— Леся, нужно бежать! — твердил Олег одно и то же. — Ох, сколько крови! Словно трёх слонов зарезали… Тело разворотило, кишки по стенкам. Нет, не смотреть, или блевану. — уговаривал он сам себя на родном языке

— Нет! Папа, вставай! — рыдала девочка, обхватив голову отца испачканными в крови руками. Слёзы капали ему на лоб.

— Он мёртв, девочка. Понимать это? — как мог, тряс лилипут её за одежду. — Вилен поможет Олегу?

Но мальчик был в таком потрясении, что не мог сказать ни слова.

— Да ёпт вашу мать! — в отчаянии выразился на великом и могучем Краснов. — Вы что, не понимаете? Щас нагрянут другие, и нам всем крышка!

Он подбежал к великану и, не зная, что делать, изо всех сил укусил его за ногу. Мальчик взвыл, схватил Краснова, отодрал от себя и отбросил в сторону. Олег врезался спиной о каменный пол так, что из него чуть не вышибло дух. Дыхание спёрло, его скрутило, словно в астматическом приступе.

Однако, это подействовало. Илеси вскочила, оттолкнула Вилена и взяла карлика на руки.

— Хорошо, — просипел тот, пытаясь вдохнуть. — Гитара! Надо взять! И эти… палки. Вилен взять два! Боже, да я даже слово «мечи» без понятия, как сказать! И эту хрень с руки тоже надо бы снять… Киргейл сказать, Илеси знать, куда бежать!

— Илеси знает.

— Хорошо! Папа умер, чтобы дочь жить! Понятно?

— Да… Вилен пойдёт с Илеси?

— Вилен идёт. — кивнул мальчишка.

Он кинулся к трупам стражников, схватил обнажённые клинки и уже было хотел вернуться.

— А браслет? Чёрт, да, эта фигня у того петуха на руке! Сними её! — жестикулировал Краснов, пытаясь объяснить, чего хочет.

Но снять браслет толку у мальчика не получилось. Вместо того, чтобы искать застёжки, он просто дёргал оружие, пытаясь стащить через кисть.

— Отрубить рука! — показывал Олег, вытянув свою левую и ударяя по ней ребром ладони правой.

Мальчик замотал огромной головой, попятился, его затрясло.

— Ну же, давай!

Ребёнок заплакал, но взялся за меч. У него хватило силёнок занести четырёхметровое лезвие над головой. Но удар не получился. Меч почти плашмя упал, ковырнул руку наместника. Все трое почувствовали поднимающуюся изнутри дурноту.

— Вилен, не надо… Господи, какой я урод! Уходим. Илеси показывает путь.

— Илеси спрячет Олега.

— Да, да. Скорей.

Дети выскочили из дома. Илеси спрятала Краснова с гитарой за пазухой. Однако тот при первой же возможности отогнул грубую ткань и высунул наружу свой любопытный нос. Впервые за год он оказался за пределами жилища великанов. Впервые своими глазами увидел подземное поселение, сквозь которое бежали.

Подземный городок по своему устройству был совсем не похож на привычные нам размазанные по поверхности населённые пункты с их улицами и площадями, дорогами и многоэтажными домами. Это поселение разрасталось во все стороны: и вверх, и вниз, и вправо, и влево, а в разрезе больше всего походило на пористый шоколад. Разве что поры в нём были не круглыми, а квадратными. Однообразные дома «выгрызались» в гранитных породах хаотично, дорожки между ними причудливо «ломались», резко сменяясь поворотами под разными углами, подъёмами и спусками. На крутых участках встречались лестницы. Всё прекрасно освещалось искусственным светом, природа которого для Олега, по-прежнему, оставалась загадкой. Вернее, он догадывался, что это электричество. Непонятно, что служило генератором и где находилось. Как и то, куда строители девали ненужную горную породу. У людей с этим проще — вывез и свалил в кучу. Тут так не получится.

Время от времени навстречу им попадались жители исполинских размеров. Поскольку здесь не было привычной людям смены дня и ночи, то расписание, по которому они жили, скорее напоминало будни подводников. Одни мужчины направлялись на работу, другие возвращались с неё. Сновали женщины с огромными керамическими сосудами, напоминающими греческие амфоры, или с блюдами. Великаны удивлённо провожали взглядами двоих детей, которые что есть сил бежали мимо них.

Наконец, они устали. Первым сдался Вилен, тащивший на себе два меча, завёрнутых в тряпку. В изнеможении он остановился, прислонил оружие к стене, согнулся, тяжело дыша и сплёвывая загустевшую слюну. Остановилась и девочка, присела рядом на корточки. Олег высунулся из-за пазухи, посмотрел влево, вправо. Никого.

Они находились в крайней части этого сложного и объёмного лабиринта. Слева, справа и над ними находились последние гроты. Дорожка закончилась, сменилась широченной лестницей с метровыми ступенями, уходившая в глубину. Оттуда ощутимо тянуло тёплым воздухом. Спуститься по ней Олег ещё сможет. Метр — не такая уж большая высота для тридцатилетнего мужика. А вот подняться по ней будет намного тяжелее.

— Лесь, что дальше?

— Я не знаю… — забывшись, произнесла она местоимение. Потом спохватилась, зажала рот ладонью. — Отец велел Илеси бежать сюда и искать самый маленький дом.

— Всё правильно ты сказала, девочка, — прошептал на родном языке Краснов. — Ты — личность, как и все тут. Ты можешь думать и иметь своё мнение.

А вслух спросил:

— Почему нельзя говорить «я» или «ты»?

— За это бьют камнями и не дают еды.

— Прекрасно… — опять по-русски пробормотал Краснов. — Рабовладельческий строй, замешанный на антиутопии. Высшая каста правит железной рукой, судя по браслету и освещению, обладает высокими технологиями, но, почему-то, продолжает использовать ручной труд.

— Вон тот дом самый маленький, — указал Вилен на крайнюю хибару со стенами, испещрёнными трещинами и металлической проржавевшей насквозь дверью.

— Постучи, пожалуйста. Я боюсь.

Замирая от волнения, мальчик прокрался к дому и тихонечко постучал по железу. Ответа не было. Тогда он постучал ещё, посильнее.

— Да стучать нога уже! — высунулся из-за пазухи Краснов.

Ребёнок хорошенько вдарил несколько раз по двери так, что она задребезжала и завибрировала. Послышались шаркающие шаги, дверь открылась, и на пороге возник сгорбленный силуэт. Увидев детей, фигура махнула им рукой, приглашая зайти внутрь.

Вилен и Илеси прошмыгнули в жилище. Олег, которого девочка снова спрятала у себя на груди, едва слышно охнул и замер. Ибо рядом с ним стоял один в один киношный Гендальф! Разве что без широкополой шляпы со сломанной тульей. Глубокий старик, одетый в серые лохмотья до пят, с распущенными седыми волосами, расчёсанными на прямой пробор. Бородатый и усатый, как все здешние мужчины. С крупным носом и мясистыми ушами. Лобные бугры и надбровные дуги не так сильно выпирают вперёд. Кожа старая, морщинистая, в узловатых кривых пальцах металлическая клюка. Тело заметно трясётся в старческом треморе.

— Я тебя знаю. Ты — Илеси, — проскрипел он, закрывая дверь.

— Да, дедушка.

— Что случилось? — спросил старик, садясь на лежак.

— Папа мёртв, — ответила Илеси, расплакавшись.

— Что? — вскочил он с места. — Киргейл мёртв? Бедная девочка… Как это случилось?

— Меня… меня… хотели забрать… Он… он… защищал меня…

— От кого?

— Не знаюуу! — завыла Илеси, размазывая слёзы. — У них были длинные ножи. Папа убил их киркой. А… главный, он… он… сделал рукой вот так, и папу убил голубой шар.

— Мать Земля… Что же он натворил. А этот… главный?

— Киргейл задушил его, а потом свернул шею, — выбрался из-за пазухи Олег. Илеси поставила его на каменный пол.

Старик выпучил белёсые глаза и застыл, как изваяние. Но немая сцена продолжалась недолго.

— Ройхэ! — завопил он, поднимая ногу и намереваясь оставить от Краснова мокрое место.

Инстинкт самосохранения сработал безотказно. Даже на нормативах по физической культуре он не прыгал с места так далеко. Ножища впечаталась в пол совсем рядом. Олег покатился, отпихивая подальше инструмент. Вскочил, забежал деду за спину, закручивая его и вынуждая поворачиваться. Великан закрутил башкой, близоруко щурясь, пытаясь отыскать лилипута у себя под ногами. Дети заголосили, схватили деда за лохмотья и повисли на нём.

— Дедушка, не трогай его! Он хороший. Он живёт наверху! Он нам помогает!

— Остыть, старик! — наконец, выкрикнул Олег. — Дети погибнуть, если ты не помочь! Киргейл послать их здесь! Ты же сам сказать, что знать Киргейл!

Дед опустил плечи, с опаской и брезгливостью косясь на Краснова. Илеси подбежала, взяла лилипута на руки и прижала к себе. Олег почувствовал, как колотится её сердце. Наконец, великан сдался, опёрся на палку и повернулся к ним спиной.

— Да, Итронам знал Киргейла… И знаю, кто ты! Зачем ты пришёл к нам, ройхэ? Чтобы закончить то, что сделали твои предки?

— Да я… не знать, что вы есть! Я упал вниз, попал в это… Илеси спасать меня. Правда, девочка? Да пусти уже!

Илеси быстро кивнула, поставила его на землю.

— Лживый ройхэ! Итронам не верит ни одному слову! — насупился дед.

— Да мне насрать! — процедил сквозь зубы Краснов на родном языке и продолжил, — Итронам должен верить Илеси. Она — дочь Киргейл. Вилен тоже видеть всё.

Наступила тишина. Старик буравил Олега взглядом, дети переминались с ноги на ногу. Вилен чуть повернул голову и стал прислушиваться к нарастающему гулу. На улицах городка явно что-то происходило. Не удержавшись, он приоткрыл дверь. Внезапно искусственный свет потух. Стало темно, хоть глаз коли. Дед испуганно что-то прошептал и завозился в углу, что-то со стуком поставил. В ноздри ударил запах нефти. Застучали друг о друга камни, высекая искры. В эти мгновения можно было различить лампу с выступающим язычком фитиля. Наконец, на фитиль упало несколько крупных искр, на его кончике задрожало оранжевое коптящее пламя. Итронам схватил светильник и вышел наружу. То же самое сделали жители соседних домов

Мимо проковылял великан, изо всех сил сжимая левой рукой правую. Кисть была отрублена, из раны выплёскивалась кровь. Его догнал воин с обнажённым мечом, с лезвия которого стекали карминовые капли. Из его груди вырывался луч слепящего света. Мечник сбил с ног несчастного, навис над ним но, наслаждаясь моментом, помедлил с ударом. Колосс взвыл, закрываясь культёй, слепо щурясь, отползая и оставляя после себя красный след. Мечник медленно шёл следом, вытянув вперёд вооружённую руку. Кончик меча танцевал рядом с искажённым от ужаса лицом. В следующее мгновение рука упала, отсечённая по локоть. Кровь выплеснулась на дорожку. Стражник ошалело посмотрел на обрубок, упал на колени, а затем, дико, страшно заорал.

Вилен трясся, как в лихорадке. Меч в его руках звенел, ударяясь о каменную мостовую. Олег выругался и выскочил наружу. Как раз в это время в отдалении сверху ярко вспыхнуло, на долю секунды от жилищ образовались длинные тени. Оглушительно грохнуло, один из домов раскололся, крыша рухнула внутрь. Донеслись истошные крики. К ведущей вниз лестнице устремилась перепуганные до смерти исполины.

Городишко содрогнулся ещё раз, а за ним — ещё. К сводам гигантской червоточины взлетела каменная пыль и стала медленно оседать. Тяжёлый щебень застучал по крышам. Олег застыл столбом, забывая дышать, глотать и моргать. Полыхало всё ближе, до смерти напуганные великаны столпились у лестницы, толкаясь и напирая друг на друга. В образовавшейся давке никто не обратил внимания на маленького человека, двоих детей и старика.

Из-за углов, а также на лестницах показались идущие быстрым шагом стражники. Закованные в броню, с огромными мечами, с которых стекала кровь и ярким белым светом из середины груди. Сразу следом за ними показались наместники в лёгкой одежде. С их рук то и дело срывались голубоватые шары и врезались в дома. От ударов те схлопывались и взрывались, оставляя после себя горы щебня и обломков. Увидев обезумевших рабов рядом с лестницей, наместники дружно дали по ним залп.

Пульсирующие шары разорвались в толпе. Кого-то из беспомощных великанов разорвало на куски, других окатило кровью и оглушило. Вопли боли и ужаса заполнили пространство. Чудом уцелевших принялись добивать мечники.

Итронам схватил детей за шкирку, втащил к себе в дом. Откуда только силы взялись. Олег же, словно громом поражённый, не мог отвести взгляд от страшной бойни, творившейся вокруг него. Он вдруг почувствовал внутри себя разрастающуюся ненависть к ним — к убийцам, которые вот так легко из-за преступления одного Киргейла спокойно и методично уничтожают целое поселение. Не прошло и секунды, как ненависть заклокотала в груди, вырываясь наружу нервным, прерывистым дыханием.

— Ублюдки… — прошептал он. — За что???

И тут его словно ошпарило кипятком. Каратели заволновались и поспешно расступились Изумлённому взору Краснова предстала девушка-человек, которая, находясь в вертикальном положении, парила в воздухе, словно космонавт в невесомости. Её телосложение и черты лица моментально запечатлелись в его памяти.

Девушка рванулась к нему, выставляя вперёд руку. Сзади бесцеремонно схватили, засунули куда-то в темноту. В бок упёрся кейс с гитарой. Рядом напряженно дышали двое детей. В следующее мгновение его с силой вжало во что-то твёрдое. Позади ударил взрыв, их крепко болтануло. Неведомая конструкция унеслась вдаль, ощутимо вибрируя и трясясь. Дети-великаны ревели в полный голос, а перед мысленным взором холостяка всё стояла та девушка.

Брюнетка, но не иссиня-чёрного. а бистрового, темно-коричневого, холодного оттенка. Распущенные волосы оттеняли бледное лицо с алыми, плотно сжатыми губами и горящими прищуренными глазами. На аккуратном носике с небольшой горбинкой гневно раздувались длинные узкие ноздри. Аристократичные высокие скулы идеально сочетались со впалыми щеками и заострённым подбородком.

Олегу показалось, ростом она была ему вровень, если не чуть выше. Худенькая, стройная с фигурой в виде песочных часов. Изящные изгибы тела подчёркивались обтягивающей матово-чёрной одеждой и высокими, до колен сапогами, подошвы которых светились нежно-золотым свечением. Левое предплечье от локтя до запястья сжимало энергетическое оружие, тоже матово-чёрного цвета.

Его одинокое, зачерствевшее сердце проснулось от затяжной спячки, заскулило и затрепетало.

***

Капсула уносила беглецов всё дальше от уничтоженного поселения. В отличие от привычного метро, тут не было стука колёс и раскачивания. Не было поворотов и подъёмов. Пологий спуск в глубину сопровождался лишь свистом воздуха да шорохом трущейся обшивки. Скорей всего, вырубленный для неё тоннель был идеально отполирован, и конструкция просто скользила по нему, как по льду.

Олег словно окаменел. Находясь в полном мраке, он всё не мог осознать до конца всё, что произошло с ним несколько минут назад. Ужасающая картина разрушений, дикая средневековая жестокость, от которой в жилах стыла кровь и невероятной красоты девушка, безо всякого сомнения устроившая этот геноцид. Жгучая ненависть к палачам и непреодолимое влечение к ней схлестнулись душе Краснова бурными потоками. И они, вероятно, свели бы его с ума, если бы поездка продолжалась дольше.

Н спуск прекратился, капсула проехала по горизонтальному туннелю пару десятков метров, приподнялась на подъёме, тормозя и замирая на мгновение. Вернулась назад и, наконец, замерла. Находящиеся внутри беглецы услышали шум шагов. Кто-то завозился с запорным устройством, пыхтя и прикладывая усилия. Крышку откинули, Дети и Олег подняли головы, пытаясь рассмотреть того, кто над ними стоял.

— Илеси? Вилен? А это… это же ройхэ! Вылезайте! Где Киргейл?

Дети молча выбрались наружу. Девочка поставила лилипута на ноги перед изумлённым взором великана. Краснов охнул и присел на корточки так, как делал это в парилке. Не помогло: стояла жара, градусов под восемьдесят. Глубинное тепло Земли было неумолимо. Они находились в гроте с ровным полом и сводчатым потолком, который освещался тусклым светом коптящих светильников. Воздух был наполнен специфическим запахом сероводорода и нефти. Неровный, колеблющийся свет мешал увидеть истинные размеры помещения, отбрасывая длинные тени от гигантских силуэтов, повернувшихся лицом к пришельцам.

Краснов вспотел. Пот заструился по лицу, упрямо полез в глаза, промочил одежду. Человек ахнул и открыл рот, наблюдая, как обнажённые по пояс мужчины-великаны с мокрыми от пота телами, словно наши десантники на показательных выступлениях, размахивали кирками, внимательно слушая команды и повторяя движения наставника. Рядом лежали дрыны, имитирующие мечи. Они то и дело прикладывались к огромным сосудам, напоминавшим амфоры, вливая в себя за раз ведро воды.

— Не отвлекаться! Разбиться по парам! — приказал тот, кто их вытащил.- Левым взять мечи.

Полуобнаженные колоссы, настороженно косясь на вновь прибывших, торопливо разделились. Одни взяли палки, другие остались с кирками.

— Начали! Мечники, вертикальный нисходящий удар! Защита! Лироден, кирку выше и ближе к себе. Иначе могут выбить. Замерли! На исходную! Мечи вниз и от себя! Нисходящий диагональный удар! Защита! Лироден, чтоб тебя жар спалил! Говорил же, старайся парировать серединой, а не краями. Ещё раз! Да, вот так! Поменялись оружием! Ещё раз без меня!

— Ни хрена себе! — прошептал Краснов. — Так вот где он пропадал!

— Где Киргейл? — повторил вопрос тот, кто вытащил беглецов.

Олег поднял глаза. Нависавший над ним исполин был могуч, словно Святогор. Да и вообще, предания об этом русском богатыре-великане вдруг как то перестали быть для Краснова детскими сказками. Живое доказательство истинной истории, забытой или тщательно скрываемой грозно вращало глазами в десяти метрах над ним. Полуобнажённый, с длинными волосами и бородой. Полумрак мешал рассмотреть лицо, видны были лишь выступающие вперёд брови, из-под которых взгляд казался угрюмым и зловещим.

— В последний раз спрашиваю, где Киргейл?

— Погибать Киргейл…

— Что произошло?

— Папа спас Илеси, — захныкала девочка. — Илеси хотел забрать господин.

— И Киргейл убил троих — закончил Вилен. — Но… наместник…

— Что??? Глупец! А Латрундин?

— Уничтожен. Все мертвы. Как жестоко — пробормотал Краснов, обливаясь потом и чувствуя, что у него перед глазами поплыло.

— Мы убежали, — добавил Вилен, утираясь ладонью и стряхивая с них капли пота. — Итронам помог нам.

— Жар земной… Не нужно было Киргейлу так поступать… Он должен был отдать дочь… Но этого не сделал.- Великан тряхнул головой. — Ройхэ, что с тобой?

— Тут жарко. Не могу. Мне… нужен… холод.

— Лироден, подними ройхэ в убежище. Слабый он какой-то. Дети пока побудут здесь и расскажут подробнее.

Юноша-великан, худощавый и спортивный, с мягким пушком вместо бороды и модно расчёсанными на прямой пробор соломенными волосами, бросил кирку, подбежал, с лёгкостью поднял тщедушного человечка на руки и понёс прочь из парилки, в котором продолжали тренироваться в искусстве боя его соратники. В конце грота оказалась винтовая лестница. Лироден как можно быстрей побежал по ней вверх, перепрыгивая через метровые ступеньки.

Выносливости Лиродена можно было только позавидовать. Он летел вверх со скоростью лифта, преодолевая за минуту высоту в шестьдесят метров. Одуряющий жар постепенно спадал. Краснов задышал ровнее, зашевелил головой, рассматривая чадящие нефтяные светильники, стоящие в углублениях серых стен.

«Интересно, — подумалось ему. — А откуда на такой глубине кислород?»

— Ройхэ легче? — прервал юноша его мысль.

— Да, спасибо. Куда Лироден бежит?

— Наверх, где прохладнее и можно отдохнуть.

— Ааа, понятно. А что там?

— Ройхэ скоро увидит. Пусть он выпьет воды.

— Давать.

Лироден остановился, глубоко дыша, отстегнул от пояса кожаный бурдюк литров на пятьдесят, вытащил пробку и стал осторожно наклонять. Но немного не рассчитал, и на человека вылился поток горячей воды, едва не сварившей его заживо. Краснов завопил, брыкаясь и отфыркиваясь:

— Ой, бл*ть, кипяток же! Идиота кусок!

— Ройхэ что-то сказал?

— Ройхэ зовут Олег — немного успокоившись, ответил ему Краснов. — Вода горячая, я потерпеть.

Великан пожал плечами, перехватил поудобнее бурдюк, запрокинул, влил в себя приличную порцию и с новыми силами устремился наверх.

Потихоньку холодало. Лестница закончилась, сменившись коротким коридором, в конце которого стояла, приваленная к стене массивная каменная плита. За ним обнаружилось подземное сооружение, остро напомнившее Краснову солдатскую казарму. Ровное и прямоугольное, с несколькими рядами вырубленных каменных лож, в которых либо спали, либо сидели великаны, мужчины и женщины. Некоторые, стоя в проходах, беседовали друг с другом, жестикулируя и кивая головами. По ощущениям, было градусов тридцать-тридцать пять. Но, по сравнению с тем адом в глубине — сущие пустяки.

Человека заметили моментально. Все, как один, повернулись в его сторону, буравя тяжёлыми взглядами. Он увидел сведённые вместе брови, заходившие под скулами желваки, опущенные вниз уголки губ. По спине Краснова пробежал холодок, он невольно поёжился от распространившегося вокруг ропота.

— Зачем ты притащил этого вонючего ройхэ, Лироден! — встал с лежака огромный, похожий на огра из компьютерной игры великан.

Олег выпучил глаза, рассматривая могучую фигуру, своими размерами превосходившая все виденные им ранее. Это был Шварценеггер в молодости, увеличенный в пять раз, с шарообразными грудными, треугольными дельтовидными мышцами, веретенообразными бицепсами и выпуклыми трицепсами. Бычья шея, широченная спина, ни грамма жира. Голова лысая, брови, усы и борода отсутствуют, в передней части носовой перегородки костяной «пирсинг». Коричневая кожа украшена замысловатыми линиями татуировок, опутывающих всё тело.

— Я, кажется, вопрос задал. — его глубокий бас, словно искусственно заниженный звукорежиссёром, ввергал в ступор.

— Я… — Лироден затрясся и отступил назад. — Наставник приказал…

— Меренаки, говоришь. А если врёшь? — «огр» приблизился, схватил юношу за горло и припёр к стене.

— Нет, Карари! Клянусь Земной Сферой! Он из Латрундина!

— Откуда? — нависло над юношей татуированное чудовище.

— Из Латрундина! — захрипел тот.

— Откуда он там взялся!!! — Карари легко, одной рукой приподнял Лиродена в воздух. Тот посинел, застучал пятками по стене.

— Отпустить Лироден, тварь! — пропищал Олег на адской смеси двух языков, вырываясь из рук юноши. — Или Меренаки приказать отрубить тебе голова!

— Ты смотри, язык знает! — Карари, помедлив, отдёрнул руку, отчего Лироден неловко упал на бок, закашлялся и выпустил лилипута.

Чудовище отвернулось и зашагало к лестнице. Потом остановилось, повернуло голову так, что стал виден профиль лица:

— Вот что, мальчик. Если ройхэ солгал, я вернусь и убью сначала его, а потом тебя.

Уняв кашель, Лироден поднялся, растирая шею. Олег, словно беспомощный болванчик, стоял рядом, не зная, чем помочь.

— Пойдём, — наконец, прохрипел Лироден.

— Куда?

— Туда, где я сплю.

— Я понимать. Где я?

— Слишком много вопросов, ройхэ. Просто иди за мной.

— Но я хотеть знать…

— С тобой поговорит Меренаки.

— А девочка? Мальчик?

На этот раз Лироден не ответил. Широким шагом он направился через пещеру. Олегу пришлось бежать, поскольку на один шаг великана приходилось пять его. Он был далеко не мальчиком, уроки физкультуры терпеть не мог, поэтому быстро устал и запыхался. Задавать вопросы расхотелось. К тому же, попадающие навстречу великаны могли запросто его раздавить. Колоссы подозрительно поглядывали на карлика, бегущего за юношей. Некоторые качали головами, неодобрительно бурчали себе что-то под нос.

Олег опять вспотел. Тридцать градусов! Прямо как дома в тот день, когда мы уезжали на отдых. Воздух тёплый, спёртый, дышится тяжело. Ощущается недостаток кислорода, как на высоте в четыре тысячи метров. Ни единого дуновения ветерка. Но, на удивление, нет ни намёка на какую-нибудь ночлежку для бездомных. Нет вонючего запаха годами не мытых тел, испражнений. Кожа и волосы великанов чистые. Откуда они воду берут, еду? Откуда поступает кислород? Да и вообще, что они тут делают, под землёй?

Краснов оглянулся. Полумрак. Потолки высокие, сводчатые, закопчённые чёрным дымом непрерывно горящих нефтяных светильников. Разительный контраст с электрическим освещением Латрундина. Натуральная станция «Метро 2033», только размерами побольше. Доносятся разговоры, смех, стучат инструменты. Отщепенцы? Очень похоже на то… Но кто власть?

— Мы пришли.

Они стояли в углу пещеры, перед каменным ложем с накиданными поверх тряпками.

— Ты здесь спать? — догадался Краснов.

— Да. Ты останешься и будешь ждать Меренаки. А я иду назад.

— Стой! А меня не тронут?

— Нет.

— Почему ты знать?

— Здесь все слушаются Меренаки. Он — наш лидер, наша надежда.

И не дожидаясь нового вопроса, Лироден подсадил Краснова на огромное высокое ложе, располагавшееся на высоте в десять метров, посмотрел по сторонам и быстрым шагом удалился. И захочешь — не сбежишь. Под ним находились ещё два пустующих ложа.

Олег остался один. Великаны, не сговариваясь, окружили его. Сверху он видел только головы, поднятые вверх. Краснов попятился назад. Ложе временно укрыло его от взглядов. Тогда самые настырные залезли на соседние верхние лежаки и оттуда с плохо скрываемым любопытством пожирали глазами тщедушного человечка, переговариваясь и тыкая пальцами.

Олег зло плюнул, забился в угол, словно крыса, сделал «гнездо» из вороха тряпок, лёг и не заметил, как уснул крепким сном.

***

— Ройхэ!

Краснов поморщился, махнул рукой, словно муху с лица сгонял.

— Олег не ройхэ. Олег — че-ло-век!

«Спасибо, Илеси. А то это „ройхэ“, как позорное клеймо».

Он открыл глаза, зашевелился, потянулся до хруста в костях. Сел с помятой физиономией, протёр глаза, хмуро посмотрел по сторонам. Голова и плечи Меренаки возвышались над ложем, в непосредственной близости от лилипута. На Краснова смотрели глубокие, неестественно расширенные зрачки с тонкой красноватой радужкой. Нос безобразно искривлён в нескольких местах и покрыт нитками шрамов. Весь лоб наискось пересекает глубокий рубец — след ранения мечом. Кость повреждена, но глаз цел, шрам заканчивается прямо над щекой. Волосы, борода и усы, как у Олега, чёрные, с сединой.

Меренаки пересадил Краснова на лежак второго яруса, чтобы удобнее было разговаривать. Олег с изумлением рассмотрел чудовищные шрамы на его плечах и предплечьях, груди и животе. Одни как кляксы от ожогов, другие длинные, узкие. К поясу пристёгнут меч — один из двух трофеев, захваченных из уничтоженного Латрундина. Вот такой вот подземный ведьмак-великан.

Девочка протянула Краснову кейс с гитарой и уже хотела было уйти.

— Леся, подожди…

— У вас ещё будет время пообщаться, — мягко прервал его великан.

— А Вилен?

— И с ним тоже. Настало время объясниться, и разговор будет долгим.

— Я понимать, — опустил голову Олег. — Что ты хочешь знать?

— О тебе — ничего. Я и так знаю, что на поверхности таких как ты, че-ло-век, что звёзд на небе.

— Но… как так?

— А вот так. Мы знаем, кто вы и на что способны. Вы год за годом, десятилетие за десятилетием губите всё, до чего дотягиваетесь. В том числе и себя. А в последнее столетие создали оружие, способное уничтожить всё.

Сказать, что Олег был в шоке, значит, ничего не сказать. Он с трудом сглотнул, поднял глаза на собеседника.

— Но почему вы жить под земля? И… как жить?

— Давным-давно наши предки жили наверху. Мы никого не трогали, жили в мире с ройхэ. Но… нам нужно много еды. Леса были бескрайними и большими. Еды хватало всем. Со временем людей и нас становилось всё больше. А лесов и зверей — всё меньше. Мы стали голодать. Некоторые стали воровать у людей, и потом…

— Я догадываюсь… — мрачно произнёс Краснов.

— Была война, в которой мы проиграли. Люди оказались умнее и хитрее. На нас устраивали облавы, заманивали в ловушки, пронзали кольями, сбрасывали на головы камни. Убить великана — означало совершить великий подвиг, покрыть себя неувядаемой славой.

— «Джек — победитель великанов», — прошептал Олег на русском языке, и продолжил на «великаньем» — И вы уйти под земля?

— Да. Нашим предкам пришлось очень тяжело. Они работали без устали, прорывая туннели, выгрызая поселения, думая над тем, где достать еду и свет, во что одеваться.

— Как вы ловить рыба?

— Мы — никак. Мы обмениваем её у других великанов на чёрную кровь и другие ископаемые.

— Понятно. Только как ловить другие?

— Они придумали, как попадать из подземелья в воду. Но это их великая тайна, с которой они с нами не делятся. Как и мы своей. Как и те, кто делает одежду.

— А Илеси… те великаны с мечи? И другие, — Краснов показал на руку в то место, где у наместника висел браслет. — Зачем они убить Киргейл и целый город?

Меренаки вздохнул и отвернулся. Спина у него тоже оказалась вся в шрамах. Пару минут он молчал, собираясь с мыслями.

— Они — рабы. И рыболовы, и добытчики. Среди нас появились «гатэ», которые захватили власть.

— «Гатэ»? Что за гады такие, — пробормотал про себя Краснов. — Уж не маги ли?

Меренаки подтвердил догадку:

— Они открыли великую силу, но вместо того, чтобы использовать её для процветания нашего народа, использовали для себя. Я… служил им.

— Вот оно что.

Великан повернулся лицом к человеку, понурился, опустил плечи.

— Да. Меня обучали искусству боя. Я сопровождал их и охранял. А ещё…

— Не продолжай. Я понять. Ты сбежать от них?

— Да. Я хочу… Мы все тут хотим справедливости. Но силы неравны. Нам нужно больше великанов. Но они боятся.

— Я это понял. Но ты не ответить, зачем им девочка?

— Им — не нужна. Она нужна Белионду.

— Кому?

— Господину. Не знаю, зачем. Киргейл совершил страшное преступление. Он убил двоих стражников и наместника. За это Латрундин каратели и уничтожили.

— Среди каратели я видеть… — у Краснова внезапно пересохло в горле, а голос предательски задрожал, — девушка. Как я. Кто она?

Меренаки сжал кулаки и глухо ответил:

— Она — слуга Белионда. Но не спрашивай у меня имени врага. Матерью Землей клянусь, при первой же возможности я её убью.

Сердце Олега ухнуло в пропасть. Великан недобро прищурился, но ничего не сказал.

— Я хотеть помочь вам в борьба, — внезапно для самого себя ответил Краснов.

Исполин расхохотался:

— Что ты можешь, человек?

— Я найду тебе соратников.

— Как?

— Мне поможет в этом музыка.