— Вилен? Где все?

— Мастер… Вы живы! Лироден! Олег! Жар земной, какое счастье видеть вас.

Мальчишка бросился в к ним. Меренаки с жаром его обнял, затем отстранил:

— Где твой меч?

Тот опустил голову и сжал кулак:

— Карари забрал.

— Сучий потрох, — смачно выругался Краснов по-русски.

— Он пришёл вместе с каким-то великаном. Собрал всех. Потом долго говорил. Сказал, что ты попал в плен, возможно, убит, и теперь он возглавит сопротивление. Призвал не доверять больше человеку. Назвал его лжецом, сказал, что это он завёл отряд в ловушку. Я не поверил ему, ведь я был с вами. Сказал, что Олег не мог предать. В отместку он отобрал мой меч…

Меренаки потёр подбородок:

— Значит, он перестал доверять и тебе. Неудивительно, ведь ты дольше всех нас общался с человеком. Но что было дальше?

Вилен пожал плечами:

— Они ушли. Забрали всё оружие, доспехи и ушли.

Краснов подошёл к нему, вне себя от беспокойства:

— А Леся где? Где девочка?

Вилен шмыгнул носом, с досадой плюнул под ноги:

— Я не знаю. Тот второй великан увёл её. Ах, если бы у меня был меч!

Меренаки осадил его:

— Остынь-ка, парень. Лучше скажи, как он выглядел.

Вилен зло выпалил:

— Как наместник. Я этих гадов хорошо запомнил. Ходили по Латрундину, все из себя такие важные, в тряпки закутанные, того и гляди запнутся. Всем тыкают в лица своими браслетами…

— Вилен, Вилен, не отвлекайся!

— Ну, так вот. Я как раз рядом был. Карари указал на нас пальцем. Тот второй всмотрелся и… — юноша вздрогнул: Олег, он так мерзко улыбнулся! Никогда этого не забуду.

— Дальше, Вилен! — поторопил его Краснов.

— Илеси протянула мне свой клинок. Я заслонил её собой. Наместник улыбнулся ещё шире и протянул руку. Последнее, что помню, это как из браслета высунулись такие светящиеся нити. Они проникли ко мне в голову, что-то сверкнуло перед глазами, а потом я ничего не помнил. Очнулся уже тут, совсем один.

— Проклятье! Ну а внешность его хоть запомнил? Ну, какой он? Молодой, старый, светлый, тёмный?

— Нет. Голова его была тряпкой покрыта. Тень закрывала лицо. Помню только улыбку и… — парнишка вздрогнул ещё раз.

— Что ещё, Вилен, — поторапливал его Олег, чувствуя как его настроение передаётся ему самому.

— Его белые глаза.

Краснов покрылся гусиной кожей. Что значит белые глаза? Зрачков не было? Слепой он, что ли?

— Я знаю, кто это… — прошептал Меренаки, и его впервые пробила дрожь.

— Кто?

Великан покачал головой, Краснов вспыхнул:

— Какого хрена? Говори, Меренаки! Я должен знать!

Тот вздохнул так тяжко, словно на плечах своих носил Вселенную:

— Это мой брат.

Звенящая тишина заполнила собой пещеру глубоко в земных недрах. Пустовали нары, никто не говорил, не стучал инструментами. Горел всего один нефтяной светильник, освещая ближайшую чёрную от дыма стену. Всё остальное пространство терялось в темноте.

— Расскажешь о нём?

Мастер кивнул:

— Да. Вы должны знать. Но лучше это сделать в дороге. Мы должны догнать и остановить отряд Карари.

Краснов развёл руками:

— Но ты же слаб!

Меренаки улыбнулся:

— Мне уже лучше. Великаны взрослеют и выздоравливают быстрее людей. Кроме того, я знаю один тайный путь. Добраться нужно только до него. Дальше Мать-Земля всё сделает за нас. Вилен, Лироден, вы готовы?

— Готовы!

— Тогда за мной! Олег, не отставай!

Отряд из трёх великанов и одного летающего фея устремился через прямоугольную пещеру, уставленную нарами. В конце её Меренаки отодвинул каменную плиту, за которой обнаружилась винтовая лестница вниз. Краснов распахнул глаза: он, что, предлагает поход через эту душегубку? Через эту вечную баню, где тренировались великаны? Да он через каких-то полчаса превратится в вяленую воблу..

— Меренаки… Там очень жарко для меня. Я там умру.

Великан не сбавил шагу:

— Там и для нас жарко. Но ты не тревожься. Потерпеть нужно совсем немного.

— Немного — это сколько?

Он ответил, но Краснов ничего не понял: великаны считали время совершенно по-другому.

— Ты мне ответь, сколько это в ваших шагах.

— Никогда не задумывался об этом.

Олег вился у лица великана, словно комар:

— Хреново!

— Что ты сказал?

— Сказал, что мне страшно.

Меренаки остановился, внимательно взглянул на него:

— Не бойся. Меньше всего я хочу твоей смерти.

Краснов вздохнул и опустил плечи:

— Да я верю. Но… все равно не по себе.

— Лироден, снимай доспехи, Вилен, помоги мне. Или нам не поздоровится.

Перепрыгивая ступени, отряд ринулся вниз. Олег, летя следом, снова почувствовал кайф. Рулить ботинками, непрерывно ввинчиваясь в земную твердь, оказалось невероятно круто. Правда, удовольствие оказалось непродолжительным: вестибулярный аппарат возмутился и высказал своё «фи». Краснова замутило, голова закружилась, внутри недовольно заворочался желудок.

Жара надвигалась неумолимо. Хорошо, что набегающий поток воздуха немного сглаживал её. Проступивший пот, испаряясь, приятно холодил кожу. Возможно, всё не так уж страшно, как он себе надумал. Великаны размеренно дышали рядом. Вот им-то как раз приходилось хуже. Двигаясь, они разогревали свои тела, в отличие от халявщика-человека. Но эволюция сделала своё дело, за многие тысячелетия, если не миллионы лет выработав у них устойчивость к теплу Земли.

Спустились, наконец, в тренировочный зал, прошли его насквозь, встали у противоположной стены. Олег, было, тоже остановился, но тут же взмок и принялся наматывать круги. Джеты работали великолепно, непрерывно подпитываясь энергией и отдавая её.

Меренаки взялся за кайло и велел всем отойти. Выбил дыру в стене, залез туда рукой. Вытащил непонятную вязкую субстанцию серого цвета, размером с ведро, отделил от оболочки и тут же приклеил рядом. Субстанция намертво срослась с горной породой и принялась разъедать её похлеще серной кислоты. Удушливый запах и зелёные испарения стали заполнять помещение. Порода раскалилась, оплавилась и стала стекать на пол самой настоящей лавой. Олег попятился, закрыл ладонью рот и нос. Довольно быстро открылся проход, немного выше уровнем, чем сама пещера. Лава стекла на пол, но часть её осталось внутри. Великан жалом кирки смахнул её, быстро стряхнул и убрал за спину.

Залезли внутрь, проползли на карачках несколько метров, пока туннель не позволил встать в полный рост. Побежали дальше, освещая дорогу светильниками. Краснов облегчённо вздохнул и рванул следом. Если бы его впоследствии спросили, какое бы название ей больше всего подходило, он бы не задумываясь ответил — дорога в Ад.

Великаны постоянно пили воду, пот выступал из пор на коже, словно из губки. Температура неуклонно повышалась с каждым шагом. И уже никакой встречный воздух не помогал. Краснов почувствовал запах собственных палёных волос, к коже словно утюг приставили — того и гляди полопается. В глазах помутилось, во рту пересохло. Ещё немного, и его можно будет подавать к столу, словно какую-нибудь курочку-гриль. Пролетев ещё немного, он потерял сознание. К счастью, джеты не позволили ему упасть на разгорячённую сковородку пола. Он просто завис в нелепой позе раскисшего киселя. Лироден подхватил его, увлекая за собой.

Впереди показалась капсула транспортного средства. Но не в виде летающей тарелки, а, скорее, в форме гигантского яйца. Меренаки прикоснулся рукой к его части, она раскрылась на две половинки. Внутри обнаружились кресла и пульт управления. Не теряя ни секунды, великаны забрались внутрь и закрыли двери. Засветились органы управления, температура внутри стала быстро падать. Вокруг «яйца» возникла фиолетовая аура, оно дёрнулось, воспарило и ринулось вдоль туннеля.

Краснов разлепил запёкшиеся губы. Ему влили в рот воды так, что тот едва не захлебнулся. Открыл глаза, помотал головой, зашипел и застонал: кожа горела, будто он весь день провалялся на пляже под палящем солнцем без защитного крема. Великаны озабоченно смотрели на него.

— Я что-то пропустил? Ого, где это мы?

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Меренаки, управляя аппаратом.

Человек скривился и осмотрелся:

— Как кусок хорошо прожаренного мяса. Что это за штуковина?

— Это изобретение наших предков.

— Как тарелка Заэттры?

Меренаки помотал головой:

— Не совсем. Тарелка, как ты сказал, нужна для поездок под водой и в воздухе. А эта — только в глубинах земных.

— И как она действует?

— Так же, как и джеты. Мать-Земля дарует ей силу для движения. Как, впрочем, и для всего нашего народа.

— А поподробнее?

Тот пожал плечами:

— Увы, подробнее рассказать не могу. Я всего лишь воин, а не учёный.

Краснов почесал лоб:

— А, ну, да. Эта ваша знаменитая система разделения на сословия. Очень жаль. Так что с твоим братом?

Меренаки вздохнул, собираясь с силами:

— Долгая история. Мы с Борахи родились и выросли в столице. Он увлекался наукой, а я мечтал стать солдатом. И вот, когда пришло время выбирать, мы не колебались. До этого жили дружно, правда, до хрипоты спорили, что важнее. После того, как нас взяли в обучение, мы редко виделись. Когда учёба подошла к концу, мы стали служить своему народу. Я — мечом, он — головой. Вместе выкрали Илеси у Сайенда. Но в один прекрасный день всё изменилось. Мне стали сниться кошмарные сны, что однажды я стану свидетелем окончательного падения нашей цивилизации. И что виновником падения станет мой король.

— Белионд?

— Да. Поначалу я не понимал ничего. Думал, что это всего-навсего сны. Но в нашей жизни нет места случаю. Всё, что с нами происходит, зависит от высших сил.

— А что тебе снилось?

— Война. Мне снилось, как Белионд сознательно унижает великанов, не отпускает их от себя. Мне всегда хотелось узнать, что происходит там, наверху. Ведь нам внушали, что там жизни нет, что Мать-Земля на поверхности умерла, и только в глубинах своих сохранила жизнь.

— Но оказалось, что всё иначе?

— Да. И мне снилось, что я коплю силы для того, чтобы свергнуть тирана, положить конец его власти. И сны эти… Они были настолько реальными, что мне порой становилось плохо. Один мудрец из Латрундина сказал мне, что Мать-Земля всё видит и всё осознаёт. И избранным посылает сновидения, чтобы оградить их от ошибок. И тогда я стал действовать.

— А брат?

— Борахи, мягко говоря, не понял меня. Посчитал предателем и отринул. Он с фанатизмом служил Белионду. Я подготовил мятеж и уже почти осуществил задуманное. Потом, откуда ни возьмись, появилась эта Заэттра и приняла в поимке непосредственное участие. Вместе с братом они раскрыли заговор. Мой отряд выученных, опытных воинов попал в ловушку. Всех их казнили, а меня бросили в темницу. Там я познакомился с Карари.

— И что было дальше? — спросил Краснов, чувствуя, как между лопаток пошёл холодок.

— Мы с ним подолгу беседовали. Оказалось, что у нас с ним много общего. Мы одинаково понимали жизнь, одинаково относились к власти. Осознавали, что способны сделать её лучше и справедливее. И неважно, что я — солдат, а он — преступник. Каждый день мы молили матерь о помощи. И эта помощь пришла. Не спрашивай меня, как. Не спрашивай об этом Карари — мы не ответим тебе. Состоялась казнь. Нас отвели к разлому, где бурлила расплавленная лава. Палач прочитал приговор, и меня первым сбросили вниз. А брат смотрел на это с каменным лицом, даже ничего мне не сказав, хотя я умолял его одуматься.

— Боже милосердный…

— Я слышал, как Карари кричал… — Меренаки закрыл руками уши, продолжил сквозь зубы: — Этот крик до сих пор звенит в моей голове. Я упал в лаву, а там наверху Карари разорвал цепи, словно те насквозь проела ржавчина. И этими цепями он изуродовал всех, кроме брата и Эрахота. Брат стоял на коленях, и глаза его стали белыми, как снег.

Краснова затрясло от этих слов. Безмолвствовали и великаны, слушая исповедь Меренаки.

— Лава не сожгла меня. Лишь окружила пузырём, не давая опуститься в глубины земные. Карари, не задумываясь, прыгнул следом, скользя по уклону. Настиг меня, протянул руку. Пузырь раскрылся, он вытянул меня на землю, а лава постепенно застыла, превратившись в чёрный камень. С тех пор там никого больше не казнили.

— Это просто жесть! — выдохнул Краснов.

— Да. В это невозможно поверить. Но так было. Вилен, подай доспехи, Лироден, облачайся. Мы прибываем.

За бортом похолодало. Всё правильно, кратчайший путь из одной точки в другую — прямая. Земля — шар. Великаны, хоть и жили в глубинах, но что такое несколько сотен метров от поверхности? Их ареал распространения — тоже окружность. Олег даже не заметил, когда пологий спуск сменился таким же пологим подъёмом.

— Держи, Вилен, — протянул юноше свой меч Меренаки.

— Но я не могу его взять! — воспротивился было Вилен.

— Здесь припрятан другой. Он мне больше подходит.

И с этими словами мастер извлёк из тайника украшенный древней вязью клинок и засунул себе за пояс.

Краснов выдыхнул:

— Ух ты! Это что же, такой, какой у тебя раньше был?

— Почти, — улыбнулся великан.

— Круто. Кстати, всё забываю спросить, а как называется столица?

— Она называется Деорат.

***

— Вперёд, вперёд, вперёд! — скомандовал Меренаки, не опуская забрало шлема, но выдёргивая на всякий случай меч.

— Что такое? — насторожился Олег.

— Идёт бой. Слышишь?

Краснов навострил уши и похолодел:

— Слышу.

— Мать-Земля, неужели мы опоздали? Лироден, Вилен, если нападут, защищаемся, но никого не убиваем.

Великаны рванули вверх по уклону. Когда потолок перестал загораживать обзор, они увидели два отряда, яростно сражавшихся друг с другом в узком проходе. Большой отряд повстанцев, вооружённых кайлами, одетые кто во что горазд, наседали на закованных в латы меченосцев. Защитников было раза в три меньше, однако благодаря превосходству в оружии и броне, они уверенно держались, не давая атакующим прорваться в город. Пять бойцов были убиты наповал, ещё трое раненых стонали, лёжа на камнях. Из защитников погиб только один, и сейчас двое соратников оттаскивали тело, пока остальные сдерживали натиск. Слышался звон оружия, глухие удары по доспехам, крики и проклятья.

Заслышав приближающиеся шаги, пятеро повстанцев развернулись и пошли навстречу, перекидывая кирки из рук в руки. И недоуменно замерли, так как увидели Вилена без доспехов и висевшего в воздухе человека. Меренаки опустил меч, знаком велел Лиродену сделать то же самое.

— Командир? Это ты? Ты жив?

— Да, Калдуин, это я.

— Ребята, с нами Меренаки! — тут же завопил тот, кого назвали Калдуином.

Громкий торжествующий клич потряс своды туннеля. Атакующие с удвоенным рвением бросились на врага. Некоторые стали оглядываться, чтобы посмотреть на своего предводителя. И едва за это не поплатились.

— Смотреть вперёд! — рявкнул Меренаки.

Стражники явно были ошеломлены, немного отступили, встали в защитную позицию, подняв мечи. По их рядам прошёл ропот.

— Всем отступить! Не нападать! — последовал новый, сбивающий с толку приказ.

— Что происходит? — слышался один и тот же недоуменный вопрос.

— Молчать! Все слышали приказ командира? Отступить, держать строй!

Меренаки живо пробрался в передние ряды. Забрало так и не опустил, чтобы противники видели его лицо.

— Кто у вас командир?

— Убит командир, — нехотя ответил ему великан, лица которого было не разобрать под прорезями шлема.

— Проклятье… Кто заместитель?

— Не успели ещё назначить.

— Тогда командиром у вас буду я!

Защитник усмехнулся

— С чего бы вдруг?

— С того, что нам нужно объединиться перед лицом общего врага!

— Какого ещё врага?

— Сайенда.

— Что за бред ты несёшь, Меренаки? Сайенд никогда не решится идти на нас войной.

— Он уже сделал это. Великаны, у вас есть выбор: либо мы продолжаем убивать друг друга, либо наш народ перестанет существовать. Выбирайте.

— А если ты лжёшь?

— Для меня солдатская честь — не пустой звук. Все здесь могут это подтвердить.

— Меренаки прав, — послышались разговоры по обе стороны. — Он лучший командир из всех, которых мы знали. Он всегда держал слово.

— Видишь? Более того, я сейчас всем дам ещё одно. Если солгу — убейте меня. Ибо для чего мне жить, если моего народа не станет?

Защитник обернулся, глянул на своих. Стражники переглянулись, затем кивнули. Меренаки сделал то же самое. Повстанцы дружно преклонили колени. Они ему верили, как никому другому.

— Нужно остановить бои, вывести войска и вместе встречать Сайенда. Где Карари?

— Должен быть в главном туннеле.

— Выступаем! А ты, Олег, доставай свою ги-та-ру. Помоги нам!

— Понял, друг!

Взмыл вверх, заиграл и запел. Руки и голос дрожали, словно он долгое время в одних трусах просидел в холодном военкомате, дожидаясь очереди ко врачу. Объединённый отряд обогнул Деорат по окраине, углубился в туннель, в котором кипела другая схватка. Использовали всё искусство дипломатии для того, чтобы противоборствующие стороны приостановили бой.

— Во имя Земли, где Карари? — кричал Меренаки.

— Его здесь нет! — отвечали ему повстанцы.

— Соединяйтесь, идите в соседний туннель, прекратите войну!

— А вы?

— Мы будем его искать. Что же ты задумал, друг?

Бои постепенно утихали. Мастер метался, в поисках татуированного монстра, но его и след простыл. Некоторые из повстанцев видели его накануне, но вот сказать, куда он пошёл, не смогли. Непонятно было также, куда подевались наместники, которые могли с лёгкостью переломить ход сражения. Разгорячённые битвой стражники и повстанцы скапливались по окраинам Деората, не понимая, что всё это значит. Человеческая музыка понемногу успокаивала их.

Внезапно с одного из направлений, ведущего к океану, роем, спиной вперёд вылетели наместники в лёгких одеждах, один за другим пуская энергетические сгустки вглубь туннеля. Олег до ломоты напряг глаза, пытаясь отыскать среди них Заэттру. Ожили и повернулись острыми гранями треугольные пирамиды, выстрелили туда же. В них тут же полетела «ответка». Двое наместников, пробитые навылет, рухнули вниз. Треснули и брызнули искрами пирамиды. Олег прекратил свой недолгий концерт, нырнул вниз. На улицы города бурным потоком ворвались чужаки.

Размалёванные, будто индейцы, в отороченных мехом доспехах воины с мечами наголо ринулись в центр Деората. Сверху их поддерживали огнём летучие собратья. Смяли, отбросили ближайшие отряды и, творя вакханалию, устремились к конечной цели — королевскому дворцу.

— В атаку, братья! — скомандовал Меренаки: Покажем врагам, что не стоило к нам соваться!

Великаны сотнями глоток издали воинственный рёв, ринулись в бой. Соседние отряды, не сговариваясь, в едином порыве последовали их примеру. Армия противника оказалась в окружении. Но теперь им противостояли силы, как минимум, не уступавшие в численности. Выучка, данная повстанцам лучшим воином, дала свой результат. Даже вооружённые кайлами, без качественной брони, повстанцы дрались не хуже матёрых воинов.

— Сайенд! Ты видишь нас?

Краснов увидел его, в белой одежде воспарившего к потолку подземного города. А ещё он увидел её. Тиран левой рукой держал Илеси под мышками, а правой держал у её виска светящийся браслет.

— Отвечай мне, король! Ты видишь свою дочь?

Олег покрылся испариной, Меренаки сжал зубы так, что того и гляди потрескается эмаль.

— Белионд!

К потолку воспарил другой великан, не отличимый от других. Снял шлем, протянул руки:

— Отпусти её. Умоляю.

Краснов схватился за голову:

— Что он творит?

Белионд улыбнулся:

— Разумеется, друг мой, разумеется. Только не так быстро.

Илеси была ни жива ни мертва. Широко распахнутыми глазами, не в силах вымолвить и слова она смотрела на того, кого тиран назвал её отцом. Сайенд, великан в годах, седовласый, с седой бородой и усами, крупным носом и узкими губами тоже не отрывал от неё взгляд.

— Что тебе нужно? — спросил он.

— Для начала прикажи своей армии сложить оружие и сдаться.

— Я это сделаю, только не причиняй ей вред.

— Будь в этом уверен.

— Всем бросить оружие!

— Очень хорошо. А ты покладистый папаша!

Зазвенели бросаемые мечи. Великаны из числа защитников принялись снимать с них доспехи и связывать.

Белионд торжествующе улыбался:

— Я победил, друг мой! Я победил. И победу эту будут помнить в веках.

— Да, король. Но это нечестная победа.

— Ну что ты? Победителей, как известно, не судят.

— Что ты с ней будешь делать?

— О, у меня на этот счёт большие планы. Но для начала позволь закончить одно дельце. Карари, Борахи!

Двое великанов, один в доспехах, второй в тканевом облачении, воспарили к потолку и склонили головы перед королём.

— Предательство! — застонал Меренаки. — Мать-Земля, что же мы наделали?

Белионд что-то шепнул им на ухо, после чего великаны бок-о-бок полетели над столицей, кого-то высматривая в толпе солдат. Олег догадался, кого. Карари первым увидел их, указал рукой Борахи. Они спустились, встали прямо перед Меренаки.

— Как же ты мог? — горько вымолвил мастер.

— Сдавайся, мастер. Всё кончено, — низким басом, тихо прогудел монстр. — И прикажи повстанцам сделать то же самое.

— Не раньше, чем ты ответишь мне. Скажи, зачем? Ведь мы столько раз бились плечом к плечу, столько раз спасали друг другу жизнь, через многое прошли вместе. Зачем? А ты, брат мой? Неужели ты не увидел истинного лица короля?

Карари не выдержал, отвернулся. Борахи, великан с белыми глазами, мертвенно-бледной кожей, тонкими пальцами, острыми чертами лица с впаыми шеками лишь усехнулся, направив руку с браслетом на Меренаки.

— Не предавал я тебя, мастер. Я изначально был на другой стороне. Наша встреча в темнице не была случайной. Меня к тебе подселили. Это было частью плана. Нужно было убедить Сайенда, что его его войска не смогут противостоять армии короля. А ты, к тому времени, втайне соберёшь ополчение. Ну, а развязку ты видел. Так что брось меч, дружище. По-хорошему тебя прошу.

Меренаки чуть ли не плакал от досады:

— Я не могу в это поверить! А то, что произошло в разломе? То, как нам помогла Мать-Земля?

Карари обернулся, снял шлем. Его глаза лихорадочно бегали по фигуре мастера:

— Прости, друг, всё обман. Нет никакой Матери. Всё было продумано заранее. Не она защитила тебя от лавы, и не благодаря её помощи я порвал цепи. Белионд одурачил тебя, сделал пешкой в своей игре. И ты справился с задачей как нельзя лучше.

Меренаки рвал на себе волосы:

— Что ты говоришь? Это позор!

— Да брось, командир! Король милостив. Тебя ждёт большая награда, как и всех нас. Только уговор — пока никому ни слова.

— Что ты с ним нянчишься! — не вытерпел Борахи. — Не видишь разве, что он безнадёжен? Пора кончать эту игру. Отойди.

— Подожди. Ну же, дружище. Не упрямься, отдай меч.

— Нет.

— Тогда мы убьём тебя, этого выскочку Лиродена, тем более, что он мне никогда не нравился, пацана этого, дружка дочки врага. По-хорошему, нужно было бы прихлопнуть этого человечка, но у Белионда на него свои планы. Тоже мне, героя нашли. Пустое место он. Пыль, недостойная уважения.

— У меня есть одно право, — холодно заметил мастер.

— И какое же?

— Право последнего поединка.

Карари скривился:

— Ой, да брось ты! Этот обычай давно устарел.

— Но он всё ещё в силе. Проигравшая сторона имеет право на поединок. Выигравшему дается возможность попросить за близких друзей.

— Я знаю этот обычай не хуже тебя! — повысил голос Карари. — Но у тебя нет сейчас шансов. Ты ослаблен и не сможешь показать всё, на что способен.

— Не обольщайся, дружище.

— Да я же смету тебя, словно щепку! — взревел от досады Карари, надевая шлем.

— Ну, так попробуй.

— Ну, будь по твоему. За кого ты намерен просить? Хотя, нет, не отвечай. За них? — кивнул он в сторону Лиродена, Вилена и Краснова.

Меренаки был весь воплощение холодности:

— За них.

Карари выхватил длиннющий меч, пошёл кругом:

— Какая глупость. Благородная, конечно, но глупость.

Меренаки вытянул свой, молча двинулся в противоположную. Толпа вокруг загудела, сдвинулась, образовав круг.

— Надеюсь, ты помнишь правила. Бросивший вызов не может даже ранить, а вот я могу тебя убить. И, несомненно, сделаю это.

— Спасибо за напоминание. Начнём? — у плеч мастера блеснули круги, вычерченные в воздухе клинком.

Вместо ответа Карари с рыком ринулся на него, в излюбленной манере вкладывая в стремительные удары богатырскую силу. Пространство сотряслось жалобным стоном оружия, шарканьем ног и глухими ударами по защите.

Начал с классического «крест-накрест», прямой рубкой, потом перевёл вниз по широкой амплитуде, обратными ударами, изучая, насколько мастер восстановился после ранений. Прекрасно понимая, что тот не будет использовать всех хитростей, на которые был способен. Потом поработал по «среднему этажу», сочетая рубящие удары с выпадами.

Меренаки даже не вспотел. Он прекрасно знал технику противника. Держа меч одной рукой, то высоко над головой, то опуская в ноги, он отбивал удары, легко распознавая направления по движениям плеч, локтей и запястий, шагам ног и наклонам туловища. Правда, пару раз даже он не успевал,. Пришлось работать тяжёлыми налокотниками.

Карари, понимая, что постепенно выдыхается и выдаёт себя с головой, разорвал дистанцию:

— Прекрасно, мастер. Просто превосходно. Минимум движений, максимум эффективности. Но так мы будем драться очень долго. Эй, ты! Да, ты, одноглазый! Брось-ка мне меч.

Воины заволновались, круг вокруг бойцов начал сжиматься. Меренаки остановил негодование жестом. Один из стражников бросил свой клинок. Карари его подхватил, глянул исподлобья, крутанул оба. Бросился в повторную атаку, рубанув одним сверху, а вторым сбоку. Мечи сшиблись в воздухе с адским скрежетом. Меренаки сумел парировать оба, повернув свой меч остриём вниз и уйдя в сторону. Ударил плашмя в область щеки, но догонять и добивать не стал. Толпа возбуждённо взвыла, потрясая оружием.

Шлем Карари смялся, прорези для глаз сдвинулись так, что перестал видеть. В ярости он сорвал его с себя. Завёл руку, потрогал кожу. Крови не было. Помотал лысой башкой и накинулся, словно рассвирепевший слон, повторяя ошибку многих, многих бойцов. Завертелась мельница свирепых ударов, один за другим, с частотой швейной машинки. Меренаки изнемогал в защите, уворачиваясь, подставляя под них лезвие, плечи и локти.

— Карари, остановись! — в ужасе закричал Олег.

Слабость дала о себе знать в самый неподходящий момент. В глазах замутилось, мастер не успел должным образом подвернуть лезвие, чтобы пустить меч противника по плоскости клинка и сразу перевести в другую сторону под летящий второй. Вместо этого вышел жёсткий блок грань-в-грань. Оба лезвия брызнули в стороны сталью, образовались острые выбоины, клинки застряли друг в друге. Второй меч ударил по нагруднику. Лишь в последний момент Меренаки успел выгнуться и смягчить его так, что тот не пробил броню.

— Карари, нет! — визжал Краснов.

Карари подскочил и с размаху пнул кованым мыском в грудь. Его бывший командир отлетел и упал на спину. Нагрудник от удара прогнулся внутрь. Закашлялся и сплюнул кровь — сломанное ребро пронзило лёгкое. Засипел тяжело, но чудовищным усилием встал на четвереньки. Взял в руки выщербленный клинок, опёрся на него. Попытался встать, ещё раз харкнул кровью.

Татуированный монстр покачал головой. Но презрения не высказал. Не унижал, не оскорблял. Просто медлил.

— Карари, опомнись! — писклявил Олег.

— Захлопни пасть, ройхэ! — не выдержал великан, повернувшись к нему. — Ты здесь чужак. Борахи, убей его!

Меч Меренаки пронзил ему живот. Великан охнул, упал на колени, не выпуская из рук оружия. Мастер выдернул свой, обошёл его, чтобы взглянуть в глаза. Браслет Борахи горел синим пламенем.

— Ты нарушил правила, мастер, — захлёбываясь кровью выдохнул Карари.

— Ты — тоже.

— Так будь же ты проклят!

Опустил меч на голову мастера последним диким усилием. Меренаки взмахнул своим так, что выбил его из рук бывшего соратника. Меч, завертевшись, отлетел и вонзился по самую гарду в грудь Борахи. Наместник со стуком распластался, вокруг раны стремительно намок алый ореол. Голова Карари слетела с плеч, обезглавленное тело повалилось и забилось в агонии.

— Меренаки! — не мог себя удержать в руках Краснов.

Тот скинул с себя шлем и бросил меч на мостовую. В следующее мгновение его грудь взорвалась, кровавые ошмётки разлетелись по брусчатке. Браслет Борахи потух, а сам он застыл на боку с открытыми белыми глазами. Олега вырвало.

— Ну, что, все мертвы?

О, этот учтивый, мелодичный голос мерзавца. Краснов утёрся рукавом, взглянул на Белионда ненавидящим взглядом.

— Подданные, захватчики, все, кто слышат меня сейчас. Склонитесь перед вашим королём! — завибрировал его голос под сводами Деората.

Недавние противники переглянулись. Отряды были обезглавлены, командовать было некому. Подчиняясь его воле, великаны нехотя, один за другим преклонили колени. Все, кроме маленького человечка. Стиснув кулачки, тот завис в воздухе, безумными глазами оглядывая поле боя, в котором остался лежать бывший командир, ставший ему другом.

— Лироден… — он не узнал свой голос. — Возьми его меч. Спрячь.

Великан, чуть не плача, кивнул и бережно поднял клинок.