Убийство в Алапаевске Великой Княгини Елизаветы Федоровны, Великого Князя Сергея Михайловича, Князей Иоанна Константиновича, Константина Константиновича, Игоря Константиновича и князя Владимира Павловича Палея

Летом 1918 года в г. Алапаевске Верхотурского уезда Пермской губернии, недалеко от Екатеринбурга, содержались в заключении Великая Княгиня Елизавета Федоровна, Великий Князь Сергей Михайлович, Князья Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович и князь Владимир Павлович Палей.

В ночь на 18 июля 1918 года все они исчезли из Алапаевска, а утром большевики расклеили по городу объявления, что их похитили «белогвардейцы».

Население не верило этим объявлениям, но, задавленное террором, оно не смело проявить своей инициативы.

28 сентября Алапаевск был освобожден от большевиков.

Военная власть поручила чиновнику Малыникову начать полицейское расследование.

С 11 октября у члена суда Сергеева возникло судебное расследование.

7 февраля 1919 года оно перешло ко мне вместе с делом об убийстве царской семьи.

Вот что установлено расследованием:

Узники прибыли в Алапаевск 20 мая 1918 года и были помещены в здании так называемой «Напольной школы», на краю города.

Это – каменное здание из четырех больших и двух малых комнат с коридорной системой.

Угловую комнату с левой стороны коридора занимала охрана.

Далее по той же стороне коридора шли три комнаты. В первой жили Сергей Михайлович и Владимир Павлович Палей с их служащими Федором Михайловичем Ремезом и Круковским. В следующей – Константин Константинович и Игорь Константинович. Угловую комнату занимали Елизавета Федоровна и состоявшие при ней сестры Марфо-Мариинской общины Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. В угловой комнате с правой стороны коридора жил Иоанн Константинович, в следующей помещался лакей Калин, дальше шла кухня.

Позднее прибыл врач Сергея Михайловича доктор Гельлерсен, также поселившийся в школе.

Отдельного комиссара при заключенных не было. Власть над заключенными проявляли многие большевики, игравшие в Алапаевске наиболее видную роль. Это были:

1. Григорий Павлов Абрамов – председатель совдепа.

2. Иван Павлов Абрамов – член совдепа.

3. Михаил Иванов Гасников – член совдепа.

4. Михаил Леонтьев Заякин – член совдепа.

5. Дмитрий Васильевич Перминов – секретарь совдепа.

6. Николай Павлов Говырин – председатель чека.

7. Петр Константинов Старцев – член чека.

8. Петр Александров Зырянов – член чека.

9. Михаил Федоров Останин – член чека.

10. Василий Петров Постников – судья.

11. Иван Федоров Кучников – начальник красноармейского отряда.

12. Ефим Андреев Соловьев – комиссар юстиции.

13. Владимир Афанасьев Спиридонов – административный комиссар.

14. Сергей Алексеев Павлов – военный комиссар.

15. Алексей Александров Смольников – рабочий-большевик.

16. Егор Иванов Сычев – рабочий-большевик.

17. Василий Павлов Говырин – рабочий-большевик.

18. Евгений Иванов Наумов – рабочий-большевик.

19. Дмитрий Петров Смирнов – рабочий-большевик.

20. Иван Дмитриев Маслов – рабочий-большевик.

21. Василий Рябов – рабочий-большевик.

22. Михаил Насонов – рабочий-большевик.

Все это – русские люди, местные жители Алапаевска и его окрестностей.

Караул всегда состоял из шести лиц: мадьяр, красноармейцев, местных рабочих, назначавшихся совдепом или чека.

Служившая узникам в качестве приходящей поварихи Кривова, ее помощница Поздина-Замятина и рабочий-охранник Старцевпоказали:

Кривова: «В комнатах Князей была только самая простая, необходимая обстановка: простые железные кровати с жесткими матрацами, несколько простых столов и стульев; мягкой мебели не было. К часу дня я готовила завтрак, в четыре подавался чай, а в семь часов – обед… Князья занимались чтением, гуляли, работали в находящемся при школе огороде. С разрешения разводящего красноармейского караула Князья ходили в церковь и совершали прогулки в поле, которое начинается за школой; ходили одни, без охраны. Великая Княгиня Елизавета Федоровна занималась рисованием и подолгу молилась; завтрак и обед ей подавали в комнату; остальные Князья собирались для завтрака и обеда в комнату Сергея Михайловича, служившую также и общей столовой». Поздина-Замятина: «В мае месяце, когда я прислуживала Князьям, они пользовались достаточной свободой: беспрепятственно гуляли по поляне близ школы, работали в огороде и ходили в церковь; в огороде работали все Князья и Княгиня и своими руками наделали гряды и цветочные клумбы; во дворе также все вычистили и привели в порядок, так что получился чистый и уютный уголок, где Князья нередко под открытым небом пили чай, читали и беседовали». Старцев: «По коридору гуляли иногда Князья; с одним из них, уже седоватым господином (как его звали – не знаю), мы вели продолжительные беседы. Князь этот доказывал, что всеобщего равенства быть не может, ссылаясь при этом на «притчу о талантах», по поводу земельного уравнения Князь говорил, что и земля бывает разная и потому трудно поровну и справедливо разделить ее между всеми трудящимися; жаловался Князь на ревматизм в ногах и говорил, что только массажем и спасается от болей… Разговоры велись в хорошем, миролюбивом тоне, так что Князь выражал свое удовольствие и сказал, что редко ему приходится говорить, потому что караульные попадаются по большей части хулиганы».

Как они относились к узникам?

Кривова показала: «Красноармейцы, охранявшие дом, бывали и хорошие и плохие. Хорошие жалели Князей и относились к ним внимательно, а плохие были грубы, придирчивы и даже обращались с Князьями со словом «товарищ». Раза три дежурили австрийцы; эти красноармейцы были чрезвычайно грубы и по ночам почти через час врывались в комнаты Князей и производили обыски. Великий Князь Сергей Михайлович возражал против этого напрасного беспокойства, но на его заявления не обращали никакого внимания. Об этом я передаю Вам со слов самого Великого Князя».

21 июня жизнь узников резко ухудшилась: был установлен тюремный режим, было отобрано имущество и деньги.

Кривова показала: «Приблизительно через месяц положение Князей резко изменилось к худшему: у Князей было конфисковано все их имущество – обувь, белье, платье, подушки, золотые вещи и деньги; оставлено было только носильное платье и обувь и две смены белья… С этого же времени были запрещены всякие прогулки вне школьной ограды и запрещено было делать какие бы то ни было закупки на рынке. Для пропитания Князей было решено присылать из совета готовые кушанья, но затем разрешили мне готовить Князьям пищу из своих продуктов; на неделю полагалось: 28 фунтов мяса, 15 фунтов проса и одна бутылка конопляного масла».

Не подлежит никакому сомнению: перемена произошла по приказанию из Екатеринбурга.

21 июня Великий Князь Сергей Михайлович телеграфировал:

«Екатеринбург. Председателю Областного Совета. По распоряжению Областного Совдепа мы с сегодняшнего дня находимся под тюремным режимом. Четыре недели мы прожили под надзором Алапаевского совдепа и не покидаем здания школы и ее двора, за исключением посещения церкви. Не зная за собой никакой вины ходатайствуем о снятии с нас тюремного режима. За себя и моих родственников находящихся в Алапаевске Сергей Михайлович Романов».

Комиссар юстиции Соловьев запрашивал в тот же день по телеграфу:

«Военная. Екатеринбург Облает. Совет. Считать ли прислугу Романовых арестованными давать ли выезд основание 4227 Алапаевский Совдеп Отправитель Е. Соловьев».

Чем была вызвана перемена режима?

Летом 1918 года в Перми находился в ссылке Великий Князь Михаил Александрович.

В июне месяце он исчез.

Этим Екатеринбург и мотивировал введение тюремного режима в Алапаевске.

Отвечая на телеграмму Соловьева, Белобородов телеграфировал ему 22 июня:

«Алапаевск

Совдеп

Прислугу Ваше усмотрение выезд никому без разрешения Москву Дзержинского Петроград Урицкого Екатеринбург Обласовета точка Объявите Сергею Романову что заключение является предупредительной мерой против побега ввиду исчезновения Михаила Перми

Белобородое»

Отпуск этой телеграммы значится на снимке № 134.

Все посторонние были удалены от узников. Только при Елизавете Федоровне была оставлена сестра Яковлева и при Сергее Михайловиче – Ремез.

17 июля в 12 часов дня в школу прибыл чекист Петр Старцев и несколько человек рабочих-большевиков.

Они отобрали у заключенных последние деньги и объявили им, что ночью все они будут перевезены в Верхне-Синячихинский завод, приблизительно в 15 верстах от Алапаевска.

Пришедшие удалили из школы красноармейцев и сами заменили их.

Кривова готовила в это время обед. Она показала: «Меня большевики очень торопили с обедом; обед я подала в 6 часов, и во время обеда большевики все торопили: «Обедайте поскорее, в 11 часов ночи поедем в Синячиху». Я стала укладывать продукты, но большевики сказали мне, чтобы я отложила укладку и что я могу завтра привезти их в Синячиху».

Поздней ночью около здания школы стали раздаваться разрывы гранат, слышались ружейные выстрелы.

Это вызвало волнение в городе. Многие видели рассыпанные на некотором расстоянии от школы цепи красноармейцев, которых затем повели к самой школе.

Характер мистификации был тогда же ясен не только многим жителям, но и самим красноармейцам, бывшим в цепях.

Из них было задержано четыре человека. Я ограничусь показанием Якима Насонова:

«Часу в третьем ночи на 18 июля у нас в казарме подняли тревогу: наступают белогвардейцы. Мы наскоро собрались, оделись, вооружились. Нас повели к Напольной школе и близ нее рассыпали нас цепью. В цепи мы пролежали с полчаса, а затем мы подошли к самой школе. Никакого врага мы не видели и стрельбы не производили. Комиссар Смольников стоял на крыльце школы, матерился и говорил нам: «Товарищи, теперь попадет нам от Уральского областного совета за то, что Князьям удалось бежать: их белогвардейцы увезли на аэроплане». Тут же еще находился народный судья Постников с «большой книгой в руках» и наводил следствие о побеге Князей. Дня через стали говорить, что комиссары обманывают народ, сочинив басню о похищении Князей, а что на самом деле Князья ими убиты».

18 июля в 3 часа 15 минут утра Алапаевский совдеп телеграфировал в Екатеринбург областному совдепу:

«Военная. Екатеринбург. Уралуправление 18 июля утром два часа банда неизвестных вооруженных людей напала Напольную школу где помещались Великие Князья. Во время перестрелки один бандит убит и видимо есть раненые Князьям с прислугой удалось бежать в неизвестном направлении. Когда прибыл отряд красноармейцев бандиты бежали по направлению к лесу задержать не удалось розыски продолжаются. Алапаевский исполком. Абрамов. Перминов. Останин».

В тот же день в 18 часов 30 минут Белобородов телеграфировал:

«Сборная

Москва два адреса Совнарком Председателю ЦИК Свердлову Петроград два адреса Зиновьеву Урицкому

Алапаевский Исполком сообщил нападении утром восемнадцатого неизвестной банды помещение где содержались под стражей бывшие Великие Князья Игорь Константинович Константин Константинович Иван Константинович Сергей Михайлович и Палей точка Несмотря сопротивление стражи Князья были похищены точка Есть жертвы обеих сторон поиски ведутся точка 4853.

Предобласовета Белобородов».

25 июля 1918 года совершенно такое же объявление Белобородова было помещено в номере 144-м Пермских Известий:

«Похищение князей

Алапаевский Исполком сообщает из Екатеринбурга о нападении утром 18 июля неизвестной банды на помещение, где содержались под стражей бывшие великие князья Игорь Константинович, Константин Константинович, Иван Константинович, Сергей Михайлович и Палей.

Несмотря на сопротивление стражи, Князья были похищены. Есть жертва обеих сторон. Поиски ведутся.

Председ. Областного Совета Белобородов».

Нить для расследования была дана Кривовой: собирались везти в В.-Синячиху.

Но помог еще случай.

Незадолго до похищения Августейших узников кр-н Алапаевска Иван Солонин собрался жениться. Он сделал заказ кр-ну

Александру Самсонову приготовить к свадьбе кумышки (самогону). Самсонов заказ принял и с нужными припасами поехал готовить кумышку в лес.

Но свадьба расстроилась, и мать невесты, неудавшаяся теща, чтобы не платить Самсонову за его работу, пошла в чека с доносом на него, что он-де занимается тайным винокурением.

Близкие Самсонову люди, узнав об этом, отыскали его в лесу и предупредили о грозящей ему опасности.

Самсонов бросил работу и окольными дорогами уехал в Алапаевск.

Своим спасителям он в благодарность дал четверть приготовленной уже кумышки, которую они на месте и выпили.

Поздней ночью они поехали в Алапаевск. Ехали они дорогой, которая ведет из Алапаевска в Синячиху, и встретили поезд в 10–11 коробков, в каждом по два человека, без кучеров на козлах.

Об этой встрече они говорят в одинаковых выражениях.

Вот показания Трушкова: «Весь этот поезд направлялся от Алапаевска к Синячихе и попался мне версте на пятой от Алапаевска. Ни криков, ни разговоров, ни песен, ни стонов – вообще никакого шума я не слышал: ехали все тихо-смирно».

Синячихинская дорога приковала внимание Малыпикова. Он исследовал ее и пришел к убеждению, что разгадку тайны надо искать на руднике, расположенном вблизи этой дороги.

Скоро он заметил, что одна из старых шахт рудника засыпана сверху свежей землей. Он повел раскопки.

Шахта имела в глубину 28 аршин. Стенки ее были выложены бревнами. В ней было два отделения: рабочее, через которое добывалась руда, и машинное, куда ставились насосы для откачки воды. Оба отделения были завалены множеством старых бревен, занимавших самое разнообразное положение.

На различной глубине шахты Малыников нашел трупы: 8 октября Федора Семеновича Ремеза, 9 – Варвары Яковлевой и князя Палея, 10 – Князей Константина Константиновича и Игоря Константиновича и Великого Князя Сергея Михайловича, 11 октября Великой Княгини Елизаветы Федоровны и Князя Иоанна Константиновича.

Трупы были в одежде. В карманах оказались разные вещи домашнего обихода и их документы, которые они всегда имели при себе в заключении.

На груди Великой Княгини Елизаветы Федоровны была икона Спасителя с драгоценными камнями. По моим сведениям, перед этой иконой молился Государь перед отречением от Престола и передал ее затем Елизавете Федоровне. На обороте ее надпись: «Вербная Суббота 13 апреля 1891 года».

Шахта, несомненно, была взорвана гранатами. В ней были их осколки, были неразорвавшиеся гранаты.

Трупы были предъявлены народу и были опознаны.

Вот что оказалось по вскрытии их:

Труп Великой Княгини Елизаветы Федоровны: «В головной полости, по вскрытии кожных покровов, обнаружены кровоподтеки: на лобной части величиною в детскую ладонь и в области левой теменной кости – величиною в ладонь взрослого человека; кровоподтеки в подкожной клетчатке, в мышцах и на поверхности черепного свода. Кости черепа целы… В твердой мозговой оболочке наверху темени замечается кровоподтек».

Труп Великого Князя Сергея Михайловича: «По снятии кожных покровов черепа в левой теменной области – кровоподтек в мышцах и подкожной клетчатке; в правой теменной кости – круглое отверстие величиной с горошину (½ сантиметра в диаметре); канал этого ранения имеет направление сверху вниз и спереди назад. По снятии черепной крышки на внутренней поверхности правой теменной кости соответственно первому имеется отверстие диаметром в 1 сантиметр; вокруг отверстия осколки кости. На твердой мозговой оболочке соответственно описанным отверстиям в кости черепа имеется нарушение ткани в виде кругловатого отверстия».

Труп Князя Иоанна Константиновича: «…B правой височной области, по вскрытии кожных покровов, наблюдается кровоподтек в мышцах и подкожной клетчатке, занимающий всю височную область. По вскрытии черепной крышки обнаружен кровоподтек под твердую мозговую оболочку в правой же височной области. В толще мышц всей передней грудной стенки кровоподтек… В полостях плевры обширное кровоизлияние… В брюшной области по вскрытии кожных покровов, в толще мышц и жировой клетчатке наблюдается кровоподтек, простирающийся на всю переднюю стенку живота».

Труп Князя Константина Константиновича: «Натемени – большая рваная рана кожных покровов, направление ее справа налево, длина 9 сантиметров, ширина 3 сантиметра. На два сантиметра сзади – вторая рваная рана длиной 2 сантиметра. На правой височной и теменной (костях) и на самом темени – обширный кровоподтек величиной в ладонь. По снятии черепной крышки на твердой мозговой оболочке, на темени и затылке обнаружен кровоподтек. В грудной полости по взрезе кожных покровов найден большой кровоподтек, проникающий мышцы и подкожную клетчатку на передней стенке грудной клетки».

Труп Князя Игоря Константиновича: «В головной полости, по вскрытии кожных покровов, кровоподтек, занимающий всю правую половину лба; на костях черепа трещина, начинающаяся со средины верхнего края правой глазницы и далее идущая по средней линии лобной кости; сзади эта трещина переходит в стреловидный шов и доходит до затылочной кости. По вскрытии черепной крышки – мозг в виде серой массы; по удалении мозга видно, что трещина проходит по верхней стенке правой глазницы и пересекает турецкое седло. В грудной полости, по вскрытии кожных покровов, обнаружен большой, проникающий мышцы, кровоподтек в нижней части передней стенки грудной клетки… По вскрытии брюшной полости – большой кровоподтек в толще брюшной стенки».

Труп Князя Владимира Павловича Палея: «В головной полости, по вскрытии кожных покровов, – большой кровоподтек, занимающий обе теменные и затылочную области. По разрезе кожных покровов вытекло около 4–5 кубических сантиметров крови… По вскрытии черепной полости – кровоизлияние под твердую мозговую оболочку затылочной области; в задних частях головной мозг представляет собою кашицеобразную массу красного цвета. В грудной полости – большой кровоподтек в толщу мышцы и подкожной клетчатки в передней стенке грудной клетки».

Труп Федора Семеновича Ремеза: «В области грудных мышц сильный кровоподтек, распространяющийся на всю грудную клетку… Кровоизлияние в области правого плеврального мешка… В области правого виска, по снятии кожных покровов, большое кровоизлияние. Кровоподтек распространяется на всю затылочную область… Под твердой мозговой оболочкой в левой височной области кровоизлияние».

Труп Варвары Яковлевой: «По вскрытии кожных покровов головы обнаружен кровоподтек в правой височной области и второй кровоподтек в затылочной и теменной областях; кости черепа целы; в костных швах – кровь. По снятии черепной крышки оказался кровоподтек под твердую мозговую оболочку в затылочной области… По вскрытии кожных покровов – кровоподтек, занимающий область грудины».

Экспертиза определила, что смерть Великого Князя Сергея Михайловича произошла от «кровоизлияния в твердую мозговую оболочку и нарушения целости вещества мозга, вследствие огнестрельного ранения».

Все остальные были брошены в шахту живыми, и смерть их произошла от «полученных ими кровоизлияний, последствие ушибов».

Комиссар юстиции Ефим Соловьев, чекист Петр Старцев и член совдепа Иван Абрамов были пойманы.

На совести Соловьева лежало много и других убийств. Он убил, между прочим, местного священника о. Удинцева. Как закоренелый преступник, Соловьев утверждал, что 17 и 18 июля он отсутствовал из Алапаевска, что, однако, было опровергнуто следствием.

Старцев и Абрамов видели всех, кто увозил заключенных в ночь на 18 июля к шахте и кто, оставаясь у школы, симулировал нападение мнимых «белогвардейцев».

Имена всех этих лиц указаны выше.

Мнимый «бандит», труп которого был найден у школы после увоза заключенных, оказался крестьянином Салдинского завода. Он заранее был схвачен чекистами и несколько дней содержался в алапаевской чека.

Старцев объяснил, что убийство Августейших узников произошло по приказанию из Екатеринбурга, что для руководства им оттуда приезжал специально Сафаров.

Можно ли в этом сомневаться?

Всего лишь сутки отделяют екатеринбургское убийство от алапаевского.

Там выбрали глухой рудник, чтобы скрыть преступление. Тот же прием и здесь.

Ложью выманили царскую семью из ее жилища. Так же поступили и здесь.

И екатеринбургское и алапаевское убийства – продукт одной воли одних лиц.

 

Убийство в Перми Великого Князя Михаила Александровича

Спасся ли Великий Князь Михаил Александрович?

Он был выслан из Гатчины в феврале месяце 1918 года и жил в Перми, пользуясь сравнительной свободой, в гостинице купца Королева.

В этой же гостинице жил его секретарь Николай Николаевич Джонсон, камердинер Василий Федорович Челышев и шофер Борунов.

12 июня вечером у Великого Князя был его повар Георгий Федорович Митревели, живший отдельно в своей квартире.

По приказанию Великого Князя Митревели должен был утром 13 июня явиться к нему.

Митревели утром явился в гостиницу Королева, но не нашел здесь ни Великого Князя, ни Джонсона, ни Челышева с Боруновым.

От прислуги гостиницы он узнал, что минувшей ночью Великий Князь с Джонсоном был куда-то увезен большевиками, Челышев же с Боруновым спустя некоторое время были арестованы.

Мне удалось установить, что оба последние содержались большевиками в пермской тюрьме, откуда они по ордеру пермской чека от 21 сентября 1918 года за № 3694 были уведены и через некоторое время, по сведениям тюремного начальства, расстреляны.

В одной камере с Челышевым содержался уже известный нам камердинер Государыни Алексей Андреевич Волков.

Челышев рассказывал Волкову, как был увезен Великий Князь Михаил Александрович.

При допросе у меня Волков показал:

«В одной тюрьме с нами (в Перми) сидел камердинер Великого Князя Михаила Александровича Василий Федорович Челышев. С ним я встречался в коридоре, и он мне рассказывал, как он попал в тюрьму.

Михаил Александрович проживал в Перми в королевских номерах, где в другом номере жил с ним и Челышев. Там же жил и его секретарь Джонсон. Приблизительно недели за ГА, как говорил Челышев до нашего прибытия в Пермь, ночью часов в 12 пришли в королевские номера каких-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошел туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не пойду никуда. Вы позовите сюда вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал.) Я его знаю, а вас я не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!» После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их. Больше Челышев не видел ничего и не знал, в чем и куда увезли Михаила Александровича. Спустя некоторое время после этого (когда Михаил Александрович уже был увезен), Челышев сам отправился в совдеп, как он мне говорил, и заявил там об увозе Михаила Александровича. По его словам, на это заявление не было обращено внимания, и спустя час, как он мне говорил, большевики стали делать что-то вроде погони за Михаилом Александровичем, но в чем она выразилась, Челышев не говорил. На него же они произвели то впечатление, что они нисколько не спешили догонять Михаила Александровича и вообще как бы не обратили должного внимания на его заявление. Я забыл еще сказать, что, когда Михаил Александрович уходил из номера, Челышев ему сказал: «Ваше Высочество, не забудьте там взять лекарство». Это были свечи, без которых Михаил Александрович не мог жить. Приехавшие как-то обругались и увели Михаила Александровича. Лекарство же так и осталось в номере. На другой же день после этого Челышев был арестован и, как я потом читал в Тобольске в газетах, был расстрелян».

Большевичка Вера Карнаухова была секретарем пермского комитета партии большевиков, а ее брат Федор Лукоянов одним из следователей уральской областной чека.

Карнаухова показала: «Пришел как-то в наш комитет чекист Мясников, человек кровожадный, озлобленный, вряд ли нормальный. Он с кем-то разговаривал, и до меня донеслась его фраза: «Дали бы мне Николая, я бы с ним сумел расправиться, как и с Михаилом».

Данными моей агентуры установлено, что Великий Князь вместе с Джонсоном был увезен пермскими чекистами в соседний с Пермью Мотовилихинский завод, где они оба и были убиты.

Их тела были там же, видимо, сожжены.

После этого большевики распространили в Перми слух, что Великий Князь был увезен монархистами, а в Москве они распространили ложное известие, что в Екатеринбурге убит Государь Император.

Это последнее известие появилось в Москве, и я имею много подлинных телеграмм их ответственных деятелей, точно устанавливающих этот факт.

Таким путем они отвлекли внимание общества от особы Великого Князя, приковав его к мнимому в то время факту гибели Государя.

Слух о «спасении» Великого Князя многими был принят с доверием, так как убийство Государя было скоро опровергнуто ими же самими.

В Перми вместе с камердинером Государыни Волковым содержались графиня Гендрикова и Шнейдер.

Волков показал у меня на допросе:

«В ночь на 22 августа по старому стилю меня привели из камеры в контору Тут же были и Гендрикова со Шнейдер. Отсюда нас повели в арестный дом и ввели в особую комнату, где было 8 человек. Здесь же было 22 вооруженных человека. Это были, очевидно, палачи. Среди них были и русские, но по большей части были не русские, а, видимо, латыши, хотя, быть может, были и мадьяры. Командиром у них был какой-то человек в матросской одежде. Мы сидели, ждали света. Гендрикова мне шепнула, с чьих-то слов, что нас отведут в пересыльную тюрьму, а потом отправят в Москву или Петроград. Я не стал ей возражать, хотя и ясно видел, куда нас поведут. Повели нас за город. Кончились строения, показался лесок. Стали мы подходить, должно быть, к месту казни нашей, потому что наши палачи стали услужливо предлагать свои услуги: «Позвольте, я понесу ваши вещи», очевидно, каждый желал сейчас же завладеть нашими вещами, чтобы потом не делиться ими с другими. Потом нас остановили. Я улучил минуту и перепрыгнул канаву, которая была около меня. Я бросился бежать. В меня было выпущено три пули. Я упал, потерял шляпу и слышал вдогонку мне слова: «Готов». Но я тут же поднялся и снова побежал (упал я после второго выстрела). В меня был произведен третий выстрел, но Господь Бог меня сохранил, и я убежал. 43 суток я блуждал и вышел на линию железной дороги в 70 верстах от Екатеринбурга на территорию, свободную от большевиков».

Графиня Гендрикова и Шнейдер были тогда же расстреляны.

Их трупы были найдены весной 1919 года.