Искажен пространством многих лет, Я в чащу тела забираюсь странным зверем, Уже уставший что-то здесь иметь, Я Смерть исследую как холст, по крайней мере, Она вмещается собой в любую клеть И прекращает жизнь любую без истерик, Вот, о ком или о чем мне надо петь… Так Свидригайлов ощутив пожар Америк Был ей сражен уже почти на треть, Он и дворника скреплял в его же вере, Что он туда сейчас решил поспеть, Держа в кармане пистолет, вздохнув пред дверью, Он ощущал ее раскидистую сеть, Как лоно женщины раскрывшееся снедью… Вот, шепчет лес заоблачным забвеньем И тьмою жизней одевая снова твердь, Грустит, осмысливая жар перевоплощенья… Вот так и я, окинув быстро бытие Уже не тем лучистым нежным взглядом, Осмысливаю времени литье, Летящее безумным листопадом, И накрывающим предсмертное вранье, Хотя и голым, но блаженным садом, Где исчезает с криком вороньем Будто в ощущенье того ада, Которым мы лишь удивили божество, Ибо нам идти туда не надо, Ибо бессмертна речь, а в речи естество, Где найдет тебя прекрасная наяда И за мгновение подарит волшебство, Так что Смерть пока я изучаю рядом, Но снова чую, как мне трудно без нее…