День не задался с самого утра. Всё вокруг затянул противный липкий туман. Тяжёлые капли дождя громко барабанили по крыше. Как не тянуло феечек ещё поспать, но любопытство оказалось сильнее. Тётушка Фермопена оставила девчонок завтракать, а сама побежала проведать подопечных.

– Интересно, зачем старая фея терпит проказы дюжины мелких пакостников? – С набитым ртом прошамкала Крисиг, облизывая липкие от земляничного варенья пальцы.

– Не знаю я, не смотрите так на меня, – сердито отмахнулась Мили, намазывая уже четвёртую булочку, – первый раз таких противных белок вижу.

– Да ладно вам, придиры. Маленькие они ещё, вот и безобразят не от большого ума. Подрастут и остепенятся, – Утти примерилась и отхватила ножом кусок масла в два пальца толщиной. Засунув его между двумя половинками хорошо подрумяненной булочки, она откусила приличный кусок и довольно зачавкала, – И всё-таки кормят здесь не в пример лучше, чём в Академии. Как бы нам не пришлось новую одежду покупать на таких-то харчах, – она вздохнула и взяла ещё одну булочку, воровато оглянувшись на подруг, – наверное, я съем её со сметаной, – и, поднявшись с места, двинулась к большому глиняному горшку, стоящему на подоконнике.

Тут Утар ждал небольшой сюрприз. Из горшка, неловко перевалившись через край, показался Кото Фей и, сыто рыгнув, шлёпнулся рядом с посудиной. Заглянув внутрь Феечка горестно вздохнула: маленький обжора даже стенки дочиста вылизал. Пришлось булочку есть всухомятку. С подоконника доносился лишь громкий храп. На прикосновения Кото Фей никак не реагировал. Миусси с несчастным видом сидела у ног хозяйки и лёгонько скрёбла коготками её ногу, пытаясь напомнить о своём присутствии, и что неплохо было бы позавтракать и ей. Крисиг, спохватившись, угостила её булочкой с маслом. Цветочная кошечка неодобрительно фыркнула и загребла угощения зелёной лапкой.

Девчонки сыто откинулись чуть назад, все питомцы уже мирно спали под мерную дробь по крыше, только из светёлки доносилось непрерывное постукивание и попискивание. Дюжина безобразников пыталась раскачать корзину.

Феечки убрали со стола, а старой феи всё ещё не было.

– Я так от любопытства помру, – пожаловалась Крисиг, – ну, где она бродит?

– Кри, хорош ныть, – вяло отмахнулась от подруги Утти, плюхаясь на кровать и заворачиваясь в одеяло, – Ляг, поспи и всё пройдёт. Сегодня тётушка Фермопена всю работу сама делает. Сдаётся мне, в бытность свою ректором Академии, она бы нас не пожалела. Так что сиди в тепле и радуйся жизни. А то взяла моду ныть по любому поводу.

Феечки, подождав ещё немного, решили присоединиться к сладко посапывающим любимцам.

Девчонки с испуганным визгом скатились с кровати, брякнувшись прямо на пол. В коридоре творилось нечто невообразимое: такого шума и стуков они ещё никогда в жизни не слышали. Тут дверь распахнулась, и в комнату влетела тётушка Фермопена, сжимающая в руках увесистую дворовую метлу. В комнате всё было вверх дном: посуда перебита, Кото Фей злостно покусан. Бедный зверёк со сна лягнул бельчонка, когда тот решил понюхать уже пустой горшок. Не найдя ничего вкусного внутри, проказник вылез и куснул мирно спящего гостя за хвост. Тот в долгу не остался и запустил острые коготки прямо в нахальную морду. Через миг забияки пушистым клубком катались по полу, роняя клочья шерсти, и возмущённо шипя друг на друга. Оставшиеся громовые бельчата в стороне остаться не пожелали. Маленький смерч катался по полу, сшибая всё на своём пути. Громовые бельчата ещё и молниями разбрасывались. На окне занялись занавески, наполняя комнату удушливой гарью. Первой очнулась Утар и бросилась во двор за вёдром воды. Следом метнулись и её подруги.

Вода быстро потушила начинающийся пожар и заставила бельчат отпустить свою жертву. Смотреть на Кото Фея без слёз было невозможно: одно крыло было порвано, левое ухо надкушено, на шкурке виднелись проплешины там, где поработали зубки и молнии.

Безжалостная метла прошлась по всему, потом зверьков как дрова просто покидали в корзину, игнорируя их возмущённый писк. Следом полетело и какое-то заклинание. Старая фея была в такой ярости, что бельчата мгновенно угомонились, почуяв неладное. Она долго возилась с несчастным Кото Феем, врачуя нанесённые зверьками раны и успокаивая боль от покусов и ожогов. Прихрамывающая Миусси осталась без обоих ушей: подумав, что цветочки съедобны, какой-то ушлый бельчонок попросту их отгрыз. Даже зелёный хвост и тот был беспощадно покусан.

– Ох, ну и коровищи вы, сударыни. Из вас Феи, как из дариолова навоза колобок! – Старушка сокрушённо покачала головой, рассматривая отсутствующие ушки цветочной кошечки. – Ну, с тобой, красавица, мы сейчас вопрос решим. Будь ты обычной кошкой, перекусала бы их сама, а заодно и свою нерадивую хозяйку. Вам лишь бы дрыхнуть. Лучше бы позанимались чем-нибудь полезным. Что-то Онэриль совсем вас распустила. Не Феи, а форменные клуши.

– Тётушка, а зачем вы вообще с ними возитесь? – робко пискнула Мили и спряталась за спины подруг.

– А для того, милочка, чтобы из тебя сделать настоящую фею, а не бант на причинное место.

Утти попыталась хихикнуть, но тут же осеклась, заметив разгорающееся пламя в глазах старой феи.

– Вот когда научитесь ответственности, тогда и расскажу. Посмотрите, что из-за вашей лени случилось? Хату запалили, вот было б веселье и знатное угощение: запечённые в углях бельчата в соусе из трёх ленивых феечек, – и, подхватив Миусси на руки, ушла на кухню.

Крисиг, разозлившись, попинала корзину, презрев возмущённый писк, донёсшийся из её недр, и сердито прошипела:

– Если Миусси не будет такой же, как прежде, я вам своими руками хвосты поотрываю, – проказники, быстро разобравшись, что почём, тут же затихли.

– Чего ты на них взъелась, они ещё маленькие совсем, – спокойно сказала Утар.

– Утти, а если бы они твоей Талли исполосовали крылья или кончик хвоста отъели?

– Кри, моя ящерка вовремя вне досягаемости от их зубов и лап, это твои питомцы такие же развары, как и ты.

– Ах, ты, немочь бледная! – Взвыла цветочная Феечка и, прихватив подушку, стала гонять подругу вокруг кровати, шипя и ругаясь, как её любимый Кото Фей.

– Девчонки, уймитесь, уже обе. Надо прибраться, а то влетит от тётушки всем троим. – Жалобно сказала Мили, ставя на место лавки и поправляя сползшую набок скатерть на столе, которая чудом не пострадала.

– Помолчи, а то и тебе достанется, – зло прошипела Крисиг, грозя второй подруге кулаком, которого в далёкие времена до Академии как огня боялись даже самые отъявленные деревенские забияки. Сейчас и тебе бока намну, если ещё хоть раз встрянешь, – ответом стала метко ударившая её в лоб подушка, – Ах, вы, сговорились, две на одну, вот я вас сейчас, – цветочная феечка что-то прошептала и зелёные плети лиан крепко связали подруг спина к спине.

– А, ну отпусти нас, немедленно, – возмущённо взвыли феечки в унисон.

– Ещё чего, вот и лежите тут, а я обедать пойду, без вас. Посидите до ужина голодные, подумаете над своим поведением. Нашли, кого защищать, каких-то придурочных белок… – и девчонка с гордо задранным носом утопала на кухню, откуда уже доносились соблазнительные ароматы.

– Что будем делать? – растерянно заканючила Мили.

– Не знаю, – отозвалась Утар, буравя глазами равнодушные зелёные плети с розовыми граммофончиками.

В корзине началось непонятное шевеление, а потом феечки почувствовали, как пот градом побежал по спине. Лианы довольно быстро скукожились, но разорвать их девчонкам так и не удалось. Тут кто-то чихнул, крышка съехала на пол и рыжая мордочка с длинными усами с любопытством выглянула наружу. Молниевый бельчонок громко чихнул, когда в нос ему попала пылинка, и осторожно подошёл к феечкам. Ткнувшись носом в щёку Утар, зверёк быстро перегрыз верёвку и, плюхнувшись на пол, стал прихорашиваться.

Подружки быстро привели себя в порядок и рванули на завтрак, по пути придумывая, как насолить зарвавшейся Кри. Фея серых туманов посадила себе бельчонка на плечо и так явилась к столу. Остальные его братья и сёстры смирно сидели в корзине.

– Утти, как ты смогла его приручить? – глаза у тётушки Фермопены стали почти круглыми от изумления, – в первый раз такое вижу, а я на этом свете уже давно живу…

– В общем, Кри нас связала, – наябедничала Мили, – а бельчата высушили лианы, а этот вылез и перегрыз путы. Остальные тихо сидят в корзине и не выходят.

– Ой, – глаза Утар стали похожи на две глиняные плошки, – он говорит, что его зовут Церберус. У них есть для меня какой-то очень ценный подарок.

Тут раздался стук падающего тела: для тётушки Фермопены произошедшее оказалось чуточку чересчур. Старая фея кулём осела на пол, банально упав в обморок. Церберус сначала лизнул женщину в нос, потом в щёку, а потом ударил молнией. С громким воплем бывшая ректор схватила проказника за шкирку и несколько раз встряхнула.

– Утти, с сегодняшнего дня ты следишь за всем выводком, – строго сказала наставница, – я буду очень недовольна, если они ещё набедокурят хоть раз. Онэриль сказала, что вы больше всех подходите для работы здесь. Вот и докажите мне, что она в вас не ошиблась. Быстро обедайте и принимайтесь за работу. Мили и Кри будут помогать мне лечить коров и чистить стойла, а Утти будет следить за тем, чтобы громовые бельчата вели себя пристойно. Шевелитесь, городские лентяйки, – тётушка Фермопена в сердцах швырнула меховой комок с испуганными глазёнками Утар на колени и вышла во двор, громко хлопнув дверью. Девчушки ещё долго слышали отголоски её недовольного ворчания по поводу того, «Куда катится этот мир, и какая ленивая пошла Фейская молодёжь».

Ободряюще улыбнувшись подруге, Мили выскользнула вслед за Кри из дома. Утар покормила бельчат и убралась в доме. Пушистый Церберус быстро приструнил остальную хвостатую шайку и не на миг не отходил от хозяйки. Он восседал на её плече и во время ужина, а когда все отправились спать, устроился рядом на подушке и мирно засопел.

Когда всё уснули, Крисиг решила напакостить, привязав косы Утар к спинке кровати, но не тут то было. Молниевый бельчонок тут же открыл глаз, сердито заворчал. Когда его предупреждение проигнорировали, цветочная фея получила небольшой разряд молнии чуть пониже спины и отступилась от своей затеи.

Утро выдалось на редкость тёплое и солнечное для осени. Утар открыла сначала один глаз, затем второй, когда ощутила, что кто-то тычется пушистой мордочкой в её щёку. Это Церберус, сжимая в лапках странный тёмно-синий жёлудь, пытался привлечь к себе внимание хозяйки.

– Что это ты мне принёс, черноглазик? – сонно пробормотала феечка, рассматривая подарок, оказавшийся у неё на ладони.

Бельчонок только что-то прострекотал и, удобно устроившись прямо на кровати, стал вылизывать и без того ухоженную шёрстку. Потом он подтолкнул её носом, словно говоря, что пора выйти из комнаты, но будить никого не надо.

Утар осторожно оделась, стараясь не шуметь, и выскользнула во двор. Тётушка Фермопена уже была на ногах и что-то варила в огромном котле. Подойдя поближе, фея серых туманов увидела, как она кидает в кипящую воду какие-то семена и сушёные листочки.

– Утти, давай сюда свой каменный жёлудь. Будем варить снадобье, чтобы фейские дары, твои и Тувина, раскрылись полностью.

Старая Фея положила на камень синий жёлудь и выжидательно посмотрела на рыжего охальника. Тот выпустил сильную молнию, которая оставила лишь горсть голубоватого с серебряными искрами порошка, который Фермопена аккуратно смела в деревянную плошку, что-то накапала из хрустального флакона и, негромко напевая, вылила в котелок.

Когда заспанные девчонки высыпали во двор, тётушка лишь проворчала:

– Ну, вы и спать горазды, девчонки! – Зачерпнула варева, которое сильно упарилось. Зелья хватило на три небольшие чашки, которые и были торопливо выпиты под суровым взглядом наставницы. – Сейчас вы отправитесь обратно в постель, чтобы Громовой Эликсир подействовал на фею в полную силу, придётся три дня оставаться погружёнными в сон. Бельчата будут стеречь ваш покой. А вот когда вы снова вернётесь в бодрствующее состояние, будем разбираться, какие новые способности вы приобрели и начнём их развивать. Дальнейшим обучением займутся уже в Академии. Если не будете лениться, то из вас могут выйти вполне достойные выпускницы, раз уж Церберус сам решил, что вы достойны такого подарка. Марш в постель, лежебоки, а у меня и без вас хлопот полно.

Феечки сочли за благо поскорее скрыться от грозной наставницы и торопливо юркнули под одеяло. Уснули они мгновенно, едва успев головы до подушки донести.

Девчонки и не знали, что видят один сон на четверых. Проняло даже Тувина в его дариольской ипостаси. Раз он отказался от доли фея, способности ему полагалось передать сестре.

Крисиг, сердито сверкая ставшими похожими на две льдинки глазами, выпятив колесом тощую грудь, наступала на младшего сына старосты, который посмел ударить Мили за то, что она отказалась участвовать в очередной злой проказе, на которые он регулярно подбивал сельскую малышню.

– Ты думаешь, я тебя боюсь? – феечка вся подобралась, высматривая, куда бы нанести первый удар. Конечно, мальчишка был сильнее и тяжелее, но вот вольготная жизнь сказалась на том, что он стал слишком уж медлительным и неповоротливым. Кри же была настолько ловкой, что могла пробежать по опавшей сухой листве или по траве, не производя постороннего шума.

– Крыса белобрысая, с удовольствием отметелю и тебя за наглость. Как ты, пигалица бледная, смеешь мне дерзить, младшему сыну старосты деревни?

– Ты посмел обидеть мою подругу, поэтому получишь по заслугам, – Кри с удивлением заметила, что начала успокаиваться. Она смутно припоминала, что в тот раз подругам не дали вмешаться: двое прихвостней Тарга крепко держали обеих, не давая прийти на помощь.

– Тарг, по тебе давно рудники плачут… – прошипела феечка, закатывая рукава видавшей виды рубашки из оленьей замши.

– Я вас всех троих изобью, а потом заставлю вылизывать языком грязную обувь.

– Ну, что ж, раз тебе такая работа больше по нутру, – парировала юная феечка, – ею ты и займёшься.

Тарг, подбадриваемый своей разношёрстной бандой, от которой уже стонали все деревни окрест, нахмурил брови, сжал кулаки и попёр на наглую тощую занозу. Крисиг спокойно стояла, сжимая и разжимая пальцы. Уж кто-кто, а она знала, что побеждает тот, чья голова остаётся холодной при любых обстоятельствах. Девчонка в очередной раз пожалела, что слишком юна, чтобы проснулись дарованные по праву способности к волшебству. Впрочем, если договориться с противником никак не удаётся, хорошая взбучка, как правило, приводит к сотрудничеству.

Тарг склонил голову вперёд, словно молодой бычок, и бросился на обманчиво беззащитную Кри, осыпая её бранью. «Это где ж он такой гадости нахватался?» – пронеслось в голове девчонки, которая выставила вперёд левый кулак, который у неё был ощутимо сильнее правого, и замерла в ожидании подходящего момента. Сын старосты, гнусно ухмыляясь, ускорил бег.

Тувин с радостью увидел, что мерзкий розовый цвет, наконец, покинул чешуи, которые стали тёмно-синими с серебряной каймой и стали заметно твёрже. «Правильно бабка советовала, чтобы ел побольше моркови, от неё одна польза и никакого вреда», – самодовольно подумал дариол.

Он прекрасно знал, спит или бодрствует его длинноухий напарник. Между ними установилась устойчивая ментальная связь, поэтому каждый точно знал, когда следует сломя голову нестись на выручку, а когда можно и снова соскользнуть в сон. Тириэль только что сменился, потому отправился отдыхать. «Ага, – ухмыльнулся бывший фей, который настолько обленился, что принимать человекообразную форму совершенно перестал, – значит, путь на огороды хуторян свободен… Морковочкой похрущу, заодно поля унавожу. Одна польза: они мне любимое лакомство, я им высококачественное удобрение».

Взмахнув кожистыми крыльями, Тувин стал быстро набирать высоту. Ему уже много раз попадало за кражу моркови и капусты с крестьянских огородов, но он никак не мог избавиться от этой пагубной привычки и каждый раз нарушал клятвенно данное слово прекратить разбой.

Когда вдали уже замаячили поля с вожделенными овощами, Тувин почувствовал, что с ним происходит что-то не то, но так и не смог определить причину накатившего волнения и ощущения, что нужно срочно идти на посадку, иначе сегодняшний набег может слишком сильно выйти боком.

Тут всё перёд его глазами померкло, и молодой дариол рухнул в заросли едучки клоповьей. Обиженный вой разнёсся на несколько миль вокруг, перепугав и селян, и скотину. Когда же самые смелые из мужчин, вооружившись топорами и рогатинами, подобрались поближе, их взору предстала удручающая картина. Едкий сок, который собирали, только активировав весьма заковыристое заклинание, стремительно проедал безобразные дыры в крыльях и чешуе.

– Допроказил, бедолага, – глядя в полные боли и страдания глаза Тувина не зло пробурчал сельский маг, что-то пробубнил и подал знак, чтобы пострадавшего отволокли к реке, – суньте его в воду, надо смыть с эту гадость с тела ящера. Не забудьте по магической почте сообщить Тириэлю, что произошло.

Мужики бросали на мечущегося от боли воришку сочувственные взгляды. Они считали, что такое наказание слишком велико для пары пучков моркови. Больше он никогда не брал. Вода смыла едкий сок, но из ран в местах, где они добрались до плоти, стала сочиться кровь. Целитель с помощью сельского мага аккуратно заклеил самые большие раны и велел нести пострадавшего на конюшню. Волокуша пришлась весьма кстати, так как ящер изрядно раздобрел на казённых харчах.

Какие-то добрые души накидали на пол лапника, который служил прекрасной лежанкой. Пока заклеивали смазанные целебной мазью повреждения огромными листами подорожника, чешуйчатый пациент уснул. Целитель с магом удивлённо переглянулись, удивляясь, как такое могло произойти при таких сильных болях. Впрочем, дариолу не дано было видеть то, что предстало перёд глазами его сёстры и её подруг, ведь ему никто не давал отведать таинственного зелья из каменного жёлудя.

– Первый раз такое вижу, – удивлённо обронил целитель.

– Видать, его сестра выпила эликсир из каменного жёлудя. Тувин скоро лишится всех своих фейских способностей, кроме как оборачиваться в человеческую ипостась, – в ответ донёсся лишь громкий храп, от которого оба мужчины, один из которых был человеком, а второй эльфом, дружно вздрогнули и недоумённо переглянулись.

Тириэль хмуро посмотрел на израненного Фея и уныло сказал:

– Он летать-то будет?

– Не знаю, Страж Границ, трудно сказать, – отчего-то виновато сказал соплеменнику целитель.

– Боги, за что мне всё это? Как я буду службу нести без крылатого ящера?

– Не расстраивайся, Тириэль, дариолы живучи, а мы успели довольно быстро выволочь это ходячее недоразумение из западни.

Трое суток продлился странный сон Тувина. Сновидений он никаких не видел, но когда проснулся, то с удивлением увидел боевого товарища, меняющего ему повязки вместе с целителем.

– Летать будет, – облегчённо вздохнул длинноухий лекарь, сняв лист подорожника и осторожно избавившись от подсохшей мази, – через неделю совсем поправится. Что дариолу какая-то там едучка клоповья.

– Не скажи, Талисилиэль, эта пакость даже горного тролля прожжёт насквозь… Вовремя вы на помощь примчались. Спасли это безголовое создание. Он настолько обленился, что заставить его принять фейский облик стало совершенно невозможно.

– Печально.

– Это его выбор и право, – Тириэль почесал надбровные дуги на морде могучего зверя и, улыбнувшись, поприветствовал напарника. – Наконец-то ты очнулся, Тувин. Надеюсь, ты себя теперь хорошо чувствуешь?

Ящер счастливо вздохнул и потёрся носом о ладонь Стража Границ.

Младший сын старосты деревни услышал за спиной сдавленный вопль, полный ярости пополам с болью. Обернувшись, он с удивлением увидел, что девчонки лупят полупрозрачными крыльями своих обидчиков по чему не попадя. Звук неприятно ассоциировался у него с дедовой плетью, которую он прикупил у орка-табунщика. Красные полосы, оставляемые разозлившимися не на шутку феечками на руках и лицах его главных помощников, заставили зазудеть спину и зад зачинщика множества мерзких пакостей.

Глаза Утар сияли серебром, а голос звучал непривычно звучно:

– Вы посмели обидеть фею, – её слова точно сосульки заставили души хулиганов сжаться от ужаса, – и согласно законам нашего народа понесёте заслуженное наказание.

– Ты чего нанюхалась, моль бледная? Утти-Пусси, что на вас вообще нашло сегодня? Ну, ладно ещё бешеная крыса Крисиг опять фингалов и синяков всем наставит и будет царапаться, как бешеная кошка. Вы что, обе, белены или дурмана нажрались? – Тарг даже опешил от наглого поведения трёх малявок, из которых лишь одна обычно вступалась за подруг и частенько крепко поколачивала деревенских мальчишек.

– Силы Луны, Паутина Сна, к вам обращаюсь, услышьте меня! – Звенящим голосом речитативом выдохнула Утар. – Из Серых Туманов кошмары придут, едва лишь завидят злобный недуг, пока не исправят, что натворят, пусть жизнь превратится в реальности ад… – Оборвала она фразу фальцетом и её волосы засияли лунным светом, хотя на дворе день стоял.

Хулиганы, прячась за спиной Тарга, стали медленно пятиться, когда Милисандра заставила новенькую одежду стать лохмотьями, а у сапог отлетели подмётки. При этом Фея Грёз делала всё молча, ведь Фея Времени не использует словесной канвы для своей волшбы. Её зелёные глаза были настолько холодны, что нагнали на мальчишек такого ужаса, что они с воплями кинулись врассыпную, как мыши при виде кота.

Крисиг обиженно засопела: ей так и не удалось никому задать трёпку, как в далёком детстве. Девчонка сжала и разжала маленькие кулачки, пытаясь успокоиться. На её шее на серебряной цепочке висел странный амулет в виде жёлудя из синего камня. Увидев подвеску, Мили звонко рассмеялась, снова превращаясь в обычную феечку. В ответ на вопросительные взгляды подруг она сжалилась и поделилась своими догадками:

– Девочки, тётушка Фермопена всего лишь напоила нас зельем, которое раскрывает Фейские Способности. Мы будем спать дня три. Надеюсь, Тувин не сильно пострадает при передаче Утар своих даров. Он и так никогда не был слишком умён, а у дариолов мозги совсем слабые. Это тени прошлого, только и всего. Кри, к твоему цветочному дару ничего не добавилось, как думаешь?

– Не знаю, вроде не заметила ничего особенного, – обиженно засопела она.

– Этот обряд проходят по три феи, – стала старательно объяснять Утар, морща лоб от усердия, – Та, которой громовой бельчонок, избравший её своей спутницей, передаст жёлудь, получает в дар способность открывать порталы в любую точку нашего мира или в те миры, куда имеет доступ наш народ. Дар Времени и Лунный в сочетании с умением управляться с Паутиной Снов, просыпаются очень редко. Нам повезло. К тому же, громовые белки настолько привередливы, что далёко не каждый может не только получить такого друга, но даже просто жёлудь. Значит, мы только уснули, а эта история из детства просто оказалась самым ярким воспоминанием, вот мы и пережили всё заново, но не так, как было на самом деле. Кстати, способности эти при вас останутся. Радоваться, правда, нечему особо. Ректор Онэриль теперь будет за нами присматривать ещё бдительнее, да и учиться придётся не в пример больше. Оставшееся время уйдёт на постижение тех знаний, который даст нам изнанка Паутины Снов, где феи и обретают новые дары и делают уже имеющиеся максимально сильными.

– Всё знают, даже орки и люди, что изнанка наших снов – реальность, – поражённо прошептала Крисиг, её глаза стали совсем круглыми от удивления.

– А как бы иначе ты смогла оставить при себе всё то, чём тебя тут одарили? Кри, хорош в облаках витать. Об этом нам рассказывали в первый учебный день на вводной лекции, – не зло подколола подругу Утар, краем глаза с любопытством наблюдая, как Тарг с вылупленными глазами убегает от какой-то диковинной твари, которая тянет к нему гротескную конечность в виде щупалец с обычными кистями на концах.– Хорошая же у него совесть, воспитывает как нас тётушка Фермопена. Смотрите, какой красавчик теперь сопровождает благородного Тарга, – девчонки дружно рассмеялись и задумались, что делать дальше.

Тут синий кулон на груди Крисиг засветился, и девчонки почувствовали, что их кто-то зовёт идти дальше.

Тропинка, усыпанная жёлтыми осенними листьями, причудливо петляя, привела феечек на странную поляну. Всё вокруг исчезло. Осталось только огромное серебряное зеркало в каплях воды. Больше никого они так и не заметили.

– Ути, Мили, вы не знаете, что нам делать дальше? – Крисиг беспомощно вертела в руках кулон, ей становилось всё страшнее.

Девчонки плюхнулись прямо наземь и стали усиленно вспоминать, что им успела поведать ректорша в тот самый первый день в Академии. Пригревшись, они и не заметили, как провалились в сон, привалившись друг к другу спинами.

– Девчонки, – едва продрав глаза, сказала Утар, хлопнув себя ладонью по лбу. – Может оно волшебное? Вспоминаем заклинания управления зазеркальной реальностью.

Полупрозрачная фигура в светло-голубом шёлковом платье с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться, глядя на то, что вытворяют три глупые феечки, пытаясь активизировать «волшебное зеркало». Про ужимки и прыжки, сопровождавшие это феерическое действо, можно было даже и не упоминать. Наконец, Нимде надоел этот бесплатный балаган, и она, топнув ногой, громко рявкнула, да так, что Феечки от страха даже присели.

Преподавательницу Фейского Этикета и благостного вида как огня боялись даже самые злостные хулиганы со старших курсов Академии. Ещё бы, она не только могла переорать целый класс, если ей это было надо, но и со всей силой лупила по спине самых злостных нарушителей дисциплины эбонитовой указкой по спине. Достаточно было только пригрозить, что свой проступок они отправятся искупать под началом Нимды, как студенты мгновенно успокаивались и со всем старанием принимались за работу.

Фея поправила медовый локон, выбившийся из затейливой причёски, и уже тише напустилась на девчушек:

– Полночные небеса, да прекратите уже делать глупости!

– Это мерзкое зеркало не желает подчиняться нашим общим усилиям, – зло прошипела Крисиг и со всей силы пнула ногой ажурную серебряную раму.

– А с чего вы вообще взяли, что оно волшебное? – Нимда откровенно издевалась над феечками, – вы только посмотрите, на кого стали похожи! В порядок себя приведите, немедленно, грязнули бессовестные! Что вы за Феи, если у вас на голове точно вороны гнёзда свили? Хоть пальцами расчёсывайтесь, одежду приведите в порядок. Зачем, спрашивается, я столько времени и перёд вами распиналась? Где вы видели Фею-неряху? Это недопустимо!

Видя, что девчонки всё ещё находятся в ступоре, она схватила Крисиг за шкирку и играючи донесла до озера и макнула в воду, что-то при этом бурча себе под нос. Следом унизительной процедуре подверглась и Утар. Когда Нимда швырнула на траву наглотавшуюся воды племянницу Онэриль, Мили сама подбежала к озеру и окунулась.

– Фуф, хоть одна оказалась не совсем тупая. Милисандра, приводите себя в порядок и нам надо успеть до восхода солнца в реальном мире попасть в Рунную Рощу. Опоздаете – пеняйте на себя. Значит, Фермопена и громовые бельчата переоценили вас, и вы ещё не готовы к серьёзному волшебству. И, учтите, подсказывать вам в сложных ситуациях я не буду, и не потому, что такая злая и стервозная. Это категорически запрещено. Каждое задание вы должны выполнить без подсказок со стороны.

Кое-как расчесав волосы пальцами и заплетя их в аккуратные косички, девчонки понуро потопали за Феей, которую в Академии за глаза звали «зверюгой» даже преподаватели. При всех своих достоинствах, по своей второй специализации она была Феей Раздоров, потому находиться с ней в одной аудитории было чревато. Каждая пара по этикету и благостному виду воспринималась студентами как ужаснейшая пытка.

Нимда неслась вперёд на всех парах, словно за ней гналась целая толпа неудачно отфеяченных орков с дубинами. Казалось, ей не было ни малейшего дела, успевают ли девчонки за ней или безнадёжно отстали.

«Вот ведь кошка драная! – Кипятилась про себя Крисиг, в очередной раз, споткнувшись о невесть откуда вылезший древесный корень и сильно ободравшая обе коленки. – Зачем так нестись, сломя голову»? Подруги помогли ей подняться, а потом Утар, что-то неразборчиво буркнув себе под нос, «обрадовала» остальных:

– Вы не заметили одну странность? – Глаза Феечки стали совсем злыми.

– Да тут всё шиворот-навыворот, мы же во сне, – передёрнула плечами Крисиг и показала вслед удаляющейся спине Нимды язык и скривилась.

– Корни вспучиваются там, где и деревьев-то никаких нет. Причём если бы мы не касались земли, они бы нас и не засекли. Мы совсем забыли про подарок из Царства Грёз, крылья. Лететь-то быстрее, чем тащиться на своих двоих.

– Ути, что бы мы без тебя делали? – в округлившихся глазах Крисиг отразилась досада на собственную несообразительность.

Вскоре три крылатые фигурки нагнали Нимду. Судя по отвисшей челюсти наставницы по этикету, порхающие над дорожкой вне досягаемости зловредных корней, её сильно впечатлили. До Рунной рощи девчонки добрались быстрее преподавательницы этикета. В отличие от неё они не только не запыхались, но так и продолжали кувыркаться в воздухе точно диковинные бабочки.

– И как это понимать? – серые глаза старшей феи потемнели от гнева, – ничего подобного я в жизни не видела. Откуда они у вас?

– Подарок хозяйки Мира Мечтаний, – ввела Нимду в ступор цветочная феечка, сделав в воздухе очередную «восьмёрку».

Старшая фея топнула ногой и стала громко возмущаться:

– Крыльев быть не должно, прекратите немедленно балаган, – её фиалковые глаза были полны такой злобы, что девчонки даже струхнули.

– Стойте, это всего лишь сон, значит она – бессильный морок, – пискнула Мили и просто прошла сквозь Нимду, через секунду она открыла глаза в светёлке тётушки Фермопены.

– Поздравляю, вы продрыхли трое суток. Не было мне печали обихаживать громовых белок, так ещё и вы хлопот добавили. А эти вертихвостки, когда вернутся? Ты же им ответ сказала, чего они медлят?

– Не знаю, – пискнула Мили и уже хотела потрясти Утар за плечо, но тётушка не позволила.

– Нельзя, они сами должны, как ты поступить. Это последнее испытание. Вот, выпей, – и женщина сунула племяннице в руки чашку с горячим травяным настоем. Мили послушно отхлебнула и скорчила недовольную гримасу: зелье было горьким, вяжущим, да ещё и довольно сильно щипало за язык.

– Тётя это что смесь клоповьей жгучки и козьих орешков с перцем? – недовольно пробурчала девчонка, морща нос, за что и схлопотала легонько ладонью по затылку.

– Что б мне всё выпила до последней капли. Всё вам не так и не этак, вертихвостки. Надо будет, и мочу молодого поросёнка выпьешь и не поморщишься, – и, заметив, как у Мили удивлённо округлились глаза, и она поперхнулась напитком, она пробурчала, – Что за феечки пошли, ни чувства юмора, ни прилежания в учёбе.

Рядом с кроватью она поста две такие же кружки с наказом заставить выпить и подружек, когда они соизволят прийти в себя. Впрочем, ждать пришлось не долго, Утар и Крисиг пришли в себя минут через пять, и тоже были возмущены вкусом мерзкого пойла, но ослушаться тётушку Фермопену не посмели. Потом их позвали обедать.

– Опять дождь, – проворчала старая фея, доставая из печки объёмистый горшок, исходящий паром. Грохнув на стол три глиняных миски, она до краёв насыпала в них ароматную укрскую похлёбку, – ешьте вот. Молодцы, справились.

Горячее хлёбово оказалось упоительным на вкус. На поверхности красно-оранжевого варева плавали золотые медальки жира. Среди спутанных прядей капусты кокетливо проглядывали звёздочки морковки и свёклы. Ложка с трудом продиралась среди россыпи молодой фасоли и целой молодой картошки. В центре каждой миски притаилось нежнейшее свиное рёбрышко. Городские Феечки позабыли про свои жеманные манеры и лопали, как кочевье голодных орков, время от времени с трудом отдуваясь и стирая со лба испарину. К хлёбову ещё прилагался кусок ноздреватого свежего хлеба с румяной корочкой. С трудом оттирая жир с пальцев и лоснящихся щёк, девчонки откинулись назад, прислонившись спиной к стене.

– Фуф, – пропыхтела Утар, – мне кажется, что платье сейчас треснет.

Тут в кухню ворвалась рыжая молния и, не снижая скорости, легко запрыгнула на стол. С подозрением обнюхав каждую миску и не найдя в ней, чём бы поживиться, Церберус очень недовольно застрекотал, в его голосе слышались нотки обиды и искреннее возмущение. Обернувшись пушистым хвостом, он демонстративно пустил бриллиантового вида слезу, которая медленно скатывалась по белым усам. Когда она грозила упасть на стол, он также нарочито вытер её самым кончиком своего «плаща».

– Прожорливые нам феечки достались, – тяжело вздохнула тётушка, а потом поднялась со своего места, отрезала от каравая небольшую горбушку, щедро намазала маслом и протянула страдальцу, незлобиво проворчав, – тебя легче убить, чем прокормить.

Сграбастав когтистыми лапками долгожданное лакомство, Церберус приготовился запустить в него острые белые зубы, но тут в кухню с разъярённым писком вломился живой клубок, который вскоре распался на отдельных бельчат. Заметив, что братца одарили таким восхитительным угощением, они тут же ринулись к нему, возмущённо стрекоча. Посуда и ложки вмиг оказались на полу, а по столу вновь закатался рыжий клубок, разбрасывая клоки шерсти.

Старая фея на расправу оказалась коротка. Достав из-за печки веник, она несколько раз с силой огрела развоевавшихся зверюшек и грозно прорычала: «Вон».

Недовольно пискнув, бельчата поплелись к выходу, демонстративно прихрамывая, подволакивая за собой хвост или развесив обычно стоящие торчком ушки. В их взглядах ясно читалось сетование на несправедливую обиду.

– Ну, ты на них только посмотри. Прямо заправские нищие, выклянчивающие копеечку, – фыркнула она, – инвалиды желудочного труда на работе, – Фермопена в сердцах плюнула и отвернулась к окну, за которым всё также пел о чём-то не сильный осенний дождик.

Феечки, не сговариваясь, принялись за работу: перемыли и расставили по местам посуду, подмели валявшиеся везде клочки шерсти и протёрли чисто выскобленный стол. Закончив прибираться, они сели на лавку и стали ждать, какой сегодня урок задаст им строгая тётушка.

– Похоже, скоро распогодится, – довольно поделилась новостью старая фея, – правда, ненадолго. А покамест, возьмите там, в мешочке, четыре пригоршни орехов и накормите оглоедов, пока они мне дом не разнесли. Там в коридоре под потолком висит мешочек из небелёного полотна. Феечек как ветром сдуло.

Набрав полные горсти лакомства, девчонки аккуратно заглянули в светёлку. Их встретило прелюбопытнейшее зрелище: маленькие страдальцы расселись кружком на глиняном полу и с самым несчастным видом запускали в потолок крошечные шаровые молнии. Время от времени то один, то другой жалостливо шмыгал носом и что-то бормотал себе под нос.

Переглянувшись, девчонки дружно расхохотались: больно уж комично всё это выглядело. Церберус первым метнулся к Утар, заметив любимое лакомство. Следом подтянулись и остальные. Раздел орехом происходил под шумные ссоры и недовольный писк. Наевшись, безобразники исчезли в недрах корзины, оставив после себя ворох разбросанных скорлупок.

– Что-то нам сегодня слишком много убирать за ними приходится, – пробурчала Крисиг, вернувшись с веником и совком из светёлки.

– Маленькие они ещё, вот и безобразничают, – вступилась за бельчат Утар.

– Ничего, подрастут скоро и поумнеют, как и всё громовые белки, – жизнерадостно пискнула Мили, поправляя покрывало на кровати и аккуратно возвращая плетёную крышку на место.

Когда тётушка Фермопена вернулась, в руках у неё была целая охапка престранной обуви. Свалив её возле кровати, она велела феечкам сесть на неё и, кряхтя, опустилась на пол. Стащив с ног Мили туфельки, взяла длинный кусок мягкой белой ткани и ловко обернула босую ногу племянницы.

– Не дрыгайся, Милька, а то сейчас как тресну.

– Я щекотки боюсь, поэтому не получится.

Обернув и вторую, старая фея водрузила на неё странную обутку. Она напоминала миниатюрную корзинку, сплетённую не из ивовых прутьев, а из широких полосок коры. Внутри поверхность была выложена толстым слоем мягкого мха.

– Самоё оно по грязи-то валандаться, – довольно обронила Фермопена, любуясь на плоды своих трудов, – а вы чего сидите, как засватанные, – прикрикнула она на Утар и Крисиг, обувайтесь, или вы думаете, что в моём возрасте пристало на коленках ползать перёд всякими городскими пигалицами?

Процесс обувания затянулся: то девчонки забывали подоткнуть оборку под пальцы, то у них завязки слишком короткие оставались. Лишь только после того, как выведенная из терпения Фея пообещала основательно пройтись по их спинам ухватом, девчонки сумели сделать всё, как надо и сунуть ноги в удобную обувку.

– А теперь накиньте на голову капюшоны и идемте за мной.

Тётушка привела их в огород, где под ногами тут же весело зачавкала грязь. Впрочем, новая обувь позволяла без помех передвигаться по раскисшей от дождей земле. Доведя девчонок до дальнего конца лесного огорода, наставница остановилась перёд зарослями громадных одуванчиков, при виде которых Утти сдавленно вскрикнула. В их зарослях можно было спокойно укрыть даже высокорослых орков.

– Мамочки, я туда не полезу, а вдруг там Оно притаилось… – испуганно пропищала Утар.

– Ага, ага, – соглашаясь, закивала головой старая фея, – именно Оно – жеригимно.

– А ну, марш за мной, трусихи, – внезапно сержантским голосом рявкнула тётушка Фермопена, да так громко, что девчонки не только присели от неожиданности.

Пройдя сквозь заросли несколько шагов, они остановились перёд стеной одуванчиков, увенчанных жёлтыми шапочками.

– Эти ещё не успели созреть, как раз то, что надо, – со знанием дела промурлыкала старая фея и вогнала в раскисший грунт лопату на полный штык. Влажная земля клеилась к лезвию лопаты не хуже столярного клея.

Девчонки терялись в догадках, зачем тётушке Фермопене корни огромных одуванчиков. Старая фея заставила и их приставила к делу. Одна копает, вторая тащит, а третья обламывает вершки и складывает в корзину. Наконец, наставница решила, что они поработали достаточно, и погнала грязных, как поросята, учениц в дом, грозно покрикивая:

– Только поглядите, на кого вы похожи. Да лесные поросёнки и то чище, чем вы. А ну марш приводить себя в порядок.

Девчонки, недовольно что-то бурча себе под нос, дружно зачавкали по грязи, стремясь не отстать от неугомонной старушки.

– Она что, пятки себе клоповьей едучкой разбавленной мажет? – пропыхтела Крисиг, волоча за собой увесистую корзину.

– Понятия не имею, – буркнула Утар, подталкивая ивовую плетёнку.

Мили, скорчив зверскую рожицу, загробным голосом произнесла:

– Нет, она выписывает из Академии доверчивых Феечек, поупитанней, и потом варит из них суп. Помните, мы недавно ели суп с рёбрышками, угадайте, откуда они взялись.

– Хватит болтать, Милька, – прикрикнула на племянницу тётушка Фермопена.

– Правда, правда, – едва слышно зашептала феечка Грёз и подмигнула внезапно побледневшим подружкам и скорчила зверскую рожу.

– Помните легенду про голодных студентов, которые сгинули в Академии? Так вот, они никуда не пропадали, их сварили тут, – и она ткнула перепачканным землёй пальчиком себе за спину.

– Мили, – прошипела Утар, – я тебя сама пущу на суп для громовых бельчат. Хватит чушь пороть.

– Это она маскируется под добрую и хорошую, – не моргнув глазом, продолжала гнуть свою линию вредная девчонка, перестав подталкивать корзину, за что и получила тычок локтем под рёбра от Крисиг и сердитый взгляд от Феи Серых Туманов.

Когда они добрались до домика, уже начало смеркаться. Тётушку они так и не догнали. Решив, что её проделки останутся безнаказанными, Мили шмыгнула носом и зловещим шёпотом продолжила:

– Вот как в полночь перестанут ходить часы, которые висят у нас в светёлке, вот тогда и придёт тётушка Фермопена за очередной порцией мясца и возьмёт того, кто будет спать с левого края. Поэтому вы, как хотите, а я сегодня буду спать в середине, – и, не сказав больше ни слова, она, повесив голову, с обречённым видом зашлёпала по грязи.

Возле крыльца девчонки остановились. Вышедшая им навстречу Старая Фея приказала развязать завязки и оставить обувку в грязи, а самим чистыми обмотками становится на ступени и идти в горницу:

– Нечего грязь разносить по дому. Кипяток в чугунке, – и, обернувшись, Фермопена исчезла за дверью.

– Вот видите, она уже и ночи ждать не хочет. Уже приготовила котёл с кипятком. Девчонки, давайте считаться, кто пойдёт вариться.

Феечки только испуганно пискнули и нерешительно затоптались на крыльце. Записная стервочка потянула дверь за кольцо и шмыгнула в дом. Остальные две девчонки продолжали стоять на улице, боясь переступить порог. Через несколько минут появилась старая фея и, сграбастав обеих за шиворот, затолкала их в дом.

– Тётя Фермопена, не варите нас, – захныкала Утар.

– Мы ещё маленькие совсем, – хлюпнула носом Крисиг, в её голубых глазах стояли слёзы.

– Да идите уже, родимец вас схвати, ещё не хватало мне вас от соплей лечить! – С этими словами Старая Фея затолкала девчонок в горницу и ушла на кухню.

С кровати донёсся демонстративный храп, ровно в центре, подложив под щёку кулачок, лежала маленькая интриганка и всём своим видом показывала, что она тут, ну, совершенно не причём, и просто крепко спит.

– Держите, – в руки девчонок сунули по кружке, исходящей густым паром, чтоб всё до капельки мне выпили, – феечки обречённо переглянулись.

Варево пахло чем-то кислым и горьким. Осторожно отхлебнув, Утар сморщилась:

– Какая гадость. Я не знаю, что это такое.

– Всего лишь сушёная калина, – донеслось с кухни.

– Ого, – раздалось с кровати, – она вас что, в компоте решила сварить обеих, разом? Оголодала, видать, совсем, – и феечка запрыгала по тюфяку.

– Милька, стервь одноглазая, я вот не посмотрю, что ты моя племяшка. Возьму счас и выпорю! – старая фея, замахнувшись половником, с грозным видом двинулась к кровати.

– Уййй-я, – взвыла Милисандра, забывшись, она не посмотрела, куда скачет, и грохнулась на пол, больно приложившись бедовой головой о ножку лавки.

Тётка в сердцах плюнула и ушла готовить ужин.

– Ааааа!!! – Завопила феечка Грёз, – у всех тётушки нормальные, не заставляют племянниц по грязи в огороде гадкие корни рыть, а покупают им новую обувку и наряды и кормят вкусным тортиком с малиновым компотом, – на голове у Милли росла огромная лиловая шишка.

– Ты мне ещё поговори, фея справедливости на горшке. И так вас Онэриль белоручками растит: ни тебе зелье самостоятельно собрать, ни сварить, ни прибраться, а шьёте вы, как и вышиваете, тьфу, смотреть противно. Кому вы такие ленивые нужны будете. Чуть что сразу раскисаете и ныть начинаете. Куда ж это годится? – и Фермопена, на минутку выглянув с кухни, погрозила племяннице большой деревянной вилкой, – подумаешь, чуток поработали в дождь, зато теперь сделаем всём троим накидки, которые сырости не боятся, – и, продолжая недовольно бурчать, вернулась обратно.

Милька скорчила зверскую рожу и, потирая ушибленные места, жарко зашептала в развешенные ушки подружек, на которых уже кучерявились локоны первостатейной лапши.

– Я ошиблась, она вас жарить собирается до золотистой хрустящей корочки, – и она весело запрыгала по горнице на одной ножке, оглашая воздух боевым орочьим кличем.

Щёлк, раздалось пугающе громко.

– Ой-ёй-ёёёй-ёёёёйййй!!! – завопила противная феечка, потирая кругленький зад, – Да, что же это такое вообще?

– Да в кого ты такая выросла, пакостница? – Позади самозваной принцессы Великой Степи, уперев руки в бока, стояла злющая Старая Фея. В левой руке у неё была зажата деревянная лопаточка для перемешивания варенья, – Сейчас ещё добавлю, если не уймёшься. Совсем девчонок застращала. Мойте руки, да пойдёмте вечерить. Всё, прекратили устраивать выездной балаган с шутами, – и, увидев, как Мили мнётся, отвесила той увесистый подзатыльник, – Хватит копаться, актриса с погорелого театра, а то такую трёпку задам, что пару дней на животе будешь спать!

Мили испуганно пискнула и вслед за злорадствующими подружками проскользнула на кухню. Оладьи с клубничным вареньем и жареная картошка уже стояли на столе, распространяя упоительный аромат хорошо приготовленной снеди.

Отрезав от краюхи чёрного хлеба по солидному ломтю, Фермопена щедро натёрла их чесноком и намазала белоснежным смальцем из маленького горшочка и торжественно вручила девчонкам.

– Ешьте уж, герцогини болтливого языка.

Феечки изрядно проголодались, поэтому быстро принялись за дело, сопя и довольно вздыхая. Картошка была снаружи упоительно хрустящая снаружи и нежная внутри. Тут в кухню, переваливаясь с лапки на лапку, вбежал Церберус, у которого над головой летел Кото Фей, привлечённый аппетитным запахом. Крисиг почувствовала, как что-то ласково потёрлась об её ногу. Заглянув под стол, девчонка увидела Миусси, в печальных глазах которой читался лёгкий упрёк: «Хозяйка, а кормить нас сегодня будут?». Талли плюхнулась прямо на стол рядом с тарелкой хозяйки и преданно посмотрела на неё васильковыми глазами.

– Ну, прямо орда голодающих нищебродов, а ведь ели уже, причём не один раз… – Ворчливо прокомментировала травница.

Поделившись едой с питомцами, девчонки снова сосредоточенно зачавкали, а потом и ложки облизали. На сладкое тётушка порадовала их клубничным киселём и кексиками, размером с маленькую печенюшку.

– А теперь уберите со стола, а завтра, займёмся вашими накидками.

После того, как на кухне снова стало чисто, феечки с любопытством посмотрели на наставницу, которая тут же отправила всех троих спать. Крисиг ещё и пришлось тащить под мышкой сладко посапывающего Церберуса. Животик у громового бельчонка походил на туго набитую суму жадины.

Утро порадовало солнышком. Тётушка Фермопена подняла девчонок пораньше, быстро накормила яичницей с зелёным луком и ветчиной и вывела во двор. Небольшой костерок уже подогревал бока солидного котла с закопчёнными стенками. Корни одуванчика уже лежали в старом деревянном корыте. Дав Утти в руки сечку, старая фея попросила как можно мельче порубить их. Фея Серых туманов, как всегда, отнеслась к поручению очень ответственно, чем и заслужила похвалу от наставницы. После того, как всё растения были измельчены в липкую кашицу, а в воздухе завитал резкий запах свежей травы, Фермопена сгребла полученную массу на одну сторону и принялась деловито отжимать белёсый тягучий сок. Избавившись от жмыхов, она слила полученную порцию в котёл и вновь навалила в корыто корней.

Вся процедура повторялась ещё несколько раз, пока не кончилось сырьё.

– Следите, чтобы огонь не становился больше. Жидкость не должна кипеть. Когда она станет похожей на топлёное молоко и будет тянуться за палкой, позовёте меня. Пойду, сготовлю обед, да выпущу ваших несносных белок. Пусть прогуляются на свежем воздухе. Приглядите, чтобы сильно не напроказничали, – сказала старая фея и быстро ушла в дом.

– Фу, какая гадость! – Кривлялась Крисиг. – Утти, а давай макнём в котёл Мили? Она такая вредная, что этот запах прекрасно ей подойдёт.

Из домика высыпали громовые бельчата и недовольно заворчали и стали тереть лапками пуговки носиков. Церберус втянул воздух и оглушительно чихнул: запах из котла был чересчур противный. Потом он что– то прострекотал, и вся рыжая ватага отошла подальше, но оставаясь в пределах видимости Феечек.

– Мили, несколько капель чудодейственного варева и ни одна громовая белка близко не подойдёт. Бери, пока мы добрые, – медовым голосом сказала Крисиг.

– Скорее это для Утти снадобье, они к ней липнут как пчёлы на мёд.

Фыркнув, Утар проверила белёсое варево, и, увидев, что оно легко тянется за палкой, громко позвала наставницу:

– Тётушка Фермопена, посмотрите, вроде, готово ваше зелье?

– Оно уже достаточно тягуче? – отозвалась старая фея, выходя на крыльцо.

– Да, точно медовые сопли, – не удержавшись, хихикнула Мили, только белые.

– Милька, я сейчас тебя метлой угощу, пакостница! Хватит болтать, неси плащи из горницы и валик, он на столе лежит. И чтобы одна нога там другая здесь. Брысь, ленивая белоручка, – Милисандру как ветром сдуло: очень уж многообещающим взглядом одарила её собственная тётка.

– А валик зачем? – Крисиг округлила глаза, силясь представить, что же за действо перёд ними сейчас произойдёт.

– А с его помощью я нанесу состав с одной стороны плащей, которые я вчера для вас сшила, и они уберегут вас от промокания одежды в сырую погоду.

Запыхавшаяся Мили вернулась на удивление быстро. Вручила травнице инструмент, расстелила первый попавшийся плащ на земле и аккуратно отстегнула подкладку.

– Теперь вымазываем плащ с внутренней стороны варевом, очень аккуратным тонким слоем, – она макнула валик в котёл и аккуратно показала, как надо всё правильно сделать. Каждая должна получить хороший результат самостоятельно. Как поработаете, такой плащ носить и будете, – закончив возиться с обновкой, старая фея вручила валик Утар и вернулась в дом.

– И зачем вообще возиться с этой гадостью? – прошипела Крисиг и пару раз прошлась валиком, выхваченным у подруги, по изнанке ткани, – а, и так сойдёт! – цветочная феечка прихватила подкладку и повесила сушиться в дыму красивый зелёный плащик, передав валик Мили.

Та тоже ловко отстегнула подклад и, лениво нанеся состав, тоже повесила обновку доходить до готового состояния. Её обновка была красивого голубого цвета. Обе Феечки, над чем-то смеясь, удрали играть догонялки и громовыми бельчатами.

– Ну, как можно быть такими недотёпами, – осуждающе покачала головой Утти и принялась аккуратно наносить слои, следя, чтобы ни одной полоски ткани не было пропущено.

Фея Серых Туманов халтурить не умела, поэтому провозилась почти до самого обеда, но зато её плащ потом защищал свою хозяйку от сырости и стылого ветра даже в ливень, а подругины шедевры не спасали даже от мелкой мороси.

Наевшись до отвала печёной на углях картошки и салата из свежих овощей, феечки помогли убраться на кухне тётушке Фермопене. После этого наставница послала их в лес за светящимися грибами, без которых было никак не обойтись для зелья для скота. Проверив, что плащи высохли, она протянула обновки девчонкам и строго-настрого велела не опаздывать к ужину. Церберус что-то прострекотал и увязался с ними. Громовые бельчата всегда быстро находили этих пакостников, которые обладали стойким иммунитетом к любой магии.

Когда феечки вошли в лес, их хвостатый спутник ухватил Кри за подол и настойчиво потянул за собой. Вскоре они оказались в небольшом овражке, чьи стенки были густо заселены испускающими бледный зеленоватый свет шляпками Подарка Феи. Церберус счастливо пискнул, сорвал молоденькую шляпку и с удовольствием захрустел тонкими пластинками любимого лакомства.

Девчонки довольно быстро набрали полные корзинки, позвали с собой объевшегося бельчонка и отправились домой. Погода стремительно портилась: тяжёлые тучи быстро заволокли голубое нёбо.

– Девчонки, нам лучше поторопиться, похоже, скоро будет ливень с грозой, – Фея Серых Туманов всегда чувствовала малейшие изменения и чётко знала, к чему они приведут.

– Ути, угомонись, у нас же теперь есть плащи, которые не боятся дождей.

– Сомневаюсь, что ваши осилят даже морось, – брезгливо наморщила нос Утар, – вы же сделали свою работу кое-как.

– И так сойдёт, – высокомерно заявила Крисиг, посадила Церберуса на плече, строго-настрого запретив таскать грибы из корзин, и принялась расспрашивать Мили о том, что бы она сделала с занудой Утти.

Когда на землю упали первые нити начинающегося ливня, насмешницы горько пожалели о собственной лени.

– Вот ведь негодные девчонки, – бурчала тётушка Фермопена, запихнув насквозь промокших феечек в огромные дубовые бочки с горячей водой, – я же велела вам сделать работу, как следует, а вы? Обработали плащики кое-как, а мне теперь ещё и с вами возиться, а бедной Утар делать всё одной.

– Тётушка, они горят, – шмыгнула носом Фея Серых Туманов, – температура слишком высокая. Я могу им чем-то помочь?

– Это не твоя забота, деточка, я их научу выполнять работу со всем тщанием, а не играть с громовыми бельчатами.

– Может, им какое зелье сварить, чтобы температуру понизить?

– Сварю им настой из корней девясила. Средство верное: и поправятся быстро, и наука будет обеим.

– Это же ужасная горечь, – она брезгливо наморщила носик, вспоминая тот единственный раз, когда пробовала это мерзкое на вкус зелье.

Тётушка Фермопена ловко поставила на огонь в печке и высыпала солидную пригоршню предварительно вымытых и хорошо высушенных корней девясила. Она аккуратно помешивала зелье большой деревянной ложкой, пока отвар не был готов. Осталось только процедить жидкость и напоить простывших негодниц.

– Вот чему вас только в вашей Академии учат. Одни хлопоты с вами, пакостницами.

– Поди сюда, Церберус, – проворчала Старая Фея, нацедив две большие деревянные кружки лекарства, одну сунула в руки Утар, другую – бельчонку, – пойдите, напоите болезных. Ты, девочка, возвращайся побыстрее, мне понадобится твоя помощь.

Утар вышла с расцарапанным лицом и сердитым выражением лица.

– Мили, отбивалась от меня как полоумная, мечась в полубреду, температура, похоже, стала ещё выше… Может быть, наколдовать лёд и обложить им обеих? Если бы не Церберус, мне не удалось бы напоить девчонок этой гадостью.

Пушистый проныра возился с Крисиг, наказывая за каждую попытку выплюнуть отвар маленькой молнией. Феечка Цветов тихонько попискивала и глотала очередную порцию горького снадобья.

Утар устало отёрла пот со лба и опустилась на табурет. Дышала она так тяжело, словно весь день таскала на спине тяжёлые кули с мукой. Тётка Фермопена сунула ей в руки кусок хлеба с сыром и кружку с восстанавливающим силы отваром из лесных трав и стремительно вышла: её ждали и другие пациенты.

Феечка Серых Туманов быстро проглотила нехитрый ужин и не заметила, как погрузилась в тяжёлый сон, накинув плащик на спинку стоящего рядом увесистого стула. Вернувшаяся старая фея, ласково погладив девчушку по голове, отнесла её на кровать и укрыла одеялом. Две её провинившиеся подружки сладко посапывали на топчанах в просторной кладовке.

Утро выдалось солнечное и яркое, какие редко бывают осенью. Золотистые лучики разбудили Утти. Феечка сладко зевнула и сёла на кровати, сонно хлопая голубыми глазами. Быстренько приведя себя в порядок, девчушка умылась и пошла искать наставницу.

– Молодец, что сама встала, я уже собиралась идти будить тебя. Церберус и бельчата напоили негодниц отваром и сонным зельем после того, как Мили напоила их крепким бульоном с травами.

Тётушка Фермопена дала девчушки старинную книгу с заклинаниями и велела приготовить несколько снадобий. Утар, довольно потирая руки, вцепилась в фолиант в переплёте из двух досочек с растительным узором.

Утар с упоением закопошилась в солидном коробе, плетёном из берёсты, в которой хранились мешочки с на совесть высушенными лесными дарами. Подобрав всё необходимое, феечка поставила на огонь котелок с водой и занялась перетирать в ступке разнообразные сушёные травы и ягоды, отмеряя порошок с помощью специальных весов, похожих на те, которыми пользуются аптекари.

Когда наставница вернулась, девчушка уже разливала по флаконам янтарный напиток:

– Молодец, деточка, тебе определённо надо обратить повышенное внимание и на зельеварение. У тебя, определённо, Дар Травяной Феи, Утти. Ты сможешь, как и Крисиг, варить снадобья, которые не по зубам твоим подругам.

– Ого, – счастливо пискнула ученица и довольно улыбнулась.

– Тут есть один отвар, Утти, он поможет быстро поднять твоих подруг на ноги, я не могу его сделать. Поможешь?

– Покажите мне рецепт. Постараюсь сделать, – кивнула головой Утти, уткнувшись носом в затёртые страницы.

Девчонка углубилась в чтение рецептуры, а потом стала подбирать ингредиенты. Она так увлеклась, что и не обратила внимания, когда старая фея удалилась по своим делам. Утар же аккуратно отмеряла травяные порошки, что-то негромко напевая себе под нос.

– Ого, какой состав! – Воскликнула Фея Серых Туманов, сунув нос в книгу с потёртым кожаным переплётом и пожелтевшими от времени пергаментными страницами с обломанными уголками, которую с хитрым выражением на морде вручил ей Церберус. – А ты уверен, что её можно брать, и тётушка Фермопена не задаст нам взбучку? – Бельчонок потешно махнул лапкой и закатил глаза, словно насмехаясь над трусостью девчонки.

– Зелье для Вызова Ночных Кошмаров? Странно, почему ты настаиваешь именно на этом составе? – Церберус недовольно застрекотал и топнул на феечку лапкой, – не буду я его варить, мне оно не нравится. Не люблю кошмары, – буркнула Утар, захлопнула томик и положила туда, где лежал, найдя интересную рецептуру восстановления фейских возможностей в случае слишком интенсивного использования дара.

Бельчонок опять стянул многострадальную книжку и прокрался в кладовку. Мили и Крисиг чувствовали себя уже намного лучше, поэтому хвостатый интриган запрыгнул к ним в кровать без всякого смущения и уронил на колени Цветочной Феечки заветный томик, ткнув коготком в ту же рецептуру. Он надеялся, что подружки Утар не будут столь привередливы. Девчонки полностью оправдали его ожидания. Как только всё крепко уснули, Мили прокралась в кладовку в другом конце дома и собрала всё необходимые компоненты. Тём временем Крисиг, не обращая внимания на возмущённые попискивания Кото Фея и сердитые взгляды Миусси, уже ставила воду под зелье в печь. Затем заговорщицы быстро приготовили сложный многокомпонентный состав, оставалось только тщательно всё перемешать и высыпать в кипяток. Их совсем не пугало, что придётся не спать до рассвета, так как состав готовился довольно долго.

– Представляешь, как мы всех напугаем? – Закатывая глазки, тихонько пищала Мили, – покажем этим занудам, что такое настоящее Фейское веселье.

– Естественно, с нашими-то талантами, это пара пустяков, – важно буркнула Крисиг, отпихивая ногой Миусси, запустившую острые коготки в её ступню, – брысь отсюда, негодница, мы имеем полное право слегка развлечься. Такое впечатление, что у тётки Фермопены в голове кроме работы и целительства больше ничего и нет.

– Жаль, что Утар втянуть в проделку не удастся. Она – неправильная фея, как же можно так осторожничать? – вторила подруге Мили.

Перелив красивое янтарное зелье во флакон, девчонки закутались в плащи и, как были, вышли на крыльцо. Крисиг прочитала заковыристый речитатив, выкинула зелье в предрассветный мрак, и они, не оборачиваясь, как того требовал ритуал, вернулись в дом и залезли под одеяло.

Рассвет начался жуткой суматохой: мертвенно бледная тётушка Фермопена примчалась домой с перекошенным от ужаса лицом: оказывается, вместо спокойных коровок в хлеву были какие-то желеобразные твари, которые стянули с головы Старой Феи её любимый платок и сожрали, такая же участь постигла и новый добротный плащ. Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы она чуть крепче завязала завязки.

Крисиг и Мили сделали вид, что они всё ещё крепко спят, на их счастье, после выхода на улицу у них снова подскочила температура. Они метались в полубреду и сильно стонали. Утар, прибираясь в кладовке, куда временно переселили больных, нашла ту самую книгу, которую отказалась брать у Церберуса, и не на шутку переполошилась.

– Тётушка Фермопена, кажется, я знаю, с чего начался весь сыр-бор, Феечка крепко ухватила бельчонка за шкирку и приволокла на кухню, где Старая Фея пыталась прийти в себя после пережитого наяву кошмара.

На стол легла давешняя книга. Напротив заклинания по вызову кошмаров в реальный мир красовалось свежее травяное пятно. Бельчонок от расплаты не ушёл: не на шутку рассвирепевшая Старая Фея задала ему знатную взбучку, чтобы он больше не давал неразумным соплячкам настолько опасных книг. Потом провинившегося зверёныша заперли в железной клетке, в которой тётушка Фермопена обычно держала лесных грызунов, для которых деревянные прутья не являлись преградой.

– Утти, прочитай вот это заклинание и представь, что ты просыпаешься. Мы видим то, что девчонки переживают в горячечном жару и полубреду.

– Бедные, – пропищала Утар, – они, конечно, набедокурили, но Церберус виноват больше, – вы бы убрали её под замок в сундук, как и другие томики, где есть опасные заклинания. А то мало ли. Хорошо ещё, что Церберус чего похуже им не подсказал.

– Не всё так просто, на ближайшую неделю покидать дом нельзя, чары рассеются лишь к понедельнику. Надеюсь, бедные коровы и козы переживут это приключение, иначе Крисиг и Мили придётся возмещать ущерб их владельцам. Почему они никогда не думают о последствиях?

– Не знаю, наверно это я – неправильная фея, как они частенько меня дразнят.

– Хватит глупости повторять за двумя дурёхами, пошли уже завтракать.

Утар тяжело вздохнула и потопала на кухню вслед за наставницей, откуда так упоительно пахло свежими медовыми лепёшками и медовым сбитнем.