Вступление 1.

Прежде всего, это КНИГА СКАЗОК. Хорошая сказка обладает самоценностью, как стихотворение или мелодия. Она может выиграть от огранки и красивой упаковке, но все упаковки быстро будут выброшены, огранки триста раз сотрутся, а вот хорошая сказка живет долго-долго, меняя окраску, страны, имена героев и тем не менее оставаясь самой собой.

Хотя почти все эти сказки написаны мной, боже упаси им претендовать на оригинальность. Нет в мире сказок ничего оригинального. То, что называется сказками братьев Гримм – это народные сказки, и самые лучшие сказки Андерсена – тоже, и так далее. Просто бывают вкусные сказки, хрустальные сказки, прекрасные, проникающие, одухотворенные… Вот к сим высотам и стремился автор, записывая нижеследующие сказки. Что там еще всякие комментарии и мистика про И Цзин – это уже не очень важно. Это как бы оправа и упаковка.

Вступление 2.

Прежде всего, это ГАДАТЕЛЬНАЯ КНИГА.

Мы живем в психологически наивной культуре. Это значит, что мы очень мало знаем о собственной душе – о Психее – о психике. И происходящее с нами нам кажется загадкой, посланием богов, случайностью. Свои настроения, намерения, мысли и фантазии сегодня – прямо сейчас!!! – для нас почти что неизвестны, взялись неизвестно откуда и разовьются неизвестно во что.

Мы отчуждены от собственной души.

Поэтому, когда мы хотим познать себя – как там у меня дела? – мы гадаем. Книгу Перемен, руны, карты Таро дали нам мудрецы, для которых связи между случайными для нас вещами – неслучайны. Объяснить эти связи для них было трудно из-за сильной слепоты аудитории, слепоты обычно не природной, а преднамеренной. Что я имею в виду – легко показать что-то тому, кто не видит, но честно желает видеть. И очень трудно с тем, кто слепоту свою питает собственной энергией, кто не видит специально. Почему это происходит – обычно очень понятно: у моего народа сильно развито эго, искусственное «я», стремящееся заменить собой живую психику. Среди прочего, эго стремится узурпировать функцию самопознания, но когда это происходит, вместо познания возникает застывшая система представления о себе, окруженная роем рационализаций. Эта система бывает проста или сложна, но в любом случае обычно она наивна и ригидна; она прекрасно приспособлена для самоуспокоения или самоистязаний – целей эго – но как инструмент познания она хуже молотка.

Поэтому мы гадаем, и мудрецы дают нам в виде такой детской игры заглянуть за занавес тайны, не тревожа свои холеные эго. Мудрые дают нам возможность познать себя на крохотном отрезке, пугливо и безответственно, готовыми в любую секунду объявить всё происходящее чистой случайностью. А это очень важно для эго! Свят-свят-свят, чур меня, чур!

Когда вы выходите в поход самопознания, вы можете выбрать себе проводника разной степени мудрости. Но не спешите наивно воскликнуть, что лучше, конечно, самого мудрого! Самый мудрый ведь с вами, скорее всего, и не пойдет. Из тех же, что готовы повести вас, вы можете выбрать мудрецов древности, и тогда откройте, к примеру, мою любимую Книгу Перемен либо арканы Таро. Учтите, однако, что они написаны на очень далеком от вас языке для очень другого народа (даже если формально и переведены на русский), и вам придется очень попотеть в переводе, и многая часть мудрости при этом алхимическом превращении испарится.

Так вот, есть смысл взять в проводники своего соплеменника даже без седой бороды. Конечно, он не обладает высшим видением совершенномудрого, но он одной с вами культуры, и его опыт и видение может быть усвоено гораздо легче. Он стартовал в своем пути из близкой к вам точки, вряд ли ушел далеко, и маршрут в его памяти свеж и полон знакомых подробностей. Кроме того, связи, открытые им (то есть мной, который уже быстро устает от высокопарности), в основном доступны для наблюдения, и это – самое важное – может помочь вам быть не простым жвачным потребителем чужой мудрости, но активным творцом своей. Несовершенство учителя способно вдохновлять ученика, ибо в вечности они, конечно, равны, и ученик об этом знает, хоть и прикидывается лаптем.

(Вот и вырисовывается сказочный персонаж – Лапоть – хотя он появится только в третьем сюжете).

Итак, формально это книга гаданий. Гадать в ней можно только на одно: на актуальную жизненную ситуацию, «а че там у меня происходит?» Ибо она описывает – внимание – архетипические ситуации, то есть универсальные сюжеты человеческой жизни.

Вступление 3.

Эта книга задумана и написана как БАЗОВЫЙ НАБОР АРХЕТИПИЧЕСКИХ СИТУАЦИЙ, то есть представляет из себя, в сущности, труд по архетипической психологии. Эта область психологии изучает универсальные сюжеты человеческого существования. У Борхеса есть рассказ о том, что существует всего четыре сюжета, к которым сводятся все остальные. Я никогда не мог понять этого рассказа, но мне всегда казалась верной его пресуппозиция – что сюжетов человеческого существования не так уж и много, и они познаваемы и описываемы.

Составить сборник основных сюжетов давно казалось мне делом достойным и осмысленным. Такое собрание может помочь студентам и практикам сказкотерапии и архетипического анализа, моих излюбленных областей психотерапии. Архетипический анализ, в сущности, заключается в понимании реальной (жизненной, конкретной) ситуации через поиски и изучение соответствующего архетипического сюжета, обычно мифа или классической сказки. Такой анализ способствует универсализации сюжета, то есть увеличивает нашу способность в якобы случайном и тайном видеть известные черты, складывающие в целостную картину. Такое видение значительно расширяет рамку осознавания, достраивая с большой степенью точности истоки ситуации, ее структуру, жанр и наиболее вероятные пути развития.

Привязка к древнекитайскому тексту с его 64 позициями имеет, безусловно, свои плюсы и минусы для практического использования книги психологом, о которых судить не мне. Работая с текстом И Цзин, я столько раз убеждался в его мудрой глубине и многомерной точности, в его практичности и цельности, что я полагаюсь на «высокого предка» без колебаний.

Я изменил довольно много названий сюжетов во многом для того, чтобы перевести фокус внимания на темы, важные психологически. Сама Книга Перемен написана очень во многом языком военно-политическим (такова, вероятно, была область ее изначального применения), там почти нет (во внешних словах) таких понятий, как ревность, вдохновение, любовь, обман или лень – то есть позиций, описывающих внутреннюю жизнь человека. Я приблизил свою трактовку к темам, важным для психотерапии, и в названиях (например, «беременность» вместо «необходимость ждать» или «тень» вместо «поражение света»), и в комментариях.