Конечно, светлый волхв полагался не только на собственные силы. Он привлек в помощники своего домового, также уговорил Боджи Секатора работать совместно. И все равно ему понадобились почти сутки, чтобы хотя бы контурно замечать в пространстве некую магическую аномалию. То есть дальше возможностей опытного смерченя так и не продвинулся.

Что, в общем, еще больше повысило самооценку амбициозного Боджи. Тогда как сам Шестопер относился к исследованиям почти равнодушно. У него имелось свое занятие, поглощавшее все мысли и чаяния. Он экспериментировал с «Даром Макоши». То ли их кольца оказались уникальными, то ли собственная сила была не от мира сего, но удавалось выходить на связь многократно больше, чем предполагалось инструкциями волхва. А может, и ведьма обладала неким особенным запасом силы.

Наблюдения показали, что после пятиминутного разговора энергии остается еще на одну, а то и полторы минуты общения. Затем пятьдесят пять минут следовало ждать. Потом опять говорить пять минут. Здорово? Не то слово! Что ведьма, что рыцарь тешились как дети, стараясь максимально уложиться со своими мечтаниями, заверениями, прожектами и комплиментами в период связи, а оставшееся время напряженно размышляли, что сказать и чем порадовать друг друга во время очередной пятиминутки.

Вечером следующего дня ведьма сообщила, что покинула столицу и отправилась в Вищин. Это вызвало смутное беспокойство у Василия:

«Почему на ночь глядя?»

«Так проще замаскировать все следы моего передвижения, – объясняла Зареслава. – Место ночевки уже выбрано, ранним утром опять в путь. И к обеду меня как бы должны отыскать в плену у вымогателей, спасти и доставить в столицу княжества. Будешь меня встречать?»

И очередные заверения, шутки, интимные недомолвки, комплименты.

Последний сеанс связи возлюбленные провели, уже находясь в постелях. И девушка утверждала:

«Здесь все нормально, пусть и маленькая каморка мне досталась, зато отдельная и чистая. И хорошие внутренние запоры. Охрана тоже рядом. Да и во дворе дозорного оставили».

«Спокойной ночи, моя желанная!»

«И тебе приятных снов, мой рыцарь!»

Ночью Василий спал как младенец. Даже встал чуть позже обычного, потому что при пробуждении солнечные лучи били в глаза, а из коридора раздавался голос Олли, которая явно примеряла на себя роль домоправительницы:

– Грин, пора завтракать!

«Как она себя уже этим вечером будет чувствовать, когда хозяйкой здесь станет Зареслава?» – мелькнула мысль.

И только умывшись, рыцарь забеспокоился. Ведьма обещала выйти на связь, когда покинет место ночлега, а до сих пор молчок. Неужели они там тоже проспали?

Подождал еще немного, пока одевался и приводил себя в порядок. Потом начал сам вызывать. Ни отклика, ни эмоции!

Завтрак показался отвратительным и неуместным. Кусок в горло не лез. Связь не появлялась, и беспокойство Василия возрастало. Да и предчувствие несчастья грозило перерасти в панику. Брониславу все объяснял скорее жестами и с благодарностью принял предложение сопровождать его. Как чувствовал, что придется выезжать на поиски.

Едва примчавшись в цитадель, Шестопер стал бесцеремонно колотить в дверь башни светлого волхва. Тот открыл, сонный и недовольный.

– Чего шумишь?! – Но, узнав, в чем дело, враз подобрался и поднял тревогу.

Через двадцать минут десяток рыцарей под командованием баннерета Илтона Нинбурга умчался по тракту навстречу группе, сопровождающей ведьму. Им предстояло добраться до места ночлега, если посланные ранее воины не повстречаются в пути, и все выяснить. Для срочной связи они прихватили пару голубей.

Василий тоже рвался в дорогу, но его оставили в приказном порядке. Мол, если восстановится связь, тебе лучше всего находиться в цитадели. И логику такого разъяснения он оценил и одобрил чуть позже, часа через два с половиной. Вначале прилетел голубок с запиской от Нинбурга:

«Корчма разгромлена, охрана перебита, ведьмы нигде нет!»

Стало понятно, что в корчме кто-то устроил засаду. Разбойники? Предательство? Или чья-то месть?

Растерянность и паника не успели окончательно овладеть сознанием Грина, когда на его попытки восстановления связи Зареслава вдруг откликнулась:

«Я жива! Но меня пленили!»

«Любимая, где ты! Что с тобой?!» – завопил Шестопер и мысленно, и вслух. А жестами созывал окружающих к себе, давая понять, что происходит нечто важное.

«Да вроде цела, и даже не ранена. – И после паузы, похожей на всхлип, продолжила уже спокойнее: – Я в каком-то огромном дилижансе, окна наглухо закрыты. Я почти голая, но колечко не сняли, видимо, не посчитали ценным. Еду стоя, потому что шея зажата двумя длинными досками. Руки тоже к ним привязаны. Похоже, похитители в курсе моих способностей и приняли меры, чтобы избежать моих прикосновений. Но пусть только я до них дотянусь!..»

«Не нервничай, милая! – И, повинуясь подсказкам Боджи, Грин спросил: – По какой дороге ты едешь? Тракт или грунтовая дорога?»

«Вроде как грунтовая. Но порой камешки скрежещут под колесами…»

«Солнце с какой стороны светит?»

«Тут темно… – Но, видимо, дырочки для солнечных лучиков отыскались, потому что девушка все же ответила: – А светит солнце слева и чуть спереди. И мы едем все время прямо…»

Значит, дилижанс едет либо на юг, либо на юго-запад, прикинул Василий. Уже хоть какое-то направление для поиска. Тотчас были отправлены два отряда по пятнадцать воинов. Но в любом случае получалось, что похитители не так уж далеко собрались прятаться от Вищина. Примерно чуть западнее, если не проедут дальше на юг.

Теперь бы еще дождаться хотя бы нескольких конкретных ориентиров и уже целенаправленно отправлять всю воинскую мощь Вищина в ту сторону. Увы, ориентира никакого пока не было, зато до слуха пленницы донеслись отрывки переговоров ее похитителей.

«Это монголы! Я узнала их язык! Точно они!»

После чего связь прервали, экономя энергию колец. Теперь следовало дождаться конца пути. Вряд ли дилижанс будет гнать без остановки весь день и всю ночь. Но в любом случае еще один отряд в два десятка воинов ускакал в нужном направлении. Слишком уж приметна на дорогах громадная карета, сопровождаемая азиатами. Если заранее расставить усиленные разъезды на всех дорогах, никто бы не проскочил. Но кто ж знал, что такое случится?

Ну и стали совещаться, каким боком оказались причастны к похищению монголы. Точнее: кто предал и за какие деньги?

– Неуместные вопросы! – сердился маршал. – Подобное будут разбирать в столице. Там же и виновных искать. Наше дело – перекрыть дороги и найти похитителей.

– Так они и отдадут ведьму, – проворчал кто-то. – Скорей убьют ее и сами бросятся врассыпную.

– А если им приказать отдать пленницу? – неожиданно предложил Шестопер и уставился на светлого волхва. – Допустим, я к ним приближаюсь, показываю пайцзу и требую отдать пленницу мне. Они ведь обязаны подчиниться?

– Ну-у… – задумался тот, – если ты хоть как-то объяснишь свои действия… Может и пройти такая наглость.

– Тогда я беру пайцзу и отправляюсь в путь с самым большим отрядом! – решил Грин.

Но стоящий рядом Айзек Молнар возразил:

– Почему ты? В окружении врага, если тот что-то заподозрит, у меня есть шанс вырваться и выжить. У тебя его нет!

Василий решил отстаивать свое предложение:

– Во-первых, речь идет о моей девушке, и кому, как не мне, рисковать ради нее жизнью. Во-вторых, между нами четкая связь, и, согласовывая свои действия, мы легко просчитаем самый удобный вариант событий. Ну и, в-третьих, именно на мне лучшие обереги, которых нет даже у тебя. Ими меня одарил не только наш великий Гонта, но и братья Гирчины постарались. А ведь они делают самые лучшие боевые обереги в королевстве. Вон баронет Гармаш не даст соврать.

– Не дам! – закивал тот. – Самые лучшие! Слышали ведь, как наша дружина осаду выдержала, а потом и атаковала? Всех вражин посекли, а среди наших потерь почти не было!

– Ну да, – кивнул маршал, – лихо ваши там накрошили лиходеев…

– Ладно, бери! – решился волхв и полез за пазуху. Оказывается, ценный трофей он постоянно носил при себе. – Может, и в самом деле пригодится.

Силы в очередном отряде в самом деле собрались огромные: полторы сотни всадников, из которых сорок – в полном рыцарском облачении. Да плюс баронет Гармаш со своим десятком. Таким составом можно было брать с ходу малые крепости или замки. Рыцари на своих битюгах выдвинулись за городские стены первыми. Остальные собирались их догонять, как только что-нибудь конкретное определится.

И конкретика не заставила себя ждать, ведьма вышла на связь:

«Мы куда-то приехали! Вроде переехали подвесной мост… Внутренний двор вокруг… Гул и эхо странные… Начинают открывать дверь… Сволочи! Набросили тряпку на голову! Но я увидела кусочек внутренней стены: серые гранитные блоки прямоугольниками…»

Все услышанное, кроме непроизвольных ругательств, Шестопер тут же дублировал вслух для окружающих. И те уже активно перешептывались, пытаясь хотя бы по этим ориентирам понять, куда привезли пленницу.

«Меня выводят… Гады! Чуть голову не оторвали!.. Ничего не вижу толком… Ага! Ведут по двору… А он выложен белой мраморной плиткой… восьмиугольной… Завели куда-то… Вроде бы подвал…»

А стоящие вокруг знатоки единодушно опознали:

– Замок маршала Соляка! Точно! Он! Давно козлину вытурили в отставку за его темные делишки, подлую душонку и непомерную жадность. Так он теперь с монголами связался! Тварь!

– По коням! – крикнул маршал, вскочив на поданного ему коня. – А ты куда? Не рассыплешься по дороге?

Это он подначил светлого волхва, который тоже полез в седло. Старик не остался в долгу:

– Без меня вы смотритесь как стадо баранов без пастуха. Так что поработаю кнутом. Догоняйте!

И довольно лихо стартовал в сторону ворот. Несколько всадников рассмеялись, кто-то громко хохотнул, а вот Грин, наоборот, разозлился:

«Тоже нашли время для хахонек! Жизнь моей девушки висит на волоске, а им лишь бы поржать!»

«Не будь так строг к остальным молодцам, беззаботным да лихим, – укорил его Боджи. – Для них тем более жизнь не кончится, если с ведьмой что-то случится. И если они сейчас отправляются в путь с хорошим настроением, то это лучше, чем видеть одни угрюмые, перекошенные от ярости лица. И сам расслабься. Пока только радоваться надо, что связь действует и мы знаем, где логово похитителей».

И ведь ничего не возразишь престарелому домовому! Слишком много прожил, слишком много знает. Что навело на новый вопрос:

«А сколько максимально может прожить боевой смерчень?»

Хорошая тема оказалась, долгоиграющая. Да и сам Секатор давно и плотно ею интересовался. Тут же стал приводить примеры из жизни долгожителей, выдержки из книг, свидетельства самих власнечей. И получалось, что возрастной предел у домовых сто пятьдесят – сто шестьдесят лет.

Может, кто еще больше прожил бы из известных Боджи существ, но все они теряли сноровку, ловкость и погибали. Но если не воевать? Не влезать в авантюры? Да не мотаться по свету в поисках приключений? Вполне могли существовать и такие «пенсионеры», доживающие и до двухсот лет. Таким мог оказаться и стенник, новый знакомый Боджи. Он при их личных встречах так и не признался, сколько ему лет. Да и в поисковой операции по следам ведьмы участвовал весьма осторожно, с оглядкой.

«Скользкий тип, – не совсем лестно охарактеризовал нового знакомого смерчень в итоге своей лекции. – Вот уверен я: знает он невероятно много. Про князя Балоша тоже мог бы что-то подсказать, но упорно делает вид, что живет в городе только последние десять лет и чудом удерживает контакт со своим случайным доминантом, престарелой травницей. Когда все успокоится, надо будет его прижать к ногтю вместе с той бабкой. Я тебе подскажу потом, как это сделать».

«И не стыдно обижать слабых? – упрекнул его Василий. – Сам же ратуешь за добро и справедливость, а мне такое предлагаешь!»

Секатор хмыкнул и демонстративно похихикал. И пообещал свои идеи со временем доходчиво растолковать.

А там и к замку Соляка подъехали. Ибо обитал отставной маршал не далее чем в пятнадцати километрах от Вищина. Отряд сразу стал расходиться гигантским полукругом, чтобы взять замок в плотное кольцо. Тем более что Зареслава снова вышла на связь:

«По-моему, мои похитители ждут кого-то. Меня развязали, пользуясь длинным ножом, и вышли, от доски я освободилась сама… Лица свои не скрывают, кажется, уверены, что я отсюда уже не выйду… Какой-то старик на меня до сих пор пялится и мерзко хихикает… Жаль, что между нами два ряда решеток. Камера просторная, и в ней довольно приличная кровать. Не пойму для чего. Неужели у кого-то из них имеются в отношении меня фривольные намерения? Что-то тут не так…»

Перекрыли все дороги и тропинки, ведущие к замку, устраивая на них засады в обе стороны. Хорошо, что людей хватало, да и ранее выехавшие отряды постепенно стягивались к кольцу, оповещенные через посыльных.

Наблюдательный пункт на одном из холмов тоже оказался хорош. Из густого кустарника можно было следить, что происходит в замке. Да и Гонта постарался, тщательно прикрыв место наблюдения маревом. Он же дал подробные инструкции Шестоперу, как должен вести себя и как вправе действовать предъявитель такой пайцзы. Благо беглые монголы ему и на эту тему много поведали.

Рыцарь сразу заявил:

– Пока никто в замок не прорывается, самое время мне туда податься и попросту вывезти Зареславу. Хорошо, что мы прихватили с собой малоприметную, крытую карету.

«О! Принесли поднос с едой! – пришла новая информация от ведьмы. – Травить меня вроде нет смысла, да и не вижу ничего ядовитого в пище… Но как-то же меня усыпили в трактире… Кстати, что с моими сопровождающими, не знаешь?»

«Все убиты, корчма разгромлена. Удивляюсь, почему не подожгли».

«Наверное, уходили оттуда затемно, не хотели привлекать внимание заревом пожарища. Мм! А блюда пахнут здорово… Да и старикан соловьем заливается, приглашает угощаться… Утверждает, что жить мне тут еще не меньше недели, так что я должна оставаться в форме и не терять своей привлекательности… Сволочь старая! Делает непристойные жесты!..»

«Не обращай на урода внимания. И ничего не ешь! И не пей! Я скоро буду в замке, попытаюсь воспользоваться пайцзой и тебя оттуда забрать…»

«Не смей! – запаниковала ведьма. – Тебе убьют! Даже не думай об этом!»

«Ладно-ладно, этот вопрос пока решается… Что делает старикан?»

«Обещает, скотина, мне уже сегодня райское удовольствие доставить! – возмущалась девушка. – Видно, что сумасшедший!»

«Наверняка. Но старайся молчать. Не дразни его…»

«Наоборот, я ему сейчас такое устрою… Он у меня озвереет!»

«Не смей! – мысленно закричал Василий. – В течение часа, пока мы окружаем замок и блокируем все дороги, веди себя безучастно. Еще лучше притворись спящей. И только попробуй меня ослушаться!»

Ведьма вроде как согласилась, и связь для экономии энергии прервали.

Время терпело, ведь ни пыток, ни прочих неудобств Зареслава в тюремной камере не испытывала. Но ведь все могло измениться буквально за одну минуту, достаточно было появиться в замке какому-то властному уроду. Поэтому Шестопер стал вновь настаивать, что немедленно должен ехать.

И аргументы приводил вполне логичные. Штурм замка ничего не даст. Пленницу в любом случае успеют умертвить, а то и труп сожгут, чтобы не оставлять следов своего преступления. Это если защитники твердыни сдадутся после приказа своего князя. Но надеяться на такое бесполезно. И при любом раскладе от пленницы будут избавляться.

Может, его все-таки не пустили бы, но в силу вступал закон рыцарства: каждый вправе идти в смертельный бой за свою прекрасную даму. Отменить этот закон и король был бы не в силах. Да и волхву Грин шептал на ухо раз за разом:

– У меня чорзань! Я их там в капусту покрошу, но вырвусь оттуда!

Старик понял, что парня не удержать.

– Если не можешь остановить неизбежное, постарайся это возглавить! – И пояснил изумленному перерожденцу: – Я ведь обещал быть хорошим пастухом. Да и кто будет управлять лошадками, запряженными в карету? К тому же мои силенки в случае чего могут сказать решающее слово в потасовке.

– Но ведь тебя там каждая собака знает!

Еще бы! В княжестве старика и в самом деле знали в лицо буквально все подданные князя.

– Ха-ха! А вот посмотришь на меня через десять минут! А теперь слушай внимательно!

Грин повиновался. Потому что хорошо помнил, как сражался и что умел Агап Гирчин, какой-то там по номеру. Если старикан тоже обладает такими возможностями, то на пару с реально защищенным рыцарем они могут не сильно напрягаясь взять замок штурмом изнутри. Себе он при этом, конечно, льстил, а вот волхва скорее всего даже недооценивал.

Так что вскоре по главной дороге к замку отставного маршала Соляка запылила крытая карета, запряженная парой лошадей, и одинокий всадник. За кучера был сухощавый кмет среднего возраста, в просторной рубашке, подпоясанной цветным кушаком. Ну а молодой рыцарь во всей красе восседал на коне. Чувствовалось, что это непростой рыцарь, очень непростой. И сбруя у него позолоченная, и оружие дорогущее, и конь стоит целое состояние. Даже странно, что он путешествует в одиночку.