Жизнь Сони не менялась, она по-прежнему жила на чердаке, заботилась в оранжерее о своих цветах, которые с каждым днем считала все более симпатичными и милыми, банши даже задумалась о том, что их можно дрессировать. К примеру, рты могут петь хором, уши синхронно дергаться, а глаза моргать. Зачем? А просто так! Не все же делать с какой-то целью! Не забывала Соня и навещать Терлака, каждый день приходила к Зубастику, чтобы покормить его и немного поболтать, ощутить его поддержку. Она размышляла о том, что делать и естественно выполняла расчеты для чернокнижника. И так день за днем, причем девушке начинало казаться, что каждый последующий день тянется дольше предыдущего. Кто знает, может быть, так оно и было, а может, все от того, что серая, мокрая и грязная осень Этерции окончательно сменилась холодной бесснежной зимой. Теперь в замке было еще темнее, а от завывания, доносящегося с улицы, становилось не по себе, создавалось впечатление, что кто-то плачет, злится, просится внутрь, но его не пускают. Атмосфера была напряженной и боле чем неприятной. В такую погоду самое то, сидеть на диване, укутавшись пледом, держа в руках чашку горячего чая и тупо пялясь в телевизор, смотря какое-нибудь воодушевляющее кино про любовь.

Мечты. Теперь им не суждено сбыться и осознание этого вгоняло Соню в депрессию, заставляло всхлипывать чаще, чем обычно, а временами подолгу смотреть в окно, наблюдая за невзрачным неизменным пейзажем. Банши скучала по друзьям, по семье, по родному миру и прежней себе, но спустя время, проведенное в Этерции, эти образы начали тускнеть и меркнуть. Раньше все было иначе, но этого уже не вернуть, чем дальше, тем отчетливей нечисть понимала это. Соня уже стала другой и даже начинает привыкать к новой себе, да и не сможет она, как думала раньше, отправить столько народа на смерть. Когда она появилась в Этерции, то никого не знала, боялась и была зла, а теперь это изменилось. Нельзя причинить вред тем, кого знаешь и даже любишь. Соня и помыслить не могла, что добрая Мэри пострадает из-за её бездействия, или Зубастик погибнет, да и смерти Терлаку и Эрику банши тоже не желала. И хотя Тхар вполне мог о себе позаботится, как-никак демон, за него банши тоже волновалась.

Все меняется, когда в деле появляется что-то личное.

И как теперь быть? Девушка все больше склонялась к тому, чтобы принять предложение безликого. К тому же, все равно неизвестно, сможет ли чернокнижник сдержать слово и вернуть её домой, не факт, что она готова вернуться такой. Она все еще трусиха и боится всего — этого уже не изменить.

— Интересно, сколько у нас осталось времени? — бормотала банши, направляясь на крышу, на ту самую площадку, куда Тхар приносил камни. Сегодня нечисть все же решилась взглянуть на то, как проходит строительства врат, что могут погубить целый мир.

Наверное, если бы она была правильной попаданкой, то непременно бы сейчас вместе с командой героев шумно и весело мчалась бы к замку чернокнижника Кроу, чтобы остановить злодея. А что она творит вместо этого? Всячески помогает! Весьма забавно сложилась её судьба.

Банши осторожно приоткрыла тяжелую скрипучую дверь, преграждающую её путь. Наверняка, это тоже своего рода сигнализация, скрип не позволит подобраться к хозяину замка незаметно, от того-то он и не смазывает старые петли, не пытается отремонтировать двери.

Как только девушка открыла дверь и переступила через порог, как её сразу же чуть не сбил с ног леденящий порыв ветра. Банши задрожала всем своим тощим телом, искренне горюя о том времени, когда была полной. Тогда у нее было больше мяса и жира, которые помогали не замерзнуть зимой, а сейчас… Сейчас лишь кожа, да кости. Вот уж, действительно, что имеем, не ценим. Сейчас Соня с уверенностью могла сказать, что у тощих проблем намного больше, чем у пышечек. И ветром сносит, и холодно, и спать совершенно не мягко, не говоря уже о выпирающих костях. Временами банши даже казалось, что дворовый пес, иногда появляющийся на кухне, смотрит на нее, как на еду — кость, которую можно сгрызть на досуге. Вот и сейчас, не успела нечисть выйти на улицу, как её тут же, начало упорно сносить в сторону порывами ветра.

— Брр, — поморщилась девушка, начиная подумывать о том, что выйти было плохой идеей. Но с другой стороны ей посчастливилось лицезреть почти построенные врата, которые представляли собой что-то вроде еще не законченной арки. Нельзя сказать, что это было нечто красивое, архитектурно-сложное или впечатляющее. Нет. Это было то, что каждый ребенок способен построить из кубиков. А вот, что, действительно, делало врата уникальными, так это материал, из которого они были сделаны. Соня не могла оторвать взгляда от черных, пульсирующих лиловыми прожилками камнец. Это точно живые существа! И не важно, что подобное кажется странным! Почему бы камням не быть живыми? Банши сделала пару неуверенных шажков в сторону, пока еще не завершенной конструкции. Интересно, что будет, если она к ним прикоснется?

— Ну, и чего ты спрашивается, выползла? — послышался хриплый, простуженный голос Эрика, испортивший все очарование момента.

Соня встрепенулась, усиленно заморгала и повернула голову в сторону. И как ей только удалось не заметить хозяина? Хотя… Девушка перевела взгляд на врата — эти камни намного интересней, какого-то чернокнижника.

— Просто стало интересно, — тихо ответила банши, ежась под холодными порывами резкого ветра. — Когда ты закончишь?

— Как только Тхар притащит последний камень, — безразлично ответил маг. — Мне пришлось хорошенько поработать, чтобы у него все получилось, но в итоге у меня есть все, что нужно.

Только сейчас Соня заметила, что Эрик еще немного постарел. Его уже трудно было назвать мужчиной средних лет, он все ближе был к очень зрелому возрасту, если не казать старости. Сейчас она дала бы ему все пятьдесят.

— Значит… скоро все закончится?

— Я на это надеюсь, — чернокнижник устало прикрыл глаза. У него практически не осталось время — час расплаты близок. — Но ты не забивай себе этим голову. Если выживу — отправлю тебя домой, как мы и договорились.

— Не сомневаюсь в этом, — банши сжала ладони в кулаки. Почему ей так больно и неприятно? Это же неверно? Глупая жалость! Глупая совесть! Почему они не могут заткнуться? Девушка подняла полный слез взгляд на своего хозяина — она не может позволить ему умереть. Не может просто смотреть… Но справится ли она с тем, что написано в книге? В любом случае, попытаться придется.

* * *

Спустя некоторое время

Соня сидела на кухне, ожидая, когда Мэри не только покормит её, но и соберет корзинку продуктов для вечно голодного Зубастика. Девушка то и дело вздыхала и охала, тихо шептала себе под нос о том, как несправедлив мир. Банши было плохо, она не хотела делать то, что задумал Терлак, не желала брать на себя такую большую ответственность, но если ни она, то кто тогда все исправит? Только сейчас Соня осознала, что ей очень даже нравилось быть сторонним наблюдателем этой истории и лишь изредка участвовать в её незначительных событиях. Но что если придется сыграть главную роль и не просто сыграть, но и присвоить её себе? От этих мыслей оторопь брала, и очередная порция охов и вздохов вырывалась их груди банши.

— Что-то ты сегодня совсем раскисла, — кухарка пристально взглянула на нечисть. От нее не укрылось волнение и напряжение Сони, казалось, будто что-то терзает банши, не даёт ей спокойно жить и есть, последнее особенно не устраивало женщину. — Не заболела часом?

— Нет, не заболела, — лениво покачала головой Соня. — Я вообще не уверена в том, что в моем случае это возможно.

— Тогда, что с тобой? Неужто влюбилась? — рассмеялась Мэри, а её взгляд стал снисходительным и покровительственным. — Если так, то забудь об этом. Все беды в этом мире от мужчин. Поверь моему опыту — в любви нет ничего хорошего, так что лучше заниматься своим дело.

— Нет, дело не в любви, — Соня уронила голову на руки. На душе было тоскливо, но вместе с тем, где-то глубоко зародилось тепло, медленно распространяющееся по телу. Интересно, что это такое? — Да и какая у меня может быть любовь. Я страшная, меня все боятся и вообще, думать о подобных глупостях в моем положении глупо.

— Тогда в чем дело? Лично я ума не приложу, — кухарка поставила перед девушкой огромную тарелку горячей ароматной похлебки и сама присела рядом.

— Я не знаю, как объяснить.

— Скажи, как есть.

— Не могу, — Соня всхлипнула. Ей казалось, что она говорит с мамой, которая все видит и понимает, хочет помочь. Вот только маме не все стоит знать. Не стоит волновать тех, кто нам дорог.

Мэри недовольно отвернулась, демонстрируя крайнюю степень раздражения. Она, понимаешь ли, заботится о глупой нечисти, пытается помочь, а эта неблагодарная недоверчиво молчит. Хранит свои секреты! Женщина чувствовала, что происходит нечто необычное и важное, ей было тревожно и даже страшно. Соня могла бы успокоить её, но вместо этого нечисть лишь добавляла поводов для волнения.

— Не обижайся, я, правда, не могу сказать. Просто мне нужно кое-что сделать, но я боюсь.

— Почему? — со вздохом поинтересовалась Мэри, подпирая голову рукой. Кажется, состояние банши оказалось заразительным, если так пойдет дальше, она еще скоро рыдать и кричать по поводу и без начнет.

— Потому что, это слишком для меня. Я справлюсь, но не уверена, что выдержу психологически. Брать ответственность на себя нелегко и это не для меня, но… — на мгновение банши умолкла. — Но у меня нет выбора. — Соня лениво зачерпнула горячего бульона из тарелки и поднесла её к губам. Аппетита не было, но поесть стоило, ведь в скором времени ей понадобятся силы, да и обижать Мэри не хотелось. — Скажи, если бы чтобы помочь одним людям, нужно было… Ну… причинить вред кому-то, ты бы смогла?

— Опять хозяин что-то учудил? — нахмурилась женщина. — Что-то требует от тебя, да?

— Типа того, — девушка отвела взгляд. Нужно бы ей врать поправдоподобней, а не то точно попадется. Нет, этого нельзя допустить. Она все уже решила, ей просто нужно найти душевное успокоение, не больше.

Некоторое время на теплой и уютной кухне царила тишина, и лишь в котле что-то булькало, да в печи шкварчало. Чудесные, умиротворяющие звуки, заставляли на краткий миг забыться и забыть обо всех опасностях и сложностях. Но это ощущение прервал голос Мэри, решивший все-таки ответить на вопрос.

— Причинить вред другому? Не знаю, Соня, трудно судить, что бы я сделала, если бы мне было нужно так поступить. У меня такой необходимости нет, и я надеюсь, что никогда не будет. Здесь все зависит от того, что окажется на другой чаше весов. Если что-то достаточно ценное, то и убить можно. Вот только это ценное, для всех разное. Кто-то пойдет на все за медный грош, кто-то за гору золота, а кто-то ради близких людей. Иногда бывает так, что у нас вовсе нет выбора. Так что я не знаю, что сказать. Все зависит от обстоятельств.

Банши медленно ела, размышляя над словами Мэри. Кухарка не сказала ничего нового, ничего, чего бы не знала сама Соня, но от её слов стало немного спокойней. Она хочет помочь тем, кто стал для нее дорог, защитить тех, кто скрасил её жизнь в этом мире. Этого достаточно для принятия решения. Банши точно знала, что не простит себе, если просто сбежит в свой мир, позволив Эрику и остальным погибнуть. Учитывая состояние Чернокнижника, справиться с задуманным ему будет непросто, фактически невозможно.

— Спасибо, — в очередной раз вздохнула Соня. — Легче мне не стало, но я уже не так сильно переживаю и, наверное, справлюсь.

— Ну и хорошо, но ты бы больше договоров с хозяином не заключала. Хватит с тебя и того, что есть. Эрик не плохой человек, но он маг. А с ними иметь дело опасно. Хотя наш хозяин лучше своей матери, Эрик в отца пошел, — во взгляде Мэри появилась нежность и грусть. — Главное, чтобы он не закончил так же.

Соне хотелось расспросить об отце чернокнижника, о том, что происходило в замке раньше, но девушка сдержалась. Любопытство до добра не доводит, да и не стоит злоупотреблять разговорчивостью Мэри, погрузившейся в свои воспоминания. Банши надеялась, что у нее на это еще будет время, это будет еще одним стимулом для того, чтобы все-таки решиться на весьма спорный шаг.