Вернувшиеся из мира людей богини были встречены вязкой, липкой тишиной. Все небожители знали, что произошло на земле. Когда Ведущая битву услышала призыв и кратко объяснила, зачем спускается к людям, все присутствовавшие в Мире грёз бросились к Видящему кристаллу.
Покровительствующая любви держалась с достоинством, как и всегда. Она смотрела на встречавших её богов с лёгким презрением, словно это они мошенничали, а не она. Ведущая битву же кипела от негодования. От этих состязаний одни проблемы. И как она только позволила втянуть себя в это?
— Это зашло слишком далеко, — отчеканила богиня войны. — Мы должны немедленно прекратить состязания.
Деланей, стоявший возле Видящего кристалла, шагнул вперёд.
— Но Сиири, милая…
— Даже не думай, Деланей. Я знаю силу твоего красноречия, поэтому просто молчи. Мне интересно, как они все будут выкручиваться без тебя.
Фалберт, стоявший ближе всех к входу, откашлялся.
— Послушай, Сиири… Я понимаю, ты недовольна. Но стоит немного остыть и задуматься на мгновение, а так ли всё плохо? Твои студенты живы, здоровы, им ничего не угрожает. Даже маленькое вмешательство одной из чемпионов никому не повредило… не считая результатов испытания, конечно. Ничего страшного не произошло.
— Не произошло? — возмутилась богиня войны. — А что ты скажешь насчёт того, что твоя подопечная и дочь Лилиан чуть не поубивали друг друга из-за ерунды?
— Ничего страшного, — с нажимом повторил Воздающий свет. — Если бы было что-то серьёзное, Элиот наверняка вмешался бы. А если бы и не он, мы бы пришли на помощь. Правда, ребята?
Несколько богов кивнули.
— Вот видишь…
— Нет, не вижу, — отрезала Ведущая битву. — С меня хватит. Все мы перешли границы дозволенного. Я немедленно отзову чемпионов назад, в академию.
— Не торопись, — торопливо сказал Деланей. — Фалберт прав, милая. Ничего страшного не произошло, я бы даже сказал, наоборот, всё к лучшему.
— Конкуренции меньше? — хмыкнула Сиири.
— Нет, я не об этом. Все мы видели, что произошло. Покровительствующая любви Лилиан не просто жульничала. Она расписалась в своей несостоятельности как хранитель.
Деланей вышел на середину зала. Ведущая битву внезапно обнаружила, что прислушивается к его словам, хотя и не хотела этого. Проклятье…
— Вместо того, чтобы изначально следовать правилам и даровать благословение сильнейшему из студентов, она выбрала одну из слабейших и помогла ей совершить головокружительный подъём, — продолжал бог тьмы. На его губах играла лукавая улыбка, и Сиири была готова поклясться, что видела похожую в тот день, когда небожители изгнали из Мира грёз Дарующего пламя. Понимание этого резко отрезвило богиню войны, и дальше она уже слушала настороженно. — Поэтому я хочу поднять вопрос не только о состоятельности Лилиан как хранителя, но и как богини.
Вновь воцарилась липкая тишина. Она обволакивала, сладким ядом струилась между небожителями, отравляя их высказанной идеей. Бог тьмы был прав. Благословения могли удостоиться только лучшие из лучших, это правило возникло с появлением на земле первого Одарённого. Конечно, справедливо было бы награждать любого героя за хорошую службу богам, но небожителей всего пятьдесят, а люди, обладающие Даром, появлялись один на сто тысяч новорождённых. Сейчас в мире людей одновременно проживало около семидесяти тысяч Одарённых, не считая трёх полубогов, и жители Мира грёз не были готовы брать на себя ответственность сразу за всех. Ведь кое-кто не смог справиться с ответственностью даже за одного…
Безусловно, слова Деланея были справедливы, как и всегда. Но теперь всё было иначе. По Главному залу словно прокатился отзвук прошлого — того дня, когда был изгнан Дарующий пламя. Ведущей битву показалось, что она снова переживает все те чувства. Верно говорят люди, что в жизни всё повторяется дважды. Происходящее сейчас напоминало насмешку, пародию на разыгравшуюся здесь сто пятьдесят лет назад трагедию.
— Постой, Деланей… давай не будем вот так, сразу, — еле слышно заговорил Фалберт. — Да, такое правило существует. Но это не закон, а рекомендация, а мы достаточно долго живём для того, чтобы понимать, когда надо следовать советам, а когда не стоит.
— Именно, мой дорогой Фалберт, — кивнул бог тьмы. — Лилиан достаточно взрослая для того, чтобы понимать, что так поступать не следует. Есть сложившиеся традиции, и мы…
— Ты перегибаешь, Деланей, — вперёд выступила Благословляющая воду Линн. — Если вдуматься, мы всегда нарушали правила. Ты был одним из первых, если не ошибаюсь.
Бог тьмы пожал плечами. Он был невозмутим, словно произнесённое только что обвинение ничего не значило. Ведущая битву вздрогнула. А ведь именно Деланей был первым, кто нарушил закон Создателя о том, что богам запрещено иметь детей. И его потомков в мире людей было больше всего…
— Да, кстати, — кивнул Воздающий свет. — Что-то ты не стремишься поднять такой же вопрос о себе.
Деланей опустил голову. Сиири на мгновение подумала, что бог тьмы осознал, что и сам неоднократно нарушал правила, и теперь попросит судить его. Но Порождающий тьму почти сразу поднял взгляд. От его жуткой ухмылки богиню войны бросило в дрожь.
— Да, я нарушал законы, и неоднократно. И вы все нарушали, все, без исключений. Но почему же так получается, что кого-то мы судим и даже изгоняем, а кого-то оставляем без наказания?
Несколько мгновений в зале царила неловкая тишина.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, — заговорил Созидающий воздух Эфир, — но сравнивать смерть подопечной, как это было в случае с Аденом, и мошенничество в тотализаторе бессмысленно. Это разные случаи.
— Хорошо, — кивнул Деланей. — Тогда где та мера, с помощью которой мы можем решать, кого судить, а кого прощать?
Ведущая битву вновь почувствовала, что дрожит. Ещё никогда слова бога тьмы не западали так глубоко в её сердце. А ведь правда… Если вспомнить историю существования Мира грёз, историю каждого из богов, безгрешных не найдётся. Каждый год, каждый месяц их существования был наполнен неповиновением. Сначала нерешительные, первые шаги, словно они пробовали свободу на вкус, затем первые серьёзные проступки… Громом среди ясного неба было рождение ребёнка с Даром тьмы, после которого все ждали наступления расплаты, но её не случилось. Это было сигналом для богов, сигналом к тому, что теперь можно всё. И они пользовались этим правом. Как неразумные дети толкались повсюду, вытворяли любые безумства, на которые только были способны. И мир людей в ответ трясло и лихорадило, ведь боги и их подопечные всегда были неразрывно связаны…
Но мера была. Ни один проступок божества не вредил людям напрямую. Да, бывало всякое, порой эхо последствий докатывалось спустя столетия, но чаще всего тому виной были злые силы, порождаемые Дьяволицей. Никто из богов нарочно не вредил людям и не допускал, чтобы с подопечными что-то случалось.
Никто, кроме одного.
— Есть мера, Деланей, — неожиданно для самой себя заговорила богиня войны. — Мы никогда не позволяли себе напрямую причинять вред людям, действием или бездействием. И потому единственным, кого мы посчитали нужным наказать по всей строгости, был Аден. Да, порой мы все перегибали палку, невольно развязывали конфликты, войны, провоцировали стихийные бедствия…
Ведущая битву умолкла. Неожиданно она осознала всё, о чём говорила. Взглянув на улыбающегося Деланея, она поняла, что он знал всё с первых слов.
— Вот видишь, милая, — вкрадчиво сказал он. — На самом деле правил нет и никогда не было. Вернее, были, но именно как рекомендации, иначе вы бы следовали им неукоснительно. То, что сейчас вы иногда действуете как надо, лишь следствие личного опыта. Вы знаете, что если завести ребёнка в мире людей, есть риск лишиться бессмертия, и не заводите лишь потому, что боитесь этого. Вы знаете, что надо присматривать за подопечными, потому что другие будут к вам безжалостны, если вы что-то упустите.
Деланей вышел в центр круга, образованного стоявшими в зале богами, и заулыбался ещё шире.
— Нет правил, нет законов, нет меры. Все мы вольны поступать как вздумается, и единственное, что держит нас в узде — лишь мы сами. Даже этот договор о тотализаторе для вас не указ, потому что вы готовы оправдать мошенницу, стоящую перед вами.
Бог тьмы сложил руки на груди и напряжённо замер. Ведущая битву не знала, чего он добивался, когда говорил всё это, но его слова возымели своё действие.
— Мошеннице нет оправдания! — рявкнул Фалберт. — Но ты дело говоришь, брат. Мы составили договор и должны следовать ему. Там чётко сказано, что мы не имеем права лишать кого-либо бессмертия, статуса бога или Столпа. А значит, нужно выбрать другое наказание.
— Правильно, — кивнула Благословляющая воду Линн. — Да, Лилиан не справилась как хранитель, и если и надо судить её за что-то, то только за это. Пусть Сиири скажет своё слово, ведь академия принадлежит ей.
Со всех сторон послышался одобрительный гул. Ведущая битву вздохнула. Это было правильное решение, но ей совершенно не хотелось решать судьбу капризной богини. Слишком много проблем она доставляла в последнее время…
— Ну же, милая, — тихо сказал Деланей. — Скажи своё веское слово.
Сиири несколько долгих секунд всматривалась в глаза Покровительствующей любви. Она всё так же была преисполнена чувством собственного достоинства и ничего не боялась. Правильно, ведь худшее, что могло случиться, уже было под запретом. Богиня останется богиней.
Допускать её до подопечной Сиири не имела права. Возможно, для Лилиан это не будет наказанием, но главной расплатой будет позорное изгнание из соревнований. Амбициозной, самовлюблённой богине любви, только начавшей добиваться чего-то, это понравится меньше всего.
— Покровительствующая любви Лилиан, я отстраняю тебя от попечительства над Алиной Николаевой и требую забрать у неё твоё благословение. Поскольку больше ты не являешься хранителем, ты не имеешь права участвовать в состязаниях. Я считаю это достаточной мерой.
На несколько секунд воцарилась тишина. Деланей одобрительно кивнул, показал большой палец и захлопал. Следом за ним зааплодировали остальные боги. Лилиан злобно посмотрела на Ведущую битву.
— Пусть так, — процедила богиня любви. — Но мы ещё посмотрим, кто выйдет истинным победителем…
Сиири вздрогнула. В памяти послушно всплыли слова Деланея, небрежно брошенные несколько минут назад. «Нет правил, нет законов, нет меры. Все мы вольны поступать как вздумается, и единственное, что держит нас в узде — лишь мы сами». А ведь другие боги сейчас наверняка думают о том же. Что если нет наблюдателя, никто не узнает о том, как ты нарушаешь правила. Станут ли эти слова спусковым крючком, выпускающим на свободу зверя? Да. Наблюдателей в Мире грёз не осталось, есть лишь болельщики, и каждый из них займёт свою сторону.
Ведущая битву наблюдала, как боги обсуждали произошедшее. Сейчас все они снова разделятся на группы поддержки, как было в прошлые разы. Страсти накаляются, состязания движутся к финалу. Если Алина Николаева исключается, Хоуп Харви и Вероника Александрова остаются. Это будет действительно тройка сильнейших.
И Сиири с ужасом осознала, что из троих хранителей только она одна осмелиться играть честно.
Нет. Пока не поздно, надо действовать. То, что для богини войны начиналось как детская забава или отпуск, неожиданно превратилось в серьёзный вызов. Только тот, кто по достойной причине занимает своё место в стане небожителей, кто продолжает исполнять возложенные на него обязанности, может выйти победителем. Неужели богиня войны позволит кому-то из этих бездельников показать, что хранитель из него выйдет лучше, чем из неё? Неужели она не достойна звания сильнейшей? Неужели она не сможет показать, что только тот, кто работает, не покладая рук, имеет право называться хорошим хранителем?
Сиири оглянулась по сторонам. Фалберт спешил на выход из Главного зала, Линн торопилась занять место у Видящего кристалла. Да, эти двое однозначно решили идти до конца, чего бы это ни стоило. А значит, так же следовало поступить и ей.
И пусть Джереми только попробует проиграть…
* * *
Новостей из Мира грёз не было ни утром, ни во время перехода назад, в Санктум. Элиот говорил, что несколько раз вызывал Ведущую битву, но та либо не отвечала, либо говорила, что сейчас не до этого. Оставалось только ждать, но это был один из тех случаев, когда ожидание результата было хуже любого результата.
Алина ни с кем не разговаривала, на вопросы отвечала односложно, большую часть времени шла, уткнувшись в телефон. Мобильная связь в этой части острова практически не ловила, но Дар позволял этой девушке выйти в Интернет в любой точке мироздания. Вероятно, она пыталась связаться с Покровительствующей любви. Вероника не собиралась уточнять.
Элиот не решился рассказать Джереми и Санни о том, что произошло ночью, хотя те и чувствовали напряжение, царящее между остальными участниками похода. Они пытались выяснить что-нибудь у Вероники, но та не знала, что сказать. Признаться, что Алина жульничала? Сказать о том, что видела с ней богиню любви? Где та грань, которую нельзя было перейти, не задев при этом чьих-либо чувств? Вероника не знала, а потому так же отделывалась общими ответами. Вскоре и Джереми, и Санни оставили бесплодные попытки и ушли в сторону.
Кайл молчал. Казалось, он сам не ожидал, что второй тур испытаний закончится вот так. Безмолвие, царящее «в эфире», ощущалось не как неловкая тишина, а как молчаливая поддержка, и Вероника была благодарна «соседу» за это. Наверное, слова утешения были бы сейчас лишними.
— По-моему, мы кого-то потеряли, — послышался голос Джереми прямо над ухом. Вероника вздрогнула и машинально остановилась.
— Пугать было не обязательно, — пробурчала она и оглянулась по сторонам. Элиот и Санни ушли на несколько метров вперёд; судя по всему, первая ученица решила допросить жреца по второму кругу. Джереми стоял рядом. Догадка внезапной вспышкой мелькнула в мыслях. — Стой… А где Алина?
— Не знаю, хотел у тебя спросить, — приятель обеспокоенно смотрел на Веронику. — Что между вами произошло?
— Давай лучше остановим Элиота с Санни и поищем её, — Вероника решительно шагнула вперёд. Джереми покачал головой и последовал за ней.
Они уже приближались к убежавшей вперёд парочке, как вдруг Санни резко остановилась.
— Она что?! — воскликнула первая ученица.
— Тише, — шикнул Элиот. — Поэтому я и не хотел тебе говорить, я помню, как ты относишься к матери…
Вероника замерла.
— Ты уверен? Думаешь, пару раз пооткровенничали, и теперь ты знаешь меня наизусть? — Санни повысила тон. — Аден тебя побери, ты ничего не знаешь! Где эта мелкая дрянь?!
Элиот невольно отступил на шаг назад.
— Хоуп, успокойся, пожалуйста…
— Не называй меня так! — взвизгнула Санни. Она шагнула вперёд и с силой толкнула жреца так, что тот чуть не упал. Глаза девушки осветились синим, в руках появился кинжал, сотканный из голубых светлячков. — Если я ещё раз услышу…
— Санни, что случилось? — встревожено спросил Джереми.
Первая ученица обернулась. В её глазах читалась нечеловеческая злость. Вероника невольно прижалась к приятелю.
— Тебе забыла отчитаться, — почти ласково ответила Санни и шагнула вперёд. Кинжал в правой руке еле заметно дрогнул. Санни моментально преодолела разделявшее их расстояние и остановилась напротив Вероники. — Где твоя подружка?
— Алина? — бестолково спросила та.
— А у тебя здесь есть ещё подруги?
— Санни, успокойся, — Джереми протянул руки к первой ученице. Та моментально подняла кинжал. — Понял, без рук. Может, расскажешь, что произошло?
— Всё в порядке, — голос Санни дрогнул. — О, всё просто замечательно, поверь.
Она сорвалась с места и зашагала в сторону площадок. Джереми и Вероника растерянно переглянулись.
— Алина вчера ночью разговаривала с Покровительствующей любви, — протараторила девушка.
— Я знаю. Это я призвал Ведущую битву.
Они несколько мгновений смотрели в глаза друг другу, затем, не сговариваясь, сорвались с места. Элиот что-то прокричал вслед, но они уже не слышали.
Быстрее, быстрее… Вероника машинально смотрела под ноги, стараясь не упасть. Джереми что-то говорил, но она не слышала. Только бы не опоздать, только бы успеть…
Санни свернула с тропы и шагнула в заросли папоротника. Теперь она продвигалась значительно медленнее. Вероника и Джереми добежали до того места, где она свернула, и в нерешительности остановились.
— Куда её несёт? Санни! — крикнул парень, но та не откликнулась. — Прекращай, давай спокойно вернёмся!
— Не поможет, она ищет Алину, — голос Вероники дрогнул.
— И чего она от неё хочет?
— Ты меня спрашиваешь?
Джереми покачал головой и шагнул следом за Санни. Вероника несколько долгих мгновений колебалась, затем последовала за ним.
— Все проблемы от девчонок, — бормотал парень. — Вы сами себе усложняете жизнь. А разгребать кому?
— Нам же и разгребать, — не выдержала Вероника. — Иди молча.
— Как скажешь, дорогая.
Санни пробивалась вперёд без оглядки, словно робот. Казалось, её ничто не может сбить с намеченного пути. Джереми несколько раз звал её, но бесполезно. И хотя за первой ученицей и оставалось подобие тропы, догнать её не представлялось возможным.
Через несколько долгих минут Санни остановилась. Перебравшись через огромное бревно, Вероника заметила, что первая ученица замерла возле раскидистого куста папоротника. За ним угадывалась небольшая полянка, на которой виднелись две фигуры. Джереми помог подруге спуститься и направился к Санни.
— И долго мы будем…
— Тсс! — она приложила палец к губам и указала вперёд.
Вероника встала рядом с приятелем и посмотрела в ту сторону, куда указывала Санни. С этого места открывался отличный обзор. На полянке возле костра стояла Алина, напротив неё, спиной к подглядывающим — стройная блондинка в вечернем красном платье. Она выглядела так странно, так неуместно здесь, в глухом лесу, словно была частью другого мира. Заметив в распущенных волосах незнакомки несколько цветных прядей, Вероника с ужасом осознала, кто перед ними. Она взглянула на Санни. Та напряжённо замерла, казалось, даже перестала дышать.
— Почему ты забрала благословение? — требовательно спросила Алина. — Мне показалось, вы должны были оставаться нашими покровителями и после соревнований.
— Меня вынудили забрать его, — ответила собеседница девушки. — Поскольку ты добилась хороших результатов на экзаменах нечестным путём.
— То есть, во всём виновата я? — Алина сложила руки на груди.
— Если ты думаешь, что мне пришлось легко…
— Это она, — прошептала Санни.
— Кто «она»? — непонимающе спросил Джереми.
Первая ученица выпрямилась. Её глаза осветились синим, в руках появился огромный лук и стрела, созданные из голубых светлячков. Вероника вздрогнула — этот цвет ей был знаком. Воплощение чувства боли.
— Моя мать, — голос Санни дрогнул. — Я думала, мне показалось, но нет… Сейчас эта дрянь ответит за всё, что она натворила…
Первая ученица резко шагнула вперёд так, что Джереми и Вероника не успели отреагировать. Они переглянулись и последовали за ней.
— Мне больше нечего сказать тебе, — блондинка на поляне отвернулась от Алины в сторону других чемпионов.
Как в замедленной съёмке Санни на ходу подняла лук и натянула тетиву. Покровительствующая любви подняла взгляд и замерла, на её лице застыла маска ужаса. Джереми споткнулся и протянул руку, пытаясь остановить Санни, но та шла слишком быстро. Вероника встала и зажмурилась. Только бы успеть…
Тень скользнула мимо Джереми и устремилась к Лилиан. Санни остановилась в нескольких шагах от богини любви и прицелилась. Время остановилось. Мать и дочь, похожие как сёстры-близнецы, напряжённо замерли напротив друг друга. Призрачный голубой лук в руках Сани еле заметно дрожал.
Вдруг перед богиней любви появилась неясная тень. Она росла, становилась отчётливее и темнее. Секунду спустя тень уже напоминала женскую фигуру. Ещё через секунду на её месте появилась Вероника. Она раскинула руки в стороны, закрывая собой богиню любви.
— Что, жить надоело? — процедила Санни.
— Не делай этого, — Вероника ощутила, как её запоздало захлестнула волна страха, но не отступила. — Ты ведь потом пожалеешь об этом!
— О чём? О том, что дала почувствовать своей матушке всю ту боль, что она мне причинила? Не думаю.
— Ты думаешь, что можешь сейчас контролировать себя? А если ты случайно убьёшь её? Боги — такие же эфирные существа, как и духи, и наши Дары способны уничтожать и их тоже!
Стрела дрогнула.
— Ну же, Хоуп! — взмолилась Вероника. — Тебя ведь не случайно так назвали! Ты должна нести надежду людям, а не разрушать её! Остановись!
— Не смей меня так называть! — прорычала Санни. Она снова натянула тетиву и прицелилась. — Отойди, или мне придётся и тебе дать прочувствовать всё это!
— Не уйду. Я знаю, почему ты бесишься. Ты просто боишься стать такой же, как она. Я ведь тоже дочь бога, Хоуп. Я такая же, как и ты. Я тоже не хочу стать такой, как они…
Санни отбросила лук в сторону. Он растаял в воздухе, так и не коснувшись земли. Сама первая ученица опустила голову и закрыла лицо ладонями. Вероника неуверенно обернулась. Богиня любви исчезла.
Джереми поднялся на ноги и подошёл к Санни. Её била еле заметная дрожь, словно первая ученица плакала.
— Эй… ты как? — еле слышно спросил парень.
— Много ты знаешь, психолог, — послышался дрожащий голос Санни. Вероника неуверенно взглянула на неё. Санни опустила руки. Вероника невольно отступила на шаг назад. Страх новой волной поднялся в глубине души. Первая ученица смеялась. — «Я такая же, как ты», да? Думаешь, ты много обо мне знаешь?
— Ну… — Вероника закусила губу. Что это, истерика?
— Ну, — в тон ей ответила Санни. — Может быть, мы и похожи. Только твой отец не появляется тут для того, чтобы поддержать другого студента. И, готова поспорить, он точно не побоится посмотреть тебе в глаза, если вы встретитесь…
— Это вряд ли, — пробурчала Вероника и опустила взгляд.
Санни фыркнула. Несколько долгих секунд смотрела на Веронику, затем махнула рукой, словно говоря «ну и ладно».
— Не могу сказать «спасибо», конечно, ты мне сильно помешала… Но ты молодец. Не побоялась защитить эту дрянь. Наверное, мне крепко попало бы, если бы я убила богиню любви?
— Наверное, — Вероника вздрогнула. Санни так легко говорила об этом, словно речь шла не о её матери.
— Успокойся, ma chère. Не то, что бы я больше не злюсь… Но трогать никого больше не буду. Обещаю.
Французские словечки, проскользнувшие в речи Санни, подействовали лучше, чем то, что она сказала. Вероника неуверенно посмотрела на собеседницу. Та еле заметно улыбалась.
— Похоже, я начинаю тебя бояться, — Джереми крепко обнял Санни. Она уткнулась в плечо приятеля и замерла. — Кто бы мог подумать, что под маской красавицы скрывается чудовище?
— Чудовище скрывается в Мире грёз, — еле слышно сказала первая ученица. — Пока его здесь нет, моя маска держится и не выпускает монстра на свободу.
— Не переживай, малышка. Твой храбрый рыцарь пришёл в себя и готов защищать прекрасную принцессу. Скажи только слово…
— Девушку свою защищай, — фыркнула Санни. — Мой храбрый рыцарь ещё не родился.
— Думаешь, ей нужна защита? Видела, как она сорвалась на поле боя? Я даже сообразить не успел, а она…
Оба оглянулись и посмотрели на Веронику. Она замерла, не зная, что сказать. Буквально минуту назад здесь была богиня любви, её собственная дочь едва её не убила, а в стороне до сих пор стоит Алина, оказавшаяся обычной мошенницей. Самой Веронике удалось проделать фокус, который она ни разу в жизни не делала — направить тень в другое место и поменяться с ней местами. На фоне всего этого они могут обсуждать такую ерунду?
— Вы все сошли с ума, — выдавила Вероника. Она развернулась и решительно направилась в сторону тропы.
— Стой, да это же шутка! — Санни попыталась остановить Веронику, но та делала вид, что не замечает её. — Послушай, мы заговорились, с кем не бывает…
— Ты что, обиделась? — спросил Джереми.
Вероника замерла. Обернулась к приятелям, которые в нерешительности остановились возле неё.
— Вы что, не понимаете? Тут творится какая-то невообразимая бредятина, а вы ещё вот так шутите…
— Послушай… — Санни протянула руку к Веронике, но та резко шагнула назад.
— Кайл, появись! — выкрикнула она.
Изумлённый дух появился перед Вероникой в клубах чёрной дымки. Джереми и Санни замерли на местах.
— Можно меня в это не вмешивать? — спросил дух.
— Нельзя! — отрезала Вероника. — Ты мой хранитель? Вот и охраняй меня от этих идиотов! Это приказ!
Она развернулась и шагнула в густые заросли папоротников. Сделала вид, что не заметила Элиота, притаившегося на окраине поляны.
Потянулись долгие минуты, пройденные по пояс в траве. Идти вперёд и только вперёд, с трудом умудряться держаться на ногах и не заблудиться…
«Ну и что это было?» — устало спросил Кайл.
«Не говори, что не услышал и не почувствовал. Ты всё прекрасно знаешь».
«Ревнуешь, что ли?»
«Вовсе нет!»
Тропа всё не желала показываться. Вероника опустилась в сырую после дождя траву и глубоко вдохнула пьянящий лесной воздух. Здесь и сейчас выходка показалось ей глупой и ребячливой, хотя несколько минут назад внутри всё горело. Вероника выдохнула.
«Просто… С меня хватит, понимаешь? Хватит этого безумия. Сначала соревнования, на которых меня не должно было быть, потом твои выходки, потом Санни и Алина, боже… Я не хочу больше в этом участвовать. Я просто хочу вернуться в академию, купить новые наушники, пару дней побыть в Санктуме, а потом уехать куда-нибудь на каникулы. Просто отдохнуть».
— И я могу это устроить, — послышался смутно знакомый мужской голос. Вероника подскочила на месте и оглянулась по сторонам. Недалеко от неё стоял высокий смуглый блондин комплекции чемпиона мира по боксу. Казалось, что белый деловой костюм, облегавший его, как резиновая перчатка, вот-вот треснет по швам. — Здравствуй, Вероника. Меня зовут Воздающий свет Фалберт, и я пришёл исполнить твоё желание.