В мастерской Траена пахло перекалённым углём и железом. Сам профессор колдовал на какой-то мелкой шестерёнкой, костеря, на чём свет стоит, щипцы, совсем не пригодные для этой поистине ювелирной работы.
– А для чего можно приладить компрессор? – глаза молодого гнома Двалина светились от едва сдерживаемого любопытства.
– Ну, Валик говорил о каком-то отбойном молотке, который облегчит труд горняков, хотя я ума не приложу, как такое, вообще, возможно, – Борбурах остервенело поскрёб в бороде, что всегда делал, когда сталкивался с чем-то, слишком сложным для его весьма скромного понимания.
– Отбойный молоток позволит ощутимо увеличить добычу руды, и тут вырисовывается интересная перспектива. Я вот сейчас думаю над чертежами самоходных повозок, одна из которых сможет ездить по любой поверхности, плавать и даже летать, как птица.
Борбурах, только надкусивший купленный по дороге пирожок, от удивления выронил его на пол.
– Как это плавать и летать? – глаза гнома стали круглыми от изумления, а отвисшую челюсть не смогли скрыть даже роскошная борода и усы. – Валик, мы вчера не пили столько…
– Рах, это не пьяный бред! У меня на родине похожий агрегат используется и для полётов тоже.
– Рах, хватит собачиться, доедай свой пирожок и внимательно послушай, что он расскажет! – противная шестерня, наконец, приняла свой законченный вид и отправилась в чан с маслом. – Ты только языком молоть и горазд, проку с тебя почти что никакого нет! – недовольно проворчал профессор.
Валик взял стило, металлическую линейку, развернул приличных размеров пергамент и стал что-то деловито чертить на его поверхности, игнорируя водопад вопросов от неугомонного Двалина.
– Валик, а зачем тут эта шестерёнка, и почему эта деталь такой странной формы?
– Нам бы телегу достать, да покрепче. Я хочу для начала оснастить её поворотной системой и полностью отказаться от лошади. К конечной цели будем идти поэтапно.
– Тогда придётся тролля нанимать! Корми его, дармоеда! Этот проглот нас по миру пустит! – простонал Рах, достав из-под стола обронённый пирожок, обтерев его об и без того грязную рубаху, деловито вонзил в него желтоватые зубы.
– Зачем тролль? – Валик даже оторвался от своего увлекательного занятия. – Нас повезёт компрессор! У нас его ещё турбиной называют.
– Тур, тур чего? – запинаясь и снова обронив на пол многострадальный пирожок, с набитым ртом, выдал ошалевший от услышанного Рах.
– Турбина, – снова взявшись за чертёж, деловито повторил Валик.
Из ступора брат Траена вышел только через несколько минут, когда профессор вскочил на ноги и сунул любопытный нос в пергамент, встав напротив программиста.
– Да, таких чертежей я ещё не видел! Ты говоришь, тролля не надо будет нанимать? Тогда я знаю, где можно купить на рынке, а лучше заказать у приличного мастера, самую лучшую в Ладдоре телегу! – и, спрыгнув с верстака, Траен снял кожаный фартук и, свернув его, запустил в Раха. – Собирайся, проглот! Пойдём к мастеру Троглоффу. У него самые крепкие повозки в округе и сделаны на совесть. Надо только предупредить, что оглоблей не надо!
Молодого Двалина оставили ковать длинные и гибкие стальные полосы, а братья и Валик отправились делать заказ. Поднявшись до центральной площади, они скорым шагом её миновали и свернули в левый проулок, который и заканчивался широким полем, по которому суетливо мелькали фигурки мастеровых.
– Доброго утра, мастер Троглофф, – поприветствовал Траен здоровенного мужика в летах, похожего на потревоженного зимой медведя.
В чёрных как смоль волосах уже серебрились первые нити седины, а перевитые жгутами мышц руки каретника впечатлили даже ворчливого Борбураха.
– С чем пожаловали, любезный? – низкий голос звучал приветливо, было видно, что эти двое не только давно знакомы, но и испытывают друг к другу симпатию.
– Наше почтение, мастер Троглофф.
– И тебе не хворать, пивная кружка, – не зло проворчал он в ответ, – вы по делу, или так, пропустить по кружечке?
– По делу! – тяжело вздохнул Траен и продолжил. – Эти господа, – гном обвёл присутствующих жестом руки, – Борбурах Подгорный, мастер Рандомарской Академии, и лээр Ва-Лик, мастер по найму Гранатового Корпуса, нуждаются в крепкой телеге, которая не подведёт втрудную минуту.
Брови Троглоффа удивлённо взлетели вверх и он присвистнул.
– Ну и знакомцы у тебя, дружище Траен! Этак ты к весне начнёшь нос драть выше столичной Ратуши и пить только вино в компании ушастых!
– Да чтоб тебе не выпить больше ни единой кружки «Волчьей Лапы»! Думай, что несёшь! – профессор гордо выпятил грудь и надулся как индюк. – Чтоб гном пил это пойло, в котором неизвестно кто мыл свои грязные лапы?
Каретник, по-приятельски похлопав взбеленившегося гнома по плечу, прогудел:
– Полноте, почтённый Траен, мы с тобой выпьем на спор ещё ни одну бочку «Волчьей Лапы» и обсосём не одного запечённого на вертеле порося. Так чем могу быть полезен?
– Повозка нам нужна, да самая крепкая, какая может быть, да без дышла.
– Она должна быть не совсем собрана, – ошарашил мастера Ва-Лик.
– Это как? – почесал в затылке здоровяк и бросил красноречивый взгляд на Траена.
– Колёса не должны быть установлены на оси.
Мастер поскрёб пятернёй подбородок, но спорить не стал, пробормотав себе под нос: «Если лээр сказал без колёс, значит без колёс…».
– Ты сколько с нас сдерёшь, живоглот? – живо поинтересовался Траен, сверля мастера подозрительным взглядом.
– Да сущие пустяки! – и, загибая пальцы на руках, он принялся перечислять. – Материал, стало быть, само лучший – это, стало быть, тридцать монет, потом, опять же, работа, ещё пятнадцать, да за срочность и особливые желания ещё десять. Итого! – он пожевал губами, старательно подсчитывая. – Никак не меньше шестидесяти монет!
Побагровевший Борбурах издал сиплый звук, словно его душили, и заорал:
– Где это видано, чтобы за повозку шестьдесят монет драли? Трай, пошли отсюда! За такие деньжищи можно купить шестёрку чистокровных битюгов и возить руду до Рандомара! – от переполнявших его чувств гном подпрыгивал на месте и молотил руками не хуже ветряной мельницы.
– Уймись, Рах! – пытался осадить брата Траен, но куда там: тот уже начал засучивать рукава, готовясь затеять добрую потасовку.
Валик хлопнул себя по лбу и полез во внутренний карман суконной куртки, который туда по его просьбе пришила туда Лика. Повозившись в нём пару мгновений, парень достал увесистый шёлковый мешочек с вышитым на нём цветком граната и золотыми языками пламени. Распустив шнурок, стягивающих горловину, он отсчитал шесть золотых монет задатка и высыпал в протянутую мозолистую ладонь каретника, не обращая внимания на гневные вопли младшего брата Траена. Мастер внимательно осмотрел каждую монетку, а потом, выбрав одну, попытался её надкусить. Удовлетворённый результатом, он коротко кивнул.
– Тогда, стало быть, ждите меня через две седмицы. Привезу товар, и рассчитаемся полностью.
В мастерской царил привычный кавардак, когда Траен с товарищами ввалился в уютный полумрак. У всегда раскалённого горна суетились два молодых гнома, подкидывая уголь, толкая друг друга локтями и о чём-то вполголоса споря.
Двалин, увидев, что два братца опять безобразничают в кузнице, недовольно нахмурился и отвесил оболтусам по увесистой оплеухе:
– И вы ещё надеетесь на то, что вас к ковке подпустят? Олухи, вы даже не способны степенно себя вести без моего пригляда! Идите, займитесь чем-нибудь полезным: например, все бочки во дворе водой заполните. Проваливайте вон! – две низкорослые фигуры тут же выскользнули за дверь под суровым взглядом старшего родича. – Молодёжь, совсем ещё зелёные и глупые! – Двалин печально вздохнул, вспоминая, что ещё совсем недавно профессор точно так же ворчал и на него самого.
– Хорош языком чесать! – сердито буркнул Траен. – Нам надо успеть всё подготовить до того, как мастер Троглофф с телегой управится. Начнём с самого простого.
– Колёса должны быть крепкие и обеспечить надёжное сцепление с грунтом, – предупредил сразу Валик, – и широкие, не менее пяти ладоней. Внешняя поверхность обода должна быть похожа на рашпиль.
– Валик, а насколько крепкие? – почесал макушку Борбурах и вопросительно уставился на приятеля, с которым уже столько было выпито и пережито.
– Ступицы и спицы тоже должны быть из надёжного сплава изготовлены, Рах, и диаметром с ветку ивы средних размеров. Что у вас тут самое крепкое и упругое?
– Задница дровской танцовщицы, – рассмеялся гном, веселясь от души над своей шуткой.
– Синяя гномская сталь! – авторитетно сказал Траен, отвесив увесистую оплеуху неугомонному братцу. – Рах, мало тебя Дарина лупит, как был дурной, так и остался! Твои тупые шутки в данном случае неуместны!
Борбурах обиженно засопел, но смолчал. Больно уж многообещающим взглядом были сопровождены эти слова.
Двалин споро принялся за дело, засыпая в тигель все необходимые ингредиенты и что-то бубня себе под нос. Пока подручный профессора Ладдорской Академии, пыхтя и обливаясь потом, готовил вожделенный слиток синей стали, разговор не затихал ни на минуту.
– Чтобы ступицы и спицы были надёжнее, добавим жёлтого сверкуна и подгорного крепунца в сплав, – Двалин достал пару коробок с порошком и всыпал в грозно клокочущий расплав. – Через трое суток варево приобретёт нужные свойства. Только тогда его можно будет снять с огня, и мы получим слиток отменной гномской стали с великолепным синеватым отливом, когда оно полностью остынет! – пояснил молодой подручный в ответ на непонимающий взгляд Валика.
Тут в дверь постучали, и раздался голос Лики:
– Профессор Траен, вам сейчас сильно нужен Валик? Мы с Нирой можем войти?
– Входите, раз пришли! – недовольно пробурчал в ответ преподаватель, его сильно раздражало вызывающее поведение эр Золь.
– Лика, надеюсь, ничего из ряда вон выходящего не стряслось? – в голосе Валика прозвучала неприкрытая тревога.
– Нет, просто у Ниры закончилось её наказание, и она приглашает всех присутствующих сегодня вечером отпраздновать это событие в «Ушлом Тритоне».
– Простите, госпожа эр Золь, я вынужден отказаться, – пробубнил Траен, – Мне нужно закончить расчёты для ректора Тиона.
– Я понимаю, что вы очень заняты, профессор, – прощебетала Нира, бросив такой лукавый взгляд на Двалина, что тот уронил себе на ногу лежащие до этого на верстаке щипцы и с трудом удержался, чтобы не выругаться: платье у Ниры, как обычно, было на грани приличий.
«Поганая вертихвостка, – в сердцах подумал Траен. – Ясно ведь, что она притащилась к нам исключительно из-за Валика. Отродясь не видел, чтобы её привлекали гномы! Надо будет предупредить этого дуралея, а то наломает дров с этой избалованной дурёхой»…
– Нира, сколько гостей ты собираешься приглашать? – деловито осведомилась эр Хмарь.
– Только близких друзей, – проворковала кокетка, преданно заглядывая в голубые глаза молодого человека, – около двадцати, я так думаю. Ты не могла бы поговорить с Минкусом, а то я, боюсь, что у нас были разногласия, пока я отрабатывала наказание в его заведении. Мне так хочется, чтобы всё прошло без осложнений. Лика, ты ведь поможешь мне?
– Пошли, думаю, он войдёт в твоё положение. Только, ради всех богов, берись уже, наконец, за ум и не попадай больше в такое глупое положение! – ведьмочка попросту схватила подругу за рукав и выволокла за дверь.
Ей очень не понравились взгляды, которые Нира кидала на её мужчину. «Ну, вот когда эта идиотка поймёт, что мне чужого не надо, но и своего никому не отдам»?!
Вечером в «Ушлом Тритоне» веселье било ключом. Нира позвала только самых близких друзей, которые давно привыкли к её фокусам, и можно было ни в чём себе не отказывать. Минкус, недовольно покачал головой, когда порядком захмелевшая Нира попыталась подняться в свою комнату. Занесённая нога неловко подвернулась, и она с визгом села на пол.
– Нира, мы тебя предупреждали, чтобы ты не увлекалась «Южной Ночью».
– Вот так всегда: только честная ведьмочка решит напиться, – слезливо прогундосила Нира, – как вы влезаете со своими поучениями! Я сама решаю что, сколько, когда и с кем мне пить! – с пафосом закончила она, опираясь на надёжные плечи Тары и Лики.
– Пошли скорее, – воровато оглядываясь, прошептала Тара, – заметит кто из преподавателей, потом вовек не отмоешься! А то могут и выдрать за неподобающее для молодой девицы поведение розгами на площади. Вот чем она вообще думала, так набраться умудрилась? Представляешь, что было бы, если бы мы за ней не приглядывали?
– Даже не буду стараться. Безголовая она девка! Хорошо, что завтра на занятия не надо, а то было бы ей… На этот раз грязной работой не обошлось бы!
Дотащив Ниру до её комнаты и проверив, чтобы она заснула, подружки, как две мышки, проскользнули к себе, стараясь не привлечь к себе внимания.
Утро выдалось на редкость солнечное для середины осени. Валик проснулся от того, что яркий луч ударил ему прямо в глаза и с удивлением обнаружил на сундуке свиток с эмблемой рода дель Аронак: пучок молний, зажатый в лапе грифона. Молодой человек, с недовольным вздохом сел на постели, стараясь не потревожить Лику, и, грозно сдвинув брови, потянул за шёлковую ленточку. На пергаменте витиеватым почерком было написано:
«Лээр Ва-Лик и лэйри эр Хмарь, эрниль дель Аронак имеет честь засвидетельствовать своё почтение и пригласить вас на дружеский завтрак. Коий состоится о втором колоколе.
Эрниль Эльрисс дель Аронак.
Писано 24 яхмонда. Мыза Лопотуха».
Почесав затылок, программист ласково ущипнул девушку за задик:
– Подъём, ведьмочка, нас в гости зовут. Времени в обрез! – и он сунул заспанной девушке в руки свиток.
– А что же мне надеть? – с паникой в голосе произнесла Лика, её глаза стали почти круглыми.
– Ну, уж конечно не стринги и ту прозрачную ночнушечку выше колена! – съехидничал Валик, за что и получил подушкой по спине.
Ведьмочка выскользнула из-под одеяла и бросилась к сундуку. По комнате залетали предметы женского туалета, ежесекундно извлекаемые из недр объёмистого деревянного ящика для одежды. Вскоре комната стала походить на лавку старьёвщика, в которую пьяная обезьяна принесла гранату. Девушка поднялась на ноги, приложив к бёдрам сиреневые панталончики из полупрозрачного эльфийского кружева, едва доходящие до колен. Изогнувшись, она бросила через плечо:
– Мне идёт?
– Лик, одевайся уже, опоздаем! С ума можно сойти, сколько ты времени тратишь на то, чтобы одеться!
– Много ты понимаешь, я же о тебе беспокоюсь! – девушка обиженно надула губки.
– Ага, верю-верю, сам болтун! – беззлобно подколол подругу молодой человек и взял на руки проснувшуюся от извергавшегося фонтана одежды шмыгу, которая сдавленно пискнула и бросила вопросительный взгляд на хозяина.
– Ладно, я пошёл завтракать. А то, как говорила моя бабка: в гости надо ходить с набитым брюхом, а то вместо вареников могут и кулаков насыпать.
Озаботившись выбором платья и туфель, Лика даже не услышала, уж больно она была занята. Помня, что Нира уже давно строит Валику глазки, она выбрала сиреневое платье из тяжёлой скользкой ткани с пышной юбкой и лифом в обтяжку с умопомрачительным декольте. «Я тебе покажу, кошка драная, как пытаться отбить чужого парня! А то взяла моду, на чужое зариться»!
Внизу Валика ждал приятный сюрприз. В просторном зале «Ушлого Тритона» за столом, заставленным мисками с дымящейся кашей сидели Трай с Борбурахом. «Интересно, откуда моя бабка могла быть знакома с гномами»? – подумалось Нечаеву.
Увидев его, Борбурах приветственно замахал деревянной ложкой, нимало не заботясь, о том, что с неё слетают ошмётки варева. Траен был более сдержан, однако и он, не удержавшись, обронил:
– Собираясь в гости к дроу, прихвати с собой мешок сухарей. А где твоя несносная ведьма?
– Прихорашивается! Подвиньтесь, мужики, жрать охота!
Эр Хмарь, как и всё прелестницы в её возрасте, провозилась долго, но результат того стоил. Когда она вошла в общую залу, Борбурах прикусил себе язык, пытаясь не пялиться на почти полностью открытую грудь ведьмочки, а там было на что посмотреть! Она хоть и уступала нириной по размеру, но была высокой и очень крепкой.
– Лик, это как понимать? – насмешливо спросил Валик, изогнув левую бровь.
– А это, чтобы ты меньше по сторонам пялился, а за мной лучше присматривал! – кокетливо обронила она.
Нахлобучив на глаза очки из смоляного камня, Двалин присел и заглянул в окошко плавильной печи. Смесь плавилась уже вторые сутки. Достав из внутреннего кармана куртки свиток пергамента, молодой гном аккуратно развернул его. На листе был медовыми красками нарисован большой прямоугольник, разбитый на узенькие полосочки, окрашенные в цвета от белого до тёмно-вишнёвого
Потерев пальцем переносицу и неопределённо хмыкнув, он ткнул коротким пальцем с заскорузлым ногтем в одну из полосок и буркнул:
– Надо ещё дать подышать, – вздохнув, привычным жестом поймал рукоятку мехов и методично принялся качать их вверх-вниз.
Потрудившись так в течение двух склянок, он смахнул пот со лба и, вытерев руки о кожаный передник, воровато оглянулся по сторонам. Сунув руку за пазуху, Двалин долго там копошился и, наконец, вытащил крепко сжатый кулак. Ещё раз оглянувшись по сторонам и убедившись, что вокруг никого нет, он внаглую пододвинул к себе трёхногий табурет и плюхнулся на него. Разжав пальцы, гном залюбовался содержимым мозолистой ладони. На ней лежала… розовая ленточка кружевной подвязки. Бережно разгладив её пальцами, он надолго застыл в восхищённом молчании. Живые яркие глаза гнома заволокло лёгкой дымкой. Через некоторое время Двалин очнулся и торопливо спрятал своё сокровище обратно. «Ни-ра», – по слогам тихонько прошептал гном и улыбнулся той счастливой улыбкой, которая бывает у влюблённых или у последних идиотов.
Нира, облачённая в очередной наряд в стиле «чтоб у дроу перец отсох!», торопливо спускалась по трактирной лестнице. Ведьмочка с недовольной гримаской на симпатичной мордашке спрыгнула с последней ступени и вихрем понеслась через зал. «Хороша девка! А задница-то, задница!», – донеслось ей вслед. Компания подвыпивших городских стражников одобрительно заулюлюкала и приглашающе замахала руками. Девица в ответ лишь прибавила ходу. У самого выхода она внезапно обернулась и, легонько помахав компании пальчиками, стремительно исчезла за дверью.
«Только бы успеть, – думалось ей. – а то все экипажи разберут! Торчи потом одна в городе»! Под стройными ножками иногда жалобно похрустывал гравий дорожек. Мимо мелькали строения Академии.
Двалин с удивлением прислушался: мимо мастерской кто-то торопливо пронёсся. «Кого это тут нелёгкая носит»? – чертыхнулся гном и выглянул наружу.
У него от изумления отвисла челюсть: по дорожке, быстро удаляясь, бежала… Нира, облачённая в полупрозрачное васильковое платье из эльфийского шёлка. Сорвав передник и скомкав его, он, не глядя, швырнул себе за голову: «А, ничего, само доварится»! – подумалось ему. Пригнувшись, как кот, который собирается незамеченным просочиться на кухню, Двалин последовал за красоткой. Боевой молот, висящий на поясе, пребольно колотился о бедро.
Догнать девушку удалось только на стоянке для экипажей. Нира бурно торговалась с прыщеватым возницей параконной повозки. Молодому подмастерью пришлось спрятаться за ствол старого платана, чтобы не попасться предмету страсти пред ясные очи. Любовная горячка уже вовсю снедала гнома. Руки его нервно отковыривали от дерева кусочки грубой коры и так же бездумно отшвыривали их прочь.
Дождавшись, когда парочка договорилась, и экипаж тронулся, Двалин вскочил и, рысью догнав повозку, подпрыгнул и уцепился за широкий ремень, охватывающий зад экипажа. Подтянувшись, он поудобнее устроил ноги на узенькой полочке для багажа. Вот в такой неуклюжей позе, точно расшалившийся школяр, воздыхатель бедовой скандалистки и отправился в свой анабасис.
Экипаж неприятно потряхивало на выбоинах городских улиц, там, где горожане по непонятной доселе причине выковыривали булыжники из мостовой. Вскоре городская вонь поутихла. Под копытами перестал цокать камень. Лошадки побежали быстрее понукаемые к тому кнутом извозчика и воплями Ниры, которая всё время его торопила. Гном старался держать язык за зубами и совсем не для того, чтобы никто не услышал «зайца», а чтобы не откусить ненароком.
На лужайке перед домом выстроились столы в виде литеры. Крепкие доски покрывала тяжёлая камчатная скатерть, свисавшая длинными фестонами до самой травы. Блюда, украшенные родовым гербом дель Аронаков, таили в себе лакомства, способные доставить наслаждение даже самому изощрённому и капризному гурману, в том числе был омлет из яиц малиновок и соловьёв, хитро приправленный малиновым соусом. Жирная белая рыба томилась, завёрнутая в ломтики копчёного лосося. Над расположенной рядом со столами решёткой поспевали куски оленьего стейка. За ними присматривал коренастый неразговорчивый дроу, время от времени переворачивая их серебряными щипцами. Над лужайкой витал упоительный аромат жарящегося мяса.
Из увитой плющом альтанки доносились тихие звуки флейт и эльфийской лиры. Вскоре в мелодию вплёлся адски быстрый ритм небольших барабанов. Сидевшая за ними дроу стучала не хуже приснопамятного Бонэма, как оценил её мастерство Валик. Лика, которую он держал под руку, ревниво покосилась на спутника.
«Эх, почему в этом мире нет электрогитары и синтезатора»? – с тоской подумал он и стал оглядываться по сторонам. Хозяин дома стоял рядом с Тионом. Они о чём-то негромко спорили. В руках красовались небольшие изящные кубки из чёрного дерева, стоившие пятьсот имперских золотых за штуку. Ему доводилось видеть такие, когда его ведьмочка накануне Фестиваля таскала его по многочисленным лавкам на ярмарке. Вдалеке на гравийной дорожке внезапно показалась Нира, которую сопровождал седоватый дроу в отделанном красными и зелёными лентами кафтане.
Девушка тут же выделила среди толпы Валика и Лику, раскланялась с провожатым и направилась мимо них, словно желая рассмотреть музыкантов в беседке. Ведьмочка присела, делая вид, что завязывает распустившуюся завязку на башмачке в тон платья. При этом платье так выгодно обтянула её задик, что музыканты, не сговариваясь, слегка сбились с ритма. Где-то в живой изгороди послышался негромкий треск. Покончив с этим нехитрым делом, она принялась оправлять пышную юбку.
Заметивший опоздавшую гостью Эльрисс с возгласом:
– А вот и наша милая Нира!», – направился к ней.
Взяв руку девушки, он легонько прикоснулся губами к бархатной коже и присел в глубоком полупоклоне. Валик зло подумал про себя: «Ну, мужик же, вроде, а выписывает ногами вензеля, как в стрип-баре». Он тут же повернулся к Лике и постарался отвести её в сторону. Госпожа эр Хмарь оценивающе загляделась на ловкого дамского угодника и тихонько вздохнула.
К живописной группке подошёл Тион:
– Рисс, а у тебя мясо не подгорит? Или ты собрался подавать гостям госпожу эр Золь, зажаренную на решётке? – галантно пошутил он, нимало не смущаясь видом залившейся краской девушки, скромно потупившей глазки.
– Ах, да! – и Эльрисс звучным голосом произнёс. – Сиятельные лээры и прелестные лэйри, приглашаю вас закусить, чём богат мой скромный дом.
Гости заторопились занять свои места вслед за хозяином. Подождав, пока приглашённые персоны рассядутся, хозяин дома встал, взял из рук подошедшего слуги широкую деревянную чашу и собственноручно наполнил её до краёв соломенным пузырящимся напитком. Взяв в руки сосуд, он демонстративно сделал три больших глотка, а затем передал соседу. Тот поступил также. Когда она возвратилась к хозяину, то тот отдал её подбежавшему слуге и, отломив от румяного хлебца, лежащего на столе, горбушку, стал его спокойно жевать, дав тем самым собравшимся сигнал к началу завтрака.
«В переводе с дровского, – горячо зашептала Лика на ухо Валику, – это означает, что ни еда, ни питьё не отравлено. Хотя, в дальнейшем, гость и может получить нежданный подарочек. Так что запомни: если ты в гостях у представителя этого народа, спокойно пить можно лишь первую чашу и есть то блюдо, от которого отведал хозяин»!
Меж гостей замелькали проворные дровские служанки, разносившие скворчащую оленину на хрустящих ломтях хлеба и подлившие вино в уже опустевшие кубки. Никто и не заметил, как на противоположном конце лужайки осторожно дрогнули кусты живой изгороди.
– Эх, какое мясо пропадает! – вздохнув, прошептал Двалин. – Ну, кто ж, кроме безголовых эльфов, способен так испоганить практически любой продукт! – молодой гном вновь укрылся в колючих зарослях ладдорской ежевики, не обращая внимания на весьма внушительные колючки.
Заиграла медленная музыка, Эльрисс стремительно поднялся со своего места и, оттерев молодого дроу от Ниры, галантно ей поклонился и протянул руку, приглашая.
– Лэйри Нира, позвольте украсть вас на этот танец. Вы, как, впрочем, и всегда, ослепительны.
Раскрасневшаяся ведьмочка не стала тратить время попусту, позволяя Эльриссу утянуть себя к плавно кружащимся под приятную музыку парам.
Траен с Борбурахом довольствовались мясом и дорогим дровским вином. Профессор Ладдорской Академии настойчиво уговаривал брата не увлекаться, а то его живот скоро станет перевешивать.
– Моя Дарина меня любым любить будет! Я – семейный гном, чем буду толще, тем солиднее, ей же лучше! – громко чавкая, сыто рыгнул он и навалил себе на ломоть хлеба очередной кусок восхитительного, истекающего соком мяса.
– Если ты лопнешь, твоя жена будет самой счастливой гномкой в мире! Тебя проще убить, чем прокормить!
– Я – умный гном: всегда, кроме ужина, стараюсь пройти по трём-четырём гостям! Тебе просто завидно, что у тебя никого нет! – рассердился Борбурах, за что и получил крепкую затрещину, уткнувшись носом в импровизированную тарелку из хлебного ломтя.
Тион со скучающим видом смотрел на танцующие пары. Тут из-за спины раздался знакомый язвительный голос:
– Ах, вот вы где прячетесь, наш уважаемый бесстыдник? – голос Викраэ был, как всегда, чуть хрипловатым, но волшебно царапал слух ректора.
– Хватит вредничать, Вики, вон смотри, Рисс себе скучать не позволяет!
– Окучивает очередную дурёху… – презрительно сморщила носик лэйри Годдевирр. – Видать, все служанки уже надоели, вот и волочится за каждой юбкой. Получше никого не смог найти?
– Сударыня Дикая Кошка, вы так сочитесь ядом, что стали похожи на сморщенную каргу откуда-то с окраины империи! – не удержался от комментария эльф. – Лучше позволь украсть тебя хотя бы до конца завтрака. Мои нервы тоже не железные, сколько ещё веков ты намерена их трепать?
– А пока меня ведьма на метле не украдёт! – пригрозила она напустившему на себя испуганный вид мужчине.
– Так что, идём танцевать? – не дожидаясь ответа, Тион приобнял вредную Викраэ за тонкую талию и увлёк за собой, его ладонь во время их недолгого путешествия, как бы невзначай, сползла на стройное бедро красавицы и замерла там.– Ты невозможна, Вики! Эльрисс просил меня задержаться, когда все разойдутся по своим делам…
– А нечего путаться с недостойными его девками! Ну вот, опять у вас какие-то сомнительные и тёмные мужские делишки! – в голосе проскользнула обида.
– Вики, это не мои тайны! Пошли, перекусим: карп, запечённый с овощами под сливовой настойкой, слишком хорош, чтобы отказать себе в удовольствии его попробовать.
– Тебе надо было родиться гномом! – не удержалась от шпильки дровка. – Ты способен обставить в обжорстве даже Борбураха! А Эльрисс перепьёт их обоих и уйдёт домой на своих двоих!
Гости быстро расправились и со второй половиной блюд, теперь снова пришло время для танцев. Впрочем, все остались на своих местах, кроме Эльрисса, который подошёл к смущённо покрасневшей Нире и с витиеватым поклоном пригласил её на огнат. Глаза девушки от удивления стали совсем круглыми, но отказать она не посмела, заалев под оценивающими взглядами приглашённых на завтрак дроу.
Тион с удивлением услышал, как Викраэ сердито забубнила: «Дель Аронак совсем рехнулся на своей службе. Это ж надо, пригласить на танец жаждущего дроу человеческую ведьму! Она же не в состоянии достойно ответить на такое изощрённое ухаживание. Дровские ласки не следует обращать на женщин других рас».
– Вики, ты несносна! Может быть, мне взять уроки у Эльрисса в этой науке? – его спутница сердито зашипела и двинула ему под дых локтем.
– Ты хоть что-то знаешь о том, что ожидает эту глупую девку? Я не буду использовать площадь перед дворцом в качестве спальни…
– Ну, вам же не впервой такое поведение! – философски обронил Тион, за что и получил отнюдь неласковый взгляд.
Танец начинался очень похоже на обычный парный, а потом Нира с удивлением обнаружила, что руки дроу начинают распускать шнуровку на спине. Гному сильно не понравился воодушевлённый гул гостей в предвкушении чего-то явно нерпистойного.
– Что вы делаете? – в глазах девушки застыло непонимание.
– Оказываю тебе честь, за которую присутствующие здесь дровские дамы отдадут что угодно! – загадочно обронил хозяин дома, теперь уже окончательно напугав безголовую девицу.
Эльрисс по-хозяйски сгрёб Ниру в охапку и его губы побежали от губ вниз прямо в декольте. Дальше случилось непредвиденное.
– Оставь её в покое, поганый дроу! – раздался злобный рык, а потом дель Аронак выронил партнёршу, получив по ступне боевым молотом.
Рёв дель Аронака заглушил гнома, перекрыв даже ропот гостей. Гранатовый Страж катался по земле, сжимая покалеченную ступню и ругаясь на своём языке.
– А этот недомерок кем себя возомнил? – левая бровь Викраэ удивлённо взлетела вверх, видя, что Двалин успел ещё пару раз пнуть поверженного соперника в область печени и раскидать нескольких храбрецов из охраны, которые попытались вмешаться.
Тут изрядно набравшийся Борбурах загорланил Молот Торина, кровожадно размахивая куском жареной оленины. Двалина скрутили и стали методично избивать палками и ногами. Траен, подойдя к поднявшемуся с трудом на ноги, Эльриссу доковылявшему до своего кресла, спокойно сказал:
– Рисс, Двалин – лучший в своём деле. Именно он варит сталь для самоходной повозки. Стоит ли глупая девка гнева Командора и короля Леха?
– Твоё счастье, Двалин, что ты мне нужен, а то бы велел до смерти забить! – зло прошипел дроу. – Всыпать ему сто плетей, раны присыпать солью и вышвырнуть за ворота.
Лика, боязливо оглядываясь, помогла Нире затянуть шнуровку и шепнула, едва слышно:
– Тебе лучше поскорее уйти, а то, как бы чего не вышло худого!
Ведьмочка затравленно заозиралась по сторонам и, увидев, что все увлечённо следят за экзекуцией, торопливо удалилась и затаилась в небольшом овражке прямо за воротами.
Она уже начала волноваться, когда в ворота вылетело окровавленное тело Двалина в оставшихся от одежды лохмотьях. Спустя некоторое время появились и Траен с Борбурахом. Они подняли застонавшего от боли мастерового и с удивлением увидели, как откуда-то выскользнула плачущая и причитающая Нира, которая беспомощно посмотрела на профессора и сильно побледнела, увидев в каком состоянии оказался Двалин.
– Девочка, сейчас не время для того, чтобы закатывать истерику! – он накинул плащ на плечи своего подручного и послал Борбураха искать экипаж.
Его брат быстро умчался выполнять поручение. Нира судорожно всхлипнула, опустилась рядом с пострадавшим из-за неё молодым гномом и негромко запричитала, глотая слёзы:
– Соль и боль, как зола, дуну и плюну, не останется и следа! – древний лечебный родовой заговор девушке передала ещё прабабка, он действовал всегда, помогая даже в тех случаях, когда даже самые опытные и сильные целители отступались.
Двалин открыл глаза, когда восковая бледность покинула его лицо. Он через силу улыбнулся разбитыми губами, силился что-то сказать, но не смог.
– Молчи, глупый, тебе сейчас нельзя разговаривать. Боюсь, если бы не твоё мастерство и не заступничество профессора Траена, всё бы закончилось для тебя совсем плохо! – она наклонилась, многообещающе улыбнулась и поцеловала незадачливого воздыхателя.
Тут подкатила повозка, которая и унесла их обратно в Академию. Гномы мрачно молчали, глядя, как Нира хлопочет над Двалином, стараясь устроить его поудобнее и что-то ласково шепча тому на ухо.
– Надо его где-то спрятать, пока Эльрисс не поостынет! – озабоченно проронил Борбурах, почесав в затылок. – В мастерской ему нельзя появляться хотя бы пару дней.
– Одни беды от этих глупых девок! Вот чего ты попёрлась на завтрак к дроу? Мало того, что он тёмный эльф, так и ещё второе лицо в Гранатовом Корпусе. Вам госпожа Годдевирр разве мало рассказывала про обычаи и нравы своего народа? Нет, поглядите на неё, сама ещё даже не ведьма, а туда же, приключений на место чуть пониже спины искать! И этот молодой дурак не лучше: совсем голову ты ему задурила! Если ещё и сплав придётся переделывать из-за тебя, Тион нас по голове не погладит за задержку.
Двалин с трудом открыл припухший глаз и просипел:
– Ниру трогать не моги, Траен. Дель Аронак пусть, что хочет, творит с дровками. Эту ведьмочку я никому не отдам! – и молодой подручный гордо вскинул подбородок и упрямо сжал разбитые губы.
– Двалин, помолчи, – ласково прошептала Нира, – тебе сейчас нельзя много говорить. Профессор Траен, оставьте его у меня, там точно искать будут в последнюю очередь.
Борбурах с братом осторожно отнесли пострадавшего в комнату девушки и уложили на кровать. Нира тут же умчалась и спустя несколько минут пришла с тазом с горячей водой, чистыми бинтами, какими-то снадобьями и занялась самыми серьёзными ранами, глотая слёзы и изредка всхлипывая.
– Господин Борбурах, не могли бы вы помочь мне?
– Чем, девонька? – брат профессора Ладдорской Академии был абсолютно спокоен в отличие от разъярённого Траена.
– Принесите пару смен чистой одежды и помогите мне привести его в порядок и переодеть. Сама я точно не справлюсь: он слишком тяжёлый.
Борбурах, прошипев на ухо брату: «Не терзай их нравоучениями, сейчас они не к месту»! – выскользнул за дверь и вернулся почти сразу, метнув подозрительный взгляд на Траена. Судя по тому, что Нира стала спокойнее, на этот раз обошлось без едких нотаций.
Ведьмочка ещё раз семь меняла воду в тазу, пока не промыла все раны, ссадины и царапины, смазав повреждённые места густой мазью, приложив листья подорожника и аккуратно перебинтовав полосками мягкой ткани. При помощи Борбураха она натянула на Двалина чистую одежду и напоила сонным зельем. Молодой гном умоляюще смотрел на девушку и что-то порывался сказать, но язык никак не желал его слушаться.
Как и следовало ожидать, травяной настой подействовал на пациента не сразу. Нира что-то ласково шептала ему на ухо, осторожно укладывая обратно, поправляя и подтыкая одеяло. Траен и Борбурах только удивлённо переглянулись. От привычной для них вертихвостки не осталось и следа. Собранная и спокойная девица присела на тяжёлый табурет, поблагодарила их за помощь и отпустила, сказав, что дальше и сама справится.
– Её что, подменили? – Борбурах никак иначе не смог объяснить произошедшую в ведьмочке перемену.
– Нет, Рах, просто обстоятельства заставили повзрослеть избалованную девчонку. Она поняла, что только благодаря Двалину избежала большой беды и позора.
– Да, уж, влипнуть могла бы сильно, а с дель Аронака при его положении было бы всё, как с гуся вода. Это ещё хорошо, что наш Двалин присмотрел за непутёвой дурёхой.
– Если он испортил сплав, я его сам укокошу! – озабоченно буркнул Траен. – Нам ещё только проблем с Королём, ректором и Гранатовым корпусом до кучи не хватает! Чем они вообще думали? Одна без спутника на завтрак к знатному дроу прётся, даже если и по приглашению. Второй, ещё хлеще – хозяина поместья боевым молотом из-за глупой девки угощает!
– Надеюсь, госпожа Годдевирр вправит юным недоразумениям мозги! – буркнул Борбурах досадливо морщась. – Иначе где мы столько бравых гномов молодых наберём, чтобы спасать глупых ведьмочек из жадных лап дроу?
– Надеюсь, сплав без присмотра не стал хуже! Тут малейший изъян недопустим! – в голосе Траена прозвучала неприкрытая тревога.
– Трай, Двалин своё дело знает, на моей памяти он ещё ни разу не опростоволосился со сталью. Талант не пропьёшь! – с уважением пробурчал Борбурах, вычёсывая из бороды крошки от давешнего завтрака.
Профессор Ладдорской Академии с замирающим сердцем нацепил на нос очки подручного и стал придирчиво рассматривать синюю гномскую сталь. Удивительно, но он так и не нашёл, к чему придраться. «Дуракам и влюблённым всегда везёт. А этим двум повезло незаслуженно сильно»! – подумал Траен, бросив недовольный взгляд на довольно ухмыляющегося брата.
– Трай, пошли подкрепимся в «Ушлом Тритоне». Самое время пообедать.
– Рах, и куда только в тебя столько влазит? Смотри, скоро лопнешь от обжорства! – но делать, пока что, всё равно было нечего, поэтому он уныло поплёлся вслед за оживившимся в предвкушении обильной трапезы Борбурахом.
Эльрисс морщился и старался не шипеть от боли, когда Тион осматривал пострадавшую конечность. Пальцы были раздроблены, а отомстить в полной мере ему не позволяли обстоятельства. Едва слышные проклятия в адрес поганого гнома периодически срывались с губ дель Аронака.
Ректор на несколько минут задумался, выбирая нужные магические плетения. Увиденное его совсем не обрадовало: удар Двалина не только раздробил кости пальцев, но и основательно повредил стопу. Тион даже крякнул про себя: «Гном Эльрисса привалил на совесть. Кто же в своём уме становится на пути разъярённого сталевара с боевым молотом? Придётся использовать только самые сильные заклинания»!
Тион провёл рукой по глазам пострадавшего, погружая того в глубокое забытьё. Тонкие пальцы эльфа бесцеремонно исследовали повреждённую область. «По хорошему эту ласту следовало бы отпилить. У меня даже инструмент припасён. Ну, да ладно»! Сцепив указательные и большие пальцы рук в Жесте Отрицания и успокоив дыхание, он обратился к Свету Манвэ, горящему в душе каждого светлого эльфа.
– Йорики-Морики, летающие домики, – и Тион, на мгновение задумался, вспоминая подслушанное им не так давно у Валика заклинание.
Собственно говоря, в вокализации процесса не было никакой нужды. Магия светлых эльфов не требовала балаганных эффектов, а просто работала. Перебрав с полдюжины подходящих плетений, Тион выбрал одно и удовлетворённо хмыкнул. Лапа серого гуся была незаменимым инструментом в тех случаях, когда дворцовый лекарь принимал решение на ампутацию повреждённой конечности.
– Извини, Рисс, но тебе придётся немного помучаться!
Взяв в ладони расклёпанную гномом ступню, эльф представил себе жирного серого гуся, садящегося на водную гладь. Особенно ярко нарисовались красные перепончатые лапы, громко шлёпающие по поверхности. Послышался негромкий хруст, и обломки костей вернулись в природное положение. Ректор велел принести воды и самой чистой глины, которую здесь можно найти. Вскоре его приказание было выполнено.
Засучив рукава щегольского камзола, Тион налил в медный таз немного воды и начал подмешивать к ней комья глины, старательно её разминая. Когда тесто было готово, он, сполоснув руки и, достав из-за пояса кинжал, превратил кусок чистой ткани в широкие ленты.
Старательно обернув изуродованную ступню дроу бинтом, эльф зачерпнул глиняного теста и деловито нанёс его на материю. Повторив процедуру несколько раз, он напоследок лукаво ухмыльнулся и слепил из остатков глины нечто, похожее на ослиные уши, которые и были торжественно водружены на исцеляемую конечность. Подсушив конструкцию, Тион велел слугам перенести дель Аронака на кровать, держа ногу на весу. После того, как голова несчастного откинулась на подушки, он велел подвязать больную ногу к балдахину кровати, проведя рукой по глазам подопечного, снова вернул того в сознание.
– Ну, вот и всё, счёт пришлю позже! Ах, да, забыл сказать, девок пока придётся отставить. Пару седмиц тебе придётся проваляться в койке, иначе кости могут неправильно срастись. Однако, зная тебя, предупреждаю, никаких бурных ласк верхом. Только ласковый поцелуй шиповника. Извини, Рисс, но травма действительно серьёзная! – с этими словами лучащийся от самодовольства Тион бесцеремонно плюхнулся в глубокое кресло и, протянув ноги к камину, налил себе подогретого вина, отхлебнув пару глотков, он прицокнул языком и ненадолго замер в молчании.
– И сколько же с бедного дель Аронака соизволит содрать ваше целительство? – голосом самого скаредного гнома вопросил Эльрисс, прищурив хитрый глаз.
– Да всего ничего: обещание, что больше не будешь волочиться за юными ведьмочками. Хотя вынужден признать, занятие сие зело увлекательно и приятственно. В следующий раз меня может поблизости и не оказаться! Опоздание на сутки – гарантия того, что нога пойдёт под обрез, или что там ещё придёт в голову ревнивому гному.
– Вернёмся к делам нашим скорбным и многотрудным. Король Лех изволили гневаться. Командор намедни вызывал меня к себе и поставил в ту самую позицию, в которую ставят служанку, подойдя к ней сзади. Чёрных Ястребов велено взять, не мешкая. А тут этот гном, чтоб ему подавиться гнилой морковкой! С каким бы удовольствием я бы вздёрнул его на ближайшем суку вверх ногами и поджаривал на самом медленном огне. Но, увы, этой мечте пока не суждено сбыться! – и после небольшой паузы продолжил.– Поэтому вынужден снова просить тебя о небольшой услуге. Помоги моим костоломам, когда они будут брать шайку, чтобы ни одна тварь не смылась. Его милость, – и он ткнул пальцем в потолок, – строжайше повелел, взять всех! Если мы кого-то упустим, нас самих могут посадить за галерное весло.
Тион коротко кивнул головой, соглашаясь помочь. Бросив взгляд на водяную клепсидру, стоящую на изящном туалетном столике, и сославшись на то, что его ждут неотложные дела, ректор торопливо попрощался и покинул старого друга. Забрав из поместья Валика и Лику, он вернулся вместе с ними в Академию. Притихшая ведьмочка всю дорогу натянуто молчала, мёртвой хваткой вцепившись в локоть спутника. Мужчины тоже не проявляли и тени желания чесать языками.
– Пройдёмте в мой кабинет, – учтиво пригласил эльф, – надо поговорить. Попрошу вас воздержаться от вопросов. Здесь не время и не место для них.
Троица торопливо прошмыгнула по коридорам Академии, стараясь никому не попадаться лишний раз на глаза. Когда тяжёлая дубовая дверь, наконец, захлопнулась за их спинами, Тион облегчённо вздохнул и зазвонил в маленький серебряный колокольчик. Икрас примчался почти сразу и был тут же отправлен за Синае, теряясь в догадках, зачем это высокому начальству понадобились услуги мастера-каллиграфа в столь неурочный час и в такой странной компании.
Дровка не заставила себя долго ждать, учтиво поздоровалась и грациозно опустилась в мягкое кресло. Затем привычно разложила пергамент и принадлежности для письма на столе и вопросительно посмотрела на Тиона, не задав ни одного вопроса.
– Ва-Лик, буду признателен, если ты поделишься с нами своими размышлениями по поводу создания компьютера. Ситуация вокруг Ладдора начинает чересчур уж быстро накаляться. Король повелел ускорить процесс разработки, повелев и магистрам Академии присоединиться к изысканиям Гранатового Корпуса.
– Во-первых, мне потребуется всесторонняя информация о том, на что способны элементали, и как ими управлять. Для создания квантового компьютера придётся добиться, чтобы они работали слаженной командой и чётко выполняли вводимые поручения. Также важно обеспечить условие, чтобы запоминались не только результат, но и все этапы расчётов. Вопрос второй: где можно будет хранить весь массив данных? Оговорюсь сразу, квантовый компьютер предназначен для предсказания развития ситуаций, и ему по силам просчитать, как на исследуемый объект повлияет весь спектр внешних и внутренних факторов воздействия.
Тион, аккуратно подбирая слова, чтобы Валик его правильно понял, рассказал всё, что знал.
– Покажите мне элементаля того класса, который, на ваш взгляд лучше всего справится с такого рода задачами. Кстати, каждый ли из них сможет стать и хранилищем для данных? Ещё бы разобраться, как для них управляющие программы создавать. Что касается технологии, тут я сделаю всё, что от меня лично зависит, а вот в магии не разбираюсь совсем.
– Лучше всего управлению поддаётся Элементаль Земли, да и запоминать больше всего управляющих заклинаний может именно он. В бытовых приборах чаще всего их и используют. Показатель составляет восемь тысяч сто девяносто два заклинания.
Поражённый озвученной ректором очень знакомой цифрой, Валик от удивления ещё и губу чуть не до крови прикусил. На языке его мира, это означало привычные восемь килобайт, выраженные в байтах. Перспективы поражали уже на начальном этапе.
– И ещё вопрос, какие по масштабности логические задачи предполагается решать на нём, на первых порах, естественно? От этого зависит, насколько сложным выйдет устройство, этот показатель напрямую влияет на время от разработки до полностью готового к эксплуатации устройства.
Тион, активировав дополнительную защиту на кабинете, ошарашил присутствующих:
– Предполагается, что ваша разработка, Валик, поможет вовремя предсказывать возможное поведение соседей в ответ на действия, как со стороны Ладдора, так и изменения внешней и внутренней политики. Ситуация год от года становится всё непригляднее, просчитать всё последствия от даже мизерного сделанного шага больше не под силу даже самому опытному политику.
– Раз всё так жёстко, то придётся нам попотеть. Мне нужно несколько элементалей, для начала хватит четырёх, и список управляющих заклинаний. С ними мне поможет разобраться Лика. И где я могу взять свежий отчёт о состоянии политической ситуации вокруг нашего королевства? – Тион молча достал из папки лист, что-то прошептал над ним и протянул программисту.
– Информация, как вы понимаете, относится к разряду секретной. Это последняя сводка. Если мы не сумеем взять ситуацию под контроль, то, вполне вероятно, через год-два столкнёмся с военным вторжением со стороны Империи Юртыль и герцогства Ирбалин. К тому же внутри Ладдора тоже не всё гладко. Данара, которая послала Лику в твой мир, Ва-Лик, всё ещё не поймана. Она и её пособники науськивают на столицу местные банды и набирают соратников на окраинах королевства. Прочитай сейчас всё, а я наложу специальное заклинание, чтобы никто не смог копаться в твоей голове.
Лика, сидя в кресле, сжимала и разжимала кулачки и тихо шипела себе под нос:
– Когда я доберусь до тебя, Данара, мало тебе не покажется! Жаль, что мне не дано останавливать сердце на расстоянии! Когда ты уже сдохнешь, старая безмозглая перечница?
Валик ознакомился с оперативной сводкой, подождал, пока ректор защитит их головы от возможного вторжения за информацией магов разума, и с сожалением заметил, что им пора уходить. Синаэ протянула Тиону свитки, в которых содержался подробный конспект всего, рассказанного на совещании и, торопливо попрощавшись, выскользнула за дверь, пообещав передать лично в руки Эльриссу копию сегодняшнего отчёта. Следом, прихватив записи с заклинаниями и элементалей, удалились и программист с ведьмочкой. Девушка о чём-то крепко задумалась, поэтому молодой человек решил не вмешиваться в её размышления, аккуратно поддерживая за локоть, чтобы она нигде не споткнулась.
Захлопнув за собой дверь и активировав защитный амулет, который как раз для таких случаев выдал Эльрисс, Валик усадил Лику в кресло. Девушка продолжала о чём-то сосредоточенно раздумывать, даже не поняв, где она сейчас находится.
Молодой человек поставил прозрачную ёмкость с элементалями на стол, раскрыл выданный ректором пергамент и стал сосредоточенно читать. От этого благородного дела его отвлёк звон разбитого стекла и гневная тирада ведьмочки:
– Ты что творишь, пакость такая?!! – а потом она торопливо стала создавать плетение, не давая вырвавшимся на свободу, благодаря шмыге, духам земной стихии покинуть комнату.
Хвостатая особа горестно вздохнула и с печалью в глазах посмотрела на собственный хвост, расстроенно пискнув. Лика с удивлением услышала обращённую к ней мысль: «У тебя, вон, сколько безделок на верхний хвост, а я чем хуже. Подумаешь, позаимствовать решила парочку этих сверкающих штук. Тебе что, жалко?». Охнув, Лика села мимо кресла и удивлённо захлопала глазами.
– Хозяуууйка, можно я её лапой тресну? Говооорил ей, не трожь, так она по-своему всё делает! Мяяяу! – не дожидаясь ответа всё ещё молчавшей ведьмочки, Бандит с довольной мордой приложил шмыгу по заду лапищей.
Пёстрая красавица возмущённо пискнула и набросилась на обидчика, противно вереща. Клубок из двух пушистых тел катался по полу, натыкаясь на крупные предметы и сшибая мелкие. Лика, наконец, пришла в себя и что-то пробормотала: оба нарушителя спокойствия повисли в воздухе, с некоторым испугом поглядывая на разъярённую девушку.
– Валик тут работает, а вы куролесите? – она чуть ли не пинком отодвинула металлический засов и вышвырнула обоих за порог. – Чтобы до завтрака я вас не видела тут! – прошипела рассерженная хозяйка дома, захлопнула дверь и начала деловито наводить в комнате порядок.
Внезапно за окном раздался шорох и пред грозные очи очень злой Лики предстали две наглые морды: одна рыжая, другая серая. Шмыга возмущённо заверещала и метнула под ноги девушке сырную корку. Лика поскользнулась и благополучно растянулась на полу, умудрившись вызвать восхищённый писк из окна. Вслед прилетела подушка, которая съездила кота по моське и исчезла за окном. Оценив степень ярости хозяйки, кот спрятался за водосточным жёлобом, но вскоре оттуда донеслось подлое хихиканье и хвастливая тирада:
– Мяааау, воронежские партизаны отступают, но не сдаются! Задание ставки главнокомандующего будет выполнено».
Шмыга причудливо махнула хвостом с пушистой кисточкой и исчезла из вида.
– Лика, пусти в дом, а то под хвостом отморожу, самой же потом лечить придётся! – льстиво стал ластиться Бандит.
– Дворцовый лекарь тебе поможет своим волшебством: щёлк-щёлк ножницами, и никаких проблем! – мстительно прошипела девица, за окном тут же раздался грохот, а потом смачный шлепок о землю.
Валик, сгорбившись и уткнувшись носом в скрещенные руки, трясся от беззвучного хохота. Операции «воронежских партизан» могли привести в прекрасное расположение духа кого угодно.
– А ты чего ржёшь, жеребец стоялый? – разъярённая девушка отставила левую ножку и, гордо уперев руки в бока, прошипела. – Вместо того, чтобы защищать родную жену, ты спелся с ними! И после этого я должна поверить, что ты меня любишь? – и, заклеймив несчастного позором, резко развернулась к стене, позабыв про валяющуюся на полу корку, и снова навернулась, на этот раз, приложившись лбом об сундук, с мгновение помолчав, она залилась горькими слезами.
– Лик, ну чего ты опять? – «только истерики и крупного скандала мне для полного счастья и не хватает! Эльрисс, как всегда, в своём репертуаре: наломал дров и на больничный слинял, а нам теперь расхлёбывать! Надо её как-то успокоить, но вот как»?
Ведьмочка, обиженно сопя, молчала, беззвучно рыдая. Не говоря ни слова, Валик осторожно подошёл, обнял за плечи и стал ласково гладить по голове, шепча:
– Всё будет хорошо, успокойся, пожалуйста.
Лика чуть расслабилась и зарыдала уже в голос. Молодой человек лишь покрепче прижал её к себе и стал терпеливо ждать, когда она выплачется, успокоившись самостоятельно.
Тут в окно заглянула знакомая рыжая морда:
– Хозяуууйка, а там гадкие элементали землетрясения устраивают и камнями и песком плюются!
Только тут парень с девушкой обратили внимание, что всё вокруг мелко подрагивает. Валик поспешил выглянуть в окно. Посреди двора открылось изумительное зрелище: там клубилось облако пыли, в котором время от времени пробегали небольшие молнии, что-то глухо крякало и резко трещало. Все камни в округе собрались в весёлый хоровод и летали вокруг облака песка, со свистом разрезая воздух. На плетнях висели досужие зеваки, преимущественно из студентов младших курсов. Бледный высокий юноша, по всей видимости, маг-первокурсник, что-то важно вещал стайке восхищённых подружек, указующим перстом тыча в сторону тучи.
– Госпожа ведьмочка, можно вас побеспокоить на пару минут?
Девушка, шмыгая носом, подошла, схватилась за голову и увидела живописную картину. Схватившись за голову, Лика простонала:
– Я же, я же оставляла их на столе в плетении.
– А вы не забыли, сударыня, как увлечённо швыряли в воронежского партизана всем, что попадёт под руку? А ты не ухмыляйся, бесстыжая ты морда! – обратился он к висящему на водосточной трубе рыжему котяре. – Вот оставлю без ночной сметаны, будешь знать! Что делать будем, радость моя? Надо их на место водворять, пока нас с тобой не посадили в холодную на хлеб и воду.
Ведьмочка на пару минут задумалась, припоминая нужное заклинание, потом запустила руки в пышную шевелюру и стала дёргать себя за волосы в разные стороны:
– Вот говорили нам профессора: учите всё наизусть, не ленитесь! В решающей момент бумажки или гримуара может не оказаться под рукой! А, глупая моя башка! – самокритично взвыла она, постучав себя по наморщенному лбу. – Да вспоминайся же ты уже! Ууууу!!! А, вот оно! Ну, наконец-то!
Девушка сложила пальцы левой руки в нечто, крайне напоминавшее Валику классическую фигу, быстро обернулась вокруг себя на левой ноге, трижды плюнула в открытое окно, случайно попав Бандиту на полосатый хвост, и произнесла замогильным голосом:
– Ууууу, земля да песок и грязный носок, кружитесь, танцуйте, но не балуйте, в сеть возвращайтесь, не упирайтесь! – и она снова плюнула в открытое окно, теперь пострадал глаз котяры, который, забыв, что висит на трубе, постарался вытереться и с оглушительным мявом полетел вниз.
Гул постепенно стих. Камни и песок резко рухнули наземь. Облачко пыли сгустилось и потянулось к рукам довольно сияющей ведьмочки.
– Фуф, пронесло на этот раз! Теперь я – настоящая Ведьма! – и она гордо задрала нос к верху.
– Если бы все «Ведьмы» были бы такие, как ты, вас бы уже давно в детский сад определили! – как можно тише пробормотал Валик.
К счастью, скандалистка его не услышала. Ей было вовсе не до этого. Она была занята излюбленным делом всех молодых девчонок, которое подразумевало драние носа к потолку и выращивание за спиной как минимум пары белых крылышек и нимба над головой.
– Великолепное представление! – минут через двадцать напомнил о своём присутствии программист, поняв, что его дрожащая половинка чересчур увлеклась самолюбованием. – А теперь пошли обедать, нам ещё сегодня с заклинаниями разбираться.
В ответ на магическое слово «обед» с улицы донеслось ожидаемое:
– Подождите меняяяууу, я тоже голодный!
Едва они спустились вниз, как заметили в обеденном зале сладкую парочку: за столом сидел бандит, а на скатерти что-то недовольно верещавшая шмыга, вытиравшая пострадавший глаз кота краем полотна. Вид у воронежского партизана был одновременно геройским и очень несчастным. Он то томно вздыхал, то строил возвышенную морду и бил себя правой лапой в грудь, о чём-то негромко рассказывая. До Валика с Ликой донеслось:
– И вот, когда я, не жалея сил и здоровья, остановил этот чёртов волчок, уже и хозяйка подоспела! Тут мы их и скрутили!
Из этой тирады стало ясно, что главный герой тут Бандит, а ведьмочка так, тапочки приносить и потчевать сметаной и котлетами.
Эр Хмарь, не говоря не слова, сжала кулаки и понеслась сквозь зал гневным метеором. Схватив геройского кота за шкирку, она принялась исступлённо трясти его за шкирку, с присвистом выговаривая сквозь плотно сжатые зубы:
– Тараканы, блохи, вон, трёпку заработал он!
– Мяуууу! – истошно заверещал Бандит и рванулся со всей дури в тщетной попытке вырваться, но злющая ведьмочка лишь сильнее сжала пальцы, и болтанка стала ещё сильнее.
Как бы невзначай, Лика пару раз приложила кота лобастой башкой об столешницу. Её прищуренные глаза метали грозные молнии.
– Люди! Каравул! – пришепётывая прикушенным языком взвыл воронежский партизан, страдающий в руках карателей. – Боевого кота убивают. Мяяаау!!!
Заметив Валика, рыжий оболтус завопил ещё сильнее, не оставляя энергичных попыток вырваться.
– Ваууулик, нашу хозяйку бешеная лиса укусила! Она сказилась!
Шмыга, видя, что её товарищ по шалостям попал в крутой оборот, ринулась ему на выручку. Вспрыгнув на плечо к взбешённой ведьмочке, она, коротко пискнув, укусила её за ухо и поспешно отскочила.
– Ой! – вскрикнула Лика и поднесла правую руку к прокушенной мочке.
Бандит, воспользовавшись моментом, сумел вывернуться и молнией метнулся за кухонную занавесь. Ведьмочка обернулась, пытаясь увидеть поддержку в лице Валика, но застыла от огорошившей её картины: программист катался по лавке, трясясь в пароксизмах беззвучного смеха. Рядом, с воинственным выражением на мордочке, сидела шмыга и щерила желтоватые острые зубки, нервно подёргивая пушистой кисточкой на хвосте.
Программист едва успел поймать ринувшуюся в бой ведьмочку и усадить рядом.
– Лик, успокойся, – справившись с непокорной половинкой и крепко обняв её, чтобы она не смогла дотянуться до доблестной защитницы воронежского партизана, он попытался отдышаться.
Увы, у него ничего не вышло. Стоило вспомнить всё подробности происшествия, как он помимо воли начинал ржать в голос.
– Да я вас, да я вас! – с нездоровым подвыванием завопила девушка.
– На декокт пустишь? – поинтересовалась наглая рыжая морда, выглянув из-за кухонной занавески, потом, облизнув левую лапу, Бандит с интонациями ректора Тиона провозгласил. – Согласно Женевской Конвенции жестокое обращение с пленными является военным преступлением.
После этого заявления, котяра набросил себе на плечи край кухонной занавеси и, завернувшись в неё наподобие римского сенатора, начал прохаживаться в дверном проёме с важным видом.
– Счас я тебя сварю! – прошипела Лика. – Вот в котле и будешь зачитывать свою Женевскую Конвенцию по всем пунктам. Надеюсь, успеешь огласить полный перечень.
Добитый окончательно выступлением кота, программист скорчился на скамейке, закрывая лицо ладонями. Смеяться он уже был не в силах, только сипел и время от времени притоптывал левой ногой. Ведьмочка рванулась к не в меру обнаглевшему питомцу разъярённой римской фурией. Тот, позабыв о накинутой на плечи тоге, рванулся в кухонный проём. Результат был плачевен: оторвавшаяся дубовая жердь, на которой на металлических кольцах крепилась ткань, рухнула вниз, приложив его концом по лобастой башке.
– Ваууулик, жизни лишают! – и кое-как выбравшись из складок, котяра со всех четырёх лап дёрнул на кухню.
Лика не успела схватить его за хвост, опоздав на самую малость. Яростно оглядевшись по сторонам, она подхватила упавшую жердь и понеслась вслед удиравшему воронежскому партизану. Прыгая по кухонным столам, кот одним прыжком взлетел на висевший возле жарко горевшего очага свиной окорок и буквально протолкался в небольшое слуховое окошко, к счастью забранное только свиным пузырём.
«Хрясь»! – жердь звонко переломилась пополам, встретившись с каменной стеной и припечатав отломанным концом девушку прямо по макушке. Та ойкнула и потёрла ушибленное место.
– А, чтоб тебе в луже поскользнуться! – обиженно буркнула Лика и поплелась назад, волоча за собой бренные останки орудия ведьминого произвола.
Тут её ждал прощальный подарок Бандита: рассыпанный по полу сухой горох сделал своё чёрное дело. Ноги у неё разъехались, и Госпожа Грозная Мстительница рухнула навзничь. При этом она зацепила жердью стоявший на колченогом табурете чан с помоями, которые через пару мгновений водопадом заполнили всё помещение. Это было последнее, что запомнила Лика, перед тем, как покрывало темноты ласково закачало её на своих волнах.
Очнулась ведьмочка от резкого запаха муравьиной кислоты. Чихнув, она опасливо приоткрыла правый глаз. В поле зрения немедленно оказалась знакомая рыжая морда, махавшая у неё перед носом едко пахнущим полотенцем.
– Кис-кис, котик, – елейным голоском пропела она и попыталась протянуть к нему руку.
Впрочем, ей это не удалось. Тогда она открыла второй глаз и увидела, что левая рука перевязана в локте чистым бинтом. Внезапно в висках звонко застучало, и на девушку накатило слабость.
– Лежите, лежите, госпожа эр Хмарь! – прозвучал прямо над ухом скрипучий голос.
Из-за изголовья кровати выступил невысокий пузатый человечек с закатанными по локоть рукавами, вытиравший тампоном испачканный в крови ланцет.
– Кровопускание столь темпераментной юной даме пойдёт только на пользу. Лээр Нечаев, позаботьтесь, чтобы вашей супруге давали подогретое красное вино с настоем валерьяны. Это несколько успокоит её нервную систему.
Аккуратно упаковав сверкающий инструмент в кожаный футляр, он сунул его во внутренний карман жилета, раскланялся и торопливо попрощался. На пороге Валик сунул в руку лекаря пару золотых монет. Тот с достоинством поклонился и исчез за дверью.
– Ну как ты, искромётная моя? – в голосе парня прозвучала забота.
– Могло быть и лучше, если бы я держала за шею вон того типа.
Рыжий партизан, скорчив выражение «гуляющего ящика» деланно начал прихорашиваться, пропустив мимо ушей заявление хозяйки. Тут на кровать к девушке вспрыгнула шмыга. В лапках она держала исходивший лёгким паром оловянный кубок. Валик взял сосуд и поднёс к губам Лики.
– Пей до дна. И не вздумай спорить. Так надо.
Захворавшая ведьмочка вредничала по полной программе. Позабыв о своём возрасте и статусе якобы взрослой дамы, она жаловалась, что вино слишком горячее, горчит, щиплется за язык и, вообще, она не кошка, чтобы лакать валерьянку. Программист терпеливо стерпел всё, но ласково настоял на своём. Отдав пустой кубок сидевшей рядом шмыге, он поднялся и сказал:
– Я сейчас схожу к Тиону, а вы стерегите её. Только, умоляю вас, не нужно устраивать в «Ушлом Тритоне» цунами в Японии! – с этими словами парень подхватил со стола комок элементалей и пергаментный свиток и вышел вон.
Полежав некоторое время и всласть поработав над построением коварных планов «великой ведьминской мсти», девушка и не заметила, как уснула.
Выйдя на улицу, Валик поёжился: погода начинала откровенно портиться. По улице гулял холодный противный ветер, изредка пролетали капли начинающего моросить дождя. Зябко передёрнув плечами, он поднял воротник суконной куртки и заторопился. Идти было не так, чтобы очень далеко, но все же нужно было потратить пятнадцать-двадцать минут, чтобы добраться до дома ректора. Флигель, в котором жил Тион, находился в стороне от учебного корпуса и был огорожен от него живой изгородью. «Это хорошо, что в Академии дорожки вымощены камнем, – подумал Валик, вскоре он взбежал на крыльцо двухэтажного флигеля и, взявшись за кольцо, постучал.
Минут через десять дверь отворилась, и в дверном проёме показался невысокий, но плотный детина, облачённый в темно-зелёный камзол и заправленные в короткие сапоги штаны. С прищуром оглядев посетителя, он буркнул:
– И чего вам дома не сидится, лээр? Его эльфичество заняты!
И тут Валик, начавший терять терпение, сказал:
– Слышь, чувырла, передай боссу, что к нему из Гранатовой Стражи гонец прибыл по важному делу. И если ты сейчас не возьмёшь руки в ноги и не телепортируешься к своему господину, то вечером с тобой не очень ласково поговорят заплечных дел мастера!
Поняв сказанное более по интонации, чем по смыслу, привратник захлопнул дверь и, судя по звуку удалявшихся шагов, пошёл докладывать о нахальном госте. Вскоре он вернулся и, буркнув:
– Его милость ректор ждёт, – посторонился, освобождая проход.
Указав рукой на ведущую на второй этаж лестницу, детина удалился в свою каморку, полностью потеряв интерес к беспардонному визитёру.
Программист бодренько потопал по дубовым ступеням. Хозяин уже деловито спешил ему навстречу по полутёмному коридору. На Тионе был надет домашний наряд: короткая замшевая куртка и светло-жёлтые лосины, заправленные в мягкие сапожки.
– А, Валик, проходи! – и сделал приглашающий жест рукой. – Ты уж извини за такой приём, но у Вики сегодня с утра плохое настроение. Слуги уж и не знают, в какую щель забиться. Сам знаешь, какова моя жена в дурном расположении духа! – Валик согласно кивнул головой, вспомнив недавнее происшествие с Ликой и от души, посочувствовав ректору и его челяди. – Ты наверно по делу, раз тебя даже такая скверная погода не испугала? – за окном потемнело и многообещающе громыхнуло, словно пробуя на вкус получившийся звук.
– Да вот с элементалями затык. Моя ведьмочка временно не трудоспособна, а больше мне обратиться мне, собственно говоря, и не к кому.
– И в чем же проблема? – осведомился ректор, снова изящным жестом указывая на глубокое кресло в кабинете.
– Проблема в том, что я не владею магией и совершенно в ней не разбираюсь. Прочитать вот этот талмуд, – парень вытянул из кармана куртки свёрнутый в трубку пергамент, – и правильно понять написанное не в состоянии, поскольку языками не владею. Для меня, что эти руны, что какие-нибудь иные – сплошная филькина грамота. Мне надо, чтобы кто-то на пальцах показал, как на практике всем этим пользоваться, – вслед за пергаментом последовал клубок элементалей, который завис в воздухе, не прикасаясь к столешнице, и медленно завращался, недовольно жужжа.
– С чего бы ты хотел начать?
– Просто объясните мне для начала, как собрать элементалей в единую группу или заставить одного из них делать определённое действие.
Тион развернул пергамент и придавил края специальными грузиками, которые выглядели, как миниатюрные статуэтки в виде фривольно разлёгшихся дровок. Палец ректора сноровисто пробежался по рядам нарисованных значков и остановился на одном, внешне напоминавшем кусочек угля. Ткнув его длинным изящным пальцем, эльф заставил отделиться от клубка элементалей одного и заблестеть в свете свечей, как кусочек антрацита.
– «Колэ», – произнёс Тион и тут же перевёл, – по-человечески это будет уголь.
– А можно сделать так, чтобы он прочертил линию на пергаменте?
Палец ректора упёрся в другой значок, и отрывисто произнёс:
– «Гоэ»! Это означает «идти», – антрацитовый зашевелился и медленно пополз, оставляя на светлой древесине прерывистый тёмный след.
Затем последовал новый символ и пояснение:
– «Сквар», то есть «квадрат», – и уголёк послушно начертил довольно косой квадратик.
– Ух ты! – восхитился Валик. – Прямо тебе плоттер. Не хватает только Эдоба с Фотошопом для полного счастья. – Тион недоуменно поднял левую бровь.
Программист только отмахнулся в ответ на немой вопрос, пробубнив:
– Не обращайте внимания, это всего лишь местный аборигенский юмор.
Эльф улыбнулся и понимающе качнул головой.
– Правда замечу, молодой человек, что дистанция движения и направление задаются магом. Так что придётся это как-то решать, – сокрушённо поделился своей тревогой ректор.
– Легче мага изловить, измагичить и убить, – пробормотал Валик, цитируя одну сетевую считалку, вызвав приступ безудержного смеха у не сдержавшегося эльфа.
– Надо будет запомнить, Эльрисса подколоть при очередной встрече и Вики рассмешить! – тепло улыбнулся хозяин дома и надолго задумался, беззвучно шевеля губами.
– А есть у вас что-нибудь этакое? – Валик повертел в воздухе кистью руки, изображая замысловатую фигуру, силясь подобрать подходящее определение. – Ну, в общем, такая хреновина, которая способна накапливать магическую энергию, а затем отдавать её привязанному заклинанию небольшими порциями.
Тион задумчиво повертел в руках серебряное стило, потом заложил его за ухо и заходил по кабинету кругами, блуждая рассеянным взглядом по сторонам. Подойдя к относительно свободному участку стены между книжными шкафами, он достал заложенный письменный прибор и начал что-то рисовать прямо на стене.
Длительный процесс сопровождался короткими эмоциональными высказываниями, в которых без труда угадывалась та самая местная идиоматика, а, проще говоря, грубая площадная брань. Из-под острого кончика в разные стороны бодро летели ошмётки штукатурки. Наконец, ушастый учёный удовлетворённо хмыкнул и отошёл на пару шагов, любуясь своим произведением. На многострадальной поверхности гордо красовался небольшой чертёжик, под которым до самого пола тянулась длинная вереница загадочных расчётов и рун.
Валик увидел многогранный кристалл правильной формы, забранный тонкой металлической сеткой.
– Я назову это Ведьминым Оком! – самодовольно произнёс ректор. – На Учёном Совете эту штуковину оценят по достоинству, или я готов биться об заклад на десять кувшинов Драконьей Крови, что во мне напрочь отсутствует магический талант, и зря занимаю своё место. Через пару дней этот артефакт будет готов, а пока, сделай мне одолжение, сбегай, позови-ка мне Куарглофа Нлондара. Уверен, этот горький пьяница снова сидит в питейной зале «Ушлого Тритона» за кружечкой Тёмной Вдовы и вспоминает о своей бурной молодости.
Старый маг пришёл на удивление быстро.
– Чего тебе неймётся, изверг ушастый? – недобро проворчал Куарглоф, сверля ректора колючим взглядом. – Раньше за тобой ничего такого не водилось.
Тион ткнул пальцем на стенку позади себя, показывая чертёж и выкладку расчётов. Старик недоверчиво посмотрел на ректора и углубился в формулы. Минут через тридцать он оторвался от этого увлекательного занятия и, гневно тыча пальцем в многострадальную стенку, нервно рявкнул:
– Тебя кто учил расчёты-то так делать, ведьмино ты отродье? Здесь не соблюдён триметаллический баланс! Из твоего изобретения выйдет только кучка тролльего навоза! На что спорим, что Ведьмино Око не сработает как надо? Если я окажусь прав, то ты отдашь ректорскую мантию До`Ируну, вымажешься в меду, обваляешься в перьях и в полночь голым обпрыгаешь на одной ноге по внутреннему периметру всю территории Академии.
Тион поскрёб подбородок, что-то прошептал про себя и на мгновение задумался.
– А если вы проспорите, досточтимый Куарглоф, то вы выпьете трёхведёрный жбан молока, а затем поцелуете в голый зад самую страшную городскую шлюху.
Профессор залихватски сдвинул набок свою профессорскую шапочку и раком вцепился в руку Тиона:
– Пари заключено, провозгласил он! Ваше Ведьмино Око, лээр Тиалас, будет готово к испытаниям уже завтра, если мне всю ночь будут подносить по кувшинчику виноградной настойки и пришлют сговорчивую служанку.
Договорились встретиться в полдень в «Ушлом Тритоне». На том они и расстались.
Ночь прошла на удивление быстро, а с утра Тион был снова занят казавшимися бесконечными бумажными делами. Он деловито готовил список студентов на отчисление. Сверяясь с докладными записками деканов, он быстро заполнил два широких листа. Скрепив их сургучной печатью, эльф встал и с наслаждением потянулся, разминая затёкшие от долгого сидения в неудобной позе члены. До полудня оставалось всего два деления клепсидры. Лээр Тиалас накинул на плечи плащ и вышел из кабинета в коридор.
Отдав листы ожидающему его в приёмной Икрасу, ректор легко сбежал по мраморной лестнице. На черепичной крыше «Ушлого Тритона» курился спиральный дымок. «Заодно и поем, – подумал Тион, – а то позавтракать я сегодня так и не успел».
В питейном зале трактира он и нашёл Нлондара, который с детской непосредственностью высекал искры из какой-то вещицы, зажатой в кулаке. Похоже, что его очень забавлял предмет, крепко зажатый в кулаке. Внезапно, из странного предмета вырвался целый поток ревущего пламени. Стоявший за барной стойкой трактирщик еле успел пригнуться.
– Умора! – дребезжащим голосом прохихикал старый дроу, заметив Тиона, он быстро бросил вещицу на стойку и сделал вид, «а я тут просто мимо проходил».
На потемневшем ясеневом брусе лежал кристалл гваякиля, забранный в металлическую сетку, и тихонько мерцал оранжевым светом.
– А вы, уважаемый Куарглоф, у нас ещё и пироман!
– Молчи, щенок! – брюзгливо заметил старый профессор и, взяв стоящую рядом кружку, сделал добрый глоток.
– Ваши Магичества, ну мало мне гномов, так ещё и вы затеяли порчу имущества! Настоящее чудо, что не спалили ничего. Мне что к королю Леху идти жалиться? – возопил Минкус, поднимаясь из-за стойки с решительным видом.
– Полноте, старина, – спокойно бросил Тион, – это маленькое недоразумение, и мы его уладим самым свойским способом! – с этими словами на светлую деревянную поверхность легло пять золотых кружочков, которые тут же исчезли в лапе трактирщика.
Выйдя в общую залу, ректор уселся за пустующий стол и подозвал к себе служанку. Заказав жирного каплуна с подливкой из красной чечевицы и кувшин яблочного сидра, эльф, лучась от предвкушаемого удовольствия, откинулся на спинку широкой лавки в ожидании заказанного завтрака. Когда перед ним оказалось деревянное блюдо, на котором исходил жиром цыплёнок в окружении разваренного гарнира, ректор встрепенулся и приступил к трапезе. «Похер, что Вики мне жена, Минкус готовит намного вкуснее, чем любая стряпня под её руководством. Говядина с маринованными овощами не полезла бы в глотку даже голодному Борбураху, но пришлось слопать всё, до самого последнего кусочка»! – от ужасного воспоминания мужчину страдальчески передёрнуло.