Погрузились благополучно. Но к причалу рыбозавода подойти было невозможно: на нём рвались мины и снаряды.

- «Морской охотник» взял курс правее. Матросы прыгали прямо в ледяную воду.

Когда выбрались на берег, обнаружили, что впереди проволочные заграждения - ловушки из тонкой стальной паутины. За ними - окопы, немцы ведут оттуда огонь из автоматов и пулемётов.

- Гранаты! - приказал командир взвода.

В окопы полетели гранаты, проволочные заграждения не помогли врагу. Стрельба прекратилась. Но откуда-то сбоку не переставая строчил станковый пулемёт. Вдруг за Станичкой заработали вражеские шестиствольные миномёты. Мины рвались правее.

Моряки залегли. Наконец взрывы прекратились. Только моряки перебежали туда по приказу командира, как снова раздался залп шестиствольных миномётов. Мины накрыли то место, где они только что находились.

- Опоздали фрицы с поправочкой, - заметил кто-то из моряков.

Лейтенант Карманов подполз к Прохорову и указал на амбразуру дота, из которой строчил пулемёт.

Прохоров направил туда противотанковое ружьё. Выстрелы - и пулемёт смолк. Из дота выскочили шесть гитлеровцев. Моряки перестреляли их и ворвались в дот.

- Сигнал «Вперёд»! - распорядился командир.

Взлетели три зелёные ракеты. Это был приказ продвигаться вперёд.

Взвод развернулся и рассыпался по улицам, переулкам, дворам. То там, то тут в темноте раздавались автоматные очереди, взрывы гранат, крики «полундра».

Лейтенант Карманов, Кайда, Уткин с «максимом» и ещё несколько матросов перебежали улицу. И только они завернули за дом, как гитлеровцы начали обстрел улицы снарядами и минами.

- Вперёд! - крикнул Карманов. - Иначе нас тут накроют!

Они пробежали квартал и залегли. Из дома, стоявшего на другой стороне улицы, стреляли немецкие автоматчики. Уткин и его помощники открыли ответный огонь из «максима», и враг прекратил обстрел.

Лейтенант приказал Кайде:

- Обследуйте дом вместе с Лысовым!

Двери дома были открыты. Лысов остался у дверей. Кайда вошёл в коридор.

Прислушался: тихо. Шагнул в комнату: пусто. Во второй комнате тоже никого. И Кайда уже без опаски шагнул в третью комнату. И тут его схватили за плечи. Он услышал приглушённый голос:

- Рус, сдавайся!

Что делать? Вырваться у него сил хватит. Но гитлеровцы тут же выстрелят.

Впрочем, если они сразу не стали стрелять, значит, им нужен пленный. Попасть в плен? Ни за что! Да сколько же их? Как будто трое.

И вот решение принято. Кайда кричит:

- Здесь фрицы! - и бросается на пол, увлекая за собой гитлеровцев.

Два гитлеровца навалились на Кайду, но он успел выхватить финку. Началась рукопашная схватка. Кайда, лёжа, расправился сначала с одним, потом с другим. Он совсем забыл о третьем, и фашист - сильный, рослый молодчик - умудрился набросить ему на ноги крепкую верёвочную петлю. Кайда оказался в ловушке.

К счастью, в это время в комнату вбежали Лысов, за ним ещё два матроса. Они бросились на гитлеровца, повалили и связали его, потом распутали ноги Кайды. Он поднялся, вытер потное лицо и сердито сказал:

- «Язык» им, видите ли, понадобился… не на того напали.

А Лысов, усмехаясь, добавил, показав на связанного гитлеровца:

- Пошёл по шерсть, а вернулся стриженым.

Пленный испуганно смотрел на Кайду и повторял, заикаясь:

- Гитлер капут…

Кайда брезгливо поморщился:

- Заканючил. Надо, братки, отвести его к командиру.

На полпути начался артиллерийский обстрел. Матросы залегли между камнями. Поднялись, когда стало тихо.

- Пронесло, - с облегчением сказал Кайда. - Никого не зацепило?

- Да нет, - отозвался Лысов, - все целы. Поднимайся! - крикнул он пленному.

Фашист не шевелился, Кайда нагнулся и сказал:

- Осколок от фашистского снаряда угодил ему прямо в лоб. От своих получил.

Он вынул из его кармана документы:

- Отнесём в штаб. …В полуразрушенном доме матросы обнаружили своих. Встреча была шумная, радостная. Выяснилось: группе приказано занять здесь оборону.

Было решено, что Кайда и его матросы останутся на день и пока тоже выберут себе позиции. Оказалось, что Уткин и Прохоров уже тут - Уткин оборудует позицию для своего «максима», а неподалёку от него пристроился и Прохоров с противотанковым ружьём.

Кайда разыскал Уткина - он сидел под стеной, покуривал, прикрывая ладонью огонь цигарки. Кайда подсел к нему, закурил.

- Ты чего так тяжело дышишь? - спросил друга Уткин.

- Умаялся, до сих пор не отойду, - признался Кайда.

Когда он обо всём рассказал, Уткин заметил:

- Правильно сделал, что бросился им под ноги и сбил. Иначе подстрелили бы. А теперь давай перекусим, пока есть время. Уже светает, денёчек будет у нас горячий. Пообедать, верно, не придётся.

Рассвело. Тишина длилась недолго. Её нарушили гитлеровские пушки и миномёты. По всей Станичке на берегу рвались снаряды и мины. По стрельбе можно было определить, что гитлеровцы точно не знают, где десантники заняли оборону. Но вот стрельба прекратилась, и с разных сторон появились группы гитлеровских солдат.

Они перебегали от дома к дому, прочёсывали каждый квартал.

Кайда повернулся к Уткину и сказал:

- Прощупывают, где мы заховались и крепко ли.

Он улёгся поудобнее и изготовился к стрельбе.

Застрекотали автоматы - наши и немецкие. Послышались взрывы гранат.

Десантники подпускали фашистских солдат на близкое расстояние и почти в упор стреляли в них, забрасывали гранатами.

Пришла пора пустить в ход автомат и Кайде с товарищами. На их позицию шло десятка два гитлеровцев. После первого залпа фашисты отступили и спрятались за домами.

На земле остались лежать восемь гитлеровцев. Кайда отметил:

- Этим капут.

Враг обнаружил, где заняли оборону куниковцы. Фашистские корректировщики сработали быстро. После обстрела на куниковцев ринулись солдаты. Дело доходило до рукопашных схваток. Гитлеровцы отступали, потом снова обрушивали на десантников снаряды и мины.

Куниковцы раскусили тактику врага. Сразу после отбитой атаки они меняли огневые позиции. Снаряды и мины падали туда, где их уже не было.

Тогда гитлеровцы стали разрушать дом за домом. Атака следовала за атакой.

Прилетели «юнкерсы» и сбросили бомбы на рыбозавод, на несколько зданий.

Матросы уже перестали считать, сколько раз им приходилось переползать из развалины в развалину и отбивать атаки. Лица у всех почернели и осунулись.

Одежда была в грязи, на коленях и локтях ободралась.

Стемнело. Матросы вздохнули облегчённо.

- Выстояли! - с торжеством заявил Кайда.

- Вот только патронов и гранат осталось маловато,- заметил Уткин. - Что-то тихо стало, братки. Самое время вздремнуть. Ведь сутки не спали и наползались вволю.

Давайте разыщем командира взвода и попросим разрешения войти в уцелевший дом - там бы мы обсушились и поспали.

- Чует моё сердце, - сказал Кайда, - что отдыхать не придётся. Ведь десант есть десант.

Так оно и оказалось. Появился лейтенант Карманов. Лицо у него, как у всех, осунулось, обмундирование тоже было в грязи. С ним пришли пять матросов.

- Все живы и здоровы! - обрадовался лейтенант. - Молодцы: дрались хорошо, умело.

Но отдыхать, друзья, не придётся. В отряде большие потери. Ещё неизвестно, прибудет ли пополнение этой ночью. Нам поставлена задача: группе матросов проникнуть в глубину фашистской обороны левее школы, узнать, какими силами располагает враг.

И, зорко оглядев матросов, он приказал:

- Кайда, Лысов, Лычатин, Копотилов и вот эти четверо ребят, - он указал на матросов, которых привёл, - пойдут в эту разведку. Командовать группой будет Кайда. Задача ясна?

- Ясна, - ответил Кайда.

- Тогда в путь. Под утро должны вернуться.

Кайда встал и кивнул матросам:

- Двинулись, братки.

Шли гуськом, стараясь держаться ближе к заборам.

По пути осматривали каждый дом, всюду было пусто. Так прошли две улицы. Не встретили ни души. Подошли к дому, стоявшему на углу. Форточка была открыта, и Кайда услышал чей-то кашель. Кто там - враг или свой? Кайда рассредоточил у окон и дверей матросов, постучал в стекло. Старческий голос спросил:

- Кто там?

- Советские моряки. Откройте.

Стукнул засов, и дверь отворил сгорбленный старик.

- Фашисты есть? - спросил Кайда, переступая порог.

- Нет, сынок, мы тут вдвоём со старухой. Проходите, проходите, давно ждём.

Старик посмотрел снизу вверх на великана матроса и горестно покачал головой:

- Ох, сынок, ведь гитлеровцы так и шастают по домам и погребам, последнее берут, грабят, убивают. Мы со старухой натерпелись страху…

Матросы слушали, сурово хмуря брови, сжимая кулаки. Кайда думал о своих родных - как они там, в оккупированном городе Дружковке? Живы ли?..

Он провёл рукой по лбу, сказал:

- Извините нас, дедушка, но ребятам надо часок отдохнуть, пусть вздремнут здесь, на полу.

Одного матроса он оставил в дверях, а сам вышел и залёг у забора с автоматом в руке. Было тихо, и его клонило ко сну.

Вдруг он услышал отдалённый топот. Ясно - это топот немецких подкованных сапог.

Шум нарастал. Мимо дома по тротуару шагал взвод гитлеровцев. Кайда чуть было не нажал на спусковой крючок автомата, но вовремя удержался.

Фашисты прошли.мимо. Они направлялись на передовую.

Кайда вбежал в дом и разбудил матросов. Все вскочили.

Старик сказал:

- Сынки, этот взвод на смену другому пошёл. Сейчас с передовой на отдых пойдут солдаты, которых эти сменят.

- Вот оно что! - воскликнул Кайда. - Спасибо, дедушка! Сейчас мы им устроим встречу. Верно, ребята?

Матросы, конечно, его поддержали и, не теряя времени, вышли на улицу. Они залегли у соседнего дома вдоль забора. Кайда распорядился:

- На каждого из нас - по два-три фрица. Я лежу четвёртым, значит, стреляю в седьмого и восьмого. Каждый даёт по короткой очереди. Если обстановка осложнится, закрепляемся в этом доме. Впрочем, в темноте нам наверняка удастся оторваться от преследования.

Снова послышался топот подкованных сапог - теперь уже со стороны передовой.

Гитлеровцы шли медленно, втягивая головы в плечи, дрожа от холода. Автоматы они не держали в руках, а повесили на шеи. «Ползут, как мокрые курицы, - подумал Кайда и отметил:-Расчёт у нас правильный».

Раздался короткий залп из восьми автоматов. Гитлеровцы повалились как подкошенные. С минуту матросы ждали. Нет, ни один не поднялся.

Но вот из здания трёхэтажной школы взвились осветительные ракеты: у фашистов начался переполох. Ещё бы, стрельба шла у них в тылу.

Матросы лежали, прижавшись к земле. Ракеты погасли, и Кайда скомандовал:

- Ходу, братва!

Было ещё темно, когда матросы вернулись к своим. Кайда доложил командиру взвода о результатах разведки, тот доложил командиру боевой группы, а командир группы - майору Куникову. Куников приказал командиру боевой группы Ботылёву утром продолжать наступление, но предупредил:

- Людей у нас мало. Растягивать оборонительную линию нельзя. Выберите удобный рубеж и закрепляйтесь.

На рассвете отряд Ботылёва перешёл в наступление.

Удалось пройти одну улицу. На второй матросов встретил сильный огонь противника.

Пришлось залечь. Оказалось, что гитлеровцы подтянули сюда резервы.

Николай Уткин выкатил свой «максим» на перекрёсток и открыл огонь по пулемётному гнезду - находилось оно на чердаке дома через улицу. Кайда расположился невдалеке и стал стрелять по немецким автоматчикам, засевшим в соседнем доме.

Неожиданно «максим» замолк. Кайда оглянулся: Уткин лежал лицом к земле, раскинув руки.

Кайда подполз к нему, спросил:

- Что с тобой, Утя?

Уткин повернул голову, простонал:

- Засекли фашисты проклятые. Пулемёт повредило. В ноги я ранен…

Кайда взвалил боевого друга себе на спину и отполз за полуразрушенный дом.

Перебинтовал Уткина, уложил между камнями и пополз к пулемёту. Нет, вконец выведен из строя их испытанный «максим». Матрос отполз в сторону и стал стрелять из автомата.

Командир боевой группы капитан-лейтенант Ботылёв приказал приостановить наступление, закрепляться на достигнутом рубеже.

Завязалась пулемётно-автоматная перестрелка. Кайда снова ползком вернулся к Уткину, потерявшему сознание, бережно поднял его и на руках понёс в санчасть.

Дошёл он благополучно. В санчасти Уткин очнулся. Кайда наклонился над ним, поцеловал, тихо сказал:

- Оставляю тебя на попечении наших медиков, а мне пора: надо спешить к нашим ребятам. Мы ещё с тобой встретимся, браток!

Второй день был, пожалуй, ещё напряжённее. Враг предпринимал атаку за атакой, обрушивал на десантников тысячи мин и снарядов. С воздуха на них сыпались сотни бомб. Дома рушились. Станичку заволокло дымом и пылью.

Но куниковцы выстояли, отразили все атаки противника. Правда, вечером тяжело ранило командира взвода. И его Кайда отнёс в санчасть. …В ту, третью, ночь на помощь куниковцам высадились две морские бригады. Дело в том, что десант в Южную Озерейку постигла неудача. И основным стал десант на мысе Мысхако. Тогда-то и появилась около Новороссийска героическая «Малая земля».

Узнав о высадке морских бригад, Кайда и все куниковцы повеселели: теперь они двинутся вперёд!

Но вперёд двинуться не удалось. Гитлеровцы подтянули свежую дивизию. Враг отгородился от десантников проволочными заграждениями, минными полями, траншеями, дзотами. Сосредоточил на каждом километре обороны более шестидесяти станковых пулемётов, двадцать шесть орудий и много миномётов. И пришлось десантникам самим переходить к обороне. В десанте свои законы: или продвигайся вперёд, или отстаивай завоёванный рубеж. Без приказа ни шагу назад. …В середине февраля 1943 года поредевший отряд куниковцев был выведен с передовой, а в марте отправлен на формирование в Геленджик.