Важная встреча. — Мобильный телефон мешает учёбе. — Древний Рим в квартире. — Утопленница в ванной. — Жребий брошен.

Утром Рита собиралась и школу. Она умывалась, чистила зубы и думала об отце. Вчера врач сказал, что ещё как минимум две недели он пробудете реанимации. Его состояние остаётся тяжёлым. К нему никого не пускают. Только маме разрешили зайти на минуту. Врачи считают, что организм отца очень ослаблен и ему нельзя волноваться. И то, что он пришёл в сознание, просто чудо при таком ранении.

Неожиданно зазвонил телефон. На ходу смывая с губ пасту, Рита выбежала в прихожую и подняла трубку. Матери дома уже не было. Она рано уезжала на работу. Сейчас на неё легли обязанности по руководству газетой. Кроме того, после обеда мама ездила в больницу.

— Алло, я слушаю.

— Это Рита Маковская? — услышала девушка грубоватый мужской голос.

— Да, а кто говорит? — испуганно спросила Рита.

— Виктор Сомов. Помните?

— Очень рада, что вы мне позвонили, — облегчённо проговорила Рита.

— Я слышал, что какой-то негодяй испортил вашу картину, кажется, «Плачущего ангела», — скороговоркой сказал Сомов.

— Да. Кто-то из посетителей плеснул химикат. Не знаю даже, почему?

— Вандализм какой-то. Может, из зависти?

— Не знаю. Как вы нашли мой телефон?

— Очень просто. Позвонил в справочную.

— Понятно.

— Я хочу сегодня в любое удобное время пригласить нас в гости, показать свою домашнюю коллекцию. Думаю, вам будет интересно.

— Хорошо. Спасибо. В три часа вас устроит?

— Сегодня у меня весь день свободен. Значит, договорились? Визитку с домашним адресом я вам дал. Так что найти меня будет нетрудно. Я живу в центре города. В три часа я буду.

Рита доложила трубку. «Наверное, хочет меня поддержать и успокоить. Бедная девушка так старалась, а какой-то негодяй испортил картину. Умудренный опытам художник поддержит юное дарование. Как трогательно», — думала Рита, надевая джинсы и чёрный вязаный свитер.

«У Игоря тренировка закончится сегодня в пять. Нужно позвонить ему и предупредить, что я немного могу опоздать. Подождёт и «Ночной фее». Кажется, это недалеко от дома Сомова. Такую возможность упускать нельзя, — по-деловому решила Рита. — Побывать дома у такого художника! Поговорить с ним — это уже много. К тому же он сам приглашает в гости. Не было бы счастья, да несчастье помогло».

На столе девушка нашла приготовленный матерью завтрак, салат из свежих овощей и творог с изюмом.

Все уроки Рита рисовала карандашом в альбоме, повернувшись к окну. Лера, с которой Рита сидела за одной партой, не мешала. Лишь изредка заглядывала в альбом. Учителя сменяли друг друга, рассказывали то о физических явлениях, то о химических реакциях или о том, что хотел сказать тот или иной писатель. Рите казалось, что идет один затянувшийся на несколько часов урок. Будто какая-то рассеянная техничка забыла о звонках.

— Да ничего он не хотел сказать, — услышав фразу о писателе, произнесла Рита, отложив альбом в сторону, — писал себе просто потому, что нравилось, и часто не знал, чем всё закончится.

— Тише, Рита, — сказала Лера, повернув к ней вполоборота. — Учительница услышит.

— Какой это урок?

— Последний, шестой.

— Надо же! Какая радость, — поправляя рукой волосы, сказала Рита.

Лера улыбнулась:

— Мне тоже надоело. Ксения Павловна сегодня говорит одно и то же, как заезженная пластинка.

— Попадание в десятку. Действительно, как заезженная пластинка.

— Что сегодня будешь делать после уроков? — спросила Лера.

— Хотела утром тебе сказать, но забыла. Мне сегодня перед школой позвонил Сомов и пригласил в три часа в гости.

— Сомов? Кажется, это художник?

— Сразу видно, что ты «не вращаешься в обойме». Художник. И ещё какой! Его картины выставлялись в Германии, Польше.

— Ого! Тебе везет. Общаться с такими людьми…

— Я была раньше у некоторых наших художников в гостях. Понимаешь, в их жилищах какой-то особый шик. Старая, антикварная мебель, которую они сами же отреставрировали. На стенах картины. Всякие вещицы. Всё это создаёт какую-то необычную атмосферу. И уж, по крайней мере, среди таких вещей чувствуешь себя куда более уютно, чем в самой современной квартире с евроремонтом.

— Ты так описала, хоть сейчас беги к этому Сомову.

— А что? Это идея. Поищем вдвоём.

— Да нет, что ты. Пригласили тебя. Неудобно.

— Ничего неудобного нет. Пришли две девушки. Это мне было как-то неловко. Он живёт один.

— А что, он не был женат?

— Этого я не знаю. Как-то один художник в разговоре сказал мне: «Сомов живёт один». Живёт, так живет.

— Тогда пойдем вдвоём. Решено, — согласилась Лера.

— Вот и отлично.

— Твоё нежелание передалось и мне, — шепнула Лера.

— Не бери с меня пример. Тебе нужно поступать в лингвистический университет. Там знаешь какие конкурсы… Особенно на факультет переводчиков. Так что слушай внимательнее.

— Не хочу. Да и осталось, — Лера взглянула на часы, — пять-шесть минут до конца урока.

— Потихоньку можно собираться.

— Вчера прочитала в журнале, что шведские учителя обратились к родителям с настоятельной просьбой не давать в школу своим детям мобильных телефонов.

— Что мешают мелодичные звоночки? — спросила Рита.

— И это, наверное, тоже. Но самое главное то, что шведские ученики используют мобильные телефоны для подсказок, особенно во время контрольных работ.

— О! Это идея! Когда папа выздоровеет, я закажу ему пару мобильников. И тогда мы с тобой не пропадем. Особенно я. Представляешь, стою я у доски и ни и ни черта не знаю. И тут достаю спасительный телефончик…

— А я дикторским голосом говорю: «С вами разговаривает автоответчик». Или: «На Бога надейся, а сам не плошай».

— Да, — протянула, улыбаясь, Рита, — новые технологии нам не подходят. Мы же не в Швеции. Да и потом: представляешь, весь класс с мобильниками. Какая тут учёба. Одни пересуды да сплетни. Обсуждение мальчиков.

— Шпионаж.

— И ещё какой! Не класс, а ФСБ.

После звонка девушки быстро собрались и, выйдя на проспект, пошли в нужном направлении. Художник жил недалеко от «Ночной феи», напротив ЦУМа. Поднявшись на второй этаж, Рита позвонила. Спустя несколько секунд дверь открыл Сомов.

— Здравствуйте. Я не одна, с подругой, — в её голосе чувствовалась неловкость.

— Здравствуйте, Сомов посмотрел на Леру. — Проходите, — сказал он, пропуская девушек вперёд.

Подруги прошли в широкий коридор. На стенах справа и слева висели картины. Паркетный, лакированный пол отражал их, тем самым увеличивая пространство.

— Ого, сколько! — оглядываясь, произнесла Рита.

— Приходится максимально использовать трехкомнатную городскую квартиру, — сказал Сомов по-хозяйски. — Да вы раздевайтесь.

Он указал рукой на стоявшую справа от двери оригинальную вешалку, сделанную из красного дерева. Подруги сняли пальто, обувь и надели предложенные Сомовым мягкие тапочки.

— Сейчас я вам покажу мои чертоги. Приходите смелее. Начнём осмотр с комнаты, где и работаю. Предупреждаю, там ужасный беспорядок.

Сомов открыл дверь боковой комнаты. И действительно, на полу лежало несколько картин, перевёрнутый стул, стопки каких-то книг. Возле стены стояли два мольберта. В помещении сильно пахло красками.

— Для художников запах свежих красок, как наркотик, — поворачиваясь к Сомову, сказала Рита, — сразу хочется работать.

— Да. Осторожно!

Рита едва не наступила на полотно, лежавшее под ногами.

— Я ещё не дописал это. У меня странная манера. Иногда я кладу картину на пол и так пишу. Ужасно неудобно. Но я уже привык.

— Так тяжело следить за деталями, — оборачиваясь к Сомову, сказала Рита. — Мне картина нравится.

— Спасибо. Как-нибудь мы обсудим это. Боюсь, что если сейчас мы начнём теоретизировать, то быстро наскучим вашей подруге.

— Я забыла представить. Это Лера, — смутилась Рита.

— Очень приятно, — галантно наклонив голову, произнёс художник. — Сегодня у меня отдых. И я бы не хотел говорить о живописи.

— Понимаю, — произнесла Рита. — Кажется, любимое дело, но иногда хочется забросить кисти, мольберт и просто ничего не делить.

— Как раз сегодня у меня такое настроение.

Взглянув на Сомова, Рита заметила, что он неважно выглядит. «Как будто не спал несколько дней, — отметила про себя девушка. Наверное, много работал». Словно уловив мысли Риты, Сомов сказал:

— Я сегодня всю ночь работал. Знаете, художникам в нашей стране живется непросто. И чтобы кутать хлеб с маслом, я уже не говорю про большее, нужно писать и писать.

— Вы продаете свои картины?

— Конечно, Рита. Иначе на что бы я жил? Это единственное, что я умею делать, — Сомов помолчал, но туг же спросил; — Ничего не известно о вчерашнем происшествии?

— Вы имеете в виду мою выставку?

Художник кивнул.

— А что там станет известно? Никто ничего не видел. Какой-то дурак улучил момент и плеснул химикатом.

— Это трудно понять, когда портят полотно, результат твоего напряжённого труда.

Рита тяжело вздохнула.

— Я почти забыла об этом. Сегодня новый день.

— Вы правы. Жизнь продолжается. Пойдёмте дальше.

Сомов показал свою спальню, напоминавшую уголок древнего Рима. Жёсткая, низкая кушетка на изогнутых ножках стояла в углу. Возле окна две напольные вазы-амфоры. Вдоль стены на подставках стояли и три бюста. В одной из них Рита узнала великого полководца древнего Рима — Цезаря. Она видела похожий бюст в учебнике истории.

— Извините за вопрос. Вы купили это? — Рита указала на бюсты.

— В юности я увлекался историей, искусством древнего Рима. Немного лепил. Это сделал я сам. Давно.

В гостиной, напоминавшей антикварный магазин со старым комодом и сотней старых забавных безделушек, был накрыт небольшой стол. На столе в вазе лежали апельсины и бананы, в центре — коровка шоколадных конфет и небольшой самовар.

— Считайте, что вы на импровизированном фуршете. Подходите, берите. Я вам только сам налью чай. Самовар горячий, — Сомов налил две чашки чая и подал девушкам. — Угощайтесь конфетам, не стесняйтесь.

Рита, а вслед за ней и Лера подошли к столу и взяли из коробки несколько конфет.

— Садитесь здесь, — Сомов указал на потертый кожаный диван, стоявший возле стены. — Я пододвину столик к вам поближе.

Подруги сели на диван. Отхлебывая чай из дорогих английских чашечек, они осматривались.

Возле окна за шторой Рита заметила большую картонную коробку, набитую доверху какими-то вещами так, что коробка до конца не закрывалась. На стенах, естественно, висели картины и рисунки, Рита отметила, что нигде в доме нет ковров и ковровых изделий.

— А у вас здесь, как в музее, — сказала она, продолжая осматривать комнату.

Лера, как завороженная, смотрела на окружавшую её обстановку. Её глаза сверкали от восхищения.

— Несколько лет я стягивал домой весь этот антикварный хаос, реставрировал, подклеивал, пока не получилось то, что вы сейчас видите.

— Хорошо получилось, — преодолев свое природное смущение, сказала Лера.

— Вам нравится? — спросил у неё Сомов.

— Очень нравится. Такого я раньше не видела. У всех похожая мебель, а у вас красиво и необычно.

— Мне тоже нравится, — согласилась с подругой Рита.

— Ничего здесь уникального нет, — ответил Сомов, явно польщенный.

— Я не совсем согласна, — произнесла Рита.

— Почему?

— Ваши картины уникальны. Такой техники письма я ещё не видела.

— Вы хвалите меня незаслуженно, — присев на кресло-качалку напротив девушек, сказал художник. — Мне только тридцать семь лет. И ещё нужно работать и работать, чтобы достигнуть истинного мастерства.

— А правда, что о вас говорили не так давно? — спросила Рита. — И простите за нескромный вопрос.

— Да, я стал известен два года назад после цикла картин «Зеркала». Так что это правда.

— Я видела ваши картины до «Зеркал». Они, простите, намного слабее. И вдруг такой прорыв. Одна вещь сильнее другой.

— А где вы их видели?

— У одного частного коллекционера. Когда-то вы продали ему несколько полотен.

— У меня был период полного безденежья. И я действительно продавал по несколько картин сразу. За бесценок. А что касается творческого «прорыва», как вы сказали, кто его знает, как и почему? Если вы помните. Эль Греко тоже сначала ничем особо не выделялся, пока не переехал в Испанию, в Толедо. Только там он по-настоящему раскрылся. Берите фрукты — Сомов встал и подал девушкам вазу.

Слева от Риты висел портрет молодой, красивой женщины на фоне моря. Женщина улыбалась, придерживая рукой непослушные волосы, распевающиеся на тёплом, южном ветру. Рите портрет понравился. Было в нём что-то непосредственное и потому правдивое. Наверное, художник, писавший портрет, очень любил эту женщину.

Рита несколько раз порывалась спросить об этой женщине, но не решалась. Наконец она не выдержала и, преодолев неловкость, спросила:

— Этот портрет мне очень нравится, — кивнула она в сторону «Женщины у моря». — Это вы писали?

— Да, я.

— Женщина очень красивая. Глаза будто вместили все небо.

— У Кати были огромные, синие глаза. Именно синие, цвета василька, — Сомов тяжело вздохнул. — Где же они сейчас?

— Что-то с ней случилось? Кто она, если не секрет? — по-детски откровенно спросила Рита.

— Катя — моя жена… Была. Этот портрет я писал на юге, в Анапе, Там мы проводили с ней медовый месяц. Фантастической красоты побережье… И одинокая хижина на берегу, в которой мы поселились, — Сомов прикрыл глаза.

Было видно, что нахлынувшие воспоминания растревожили его. Несколько раз он нервно кашлянул.

— Она жива? — не выдержав, спросила Лера.

— Нет. Она погибла в результате нелепой случайности.

— Что же произошло? — спросила Рита.

Было видно, что Сомов не хочет говорить об этом. И всё-таки после небольшой паузы он ответил:

— Она утонула в ванной.

— То есть? — почти одновременно спросили девушки.

— Врач потом сказал, что, видимо, она потеряла сознание и захлебнулась.

— Это ужасно, — произнесла Рита.

— Да. Это страшно. К сожалению, в тот день меня не оказалось рядом. Я уехал работать за город. Но хватит о грустном. Расскажите, чем живут современные тинейджеры. Какие проблемы их волнуют? Какую музыку они слушают?

Однако после рассказа о страшном случае разговор как-то не вязался. Девушки старались, пробовали даже шутить, чтобы не показаться занудами. Но, исчерпав скудный запас тем, о которых можно говорить при знакомстве, видя, что Лера начинает ёрзать и посматривать на часы, Рита сказала:

— Извините, нам пора идти.

— Да, мне нужно учить французский, — поддержала подругу Лера.

— Спасибо за угощение.

Девушки поднялись с дивана. Поднялся и Сомов.

— Ну что ж, рад был познакомиться. Приходите ко мне ещё. Кстати, Рита, — вдруг обратился он к девушке, — я вчера услышал, что кто-то ранил твоего отца. Я несколько дней не выходил из дома. А вчера встретил приятеля, и такая ужасная новость. Как он сейчас?

— В тяжелом состоянии. Но, слава Богу, пришёл в сознание. Врачи говорят, что лечиться придётся очень долго.

— А кто стрелял?

— Этого пока никто не знает. Сейчас милиция занята поиском маньяка. Ей не до этого.

— Да, я слышал про какого-то маньяка по телевизору.

Сомов проводил девушек до дверей.

Когда подруги вышли на улицу, Рита спросила:

— Ну, как тебе он?

— Нормально. Интересный человек. От обстановочки я вообще обалдела. Правда, когда он открыл дверь, мне показалось, он был недоволен тем, что я пришла.

— Брось. Тебе просто поклялось. Человек всю неделю работу по ночам. И ты была бы не и настроении.

— Его Катя на портрете как живая.

— Особенно глаза, — согласилась Рита, — я несколько раз даже обернулась. Такое впечатление, что она смотрит на тебя.

— Что значит талант!

Около «Ночной феи» девушки расстались. Лера торопилась домой. Игоря ещё не было. Рита стала ждать его на улице, расхаживая взад-вперед по тротуару. Из головы не выходила картина «Женщина у моря». И такой страшный рассказ… «Я не склонна к мистике, но, по-моему, она чем-то на меня похожа. Странно. Но Лера ничего на этот счёт не сказала, а она девушка наблюдательная. Может быть, всё дело в той, что она сидела немного дальше, чем я, и смотрела на картину под углом. Сомова не узнать. Какой-то он мрачный. На выставке был совсем другим. А когда я спросила его о жене, он ещё больше загрустил. Наверное, ему больно вспоминать о ней».

— Рита? — услышала девушка за спиной знакомый голос. Игорь быстро шёл ей навстречу с большой спортивной сумкой на плече, — Давно ждёшь? — спросил он, подойдя ближе.

— Минут десять, не больше. Как прошла тренировка?

— Сегодня были спарринги.

— Это день, когда вы бьёте друг друга «по кругу»?

Игорь засмеялся.

— Точно. Бьём «по кругу». Зайдем в кафе?

— Нет, спасибо. Лучше пойдём. Я насиделась у Сомова.

— Кстати, как прошла «деловая встреча»? — поинтересовался Игорь, когда они пошли по ярко освещённому проспекту.

— Я была не одна.

— Интересно, с кем? С Лерой?

— Представляешь, я её уговорила. Обычно она стесняется ходить к незнакомым людям в гости. А тут верх взяло любопытство. Она захотела посмотреть, как живёт настоящий художник.

— Надеюсь, она не разочаровалась?

— Ей очень понравилось. Да и мне тоже. У него трёхкомнатная квартира, и каждая комната — это что-то необычное. Когда зашли в спальню, мне показалось, что мы попали в древний Рим.

— Почему?

— На полу вазы, выполненные в виде амфор. Кушетка, на которой он спит. Бюст Цезаря и ещё кого-то…

— Он тебя не познакомил с остальными?…

Рита улыбнулась, поняв шутку.

— Нет. В следующий, раз я обязательно попрошу, чтобы он это сделал.

Некоторое время ребята шли молча, рассматривая яркие неоновые рекламы магазинов.

— У него погибла жена. Представляешь, она потеряла сознание и утонула в ванной.

— Утонула в ванной?

— Да. А что такое?

— Я вспомнил. Это было громкое дело. Об этом писали.

— Его рассказ был для меня неожиданным.

— А где был он в это время?

— Кто? Сомов?

— Да.

— Он сказал, что работал за городом, писал какой-то пейзаж. У него на стене висит картина — портрет жены на фоне моря. Она была очень красивая. Ты так удивился, когда я сказала, что она утонула в ванной…

— У меня была энциклопедия «Особо нашумевшие преступления». Папа знает, что я обожаю читать детективы, вот и подарил мне её на день рождения. Жаль, младший брат порвал её. Так вот. Там рассказывалось об очень страшном преступлении. Хотя на первый взгляд оно таким не казалось. Более того, никто и не подозревал, что это убийство. И преступник разгуливал много лет на свободе. Там тоже женщина утонула в ванной.

— Ты меня заинтриговал. Расскажи, пожалуйста, что случилось.

— Ты же не любишь детективов, — улыбаясь, сказал Игорь.

— Не томи общественность. Рассказывай.

— Хорошо. Дело было в старой, доброй Англии или еще где-то, я уже не помню. Да это и не важно. Как-то очень известный адвокат на рождество просматривал подшивки прошлогодних газет. Его внимание привлекла заметка о том, что в ванной утонула молодая женщина. Она недавно вышла замуж и была довольно богатой. Мужа в это время дома не было. По крайней мере, он так говорил. Труп обследовали. никаких следов насильственной смерти обнаружено не было. Женщину похоронили в родовом склепе. Дело забыто. Все свободны. Этого адвоката происшествие заинтересовало. Он вспомнил, что несколько лет назад ему где-то попадалась на глаза похожая заметка. Он начал проводить самостоятельное расследование. Со своим приятелем, специалистом по криминальной медицине, они добились разрешения и ещё раз осмотрели труп несчастной женщины. Никаких следов насильственной смерти они тоже не обнаружили. Ему советовали бросить это дело. По мнению окружающих, всё было чисто. Но этот адвокат настойчиво продолжал раскручивать дело. Он установил, что муж этой женщины, давай «обзовём» его Симпсон…

Рита улыбнулась.

— Оригинально. Давай «обзовём».

— Так вот, он установил, что этот Симпсон был ранее женат где-то не в этих местах. Далеко. Его богатые женушки заканчивали жизнь на дне собственной ванны, когда блаженно в ней плескались.

Игорь замолчал и посмотрел на Риту.

— Что же было дальше?

— Я вижу, интерес достиг вершины, и поэтому продолжаю. Адвокат понимал, что Симпсон каким-то образом избавлялся от своих женушек, но как? Следов на трупах не было. Химические исследования показывали, что их не отравили. Как же он убивал? Этот вопрос мучил его долго, как раз до следующего рождества.

— Надо же, какое совпадение!

— Именно на рождество, за праздничным столом нашему адвокату открылась картина преступления. Причём так ярко, что он ни на секунду не усомнился, что всё именно так было. Но, чтобы окончательно всё было ясно, он решил провести следственный эксперимент. Для этой цели пригласил пару своих друзей. Один работал сыщиком в полиции, другой врачом. Для эксперимента он пригласил также довольно известную пловчиху. Пловчихе сказали, что она просто должна беззаботно плескаться в ванной. Что она и сделала. Конечно, ей не было известно, что произойдёт дальше. Адвокат присел на край ванной у ног женщины и стал мило беседовать с ней на разные темы. Друзья стояли здесь же в ванной и внимательно наблюдали за экспериментом.

— Может за пловчихой? — перебила, улыбнувшись Рита.

— Женщина была в купальнике Продолжаем. Так вот. Сыщик и врач стали уже пожимать плечами. Как вдруг, совершенно неожиданно для всех присутствующих, адвокат стремительно схватил за щиколотку ни о чём не подозревающую женщину и, поднимаясь, дернул её на себя и вверх, — Игорь размашистым жестом руки показал движение адвоката. — Женщина тут же ушла под воду. Её голова запрокинулась, и она потеряла сознание. Естественно, пловчиху сразу достали из ванной и с помощью доктора привели в чувство. Адвокат доказал свою версию.

— Но как он доказал вину Симпсона? — с интересом спросила Рига.

— Когда при Симпсоне провели этот эксперимент, он не выдержал и сознался. Слишком очевидны были улики.

— И что с ним стало потом?

Справедливость восторжествовала. Преступника казнили. Да здравствует адвокат, который выступил обвинителем вопреки своей профессии!

— Интересная история, согласилась Рита. — Чего только не бывает! Однако к Сомову это не имеет ни малейшего отношения. Он известный художник. Его все знают. Да и жена его была обычная, небогатая женщина. Я слышала, что в ванной можно потерять сознание.

— Да я и не обвиняю Сомова, — сказал Игорь, пожимая плечами. — Просто вспомнил эту историю. Вот и всё.

— Тебе непременно нужно идти в уголовный розыск. Детективы ты любишь, мыслить логически можешь, плюс ко всему занимаешься кикбоксингом. Все данные.

— Я подумаю над твоим предложением. Тем более, что завтра нам предстоит заняться поиском.

— Я совсем забыла, завтра суббота. Дни проносятся, как в калейдоскопе.

— Выйдем пораньше, чтобы вернуться в город до темноты.

— Хорошо. Во сколько ты придёшь?

— В восемь утра я буду у тебя.

— Идет.

— А что мы скажем Галине Васильевне?

Рита на минуту задумалась.

— Обычно в такое время мама уезжает. По субботам она работает до обеда. Но если она будет дома, придётся что-нибудь придумать. Я же не скажу ей: «Мама, и поеду к этому проклятому монастырю, чтобы осмотреть место, где был ранен папа».

— Действительно, так не скажешь, — согласился Игорь. — Если что, я объясню, что пришёл за учебником. Мне срочно нужно пособие по английскому.

— И ты меня проводишь до школы, — продолжала Рита.

— Да. Ты оденешься, будто собралась в школу.

— Значит, решено.