— Вы порядка десяти раз говорили о закрытии журнала "День и ночь". Нет опасения, что это все крики: "волки! волки!". А когда придут волки, никто уже не поверит.

— А волки были самые настоящие! Несколько лет назад журнал полгода не выходил. А разве это журнал - полгода не выходящий? Это скорее альманах какой-то. В такие времена мы используем редакцию по-другому. Проводим тут занятия с лицеистами, одно время собирались фантасты:

— Знаю, собирались.

— Могу эксклюзивную байку рассказать. Про финансирование журнала. Стоило мне попросить о помощи Ходорковского, как его через две недели посадили. Написал письмо министру культуры Швыдкому - через неделю его уволили из министров. Написал Чубайсу, через пару дней Москва осталась без света. Вот думаю, кому еще написать.

— Роман Харисович, а вы вообще кто: поэт, прозаик, драматург, чиновник, менеджер от культуры? Сам для себя, в первую очередь?

— Я наивный деревенский стихотворец, кем был, тем и остался. Клянусь вам. Но граница между жанрами размыта. Просто каждая тема требует своего режима. Вот, скажем, сейчас я написал пьесу "Режим аська": Знаете "аську"?

— Знаю. Но я темный, "аську" ненавижу - не пользуюсь.

— Сюжет такой: девочка в Интернете нашла текст, вычитала из него, что надо покончить с собой. Списалась с автором. А потом выясняется, что она еще школьница. И тот ее в рваных диалогах убеждает, что жизнь прекрасна: Не знаете, какому театру в Красноярске отдать? Кто бы поставил?

— Отдайте кому обычно.

— Кому обычно - это уже в Москве.