выскользнула! Из него будто душу вытряхнули. Ллевелис не уничтожил весь базар разом, чтобы ее найти, только благодаря своей чудовищной силе воли. Но нескольких, кажется, покалечил, прорываясь сквозь толпу. Пути неизведанные! Да он чуть в демона не трансформировался там же! И это чувство не отпустило даже после того, как нашел ее.

Ему опять стало стыдно, когда вспомнились фиолетовые синяки на маленькой ручке. Почему Злата молчала, что ей больно? Неужели не видела, что он себя почти не контролирует? Или… Эта мысль не покидала его все это время. Может, увидела сквозь иллюзию его истинный облик и испугалась? Нет, тогда бы не впустила к себе. Ллевелис снова погладил ее щеку. Он никогда ни за что не хотел причинить ей боль. Потребность защищать и оберегать эту хрупкую иномирянку ощущалась практически на физическом уровне.

Ллевелис просканировал Злату. Ни следа магии. Вообще никакой. Значит, приворожить его она не могла. Тогда как объяснить, что он почувствовал ее появление в этом мире? Как объяснить, что в тот лес он пошел целенаправленно, вопреки здравому смыслу, вопреки всем насущным делам и проблемам, требующим срочного вмешательства? Ллевелис не успокоился, пока не нашел Злату. Только слишком поздно. Девушка явно не привыкла к таким экстремальным условиям, в которых оказалась. Уставшая, изголодавшаяся и, что самое страшное, страдающая обезвоживанием девушка чуть не умерла там же. Ллевелису стоило бы догадаться, в каком она состоянии, наколдовать воды. Но он так редко имел дело с людьми, что успел забыть, насколько они хрупки, и недооценил опасность. Тем более девушка до сих пор стойко отрицает тот факт, что оказалась в другом мире. Ллевелис так и не решился сказать правду, опасаясь за ее рассудок. Осторожность и рассудительность, проявленные им, привели к тому, что Злату пришлось вытаскивать из Лимбо — мира, служащего буферной зоной для душ, совершающих переход в мир иной. Ее спутница Катерина так и не поняла, что подруга умирает. Оно и к лучшему. Амбициозная блондинка, которая, на удивление, сразу все поняла и не только приняла изменившиеся реалии, но и тут же разработала себе план на будущее. Ллевелис даже думать не хотел, что было бы, узнай она всю правду. А Злата не такая… Даже если бы не это странное притяжение, ее стоило спасти. Хотя бы ради того, чтобы поговорить с ней. Сколько сил и времени пришлось вбухать, только чтобы вернуть ее, сколько энергии влить… Но Ллевелис не жалел ни о чем.

Вот так, просто находясь рядом, он видел краски в окружающем мире, был по-настоящему жив. Находясь вдали от нее, не видя, не имея возможности как бы случайно коснуться ее или вдохнуть запах ее волос, Ллевелис начинал умирать. И чем больше времени он проводил рядом со Златой, тем сильнее была эта странная привязанность… Нет, не так. Тем сильнее была его зависимость.

Разум подсказывал, что, скорее всего, это последствия какого-то приворота. Пусть в иномирянках ни капли магии, но кто-то же их сюда призвал? Вот этот «кто-то» мог как-то завязать их на него, Ллевелиса.

Отсюда и тесная связь между ним и Златой.

Не зря же Ллевелис случайно утащил ее в Лимбо этой ночью. Ему-то что? Происхождение и сила, которой он наделен с рождения, позволяет ему приходить и уходить оттуда когда угодно. Но Злата совсем другое дело. Духи почуяли его случайную попутчицу мгновенно — запах смерти еще витал вокруг нее. Пришлось потратить время, чтобы их отогнать. Но даже после этого оставлять девушку там было бы небезопасно. Он чувствовал голод духов и то, как они медленно сужают вокруг них кольцо. Ллевелис, поняв, что девушке кажется, что она спит, решил воспользоваться случаем и таки добился от нее откровенности. И что в итоге?

Оба они чуть не погибли, чтобы он узнал, что в истинном обличье ей не интересен. Точнее, девушка не верит, что могла бы его заинтересовать. И в общем-то еще неделю назад мужчина был бы полностью с этим согласен. Иномирянка, полностью завладевшая его умом и сердцем, не красивее, не знатнее и не умнее, чем те женщины, с которыми он привык проводить время. Леди Кэт еще могла бы потягаться красотой с эльфийками и демоницами. Не зря же Байрон потерял голову. Но Злата… Нет, это приворот, точно приворот.

Ллевелис повернулся и вышел. На Матэнхейм напали. Злата никуда не денется. Пусть спит, а он пока сходит расспросит трактирщика. Нужно узнать о пути продвижения этой заразы, которая косит мирных жителей деревнями.

Мужчина умылся и быстро оделся. Уже на пороге, немного подумав, Ллевелис сплел несколько сильных защитных заклинаний и с чистой совестью спустился вниз, где его уже ждала раздражающе счастливая парочка.

Коротко поздоровавшись, Ллевелис отправился расспрашивать трактирщика, но постоянно сканировал, что происходит в комнате Златы. Он почувствовал, когда девушка проснулась, когда к ней заглянула леди Кэт, когда спустилась вниз.

— Ну, что тут у вас? — деловито поинтересовался Байрон, подойдя к стойке. — Я уже отправил своих ребят в разведку. А ты, я смотрю, очень плохо спал…

— Ты, как я слышал, тоже, но по твоей довольной роже этого не скажешь, — беззлобно огрызнулся Ллевелис.

Байрон улыбнулся, повернулся, чтобы посмотреть на Кэт, и заметил нечто странное.

— Слушай, а ты, случайно, ничем тяжелым леди Злату по голове не треснул, когда вы гуляли? — нахмурившись, спросил он.

— Ты что? — даже обиделся советник.

— Просто она немного странная с утра, — объяснил Байрон.

— Что? — обернулся посмотреть Ллевелис, да так и застыл вполоборота.

Злата торопливо, словно у нее кто-то сейчас заберет, глотала похлебку, не пережевывая, и вдруг разочарованно отставила тарелку, с живописной смесью брезгливости и отвращения на лице. Ллевелис и Байрон дружно уставились на трактирщика, но тот лишь руками развел:

— Тот же суп, что я и вам подавал.

Тем временем Злата взяла булочку, немного с аппетитом пожевала и тут же с отвращением выплюнула в салфетку. Трактирщик с удивлением взял со стойки точно такую же булочку, принюхался, откусил и снова недоуменно пожал плечами.

Злата отхлебнула компот из сухофруктов, но по какой-то причине фонтанчиком вернула все назад. Девушка раздосадованно отодвинула от себя всю еду, отбросила салфетку и предложила:

— Может, поедем уже?

Мужчины переглянулись, и Байрон спросил:

— Точно ничего такого?

— Ну, возможно, я случайно затащил ее с собой в Лимбо…

Байрон удивленно посмотрел на него:

— А почему она случайно не умерла?

— Она была со мной, — сквозь зубы процедил Ллевелис. Меньше всего ему хотелось оправдываться, настроение и так было поганым.

— Ладно-ладно, — примирительно махнул рукой Байрон. — Не мое дело, понял, не дурак.

Ллевелис отвернулся от зала, хотя мысленно не переставал сканировать пространство вокруг Златы, контролируя все, что происходит. При этом его самого жутко раздражало, что не может прекратить. Это как будто помешательство какое-то. Неожиданно на Ллевелиса снизошло озарение: Кэт и Злата оказались тут практически одновременно с неизвестным, истребляющим население Матэнхейма. Вполне может быть, что его действительно кто-то приворожил к Злате, чтобы отвлечь от решения этой проблемы?

— О чем ты задумался? — нахмурился Байрон.

— Ты заметил, что мы уже неделю не можем выехать из этого города? — перевел на него задумчивый взгляд Ллевелис. — И причина сейчас сидит там, в зале, и нетерпеливо топает на нас ножкой.

— Думаешь, их послали задержать нас?

— Думаю, что не верю в совпадения. — Ллевелис повернулся и сделал первый шаг. — Пошли, леди заждались.

Байрон расплатился и последовал за Ллевелисом, который уже не только подсел к девушкам, но и начал вкратце излагать полученную от трактирщика информацию.

— Я расспросил трактирщика, и выяснилось, что иномирянин, убивающий людей…

Кэт капризно сморщила носик:

— Фу, как вульгарно звучит. Давайте дадим ему имя!

Злата попыталась урезонить подругу:

— Катька, это тебе не домашнее животное…

— Так я ж из чисто практических соображений, — сделала она честные и невинные глаза. — Если Ллевелис каждый раз будет говорить «иномирянин, убивающий людей», то к утру как раз закончит. А так у нас есть шанс, что мы разработаем план действий и выедем еще сегодня. И может… — Девушка выдержала драматическую паузу и пафосно закончила: — Даже спасем чьи-то жизни!

Ллевелис и Злата синхронно скептически хмыкнули — оба независимо друг от друга слабо верили в благие намерения Катерины. А вот Байрон восхитился:

— Вы так же благородны, сколь и прекрасны!

— Ах, вы мне льстите…

— Нисколько…

— Так, ну хватит! — прервала эту сладкую парочку Злата, понимая, что еще чуть-чуть — и у них опять все закончится в спальне. А ей до чертиков надоело все это, этот лагерь ролевиков, и так хотелось вернуться в лоно цивилизации! Если ради этого нужно доиграть квест — она доиграет. Но эта парочка, у которой гормоны зашкаливают, буквально действует на нервы, а они у нее не железные так долго молчать. — Главного злодея условно назовем Кощей Бессмертный.

— Почему? — Все трое собеседников Златы задали этот вопрос независимо друг от друга и абсолютно синхронно, а глаза у них стали удивленно выпученными.

— Потому что гладиолус! — раздраженно рыкнула Злата, готовая растерзать всех и каждого, кто сейчас станет приставать с глупыми вопросами.

К счастью или нет, но приставать никто не решился. Байрон пожал плечами: Кощей Бессмертный так Кощей Бессмертный. Не самое экзотическое имя, среди тех, кого ему приходилось убивать, были обладатели и более диковинных имен. Наемника сейчас значительно больше волновала Кэт, которая кокетливо и многообещающе постреливала глазками в его сторону, да ее изящная ручка, которую он постоянно целовал. Ллевелис молчал, думая о чем-то своем и барабаня пальцами по столешнице.

Злата осмотрела всю эту компанию и пришла к выводу, что надо взять ситуацию в свои руки. Девушка хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание.

— Так, вы двое! — Она строго посмотрела на Кэт и Байрона. — Ведите себя прилично, дождитесь ночи!

Парочка смущенно убрала друг от друга руки.

— Теперь ты. — Она посмотрела на Ллевелиса таким взглядом, что ему невольно захотелось вытянуться в струнку. — Кратко и внятно изложи, что узнал.

— Трактирщик сказал, что в последнее время дела пошли хуже, потому что у него останавливаются только путники, проезжающие по Западному торговому пути в Гунари, коих не так и много…

— Почему? — нахмурилась девушка.

— Гунари — город, принадлежащий вампирам, — почему-то неохотно ответил Ллевелис. — И хоть они и не выпивают людей против воли, но рисковать никому не хочется. Кроме того, лес Форт-Сол кишит разбойниками, и до Гунари еще доехать нужно. А если заблудиться, то можно вообще попасть в болото…

— Я так не могу сориентироваться, — прервала его Злата, весьма смутно представляя, о чем он говорит. Девушка взяла солонку и поставила возле себя. — Так, это Терасса. Мы здесь. — Она положила ложку напротив себя. — Это Кощей Бессмертный. Он здесь.

Байрон первым сообразил, что она делает, и начал помогать, используя все, что попадется под руку.

— Здесь пролегает Западный торговый путь, — он вытащил из кошеля с деньгами два шнурка и положил один из них параллельно солонке, — а здесь Северный торговый тракт. — Второй шнурок лег перпендикулярно, пересекшись с первым неподалеку от солонки. — Это основные торговые пути в этой местности. Здесь и здесь, — две золотые монеты легли с одной и другой стороны первого шнурка, — лес Форт-Сол. Здесь, — возле золотой монеты легла серебряная, но после недолгого раздумья наемник поменял ее на медяк, — Мластина, болото, населенное гоблинами. Туда без крайней нужды лучше не соваться. Они в принципе мирные, но свою территорию ревниво охраняют — сожрут и не подавятся. Тут, — чуть выше пересечения шнурков легла надкушенная Златой булочка, — Гунари. Сюда не стоит соваться в принципе. Дальше по Западному тракту небольшой городок Венцеслава. — Выше по шнурку легла серебряная монета.

Злата ненадолго задумалась, запоминая и переваривая полученную информацию.

— Если я правильно понимаю, то у Кощея отсюда два пути — или Венцеслава, или Терасса. — Девушка задумчиво посмотрела на Байрона. — Почему вы думаете, что он пойдет именно сюда?

Вместо него ответил слегка раздраженный Ллевелис:

— Потому, что Терасса крупный торговый город и это логично. Истребление Венцеславы не принесет ему выгоды и только замедлит.

— Может, ты и прав… — задумчиво протянула Злата. У нее оставалось стойкое впечатление, что она что-то упускает.

— Не может. — Голос Ллевелиса звенел холодом. — Я пока в состоянии разобраться с проблемами своего мира без помощи финансиста-недоучки.

— Оно и видно, — вступилась за поникшую Злату Кэт.

— Что, прости? — сузил на нее глаза советник.

— Что слышал, — не менее холодным тоном ответила Катерина, давая понять, что в эту игру могут играть двое. — Можешь разобраться сам — разбирайся. На кой тебе Байрон с его помощью и советами, раз ты так крут? Зачем тогда мы тебе тут?

Ллевелис молчал. Он не мог рассказать, что Байрон нужен, потому что случай исключительный — иномирянина скрывает какое-то поле, и Ллевелис не может его найти самостоятельно. Да и не уверен, что его методы борьбы подействуют на пришельца. Байрон его козырь. Так же как и не мог признаться, что до сих пор не отправил девушек домой, потому что нуждается в Злате. И выше его сил было признать, что он приревновал ее к Байрону. Как быстро они нашли общий язык, как спелись. Ему что, Кэт мало? А Злата решила поднять свою самооценку за его счет? Байрон, значит, в ее вкусе? У Ллевелиса непроизвольно сжались кулаки.

Кэт восприняла его молчание по-своему:

— Тебе нужна помощь, и тебя это бесит. Я тебя понимаю, но не срывайся на Златке.

— Ты мне указывать собралась? — Голос Ллевелиса был обманчиво тихим.

— Хватит, — попыталась урезонить разошедшуюся подругу Злата, которая больше всего боялась, что потеряет свой единственный билет домой. — Он прав, это не наше дело. Они довезут нас до города с…

Но Катерину понесло:

— Это мило, что он так любезно согласился сопроводить нас, пусть еще продолжит быть любезным в пути, и цены ему не будет.

— Я думаю, что смогу обойтись без тебя в пути, — резко оборвал ее Ллевелис.

Кэт удивилась, Злата ошарашенно замолчала, не зная, что сказать, что сделать. В наступившей на несколько секунд тишине как гром среди ясного неба прозвучал ровный голос Байрона:

— Значит, обойдешься и без меня.

— Что? — удивился Ллевелис.

— Что слышал.

— У нас же был договор… — попытался он урезонить наемника.

— Условия только что изменились, — холодно сообщил Байрон. — Либо леди идут с нами, либо мы провожаем их к порталу, и они навечно покидают Матэнхейм, либо я и мой отряд не будем выполнять твое задание.

Под пристальным, в упор, взглядом Байрона Ллевелис вдруг отчетливо осознал: несмотря на то что наемник все это время уделял внимание Кэт, он заметил его чувства к Злате. Он специально предложил отправить их домой, чтобы посмотреть на реакцию. Ллевелис уже собрался высказаться, как вмешалась Злата.

— Довольно. — Девушка встала. — Не нужна помощь — я и не настаиваю. Байрон, скажи, как добраться до ближайшего транспорта, и я уеду. А вы себе идите, езжайте, летите на ковре-самолете… Мне по барабану.

Она старалась держаться с достоинством, не показывать, что чувствует на самом деле. Еще чего не хватало — разреветься перед какими-то ролевиками. Но обида жгла изнутри раскаленной проволокой.

— Даже лучше, я вас провожу, — улыбнулся Байрон, и Ллевелис сказал то, чего сам от себя не ожидал:

— Нет!

Он не приказал или попросил. Он рыкнул так, что даже бывалый наемник отшатнулся, а Злата вздрогнула и замерла. Ллевелис выругался про себя. Ну и что теперь делать? Незнакомое, неприятное чувство жидким огнем растекалось внутри. Хотелось убить Байрона за то, что он заступается за Злату, хотелось разорвать на мелкие кусочки!!! А еще хотелось поставить на ней клеймо, чтобы каждый мужчина на сотни дней пути вокруг знал, что это его женщина. И в то же время он сожалел, что был с ней так груб. Ллевелис бы с удовольствием обнял Злату, успокоил, защитил от любого, кто мог расстроить ее или обидеть! Но как защитить ее от самого себя? Да что за наваждение, в самом деле?! С этим нужно что-то делать.

Ллевелис медленно встал.

— Байрон, ты нужен мне, а значит, пускай леди остаются. — В его голосе звенела сталь. — План остается прежним — мы проводим девушек, ведь нам по дороге. Предлагаю забыть этот инцидент и отправиться наконец в конюшни.

Сделав два шага, Ллевелис остановился и снова удивил сам себя:

— Я не должен был на тебя кричать. Извини меня, леви.

И быстрым шагом вышел из зала. Ему нужно было время, чтобы успокоить мысли и чувства.

— Как он ее назвал? — возмутилась Кэт, заподозрив что-то как минимум матерное.

Байрон откашлялся, плохо маскируя смех, и ответил, стараясь сдержать улыбку:

— Это он так… переиначил ее имя на наш лад.

И встал, пресекая дальнейшие расспросы, увлекая Катерину за собой. Злата несколько мгновений постояла, не зная, что делать: возмущаться, смеяться или плакать. В итоге она решила забить на все, кроме одного-единственного вопроса:

— Каким образом он сократил Златославу до Леви? Это больше ему подходит.

— О, — вдруг оживился Байрон. — У него другое прозвище. Можешь называть его шай.

— Серьезно?

— Ну да, — со слишком серьезным видом сообщил Байрон, и девушки независимо друг от друга решили, что это какой-то розыгрыш. Поэтому пользоваться полученной информацией не стоит.

До конюшен добрались, как и в прошлый раз, немного попетляв по городу, но зато без приключений. У Златы все это время не шел из головы разговор в трактире. Да, возможно, она и влезла не в свое дело. Но это не повод грубить. Она снова и снова мысленно прокручивала все, что произошло, пытаясь понять, чем так разозлила Ллевелиса. Но адекватных причин для такого его поведения нет. То он срывает на ней зло, то «Извини меня, Леви». В конце концов девушка решила, что не на помойке она себя нашла и не собирается навязываться в друзья тому, кто считает ее за пустое место. Конечно, оставалась маленькая вероятность, что, возможно, у него что-то не получается в игре либо еще какие неприятности. Но Злата чувствовала себя оскорбленной, а на фоне вчерашней прогулки по городу, когда ей показалось, что получилось наладить с ним контакт, и вовсе втоптанной в грязь. Кто бы знал, чего ей стоило не разреветься сейчас в трактире. Терпеть такое отношение, к тому же незаслуженно, не должен ни один человек. А уже тем более она.

Ее похитили из дому, бросили погибать посреди непонятной степи, на которой проводится масштабная ролевка, или как там это правильно называется — вон сколько народу. Ее бросили тут одну с Кэт!!! И терпеть издевательства парня, который играется в советника Темного властелина?! Увольте.

Пока что Злата стиснет зубы, проглотит обиду и сделает все что нужно, лишь бы добраться до цивилизации. А там помашет ручкой этому персонажу, у которого, наверное, нет реальной жизни, и адьес!

Девушка так увлеклась, мечтая о возвращении домой, что не заметила, как стрелка «настроение» перестала показывать куда-то в район земного ядра и даже, наоборот, начала медленно, но уверенно стремиться в направлении солнышка.

Ллевелис сидел возле «транспорта» из конюшни и задумчиво жевал какую-то травинку. Злата только сейчас поняла, что так и не спросила, как правильно называются эти животные, поэтому условно называла их лошадьми. В конце концов, определенное сходство имелось. Животных седлали в спешном порядке несколько парней. Троица не сговариваясь остановилась чуть поодаль, ожидая, пока животные будут готовы.

Злата почему-то невольно задумалась над этой травинкой. Чего он ее жует? Может, она вкусная? Злате не хотелось проверять свои предположения. Наверняка это негигиенично. Мало ли народу тут по ней шлялось! И лошади опять же… Ходят тут везде… Справляют свои естественные нужды… и мало ли на какую траву… Вот если бы ее где-нибудь в теплице вырастили, помыли, упаковали, как клубнику в супермаркете, тогда возможно. А так…

Злата очнулась, только когда Кэт ткнула ее локтем в бок:

— Куда ты смотришь? — намекая на то, что подруга все это время неотрывно смотрела в одну точку, которая как-то случайно оказалась Ллевелисом.

Ответ ее огорошил:

— Ты когда-нибудь видела траву в супермаркете?

Кэт даже икнула от неожиданности:

— Что, прости?

— Ну, травку, — попыталась донести до нее свою мысль Злата. — Такую… ну не просто травку, а…

Кэт взяла подругу за плечи и резко тряхнула.

— Златка, ты что, спятила? Откуда «не просто травка» в супермаркете? Ее и на дискотеке не везде купишь… И вообще, плюнь ты на этого козла! Он не стоит того, чтобы из-за него на наркоту подсаживаться! Чтоб я больше этого не слышала.

— Как скажешь, — покорно согласилась Злата и отделалась малой кровью — подруга переключилась на Байрона.

Наконец лошади были готовы, и вывели последнюю — Грома. Его тащили за уздцы сразу четверо здоровых мужчин, жеребец упирался, отстаивал каждый шаг. Злата, глядя на него, думала, что ему хочется, чтобы она на нем ехала, наверное, еще меньше, чем ей на нем ехать. Девушка невольно начала думать, а не попросить ли Байрона поменяться с ней. Судя по тому, как лихо он впрыгнул в седло, а потом за руку поднял и усадил перед собой Кэт, — наемник сильный и умелый наездник. Эта лошадь скорее по нему.

— Хочешь, я на нем поеду? — Голос Ллевелиса, тихий и спокойный, прозвучал над самым ухом.

Злата не слышала, как он подошел, и непроизвольно вздрогнула. Первым порывом было согласиться. Но потом вспомнилось все, что было еще час назад в трактире, и, гордо вскинув голову, девушка холодно ответила:

— Сама справлюсь.

Ллевелис не отступал:

— Это опасное животное, ты на нем убьешься.

— Обойдусь без помощи советников-недоучек. — Девушка постаралась как можно точнее скопировать интонации собеседника.

Ллевелис побагровел от злости, а на скулах заходили желваки.

— Смерти себе хочешь? Прекрасно! Учти, в этот раз я тебя спасать не буду.

— Я и в прошлый раз тебя ни о чем не просила!

Злата понятия не имела, о чем он говорит, но своих позиций упрямо не сдавала. Злая, как тысяча чертей, девушка подошла к Грому. И вся ее злость тут же выветрилась. Это необычное, но все же красивое животное вызывало смесь страха и трепета. Не хотелось на нем ехать. Еще меньше хотелось унижаться и просить помощи у Байрона на глазах у Ллевелиса. Девушка вздохнула и решилась:

— Ладно, подержите его.

Не менее получаса Злата пыталась залезть в седло. И дело было не в Громе — животное после окрика Кэт стояло сравнительно смирно. Просто в тот единственный раз, когда ей приходилось сидеть в седле, девушка залезала на лошадку с помощью инструктора и с небольшого помоста. Сев в седло, она тут же упала с другой стороны на какой-то хлам и повредила себе спину. Поэтому залезать на Грома было элементарно страшно — девушка то и дело сползала то с одной, то с другой стороны. В конце концов ее как-то усадили, и все тронулись в путь. Злата пыталась держаться в седле, копируя Байрона. Но стоило Грому сделать несколько первых шагов, как она с ужасом почувствовала, что сползает, и вцепилась ему в шею мертвой хваткой. Как ни уговаривали Байрон, Ллевелис и Кэт, девушка так и не смогла ничего с собой поделать.

Ближе к сумеркам доехали до леса.

— Найдем подходящую поляну и сделаем привал, — спустя примерно час езды уже по лесу сказал Ллевелис, и Злата вдруг подумала, что не такой он и плохой, если присмотреться внимательно. Чего это она на него бочку катила?

Если бы Злата больше следила за дорогой и меньше отвлекалась на Ллевелиса, возможно, она смогла бы предотвратить то, что произошло. Но, как говорится, знал бы, где упасть, соломки бы подостлал. В случае Златы — объехал бы.

Чаща становилась все более труднопроходимой и темной. Перспектива среди ночи изучать топографию леса никого не прельщала. Поэтому как только чаща поредела, а потом и вовсе расступилась, выпуская усталых путников на поляну, это было воспринято как знак свыше, и все дружно, не сговариваясь начали сооружать лагерь. Работу было решено поделить по возможностям — Ллевелис, еще днем подстреливший зайца, сейчас разделывал его, чтобы приготовить еду, Байрон собирал дрова, Злата лежала прямо в росяной травке, вдыхая пряный аромат и гадая, сможет ли когда-нибудь еще ходить, а Кэт… А Кэт гуляла по поляне.

Весь день она провела в удобном седле Байрона, а его компания приятно скрашивала досуг. Этот наемник стал первым мужчиной, который не только выслушал, что происходило с героями шоу «Дом-2», но и запомнил. А после того, как он сказал, что ей очень пошел бы розовый цвет волос, Кэт стало казаться, что у нее к нему есть какие-то настоящие чувства. Но после того, как Байрон подарил ей кольцо с огромным брильянтом — каратов девять, не меньше! Да еще и в платиновой оправе! — Кэт поняла, что влюбилась.

В общем, идиллия, и ничто не предвещало беды, пока Кэт не приспичило отойти в кусты по-маленькому.

Каждый, кто брался рассказывать о Катерине, начинал с того, что девушка настоящая красавица. Маленькой ее все называли принцессой, когда она стала постарше — звездой. Видимо, отсюда и появилась ее любовь ко всему блестящему. Это второе, что вспоминали, рассказывая о гламурной блондинке, чье лицо не было обременено печатью интеллекта. Про эту черту характера если кто и вспоминал, то как нечто находящееся в самом низу списка. И их трудно за это винить.

Катерина отошла на достаточное расстояние от лагеря и только собралась приступить, как увидела что-то блестящее чуть поодаль. Плюнув на потребности своего организма, девушка с изящностью бульдозера, ломая все ветки на своем пути, пошла посмотреть, что же там блестит. Но, как ни старалась, подойти ближе к блестяшечке не получалось. В итоге Кэт, до которой наконец дошло, что ее кто-то утаскивает, не стала мудрствовать и быстро прыгнула, вцепившись в нее обеими руками. Как позже оказалось — это она зря… очень зря.

Стоило схватиться за вожделенную блестяшечку, как девушку что-то буквально подбросило вверх и отшвырнуло в сторону. Все произошло так быстро, что Кэт не успела ничего понять. И то, что она хорошенько приложилась об землю, улучшению ситуации не способствовало.

Кэт с трудом отдышалась и села. Казалось, она сейчас умрет от полученных ран. Если еще не умерла. Все тело ломило, а душа болела о тех синяках, которые остались на ее дивной коже. Девушка как раз озадачилась вытаскиванием из волос листьев и травы, как возле нее раздался мощный рев.

Катерина подняла глаза.

Прямо напротив стоял исполин на двух массивных ногах, ростом не меньше трех метров, с внушительной мускулатурой, короткими передними лапами с устрашающими когтями, противно блестевшими в сгущающихся сумерках, и бил хвостом по земле из стороны в сторону. Катерина с удивлением поняла, что блестяшечка, за которой она охотилась, это кончик его хвоста. Животное снова взревело, замахнулось когтистой лапой и ударило по Кэт.

Как правило, люди, оказавшись перед лицом смерти, реагируют по-разному. Есть те, кто к ней готов или даже ждет ее прихода. Есть те, кому все равно. Есть также те, кому не хочется умирать. Они молятся, прося о чуде и отсрочке, не понимая, что со смертью нельзя договориться.

И есть Кэт — блондинка, свято уверовавшая в свои сверхсилы. Схватив валяющийся рядом толстый сук, Кэт замахнулась, чтобы одним ударом уничтожить агрессора.

Это стало бы последним, что сделала Кэт в качестве сверхсильной спасительницы мира, если бы не подоспела помощь.

Злата лежала на поляне, пытаясь прийти в себя после поездки, и боролась со своим организмом. Мозг настойчиво требовал отдыха. Организм настаивал на том, что ей нужно в туалет. Девушка мужественно игнорировала его, пока могла. Но, увидев, что Катерина ушла в лес, скорее всего по той же надобности, решила, что это знак свыше.

— Байрон, помоги мне встать, пожалуйста. — Злата сознательно пренебрегла тем, что Ллевелис был ближе, и протянула руку наемнику. Советник только зубами скрипел, глядя на то, как Байрон помогает ей подняться.

Злата медленно побрела в чащу. Измученное верховой ездой тело нестерпимо болело, но воспитание требовало отойти подальше. Да и хотелось поболтать с Кэт с глазу на глаз.

Услышав рев, она замешкалась лишь на мгновение — чтобы обреченно вздохнуть. Опыт, накопленный годами, подсказывал, что Катерина имеет к этому реву непосредственное отношение. Златослава побежала на рев так быстро, как только могла. Она оказалась рядом с огромным зверем именно в тот момент, когда тот замахнулся, чтобы ударить Катерину, даже не предпринимавшую попытки сбежать. Не задумываясь, Злата прыгнула вперед, отталкивая Катерину с линии удара. По спине прошелся холод, но девушка его проигнорировала и спросила, тряся Кэт:

— Ты в порядке?..

Злата всегда была здравомыслящей и не теряла самообладания и рассудительности даже в экстремальных условиях. Собраться помогал также тот факт, что чаще всего от ее действий зависела и Катерина.

Видя, что подруга, мягко говоря, пребывает в прострации и не очень хорошо соображает, что происходит, Злата сделала то, что казалось самым правильным в сложившейся ситуации. Она вскочила на ноги и отбежала от Кэт, размахивая руками и крича:

— Эй, тираннозавр недоразвитый! Я тут! Достань меня, если сможешь!

Маневр сработал даже лучше, чем хотелось бы. «Тираннозавр» взревел и, забыв про Катерину, бросился в погоню за Златой.

Только когда эта огромная клыкасто-когтистая машина смерти на довольно приличной скорости поперла на нее, девушка опомнилась. Но поздно, разъяренное животное было уже не остановить. Оставалось только одно — бежать. Бежать так быстро, как только ноги понесут. А ввиду дышащего в спину монстра — несли они с такой скоростью, какой до этого момента беглянка ни разу не развивала и даже не подозревала, что способна развивать.

Чтобы хоть как-то выиграть время или оторваться от преследователя, Злата старалась бежать туда, где лесная чаща становилась гуще. Она маленькая и верткая, а преследователь слишком массивный, поэтому с трудом преодолевал препятствия. Наконец уставшая и обессиленная девушка воспользовалась тем, что оторвалась на приличное расстояние, и спряталась под корнем дерева. Она сильно рисковала. Если бы эта помесь тирекса и хищника увидела или унюхала ее, сбежать быстро вряд ли вышло бы.

Но зверюга, увлеченная погоней, пробежала мимо.

Злата проводила ее взглядом из своего убежища и облегченно вздохнула, почувствовав себя наконец в безопасности. И тут же ощутила удар по затылку…

Байрон проследил за Катериной, пока та не ушла с поляны, и вздохнул. Она, конечно, самая шикарная женщина из тех, что у него были, но уж больно болтливая. Зато бойкая, уверенная в себе. Ему понравилось, что девушка в трактире вступилась за подругу. Которая, нужно признать, при всей своей сообразительности и рассудительности упрямо не хочет замечать очевидного: их забросило в другой мир и Ллевелис неровно к ней дышит.

Насколько Байрон мог судить по их рассказам, девушки — коренные горожанки и деревья видели только в парках. Этим можно объяснить, что они не заметили, что вокруг полно растений и животных, которые не водятся в их мире. Вполне можно предположить, что, оказавшись в чужом городе, в абсолютно незнакомой культуре, среди рас, которых нет в родном мире, Злата вообразила, что это какая-то игра или розыгрыш. Хоть это и притянуто за уши. Нет, ну правда. Целый день ездить на Громе и не заподозрить неладное могла только полная идиотка. А Златослава, как он успел убедиться, далеко не такая. Скорее, всего лишь не хочет признавать очевидное, потому что не знает, что с этим делать. И главное, судя по рассказам Катерины, она не знала, что делать с Ллевелисом.

Леди Кэт поделилась огромным секретом. Оказывается, леди Злата не так давно сделала то, чего от нее совершенно не ожидали, — закрутила роман с женатым мужчиной. И не просто женатым мужчиной, с ректором университета, в котором училась. Эта связь длилась почти два семестра, пока леди Злата не подвернула ногу. Неделю девушка лечилась и не покидала дом, а ректор тем временем закрутил роман с другой студенткой. Злата застала их, когда пришла в кабинет к возлюбленному, едва смогла ходить.

По словам той же Кэт, она не стала устраивать скандал, звонить его жене и позорить на работе. Тихо забрала документы и перевелась в другое учебное заведение.

Вместо нее все это, причем с огромным удовольствием, проделала леди Кэт. Она же с гордостью поделилась: «Мой братец подергал за ниточки, и этого козла поперли с работы!» Вот только леди Злата этого по сей день не знает. Она наотрез отказалась слышать о нем хоть что-то или даже упоминать его имя в разговоре. Одним взмахом воображаемой руки девушка вычеркнула бывшего возлюбленного из своей жизни. Из чего Байрон сделал вывод, что леди Злата еще и очень гордая.

Трудно будет Ллевелису выпросить прощение. Тем более что ему вряд ли за всю жизнь вообще приходилось это делать. Уже его «Извини…» можно назвать подвигом. Серьезно, Байрона назовут первым лжецом, если он скажет, что слышал это. А если еще и упомянуть про леви… Интересно, Ллевелис оговорился, назвав Златославу «единственной суженой»? Да еще и древним словом, которым жених и невеста называют друг друга, на всю жизнь связывая себя узами перед алтарем. Не просто сочетаясь браком, а вступая в вечный союз, становясь леви и шаем, двумя половинками одного целого, которые больше ни жизнь, ни смерть не вольны разлучить. Или не оговорился? Ох, странно он себя ведет. Кто знает, чем это закончится для иномирянки, ничего не ведающей о законах и традициях мира, в котором оказалась.

— Байрон, — окликнула Злата, и наемнику пришлось приложить усилия, чтобы не улыбнуться, — помоги мне подняться, пожалуйста.

Девушке кажется, что она ведет себя гордо и независимо. А на деле Златослава лишь сильнее разжигала в Ллевелисе ревность. Будь на ее месте леди Кэт, вполне можно было бы предположить, что это делается целенаправленно, с целью обольстить и соблазнить. Ему почему-то охотно верилось в то, что девушка, с которой он разделил прошлую ночь и охотно разделил бы и эту, в состоянии действовать как опытный охотник: расставить ловушку и, когда незадачливая жертва в нее забредет, захлопнуть ее, отсекая все пути к отступлению. О да! Леди Кэт знала, как манипулировать другими, и не стеснялась этим знанием пользоваться. Эту женщину трудно будет надолго удержать рядом. Но это-то и привлекало Байрона — постоянная необходимость быть начеку, необходимость сражаться за нее, во всех смыслах слова, чтобы удержать. А еще — Катерина необыкновенно красивая, самая красивая из всех, кого ему приходилось видеть. Не считая чародеек. Но с ними вообще трудно кого-то сравнивать. Роковые красавицы, умелые соблазнительницы, способные свести с ума любого мужчину, роскошные любовницы и искушенные интриганки.

Байрон неожиданно улыбнулся, глядя вслед уходящей в лес простой и бесхитростной Злате. В принципе, и Злата и Кэт могли бы дать им отпор. Но Катерина сделала бы это эффектнее и изобретательнее. Да и раскусила бы их игру быстрее. Байрон чуть не рассмеялся в голос, осознав, что Кэт и чародейки вполне могли бы стать подругами. Ведь они одного поля ягоды.

— Веселишься? — немного резко поинтересовался Ллевелис.

Байрон только плечами пожал. Он и сам не смог бы объяснить, что творит. Катерина как мед. А он как муха, которая увязла в нем и увязает все сильнее. Но мед такой сладкий, что от него не оторваться, даже зная о приближающейся погибели.

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Байрон.

Как и ожидал наемник, Ллевелис промолчал. Но после паузы все же сказал нехотя:

— Она делает вид, что меня не существует…

Байрон поднял на него удивленные глаза.

— А чего ты ждал, когда срывал на ней зло? Причем заметь — беспочвенно, безосновательно и совершенно не имея на это права.

— Да знаю я! — огрызнулся Ллевелис, но тут же сбавил обороты. — Я не знаю, что на меня нашло. Вы так мило болтали, что я буквально потерял голову…

— Это называется ревность, — снисходительно просветил своего незадачливого товарища бывалый наемник.

Ллевелис помолчал, а потом поделился своими соображениями:

— Байрон, все может быть. Я на Злату неадекватно реагирую с самого ее появления в Матэнхейме. Она сводит меня с ума.

— Ты влюбился.

— Или меня влюбили, — жестко поправил наемника Ллевелис.

— Ты что, думаешь, что Злата?.. — Байрон расхохотался. Сама мысль о том, что девушка могла приворожить кого-то, казалась ему абсолютно абсурдной.

— Не думаю, — холодно ответил тот. — Но и в совпадения я тоже не верю.

— На что ты намекаешь? — насторожился наемник.

— Тебе не показалось странным, что они оказались здесь в то же время, что и этот неизвестный убийца-иномирянин? И именно тогда, когда Матэнхейму угрожает смертельная опасность, все мои мысли разом переключились на нее, на человечку! Ты когда-нибудь мог бы представить меня с простым человеком, у которого даже способностей к магии нет?

Байрон уже собрался высказаться по поводу того, что Матэнхейм всегда в смертельной опасности, не в одной, так в другой. И появление девушек может быть просто-напросто совпадением. И ко всему прочему — не важно, какой высокий у него статус, — с чего Ллевелис взял, что не может влюбиться в кого-то, лишенного магических способностей? Но его собеседник отвернулся от него и прошипел:

— Злата…

Это произошло за мгновение до того, как по лесу пронесся протяжный рев самца бартому — одного из самых опасных животных в этом лесу.

Мужчины не сговариваясь схватили мечи и побежали на рык.

Байрон беспокоился за Кэт, а Ллевелис почувствовал, как изменилась аура Златы. Она напугана, ранена и убегает. Ллевелис воздействовал на ее сознание, заглушая боль, лишь бы она не остановилась. И впервые все внутри скрутило тугим узлом от испуга. Не за себя — за слабую, лишенную магических способностей человечку, которая не выходит у него из головы. Ллевелис бежал и думал, что будет, если не успеет… чем все закончится. И от этих мыслей злость темным пламенем растекалась по жилам.

Инстинкт Ллевелиса практически кричал — там его женщина! И он не может ее защитить. И это подгоняло еще сильнее.

Мужчины выбежали к тому месту, где осталась Кэт, когда девушка уже встала на ноги и пыталась привести себя в порядок. Байрон бросил меч и крепко обнял ее, но Ллевелис силой почти вырвал Катерину из его объятий и хорошенько встряхнул.

— Где она? Где?

У Кэт задрожала нижняя губа, и она ткнула пальцем влево.

Буквально швырнув ее назад в объятия Байрона, Ллевелис бросился в указанном направлении. В голове была только одна мысль: лишь бы успеть, лишь бы успеть!

Чаща густела, потянуло болотной тиной. Мужчина вдруг понял, какая у нее задумка. Спрятаться там, куда размеры не позволят проникнуть бартому. Понял и почувствовал гордость. Умница, его умница!

И вдруг он резко остановился. Злата.

Ллевелису показалось, что у него вырвали сердце из груди. Все это время он незримой тенью был в ее сознании. И вдруг Злата исчезла.

Ллевелис упал на колени. Не успел…

Ночной лес содрогнулся от крика, полного боли.

Но Ллевелис не мог смириться, не мог позволить ей вот так умереть!

Пересев к ближайшему дереву, мужчина оперся спиной о ствол и сосредоточился. Обычно вход в Лимбо не отнимал много времени. Но не в этот раз. Мешал страх, что и тут опоздает, или уже опоздал, или что ничего не выйдет. Уж слишком много было поставлено на карту. Злату можно будет вернуть только в том случае, если тело в порядке. Если бартому добрался до нее и разорвал на куски или съел… Ллевелис с огромным трудом отогнал от себя эти мысли и, собравшись, вошел в межмирье.

Все те же лодка и озеро.

— Злата? Злата!

Ответа не последовало. Ллевелис с замиранием сердца понял, что он тут один. Он стиснул зубы. Нет, не один. Наклонившись к воде, мужчина резко сунул руку в воду и, поймав черную рыбу, втащил ее в лодку. Рыба какое-то время трепыхалась в лодке, но потом ее очертания стали меняться. Сначала неуловимо, затем все отчетливее, и наконец рыба превратилась в высокого молодого человека. Короткие черные волосы, черные глаза, смуглая кожа и насмешливая полуулыбка.

— Ну что тебе опять? — устало спросил парень вместо приветствия.

— Отдай мне Злату, — даже не попросил, почти приказал Ллевелис. Она была нужна ему. Сейчас, сию секунду. Нужно было вдохнуть ее запах, услышать голос…

— Ты ведь ее уже забрал? — удивился парень.

Ллевелис скрипнул зубами.

— Она… оказалась вдали от меня… и я… не смог вовремя… и… я не чувствую ее там. Значит, она должна быть тут! — Он и сам не знал, зачем объясняется и оправдывается.

Но парень лишь отрицательно покачал головой.

— Не играй со мной! — перешел к угрозам Ллевелис. — Я могу уничтожить все в этом мире и этот мир в том числе! Я все уничтожу, если ты ее не отдашь!

— Слушай, по-моему, мы с тобой все обсудили в прошлый раз, — примирительно поднял перед собой руки брюнет. — Раз она тебе нужна — приходи и забирай. Она ни для кого, кроме тебя, никакой ценности не представляет. Мне нет резона тебе лгать. Ее здесь нет.

— Но я не чувствую ее там! — Ллевелис готов был взвыть.

— Тому может быть много причин, — пожал плечами его собеседник. — Ее могли усыпить, или она могла потерять сознание…

Ллевелис поднял на него глаза. А ведь хранитель в чем-то прав. Может, она ранена и истекает кровью. Почему он сам об этом не подумал?

Мужчина исчез из Лимбо быстро, не прощаясь. Он и так слишком много времени потерял.

Первое, что увидел перед собой Ллевелис, открыв глаза, — Катерина и Байрон с мечом наперевес.

— Злата где-то там. — Он встал, держась за ствол, так как его ощутимо пошатывало. — Я найду ее. А вы отправляйтесь к Западному торговому тракту и ждите нас на развилке, где начинается дорога в Венцеславу.

— Но, Ллевелис… — начал Байрон.

— Я все сказал! — рыкнул тот в ответ, да так, что Катерина невольно отступила за спину Байрона. — Я иду за леви, и горе тому, кто станет на моем пути.

Злата очнулась в постоянно сгущающемся полумраке непонятной каменной комнаты, которая постоянно двигалась. Спина болела немилосердно, ее жгло огнем, как после сильного солнечного ожога. И очень болела голова. Когда она немного привыкла к плохому самочувствию и к ней вернулась способность трезво мыслить, девушка поняла, что это не комната движется. Это ее тащат самым бесцеремонным образом по полу, связанную и абсолютно беспомощную. Да еще и с кляпом во рту. И почему-то не хотелось даже думать, где взяли эту грязную тряпку.

Злате пришлось покрутить головой, чтобы рассмотреть тех, кто ее связал. Несколько низкорослых мужчин с отвратительными длинными ушами и носами. Уродливые и постоянно кряхтящие. Но что больше всего поражало — это то, сколько их было вокруг. Они копошились, как муравьи в муравейнике. Омерзительные муравьи с кожей грязно-болотного цвета и гнилыми зубами.

Больше ничего рассмотреть не удалось, потому что от вони, царящей в пещере, куда ее тащили, стали слезиться глаза, да и дышать было практически невозможно. Прежде чем Злата смогла что-то предпринять, на очередном повороте ее снова стукнули головой, и девушка отключилась.

Второе пробуждение было еще хуже, чем первое. Голова болела и кружилась, спина ныла от боли, и сквозь боль девушка чувствовала, что горит. По всей видимости, у нее начинается какое-то воспаление.

В довершение всего она по-прежнему была крепко связана. Вокруг нестерпимо воняло, как будто ее засунули в сливную яму. Едва голова перестала кружиться и девушка смогла справиться с постоянно подкатывающей к горлу тошнотой, пришло осознание двух фактов, и, как водится, один хороший, а второй плохой. Плохо было то, что она в дальнем закутке какой-то пещеры, единственным источником света в которой были горящие повсюду костры. Почему в пещере не воняло дымом? Загадка, разгадывать которую у Златы не было ни времени, ни желания. К хорошим новостям можно было отнести тот факт, что кляп куда-то делся.

— Очнулась? — послышался рядом ровный мужской голос, и Злата чуть не взвизгнула от испуга.

Чтобы повернуться и посмотреть на его обладателя, ей пришлось повозиться и воспользоваться каменной стеной как опорой. Это оказалось непросто. Кроме того, Злате было плохо, действительно плохо. Тело била крупная дрожь, ее явно лихорадило, и девушка подозревала, что все вокруг — плод болезненного бреда. Но на задворках замутненного лихорадкой сознания все-таки мелькнула мысль, что для бреда слишком уж тут воняет, да и слишком ощутимо впиваются в тело камни, на которых она сидит.

С горем пополам повернувшись, девушка свято уверовала, что действительно бредит. Напротив нее сидела гремучая смесь Орландо Блума и Джонни Деппа. Сексуальный брюнет, у которого из одежды были только брюки и безрукавка на голое тело. Шикарное, блестящее в неровном свете костров, с развитой мускулатурой и кубиками пресса тело! Если бы не веревки, Злата протянула бы руку и потрогала его, настолько ненастоящим казался этот роскошный красавец.

Девушка вздохнула и отвела глаза. Ей только смотреть на такого и слюни пускать. Она ж не Катька… Невольно появилась тревога о подруге: где она? Сумела ли спастись?

— Ну, насмотрелась? — не очень вежливо поинтересовался этот оживший античный бог.

— Кто ты? — Его хамоватая манера выражаться вывела Злату из ступора. Тут же с новой силой накатило головокружение. Сил сидеть не было совершенно, и девушка привалилась спиной к каменной стене.

— Ты что, решила поздороваться с праотцами? — нахмурился незнакомец. — Не вздумай, тебе еще рано!

— Что, думаешь, меня еще ждут великие дела впереди? — вяло улыбнулась она в ответ, прикрыв глаза.

— Если ты подохнешь, то меня сожрут первым, — мрачно сообщил тот.

Едва смысл его слов дошел до Златы, глаза невольно открылись сами собой, и она села, неестественно выпрямившись. Не помешали ни слабость, ни головокружение, ни постоянно подкатывающая к горлу тошнота.

— Что?! — тоненько взвизгнула Злата.

— Не ори! — осадил ее мужчина.

Девушка покраснела и заговорила уже тише:

— Как это сожрут? Как меня могут сожрать? Я же не животное… Или это у вас в игре какой-то жаргон? Скажи, как им сказать, что я не играю? Я ж не ролевик… я тут случайно… я не играю…

— Иномирянка?! — мрачно улыбнулся тот. — Посмотри вот туда и убедись, что здесь никто не играет.

Злата повернула голову в указанном направлении и увидела, как копошится куча маленьких волосатых существ с такой же отвратительной кожей, как и у тех, что тащили ее сюда. Картинка плыла, и рассмотреть происходящее получалось слабо. Маленькие фигурки хватали или даже отрывали что-то и отползали. Прошло несколько секунд, прежде чем Злата смогла всмотреться.

Картина, открывшаяся перед ней, была поистине страшной. Маленькие зеленокожие волосатые мутанты отрывали куски от того, что отдаленно напоминало лошадь.

Злата не сдержалась — ее вырвало. Девушка едва успела повернуть голову в сторону. Ничего ужаснее она в своей жизни не видела. Включая фильм «Пила».

— Легче? — без особого интереса спросил мужчина, когда ее немного отпустило.

— Что… — Злата еще пыталась отдышаться. — Что здесь творится? Это что, какой-то ненормальный лагерь ролевиков? Сталкеров? Как вас еще обозвать? О боже! Я хочу домой! Там кофе, пицца, Интернет и мобильные…

Злата была на грани истерики. Больше всего незнакомцу, оказавшемуся с ней в одной пещере, хотелось ей врезать. Но он не собирался пока привлекать лишнее внимание.

Мужчина вполголоса рыкнул:

— Заткнись!

Как ни странно — подействовало. Злата притихла.

— Если будешь орать, за нами придут быстрее, — уже тише сказал он. — Думай лучше, как отсюда выбираться. У нас где-то час, пока они вспомнят про нас.

Злата сглотнула. На месте животинки оказаться не хотелось. На прекрасного принца тоже надежды мало. На то, что Катерина очухается, найдет и спасет ее, — еще меньше. Да и неизвестно, что страшнее — быть сожранной этими маленькими волосатыми мутантами из плохого ужастика или оказаться жертвой помощи Кэт. Злата попыталась вспомнить, как выбирались из затруднительных ситуаций герои фильмов и книг. Но в голову почему-то упрямо лезли только отпирание замка шпилькой, автомат и динамит.

— Может, попробовать перетереть веревки о камень? — неуверенно предложила она наконец.

— Попробуй, — милосердно разрешил ее товарищ по несчастью. — Глядишь, к завтрашнему утру закончишь.

— Можно вообразить, ты придумал что-то получше, чтобы развязаться! — вскипела Злата.

Незнакомец чуть поерзал и показал ей свободные руки и веревку. После чего снова спрятал руки за спину, будто они связаны.

— Что? — Он пожал плечами в ответ на изумленный и откровенно шокированный взгляд девушки. — Я же не сказал, что нужно придумать, как разрезать веревки. Для этого у меня есть нож. Нужно придумать, как отсюда выбраться.

Злата заскрипела зубами. От злости помутнело в глазах. Хотя нет, не от злости. Просто помутнело. Ей становилось хуже, и девушка отчетливо это чувствовала. Усиливались жар и слабость, боль в спине постепенно распространялась по всему телу. Силы таяли слишком быстро. Что бы с ней сейчас ни происходило — организм был не в силах сопротивляться. Нужно отсюда выбираться и искать медицинскую помощь.

Девушка открыла глаза и огляделась. Только пещера и эти мелкие твари. Судя по отсутствию дневного света — они далеко от входа. Злата неожиданно вспомнила, как они с Кэт около двух дней готовились стать спелеологами. Конечно, ухоженная пещера, специально выдолбленная в скале для тренировок, — это не совсем то же самое, что эта, занюханная… Но она тогда была несказанно рада, что Кэт сломала наращенный ноготок и на этом их увлечение спусками под землю закончилось. Злата вернулась к учебе, а Катерина к шпилькам и ночным клубам. Потом замаячил на горизонте один фокусник, но это уже совсем другая история.

Так вот, за два дня, что Злата провела, выслушивая лекции по технике безопасности и, откровенно говоря, не сильно вникая, ибо в то, что Кэт все же полезет под землю, верилось с трудом, девушка узнала, что к большим пустотам внутри горы, как правило, ведут несколько путей. Быстрый осмотр подтвердил наличие входов. Часть из них были расположены ближе к пленникам, и возле них не было скопления маленьких тварей. Оставалось вычислить, в какую сторону идти.

— Ты помнишь, какой дорогой тебя сюда привели? — спросила она незнакомца.

Ненадолго задумавшись, он быстро указал пальцем на один из выходов и тут же снова спрятал руки за спину.

— А меня? — продолжила Злата. Ей важно было вычислить направление, в котором выход из пещеры.

Мужчина огляделся, не смотрит ли кто, и снова ткнул пальцем в один из выходов.

— Что ты придумала? — прищурился он, понимая, что девушка не ради праздного интереса так расспрашивает.

— Для начала развяжи меня, — прохрипела Злата, не узнавая собственный голос, да и плохо представляя, зачем вообще это говорит. Неужто начинается бред?

Незнакомец снова осмотрелся и быстро подсел ближе к ней, все так же держа руки за спиной. Сейчас он сидел спиной к Злате и выглядел абсолютно расслабленным, хотя на самом деле осторожно перерезал веревки у нее на руках. Едва закончил, снова неуловимо быстрое движение — или она уже настолько была слаба, что не успевала следить, — и мужчина снова на своем прежнем месте, в той же позе.

— Ну? — требовательно спросил он.

Злата облизала пересохшие губы.

— Видишь, там слева, в нескольких метрах от костра едва различимый небольшой выход? — Она говорила тихо, но отчетливо. — Кроме тех нескольких тварей у костра…

— Гоблинов.

— Что? — удивилась она.

— Гоблинов, — повторил тот и пояснил: — Этих тварей называют гоблинами.

— Гоблинов, — не стала тратить на споры силы и время Злата. — Так вот, если мы туда доберемся…

— Нас заметят раньше, — покачал головой ее собеседник.

— Нет, если двигаться вдоль стены, она в тени костров, — не согласилась девушка. — Но идти нужно немедленно и быстро…

— Допустим, но ты сама вообще сможешь идти? — иронично поинтересовался он. — Видок у тебя не ахти.

— За меня не переживай, — сквозь зубы процедила Злата. — Я пойду с тобой или без тебя. И вот еще что… не факт, что эта дорога выведет нас к поверхности. Она может завести в глубь пещеры, или вывести сюда же, но с другой стороны, или вывести к большому коридору, где будет куча этих тва… гоблинов. Но это наш единственный шанс.

— Тогда хватит болтать, пошли. — Мужчина поднялся и протянул Злате руку, помогая встать. Это оказалось нелегко, но, уже встав, девушка почувствовала себя немного лучше.

— Кстати, я Тео, — не оглядываясь, представился он.

— Злата, — прохрипела она в ответ.

Тео пошел первым, ведя ее за руку. Умом Злата понимала, что это правильно и рационально. Так он сможет подстраховать ее, если что. Но внутри все сильнее разгоралась какая-то непонятная злоба, почти ненависть к нему. Скорее всего, это проявление бреда. Не может же она ревновать Тео к собственной руке?

Меж тем все шло хорошо, даже слишком. Они преодолели большую часть пути, когда твари заметили наконец их исчезновение.

— Бегом! — рыкнул Тео и, не отпуская ее руку, бросился к заветному выходу, стараясь держаться в тени как можно дольше. Ему это удалось, так как сидящие у костра гоблины до последнего не замечали его, пока он не зарезал двоих ножом, а третьего пнул и сломал ему шею ногой.

Злата испытала настоящий шок. Раньше ей не приходилось видеть, как что-то живое умирает. Ну, мухи-комары не в счет, а лошадь, которую жрали гоблины, уже была мертва.

Силы как-то разом покинули ее. Злата обессиленно прислонилась к прохладной скале и ахнула. Спина! От боли начали закатываться глаза. Девушка перестала понимать происходящее.

— О нет, нет, нет!!! — Увидев, что с ней происходит, Тео подхватил ее, чтобы не упала.

Он хорошенько тряхнул девушку, но в сознание не привел. Девчонка бредила и уже не воспринимала действительность. Можно было бы бросить ее здесь. Не факт, что ей можно будет помочь, если вытащить из пещеры. Да и она тормозить будет сильно. Но Тео привык отдавать долги. Хорошие или плохие не важно. Все. Возможно, потому и жив до сих пор.

Выругавшись, он взвалил бесчувственное тело себе на плечо. Девчонка оказалась куда легче, чем ему представлялось. Она что, вообще ничего не ест?

Думать об этом было некогда, поэтому Тео быстро двинулся к выходу. Проход действительно оказался там, куда показала Злата. Злата… Дал же кто-то несчастной такое труднопроизносимое имечко. Да и вся она слишком слабая и хилая. Неудивительно, что в итоге девчонка почти закончила свои дни тут. А может, и закончила. Судя по хриплому дыханию.

Погоня шла за ними по пятам, а проход постоянно петлял. Темнота не проблема. Тео — оборотень-кошка, ему в темноте все видно не хуже, чем средь белого дня. Плюс сила — нести девушку совершенно не проблема. Да и откровенно говоря, ножа с собой у него не было — веревки он перерезал, отрастив когти. Просто не хотел пугать иномирянку. Как оказалось, не зря — она сумела придумать что-то стоящее. Передвигайся Тео со своей обычной скоростью — уже бы выбрался давно. Но девчонка на плечах мешала маневрировать в узком тоннеле, сильно замедляя. Да и постоянное сопение и больной бред мешали прислушиваться, чтобы выбрать правильный путь.

Неожиданно что-то изменилось. Тео не сразу понял, что именно, но когда до него дошло — он начал двигаться по коридорам куда быстрее и увереннее.

Запах, он почуял запах чужака, крови и смерти. Кто-то там впереди убивал гоблинов. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два. Позади гоблины, а впереди тот, кто их убивает. Друг он или враг, но сейчас Тео предпочтет встретиться с ним, чем с тысячей голодных гоблинов.

Постепенно темнота стала рассеиваться, и Тео неожиданно оказался на залитом светом участие. Яркий свет ослепил не успевшего перестроиться оборотня, и он, споткнувшись, упал, уронив Злату. Девушка покатилась вперед, прямо под ноги едва различимому мужскому силуэту. Тео потер глаза, чтобы быстрее прийти в себя, и едва успел отпрыгнуть, когда в пещеру повалили гоблины. Несколько вцепились ему в ноги, и пришлось напрячься, чтобы стряхнуть их. Еще не хватало, чтобы эти крысы болотные сожрали его живьем.

И тут произошло нечто, что заставило всех замереть и поежиться от страха. По пещере прошелся всплеск магической силы. Такой мощный, что на мгновение будто душу вытряхнуло. Тео оглянулся. Незнакомец стоял со Златой на руках и смотрел на нее. Его лицо покрывалось чешуей, а от тела одна за другой продолжали исходить волны силы. Показался хвост, на руках появились когти.

Тео сразу его узнал. Только одно создание во всем Матэнхейме обладает такой мощью и силой — Ллевелис, его правитель, полудемон-получародей.

— Леви… — прорычал этот демон и посмотрел на гоблинов. Те, скуля, пытались спрятаться назад в пещеру, но им мешали сородичи, стремящиеся подняться наверх.

В принципе, незнакомцу необязательно было вмешиваться, гоблины сами задавили бы друг дружку. Но ему этого явно было недостаточно. Еще бы, подумал Тео, если девчонка и впрямь его леви… То демон хочет мстить, наказать тех, кто посмел ее обидеть. Могучий, сильный демон, да еще и волшебник.

То, что произошло дальше, лично для Тео не стало сюрпризом.

Демон зарычал и ударил по этим мелким тварям с такой силой, что даже оборотня, у которого специально наколота на груди татуировка для защиты от магического воздействия, тряхнуло. Как выстояли пещера с горой, непонятно.

Тео посмотрел на пепел позади себя и перевел взгляд на медленно приближающегося демона. К тому постепенно возвращались человеческие черты. Но это не потому, что злость уходила. Просто он истратил слишком много магической энергии. Но даже в таком состоянии обезумевший демон был опасен. Тео попытался его вразумить:

— Я спас ей жизнь…

Демон продолжал надвигаться.

— Я не бросил ее им на съедение…

Никакой реакции. Демон не остановился и, подойдя к нему, пнул ногой так, что Тео пролетел через полпещеры и хорошенько приложился об стену.

Ллевелис не стал дожидаться, пока Байрон выполнит приказ, и с мечом наперевес пошел в чащу, в том направлении, в каком двигался изначально. Ллевелис ориентировался по следам, которые оставил бартому, преследовавший Злату. Благо недостатка в них не было. Время от времени попадалась кровь, но он и так знал, что девушка ранена. Он, как мог, пытался снять ее боль. А потом следы резко оборвались. Нет, следы бартому были все там же, но вот Злата…

Судя по всему, она где-то свернула, чтобы спрятаться. Обследовав кусты, Ллевелис нашел подтверждение своей догадки. Девушка спряталась под корни дерева, умница. А вот дальше… Дальше она будто растворилась. Ллевелис уже сто раз успел пожалеть о своем опрометчивом решении отослать Байрона, лучшего следопыта в Матэнхейме, с Катериной. В тот момент это казалось хорошей идеей. Сейчас ему было плевать на эту блондинку, даже если бы девушку раздирали на части прямо у него на глазах.

Ллевелис был по-своему уникален. Его отец — демон, а мать — из фракции чародеев. Как правило, он держал свою демонскую половину в узде, и это удавалось довольно легко. Но вот появилась Злата… Все его чувства будто сошли с ума. Ллевелис оказался в том лесу раньше, чем успел подумать об этом. Инстинкты вели его к ней. Мужчина почувствовал ее испуг, как только она проснулась. Посмотрел ее глазами на поле и небо вокруг, подтолкнул к лесу и там ее нашел. Ему стоило огромных усилий держать себя в руках, чтобы не наброситься на нее и не сделать своей там же. Во всем виновата его грешная демонская половина, чтоб ее к праотцам! Все время рядом с ней Ллевелис чувствовал, что демон мечется как дикий зверь в клетке, инстинкты требовали пометить ее как свою пару, хоть разум и говорил, что это варварство и дикость.

Сейчас Ллевелис мог только сказать спасибо своей матери, которая связала жизнь с демоном. Мужчина несколько раз глубоко вдохнул и медленно выдохнул, затем ослабил поводок внутри себя, давая демону больше свободы. Пусть почувствует, что его пара в беде. Пусть поможет найти леви.

Ллевелис дал своей демонской натуре ровно столько свободы, чтобы потом суметь загнать этого монстра обратно. Если Злата когда-нибудь увидит его таким… Она не сможет этого принять. И это еще одна причина его сомнений. Человеческая девушка, которая в его мире оказалась при смерти третий раз меньше чем за неделю. Как может она быть его парой?

Тем не менее выпустить демона оказалось самым верным решением, с тех пор как он почувствовал, что леви в опасности. Все его чувства обострились до предела, и он уловил слабый запах. Кровь леви! Демон неистовствовал, но Ллевелис смог удержать его под контролем и уловил еще один запах, который становился сильнее по мере того, как Ллевелис продвигался вперед. Гоблины!

Ллевелис мог жизнью поклясться, что раньше не имел с ними дела, и не понимал, почему так уверен, что это именно гоблины. Но демонское чутье его не подводило. И в этот раз мужчина в нем не усомнился. Слишком много было поставлено на карту. Гоблины, скорее всего, утащили ее к себе в логово, чтобы сожрать. Излюбленная тактика этих болотных крыс.

Нужно было убедиться, что еще не сожрали. Ллевелис остановился и присел на корточки. Злата без сознания, до нее не достучаться. А вот похитители очень даже в сознании. Поэтому пришло время действовать чародейской половине. Он запустил пальцы в землю и начал прощупывать все живое вокруг. Лес взбунтовался, но мужчине было плевать. Он слишком долго помогал всему живому в этом мире. Сейчас пришел их черед.

Ллевелис нашел похитителей, когда они входили в гору. Оставалось не так много времени, и он не стал тратить его даром. Вошел в сознание одного из гоблинов, это оказалось несложно, и заставил его несколько раз хорошенько тряхнуть Злату, приводя в чувство. Кто-то из сородичей пнул его, и крысеныш влетел в пещеру, туда, где каменистый пол и у Ллевелиса нет над ним власти. Хотя это уже и не имело значения. Злата пришла в себя, и Ллевелис вернулся в ее сознание. Коснулся его, в который раз поражаясь тому, как легко девушка его принимает, словно и не замечает. А ведь он не единственный, кто может этим воспользоваться. Нужно будет потом что-то с этим сделать. А сейчас Ллевелис нежно коснулся сознания своей леви, успокаивая ее и себя, попытался приглушить боль, дал ей столько сил, сколько смог, и смотрел глазами девушки, куда ее несли, пока сознание снова не погасло. Судя по всему, ее уволокли в глубь горы. И это плохо. По камням не сориентироваться, а логово гоблинов настолько провоняло, что запах Златы невозможно было учуять.

Мужчина решил не тратить время на размышления и поспешил к горе, воспользовавшись скоростью, которую мог развивать демон.

Ллевелис пересекал болото, перепрыгивая с кочки на кочку, когда почувствовал, что Злата пришла в себя. Он тут же проник в ее разум и, зазевавшись, чуть не пропустил момент, когда из болотной тины показалось щупальце и попыталось цапнуть его за ногу. Ллевелис в долгу не остался и, схватив омерзительно скользкое щупальце рукой, пустил по нему мощнейший разряд. По всему болоту вспыхнула ветвистая сетка, на сколько хватало глаз и дальше, и через мгновение потухла. Мужчина отбросил безвольно повисшее в руке щупальце и, скрипнув зубами, пошел дальше. Это место начинало раздражать.

Ллевелис снова коснулся сознания Златы и оцепенел. И вовремя, надо сказать. Пока он изображал истукана, мимо с шипением пронеслась гадюка. Вторую мужчина испепелил чисто автоматически, продолжая прислушиваться к чувствам своей леви. Глядя на кого из гоблинов она испытывает восторг? А, нет… уже не восторг — раздражение. Что там с ней происходит? Ллевелис почувствовал, как в нем снова просыпается ревность.

Подавив все сторонние чувства, мужчина продолжил путь. Вскоре показался вход в пещеру. Здесь он на мгновение замешкался. Связь стала сильнее. Ллевелис смог уже не только чувствовать то, что и она, но и даже смотреть глазами леви. Как и ей, ему стало плохо, подступила тошнота, голова кружилась… Все демоны проклятого мира, где грешники отбывают наказание! Да он даже ощущал, как веревки впиваются в запястье!

А еще — слабость, невероятную слабость. Ллевелис всем естеством чувствовал, как из нее вытекает жизнь. Не медленно, не капля за каплей. Какая-то неведомая сила полностью открутила краник. Вот когда Ллевелис пожалел, что не умеет лечить. Только убивать. Он не придумал ничего лучше, чем влить в нее огромный запас силы. Это подействовало — Злата как-то умудрилась освободиться от веревок и встала. Прислушавшись к ее мыслям, Ллевелис узнал, что она заметила выход. Прекрасно. Стоп…

Кто держит ее за руку?! Злата повернула голову и посмотрела на мужчину рядом с собой. Молодой, сильный оборотень.

Леви, которая не хочет с ним разговаривать, сейчас с другим? У него есть соперник?

Красная пелена застилала Ллевелису глаза. Меч отлетел в сторону. Зачем эта зубочистка демону? Нет, он пошел рвать этих мелких тварей на куски голыми руками. Гоблины все же пытались оказать сопротивление. Но в тот момент, когда сознание леви снова погасло, у них не осталось ни шанса.

Демон свирепствовал. Он уничтожал все живое на своем пути. Гоблины уже не пытались сопротивляться, тут хотя бы просто убежать. Это могло продолжаться бесконечно долго, если бы не леви. Демон почувствовал кровь, а через мгновение — увидел и ее саму. Незнакомец! Соперник! Нес его величайшее сокровище как мешок с картошкой на плече, шустро улепетывая от преследователей. Ллевелис не понял, что случилось, но незнакомец упал, а вместе с ним и Злата. Девушка безвольной куклой покатилась ему под ноги. Ллевелис осторожно поднял ее.

Бледная, измученная… она едва дышала. Ллевелис никогда до этого не чувствовал так остро чужую боль. Огонь, в котором сгорала Злата, сжигал и его. Демон вошел в полную силу, с яростным рыком явив миру себя во всей красе: хвост, когти, чешуя… Ллевелис знал о том, во что превращается, но никогда не помнил. Когда демонская натура брала верх, он был больше похож на животное. В этот раз все было иначе. Сознанию удалось зацепиться за Злату, за желание защитить, спасти ее. Демон хотел того же. Возможно, поэтому не сопротивлялся, давая Ллевелису высвободить энергию и уничтожить всех врагов разом. Врагов слишком много, и нянчиться с ними некогда. Главное, забрать ее отсюда, главное, спасти леви.

Он уничтожил всех. Кроме проклятого незнакомца. Ллевелису было плевать, как тот выжил и что он там лопочет. Поэтому он просто подошел и пнул его так, чтобы сломать хребет. Верная смерть.

Мужчина уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг позади раздался мучительный стон и шорох. Ллевелис оглянулся и… удивился. Незнакомец вставал, держась за стену. Не желая тратить свое время на то, чтобы подойти ближе, Ллевелис магией несколько раз ударил его об стены. Незнакомец упал. С чувством выполненного долга Ллевелис направился было прочь, когда опять послышался стон. Он снова посмотрел на незнакомца. Тот сидел, прислонившись спиной к скале, и тяжело дышал. От изумления Ллевелис даже развоплотился из демона и вновь стал собой. Его удивила далеко не живучесть этого странного индивида. Демоны не всемогущи, и у них есть много соперников, с которыми приходится сражаться не на жизнь, а на смерть. Но тут… тут просто… Ллевелис вообще не ожидал увидеть сладострастную улыбку на губах у незнакомца. Это обескураживало.

Неожиданно незнакомец пополз на коленях к Ллевелису, умоляя:

— Еще… еще…

Мужчина не придумал ничего лучше, чем отшвырнуть его от себя.

Незнакомец хорошенько приложился об стену и с блаженной улыбкой сполз вниз. Ллевелис был откровенно шокирован. Впервые во время боя он не причинял кому-то боль, а… э-э-э… способствовал получению удовольствия. Что это за подлые приемчики?

Ллевелис решил, что пора убираться отсюда, когда незнакомец уставился на него обожающим взглядом и снова пополз к ним со Златой. Ллевелис быстро соорудил портал и уже собрался в него войти, когда почувствовал, что кто-то схватил его за ногу. Все тот же странный тип не только вцепился в нее, он еще и начал тереться и мурчать, как кошак, требующий ласки.

— Да отцепись ты от меня! — попытался скинуть его Ллевелис, но не тут-то было. Этот озабоченный держался мертвой хваткой и, судя по выражению лица, вот-вот получил бы разрядку. Ллевелис, как мог, пытался от него избавиться, но в итоге споткнулся и упал в портал, увлекая незнакомца за собой.

Тео смотрел на приближающегося демона и уже знал, что сейчас будет. Это было неотвратимо, как вселенский закон подлости. И честно говоря, лучше бы его убили. Тео — оборотень. Не какой-то там рядовой волк, нет. Ему повезло и не повезло одновременно появиться на свет в немногочисленном клане, все члены которого имеют вторую ипостась — большой кошки. Это можно было бы назвать преимуществом, ведь кошки обладают феноменальным чутьем, необыкновенно быстро зализывают раны, сильные, хитрые и изворотливые. Если бы не одно маленькое, однако существенное «но».

Все оборотни из этого клана неадекватно реагируют на луну. Это начинается за два дня до полнолуния и продолжается два дня после. Проявляется это в том, что в эти дни они становятся необыкновенно чувствительными к боли. В эти проклятые пять дней боль сводит их с ума, в прямом смысле слова. Боль становится наркотиком, боль доводит их до пика блаженства, намного более острого и чувственного, чем самый мощный любовный экстаз. Едва попробовав ее, они ищут ее всюду, пока не схлынет влияние луны.

Тео ненавидел эту зависимость всем своим существом. Поэтому каждый раз в преддверии полнолуния забирался в глухую чащобу и пересиживал это время. В этот раз вроде все шло как обычно. Он выполнил заказ в Терассе, забрал плату и уехал подальше в лес. То ли из-за сильной усталости, то ли луна начала действовать на него раньше обычного, но мужчина совершенно забыл, что здесь поблизости Мластина — болото, кишмя кишащее гоблинами. Поэтому и попался в одну из их ловушек так просто, что даже стыдно. Последнее воспоминание — он начинает трансформироваться, и его хорошенько приходуют палкой по голове. Ощущения были бы феерическими, если бы Тео не отключился. А от тупой, ноющей боли удовольствия оборотни не получали.

Тео даже попытался вразумить демона. Правда, без особой надежды на успех. Единственное, на что оставалось надеяться, что демон сразу отправит его в глубокий нокаут. Не отправил…

Первый удар демона убил бы добрую половину всего живого в Матэнхейме. Но проклятая оборотническая натура не только помогла ему выжить, но и остаться в сознании. Первый удар — и Тео испытал острое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Первый удар — и Тео потерял голову окончательно. Оборотень в нем взял верх и теперь жаждал испытать наслаждение еще раз. О луна! Да он всю следующую неделю будет лгать, воровать, убивать, лишь снова это испытать!

Когда Тео вставал, держась за стену, то хотел лишь одного — еще! Он готов был последовать за своим мучителем хоть на край света. Но этого не понадобилось. Тот медленно оглянулся и, воспользовавшись магией, хорошенько приложил его об стену несколько раз. Оборотень уже не мог соображать. Он почти достиг пика наслаждения и теперь готов был хоть сапоги ему целовать — лишь бы получить свое. Тео попытался подняться, но тело получило слишком сильные повреждения. Даже оборотническая регенерация не способна лечить настолько быстро. Но Тео уже не мог отказаться от удовольствия. Все внутри кричало: «Еще, еще, еще!» Поэтому он пополз к демону. И снова получил хороший пинок. Но этого все равно было недостаточно. Ему нужно было еще… Тео подполз к демону и вцепился в его ногу, умоляя:

— Еще… еще… еще…

Но демон не торопился бить. Он всего-навсего пытался его скинуть. Жестокая пытка. Тео нужна была боль! Демон открыл портал, но оборотень его не отпускал. Возникла небольшая возня, и в итоге они оба рухнули в портал.

Для того чтобы в Матэнхейме построить портал, нужно учитывать много факторов. Все в этом мире опутано невидимой для глаза субстанцией, которую имеющие магические способности называют просто магией. Но те немногие, кто более просвещен в этом вопросе, знают, что она называется тканью мироздания. И даже более того: в Матэнхейме эта ткань имеет отрицательную полярность. Поэтому он притягивает все остальные миры. Те, кто рождается, чувствуя эту ткань, могут на нее воздействовать, добиваясь желаемого эффекта: левитация, охлаждение воздуха до появления льда или разогрев до появления огня, создание ветра и многое другое. Если тренироваться или иметь врожденный талант, можно комбинировать эти свойства. Как сделал Ллевелис, подняв вверх тело Тео и придав ему ускорение, чтобы с силой ударить об стену.

Но, чтобы создать портал, ткань мироздания необходимо разорвать. При этом нужно четко представлять, куда тебе нужно попасть, в каком направлении это место, какое до него расстояние и многое другое. На выходе из дыры образуется зона низкого давления, поэтому ткань сама перекинет тело путешественника в эту зону.

Тем, кто имеет мало опыта либо не умеет толком управляться с тканью, не понимая ее природу, необходимо долго сосредотачиваться, чтобы получить нужный результат. Поэтому для них и для тех, кто не чувствует ткань, придумали наведенные порталы. За определенную плату их открывают в нужном направлении.

Ллевелис, как правило, не занимался вычислениями. Он — один из высших демонов, от рождения чувствующий ткань и управляющийся с ней на подсознательном уровне, а позже приобрел и знания.

Но в этом конкретном случае ему не помогло ни первое, ни второе. Очень трудно представить себе, куда хочешь попасть, когда тебе в ногу вцепился какой-то пришибленный. Поэтому Ллевелис даже не удивился, когда вместо развилки, где должны были ждать Байрон и Катерина, их выкинуло на какой-то поляне. Он едва успел сгруппироваться, чтобы принять удар от падения на себя. Но, пока падал, инстинктивно сильнее прижал Злату к своей груди, чтобы не выронить. Девушка на несколько мгновений очнулась. Полный боли хриплый стон, и она снова отключилась. Только частое дыхание говорило о том, что она еще жива.

— Злата?! Злата! — Ллевелис в отчаянии прижал ее к себе.

Девушка просто горела.

— Еще… — прохрипел подползающий незнакомец с безумными глазами.

— Это ты с ней сделал?! — В Ллевелисе медленно закипал гнев.

— Нет, но я могу, если нужно. — Мужчина с безумными глазами подполз к ним и начал тереться о его сапог. — Я все сделаю… только еще…

Ллевелису это уже надоело. Отшвыривать безумца бесполезно, он только удовольствие от этого получает. Магия на него не действует — видимо, амулет или артефакт. Свернуть шею не вариант — для этого нужно положить Злату на землю. А он не смог бы заставить себя это сделать, даже если бы от этого зависела собственная жизнь. Сейчас его действиями больше руководил инстинкт, чем разум. И инстинкт требовал защищать свою женщину любой ценой. Поэтому Ллевелис поднял ненормального в воздух и уже собрался его закинуть так далеко, насколько хватит сил, как тот заголосил:

— Нет… еще… мне это нужно… умоляю… я все сделаю… я… убью кого надо… мне нужна боль… еще… еще… я сделаю все, что прикажешь… еще…

В Ллевелисе заговорила злоба. Этот червь смеет торговаться с ним?! Неужели он думает, что его удовольствие важнее жизни Златы?!

— Ну так вылечи ее! — зло прорычал он. — Давай вылечи!

Ллевелис уже поднял незнакомца на достаточную высоту, чтобы швырнуть далеко и надолго, как уловил отрывок фразы, которую тот кричал:

— …знаю, кто вылечит…

Ллевелис едва успел его перехватить в полете. Он быстро рванул его к себе, переждал, пока стихнут стоны удовольствия и судороги, и спросил, чеканя каждое слово:

— Что ты сказал?

Незнакомец облизал пересохшие губы и промямлил:

— Это яд бартому. У нее следы от когтей на спине. Он разъедает тело изнутри. Я не могу вылечить. Да и почти никто сейчас не сможет. Посмотри на спину.

Ллевелис осторожно перевернул Злату. На ее спине было несколько глубоких борозд с запекшейся кровью, а раны опоясывала сетка черного цвета из омертвелой кожи — след распространения яда.

— Я знаю, кто может вылечить, если, конечно, она выживет. Удивительно, что она не померла сразу, как только яд попал в кровь. Это должно было быть до жути больно… — продолжил тем временем незнакомец. — Я покажу… в обмен на боль… много боли.

— Скажи, и я обещаю тебе такую боль, что и не снилась, — наклонился вперед Ллевелис. — Я — Ллевелис, ты знаешь, мое слово закон. А не скажешь — я тебе шею сверну. Быстро и безболезненно.

Незнакомец кивнул и затараторил:

— Ведунья Хельга. Она живет неподалеку от Мластины. Хельга вылечит ее, но времени мало.

Хельга!!! Ллевелиса словно обухом по голове ударили. Ну конечно, старая знакомая! А еще неприятно кольнуло осознание того, что не будь он так сосредоточен на Злате и ее боли, то и сам бы додумался обратиться к Хельге. Ллевелис медленно встал, воскрешая в памяти расположение болота и выстраивая портал к жилищу ведуньи. Уже когда вспыхнуло марево портала, он обернулся и небрежно сказал:

— Эй ты…

— Тео, — с готовностью вскочил на ноги незнакомец.

— Мне все равно, — резко ответил Ллевелис. — Сначала Злата. А потом ты.

Он шагнул в портал, и Тео поспешил следом. Оборотень остро жаждал боли, но понимал, что должен потерпеть. Тогда ему будет больно… Действительно больно!