Александр чувствовал присутствие своего собрата, а потому точно знал, куда идти, чтобы найти его. Не говоря больше ни слова и не обращая внимания на Владимира, вампир побежал вперёд. Нужно торопиться, пока не появилась очередная жертва. Кто знает, возможно, ему удастся даже спасти молодого вампира. У каждого должен быть шанс, и у молодняка тоже. Он, конечно, не сможет взять в ученики всех троих оставшихся в живых кровососов, но одному он вполне может помочь. Главное, чтобы охотники не помешали ему осуществить задуманное.

Древний кровосос стремительно мчался вперед, расталкивая немногочисленных прохожих, матерящихся ему вслед. Владимир с трудом поспевал за своим напарником, но сейчас у него иного выбора, кроме как довериться Александру и его инстинктам.

Вампир свернул в темный переулок и сразу же увидел неподвижно лежащее на земле тело, над которым склонилась темная фигура. Всего одно мгновение, и древний кровосос оказался около своего новообращенного собрата и отшвырнул его в сторону. Он слышал, что сердце человека все ещё бьётся, а это значит, что его можно будет спасти, но это лучше оставить на охотника, который вот-вот появится. Сейчас у него есть более насущные дела, к примеру, злобное, утробное рычание, что доносилось за его спиной. Александр с трудом успел отпрыгнуть в сторону и уклониться от удара молодого вампира.

— Тебе лучше успокоиться, — холодно произнес мужчина, у которого появилась возможность разглядеть новообращенного кровососа. Александр не мог поверить своим глазам. Неужели Михаил обезумел настолько, что нарушил еще одно правило, установленное им же самим. Никогда не обращать слишком молодых и неопытных, не трогать детей. Вампир сжал кулаки от злости, ведь перед ним стоял четырнадцатилетний подросток.

— Уйди с дороги, — шипел мальчишка, вытирая рукой кровь жертвы со своего лица. Он совсем обезумел, голубые глаза лихорадочно блестели, в них не осталось ни капли разума и отголоска чувств, только дикая жажда и желание убивать. Его тело тряслось от напряжения, он не мог спокойно стоять на одном месте и постоянно дергался, словно был под кайфом. Жалкое зрелище. Подростки с их не сформировавшейся психикой не способны контролировать себя и нормально пережить перерождение.

— Успокойся, я помогу тебе, — Александр сделал шаг навстречу к маленькому вампиру. Он действительно собирался помочь, совершить акт милосердия.

— Мне не нужна помощь, чего не скажешь о тебе и твоём друге, — рассмеялся мальчишка, устремляясь к появившемуся охотнику. Он ощущал себя сверхчеловеком — тем, кто способен безнаказанно делать, что угодно и не осознавал, кто появился перед ним.

Владимир смог уклониться от удара, ведь маленький вампир не обладал и десятой долей скорости и силы Александра, так что это не было трудно. Но сам факт, что ему приходится драться с мальчишкой, напрягал опытного охотника. В его душе все ещё оставались крупицы ненужных сейчас жалости и сострадания.

— Не отвлекайся! — Строганов с трудом выдернул замершего шатена из-под удара и снова отбросил малолетку в сторону. — Не стоит обольщаться. Он больше не человек и не достоин жалости. Убить его будет актом милосердия с нашей стороны!

— Я знаю, — недовольно процедил сквозь зубы Владимир.

— Тогда не мешайся под ногами и займись пострадавшим, — выхватив из руки охотника осиновый кол, Александр тенью метнулся к маленькому вампиру, который продолжал рычать и смеяться. В глазах древнего кровососа застыла решимость, сейчас он не имеет права на жалость или мысли о том, что можно что-то изменить. Нет. Он прекрасно знает, что ожидает мальчишку в дальнейшем, а потому должен убить его. Более опытному и сильному вампиру не составило труда оказаться за спиной мальчишки, что совсем обезумел от собственной силы и мнимой власти. Всего одно движение и кусок дерева вонзился в сердце маленького вампира.

— Так будет лучше для всех, — голос мужчины звучал глухо, в нем не было ни одной эмоции: ни жалости, ни торжества, ни гнева. Он вновь убил своего собрата, и вновь у него не было иного выбора. Это всего лишь акт милосердия, но почему-то от осознания этого не становилось легче. Александр смотрел пустым взглядом на лежащее у его ног тело ребёнка, на лице которого застыла гримаса злобы и боли.

Единственное о чем сейчас сожалел Строганов, так это о том, что не остановил своего наставника раньше. Тогда этого всего можно было избежать, а ещё он искреннее надеялся на то, что оставшиеся двое вампиров окажутся взрослыми людьми. Как можно было обращать ребёнка? Какая жизнь его ждала бы? Что может быть хуже, чем навечно застрять в четырнадцати годах? Вечно быть неспособным позаботиться о себе и зависеть от других. Его разум и душа будут взрослеть, а тело останется прежним. Он не сможет познать прелестей взрослой жизни, хотя будет желать их, никто не будет воспринимать его всерьез, какие бы умные вещи он не говорил. Ему вечно будет нужен кто-то, кто будет защищать его и помогать добывать пищу. Его одиночество и отчаяние были бы сильнее, чем у любого другого вампира. Да и смог бы он прожить настолько долго? Уже сейчас он обезумел, не выдержав того, что с ним произошло, дальше было бы только хуже.

— Как жертва? — Александр посмотрел на охотника, перевязывающего раны лежащего без сознания человека.

— Жить будет, — поморщился Владимир, не смотря на своего напарника, — я уже вызвал скорую, так что нам лучше поторопиться и уйти.

— Да, — вампир медленно направился к выходу из темного переулка. — И в полицию позвони, пусть проверят квартиру мальчишки. Наверняка его родители уже мертвы.

— Хочешь сказать…

— Они стали бы первыми его жертвами, — мрачно усмехнулся кровосос, вновь вспоминая полный ужаса взгляд сестры, когда он пытался убить её. — Для новообращенных имеет значение только жажда. Нет друзей, нет врагов, нет любимых и родных, есть только пища и голод, с которым невозможно совладать. Потому-то каждому вампиру и нужен наставник, чтобы контролировать молодняк до того момента, пока сознание не прояснится.

— И ты так спокойно говоришь об этом? — поморщился охотник, идя следом за Александром.

— А как я должен об этом говорить? Я уже давно прошел этот этап. — Передернул плечами мужчина, которому и самому было тошно от всего произошедшего. Он не просто так решил быть пацифистом, ему надоело отнимать жизни, а после размышлять над тем, могло ли быть иначе. Вот и сейчас он поступил правильно, но чувство вины не желало его покидать. Мерзко все это. Хочется вернуться в свою квартиру и никогда не вылезать оттуда, а еще лучше подыскать склеп, в котором его уж точно не потревожат. А ведь нужно найти еще двоих молодых кровососов. Сейчас Александру очень хотелось, чтобы этим делом занялись именно охотники, желательно без него, все-таки, это их работа.