Минут двадцать быстрого шага – и шестеро человек уже в конце означенного тоннеля. Тот плавно сужался и в любом случае смотрелся как окончательный тупик. Но, используя близость стенок, можно было взобраться наверх и уже там повозиться с упомянутым власнечем «носатым» камнем.
Пока же наверх Василий и не пытался светить.
– Оставайтесь здесь! Факелы погасить. Можете дремать! – Отдав распоряжения, он объяснил и свои действия: – Мне надо вернуться!
И, не став выжидать обусловленные полчаса, бегом отправился обратно. Все-таки решил еще раз посмотреть, что же там за опасной паутиной спрятано. Попытка не пытка. Опасался лишь одного: чтобы власнеч не начал отступать именно в это время. Он ведь без факела ходит, издалека рассмотрит рыцаря, совершающего странные манипуляции возле стены. И чем потом успокаивать его естественное любопытство?
Придя на место, Василий уже имел план действий. Ни мечом тыкать в опасную штуковину, ни огнем, ни тем более рукой он не собирался. Запасся заранее двумя запасными факелами, а потому не слишком боялся остаться в полной темноте или получить очередной удар током.
Два факела надежно укрепил в расщелинах, добившись идеального в данных обстоятельствах освещения. На третий надел шнурок с подаренным амулетом и стал приближать его к нише в стене. Получилось примерно как и в прошлый раз. Только чугунная шайба оберега приблизилась к паутине сантиметров на пять, загадочная структура засветилась своими серебристыми внутренностями и исторгла из себя все ту же насыщенную молнию короткого замыкания. Но! Защита, созданная колдуном для амулета, выдержала! И начала некое противоборство с молнией, удержавшейся на десяток секунд и озлобленно гудящей.
Правда, вся шайба резко накалилась до белого сияния, словно в доменной печи, но жара от нее не ощущалось. Да и шнурок не перегорел, что тоже в голове не укладывалось. Холодное сияние? И такое яркое?
Тем более показалось странным, когда чугун стал плавиться, преобразовываясь в зависшую, колеблющуюся жидким содержимым каплю. Сорваться вниз капля не успела, ибо молния беззвучно исчезла, гудение прекратилось. Тут же померкло сияние оберега, который моментально преобразовался по своей кажущейся структуре в голубоватый, частично прозрачный лед. Даже показалось, что лед сейчас потрескается и осыплется искрящимися осколками.
Но не это заинтриговало больше всего Василия, а тот факт, что белесой паутины не стало. И теперь вся выемка сорок на сорок сантиметров и вглубь примерно на полметра просматривалась отчетливо. Там лежало что-то непонятное, но явно вещественное. Мысли в голове роились разные, наиболее насущной казалась извечная при любых ситуациях: «Что делать?»
Интуиция тоже не стала молчать: «Хватай! Быстрей! А то вдруг паутина вновь появится? Второго-то оберега нет!»
В самом деле: раз ничего не сверкает, не гудит, почему бы и не попробовать? Что и сделал Райкалин, затаив дыхание, прищурившись от напряжения и левой рукой потянувшись к углублению в стене. Пальцы наткнулись на нечто напоминающее предмет из свалянной шерсти. Тяжеловатый. Подался наружу с трудом, словно придавленный тяжестью удвоенной гравитации.
Ну и когда он оказался в руках, Грин минуты три его тупо и ничего не соображая рассматривал. Весит килограмма три, может, и четыре. Вроде не шерсть, а чуток колючая ткань. Плотная, серого цвета. Внутри вроде бы ничего не болтается, не прощупывается, да и по всем понятиям, предмет чуть ли не цельный, все из той же странной ткани.
Но удивительнее всего форма! Она напоминала этакую подушку-воротник, которые часто используют пассажиры самолетов. Подкладывают ее под шею, чтобы голова удобнее лежала. Разве что здесь концы выдавались излишне вперед, а потом под крутым углом уходили вниз. Как бы для упора в грудь.
«Что за ерунда? – недоумевал Василий. – То ли часть одежды северян, то ли предмет рыцарской экипировки? Или это некий воротник для особенного шлема? Рыцарского? Или «того самого»? – Он припомнил россказни Агапа о легендарной святыне. – Тогда где же шлем?.. Или посох с ложкой?..»
Он заозирался, пытаясь обнаружить еще одну нишу, и только сейчас заметил: белесая паутина вновь оказалась на месте!
«Оп-па! Неужели надо этот ларчик открывать повторно? И тогда он при второй попытке выдаст желаемый приз? Рискнуть?..»
Он вновь приблизил древко факела с изменившимся оберегом к паутине. Медленно, не спеша… Но леденистый кусок вещества легко коснулся белесой преграды, а потом и внутрь провалился, словно сквозь виртуальный образ.
Очередные чудеса? Поразмыслив, Грин зажал тряпичный воротник под мышкой и перехватил шнурок с оберегом в руку, аккуратно потрогал. Хмыкнул: чугун превратился в стекло! Или в нечто, сильно стекло напоминающее.
«И что в этой стекляшке осталось? Можно выкидывать по причине бесполезности? Или сохранить, как красивую, но неудобную в ношении вещицу? Ладно, можно ведь и на поясе носить, тем более что баронет мне амулет дал с возвратом. Может, хоть этим сувениром порадую?.. А может, в нем еще чего полезного из колдовства осталось?..»
Он спрятал стеклянную каплю в подобие кошеля на поясе и только после этого вновь сунул древко факела в паутину. Опять жмурился и напрягался… Но ничего не произошло. Тогда он палкой пощупал внутренности углубления, понимая, что там больше ничего новенького не появилось, пусто!
Но рукой коснуться загадочной преграды не решился. Зато мысленно себя накручивал: «Камера хранения? Или вообще все это устройство создано только для этой подушки-хомута? Получается, что я опять ее могу засунуть обратно, и она там будет храниться?.. Может, так и поступить? На кой она мне? – Он опять покрутил хомут в руках. – Тяжелый, зараза! Значит, внутри не просто ткань. Да и положу я его обратно, допустим, а как второй раз возьму? И когда? Ладно, забираю… Но смеху будет, если сейчас меня Агап за мелкое воровство его вещей ругать станет!»
Воспоминания о колдуне заставили действовать. Пофыркал, но таки надел воротник, как бы по его прямому назначению. Получилось сносно: и не слетит, и в руках не мешается, и вроде не ощущается лишний вес совершенно.
После чего подхватил факелы и помчался к главному выходу из пещеры. И там новые эмоции надолго отвлекли его от странной находки. Гирчин отчаянно сражался со своими коллегами, да и не только с ними. Вся засека превратилась в пылающий шар, укутанный полупрозрачным коконом дыма. Пламя бушевало в некоем замкнутом пространстве, и оставалось лишь удивляться, откуда для горения поступает кислород.
Время от времени этот шар пронизывала снаружи влетающая стрела: с той стороны лучники не жалели тяжелых бронебойных стрел. Вся передняя часть пещеры содрогалась от страшных ударов. Кажется, неприятельские колдуны хотели всю породу обвалить, расширив короткий тоннель, а то и завалив напрочь всю каверну. По периметру змеились трещины, осыпались порода и мелкий щебень.
То есть прибывшие не собирались затягивать с длительной осадой. Шел штурм всеми силами, средствами и возможностями. И власнеч, заметивший рыцаря, пояснил:
– Понимают, скоты, что на чужой земле хозяйничают! И поделом опасаются, Гармаш этого так не оставит. А уж если успеет вскорости, то соседнему барону ох как несладко придется. И здесь, и потом! Да и я постараюсь от всей души ударить…
– Так тебе самому прятаться надо, – напомнил Грин очевидное. – Или из засады ударять будешь?
– Увидишь, всему свое время, – проворчал колдун, утирая обильный пот со лба и отступая во внутренний тоннель перехода. – Пошли, все равно силенки кончаются, и тут вскоре все рухнет. Пока они раскопают, пока поиск начнут, мы уже далеко будем.
И первым перешел на бодрый бег трусцой. Пришлось рыцарю не отставать, подсвечивая себе под ноги и радуясь, что у него два горящих факела. Добрались до тупика быстро и еще быстрее выбрались наружу. Камень вставили на место, а потом еще и общими усилиями водрузили на него сверху полусгнивший кусок древесного ствола. Кто знает и уверен в себе – изнутри выберется, зато уже не так просто будет вытолкать наружу камень человеку неподготовленному.
Пока возились с маскировкой, осматривались, да и когда осторожно двинулись по звериной тропе, Василий все ждал вопроса о своей обновке на шее. Но на нее никто не обращал внимания. Или особенного. Мысли появились соответствующие: вещь вполне обычная. Только странно, почему раньше ни на ком не замечалась? Ни на рыцарях, ни на витязях, ни на других воинах.
Да и вес обновки совершенно не ощущался, шея и плечи привыкли. Если бы не место находки да не защищавшая ее белесая паутина под огромным напряжением, Василий и сам позабыл бы о своем трофее. А так нет-нет да и ощупывал его, поглаживал ладонью и размышлял: «Ну не может вещица простой оказаться, никак не может! Что-то в ней обязано быть ценным. Может, распороть да внутренности рассмотреть? Недаром ведь эта штука настолько тяжелая? Или все-таки поделиться впечатлениями с власнечем?»
Он шел последним в цепочке, так что частенько приходилось оглядываться, проверяя, не встал ли им кто на след. Но все было тихо и сравнительно спокойно. Встретившегося зубра, угрожающе выставившего рога, они обошли по большой дуге. Ломящегося сквозь кусты медведя Гирчин спугнул особенным, неприятным для уха звуком. И косолапый сразу развернулся в обратную сторону.
Через полчаса ускорились и вышли на тропу. По ней ранним утром отправился за подмогой баронет с двумя наемниками. И, приглядевшись к следам, колдун удовлетворенно кивнул.
– Назад никто не возвращался, и нашу троицу тоже не преследовали. Но вы трое, – кивнул он воинам, – пройдите в сторону пещеры метров пятьдесят и чуточку натопчите, возвращайтесь задом. А я тут пока почищу.
Вроде и бессмысленная работа, но следы, которые остались со стороны запасного входа, Агап убрал на приличное расстояние от тропы. А затем уже вся компания перешла на движение «волчьим скоком». Две минуты бегом, минута быстрым шагом. Добравшись до заброшенной лесной дороги, еще больше ускорились. И через час пути, когда до приличного тракта оставалось всего ничего, столкнулись с многочисленным отрядом барона Гармаша. Тот сам возглавлял отлично вооруженных, экипированных в броню воинов, которые внешне мало чем отличались от рыцарей, служащих у того же вищинского князя.
Обменявшись радостными приветствиями, барон и власнеч уединились на пару минут в сторонке и пошептались о чем-то. Дальнейшие действия несколько озадачили Василия. Оставив пару заводных коней, воинская ватага помчалась дальше к пещере. Явное намерение повоевать с агрессорами отчетливо слышалось в грозном рыке хозяина этих земель.
Тогда как Гирчин вместе с Грином взобрались на лошадей да и двинулись шагом по направлению к замку. Наемники бодро топали сзади метрах в двадцати. И только на самой дороге, мощенной плоскими гранитными плитами, да на виду появившегося вдали замка колдун соизволил дать объяснения:
– Все правильно, нам пока в лесу светиться не резон. Завтра с утра спокойно туда отправим группу для поиска. Мм… может быть… Сейчас же отдохнем, чуток с Брониславом попируем, а вот потом расстаться мне с тобой придется… Скорей всего надолго.
– Как же так? – занервничал Шестопер. – А твои обещания помочь связаться с моими друзьями в столице?
– Все, буквально все обещания будут выполнены! – заверил колдун самым проникновенным, внушающим доверие голосом. – Только вот открою тебе вначале одну страшную, великую тайну. Касается она меня лично, и знают о ней немногие.
– Э-э, – непроизвольно скривился рыцарь в сомнениях. – А чем же я заслужил такое феноменальное доверие? Как по мне, то чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
– Похвальная позиция, – кивнул гигант, улыбаясь. – Только вот тебе никак не выкрутиться. Потому что в ином случае мой брат не сможет меня подменить в оказании помощи.
– Твой брат?!
– А ты как думал? Мой родной брат, с которым мы родились в один день. Мало того, нас вообще трое, тройняшки мы. И ко всему отличаемся друг от друга кардинально. Когда увидишь брата, ни капельки сходства не отыщешь.
Василию ничего не оставалось, как фыркнуть с иронией:
– Ты еще скажи, что он тоже знахарь, великий волхв, лучший спаситель женщин и молочный брат баронов Гармаш!
– Ха! Зачем говорить, если ты и так обо всем догадался? – Но, видя округлившиеся глаза своего приятеля, Агап снисходительно продолжил объяснения: – Хочешь – верь, хочешь – нет, но именно о моем среднем брате гремит слава великого волхва по всему королевству. Иногда я его подменяю, в ситуациях, где нужны физическая сила, напор и всесокрушающий удар. Но теперь я сильно засветился с этим побегом, устроенным для твоего спасения, и мне надо срочно залечь на дно. Может, на год, может, на все три. Тогда как тут у барона всеми колдовскими делами заправляет мой братец. Да и старшенький наш, обладающий всеми умениями и талантами, тоже без дела не сидит. Порой появляется в самых горячих точках закулисных баталий вокруг власти.
– То есть вас трое? И все об этом знают? В чем же тогда великая тайна?
– О! В самую точку вопрос! – Колдун оглянулся и, хотя никого не было поблизости, понизил голос. – Весь секрет в том, что мы с братьями постоянно, каждый момент, как бы далеко друг от друга ни находились, ощущаем друг друга. Слышим, что говорим все трое, видим глазами друг друга, переживаем чувства и эмоции. И не смотри на меня с таким ужасом. Я вполне нормальный, умственно полноценный. Ибо всегда остаюсь личностью. Ведь когда-то можно чуточку прикрыть канал поступления информации, и мы это делаем. Например, мне хочется спать, а в это время один мой брат занимается бурным сексом, другой ругается с кем-нибудь. Ну и как тут уснешь? Или один из нас испытывает голод и жуткий холод. Тогда тоже мы приглушаем фон негативных эмоций. Иначе можно рехнуться, как ты понимаешь.
Честно признаваясь самому себе, Василий не понимал. И не верил услышанному. Про раздвоение личности он знал, проходил психологическую подготовку и по таким вопросам. Но что случается «утроение личности», слышал впервые.
Поэтому постарался лихорадочно отыскать основные несуразности в услышанном:
– Тогда зачем ты отправлял баронета с посланием в замок? Раз твой брат все видел и слышал!
– Он находился далеко и доберется в замок только поздней ночью. А старшенький наш вообще за тридевять земель. Возвратится хорошо если через несколько дней. Они оба никак не ждали, что по причине знакомства с тобой я вырвусь из тюрьмы намного раньше запланированной даты.
– А как же женщины? Те, которых ты лечишь. Они что, тоже подчиняются и твоему брату во время «лечебных» процедур?
– Естественно! Они ведь все дают клятву в преданности на крови, а кровь у меня с братьями одна!
– Мм?.. Ну да… Как все просто… – Шокированный рыцарь все равно не мог поверить в подобное. – И что, имеются похожие на ваш случаи?
– Наверняка! Но… это всегда хранят в тайне, и посторонние об этом не знают.
– Ну-ну…
– Зря сомневаешься! – ухмыльнулся гигант, давая отмашку рукой воинам, которые стояли на привратной башне. Тотчас подъемный мост через солидный ров стали опускать. – Вот признайся, ты когда-нибудь слышал о подобном?
– Я? Ха!.. Конечно нет!
– Вот видишь! И никто не слышал. Ибо тайна есть сия, неразглашенная, богами запретная и в кощунстве своем страшная!
При этом в тоне колдуна проскальзывали нотки издевательства, чрезмерного пафоса и неуместного едкого сарказма. А может, он просто сдерживал рвущийся из него смех?
Как бы там ни было и чего там ни слышалось, Грин решил не выказывать своего недовольства. Сказал просто и коротко:
– Хорошо, буду ждать знакомства с твоим братом.
Тем более что они уже въехали во двор, к ним спешили конюхи, чтобы забрать коней, а на крыльцо вывалился довольный и развеселый Бронислав.
– О! А вы чего, решили домой вернуться? Батя ведь в лес умчался на всякий случай, вдруг помощь нужна.
– Нужна, и батя твой как раз вовремя там окажется, – заверил его колдун. – Тем более что этот Марач к пещере кого только не отправил, наврав им с три короба. А так как брат мой ночью прибывает, то мне надо с ним пообщаться перед расставанием и все заботы о нашем Грине на его плечи переложить.
– Ну да, ну да, – поддакивал баронет, в сомнении косясь на Шестопера. – Брат – это дело такое…
Входя в замок, власнеч на ходу успокоил приятеля:
– О том, что у меня два брата и мы едины по сути и по духу, я уже Грину все рассказал. Так что он отныне во все наши тайны посвящен. Осталось только от него ответного хода дождаться, чтобы он рассказал о своих секретах.
И оба уставились на рыцаря как-то странно, излишне требовательно, что ли. Пришлось Василию выкручиваться:
– Не все тайны, связанные со мною, принадлежат мне лично. Так что, друзья, прошу меня извинить, но некоторые секреты моей жизни, деятельности и намерений вы так и не узнаете.
– Ну и ладно, – вдруг покладисто согласился гигант. – Пусть теперь об этом у моего среднего брата голова болит. Ха-ха! Давайте тогда забудем на несколько часов о проблемах и славно попируем! А? Бронислав?
– Так баня топится, а как вас увидел в окно, приказал немедленно столы накрывать! – Баронет самодовольно улыбнулся и добавил: – Здесь все-таки не хутор какой-то затрапезный, здесь баронский замок!
И рыцарь Грин Шестопер, внутри все еще остающийся Василием Райкалиным, осознал своей развитой интуицией, что предстоит бурная пьянка. И не факт, что без оргии обойдется. И только порадовался за свою молодую, здоровую (пока еще!) печень.