Гулко ударила дверь. Подвешенная к потолку клетка закачалась от потока воздуха. Заросший волосами до самых бровей, осунувшийся Краснов приподнял голову, прижал худые руки со скрюченными пальцами к груди. За световой завесой стоял не Ларенд. Его сгорбленный силуэт человек давно выучил. Старик никогда не задерживался в проходе, а шаркающей походкой подходил сразу. Неужели сейчас увидит того, кого когда-то ненавидел всеми фибрами израненной души? Да… К нему шёл подземный король.

Голова Белионда поравнялась с клеткой. Внутрь заглянули холодные глаза. Ни следа улыбки на бледном аристократичном лице. Черты заиндевели, щёки осунулись, веки набрякли. Весь собран, мотивирован, желваки напряжены.

— Ну, что же… Здравствуй, Олег. Как себя чувствуешь?

Человек безмолвствовал.

— Знаешь, я всё это время думал. О тебе, обо всей этой ситуации, в которой ты оказался. И… — он покусал губы, — я пришёл к выводу, что был не прав. Ты по-прежнему нужен мне. Не как проводник, хотя и это очень важно, а как… друг.

Живая кукла за решёткой горько улыбнулась.

Белионд хрустнул пальцами:

— Я никогда не понимал, что это такое. Мне всегда казалось, что дружить — означает сделать себя уязвимым. Безвозмездно отдавать то, что принадлежит только мне. Но чем больше проходило времени, тем я отчётливее понимал, что одному мне там, наверху, не справиться…

— У тебя есть Заэттра, — перебил его Краснов.

— Заэттра? — он покачал головой.- Нет. Только не она.

— Почему? — хрипло спросил человек.

— Потому, что она — не та, за кого себя выдаёт.

Ни один мускул не дрогнул на лице человека:

— В смысле?

— Видишь ли, она предала меня.

Олег эхом переспросил:

— Предала?

— Да, мой друг.

— Но как это возможно?

— Сейчас расскажу. Я подобрал её ещё ребёнком, в океане. Корабль, на котором она была, попал в шторм и затонул. Все люди погибли, а она смогла доплыть до такого круглой штуки красного цвета с дырой посередине.

— Спасательного круга?

— Наверно. Бедняжка совсем выбилась из сил, и когда мой флот проплывал мимо, она вдруг выскользнула и стала тонуть. Я отдал приказ вытащить её из воды. Вырастил, выучил, дал её оружие. Привязался, сожги её лава!

Краснов молчал.

— И нужно отметить, она рьяно служила мне. Каждым поступком и действием доказывала, что я могу безоговорочно ей доверять. И у меня не было причин сомневаться. Вплоть до недавнего времени.

Олег не смотрел в глаза.

— Не знаю, ты ли стал тому причиной, но она изменилась. Мне пришлось за ней наблюдать. И, знаешь, мои опасения подтвердились. Она выкрала наши знания и пыталась сбежать. Наверх, к людям.

— И что?

— Я не позволил ей это осуществить.

Человек вздохнул:

— Ты, что же, её схватил???

— А что ещё оставалось? — развёл руками король. — Ведь она предала меня.

— Нет… — пробормотал Краснов. — Она не предавала тебя.

Брови Белионда попозли вверх:

— Что ты сказал?

Олег скрестил на груди руки.

— Скажи отчетливо!

— Ничего, ваша мудрость, ничего. Я просто схожу с ума.

Белионд продолжал сверлить человека взглядом. Краснов расхохотался полубезумным смехом. Сведённые скулы великана расслабились.

— Одно твоё слово, Олег, и заточению придёт конец.

Человек зевнул:

— Какое слово ты от меня ждешь?

— Скажи «да». Поклянись, что будешь повиноваться, и я сей момент освобожу тебя. Не будет больше ни оков, ни клеток, ни одиночества и этой поганой варёной рыбы. Одно слово.

— Ты же не поверил мне, когда казнил Сайенда. Почему готов поверить сейчас?

— Потому, что для тебя данное слово нерушимо. Я понял, я осознал это в тот самый момент, когда опустил палец. Я увидел это в твоих глазах. Ты не обманешь.

После затянувшейся паузы, великан закончил:

— Подумай, друг мой, подумай. Даю тебе сутки на размышления.

Шурша тканью, вышел, притворив за собой дверь. Гнетущая тишина повисла в помещении. Олег расслабил руки, повернул набок голову, в которой лениво зашевелились мысли.

Как же он сразу не догадался? Упрямое нежелание девушки говорить ему о прошлом на самом деле могло означать только одно — она здесь оказалась не по воле несчастного случая. Нет, всё было подстроено. Заэттра — тайный агент, засланный людьми для того, чтобы следить за великанами.

Выходит, люди знают об их существовании. Неважно, как давно, возможно, с незапамятных времён, или даже с самого начала. В таком случае она, действительно, не предавала Белионда, ведь она изначально играла на другой стороне. И цель понятна — обладание технологиями великанов дало бы существенное преимущество в экономике и военном ремесле. Не говоря уже о том, что построенные за века подземные сооружения очень пригодились бы людям в случая апокалиптического сценария там, на поверхности. А он… Просто инструмент, так удачно подвернувшейся под руку. Какая уж там любовь? Если бы он был ей не безразличен, уж наверное она нашла бы способ вытащить его отсюда. Но она этого не сделала. Теперь понятно, почему.

И от этих размышлений Олегу стало невыразимо горько. О, да, Заэттра — та ещё актриса, а он — наивнейший глупец. Такие, как она, не выбирают таких, как он. Правильно его предупреждал Меренаки. Заэттра опасна в первую очередь тем, что искусно манипулирует другими. И она пойдёт на любой шаг для того, чтобы добиться поставленных целей.

Тогда почему? Почему, ради всех святых, ты в очередной раз промолчал, Олежка? Почему не рассказал о своих подозрениях Белионду??? Потому, что не смог. Потому, что ещё надеялся.

Краснов подложил руку под голову, устроился поудобнее между прутьев клетки и задремал.

Тихо скрипнули петли. Внутрь клетки аккуратно, чтобы не разбудить, что-то положили. Олег поздновато спохватился, распахнул глаза и повернулся. Ларенд со всей скоростью, на которую был способен, ковылял к выходу. Взглянул на «подарок» и обомлел. Перед ним лежал гитарный кейс. Сел, подтянул к себе, щёлкнул замками, открыл крышку. В задумчивости отложил песенник, достал запылившийся музыкальный инструмент.

Между деками брякнулось и перевернулось что-то увесистое. Нахмурился и глянул между блеснувших струн в резонаторное отверстие, но ничего толком не рассмотрел. Торопливо покрутил колки, одну за другой снял струны, засунул руку, словно в трёхлитровую банку с огурцами. Похолодел… Внутри лежали джеты.

Попытался вытащить, но летающая обувь застряла между рёбрами жёсткости и никак не хотела извлекаться. Он пробовал и так, и эдак, тряс, снова и снова запускал внутрь руку, прижимая основание большого пальца к ладони. Бесполезно: зацепилась намертво. Как её туда запихнули, и, главное, кто? Как вставили обратно струны?

Что делать? Ломать? Но это же для него как ножом по сердцу! И что потом с ними делать? Он же всё равно в клетке! Краснов запрокинул голову, глянул на крюк, на котором висела клетка. И решился.

Резко вскочил, схватился за гриф, размахнулся. Гитара с треском разлетелась на обломки, левый ботинок угодил между прутьев и свалился на пол, но второй остался внутри. Вытащил, напялил на ногу, отдал мысленный приказ.

Джет засветился, подбросил человека вверх, туда, где железные палки сходились в одну точку. Упёрся туда плечом и застонал от напряжения. Тяжеленная клетка приподнялась, но усилия не хватило, чтобы снять её с крюка.

Борьба с весом была недолгой. Человек рухнул вниз, скривившись от давящей боли, но тут же вскочил, попробовал снова. Джет горел золотистым свечением, но его энергии явно не хватало. Олег упал во второй раз, больно приложившись боком о дно. Попытался в третий раз, и снова безрезультатно.

Какой же он кретин! Ну неужели нельзя было ломать гитару поаккуратнее? Как вот теперь достать второй ботинок, лежащий внизу в десяти метрах? Олег покрутил головой. Взгляд упал на струны и наплечный ремень. Закусил губу: даже если всё это связать между собой, длины «снасти» всё равно не хватит, чтобы его зацепить. Тогда что остаётся?

Правильно, раскачать! Краснов взлетел, упёрся плечом в стенку, дал импульс. Переместился к противоположной, рассчитал момент, дал второй. Подвесная тюрьма со скрипом стала раскачиваться.

Есть, есть! Ещё, давай! Клетка качалась всё сильнее и сильнее. Плечи человека превратились в кровавые синяки, он носился от одной стенки к другой. Наконец, когда клеть взмыла, будто качель и на мгновение застыла в верхней точке, он изо всех сил надавил. Петля сорвалась с крюка, и она рухнула вниз с огромной высоты. Ударилась, покатилась, зазвенела железом по каменному полу. Каким-то чудом единственный ботинок спас человека от травмы, оставив того в воздухе, не ударив ни о дно, ни о стенку.

Он помотал головой, с удивлением уставился в проём и нервно рассмеялся. Какого хрена? Они переборщили с углеродом и превратили железо в хрупкий чугун? Что за халтурщики у великанов работали металлургами? А ведь он готовился переть эту проклятую конструкцию на плечах! Хотя, какая разница! Нужно выбираться отсюда, и как можно быстрее. Грохот упавшей темницы наверняка привлёк внимание.

Олег торопливо надел второй ботинок и уже хотел тикать, но, бросив взгляд назад, передумал. Гитарный кейс и обломки инструмента, которому он был стольким обязан, ворохом лежали на полу. И он не смог заставить себя бросить их. Подлетел и стал закидывать внутрь чехла бесполезные деревяшки.

На всё про всё ушло не больше минуты. Он закинул за плечи кейс, взмыл в воздух, рванул было к двери. Совсем чуточку не успел: на пороге возникли двое стражников. Увидели, бросились к нему, принялись прыгать, стараясь поймать. Олег отпрянул, завился кругами, будто попугайчик, вырвавшийся на свободу.

Со стороны это смотрелось комически, но человеку было не до смеха. Он лавировал между огромных рук, то взмывая вверх, то ухая вниз или закладывая крутые виражи, пытаясь пробиться к выходу, который предусмотрительно загораживали великаны. Последние носились за ним, гремя железом, шумно выдыхая и вдыхая воздух, будто киты.

Вспомнив, как действовал Лироден в похожей ситуации, Краснов стал закручивать преследователей, пытаясь поставить их в одну линию так, чтобы один мешал другому. И когда это удалось, сблизился, сделал вид, что замешкался, увернулся от летящей навстречу руки, нырнул головой вниз, шмыгнул между широко расставленных ног переднего великана. Второй успел захлопнуть калитку прямо перед носом, присел и уже ловил человека, будто бейсболист мяч, пущенный питчером. Человек тут же заложил крутой вираж, пролетел над плечом и юркнул в коридор.

Стремглав понёсся вдоль, словно какой-нибудь Железный Человек, слегка выгнувшись в позвоночнике и вытянув руки вдоль корпуса. Потуже затянул лямки кейса, чтобы тот не парусил и не сбивал с курса. Обернулся и выругался. Хлопая развевающейся мантией, за ним летел наместник, готовя оружие для выстрела. Ну, пусть попробует попасть в маленькую юркую цель…

Ещё раз обернулся и крутанул «бочку». Рядом, треща, мелькнул энергетический болид, врезался в опускающийся потолок, выбил каменное крошево вперемешку с пылью. «Мимо! Промазал, сволочь!» От этой мысли Олегу захотелось заорать. На перезарядку уйдет время, за которое он постарается оторваться. Пронзил облако, ухнул вниз, едва не впечатавшись в стену. Воздух засвистел в ушах, затрепыхались лохмотья одежды, натянулись ремни кейса. Преследователь не отставал, посматривая на браслет.

Вдвоём вылетели на простор Деората, понеслись на предельной скорости над домами, площадями и улицами. Наместник выстрелил во второй раз и снова промахнулся.

— Не калечить! Взять живым! — словно в 3D-кинотеатре раздался громогласный окрик.

Наместник вздрогнул и поспешно выключил оружие. Со всех сторон уже взлетали его помощники, стараясь взять окружить беглеца. Но все они только и могли, что смешно гоняться и налетать друг на друга. Олег легко уворачивался от огромных ковшеобразных ладоней, пытавшихся то и дело его «зачерпнуть» и задавал самому себе только один вопрос: почему Белионд всё ещё не перехватил управление?

Однако все эти полёты под куполом Деората не могли длиться вечно. Нужно было найти лазейку, то есть, коридор, по которому можно было бы смыться. Почти все важные тоннели уже были перекрыты, как только он устремлялся к ним. Оставался только один. Тот самый, по которому он и Заэттра отправлялись на подводную экскурсию. Понятно, почему великаны его оставили свободным. В конце был тупик и колодец с морской водой.

Ну, что же… Отличная жирная точка во всей этой затянувшейся нелепой истории. Не всё ли равно, как он закончит свои дни? Уж лучше это сделать вот так, эффектно, нежели гнить в проклятой клетке. Олег не мог допустить мысли служить этому кровавому деспоту, Гитлеру в оболочке великана. Отпрянув от очередной пролетевшей совсем рядом ладони, Краснов хлопнул себя по сгибу локтя, показал оттянутый средний палец и рванул к туннелю. Наместники — следом.

Краснов, увидев, что его преследуют, но не пытаются схватить, сбавил скорость, летел вертикально, лишь слегка наклонившись вперёд. Тихо свистел воздух, обдавая лицо и шею тёплыми потоками, извивался однообразный серый гранит, мелькали светильники. Апатия и безнадёга вновь овладели им.

Погрузился в грустные размышления о смысле жизни, попытался прокрутить её от начала до конца. Но, почему-то, не получилось. Вместо этого перед глазами стояла она. Её бледное осунувшееся лицо, носик с горбинкой, заострённый подбородок. Распущенные тёмные волосы. И презрительный, осуждающий взгляд. Зачем ему жить? Он навечно с ней связан. Пусть эта связь односторонняя, пусть она использовала его. Но такую женщину забыть можно было только одним способом.

Туннель был прямым, как стрела. Колодец с водой заблестел вдали крохотной искоркой и стал быстро увеличиваться. Олег вздохнул, оглянулся. Преследователи заволновались, увидев на его щеках две мокрые дорожки, ускорились. Но было уже поздно. Человек ушёл под воду головой вниз, оставив после себя рябь и свечение. Великанские руки зачерпнули ледяную воду, но поймать самоубийцу не успели.