Отряд из замка с помпой въехал в створки Приречной крепости. Их встречал почетный караул во главе с самим комендантом Андриллом. Только оркестра не было. Влад приветливо помахал приехавшим рукой из окна светлицы, куда он перебрался со своего наблюдательного поста у бани.

— Марина, есть разговор! — сразу решил расставить все прямоугольные метки на перфокарте отношений конунг, у которого Трой из сна с занесенным томагавком все еще стоял перед лицом, как живой. Поэтому пригласил прибывшую с утренним конвоем Марину к себе на откровенный разговор, больше не имея возможности откладывать его в долгий ящик и игнорировать происходящие процессы.

— Вот что, звезда моя. Держи платочек, тебе твой Стиг просил передать. Постирать просил, — чувство юмора всегда выручало Влада в сложных ситуациях, но часто доводило до холодной трясучки оппонентов. — Давай, пока ты вновь не убежала целоваться с ним по кустам, разберем нашу жизнь и ваши планы. Я гляжу, ты хорошо устроилась, мать. Но у меня к тебе четыре претензии. Вернее, вопроса. Первый — что у нас по красным кристаллам и когда ты мне дашь связь? Вопрос второй — вот все хотел спросить, что там у нас не срослось с боевыми отравляющими веществами, или жидким огнем. Что это было, Марина, когда мы штурмовали высокую горку аккуратно сложенных камней под названием замок Ногт? Та волшебная хрень, конечно, и воняла, и пыталась гореть, но делала вышеперечисленное недостаточно интенсивно. Без огонька. Один раз прокатило, но в следующий раз у нас, по этой причине, штурм может и не получиться. Что скажешь?!

Красная, как рак, Марина не знала, куда девать букетик. На ее счастье Влад устроил разнос в личных покоях и свидетели позора пока отсутствовали. Разговор на эти темы назревал давно, и Марина с ужасом его ждала, так как парировать острые вопросы ей было практически нечем.

— Владислав Юрьевич, кристаллы кончились, и поэтому исследовать их нет никакой возможности. Хотя примерно алгоритм синхронизации мы знаем. Я послала запрос в Пандору обязательно прислать к нам часть из запасов, или им самим настроить уже там, а нам прислать пару к активированному кристаллу. Но, я так понимаю, гонцы из Пандоры вряд ли вернутся в ближайшие две недели. А по поводу серы и смолы — так а что еще из этих компонентов можно было сделать? Нужны другие, более активные ингредиенты, эффективные катализаторы для вступления в реакцию. Из того, что пока здесь есть под рукой — ничего не сделать путного. Ну, или химик должен быть грамотный, а я не химик. Батарейки еще вот сели, без них базы данных не прошерстить. Сделала, что могла. Уж простите.

Она замолкла, отвернув грустный профиль к окну. Влад пристальным взглядом посмотрел на нее.

— Хорошо, с первым и вторым вопросом разобрались. Нельзя сказать, чтоб все было провалено, но и достижений никаких нет, что печально. Это может поставить под удар всю нашу миссию. А еще вопрос доверия, который может в любой момент встать ребром. Не завидую я тебе, Марина, ой не завидую.

— Вы про что? — сделала глазки хакерша.

— Да третий мой вопрос мне покоя не дает, гой еси Марина свет Константиновна из роду Толмачевых. Ты из какого отдела подразделения "К" вообще будешь? До всей заварухи?

Марина побледнела, закатила глаза и неожиданно для Влада хлопнулась в обморок.

Пришло время пугаться уже Владу. Пролепетав что-то вроде "да не может этого быть, ну, максимум, месяц", он заметался по комнате, схватил кувшин и стал брызгать с руки на лицо хакерши. Затем спохватился и страшно заорал в окно: " Рыжие, а ну сюда! Лохди, нашатырь! Быстро!" Услышав эти крики, охрана всполошилась, ей что-то привиделось или причудилось, и она забегала вокруг терема, как вздрюченные тараканы. По крыше кто-то пробежался и грохотом лег на пузо, характерно клацнув взводимым суоми. На территории двора стали раздаваться отрывистые вопли офицеров. Через десять секунд уже вовсю лупил набат на колокольне, предупреждая округу о ЧП. Ворота в приречную крепость с грохотом затворились, стрелки немедленно взяли оружие на изготовку. В двадцати метрах от резиденции конунга по внешнему виду силосная постройка явила миру чудеса трансформации — система рычагов выплюнула на верх полой башни артиллерийскую противодраконью установку эрликон с боеготовым расчетом. Сигнальщики вовсю семафорили разноцветными флажками со своих каланчей. Сигнал о вопле конунга достиг замка Трант через три минуты, еще через пять минут из крепости по направлению к переправе выскочил на рысях отряд быстрого реагирования. Только отмена сигнала тревоги остановила всеобщую мобилизацию и отлаженный криком и тренировками механизм противодействия вражеским провокациям.

Рыжие довольно быстро привели Марину в чувство и вдвоем, осторожно поддерживая за руки, усадили на лавку.

— Слушай, Марин, не надо так остро реагировать, — начал свою речь полуизвиняющимся тоном Влад, которому обострение отношений было совершенно ни к чему. — Ну не сказала и не сказала. Здесь это никакого значения не имеет. Ну что ты, в самом деле, что я ни скажу — тут же начинаешь хлопаться в обморок?

Конунг особо выделил слово "здесь", показывая, что реальность вносит свои коррективы в отношения и ситуации, в которых эти отношения развиваются. Заодно и припомнил эпизод с атомной бомбой, произошедший еще в Пандоре. Он продолжил:

— Как я вижу ситуацию, тебя внедрили в эту группу хакерш перед самым началом Оккупации. Те нарыли явно что-то интересное, проявили активность на оккультных форумах, стали появляться — немыслимое дело для хакера — в библиотеках и засветились всей своей тематикой по полной. Что-то в алгоритмах программ стало проскакивать, в общем, спецслужбы заинтересовались, и Комок рискнул своей дочкой, а может, ты сама вызвалась? И чего сейчас-то переживать за провал, я же не враг. Дело, как говорится, житейское. Так? На, выпей серебряной водички.

Хакерша лишь кивнула, когда Влад протянул ей стеклянный кувшинчик с по-домашнему положенной на дно монеткой из самородного серебра.

— Батя твой молоток, я его уважаю. Отправить свою дочь на задание — это надо быть вообще упертым сукиным сыном. Но я правильно понимаю, в подразделении "К" просто по штату не положены агенты, тем более с таким возрастом, как у тебя? И как эльфы тебя профукали? Неужели ты в соцсетях никогда не светилась, ну не могу в это поверить… Ладно, проехали…

Конунг пожевал губу, сам глотнул из кувшинчика и начал разбор полетов по новой:

— Ладно, теперь про кристаллы и "греческий огонь". Вот что я тебе скажу, подруга дней моих суровых: нельзя, Марина, когда дело не залаживается, по-фукусимски садиться на пятую точку и, медитируя, ждать, пока реактор сам прогорит. Или из садового шланга поливать морской водой электронику. Это, как показывает история загаженной Ниппондии — приводит к катастрофическим последствиям. Везде нужен профессионализм — это верно, но у любого профессионала должна быть черта, внутренний стопор, который позволит ему попросить помощи в критический момент, а не будет цепляться за "потерю лица", когда вытекли глаза, вылезли волосы и кожа рассыпалась от последствий его профессионализма. Причем гордыня — это смертный грех. Считать себя элитарной расой или, в нашем с тобой случае, избранной особой для сверхважной миссии, а всех остальных варварами и идиотами — в корне неверно. Все тайное рано или поздно становится явным. Ты очень умная девушка, самая умная женщина из всех, что я знал, но есть люди и поумней тебя. Теперь смотри сюда.

Влад привлек за локоть Марину к столу, на котором лежала самодельная карта. Влад любил такие самоделки, в процессе начертания всех этих кривых линий он чувствовал себя минимум испанским конкистадором, перед которым вот-вот должно открыться месторасположение золотого и столь желанного Эльдорадо. Он с жаром начал объяснять захватившую его в последнее время идею:

— Для победы в грядущем мировом конфликте нам нужны союзники и собственные территории, ресурсы, кадры и запасы. Я планировал расписать план по итогам нашей экспедиции в Торхольм, но прямо сейчас появилась у меня определенная идея. В этом мире, да и в любом другом, очень тяжело предъявить претензии на землю, без особых аргументов. Нужны юридическое право и сильная армия, которая поддержит это начинание. Даже в Колючем Лесу, несмотря на все наши успехи, мы не сможем создать государство. Война сложилась уникальным способом — мы захватили замок Трант в ответ на уничтожение каравана. Затем просто отражали агрессию жадных до чужого добра соседей. Но это все, наш предел. Захват еще одного замка — и против нас объединятся все соседи, плюс гарантировано вмешаются граничащие с Колючим Лесом эльфийские государства. Не будем забывать о гномах, дроу, гоблинах и орках, которых тут составляют целый политический винегрет. Смотри сюда — вот здесь раньше находилось герцогство Маткмарк. Относительно недалеко отсюда, причем даже граничит с владениями ныне покойного графа Ригача, который успел отхапать себе кусочек. Герцогства вообще как такового нет, после гибели правителя Филипне и его сына Алехандро земли сейчас разделены между соседями, и по последним данным появилась колония гоблинов. Наша задача — подмять эти земли под себя. Да, у нас на данный момент есть Пандора и это лесное графство, состоящее из четырех баронств. Но в предстоящей войне против многочисленных эльфийских кланов — это просто на месяц партизанщины с весьма печальным для нас исходом. Победоносного блицкрига не получится. Тут нужно делать центры влияния, из которых будет распространяться наша религия. Наша церковь, наша вера — вот что мы поставим во главу восстания. Это непоколебимый базис. Даже если кончится кто-то из нас, приданного нами ускорения будет достаточно, чтобы люди этого мира освободились от эльфийского гнета.

— Владислав Юрьевич, это, конечно, все хорошо, но пока мы и без участия эльфийского гнета уже пролили реки человеческой крови. Может, проблема и не в этих востроухих, а в людях? И далее, нам вернуться надо. Желательно вместе с черным камнем и красными кристаллами, еще и парочку ванов надо с собой захватить. Тогда мы земным эльфам точно хребет переломим, — довольно бодро для девушки, которая пять минут назад валялась в обмороке, произнесла программную речь Марина.

— Ты хороший стратег, Марина, но, вынужден тебе сказать, плохой мыслитель. У нас нет хода на Землю. Пока единственный способ помочь нашим, кроме призрачной попытки коллекционирования эльфийских книг — это свергнуть здесь эльфийское владычество. Тогда и у нас в мире все нормализуется. Мало выиграть эту партию, как в эльфийские шахматы, нужно еще выжить и суметь воспользоваться плодами победы. Кстати, мой четвертый вопрос: а что ты будешь делать со Стигом в случае нашей глобальной победы? Или вы, как Покахонтас со своим головорезом, разбежитесь по мирам после краткой повести о вашей жаркой и чистой любви?

— Владислав Юрьевич! Давайте не будем в наших разговорах касаться Стига! — пошла красными пятнами Марина. — Я же не горю желанием обсуждать ваше новое красноголовое приобретение и взаимоотношения с Ириной. — Тут же нанесла мощнейший ответный термоядерный удар хакерша, которой после вскрытия карт уже море плескалось по колено. Марина, как истинно русский человек, жила не подлой тактикой бесчестного превентивного удара, а строила доктрину на мощной контратаке, опрокидывающей зарвавшегося врага.

— Ваше поведение подрывает авторитет власти конунга, — незамедлительно начал орать Влад, перейдя в этом споре во встречную контратаку. — А значит — и ваш авторитет тоже. Расхлебывать же всем вместе придется, когда потерявшие уважение принесут мне черную метку.

— Это не пираты, Владислав Юрьевич, — начала умничать Марина. — Они не знают о таком…

— Заткнись! — завелся не на шутку конунг. Вот и пришло время Владу обламывать бока пытающейся обрести самостоятельность очередной подчиненной. Марина последнее время ходила по краю, ей хватало ума не вступать в открытый спор, в отличие от Светы или Натальи, но тема про Стига ее раззадорила, и она сейчас потеряла под ногами чувство реальности. Нет в мире более плавящей мозги похлебки, вышибающий мозг затем напрочь, чем кипящие в венах гормоны, бьющие призывом к продолжению рода. На том и стоит человечество.

— Ты в семье конунга! — бушевал владетель окрестных земель. — Ты часть меня и будешь делать, что я говорю! И не можешь просто так крутить шашни с кем попало. Ты думала, я шутил, когда говорил, что выдам тебя замуж только за принца? Ничего подобного — это не шутка. Отдаю тебя замуж, Марина, нашел тебе достойную партию.

— Да что вы себе позволяете! — завизжал поросенком раскрытый секретный сотрудник подразделения "К". — Нет у тебя такого права! Отец узнает — глаз на задницу натянет! Козел старый, рыжих себе набрал, с ними иди трахайся, а мне мозг трахать не надо! Я сама решу! Волю себе взял! Сволочь! — внезапно Марина остановилась. Ее удивила реакция Влада, который сейчас откровенно похохатывал над молодой и раззадоренной скандалом девчушкой. Нервно сжимая и разжимая ладони, она с дикой злобой и ненавистью посмотрела на своего оппонента.

— Тебе знакома такая персона, твоя тезка, Марина Мнишек, о дитя суррогатных единых госэкзаменов? — совершенно спокойно спросил Влад. — Говорят, история всегда повторяется. Будет у тебя, Марина, и свой Лжедмитрий. Вернее, Алехандро, наследный Великий "херцог" Маткмарский. Ведь тебе под глубоким прикрытием работать не привыкать. Хороший руководитель, как я, например, всегда старается полностью раскрыть и использовать потенциал подчиненных.

— Что?! Какой Лжедмитрий Алехандро? — Марина настолько сильно удивилась, что даже поначалу забыла добавить истеричные нотки, но тут же исправилась: — Я вам не корова — выдавать меня замуж за кого попало!

— Так тебе твой Стигги не рассказал, что он на самом деле наследный герцог и его истинное имя Алехандро? — искреннее разыграл изумление наш главный интриган. — А я думал, что он тебе доверяет…

Услышав эту сногсшибательную новость, Марина скривилась будто съела лимон, а ее лицо немыслимо перекосило. Левый уголок рта пытался сардонически улыбнуться, а правый изображал тотальное неверие.

— Царства-государства у скрытного, но скромного Айвенго пока нет — разворовали. Лишенный наследства, бедный наш касатик. Но раньше они лежали южнее Торхольма и немного восточнее от нашего нынешнего местоположения — на побережье моря. Такой вот он у тебя, твой Стигги, котеночек в пирожке.

Влад не стал посвящать Марину в детали своего нового и, несомненно, в его мечтах, гениального плана и рассказывать сейчас весь расклад. Честно говоря, он его сам не знал, а вел себя в этом вопросе больше по наитию. Согласно составленным картам, Ведьмина река протекала недалеко от реки Хандалерг, впадающей уже в Восточное море. Конунг сразу закладывал реки как артерии своей будущей державы. Он рассчитывал понаделать барж-плоскодонок и с их помощью перекидывать по рекам припасы, войска и товары, преодолевая разрывы речных путей с помощью волока или даже прорыть канал. Далее, Ведьмина река, насколько ему теперь известно, на западе, куда она несла свои воды, впадала в Межгорное Море. Это Межгорное Море, кроме Ведьминой реки, по слухам, имело еще несколько рек, пополняющих его воды, и даже одну реку, которая проистекала уже из него. Весь этот водяной бассейн позволял надеяться на контакт, военный или торговый, в зависимости от целей, с целой дюжиной крупных государств нескольких рас. Конунг думал широко и на перспективу. Сейчас, как он надеялся, нашелся способ просунуть ногу в дверь и вполне на законных основаниях отбить под свои цели подконтрольное королевство в стратегически важном месте. Пандора — хорошее место, но, находясь в центре леса диких Ванов, расположено слишком далеко от любого возможного театра военных действий. Графство в Колючем лесу — перспективное в плане торговли место, но любое поползновение и захват близлежащих укреплений, по недоразумению называемые сейчас замками, выводили новоприобретенный домен на межгосударственный конфликт с соседями Колючего леса. Ситуация была конгруэнтна сложившемуся раскладу в Пандоре — центр глухого места, просто сразу взят немного больший масштаб. А аппетиты конунга росли. Ему теперь требовалось иметь под контролем независимый субъект международного права, в первую очередь, как легальный центр распространения религии — с морскими и сухопутными путями, по которым, как споры, искры религии Маниту разлетятся по всему Ванахейму, а потом, при внесении инициирующего реакцию катализатора, чтоб рвануло восстанием, как боеприпас объемного взрыва, снося к чертям собачьим эльфийское владычество. Но без реального куска земли под контролем он пока находился в статусе удачливого кондотьера, не более.

— Ваша Светлость! Есть контакт на холмах! — прибежал с радостной вестью под окна командирского терема посыльный от поисковой партии, внеся паузу в накалившиеся прения. Техническая победа на этом этапе разговора осталась все-таки за конунгом.

Влад схватил кусок грязно-желтой местной бумаги с кроками окрестностей приречной крепостцы и, перегнувшись через подоконник, уточнил у гонца:

— Дирби, ориентир назови, что ты мне опять, лаптем показывать будешь?

— Сэр, ориентир семь холмов, квадрат "джи-пять"! — исправился вестовой.

— Молоток, Дирби! Сообщи нашим спецам по подземным работам. Далее, бери второй взвод, хватай лопаты, и вперед! Марш, марш, марш!

Влад свернул карту дважды пополам и убрал в карман камзола. У него был бзик по поводу различных карт — он, чуть выдастся свободная минутка — начинал их чертить на чем попало. Казалось, с точки зрения национальной безопасности это была большая прореха, но качество и точность этих карт настолько сильно расходились с реальностью, часто со своими закорюками будучи понятными только конунгу, что тут уже речь скорее шла о масштабной дезинформации возможного шпиона. Эта же карта, которую он сложил и убрал, с ориентирами на местности, как и ее копии, была точна, потому что ее выполнил Стиг.

Конунг вернулся от подоконника обратно в комнату и посмотрел на все еще находящуюся в глубокой задумчивости Марину.

— Я с самого начала знал, что именно эта семерка холмов самый перспективный вариант! — торжествующе заявил ушедшей в себя Марине Влад. — Все раскопки вдоль берега — и наши, и те, что велись здесь до нас — ничего не принесли, кроме обугленных остовов и всякой разной мелкой фигни. И, наконец, вот он, прорыв. Право слово, чувствую себя Шлиманом, раскопавшим Трою, в хорошем смысле слова, разумеется.

— Считаете себя самым умным? — не сдержала эмоций Марина. — А говорят, он сфальсифицировал. Сам подкинул все артефакты!

— Хорошо, я чувствую себя Гумилевым, раскопавшим Саркел, Белую Крепость. Иди, вообще, Марина, тебе пора со своим Алехандро заняться планированием взрыва пассионарности на последней фазе этногенеза.

— Чего? — не поняла сентенций псевдонаучного бреда интеллектуальная Марина. — Взрыв пассионарности невозможно запланировать…

— Иди Стига мне найди, мать! — хлопнул ладонью по столу Влад. — Так и скажи ему: возьмется, за это дело — станет козырным разведчиком, как Штирлиц. Сама вспомни биографию Серого Императора. Иначе не быть тебе его женой.

Взгляд Марины остекленел. Влад пошел на добивание в их милом семейном споре. Врага всегда нужно уничтожать без остатка, иначе расклад может и поменяться.

— Женой, женой. Я сразу сказал, еще когда мы с деревней летающей мудохались — за шашни на стороне положена или расчлененка, или передача другому. Ты явно выбрала второй вариант. Женой конунга ты теперь быть не можешь, мы отыгрываем все на полшага назад, что ты дочь конунга. Приемная или родная — неважно. Спешу расстроить, в твоем новом статусе блядки тоже не положены. Этим поведением вы всю нашу компанию подводите под молотки! Еще раз повторяю, "для тех кто в танке": власть моя как конунга держится только на уважении. Не будет уважения — всех нас порешат. Местные средневековые традиции такое тут только приветствуют. Раз по кустам целуетесь — значит, поженим, а статус жениха подтянем до минимального приемлемого. Я не понимаю, чего тебе еще надо? Или вы со Стигом рассчитывали на несчастную любовную историю, достойную Шекспира, про Юлю и Рому?! Потрахались и разбежались, без лишних обязательств? А вот тебе уюшки! Я не дам все дело пустить под откос из-за вашего всплеска гормонов! Свободна!

Дверь хлопнула. Марина убежала, странное дело — оставив последнее слово за руководителем. Конунг вернулся к планированию своих дел, вырисовывая галочки и даты напротив начерканных абзацев в записной книжке.

Конунг планировал широко отпраздновать свадьбу генерала Вита с миледи Аннет, потом встретить свой профессиональный праздник, который был намечен на 29 июня, широко известный как "День партизан и подпольщиков", а уж затем выдвигаться на Торхольм вместе с войском. Сейчас же у него в планах стояли археологические раскопки у приречной крепости. Влад снова прикинул, что тут можно было бы найти: серебро с золотом и прочая бижутерия отпадали сразу, все драгоценное давно бы прибрали к рукам, несмотря на любое препятствие, пусть это даже три сумасшедшие речные ведьмы. Интереснее расклад возникал с магическими артефактами, но тут у конунга тоже создавалось впечатление, что "все уже украдено до нас". Оставалось на его взгляд только одно — забытая технология, причем за давностью лет настолько покрытая песками забвения, что народной молвой и фольклором к нынешним дням возведенная во что-то мифологическое. Времени записывать более чем многочисленные легенды и верования у конунга не было совершенно. Еще меньше у него обнаруживалось желания исследовать и интерпретировать этот фольклор, даже если бы он отдал приказ собрать базу устных сказаний. Он сам сделал вывод на основе имеющихся данных. Все было как дважды два: поселение располагалось на берегу реки, на пересечении сухопутных и речных торговых путей. Значит, спрятанное, как ни парадоксально это звучит относительно предыдущих выводов — это либо огромный клад, либо склад с чем-то ценным. Конунг очень хотел найти схрон, доверху наполненный магическими бутылями с чистыми химическими элементами. Это позволяло сразу решить вопрос с вооружением. Его также устроил бы небольшой волшебный металлообрабатывающий заводик со сталелитейным цехом.

Но это пока еще были только мечты и несбывшиеся планы. Влада отвлекли от его размышлений шнырянья новой прислуги, притащившей какую-то еду на стол.

Многообещающе посмотрев в сторону рыжих красавиц, уже со смешками, прикрывая ладошками рты, игриво стреляющими глазками на своего нового владельца, конунг вышел вон из терема, прихватив со стола пару пирожков. Он направился прямо на место раскопок. Натренированная и заинструктированная Ингваром охрана, получив указание выдвигаться к квадрату раскопок, споро рассеялась двойным веером, прикрывая своего полководца. Неожиданно громко матюгаясь, из-за выступившего акустическим усилителем "колодезного эффекта" башни ПВО, артиллеристы разбирали свой эрликон, чтобы согласно инструкциям последовать вслед за конунгом, куда бы он ни направился. Влад, с интересом выслушивая эти басистые рулады, благосклонно подождал артиллеристов у ворот крепости. К его полному удовлетворению, расчет материл все на свете и совершенно игнорировал саму причину их спешки — собственно Вальдура Арвенстарского. Психика человеческая иногда дает совершенно невообразимые выверты, производя подмены понятий порой незаметно, но совершенно неизбывно. Ингвар, да и многие в ближайшем окружении конунга, не понимали этой мании: иметь всегда под рукой снаряженный эрликон. Драконобоязнь, про которую откровенно намекал им сам Влад, они отметали как глупую шутку. Ведь конунг завалил на глазах у свидетелей в один день четырех драконов, откуда после подобного взяться у эпического героя этой болезни? В их мировоззрении все структурировалось довольно просто — тех, кто боится драконов, монстры убивают. А Влада драконам самим было в пору бояться.

Единственные, кто не задавался вопросами, зачем конунгу таскать за собой эрликон — были сами артиллеристы. Влад, потратив гигантское количество своего времени на их тренировки и доведя сейчас штат личной артбатареи до двух десятков, то есть четырех полных расчетов, при двух всего существующих сейчас орудиях, плюс обучив основам стрельбы каждого из своего спецназа и этим утроив численность обученного персонала, добился небывалой престижности профессии артиллериста. Здоровался с артиллеристами он лично за руку и называл не иначе как брат-боец. Поэтому каждый из особого артиллерийского взвода чувствовал себя если не ярлом, то уж хольдом точно.

Влад делал это не просто так. Он знал, что ему потребуется резерв кадров. Планы его были грандиозны и поражали размахом, а верных людей пока существовало довольно немного. Конунг понимал, что, сразу хватаясь за все, сгорит на этой работе за год, и если он хочет дожить до старости и понянчить внуков — нужно делегировать полномочия верным людям. Мысль о внуках внезапно, промелькнувшая в голове, заставила конунга обернуться на окна терема, там он заметил две рыжие головы, нагло что-то щебечущие ему в спину, явно обсуждая уходящего на раскопки Влада. Тот не отличался особой мнительностью, но всегда мог понять, интуицией или шестым чувством, когда разговор заходил о нем. Он вспомнил про Ирину, которая осталась в Пандоре, мысль также не вызвала отторжения.

Конунг подумал, что вопрос с мнимыми, "служебными" и конъюнктурными женами ему еще предстоит уминать, и хорошо, если не в процессе буйной семейной ссоры. И тут же как выдуло эту мысль, словно совершенно несущественную, у него из головы. Действительно, на кону стояло освобождение человеческой расы от ига остроухих, а у главного по этому делу голова забита амурами и чувственными предвкушениями, как у шестнадцатилетнего прыщавого юнца, у которого кровь на семьдесят процентов состоит из жаждущих размножения гормонов.

Конунг с помпой приблизился к месту активных раскопок, где компасы показали аномалию. Он подходил к карьеру примерно так же, как комета приближается к месту своей встречи с крупным небесным телом класса планета — с огромным шлейфом из челяди, в окружении охраны, полувзвода артиллеристов и нескольких десятков любопытствующих. Создавалось впечатление, что в приречной крепости остались только часовые, да и то тех, наверное, просто приковали, как немецких пулеметчиков в пригороде Берлина, чтобы их любопытство не кинуло в лес на раскопки вслед за своим командующим, сломив волю, осознание воинского долга и субординацию. Плюс был от этого столпотворения всего один, но существенный — от ворот до раскопок теперь проложили и утоптали самую настоящую дорогу.

Стиг мудро решил все усилия сосредоточить на одном из семи холмов, не распыляя силы. В гору земли ввинчивались прямо на глазах. Конунг был человеком с высшим образованием, поэтому не спешил явно насыпной курган раскапывать с вершины, а сразу дал инструкции вести горизонтальный ход от подножия с небольшим уклоном вниз. А если в каком-либо деле смачно хрустят гравием лопаты, звонко бьются о гранит кирки, с хлюпающим звуком уходят в землю ломы, бухая гулким ударом о встреченные в земле булыжники, то во всей этой музыке обязательно требуется опытный дирижер, который чутко укажет на фальшь филонящим инструментам. Такой руководитель концерта землекопов у Влада числился в штате, и ему за эту должность начислялись немаленькие деньги. Капитан Крамин, блистая начищенной кольчужкой, сверкая погонами и выгодно выделяясь среди всех, несмотря на малый рост, именными драгоценными регалиями командира саперной части, бодро руководил прокладкой галереи. Гном, широко расставив ноги и не обращая внимания на облако пыли и брызги грязи, стоял на краю раскопок и пристально вглядывался в углубляющийся с каждой секундой проем. Под левой подмышкой у него стильно торчал зажатый там кавалерийский стек. Влад знал, что этот предмет Крамин выдрал из рук одного из сыновей барона Ногта, сначала лично отправив кулаком в нокаут его лошадь, а затем удушив спешенного противника в рукопашной. Конфликта командиров, как можно подумать, между суетливым Стигом и импозантным Крамином не произошло, эти двое вообще подчеркнуто уважали друг друга. Влад изначально распределил обязанности — Стиг ищет перспективное место и определяет точку входа, Крамин уже руководит прокладкой. Ход к возможным богатствам сейчас разрабатывали трое гномов и тридцать людей, зрелищно и красиво работая как экскаватор на мускульной силе.

— Капитан, прикажите своим людям после прохода первых десяти метров обвязываться веревками — там могут быть пустоты, — дал ценное указание конунг. Просто молча стоять и смотреть Влад не мог, о чем говорить не знал, поэтому начал межличностное общение с самого простого — стал давать ценные, на его взгляд, советы, направлять и указывать.

— Да, Ваша Светлость! — проорал гном-капитан. — Слышали, что сказала Его Светлость? Немедленно обвязаться веревками!

Солдаты что-то неодобрительно промычали в ответ, но подчинились главному инженеру подземных троп.

Конунг осмотрел масштабный лесоповал, который устроили вокруг холма, чтобы расчистить участок раскопок и заодно подготовить бревна для крепи. Больше пока смотреть было не на что.

Утолив любопытство, Влад развернулся и, поманив к себе Стига, пошел обратно к стенам приречного укрепления. Затем остановился и, чисто для поддержания авторитета, всю вновь привязавшуюся, как кометный хвост, челядь выстроил в колонну по четыре и приказал петь песню. Самым популярным шлягером в Колючем лесу, звучавшим из всех хриплых глоток в высокой ротации, была переделка песни "Дорога На Берлин!". Отряд, распугивая всю живность в лесу, весело маршируя, громко и самозабвенно орал строки строевой:

Пока в песне числилось только четыре куплета, но служба безопасности уже докладывала конунгу, что гарнизоны спешно восстанавливаемых замков не особо стесняясь, прозорливо прибавляют еще по паре-тройке куплетов, содержащие топонимы окрестностей, относительно их места несения службы. И эти песни местным баронам уже мало того что стали известны, но и послужили причиной их вполне справедливых опасений. На данный момент соседи Влада не пугали, но могли послужить поводом к ненужному конфликту. Он не собирался задерживаться в Колючем лесу дольше, чем это требовали восстановление стен захваченных крепостей и нормы приличия касательно процедуры бракосочетания одного из своих командиров.

Пропустив колонну вперед, конунг вместе с артиллеристом последовал вслед. Весь путь Влад потратил на разговор с юным гением. Он выложил ему расклад, накидал стратегическую обстановку и сделал предложение, от которого Стиг, по мнению конунга, никак отказаться не мог. Но будущий лжепринц привел, как ему казалось, убойный аргумент, что он хоть и знал лично Алехандро и числился одним из напарников по детским играм, никак на него не походил ни ростом, ни внешностью, ни темпераментом. И самое главное: еще полным-полно живых живехоньких свидетелей, лично знавших безвременно погибшего наследника.

Влад в свою очередь его заверил, что согласно последним социологическим исследованиям, затем и апробированных на практике в одном не очень далеком мире, самым действенным доказательством служит количество и качество войск. Права становятся тем весомее, чем больше мечей и мешков денег стоит за спиной у фигуранта. Образно выражаясь, даже обезьяну можно посадить на трон — хватило бы мечей и серебра провести на альтинге подобное. В конце концов, Владу надоели все эти уговоры. Так как Стиг показал себя чересчур умным для своего возраста, но, как и указано, все-таки был довольно молод, конунг применил запрещенный, но очень действенный прием в возникшей полемике. Спор мужчин закончился брутальным: "Хватит скулить, ты пацан или мужик? Это вам не в дочки-матери на деньги играть! Марину в жены не хочешь? Тогда на кол отправлю за то, что обесчестил… в мыслях, я надеюсь, пока обесчестил. Давай решайся, или пан, тьфу, ярл, или пропал! Да любой пацан за такое бы полжизни отдал! Или ты Марину не любишь?.."

Конунг очень серьезно рисковал получить в бочину дюймов десять закаленной стали, артиллерийским кортиком, висящим на широком поясе у серьезно разозленного молодого человека. Хотя на самом деле Владу почти ничего не угрожало, ведь двое спецназовцев стояли за спинами не замечающих этого в пылу горячей полемики, готовые в любой момент предотвратить поножовщину.

Переступив через самого себя, Стиг дал согласие. Любовь, особенно первая и беспощадная, она всегда сильнее разума, осторожности и чувства самосохранения. Застилая мысли, это коварное чувство лишает человека воли и страха, бросает несчастного на амбразуры безрассудных поступков. И, как ни странно, большинство выживает, ведь это чувство делает человека удачливым и смелым, максимально концентрируя на достижении цели и придавая заодно океан бурлящей энергии. Влюбленные — это алогичные сверхсоздания, которые смотрят на наше существование через собственную искрящуюся призму, и поступь их может потрясти мир, а то и вовсе уничтожить.

С напутствием: "Да пребудет с тобой Маниту, принц Алехандро!", Влад отпустил несчастного и выжатого как лимон собеседника, озвучив погромче под окнами своего терема и специально сделав фразу достоянием всех свободных ушей, которые там в количестве двух пар находились. Рыжие бесовки не подвели ожиданий хитрого интригана — после ужина весь расквартированный гарнизон знал, что Стиг — никакой не безродный бродяга, а самый что ни на есть всамделишный Алехандро, наследный Великий герцог Маткмарский, вынырнувший из небытия безвременья и вернувшийся к жизни. Влад убил сразу двух зайцев — он создал прямой неофициальный канал из своей резиденции, пользующийся доверием у народа, о котором он точно знал и мог теперь довольно филигранно выдавать порции репортажей содержащих важные новости. А что делать? Зомбо-ящика и интернета в этом мире пока не изобрели, но от пришедшей осознанной необходимости снабжать подданных информацией под видом неофициальной, но очень достоверной, уже никуда не деться. Отсутствие сведений о ситуации в среде простых наемников, которые ясно видели, но, самое страшное, не понимали весь этот клубок сложных взаимоотношений среди высшего командного состава войска, порождало жуткую волну слухов и домыслов, порою весьма точно бьющих в цель, будоражащих непростую атмосферу внутри контингента. К удивлению Влада, он воочию убеждался в справедливости высказывания, гласящего: "Народ не обманешь, он все видит, молва все расскажет".

Конечно, можно было просто забить на подобные сложные многоходовки с веерным многосекторным перекрытием настоящей правды, но человек, для которого 29 июня — это профессиональный праздник, без подобного просто жить не может. Он, можно сказать, дышит этой атмосферой, сотканной из дезинформации и полуправды, и вне ее хиреет и болеет. Кто-то скажет, глядя на обрисованную сейчас картину, невольно повторяя за великим Станиславским, свое веское "Не верю!"? И дополняя: "Ну как так можно, абсолютно непохожего человека выдать за наследника совершенно чужой державы и попытаться получить с этого какие-то дивиденды? Слишком нагло, слишком роялисто, слишком беспардонно". А я скажу: откройте глаза и взгляните на реальный мир. Посмотрите, кто стоит во главе и кто стоит в тени, за их спинами. Не все, что блестит — золото. Истинных лидеров нации и действительных правителей, по-настоящему умных людей у руля, мы можем совершенно и не видеть, за мишурой оболванивания, галдящего нам со всех плоскостей инфоносителей и динамиков средств массовой информации. Почему так происходит? Все просто — некоторым мешает реальное, а может быть, даже самовнушенное мнительным сознанием уродство или несовершенство, вроде заикания, другие боятся публичности, а третьи вообще опасаются за свою жизнь, в качестве варианта — так как не принадлежат титульной нации или вообще, не дай Маниту, религиозных предпочтений волею судеб отданного им на управление народа. Не надо здесь искать злого умысла — желание власти естественно для человека и не зависит от национальности и, в большей части случаев, от веры. Это естественный отбор — выживает и дает потомство сильнейший, и поэтому жажда власти не что иное, как гипертрофированный инстинкт самосохранения, ведь только на вершине пищевой цепочки можно почувствовать себя в некоторой безопасности. А что до теневого управления государством, то тут достаточно вспомнить добрым словом самого великого кардинала из когда-либо живших во всех Девяти Мирах, герцога Ришелье, который, умело подкладывая под короля очередных смазливых любовниц, в свою очередь, будучи великим государственным деятелем, хранил государство. И все довольны: король успешно воюет в спальне, кардинал не менее удачливо приумножает военную славу прекрасной Франции, а гордая испанская инфанта их всех ненавидит. Каждому свое.

Вечерние часы принесли прохладу и приятный легкий разговор со своим ближним окружением. В тереме свита вела игру сразу на двух досках эльфийских шахмат. Эту хорошо стимулирующую мозг традицию завел конунг. Он, наивный, все мечтал научиться играть и, наконец, выиграть хоть одну партию. Влад совершенно упускал из виду, что, несомненно повышая непрерывными тренировками уровень игры, он, интенсивным вниманием к этому интеллектуальному увлечению, стимулировал собственным примером и все свое окружение прикладывать определенные усилия на ниве эльфийских шахмат.

И причем у подчиненных находилось в распоряжение гораздо больше свободного времени, которое они с удовольствием тратили на эту мозголомную забаву.

Поэтому, несмотря на качественно возросшее мастерство, конунгу все никак не удавалось прорваться в победители. Этому мешали равно как опыт противников, так и собственная невнимательность — самые лучшие мысли о политике и нововведениях ему приходили именно во время игры в эти проклятые эльфийские шахматы. Синдром Агаты Кристи, которая, как известно, придумывала очередной сюжет для своих многочисленных детективных историй моя посуду. Но ведь она не била ее при этом! А конунг, проиграв очередную обязательную партию в конце дня, непринужденно прикладываясь к слабоалкогольным напиткам, злобным голосом выдавал на гора от двух до пяти новых указов. Затем, проводив до ворот свою свиту, спешащую отправиться еще засветло на ночевку в благоустроенные апартаменты замка Трант, он шел во двор сбросить стресс при свете разгоняющих вечерние сумерки ароматных смолистых факелов более простой игрой в вилки. Там он тоже проигрывал своему более ловкому и молодому спецназу, что стимулировало владетеля всех окрестных земель на еще парочку особо ценных указаний по устройству войска и государства. Так что Влад в результате этих дел в личном зачете оказался довольно мудрым и талантливым руководителем и, самое главное, нашел свой собственный путь достижения высокого уровня работоспособности на благо всего народа. Особо отметим, что очень немногие государи могут похвастаться таким похвальным поведением и тем более впечатляющими развитием собственного государства.

Сегодняшний день повторял три предыдущих, но самое страшное разочарование ничего не подозревавшего и надеявшегося на что-то "клубничное" владетеля местных замков еще ждало впереди и именно этим вечером. Конунг не спешил, смакуя ожидание, и тем горше был последующий вскрывшийся обман надежд. Как и было запланировано, когда Влад отправился почивать, в спальне его ждали новые рыжие пассии. Оказалось, что чертовки, пусть и обладая приятной внешностью и длинным болтливым языком, в альковных интимных делах совершенно ничего не умели, а может, и не хотели, изображая на перинах два томных бревна. Великий конунг тут и понял, что попал в ловушку собственной хитрости. О, как разозлился, прямо зверем взъярился на этот очередной плевок судьбы наш полководец. Он рассчитывал на энергию молодых наложниц, но оказалось, что хочешь не хочешь, а теперь нужно соответствовать высокой должности и самому приложить силы, отдав их без остатка и даже немного сверх, хотя уже откровенно могло ничего и не склеиться из-за откровенной пассивной позиции девушек. Влад привык к взаимности, к тому, что партнерша, даже в самом запущенном случае, предпринимает хоть какие-то усилия для удовлетворения своего спутника по постельным утехам. Не судьба, что тут скажешь, и наши мечты и фантазии часто разбиваются о ледяной гранит айсбергов его величества Случая, мужа-консорта блистательной королевы Судьбы.

Но мужчина — всегда мужчина, когда рядом томится с глубоким притягательным дыханием молодая и красивая женщина. Опустим полог, ибо недостойно держать свечу над исполняющим танец страсти мужчиной, расскажем лишь, что высокую честь сильного пола наш герой не посрамил. И мятущиеся тени в ночи спальни от чадящей лампады нам молчаливо это подтвердят и заверят. Только утром по кровавым следам на ложе Влад узнал и осознал, что провел ночь с двумя девственницами.

Настроение у конунга с самого рассвета резко пошло вверх. И тут же радость пробила все пределы, когда Влада ошеломили вестью, что бригады военнообязанных археологов Крамина, мобилизованные и усиленные дополнительными людьми при помощи Ингвара, а также части гарнизона Транта, полудобровольно оставшихся на раскопках, могли похвастаться успехом — они обнаружили каменный свод, заваленный обгоревшими остатками досок, подкопались уже под него и проникли в помещение огромной пещеры. Неугомонный Крамин, на пару со Стигом, первыми исследовал загадочную полость. Она состояла из семи огромных комнат, соединенных коридорами. В первичном докладе поступившем от прытких археологов, конунга оповестили, что в центре каждой из семи комнат находился покрытый истлевшей рогожей огромный ящик, общее назначение которых пока ускользало от исследователей.

Влад, как от него и ожидали, начал с крика, что ключевые руководители и наследные принцы лезут первыми на острие. Заявил о полной недопустимости подобного поведения в будущем и сделал официальное предупреждение о неполном соответствии занимаемой должности. Хула поучилась довольно двоякой: вроде как и ругал в крепких выражениях, а с другой стороны, говорил об исключительной важности жизней рискнувших высокопоставленных горе-археологов для всего государства. Все слышавшие скандал справедливо сделали вывод, что конунг разорался только из-за того, что первым исследовать раскоп не позвали его самого. Наглые рыжие осведомительницы ближе к обеду подтвердили эту версию, сделав фактически официальное заявление, исходящее из неофициального окружения. В гарнизоне и свите мигом заметили новоприобретенное гордое достоинство личных наложниц Великого конунга и перемену выражения их глаз зеленого цвета, которыми они теперь, иногда сквозь людей, задумчиво смотрели куда-то за горизонт, переживая новые ощущения и изменения в жизни. У Вальдура Арвенстарского появились фаворитки. Кто-то искренне радовался за своего конунга, а кто-то грустно выгребал карманы, отдавая проигранные заклады. В окружении полководца стало доброй традицией заключать пари на его поведение — на кого первого он с утра наорет, кого из женской части, возможно, завалит в постель. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал, но все дружно сходились в одном — Вальдур Арвенстарский в своей непредсказуемости полностью непредсказуем.

Так как самое интересное откопали без участия Влада, он демонстративно не стал проявлять особого любопытства к раскопу и отправился туда только после обеда. В этот раз конунга сопровождали только охрана и ближний круг. Остальные обитатели приречной крепостцы, да и часть бойцов, что вновь прибыла вместе со свитой в их ежедневном вояже замок Трант — паром — Приречная крепость и обратно, уже успели сбегать кто по одиночке, а кто в составе подразделений, к археологическому памятнику и там получить втык за излишнее любопытство от охраняющего свою находку, как кобра кладку яйц с потомством, усталого, невыспавшегося, но жутко счастливого Крамина. Даже утренний нагоняй не испортил настроения последнее время чересчур жизнерадостного гнома.

— Значит так, что тут у нас? — спросил, стоя у края раскопа, Великий конунг, пнув ком земли своим красным сапогом.

— Ваша Светлость! Нашли мы схрон. Посреди каждой из семи комнат огромный гроб, вроде как деревянный. Без вас не вскрывали! — привычно залебезил Крамин.

— Чтобы гном и не попытался вскрыть гроб, в котором сокровища?! — выразил удивление Влад. — Неужто скарабеев и скорпионов испугался, или древних заклятий? — Конунг все еще был не в духе. Утренний душевный подъем сменился общим упадком. Сказывалась напряженная ночь, обида от того, что его обошли при раскопках, и слишком плотный обед.

— А что, они там должны были быть? — простодушно поинтересовался Стиг.

— Это я у вас должен спросить, должны быть или они там по-настоящему есть? — буркнул недовольный конунг. — Марина! Дочь моя, ты своего жениха, Алехандро, хоть прикуй к себе на серебряную цепочку, а то до свадьбы наш прыткий герой может не дожить. Чай не кошка с девятью жизнями, а наследный Великий герцог Маткмаркский!

Часть свиты громко закашлялись. В окружении конунга произошла заминка. Мигом вокруг Марины и Стига образовалось пустое пространство. Молодые люди, по закону схлопывания подвергнутых вакуумной обработке предметов, как-то плавно и невесомо преодолели разделяющее их расстояние, и встали рядом, с особой ненавистью поглядывая на прожженного интригана-конунга. Из задних рядов ныне свободной от работы команды саперов отделилось несколько человек и, изображая загруженность неопределенным поручением, о котором они только что вспомнили, потихоньку растворились в лесу, окружавшем раскопки. Влад даже не исключал поножовщины, ведь кто первый принесет в клювике до ближайшего трактира только что озвученную двойную сенсацию — пить ему весь год по кабакам бесплатно.

Конунг, довольно ухмыляясь, прошествовал в специально к его приходу расширенный и углубленный проем галереи, прокопанной под один из семи холмов. Охрана, горестно посмотрев на небо, полезла следом. Пройдя весь ход и порядком все-таки перепачкавшись, Влад вступил в пределы погребенной до нынешних времен под землей рукотворной пещеры. Если смотреть сверху, холмы и скрытые под ними помещения располагались в виде положенной на бок пирамиды, с конусом на юг. По незамысловатой графической структуре это выглядело так: сначала шла одна комната, затем три, следом две и потом вновь одна. Влад сразу почувствовал скрытый смысл в подобном расположении огромных сводчатых, выложенным странным шестиугольным кирпичом впечатляющих своим размером залов, соединенных просторными туннелями. Стиг действительно оказался гением, указав на точку входа раскопок, точно выведшую галерею к проему, который, судя по всему, служил входом в эту необычную анфиладу комнат. Прошедшие тысячи лет надежно запрятали вход, засыпав землей комплекс сооружений и окончательно похоронив его под корнями столетнего дремучего леса.

Увидев целую натоптанную тропу среди покрытых тысячелетней пылью камней пола, конунг громко сказал, что думает о самонадеянных, абсолютно лишенных разума и затоптавших здесь все вещдоки алчных кладоискателях. Несмотря на высказанную вслух исполненную брюзжания речь, Влад был уверен, что парочка первооткрывателей ничего себе не присвоила. Конунг жестко, еще до начала раскопок предупредил, что любой сокрытый артефакт будет означать жестокую смерть и всеобщий позор на глазах у войска. Или наоборот, сначала позор, а уж после смерть, в зависимости от тяжести преступления и глубины падения в греховные объятия одетой в желтый шелк богини алчности.

Первый беглый осмотр помещений, казалось, полностью подтверждал версию первооткрывателей, что нашим археологам открылось древнее захоронение, если не конунгов, то минимум ярлов древнего мира. Но пока нельзя было даже предположить, к какой расе принадлежал этот комплекс связанных друг с другом курганов. Странность заключалось в том, что из каждой залы в соседние гробницы вели довольно широкие и просторные коридоры. Это не совсем укладывалось в стройную теорию нахождения здесь склепа. Конечно, могли одновременно похоронить семерых павших в бою героев в заколдованных саркофагах или пучок неверных наложниц в гробах с гашеной известью, но такое все-таки было маловероятно. Сами центральные объекты, установленные неизвестными создателями этих покоев, тоже вызывали у исследователей много вопросов. Выполненные из неизвестного, очень плотного и стойкого к царапинам материала, гладкого по фактуре, каждый из объектов имел индивидуальные обводы. В общей своей форме их можно было с натяжкой классифицировать как вытянутые продолговатые. Прямые линии перетекали в изгибы, те превращались в плавные полусферы, которые снова затем, абсолютно симметрично по продольному профилю объектов, сужались в прямоугольный формат. Простукивание загадочных артефактов ничего не дало. Что совсем обескураживало — у потенциальных гробов отсутствовали швы, ручки или углубления.

Была, правда, одна выемка на каждом из гробов, ровно посередине, в виде выдавленной на гладкой поверхности четырехгранной пирамидки, но общей картины это не меняло.

Предложение Ингвара применить Копье Судьбы Гугнир Влад отверг как абсолютно варварское.

Морально устав осматривать эти огромные и непонятные штуковины, Влад обратил взор на стены и углубления идущие нишами вдоль них. Если смотреть от входа, в который они прокопались, то слева от загадочных саркофагов, вдоль стен, на небольшом расстоянии от них, находились открытые урны, а справа, в неглубоких углублениях лежали непонятные доски, слипшиеся и оплывшие, покрытые ржавчиной слитки металла, по-видимому, страшно окислившегося железа. Выстроившиеся вдоль стен урны повторялись в каждой следующей комнате, постепенно уменьшаясь в количестве. Влад, произведя репрезентативную выборку, осторожно заглянул в дюжину штук, но ничего кроме комка грязи в глубине этих урн не увидел. Вполне вероятно, что, отправляя в последний путь покойника, их ставили рядом с саркофагом, заполняя водой, фруктами и прочими вкусностями. Оставался непонятным другой вопрос — почему в последней, самой дальней комнате урна была всего одна, и причем абсолютно пустой? Неужели статус покойника не позволял иметь такой обширный склад? Или все было гораздо проще и эти урны просто перетаскивали из дальних комнат, можно сказать, обделяя более старых обитателей. А что, просто грамотно реализованный метод FIFO, первый пришел — первый ушел, в сфере ритуальных услуг древнего мира Ванахейма.

Предметы справа, сначала из сгнивших кусков железа, потихоньку превращались в более мелкие, тоже бесформенные кучки, пока Влад в последней комнате не увидел в нише ряд аккуратных свертков, на каждом из которых стояли руны. Конунг вытащил из ножен свою "финку НКВД" и осторожно потрогал острием клинка один из свертков. От прикосновения тот мгновенно рассыпался в мелкое крошево пыли, и взгляду археолога предстал темный продолговатый предмет. Влад подозвал жестом Стига и вынул из его сумки одну из тряпок, взятых в подземное путешествие про запас. Затем он осторожно подхватил из ниши загадочный и смутно что-то напоминающий предмет, держа его рукой через свернутую в несколько слоев ткань. Влад мог поклясться, что держит в руках самый настоящий болт, резьбой которому служат прямоугольные насечки. Рядом лежащий сверток при исследовании явил прямоугольный, почти кубической формы, небольшой предмет со сквозным отверстием посередине. Древняя гайка не навинчивалась, а просто надевалась до упора, затем доворачивалась на этих шлицах и потом стопорилась. Пока было непонятно, как решалась проблема стяжки, но такая гайка, при качественном стопоре, явно развинтиться не могла. Найденный в углу комнаты в другой нише предмет, похожий конструкцией на гигантскую "козью ногу" для взвода арбалета, дал ответ на вопрос, каким именно образом достигалось максимальное сжатие скрепляемых этой фурнитурой предметов. Так как на поверхности "гробов" ничего подобного в качестве стяжки не наблюдалось, можно было сделать вывод, что эти предметы участвовали в похоронном обряде опосредовано.

Тут конунгу пришла в голову одна мысль — а действительно ли это склепы с гробами? Пораженный внезапной идеей он выхватил один из запасных факелов, висящих в связке за плечом Трейва, сопровождавшего своего сюзерена в этом походе, и, намотав на древко ветошь, стал стирать с ближайшей стены паутину и оттирать от темного налета. Комья грязи, налипшей за тысячелетия на поверхность кладки, сначала отходили неохотно, но затем дело пошло, особенно когда сопровождающие полководца тоже принялись помогать расчищать поверхности. Через десять минут самая дальняя комната преобразилась — вместо ожидаемой кладки проступили ослепительно-белоснежные стены, на которых крепились, судя по всему, бронзовые, почерневшие и позеленевшие от старости панели.

— Марину, позовите Марину! — закричал возбужденный находкой конунг. — Она должна знать, как быстро снять эту патину!

И хотя Влад не сказал, кому конкретно бежать за хакершей, все, кто стоял у Стига на пути, сделали шаг в сторону, а сам артиллерист молча метнулся по переходам, вызывать в подвал свою возлюбленную и по совместительству, час назад совершенно официально объявленной, нареченную невесту.

Через несколько минут в комнату вбежала Марина, сопровождаемая не только Стигом-Алехандро, но и вездесущей Катериной. Не задавая лишних вопросов, так как ситуацию по дороге объяснил ее спутник, будущая герцогиня Маткмаркская достала из сумки небольшой желтый лист местной бумаги с ручкой и моток серебряной проволоки. Накарябав на листе небольшой иероглиф, она размотала кусок проволоки и, проткнув в нескольких местах лист бумаги, создала на глазах у восхищенной мужской и поэтому бесталанной в магии аудитории трехмерную формулу заклинания. Марине пригодилась и увязавшаяся за ней Катерина, которая словно заправский фокусник вынула маленькую клетку с находящейся внутри мышкой, затем достала бутылочку с живой водой и налила из нее глоточек в малюсенькую деревянную ванночку. Мышь быстро вылакала драгоценную жидкость и резво заметалась по клетке. Было видно, что живая вода ей изрядно прибавила сил. Но ассистировавшая Марине юная колдунья не дала грызуну насладиться дивным вкусом приятных и бодрящих ощущений, так живительно хлынувших по его венам. Достав длинную иглу, Катерина метко воткнула ее в бедное животное. Зверек заверещал и забился в агонии, а капли крови, стекая по спице, ставшей жертвенным оружием, закапали на бумагу с формулой, орошая замысловатые иероглифы бурыми разводами. Марина в этот момент кратко, но громко произнесла слова заклинания. Вспыхнул синий огонь внутри нарисованных иероглифов и забился, перепрыгивая с одного витка продетой сквозь лист проволоки на другой, а затем, разбившись на сотни огоньков, оторвался от проволоки и разлетелся по комнате. Сноп мерцающих синих и голубых огней заметался по зале под потолком в разные стороны, а затем с низким гулом унесся по коридору в другие помещения, откуда тут же раздались удивленные вопли испуганной охраны. Но после того, как огоньки разлетелись, скрытые под налетом времени поверхности остались ровно такими же.

— Звезда моя! — учтиво обратился Влад к своей самой умной и скрытной хакерше. — Скажи мне, что ты творишь на пару с Катериной? Вы тут нас не пожгете? Не замуруете обвалом? — выразил он вслух опасения, ярко нарисованные на лицах всех остальных присутствующих.

— Спокойно, Маша, я Дубровский! — опасно, на грани фола, ответствовало обнаглевшее в связи с предстоящей свадебной авантюрой существо в юбке. — Че заказывали, то и играем. Вам хотелось снять патину и ржавчину — вы таки ее снимете. Где вы еще найдете колдуний-посудомоек?

И хакерши громко, не по-девичьи загоготали своими высокими голосами. Этот дуэт, под переливающимися резонирующим искаженным эхом сводами, получился у девчонок по-ведьмински классическим и вгоняющим в столбняк.

Подождав пару секунд, пока взбесившиеся мурашки на спине вновь улягутся, вместо адекватного ответа конунг поступил нестандартно, но в рамках своего давно пользующегося заслуженной славой ассиметричного стиля.

— Стиг! То есть, как там тебя, Наследный Великий герцог Алехандро! Ты точно хочешь взять эту женщину в жены? Смотрите, Ваше наследное, у меня еще вот одна, Катерина подрастает…

Марина только набрала воздуха, чтобы продолжить эту перепалку, как, обратив внимание на стены, воскликнула:

— Смотрите! Стены очищаются!

Вся свита конунга вместе со своим полководцем с замиранием дыхания стали наблюдать за творящимся волшебством. Стены пошли фиолетовыми волнами, заволновались, потемнели, а затем налет древности осыпался вниз черным порохом праха, являя археологам убранство комнат. Атмосфера в подземелье мгновенно переменилась, из темного мрачного местечка она превратилась в галерею облицованных белыми плитками комнат, по стенам которых лентами параллельно полу в три ряда шли, блистая отблесками факелов, начищенные бронзовые панели. Влад пригляделся к изображениям на этих панно, играющим в бликах скудного освещения затейливой гравировкой. На самой нижней ленте показывались картинки, где какие-то гуманоидного типа существа засовывали с торца в огромные продолговатые ящики, очень похожие на те, что сейчас стояли по комнатам, стволы деревьев; засыпали в урны песок, еще какие-то материалы, то ли торф, а то ли болотную грязь, затем эти урны также пропихивали в торец загадочных "гробов". На второй снизу, средней ленте те же существа монтировали остовы загадочных то ли механизмов, то ли кораблей. На третьей, самой высокой, эти же создания занимались, судя по всему, знакомым и любимым для любого цивилизованного существа делом — войной. На странных совершенно различных конструкциях они сражались с многочисленными разнообразными тварями и себе подобными. Причем кровопролитные битвы велись сразу в трех средах — не только на воде, но в воздухе, и самое удивительное — под водой!

В воздухе маневрировали похожие на летающие тарелки агрегаты; напоминающие похоронные лодки древних египтян сражались с различными чудовищами под водой, и самые обыкновенные драккары скользили по водной поверхности, ведя бой с земноводными гадами. Судя по рисункам, загадочный корабль умел трансформироваться, максимально подходя под условия среды и избранную тактику боя.

Внимательно осмотрев эти картины, Влад заострил внимание на самом нижнем их слое, где были нарисованы продолговатые близнецы стоящих посреди комнат огромных штуковин. Схватив пустую урну, он подошел к одному концу загадочного "гроба" и попытался ее просунуть внутрь. Урна пролезать в артефакт, как на картинке, никак не хотела. Тогда конунг, как опытный человек, решил подойти к этому вопросу с другой стороны и, обежав предмет своих изысканий, зашел с другого торца. И, о чудо, сжимаемая в руках урна свободно вмялась в абсолютно ровное и твердое покрытие, затем ее что-то подхватило, а после с металлическим чавканьем с силой втянуло внутрь. Влад видел, как теряют свои пальцы неуклюжие операторы станков, поэтому резво отдернул руку. Внутри артефакта что-то защелкало, заурчало, но больше ничего не произошло.

Постояв в задумчивости возле загадочного агрегата, сожравшего урну, Влад затем ласково погладил бок механизма.

Он понял главный секрет этого места.

Помещение, которое они откопали, когда-то было фабрикой, на которой изготавливали детали кораблей. Ленты в комнате наглядно иллюстрировали производственный цикл и дальнейшее применение. Конунг уже сейчас мог с уверенностью сказать, что в урнах засовывали материалы и нужные вещества, а на выходе получали рангоут, фурнитуру и такелаж. Магическая верфь. Влад не знал пока точно, но сильно и вполне обоснованно подозревал, что узким местом в производственном цикле будет знакомый, отвратительный, но нужный ресурс. Миллион шансов без одного, что здесь опять все упиралось в чертову ману. Просто в гигантскую прорву маны.

Спеша проверить свою догадку, Влад почти побежал в самую первую комнату, туда, где должны, следуя логике, на нижней ленте, опоясывающей помещение древнего цеха, находиться описания начала производственного цикла. Добежав и приглядевшись, он содрогнулся: тысячи склоненных фигурок с занесенным узнаваемым профилем клинка Хекса над каждым несчастным, изображенным по всему периметру нижнего барельефа, означали правильность опасений конунга. Мана перегонялась в восемь гигантских октаэдров, которые делили нижний барельеф на кратное им количество частей. На средней ленте барельефа семь из них разносились по машинам, производящим запчасти, а восьмой устанавливался на носу корабля-трансформера.

Конунг все же посчитал, сколько необходимо маны для производства одного суперкорабля — он высчитал количество в шеренге, изображенной на нижнем барельефе, а затем количество, помещавшееся в шаг. После, он измерил шагами один из секторов. Получилось чуть больше тысячи на кристалл. Он обменялся взглядами с ближним кругом, который с интересом следил за его манипуляциями. Марина тоже все поняла и еле заметно отрицательно покачала головой. Не требовалось озвучивать вслух, что данная технология абсолютно точно никоим боком не вписывалась в официальную философию общества, которое хотел построить Великий конунг Вальдур Арвенстарский.

Плюнув на пол, разочарованный исследователь-археолог пошел в галерею подкопа на свежий воздух. Требовалось срочно что-то придумать. Как бы ни шли дела — пиар должен был быть совершенным.

— Маниту нас оделил драгоценным даром! — громко заорал Влад, выйдя из хода и взгромоздившись на один из ближайших пеньков, которые теперь во множестве окружали место археологических раскопок. За последние два дня здесь, расчищая подходы и площадку и заготавливая бревна для крепи, вырубили чуть ли не гектар леса.

— Древние знания нам стали известны! Теперь мы будем строить корабли, которые могут не опасаться произвола речных ведьм. Только эти суда имеют необходимую защиту чтобы плавать по нашей реке!

— А как мы их будем строить? Их создадут волшебные инструменты, что найдены внутри? — задали вопрос из глубин стихийно возникшей толпы на этом импровизированном митинге.

— Нельзя постоянно искать легких путей! — гордо заявил политик и полководец, который в недавней войне захватил свой третий замок Дирн, просто взорвав его вместе с гарнизоном вместо многодневной осады и кровопролитного штурма. — Нам даны чертежи и лекала, по которым мы отстроим наш великий и непобедимый флот! Армия и флот — вот два меча, которыми мы победим всех наших врагов! С нами Маниту, братья! Сделаем все своими руками!

— С нами Маниту! — дружно заорало в ответ собрание.

— А золото, серебро, камни самоцветные? — пискнул все-таки кто-то из задних рядов.

Казалось, конунг должен был проигнорировать подобный вопрос, но не будем забывать, что он командовал не обычными забитыми обритыми призывниками, а наглыми и алчными приземленными лохматыми наемниками, для которых одной новой религии было мало, чтобы промыть мозги.

— Все уже украдено до нас, — дал классический ответ Влад. — Триста тридцать лет тому назад. Там нет ничего кроме пяти или шести помятых и пустых бесформенных гробов. Урны с посмертными подношениями пусты. Есть еще настенные барельефы из сплава меди и олова — бронзы. Но специалистам потребуются месяцы работы над расшифровкой надписей. Все, что можно сказать — речь на них идет о многочисленных жертвах, с которыми древние вожди сопровождались на тот свет. Остатки проклятий до сих пор там. И мы, по-моему, немного, самую малость, нарушили охранительные печати…

Выдав эту откровенную дезу, Владу теперь должен был нанести на эту акварель из лжи завершающий мазок, который совершает мастер, превращая им действительно хорошую картину в законченную работу, переводя за грань, служащую водоразделом искусства мастера от творения гения.

— Воины! Мне нужны добровольцы! Необходимо зарисовать все картины, что там остались! Клянусь, что останки героев, в случае наступления страхового случая, будут похоронены с почестями!

— А что значит "наступление страхового случая"? — проблеял кто-то любопытный среди стремительно редеющей толпы.

— Это когда все умирают, — поспешил поделиться конунг значением нового определения. — Работка-то предстоит опасная. Там только гробы, надписи на стенах и следы надломанного проклятия. Ну, еще проход на грани обвала. Итак, есть добровольцы?

Закончив речь и оглядевшись, Влад отметил, что стоит только в окружении охраны, распределившейся по свободному пятачку вырубленного леса, а за спиной у него переминаются с ноги на ногу его свита. Толпа рассосалась в лесу, будто и не было тут никого и никогда.

— Великий конунг, — внезапно спросил Ингвар, который не отходил от него ни на шаг. — А это правда про духов, которые мы сейчас разбудили?

— Истинному смельчаку, как ты, Ингвар, например, никакие злые духи не страшны, — уклончиво дал ответ Влад. Он понял, что запущенная по наитию, полностью импровизированная деза удалась. Ведь даже те, кто сопровождал его вниз, поверили словам, хотя ничего страшного в подземельях не обнаружили. Но если он не мог прямо сейчас воспользоваться находкой, это не значило, что ее следовало дарить возможным конкурентам. И с бухты-барахты такие дела решать нельзя. Поэтому, вернувшись в терем, он пригласил к себе своих хакерш. Выгнав проявивших законное любопытство рыжих близняшек, Влад некоторое время собирался с мыслями, чтобы обсудить судьбу находки. Он не заметил, как нахмурили носики и негодующе переглянулись его подчиненные — девушкам очень не понравилось, как Влад, пусть и большой сейчас начальник, прогнал двух своих "секретарш", цикнув им, как кошкам, и сказав "брысь отсюдова". Женская солидарность — всегда скрепляющий цемент общества, в котором пытаются верховодить, раздирая на части социум, пораженные вирусом власти самцы.

— Что будем делать с этой подземной фабрикой? — задал риторический вопрос Влад. — Запустить мы ее не можем, требуется мана. Далее нужны восемь загадочных кристаллов, что изображены на панно. Можно совершенно точно сказать, что это не сильмариллы. Зато кинжал Хекс, который тщательно прорисован над каждой жертвой, изображен довольно узнаваемо. Ваши идеи?

Катерина пожала плечами. Ей до фабрики кораблей было фиолетово. Ни инструментами, ни материалами, ни, самое главное, кристаллами они не обладали, и поэтому вопрос о развертывании производства был беспредметным переливанием из пустого в порожнее. Но ее старшая подруга, за неимением конструктива, решила поерничать:

— Пускать экскурсии за деньги! Нарубим лавэ! — сегодня Марина отыгрывала роль ехидной ведьмы, и делала это довольно талантливо. Девушка, как могла, все пыталась уколоть Влада за то, что тот грубо нарушил их романтику со Стигом и повел себя в укромной беседке, сотканной из высоких чувств, как слон в посудной лавке. Про видения конунга, в которых Влада убивали из-за нее, Марине было неизвестно, да и не поверила бы она в подобное основание абсолютно беспардонных действий. Сам инициатор интриги в глубине души надеялся, что, прослышав про женитьбу, умный Стигги растворится безвозвратно в дремучих окрестных лесах. Как заботливый родитель, он даже дал дополнительную нагрузку для ускорения возможному родственнику, назначив его самозванцем, чтоб тяжесть будущей ноши показалась тому вообще в принципе невыносимой. Жалко, конечно, терять и Трейва, который не бросит брата, но, как известно, без жертв не бывает победы… Парень должен сам выбрать свою судьбу.

Стиг, однако, проявил свой нордический характер, совершенно упертый и невменяемый для доводов разума, когда дело касалось чести и любви, оставшись и приняв вызов. Влад даже зауважал парня, который в битве за "дочь" конунга без лишних колебаний принял самую высокую ставку. При арвенстарском дворе самозваного ванахеймского варианта Ярослава Мудрого появился свой Харальд Хардрада, готовый ради любви кинуть к ногам вышеназванного отца невесты луну и солнце, даже если их для этого придется отвинтить от неба, забравшись на самую высокую башню Великой Византии…

— Значит так, — решил прервать конунг это совещание, поняв, что разумных доводов он сегодня не дождется. Влад подозвал к окну Ингвара и Андрилла, беседовавших о чем-то неподалеку. — Вход завалить, оставить только скрытый пост. Завтра мы возвращаемся в Ногт. Нужно успеть на сбор баронов.

Сбор представителей баронов, который решил организовать Влад, служил сразу нескольким целям. Необходимо было на всякий случай снять накопившуюся напряженность с соседями, которые с законной опаской взирали на внезапно выросшее у их небольших укрепленных башенок, гордо и спесиво называемых "замками", целое бандитское государство. А также требовалось понять, можно ли принудить их к добровольному вступлению в общую правовую зону и, самое главное, возможно ли получить золото по долговым распискам, которые во множестве ценным компроматом обнаружились на дне одного из сундучков в донжоне Ногта, поименно упоминая практически всех бывших соседей старого интригана. В общем, на будущем поле переговоров с соседями хватало как перспективных инструментов, так и юридических лакун. По уму, конечно, вести разговор следовало по отдельности с каждым из местной знати, но Влад рвался в Торхольм.

Нынешняя версия посещения Торхольма звучала следующим образом: Наследный Великий герцог Алехандро со товарищи собирает войска, чтобы вернуть себе обратно земли Маткмарки. То обстоятельство, что совсем недавно фигурировала совершенно другая версия, в которой принц Нюкаэль собирает отряд для похода за Лезвием Судьбы, топором или молотом Слаг, Влада нисколько не волновало. Воспитанный в лучших традициях неприятия потока сознания, льющегося бесчисленными нечистотами пропаганды из лжи и заискивающего вранья прямо в мозг потребителя из всех официальных СМИ, он не заморачивался отслеживанием особой стройности для своей легенды внедрения, легко меняя ее исходя из складывающейся военно-политической конъюнктуры. Если победит — придворные летописцы нужное умело увеличат, порочащее тихонько сотрут. А прикормленные борзописцы талантливо придумают, что наваять такого-эдакого сверху затертого, да так, чтоб сияло лучами победы в ореоле славы на фоне всего остального, безжалостно отправляя замарашку падчерицу-правду в тень от придуманной красавицы хозяйки-кривды. В случае если проиграет — все сделанное им, все достижения, равно как хорошее и плохое, будет втоптано торжествующими победителями в грязь, и хорошо еще, если из черепа неудачника не сделают кубок для вина.

Конунг располагал еще вагоном времени до означенного события сбора баронских представителей, следом за которым тут же лежала дата намеченной свадьбы у его сподвижника. Соответственно, спешить он не собирался, намереваясь по дороге в Ногт сделать крюк с инспекцией восстанавливаемых из руин Кирна, Дирна и тех укрепленных пунктов, что конунг приказал возвести для более полного контроля над территорией.

Заодно, данная поездка, вкупе с предшествующей археологической экспедицией, а также умело распространенными слухами, позволила реализовать Великому конунгу давно терзавшую его параноидальную идею. Распечатав письмо, прилетевшее с вечерней голубиной почтой и содержавшее доклад от Хагена, он быстро накарябал в ответ четкими, но кривоватыми рунами: "Завершить операцию "Перезагрузка". Начать мероприятия по пакету "Формат Цэ". Конунг, страдающий повышенной, просто мнительной подозрительностью в сфере национальной безопасности, перед походом в Торхольм хотел кое-что окончательно прояснить. Следовало обязательно "прибраться дома", а найденные крошки тщательно исследовать.