Глава I

Безграничное белое пространство. Простой походный столик, раскладные стулья, и только один человек рядом на всю эту бесконечность.

Вернее, бог.

Ещё вернее – сам Хаос во плоти.

Невысокий, непримечательный мужчина неопределённого возраста. Кажется, шатен. Вроде карие глаза. Проблема в том, что когда ты смотришь на него – понимаешь, как он выглядит. Отводишь взгляд – и сразу забываешь.

Наверное, таким должен быть Хаос – одновременно всем и никем, сочетающим в себе возможные черты, и потому ни одна из них не может запомниться. Это было пугающе и любопытно одновременно.

– Каковы правила игры? – спросила Вероника.

Собеседник бесстрастно изучал её, и она успела запомнить, что глаза карие. Впрочем, в следующий миг он чуть склонил голову, и цвет изменился – стал серым. Внешность – вот что отличало его от всех знакомых и незнакомцев; в остальном Хаос Шаан’Далор напоминал обычного человека. Во всяком случае, его появление не сопровождалось штормом или землетрясением, а голос не гремел громовыми раскатами, отдаваясь в  уголках сознания.

Обычный человек. Обычный голос. Обычная ситуация – божество, создавшее Вселенную и грозящее её уничтожить, предлагает три игры. На кону – мироздание.

Что может быть ещё обычнее?

– Мне это не нравится, – задумчиво протянул Шаан’Далор, и Веронике на миг показалось, что она слышит нотки снисходительности. – Игра с неполным человеком не может быть интересной.

Изумление на миг перекрыло остальные мысли и чувства.

– Что ты…

Договорить она не успела.

Глаза собеседника на мгновение осветились красным.

Воспоминания нахлынули гигантской волной, затопили всё вокруг, и Веронике на миг показалось, что она задыхается. Она с силой вцепилась в подлокотники неудобного стульчика, будто это могло помочь удержаться в яростном шторме.

Заснеженный мартовский лес в Дивеево. Огромный паук с толпой похожих крошек едва её не убили. Спаситель в бежевом плаще представился как дух по имени Кайл. Он слаб, ещё чуть-чуть – и исчезнет. Судьбоносное решение – принять его в тень и помочь выжить.

Затем был путь домой, на Священную землю, и бесконечные препирательства. Наверное, в те минуты они с «Кайлом» были готовы поубивать друг друга. А потом их чувства соединились благодаря Санни, и пришлось учиться взаимопониманию.

Ошибка в учебнике по истории и экзамены. Последний, на знание Дара – короткая битва и странное завершение. «Нет, правда. Ты отличный хранитель» – «Никогда не говори мне этого. Никогда, слышишь?»

Затем соревнования. Лабиринт. Кошмарные духи и уничтоживший их Дар огня. Ложь о происхождение и о смерти «Кайла». Жестокие слова: «Меня. Убил. Твой. Отец».

Вероника схватилась за голову. Вода захлёстывала всё сильнее, волны становились всё выше, обрушивались с новой силой. Ещё раз. Ещё. Всё это она и так помнила, но теперь к ней возвращалось то, что кто-то забрал.

Возвращался несносный «сосед».

Ночной разговор при полярном сиянии. Тогда «Кайл» пообещал рассказать всё, что она пожелает услышать. Сердце сжалось. А она заговорила об отце, о своих проблемах. И он выслушал. И оказалось, что они чудесно понимают друг друга…

Второе испытание. Воронеж. Ссора с Санни, в которой «Кайл» выступил третьей стороной. Мошенничество Алины, потеря подруги. Единственный раз, когда «Кайл» не нашёл слов поддержки.

Появление Воздающего свет. Просьба о помощи. Уход «Кайла». Всепоглощающее одиночество. Встреча с Джереми и затем с несносным «соседом». Разговор под дождём…

Третье испытание. Кровавый закат. Полчища духов. Смерть Джереми. Появление отца. Признание «Кайла» в том, что он и есть изгнанник, бог огня по имени Дарующий пламя Аден. Уход вслед за отцом.

Тайное убежище. «Сказание о боге-человеке». Предложение отца призвать Создателя к ответу. Отчаянное понимание того, что отец не тот, кем был раньше, хотя она его видела впервые. Страх, что Аден не вернётся.

Битва в Санктуме. Боги и люди смешались, нещадно поражали друг друга Дарами. Вместе с ними взбунтовалась само мироздание, обрушив на эти земли ливень и ураган…

Явление Создателя вместе с Элиотом и Санни. Затишье. Приказ убить. Короткая перепалка. Освобождение отца от Джины… и всего, что делало его Порождающим тьму.

И возвращение Адена. Сердце на мгновение сжалось. А что с ним сейчас? Где он? Наверное, с ума сходит от волнения…

Грандиозная речь Элиота. Два дня одиночества. Прощание с павшими. Задание от богов – спуститься в Туманный мир за Создателем. Предложение Деланея об обучении владению Даром. И само обучение – долгое, тяжёлое, изматывающее. И, как вознаграждение – бывший бог тьмы стал её отцом. Не сразу, нелегко, но всё потихоньку наладилось. Вернее, налаживалось до недавнего времени…

Кошмары. Невольное сближение с Аденом. И – сердце на миг замерло – и волшебный поцелуй, заставивший задуматься о том, что же между ними происходит…

И той же ночью им пришлось спуститься в Туманный мир.

Сердце заколотилось ещё быстрее, ещё пара десятков ударов – и оно точно выскочит из груди.

Спуск в Туманный мир. Хоровод внутренних демонов, из которого её вытащил Аден. Долгий проход через туман. Первозданные тёмные духи и… Вероника сжалась. И кошмарный сон, в котором она предстала неуправляемым чудовищем – Пылающей Тьмой. Которое уничтожило Воронеж, её родной город. Без жалости. Без разговоров. Без единого чувства. Просто потому, что Вероника там родилась.

И снова Аден сумел вытащить её оттуда, разбудить, привести в чувство…

Правда, было кое-что, от чего он не мог спасти свою подопечную. От бессилия, когда они вернулись вдвоём оттуда, куда ушли вчетвером. От безграничного разочарования, когда единственный человек, который им мог помочь, оказался злопамятным стариком. От потери себя тоже, когда та, которую Вероника считала подругой, вонзила нож в спину. Снова.

Аден не смог спасти её от появления Хаоса. Но…

С того момента, как бог огня появился в её жизни, она и шагу не ступила без него. Всегда вместе, с его поддержкой, с его помощью. Даже вздохнуть порой без него не получалось.

Теперь же всё иначе. Один на один с самим Хаосом.

Без Адена.

– Ну вот, теперь всё в порядке, – кивнул Шаан’Далор. – Можем поговорить и о правилах.

Всё в порядке? Вероника невольно ухватилась за эту мысль. С ней в той пещере были ещё Аден, Санни и Алина…

– С ними всё хорошо. Мы закончили с ерундой?

– Но…

– Ты всерьёз собираешься возразить мне?

Голос бога хаоса оставался бесстрастным, но угроза явственно пролетела лёгким ветерком и ледяными иголочками прошлась по коже. Вероника поёжилась. Быть может, это её разум, но Шаан’Далор стоит выше этого.

А его собственные слова?

– Ты же сказал, что я могу задавать любые вопросы, – дрожащим голосом сказала Вероника.

Бог хаоса на миг задумался. Улыбнулся, откинулся на спинку кресла и щёлкнул пальцами. Его глаза осветились красным.

– Верно.

– Я могу узнать, что  с ними? – от волнения Вероника привстала.

– Конечно, – кивнул Хаос. – Ты сможешь даже увидеть.

Вероника не успела заметить, как часть бесконечного белого пространства растворилась, обнажая нечто вроде экрана размером со школьную доску. На нём мелькали картинки – ночь, длинная бетонная полоса, напоминавшая одновременно взлётную и набережную. Справа тянулось высокое здание вроде ангара, отделанное белым пластиком. Под крышей сиротливо висел фонарь. В его тусклом свете можно было разглядеть две фигуры.

Вероника вздрогнула. Красивый мужчина лет двадцати пяти в чёрном деловом костюме. Карие глаза, коротко стриженые каштановые волосы, вечно недовольное выражение лица… и как она могла его забыть? Рядом стояла красивая блондинка в лёгкой чёрной блузке и джинсах. Длинные волосы крупными локонами рассыпались по плечам.

Аден и Санни выглядели вполне здоровыми. Крови, синяков или ссадин не видно, держатся естественно. Вероника выдохнула. Наверное, можно не беспокоиться.

– Может быть, подслушаем немного? – бог хаоса щёлкнул пальцами. Окружающее пространство – сложно было назвать это помещением – наполнилось звуками родных голосов.

– Где Ника? – настойчиво спросила Санни.

– Понятия не имею, о чём ты, – раздражённо отозвался бог огня.

Веронике показалось, что она проваливается в бездну.

Не может быть. Такого просто не может быть. После всего, что было, всё вот так закончится? Он просто забудет её? Нет. Нет! Только не это!

– Такова цена моего призыва. Крепкая связь, – еле слышно сказал Шаан’Далор. – Двое людей, связанных сильными узами, забывают друг о друге, чтобы вернуть утраченную связь между разрушением и созиданием.

Вероника наблюдала за происходящим на «экране», не в силах найти подходящих слов. Мысли как будто разлетелись в стороны, напуганные неожиданной новостью.

– Для нас законы мира безлики до тех пор, пока не прикасаешься к разуму созданий, – продолжал бог Хаоса. – Я чувствовал всё, что чувствовала ты. Мне жаль, что мой закон так жестоко обошёлся с тобой.

В этом есть своя ирония, с горечью подумала Вероника. Жаль ему…

– Ты можешь вернуть всё как было? – прошептала она.

– Если я верну вашу связь, исчезнет моя, – бесстрастно отозвался Хаос, и Вероника вновь ощутила лёгкую угрозу. – Это не в моих интересах.

– А воспоминания?

– А есть ли смысл? – бог хаоса пожал плечами. – Он будет помнить всё, но не будет понимать, почему его к тебе так тянуло.

– Но…

– Кажется, мы собирались играть? – Шаан’Далор повысил тон, и это ощущалось физически – как волна недовольства, сметающая всё на своём пути. – Выбирай игру.

Но… Вероника оглянулась на экран и закусила губу. Аден и Санни склонились над испуганной Алиной. Кажется, там дело плохо…

– Выбирай!

Ни одной мысли в голове. Похоже, по-настоящему дела плохи у неё…

***

Поток бессвязных картинок и слов обрушился в разум бога огня, заслоняя происходящее в реальности. Аден пошатнулся и с трудом удержал равновесие.

Навязчивый женский голос то стихал, то становился громче. Неясные образы мелькали перед глазами. Невысокий мужчина неприметной внешности, столик, похожий на современный журнальный, бесконечное белое пространство… Усилием воли бог огня отстранился от этого и вернулся к реальности.

Санни схватила Алину за воротник и с силой встряхнула. В свободной руке красавицы из ниоткуда появился кинжал, сотканный из голубых светлячков. Воплощение боли, вспомнилось богу огня.

Он придвинулся ближе и склонился над девчонкой. От неё можно ожидать чего угодно, спутницу стоило подстраховать.

– Немедленно объясни что произошло, – потребовала бывшая королева школы.

Кончик светящегося кинжала почти касался обнажённой шеи Алины.

– Я…

Перед глазами вновь всё растаяло. Тот же незнакомец, то же белое пространство…

«Нет, только не это! Он не мог меня забыть!»

Женский голос уже не говорил – кричал, невыносимо громко, заслоняя собой звуки внешнего мира. Аден вновь отстранился от чужеродного создания внутри себя, и на этот раз потребовалось куда больше усилий.

Ну же. Сосредоточься.

– Ты совсем чокнутая? – послышался голос Санни. Перед глазами вновь расцвела реальность, в которой были она, Алина, промышленный порт Лондона и проклятый мелкий дождь, только подстёгивающий раздражение. – Как ты могла её послушать? Нет, не так. Как ты могла ей поверить?!

– Потому что это правда, – девчонка сжалась. – Я проверяла, читала книги, перешарила всю библиотеку, спросила у родителей… Она правда моя родственница.

– Стесняюсь спросить, откуда родители знают?

– Потому что мама…

Реальность опять растворилась.

Аден резко выпрямился. Колоссальным усилием воли отбросил в сторону чужие мысли. Обернулся, как будто та, что захватила его разум, могла находиться рядом.

– Заткнись немедленно! – потребовал он у пустоты.

Разумеется, та не откликалась. Разве что шелестом дождя, но в нём не было нужного ответа.

– О чём ты? – послышался изумлённый голос Санни.

– Если бы я сам знал, – пробормотал бог огня и обернулся к спутнице. – Не сочти меня за сумасшедшего, но я слышу…

– Ника! – охнула Санни и выпустила Алину. Вскочила на ноги. – Телепатия, ну конечно! Вы же не разрывали контракт!

– Какой ещё контракт? – бог огня покачал головой. Назойливый голос снова прорывался в мысли, но пока удавалось его сдержать.

– Не важно, – отмахнулась Санни. – Что ты слышишь? Где она?

– Нет, важно, – возразил бог огня. – Хочешь сказать, я связан с той девицей магическим контрактом?

– Да, но…

– И как его разорвать?

– Послушай…

– Я не хочу быть связанным магическим контрактом с девчонкой, которую даже не знаю!

От земли поднялся синий светлячок, осветив капли дождя в воздухе, и с негромким хлопком растаял. Алина и Санни замерли. Казалось, обе не верили своим глазам.

– Но… как? – прошептала дочь Лилиан.

Кажется, даже мироздание приняло его сторону. Бог огня зажмурился и прислушался к себе. Навязчивый голос в голове умолк, блаженная тишина затопила сознание. Наконец-то.

– Блеск, – он открыл глаза и взглянул на Санни. – На чём мы остановились?

***

Экран погас и растворился в белом пространстве.

Боль молнией пронзила тело. Каждая клеточка тела горела жидким пламенем. Не понимая, что делает, Вероника упала на колени и закрыла голову руками. Так сгорал последний мост, последняя ниточка связи между ними…

Но как?

Память послушно подбросила воспоминания. Встреча с Деланеем, одержимым Джиной, предложение последовать за ним, Аден попытался возразить… И Вероника сама тогда сказала, что он может быть свободен. Что с этого момента он может разорвать контракт без последствий, и… и вот, наконец, он это сделал.

Ниточка оборвалась и догорела.

Вот и всё. Так просто, словно и не было этих месяцев, проведённых вместе. Словно не было этих ночей, переполненных кошмарами и пытками, из которых Аден вытягивал её. Словно не было этого неловкого, так и не состоявшегося признания. Пройти такой долгий и трудный путь, почти преодолеть всё, и теперь… Ох…

Как не сойти с ума? Боги, как найти силы, чтобы продолжать эту безумную игру?

Шаан’Далор молчал. Чувствовал, что ли? Может, ему и вправду было жаль? Кто знает. Его поведение не поддавалось логике, Вероника совершенно не понимала, что ему нужно и чего он хочет.

Что-то щёлкнуло в голове, как выключатель, заставляя утихомириться бушующие чувства. Боль отступала.

Она осталась одна. Окончательно и бесповоротно. Если раньше была подсознательная надежда на телепатию, теперь не осталось даже её. Надо взять себя в руки и…

– Я всё ещё жду, – послышался голос бога хаоса.

Верно. Сосредоточиться. О том, что делать с Аденом, она решит потом. Если это «потом» вообще случится…

Как назло, ни одной игры вспомнить не удавалось. Да и что выбрать, если вдуматься? Сражаться в умении играть, как в шахматы или шашки – бессмысленно. В логике, как игра в загадках в «Хоббите»? Или в везении?

Новое воспоминание всплыло на поверхность. Хаос сказал, что она точно такой же закон в этом мире, как и он. Может быть, удастся сыграть на этом?

– Покер, – ответила Вероника.

Чистое везение. Если она закон в этом мире – она сможет им управлять.

Шаан’Далор кивнул.

– Дай угадаю… техасский холдем?

– Да.

Вероника поднялась на ноги и села в кресло.

Студенческие вечеринки, игры на желание… Техасский холдем был самой популярной игрой после фант и всех их разновидностей. Так уж сложилось, что в этом году в Санктум приехало много американцев, и городскую культуру перекосило в их сторону. Пару лет назад то же было с Россией, а ещё раньше – по слухам – с Италией. Совпадение или нет, но это выпало как раз на тот год, когда Элиот занял пост главного жреца, а тот приехал из Флоренции.

– Отлично, – Шаан’Далор взглянул на стол. Его глаза осветились красным. Миг спустя перед ним появилась колода карт. Ещё через мгновение она взмыла в воздух и принялась перетасовываться сама по себе.

Вероника сосредоточилась. Она совершенно не представляла себе, как повлиять на раздачу. Разве что мысленно приказать? Она представила себе карты, лежащие на столе, и те, что она будет держать в руках несколько мгновений спустя.

– Ты молчалива, – заговорил Шаан’Далор. Колода взмыла в воздух. По две карты улетело к нему и Веронике, пять легли на стол рубашкой вверх. Вероника затаила дыхание и взглянула в свои. Отлично. Дамы червей и пик. – Я ожидал, что ты будешь задавать вопросы, но… Неужели тебе не интересно?

Первая карта на столе перевернулась рубашкой вниз. Дама треф.

– Не знаю, – сосредоточенная на игре, Вероника напряжённо смотрела на стол, плохо понимая, что говорит. – Наверное, мне просто это не интересно?

– Не интересно, как появился твой мир? – мягко спросил Хаос. – Не интересно, в чём смысл жизни? Как я смог понять, люди обычно спрашивают об этом.

Перевернулась вторая карта. Четвёрка червей. Отлично.

– Первозданные рассказали нам о том, как появился наш мир, – отозвалась Вероника. – А в чём смысл жизни… Я не уверена, что хочу знать. Боюсь разочароваться.

Третья карта легла рубашкой вниз. Тройка треф. На столе оставались ещё две карты, и последняя должна была стать козырем – если, конечно, замысел сработал от и до.

– Уверена, что они рассказали обо всём?

До неё внезапно дошло, о чём сказал Хаос.

– Что ты имеешь в виду?

– Я о том, что Первозданные вряд ли лучше меня знают о сотворении мира, – ухмыльнулся Шаан’Далор. – Согласись, тот, кто присутствовал при этом, знает больше, чем тот, кому об этом рассказали.

– И ты…

– Да, я так просто расскажу об этом, – бог хаоса отложил карты в сторону и склонился на столом. – Видишь ли, я горд своим творением и горю желанием кому-нибудь похвастаться.

Он это всерьёз? Или издевается?

– Скажи ещё, что для этого и выбрал человека, – фыркнула Вероника. Она и не собиралась скрывать иронию в голосе. – Чтобы похвастаться…

– Да, – он кивнул. – Именно для этого.

Вокруг потемнело, словно кто-то приглушил свет.

Бог хаоса взмахом руки заставил стол отлететь на пару шагов в сторону. Его глаза осветились красным. Поднявшись на ноги, он нарисовал указательным пальцем в воздухе сияющее кольцо. Примерно треть чёрного цвета, примерно треть белого, и оба плавно перетекали друг в друга серебристыми соединениями.

Как можно было заставить чёрный цвет светиться? Магия какая-то.

– Так выглядел ваш мир, когда я его создал, – Шаан’Далор мановением руки заставил кольцо подплыть ближе к Веронике. Она встала, отложила карты на стол и шагнула к богу хаоса, чтобы рассмотреть получше. – Это ядро, стержень мироздания, на котором держатся остальные миры.

Заполнявший пространство белый цвет растаял дымкой, открывая взгляду бесконечное звёздное небо. Везде – надо головой, по сторонам, под ногами – мерцали серебристые светлячки. Одинокие и собранные в стайки, крупные и совсем крошечные, они пульсировали в такт неведомой мелодии. В ритме самой жизни.

Казалось, что они остались вдвоём в бесконечной вселенной, и не было никого вокруг. Вероника оглянулась по сторонам. Никаких слов не хватит, чтобы описать волшебную картину, открывающуюся взгляду, и потому хотелось просто впитать её, чтобы принести с собой в реальный мир. А она вернётся, обязательно вернётся, чтобы рассказать обо всём…

Бог хаоса нарисовал пальцем золотистое колечко, и оно прикрепилось к основному, как бублик на верёвочке.

– Мир грёз… – он нарисовал новое кольцо, пронзительно фиолетовое, и оно тоже прицепилось к основному. – Мир людей… Туманный мир… – Третье кольцо, бледно-голубое, проплыло по воздуху и остановилось рядом с первыми двумя. – Мир мёртвых…– Четвёртое, оранжевое, присоединилось к остальным. – Все они появились сами по себе, по воле мироздания, я лишь задал необходимый импульс.

Вероника заворожено наблюдала за плавающими в воздухе колечками, и смысл слов, сказанных Хаосом, дошёл до неё не сразу.

– Как это «сами по себе»?

Шаан’Далор задумчиво посмотрел на неё.

– Я не знаю, как правильно объяснить. Наверное… дай подумать. Наверное, это похоже на ваше программирование и искусственный интеллект. Я создал ядро программы, дал ей возможность дописывать саму себя. И вот что она написала.

Он протянул руку к кольцу и накрыл его ладонью. Светящиеся полосы разомкнулись и принялись извиваться в воздухе, закручиваться в спирали, кружиться вокруг руки бога хаоса… Он молча наблюдал за играющими на коже разноцветными отсветами, словно собирался с мыслями. Вероника ждала, что он скажет.

– Видишь ли, обычно мы создаём миры от зарождения до крушения, – наконец заговорил Шаан’Далор. – Записана история, записано развитие, и мы наблюдаем за происходящим. Всё. А тут я позволил себе… некоторую вольность. Я не придумывал все эти бесконечные химические элементы, не заставлял атомы объединяться в молекулы и не начинял их электронами и протонами. Я позволил миру создать самого себя. А он… – бог хаоса поднял взгляд. – А он создал всё это. И вас в том числе.

И снова магия слов прокатилась по пространству-времени электрическим током, заставляя Веронику вздрогнуть. Было что-то во взгляде этих мягко светящихся красным глаз. Бесконечность. Безграничная Вселенная или даже больше. Как будто в одном теле собралось всё, что только могло существовать на свете, обрело вот такую непримечательную форму.

Как будто для того, чтобы создавать что-то необычное, волшебное, выводить во внешний мир красоту, нужно самому быть обычным и неприметным. Незапоминающимся.

Впрочем, почему нет? Все цвета спектра солнечного света собираются в белый свет. И только призма позволяет обнажить его суть, раскрыть истинные цвета – радугу…

Звёзды подмигивали, как будто соглашались.

– То, что вы называете магией мироздания, это первичный импульс, тот самый искусственный интеллект, – продолжал Хаос. – Он принимает решения и заставляет работать подпрограммы, строгие протоколы и алгоритмы. А если таких нет, он создаёт новые.

– И не выдаёт ошибку, как обычные программы? – не выдержала Вероника.

– У него нет на это права. Если он ошибётся или остановится хоть на миг, то перестанет существовать. Думаешь, мироздание способно на самоубийство?

– Люди способны, – Вероника пожала плечами.

– Я думаю, программа в этом плане более совершенна, – Шаан’Далор покачал головой. – Забавно говорить такое о неживом объекте, но он, похоже, больше хочет жить, чем живые существа.

Мановением руки он заставил танцующие световые полосы вновь собраться в конструкцию из колечек. Она зависла в воздухе, мерно покачиваясь вверх-вниз.

– Мир существовал в балансе долгое время, пока я создавал наблюдателей, – продолжал Шаан’Далор. – Это были чистые Дары, без оболочек, внешности, личностей и всего такого. Я ещё не знал, как далеко зайдёт моё творение, и потому намеренно не придавал им какую-либо форму. Это было очень долгий процесс, я перерабатывал свою энергию в привычную для этого мира через стержень мироздания, и когда мы закончили, на земле уже появились динозавры.

Вокруг колечек закружились крошечные цветные светлячки, и звёзды на их фоне казались блёклыми. Вероника смутно помнила их – такие же оттенки она видела в Туманном мире. Длинные нити-столбы, вернее, Столпы, выглядели бы так же, если бы кому-то вздумалось сжать их до вот таких огоньков.

Неожиданно она поняла кое-что важное.

– Так выходит, что Дары богов напрямую идут от тебя? – охнула Вероника.

– Выходит, что так, – протянул Шаан’Далор. Задумался на мгновение. – Да, именно так. В Дарах, принадлежащих богам, осталось моё дыхание. Если они захотят, он смогут даже возрождать мёртвых… но я не уверен, что они захотят достичь таких глубин познания Дара.

Вероника поёжилась. Воскрешать мёртвых? Хотя, почему бы и нет. Во многих религиях боги это умеют. Должны же небожители хоть чем-то походить на настоящих богов, а не только на людей.

– Но при этом они едва сдерживают напор мертвецов, – не выдержала Вероника.

– Конечно, – кивнул Шаан’Далор. – Боги слабы, и мы все тому виной. Я разделил себя надвое, нарушил баланс мироздания, и ему пришлось принимать нестандартные решения. Да и тот, кого вы называете Создателем, тоже приложил к этому руку…

Он задумался и умолк. Вероника непонимающе смотрела на собеседника.

– О чём ты?

Хаос несколько мгновений вглядывался в танцующие вокруг колечек огоньки. Зажмурился, чуть опустил руку и сжал кулак.

Послышался жуткий треск, как будто над головой мгновение назад сверкнула молния. Вероника машинально отступила на пару шагов назад, оглянулась по сторонам и посмотрела вверх. Ничего. Только безмятежная вселенная вокруг. Она взглянула на Шаан’Далора. Тот разжал кулак, и теперь световая конструкция мерно подкачивалась над его ладонью. Основное кольцо покосилось, как бы треснуло в нескольких местах, и сквозь оболочку проглядывал пучок толстых разноцветных ниточек или проводов. Малые колечки сложились в нечто, похожее на школьную модель атома.

– Когда я отделил разрушение от своей сути, произошло вот это, – заговорил бог хаоса. – Связь разорвалась, освободилось слишком много энергии. Мироздание пошатнулось, стержень почти разрушился. Хотя… почему «почти»?

Снова треск, заполнивший собой всё пространство вокруг. Как будто рушился небосвод, а звёзды были в нём трещинами… Вероника машинально закрыла уши руками. На кошмарный звук, казалось, отзывалось всё тело, и даже душа дрожала в первобытном страхе перед неизвестностью. Треск накатывал волнами, то тише, то громче, пока не слился в один бесконечный белый шум…

Резкая тишина оглушила, и Вероника не сразу поняла, что всё закончилось. Она непонимающе посмотрела на невозмутимого Шаан’Далора. Тот кивком указал на световую конструкцию.

Тоненькие разноцветные проводки или нити корнями впивались в ладонь божества хаоса. Они еле заметно пульсировали, как будто жадно поглощали его суть, чтобы напитать себя. Их опоясывало бледно-голубое кольцо, заметно растянувшееся и теперь напоминавшее кольца дыма, которые пускают курильщики. Проводки соединялись и плавно перетекали в серебристую трубочку. Её опоясывали оранжевое и фиолетовое кольца. Серебристая часть переходила в пронзительно-белую, и золотая дымка окружала её пышным облаком. Теперь всё это напоминало дерево, кольцо Мира грёз в котором стало листвой.

– Из-за моего решения нарушился баланс, – еле слышно продолжил Шаан’Далор. – Мироздание разрушалось, появились дыры в пространстве-времени. Ему пришлось залечивать раны, переписывать само себя, и… Как результат, появился вот такой стержень, Дары и тёмные духи. Мироздание посчитало, что нельзя оставлять мощь богов на свободе, и создало им противников – Первозданных. А просчёт возможного противостояния породил «Сказания».

– «Сказания»?

Вероника схватилась за голову. Она уже переставала что-либо понимать.

– Да, «Сказания». Мироздание просчитало колебания энергии, выбрало самые вероятные пики и провалы, и запрограммировало себя создавать сильнейшие Дары и героев для поддержки богов в нужные моменты. Конечно, это всего лишь математика и теория вероятностей, и потому всё происходило на грани краха… но всё же программа исполнялась как надо.

Голова шла кругом. С самого начала все думали, что «Сказания» – это пророчества, записанные кем-то вроде Видящего, а то и вовсе Создателем. Но чтобы вот так…

«Дерево» на ладони бога хаоса еле заметно вздрогнуло и ожило. Вероника ощущала исходящую от него силу, как от кристалла в Жемчужной пещере. Она проходила по стержню от корней к листве, где распускалась тонкими энергетическими линиями. Спускаясь к корням, они создавали полупрозрачный шар, накрывавший ствол. Видимо, так мироздание пыталось восстановить хрупкий баланс, разрушенный его же создателем.

– Это было моей ошибкой, – продолжал Шаан’Далор. – Вступив в этот мир, я продолжал оставаться для него законом, но должен был подчиняться его правилам. А здесь существует только одно правило: круговорот не может быть нарушен. Поэтому…

– Вот так просто? – не выдержала Вероника. – Это было твоей ошибкой? Ты чуть не уничтожил свой собственный мир, заставил его создавать себя заново, можно сказать, бросил его на произвол судьбы…

– Не забывай, о чём мы говорим, – в голосе бога хаоса вновь послышалась угроза. – Ваш мир всего лишь один из бесконечного количества миров, которые я создал. И только потому, что он не был запрограммирован от начала и до конца, я пока ещё помню его лучше, чем другие. Пока ещё.

– Но ты же минуту назад…

– Программа вашего мира обрывается на явлении Пылающей тьмы, – отрезал Шаан’Далор. – Если бы ты прочитала это «Сказание», то знала бы, что оно не закончено. Никто не знает, что будет, потому что дальше мир продолжит создавать себя сам, как было задумано.

– Но…

– Мы отвлеклись, – Шаан’Далор сжал кулак. Деревце испарилось. Звёзды вокруг погасли в один миг, и всё пространство вновь заволокло белой дымкой. – Вернёмся к игре.

Вероника опустилась на стул. Столик моментально придвинулся и остановился между ними.

Новые знания опьяняли, кружили голову. Вероника покачала головой. Ну же, встряхнись! Всё только началось, а ты уже…

И как прийти в себя после всего, что она здесь услышала?

 

Глава II

Пугающая тишина окружала со всех сторон, обволакивала, словно хотела заключить богиню войны в кокон и никогда не выпускать. Сиири изо всех сил старалась не думать о том, что это не просто безмолвие. Само мироздание притихло в ожидании чего-то… важного? Ужасного? Кто знает.

Две души, говорившие о прорыве в мир живых, давно остались позади. Ведущая битву догадывалась, о чём шла речь. Похоже, мёртвые лишились Даров и прекратили наступление. Замечательно. Даже подумать страшно, как такое могло произойти.

На мгновение мысли ушли в сторону. Вспомнился привкус знакомой магии в мгновение, когда она коснулась Элиота, когда впервые проснулась. А что, если она встретится здесь с тем-самым-человеком? Пожалуй, это будет страшнее тех, кто за ней охотится…

Она выдохнула. Нет, всё равно придётся идти вперёд. Иначе в чём смысл того, что она просыпалась?

Сиири замерла. Зажмурилась, прислушиваясь к чутью. Хотя, толку закрывать глаза, всё равно ничего не видно, идти приходится на ощупь. А мир мёртвых безграничен, и блуждать здесь можно вечно…

Чутьё подсказывало, что дорога впереди свободна. До выхода оставалось немного. Джейн и Джереми были рядом, но где именно, сложно было понять. Сиири ощущала, что вместе с Даром ушло и их чутьё, и всё, что делало их Одарёнными, а потому от них можно было ожидать чего угодно.

Сердце сжалось. А не ушёл ли зов Дара?

Этого чутьё подсказать не могло.

Сиири выдохнула и вновь прислушалась к себе. Было что-то такое, скользящая на грани сознания идея, не желающая укладываться в голове развёрнутой мыслью. Богиня войны выждала несколько мгновений. Нет, бесполезно.

Надо двигаться дальше, сказала она себе. Нет времени на ерунду и неясные предчувствия. Где-то там её ждёт бог-человек, встреча с которым богине войны предназначена судьбой.

А ещё где-то там – сердце вновь остановилось на мгновение – может ждать Элиот. Не тот, из сна, а живой. Настоящий.

Сиири открыла глаза и решительно шагнула во тьму. Пора.

Она со всего размаху столкнулась с чем-то выше неё и от неожиданности села.

– Кто здесь? – послышался знакомый голос.

Сиири сжалась в комок. Нет, только не это.

Снова Джереми…

***

Две дамы на руках, третья на столе. Даже если план не удался, всё равно дела неплохи. Вероника глубоко вздохнула и выдохнула. Танцевать на лезвии ножа с закрытыми глазами – то ещё удовольствие.

Перевернулась четвёртая карта. Семёрка бубен. Такого в плане не было, но о четвёртой карте Вероника и не думала. Пятая – вот что было нужно. Настолько, что её затрясло от волнения.

– А как же право на любые вопросы? – спросила она, надеясь отвлечься и унять дрожь.

– Задавать вопросы, а не пытаться судить меня, – Шаан’Далор хмуро взглянул на Веронику. – Ты ничего не знаешь обо мне и таких, как я. Думаешь, что мне было легко? Я касался твоего разума. Я пережил каждую минуту твоей жизни. Детство, переезд сюда, всё, что здесь произошло… Да, и смерть Джереми, и пытки, и всё то, в чём ты хотела меня обвинить. Я не виновен во всём этом, и никто не виновен. Миры существуют без меня, и я не могу что-либо изменить.

– Но…

– А что, жить в жёстких рамках лучше? – Глаза божества хаоса загорелись красным. – Бегать по колесу, как хомяки в вашем мире, жить в клетке по установленным заранее правилам? Существовали мириады таких же миров, как ваш, и у каждого из них был свой сценарий. Те, кто жил там, были одновременно живыми и мёртвыми. Понимаешь, о чём я? Не было возможности провала, не было вероятностей, только прямая, от созидания к разрушению. Я дал вам свободу. Я позволил вам жить так, как заблагорассудится. Жаль, что оценить вы это не можете, вам просто не с чем сравнить.

Температура упала на пару десятков градусов. Вероника машинально выдохнула через рот, ожидая увидеть облачко пара. Его не было. Снова магия слов…

– Они тоже дышали, – с горечью в голосе продолжал Шаан’Далор. – Они тоже жили, любили, надеялись на лучшее. Но стоило хоть кому-то из них вскрыть изначальный план, как вся их жизнь тут же улетучивалась. Они переставали чувствовать, мечтать, потому что понимали, что всё предопределено.

– Вскрыть изначальный план? – Вероника покачала головой. Она совершенно не понимала, о чём он.

– Да. В любой системе есть те, кто в неё не укладывается, иначе это не реально существующая система, а игра мысли. В моём случае всегда были те, кто мог добраться до сценариев, которые я составил. То, что они всё узнавали, ничего не меняло. Они просто теряли волю к жизни и не желали ничего менять.

– Но почему?

– А как бы поступила ты? Если бы знала, что вся твоя жизнь подчинена одному правилу, ради которого всё это и происходит? Есть начало, есть конец, есть каждое действие, вписанное в канву мироздания, чтобы привести тебя именно в это место и в это время. Как бы ты себя чувствовала?

Вероника опустила взгляд. Она и сама не знала. Он верно сказал – ей просто не с чем сравнивать.

– В вашем мире есть сказание о боге-человеке, – продолжил Шаан’Далор. – Теперь ты знаешь, что это тоже своего рода сценарий, пусть и на грани несбыточности. Если бы ты знала, что оно о тебе, что бы ты подумала?

Вопрос застал врасплох.

Вероника смутно помнила это «Сказание». Ей удалось прочитать его в то время, когда одержимый Джиной отец увёл её от всех в своё убежище. Интересная книга в стиле фэнтези, если забыть о том, что это в своём роде пророчество.

Проклятье. О чём там шла речь?

Кажется, бога-человека ожидали испытания. Он должен был пережить много лишений, спуститься в мир, полный зла… Вероника похолодела. Пройти два мира и обрести силу, способную изгнать Разрушителя. Не Хаос ли?..

– Видишь ли, какой расклад, – мягко продолжил Шаан’Далор. – Ты ведь и вправду можешь им оказаться. Случайности не случайны, не правда ли?

Вероника растерянно смотрела перед собой.

Но разве она проходила какие-то испытания? Ну, то есть… Бог-человек в книге был таким… героем! Или хотя бы казался таким. Куда ей до него?

И эти испытания… Ну да, ей от жизни досталось, но называть это полновесными испытаниями было бы глупо. Всем не везёт, кому-то больше, кому-то меньше. Это жизнь. Все проходят через похожее.

Но ты же сама думала об этом, промелькнула непрошеная мысль. Когда Элиот показал вам с Максимом книгу, помнишь? Ты подумала, что кто-то свыше ведёт тебя по лабиринту, как лабораторную мышь, и смотрит на твою реакцию. Чем не обычная метафора из «Сказаний»?

Голова закружилась, в горле встал мерзкий комок. Да, именно об этом она и думала. Что всё заранее спланировано, неизвестно с какого момента. Встреча с Аденом, битва, спуск в Туманный мир и возращение без Элиота и Максима…

– Та, что рождена была разрушить всё, одна исправить всё способна будет, – еле слышно сказал Шаан’Далор. – Я ни на что не намекаю, но это цитата из «Сказания о боге-человеке».

Сердце заколотилось быстрее. И об этом она тоже думала. Что только Джине и нужна, что родилась, чтобы убить Создателя. И…

– Мы закончим эту партию, или нет?

Вероника машинально взглянула на стол. Пять карт лежали рубашкой вниз. Последняя оказалась дамой бубен.

– Неплохая раздача, – Шаан’Далор опустил карты на стол. – Знаешь, примерно так я себе это и представлял. Разговор с приятным собеседником за интересной игрой… что может быть прекрасней?

Две семёрки – трефы и пики. Фуллхаус. Отличная комбинация, только она проигрывает четырём дамам.

Вероника медленно опустила карты на стол.

– Неплохо, – кивнул бог хаоса. Ей показалось, или в его голосе вновь проскользнула угроза? – Только мне казалось, что мы договорились играть честно.

– Но я разве?..

– Нет, такой расклад может выпасть, не спорю. Но вдумайся… Вероятность выпадения каре и фуллхауса по отдельности не так мала, но вместе, да ещё и здесь и сейчас?

Вероника собиралась возразить, но Шаан’Далор жестом остановил её.

– Единственный способ проверить это – влезть в твой разум… ну, чуть глубже, чем сейчас. Я не хочу этого делать, потому что если ты на самом деле жульничала, мне придётся… принять меры.

Последние два слова прозвучали тише, чем остальные, и от этого Веронике стало не по себе.

Только теперь до неё стала доходить вся серьёзность ситуации. Шаан’Далор находится выше любого божества в этом мире, выше самого мироздания. Ему доступно всё, действительно всё. И, как он сам сказал, «Сказания» – это не пророчества, а программа мироздания, которая может и не сработать. А значит… значит, что толку от него чуть, и на самом деле случиться может всё, что угодно.

И она осмелилась жульничать перед тем, кто в этом мире – закон?

Шаан’Далор нахмурился.

– Я выбираю следующую игру.

Он взмахнул рукой над столом. Карты исчезли, на их месте появилась шахматная доска. Самая обычная, деревянная, от неё даже исходил запах смолы, как будто её только что изготовили и даже не покрывали лаком.

– Здесь смошенничать не получится, – Шаан’Далор махнул рукой, и резные фигурки появились над доской их ниоткуда. – Только логика, тактика и умение просчитывать соперника. Никакой удачи.

Вероника с тоской наблюдала, как чёрные фигурки встают на линии напротив неё, древесные – напротив соперника. Она умела играть в шахматы, но на уровне… любителя? Как можно сравнить свой навык с навыками того, кто существовал задолго до сотворения мира… миров… вселенных… проклятье, как вообще можно сравнивать?

– Вот и посмотрим, чего ты стоишь, – еле слышно проговорил Шаан’Далор, взявшись за пешку на клетке D2. – В конце концов, лишь пробуждение бога-человека может изгнать меня из этого мира. А как иначе его пробудить?

Вероника вздрогнула. Он что, всерьёз думает, что «Сказание» о ней?

***

Дождь. Проклятый дождь злил больше, чем всё, что здесь происходило. Бог огня вымок, и ему уже начинало казаться, что он сам состоит из воды. Даже Дар не выручал, сколько ни усиливай «подогрев». Нужен открытый огонь, но работники порта вряд ли оценят…

Стараясь не сорваться, Аден сложил руки на груди и наблюдал за тем, как Санни схватила Алину за запястья и сразу же отпустила.

– Вот так, – кивнула красавица.

Алина растерянно смотрела на прозрачные браслеты, сковывающие её руки. Дарующий пламя обернулся к бывшей королеве школы.

– Просто страховка, – та пожала плечами. – Постоянный контроль над чувствами.

– И как это поможет? – фыркнул Аден.

Дар огня – вот что могло бы стать страховкой. Или ещё какой боевой. Чувства, как же…

– Хочешь узнать? – Санни прищурилась.

Аден пожал плечами и уже собирался возразить, как девица вдруг схватила его за запястье. Кожу обожгло ледяное прикосновение. Бог огня машинально перехватил руку девчонки, заломил за спину и развернул её спиной к себе.

Близость красивой девушки и цветочный запах духов разбудили полузабытые чувства. А ведь когда-то он покорял таких десятками. И не таких – чем прекрасней девушка, тем проще было найти к ней подход.

Как давно это было?..

– Ещё раз подумаешь какую-нибудь гадость – получишь разряд, – спокойно пообещала красавица. – Это, кстати, и тебя касается, – она обернулась к Алине.

– Разряд?

Стрела боли прострелила всё тело, от макушки до пят, растеклась по венам. От неожиданности бог огня выпустил Санни и опустился на колени в небольшую лужу. Проклятье. Боль проникала в каждую клеточку тела, обжигала невероятным, арктическим холодом, и от этого не было спасения…

Всё прекратилось так же быстро, как и началось. Аден поднялся на ноги, покачал головой. Его глаза осветились синим, и он попытался высушить Даром намокшие брюки.

– Ещё есть вопросы?

Санни стояла рядом, сложив руки на груди. Её глаза еле заметно светились синим.

А девица, оказывается, с характером. Впрочем, мог и раньше догадаться – вспомнить только сценку в лесу, когда она чуть не прикончила свою мать.

– Твои мысли дурно пахнут, – красавица поморщилась. – Прекращай думать обо мне вот так, а то повторю.

Раздражение царапалось внутри острыми коготками. Девчонка играет с огнём. Достаточно одного щелчка – и от неё останется только горстка пепла, и то необязательно…

По венам вновь разлился холод, но теперь это была приятно. Как глоток свежей воды в жару, он вымывал злость, оставляя после себя ясность и спокойствие. Волшебная прохлада удивительным образом сочеталась с дождём, и уже не хотелось из-за него злиться.

Аден выпрямился, покачал головой. Его глаза перестали светиться.

А браслет, похоже, не просто игрушка. Если эта девица способна так легко управлять его чувствами, на что на самом деле способна Лилиан? Помнится, богиня любви не слишком-то хвасталась Даром, да никто и не воспринимал её всерьёз.

– Твои мысли пахнут не лучше, – Санни обернулась к Алине. – Имей в виду, что твои фокусы не пройдут. Я быстрее.

– Какие, в бездну, фокусы, – процедила та. – Мой Дар не работает.

– Что? – Санни растерянно оглянулась на Адена. Тот пожал плечами.

– Понятия не имею, что, – Алина злобно посмотрела на бывшую королеву школы. – Я просто не могу им пользоваться. Вообще.

Воцарилась вязкая тишина. Аден и Санни переглянулись.

– Кажется, Ника говорила, что Джина и Создатель – две половины одного целого, – неуверенно заговорила красавица. – Наверное, если они соединились, Дар Джины пропадает…

Бог огня пожал плечами. Сейчас его это мало волновало. Хотелось только одного – оказаться как можно дальше от этих девиц и противного дождя. Желательно – в Мире грёз.

Мир грёз… Проклятье!

Понимание обрушилось на плечи с мощью высотного здания, лишённого опоры.

Мёртвые души атаковали богов, на свободу вырвался Хаос, о котором ничего неизвестно, кроме его способности всё уничтожить по мановению руки, а они в это время прохлаждаются здесь. Пытаются добиться чего-то от девчонки, которая всё устроила, но смысл? Она могла быть всего лишь игрушкой в руках Джины. Надо бежать всё исправлять, а не болтать о ерунде.

И начать следовало с Мира грёз.

– Это прекрасно, конечно, но мне пора, – бог огня отвернулся и закрыл глаза, приготовившись к переходу на небеса. – Увидимся.

Новый болевой разряд скрутил внутренности. Проклятье! Огромные когти ворочались внутри, терзали всё, до чего могли дотянуться. Аден покачнулся и едва устоял. Прохлада спокойствия моментально растаяла в вспыхнувшем пламени раздражения, и от него, кажется, даже дождь испарялся.

Эта девчонка сама напросилась. Бог огня развернулся и уже приготовился высказать всё, что думает, но она его перебила.

– Извини, но я не могу позволить тебе уйти, – еле слышно заговорила Санни. – Если тебя отпустить… кто знает, что ты можешь натворить. Мне не нравится то, что ты чувствуешь.

– Не нравится – не поддерживай связь, – отрезал Аден. – Мы уже потеряли много времени и потеряем ещё больше, если ты не позволишь мне вернуться в Мир грёз!

Санни опустила взгляд. Машинально взялась за локон, спускавшийся на плечо, и принялась накручивать его на палец.

– Я понимаю, – прошептала она. Помолчала немного. – Давай договоримся так. Ты поможешь доставить её на Священную землю, – красавица кивнула в сторону Алины, – и там решим, что делать дальше. Хорошо?

– А ты сама с такими способностями не справишься? – хмыкнул бог огня.

– Вообще-то я человек, и иногда хочу есть, спать… и вообще. Не таскать же её повсюду за собой?

– Она тоже человек, и хочет того же, – вяло отозвался Аден, уже понимая, что выбора нет. Даже если он уйдёт сейчас, девчонка сможет достать его где угодно с этим браслетом. Снять его способна только Лилиан, и то не факт, что богиня любви поможет ему, а не встанет на сторону дочери.

– Да, но в другое время, – возразила Санни. Отпустила превратившийся в кудряшку локон. – В конце концов, можешь просто помочь? Ника сделала для тебя доброе дело, отплати ей тем же.

– Ей? Мы говорим о вас двоих.

– Ей, – кивнула Санни. – Если мы останемся здесь, вряд ли сможем начать поиски. Нам надо вернуться на Священную землю и попросить помощи.

– Ладно, – сдался бог огня. – Что ты хочешь от меня?

Пару минут спустя девчонка уже звонила кому-то, отойдя в сторону. Аден пытался услышать, о чём разговор, но без толку – слишком далеко. Алина поглядывала на него из-под чёлки, повисшей некрасивыми мокрыми патлами. Маленький злобный хорёк, от которого хотелось поскорей избавиться. Кстати, а кто будет её судить, за такие-то проступки?

– Да… спасибо, – Санни на ходу убрала телефон в карман и остановилась возле бога огня. Взглянула на него. – Для нас приготовят частный рейс до Парижа. Там нас встретит мама с нашими документами. Она просила передать тебе, что в Мире грёз пока всё тихо, можешь не волноваться.

– А после Парижа ты меня отпустишь?

– Нет.

– Но твоя мать…

– Моя мать вернётся в Мир грёз сразу же, как только поговорит с тобой, – отрезала Санни. – Она думает о том же, о чём и я. Тебе следует закончить дело, за которое ты взялся.

Блеск. Аден сложил руки на груди и нахмурился. Даже сестра против него.

Санни вновь взялась за телефон.

– Я вызову такси, – бормотала она, водя пальцем по экрану. – Вылет разрешили через полтора часа… Будь добр, присмотри за ней, – Санни взглядом указала на Алину и вновь уткнулась в экран.

Аден оглянулся на Алину. Злобный хорёк явно не хотел сменить гнев на милость.

Дождь усиливался. Сверкали редкие молнии, вдалеке еле слышно рокотал гром. Бог огня с тоской смотрел, как по стеклу автомобиля стекают капли, как в них играют огни ночного города и отсветы небесных вспышек. В такую погоду рассвет начинается позже. Впрочем, зная, что происходит сейчас с мирозданием, бог огня боялся, что солнце не взойдёт вовсе.

В салоне пахло какой-то синтетической дрянью, отдалённо напоминавшей мяту.  В воздухе разливалась незнакомая навязчивая песенка. Она раздражала сильнее всего, даже больше, чем дождь. Хотелось чего-то тяжёлого, давящего на мозг, способного заглушить безмолвие мироздания, таившееся за повседневными звуками. Бог огня не понимал, откуда такое желание, сам он точно не мог пристраститься к такой музыке. Кто-то приучил? Память отказывалась подсказывать, кто именно.

Мысли потекли в другом направлении. Слишком тихо. Лилиан тоже просила передать, что всё тихо. Из всех происшествий – пропажа Дара у Алины и исчезновение этой девчонки, как её там… В остальном – ничего, если не считать, что все они неведомым образом оказались в Лондоне. Хотя Аден догадывался, почему. Сюда он попал после низвержения из Мира грёз. Может быть, здесь некая точка, притягивающая его к себе? Хотя, если так, то непонятно, как притянулась остальные. Разве что следом за ним.

В аэропорту их встретили и проводили к самолёту без лишних вопросов. А Лилиан, похоже, зря время не теряла. Бог огня откуда-то помнил, сколько проволочек и возни с документами было, когда он добирался из Дивеево на Священную землю. Причём возился не он, а кто-то, кто был рядом, даже слишком близко…

Салон самолёта напоминал нору – такой же узкий округлый коридор, даром что освещён хорошо. Высокому богу огня здесь едва хватило места, чтобы встать в полный рост. Два ряда кожаных кресел приятного цвета кофе с молоком выстроились вдоль выкрашенных белой краской «стен». Вот зачем Аден понадобился – неудобно наблюдать за Алиной, когда не можешь сидеть рядом с ней.

Здесь было тепло, пахло чем-то свежим, кажется, лимоном или вроде того. Хотя бы не сыро и дождя нет – и то хорошо.

– Я бы хотела отдохнуть, если не возражаешь, – Санни опустилась в кресло и пристегнулась. – Пока можешь допросить её. Я свяжу ваши чувства, так что ты всегда можешь понять, если она что-то задумала.

Аден кивнул и опустился в кресло рядом. Злобный хорёк устроился напротив, сверкнул гневным взглядом из-под чёлки и отвернулся к окошку.

Допросить… о чём? Верней, с чего начать? Вопросов к девчонке накопилось слишком много.

Что-то щёлкнуло в голове, и на Адена обрушился Ниагарский водопад чужих чувств. Его бросило в дрожь. Злость. Недоверие. Страх. Неконтролируемый, всепоглощающий, он походил на бездонную тьму, в которой можно было утонуть за миг. На секунду богу огня стало жаль эту бестолковую девчонку, понимающую, что она натворила, и в чьих руках теперь её жизнь. Но стоило вспомнить, с кем она спуталась, как жалость растворилась без следа.

– А ты, оказывается, чувствительная натура, – хмыкнул злобный хорёк.

На мгновение захотелось ответить ей от всей души – желательно порцией неконтролируемого пламени – но уже через мгновение бог огня передумал. Им ещё лететь в этой штуковине.

Аден привычным усилием воли отстранился от чужих чувств. Где-то в глубине души мелькнул огонёк ностальгии. Когда-то он был связан чувствами с другим человеком, тем, кому был обязан жизнью. И от его чувств отстраняться не только не имел права, но и не хотел…

– Пожалуйста, пристегните ремни, – донёсся из динамика механический бесполый голос. Словно в ответ снаружи послышался тяжёлый гул.

Бог огня покачал головой. Вздор. Если бы он действительно был с кем-то так крепко связан – шутки ли, обязаны жизнью друг другу! – вряд ли смог бы так легко забыть этого человека. Так не бывает.

Он вытащил из-под кресла чёрные тянущиеся ленты, заканчивающиеся странными серебристыми штуковинами, и растерянно посмотрел на них. И как пользоваться этой ерундой?

Повеяло знакомым цветочным ароматом. Длинные светлые волосы скользнули по плечу Адена и накрыли руку.

– Прости, всё время забываю, что ты слишком мало времени провёл в нашем мире, – сказала Санни и ловко защёлкнула непонятную конструкцию. Он даже не успел заметить, что именно она сделала. – Ну, всё, приятного полёта. Если что, я рядом.

И вновь близость красивой девушки отвлекла от дурных мыслей. Аден проследил взглядом за тем, как Санни летящей походкой прошла в конец салона, как устроилась в кресле…

– Не стыдно? – пробурчал злобный хорёк.

Увлечённый бог огня не сразу понял, что Алина обращается к нему.

– Что, прости?

– Не стыдно, говорю? – повторила та. – Тебя, вообще-то, где там ждёт Ника.

– Кто?

– Ника. Та, кто тебя спасла.

– И почему мне должно быть перед ней стыдно?

Злобный хорёк нахмурился и превратился в недоверчивого хорька. Аден фыркнул. А эта девица забавная, если за ней понаблюдать.

– Ты что, совсем ничего не помнишь?

– А что я должен был помнить?

Алина открыла рот, но ничего не сказала. В глубине души эхом отдавалось её непонимание и недоверие. Могла бы проявить уважение к соседу и тоже отгородиться немного.

Гул за окном нарастал. Самолёт вздрогнул, словно ему не терпелось сорваться с места и взлететь в мрачное небо.

– Я думала, что когда разрываю связь между людьми, они просто перестают понимать друг друга, – раздался голос Алины на грани слышимости. – А вы, получается, всё забыли?

– Как можно не знать, как действует твой Дар? – не выдержал бог огня.

– Наверное, потому что ни один обычный Одарённый этого не знает?

– Значит, надо было учиться и узнавать. Дар не покоряется тем, кто не хочет его обуздать.

Недоверчивый хорёк нахмурился и снова превратился в злобного, а у Адена появилось ощущение, что он тысячу раз повторял это. Или повторял не он, а тот человек, с которым они всегда были рядом?..

– Как вы меня достали, – процедила Алина. – Можно подумать, вы все меня знаете и понимаете, что для меня лучше, а что нет…

– Так расскажи, – оборвал её Аден. – Если я был не прав, я извинюсь.

– Дурацкая шутка.

– Я не шучу.

– С чего бы богу извиняться перед преступницей?

– С того, что я сам не лучше.

Слова сорвались с языка прежде, чем бог огня успел осознать, что, собственно, говорит.

Он уставился в окошко. Чёрная взлётная полоса, прочерченная зелёными светлячками, стремительно уменьшалась. Взгляду открывались огни аэропорта, близлежащих улиц… Надо же. Не заметил, как они поднялись в воздух.

И с каких это пор он стал таким… искренним, что ли? Разве эта девчонка того заслуживает? Разве кто-то из людей вообще заслуживает влезть без спроса в душу любого из богов? Нет. Так какого…

– Хорошо, – еле слышно сказала Алина. – Я всё расскажу.

Злость на себя мгновенно улетучилась. Отлично. Для достижения цели хороши все средства.

Алина родилась в семье военного и учительницы. Строгое воспитание, ни минуты свободного времени, постоянно под наблюдением – в школе, дома, даже на улице… Наверное, если бы у родителей была возможность нацепить на неё браслет с gps-маячком, они сделали бы это без колебаний. А ещё строгие наряды, никакой косметики, украшений, даже распущенных волос. И до двенадцати лет Алине это казалось нормальным, но потом что-то переклинило. Может быть, первая любовь, может быть, новая компания друзей. Кто знает.

Два года длилась война. Алина сбегала из дома, прогуливала уроки и секции, начала курить, выпивать и встречаться с мальчиками. Её запирали, сажали под домашний арест, запрещали общаться с друзьями. Бесполезно. Это только разжигало азарт. Сама строптивая девчонка была убеждена, что не могла просто так сорваться. Она чувствовала, что от неё что-то скрывают, но, сколько ни обыскивала квартиру, ничего не находила.

Ответ нашёлся, когда Алине исполнилось четырнадцать. Через два дня после дня рождения её встретили парень и девушка, Алиса и Майкл. Девушка говорила по-русски, хотя и с сильным акцентом. Она объяснила, что Алина не такая, как обычные подростки, и со дня на день сможет это заметить. Одарённые – так она называла «не таких, как все» – умели видеть духов и обладали невероятными способностями. Причём, по словам Алисы, Дары принадлежат людям по праву рождения.

Новость не укладывалась в голове. Алина попросила немного времени на размышление и решила сначала поговорить с родителями. Раз уж по праву рождения…

Отец воспринял новость неадекватно. Выставил дочь за дверь кухни и закатил скандал матери. Через час после возвращения Алины в воздухе молнией пролетело слово «развод». Сложно было сказать, кто его произнёс первым. Мать потребовала уйти, отец собрал необходимое и, не попрощавшись, растворился в вечерних сумерках.

Женщины остались на кухне одни. Мать достала из холодильника коньяк, выпила сама и предложила дочери. Та не стала отказываться – вечер выдался безумным, так почему бы не завершить его в том же стиле?

Мать опрокинула три стопки и только после этого заговорила.

Оказалось, она тоже была Одарённой. Видела духов, умела управлять связями. Такими же способностями обладала бабушка, прабабушка, и другие женщины рода, восходящего к некоей Джине. Но ни за кем из них не приходили рекрутеры, хотя все они знали, что Священная земля и Санктум существуют. И знали о богах, о зове Дара, о других Одарённых и полубогах…

Мать рассказала, что Дар связей не такой, как у остальных. Он передаётся по наследству, едва рождается ребёнок. Глаза светятся красным, видеть духов можно только с момента пробуждения Дара. И главное – на тебе всегда клеймо некоей цели, которую тебе поставила Прародительница, как называли женщины таинственную Джину.

Прежде чем ехать на Священную землю, тебе надо установить связь с ней, говорила мать. Узнать, чего она хочет, раз позволила Видящему тебя отыскать. Наверное, пришло время исполнить предназначение, и будет лучше, если ты первая заговоришь об этом.

Алине ничего не оставалось, кроме как согласиться. Она опрокинула ещё одну стопку для храбрости и ушла в свою комнату, чтобы сделать так, как говорила мать.

Девчонка ощущала себя очень глупо, когда спрашивала у пустоты, что от неё требуется. И ещё глупее – когда пустота ответила. Голос сказал, что Алина действительно рождена, чтобы достичь великой цели – призвать на землю божество Хаоса, создателя мироздания. Хотя, конечно, это может и не понадобиться, если Джина сумеет навести порядок здесь и сейчас. А для этого надо приехать на Священную землю, устроиться в академии и понаблюдать за одной девчонкой. Не так сложно, правда?

В руках из ниоткуда появилась металлическая фляжка. Джина велела выпивать хотя бы по капле каждый день, чтобы скрыть красный свет глаз и играть роль обычного Одарённого. И пообещала однажды встретиться, когда она сможет отлучиться из Мира грёз. Алине ничего не оставалось, кроме как подчиниться. После всего, что произошло, спорить со своим происхождением – или чем там ещё – не хотелось.

На этом они распрощались. Алина осталась наедине со своими мыслями. Размышляла, правда, она недолго. Только дурак упустит шанс уехать на другой конец света, подальше от придурковатых друзей и строгих родителей. Хотя, кажется, за это придётся заплатить слишком высокую цену…

Алисе и Майклу понадобилось время, чтобы подготовить документы. Время шло, день отъезда приближался, а отец не возвращался и даже не звонил. Мать говорила, что когда-то пыталась открыться ему. Он ничего не хотел слышать. Он был убеждённым атеистом, не допускал существование богов, а тем более – сверхспособностей. Планета кружится вокруг Солнца, странами управляют люди, и никто свыше не может диктовать, как жить и куда идти. И снова вспоминать о том, как жена убеждала его в ином, а теперь видеть, как к ней присоединяется взбунтовавшаяся дочь, было выше его сил. Мать говорила, что в этом нет ничего страшного, что предназначение их рода выше всего этого. Что дети богов и вовсе не видят родителей, но Алине казалось, что им-то как раз легче. Никогда не знать, каково это, или помнить, что было хорошо, а потом всё потерять… Она без колебаний выбрала бы первое.

Когда она уезжала, провожать пришла только мать. Ну и наплевать, решила Алина. Раз так должна начаться её самостоятельная жизнь… пусть. Теперь всё будет иначе.

На Священной земле Алину ждала Вероника Александрова, за которой следовало приглядывать. Она оказалась слегка запуганной, но очень приятной девочкой. И на удивление верной подругой и хорошим старшим товарищем. Конечно, раздражало, что она постоянно училась и тренировалась в спортзале, а потому к тому же призывала Алину, но это было терпимо. Это не родители, которые заставляют, а всего лишь навязчивая соседка по комнате.

Жизнь в академии шла своим чередом. Здесь не было контролёров, никто не держал под непрестанным наблюдением, а потому Алина смогла позволить себе всё, что захочет. Забить на учёбу, много гулять, общаться с однокурсниками и обычными ребятами, без Даров… Раз в месяц королева школы Санни устраивала шумные вечеринки в спортзале, и Алина никогда не приходила туда без спутника. А иногда она успевала за вечер потанцевать с несколькими парнями и назначить пять свиданий на следующей неделе…

Расплата наступила во время первой сессии. Алина завалила все предметы, кроме знания Дара и родного языка. И то потому, что первый семестр предполагает осознание и привыкание к тому, что у тебя есть сверхспособности, а русский язык не успел выветриться из головы за такой короткий срок…

Помогла Вероника. Поручилась за Алину перед куратором, пообещала помочь ей подготовиться к пересдачам. И не обманула – на каникулах они не выходили из комнаты, с головой зарылись в учебники. Через две недели все долги были сданы, и Алина выдохнула с облегчением. Появился второй шанс.

Конечно, Алина была благодарна своей спасительнице, но теперь та открылась ей с другой стороны. Казалось, Веронику не интересовало ничего, кроме учёбы. Она мало с кем общалась, в основном только с Джереми и соседками по комнате. Она постоянно слушала музыку и читала, чаще всего учебники, притом для старших курсов. Она ничего не понимала в жизни, веселье, косметике и парнях, не сидела в интернете, а потому находиться рядом с ней порой было невыносимо. А ещё ей постоянно везло, и это раздражало больше всего. Начать хотя бы с рождения – получить такой интересный Дар, как управление тьмой, быть потомком бога, находиться в гармонии со своим чутьём настолько, что оно порой работало как ясновидение. Всегда сдавать экзамены на отлично, вытягивать билет, который знаешь, владеть боевыми искусствами вот так… И, хотя назойливый голос в голове ехидно говорил, что Алина сама может добиться того же, она предпочитала думать, что заклятой подружке просто везёт.

В конце первого курса Джина вновь вышла на связь. Она сообщила, что Алине нужно разыскать контакты Покровительствующей любви Лилиан, прикинуться её поклонницей и подружиться с ней. Рассказать о себе, что она талантливая Одарённая, которую никто не понимает, и всё в таком духе. Богиня любви поначалу не поддавалась, но Алина так усердно хвалила её в сети, что сердце красавицы не выдержало. К середине второго курса они подружились. В конце учебного года Лилиан объявила, что поможет поклоннице на сессии, чтобы она смогла прорваться в соревнование чемпионов, которое предложил Порождающий тьму Деланей.

О том, что происходило дальше, Аден и так знал, либо догадывался. Лилиан наделила Алину благословением, позволяющим внушать людям чувство удовлетворения. Благодаря этому все экзаменаторы были довольны талантливой студенткой, наконец-то взявшейся за ум, вне зависимости от того, что она говорила. На письменных контрольных богиня любви помогала лично – благодаря телепатической связи, сопровождавшей заключённый между ними магический контракт, она подсказывала правильные ответы…

Разумеется, кроме Алины в чемпионат попали и Санни, королева школы, и Вероника. Обе были настолько невыносимыми зубрилами, что от них начинало тошнить. Ещё чемпионом стал приятель Вероники, Джереми. Весельчак и балагур, предыдущие года он был таким же, как Алина – получал тройки и был доволен. Во всяком случае, так говорили знакомые с ним студенты. Что до того, как между ним и Вероникой что-то произошло, он и не собирался учиться – разве что боевые искусства и знание Дара всегда сдавал идеально. Ох уж эта Вероника, думала Алина. Есть у неё какая-то невероятная способность сбивать людей с истинного пути.

 Затем были соревнования. Благодаря Дару Алина легко справлялась с духами, нарушая связи между элементами эфирных тел. Так же было и во втором испытании – девчонка без колебаний рассорила Веронику и Санни. Этому её научила Джина – её Дар был абсолютным оружием разрушения, несмотря на то, что с его помощью можно было и создавать, и восстанавливать. Но это не понадобилось – соперницы сами невероятным образом смогли вернуть связь.

Узнав о поражении, Джина не разозлилась. Наоборот, всё случилось как нельзя лучше: вскрылось мошенничество Лилиан, и боги оказались перед выбором – изгнать изменницу или оставить. Они сделали выбор в пользу того, что было неправильно, но было в их духе. Другого Джина не ожидала.

Все пути ведут в Рим. Пути богов вели к тому, что Создатель будет наказан, а Хаос – возрождён.

Конечно, была надежда на то, что Создатель приструнит своих детей, но Джина не верила в это. Он мог в любой момент узнать, что происходит в Мире грёз, увидеть, как ведут себя его дети, но не смотрел и не узнавал. Он заслуживал наказания. И возможно – Алина могла только догадываться об этом – желание призвать его к ответу пересилило всё. Иначе не объяснить, почему она отдала Веронике приказ убить свою вторую половину…

Договорить Алина не успела, её прервал механический бесполый голос из динамика. Полтора часа в пути пролетели незаметно. Самолёт заходил на посадку в международном аэропорту Шарль-де-Голль.

 

Глава III

Аден поискал взглядом Санни. Она бездумно смотрела в окошко. Такая красивая, изящная, достойная стать натурщицей для величайших художников и остаться в веках, эта девчонка была одновременно копией своей матери и её полной противоположностью. За такой наверняка бегает не один десяток парней. Тем интереснее. Совместные приключения, особенно на грани жизни и смерти, всегда сближают. А ещё всегда есть финальный, самый опасный выход навстречу противнику, ночь перед которым можно приятно скоротать вдвоём. Об этом иногда шутят герои современных фильмов и сериалов…

Санни оглянулась и недовольно посмотрела на Адена. Кожа под браслетом принялась неприятно зудеть. Бог огня вымученно улыбнулся и помахал рукой. Беззвучно выругался. Пора бы запомнить, что теперь его мысли и чувства принадлежат не только ему.

В аэропорту их встретил невысокий мужчина в чёрном деловом костюме и кожаной куртке в тон. В руках он держал табличку с надписью «мисс Харви». Аден с трудом вспомнил, что это была настоящая фамилия Санни. Казалось, даже эта мелочь принадлежала прошлому, струйками песка утекавшего сквозь пальцы, едва бог огня пытался зачерпнуть пригоршню воспоминаний. Это выводило из себя. Казалось, что не забытая Вероника не могла без него шагу ступить, а он без неё. Полноценными оставались только последние воспоминания из Мира грёз, и те словно были подёрнуты лёгкой дымкой…

Спустя несколько минут красивый серебристый автомобиль доставил путников на территорию отеля «Миллениум». Это место казалось смутно знакомым. За парком, засаженным невысокими, идеально подстриженными кустарниками, раскинулось длинное здание высотой в два этажа, выкрашенное приятного оттенка коричневой краской. Стёкла окон, собранные в причудливые панели, казались серебристыми в предрассветных сумерках. Бог огня с трудом вспомнил, что это место было похоже на академию на Священной земле. Только здесь всё выглядело идеальным, выровненным по линейке до последнего миллиметра, а там всё было неухоженное, неаккуратное и оттого казалось живым и настоящим.

Шальной луч света выскользнул из расступившихся туч и попал в плен стёкол. Солнце всё-таки поднялось над миром, зависшем в шаге от опасной черты.

Лилиан встретила их возле стойки регистрации. Аден уже собирался высказать всё, что думает, но богиня любви жестом попросила его помолчать. Недовольство вспыхнуло с новой силой, заставило охнуть Санни и Алину – похоже, они в полной мере ощутили, каково быть связанными чувствами с божеством огня. Ну и пусть. Будет уроком.

Только в номере, когда уставшие девушки, не раздеваясь, растянулись на кроватях и засопели, Покровительствующая любви изволила заговорить.

– В мире людей исчезли Дары, – еле слышно сказала она, покосившись на дочь. Та никак не отреагировала – видимо, и вправду спала. – И не только. Мёртвые прекратили наступление. Фалберт считает, что у них та же проблема. Похоже, Дары остались только у нас и наших детей.

Адену показалось, что земля ушла из-под ног, и он проваливается в безграничную бездну. Всё тело охватила мелкая дрожь.

Пропали Дары? Не это ли первый признак нависшей катастрофы?

– И проблема не только в этом, – продолжала Лилиан. – Герои со всего света срочно собираются в академии, потому что пропали не только Дары, но и тёмные духи. Те, кто находился на задании, доложили об исчезновении источников тёмных сил. Проверили все известные источники возле Священной земли и ни одного не нашли. Жрецы обращаются к нам каждую минуту, и никто из нас не знает, что отвечать. Это очень похоже на… не хочу произносить это вслух.

– Ты так спокойно говоришь… – в горле резко запершило, и бог огня закашлялся.

Лилиан отмахнулась.

– Конечно, всем страшно. Мы уже успели развести панику и успокоиться. Нам повезло, что Фалберт с нами и сохранил присутствие духа, – богиня любви горько усмехнулась. – Забавно, что именно бог света взял командование в такое время. И он хорош, конечно, но нам очень не хватает тебя и Сиири.

Аден невольно затаил дыхание.

– Есть новости о ней?

– Нет, – богиня любви покачала головой. – Мы боимся открывать врата. Дары людей пропали, но среди душ очень много наших детей. Мы не знаем, как скоро они поймут, что все ещё способны оказывать сопротивление…

Она опустила взгляд.

Это могло быть миражом, но Адену показалось, что даже Алина и Санни притихли.

Он не знал, что сказать. С одной стороны, боги поступали правильно, рисковать они не имели права. С другой… Сиири по-прежнему одна там, в полной темноте, среди мертвецов. И несмотря на то, что Дары людей пропали и теперь там в разы меньше тех, кто может причинить вред богине войны, опасность не миновала. Что-то надо было делать. Но что?

– Но если здесь мы бессильны, то в другом… Хоуп сказала, что ты забыл Веронику Александрову, – Покровительствующая любви понизила тон. – Это правда?

– Правда, – отрезал Аден. – Мне надоело повторять это раз за разом, и…

– Понимаю, – прошептала Лилиан и вновь взглянула на дочь. Помолчала немного. – Знаешь… Есть вещи, о которых задумываешься только в шаге от катастрофы. Например, о том, что бог получился из тебя… как бы это… не очень.

– Но…

– Дай договорить. Я помню, ты говорил как-то, что нам следует почаще прислушиваться к людям. Теперь я понимаю, почему.

С каждым словом голос Лилиан становился всё тише, и Адену пришлось приблизиться к ней, чтобы ничего не упустить.

– И?

– И я начинаю думать, что боги из них получатся лучше, чем из нас. Из неё, – Покровительствующая любви кивком указала на мирно посапывающую Санни, – точно. Вот уж кто за девятнадцать лет смог прочувствовать и понять любовь гораздо лучше, чем я за всю нашу… вечность.

Аден растерялся. Такой Лилиан предстала перед ним впервые. Хотя, наверное, так и должно быть? Когда боишься, что всё вот-вот рухнет, открывается твоё истинное лицо, и ты невольно тянешься к тому, что дороже всего. Что, кроме любви, могло бы быть превыше всего для той, что должна воплощать любовь?

– Ты бы видел своё лицо сейчас, – фыркнула Лилиан. – Я это к чему… Может быть, богиня любви из меня вышла не очень, но я пока ещё занимаю своё место. И хочу сказать тебе, что ты круглый дурак.

Вот теперь можно с уверенностью сказать, что наступил конец света.

– Прости? – выдавил из себя Аден первое, что пришло в голову.

– Прощаю, – кивнула богиня любви. – Видишь ли… Даже если ты не помнишь её, ты должен помнить другие вещи. Например, о том, кого ты считал богом-человеком. И почему не хотел, чтобы это была именно она.

Сердце забилось быстрее. Да, в этом что-то есть. Бог огня осторожно потянул за ниточку воспоминаний, и те охотно проступили сквозь туман.

Мир грёз. Видящий кристалл. Тепло руки Сиири, сжавшей его плечо. Единственная, кто могла понять его от и до, богиня войны говорила, что Вероника и вправду может оказаться богом-человеком. Потому что на её долю выпали испытания, потому что ей предстоит спуститься в Туманный мир. Что Аден должен беречь её, пока может.

Но почему? Что в этой девчонке такого особенного, что он так боялся её потерять? Ответа на это в воспоминаниях не было.

Что поделать. Да простит его Сиири, но он, видимо, больше не может. Само мироздание распорядилось так, что их пути разошлись.

– Терять хоть немного любви в наше время – непозволительная роскошь, – продолжала Лилиан. – А потому будь так любезен, вспомни эту девочку. Ты всё ещё должен защищать её, как собирался, и я сама снова подниму вопрос о твоём изгнании, если ты этого не сделаешь.

Не то, что бы это был удар в спину, этого следовало ожидать… Но Лилиан? Серьёзно?!

– Вы что, родственницы, что ли? – буркнул Аден и кивнул в сторону мирно спящей Санни.

Богиня любви улыбнулась.

– Наверное. Но сейчас речь не об этом. Нам всем нужна помощь, брат. Нам нужен бог-человек, который сможет вернуть всё на свои места. Если это действительно Вероника… Девочка без тебя не справится. Ты ей нужен.

Аден опустил взгляд.

– Это может оказаться и не она, – еле слышно сказал он.

– А кто же?

– В Туманный мир спускались трое. То есть, два мира прошли трое. Значит…

– Но двое не вернулись, – возразила Лилиан.

– Значит, нам надо их вернуть.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептала богиня любви. – Надеюсь, оно того стоит.

– Я знаю, – кивнул Аден.

Он шагнул назад, на ощупь нашёл стул и сел. Бездумно уставился перед собой. Лилиан молчала, и оно, наверное, к лучшему.

Не говорить же ей, что он по-прежнему не хочет, чтобы Вероника Александрова оказалась богом-человеком?

***

Сиири застыла. Джереми совсем рядом, казалось, она чувствовала его тепло. И хотя он был совершенно неопасен, само его присутствие словно гипнотизировало.

– Кто здесь? – повторил парень. – Джейн? Карл?

Сиири скорее ощущала, чем видела, как он вытянул руки и склонился к ней. Ну же, сказала она себе. Двигайся. Тебе надо выбраться отсюда. Давай же, вставай…

Тёплая рука легла на плечо.

– Сиири?

– А твоё чутьё, похоже, на месте, – нервно усмехнулась богиня войны.

Рука дрогнула.

– Нет. Просто все давно уже возле врат, и кроме тебя и ещё пары человек здесь никого не может быть.

Отлично. Просто замечательно.

Джереми отпустил плечо богини войны и выпрямился. Протянул руку, словно хотел помочь ей подняться. Сиири поймала себя на том, что сама не понимает, почему чувствует это. Это уже не чутьё, а ясновидение…

– Я не причиню тебе вреда, – в голосе парня послышалась горечь. – Тем более, теперь.

– Могу представить.

Сиири взялась за протянутую руку и поднялась на ноги.

– Что происходит? – спросила она. – Я только догадываюсь, но…

– Даров нет, – еле слышно сказал Джереми. – Во всяком случае, у обычных Одарённых. Мы пока выжидаем, составляем новый план.

– А что по ту сторону врат?

– Мы не знаем. Боги не выходили к нам, и мы пока не выходили к ним.

– Замечательно, – пробормотала Сиири и беспомощно оглянулась по сторонам. Правда, толку от этого, всё равно темно. Похоже, Джереми тут ориентировался. Наверняка шёл сюда, чтобы проверить, как поживает пленница. Не сбежала ли…

– Сиири, ты сейчас сильнее меня, – неуверенно заговорил Джереми. – Я понимаю, ты всецело предана Миру грёз и не станешь выступать против него. Но и нас пойми тоже. Ты нужна нам, и мы не можем просто так тебя отпустить. Поэтому я хочу попросить тебя… останься. Останься со мной. Пожалуйста.

– По-моему, это плохая идея, – богиня войны шагнула назад. Кажется, парень не заметил. – Вы недооцениваете последствия.

– Неправда.

Она снова шагнула назад.

– Да? Ты же говоришь, что сейчас все возле врат. Все мёртвые, правильно?

– Да.

– И что будет, если все они выйдут наружу?

– Не выйдут. Мы сдержим их.

– Без Даров? Серьёзно?!

С каждым шагом становилось всё труднее. Надо говорить громче, чтобы Джереми не понял, что она уходит. Надо попытаться сориентироваться, чтобы понять, в какой стороне врата. Надо умудриться не споткнуться в этой тьме.

– У детей богов остались Дары.

– И много их среди вас?

– Достаточно, чтобы сдержать остальных.

Сиири замерла. Он ведь всерьёз верит в то, что говорит. Но это же безумие!

– Как ты не понимаешь? – не выдержала она. – Вы не справитесь, даже если Дары вернутся. Они уже мертвы, их нельзя убить второй раз. Они просто задавят вас числом, пока…

– Ты уходишь? – еле слышно спросил Джереми.

Сиири выругалась сквозь зубы.

– Я не останусь с тобой, и ты сам это прекрасно понимаешь, – ответила она.

И снова она непостижимым образом увидела, как парень поднял руки вверх и шагнул ей навстречу.

– Я не могу дать тебе уйти. Ты хорошо сказала, что мёртвые не умирают дважды. Проверим это?

Температура воздуха, казалось, упала на несколько градусов. Сиири выпрямилась и зажмурилась. Воззвала к Дару, и он откликнулся.

Единственный Дар, позволяющий божеству овладеть боевыми искусствами, принадлежал ей. В схватке с лишённым способностей героем только они и могут помочь.

Сиири открыла глаза, мягко светившиеся синим. Растекавшийся по венам боевой азарт распалил кровь, призывал вступить в битву, не тратя время на разговоры.

– Проверим, – кивнула она.

Джереми атаковал без предупреждения. Скользнул за спину. Схватил за руки. Сиири вырвалась и развернулась. Попыталась ударить ногой в голову, но Джереми вовремя уклонился.

– Боги же не умеют драться? – выдохнул он.

Сиири зажмурилась. Прислушалась к чутью. Машинально отклонилась в сторону. Перехватила руку Джереми, заломила за спину и притянула его к себе. Свободной рукой обхватила его шею.

Вдалеке послышались знакомые голоса. Мужской и женский. Джейн?

– Отпусти меня, – прошептала Сиири. – Я не хочу делать тебе больно ещё раз.

Джереми тяжело дышал. Дать богине войны уйти означало послушать зов Дара. Казалось, Сиири физически ощущала, как он разрывался между желанием поступить правильно и принять сторону друзей.

– Ты потеряешься там, – еле слышно сказал он. – Ты уже не знаешь, где находишься. Дай мне хотя бы вывести тебя к вратам…

– Я не могу попадаться на глаза полубогам. Ты должен это понимать.

Джереми глубоко вздохнул. Голоса приближались. Вдалеке блеснул свет – значит, сын Фалберта тоже был там.

Джереми еле слышно охнул, и Сиири слегка ослабила хватку. Надо быть осторожнее. Второй раз парень не умрёт, конечно, но снова причинять ему боль она не имела права.

– Я понимаю, – сказал Джереми. – Но тебе придётся вырубить меня. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы они решили, что я на твоей стороне.

Сиири оглянулась на проблеск света, затем на парня. Осторожно отстранилась. Конечно, он прав. Если она просто освободит его, Джейн вряд ли поверит, что он тут не причём.

– Извини, – выдохнула Сиири. Резко оттолкнула Джереми и обрушила на него тяжёлый удар. Парень рухнул на пол.

Уже можно было различить две фигуры в свете крошечного луча, мужскую и женскую. Сиири в последний раз оглянулась на них, затем на Джереми, и решительно шагнула во тьму.

Только когда голоса остались далеко позади, она смогла остановиться и перевести дыхание.

Надо сориентироваться. Найти врата. И не попасться никому на глаза…

Прислонившись к шершавой каменной стене, Сиири попыталась вспомнить то, что видела по дороге до этого места. Бесполезно. Чувства как будто выключились окончательно, оставив только тьму вокруг. И она, словно ядовитый газ, источала страх. Он постепенно, по капле, проникал в лёгкие и разливался по венам вместе с пониманием, что найти дорогу, похоже, не удастся.

Сиири оттолкнулась от стены и села на пол в позе лотоса. Если не память – значит, поможет чутьё. Она закрыла глаза и сосредоточилось.

Чутьё подавало слабый голос, говоря о том, что надо идти вперёд. Сиири попыталась потянуть за эту ниточку, понять, куда потом, но без толку. Голосок становился всё слабее, пока не умолк вовсе, уступая место безотчётному страху.

Сердце забилось быстрее. Что, неужели всё? Теперь исчезли и Дары богов? Богиня войны вновь обратилась к себе, и вновь Дар откликнулся на её зов. Тогда что происходит?

Тьма придвинулась ближе. Она обволакивала, ласкала, уговаривала не сопротивляться. Останься, нашёптывал мрак. Сдайся. Тебе не за что бороться, да это и бесполезно. Чутьё не работает, нет оружия, и как бы ты ни старалась, тебе не выстоять с голыми руками против всех людей, живших в истории человечества. Даже не пытайся.

Сиири зажмурилась и собрала волю в кулак. Скорее всего, такова магия мира мёртвых – убить желание выбраться наружу. Нельзя ей поддаваться. Столько ещё не сделано! Элиот, Вероника, братья и сёстры… Я дождусь, когда чутьё заработает с новой силой и выберусь отсюда, сказала себе Сиири. Я не сдамся.

Ничего, прошептала тьма в ответ. У нас есть время. Много времени…

***

Дарующий пламя понятия не имел, как Лилиан умудрилась достать необходимые для путешествий документы на его имя. Но факт оставался фактом: у Санни, взявшей на себя все проблемы с перелётом, было три комплекта книжечек, украшенных блестящими буквами, и листочков, которые она назвала билетами.

Им предстоял долгий путь. Почти семь часов до Дубаи, затем пять часов ожидания в аэропорту, потом тринадцать часов до Мельбурна, короткая передышка – и Крайсчёрч, Новая Зеландия. И там следовало купить новые билеты, и снова лететь, на этот раз до Инверкаргилла, и оттуда уже на Священную землю. И то не в Санктум, а Обан, из которого ещё полчаса плыть на катере…

Всё это было невыносимо долго. Другое дело – мгновенный переход в Мир грёз и назад, в место назначения. Два действия – две секунды. Всё.

Тащить за собой двух Одарённых в Мир грёз бог огня не имел права. Люди должны оставаться среди людей. И браслет снять не мог. Стоило подумать о чём-то, что могло не понравиться Санни, как проклятая штуковина обжигала незащищённую кожу арктическим морозом. Выхода не было, приходилось подчиняться обстоятельствам. Это злило даже больше, чем предстоящее путешествие длиной почти в полтора суток.

Самолёт изнутри мало чем отличался от того, на котором они летели в Париж, разве что размерами. Длинные ряды синих кресел по бокам очередного округлого коридора с белыми стенами, те же крохотные окошки.

Санни провела спутников в конец полупустого салона и села рядом с Алиной, Аден устроился позади. Допрос продолжился, едва они поднялись в воздух. Теперь у них было достаточно времени.

– Я правильно понимаю, что после битвы богов Джина от тебя не отвязалась? – требовательно спросила Санни.

– Правильно, – буркнула Алина. – Она сказала, что теперь нам ничто не помешает быть вместе. Так и вышло. Мы могли видеться чуть ли не каждый день…

По словам Джины, она не могла отлучаться так часто в то время, пока держала под контролем Порождающего тьму. Теперь же Дьяволица взялась за внучку основательно. На то время, когда та должна была отрабатывать наказание, Джина создавала фантомную копию Алины, которая изображала бурную деятельность. Копия была безукоризненной, даже Ведущая битву не догадывалась, что перед ней не настоящая девочка. Сама Алина в это время либо обучалась использовать Дар, чтобы разрывать связи между людьми, либо следила за Вероникой.

– И что, вас никто не проверял? – в голосе Санни слышалось недоверие.

– Никто, – Алина пожала плечами. – Видимо, в администрации думали, что Ведущая битву за мной уследит.

А потом богиня войны пропала, и вместе с ней исчезла необходимость притворяться. Восстановление города приостановилось, небожители покинули Священную землю. На работах оставили только обычных людей; всем, кто обладал Даром, велели быть готовыми ко всему. Студентов младше четвёртого курса срочно отправили по домам.

– Но почему я не знала об этом? – спросила Санни.

– А кто осмелится лезть к дочери богини любви? Вспомни, как она выступила на собрании…

Пока девчонка говорила, Аден невольно отметил, что теперь она испытывала другие чувства. Когда в воздухе звучало имя Вероники, в глубине души просыпалось привычное богу огня чувство – сожаление.

Алина рассказывала и о том, как Джина готовилась к призыву.

– У неё всё было готово, кроме самого важного элемента. Чтобы возродить Хаос, нужно вновь связать его половинки воедино. Нам была нужна самая сильная связь, которую только можно было найти…

По словам Алины, сначала Джина хотела взять близнецов с первого курса, Джастина и Джейд. Она обратила на них внимание, потому что связи крепче придумать невозможно: они не только с рождения вместе, но и обладают одним Даром на двоих.

– Джина сказала, что такое возможно, – заметив удивлённые взгляды, пояснила девчонка. – Мироздание передаёт Дар душе при зачатии. Иногда бывает, что плод вдруг разделяется на два, и на свет появляются близнецы. Скорее всего, с ними случилось именно это.

По салону проходили симпатичные молодые девушки в коротких юбках, что-то предлагали – кажется, еду и напитки. Санни и Алина не отказались, Адену же оставалось терпеть, пока они вернутся к разговору. Его недовольство не могло не зудеть под браслетами, и вскоре девушки продолжили.

Джине не давала покоя Вероника. В голове не укладывалось, что ребёнок бога, не способный слышать зов Дара, поступил именно так. Дьяволица хотела отомстить, и кошмаров, насылаемых на несносную девчонку, было недостаточно.

Близнецов отправили на задание с наставниками, и Джина внезапно поняла, что те могут и не вернуться. Был нужен запасной вариант. Она обратилась к Алине, и та бездумно назвала первые имена, которые пришли ей в голову. Хоть и не случайно, конечно – крепче связи не придумать. Телепатия, связанные чувства, оба обязаны друг другу жизнью и потому, скорее всего, влюблены – такими она видела Веронику и Адена. И, разумеется, не ошиблась.

– У меня просто нет слов, – Санни покачала головой и отвернулась к окошку.

Алина бездумно смотрела перед собой. Аден мог с уверенностью сказать, что она сейчас ничего не чувствовала, впрочем, как и он сам. То, как девчонка описала их связь с Вероникой… Неужели за такое короткое время бог может вот так сблизиться с человеком? Невозможно.

– Джина была безумно рада, – монотонно продолжала Алина.  – К ритуалу всё было готова, да ещё и появилась возможность отомстить. Осталось только заманить вас туда, в Жемчужную пещеру…

Теперь кошмары обрели иное значение. Дьяволица хотела разозлить Веронику, вывести её из себя, чтобы та жаждала мести. А если её странная тяга к неслышимому зову останется, отомстить захочет Дарующий пламя. Он ни за что не оставит без присмотра свою драгоценную подопечную, а потому обязательно потащит за собой, чтобы суметь вместе одолеть врага.

Но этого было мало. Они не знали, где находится стержень, их нужно было привести туда. Естественно, если Джина расскажет о нём напрямую, Веронику никто к нему не подпустит. Нужен был другой выход, и Дьяволица нашла его – подбросила Элиоту свою книгу, которую создала на заре времён. Все знания Хаоса, воплощённые в этом мире, все его воспоминания – всё запечатлелось на страницах. И чтобы защитить эту информацию, Джина наложила заклинание. Только она могла решать, какое содержимое откроется перед читателем.

– То, что Элиот Кэмпбелл считал удачей, было подсказкой Джины, – говорила Алина. – Он должен был привести всех к стержню, но почему-то не сделал этого. Джина посчитала, что зря отдала книгу именно ему – жрецы не способны возразить богам. Пришлось ждать, пока все спустятся в Туманный мир и вернутся обратно.

Чтобы знать, в каком состоянии Вероника, Джина потребовала установить одностороннюю связь с ней. Для этого Алина разыграла спектакль с возвращением. Она толком не владела Даром, и связующая нить разрушалась от чего угодно, требовалось постоянно её поддерживать. В минуты ослабления Алина не отходила от Вероники, следила за ней; когда же нить укреплялась – без остановки тренировалась.

– И тебе не было жалко подругу? – спросила Санни.

– Она никогда не была мне подругой, – с жаром возразила Алина. – Заучка проклятая, бросила меня ради своего любимого духа…

– Твои чувства говорят против тебя, – перебила её красавица и новь отвернулась. – Мне было бы тебя жаль, но…

Теперь почувствовал и Аден. Он не знал, о чём думала Алина, но мог догадаться. Ощущения были двойственные. С одной стороны, Вероника злила заклятую подружку – видимо, одним своим существованием; с другой – от её имени Алине было тепло. Похоже, рыжая была отличным старшим товарищем, добрым, заботливым и самоотверженным. Пока не познакомилась с «Кайлом».

– Думаешь, что знаешь обо мне всё? – процедила Алина. – Как бы не так. У меня была подруга, хорошая подруга. И едва на горизонте появился парень, она меня бросила ради него. Это нормально вообще?

– Вполне, – еле слышно сказала Санни. – Такое бывает со всеми. И, будь ты хорошим другом, поняла бы это и поддержала её. Но ты думала только о себе.

– Вовсе нет, я…

– Уверена?

Алина явно хотела возразить, но почему-то промолчала. Аден уставился в окошко. Казалось, они летят над огромным белым одеялом – так сверху выглядел слой облаков. Там, внизу, наверное вовсю хлестал дождь, но тут царило безмятежное утреннее солнце.

Ну что за ерунду они обсуждают? Это всё в прошлом – кто, кого, почему и за что. В настоящем – мир в шаге от катастрофы, в будущем – тёмная неизвестность, и кто знает, чем всё это закончится…

– Можешь сколько угодно считать себя обиженной и обездоленной, – говорила Санни, – но если вдуматься…

– Прекрати, – не выдержал Аден. – Для этого будет ещё время.

– Но…

– Расскажи лучше, что ты знаешь о Шаан’Далоре, – потребовал он, не обращая внимания на возмущённую красавицу. – Как его изгнать?

Алина пару мгновений помолчала.

– Джина сказала, что есть какое-то Сказание, которое может и не сбыться. Я не знаю, что это.

– Сказание? – Санни оглянулась на Адена.

Тот покачал головой.

– В другой раз. Что ещё?

– Слабое место Шаан’Далора – связь, – продолжила Алина. – Если её вернуть на место или снова разрушить, он опять распадётся на две половинки.

– Вернуть на место? – спросила Санни.

– Да, – Алина кивнула. – Связь восстанавливается, если люди восстанавливают в памяти, что они значили друг для друга.

– Ничего не понимаю.

Алина снова замолчала на несколько мгновений, и Адену показалось, что она подбирает слова.

– Наверное, это можно объяснить вот так, – наконец заговорила она. – Если люди раньше дружили, им нужно как бы… подружиться заново. Ну, то есть не совсем подружиться, а вспомнить, что они были друзьями и почему. Если они любили друг друга…

От неожиданности Аден закашлялся. Ещё чего не хватало! Ему прекрасно живётся и без этого.

Кожа под браслетом вновь принялась зудеть.

– Я понимаю, как можно вернуть чувства ему, – пробормотала Санни. – Но Ника… Мы понятия не имеем, где она и что с ней.

На пару мгновении воцарилась тишина, нарушаемая лишь разговором других пассажиров в нескольких рядах впереди.

– Есть ещё одна проблема, – еле слышно заговорила Алина. – Чужая связь не может заменить родную, и потому Шаан’Далор нестабилен. Никто не может предсказать, как долго он продержится.

– Но пока он здесь, ничто не помешает ему уничтожить всё, – протянула Санни. Она беспомощно оглянулась на Адена. – Я понятия не имею, что делать.

Решение пришло моментально.

– Мы должны попасть к Видящему, – сказал бог огня. – Наверное, он тоже лишился Дара, но он может дать совет. Возможно, он даже знает, кто на самом деле бог-человек.

– Бог-человек? – спросила Алина.

– Ах да, Джина тебя не посвятила, – хмыкнул Аден. Девчонка нахмурилась. – Существует «Сказание», которое мы не опускали в мир людей как минимум потому, что не верили в то, что оно сбудется. Якобы на свет появится человек, который однажды станет богом, но ему предстоит пройти два мира и справиться с тяжёлыми испытаниями. И его появление приведёт к изгнанию разрушителя…

С каждым новым словом уверенность в том, что это не Вероника, таяла. За испытания мироздание запросто может посчитать чемпионат среди героев, устроенный Джиной. Ни Максим, ни Элиот в нём не участвовали. Нет, последний, конечно, там был, но как наблюдатель, не более…

– И как ты думаешь, кто это может быть? – еле слышно спросила Санни.

– Элиот, – не раздумывая, ответил Аден. – Боги подозревали это с первого дня, как он появился в академии. Ты видела хоть раз его глаза, когда он использует Дар?

И это было единственное, что шло в пользу Элиота. Ни об испытаниях, ни о великой силе речи не шло. Куда там – парень даже боевыми искусствами не овладел! Другое дело Максим, управляющийся с Даром едва ли не лучше отца. Но против него опять пресловутые испытания…

– Видела, – Санни опустила взгляд. – Но… как же… нет, такого быть не может…

– Может, – кивнул Аден. – Если Видящий это подтвердит, мы спустимся за ним и Максимом в Туманный мир, и ты сама всё увидишь. Дар бога-человека должен у него остаться.

Санни уставилась в окошко. Браслет не передавал её чувств, но Адену казалось, что она вот-вот заплачет.

– Почему это? – спросила Алина. – Он же не только бог, но и человек, а человеческие Дары пропали. Значит…

– Ничего это не значит, – отрезал Аден. – В «Сказании» говорится, что он бог по праву рождения, хоть и появится на свет человеком. И вот это уже значит, что его Дар останется, как остались Дары богов.

Вновь воцарилось молчание. Прерывать его не хотелось.

Аден взглянул на пелену облаков под самолётом. Теперь она неприятно напоминала о Туманном мире и о том, что придётся туда вернуться. Что-то подсказывало, что на этот раз будет куда сложнее. Что в прошлый раз что-то удержало его на грани безумия, когда серебристая дымка окутала его мягким коконом, оставив наедине с собой и тьмой своей души…

Что-то заставило его тогда выбраться. Но что?

Сколько он ни пытался вспомнить – не выходило. Только на грани сознания проскальзывало ощущение, что он слышал голос, заставивший отстраниться от таящихся внутри демонов. Что голос говорил, что кто-то любит его. Любил уже очень давно, хоть и молчал об этом…

Но кто?

 

Глава IV

Тактика, стратегия – всё вылетело из головы. Вероника лихорадочно перебирала в памяти всё, что знала о шахматах. Слишком мало знаний, слишком мало опыта… Как бы детский мат не получить!

Шаан’Далор передвинул пешку перед ферзём через клетку.

– Знаешь, что самое забавное? – как ни в чём не бывало продолжил он. – То, как вы распорядились свободой. Как само творение распорядилось свободой.

Вероника смутно припоминала постановку детского мата. Кажется, чтобы избежать его, достаточно пустить пешку по диагонали от короля вперёд. Погружённая в свои мысли, она не сразу поняла, что Шаан’Далор что-то говорил.

– Ты меня вообще слушаешь? – спросил он.

Вероника передвинула пешку на F5.

– Да, извини, – она потёрла руками глаза.

Ну же, сосредоточься. Не уходи в себя.

– И что же я сказал? – усмехнулся Хаос.

Его глаза на мгновение осветились красным. Белая пешка переместилась на E4, попадая под удар чёрной. Вероника смутилась – она понятия не имела, что ответить.

– Предельная откровенность. Вот чего я от тебя жду, – еле слышно сказал Шаан’Далор. – Тебе трудно не лгать даже в таких мелочах? Мне не сложно повторить, если ты попросишь.

Он говорил это так просто, так искреннее, что Веронике стало неуютно. А ведь мог бы и наказать за непослушание…

– Хорошо, – она кивнула и опустила взгляд. – Извини.

– Твой ход.

Говорят, лучшая защита – это нападение. Наверное, стоило последовать этому принципу. Вероника мгновение поколебалась, затем забрала белую пешку на E4 своей.

– Так что ты говорил? – спросила она.

– Я говорил, что меня удивляет, как вы все распорядились своей свободой.

Белый конь встал на С3, подставляя под удар чёрную пешку. Её надо было защищать, и Вероника выдвинула своего коня на F6. Шаан’Далор явно ждал ответа, и она подняла взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Я о людях и о мироздании, – бог хаоса загадочно улыбался. – Ты не заметила одну странность? Чем больше свободы вам даёшь, тем больше рамок вы создаёте сами себе. Взять то же решение мироздания о переписывании себя. Что оно выбрало?

– Что? – эхом отозвалась Вероника.

– Что-то, что уже существовало. Боги были Дарами во плоти, и им создали противников – духов, воплощение тёмных эмоций. И когда появились Создатель и Джина, оно пошло по привычному пути. Дары и духи. Получается, что между новизной, что было бы свободой, и привычным, что было бы рабством, даже мироздание выбирает последнее. Разве это не забавно?

Вероника пожала плечами. Это не казалось ей смешным.

– Мне кажется, ты перегибаешь. Разве люди…

– О, это прекрасная тема. Люди, – Хаос заулыбался ещё шире. – Если позволишь, я приведу тебе в пример одну твою знакомую. Она была скована рамками всю свою жизнь, потом вырвалась на свободу. И что же она выбрала? Сделать всё так, чтобы жизнь вывела её на новый виток рамок. От рабства у родителей к рабству у своей прародительницы. Так распоряжаетесь свободой все вы.

Сердце на мгновение замерло. Он говорит об Алине?

– У своей прародительницы? – прошептала Вероника.

– Да. Она пра-пра… и ещё несколько «пра»-внучка Джины.

Поэтому Видящий сказал, что она не предательница, а ребёнок, сделавший неправильный выбор? Может быть, Вероника зря думала о ней так? Ведь Джина могла и надавить на родство… да и кошмарами тоже замучить!

– Видишь ли, мои половинки могли только передавать Дары по наследству, но не использовать их, – продолжал Шаан’Далор. – А чтобы призвать меня, необходим Дар связей. Такой вот парадокс.

– Поэтому ты запретил богам иметь детей? – охнула Вероника.

– И поэтому тоже, – Шаан’Далор кивнул. – Видишь ли, пока Дар принадлежит божеству, он не может причинять вред эфирным существам, но в руках человека он способен на всё.

Вот теперь картинка мироздания начала складываться.

– И потому боги призывали людей на помощь, когда Первозданные атаковали Мир грёз, – протянула Вероника. – Они ведь тоже духи, состоят из эфира…

– Именно. Твой ход.

Вероника покачала головой, отгоняя нарисованную воображением картинку войны в Мире грёз. Теперь стало ясно, почему Первозданные побаивались Элиота. Ладно,  если один герой раз за разом изгонял их в Туманный мир, но все двенадцать сразу…

Белый слон стоял на доске на G5. И зачем это? Угрожает коню? Вероника придвинула к нему пешку на G6, чтобы открыть ход своему слону.

– Получается, Джина заставила Алину принять её сторону, чтобы призвать тебя? – небрежно спросила она. – Получается, она и ребёнка завела только для этого?

– Именно. Вы с ней в этом похожи. Вы обе существуете потому, что Джина задумала всё это.

Белая пешка передвинулась на F3. Веронике показалось, что Хаос отвлекает её внимание и строит какую-то комбинацию с участием слона. Но какую?

Попробую его отвлечь, решила она.

Чёрная пешка «съела» только что ходившую белую.

– Получается, что и Алина – «та, что рождена разрушить всё»?

– Да, – Хаос убрал чёрную пешку и поставил на её место коня. – Но пока только ты сделала что-то из разряда «одна исправить всё способна будет».

– Я бы не назвала это «исправить». Скорее, «сделать только хуже», – голос Вероники предательски дрогнул.

– Ты думаешь? – Хаос перестал улыбаться.

Сейчас он наверняка скажет, что всё это ерунда. Что решение, которое она приняла, было единственно верным. Даже отец об этом говорил – что такой исход для него самый лучший. Не существовать под каблуком Джины, не умереть, а пожить ещё немного самим собой, пусть и недолго в сравнении с вечностью богов. Или что там ещё говорят в таких случаях…

– Правильные решения не всегда приводят к радости, – заговорил Шаан’Далор. – Иногда требуется причинить немного боли, чтобы потом стало легче. Вспомни, что делают врачи, когда человеку плохо? Порой им приходится делать очень больно, резать живую плоть, чтобы человек выжил. И это правильное решение, хоть и тяжёлое, в конченом итоге приведёт к радости. Однажды.

– Не в моём случае, – Веронике захотелось закрыть лицо руками, и она с трудом удержалась от этого. – Мне кажется, что я порчу всё, к чему прикасаюсь.

– Может и так, – Шаан’Далор пожал плечами. Коснулся ладонью груди в том месте, где у человека сердце. – Но знаешь… Во мне твоя связь с Дарующим пламя. Ваши общие воспоминания говорят, что ему ты принесла радость.

– Я знаю, он говорил, – кивнула Вероника. С её губ почти сорвались жестокие слова «велика важность!», но она вновь сдержалась.

– Ты думаешь, подарить радость кому-то одному – это мало? – Взгляд божества Хаоса стал холодным и колючим. – На заре времён я создавал миры, в которых существовала всего одна жизнь. И, погибая вместе с миром, творение благодарило меня за возможность вкусить её, и я чувствовал его радость. Поверь, его благодарность куда слаще, чем возможность видеть сейчас ваш мир. Потому что многие из вас не умеют говорить простое «спасибо» друг другу, чего уж там говорить о богах…

А ведь он прав. И Адену она помогла, и отцу, они сами говорили об этом. Да и Санни, кажется, тоже считает, что помирилась с матерью благодаря ей. В этой мысли что-то было.

Наверное, если тысячу раз проговоришь одно и то же, рано или поздно поверишь в это. Вероника выдохнула с облегчением. На мгновение стало стыдно – в который раз разговор о ком-то или о чём-то стороннем переходит к тому, что собеседник её выслушивает и даёт советы…

– Я, конечно, не собирался играть в психолога, но это было забавно, – Хаос оставался серьёзным, но в лукавых карих глазах играли искорки смеха. – Твой ход.

– Спасибо, – Вероника смущённо улыбнулась. А таинственный Разрушитель на поверку оказался не таким страшным.

Она взглянула на доску. Кто его знает, что тут происходит, и как разыграть эту партию… Вероника мысленно отмахнулась и вывела слона на G7. Может, пригодится ещё, так хотя бы не стоит истуканом.

Шаан’Далор кивнул.

– Должен же хоть кто-то начать благодарить, да?

Белый слон переместился на D3. Теперь Вероника точно перестала понимать, чего он хочет добиться и есть ли тут хоть какая-то тактика.

– Не знаю, – она пожала плечами. – Я просто сказала то, что думаю.

– Теперь я понимаю, чем ты так нравилась Дарующему пламя.

Вероника удивлённо взглянула на бога Хаоса. Он не улыбался, но задорные искорки в глазах по-прежнему играли.

– Ну, тому много причин, на самом деле, – продолжил он. – Если тебе это интересно, конечно.

– А кому это может быть не интересно?

– И то верно, – кивнул Шаан’Далор. – Самым главным, наверное, было то, что он всегда добивался девушек без особых усилий. Ты сама видела, как он выглядит, знаешь, каким он бывает. Последняя его победа – девушка по имени Шарлотта, сестра его подопечной Джейн. Она вообще сдалась без боя, хотя выросла в приличной семье и готовилась выйти замуж. Ему даже не надо было ничего делать, достаточно просто почаще заходить в гости к Джейн. И…

– Постой, – не выдержала Вероника. – Хочешь сказать, он встречался с сестрой той самой Джейн?

– Да. В ту ночь, когда её убили, он был с Шарлоттой, а потому не уследил за Джейн.

Вероника бездумно уставилась перед собой. Нет, она знала, что у Адена была репутация распутного бога. Но чтобы вот так…

– Я не знал, что он тебе не рассказывал, – еле слышно сказал Шаан’Далор. – Извини.

– У тебя же все наши воспоминания?

– Я просто чувствую общие впечатления. Ты предлагаешь мне рассматривать каждое под микроскопом?

И то верно.

Вот о каких скелетах в шкафу говорил Аден. Не просто смерть подопечной – связаться с её сестрой, увести у жениха, соблазнить и остаться на ночь. На ту самую, когда за подопечной начнётся охота. Неудивительно, что он и слышать не хотел, когда Вероника называла его хорошим хранителем. Она бы тоже боялась этих слов…

И как теперь быть с этим знанием? Обидеться, что промолчал? Разозлиться? Больше никогда не видеться? Хотя, какое всё это имеет значение, если он её не помнит. Может быть, успел найти себе новую подопечную с красивой сестрой…

– Твой ход, – еле слышно напомнил Шаан’Далор.

Вероника зажмурилась на мгновение, глубоко вздохнула, выдохнула. Хватит. Пора сосредоточиться. Надо закончить игру.

Она передвинула пешку на C5. Пешка соперника попадала под удар.

– Когда бог-человек изгонит меня, ваша связь вернётся вместе с воспоминаниями, – сказал Шаан’Далор. – Не делай того, о чём потом пожалеешь.

– Хорошо.

Сидя в своём разуме, сложно натворить что-то сгоряча, в отчаянии подумала Вероника.

Шаан’Далор передвинул пешку на D5, выводя её из-под удара. Вероника пару мгновений смотрела на доску, затем решительно вывела ферзя по диагонали на B6.

Хватит уже этой вялой игры. Пора наступать.

***

Возвращение на Священную землю смазалось в бесконечную вереницу салонов самолётов, одноликих людей и одинаковых залов ожидания. Рейсы задерживались и отменялись, порой приходилось выбивать подходящие билеты чуть ли ни силой. Маршрут перестраивался три раза. Это сводило с ума. Казалось, они собрали на своём пути весь возможный бардак, какой мог появиться в авиакомпаниях.

Сосредоточенный на Санни и Алине, Дарующий пламя не замечал, что творится вокруг. Уставшие от долгого перелёта девицы умудрялись сцепиться по каждому поводу. Вдобавок Санни позволила спутникам чувствовать то же, что и она, и теперь все трое были вечно недовольны.

Через дочь Лилиан передавала новости из Мира грёз. Богам так и не удалось заглянуть за врата, разведчики по-прежнему оставались на стороне мёртвых. Столпы продолжали держать магический барьер. Даже Проводящий время стоял с ними, и это выглядело как падение последней крепости перед полчищами противника. За Видящим следили свободные боги, они же спускались к людям по первой просьбе. Чаще всего их вызывали по вопросам, на которые они не могли дать ответа.

Администрация Санктума отозвала всех действующих героев с заданий. В городе царила атмосфера растерянности и подавленности, и постоянные дожди её только усугубляли. Люди сбивались в группы в кафе, барах, просто на улицах, шёпотом обсуждали происходящее. Лишившиеся своего руководителя жрецы пытались работать как раньше, но без толку. Всё валилось из рук. Наспех назначенный заместитель Элиота понятия не имел, как велась работа в храме, а потому уже через сутки там воцарился настоящий хаос.

Сама Лилиан всё больше времени проводила с Деланеем. Бывший бог тьмы был растерян, постоянно пропадал в саду на заднем дворе своего дома. Лилиан говорила, что первое время он рвался искать дочь, но она уговорила его остаться в городе. Человек вряд ли мог противостоять самому Хаосу.

Сцепив зубы, Аден ждал момента, когда сможет навестить друга. Казалось, бог огня даже на таком расстоянии ощущал его отчаяние. Только обрести дочь и вот так потерять… Наверное, бессилие сводит его с ума.

Тяжелее всего было переждать последние часы. Самолёт в Крайстчёрч прилетал в семь утра, затем полтора часа ожидания и такой же по длительности полёт до Инверкаргилла. Пароход до Обана, потом на катере… Невыносимо долго! За это время Хаос мог взорвать всю вселенную и создать её заново десятки раз.

Санктум встречал путешественников холодным дождём и пронзительным ветром. Дарующему пламя начинало казаться, что в мироздании не осталось другой погоды. Санни и Алина кутались в лёгкие куртки. Аден видел, что они мёрзнут, но счёл за лучшее сделать вид, что не замечает. Будем считать это местью за невыносимое путешествие, решил он. Что удивительно, ответа от браслета не последовало.

Несмотря на отвратительную погоду, на улицах было людно. Казалось, каждый в этом городе знал, кто они и откуда, и потому вышел навстречу. Взволнованные люди перешёптывались, смотрели им вслед. Это раздражало. Хотелось сорваться с места, бежать к Деланею, но нужно было ещё пристроить куда-нибудь Алину…

Казалось, Санни не просто чувствует то же, что и он, но и читает мысли.

– Иди, – шепнула она, когда они были в двух шагах от дома бывшего бога тьмы. – Я провожу её в храм и вернусь за тобой.

– Почему в храм?

– Я… – красавица запнулась. – Будет лучше, если за ней присмотрят жрецы. Они в любой момент могут обратиться к богам, верно?

– Как знаешь, – Аден пожал плечами. – Только разъедини нас уже, и можете идти.

Санни кивнула. Её глаза на мгновение осветились синим.

Свобода разлилась по венам опьяняющим коктейлем. Как же это прекрасно, когда никто не вмешивается в твои чувства и мысли! Наверное, надо быть безумцем, чтобы ещё хоть раз согласиться на подобное. Память подсказывала, что у него это не впервые, но бог огня привычно отмахнулся от неё.

Санни помахала рукой и повела Алину вперёд. Бог огня пару мгновений смотрел им вслед, затем зашагал в сторону дома Деланея.

Просторные чистые улицы, утопающие в зелени, стремительно сменяли друг друга. Аккуратные белые домики, будто выпавшие из пригорода какого-нибудь мегаполиса, выглядели чересчур одинаковыми. Аден пытался отыскать один из них, особенный, и боялся упустить его в проклятом бело-зелёном однообразии.

Всё же память не подвела. Нужное здание отыскалось через четыре минуты после расставания с девушками.

Аден смутно помнил чьи-то ощущения насчёт этого места. Сначала дом пустовал, заброшенный и одинокий, затем в него заново вдохнули жизнь. На крыльце появился коврик для ног, по краю участка высадили розовые кусты, в углах участка – деревья. Не то, что бы дом отличался от окружающих, здесь вообще царило безобразное однообразие… но дом хотя бы выглядел живым.

Теперь же что-то убивало это место. Веточки кустов и деревьев поникли, как будто их давно не поливали. Пара одиноких цветов распластались по земляным клумбам. И это в сезон дождей?

Калитка в выкрашенном зелёной краской заборе неприятно скрипнула. Аден зашагал по каменистой дорожке вглубь двора, машинально отмечая, что и здесь дела плохи. Трава пожухла. Садовая лопата, грабли, ещё какие-то инструменты – всё в беспорядке разбросано по участку. И этот садик, и его хозяин словно чувствовали, что с мирозданием что-то не так, и увядали вместе с ним.

– Брат? – послышался удивлённый голос Лилиан.

Мгновение спустя сама богиня любви показалась из-за дома. Она сложила руки на груди, как будто обнимала сама себя, защищала от чего-то. Её синее осеннее пальто выглядело неестественно ярким рядом с умирающим миром.

– Что с ним? – требовательно спросил Аден.

– Я… я не знаю, – в голосе богини любви послышалось отчаяние. – Он не в себе, он…

– Я в порядке.

Хмурый Деланей прислонился к стене дома, не замечая, что стоит на краю грядки с цветами. Чёрные куртка и брюки в грязных разводах, в руках – садовая лопата. Бывший бог тьмы смотрел в сторону, как будто избегал взгляда друга.

– Я рассказала о том, что случилось у вас с Вероникой, – извиняющимся тоном сказала Лилиан. – Я не знала, что он примет это так близко к сердцу…

– Всё в порядке, – бесстрастно повторил Деланей. Он с силой вонзил лопату в податливую, влажную землю, и снова прислонился к стене. Поднял взгляд на Адена. – Проблема не в этом.

– А в чём? – осторожно спросил бог огня.

– В том, что ты до сих пор здесь, – Деланей повысил тон. – В том, что никто до сих пор не знает, где моя дочь и что с ней. Жива ли она вообще… Вы хоть представляете себе, каково это?

Воцарилась неприятная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на ветру. Аден растерянно взглянул на Лилиан, и увидел то же чувство в глубине её глаз. Оба не знали, что сказать.

– Мне порой кажется, что вы все – бездушные статуи, – Деланей оттолкнулся от стены, сложил руки на груди. – Вы же видели самих себя в храме, да? Вот никаких отличий. Не волнуетесь, не боитесь, не переживаете. Где-то там, – он махнул рукой в сторону, – осталась девчонка, на которую и так свалилось слишком много. И что? Вам плевать. Вы просто стоите и смотрите…

– Деланей… – Лилиан шагнула к нему, но тот покачал головой и поднял руки, будто собирался её остановить.

– Вот что ты сделала, когда эти дети спускались в Туманный мир? Забрала свою дочь как можно дальше отсюда. Молодец, о своём ребёнке позаботилась. И я бы тоже мог сделать это для своей дочери, – бывший бог тьмы сжал кулаки. – Вот только одна проблема…

– Послушай…

– Нет, это ты меня послушай, – казалось, Деланей вот-вот сорвётся. – Если бы вы вовремя заметили, что со мной что-то не так, если бы на минуту… хотя бы на минуту! Задумались о том, что мне, возможно, нужна помощь… Всего этого не было бы! Я бы не сходил сейчас с ума от одной мысли о том, что божество хаоса может сделать с наивной, толком не видевшей жизни девчонкой. Но нет, вы не видели ничего дальше собственного носа. Проклятые рафинированные статуи…

– Деланей послушай…

– А что, я услышу что-то новое? – он махнул рукой. – Толку от твоих слов? Вот если бы ты сейчас сорвалась с места и побежала выручать мою дочь, в этом всём был бы смысл!

– Но я… – Лилиан прикрыла рот ладошкой. В голубых глазах блеснули слёзы. Богиня любви оглянулась на Адена, как будто искала у него помощи, но он сам не знал, что можно сделать.

– Даруй ему спокойствие, – велел бог огня.

– Я не могу, – прошептала Лилиан. – Оно очень хрупкое, разрушается от чего угодно, и у него вообще не держится…

Ещё бы держалось! Аден глубоко вздохнул. Видимо, выход только один. Мало ему было путешествий с двумя девицами, теперь это…

– Свяжи наши чувства, – велел он.

Деланей сложил руки на груди и недоверчиво посмотрел на бога огня.

– Что? – фыркнул тот. – Вот и посмотрим, насколько крепкая я статуя.

– Уверен? – еле слышно спросила Лилиан.

– Давно мечтал это попробовать, – кивнул Аден. – Говорят, это весело.

– Очень уместное время для шуток, – процедил Деланей.

Бывший бог тьмы и бог огня застыли напротив друг друга, как будто собирались достать оружие и устроить дуэль.

– Мне надо одновременно коснуться вас обоих, – прошептала богиня любви. – Вы не могли бы?..

– Без проблем, – отозвался Деланей.

Не отрывая взгляда от бога огня, он шагнул вперёд и протянул руку Лилиан. Та взялась за неё и взглянула на Адена. Он кивнул.

– После твоей дочери мне уже ничего не страшно, – усмехнулся он и протянул руку.

Лилиан осторожно коснулась его пальцев. Глаза богини любви осветились синим, кожу обожгло ледяное прикосновение. Деланей резко отпустил ладонь Лилиан и сложил руки на груди.

– Ну, как самочувствие? – бесстрастно поинтересовался он.

Аден снова собирался пошутить, но в это мгновение на него обрушилась лавина чужих чувств. Злость. Тревога. Страх. Отчаяние. Всепоглощающее бессилие. Оно походило на яд, пропитывающий не плоть, но разъедающий душу. Каждый удар сердца эхом отдавался внутри, отсчитывая время до момента, когда ничего не останется внутри…

Аден зажмурился. Привычным волевым усилием «прибавил звук», перетягивая на себя чужие чувства. Пальцы охватила мелкая дрожь, постепенно расходившаяся по всему телу.

– Зачем ты это делаешь? – послышался изумлённый голос Деланея.

Аден глубоко вздохнул. Ещё раз. Ещё. Бушующий шторм стихал с каждым выдохом, как будто с воздухом во внешний мир выплёскивалась и кислота бессилия. Промелькнула запоздалая мысль – откуда-то он знал, что надо делать, умел всё это…

– Надо остыть, – еле слышно заговорил бог огня. – Если мы сейчас бросимся обвинять друг друга, ни к чему хорошему это не приведёт. У всех нас есть за что друг друга ненавидеть, но… не время. Потом разберёмся.

Страх растворялся. Тревога уходила. Злость таяла. Вместе с ними утекало отчаяние. С бессилием оказалось сложнее. Аден чувствовал то же, что и старый друг, хотя старался скрыть это даже от себя. Но если тому не за что уцепиться, у бога огня всё же что-то есть. Надежда на Видящего и на возвращение Элиота.

Ядовитое бессилие постепенно впитывалось в почву и уходило. Он снова глубоко вздохнул – кажется, стало легче.

Аден открыл глаза. Шторм в душе утих. Деланей выглядел спокойным, если не умиротворённым.

– Всё ещё считаешь, что я статуя? – хмыкнул бог огня.

Деланей уже открыл рот, чтобы возразить, но махнул рукой.

– Ты всегда был немного двинутым, дружище.

Пару минут спустя они удобно устроились за столом в захламлённой кухоньке. Аден помнил, что ещё недавно здесь царил приятный порядок, но всё изменилось. Грязные кружки и тарелки в беспорядке свалены в раковине в углу, на полу грязные разводы, стол засыпан хлебными крошками. На жёлтых занавесках некрасивые коричневые пятна – кажется, ими вытирали руки после еды.

Деланей неловко разлил кипяток по кружкам и поставил перед богами. Себе он сделал кофе – непривычный Адену чёрный напиток, источающий неприятный терпкий запах.

– Когда ты в последний раз спал? – еле слышно спросила Лилиан.

Бывший бог тьмы отмахнулся и сделал глоток. Несколько долгих мгновений смотрел, как на чёрной жидкости разбегаются круги от дыхания.

– Извините, – буркнул он. – Сам не знаю, что на меня нашло.

Вновь воцарилось молчание. Аден опустил взгляд на коричневую жидкость в кружке, не зная, что сказать. На самом деле это выглядело странно. Уже много времени прошло с тех пор, как он лишился бессмертия, и ещё ни разу бывший бог тьмы не позволял себе вспылить.

– Я думаю, ты не при чём, – тихо сказала Лилиан. – Мы теперь знаем, что существует стержень, на котором держались все Дары и их зов. Может быть… может, благодаря ему здесь тебе не хотелось… ну… высказаться.

Деланей еле заметно улыбнулся.

– Думаешь, это место настолько необычное?

– Ты не видел, что творится в городе, – сказал Аден. – Я никогда не видел людей такими. Они как будто потеряли волю к жизни, не знают, что теперь делать. Впрочем, я их понимаю. Не каждый день лишаешься того, что делало тебя… кхм… тобой.

– Тогда то, что я думаю похоже на правду, – кивнула богиня любви.

Они немного помолчали. Аден попытался представить себе, каково это – лишиться Дара. Сколько он себя помнил, владение огнём было для него не просто возможностью или работой, это было всей жизнью. Огонь тёк в его венах, был топливом души, он сам был огнём во плоти. Не иметь доступа к тому, что и есть твоя жизнь…

Аден оглянулся на Деланея. Теперь он боялся даже подумать, как бывший бог тьмы себя чувствует.

Словно ощутив, что Аден думает о нём, Деланей поднял взгляд.

– У вас есть хоть какой-нибудь план?

Врать не хотелось, но это и не будет ложью, верно? В конце концов, это же план. Если он не сработает, будет другой разговор.

– Для начала – поговорить с Видящим, – сказал Аден. – Потом, возможно, вернуться в Туманный мир. Не знаю, насколько это хорошая идея, но большего у нас пока нет.

– А что насчёт Ники?

Аден несколько мгновений помолчал. Не отвечать ему он не имел права, но… Сколько же можно, в конце концов?! Бог огня глубоко вздохнул, выдохнул. Спокойней.

– Какой ответ ты от меня ждёшь? – он старался произнести это как можно спокойней, но раздражение прорывалось из глубин души против воли.

– Мне хотелось бы знать, что ты сделаешь всё, что от тебя требуется, – Деланей оставался бесстрастным, – несмотря ни на что.

Почему-то казалось, что последние слова о Санни, а не о потерянной памяти. В них была особая магия, как ледяной ветер, и Аден невольно поёжился.

– Я вроде и не отказывался.

– Правда? – глаза Деланея недобро блеснули.

Бог огня оглянулся на Лилиан. Она виновато опустила взгляд, и он сразу всё понял. Аден снова посмотрел на Деланея.

– Хорошо. Я не отказываюсь сейчас.

– Мне остаётся верить на слово, – пробормотал Деланей.

Логичный вопрос крутился в голове, неистово рвался наружу. И Аден не выдержал.

– Да что в ней такого особенного? Такая же девчонка, каких тысячи. Но вы носитесь с ней, не знаю…

Слова иссякли, толком и не прозвучав. Аден пару мгновений порывался сказать ещё хоть что-то, но махнул рукой и уставился в окно.

На улице шёл дождь. Деланей бездумно наблюдал за тем, как по стеклу бегут ручейки. Казалось, он не слышал вопроса или не хотел на него отвечать. Аден уже хотел спросить у Лилиан, где Санни, как бывший бог тьмы всё-таки заговорил.

– Ты прав. В ней нет ничего особенного, – еле слышно сказал он. – Если разобраться, ни в ком из нас нет ничего особенного. Просто она наша, понимаешь? Она моя дочь, подруга для ребят из академии. Она была твоей… тоже. Больше ничего такого.

– Так просто? – Аден и не думал скрывать разочарования в голосе.

– Да, – кивнул Деланей. – Так просто. Она просто была рядом, просто делала что-то для всех нас по мере сил. Большего и не надо.

Аден покачал головой. Да быть того не может.

– Или ты ожидал сказку об избранности, о великой миссии на земле? – продолжал бывший бог тьмы. – Или цитаты из «Сказания»? Извини, не тот случай. Она просто оказывалась не в то время, не в том месте, и поступала так, как считала нужным. Всё.

– Из неё и герой получился не особый, если честно, – подала голос Лилиан. – Мы все наблюдали за соревнованиями в Видящий кристалл. Мы не знали, что это твоя работа, но видели, что она справляется не сама. Так что…

– Тогда я тем более не понимаю, – Аден пожал плечами.

– А говорил, что не статуя, – усмехнулся Деланей. Горечь его разочарования неясным отзвуком прокатилась по каналу связи.

Нет, ну это уже перебор. Раздражение вспыхнуло в душе с новой силой. Аден уже собирался высказать всё, что думает, но ему помешал звонок в дверь.

– Это Хоуп, – с облегчением выдохнула Лилиан и поднялась на ноги. – Я открою, не возражаете?

Деланей пожал плечами, как бы говоря, что не возражает, и снова уставился в окно. Аден покрутил в руках кружку с чаем, сделал глоток. Как будто это могло помочь найти ответы…

Иногда, наверное, лучше не спрашивать и вообще не поднимать некоторые темы.

 

Глава V

– Конечно, я хочу отдохнуть, – слышался нетерпеливый голосок Санни из прихожей. – Но тратить столько времени…

– Ты хоть немного спала? – спросила Лилиан.

– В самолёте выспалась. Теперь неделю на кровать смотреть не смогу.

Мать и дочь вошли в кухню, и Аден снова поразился невероятному сходству. Правда, теперь, после двух суток в пути он научился их различать. Лилиан была чуть выше ростом, хотя тут могли сыграть роль каблуки; ещё в волосах богини любви было несколько цветных прядок. Мать и дочь выглядели на один возраст, но во взгляде Санни читалась трогательная, детская наивность. Сразу видно, кто из них прожил девятнадцать лет, а кто если не бесконечность, то просто очень долго.

– Охотно верю, – проворчала Лилиан. Взглянула на Адена и Деланея. – Ну хоть вы помогите мне…

– Она права, сейчас не время, – бог огня поднялся. – Нам пора.

Санни кивнула и поцеловала мать в щёку. Та покачала головой, но промолчала.

– Нам правда надо торопиться…

– Пойдём уже, – оборвал Санни Аден.

Он взял её за руку и повёл за собой. Если девчонка и удивилась, то не подала виду. Блеск.

– Не забудь о своём обещании, – послышался вслед голос Деланея.

Аден на мгновение замер. Хотелось столько всего сказать по этому поводу, но… Лилиан правильно сказала – бывший бог тьмы сейчас не в себе. Они поговорят, когда всё закончится.

В глубине души проскользнуло незнакомое ощущение, больше всего напоминавшее горечь бессилия. Похоже, Деланей заметил, что они с Санни держатся за руки, и ему это не понравилось.

– Ты знаешь, где живёт Видящий? – спросила она уже на улице.

– Понятия не имею. Говорят, где-то на окраине города, но где именно…

– Ясно, – буркнула Санни и осторожно высвободила руку. Достала большой белый смартфон. – Узнаю по своим каналам…

Она уткнулась в телефон.

Дождь кончился, но небо всё ещё недовольно хмурилось, словно кто-то нарушил его покой. И то хорошо – сколько можно поливать землю, как будто стремишься её утопить?

Прислонившись к забору, Аден исподтишка наблюдал за Санни. Высокая, стройная, в обтягивающих джинсах и тонкой куртке, совершенно не скрывающей её красоты. Потрясающая девушка.

Мир разрушается слишком медленно, так что можно отвлечься. Ненадолго. На полчаса, не больше.

– Проклятье, ну где они все? – пробормотала Санни. Телефон зазвенел, и она приложила его к уху. – Ли, привет. Мне срочно нужна помощь…

И голос приятный. И с характером – ему всегда такие нравились. Не послушные во всём нежные цветочные бутоны, а сильные, решительные. Кто не побоится возразить даже богу огня.

– Нет, тебя не уволят. Ли, я серьёзно. Если что, за тебя поручится Покровительствующая любви, я тебе обещаю, – тараторила девчонка. – Правда? Спасибо, спасибо огромное! Я в долгу не останусь, ты знаешь.

Она опустила телефон и устало улыбнулась.

– Сейчас всё узнаем.

Аден кивнул.

Они застыли напротив друг друга. Приятная тишина окутывала их, не было слышно ни птиц, ни шелеста листьев, даже ветер стих.

Интересно, что сейчас творится в её хорошенькой головке? Наверное, беспокоится о подруге, о матери, обо всём на свете. В глубине голубых глаз застыла непонятная тоска. Интересно, можно ли иссушить её теплом близости?

Самое время подобраться поближе, пока они одни.

– Волнуешься? – тихо спросил Аден.

Санни кивнула. Опустила взгляд. В её глазах блеснули слёзы, или ему показалось?

– Идём сюда, – он раскинул руки.

Санни шагнула вперёд и прижалась к нему. Еле слышно всхлипнула. Бог огня неловко обняла её. Приятное тепло разлилось по телу, как будто девчонка была кем-то близким, родным, а не подругой незнакомой Вероники.

– Я больше не могу делать вид, что не волнуюсь, – прошептала она. – Мы так близко, просто на расстоянии вытянутой руки… и ничего не можем сделать!

– Всё будет хорошо, – Аден нерешительно провёл рукой по шелковистым волосам, и Санни прижалась крепче. – Мы со всем справимся вместе. Обещаю.

Его глаза осветились синим. Тепло Дара волной прошло по всему телу и хлынуло наружу, согревая дрожавшую девчонку. Такая беззащитная, такая трогательная, женственная… Обратная сторона сильной красавицы удивляла и восхищала.

Санни подняла голову и взглянула в глаза Адену.

– Если ты каждый раз так согревал Нику… Ей с тобой очень повезло.

Опять о ней! Да сколько можно уже? Аден глубоко вздохнул, старательно сдерживая раздражение.

– В этом нет ничего особенного. Такова суть огня – дарить тепло и свет окружающим. Разве нет?

– Да… наверное.

Она прикусила губу. В этом жесте было что-то родное, до боли знакомое. Желание заполучить эту девчонку невыносимо жгло изнутри, и Аден решил поддаться. Он осторожно отстранился и коснулся ладонью её щеки.

– Я готов согревать тебя, если ты этого хочешь.

Что-то с силой ударило в грудь. Резко оттолкнуло его и отбросило на землю. Розовая пелена застилала глаза, боль от неудачного приземления впитывалась в спину. Ослеплённый, Аден попытался подняться на ноги, но новый разряд незнакомого ощущения молнией пронзил тело.

Больше всего это походило на безудержный огненный шторм. В нём смешалось всё – нежность, забота, уважение, восхищение и что-то такое, чего Аден прежде никогда не испытывал. Или испытывал когда-то давно, но успел позабыть – жизни людей, с которыми его сталкивала судьба, быстро покрывались пылью веков и растворялись в  памяти. Это чувство было… теплом. Настоящим теплом, царящим в глубине души потому, что какой-то человек просто существует на свете. Таким теплом, какое мог дать его Дар.

– Вот что ты чувствовал, когда думал о Нике, – голос Санни звенел от злости. – А вот что чувствовал, когда она ушла с Деланеем и сказала, что ты свободен.

Розовая пелена перед глазами стала красной. Огненный шторм усилился. Теперь это было чистое разрушение, сметающее всё на своём пути. Не боль оттого, что она ушла, но невыносимый страх. Он не мог отдать её в руки того, кто уничтожил его самого. Но отдал, потому что она так решила…

Всё закончилось так же внезапно, как началось. Пелена спала. Аден понял, что лежит на земле. Он приподнялся на локтях и осмотрелся. Одинаковые белые домики, вечнозелёные деревья, трепещущая на ветру листва. Всё по-прежнему. Ничего такого, что могло бы нанести удар… что за ерунда?

Санни присела рядом и склонилась над ним.

– Её все бросили, – прошипела она. – Отца никогда не было рядом, мать занималась какой-то ерундой. Брат всегда был сам по себе, а потом и вовсе уехал в Америку. Лучший друг умер. Подруга предала дважды. Хоть ты останься до конца!

Аден попытался распрямиться. Мир вокруг покачнулся и явно собрался обернуться пару десятков раз вокруг своей оси.

– Что это было? – прохрипел он.

– Твои чувства. Когда одержимый Деланей забрал её с собой, а ты рассказал, кто ты есть на самом деле.

Перед глазами ожила картинка. Песчаный пляж на острове Ракавахакура, крошечном клочке мироздания в паре сотен метров от Священной земли. Застывшая рыжеволосая девчонка, не знающая, что делать и кому верить. Деланей, ещё одержимый, всё ещё злодей в его глазах. И он между ними, между отцом и дочерью. Поклялся самым дорогим, что у него было – своей жизнью – что не позволит ей уйти. Но…

Круг пламени из видения словно прожигал насквозь его самого. В тот момент эта девчонка стала для него дороже жизни, хотя казалось, что нет ничего важнее этого. Жить несмотря ни на что, даже если придётся провести вечность в темноте, наедине со своими демонами. Всеми силами цепляться за возможность дышать, видеть, слышать, чувствовать этот мир. Всё, что угодно, кроме забвения.

Всё это забылось в миг, уступая место неистовому желанию закрыть, защитить, сберечь любой ценой.

Но почему? Как могла какая-то обычная девчонка стать для него настолько важной? Впору схватиться за голову и взвыть от отчаяния…

Послышался стук двери, затем быстрые шаги.

– Что тут происходит? – раздался совсем рядом голос Деланея.

– Всё в порядке, – Санни поднялась на ноги и исчезла из поля зрения. – Перевоспитываю твоего друга. Не возражаешь?

– Давно пора, – фыркнул Деланей.

Очень смешно…

Аден поднялся на ноги. Отряхнулся. Взглянул на улыбающуюся Санни. Наверное, это страсть как забавно – играть с огнём, зная, что не понесёшь наказания.

– Вы никуда не торопитесь? – спросил Деланей. – Мне кажется, если вы ещё пару минут здесь задержитесь, Лилиан силой уложит тебя спать.

– Да уж, – Санни оглянулась на Адена. Странно, что она не могла видеть кипящее негодование в глубине его глаз… или хотя бы почувствовать.

К слову, насчёт чувств. Не хватало, чтобы старый приятель теперь следил за каждым его шагом.

– Разъедини нас, – буркнул бог огня и протянул руку. Опустил взгляд, не желая видеть всех троих – и ехидного Деланея, и насмешливую Санни, и обеспокоенную Лилиан, мгновение назад вылетевшую на порог дома.

Послышался серебристый смешок. Тёплые пальчики коснулись ладони, миг спустя прикосновение обожгло холодом.

– Я бы взяла тебя за руку, но вдруг ты опять неправильно поймёшь? – сказала Санни и отстранилась.

Нет, она просто невыносима!

– Просто веди туда, куда нужно, – буркнул он.

Санни усмехнулась и зашагала вперёд. Оглянувшись на ехидно посмеивающегося Деланея, Аден покорно последовал за своевольной девицей.

Они вновь погрузились в бело-зелёные коридоры улочек Санктума. Небо нахмурилось ещё больше, будто было недовольно поведением бога огня. Хотелось показать ему язык, но каким-то тридесятым чувством Аден понимал, что ему ответят новой порцией холодного дождя, и потому сдержался.

Где найти силы, чтобы сдержаться и не спалить Священную землю? И где найти  проклятые ответы на бесконечные вопросы об их связи с незнакомой рыжеволосой девицей?

***

Казалось, с ходом ферзя всё переменилось. Любопытствующий бог хаоса стал сосредоточенным и серьёзным. С губ исчезла вечная загадочная улыбка.

– А говоришь, в своём разуме сложно натворить что-то сгоряча, – пробормотал он.

– Ты же вроде не читаешь мысли? – буркнула Вероника.

– Иногда ты очень громко думаешь, и у меня не остаётся выбора.

Сердце ухнуло в бездонную пропасть. Когда-то о том же говорил Аден. Что душа нараспашку, и совсем не умеет скрывать мысли и чувства…

С другой стороны – наплевать. У неё уже ничего не осталось, за что можно зацепиться. Наверное, это имел в виду Хаос, когда говорил, что иногда всего мира мало. Чего стоит всеобщее благо, если оно достаётся такой ценой? Верней, какое же оно тогда всеобщее, если одна девчонка потеряет самое дорогое, что у неё было?

Шаан’Далор покачал головой, но ничего не сказал.

Белый ферзь шагнул на клетку вперёд.

Открылась отличная позиция для атаки. Вероника передвинула своего ферзя на B2, забрала пешку. Ладья противника оказалась под ударом.

– Смело, – кивнул бог хаоса. – Наконец-то началась игра.

Он передвинул ладью на B1. Теперь под ударом оказался чёрный ферзь.

Азарт разлился по венам жидким огнём. Хотелось ходить смелее, ещё смелее, взять напором. Нельзя терять положение ферзя, он слишком близко к королю. Надо отвлечь соперника.

На глаза попался давно бездействующий конь. Отлично. Попробуем отвлечь.

Черный конь забрал белую пешку на D5. Защищавший белую ладью конь принял жертву. Блеск.

Чёрный ферзь взял беззащитную белую ладью. Шах.

– Смело, – Шаан’Далор снова загадочно улыбнулся. – Мне начинает нравиться.

Белый король отступил по диагонали на F2.

Чёрного ферзя было не остановить. Вероника передвинула его на H1, забирая вторую ладью. Внутри всё ликовало. Легко и изящно. Противник потерял ключевые фигуры, чёрных на доске оставалось заметно больше. Так и до победы недалеко.

– Вот это настоящий миттельшпиль, – сказал Хаос.

Белый слон встал на Е7, напротив чёрного короля. Его защищал конь.

– Прости? – Вероника непонимающе взглянула на собеседника.

– Стадия шахматной игры, – пояснил Шаан’Далор. – Начало называется дебют. Разогрелись, развили фигуры и перешли в миттельшпиль. Обычно здесь всё и заканчивается, но очень хотелось бы перейти в эндшпиль. Куда интереснее, когда на доске остаётся мало фигур, и начинается настоящая битва.

Веронике стало неуютно. Показалось, что они говорят вовсе не о шахматах.

Белый слон напротив короля не мешал, но заставлял понервничать. Вероника передвинула стоявшую рядом пешку на шаг вперёд, на D6. Так у короля останется ход, если что случится.

Белый слон моментально забрал эту пешку.

Смутный огонёк тревоги заиграл в глубине души. И как она упустила момент, когда игра перешла на её сторону поля?

Нужна страховка. Вероника выдвинула коня на C6. Особого смысла в этом не было, но кто знает, какая фигура пригодится в следующий момент?

Второй белый слон встал на клетку рядом, на B5, угрожая коню. Не было смысла трепыхаться, его защищает пешка, но Вероника сделала ход своим слоном, поставив его на D5, между королём и конём. Для успокоения.

Чутьё не подвело. Белый слон взял коня.

И зачем? Вероника забрала слона пешкой, ставя под угрозу белого коня.

Белый ферзь сделал шаг в сторону, на E2, заставляя мигом забыть о коне. Шах.

И чего ему там не сиделось, пробурчала про себя Вероника. Чёрный король сдвинулся вправо, на D8.

Белый слон сдвинулся вниз, на С7, замер в шаге от короля. Снова шах.

Огонёк тревоги вспыхнул ярким пламенем. Не может быть. И, как назло, слона защищает конь. И ничего не сделать…

Вероника в отчаянии смотрела на доску. Никаких полезных фигур рядом, все рассеянны без дела. Ферзь и вовсе в дебрях вражеского тыла, ерунда бесполезная. У короля всего один ход. Как? Как так могло получиться?

Восторг и ликование давно растворились, жидкий огонь азарта погас. На этом всё.

Король шагнул вправо, на C8.

Ферзь скользнула по прямой. Мат.

Такого просто не могло быть.

– До эндшпиля не дотянули, – бесстрастно констатировал Шаан’Далор. – А жаль. В любом случае, это было забавно.

Вероника бездумно смотрела на доску. Вот так легко усыпить бдительность и разгромить… С какого момента всё пошло не так? Наверное, с того хода ферзём и жертвы. Казалось, надо быть глупцом, чтобы позволить разменять коня и две ладьи на другого коня. На деле же – самоуверенной девицей, решившей, что это глупость, а не заманивание сильнейшей фигуры в тыл противника…

– Я же говорил тебе, смотри, не натвори чего сгоряча, – мягко сказал Шаан’Далор. – В твоём разуме по-прежнему мы двое, а потому тут куда больший простор для ошибок, чем в реальности.

– Я…

В голове теснились орды слов, но все бестолковые, совсем не те. С другой стороны – а что тут скажешь? Он прав. На её плечах такой груз ответственности, что кажется, что ещё хоть пылинка упадёт – и будет передоз. И вот он, похоже, настал…

– Не расстраивайся, – еле слышно сказал Хаос. – Ты один раз выиграла, другой проиграла. Шанс ещё есть. Шанс всегда есть, если не опускать руки.

Ну вот опять. Вот уже второй раз он говорит с ней мягко, искренне, как будто в самом деле о ней волнуется. Как будто и не угрожает уничтожить весь мир…

А он и не угрожал, шепнуло чутьё. Он говорил, что такова его природа. Но хочет ли он этого?

– Давай передохнём? – предложил Хаос. – Мне хотелось бы так много тебе рассказать, но… как-то не хватает на это времени. То в шахматы играем, то в психолога…

Вероника подняла взгляд. Собеседник снова лукаво улыбался.

Она пожала плечами. Почему бы и не послушаться.

– Хорошо.

Улыбка божества Хаоса стала шире. Его глаза осветились красным.

– Тогда добро пожаловать в мою вселенную.

Темнота мягкой вуалью окутала окружающий мир. Вероника зажмурилась, машинально вжалась в кресло.

Что теперь будет?

***

Если хочешь что-то хорошо спрятать – положи туда, где лучше всего видно. Никому и в голову не придёт искать у себя под носом. Простая истина – а работает лучше всякой сложной.

Как оказалось, Видящий жил на территории академии. Глава рекрутеров Ли Шеньшунь с трудом согласился показать, где именно. Видимо, старые устои крепко засели в его голове, и сбить не помогали ни обещания от Лилиан, ни появление Адена. Санни пришлось приложить всё обаяние, чтобы уговорить парня, и богу огня оставалось только восхищаться её умением договариваться.

Небольшая квартирка, где прятали Видящего, располагалась в административном здании. Аден смутно помнил, что бывал здесь однажды. Во всяком случае, выкрашенные белой краской стены и широкие коридоры были ему знакомы, как и встретившаяся на полпути куратор академии. Память отказывалась восстановить детали.

Неторопливая беседа Санни и куратора, Татьяны Сергеевны, оставляла время для размышлений. Аден прислонился к стене и в очередной раз погрузился в обрывочные воспоминания. Незнакомая Вероника всё чаще появлялась на горизонте неясной, притягательной тенью, манила к себе, но не позволяла дотянуться. Слишком разные вещи говорили о ней окружающие, чтобы это сложилось в чёткую картинку. Санни представляла её сильной, но одинокой, о том же, кажется, думал Деланей. Лилиан видела её слабой, зависимой от Адена, неспособной и шагу без него ступить. Но разве слабый человек способен вытянуть бога из предсмертного состояния и напитать энергией?

Мир грёз был не только домом для небожителей, но и местом, где они оживали. Эфирные тела не нуждаются в пище, воде и воздухе, как живые организмы; им нужна чистая энергия. Само мироздание даровало обители богов неисчерпаемый источник силы. Страшно подумать, сколько энергии нужно, чтобы напитать небожителя, использующего Дар; но ещё страшнее представить, каково было буквально возродить того, кто был на грани жизни и смерти. Если всё, что все они говорили – правда, получается, что Вероника – очень сильная девчонка. Как минимум это уже достойно уважения.

И не только… Аден машинально приложил ладонь к груди, где должно быть сердце. То, что показала Санни, не давало ему покоя. Разве может быть так тепло от мысли о человеке?

Конечно, Аден и раньше влюблялся. Да сколько их было! Красавиц и просто симпатичных, умных и глупеньких, из высшего общества и простушек… да мало ли. Жизнь длинная, а у бога – ещё длиннее, несравнима с человеческой. Глупо тратить её на одну девушку, когда можно заполучить много. Люди же тоже берут от жизни всё, вкушают столько её плодов, сколько способны съесть.

Но здесь было что-то больше, чем просто чувства. Что-то, что делало девчонку особенной.

Что же?!

Голова шла кругом.

А вообще – впору поверить в девчачьи истории о судьбе, предназначении и прочем. Потому что если проклятый бог-человек не найдётся, останется только один способ всё исправить – восстановить их связь с этой Вероникой. И пока этого совсем не хотелось.

Он и сам заметил, насколько неуверенно прозвучал внутренний голос на последних словах.

– Всё в порядке?

Голос Санни ножом вспорол пространные размышления. Аден покачал головой. Не о том думаешь, дружище. Сейчас есть дела поважнее…

– Да, всё отлично. Пойдём.

Они прошли в конец коридора, спустились по лестнице на два этажа. Здесь царила непроглядная темнота, и Аден зажёг огонёк на ладони, чтобы осветить путь. Внизу их ожидала крошечная площадка и одинокая железная дверь без ручки, только с крошечной замочной скважиной. Здесь едва ощутимо пахло пылью, древесной смолой и чем-то терпким. Как будто рядом, прямо в подвале, был лес.

Санни растерянно оглянулась на бога огня. Тот кивнул.

– Вперёд.

Девушка нерешительно постучала.

Из-за двери послышался шорох, затем шаркающие шаги. По словам Лилиан, старик остался без защиты – Проводящий время сейчас постоянно возле врат. Ну и прекрасно – под его неусыпным колючим взглядом неуютно разговаривать по душам.

Щёлкнул замок. Дверь приоткрылась, и на лестничную клетку пролился тусклый свет из квартиры. Терпкий запах стал заметно сильнее.

Аден сжал кулак, погасив огонёк.

– Бог огня и дитя захватчиков, – проскрипел неприятный старческий голос. – Что вам здесь надо?

Санни пару мгновений поколебалась.

– Нам нужна помощь, – решительно сказала она. – Помните Веронику? Вы помогли ей с поиском Джины пару дней назад…

Дверь захлопнулась.

– Блеск, – прокомментировал Аден и прислонился спиной к стене. – Даже на пороге разрушения мира он остаётся сварливым, старым…

Звякнула цепочка, дверь распахнулась. Видящий мрачно смотрел на бога огня. Санни тихо захихикала.

– Простите его, – выдавила она. – Он просто…

– Мне всё равно, – Видящий посторонился, позволяя гостям пройти.

Старик, казалось, не переодевался с того дня, как они его видели в последний раз. Тот же плащ цвета кофе с молоком, похожий на пончо, даже седые волосы так же собраны в хвост на затылке. Но что-то всё же изменилось. В зелёных глазах, казавшихся раньше такими живыми, погас огонёк. Теперь Видящий казался не юнцом, запертым в дряхлом теле, а сгорбленным, одиноким стариком.

И без того невозможно узкий коридор был захламлён какой-то рухлядью. Лампочка светила настолько тускло, что разглядеть, чем именно, казалось невозможным. Приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не упасть. А старик здесь ориентировался без проблем – прошмыгнул так быстро, что казалось, что он всё же не растерял юношеского задора.

В паре метров от входа располагался проём без двери. Оттуда лился яркий, почти солнечный свет. Шедшая впереди Санни следовала в комнату за стариком, но застыла на пороге.

– Ого! – восхищённо прошептала она. – Вот это да…

Аден хотел было спросить, что там, но в этот момент уже смог разглядеть помещение внутри.

Казалось, кто-то вырезал кусочек девственного леса за чертой города и волшебным образом перенёс сюда. Всюду, куда ни посмотри, царила буйная зелень. Высокие лиственные деревья – кажется, для них даже потолок сделали выше – кустарники папоротников, незнакомые цветы… Кто бы мог подумать, что этот противный старик – страстный садовод?

– Ты занимаешься этим в свободное время? – восхищённо выдохнула Санни.

– Да, – бесстрастно ответил старик. – Здесь я лучше всего вижу, что происходит в мире.

Аден не понимал, что в этом особенного. Деревья и деревья. Красиво, конечно, но всегда можно выйти за город и побывать в таком же лесу.

Санни шагнула вперёд и осторожно коснулась листа ближайшего папоротника. Тот покачнулся, как будто приветствовал её кивками.

– Здорово, наверное, жить вот так, в единении с природой, – прошептала она. Лист продолжал кивать, как будто соглашался.

– Вы ведь не за этим пришли? – проскрипел старик.

– Да… конечно, – Санни оглянулась на Адена. Тот кивнул. Она обернулась к Видящему. – Я знаю, что Дары пропали, но всё же… Мы в отчаянии, не знаем, что делать. Джина возродила Хаос, он забрал Веронику и исчез, а мы оказались в Лондоне.

Видящий бесстрастно наблюдал за красавицей. Казалось, его не трогают ни мольбы, ни происходящее. Голос Санни задрожал.

– Я… я знаю, ты не помогаешь богам и детям захватчиков, но всё же… Веронике ты помог. Пожалуйста, если можешь, сделай это ещё раз.

Старик зажмурился. Глубоко вздохнул, выдохнул. Санни сжалась, как будто заранее знала, что он скажет, и боялась этого.

– Я очень мало знаю, – заговорил Видящий. – Мой Дар исчез, и я мало чем могу помочь. Но я видел…

Он открыл глаза. Холодный, цепкий взгляд устремился на Санни, и она поёжилась.

– Вы двое пришли к вратам в Туманный мир и открыли их, – монотонно говорил старик. – Оттуда вернулись те, кто там остался. Сын бога света ранен, он при смерти. Вы должны торопиться.

Санни застыла. Аден ощутил неясную тревогу. Казалось, девчонка близка к обмороку.

– Он жив, – еле слышно прошептала она. – Он жив…

– Эй, – бог огня коснулся плеча Санни. – Ты как?

Она обернулась к нему. В голубых глазах блестели слёзы.

– Они живы, понимаешь?! – с жаром воскликнула она. – Пойдём скорее!

Она сорвалась с места и вылетела в коридор. Аден собирался последовать за ней, но старик неуловимым движением схватил его за руку.

– Я запутался в себе и в своих чувствах, – еле слышно сказал он. – Та девочка напомнила мне, кто я, и кто мы все. А ты помнишь?

Аден вздрогнул. От прикосновения сухой руки по всему телу проскочил электрический разряд, пробудивший полузабытые воспоминания.

Пару дней назад они так же говорили со стариком. Санни, Аден, и та незнакомая рыжая девица. Видящий сказал, что не станет помогать им, но Вероника смогла найти с ним общий язык. Он помог ей. И она в ответ высказала всё, что думает…

– Я расстроил её, – продолжал Видящий. – Она разочарована и растоптана, ей одиноко. Такое хрупкое сердце надо беречь. Разобьётся – не склеить.

– Тебе бы стихи писать, – буркнул Аден. Попытался осторожно высвободиться, но хватка стала только крепче. – Она сейчас убежит, и я её не догоню.

– Прошу, найди эту девочку, – казалось, старик и не слышал, что говорил бог огня. – Она возвращает людям их сердца, но её сердце некому сберечь.

– Почему я? – Аден дёрнул руку, но снова не смог освободиться.

Видящий взглянул в его глаза, отчего богу огня стало не по себе. Как будто насквозь видит…

– Она вернула тебе самого себя, – сказал он. – Ты должен сделать то же для неё.

В душе всколыхнулось раздражение.

– После того, как ты её расстроил? – пробурчал Аден. – За тебя извиняться, что ли?

– Ты где? – раздался снаружи голос Санни. – Пойдём скорее! Максим ранен, ему нужна помощь!

Видящий отпустил его руку.

– Жаль, я не могу заглянуть в твою душу, – прошептал старик. – Я уверен, что увидел бы то же, что и та девочка. То, что ты потерял вместе с ней.

А вот это уже жутко. Аден поёжился.

Санни заглянула в комнату. Взглянула на Видящего.

– Спасибо большое за помощь, – она слегка склонила голову. – Нам надо идти, если не возражаешь…

– Не возражаю, – Видящий выпустил руку Адена. Сгорбился, отвернулся к папоротнику и погладил его лист.

Бог огня оглянулся на Санни. Та нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

– Пойдём уже, – кивнул он.

Они вместе зашагали к выходу. Аден привычно смотрел под ноги, стараясь не уронить на пол горы рухляди.

Проклятый старик. Только всё усложнил.

Когда же все ответы найдутся?!

 

Глава VI

Переход до портала в Туманный мир походил на гонку с препятствиями. Санни не волновало, что они почти бегут по девственному лесу, не глядя под ноги, что уже несколько часов они под проливным дождём и пронизывающим ветром, что с каждым шагом сгущались сумерки, и становилось всё холоднее. Тонкая куртка и джинсы промокли насквозь, но девица и не думала останавливаться. Аден с трудом за ней успевал.

Окружающий мир утопал в зелени. Деревья и кусты папоротника образовывали естественный коридор, ведущий к горам-близнецам. Ночной переход в прошлый раз напоминал таинственную мистерию; казалось, что там, в конце пути, ждали все тайны мироздания, сосредоточенные в руках прекрасных фей. Сейчас же это был холодный и недружелюбный мир, пронизанный терпкими лесными запахами. Он заставлял дрожать в первобытном страхе перед тем, что они могут отыскать в конце коридора, и лишь мироздание знало, чем всё это закончится.

Девчонка бежала без передышки, и, казалось, ничто на свете её не остановит. Аден уже собирался окликнуть её, но она вдруг перешла на шаг, и ему даже удалось с ней поравняться.

– Куда ты так торопишься? – выдохнул бог огня.

Впереди показались речушка и хлипкий подвесной мост, оставшийся тут, наверное, со Средневековья. Вот почему она приостановилась – бегом переходить это древнее чудовище страшновато.

– Мы уже близко, я чувствую, – пробормотала она и ступила на первую доску. – Ты просто не понимаешь…

– Ну так объясни?

Санни только отмахнулась и осторожно шагнула дальше. Мостик опасно покачнулся. Послышался неприятный скрип.

Они действительно были близки. До гор оставалось меньше километра, а там подъём – и портал.

Браслета на нём не было, и Аден мог перейти на ту сторону через Мир грёз, за секунду. И уже собирался так поступить, но чокнутая девица и не собиралась останавливаться. Она проверяла на прочность ветхие доски, прежде чем шагнуть вперёд, и от каждого движения мостик принимался опасно раскачиваться, слышался жуткий скрип, будто кто-то скрежетал когтями по стеклу. К концу пути это чудовище вряд ли устоит.

– Да стой ты уже! – крикнул Аден, но Санни даже не обернулась.

Ещё одна безрассудная девица на его голову… Бог огня подошёл к мосту и осторожно ступил на первую доску. Ничего, вроде крепкая. Он взглянул на Санни. Она, похоже, не заметила, что он последовал за ней.

– Бесчувственный чурбан, – донёсся до Адена её голос. – И как только Ника тебя терпела, ума не приложу…

– Ты о чём?

Ещё одна доска, ещё шаг вперёд… Внизу вроде не пропасть – всего метра три-четыре – но искупаться в ледяной воде совсем не хотелось. Не смотри вниз, велел себе бог огня, и осторожно шагнул вперёд. Очередная доска противно скрипнула.

– О том! – воскликнула Санни. Аден поднял взгляд – разъярённая девица смотрела на него. – Чем больше я тебя узнаю, тем больше удивляюсь, как она вообще могла так долго уживаться с тобой!

– Думаешь, ты приятный человек? – вспыхнул бог огня. – Да если бы не общее дело…

– О да, дело, – хмыкнула Санни. – Это ты вовремя вспомнил. Может быть, пора уже заняться им, а не тратить время на ерунду?

Она развернулась и зашагала на ту сторону. Вообще ничего не боится? Мостик закачался с новой силой, проклятые доски застонали так, будто вот-вот развалятся. Аден машинально схватился за скользкие от дождя верёвки. Точно спалит эту девчонку, если из-за неё ему придётся искупаться в ледяной воде…

Бог огня глубоко вдохнул, выдохнул и шагнул вперёд. Ещё шаг. Ещё. Санни нетерпеливо переминалась с ноги на ногу на другом берегу, и это невыносимо злило.

До берега оставалось около метра. Девчонка кивнула и развернулась. Аден собирался уже высказать всё, что о ней думает, но ему помешал громкий скрип.

Санни замерла. Послышался жуткий треск. Опора под ногами ухнула вниз, и Аден с ужасом понял, что падает.

Ледяная нить обожгла запястье. Руку рвануло вверх, и Аден замер в паре метров над водой. В душу бурным потоком пролились чужие чувства: страх, гнев, тревога. Последним с головой захлестнуло сожаление. Они снова тратят время на ерунду, пока их ждут там, в Туманном мире…

– Ну ты и тяжёлый, – пробурчала Санни.

Аден поднял взгляд. Широкая полупрозрачная лента, похожая на тот браслет, что Санни раньше на него нацепляла, тянулась вверх. На мгновение стало неудобно – хрупкая девчонка держала его, крупного мужчину.

– Лучше бы помог, – донёсся сдавленный голос.

Аден ухватился за толстые корни, торчавшие из земляной стены. Подтянулся, ухватился за следующие. Руки скользили по сырому от дождя дереву, ноги утопали в влажной земле. Мерзость. Да ещё и сил мало – богам не давался спорт. Хорошо, девчонка подтягивает понемногу…

Пару минут спустя он выбрался на берег и, наплевав на грязь, растянулся на земле. Прохладный дождь покалывал лицо водяными иголочками. Рядом устроилась Санни. Прозрачная нить всё ещё связывала их, и по ней растекалось общее на двоих облегчение.

– Почему ты не ушёл в Мир грёз? – еле слышно спросила девчонка.

– Я бы утащил тебя за собой, а это запрещено, – выдохнул Аден и зажмурился. Впервые дождь не раздражал его, даже наоборот – холоднее капли выбивали напряжение из души.

– А потом, на мосту?

– Для перехода нужна опора под ногами. Твёрдая. Не эта развалюха.

На миг все естество неприятно обожгло стыдом. Ведь правда, повёл себя глупо. По-человечески, если говорить честно. И самое мерзкое – сделал это машинально, будто не впервые…

Чему ещё научила его эта рыжеволосая девчонка?

– Деланей прав, – выдохнула Санни. – Ты точно двинутый.

– Побудь наедине с собой сто восемьдесят лет, поговорим об этом…

На несколько мгновений воцарилась тишина, нарушаемая только шелестом листьев.

– Поэтому она тебя терпела, да? – еле слышно сказала Санни. – Потому что понимала, что тебе нелегко пришлось…

– А что, подружка таким не делилась? Даже странно. О ней-то ты много знаешь.

– О ней, – кивнула Санни. – Не о тебе. Наверное, потому, что это твои тайны?

А ведь правда. Его. В глубине души шевельнулось нечто, похожее на уважение. А эта Вероника не так плоха, если пережила его плохое настроение и не осмелилась жаловаться.

Казалось, Санни всё-таки читает мысли.

– Нет, кое-что она всё-таки рассказывала… Но так, в общих чертах.

– И что же?

– Что порой ты бываешь просто невыносимым. И я с ней полностью согласна.

Аден фыркнул.

Волна воспоминаний накрыла внезапно, как будто ждала момента, когда он расслабится. Перед глазами вновь появилась картинка. Спортзал, высокий парень по имени Джереми, Санни и Вероника. И неожиданное решение связать их чувства, чтобы Аден мог почувствовать всё, что ощущает несносная девица. Но вместо этого её затопило его чувствами. И она выдержала бурный поток, и даже успевала храбриться и делать вид, что ей всё нипочём.

А ведь бог огня, выходит, стал тогда её хранителем, хотя больше всего на свете боялся повторить эту ошибку…

– И правда, сильная, – неожиданно для себя вслух пробормотал Аден.

Он сел, машинально оглянулся по сторонам, как будто у леса были ответы на невысказанные вопросы. Если и были, ни папоротники, ни вековые деревья, ни высокая трава выдавать их не собирались. Можно было бы попытаться расслышать что-то в шелесте дождя в листве, но вряд ли это будет что-то кроме справедливого порицания.

В душе что-то надломилось. Всего сутки назад он точно знал, чего хочет, а теперь привычный мир рушился на глазах. Таинственная девушка, связанная с ним, обрела имя, плоть и кровь, стала тёплой, как живой человек, и задышала. И Адену казалось, что он чувствует её дыхание.

Это пугало больше, чем то, что Хаос ступил на землю.

Санни приподнялась на локтях и оглянулась на Адена. Её глаза на мгновение осветились синим, и бог огня ощутил, что ледяная связь между ними пропала.

– Может быть, пойдём уже?

– Да, – Аден сел. – Вперёд.

Теперь и он торопился. Казалось, ещё чуть-чуть, и он всё же поймёт, что в ней особенного…

***

Сиири не знала, сколько времени провела в беспросветной темноте в ожидании, когда вернётся чутьё. Казалось, что вечность, но на деле могло пройти всего полчаса.

Безумие… Как Аден смог пройти через это и не свихнуться?!

Тьма не была отсутствием света. Тьма была живой. В ней неслышно скользили образы из прошлого, обрывочные воспоминания, мрачные мысли. Они казались осязаемыми, протяни руку – и обожжёшься. Каждое опасно. В каждом таились стыд, страх, злоба, ненависть, вина – идеальное топливо для костра самосожжения. Аден сравнивал свои воспоминания со скелетами в шкафу, и не зря – его воспоминания принадлежали мертвецам, определённым мертвецам, а не легиону. Не миллионам людей, в смерти которых была повинна богиня войны. Каждая душа – всего лишь песчинка, но вместе их слишком много. Достаточно, чтобы быть погребённой под ними.

Сейчас она была готова отказаться от себя, от всего, что делает её Ведущей битву Сиири, лишь бы это прекратилось. Но танец безумия продолжался, не допуская и проблеска разумной мысли.

Останься, нашёптывала тьма. Останься здесь. Признай свою вину. Останься.

А ведь Деланей как-то жил с этим, в отчаянии думала Сиири. И не только он – Джина в его теле должна была справляться с шепотом тьмы. Они же бывали здесь. И ничего…

Надо держаться. Надо дождаться, когда вернётся чутьё. Ведущая битву упорно повторяла это, как мантру, и с каждым разом в её внутреннем голосе становилось всё меньше уверенности.

И снова Сиири не знала, сколько прошло времени, но в один момент чувства начали притупляться. Неясные фигуры во тьме казались знакомыми и больше не пугали. Воспоминания, которые они приносили с собой, больше не причиняли боли. Она постепенно сливалась с ними, становилась одним целым. И тьма грозилась поглотить её…

Посторонний звук вывел Сиири из транса. Она оглянулась по сторонам. Ничего. Даже призраки прошлого растаяли.

Звук повторился. Едва уловимый, на грани слышимости, он словно проникал сюда из другого мира, где светло и тепло. Сиири показалось, что кто-то зовёт её по имени, но не могла понять, кто. Она хотела откликнуться, но шепоток тьмы заглушил неясный голос.

Танец безумия закружился снова.

Время перестало делиться на секунды, минуты, часы. Было три разных отрезка. Шёпот тьмы – долго, тягуче, обволакивающе. Мгновения прозрения – скоротечно, мгновенно. И проблески голоса, как короткие вспышки. И каждый раз до них не удавалось дотянуться…

– Сиири!

Голос грянул внезапно. Поддавшись танцу тьмы, Ведущая битва не сразу поняла, что её зовут.

– Сиири!

Элиот?

Богиня войны поняла, что лежит на полу. Тьма клубилась вокруг, как будто и вправду была живой. Сиири села и отмахнулась от неё, как от надоедливой мухи. Она не отступила, но шёпот стих.

Элиот. Это точно был он. Почему?

Морок рассеивался. Становилось лучше, дышалось легче. Сиири с удивлением поняла, что слышит голос чутья. Оно говорило, что не может помочь здесь, во тьме, что-то глушит его. Нужно стать сильнее. Нужно развить Дар, потому что он связан с чутьём напрямую.

Но как?

Голосок утих, так и не дав ответа.

Богам ни к чему развивать Дары, они и так могущественней, чем у любого человека. Да и зачем? Способности нужны людям, чтобы бороться с духами. Дары богов не причиняют вреда эфирным существам, а потому и толку от них…

Кто-то использовал способности, чтобы помогать обустроить мир. Например, Охраняющий землю когда-то создал защиту для Санктума – Новая Зеландия славится землетрясениями, а до города героев они не докатывались. А Созидающий воздух создал магический воздушный пузырь-иллюзию. А Воздающий свет помогал обустроить тренировочные площадки. А Сиири обучала первых тренеров боевых искусств, которые потом передавали знания из поколения в поколение…

Неожиданная мысль проскользнула через пласт воспоминаний и расцвела во всей красе. А ведь в академии обучают управлению Даром. Сиири знала методы, знала, как выстраивается программа. Проклятье…

Мысль казалась до безобразия сумасбродной. Захотелось рассмеяться во весь голос. А если развить Дар с помощью этой программы? Люди вообще с её помощью познают способности, о которых ничего не знают. Она-то со своими всю жизнь живёт…

Забавно. Ну надо же. Люди разработали эту программу. Люди будут учить бога…

Аден будет доволен, если узнает.

Сиири устроилась на полу в позе лотоса. Сосредоточилась. Первый этап познания Дара – осознание. Ученик обращается внутрь себя, к своему сердцу. Познаёт, какие у него возможности. Что ему подчиняется.

Она глубоко вздохнула и выдохнула.

Мой Дар. Я познаю его.

И он откликнулся на зов.

***

Резная каменная арка портала ожила. Проём затянула голубоватая дымка, в темноте казалось, что она еле заметно светится. Аден отступил на шаг и взглянул на Санни. Она застыла и, кажется, даже перестала дышать. И чего так волнуется? Лучше бы о себе подумала. Человеческий организм хрупок, в отличие от эфирных тел, может и не выдержать.

Дымка побелела, вернула свой цвет. Ещё раз. Ещё. Это походило на древний ритм барабанов, проникающий в сердце, сливающийся в одном темпе с ним. Беззвучный. Только пульс, только бездумный ритм жизни. Это пугало.

Аден и Санни переглянулись. Казалось, оба безмолвно поняли друг друга в том, что не хотят входить туда, пока это происходит.

– В прошлый раз было так же? – прошептала Санни.

Аден покачал головой.

Пульсация остановилась, дымка оставалось голубой. Миг спустя она сжалась в точку. Раскрылась вновь, выпуская из себя две неясные тени. Полыхнула белая вспышка, и на мгновение Аден почти ослеп.

Санни вскрикнула и тут же закрыла рот ладошкой.

На земле лежали два светловолосых парня. Один невысокий, кудрявый; под мешковатой одеждой угадывалась субтильная фигура. Максим Белов, сын бога света. Второй – высокий, крепкий, в тонкой футболке и джинсах. В стороне лежали очки с треснувшими стёклами.

– Элиот! – Санни опустилась на колени рядом с главным жрецом. Неуверенно коснулась его плеча. Тот не реагировал и, казалось, даже не дышал.

Свечение портала погасло, погрузив клочок земли в непроглядную темноту.

Аден шагнул к парням. Его глаза осветились синим. Рядом с ним из земли вырвался поток пламени высотой до пояса и шириной с ладонь. Пока этого хватит, чтобы всё рассмотреть, а потом он разведёт большой костёр.

Глаза перестали светиться.

Оба парня выглядели изрядно потрёпанными. Одежда в серых разводах и бурых пятнах, но ни царапин, ни ссадин не видно. Видящий соврал?

Максим застонал. Приподнялся на руках, ошалело огляделся по сторонам.

– Темно… с ума сойти, – пробормотал он.

Руки парня задрожали, и он упал на землю.

А может, и не соврал…

– Элиот, ну же, – Санни едва не плакала. – Пожалуйста…

Аден склонился над Максимом, коснулся его плеча. Парня била крупная дрожь. Бог огня положил ладонь на его лоб. Проклятье, температура. Высокая ли, он не понимал, но лоб был очень горячим.

– Дело плохо, – пробормотал Аден и оглянулся на Санни. Та растерянно смотрела на него, как будто не знала, что делать.

– Наверное, тебе надо идти за помощью…

Жрец застонал, и Аден вздрогнул от неожиданности.

– Элиот! – Санни снова склонилась над ним.

– Хоуп? – послышался сдавленный стон.

– Да-да, это я, – с облегчением выдохнула она. – Береги силы, не шевелись.

– Макс…

– Аден позаботится о нём, не волнуйся, – Санни оглянулась на бога огня. – Ты же позаботишься?

Тот покачал головой.

– Я понятия не имею, что делать. Его лихорадит.

Элиот медленно приподнялся на руках. Санни порывалась помочь, но жрец покачал головой.

– Я в порядке, просто… просто устал.

– Но…

– Я в порядке.

Он сел. На несколько долгих мгновений застыл без движения, словно статуя. Санни тоже замерла, и в тусклом свете пламенного столба казалось, что она наконец заплакала.

Неожиданно Элиот подался вперёд, прижал к себе Санни и поцеловал.

Блеск. Аден опустил взгляд на лежащего Максима. Нашли время. Подождать не могли, что ли…

– Почему ты?.. – послышался шёпот Санни.

– У меня было много времени подумать, – еле слышно ответил Элиот. – Я дурак, извини. Я просто дурак. Столько времени не замечал, ничего не понимал…

Отчаянно хотелось напомнить о своём существовании. Не то, что бы Аден стеснялся, но такие вещи лучше говорить друг другу наедине, а не рядом с умирающим приятелем и богом огня. Тем более, когда мир готовится вот-вот рухнуть.

– Элиот…

– Дай мне сказать!

– Элиот, я понимаю, но Максу нужна помощь. Аден не знает, что делать.

Наконец-то. Вспомнили. Бог огня оглянулся на сладкую парочку – даже в тусклом свете огня было видно, что они сильно покраснели. Это выглядело забавно, и раздражение моментально улетучилось. А ещё стало понятно, почему девчонка так волновалась – этих двоих явно что-то связывает. Наверное, это имела в виду Лилиан, когда говорила, что её дочь куда лучше познала любовь. Сама она никогда не влюблялась и отношения с мужчинами заводила для того, чтобы любили её.

Да… Лилиан была бы довольна тем, что тут случилось. Любви же стало больше.

Элиот откашлялся.

– Макса атаковали с нескольких сторон, – еле слышно заговорил он. – И ранили, и ударили Даром, и тёмными силами. Я смог снять жажду, которую наложило воплощение греха, но этого мало. Мой дух попыталась исцелить его, но у меня закончились силы, и всё…

Это не укладывалось в голове.

– Твои духи умеют исцелять? – недоверчиво спросил Аден.

– Я сам этого не знал, – Элиот провёл рукой по волосам, взлохматив их.

Он пошарил рукой возле себя. Неловко нацепил на нос очки. Поморгал, убрал очки в сторону.

– Хочешь сказать, он  тебе ничего не рассказывают о своих способностях? – продолжал бог огня.

– Я узнал в Туманном мире столько же, сколько и ты, – отрезал парень – Сам помнишь.

Аден нахмурился. В том-то и дело, что помнил он плохо.

– Что с вами произошло там? Расскажи, – еле слышно попросила Санни.

Элиот несколько мгновений поколебался.

– Давайте сначала поможем Максу, хоть как-то, – сказал он. – И, если можно, устроимся ночевать здесь. Я не выдержу ещё один переход по темноте.

Санни и Аден переглянулись. Казалось, они думали в унисон.

– Сходишь за помощью? – спросила она.

– Без проблем, – кивнул бог огня.

Аден поднялся на ноги, отряхнулся. Элиот и Санни внимательно наблюдали за ним.

– Скоро буду, – кивнул он.

Осталось только решить, к кому обратиться за помощью. Никто из богов не разбирался в медицине, а проводить людей через Мир грёз по-прежнему нельзя…

***

Белая дымка таяла, медленно проступала тьма. Но она не была кромешной – в ней угадывались цветные всполохи. Вероника сама не заметила, как поднялась на ноги и заворожено оглянулась по сторонам.

Пёстрые облака света причудливо танцевали, перетекали друг в друга, смешивались и расплывались в разные стороны. Казалось, кто-то смешивает фосфорные краски на палитре художника. В воздухе ощущалось напряжение. Даже не линии электропередач – такой всплеск энергии не с чем было сравнить. Волны накатывали одна за другой, но как будто вдалеке, на побережье, а Вероника стояла в стороне в метрах ста от него и ощущала только солёные брызги.

– Так выглядим мы, если упростить наш мир для человеческого глаза, – еле слышно заговорил Шаан’Далор. – Конечно, всё гораздо сложнее. Я бы сказал, что наш мир за границей привычных вам трёх линейных измерений. Наши – гибкие, и их больше.

– Прости? – Вероника оглянулась на бога хаоса.

– Как бы объяснить проще… – он на мгновение задумался. – Давай вот так. Вы измеряете пространство тремя величинами: высотой, длиной и шириной. Время идёт так же по прямой и не может повернуть вспять или в сторону. Всё строго линейно, если не считать некоторые законы физики, но и они не отменяют прямую, только растягивают или стягивают её.

Он коснулся маленького светового облачка, и оно вздрогнуло. Как будто живое существо…

– В нашем мире нет прямых, – продолжал Шаан’Далор. – Конечно, есть линии измерения, но они искажены. Кривые, ломаные, спирали… И с временем так же. Мы существуем в разных мирах и временах, но все они одновременно находятся внутри нас, – он вздохнул и устало улыбнулся. – Я не могу объяснить это так, чтобы было понятно человеку.

– Я могу представить, – прошептала Вероника.

И правда, ей казалось, что она понимает. Сумасшествие, конечно, но всё же… Как тот самый бесконечный цикл, который Шаан’Далор вложил в основу мироздания, только в нём заложены не пространство-время, а обмен энергией. И обмен шёл не по кругу, а изнутри во внешний мир и назад…

– Извини, я подключился к твоим мыслям, чтобы посмотреть, что ты поняла, – сказал Шаан’Далор. – Ты молодец, всё почти так. На деле, конечно, сложнее.

Он шагнул вперёд, и светящиеся облачка напуганными рыбками разлетелись в разные стороны. Вероника неуверенно последовала за ним.

– Мы все есть энергия Хаоса, – продолжал Шаан’Далор. – Мы не принадлежим себе, нас, по сути, не существует. Мы состоим из всех миров и созданий, что прошли через нас. С ними мы создаём друг друга в равной степени.

Почему-то в этих словах Вероника ощутила щемящее одиночество. Она оглянулась на бога хаоса – тот по-прежнему устало улыбался. Откуда же?..

Ответ нашёлся сразу.

– Вы создаёте друг друга, но они об этом не знают, – сказала она. – Только вы видите картину целиком.

Во взгляде Шаан’Далора проскользнуло изумление.

– Конечно. Наши миры всегда были замкнутыми системами, живущими по строгому сценарию. Когда творения узнавали о нас… последствия становились непредсказуемыми.

Голос божества хаоса плавно сошёл на нет. Он задумчиво смотрел во тьму. Вероника затаила дыхание и боялась лишний раз пошевелиться, не то, что задавать вопросы.

Неожиданно Шаан’Далор усмехнулся.

– Я сам себя обманываю. Реакция всегда была одна и та же. Творение теряло интерес к жизни и продолжало следовать сценарию… ну, ты и сама знаешь.

– Всегда? – одними губами прошептала Вероника.

– Всегда.

Хаос закрыл глаза. Глубоко вздохнул.

– Зачем трепыхаться, если всё предопределено, – еле слышно заговорил он. – Зачем стараться, волноваться… Можно просто плыть по течению и не беспокоиться, оно выведет, куда надо. Когда я понял это, я осознал, насколько мы жестоки.

– О чём ты?

– Мы лишаем творения того, что есть у нас – возможности делать выбор и потому жить по-настоящему. Да, они думали, что принимают решения сами, но… – Шаан’Далор опустил взгляд. – В чём смысл? Ты себя обманываешь, не их. Потому что знаешь, как оно на самом деле.

Казалось, в этом невзрачном человечке ненадолго воплотилась вся печаль Вселенной. Как и в первые мгновения их знакомства, Веронике отчаянно захотелось пожалеть его, обнять, сказать, что всё будет хорошо.

– Не надо, – еле слышно сказал Хаос. – Я уничтожаю всё, что ко мне прикасается, и сейчас меня сдерживает только магический контракт.

Волшебство мгновения растаяло в воздухе, и Веронике показалось, что она даже слышала негромкий хлопок тёмно-синего светлячка. Ну конечно. Вот зачем ему на самом деле нужен человек – воспользоваться законами мироздания. Он же с самого начала сказал, что не хочет уничтожать тут всё…

Мелкая дрожь охватила тело. Не понимая, что делает, Вероника обняла себя за плечи. Да что же это такое? Кажется, она подбирается к разгадке, и вновь её отталкивает назад. Как будто сам Хаос может это контролировать и не подпускает слишком близко к себе.

– Но… хоть что-то я могу сделать? – шёпотом спросила Вероника.

– Можешь продолжать следовать контракту, – глаза Хаоса на миг осветились красным, в голосе проскользнула угроза. – Можешь тянуть время в надежде, что ваш бог-человек изволит объявиться, или Дарующий пламя возродит вашу связь. Делай, что хочешь, но три игры должны быть сыграны.

Она так долго шла по канату, с трудом удерживала баланс, а теперь, в шаге от цели, сорвалась.

Вот так всё просто. Делай, что хочешь, только не подбирайся слишком близко, а то уничтожу.

Цветастые облака кружили вокруг. Сейчас они больше всего походили на детей, впервые увидевших что-то необычное. То приближались, когда пересиливало любопытство, то испуганно разлетались в стороны, когда незнакомая им Вероника делала резкие движения. Наверное, так вели бы себя и «коллеги» Шаан’Далора, желая рассмотреть поближе одно из его творений.

– Да, – отозвался бог хаоса. Похоже, от её мыслей он не отключился. – Нам не удавалось заглянуть в миры друг друга, мы могли только считывать воспоминания и впечатления. А всё это вторично, сама понимаешь.

Разум провёл самую простую параллель – книги. Каждый ведь видит по-своему, когда читает, и мнения людей совпадают редко. Это в фильмах всё просто – герой выглядит именно так, и никак иначе, его таким показали. А в голову авторов книг не заглянешь.

– Кажется, понимаю, – кивнула Вероника.

– Вы создаёте такие удивительные вещи, – губы божества хаоса дрогнули, и Веронике показалось, что он вот-вот улыбнётся. – Наверное, я зря сказал, что вы выбираете рабство.

Теперь он походил на довольного кота, растянувшегося на солнышке. Вероника поёжилась. Перемены происходили быстро и незаметно, и казалось, что Хаос каплей ртути перетекает из одного состояния в другое, словно не мог оставаться одним и тем же слишком долго. От угрозы до удовольствия и от раздражения к радости всего один шаг в два десятка сантиметров, и он шагал, не задумываясь. Она впервые видела что-то подобное.

Шаан’Далор перестал улыбаться. Взгляд опустел, как будто душа за миг покинула тело. Как в замедленной съёмке он опустился на колени и застыл, глядя ввысь. Вероника хотела метнуться к нему, что-нибудь сделать, чем-то помочь, но что-то её удержало.

Окружающее пространство побелело. Почернело. Цветные облака шмыгнули в стороны. Белые пятна прорывались сквозь тьму и снова испарялись. Вероника не слышала, но ощущала кожей странный пульс, доносящийся из глубин этого мирка, как будто билось сердце. На каждый редкий, но подчиняющийся ритму удар приходилось появление и исчезновение десятка пятен.

Напряжение усиливалось. Пульс проникал глубже в тело, схватывал внутренности. Казалось, ещё десяток ударов – и Вероника упадёт тут же, рядом с безжизненным Хаосом…

Всё прекратилось так же быстро, как началось.

Пульс стих. Мир почернел, и цветастые облачка вновь принялись рыбками кружить вокруг. Вероника взглянула на Шаан’Далора. Он уже стоял, но взгляд его был таким же пустым.

– Времени осталось мало, – послышался его голос, но губы не шевелились. Вероника машинально оглянулась по сторонам, но так и не поняла, откуда шёл звук. Похоже… отовсюду? – Разрушение… вырывается на свободу… тело нестабильно…

Голос стих. Воцарившееся безмолвие звенело тонко, невыносимо, как натянутая до предела струна гитары. Всё тело сковал ужас, и Вероника зажмурилась.

Что теперь будет?

 

Глава VII

Наконец-то. Мир грёз. Аден ждал этого момента с первой секунды, когда пришёл в себя под лондонским дождём. Вернуться домой, прикоснуться к энергии созидания, встретить братьев и сестёр, и…

И увидеть совсем не то, что открылось взгляду, едва переход завершился.

Обитель богов умирала. Здесь царила та пустота, которую ощущали боги в человеческом мире, где не было энергии созидания. Ничто больше не питало это место, и здесь поселились мрак и безмолвие. Только крошечный светлячок над Видящим кристаллом давал скудное освещение и позволял рассмотреть хоть что-то.

От чёрного мраморного пола веяло снежным холодом. Красная ткань, которой были занавешены стены, потускнела. И хотя обстановка, созданная из кусочков человеческого мира, Адену никогда не нравилась, раньше всё хотя бы выглядело опрятно и ново. Теперь же всё – и барная стойка, и танцпол, и книжные шкафы, и бильярдный стол, и остальная мебель – как будто за миг постарели. Лак потрескался, пластик вспучился, цветная ткань пошла неестественными бурыми пятнами. Как будто здесь когда-то давно пролилась кровь.

На мгновение бога огня охватила паника, но он усилием воли заставил себя успокоиться. Не время. Надо отыскать хоть кого-то, узнать, что произошло, а потом делать выводы.

Стараясь не смотреть по сторонам, он прошёл к неприметной дверце в конце зала. Спустился к миру мёртвых. Здесь было ещё темнее, чем наверху, и Аден не сразу рассмотрел, что творилось возле врат.

Едва глаза привыкли к мраку, он выдохнул с облегчением. Пара десятков тёмных фигур сгрудилась на ступенях возле врат. Одна стояла напротив резных каменных дверей, раскинув руки. Аден с удивлением понял, что чувствует знакомый Дар, полузабытый за долгие годы его неиспользования. Проводящий время.

Аден замер. Голова закружилась. Точно, весь мир перевернулся с ног на голову. Раз уж Кронос взялся использовать Дар…

– Брат? – послышался рокочущий голос Воздающего свет.

Фигуры повернулись к лестнице. Аден через силу улыбнулся и помахал рукой.

– У вас всё в порядке? – он шагнул вперёд.

– Я бы так не сказал, – пробормотал бог света.

Послышался сухой щелчок, и в воздух взмыл белый светлячок, ещё меньше чем тот, что плавал в воздухе в Главном зале. Света от него едва хватало, чтобы рассмотреть подошедшего.

Фалберт выглядел усталым. Казалось, он был связан с Миром грёз больше, чем другие, и оттого тяжелее переживал происходящее. Лоскутный спортивный костюм помят, короткие волосы взлохмачены. И это бог света, озабоченный собственной внешностью больше, чем сыном?

Воспоминание о том, зачем он здесь, перехлестнуло через удивление.

– Фалберт, твой сын умирает, – заговорил Аден. – Он вернулся из Туманного мира, и… ему совсем плохо. Я не смогу провести врачей через Мир грёз.

– Не сможешь, – пробормотал бог света и потёр глаза. – Без энергии созидания они тут застрянут.

Он выдохнул и обернулся к вратам. Застыл, как будто бог времени заставил его остановиться. Это словно подстегнуло Адена – каким-то неведомым образом он понял, что должен сделать.

– Я не знаю, что теперь будет, – продолжил он. – Мы, конечно, окажем первую помощь, но всё же… Не знаю, выдержит ли он переход до Санктума.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Остальные явно всё слышали, но не вмешивались. Как Максим относился к отцу, знали все. Но как Фалберт к сыну – никто.

Казалось, Аден слышал, как невидимые часы бездушно отсчитывают секунды. Как время, которое потрачено на разговор, как время, которое осталось у Максима, если ему не помочь. Почему надо было обратиться именно к Фалберту, Аден и сам не знал. Поддался всеобщему безумию?

Забавно, но его не покидало ощущение, что он просто прислушался к чутью, как одна небезызвестная рыжеволосая девица. Аден усмехнулся про себя. Надо же когда-то начинать. У кого-то ведь это работает – у Вероники же, или у Сиири…

Бог света не отвечал. Часы тикали. Здесь вроде всё тихо – ох уж это слово! – а значит, надо заняться тем, что в его силах.

– В общем, ты теперь знаешь, а мне пора, – сказал Аден. Он пару мгновений подождал ответа и, не дождавшись, развернулся и вышел из зала.

Позади послышались возбуждённые голоса, но бог огня уже поднимался по лестнице. Его ждали люди.

***

Она рядом. Вырвавшийся на свободу Хаос, безумие в отношениях людей и богов, оставшийся без контроля мир мёртвых… Всё ерунда. Всё решаемо. Главное – теперь она рядом, и цветочный аромат, исходящий от её волос, работает нашатырём, возвращающим к реальности из забытья Туманного мира. Теперь не страшно. Теперь можно справиться с чем угодно.

Дарующий пламя вернулся полчаса назад. Все вместе они разбили палатку, перенесли туда Максима. Санни быстро осмотрела его и вернулась растерянная. Серьёзных ран не было, царапины и ссадины не в счёт. От левого плеча к паху шёл наискосок тонкий розоватый рубец, но девушке показалось, что это что-то старое. Элиот не стал её переубеждать. Максима лихорадило, как от высокой температуры, но кожа оставалась липкой и холодной. Что там ощутил Дарующий пламя, Санни не понимала, но знала одно – дело плохо. Её знаний в оказании первой помощи здесь не хватало, и она боялась давать Максу жаропонижающее. Она велела богу огня согревать парня, а сама вышла к костру и прижалась к Элиоту. Она устала и переволновалась, это было понятно без слов.

У Элиота не оставалось сил на тревогу. После Туманного мира что-то перегорело в душе. Хотелось уткнуться носом в плечо Санни, вдыхать тонкий аромат, исходящий от волос, согреваться от её тепла. Он знал, что это ненадолго, но сейчас, хотя бы на минуту…

– Ты как? – шёпотом спросила Санни.

Элиот покачал головой и крепче прижался к ней.

– Сложно сказать, – еле слышно ответил он. – Я, наверное, никогда больше не буду в порядке.

– Расскажешь?

– Не сейчас.

Она кивнула и перевела взгляд на костёр. Понимает. Именно это было больше всего нужно сейчас – понимание. Чтобы никто не трогал и не заваливал вопросами. Он расскажет, когда будет готов. Обязательно. Но не сейчас.

Слишком много всего случилось. Хорошо ещё, было время всё переварить…

Всё началось с того момента, как Элиот остановился там, возле врат, когда Дарующий пламя вывел Веронику из Туманного мира. Да, Макс правильно сказал – она должна вернуться. Создатель мог быть уже мёртв, Первозданные могли солгать насчёт планов Джины. Девчонка могла пригодиться богам, чтобы усмирить мертвецов… если это ещё будет нужно, конечно. И, хотя остаться его просила Эрика, Элиот сам понимал, что не хочет назад. Ему там не было места. Разве что…

Разве что рядом с Санни.

Понимание этого пришло в тот момент, когда он уже стоял плечом к плечу с Максом, лицом к лицу с толпой чудовищ. Что никогда не был одинок. Что едва ли ни с первого дня знакомства между ним и Санни что-то происходило, и он сам не понимал этого и по привычке отстранялся…

Не было страшно умирать. Было страшно, что вот умрёшь, а она не узнает, что ты всё понял и хочешь раскаяться. Что хочет попробовать начать всё сначала.

Макс ударил с такой силой, что Элиот чуть не ослеп. Бешеная, неукротимая энергия, как будто парень сам превратился в электростанцию или что-то вроде. Свет волнами расходился от него, и это отталкивало озверевших духов. Их отбрасывало под ноги идущим позади, образовывалась свалка…

– Какого лешего ты стоишь? – выругался Макс. – Делай что-нибудь!

С этого момента время растянулось жвачкой.

Максим снова размахнулся. Вокруг них появилось кольцо света. Оно пульсировало, становилось то ярче, то тусклее, и каким-то невероятным образом Элиот понял, что парень еле держится.

– Элиот, – вновь послышался шёпот Эрики. – Призови нас.

– Зачем? – выдохнул он. – Вы же бессильны?

– Уже нет.

Твари бесновались за кругом. Пытались тянуть лапы, но обжигались и отступали. С каждым ударом сердца сияние становилось тусклее и почти гасло, хотя и становилось ярче в следующий миг.

– Уверена? – прошептал Элиот.

– Призови!

Свет Максима погас. Парень размахнулся. Новый поток света отбросил самых смелых тварей.

Надо решаться.

Элиот шагнул назад.

– Двенадцать духов-хранителей, явитесь на мой зов!

Время застыло.

Тварь, похожая на гигантского богомола, подошла к Максиму сзади и ударила в спину.

Глаза Элиота осветились синим. Появился знакомый золотой туман.

Чёрные щупальца обхватили горло Максима. Он закатил глаза.

Золотистый туман складывался в линии.

Свет стал нестерпимо ярким. Он пульсировал короткими вспышками, слишком часто пульсировал, как будто сердце Максима решило сейчас выработать удары, отпущенные ему до конца жизни.

Появилась первая фигура маленькой девочки в коротком платье. Эрика.

Максим упал на колени. Чёрные щупальца потянулись к Элиоту. Он зажмурился.

Не успел…

Ужасающей силой ударная волна накрыла окружающее пространство. Элиот упал на колени и инстинктивно обхватил ладонями голову. Открыл глаза.

Три силуэта, нарисованные золотыми линиями, склонились над лежащим на полу Максимом. Парень еле дышал, на его коже проступали чёрные пятна. Жажда смертного греха.

В стороне появлялась фигура четвёртого духа.

Первозданных отбросило на десяток метров, и теперь они медленно поднимались на ноги.

Эрика обернулась к Элиоту. В голове зазвенел её голос, хотя девочка не двигала губами.

– Держись. Мы используем твою силу. Будет тяжело.

Сухой старичок в кимоно коснулся груди Максима. Невысокая полная женщина в хитоне накрыла ладонью лоб парня. Шин и Астарта здесь, хвала богам…

Духи восстали и вновь побежали к людям.

Шесть фигур, нарисованных золотыми линиями, стояли возле Максима.

– Готовьтесь занять свои места, – велел полный мужчина в деловом костюме и шляпе. Габриэль уже здесь.

Над Максимом полыхнула красно-золотая вспышка. Женщина и старичок распрямились.

Семь фигур. Духи приближались.

Эрика шагнула вперёд и раскинула руки. Новая ударная волна захлестнула Первозданных, и снова их отбросило. На этот раз ближе.

Девочка обернулась.

– Держись, – одними губами сказала она.

Фигур было девять.

Максим пошевелился и застонал. Шин провёл ладонью над ним, и парень как будто отключился.

Десять фигур.

Сердце колотилось так, словно от него зависел исход боя.

Одиннадцать.

Первозданные вновь собирались с силами. Элиот видел, что многих затоптали, и они уже не поднимались; но те, кто был в состоянии стоять на ногах – или лапах – рвались в бой. Снова. И снова приближались…

Едва появилась двенадцатая золотая фигура, все духи-хранители испарились.

Первозданные были в метре от Элиота. Он зажмурился. Похоже, конец…

Неведомая сила заставила его выпрямиться. Из лёгких испарился воздух, и Элиот попытался вдохнуть, но не мог. Кажется, и сердце замерло – он не чувствовал ударов.

Одновременно со странными ощущениями пришло понимание. Энергетических нитей – столпов – стало двенадцать. Возле каждой из них стоял дух-хранитель. Элиот не понимал, откуда он знает это – казалось, видит с закрытыми глазами.

Когда Первозданные атаковали его, духи-хранители коснулись нитей.

Воздух выкачали из всего Туманного мира и собрали в одну точку под сводчатым потолком. Миг спустя он вырвался наружу с громким хлопком, и ударная волна накрыла всё вокруг. Элиота и Максима, бывших в эпицентре, она не задела, но жрец кожей ощущал безумное напряжение. Оно плескалось вокруг высокими волнами, с яростью шторма обрушивалось на Первозданных, и их отбрасывало всё дальше…

Всё закончилось внезапно. На Туманный мир пуховым одеялом опустилась тишина и закутала его в мягкий кокон. Стало теплей. С закрытыми глазами Элиот видел, как пять «лишних» энергетических столпов медленно втягиваются в точку под сводчатым потолком. С каждой секундой становилось всё темнее.

Элиот судорожно вздохнул. Наконец-то получилось…

Негромкий щелчок. Яркий свет, видимый сквозь закрытые веки, залил всё вокруг.

– Что это была за хрень? – прохрипел Максим.

Проклятье, чуть не забыл!

Элиот выругался сквозь зубы и открыл глаза. Напарник по геройству приподнялся на руке. Выглядел он совсем плохо – тёмное пятно жажды охватывало всю открытую взгляду кожу и уже почти дотянулось до лица. На ровном сером полу тускло поблёскивало бурое пятно, такое же расползалось на животе. Тонкая багровая линия перечёркивала грудь от левого плеча к паху.

Элиот попытался сдвинуться к Максиму, но не выходило. Силы покинули его, и жрец рухнул на пол. Не вышло даже пошевелиться, дышать и то удавалось с трудом…

Неприятный мягкий стук, раздавшийся слева, подсказал, что и Максим не удержался.

Элиот горько усмехнулся про себя. Вот так. Победили толпу Первозданных – откуда-то он знал, что проклятые духи больше не поднимутся – и не вернутся, чтобы рассказать хоть кому-то об этом. А какая крутая история вышла бы! Достойная всех этих ваших «Сказаний»…

Он зажмурился и выдохнул. Как легко далось смирение. И правда – подумаешь, умрёт… Видали вещи и похуже.

Тёплое прикосновение едва уловимо скользнуло по щеке.

– У тебя осталось совсем мало сил, – послышался шепоток Эрики. – Мы с Габи попытаемся сделать хоть что-нибудь. Всё хорошо, не бойся.

Было бы чего бояться, усмехнулся про себя Элиот, и открыл глаза.

Туманный мир погрузился во тьму. Огонёк белого света лежал на ровном сером полу ровно посередине между ним и Максимом. Парень лежал на спине и, казалось, не дышал. Первозданных нигде не было видно, но два духа-хранителя стояли рядом. Одну Элиот видел, второго ощущал.

Эрика не просто была нарисована золотистыми линиями. Мерцающий туман заполнял её тело, и теперь оно казалось ещё более объёмным и похожим на настоящее. Чем дальше, тем интереснее…

Девочка опустилась на колени рядом с бездыханным Максимом и коснулась ладонями его груди. В воздухе над ними сгустилось и растянулось покрывалом призрачное голубоватое свечение.

– Что это? – одними губами спросил Элиот.

– Энергия воды, – отозвалась Эрика. – Мы с Габи смогли почерпнуть немного из нитей, и теперь можем подлечить вас. На многое не рассчитывай, жажду придётся снимать тебе.

Приятное, домашнее тепло растекалось по телу. Элиот повернул голову и увидел склонившегося над ним Габриэля. Дух выглядел обеспокоенным, даже напуганным. Как и Эрика, он стал больше похожим на человека, и потому чувства виднелись ярче.

– Твой приятель – настоящий герой, – хмыкнул Габриэль. – Или самоубийца. Я ещё не решил.

Он опустил ладони на грудь Элиота, и тепло окутало жреца и снаружи.

– Хотелось бы знать… кем ты считаешь меня… в таком случае, – одними губами прошептал Элиот.

Габриэль на мгновение задумался. Мягкая фиолетовая дымка, похожая на сигаретный дым, окружила его и опустилась к Элиоту.

– Человеком с отвратительным чувством юмора, – наконец заговорил дух. – Ты совершенно не умеешь шутить.

– Не смешно.

– Я готов говорить это каждый раз, когда ты попытаешься сострить.

Элиот хотел рассмеяться, но удалось только слегка растянуть губы в улыбке. Наверное, со стороны это выглядело ужасно.

– Что вы сделали? – спросил он.

– Огромный ба-бах, – Габриэль пожал плечами.

– Первозданные мертвы?

– Нет. На это не хватит всех наших сил. Они, можно сказать, без сознания.

Фиолетовая дымка накрыла Элиота, и тот ощутил, что ужасно хочет спать.

– А что с Максом?

– Я сделала что могла, – послышался звенящий голосок Эрики. – Самые глубокие раны удалось подлатать, но жажду я снять не смогла. А ещё…

Воцарилась тишина. Габриэль встрепенулся и оглянулся по сторонам.

– Тоже чувствуешь это? – еле слышно спросил он.

– Ага, – отозвалась Эрика. – Не успеваем…

Элиот хотел было спросить, что происходит, что не успел. Эрика золотистой молнией метнулась к нему.

– Выслушай меня очень внимательно, – затараторила она. – У каждого Дара есть предел, за которым он исчерпывает душевную силу и принимается за физическую. Максим перешёл черту, и теперь сложно предсказать, что будет. С минуты на минуту перекроется источник энергии мироздания, и…

Послышался громкий треск. Он заполонял собой всё пространство, ощущался физически, как обжигающий арктический холод. Духи переглянулись и одновременно заговорили, но Элиот уже не слышал. Он попытался приподняться, но не получилось.

Эрика склонилась над ним и припала губами к его уху.

– Портал открывается только силой богов, – на грани слышимости прозвучал её голос. – Чистой, не смешанной с человеческой. Продержитесь, за вами придут, обязательно придут…

Девочка распрямилась и обернулась к Габриэлю.

Треск оглушал. Он накатывал волнами, и каждая ударяла сильнее предыдущей. Казалось, весь мир состоит из этого невыносимого звука…

Духи переглянулись и поднялись на ноги. Взялись за руки. Эрика послала Элиоту воздушный поцелуй.

Земля затряслась.

Элиот видел, как нити столпов медленно втягивались в сводчатый потолок. Становилось ещё темнее, если такое вообще могло быть, и единственным источником света оставался белый огонёк рядом. Элиот с трудом понял, что духи больше не светятся.

– Друзья… – одними губами прошептал он.

Треск становился невыносимым.

Нити втянулись в потолок.

Грянула вспышка нестерпимо белого света.

Воцарилась тишина. Мир канул во тьму, и Элиот уплыл на волнах тёплого мрака в спасительный сон.

Сколько прошло времени между потерей сознания и пробуждением, он не знал. По ощущениям – не меньше суток.

Когда он открыл глаза, вокруг царила вся та же мягкая тьма. Тонкие, едва уловимые глазом линии серебристой дымки парили в воздухе, давая крохи света. Того тумана, который они увидели здесь, когда впервые вступили сюда, уже не существовало.

Справа послышался тихий стон. Элиот через силу поднялся на руках и повернулся в ту сторону. Скорее почувствовал, чем увидел, что там лежит Максим.

– Эй, ты как там?

Голос Элиота прозвучал не громче комариного писка. Неудивительно, что Макс не ответил.

Надо было добраться до него. Боги, где бы сил ещё взять…

Потихоньку, по сантиметру, Элиот проползал вперёд. Секунды складывались в минуты, минуты – в часы… а может быть и нет. Может быть, время шло иначе, он не понимал. Одно знал точно – путь до Максима был невыносимо тяжёлым и долгим. Протянуть руки вперёд, подтянуться всем телом, сдвинуться на несколько сантиметров вперёд, и снова…

Макс еле дышал. На грани слышимости улавливались хрипы. Кожа холодная, липкая. Элиот ничего не смыслил в первой помощи, потому что в своё время завалил этот предмет вместе с боевыми искусствами. Но кое-что знал о своей работе.

Несколько долгих минут ушло на определение типа жажды.

Одарённые называли этих духов воплощениями греха, потому что для них идеально подходила классификация грехов из других религий. Естественно, никаких грехов в себе они не несли, просто действие было схожее. Заразившись жаждой, человек ощущал непреодолимую тягу, даже голод. Он не мог устоять от удовлетворения низменных потребностей. Именно низменных, без оглядки на мораль, чувство меры, зов Дара и всего того, что делало его человеком, а не животным. Обжираться, выпивать крепкий алкоголь, заниматься сексом с первым встречным, даже если он против… Мало ли. Брать без спроса то, что хочется. Уничтожать всё, что под руку подвернётся. Мстить обидчикам. Список можно было продолжать долго, и заражённого ничто не могло остановить. Он поддавался жажде до тех пор, пока она не поглощала его и не уничтожала изнутри.

Обычный человек мог продержаться не дольше четырёх часов. Сильный или Одарённый – около восьми. Каково сейчас Максиму, Элиот боялся представить. Духи ударяли его несколько раз, и кто знает, сколько из них могли заразить его жаждой.

Макс оказался сильным парнем. Элиот смог нащупать несколько источников заражения. Сколько времени парень продержался – неизвестно, но было видно, что он на пределе. Тип жажды оказался пулей, попавшей в сердце с первого выстрела – месть. Зная Макса, можно было легко понять, на кого она будет направлена.

Казалось бы, что тяжёлые раны и переход за грань использования Дара – это плохо. Но в случае с Максом сыграло на руку. Не будь он в шаге от смерти, давно бы уже нашёл способ перейти в мир людей и отправился бы искать отца.

Элиот мысленно поблагодарил мироздание и за это, и за то, что с Максом оказался именно он. Обычный Одарённый здесь бы не справился, им просто не дают таких знаний. Глубоко вздохнув, он склонился над напарником по геройству.

Голова кружилась, силы восстанавливались неохотно. В памяти всплывали уроки предыдущего главного жреца о том, как обращаться с жаждой смертного греха. Какими словами она снимается. Как правильно обезвреживать источники на теле. Всё это было так давно, сразу после окончания академии, и с тех пор ни разу не пригодилось. Элиот с трудом вспомнил, что за всё время его работы в храме только три героя обращались с такой проблемой, и то её решали помощники.

Накрыть ладонью источник заражения. Произнести три слова, снимающие жажду. Убрать источник. Отыскать следующий.

Уже на третьем круге Элиот действовал машинально. Голову переполняли дурные мысли. Что же теперь будет? Эрика сказала, что проход открывается только чистой силой богов, не смешанной с человеческой. Значит, всё, что им оставалось – ждать помощи. В полной темноте и тишине, по соседству с Первозданными, которые могли очнуться в любой момент.

И это ожидание оказалось куда страшнее, чем недолгая битва…

Тёплая рука сжала его пальцы, и нежное прикосновение заставило его вернуться к реальности. Взволнованная Санни смотрела в его глаза, такая милая и красивая при тусклом свете костра. Она ждала, что он поделится, но не смела об этом спрашивать. Понимала. Элиот чуть склонился и коснулся губами её лба. Расскажет, обязательно расскажет. Когда воспоминания о долгих часах ожидания перестанут вновь повергать его в безграничную пучину отчаяния, как будто он и не выбирался из Туманного мира.

Здесь было холоднее, темнее, больше похоже на что-то настоящее, чего не хватало миру Первозданных. Но отчего-то Элиот чувствовал себя здесь чужим, неуместным. Быть может, остатки впечатлений от произошедшего; а может, сказывалось то, что он сам неуловимо изменился. Даже зрение выправилось – очки валялись на земле в паре метров от портала, там, где жрец их оставил, разбитые и ненужные.

Всё вроде правильно, всё, как надо. А ощущения дома, радости от возвращения или чего-то такого нет. Хоть возвращайся назад, в туман…

Элиот покачал головой. Надо было отвлечься. Заговорить о другом.

Тема нашлась сразу.

– Что тут у вас происходит? – спросил Элиот. – Почему Дарующий пламя пришёл один? Я уже привык видеть его… ну… ты поняла.

Неудобно, конечно, говорить такое о боге, но всё-таки. Они с той девчонкой были неразлучны с того момента, как она вернулась из поездки в Дивеево – все это знали.

Казалось, Санни старалась не показывать чувств, но Элиот ощутил, как она напряглась.

– И правда, ты же не знаешь, – пробормотала она. – Джина всё сделала так, как задумала. Она призвала Шаан’Далора. Мы там были, нас отбросило в Лондон. А Вероника… она пропала.

Смысл ужасных слов дошёл до сознания не сразу. Да нет, такого не может быть. Они старались, прошли через столько… чтобы провалиться? Да как же…

И смысл было возвращаться из одного умирающего мира в другой?

– И как это случилось? – бесцветным голосом поинтересовался Элиот.

– Она с самого начала всё это планировала, – отозвалась Санни. – И кошмары, которые видела Вероника, и поход за Создателем… и книгу подбросила тебе нарочно, чтобы ты привёл всех к ней.

Ещё лучше. Выходит, он тоже помог вселенскому злу, так или иначе. Элиот зажмурился. Это не прозвучало вслух, но прозвенело между строк. Его предупреждали, что не следует доверять странной книге, а он не слушался.

Жрец открыл глаза. Воскресшая на миг надежда камнем ухнула в пропасть.

– Ну и что теперь?

– Теперь… не знаю, – Санни бездумно смотрела в огонь. – Говорят, существует «Сказание» о некоем человеке, который способен изгнать Хаос. Все верят, что это ты.

Что?

Элиот покачал головой. Да нет. Такого быть не может.

– Ты шутишь, – вырвалось у него. – Я самый обычный Одарённый. Это невозможно.

Санни пожала плечами. Устремлённый в огонь взгляд оставался пустым.

– Скажи об этом Адену.

– А других вариантов нет?

– Ведущая битву думала, что это Вероника. Но у них не спросишь, сам понимаешь.

Растерянный Элиот обернулся и посмотрел на палатку. Там, за зелёным брезентом, скрывался бог огня. Стоило расспросить его, но…

– А с чего они вообще решили, что это могу быть я? – вновь вырвалось против воли. – Я слышал кое-что об этом «Сказании», но, видимо, недостаточно.

– Аден сказал, что бог-человек прошёл два мира, – просто ответила Санни. – Видимо, Туманный и человеческий.

– Нас было там трое, – упрямился Элиот. – Почему же я?

– Твои глаза светятся синим, когда ты используешь Дар.

– И что?

– Много ты знаешь обычных Одарённых, не полубогов, у кого так же синим светятся глаза?

– Двенадцать, – отрезал Элиот. – Каждый мой дух при жизни был таким, и каждый из них проходил два мира, только не Туманный, а Мир грёз. И что, каждый из них бог-человек?

Санни обернулась к нему. В её взгляде читалось изумление. Ну конечно, никто об этом не знал, кроме него. Элиот с удивлением понял, что говорит об этом впервые.

– Так значит… – прошептала она.

– Ничего это не значит, – пророкотал из темноты знакомый бас. – Правду знает только мироздание, и лучше бы нам не лезть вперёд его решений.

Элиот замер. Он узнал голос с первых слов. Вот это да…

Возле палатки мелькнула массивная тень. В отсветах костра удалось заметить цветастую ткань, обтягивающую крупную фигуру. Не говоря ни слова, он прошмыгнул в палатку.

Элиот уже знал, кто это, и ему не требовалось вглядываться во тьму.

Санни непонимающе смотрела на него, и жрец еле слышно ответил на незаданный вопрос:

– Воздающий свет.

Из палатки доносились негромкие голоса. Боги явно не знали, что случилось с Максимом, и как ему помочь. Воспоминание о словах Эрики насчёт предела Дара царапнуло и без того покалеченное сознание. Но оно того стоило – Фалберт должен знать.

– Я сейчас, – шепнул Элиот и шагнул к палатке. Нырнул под брезент.

На траве горел крошечный белый огонёк, совсем тусклый. Воздающий свет и Дарующий пламя сидели возле тёмно-синего спального мешка, на котором лежал Максим. Парень метался – кажется, ему снился кошмар. Боги растерянно наблюдали за ним.

– Ты знаешь, что с ним? – еле слышно спросил Фалберт.

– Если в общем…

Элиот набрал побольше воздуха в лёгкие. Всё же придётся рассказать кое о чём.

Оказалось, говорить только о Максиме было проще, чем делиться всем и сразу. Боги имели представление, что такое физическая рана. Знали и о жажде. О пределе Дара оба явно слышали впервые.

– Мой дух сказала, что не знает, какие последствия могут быть у этого, – извиняющимся тоном сказал Элиот. – Я не знаю, что она имела в виду, но…

– Кажется, я догадываюсь, – пробормотал Воздающий свет и устало потёр глаза. – Дары богов подпитывались энергией Мира грёз и, по сути, были безграничны в своей мощи. Теперь же нам нужно время, чтобы самостоятельно восполнять резерв. Видимо, нашим детям тоже.

Он посмотрел на Максима. Тот что-то невнятно пробурчал и перевернулся на другой бок. Элиот же только сейчас заметил, насколько уставшим выглядел бог света – он словно за раз постарел лет на десять. Даже в взлохмаченных светлых волосах чудились седые, но это, скорее всего, была игра света и теней.

– И что ты будешь делать? – еле слышно спросил Дарующий пламя.

Фалберт неопределённо пожал плечами.

– Видимо, восполнять резерв и выводить из-за черты, что же ещё.

Элиот и бог огня переглянулись. Дарующий пламя пожал плечами – видимо, тоже не понимал.

Воздающий свет глубоко вздохнул, как будто собирался нырнуть в воду. Опустил ладони на грудь сына. Тот перестал возиться и вытянулся по струнке, как будто почувствовал присутствие отца.

– Ну что, – Фалберт усмехнулся. – Запомните меня молодым и красивым, что ли.

Грянула вспышка белого света. Элиот машинально прикрыл рукой глаза.

Но разве Воздающий свет сам не на грани?..

 

Глава VIII

Оказалось, что если не оставить себе ни одной свободной минуты, на мрак окружающего мира не обращаешь внимания. Сиири знала об этом и раньше, но только теперь прочувствовала в полной мере. Ни секунды на сомнения, ни мига на ненужные размышления. Только познание Дара. Познание себя.

Ступень первая. Осознание. Погружение. Поиск себя, своей сути.

Первый шаг дался легко. Сиири знала, в чём состоит суть её Дара. Владение собственным телом, умение создавать его таким, как пожелаешь, в рамках возможностей человека. Изменить причёску, подправить форму носа… За косметическими «правками» к ней постоянно обращались боги. Сама же Ведущая битву использовала свои способности, чтобы быстро изучать боевые искусства и преодолеть барьер, не позволяющий богам заниматься спортом и уметь драться. Правда, этого захотела только она – братья и сёстры замечательно жили без битв и умения защищаться.

Нет ничего сложнее в том, чтобы познать себя от начала до конца, но Сиири уже это умела.

Вторым шагом было направление и контакт. В теории это означало, что ты должен применить свой Дар на практике, в первом полугодии – на себе, во втором – на партнёре. Идти к вратам за партнёром не хотелось, и Сиири оставалось экспериментировать только с собой. Она меняла цвет глаз, кожи, волос, форму скул, носа… Жаль, зеркала перед глазами не было. Богиня войны была уверена, что когда выберется отсюда, в отражении увидит незнакомое лицо. И, скорее всего, оно окажется непривлекательным, после стольких-то экспериментов…

Она долго играла со своей внешностью, пока не поняла, что готова идти дальше.

Третья ступень – воплощение. Каждый Дар способен принять какую-либо форму. Иллюзии, тени, огонь, воздух, земля… даже чувства Лилиан воплощались при желании. Сама Сиири знала об этом, но ей в голову не приходило попытаться это сделать.

На этом она споткнулась. Как воплотить хоть что-то из умения управлять телом?

Потекли долгие часы томительных размышлений. Сиири искала выход и не могла найти. Управление готовым телом – не созидание нового. Как? Да как же?..

Она попыталась провести параллели с другими дарами. Созидание иллюзий Джереми. Да нет, на то оно и созидание, название говорит за себя. Огонь Дарующего пламя. Та же ерунда – огонь всегда можно воплотить в любой форме. Земля, воздух, вода – да там даже говорить не о чем. Животные, растения, творчество, свет, тьма…

Что-то царапнуло сознание. Время. Сиири никогда не видела, как Кронос воплощает свой Дар. Больше сказать – она не смогла вспомнить, чтобы он вообще использовал способности. Разве что благословение Видящему даровал.

Это не вдохновило. Наоборот, в глубине души поселилось отчаяние. Может быть, существуют Дары, не способные принять форму? Может быть, Дар Сиири – один из них?

Понимание простой истины надолго погасило огонёк боевого азарта. Ведущая битву даже начала задумываться, что он не зажжётся вновь.

Почему-то разум переклинило на этой программе. Это было больше, чем чутьё – как устойчивая традиция, непреложный догмат. Нерушимый. Как будто от этого зависело всё – и жизнь в том числе. И Сиири понимала, что застряла в одной точке, но не понимала, как сдвинуться с места. Разум настырно твердил: надо пройти программу познания так, как это делают люди. Иначе ты не справишься. Иначе не выберешься. Но где-то в глубине души поселилось сомнение, что программа – не ответ. Что можно справиться иначе. Что надо бросать тупиковый путь и двигаться дальше, в другую сторону.

Но куда?!

В минуты проблеска Сиири хваталась за голову в отчаянии. Люди каждый день сталкиваются с выбором – продолжать или остановиться. Как они его делают? Какая невероятная магия заставляет их находить верное решение? Как они не сходят с ума, пока принимают его?

Можно было спросить у людей, сама себе говорила Сиири. Можно пройти к вратам, поймать любую жертву. И задать вопрос, и продолжить эксперименты заодно. Она же так и не потренировалась на партнёре – быть может, в этом проблема.

Да, можно пойти к людям. Если жить надоело.

Сиири уже отчаялась найти выход, как вдруг нужная параллель нашлась сама.

Чувственная магия Лилиан. Богиня любви никогда не воплощала Дар в реальность, управляла им только прикосновением. Но её дочь, лучшая студентка, первая ученица, не могла не сдать эту программу. Она сумела воплотить управляющее чувство. Кинжал или лук и стрелы воплощения боли, например. Или – как говорили студенты – она могла сковать двоих людей физически воплощённой чувственной связью. Наручниками или цепью. Говорят, так многих людей помирили.

И это было здорово, конечно. Но как воплотить в реальность управление телом? Не создавать же руку отдельно, ей-богу…

Мысль пошла дальше. Может быть, руку и не создавать, во всяком случае, отдельно от тела. А вот, допустим, отрезать локон волос и вырастить его заново Сиири не пробовала. Менять форму готового – запросто. Удлинить, укоротить, растянуть. Но не создать. Чем не воплощение Дара?

Сиири подпрыгнула от возбуждения. Решение оказалось так близко! Но пламя вспыхнувшего азарта моментально погасло – отрезать локон было нечем. Да и вряд ли эта штука сработает – волосы можно удлинить. Если уж воплощать, так воплощать всерьёз. Руку там оторвать…

Сама мысль привела в ужас. Причинять себе боль – ради чего? Ради того, что Дар может и не сработать? Проводящий время же свой не воплощает. Может, и Сиири не способна.

Нет, нет, нет. Это не выход. Надо всё-таки попробовать с волосами и попытаться не удлинить, а нарастить. Может, выжечь локон? Тогда он расти не будет, и это точно будет воплощение.

Правда, ни выжигать, ни отрезать нечем. И вновь всё упирается в то, что программу выполнить невозможно, потому что…

Да океан причин. Можно всю жизнь проторчать во тьме, отговариваясь с их помощью, а можно встать и поискать выход. И, как бы ни хотелось оставаться и ещё хоть немного побыть в покое, Сиири понимала, что это ни к чему не приведёт.

Встать! Встать, приказала она себе. Перестать жаловаться на беспощадную судьбу и взять жизнь в свои руки. Не доверять провидению.

На мгновение показалось, что мироздание улыбалось ей, но, скорее всего, это были шутки замороченного сознания.

Сиири с трудом поднялась. От долго сидения в непривычной позе ноги затекли и плохо слушались. Вроде бы эфирное тело, усмехнулась она, а работает как человеческое. И ощущения те же, и реакции. А всё равно зовутся богами, как бы ни приближались к людям.

Она зашагала вперёд. Уже через пару мгновений вытянутые руки натолкнулись на стену. Сиири осторожно пошла дальше, ощупала тёплый камень. Ладонь провалилась в пустоту. Шестиугольный проход – ага, чей-то «дом».

А что, если отколоть кусочек стены? Из чего они вообще тут сделаны – точно ли из камня?

Вот так к человеку, наверное, приходит вдохновение. Сиири глубоко вздохнула. Искра азарта вспыхнула ярким пламенем.

Отличный выход.

Она с силой ударила по стене.

Резкая боль охватила руку, но богиня войны не обратила внимания. Пробудившееся чутьё велело продолжать. Рано или поздно стена поддастся, говорило оно. Будет обломок. С ним можно сделать всё, что угодно – и локон отрезать, и защититься, если потребуется.

Вот и отлично, кивнула себе Сиири.

И ударила вновь.

***

Знакомые слова царапнули слух. «Запомните меня молодым и красивым». Значит, отец всё-таки присматривает за сыном?

Огромные ладони накрыли грудь бесчувственного Максима. Фалберт зажмурился.

Аден машинально отодвинулся в сторону.

Грянула вспышка невыносимо белого света. Пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. За ней последовала упругая ударная волна, словно по палатке прокатился беззвучный гром.

Воцарилась тишина.

Что-то пошло не так. Аден не знал этого, но почувствовал.

Послышался тихий стон.

Бог огня открыл глаза. Фалберт лежал на земле, он явно был без сознания. Элиот сидел возле входа в палатку и изумлённо смотрел на бога света. Похоже, парень тоже плохо понимал, что произошло.

Вновь послышался тихий стон. Аден взглянул на Максима. Тот выглядел спокойным, даже умиротворённым, как будто видел приятный сон.

– Блеск, – буркнул Аден и оглянулся на Элиота. – И что теперь?

Тот поёжился.

– Я так понимаю, Воздающий свет тоже был близок к пределу, и…

С каждым словом его голос звучал всё тише, пока окончательно не смолк. И бог огня понимал, почему.

Он бездумно смотрел перед собой. Да что же творится с мирозданием? Деланей зол на всех, герои и боги лишаются сил, Дары людей исчезают вместе с тёмными духами… Как выжить в дивном новом мире и не сойти с ума? Как всё вернуть?

Элиот пошевелился, зашуршал чем-то, и Аден оглянулся на него. Проклятье. Как раньше в голову не пришло? Вот же он, ответ на все вопросы. Тот, кого все считают богом-человеком. И проверить его божественность можно прямо сейчас, вместе с помощью Фалберту.

– Знаешь… кажется, у меня есть идея, – протянул Аден.

Жрец оглянулся. Непривычно было видеть его без очков. Парень как-то помолодел, что ли. Стал выглядеть на тот же возраст, что и боги, когда не пытались казаться старше. Ещё одна причина его божественности.

– Да? – Элиот выпрямился.

– Насколько мне помнится, твои духи – те самые двенадцать героев, которые в своё время спасали мир от Первозданных. Правильно?

Элиот кивнул. Похоже, он не понимал, к чему ведёт собеседник.

– А значит, они могут управлять энергией мироздания, – продолжал Аден. – Я помню, что один из этих героев умел играть со светом, а значит…

– А значит, он сможет восстановить силы Фалберту и Максу! – парень подпрыгнул на месте. – Ты помнишь, кто это был?

– Ну…

Аден задумался. Если быть откровенным, боги не спрашивали имён у людей, а если и спрашивали, всё равно забывали. Их тогда мало волновало, кто помог – главное, что всё в порядке. Впрочем, с тех пор мало что изменилось.

Можно попытаться вспомнить, как он выглядел… для начала.

– Это был молодой мужчина, – неуверенно заговорил Аден. – Невысокий, смуглый… Волосы чёрные. И глаза.

– Очень полезно, – буркнул Элиот. – Мои духи выглядят как картины, нарисованные золотыми линиями. Из какой страны хотя бы, ты помнишь? Имя не спрашиваю.

Глупый мальчишка, сам не знает, на что нарывается. Аден глубоко вздохнул, стараясь унять вспыхнувшее раздражение.

– Тебе ничего не мешает призвать сразу всех.

– Не мешает. Заодно расскажу, как боги относятся к своим спасителям. Готов поспорить, уж они-то ваши имена помнят.

Ну нет, этот парень своего дождётся. Останавливало только то, что он мог и вправду оказаться последним шансом на спасение.

– Двенадцать духов-хранителей, явитесь на мой зов!

Элиот замер, глядя в пустоту перед собой. Ничего не происходило. Аден терпеливо выждал несколько секунд, затем откашлялся.

– Послушай…

– Двенадцать духов-хранителей земли, явитесь на мой зов! – громче повторил Элиот.

И снова ничего. Жрец застыл и, кажется, даже не дышал. Аден уже собирался помахать рукой перед его носом, чтобы проверить, жив ли он, но тут парень наконец обернулся.

– Они не отзываются, – прошептал он. – Такого раньше не было, я… Я не знаю, почему… Нет, вернее было, но тогда они обиделись, а сейчас… Сейчас им просто не за что обижаться!

Сердце ухнуло на землю, раздражение погасло.

– Зато я знаю, – пробормотал Аден. Захотелось закрыть лицо руками, побиться головой о стену, сбежать куда-нибудь. Всё, что угодно, лишь бы не оставаться здесь с этим. – Всё дело в том, что ты обычный человек. А человеческие Дары пропали с появлением Шаан’Далора.

***

Вероника застыла, не зная, что должна сделать. Как-то… помочь? Но чем? Отдать Хаосу свои силы, как когда-то Адену?

Шаан’Далор застыл. С каждым ударом сердца страх и тревога, плескавшиеся где-то внизу, поднимались всё выше, грозясь утопить с головой. Не может быть, чтобы всё закончилось здесь и сейчас. Они ещё не доиграли. Магический контракт не может быть нарушен…

Неясный звук проскользнул на грани слышимости. Он походил на эхо, на приглушённый крик. Он становился громче с каждой минутой, прорастал подобно цветку, звучал отовсюду, заполонял всё пространство… Громче, громче, громче! Ещё! Невыносимо громко!

Вероника зажмурилась, закрыла уши руками. Не помогло. Жуткий звук проникал глубже – в тело, разливался по венам, тонкими лезвиями проникал в душу и выворачивал её наизнанку. Наверное, так в реальность выходит боль Хаоса…

Всё стихло.

Вероника нерешительно опустила руки, открыла глаза. Хмурый Шаан’Далор смотрел на неё.

– Дарующий пламя на грани, – еле слышно сказал он. – Связь вот-вот восстановится. У нас осталось совсем мало времени.

– Надо доиграть, да? – прошептала Вероника.

– Надо, – кивнул Хаос. – Но я сделаю то, что задумал, и договорю.

Цветастые облачка испуганными рыбками возвращались к ним. Вероника протянула руку к пронзительно голубому, размером с ладонь. Облачко приблизилось застыло на пару мгновений, как будто принюхивалось, затем отскочило в сторону. Радостно заплясало, завертелось. Точь-в-точь щенок, встречающий хозяина с работы…

Мир богов Хаоса. Других богов. Мироздание, где живёт она сама. Все тайны созидания рядом, только протяни руку…

От такого откажется только последний глупец.

– Я очень хочу выслушать, – прошептала Вероника.

– Вот и отлично.

Глаза Шаан’Далора осветились красным, и мир вновь переменился. Но теперь не было страшно – она знала, на что идёт.

Окружающее пространство захлестнула непроницаемая тьма. Настолько, что Вероника потерялась. Она беспомощно озиралась по сторонам в надежде отыскать бога хаоса, но он, похоже, испарился сам.

Не повторялось ли то, что было минуту назад? Не разорвалась ли связь?.. На мгновение царапнуло сожаление. Так хотелось всё узнать, поближе познакомиться с самим творцом, понять его, в конце концов…

Во тьме вспыхнул белый светлячок. Похожим когда-то наделял Веронику Фалберт, но этот был в тысячу крат ярче. Его свет выхватил из темноты бога хаоса, державшего огонёк в раскрытых ладонях.

– Подойди, не стесняйся, – предложил Шаан’Далор.

Вероника нерешительно шагнула навстречу.

– Так выглядело ваше мироздание в миг творения, – заговорил бог хаоса. Он взял огонёк двумя пальцами и поднял на уровень глаз. Целый мир размером с монетку… – А вот что стало с ним потом.

Огонёк рассыпался мириадами белых лучей. Вероника машинально прикрыла глаза ладонью. Несколько мгновений спустя сияние ослабло, и она смогла оглянуться по сторонам.

Они стояли в лесу Стюарта, на тропе «Великой прогулки». Секция под ногами явно была старой – дерево рассыпалось от каждого неосторожного движения, металлическая сетка проржавела. Здесь было непривычно тихо – как будто птицы и животные знали, что происходит что-то важное, и решили ненадолго замолчать. Только вечному дождю плевать – капли с тихим перестуком скатывались по листьям.

Вероника поёжилась, обняла себя за плечи. Даже в её разуме погода на этом острове остаётся идиотской.

– Я хотел рассказать не о нашем мире, – еле слышно заговорил Шаан’Далор. – Я хотел показать тебе твой моими глазами. Представь на мгновение, что ты оставила дома маленькое семя и ушла… – он зажмурился и улыбнулся. – А когда вернулась, увидела, что дом превратился в райский сад.

Он открыл глаза. Порыв ветра заставил покачнуться свисавшие над тропой тонкие ветви и раскидистые листья папоротника.

– Ты не можешь полюбоваться на свой сад. Любой твой взгляд заставит его увянуть в ту же секунду. Ты творец и ты – яд, тепло и холод. Ты – Хаос, неспособный создать порядок даже внутри себя.

На мгновение стало страшно. Каждое слово ощущалось выстрелом навылет, и мнимую рану жгло огнём. Магия слов…

– Но что-то же ты видел? – голос Вероники дрогнул.

– Видел, – кивнул бог хаоса. – Созидание и разрушение не могут происходить одновременно, а потому пока рождались наблюдатели, я мог смотреть на мир. Когда же появился последний – вы называете её "война" – я ушёл.

– Ведущая битву была последней?

– Выходит, что так, – Шаан’Далор развёл руки в стороны. Его глаза на миг осветились красным. – Да… забавно, забавно. Ваши боги все странные, но она…

– Она?

– В другой раз. А пока смотри.

Шаан’Далор опустился на корточки. На полусгнившей доске секции нарисовал светящуюся розовым линию.

– Двенадцать элементов, – заговорил он. На доске одна за другой загорались новые линии. – Любовь. Свет. Тьма. Огонь. Вода. Земля. Воздух. Время. Безумие. Разум. Жизнь. Творение. Кому-то вы дали те же имена, кого-то назвали иначе, хотя суть осталась прежней. Вместе, – бог хаоса взмахнул рукой, и линии собрались в пучок, похожий на провода, – они составляют все элементы мироздания.

Что–то это напоминало.

– Ты говоришь о столпах? – охнула Вероника.

Правда, о боге безумия никто не знал, как и о разуме…

– Именно.

– Но разве их не семь?

– Семь, – кивнул Шаан’Далор. – Равновесие нарушено, корни дерева надломились. Мироздание черпает столько энергии, сколько ему нужно, и ни каплей больше. Я не знаю, что должно случиться, чтобы потребовались остальные пять.

– Даже мироздание не использует все свои возможности… что же говорить о людях, – пробормотала Вероника, вглядываясь в пучок светящихся линий, зависший в воздухе. Чёрная – видимо, принадлежащая Дару теней – тоже невероятным образом излучала свет.

– Но я хотел поговорить не об этом, – бог хаоса махнул рукой, и светящиеся нити растворились в воздухе. Завороженная Вероника не сразу поняла, что смотрит в пустоту. – Магия, Дары, боги и люди… Всё это так неважно!

– А что важно?

– Это всё, – Шаан'Далор широким жестом обвёл лес. – Земля, деревья, воздух… Дождь! Разве это не восхитительно?

Вероника поёжилась. Даже в своём разуме под дождём на лёгком ветерке было прохладно.

– Дождь – это не так уж и восхитительно, – буркнула она. – Холодно, сыро и грязь разводится…

Бог хаоса покачал головой.

– Насколько же надо ненавидеть жизнь, чтобы не любить дождь? – сказал он. – Мне кажется, это высшее волшебство, на которое оказалось способно мироздание. Дождь даёт жизнь деревьям и цветам, питает землю. В дождь становится легче тем, кто грустит. Разве с тобой такого не было?

Память мгновенно нарисовала яркую картинку. Соревнования героев и их хранителей, третий этап. Боги предложили чемпионам мошенничать, и те согласились.

Одним из соперников Вероники был её лучший друг Джереми. Боги потребовали от чемпионов не общаться друг с другом, и потому побыть с приятелем у неё не вышло. Аден, тогда ещё игравший роль духа по имени Кайл, тоже куда-то пропал. Только сильный ливень, пришедший, наверное, с Антарктиды, смог привести Веронику в чувство. Будто хлещущие струи воды могли коснуться души и выбить из неё пыль сомнений…

– Вот видишь, – кивнул Шаан'Далор. – Дождь можно сравнить с печалью, тоской или другими разрушительными чувствами.  Их можно избегать, подавлять или терпеть, чтобы снова прийти к солнечному свету. А можно принимать как неотъемлемую часть жизни и радоваться тому, что они тебя закаляют.

Вероника подняла голову и зажмурилась. Холодные капли стекали по щекам, как слёзы, но это не было неприятно. Да, правда – как часть жизни, которую не отодвинешь в сторону. Если не можешь свести трагедию к счастливому концу, измени к ней отношение.

Пара слов проскользнула неуловимой мыслью на грани сознания, и Вероника ухватила их за хвост, чтобы не потерять.

– Ты сказал "разрушительные эмоции"?

– Да, – отозвался Шаан'Далор. – Люди привыкли делить мир на плохое и хорошее, на те же грехи и добродетели. Но если смотреть с высоты, не существует плохого или хорошего. Есть то, что создаёт тебя и мир вокруг, а есть то, что разрушает. Чтобы жизнь продолжалась, нужно и то, и другое, – он мгновение помолчал. – Кстати, тёмные духи есть порождение не тёмных, а разрушительных эмоций. Поэтому называть их "тёмными" как-то неправильно. Да и погружают они не во тьму… кому, как тебе, этого не знать.

Вероника вздрогнула. Здесь явно становилось холоднее. Она открыла глаза и оглянулась на бога хаоса. Тот был невозмутим.

– В нашем мире слова "тьма" и "зло" это синонимы, – еле слышно сказала она, – и поэтому…

– И поэтому ты так боишься своего Дара? – Шаан'Далор лукаво улыбнулся.

Вероника опустила взгляд.

– Второй раунд игры в психолога? – в голосе бога хаоса слышалось неуместное веселье. – Я не против. Всё равно хотел показать тебе одну очень забавную вещь. Идём!

Он схватил её за руку и потянул за собой. Вероника не успела сообразить, что происходит, и просто пошла следом, бездумно оглядываясь по сторонам.

Ох, а посмотреть было на что!

С каждым шагом лес вокруг менялся. Деревья обрушивались тяжёлыми брёвнами, на их месте вырастали новые. Тропа растаяла без следа, вместо неё прорастала буйная трава высотой по колено. День сменялся ночью в безумном танце, несколько раз сверкнули короткие зелёные вспышки – полярное сияние.

У Вероники закружилась голова. Казалось, за шаг они преодолевают не небольшое расстояние, а сразу десятки метров и лет.

– Стержень мироздания всегда был здесь, на этом острове, – говорил Шаан'Далор. – Даже когда все земли были единым континентом, где бы всё это не находилось… Да, люди не могли его видеть, да и никто не мог. Но проходил он… здесь.

Они остановились на побережье напротив высокого здания из белого мрамора.

Вероника не могла поверить своим глазам. Храм, посвящённый всем богам, был таким же, каким она его помнила. Как будто ничего не меняется за… на сколько лет они вернулись?

Здание располагалось возле округлой полянки. Лес стоял стеной на страже этого места, и казалось, что никто не сможет сюда пробраться. Но стоило Веронике об этом подумать, как листья папоротника на краю полянки всколыхнулись. Несколько секунд спустя из лесного полумрака на свет вышел высокий мужчина. Его одежда истрепалась, висела грязными серыми обрывками, и не было ясно, какого она цвета и покроя. Чёрные кудрявые волосы свалялись, на перепачканном землёй лице и руках – красные пятна. Незнакомец выглядел еле живым, на грани жизни и смерти, и только в тёмных глазах горел огонёк безумного азарта.

– Вот оно, – выдохнул он и рухнул на землю.

Вероника не сразу осознала, что поняла, что он сказал, хотя слова прозвучали на незнакомом языке.

– Язык Мира грёз, – заговорил Шаан'Далор. – На нём говорят боги, а люди слышат то, к чему привыкли. Если бы ты действительно была там, то услышала бы английский, хотя этот человек – голландец.

Солнце лениво перевалилось на другую половину небосвода и замерло над деревьями. Стало прохладнее, лёгкий вечерний ветерок принёс терпкие лесные ароматы.

Мужчина открыл глаза и взглянул в небо. Глубоко вздохнул.

– Ведущая битву, приди и принеси песнь войны, – прошептал он.

В воздух поднялся красный огонёк и с негромким хлопком исчез. Вероника поёжилась – на мгновение ей показалось, что в здесь ударила молния, но ни вспышки света, ни грома не последовало. Энергия мироздания била ключом?

Из ниоткуда рядом с мужчиной появилась высокая стройная девушка в пышном платье. Длинные густые волосы красивой волной спускались до талии. И хотя она с тех пор немного изменилась, Вероника безошибочно узнала в девушке богиню войны. Огромные зелёные глаза остались прежними, в них всё так же таилась тщательно скрываемая печаль. Что-то всё же остаётся неизменным в вечности.

– Как много Одарённых может сейчас похвастаться тем, что знает песнь призыва божества? – еле слышно спросил Шаан'Далор.

– Но разве она призывает не только тебя?

– Нет. Я тоже бог для этого мира, и подчиняюсь тем же законам, что и остальные.

Мужчина, похоже, вновь лишился чувств. Он закрыл глаза, на лбу выступили крохотные капельки пота. Кажется, дело плохо.

Сиири щёлкнула пальцами, и пышное бальное платье из золотой парчи испарилось, уступая место военной униформе. Вероника плохо знала историю, и потому понятия не имела, какой стране и какому званию принадлежал наряд. Белые брюки и рубашка, поверх них – тёмно-синий камзол с длинным рукавом. Он прикрывал грудь и переходил в длинные, почти до колена фалды за спиной. От плечей к груди полукругом спускались белые швы, украшенные оловянными пуговицами. Красный воротничок и полоски в тон на манжетах казались неуместно яркими.

Богиня войны склонилась над мужчиной и опустила ладонь на его лоб. Закрыла глаза, беззвучно что-то прошептала. Мужчина пошевелился.

– Проснись, герой, – ласково сказала Сиири. – Твоя война ещё не окончена.

Мужчина открыл глаза. Веронике показалось, что он с трудом понимал, что происходит.

– Я нашёл его, – прошептал он. – Место, что зовёт нас… Мы сможем здесь жить без страха… за свою жизнь…

Мужчина закрыл глаза и затих.

Сиири оглянулась по сторонам. Взглянула на тяжёлую дубовую дверь. Нахмурилась. Снова обернулась к мужчине.

– Отдохни, герой, – еле слышно сказала Сиири. – Я позабочусь об этом.

Она поднялась на ноги и направилась к храму.

– Видишь, как много вы потеряли? – заговорил Шаан'Далор. – Знание языка Мира грёз, песнь призыва… Вам пришлось восполнять утерянное в других культурах, в других мирах…

Сиири подошла к двери. Протянула руку, осторожно коснулась бронзовой оковки. Отступила на шаг назад, и Вероника смогла рассмотреть, что на дереве проступили огненные строки. Красивая, необычная вязь напоминала арабский язык.

– Пойдём, – шепнул бог хаоса.

Взявшись за руки, они подошли ближе, и Вероника смогла рассмотреть надпись.

"Пусть сияние Дара ведёт тебя сквозь туман мироздания".

– Так звучит истинное наставление героям, – сказал Шаан'Далор. – Не искажённое, вложенное в Дар самим мирозданием. Как видишь, о свете и тьме нет ни слова.

Огненные буквы погасли. Двери в храм открылись сами по себе.

Вероника застыла на месте. В полумраке огромного храмового помещения возле статуй Столпов сидел невысокий старичок. И хотя она видела его всего два раза, безошибочно смогла угадать, кто это.

– Отец? – выдохнула Сиири.

 

Глава IX

Значит, обычный человек. Ну да. А что, бог огня ожидал чего-то другого?

Казалось, во всём мире воцарилась тишина. Раздражение схлынуло. Дарующий пламя явно вкладывал в свои слова больше смысла, чем казалось Элиоту, и тот уже собрался спросить об этом, но не успел.

Максим открыл глаза и резко сел. Непонимающе оглянулся по сторонам. Мутный взгляд остановился на Элиоте, и жрец невольно сжался.

– Где мы? – выдавил Макс. – Что тут происходит?

Элиот собирался ответить, но его вновь прервали. Послышался резкий жужжащий звук, повеяло цветочным ароматом. Элиот обернулся – в палатку заглянула Санни.

– У вас всё хорошо? – нерешительно спросила она.

– Нет, – в один голос произнесли Максим и Дарующий пламя. Переглянулись. Бог огня еле заметно кивнул, указывая Максу на Воздающего свет.

Парень опустил взгляд. Его глаза округлились, казалось, он перестал дышать.

Бог света выглядел нездоровым. Неестественно бледное лицо, ввалившиеся глаза, заострившийся нос… Будь он человеком, Элиот с уверенностью сказал бы, что он мёртв. Но бог…

– Хватит уже притворяться, – буркнул Максим и толкнул Фалберта носком грязного кроссовка в плечо. На чёрной ткани остался грязный след. – Давай вставай уже.

Бог света не реагировал.

– Может, проявишь хоть немного уважения? – вспыхнул Дарующий пламя. – Он тебе только что жизнь спас…

– Так пусть не останавливается и продолжает спасать, – парировал Макс. – Ты думаешь, ему правда хреново? Да ни капли.

Он снова ткнул отца носком кроссовка.

– Мы лишились энергии мироздания, – Дарующий пламя повысил тон. – Он…

Бог света застонал и накрыл ладонью глаза.

– Раз в жизни решил увидеться с сыном… – пробормотал он.

– Это ты называешь “увидеться”? – Максим подскочил на месте. – Да ты на меня даже не смотришь!

– Макс! – Элиот поднялся, но приятель отмахнулся.

– И ты туда же? Да вы что, ослепли все?!

Воздающий свет убрал руку от лица и взглянул на Максима. Элиот вернулся на место.

– Мог бы и спасибо сказать, – сказал бог света. – Голод по энергии мироздания тебя бы сожрал, если бы не я.

Максим сложил руки на груди.

– Ну спасибо. Дальше что?

– Не знаю… Может, папой назовёшь?

Элиот с трудом сдержал улыбку. Неуловимое сходство отца и сына с каждой секундой проступало всё ярче.

– Ты всерьёз думаешь, что появишься один раз в моей жизни, и всё? – Максим сжал кулаки. – После всего… после всего…

– Уймись уже, – бросил Фалберт.

Элиот не знал, каково остальным, но сам бы он предпочёл оказаться за тысячу километров отсюда. Он попятился и чуть не столкнулся с Санни. Она поняла его по-своему – взяла за руку и сжала. Элиот обернулся к ней.

– Нам бы оставить их наедине, – одними губами сказал он.

Санни уже открыла рот, чтобы ответить, но ей помешали.

– Думаешь, я не хотел помочь? – еле слышно заговорил Фалберт. – Думаешь, я не пытался? Она сама сделала выбор. Я знал, как её спасти, но она запретила мне приближаться и к ней, и к тебе. А что было потом, ты сам знаешь. Ты тоже сделал выбор.

А вот это уже интересно. Элиот невольно прислушался. Было бы к чему – в палатке воцарилась тишина. Санни потянула его за собой, но он покачал головой.

Вот он, язвительный, всегда-знающий-правду Максим Белов. Растерян, ловит воздух ртом, но не знает, что ответить. Похож на живого человека, со своими проблемами, переживаниями и не зажившими ранами в сердце. А то строит из себя такого умника, что…

– Она запретила? – прошептал Макс.

Фалберт кивнул. Закрыл глаза.

– И я согласился не потому, что не хотел тебя видеть, – еле слышно сказал он. – Я согласился потому, что не мог её не послушаться. Понимаешь?

Максим несколько мгновений помолчал. Дарующий пламя пошевелился, и Элиот невольно оглянулся на него. Бог огня явно чувствовал себя неуютно при семейной драме, но тоже не уходил. Похоже, Воздающий свет был такой же загадкой для своих братьев и сестёр, какой был Максим для всего Санктума.

– Она сказала, что ты потребовал сделать аборт, – эти слова прозвучали на грани слышимости, и если бы Элиот не видел, как шевелятся губы Макса, он подумал бы, что ему показалось.

– Так и было, – отозвался бог света.

– Но почему?

– Я испугался.

Снова тишина на несколько невыносимо долгих секунд.

– Вот так просто? – спросил Максим.

– Не так уж всё и просто, – Воздающий свет покачал головой. – Я был напуган. Я не знал, как действуют механизмы мироздания. Ты не был моим первым ребёнком от человека, но был первым…

Он смутился и опустил взгляд.

– Договаривай, – в полный голос велел Макс.

– Твоя мать была первой женщиной, ради которой я мог бы отказаться от бессмертия, – выдавил бог света. – Правда, тогда я ещё плохо понимал это, а потом… потом стало слишком поздно.

– А когда же понял, стесняюсь спросить?

– Когда увидел, что боги способны жить на земле, как люди. Догадываешься, о чём я?

Вновь воцарилась давящая тишина.

Элиот бездумно смотрел перед собой. Да что же такое творится в Мире грёз? Один бог был одержим две тысячи лет, другого изгнали, третий собирался отказаться от себя и своей сути ради возлюбленной… а как много люди ещё не знают!

– Мне кажется, вам надо поговорить наедине, – твёрдо сказала Санни и потянула Элиота за собой. Тот послушно поднялся на ноги.

– Да, если не возражаете… – Воздающий свет поднял взгляд и посмотрел по сторонам. Он выглядел удивлённым и смущённым, как будто только сейчас понял, сколько слушателей собралось в палатке.

Дарующий пламя покачал головой.

– Как много я пропустил, скитаясь по земле в поисках спасения, – невесело усмехнулся он.

– И пропустишь ещё больше, если будешь продолжать в том же духе, – фыркнул Воздающий свет. – Брат, ну что ты, в самом деле… Сейчас всё зависит от тебя, а ты страдаешь ерундой. За сына, конечно, спасибо, но тебе следовало в первую очередь разыскивать свою подружку, а не бога-человека.

– Но…

– Что? Ты всерьёз веришь, что сумеешь его найти?

– А что, нет? – вспыхнул Дарующий пламя. – Он – наша единственная надежда! Ты же читал "Сказание", и…

– И как и остальные, верю, что именно твоя подружка и есть бог-человек, – отрезал Воздающий свет. – Доказательство тому сидит сейчас перед тобой.

Боги одновременно обернулись к Элиоту.

– Что? – он глупо заулыбался, хотя, кажется, понимал, что произошло.

Дарующий пламя пожал плечами.

– Ничего. Давайте выйдем уже и оставим их наедине.

Санни крепко сжимала руку Элиота, когда они выбирались наружу. Жрец следовал за ней на ощупь, плохо понимая, что делает.

Значит, это всё же не шутка. Все действительно считают его богом-человеком.

Все, кроме Санни…

***

Старичок в белых одеяниях поднялся на ноги.

– Всё это время… – прошептала богиня войны. Она покачала головой. – Всё это время ты был здесь…

– Замри, – велел старичок.

Сиири застыла. В пустых зелёных глазах как будто погас огонёк жизни.

– Он… то есть ты… то есть он… правда был тут? – еле слышно спросила Вероника.

– Не только, – покачал головой Шаан'Далор. – Он путешествовал по миру, старался увидеть и узнать как можно больше. У него не было моих воспоминаний, как у Джины, но он знал главное. Свою задачу.

Создатель шагнул навстречу Сиири. Зажмурился, накрыл ладонью её глаза.

– Какую? – прошептала Вероника.

– Жить, – просто ответил Шаан'Далор. – Копить опыт, который позволит мне узнать, каково быть одним из вас, моих созданий.

– Ты забудешь, кого видела здесь, – заговорил Создатель. Помолчал пару мгновений. – Ты согласишься объединить Одарённых всего мира в этом месте, и станешь той, кто поведёт их за собой. Ты исполнишь своё предназначение, станешь той, кем делает тебя твоё имя.

Он открыл глаза. На миг они осветились красным. Такой же кроваво-красный огонёк поднялся от земли и с негромким хлопком исчез.

Создатель растворился во вспышке белого света.

Сиири безвольно опустилась на колени.

– Видишь, как получилось, – заговорил бог хаоса. – Поскольку те, кого вы называете богами, появились напрямую от меня, в полной мере назвать их живыми сложно. Они тоже программа… в некотором роде. И вот тебе прямое тому доказательство.

Богиня войны открыла глаза. Медленно поднялась на ноги, оглянулась по сторонам. Обернулась – мужчина по-прежнему лежал без движения. Пару мгновений поколебавшись, Сиири шагнула к нему. Взгляд её оставался безвольным, словно она действовала не сама, а во сне. Или по чьему-то приказу, с горечью подумала Вероника.

Но… как же так?

Она закрыла глаза. Привычный мир рухнул, рассыпался в блестящую пыль. И понимание того, что боги всё это время не были живыми, а просто программами… И Аден тоже…

– Это ты мне хотел показать? – спросила Вероника.

– Да, – отозвался бог хаоса. – Чтобы ты знала правду.

Веронике отчаянно хотелось возразить, хоть что-то сказать, но слова как будто разбежались в стороны. Слишком похоже на правду. Слишком…

– Они дышат, разговаривают, сами принимают решения, – продолжал Шаан'Далор. – Но так же, как и с другими мирами… Я знаю правду. А теперь знаешь и ты.

Не может быть. Такого просто не может быть…

Ласковый, тёплый ветерок коснулся кожи. Он льнул к телу, как бы спрашивая: почему ты грустишь? Такими были прикосновения бога огня – приятными, нежными, сладкими. Он дарил столько тепла, сколько не могли подарить люди.

На поверхность услужливо всплыли воспоминания. Как она впервые коснулась Адена там, в Дивеево. Каким тёплым он был. И как страшно стало ей тогда – духи всегда были холоднее льда…

Вспомнился и экзамен на знание Дара. Как давно это было… Аден использовал огонь против духа и потерял много сил. Тогда он лишился сознания и упал бы на землю, если бы Вероника вовремя не подхватила его. Каким же он был тяжёлым! Совсем как взрослый мужчина. А духи всегда были невесомыми…

Вспомнились постепенно все случаи, когда он согревал её своим теплом. Не только теплом Дара, но и просто словами, попыткой поддержать… Да, почти всегда он был таким бестолковым и не понимал, что нужно сказать, но старался изо всех сил.

Разве мог Аден быть не по-настоящему живым?

Да и отец… Конечно, если верить всему, что случилось за последние… за последнее время, то важную роль сыграло то, что он стал человеком. Но всё-таки, разве его программа не осталась бы? Отец сумел же сохранить умение быстро учиться всему. Да и язык Мира грёз, похоже, остался с ним…

Нет. Боги были живыми.

– Не может быть, – твёрдо возразила Вероника. Открыла глаза и взглянула на бога хаоса.

– Что? – его губы дрогнули. Он пытался скрыть улыбку?

– Я говорю, такого не может быть, – повторила Вероника. Она сжала кулаки и бездумно посмотрела перед собой. – Такое тепло… – она покачала головой. – Программы не могли вытворять такие глупости. Они бы следовали цели, делали то, что в них заложено. Боги же…

Вероника махнула рукой. Да что там скажешь, и так всё ясно. Если Шаан'Далор и вправду заглядывал в её воспоминания, он всё знал и без её слов.

Бог хаоса лукаво улыбнулся, но промолчал.

– А ещё я не верю, что ты мог так сказать о своих творениях, – продолжала Вероника. – Даже когда ты рассказывал о тех мирах, где они были… ну…

Она смутилась и замолчала.

– Допустим, – кивнул бог хаоса. – И что дальше?

– Зачем? – вырвалось у Вероники.

Шаан'Далор покачал головой и заулыбался ещё шире. И тогда она поняла.

– Ты просто играешь со мной, – заговорила она. – Ты просто говоришь и делаешь что-то, чтобы посмотреть, как я поступлю.

– Даже если так?

– Зачем же?!

Улыбка бога хаоса погасла, но в глазах ещё играли лукавые искорки.

– Я всё равно уйду, – еле слышно заговорил он. – Само мироздание создало защитный механизм против меня. Бог-человек, олицетворяющий разум, мир и порядок, не может существовать в одном мире с Хаосом. Он рано или поздно придёт, мне остаётся только ждать. Но ничего не мешает мне развлечься, правда?

Вероника закусила губу. Развлечение… так это называется?

– Знаешь… Мне ведь тоже не всё доступно, – бог хаоса пожал плечами. – Например, я не могу коснуться ядра мироздания, его сокровенной сути. Я сам создал его так, чтобы оно никому не могло открыться. А это значит, что я не могу узнать и то, кем должен быть бог-человек.

Резко похолодало, как будто ледяное дыхание Антарктиды достигло этого места. Вероника поёжилась и оглянулась на Ведущую битву и её спутника. Они поднимались по ступеням в храм. Явно не заметили – значит, снова магия слов Хаоса…

– Я же говорил, что видел твою жизнь с начала и до нашей встречи, – продолжал Шаан’Далор. – Мироздание выбрало тебя, я вижу это. Но для чего? Не стать ли богом-человеком?

Его глаза осветились красным.

– Почему ты так думаешь? – прошептала Вероника. Мелкая дрожь охватила тело, и унять её не получалось.

– Чутьё подсказывает, – усмехнулся Шаан’Далор.

– Когда я так ответила Адену, это было ложью… ну, почти.

– И я соврал. Ты сама понимаешь это.

Ведущая битву бережно опустила мужчину на мраморный пол храма. Накрыла ладонью его лоб, зажмурилась. Несколько долгих секунд сидела без движения, затем просто испарилась. Вероника не успела заметить, как это произошло.

– Я действительно случайно выбрал тебя, – заговорил Шаан’Далор. – Почему?

– На меня перевернулась чаша с невезением в момент рождения, – пробормотала Вероника.

– Не только, – губы бога хаоса дрогнули – похоже, снова пытался скрыть улыбку. – Ты не замечала? Если что-то может случится, оно случается именно с тобой. Тебя создала Джина, чтобы исполнить свой план. Тебя невероятным образом выбрало мироздание, чтобы привести к Дарующему пламя и спасти его. Твои друзья попали под прицел в истории с соревнованиями.

– И что теперь? – одними губами спросила Вероника.

– Я знаю, какие испытания ожидают бога-человека, – просто ответил Шаан’Далор. – Я заставил тебя пройти их, чтобы проверить, правильно ли я угадал.

Вероника бездумно смотрела перед собой. Нет, такого быть не может. Она читала “Сказание о боге-человеке”. Он был настоящим Героем, с большой буквы, не то, что она. Да и испытания там были совсем другие! Борьба с духами, монстрами…

– Испытание веры, – хлёсткие слова бога хаоса, казалось, со свистом разрезают воздух. – “Он научился отличать друзей от врагов, доверять первым и отталкивать вторых”…

Ну конечно. Не верить врагу – Хаосу, сказавшему, что боги не живые. Верить Адену, который всегда был рядом и просто не мог быть бездушной программой.

– Испытание силы. “Он познал своё могущество и сумел одолеть того, кого никто иной бы победить не смог”…

Игра в покер. Сам Шаан’Далор настаивал, что они находятся в разуме Вероники, что она здесь так же всесильна, как и он. Поэтому ей взбрело в голову мошенничать. Поэтому она решилась… и победила. А он хоть и знал, что она мошенничала, не стал наказывать. Хотя мог.

Видимо, важен сам факт, а не путь, которым он достигнут.

– Испытание смелости. “Он не побоялся заглянуть за грань, за которую никто прежде не вступал”…

А тут спорный вопрос. Это может быть и спуск в Туманный мир, и рассказ Шаан’Далора о том, каково ему пришлось. Каково в его мире…

– Испытание душевной силы, – голос бога хаоса стал тише. – “Он отказался от всего, что связывало его с миром человеческим, что сердце его приковало к земле, и обрёл лёгкость в душе. И сумел дотянуться до небес…”

Он замолчал.

Вероника взглянула на бога хаоса. Он смотрел на неё, как будто ждал ответа. И она поняла, какого именно.

– У меня не было этого испытания, да?

– Оно впереди, – кивнул Шаан’Далор. – Как и испытание силы разума, самого главного в боге-человеке. “Разум превосходит хаос, но доверять он должен сердцу”. Как вижу я, это одно и то же. В том смысле, что отказаться надо не потому, что ты бог-человек и знаешь, на что идёшь, а потому, что исполняешь свой долг… или какая ещё причина там может быть.

Стало ещё холоднее, если это было возможно. Вероника машинально выдохнула через рот, ожидая увидеть пар, но ничего не произошло. Она поёжилась. До чего же силён Хаос, раз может творить такое с пространством…

– Ты хочешь, чтобы я изгнала тебя?

Невольный вопрос вырвался прежде, чем Вероника успела его осознать.

Шаан'Далор несколько долгих секунд смотрел в её глаза, отчего она уже начинала нервничать. Боги, когда уже она научится понимать, чего он хочет и о чём думает? Столько времени наедине, и ни на шаг не приблизилась к разгадке.

– Я хочу проверить свою догадку, – твёрдо сказал Шаан'Далор. – Только и всего.

– Но зачем?!

– Ты слишком часто задаёшь этот вопрос. Кажется, в вашей стране говорят "много будешь знать – скоро состаришься".

– Тогда за сегодняшний день я должна состариться лет на двадцать, – пробормотала Вероника.

Солнце закатилось за деревья. В храме сами по себе зажглись свечи и ароматические палочки. Потянуло вечерней прохладой, и запах дыма с примесью роз и орхидей растворился в свежем морском ветерке.

Наверное, мужчине на мраморном полу холодно, подумала Вероника. Ведущая битву что-то не торопится. Жаль, всё это – просто повтор случившегося, и нельзя согреть его или вылечить. Наверное, если она попытается коснуться его, её рука пройдёт насквозь, как у призрака.

– Прошло больше, чем один день.

Вероника не сразу поняла, что сказал бог хаоса. Она обернулась и несколько долгих мгновений смотрела на него.

– Прости?

– Я сказал, прошло больше, чем один день. Возможно, тебе кажется, что мы тут недолго, но на самом деле…

По коже пролетели мурашки, не имеющие отношения к вечернему ветру. Вероника вздрогнула, обняла себя за плечи.

– На самом деле?

Шаан'Далор пожал плечами.

– Не меньше недели.

Сердце на миг остановилось.

Не меньше недели. За это время могло случиться всё, что угодно. Лишённые своей сути Одарённые могли сойти с ума. Мёртвые могли прорваться через врата к живым. Аден мог отыскать себе новую симпатичную подопечную с не менее симпатичной сестрой. Боги, что же творится…

– Весь мир замер в ожидании бога-человека, – бог хаоса понизил голос. – Нет Даров, нет тёмных духов. Воцарилась тишина. Ничего не происходит, ничто не меняется. Бесконечный стазис, из которого есть только один выход, и ты знаешь, какой именно.

Ведущая битву вернулась. Она держала в руках одеяло или плед из коричневой шерсти и небольшую подушку в шёлковой наволочке приятного персикового оттенка. Пара минут – и герой уже устроен с удобствами на лавке из грубого дерева, стоявшей вдоль стены. Богиня войны вновь накрыла его глаза ладонью и зажмурилась.

– Что она делает? – спросила Вероника.

– Лечит, – отозвался Шаан'Далор.

– Разве такой Дар существует?

– Ведущей битву дарована власть над человеческим телом. Она способна заставить его организм исцелить себя естественным путём, только чуточку быстрее.

Ведущая битву открыла глаза и убрала ладонь. Губы мужчины тронула блаженная улыбка, хоть он и продолжал спать. Видимо, ему полегчало.

– Знаешь… – бог хаоса мгновение помолчал. – Мы прошли длинный путь. Ты видела столько всего, недоступного обычным смертным и даже Одарённым… Это тяжело. Это невыносимо тяжело. Мы остановимся, если ты не можешь продолжать.

– Остановимся? – эхом отозвалась Вероника.

– Да. Мы останемся здесь. Я продолжу рассказывать тебе историю Одарённых. Мы побываем во всех уголках света, не сходя с места. Мирозданию это ничего не будет стоить, даже больше – оно обретёт равновесие. Третья игра не будет сыграна, контракт останется незавершённым. Я не смогу ничего разрушить, пока он действует.

Вероника закрыла глаза. Боги, как же это заманчиво. Но если вдуматься…

Хотя она ненавидела и боялась своего Дара когда-то, он был её частью, её сутью. Как и зов, которого дети богов слышать не должны, но она смогла. Она слышала. И потому… Сколько бы проблем ни доставлял Дар, сколько бы плохих воспоминаний с ним ни было связано, Вероника не представляла, каково было бы лишиться его. А ведь сейчас своих способностей лишились всё Одарённые.

И дело ведь не только в этом…

Удивительно, как же много они потеряли, как говорил Шаан'Далор. Свою историю, язык Мира грёз, песнь призыва. А знания о мироздании? Они даны только Джине, которая не спешила делиться с людьми. Или Видящему, запутавшемуся старику, который сам уже позабыл, на кого и за что обижен. Даруя ему долгую жизнь, боги не подумали, что надо позаботиться и о его разуме. Людей порой сводила с ума жизнь длиной в шестьдесят лет, что говорить о таком сроке?

Как же много они потеряли. И могут потерять ещё больше, если она сойдёт с дистанции. Как бы ни хотелось бросить всё и остаться здесь, надо идти дальше. До конца. Чтобы вернуться и всё рассказать.

Пришло запоздалое понимание.

– Это же тоже испытание, да? – безразлично спросила Вероника. – Ты ведь не просто так это спросил.

– Не просто так, – подтвердил Шаан'Далор. – Что же ты мне скажешь?

Она помедлила с ответом. Не потому, что ещё не решила, всё было давно решено за неё. Просто хотелось ещё немного побыть здесь, у истоков истории Одарённых. В последний раз вдохнуть воздух, наполненный запахами ароматических палочек, задымившихся волшебным образом. Она была готова поспорить, что это случилось в первый и последний раз, что дальше их будут зажигать только герои и жрецы.

Ведущая битву присела рядом с мужчиной и склонилась к его уху.

– Не сдавайся, герой, – прошептала она. – У всех нас впереди прекрасное будущее, и всё благодаря тебе. Глупо получится, если ты не встретишь его вместе со всеми.

Вот и ответ.

Вероника оглянулась на бога хаоса.

– Давай закончим то, что начали, – твёрдо сказала она.

Шаан'Далор еле заметно улыбнулся и кивнул.

Вероника в последний раз взглянула на героя, нашедшего это место, открывшего новую главу истории Одарённых. Пусть даже всё привело к тому, что происходит сейчас, пусть даже всё привело к разногласиям между людьми и богами, а потом к войне и призыву бога хаоса… Оно того стоило. Столько людей обрело здесь дом, надежду, друзей и самих себя…

Пространство заволакивала белая дымка, неприятно напомнившая о Туманном мире. За мгновение до того, как видение прошлого растворилось в ней без остатка, Вероника увидела, как герой открыл глаза.

***

Сиири не знала, сколько времени прошло. Казалось, оно вообще остановилось или превратилось в день сурка, сжавшийся до мгновения.

Ничего не осталось во всём мироздании, кроме тьмы, стены и бесконечных попыток отломить кусок камня. Костяшки пальцев разбивались в кровь и восстанавливались благодаря Дару, боль охватывала руку и растворялась усилием воли. С каждым ударом Сиири прикладывала чуть больше сил, но понимала, что это бесполезно. Нужно больше. Нужно стараться лучше.

Но у всего есть предел, в том числе у Дара и у способностей её тела. И она боялась его достигнуть и понять, что возможность отколоть камень находится за этой гранью.

Чем ближе Сиири подбиралась к своему пределу, тем ярче проступало отчаяние. Оно было водой, капающей на камень решимости, точившей его с каждой новой каплей. Ещё немного – и ничего не останется.

Где-то же должен быть выход. Что-то же должно помочь. Её история ещё не закончена, она не имеет права остаться здесь, настойчиво зудел где-то в глубине голос чутья. Он был тёплым, удивительно похожим на голос Дарующего пламя… и на голос их отца.

Ещё не время сдаваться, шептал он. Ты справишься. Ты исполнишь предназначение, дарованное тебе именем Мира грёз.

Сиири замерла.

Ведущая битву. Имя божества войны. Имя безжалостной убийцы, обрекающей на смерть миллионы людей. Имя полководца, выступавшего впереди воинства, командующего "в бой!"

Имя, которое, как она теперь понимала, она не хотела носить.

Отчаяние прорвалось бурным потоком, сметая на своём пути решимость, надежду, веру в себя. Ради чего она хочет выбраться? Чтобы снова убивать? Ведь этого хочет чутьё. Этого хочет её суть, вложенная самим мирозданием. Но сама Сиири мечтает не об этом!

Люди. Как же ей хотелось быть рядом с ними, дышать с ними, стать одной из них. Наверное, она была единственной из богов, кто принимал свою похожесть на людей в полной мере, кто полюбил людей не потому, что так надо, а потому, что они чудесны. Потому, что они многому могут научить небожителей. Но не ей, а Дарующему пламя удалось это сделать, да и Порождающему тьму тоже, пусть  и такой ценой.

А что насчёт неё? У мироздания что, другие планы? Такой зверской несправедливости от него Сиири не ожидала. Проклятье…

Она зажмурилась и изо всех сил ударила в стену. Ещё раз. Ещё. Не потому, что надо было, а потому, что хотела выбить из себя тяжёлые мысли. Простых ударов было мало, и она приложила Дар, чтобы усилить мышцы.

Удар.

Ещё раз усилить. Недостаточно.

Новый удар. Нестерпимая боль охватила костяшки пальцев, но Сиири и не думала убирать её. Она вновь приложила Дар.

Удар. Ещё удар. Всё ещё недостаточно.

Она вложила всю свою боль, все свои силы, все тяжёлые чувства и размахнулась вновь.

Тишину прорезал грохот – стена разлетелась в крошку.

Сиири застыла на месте. Она задыхалась, сознание помутнело от невыносимой боли. Вложенные в удар силы растаяли, и слабость обрушилась на плечи с мощью многоэтажного здания. Несмотря на то, что Дары у богов остались, что-то всё равно с ними случилось. Как будто кто-то ограничил энергию мироздания на их использование…

Понадобилось много времени на то, чтобы отдышаться и прийти в себя.

Сиири с трудом поняла, что произошло. Она не просто отколола кусок, а разнесла в крошку каменную стену. Во всяком случае, так ей показалось – она смутно помнила, как по незащищённой коже скользнуло несколько острых осколков. Невероятно.

Да даже если не разнесла… Сиири знала, что это за пределами её способностей. Значит, шагнуть вперёд удалось. Не напрямую, кривыми путями, но программа познания Дара всё же дала плоды.

Богиня войны склонилась, чтобы нащупать каменную крошку и удостовериться в том, что всё получилось. Уже через мгновение она поняла, что это не понадобится – она прекрасно видела в темноте. Пол действительно был усеян мелкими осколками, а в стене рядом красовалась огромная выбоина. И не скажешь, что её кулаком сделали, скорее, сюда врезался пушечный снаряд.

Потрясающе.

Сиири обратилась к себе, заглянула внутрь. Если она шагнула вперёд, значит, и чутьё должно развиться.

Миг спустя она поняла, что знает, где выход. Это ощущалось как стрелка компаса, указывающая в верном направлении. Осталось только добраться.

Сиири глубоко вздохнула и сделала первый шаг.

Теперь только вперёд.

 

Глава X

Вероятно, впервые в жизни Дарующий пламя сожалел о том, что боги не нуждаются во сне.

Полчаса назад он принёс вторую палатку и пару спальников из Санктума. Элиот и Санни отправились спать. Фалберт и Максим всё ещё разговаривали, и их неразборчивые голоса раздавались на грани слышимости.

Отсюда, с площадки возле портала в Туманный мир, открывался прекрасный вид на лес и город вдалеке, похожий на скопление золотистых светлячков. Ночь выдалась ясная, впервые за долгое время бог огня увидел звёзды. Глядя на туманную полосу Млечного пути, перечёркивающую небосвод, он чувствовал себя необычно маленьким и одиноким.

Вот он, бог огня, горько усмехнулся про себя Аден. Независимый, сильный, самодостаточный. Никто без человека. Да и все они, называющие себя богами, на самом деле ничего не стоят без людей. Как же печально это понимать сейчас, но ещё печальней то, что остальные этого не поняли.

Небольшое усилие – и рядом загорелся костёр без дров. Аден протянул руку, и языки пламени прильнули к коже. Удивительно, но оно даже не согревало, не то, что не обжигало. Как будто вселенский холод воцарился здесь, на расстоянии пары шагов, только для бога огня.

Наверное, такой же маленькой и одинокой чувствует себя сейчас эта девочка, Вероника, с тоской подумал Аден. Неизвестно где, наедине с всемогущим божеством, создавшим вселенную мановением руки и способным с такой же лёгкостью её уничтожить. Каково сейчас этой малышке?

Что-то смутно знакомое шевельнулось в памяти. Аден закрыл глаза и погрузился в воспоминания. Они отзывались с невероятной лёгкостью, как будто всегда были тут и только ждали его зова.

Малышка. Да, верно. Так он называл эту девочку в мыслях, а иногда и вслух, когда не мог сдержаться. Она была такой маленькой в сравнении с ним, прожила так мало на свете. Может быть, поэтому он чувствовал себя рядом с ней так, будто ему исполнилось настоящие двадцать четыре, а вовсе не фиктивные божественные.

Память позволила нырнуть глубже. На мгновение проступила отчётливая картинка.

Он, уставший и измученный, пришёл к ней за поддержкой. Она сама была не в себе – на всех тогда свалилось тяжёлое бремя подготовки к спуску в Туманный мир. Он не стал рассказывать, что случилось – не захотел взваливать на её плечи ещё больше.

Вспомнился обрывок разговора. И – сердце на мгновение забилось чаще – их объятья. И поцелуй.

Пробудились не только воспоминания. За короткое мгновение бога огня захлестнули все переживания тех секунд. Самым сильным была жажда – быть рядом, защищать, не позволять никому причинить ей боль, наслаждаться её близостью, её теплом, её нежностью. Несколько секунд – это слишком мало. Для этого даже вечности будет недостаточно.

Вспомнилось и то, как она прижалась к нему. Беззащитная, растерянная девочка, полная противоположность той, что когда-то осмелилась дерзить ему.

Казалось, в воздухе на грани слышимости мелькнули тихие слова. «Боги, что же с нами происходит?»

Миг – и всё пропало. Аден открыл глаза. Воздуха не хватало, он задыхался, как будто вынырнул из озера глубиной с целую вселенную. Картинка была яркой, очень яркой, ярче, чем реальность. Настоящее безумие.

Всё это было прекрасно – и воспоминания, и ощущения, которые они пробуждали. Но этого недостаточно. Он так и не нашёл ответ на вопрос, почему именно она. Наоборот, всё стало сложнее.

Дыхание понемногу восстанавливалось. Холод отступал.

Она же ещё ребёнок. Наивная, смотрит на мир огромными удивлёнными глазами. Стоит ей узнать что-то, что может бросить тень на то, что она любит, как вся вселенная переворачивается, а сама она замыкается в себе. Но ведь жизнь не может тянуться бесконечной идеально выбеленной стеной…

А ещё она рыжая. Как огонь. И такая же решительная. Больше похожа на мальчишку, чем на девушку. Почему-то это задевало сильнее всего – Аден всегда выбирал утончённых, женственных. Как цветы. Хоть и питал тайную страсть к таким, как Вероника…

С каждым новым вздохом становилось легче.

А самое главное во всём этом – связывающее их проклятье, с отчаянием подумал бог огня. Всё было бы куда проще, если бы от их связи не зависело всё мироздание. У них было бы время встретиться, познакомиться вновь. Так нет же. Вспоминайте друг друга насильно, здесь и сейчас, потому что если не вспомните, большой и страшный бог хаоса разрушит вселенную…

– О чём задумался?

Низкий голос Фалберта рокочущим громом ворвался в размышления Адена. Бог огня поднял взгляд и растерянно посмотрел на брата. Он не знал, что ответить, а потому пошёл по пути наименьшего сопротивления.

– Как он?

Бог света нервно усмехнулся.

– Жить будет.

– А ты?

– Я тоже жить буду.

– Почему-то мне кажется, что вы родственники, – пробормотал Аден. – У Максима точно такая же привычка уходить от ответа.

Фалберт рассмеялся во весь голос, и бог огня с облегчением выдохнул.

– Всё в порядке. Он, конечно, недоволен жизнью… Но, думаю, всё наладится.

Они несколько мгновений помолчали. Адена царапало изнутри желание спросить кое о чём, но вопрос был чересчур личным. Он машинально взглянул на бога света, и тот, кажется, всё понял.

– Его мать была удивительной, – Фалберт понизил тон. – Наверное, мы всегда так думаем, когда влюбляемся, но… Здесь было что-то большее. Что-то, что я до сих пор понять не в силах.

– Ты всерьёз хотел отказаться от бессмертия? – еле слышно спросил Аден.

Бог света пожал плечами, отвёл взгляд в сторону.

– Возможно. Говорю же, она была особенной. Сейчас я понимаю это, а тогда… Тогда меня беспокоило только то, что она умрёт однажды, а я нет. Я хотел, чтобы она пришла в Мир грёз, разделила со мной эту вечность. Другой путь меня не устраивал.

– И что дальше?

Фалберт несколько мгновений помолчал. Было заметно, как нелегко ему даётся этот разговор.

– Люди хрупкие. Кому-то из них достаточно дуновения ветра, чтобы сломаться. В нашем случае этим ветром стала разлука, – он снова помолчал немного. – Она забеременела, я потребовал сделать аборт. Она сказала, чтобы я не смел приближаться ни к ней, ни к нашему ребёнку. Я послушался. У неё остался Максим, но я видел, как она переживает. Как угасает с каждым днём её жизнь, пока…

Похоже, слова бога света иссякли. Он махнул рукой и взглянул на сбившихся в кучку светлячков городских огней.

– Но если бы ты мог начать всё сначала… – нерешительно заговорил Аден.

– Я бы всё сделал правильно, – отрезал Фалберт. – Бессмертие здесь ничего не стоит, и в моём случае оно перестало быть даром.

Наверное, сам Аден что-то похожее думал и о Веронике. Проступившие в словах чувства Фалберта были до боли знакомыми. В глубинах памяти отозвалось что-то щемящее, тоскливое. Что-то, что испытывал он сам, когда видел Деланея, сумевшего стать человеком.

– Я, наверное, задам странный вопрос… но всё же, – протянул бог огня. – Почему именно она?

Фалберт оглянулся.

– Получай странный ответ, – хмыкнул он. – Потому что это она, и другой такой на свете нет и никогда не будет.

Блеск. Лучше ответа не придумать.

– Я не понимаю, – Аден покачал головой.

– А что тут понимать? – фыркнул Фалберт. – Вспомни, сколько раз мы связывались с людьми. И ты, и я, и каждый из нас, кто спускался на землю в поисках развлечений. Столько лет, столько связей – и только одна осечка. Теперь понимаешь?

Аден застыл. Неужели всё так просто?

Блеснувшее вспышкой света понимание, смешанное с радостью, погасло так же быстро, как появилось.

Просто, с горечью подумал он. Сложнее не придумать.

– Просто потому, что это она, – повторил бог огня, пробуя слова на вкус. Смысла от этого всё равно не появилось, и он покачал головой. – Нет. Не может быть. Должно быть какое-то логичное объяснение, или хотя бы не логичное, а…

– Должно быть, – кивнул Фалберт. – Человеческие психологи любят искать причины, по которым всё начинается. Даже классифицируют их, насколько я помню. Но что толку? Никто из них всё равно не сможет объяснить, почему мы выбираем и продолжаем придерживаться выбора. А с кем-то не продолжаем.

Всё равно всё это звучало безумно. Должно же быть что-то простое и понятное. Обязательно. Иначе быть не может…

– Простите, что вмешиваюсь… – послышался тихий голос.

Аден и Фалберт одновременно обернулись. Рядом с ними стояла смущённая Санни, закутавшаяся в шерстяное одеяло.

– Давно ты тут? – выдавил бог света.

Красавица смутилась ещё больше.

– Я… я слышала про маму Максима, если ты об этом.

– Вроде того, – пробормотал Фалберт и отвёл взгляд.

– Как Элиот? – спросил Аден. На самом деле ему было плевать, ведь парень оказался неспособен спасти их всех, но тему сменить стоило.

– Думает, что всех подвёл, – Санни опустилась на землю и взглянула в огонь. Пламенные отсветы весело плясали в пустых голубых глазах. – Он знал, что все ожидали от него чего-то особенного… но он ведь просто жрец, верно? Пусть даже его глаза светятся как у богов.

– Не его вина, что он не оправдал наших ожиданий, – пробормотал Аден.

Он вдруг с удивлением понял, что и правда так думал. Не винить же парня в том, что судьба всех вокруг зависит от бога огня и одной маленькой девчонки. Или в том, что боги вообразили, что именно Элиот бог-человек, тогда как мироздание решило иначе…

Санни оглянулась на него, и Аден увидел в её взгляде благодарность.

– Здесь нет ничьей вины, – сказал Фалберт. – А нам пора бы свыкнуться с этим и решать, как быть. Девчонку нужно найти, а вам, – он посмотрел на бога огня – увидеться. Если это возможно, конечно.

– А что, может быть иначе? – спросила Санни.

– Не знаю, – бог света пожал плечами. – Это же Хаос во плоти. Он выше всех нас, выше мироздания, его мышление устроено иначе. Он может быть где угодно и делать что угодно.

От этих слов повеяло холодом.

– Звучит так, будто дело безнадёжно, – Санни поникла.

Воцарилась липкая, холодная тишина.

Они ничего не знают о Хаосе. Как он мыслит, чем дышит, что замышляет. Он мог как прятаться от всех, так и оставаться на виду. Они могут потратить всю жизнь, задействовать всех людей на свете, но всё равно не найти его. Укромных уголков в мироздании куда больше, чем кажется…

Впору надеяться на чудо. Или магию мироздания. Или вообще на какую-то магию, о которой они никогда не знали или не задумывались…

Внезапная догадка вспыхнула в мыслях – наверное, так приходит вдохновение. Аден взглянул на собеседников. Краем глаза заметил, что небо за их спинами посветлело – рассвет близок.

– Не безнадёжно, – протянул он. – У всех нас есть кое-что, что может помочь…

Санни широко открыла глаза.

– Только не говори, что…

– Именно, – кивнул Аден. – Чутьё Одарённого. Я знаю, что никто из нас не слушает его, кроме Вероники и Сиири… и вот, к чему это привело.

– Вообще-то, их это привело совсем не туда, куда следовало бы, – буркнул Фалберт.

Аден отмахнулся.

– Их как раз привело туда, куда нужно. В полном соответствии со «Сказаниями». Да, для них это не так хорошо, но…

– Не хорошо, но правильно, – медленно сказала Санни. – Кажется, я понимаю, о чём ты.

– Именно, – бог огня кивнул. Мысль оказалась настолько простой и лёгкой, что он сам не заметил, как поднялся на ноги и принялся ходить из стороны в сторону. – Всё, что нам надо – прислушаться к себе и понять, где её искать. – Он замер и оглянулся на собеседников. – Думайте, как она, дышите, как она. Слушайте себя. Тогда мы её найдём.

Губы Санни тронула лёгкая улыбка. Адену показалось, что красавица сейчас выскажет всё, что думает насчёт этой безумной идеи, но она промолчала. Только закрыла глаза и устроилась поудобнее.

Зажмурился и он, погружаясь в упоительное безмолвие ночи. Вдохнул полной грудью свежий воздух, наполненный запахами леса и морской воды.

Это он здорово сказал – думайте, как Вероника или Сиири… Боги всегда намеренно глушили голос чутья, чтобы не мешал жить в своё удовольствие. Очень уж оно походило на совесть – всегда знало, что правильно, что нет, куда стоит пойти и где остановиться. Это раздражало. Но теперь не было другого выхода. Не существовало способа узнать, где может быть Хаос, без привлечения Джины. А она исчезла.

Аден погружался в себя, боясь найти там ответы не только на нужные вопросы. Казалось, воспоминания обступили его со всех сторон, ожидая, что он призовёт их. Но в этом не было смысла – они не говорили, почему он выбрал Веронику, а только раздёргивали душу, раздирали и без того израненное сердце огромными когтями. Хотелось остановить это. Самому всё понять – возможно, при встрече. А встречу могло обеспечить чутьё, как обиженная девушка не желавшее откликаться на зов.

Когда он уже отчаялся услышать его, голос отозвался.

Жемчужная пещера, шепнуло чутьё. Ты найдёшь её там же, где и потерял. Хаос отбросил вас оттуда как можно дальше, чтобы вам и в голову не пришло искать там. Ведь если вас унесло на другой конец земного шара, он сам мог спрятаться где угодно, верно?

Аден открыл глаза. Одновременно с ним это сделали Фалберт и Санни.

– Жемчужная пещера, – в один голос выдохнули они. Переглянулись, посмотрели на Адена.

– Да, – кивнул он. – Именно она.

Санни поднялась на ноги.

– Надо торопиться, – твёрдо сказала она. – Выходим сейчас?

– Погоди, – Фалберт поднял руку, жестом останавливая красавицу. – У вас на плечах, прости за грубое слово, два балласта. Надо для начала решить, как поступить с ними.

– Элиот пойдёт с нами, – без колебаний ответила Санни. Уже не так решительно оглянулась на бога огня. – Я чувствую, что нам нельзя оставлять его одного. Ему и так нехорошо, а ещё и…

– Пусть идёт, – Аден махнул рукой и посмотрел на Фалберта. – Что насчёт твоего парня?

Бог света пожал плечами.

– Мне кажется, с него хватит, – сказал он. – Я всегда был за его перевоспитание, конечно… Но сейчас, кажется, в этом нет нужды.

– Отлично, – кивнул Аден. – Выходим на рассвете.

– Но… – попыталась возразить Санни, но бог огня её перебил.

– Тебе следует побыть с Элиотом. Подготовить его… к твоему решению. Не думаю, что он будет в восторге.

– Да… наверное, – пробормотала красавица и посмотрела на палатку. Глубоко вздохнула. – Я уверена, ему это очень не понравится. И когда он спросит, почему я так решила… не знаю, что сказать.

Неожиданно для самого себя Аден улыбнулся.

– Скажи, что тебе подсказало чутьё.

Санни непонимающе посмотрела на него. Бог огня и сам не понимал, почему сказал это, но, кажется, в этих простых словах скрывалось куда больше смысла. Смысла, понятного только ему и одной рыжей девице.

Сердце рухнуло вниз огромным куском льда и разбилось в крошку.

Если он вспоминал такие мелочи, если ему удалось прикоснуться к их общим тайнам – значит, всё по-настоящему. Их связь, их чувства, их… что там ещё у них было? Ох, да какая разница. Важно другое – ему действительно придётся туда идти и возвращать всё это.

И, как оказалось, это было последнее, чего ему хотелось.

***

Вернулось бесконечное белое пространство, туристические стулья и журнальный столик. Вероника рассеянно смотрела на них, перебирая в памяти всё, что произошло за… видимо, за последние несколько дней.

Вот-вот всё закончится. Хаос распадётся на половинки, мироздание вернётся на круги своя. Явится бог-человек… наверное. Придётся вернуться к привычной жизни. Закончить четвёртый курс с отличием, пройти подготовку, поступить в университет в Новой Зеландии…

Сейчас всё это казалось таким простым. Куда проще, чем противостоять вселенскому злу – верней, абсолютному разрушению – или хаосу во плоти.

– Не прощайся раньше времени, – улыбнулся Шаан’Далор и опустился на стул. Небрежно закинул ногу на ногу. – У нас впереди ещё одна игра, и мы так и не решили, что это будет.

Вероника пожала плечами. Хорошее настроение скатилось в пропасть, уступая место усталости и раздражению.

Шаан’Далор перестал улыбаться.

– Сядь, – велел он.

Вероника подчинилась.

– Знаешь, это было прекрасно, – бог хаоса понизил тон, и ей пришлось придвинуться поближе, чтобы ничего не упустить. – Я рассказал всё, что хотел, выслушал тебя, возможно, чем-то даже помог. Но нельзя бросать беседу на полуслове. Делай выбор, или я сделаю его за тебя.

Все толковые мысли вылетели из головы. Осталась одна, навязчивая – желание бросить всё и остаться здесь навсегда, рядом с богом хаоса. Послушать ещё истории о мире иных богов, окунуться в прошлое мироздания… Решимость побыстрее всё закончить растаяла без следа.

– Сделай, – Вероника пожала плечами.

– Вот как? – протянул Шаан’Далор. На мгновение его глаза осветились красным. – Хорошо. – Он немного помолчал. – Пусть будет логика.

– Логика?

– Логические задачки, – бог хаоса кивнул. – Ни удачи, ни умений. Чистый разум.

– Хорошо, – безразлично отозвалась Вероника.

– Тогда начинай. Кто первый оступился – проиграл.

Мыслей в голове по-прежнему не было. Куда там задачки на логику придумывать…

Неприятное молчание затягивалось. Шаан’Далор с любопытством рассматривал Веронику, как будто видел её впервые. От этого ей стало неуютно – кажется, противник опять что-то задумал. Наверное, он вообще не умеет отключать разум…

– Я понял, – вдруг сказал он, и Вероника вздрогнула. Что на этот раз? – Ты слишком напряжена. Расслабься.

– Тебе легко говорить, – пробормотала она и поёжилась.

– Конечно, это же ты сама себя изгоняешь из мира, где мечтала провести вечность, – хмыкнул бог хаоса. – Давай, отпусти самоконтроль. Подумай о чём-нибудь хорошем.

Вероника пожала плечами.

– Хорошо. Представь всё иначе, – Шаан’Далор загадочно улыбнулся. – Например, ну не знаю… Что знакомишься с родителями жениха. Кстати, тебе ведь это не грозит?

Неожиданная мысль разметала бесчувственное состояние. Вероника выпрямилась на стуле. А ведь если применить человеческие мерки, условно – чисто условно! – бог хаоса, как и его созидающая половина, может считаться отцом Адена. Так что противостояние Хаосу за всё мироздание можно представить как знакомство с отцом возлюбленного? Отличная шуточка. С ума сойти можно от смеха…

Удивление быстро сменилось ещё большим упадком настроения. Аден где-то на земле сейчас, наверное, даже не вспоминает о ней. Да и она хороша – так увлеклась историей и играми с Хаосом, что даже не спросила, как он там. Жив ли вообще…

– Совсем боевой дух растеряла, – констатировал Шаан’Далор. – И что мне с тобой делать?

– Не знаю, – ответила Вероника. Неожиданно для себя встрепенулась. – Хотя… можешь рассказать, как там Аден?

– Может быть, лучше показать? – Хаос махнул рукой. Его глаза осветились красным. – Даю тебе полчаса. Убедись, что с ним всё в порядке, и придумай для меня задачу. Время пошло.

Вероника невольно вжалась в стул, наблюдая, как перед ней вновь разворачивается экран.

Дарующий пламя в полном одиночестве лежал на земле возле костра и смотрел в бездонное звёздное небо. Жив, выдохнула Вероника. Но что толку смотреть на него вот так? Если бы можно было подключиться к его мыслям или чувствам…

– Почему бы и нет, – послышался голос Шаан’Далора. – Это будет забавно.

Раздался сухой щелчок.

Вероника не успела вдохнуть и почувствовала, как на неё обрушился бурный поток чужих чувств. Совсем как в первые дни их знакомства, только теперь Аден не знал, что она его «подслушивает», а потому не скрывал ничего. В спокойном внешне боге огня бушевал лесной пожар, и в первые секунды Вероника едва не задохнулась в нём. Понимание, где свои чувства и мысли, а где чужие, стёрлось напрочь.

От одного решения, от одного маленького шага зависит всё мироздание, навязчиво зудела мерзкая мыслишка. Почему? Почему на кон поставлена именно его судьба? Неужели во всей вселенной мало людей, богов, духов?

Вероника впервые ощущала что-то подобное. Ей хотелось бросить всё и сбежать, но желание поступить правильно пока удерживало. Это порождало настоящую войну в душе. Долг или веление сердца? И велением ли сердца было малодушное желание уйти?

Так не честно, взвыл внутренний голос. Так не должно быть. Кто обладает правом указывать, какую девушку ты должен выбрать? Кто обладает правом судить, кто на самом деле тебе нужен? Ему всегда казалось, что каждый сам делает свой выбор, но сейчас эта мысль звучала издевательски.

Вероника ощутила тот же холод, как когда-то от слов Шаан’Далора. Оглянулась на бога хаоса. Он закрыл глаза, и ей показалось, что он тоже всё это слышит и чувствует.

Хотелось кричать. Хотелось вызвать огненный шторм, который в доли секунды обратит в пепел этот проклятый остров. Тогда не надо будет возвращаться в пещеру – потому что некуда…

А вот и нет, хмыкнуло некстати проснувшееся чутьё. Там находится стержень мироздания, и вряд ли одному богу огня подвластны такие силы, чтобы его уничтожить.

Даже я сам восстал против себя, хмыкнул внутренний голос, и Вероника наконец в полной мере поняла, что это были мысли Адена.

– Вот и он думает о том же, – прошептал Шаан’Далор. – Что всё предопределено. Наверное, как и все, он опустит руки и покорится судьбе. Ничего нового…

– Ты же сам говорил, что мы свободны, – прохрипела Вероника. Она с трудом узнала свой голос. – Поэтому если он выберет пойти за мной, это будет его решение, потому что оно сейчас единственно правильное…

Я не хочу идти туда, вмешались чужие мысли. Пора подняться, расправить плечи и признаться в этом в полный голос. Что бы нас ни связывало с этой девочкой, как бы сильно мы друг друга ни любили, этому пришёл конец. Здесь и сейчас я другой, она другая, и никто не вправе приказывать нам, как жить. Даже проклятое мироздание с его сумасшедшими решениями. Даже сам Хаос во плоти… каким бы он ни был.

Вероника застыла. Она видела, как Шаан’Далор медленно поднялся со стула и посмотрел на экран за её спиной. Как недоверие в его взгляде сменяется восхищением.

Она боялась обернуться и понять, что Аден бросил её. На этот раз окончательно.

– Это потрясающе, – прошептал бог хаоса. – Как бы там ни было с человеческой точки зрения…

Вероника безвольно опустилась на стул. Как он там говорил? Хотел подбодрить её? Вернуть боевой дух?

Ну что. Получилось. В полной мере…

***

Элиот проснулся от громких визгов. Похоже, где-то внизу резвились киви. Противные звуки, исходящие от этих птиц, всегда напоминали ему крики испуганных детей, и этой ночью они звучали особенно мерзко.

Элиот приподнялся и оглянулся по сторонам. Санни мирно спала рядом с ним, укрывшись тонким шерстяным одеялом. Он протянул руку и осторожно коснулся тонких девичьих пальчиков. Тёплые. Не мёрзнет.

Наверное, пытаться ещё раз уснуть бессмысленно. Элиот несколько мгновений поколебался, затем откинул одеяло. Воздающий свет и Дарующий пламя должны быть здесь. Расспросит их насчёт бога-человека и Сказания о нём. Может, что-то полезное сможет подсказать. Может, не всё ещё потеряно…

Несколько мгновений спустя он выбрался из палатки. На площадке никого не было. Нехорошее предчувствие заставило чаще биться сердце, но Элиот привычно отмахнулся от него. Он заглянул в соседнюю палатку и увидел Воздающего свет, читающего тонкую книгу в матерчатой обложке. Рядом спал Максим, разметавшись на тонком спальнике.

– Дарующего пламя нет? – спросил Элиот.

Воздающий свет мгновение помолчал. Жрецу показалось, что в его взгляде проскользнул испуг.

– Как это нет? – спросил бог света. – Через три часа мы выходим за Вероникой. Его не может не быть.

Элиот пожал плечами. Может, не может… факт оставался фактом. Дарующего пламя здесь не было, и нехорошее предчувствие подсказывало, что они даже не догадываются, куда он мог уйти.

 

Глава XI

– Я не верю, – Санни покачала головой и закрыла лицо ладонями. – Он  не мог бросить нас. После всего, что было…

Казалось, ещё чуть-чуть – и она заплачет. Элиот ощутил, как в глубине души поднимает голову ярость. Идти, наплевав на сложности, чтобы сойти с дистанции в шаге от финала… Таков он, бог огня?

– И что теперь делать? – пробурчал Максим и оглянулся на бога света.

Тот пожал плечами.

– Не думаю, что есть смысл искать его в Мире грёз. Да и вообще искать…

Воцарилась неприятная тишина.

С моря дул по-особенному холодный ветер. Поднявшееся час назад солнце не согревало, на горизонте виднелись тяжёлые сизые тучи. Как будто сама природа намекала, что все усилия тщетны, пора бы уже сдаться и положиться на волю мироздания.

Повторение способов изгнания Хаоса за эти часы стало для них мантрой. Бог-человек. Восстановление связи. Бог-человек. Восстановление связи. Третьего варианта не существовало, и наспех пролистанное «Сказание» это подтверждало.

Элиот видел, как спутники один за другим теряют надежду, и сам был близок к отчаянию.

Должен же быть выход. Ну же. Восстановление связи. Явление бога-человека. Восстановление связи…

Догадка вспыхнула в мыслях одновременно с молнией в тяжёлых тучах. Ну конечно же, связи! Благодаря тому, что он был приближён к руководству города и работал в храме, Элиот знал обо всех Дарах, которыми обладали студенты. Разумеется, все в голове удержать невозможно, но в памяти оставались те, что казались ему самыми необычными…

– В академии сейчас учится одна девочка, – протянул Элиот. – Её Дар – управление связями. Теоретически она могла бы…

Санни выругалась. Кто бы мог подумать, что такая утончённая, прекрасная девушка знает грязные ругательства.

Воздающий свет и Максим застыли в изумлении. Элиот закашлялся.

– Милая, я всё понимаю…

– Да ничего ты не понимаешь, – она бездумно уставилась перед собой. Машинально протянула руку, схватила локон и принялась накручивать его на пальчик. – Она… она же… как уговорить её пойти с нами?

– А угрозы разрушения мира недостаточно? – фыркнул Максим.

– Недостаточно, – отрезал Воздающий свет. – Именно эта девочка и помогла Джине провести ритуал.

Вновь воцарилась тишина. Элиот растерянно посмотрел на Максима, тот ответил тем же. Как много они пропустили в Туманном мире…

– Тогда это будет справедливо, нет? – пробормотал Макс. – То есть, мы можем пообещать ей помочь выйти на свободу, если…

– Ты всерьёз думаешь, что мы пойдём на это? – хмыкнул бог света. – «Единожды солгавший, кто тебе поверит?»

– Добро пожаловать в мой мир, – в тон ему отозвался парень. – Кое-кто лгал мне всю жизнь, и ничего, я его принял.

– Кое-кто не лгал, а уклонялся от ответа…

Вечный спор между отцом и сыном грозился вспыхнуть с новой силой. Элиот оглянулся на Санни – она по-прежнему стояла, накручивая локон на пальчик, и в прекрасных голубых глазах отражалась лихорадочная работа мысли.

– Никто не даст гарантию, что её освободят, – говорил Воздающий свет. – Мы…

– Мы должны пойти и поговорить с ней, – отрезала Санни и взглянула на бога. – Ты пойдёшь в администрацию города, надавишь на первый закон, не знаю… что угодно. Я попытаюсь уговорить её.

– Но…

– У нас нет другого выхода, – Санни развела руками. – Может, пойдёшь искать своего блудного брата? Или достанешь из рукава бога-человека?

Воздающий свет поколебался несколько мгновений.

– Ладно, – он кивнул. – Сначала я вернусь в Мир грёз и попрошу остальных поискать Адена, затем сразу в мэрию. Хорошо?

– Если тебе хочется кататься на мёртвой лошади, дело твоё, – раздражённо бросила Санни. – У нас есть несколько часов на дорогу, и если ты сделаешь своё дело…

– Я не верю, что Аден мог бросить нас в шаге от финиша, – бог света покачал головой. – Только не он.

– Рада за тебя. Я же предпочитаю верить в то, что всё зависит от нас, – Санни на мгновение закрыла глаза, глубоко вздохнула. – Забери, пожалуйста, палатки и всё остальное. Нам пора выходить.

Она развернулась и направилась к тропинке, ведущей к подножию горы. Элиот и Максим одновременно оглянулись на бога света. Тот кивнул.

– Идите. Я всё сделаю.

Парни одновременно зашагали вслед за Санни.

Элиот не был уверен, что Алина согласится помочь. После всего, что случилось за эти сутки, он вообще ни в чём не был уверен. И теперь, держась за руку любимой девушки, он молил только об одном – чтобы выход нашёлся.

Что угодно. Кто угодно. Как угодно. Он был готов на всё, лишь бы всё получилось.

Но кто мог слышать его молитвы?

***

Сиири была на высоте. С каждым шагом в неизвестность ей открывались новые грани Дара. Всё в рамках физиологии, но какой? Она могла использовать возможности любого тела, в том числе животного, и привить их телу человеческому. Или божественному.

Когда она проходила мимо группы душ, использовала кошачий слух, чтобы узнать, о чём те говорили. Ничего нового не узнала, но сама возможность потрясла до глубины души.

Когда Сиири надо было проскользнуть мимо идущей навстречу группы мертвецов, она прислонилась к стене и использовала мимикрию хамелеона. Её не заметили.

Она пошла дальше. Скорость гепарда, чтобы побыстрее преодолеть путь до выхода. Обоняние собаки, чтобы удовлетворить любопытство, но, кроме озона, души не пахли ничем. Эхолокация летучей мыши – просто чтобы знать, что она может и это.

Потрясающе.

Сиири никогда не пользовалась Даром в своё удовольствие. Она всегда контролировала себя от и до, не позволяла себе развлекаться со своими способностями, ведь большая сила предполагает большую ответственность… Теперь же она веселилась и играла с Даром, как ребёнок. Об этом упоении говорил Аден, в старые времена развлекавшийся лесными пожарами, подаривший людям подсечно-огневое земледелие…

Мой Дар, повторяла она с особым удовольствием, словно эти слова были самыми вкусными на свете. Мой Дар принадлежит мне, я принадлежу ему.

Энергия плескалась через край, переполняла богиню войны, и она смеялась над затаившейся в каждом тёмном уголке опасностью. Весь мир у её ног. Разве осмелится кто-то бросить ей вызов?

Сиири не знала, сколько времени прошло с момента, как проснулось чутьё. Судя по ощущениям, она оказалась возле врат всего за пять минут. И, даже увидев собравшиеся там души, она не испугалась. Когда такие способности опьяняют и кружат голову, надо прорываться вперёд без страха и сомнений – львиную долю усилий скостит кураж.

Усиленный слух всё ещё работал, и когда Сиири приблизилась к вратам, защищённая мимикрией, она услышала обрывки разговоров. Восторг растаял без следа.

Мёртвые Одарённые готовились атаковать на пределе сил. И усиленное чутьё подсказывало Ведущей битву, что боги по ту сторону врат не готовы к такому напору.

***

Не то, что бы планета остановилась, мир перевернулся, а время замедлило бег. Но Вероника почувствовала, что безвозвратно потеряла всё, чем обладала, в том числе и себя.

Он ушёл. Надо смириться с этим, продолжать жить и пытаться выбраться из этого положения. Ну да, подумаешь, что она потеряла всё, ради чего стоило бороться. Ну, разве что отец остался. И подруга, но той и без Вероники живётся неплохо.

Вот что имел в виду Хаос, когда говорил, что целого мира может быть мало, в отчаянии подумала она. Как будто знал, что это могло случиться…

Связь с Аденом оборвалась, как только он шагнул в никуда. Бог огня сделал это бездумно, без плана, и потому невозможно было догадаться, где он теперь. Экран отражал пустую площадку возле портала, на которой не осталось и следа от костра, погаснувшего с уходом Адена.

Шаан’Далор терпеливо ждал. Кажется, отведённые им полчаса ещё не истекли, и поэтому у неё ещё было времени на размышления. Но о чём? Как назло, все логические задачки вылетели из головы. В мыслях навязчиво крутилась дурацкая загадка про ножницы, но бог хаоса разгадает её за миг.

– Я знаю, что тебе нелегко сейчас, – послышался вкрадчивый голос, – но мы должны закончить. Ты заключила со мной контракт и должна исполнить его, иначе мироздание назначит тебе наказание по своему усмотрению.

И это может быть что угодно, начиная от мелких неприятностей и заканчивая внезапной остановкой сердца. Ну же, соберись, в отчаянии велела себе Вероника. Ты всегда была одна. То, что в твоей жизни ненадолго появился кто-то, ничего не меняет. С одиночества всё началось, и вполне естественно, что им всё закончится.

Она глубоко вздохнула, выдохнула. Невероятным усилием воли заткнула нескончаемый поток мыслей. Потом. Всё потом. Сначала дело.

Краем глаза она заметила, как в белой дымке растаял экран.

Навязчивое воспоминание об Адене не желало выметаться из мыслей. Он оказался не только лжецом, но и трусом. Как можно было простить его раньше, и сколько сил понадобится, чтобы простить его потом, если она выберется?

Если выберется…

– Ну же, – мягко сказал Шаан’Далор. – Я всё понимаю, но у нас нет выбора.

Казалось, в воздухе промелькнуло невысказанное «мы связаны, помнишь?» Оно прозвучало голосом Адена, как когда-то давно, в разговоре при свете полярного сияния. Только теперь она оказалась связана с самим Хаосом, и только это удерживает его в узде…

Горечь разочарования неожиданно навела на загадку, прозвучавшую когда-то на занятиях. Вероника ухватилась за неё как за последний шанс.

– Существуют два города – город лжецов и город любителей правды, и жители очень любят ездить друг к другу в гости. Какой вопрос надо задать прохожему, чтобы понять, в каком городе ты находишься?

Бог хаоса внимательно посмотрел на неё, и Вероника вспыхнула. Конечно, это очень простая задача, но что поделать? Предательство Адена подкосило её сильнее, чем она думала.

– Может быть, ещё подумаешь?

– Вряд ли мне это поможет.

Бог хаоса помолчал немного. Покачал головой.

– Надо спросить, в гостях ли этот прохожий, – сказал он. – Если ответит «нет», ты в городе правдолюбов, если «да» – в городе лжецов.

Вероника пожала плечами. Не надо было говорить, что это правда, Шаан’Далор и так это знал.

– Твоя очередь, – бесстрастно сказала она.

– Дай подумать… – бог хаоса зажмурился на мгновение. – Пусть будет такая. Мужчина возвращался домой. Он шел посередине песчаной проселочной дороги, её не освещал лунный свет, и на ней не было фонарей. Мужчина был одет в черное. На дороге появилась машина с незажженными фарами. В последний момент шофер заметил мужчину и свернул. Как он смог его увидеть?

На мгновение Вероника пришла в себя. Он шутит или всерьёз? Она оглянулась на бога хаоса – тот еле заметно улыбался.

– Если ты решила расслабиться, почему мне нельзя сделать то же самое? – спросил он. – У нас впереди уйма времени. Я хочу дать твоему приятелю немного времени подумать… на случай, если я всё-таки ошибся.

– Думаешь, оно того стоит?

– Иногда люди заслуживают второй шанс. Думаю, что тут именно такой случай.

– По моим подсчётам, это далеко не второй шанс, – буркнула Вероника и опустила взгляд. Но какая разница… Решение дать этот шанс всё равно приняла не она.

– А каково было тебе узнать, что ты можешь быть богом-человеком? – еле слышно спросил Шаан’Далор. – Что всё, что бы ты ни делала, всё равно приведёт тебя к тому, что ты изгонишь меня?

Вероника закрыла глаза.

– Паршиво, – призналась она.

– А почему ему должно быть приятно от того, что само мироздание свело его с девушкой, и теперь, наплевав на свои желания, он должен к ней вернуться?

На этот раз слова попали в сердце с первого выстрела. Вероника открыла глаза и удивлённо взглянула на бога хаоса. И как ему удалось донести до неё то, что не получилось понять через чувства и мысли Адена?

А может, ты и не хотела понимать, хмыкнуло чутьё. Может, ты сама уже потеряла связь с ним? От этой мысли стало совсем нехорошо.

Вот так запросто они могут потерять друг друга? И даже Дар Алины не при чём…

– Так каков твой ответ? – мягко спросил Шаан’Далор.

– Дело было днём, – отозвалась Вероника.

– Вот и прекрасно. Твоя очередь.

И снова надо забыть о чувствах, взять себя в руки и продолжать игру. Жизнь движется по кругу, делай что хочешь – всё равно ничего не изменишь. Наверное, Шаан’Далор не ошибался в своей догадке.

Вероника глубоко вздохнула. Привычным усилием воли отстранилась от чувств. Когда-то она делала так с эмоциями Адена, теперь со своими. Ещё один замкнутый круг…

– Много у меня времени на размышления? – спросила она.

– Мы вроде не торопимся… если не возражаешь.

– Наверное, теперь не возражаю.

Шаан’Далор откинулся на спинку стульчика. Вероника погрузилась в неспешные размышления.

Ладно, решила она. Уже всё равно. Раз и судьба Адена, и её всё равно ведёт к заранее известной концовке… Почему бы не развлечься по пути?

Неожиданная мысль поразила до глубины души. Вероника взглянула на бога хаоса. Он улыбался – наверное, подслушивал, о чём она думает.

– Вот видишь, – еле слышно сказал Шаан’Далор. – Теперь и ты понимаешь.

– Понимаю.

Вероника потянулась и попыталась удобнее устроилась на стуле. Как бы ни поворачивалась, всё было не то. На мгновение задумалась.

Неудобный стул превратился в мягкое кресло.

Бог хаоса засмеялся в полный голос. Вероника невольно улыбнулась в ответ.

Впереди ещё несколько часов игры. Если уж получать удовольствие, то от начала и до конца.

***

Если бы кто-то спросил Элиота, что он видел по дороге или сколько времени занял путь, он вряд ли ответил бы. Мысль о том, что всё безнадёжно, затопила с головой и перекрыла реальность. Это не было разъедающим только его бессилием – бессильны были все они, и от этого было особенно тошно.

Больше всего на свете ему нужен был совет духов-хранителей, но призвать их нельзя.

Почему-то не верилось в то, что Алина им поможет. Санни коротко рассказала о том, что происходило здесь, пока Элиота не было. И о призыве, и о разговоре с девчонкой… Не было похоже на то, что она раскаялась. Да и способен ли на это человек, порождённый самим разрушением во плоти?

Воздающий свет встретил их возле городских ворот. Звуки его голоса, похожие на рокочущий в отдалении гром, привели Элиота в себя.

– Её держат под присмотром в мэрии, – без предисловий сказал бог света. – Я договорился о встрече, но руководство считает это плохой идеей.

– Не могу с ними не согласиться, – пробормотала Санни.

Воздающий свет кратко объяснил, как добраться до Алины, пообещал встретиться с ними там и приказал Максиму следовать за ним. Тот попытался возмутиться, но бог света был непреклонен. Элиот согласился с богом света – парень нуждался в лечении, что бы там ни сделали духи-хранители и Санни. Он пожал руку Макса и пожелал ему удачи. На мгновение в голове промелькнула мысль о том, что они могли бы стать друзьями. Если выживут. Снова.

В городе, где большая часть жителей так или иначе подчинялась зову Дара, не было потребности в тюрьме. Во всяком случае, официально. Элиот знал, что в подвальных помещениях мэрии на всякий случай подготовили помещения, подходящие для содержания преступников. На его памяти они пригодились во второй раз. В первый он лично сопровождал туда вандалов, пытавшихся осквернить алтарь Дарующего пламя. Мелькнула нехорошая мысль, что жрец если и не солидарен с ними, то как минимум хотел бы высказать статуе всё, что думает о боге огня. Коль скоро он сам недоступен…

Пока они шли к мэрии, Элиот невольно замечал, как изменился город  за… сколько времени прошло? Улицы пустовали, молчали птицы, небо затянуло серыми тучами. Конечно, это были шутки воображения, но Элиоту показалось, что кто-то укрыл это место пепельно-серым одеялом, и теперь здесь навсегда воцарились неприятные сумерки. А ведь ещё полудня нет…

«Тюрьма» представляла собой небольшую пустую комнатушку, застеленную паркетом. Стены выкрашены в приятного оттенка коричневый цвет, из обстановки – пара жёстких стульев и стол, похожий на парту в аудиториях академии. Первый стул занимала мрачная Алина, прикованная наручниками к спинке, второй – руководитель отряда действующих героев, Ли Шеньшунь. Высокий, худой китаец лет двадцати семи, он всегда умудрялся оставаться тихим и незаметным. Говорят, таких берут в разведку.

– Ли? – изумилась Санни. – Ты здесь какими судьбами?

– Дежурю, – парень бросил на стол связку ключей, та тяжело звякнула.

– И давно рекрутеры присматривают за преступниками?

– Не всё же с детским садом возиться, – Ли натянуто улыбнулся. – Мне остаться с вами? Её Дар опасен.

– Не волнуйся, – Санни отмахнулась. – Опасен тот, кто знает, что делает, а она даже свой Дар до конца не изучила…

– Подежурь возле дверей, – коротко велел Воздающий свет.

Парень кивнул и отошёл в сторону, бог света последовал за ним. Дверь с еле слышным скрипом закрылась.

Алина посмотрела на Санни, затем на Элиота. Тонны презрения во взгляде, и ни капли стыда или чувства вины.

Несколько долгих секунд в помещении царила неприятная тишина. Элиот не знал, стоит ли ему заговорить, или дать слово Санни. Он машинально оглянулся по сторонам, словно где-то в углу могла скрываться подсказка. Её не было. А комнатушка поразительно походила на кабинет главного жреца, и это его неприятно удивило.

– Дарующий пламя ушёл, – еле слышно сказала Санни. – Мы остались ни с чем.

– Я здесь причём? – холодно отозвалась Алина.

– Ты можешь восстановить связь?

– Нет, – она покачала головой.

– А разрубить связь между Джиной и Создателем?

На несколько мгновений воцарилась тишина.

– Ты, наверное, совсем того, – Алина повертела пальцем у виска. – Я Дара лишилась, помнишь?

– Правда? – Санни сощурилась. – Тогда почему Ли с тебя глаз не сводит?

– Влюбился, – фыркнула Алина.

Санни шагнула к ней и схватила за подбородок. Элиот вздрогнул – он впервые видел её такой.

– Не думай, что если я киваю в ответ на твои слова, значит, согласна с тобой, – прошипела красавица. – Все твои грязные мысли, все твои попытки обмануть мерзко пахнут, и от тебя разит за километр. Я с самого начала знала, что Дара ты не лишилась, и все вокруг это знают.

– Молодец, – фыркнула Алина. – Дальше что?

– Дальше… – Санни склонилась, её глаза на миг осветились синим. – Или ты добровольно идёшь с нами, или я внушаю тебе нужные чувства, и ты добровольно идёшь с нами.

– Магия свободы выбора?

– Не зли меня, или я дам тебе почувствовать всю силу моего гнева.

– Ну, давай попробуем. Думаешь…

Санни ещё ближе наклонилась к ней, и Алина ойкнула.

– Обжигает, да? – прошептала красавица. – Это ещё вполсилы.

– Хоуп, ты не перегибаешь? – не выдержал Элиот.

– Наверное, ей просто нравится издеваться над людьми, – вставила Алина. Её голос дрогнул.

Санни отпустила Алину и распрямилась.

– Возможно.

Вновь воцарилась неприятная тишина. Алина упрямо смотрела на Санни, сложив руки на груди. Элиоту казалось, что девчонка дрожит, но это могла быть шутка изменившегося в Туманном мире зрения.

– Не моя вина, что ваш приятель оказался трусом, – вдруг заговорила Алина. – Не то, что бы я лучше него, но за ним не будет охотиться Джина, если он влезет в это дело.

– Он не трус, – отрезала Санни. – Думаю, тебе бы тоже не понравилось, если бы тебе навязывали отношения с незнакомым человеком…

– Называй это как угодно, – холодно перебила её Алина. – От того, что ты назовёшь трусость смелостью, результат не изменится. Его нет, а я не буду в это ввязываться.

Элиот увидел, что Санни дрожит. Был ли это гнев или страх, он не понимал, а потому не знал, что можно сделать.

– Хоуп… – еле слышно позвал он.

– Раз в жизни… – красавица сжала кулаки так, что костяшки побелели. – Я прошу тебя, раз в жизни прими правильное решение. Хотя бы на минуту забудь о том, какая ты плохая, или что там заставляет тебя играть эту роль. Ника была добра к тебе, заботилась о тебе как умела. Имей смелость отплатить ей тем же.

Алина продолжала упрямо смотреть на неё. Элиот растерянно стоял в стороне, не зная, что сказать или сделать. Что там было про бессилие при духах-хранителях? Вот здесь он на самом деле никто, и сделать ничего не может.

– Я… – Алина зажмурилась. – Я не могу. Она меня убьёт, когда всё закончится.

– Боги этого не допустят, – возразила Санни. – Думаешь, они позволят Джине…

– Я не о ней. Я о Нике.

– Надо было думать об этом раньше.

Вновь воцарилась неприятная тишина, которую нарушало только еле слышное тиканье. Элиот оглянулся по сторонам, поднял взгляд вверх – висевшие над дверью комнатушки часы показывали половину первого.

Алина посмотрела на Санни. Опустила голову.

– Вы защитите меня, когда всё закончится? – её голос звучал глухо.

– От Ники или Джины? – хмыкнула Санни.

– От Джины. Ника поймёт, что у меня не было другого выхода.

Санни взяла со стола связку ключей. Опустилась на колени перед Алиной, заглянула ей в глаза.

– Клянусь, что сделаю всё, что в моих силах.

– Я правда думала, что потеряла Дар, – еле слышно сказала Алина. – Только потом, в Париже, поняла, что это не так.

– Я знаю. Говорю же, твои мысли и чувства выдают тебя с головой.

– Ты же не умеешь читать мысли?

– Мне это не нужно. Ты что-то чувствуешь, когда думаешь, и мне этого достаточно, чтобы всё понять.

Коротко звякнули ключи. Наручники упали на пол с тихим стуком.

Алина выпрямилась, потянулась, принялась растирать запястья.

– Не возражаешь, если я перестрахуюсь? – спросила Санни.

– Не возражаю.

Она коснулась плеча Алины. На мгновение глаза красавицы осветились синим.

– Мирозданию бесконечно повезло, что такой Дар достался тебе, – еле слышно сказала Санни. – Будь на твоём месте какой-нибудь Максим, от Вселенной давно осталась бы пыль.

– Смотри, чтобы Воздающий свет не услышал этого, – фыркнула Алина.

Ли молча забрал ключи и закрыл за ними дверь. Бога света не было – наверное, ушёл присматривать за сыном.

Они вышли на улицу и остановились ненадолго возле мэрии. Сквозь тучи пробивались тусклые солнечные лучи, будто мироздание приветствовало их. Элиот взглянул ввысь, прикрыв глаза ладонью.

Боги, насколько же он бестолков и бесполезен сейчас. Настоящий балласт рядом с решительной, сильной девушкой. Кошмар какой-то…

– Вы хоть знаете, где сейчас Хаос? И вообще, у вас есть хоть какой-то план? – прищурившись, спросила Алина.

– Ну… – Санни замялась. – Всё, что мы знаем – он по-прежнему в Жемчужной пещере.

Алина кивнула.

– Мне понадобится нож или что-то вроде… Связь разрезается буквально, если она крепкая.

Глаза Санни осветились синим. На её ладони появился нож, сотканный из тысячи фиолетовых светлячков.

– Подойдёт?

Алина кивнула.

– Что это за чувство? – не выдержал Элиот.

– Страх, – коротко ответила Санни.

Наверное, она это чувствует сильнее всего, раз не задумываясь воплотила именно это чувство, с тоской подумал Элиот. Чего уж там, наверное, все они чувствуют это сейчас.

Поколебавшись, он решился спросить.

– Ты всё ещё уверена, что я нужен тебе там?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Это может быть опасно, только…

– Только?

– Я уверена, ты должен быть там.

– Чутьё подсказывает? – недоверчиво хмыкнула Алина.

– Именно, – кивнула Санни.

Они помолчали. Наверное, каждый думал о своём. Элиот боялся представить, что ждёт его там, беззащитного, неспособного защитить даже себя.

Неожиданно Санни шагнула к нему и прижалась всем телом. Сердце на мгновение замерло, затем заколотилось в десять раз быстрее. Кто бы мог подумать, что появится в его жизни девушка, которая заставит сердце так быстро биться…

– Прости, – прошептала она. – Я прошу слишком многого, но… мне так будет спокойней.

– Делай то, что считаешь нужным, – отозвался он. Полной грудью вдохнул цветочный аромат, стараясь запомнить его до мельчайших оттенков. Вдруг это в последний раз? – Плохой из меня выйдет парень для первой красавицы, если я не последую за тобой.

– Спасибо, – Санни сжала его руку.

Полыхнула короткая вспышка золотисто-оранжевого света. Элиот судорожно вздохнул – его наводнили чувства, которые явно ему не принадлежали. Бесконечная благодарность, нежность, счастье… И что-то тёплое, приятное, так похожее на то, что чувствовал он сам, только в тысячу раз сильнее.

– Вот так, без предисловий? – он натянуто улыбнулся.

– Вы ещё поцелуйтесь здесь, – послышался насмешливый голос Алины. – Мы же никуда не торопимся, да?

– Торопимся, – пробормотала Санни и отстранилась.

Она сильно покраснела, и это было невероятно мило. Элиот без колебаний отдал бы всё, чтобы взять её за руку и увести отсюда. Куда угодно, только вдвоём, подальше от опасностей, волнений, ответственности. Жаль, не найдётся божества, способного принять жертву в обмен на желание.

Санни взглянула на Элиота, как будто ждала его согласия. И, как бы ему ни хотелось покачать головой, он кивнул.

– Ведите.

 

Глава XII

– В скольких месяцах в вашем году двадцать восемь дней? – спросил Шаан’Далор.

– Это не на логику, – горячо возразила Вероника. – Это просто шутка.

– Какая разница? – улыбнулся бог хаоса. – Задача есть задача. Отвечай.

– Во всех.

– Верно. Твоя очередь.

Кресло давно было сдвинуто в сторону, как и стол со стулом. Белое пространство обернулось безлюдным пляжем на берегу залива Маори. Они расстелили на песке огромный плед, на нём устроили корзинку с фруктами. Вероника создала вазочки и мороженое, такое же, как продавалось в её любимом кафе на площади Санктума. Бог хаоса не мог не признать, что оно великолепно.

Дул лёгкий бриз, шёл дождь, но это не портило настроения. Наоборот, Вероника впервые радовалась такой погоде. Что-то сломалось внутри после слов Шаан’Далора о дожде, и она просто не могла больше ненавидеть его. Удивительно, что богу хаоса для этого понадобилось всего несколько часов, тогда как Санктуму, который она считала домом, не удалось сделать этого за три года.

– Какое слово всегда пишется неправильно? – спросила Вероника.

Бог хаоса фыркнул.

– Слово «неправильно». Можно я что-нибудь посложнее придумаю?

– Ты босс.

Страх и недоверие растаяли без следа. Всё это было похоже на дружеские посиделки или первое свидание – ненавязчивое, пробное, когда люди только-только знакомятся друг с другом и оценивают, а стоит ли продолжать. Вероника знала, что оно ни к чему не приведёт, что её сердце принадлежит другому, как бы тяжело это ни было осознавать. Но сейчас, хотя бы ненадолго, всё это можно выкинуть из головы и просто наслаждаться прекрасным днём.

– Сначала была вода. Её сменило солнце. Через шестьсот лет её сменил песок. Ещё через тысячу лет всё это сменил механизм. О чём речь?

Вероника задумалась на мгновение.

– О часах?

– Верно. Твоя очередь.

Между задачками они говорили обо всём на свете. Бог хаоса понимал, что Вероника воспринимает эти часы как свидание, и не возражал. Даже больше – как и всё, что здесь происходило, его это забавляло. Он сказал, что Создатель никогда не был на свидании, даже на дружеском, а романтические отношения заводил в последний раз лет пятьсот назад.

Шаан’Далор много рассказывал из жизни Создателя. Например, о том, как он пытался прожить одну человеческую жизнь от рождения до смерти. Эксперимент не понравился Создателю но позабавил бога хаоса – божество-творец намеренно заставил себя забыть свою суть, а потому, будучи человеком, натворил много дел. У полинезийских племён осталась легенда о Мауи, и именно это имя носила созидающая половина Хаоса во время обычной жизни. Вероника была плохо знакома с этой легендой, и бог хаоса пересказал её собеседнице.

Вероника рассказывала о том, чего Шаан’Далор мог не знать или не понимать. Например, почему общается с матерью только бумажными письмами, или почему не приезжает к брату в Америку на каникулы. И почему не приезжает он. Бог хаоса качал головой: он считал, что люди всё усложняют. Почему бы не быть проще, говорил он. Признаваться открыто в симпатии или неприязни, быть рядом с теми, кто нравится, и отталкивать тех, с кем не по пути. Это же так просто. Вероника не знала, что ответить, мысленно перебрала море вариантов, и ни один не мог дать исчерпывающее объяснение.

Бог хаоса сказал, что это – самая сложная задача на логику из тех, что сегодня прозвучали. И у него есть только одно предположение – что людям настолько страшно жить без смысла, что проще вложить десяток пустых идей туда, где смысл не нужен вовсе. И это не только в отношениях, но и во всём, что их окружает.

Вероника не смогла ответить и на это.

Говорили они и о том, что случилось здесь в эти дни. Шаан’Далор с огромным удовольствием обсуждал сохранившееся наследие Одарённых, сравнивал его с тем, что происходило на самом деле. Как и думала Вероника, записанная история сильно отличалась от настоящей.

Ей отчаянно хотелось запомнить всё, что говорил бог хаоса. Каким был первый Дар, истинное наставление героям, как звали человека, нашедшего храм… Но знаний было столько, что они вряд ли поместились бы в один учебник даже в сжатом виде. До боли в висках обидно – а если удастся выбраться отсюда живой и здоровой? Разве можно терять такую возможность сохранить то, что Одарённые теряли на протяжении всей истории?

– Какой рукой лучше размешивать чай? – спросила Вероника.

Бог хаоса воплотил из воздуха чашку чая. Хитро улыбнулся.

– Думаю, лучше размешивать ложкой. Так удобнее.

Вероника рассмеялась.

– Что принадлежит тебе, но окружающие пользуются этим гораздо чаще, чем ты? – спросил бог хаоса.

– Моё имя?

– Верно. Твоя очередь.

Говорили они и об Адене.

Шаан’Далор считал, что он достоин прощения. Сколько случаев знает история, говорил бог хаоса, когда человеку нужна была вера. Всего один близкий, к которому можно прийти, раскаяться, и тебя простят, в тебя поверят, тебе дадут надежду на лучшее. Он считал, что Вероника была таким человеком для Адена, и он смог бы стать таким для неё, если бы она позволила. На что Вероника ответила, что в прощении не нуждается. Бог хаоса качал головой и возражал, что простить она должна сама себя. Это было непонятно и немного отдавало бредом, поэтому Вероника сочла за лучшее промолчать. Шаан’Далор, конечно, знал, что она не поняла, но ничего не сказал. Ей ещё не приходилось встречать настолько понимающего человека – ох, ну ладно, бога – и потому хотелось, чтобы разговор не прекращался вечность.

Дождь не заканчивался, и Вероника отметила, что не хочет, чтобы тучи рассеялись. Потрясающе. Как можно было всего за неделю перевернуть весь мир с ног на голову? Наверное, на это способен только тот, кто видит весь мир целиком, а не только то, что вокруг.

Чудесная погода, чудесный собеседник, весёлая игра. Что ещё нужно для идеального свидания?

– С какой скоростью должна бежать собака, чтобы не слышать звона сковородки, привязанной к её хвосту? – спросила Вероника.

– Она должна стоять на месте, – отозвался Шаан’Далор. – Ты не могла придумать ничего проще?

Иногда они начинали соревноваться в простоте, иногда – в сложности. Пару раз Вероника была на грани краха, но это только подстегнуло её продолжать соревнование. Бог хаоса щёлкал задачки за секунды, хоть и притворялся иногда, что задумался.

– Не могла, – улыбнулась Вероника. – Твоя очередь.

Бог хаоса изобразил задумчивость.

– Дай мне немного времени, и я…

Он застыл.

Казалось, сердце сейчас остановится. Боги, неужели снова? Вероника хотела коснуться плеча бога хаоса, чтобы убедиться, что всё в порядке, но побоялась. И, наверное, к лучшему.

Шаан’Далор вздрогнул и обернулся к Веронике.

– Твои друзья скоро будут здесь, – его глаза на мгновение осветились красным. – Понимаешь, что это значит?

Она покачала головой. Внутри всё похолодело.

– Пора заканчивать игру, – бог хаоса поднялся на ноги.

Вероника невольно сделала тоже самое.

Шаан’Далор щёлкнул пальцами. Окружающее пространство заволокла привычная белая дымка, пляж растаял без следа вместе с пледом, корзинкой с фруктами и мороженым. Снова стол и стулья.

– Присаживайся, – кивнул бог хаоса.

Вероника молча повиновалась. От растерянности она и не подумала спросить, какие именно друзья и насколько они близки к цели.

– Наверное, тебе понадобится ручка и бумага, – задумчиво протянул бог хаоса. Щёлкнул пальцами, и на столе появился листок. Простая шариковая ручка возвышалась над ним, еле заметно раскачиваясь из стороны в сторону. – Отлично. Слушай.

Вероника зажмурилась и сосредоточилась.

– Однажды жестокий король решил, что старики бесполезны. Они не сеют зерно, не охотятся, не перемалывают муку… Он издал указ, согласно которому все старики должны быть убиты. Один вельможа ослушался его и спрятал своего отца. Через некоторое время королю подарили дикого жеребца. Никто не мог объездить или усмирить его, и король уже потерял всякую надежду. Он обратился к своему шуту, чьего совета спрашивал в любом сложном случае. Шут сказал королю, что жеребца усмирит уздечка из песка. Пусть, мол, вельможи приготовят её к завтрашнему дню, а иначе не сносить им головы. Король созвал всех вельмож и огласил им слова шута.

Вероника открыла глаза. Ручка танцевала над листом бумаги, записывая каждое слово за Шаан’Далором ровным, красивым почерком. Слава богам. Половина загадки уже вылетела из головы.

– Вельможи выслушали указ и удалились на совет, – продолжал бог хаоса. – Они спорили весь день, но так и не смогли найти ответа, ведь сплести уздечку из песка невозможно, а если и нарисуешь песком – на коня не наденешь. Тогда ослушавшийся вельможа обратился к своему отцу и спросил совета. Тот подумал и велел сыну кое-что сказать королю, чтобы избежать казни.

Шаан’Далор замолчал, переводя дух. Ручка застыла.

– Наутро вельможа пришёл к королю, сказал то, что велел отец. Король принял, но догадался, что не мог он додуматься сам до такого дерзкого и остроумного ответа. Он потребовал объяснить, как вельможа догадался, и тот признался, что спросил совета у отца. Королю пришлось признать, что старики мудры, могут поделиться своей мудростью с молодыми, и отменил свой жестокий указ.

Бог хаоса взглянул в глаза Вероники, и ей стало не по себе.

– Итак, вопрос. Что посоветовал сказать отец?

Вероника опустила взгляд. Перечитала загадку дважды, но она не становилась понятней или проще. Страх едким дымом поднялся в душе, начал заполнять всё естество.

Боги, что же делать?

– Сколько времени у меня осталось? – еле слышно спросила она.

– Столько, сколько потребуется твоим друзьям, чтобы прийти сюда, – просто ответил Шаан’Далор.

Лучше бы они не приходили, в отчаянии подумала Вероника.

И почему она отказалась остаться навсегда с богом хаоса?

***

После Туманного мира возможность видеть город, и даже больше – храм и библиотеку – казалась сказкой. Пусть улицы по-прежнему пустовали, да и на рабочих местах никого не оказалось – не беда. Достаточно было того, что Элиот мог коснуться стен и убедиться, что всё это – реальность, а не сон.

Погода окончательно испортилась. Потемнело, подул пронзительный ветер. Падали редкие снежинки, и будь их чуть больше, это была бы метель. Элиот поёжился. Как будто природа чувствовала что-то и на всякий случай расчехляла погодное оружие. Если герои не справятся, остров засыплет снегом, и никто не узнает о жалких попытках трёх слабаков всё исправить. Верней, двух слабаков и одной настоящей героини, поправился он. Санни как никто заслужила это звание.

Куда пропали жрецы и работники библиотеки, никто из них не знал. Но, может быть, это и к лучшему. Пробраться к спуску в Жемчужную пещеру без лишних вопросов – всё, что им сейчас нужно. Хотя и странно – начальник вернулся, а подчинённых нет на месте…

А может, он хотел, чтобы кто-то его остановил?

Думать об этом рядом с храброй девчонкой, сумевшей пройти полмира ради этой минуты, было по меньшей мере стыдно. Но Элиот ничего не мог с собой поделать. Бессилие разъедало его изнутри серной кислотой, шипело и пузырилось, и казалось, что он чувствует, насколько это больно. Дурные мысли и образы ненадолго затмили реальность.

Только бы не стать балластом, в отчаянии молил про себя Элиот. Боги, где найти силы шагнуть туда и не струсить… Пройти до конца и не свернуть…

Санни и Алина снимали куртки, когда Элиот наконец пришёл в себя. Он и не заметил, как они оказались на берегу. Здесь было холоднее, чем во всём городе, хотя это могло быть шуткой взбудораженного сознания.

– А раздеваться обязательно? – Элиот улыбнулся и сам почувствовал, насколько натянутой и фальшивой была его улыбка.

– Можешь таскать на себе килограммы мокрой одежды, – фыркнула Алина.

– Об этом я не подумал, – пробормотал Элиот.

Он медленно расстегнул куртку, поглядывая на безмятежную поверхность воды. Она здесь была особенно красивого голубого света и, казалось, сияла изнутри. Элиот никогда не обращал на это внимания, хотя проходил здесь каждый день тысячу раз от библиотеки к храму и обратно.

Всё это время частица тайн мироздания была так близко, а он не замечал её. Да и с духами то же самое – настолько привык к ним, настолько ужился со своим Даром, что перестал его ценить. Как это по-человечески, горько усмехнулся Элиот, печалиться, когда уже потерял.

Боги, как же ему не хватало сейчас духов, их советов и поддержки. Как же хотелось просто увидеть их в последний раз – вдруг другого шанса не представится…

– Ну что, идём? – выдохнула Санни, и Элиот вздрогнул. Когда только успел снова выпасть из реальности?

– Можно подумать, у нас выбор есть, – буркнула Алина.

Она глубоко вздохнула, задержала дыхание и шагнула в воду. Вот так просто, без колебаний. Сумасшедшая, не иначе.

– Боишься? – еле слышно спросила Санни.

– А кто не боится, – усмехнулся Элиот.

Похоже, его очередь.

Тонкие женские пальчики сжали его ладонь. Элиот зажмурился и глубоко вздохнул. Задержал дыхание. Сделал шаг вперёд. Прикосновение Санни растаяло, как будто его и не было.

Вода сопротивлялась, стремилась вытолкнуть его на поверхность. Элиот боролся. Чутьё взяло верх, подсказало, куда надо плыть, и он подчинился. Течение подхватило, увлекло за собой.

«Элиот!»

Голос доносился сквозь воду в ушах, и оттого жрец не мог его узнать. Его бросало из стороны в сторону, он уже не мог контролировать происходящее и просто подчинялся течению.

«Элиот, братик! Ты слышишь меня?»

Эрика!

Вода вытолкнула его на поверхность. Элиот вынырнул, быстро протёр глаза и оглянулся по сторонам. Солёная морская вода больно щипала, он чувствовал каждую ранку.

Санни и Алина уже выбрались на поверхность и теперь отжимали одежду. Элиот поспешил к ним.

Пещерка, в которой они оказались, тоже напомнила ему кабинет главного жреца. Такая же маленькая, с невысоким потолком – достаточно поднять вверх руку, и пальцы упрутся. Напротив начинался коридор, в котором двое не смогли бы идти рядом, настолько близко расположены стены. Конец коридора терялся в голубоватой дымке.

– Чувствуете? – Санни поёжилась. – Похоже, он всё ещё дышит.

– Это магия мироздания во плоти. Он дышит всегда, – прошептала Алина.

Элиот снял с себя майку, чтоб отжать, и с удивлением обнаружил, что не мёрзнет. Тепло здесь разливалось в воздухе, из ниоткуда, как и свет, как будто пещера была живой. На мгновение ему показалось, что он чувствует то, чего никогда не знал – тепло семьи, родных и близких. Почему Санни и Алине здесь было неуютно, он не понимал. Даже страх развеялся…

«Элиот!»

Снова голос Эрики?

Элиот оглянулся по сторонам, но девочки не было видно. Да и разве могла она достучаться до него в такие времена?

– Эрика? – шёпнул он пустоте пещеры. Та не отзывалась.

– Холодно, – Санни обняла себя за плечи. – В прошлый раз здесь был Дарующий пламя, так что…

– Он и сейчас здесь, – раздался знакомый голос.

Элиот обернулся. Хмурый бог огня стоял совсем близко, и жрец не заметил, как он появился. Взлохмаченный, небритый, чёрное пальто застёгнуто на две пуговицы и всё в пыли. Сложно представить, где он был и чем занимался.

– Ну неужели, – хмыкнула Санни. – Может, поможешь?

Дарующий пламя пожал плечами. Протянул руку и коснулся Элиота. Глаза бога огня осветились синим, и одежда жреца моментально высохла. Стало ещё теплее. Дарующий пламя шагнул к девушкам, и Элиот вновь оглянулся по сторонам. Он же слышал Эрику, да что же это…

– Только не говори ничего, – буркнул бог огня.

Послышался серебристый смешок Санни.

– Элиот, молю, прислушайся ко мне…

Казалось, он сходит с ума. Вот же голос Эрики, зовёт и манит, но такого не может быть. Его Дар не работает, он же…

Элиот застыл. Перед ним стояла невысокая девочка с длинными светлыми волосами. Огромные голубые глаза печально смотрели на него, руки сжимали подол короткого платья.

– Эрика? – прошептал он.

– Ты видишь меня? – изумилась она.

– Стой! – послышался крик Санни, и Элиот невольно обернулся. Девочка тоже.

Дарующий пламя устремился вперёд по коридору. Санни и Алина мгновение смотрели ему вслед, затем одновременно сорвались с места.

Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Что бог огня задумал?

– Извини, – Элиот покачал головой. – Мне надо торопиться.

Он побежал вперёд, не разбирая дороги. Его охватило ощущение, что Эрика рядом, следует за ним, но он не мог её видеть.

– Что ты творишь? – послышался голос Алины. – Совсем крыша поехала?

– Да что же это… – растерянно пролепетала Санни.

Элиот не сразу понял, что произошло. Коридор закончился, и выход в другую пещеру заслоняла стена пламени. Он не успел затормозить и должен был проскользнуть через огонь, но вместо этого наткнулся на невидимую стену.

– Это что ещё? – выдохнул Элиот.

– Дарующий пламя, – Санни с силой ударила по невидимой преграде. Языки пламени взметнулись ввысь, и ей пришлось отступить. – Не знаю, почему он это сделал, но…

– Смотрите! – Алина указала пальцем вперёд.

Элиот прислонился к невидимой стене и прищурился. Пламя унялось и опустилось ниже, и теперь он мог видеть, что происходит в пещере.

Напротив входа возвышался голубой кристалл, заслоняя собой стену пещеры. Теперь Элиот понимал, что имели в виду Санни и Алина, когда говорили, что он дышит. От кристалла исходили волны… энергии? Силы? Элиот не мог сказать с уверенностью. Ему казалось, что кристалл не просто дышал – у него есть сердце, душа и разум.

В центре, между голубых дымчатых столбов, в метре от земли, висела Вероника. Руки раскинуты в стороны, будто она хочет обнять весь мир, голова поднята, глаза закрыты.  Казалось, что кристалл медленно поглощал девчонку, и она вот-вот провалится за полупрозрачную голубую поверхность.

Элиот снова ударил по невидимой преграде. Желание прорваться туда, помочь, сделать хоть что-то ослепляло, заставляло позабыть обо всём. Проклятое бессилие! Элиот был готов отдать всё на свете, лишь бы кто-то помог ему всё исправить.

Боги, услышьте меня, молил он. Хоть кто-нибудь. Пожалуйста. Дайте мне шанс сделать хоть что-то…

– Для того, чтобы пройти здесь, ты должен превзойти богов, – послышался родной голос. Элиот обернулся и увидел Эрику.

– Ты знаешь, что для этого нужно? – спросил он. Санни и Алина застыли, непонимающе глядя на него, но Элиоту было плевать.

– Знаю, – Эрика кивнула. – Цена за проход – твой Дар. Ты готов расстаться с нами навсегда в обмен на жизнь этой девочки?

Элиот оглянулся, посмотрел на Веронику и Дарующего пламя. После того, что произошло, надеяться на бога огня он больше не мог. Да и что это за фокусы такие, не впускать никого?

– Мы больше не увидимся? – еле слышно спросил Элиот.

– Нет.

Времени думать не было, но оно и не требовалось. Он взглянул на девочку.

– Тогда прости, что был тебе плохим другом и героем. – Элиот обернулся к Алине и Санни. – Готовьтесь. Преграда сейчас падёт.

– Мне нужно слышать твоё согласие, – прошептала Эрика. – Элиот Кэмпбелл, готов ли ты навсегда расстаться с Даром в обмен на возможность шагнуть за эту преграду?

– Согласен.

На грани слышимости проскользнул привычный уху хлопок, с которым растворялся в воздухе красный светлячок.

– Ещё увидимся, братишка, – шепнула Эрика и растаяла в воздухе.

Бога хаоса или кого-то похожего видно не было, и только Дарующий пламя стоял напротив девчонки. Растерянный, он молча смотрел на неё. Вероника была такой, какой он видел её в своих воспоминаниях. Маленькой девочкой с растрёпанными рыжими волосами, больше похожей на мальчишку. Даже любимые кеды и джинсы при ней, и край привычной красной рубашки в чёрную клетку болтался на неведомо откуда взявшемся сквозняке.

Аден не знал, как поступить, да и вообще плохо понимал, что делает. То, что должно было произойти здесь сейчас, должно принадлежать только им двоим, и никто не имел права разделить эти секунды с ними. Преграда долго не простоит, и скоро его спутники, так не вовремя шагнувшие навстречу хаосу, придут сюда.

И, как назло, он не знал, с чего начать.

Наверное, стоит с чего попроще, мягко подсказало чутьё. Бог огня кивнул.

Пусть это будет её имя.

Где же ответ… Где ответ? Может быть, что-то связанное с самими стариками? Или он сделал ставку на то, что завтра не наступит? А что, это похоже на правду. Кажется, Вероника слышала что-то похожее, и…

– Ника?

Голос Адена ворвался в лихорадочные размышления. Вероника подскочила на месте от неожиданности и оглянулась по сторонам.

– Что за?..

– Дарующий пламя, – процедил Шаан’Далор. В его голосе явно звучала угроза, глаза осветились красным. – Это ничего не значит. Я жду ответ.

– Но…

– Ответ!

Что-то поднялось в глубине души яростной волной, заставило сопротивляться приказу. Вероника посмотрела вправо, и, повинуясь её воле, там развернулся привычный экран. Бог хаоса молча наблюдал за этим, не мешая, и это пугало ещё больше, чем угроза в его голосе.

На экране появился Аден. Растерянный, испуганный, он стоял напротив огромного голубого кристалла – стержня мироздания. Вероника вздрогнула и машинально прикрыла рот ладонью, увидев своё тело, безвольно висящее в метре над землёй.

– Я чувствую себя сейчас таким идиотом, – еле слышно сказал бог огня. – Тут столько всего произошло, и… и мне кажется, только у тебя есть ответы на мои вопросы. Не знаю, слышишь ли ты меня…

– Ответ! – прорычал Шаан’Далор.

Краем глаза Вероника видела, что бог хаоса поднимается со стула. Она обернулась и растерянно уставилась на него. Её собеседник и противник, этот непримечательный человечек, не выглядел злым или рассерженным, каким хотел казаться. Скорее любопытным и взволнованным, как всегда.

Она не знала, что сказать.

– Как бы там ни было, кем бы ты не была… – Голос Адена эхом отдавался в уголках её разума. – Я рад, что сумел узнать тебя. Снова. Какая же глупость…

– Исполни контракт, – еле слышно велел Шаан’Далор. – Дай ответ. Ну же.

Казалось, время остановилось раз и навсегда в этом мгновении.

– Он сказал, что завтра никогда не наступит, каждый день – это сегодня. А значит, король может вечность ждать свою уздечку и всё равно не дождаться.

На миг воцарилась тишина.

– Верно, – кивнул бог хаоса. – Победа за тобой.

Вероника видела, как Аден протянул руку к её телу.

– Я знаю, что ты значишь для меня, Ника, – прошептал бог огня.

Преграда пала. Элиот шагнул в пещеру. Он устремился вперёд и не сразу понял, что всё тело сковала неведомая сила. Он безвольно упал на колени. Алина и Санни проскользнули вперёд, торопясь к богу огня. А тот уже касался Вероники…

Страшный рёв, похожий на гул пламени в печи, налетел и за секунду перекрыл все остальные звуки. Элиот закрыл уши руками, и последнее, что он видел – как в белом свете, излучаемом кристаллом, тонут остальные…

Мир рушился. Опора ушла из-под ног, и Вероника ощутила, что падает. Улыбающийся бог хаоса стремительно отдалялся, и в ушах эхом отдавался его голос.

– Я рад, что мы встретились. И что я оставляю мироздание в твоих руках, и руках таких, как ты…

Сердце замерло. Нет. Только не это. Они больше никогда не увидятся. Нет…

Вероника протянула руку, но никакие силы в мире не позволили бы ей дотянуться до него.

Всё поглотила вспышка голубого света.

 

Глава XIII

Сиири была в двух шагах от выхода, когда это случилось. Буквально в двух шагах – достаточно протянуть руку и приоткрыть дверь.

Своды мира мёртвых вздрогнули. Невыносимо громкий гул, напоминавший рёв двигателей самолёта, поглотил всё вокруг. Сиири пришлось лишить себя слуха, чтобы выдержать это, и она случайно убрала и мимикрию.

Огромное помещение ожило. Его трясло, и это походило на лихорадку при высокой температуре. Души в панике разбегались в разные стороны, некоторые падали на землю и закрывали руками голову, кто-то закрывался от других с помощью Дара. Полыхали вспышки света, ненадолго выхватывая из тьмы неясные фигуры. Сиири забилась в угол и накрыла голову руками.

Нет, только не сейчас, молила она про себя. В шаге от выхода, в шаге от того, что перевернёт её жизнь. Только не сейчас…

Всё закончилось слишком быстро. Не успела она прийти в себя, как грубые руки схватили её за плечи. Сиири открыла глаза и увидела напротив мрачных героев. Джереми, Джейн, незнакомая тоненькая девушка, похожая на неё. Высокий крепкий блондин, сын Фалберта, крепко держал Ведущую битву. В следующий миг он с силой встряхнул её, заставив встать на ноги.

Джейн что-то сказала, но Сиири не слышала. Богиня войны покачала головой. Джейн заговорила вновь, и Ведущая битву вспомнила, что лишилась слуха. Мгновение – и всё вернулось. Хотя, с тоской подумала она, лучше бы оставалось как было…

– Немедленно отвечай, что происходит? – требовательно спросила Джейн.

– Я сама хотела бы знать, – пробормотала Сиири.

Решимость, упоение и восторг растаяли без следа. Страх накатывал приливными волнами, разбиваясь о камни разума, с трудом сдерживающего панику.

Сиири обратилась к чутью.

Мир вернулся на круги своя, подсказало оно.

– Сбежать хотела? – пророкотал сын Фалберта. Карл, вспомнила Ведущая битву, так его звали.

– А что, надо было дождаться вас?

Страх не удержался в узде разума и выплеснулся наружу. Ну и голос у неё, приуныла Сиири. Даже новорождённый котёнок пищит громче и решительней.

– Почему бы и нет, – хмуро отозвалась Джейн. Стоявшая рядом девушка – сестра? – испуганно прижалась к ней. Джейн обняла её за плечи и взглянула на сына Фалберта. – Что будем делать?

– Отдай её мне, – предложил он. – Я переговорю с богами.

– Уверен?

– Конечно, – кивнул он. – У вас духу не хватит сделать то, что смогу сделать я.

Это уже не было страхом. Сиири с головой захлестнула паника, чутьё с громкостью пожарной сирены взвыло об опасности.

Дети богов не слышат зова. Карл способен на что угодно. Поэтому он велел Джейн отступить, она не сможет надавить на богиню войны.

– Собери остальных, – велел он. – Начинаем.

Джейн кивнула и шагнула в сторону, потянув за собой сестру. Джереми стоял рядом и равнодушно смотрел на богиню войны. Как будто и не было ничего между ними, с тоской подумала она. Как будто она ничего для него не значит, просто жертва во имя всеобщей справедливости…

Карл поднял руку на уровень глаз. Его глаза на миг осветились синим. Небольшой кинжал, состоящий из чистого бело-золотого света, воплотился в его руке.

– Прости меня за то, что я хочу сделать…

Сиири в отчаянии взглянула на Джереми. Неужели он позволит просто разделать её, как тушку жертвенного животного?..

Её бывший подопечный подмигнул. Чутьё подсказало, что он задумал и что требуется от самой Ведущей битву.

Время замерло. Тело ускорилось.

Сиири осторожно высвободила руку. Присела. Перекатилась в сторону. Замерла, затаив дыхание. В двух метрах от неё стояла она сама. Точная копия, созданная Даром её бывшего подопечного. Глаза Джереми светились синим, но Карл смотрел на иллюзорную богиню войны и не замечал этого.

Время вернулось к прежнему темпу.

Сиири призвала мимикрию на помощь, и Джереми изумлённо посмотрел по сторонам, потеряв её из виду.

– Подойди, – велел Карл.

Копия богини войны застыла без движения. Она даже не дышала. Проклятье, парень сейчас выдаст их обоих.

– Ну же! – сын бога света повысил тон.

Сиири скользнула за спину Джереми, наклонилась к его уху.

– Я рядом, – шепнула она.

Парень расслабился и выдохнул. Копия богини войны шагнула к Карлу.

– Умница, – сказал тот. – Если и дальше будешь слушаться, ничего не случится.

– Они хотят пытать тебя перед остальными богами, – прошептал Джереми. – Тебе надо уходить.

Надо решаться. Сиири кивнула, как будто Джереми мог это видеть.

– Спасибо, – прошептала она и шагнула в сторону, не дожидаясь ответа.

Нужно было выбираться отсюда.

Души ещё не оправились после потрясения. Тут и там неясные фигуры во тьме поднимались на ноги, оглядывались по сторонам. Между ними оставалось свободное пространство, и богиня войны без труда проходила вперёд.

Наверное, это её и спасло, подумала Сиири – Одарённые наверняка изучили друг друга вдоль и поперёк, и Карл не мог не узнать способности Джереми. Да и он тоже не идеален, может использовать только одну иллюзию за раз. А значит, рано или поздно кто-то заметит, что его глаза светятся, начнутся неудобные вопросы.

Шаг, другой. Ускориться. Почти бежать. Врата уже близко, осталось чуть-чуть…

Она снова стояла возле дверей и снова уже протянула руку, когда что-то холодное коснулось её шеи.

– Ты очень вовремя, – прошептала на ухо Джейн. – Как раз пришло время открывать врата.

***

Запах озона разливался в воздухе. Дарующий пламя с трудом приходил в себя. В пещере было темно, и только тусклое сияние огромного голубого кристалла давало немного света. Позволяло рассмотреть девушку, которую он держал в руках. Что-то неуловимо знакомое было в ней, но в то же время он не мог понять, кто это.

Понимание ударило в голову как хорошее вино, пьянящее не сразу, но постепенно, со вкусом.

Вероника Александрова всегда была копией отца. Но раньше, когда волосы были короткие и рыжие, это не было так заметно. Сейчас же…

Она казалась как никогда похожей на Деланея. Волна чёрных кудрей разметалась по плечами девушки и по полу рядом. Растаяла её любимая одежда, уступив место простому белому платью. В неестественном голубом свете она казалась куда моложе, чем выглядела, словно с её телом не произошло никаких изменений. Но Дарующий пламя чувствовал, что случилось на самом деле.

Он держал на руках богиню и ощущал, что рядом появилось на свет ещё одно божество. Новое, незнакомое никому – ни людям, ни Миру грёз, ни Туманному миру. Разве что самому мирозданию.

Аден оглянулся. Как он и думал, это был Элиот.

Рядом с ним можно было рассмотреть Алину и Санни. Вот уж кому нелегко придётся, когда они очнутся, подумал Аден. Наверное, стоило их убрать отсюда прежде, чем очнутся другие.

В стороне без движения лежали ещё двое. Их пробуждения стоило бояться больше всего. Невысокий сухой старичок в белых одеяниях и восхитительной красоты брюнетка в шёлковом красном костюме. Её нужно пленить, и силы трёх богов для этого достаточно – надо только привести этих двоих в чувство и объяснить, что произошло.

Бог огня усмехнулся про себя. Усталость, напряжение последних дней так давили на плечи, что уже ничто не удивляло. Ни явление бога–человека, окончательное и бесповоротное, ни появление на свет новой богини тьмы.

Аден взглянул на Нику. И как можно было её забыть после всего, что было? А сколько ещё будет…

Теперь впереди не целая жизнь, но целая вечность.

Надо было с чего-то начинать. Дивный новый мир ждал их, и пора шагнуть ему навстречу.

Аден провёл рукой по щеке Вероники. Она поморщилась, но просыпаться не захотела. Он оглянулся по сторонам. Осторожно опустил Веронику на пол и шагнул к Элиоту.

– Парень, вставай, – еле слышно сказал бог огня. – Время пришло.

Элиот открыл глаза и резко сел.

– Что случилось? – спросил он.

Аден опустился на корточки напротив него. С чего бы начать…

– Мне нужна твоя помощь. Не знаю, как именно, но мы справились. Хаос ушёл, теперь мы должны пленить Джину.

– Но я же… – парень опустил взгляд. Непонимающе покачал головой. – Не может быть.

– Может.

Элиот растерянно посмотрел на Адена.

– Я чувствую тебя. Не понимаю, как, но… Проклятье. – Он обернулся и посмотрел на бесчувственную Веронику. – И её тоже чувствую. Бред…

Бог огня пару мгновений помолчал, собираясь с мыслями. Сказать правду? Наверное. Пора бы уже.

– Добро пожаловать в Мир грёз, Элиот.

Парень натянуто улыбнулся.

– Ты шутишь… – он увидел, как Аден покачал головой, и перестал улыбаться. – Нет… ты не шутишь. Боги, это…

Он замолчал и оглянулся.

Бог огня последовал его примеру.

Вдоль кристалла выстроились люди. Разной национальности, разного возраста. Шесть мужчин и шесть женщин. Они были такими же, какими их запомнили боги – насколько это можно называть словом «запомнили». Смутные образы ожили и появились перед ними. Двенадцать героев прошлого, когда-то выручившие Мир грёз, каждый в своё время. Кого-то из них Аден не видел, но чувствовал, что не ошибся в своей догадке.

– Не может быть, – прошептал Элиот. – Я же отказался…

– Что, думал от нас избавиться? – шутливо проворчал толстяк в сером деловом костюме. – Не так быстро, парень.

Стоявшая справа от него светловолосая девочка в коротком белом платье шагнула вперёд, но толстяк жестом велел ей остановиться. Малышка замерла.

– У нас есть дело, – сказал мужчина и обернулся к богу огня. – Мы пришли помочь.

– С Джиной? – догадался он.

– Именно.

Толстяк жестами раздал приказы остальным. Они повиновались. Дарующий пламя не видел его прежде, но непостижимым образом услышал, как еле слышно говорившие между собой духи назвали его имя. Габриэль. Бог огня заметил и старую знакомую, которую тоже невозможно забыть. Полная гречанка лет сорока на миг оглянулась и кивнула.

Духи окружили Джину и Создателя. Габриэль обернулся.

– Куда их?

– В Мир грёз, – кивнул Аден. – Там разберутся.

– Хорошо, – толстяк посмотрел на Элиота. Немного помолчал, словно подбирал подходящие слова. – Вам надо закончить ещё несколько дел. Богиня войны по-прежнему в мире мёртвых, и там с минуты на минуту начнётся бунт. Вам надо торопиться.

Элиот поднялся на ноги. Дарующий пламя не заметил, как сделал то же самое.

– И как мы его остановим? – спросил Элиот.

Толстяк кивком указал на Веронику.

– У вас есть всё, что надо. Торопитесь.

Она как будто слышала, о чём шла речь. Вероника открыла глаза и села. Непонимающе посмотрела по сторонам.

Всё сразу забылось. Джина в надёжных руках, Элиот вроде тоже в порядке. Он сейчас нужен Веронике. Аден шагнул к ней, и она растерянно посмотрела на него. Он невольно отметил, что её глаза стали светлыми. Серыми, как у отца? При таком освещении не разглядеть…

– Что?..

Даже в тусклом свете кристалла было видно, как в её глазах заблестели слёзы. Вероника зажмурилась, закрыла уши руками. Покачала головой.

– Он всё-таки ушёл… нет, не может быть…

– Эй, – Аден опустился на колени рядом с ней и нерешительно коснулся её плеча. – Ты…

– Шаан’Далор, приди, – она всхлипнула. – Шаан’Далор, приди и принеси песнь разрушения…

Аден инстинктивно сжался, но ничего не произошло. Да и не могло произойти, сказал он себе. Будь Джина в сознании, ещё могла бы что-то сделать, но Вероника…

– Шаан’Далор, приди, – шептала та. Она закрыла лицо руками, раскачивалась из стороны в сторону и повторяла одно и то же, как молитву. – Приди и принеси песнь разрушения… Пожалуйста…

Аден нерешительно обнял её и прижал к себе. Вероника пару раз вздрогнула в его руках, и уже мгновение спустя бурно рыдала.

– Он такой хороший, – бессвязно бормотала она. – Он не хотел, он с самого начала не хотел этого… Нам нечего было бояться…

– Всё хорошо, – сказал Аден и неловко погладил Веронику по голове. – Всё в порядке. Всё хорошо…

Не помогало. Она плакала всё громче и, похоже, не собиралась останавливаться. Аден растерянно посмотрел на Элиота, но тот безотрывно наблюдал за действиями духов, как заворожённый. Никакой помощи…

Духи встали в круг и взялись за руки. На полу под их ногами очертился золотой круг и засиял. Поднялся лёгкий тёплый ветерок. Кристалл реагировал на него – становился то ярче, то тусклее в только ему ведомом ритме.

– Я не хочу, – пробормотала Вероника, и бог огня снова прислушался к ней. – Я чувствую, что изменилась, и не хочу знать этого. Пожалуйста… пожалуйста, скажи мне, что всё будет как раньше… Пожалуйста…

Он сжал её плечо, не в силах сказать правду.

Она поняла без слов.

– Что со мной?

– Мироздание приняло решение, – еле слышно ответил Аден. Надо было тщательно выбирать слова, чтобы не расстроить её ещё больше, и он говорил как никогда медленно. – Оно решило, что тебе следует занять место отца.

–Ты хочешь сказать… – Вероника отстранилась, взглянула на него, и бог огня сумел рассмотреть цвет её глаз. Да, серые. Как у Деланея. Точная копия отца. – Нет. Этого не может быть. Не то, что бы я недостойна или что-то вроде, но… Нет! Я не хочу!

– Ника, – он попытался остановить её, но без толку.

– Я не хочу! – воскликнула она и попыталась высвободиться из объятий. – Я не пойду в ваш Мир грёз, чего бы там это не стоило! Я останусь на земле, закончу академию, стану рекрутером…

– Поздно, малышка, – Аден прижал Веронику к себе, и она неожиданно обмякла. – Я бы всё отдал, чтобы у тебя всё так сложилось, но…

Она прижалась к нему. Дрожащая, доверчивая, растерянная – маленький котёнок в руках человека. Аден закрыл глаза и сильнее сжал её плечи. От понимания, что ничего не вернуть, больно не только тебе, хотел сказать он. И хотя это наилучший выход для всех них и для мироздания тоже, одной маленькой девочке во взрослом теле богини он не принесёт счастья.

Вместо этого он сказал совсем другое.

– Нам нужно торопиться, – прошептал Аден. – В мире мёртвых вот-вот поднимется бунт, и только ты сможешь всех успокоить.

Она перестала дрожать. Отстранилась, взглянула в глаза бога огня, и в её взгляде он увидел знакомое спокойствие и решимость.

– Я не знаю, как это сделать, – прошептала она. – Я бы с радостью…

– Есть кое-кто, кто может знать.

Ровное золотое сияние на миг охватило пещеру и растаяло. Духи исчезли, прихватив с собой Джину и Создателя.

– Отец? – еле слышно спросила Вероника.

– Да, – кивнул Аден. – Он будет рад слышать, что ты в порядке.

Она кивнула и поднялась на ноги. Натянуто улыбнулась.

– Как только всё закончится… Нарыдаюсь всласть. А тебе придётся это терпеть.

Он усмехнулся.

– Всё, что пожелаешь, малышка.

Элиот проводил взглядом духов-хранителей, а его чутьё знало, куда они направились. Потайной уголок Мира грёз, куда боги никогда не заходили, но знали, что он существует. Энергетическая клетка, созданная как раз для того, чтобы держать там Джину.

– Призови меня, как освободишься, – послышался голос Габриэля. Элиот оглянулся по сторонам, но духа не было видно. Похоже, теперь не только Эрика умеет говорить с ним напрямую.

Понимание приходило медленно, со скрипом, как будто нечто свыше запретило произошедшему сваливаться на плечи со всей мощью. Его Дар никуда не пропадал, и, как обещала Эрика, они всё же увиделись. Его тело изменилось. Неограниченные возможности, о существовании которых подсказывало обновлённое чутьё, пьянили и кружили голову.

Всё так легко встало на свои места. Он не был изгоем для этого мира – он просто родился для другого.

Каждый шаг, каждый вдох, каждое слово вели его к этой минуте. Мигу, когда последний красный светлячок промелькнул перед глазами, но его хлопок не был слышен в гуле исчезающего Хаоса. И это было заслуженно. Наконец-то само мироздание подтвердило, что он не слабак, выбравший бумажную работу, а человек, достойный сравниться с богами.

И даже превзойти их, как говорила Эрика.

– Элиот? – проскользнул зов на грани слышимости.

Он обернулся. Санни, такая родная, такая тёплая, с недоверием смотрела на него. Единственная, кто могла понять и прочувствовать триумф справедливости вместе с ним…

– От тебя пахнет озоном, – сказала она, и это прозвучало так, словно происходящее ей не нравилось.

Лежавшая рядом Алина пошевелилась и открыла глаза. Глубоко вздохнула, положила руки под голову и бездумно уставилась в потолок. Похоже, ей не нужно было объяснять, что тут произошло… или её это просто не интересовало.

– Хоуп… – слова вылетели из головы, и Элиот понятия не имел, что должен сказать.

– «Сказание о боге-человеке» было о тебе.

– Кажется, да.

Санни растерянно посмотрела по сторонам, замерла, заметив Веронику и Адена. Глубоко вздохнула, обняла себя за плечи. В тусклом холодном свете кристалла казалось, что она мёрзнет.

– Она тоже? – прошептала бывшая королева школы.

Элиот кивнул.

– Богом-человеком она тоже быть не может, конечно, – еле слышно сказал он. – Но я чувствую её так же, как и Дарующего пламя, а значит…

Санни оглянулась на него и вымученно улыбнулась.

– Вы все получили то, что заслуживаете, да?

Эти слова ему совсем не понравились.

Элиот придвинулся ближе и нерешительно протянул руку, чтобы коснуться Снни, но она покачала головой.

– Ты теперь бог, – в её глазах, кажется, блеснули слёзы, или это было шуткой плохого освещения? – Разве я могу тебя касаться?

На мгновение всё внутри скрутил страх, но его быстро сменило раздражение. Неужели после всего, что было, она может так говорить?

Элиот подался вперёд и прижал её к себе. В его руках Санни наконец дала волю чувствам и бурно разрыдалась.

– Я думала, это очередные глупости богов, – бессвязно бормотала она. – Я думала, это всё ерунда… Мы теперь не сможем, да? Ты бог, я человек, и нам нельзя…

Он неловко гладил её по голове, не зная, что сказать. Конечно, это глупости. Испокон веков люди и боги шли рука об руку, нарушая все мыслимые правила, и будь всё иначе, самой Санни не существовало бы на свете. Но она не случайно заговорила об этом – значит, что-то беспокоит. Не свалившееся ли на его плечи бессмертие?

Она уткнулась носом в его рубашку и всхлипнула.

– Если мы захотим, мы всё преодолеем, – прошептал Элиот.

Впервые в жизни ей не надо защищать его. Впервые он почувствовал себя тем, кто сам может защитить кого угодно, и это вдохновляло. Нет преград, нет запретов, есть только они. И никто не сможет им помешать, поклялся себе Элиот.

– Извините, что помешал, – послышался знакомый голос. Элиот обернулся и увидел Дарующего пламя. Он держал за руку Веронику – напуганную, бледную, но, кажется, настроенную решительно. – Нам надо торопиться.

Алина резко села и оглянулась на Веронику. Та покачала головой.

– Давай оставим на потом, хорошо?

– Ладно, – кивнула Алина.

Обе посмотрели в стороны, стараясь избегать взгляда друг друга.

– Элиот, нам не помешает твоя помощь, – сказал Дарующий пламя. – Пришло время остановить бунт в мире мёртвых. Сиири всё ещё там, и…

Элиот сам не заметил, как поднялся на ноги и потянул за собой Санни. Кажется, он зря когда-то подумал, что забыл о Ведущей битву – её имя отозвалось незнакомым сладким чувством в глубине души.

– Что от меня потребуется? – еле слышно спросил он.

– Сейчас мы все вернёмся в Санктум через Мир грёз, – отозвался бог огня. – Вы ещё ни разу не были там, поэтому вам придётся меня слушать и следовать строго за мной. Хоуп, Алина, – он обернулся к девушкам, – держитесь. Вы пойдёте с нами.

Вот оно. Наконец-то. Его новый дом, настоящий дом, принадлежащий ему по праву рождения. Волнение, похоже, текло по венам вместо крови, потому что иных чувств и мыслей не осталось.

Элиот взялся за протянутую руку Дарующего пламя, Санни схватилась за него. Вероника и Алина стояли с другой стороны.

– Все готовы? – спросил бог огня. – Тогда держитесь.

Элиот зажмурился.

Он был готов к этому с рождения.

***

После того, как Аден сказал, что им нужна её помощь, Веронике стало легче. Бесконечная пустота в душе, походившая на необъятные просторы космоса, грозила поглотить её без остатка. А так появился смысл, появилось стремление…

Понимание того, что случилось, докатывалось приливными волнами.

Первая волна: Шаан’Далор ушёл, и никогда не вернётся. Не будет больше историй из прошлого Одарённых, забавных задачек на сообразительность, приятных бесед. Возможно, она снова возненавидит дождь, но теперь не за холод и грязь, а за то, что его не с кем разделить. Аден ведь тоже любит солнце…

Вторая волна: изменения, произошедшие с её телом. Она далась легче, потому что накатывала постепенно. Сначала в пещере, когда отголоски первой волны ещё не давали покоя, затем в Мире грёз. Взволнованная Вероника не заметила, как все они шагнули туда, и как вообще это произошло. А стоило бы – если всё это не шутка, ей придётся учиться переходу.

Растерянные Алина и Санни смотрели по сторонам. Веронику не интересовало ничего, кроме зеркала, и она попросила Адена отвести её к нему. Надо знать, с чем придётся жить вечность.

Мир грёз оказался дешёвым балаганом, состоящим из кусочков и осколков человеческого мира, бесстрастно отметила Вероника. А казалось бы, обитель богов, нечто прекрасное и воздушное… Ничего такого. Жалкое подобие, вобравшее в себя самое скучное и банальное, что только можно было найти у людей.

Она и Ален прошли мимо уголка, стилизованного под американский бар, мимо крошечной библиотеки в три высоких шкафа, заставленных ветхими томами. По правую руку, за огромным хрустальным шаром, можно было увидеть бильярдную и, кажется, стол для карточных игр. В третьей «комнатушке» со стенами до плеч нашлось зеркало во весь рост, но его сложно было заметить с первого взгляда за очередным открывшимся “великолепием”.

Это место напоминало личную комнату девочки лет десяти – всё вокруг было кричаще-розового цвета. Розовый пушистый плед на кровати из белого дерева, розовый ноутбук на столе, розовой же тканью затянуты стены, повторяя украшение свободных стен главного зала. Даже рама у зеркала была того же мерзкого оттенка. Вероника непонимающе посмотрела на Адена, и тот шепнул, что это – комната, которую делят Покровительствующая любви Лилиан и Направляющая творчество Кассандра. Оказалось, что две настолько разные богини сошлись во вкусе насчёт жуткого оформления.

Вероника нерешительно шагнула вперёд, стараясь не обращать внимания на розовый мир вокруг, и взглянула в зеркало. Она сильно изменилась – стала более женственной, что ли. Назовём это «повзрослела», решила она. Ну что же. Хотя бы на девушку похожа, а не на мальчика.

Длинные чёрные волосы красивыми волнами ниспадали до талии. Простое белое платье подчёркивало женственную фигуру. Вероника с неудовольствием отметила, что оно ей шло. Вот и закончились причины носить джинсы, кеды и рубашки – от богини наверняка будут требовать шикарных нарядов…

Она склонилась к зеркалу и поморщилась. Так и думала – глаза стали серыми. Это тоже была их с Мэй работа – сделать их того же цвета, что у матери. Мороки с этим было, конечно – соседка должна была коснуться того, что меняет оттенок…

– Тебе не нравится? – еле слышно спросил Аден.

Вероника поморщилась.

– Это не я, – просто ответила она.

– Мне кажется, мироздание считает иначе.

Он шагнул к Веронике, но на полпути оставился, будто натолкнулся на невидимую преграду.

– Нам надо торопиться, – в голосе бога огня послышались нотки сожаления. – Я приведу Деланея и отправлю твоих подруг в Санктум. Не возражаешь?

Наверное, он хотел обнять её, на мгновение задумалась Вероника. Может, оно и к лучшему, что не обнял. Вторая волна понимания только-только ударила в голову, и пока она была не готова.

– У меня есть пара минут, чтобы привыкнуть? – прошептала она.

– Может, даже меньше.

Вероника кивнула и снова отвернулась к зеркалу. Закрыла глаза. Ощущение, что Аден рядом, мягко сошло на нет и растаяло.

Привыкать придётся не только к новой внешности. То, какой она себя видела, какой ощущала… это было очень странно. Стало легче принимать перемены. Разом растерялись все страхи о будущем, что не справится, что не сможет… В глубине души крошечным цветком прорастала решимость. Справится со всем. Сможет всё. Потому что уже не человек, потому что ей подвластна сама вечность. И не только…

Санни и Алина изумлённо оглядывались по сторонам. И хотя Элиот тоже оказался здесь впервые, почему-то его это не волновало. Нет, волновало, конечно, но как возвращение домой после долгого отсутствия, а не шаг вперёд, в новый мир.

Всё здесь казалось до боли знакомым, словно он видел всё это во снах на протяжении всей жизни. И уголок, стилизованный под американский бар, и бильярдная, и стол для преферанса. И – сердце на мгновение дрогнуло – три книжных шкафа, составленные в ряд, и синее кресло рядом с ними. Элиот готов был поклясться, что видел их не раз.

Где-то там, на полке, стоит книга о тебе, неожиданно пришла в голову мысль. Это было настолько необычно, что Элиот шагнул вперёд, плохо понимая, что делает.

– Мне нужно вернуть вас в Санктум, – послышался голос бога огня.

Элиот покачал головой. Ну же, приди в себя, приказал он себе. Сейчас не время для этого – Сиири нужна твоя помощь.

Имя богини войны вновь отозвалось незнакомым тихим перезвоном в душе. Красивая победа…

– Нам нельзя здесь остаться, да? – еле слышно спросила Санни.

– Вам нельзя было сюда приходить, – мягко сказал Дарующий пламя. – Пойдём.

Санни взглянула на Элиота. В её взгляде он заметил незнакомую печаль. Чутьё подсказывало, что дело плохо, но он привычным усилием воли проигнорировал его. Разберётся без навязчивых помощников.

Беззвучно открылась и закрылась дверь в мир людей. Элиот остался один на один с обителью богов.

Это место было пропитано энергией созидания – казалось, можно протянуть руку, провести ею по воздуху, и увидишь, как он колеблется. Это место не было похоже ни на что на земле, пусть даже и состояло из кусочков человеческих миров, как паззл. Это место он видел впервые, но уже ощущал знакомый трепет, как будто вернулся домой. Оставшаяся на Священной земле квартирка и тесный кабинет не шли ни в какое сравнение с главным залом Мира грёз. Чего там говорить – тем стенам не удалось подарить ему волшебного ощущения чего-то «своего» за все годы жизни в Санктуме, тогда как здесь он почувствовал это в первые секунды. Магия, не иначе.

Вероника ещё несколько долгих секунд смотрела на себя в зеркало. На себя ли, проскользнула горькая мысль. Ей ведь не этого хотелось от жизни.

Точно ли не этого? Если вдуматься, ты ничего не хотела, пока Татьяна Сергеевна не предложила стать рекрутером.

Может быть и не хотела. Вероника печально вздохнула. Но если бы мне предложили стать богиней, получить свою цель в жизни, или остаться человеком без цели, она без колебаний выбрала бы второе.

Отражение продолжало недовольно всматриваться в её глаза, и Вероника невольно вспомнила, что разговоры с самим собой – не есть хорошо. Особенно если вспомнить Голлума и других похожих героев. А ведь так недолго и до его состояния скатиться…

Она в последний раз взглянула в глаза отражению и отвернулась. Хватит. Так распорядилось мироздание – или сам Хаос? – и не ей идти против него.

Вероника решительно вышла из «спальни» и направилась к Видящему кристаллу.

Элиот стоял возле двери в мир людей. В его взгляде читалось восхищение. Надо же, с тоской подумала Вероника. Единственный, кто мог бы её понять, потому что сам прошёл через это – Элиот Кэмбелл. Тот самый Элиот Кэмпбелл, который ни за что взъелся на неё чуть ли ни с первых дней соревнований. Самая беспощадная шутка мироздания…

– Тебе здесь нравится? – вырвалось у Вероники.

Элиот вздрогнул и обернулся к ней.

– А разве не должно?

– Не знаю, – Вероника обняла себя за плечи. – Я родилась не здесь. Я была человеком и остаюсь им, мне здесь не место.

Элиот на мгновение растерялся. Разве это место может не нравиться? Разве может не нравиться могущество бога, вечная жизнь и невероятная власть, сосредоточенная в твоих руках?

Внезапно пришло понимание. Как и на него, на эту девочку навалилось слишком много. Ну да, они оба одиноки, только у Элиота были друзья, двенадцать духов-хранителей, а у неё – Дарующий пламя. И то, хмыкнул он про себя, сомнительная группа поддержки. И она потеряла друзей, а он – обрёл. И дело не только в этом.

Наверное, есть люди, которые рождаются для всего мира. Им нигде нет места, они не находят себе дома, и весь мир лежит у их ног. Таким мог бы быть я, решил Элиот. А она… Она принадлежит одному месту. Кажется, в её стране даже есть такая поговорка: «где родился, там и пригодился». Сомнительная мысль, если учесть, что Вероника родилась не в Санктуме. Но там город для Одарённых, и для детей богов в том числе. Наверное, она принадлежит ему.

– Знаешь… – Элиот пару мгновений помолчал. Подходящие слова так и не нашлись, и он махнул рукой. – Ай… ладно.

Он шагнул к ней и крепко обнял.

Вероника растерянно смотрела перед собой. Это он, да? Точно? Тот самый Элиот Кэмпбелл, который ещё недавно говорил, что между ними нет и не может быть ничего общего?

– Нам обоим досталось, каждому по-своему, – заговорил он. – И… проклятье, я всё ещё не могу придумать, что сказать. В общем… Извини.

Третья волна понимания докатилась до разума. Вероника была готова рассмеяться в полный голос. Глупее ситуации не придумать.

– За что? – спросила она.

– За то, что вечно цапался с тобой, – отозвался Элиот. – Дело не в тебе, просто… так сошлось. Но теперь нам жить вечность рядом, надо бы… как-нибудь…

– Я поняла, – усмехнулась Вероника. – Всё в порядке.

– Уверена?

– Да. Я тоже… скажем так, была не в себе. Не то, что бы сейчас стало лучше, но всё же.

Она обняла его.

Мир точно сошёл с ума, фыркнул про себя Элиот. Сказал бы кто ему месяц назад, что вскоре ему предстоит стать богом Мира грёз за компанию с его вечной головной болью, Вероникой Александровой, он бы покрутил пальцем у виска. А мироздание распорядилось вот так…

Неслышно открылась и закрылась дверь в мир людей. Зашедший в зал Дарующий пламя  хмуро взглянул на Элиота и откашлялся.

– Я вам не мешаю?

Вероника густо покраснела и отстранилась от Элиота.

– Нет, это не то, что ты…

– Мы решили помириться, – вставил главный жрец.

Губы бога огня дрогнули, как будто он пытался сдержать улыбку.

– Я понимаю. Но нас уже ждут в мире мёртвых.

Вероника вздрогнула.

Точно. Как она могла забыть…

 

Глава XIV

Дверь в мир людей вновь открылась.

– Он будет в порядке, – пророкотал знакомый голос. – Недоволен, конечно, но это его нормальное состояние…

На пороге показались Воздающий свет и – сердце на мгновение замерло – отец. Бледный, волосы растрёпаны, рубашка помята – как, как можно умудриться смять шёлк? – во взгляде читалась усталость. Вероника закусила губу. Вот кого её отсутствие подкосило больше всего.

– Ника! – охнул он.

Вероника метнулась к нему. Отец прижал её к себе так, словно не видел тысячу лет, а не несколько дней.

– Слава мирозданию, ты в порядке, – прошептал он.

Вероника уткнулась в мягкую рубашку и полной грудью вдохнула знакомый запах. Такой аромат был в его доме – чай, выпечка. И одеколон, напоминавший морской бриз. Слишком свежий, не выветрился ни капли, как будто отец воспользовался им за миг до перехода.

Наверное, всё не так плохо, подумала она. В конце концов, вот же её главная награда, в её руках. Любящий отец. Тот, кого она ждала всю жизнь и обрела столь высокой ценой для всех них.

Деланей отстранился и внимательно посмотрел ей в глаза. Они теперь похожи как никогда, вспомнила Вероника. Тоже награда мироздания? Чтобы напомнить, кто она на самом деле…

– Я знаю, что ты не в восторге от этого, – еле слышно заговорил отец, – но я рад, что всё так вышло. Никто не достоин этого так, как ты.

– Все так думают, – Вероника опустила взгляд.

– И они правы, – Деланей склонился и едва ощутимо коснулся губами её лба. – Подожди, сейчас пройдёт лет сто, и ты поймёшь, что всё не так уж и плохо.

– Лет сто?

Она изумлённо взглянула на отца. Тот улыбался. Ну конечно, это же просто шутка…

– Я думаю, в это время у тебя найдётся дело поважнее, чем скорбеть об обретённом бессмертии, – Деланей оглянулся и посмотрел на Адена. Он стоял возле двери, сложив руки на груди.

– Я… не знаю, – прошептала Вероника. – Не уверена, что…

– Ой, брось. Сейчас всё уляжется, и ты сама поймёшь, что зря на него злилась. Ну да, он бестолковый и ничего не понимает в тонкой женской душе, но… он просто боялся тебя потерять.

Настолько боялся, что счёл за лучшее кое о чём умолчать, в отчаянии подумала Вероника. Хоть это и было логично.

– Зато я могу кое-что сказать тебе по секрету, – заговорщицки прошептал Деланей и склонился к ней. Вероника придвинулась ближе. – Он тут пытался крутить роман с твоей подругой, за что крепко получил по голове. Когда будешь прощать его, не забудь напомнить об этом.

Отлично. Только этого не хватало. Веронике захотелось схватиться за голову.

Интересно, всё было как в том кошмаре, или скромнее? Или в реальности им помешали?

– Почему-то у меня такое ощущение, что мой секрет тебе не понравился, – Деланей нахмурился.

– Как бы это сказать…

Вероника закусила губу. Отчаянно хотелось закрыть лицо ладонями, спрятаться от новой некрасивой правды, от всего мира… но она вряд ли имела на это право.

– Извините, – вмешался Элиот. – Я понимаю, вы давно не виделись… Но нас ждёт Ведущая битву.

– Да, точно, – Деланей взял Веронику за руку и взглянул ей в глаза. – Идём?

– Да, – кивнула она.

Они миновали огромный хрустальный шар, десяток комнатушек и зашагали по коридору мимо двух десятков таких же к неприметной дверце в конце зала. Аден, Элиот и Воздающий свет последовали за ними.

– Ты уже знаешь, что мёртвые проводят жизнь во сне, – заговорил Деланей. – Тебе нужно вернуть им этот сон.

– Как? – спросила Вероника.

Дверца еле слышно скрипнула. Они ступили на небольшую площадку под сводами длинной узкой пещеры, идущей под углом вниз. Через несколько шагов появилась вырезанная из скальной породы лестница.

– Я бы сказал, что надо слушать себя, – ответил Деланей, – но сейчас этого мало. Они встревожены, расстроены, недовольны. Надо успокоить их, и тогда сон сам вернётся. Тебе останется только направить его.

Они спускались по ступеням, и шаги гулко отдавались под сводами пещеры. С потолка свисали клыками огромные сталактиты, идти под ними было страшно до дрожи. Казалось, пара лишних звуков – и жуткие каменные сосульки обрушатся на них.

Не смотри вверх, велела себе Вероника. Не обращай внимания. Слушай отца.

– Но как я их успокою? – спросила она.

– Мы с ними поговорим, – Деланей крепче сжал её ладонь. – Я помогу тебе. Уверен, у многих есть, что мне сказать… да и не только мне.

Её зовут Джейн, вспомнила Вероника. Подопечную Адена, которая погибла, пока он соблазнял её сестру. Как же давно она слышала об этом – кажется, целую вечность назад. Совершенно вылетело из головы, что они могут встретиться здесь.

Сердце забилось быстрее, потянуло холодом. А ведь она может встретить здесь Джереми, если он не спит. Интересно,  как он там? Не в обиде ли на неё? Ох, ну конечно, не в обиде. Отец же… тьфу, Джина говорила же, что он всё это время любил её как младшую сестру. Даже после смерти.

– Есть ещё кое-что, что вам нужно знать, – послышался голос Адена. Вероника машинально обернулась и чуть не споткнулась, но отец вовремя её поддержал. – Дар Джейн – создание оружия. Если она ведёт за собой остальных…

– Это будет вооружённое восстание мертвецов, – пробормотала Вероника. – Добро пожаловать в зомби-апокалипсис.

Она знала, что Аден не понял этих слов, но разъяснять не сочла нужным. Они уже пришли.

На небольшой площадке перед врезанными в скалу каменными вратами столпились боги. Вероника чувствовала каждого из них. Направляющая творчество Кассандра ощущалась как искрящийся бенгальский огонь, яркая и сияющая; Охраняющий землю Константин – как земная твердь, надёжный и устойчивый. Все боги чувствовались по-разному, и Вероника не была уверена, что сумеет узнать в толпе Адена или Элиота, к которым едва успела привыкнуть.

Небожители не сразу обратили внимание, что кто-то ещё пришёл. Наверное, почувствовать кого-то нового в такой толпе почти невозможно.

Отец остановился на последних ступенях, и Вероника замерла рядом с ним. Они одновременно сжали руки, словно хотели без слов сказать друг другу, как волнуются. Тёплые пальцы коснулись левой ладони, и от этого прикосновения стало спокойно и легко на душе. Вероника обернулась – рядом стоял Аден. Похоже, несмотря ни на что, он до сих пор действует на неё вот так, даже без Дара… это дорогого стоит.

– Как здесь дела? – послышался рокочущий голос Воздающего свет.

Боги оборачивались, и в их взглядах читалось изумление. Вероника почувствовала себя неуютно, словно стояла в лучах прожектора на сцене. Только бы они перестали пялиться, взмолилась она. И так тошно.

– Брат? – охнула стоявшая ближе всех богиня в обтягивающем белом платье. Она была из тех, кого называют неземными красавицами – идеальная модельная фигура, огромные синие глаза, с удивлением смотрящие на мир. Густые пепельно-русые волосы завиты в крупные локоны. Кажется, похожую причёску Вероника видела у кого-то из звёзд, любимцев Алины. Богиня ощущалась как две энергетические линии, танцующие под звуки неведомой мелодии. Связывающая нити, подсказало чутьё.

Похоже, когда дело касалось богов, оно работало сродни ясновидению.

– Киана? – прошептал отец. Он выпустил руку Вероники и шагнул вперёд. – Я… даже не надеялся…

– Деланей вернулся, – послышались несмелые голоса.

Новость волной прокатилась до врат, где стояли Покровительствующая любви и Проводящий время. Все, кроме них, поспешили к Деланею. Это должно было выглядеть мило и трогательно, но Веронике показалось, что это отдаёт лицемерием. Где они все были, когда он остался один?

– Они были здесь, на страже врат, – еле слышно сказал Аден. Похоже, она сама не заметила, как произнесла последнюю мысль вслух. – За Деланеем присматривала Лилиан, она не отходила от него ни на шаг.

Слабо верилось. Вероника взглянула на богиню любви. Она стояла лицом к вратам, и вокруг неё кружилась энергия. Это было похоже на раскалённый воздух, волнами поднимающийся от земли.

Получается, сейчас она защищает остальных от вторжения мёртвых?

– Правда? – машинально спросила Вероника.

– Я видел её там. Поверь, у твоего отца не могло быть лучшей сиделки. Общение с дочерью пошло ей на пользу.

Вероника вспомнила «забавный секрет» отца и поморщилась. Аден нахмурился.

– Дай угадаю. Тебе уже доложили.

Она кивнула. Бог огня сложил руки на груди, с вызовом посмотрел в глаза Вероники.

– Блеск. И что ты думаешь?

– Я…

– Я чувствую тебя, – богиня, которую отец назвал Кианой, схватила Веронику за руку. – Мироздание выбрало тебя на место отца, да?

– А я чувствую его, – стоявший рядом с ней высокий и худой бог в зелёном костюме кивком указал на Элиота. – Только не говорите мне…

– Да, «Сказание» сбылось, – громко сказал Деланей. Его услышали даже Покровительствующая любви и Проводящий время и обернулись. – Мне кажется, это случилось дважды… если я всё правильно понял из слов брата.

Взволнованные боги обступили их со всех сторон. Вероника подумала, что они похожи на любопытных детей – каждый старался подойти поближе, чтобы спросить что-то или прикоснуться… Они что, забыли, что происходит?

Громкий стук перекрыл остальные звуки. Вероника машинально обернулась. Врата в мир мёртвых дрогнули и замерли. Покровительствующая любви взглянула на богов.

– Нам предлагают переговоры, – объявила она. – Сиири у них.

Стук в дверь прозвучал для Ведущей битву как приговор. Она зажмурилась. Вот она, богиня войны. Не смогла справиться с двумя Одарёнными, только один из которых –  дитя бога. Слабачка жалкая. Чему радовалась, когда углубила знания Дара?

Послышался громкий скрип. Луч яркого света, видимого даже сквозь прикрытые веки, разогнал тьму мира мёртвых. Сиири глубоко вздохнула. Вот и…

Бог тьмы был здесь, среди остальных. Она чувствовала это. И не только он…

Сиири открыла глаза и в изумлении посмотрела на богов, столпившихся у врат. На несколько шагов впереди остальных стояли Деланей и Вероника, держась за руки. Чуть поодаль стоял Элиот. От него исходил волшебный аромат – полевые цветы в летнюю ночь, как сказала бы Сиири. Её любимый запах.

– Бог тьмы пришёл, – прошептала Джейн. – Нет, только не это… он же…

Она опустила руки. Сиири невольно шагнула вперёд и не сразу поняла, что свободна.

– Друзья, я пришёл поговорить, – голос Деланея дрогнул. – И представить вам новую богиню тьмы, которая займёт моё место.

Дыхание перехватило. Вероника зажмурилась. Она знала, что рано или поздно это случится, но всё равно не была готова это услышать. Само слово – богиня! – какое же оно высокомерное и горделивое. Так и хочется произносить его быстрее, чтобы не задерживалось на губах.

– Ника? – послышался знакомый голос.

Сердце забилось быстрее. Вероника открыла глаза.

– Джей?

Лучший друг стоял недалеко от Ведущей битву. Его удерживал высокий, крепкий молодой человек, похожий на бога света – наверное, сын. Все они были в длинных плащах цвета кофе с молоком, как Аден когда-то. Как будто история решила пойти по кругу…

В памяти всколыхнулось всё, что было связано с взбалмошным приятелем. Волна тёплых чувств вперемешку с виной и сожалением нахлынула, затапливая с головой. Отчаянно хотелось шагнуть к Джереми, но нельзя – сначала дело.

Рядом с Ведущей битву стояла красивая девушка лет двадцати. Вьющиеся каштановые волосы до плеч, длинный плащ цвета кофе с молоком, огромные карие глаза… Она была похожа на скромную студентку в странном наряде – такие обычно ходят с вечной папкой для нот и тетрадей – а не на лидера восстания. Если, конечно, это на самом деле Джейн.

Отец глубоко вздохнул и выдохнул.

– Вы заигрались, – заговорил он. Голос больше не дрожал, и это придало уверенности и Веронике. – Одно дело, когда вы хотите с кем-то поговорить, и совсем другое – когда вы захватываете в плен бога. Это недопустимо.

Девушка неуловимым движением схватила Ведущую битву за горло. Богиня войны вздрогнула и испуганно оглянулась на Деланея.

Вероника прислушалась к чутью. Это та, кто ты думаешь, подсказало оно. Стоит дать ей то, чего она хочет.

– А погружать нас в сон допустимо? – прошипела Джейн. – Давать нам иллюзию того, что жизнь прекрасна, допустимо?

Отец крепче сжал руку, и Вероника вздрогнула.

– Сон был создан для вашего блага, – заговорил бывший бог тьмы. – Так решили мы с Создателем, и…

– Брось, дружище, – вперёд выступил Аден. – Мы все знаем, зачем тут собрались. Давай просто дадим им то, чего они хотят.

– Давно пора, – процедила Джейн.

Её глаза на миг осветились золотистым. Она оттолкнула в сторону Ведущую битву и подняла руки на уровень плеч. Блеснул металл – Джейн создала пистолет и направила его на бога огня.

– Ты быстро учишься, – прохладно сказал Аден. – Такое оружие начали изготавливать после твоей смерти.

– Скажешь спасибо Эдлунду… если выживешь.

Щёлкнул предохранитель. Парой быстрых движений Джейн дослала патрон в патронник и прицелилась. Её лицо исказила гримаса ненависти.

Сердце заколотилось как сумасшедшее. Она не будет говорить. Она просто выстрелит, и всё. Кто знает, чем это закончится – Одарённые ведь остаются ими и после смерти!

– Стой! – Вероника шагнула вперёд, выпустив руку отца. Остановилась перед Аденом и раскинула руки.

Джейн не шелохнулась. Что-то больно сдавило плечо. Вероника обернулась – Аден крепко держал её.

– Ещё не хватало, чтобы ты вперёд меня лезла, – процедил бог огня.

– Но…

– Это мой грех. Я должен искупить его, а не ты.

– Она не собирается тебя слушать!

– Значит, так тому и быть.

Вероника опустила руки, растерянно оглянулась на Джейн. Та поморщилась.

– Это твоя подопечная, да? О которой говорил Эдлунд?

– Она уже не подопечная, – отозвался Аден. – Ты и сама должна чувствовать это.

Джейн несколько мгновений стояла без движения. Вдруг усмехнулась и опустила пистолет.

– Ладно. Если ты готов говорить…

– Готов.

Джейн взглянула на Веронику.

– Не волнуйся. Я не причиню ему вреда.

Как легко ей это говорить! Веронику трясло от страха, хотя она и сдерживалась изо всех сил.

– Не то, что бы я требовала обещания… – попыталась возразить она, но Джейн её перебила.

– Ты богиня. Тебе достаточно щёлкнуть пальцами, чтобы меня размазало по стенке.

– Но эфирные существа не причиняют вреда друг другу?

– Только не ты, – Джейн покачала головой. – Верней, не так. Ты можешь сделать с нами всё, что угодно. Только с нами и только здесь.

Вероника оглянулась на отца. Тот кивнул.

– Отлично, – она отступила в сторону. – Тогда… Отпустите Ведущую битву. Мы позволим вам поговорить с теми, кого вы хотите слышать, а потом… потом решим.

Деланей склонился к ней.

– Кто-то должен успокоить тех, кто за дверями, – прошептал он. – Позволь мне это сделать.

И он туда же?!

– Мне кажется, или у нас тут собрался отряд самоубийц? – прошипела Вероника.

Отец покачал головой.

– Ты можешь пойти со мной, если волнуешься.

– Конечно волнуюсь…

– Тогда пойдём вместе, – Деланей протянул руку.

Вероника пару мгновений растерянно смотрела на отца. В этом мгновении было что-то волшебное,  что хотелось запомнить и пронести с собой навсегда, но… На размышления и мечты нет времени.

Она взяла отца за руку. Обернулась, чтобы убедиться, что Ведущая битву свободна. Аден и Джейн уже отошли в сторону, и богиня войны осталась одна. Она растерянно смотрела по сторонам, как будто не понимала, что свободна.

Вот и отлично, решила Вероника. О ней позаботятся, а им пора.

Элиот растерянно наблюдал за происходящим. Он плохо понимал, что может сделать здесь, но счёл за лучшее остаться. В глубине души горечью отзывалось привычное бессилие, но Элиот попытался втоптать его назад. Получалось плохо. Вроде бы только получил всё, о чём мечтал, но ничего не изменилось…

Чутьё заставило его обернуться. Ведущая битву стояла возле лидера восстания, напуганная, одинокая. Вероника и Деланей вели переговоры, даже Дарующий пламя принимал участие в этом… О богине войны, казалось, все забыли. Элиот нерешительно шагнул вперёд, и в этот момент она обернулась.

Сердце забилось быстрее. Элиот во второй раз в жизни видел Ведущую битву так близко, и снова она заставляла его волноваться. Сильная и строгая, но одновременно женственная и утончённая, она выделялась в толпе идеально красивых богинь Мира грёз. Своей простотой, своей настоящей, а не нарисованной женственностью, не испорченной статусом и спортивным костюмом… Проклятье, она была прекрасной даже сейчас, растерянная и беззащитная. Хотелось обнять её, укрыть от всего мира, не позволять никому её обидеть…

Элиот и сам не понимал, почему так волновался. Он знал, что не мог любить богиню войны, как Хоуп – они разные, и здесь даже сравнивать нечего. Но Ведущая битву – ох, нет, Сиири, пора бы отбросить эту официальность – пробуждала в глубине души что-то, чего не удавалось коснуться обретённой возлюбленной.

– Элиот…

Взгляды встретились. Сиири стало жарко. Он словно вынырнул из сна вместе с ней – такой же забавный и милый, каким был тогда. Только очки зачем-то снял… или он видит без них?

Сердце забилось так, словно собиралось выскочить из груди, дыхание перехватило. В «Сказании» говорилось, что бог-человек согреет своим теплом ледяное сердце божества войны. Вот оно, да? Это волшебное чувство…

Элиот шагнул к ней, и Сиири застыла. Волнение сковало всё тело, не позволяло и шагу ступить. Он уже близко… идёт, не обращая внимания на всех вокруг, как будто они остались вдвоём в целом мире…

Он пришёл и так же замер напротив. Сиири не знала, сколько времени прошло, да и знать не хотела. Только бы это не прекращалось, мысленно взмолилась она. Где Кронос? Пусть остановит время. Элиот здесь…

– Сиири… Это я, – смущённо сказал он.

Чутьё подсказало, что он имел в виду.

– Я знаю, – прошептала богиня войны. Я с самого начала знала это, хотела добавить она, но побоялась. Да и говорить ничего не хотелось. Главное – он рядом.

Поддавшись внезапному порыву, Сиири шагнула к нему. Похоже, Элиот всё понял – крепко обнял её и прижал к себе. Богиня войны полной грудью вдохнула запах костра и земли, смешавшийся с ароматом полевых цветов. В этом сочетании было что-то волшебное, что-то, из-за чего она почувствовала себя в безопасности. Как дома.

Ох нет, только не это. Она же не выдержит и разрыдается сейчас в его руках…

И Сиири не выдержала. Еле слышно всхлипнула, уткнулась носом в белую в серых разводах майку и разрыдалась. Всё навалилось сразу. И то, что было во сне, и пережитое потом, и восторг от владения Даром, и страх от прикосновений Джейн… Слишком много для неё одной. Даже то, что она богиня, не спасло – никакая магия, защищающая их разум, не способна справиться с таким давлением…

Элиот неловко гладил её по голове, бессвязно говорил что-то утешающее или ободряющее, он сам не понимал. Стоявшие поблизости боги обсуждали шагнувшего за врата Деланея и не обращали внимания на плачущую Сиири. Вот и отлично, подумал Элиот. Наверное, у неё и здесь репутация кровавого божества войны, и она не имела права на публичную слабость. А так статус-кво не потеряется…

О ерунде думаешь, оборвал себя Элиот. Это их дом, они живут тут вечность. Скорее всего, это тактичность, а не равнодушие. Сам привыкай, вторая половина вечности принадлежит тебе.

Мысли потекли в другом направлении. И как она так легко пришла к нему? Даже так – почему именно к нему? Как они связаны? Элиот невольно вспомнил слухи, ходившие по Санктуму после битвы и подтвердившиеся на собрании. Сиири хотела доверить ему свою жизнь, попросить его судить её, когда погиб Джереми. И если бы не их маленько путешествие с Санни, так всё и случилось бы…

Сиири прижалась к Элиоту и слушала, как слова рождаются в его груди. Он говорил и говорил, и это были слова поддержки, слова утешения, а затем и рассказы о том, что происходило без неё. С чего всё началось. Как он видел красных светлячков. Как он шагнул в Туманный мир. Как он пережил долгий период тьмы там. Как вернулся назад и встретил Санни…

Когда он произносил имя первой ученицы, его голос изменился. Стал мягче, а сердце забилось быстрее. Он был неравнодушен к ней, точно неравнодушен.

Волшебство момента растаяло. Это был не тот Элиот, с которым она так много времени провела во сне. Не её Элиот. Настоящий.

Сиири отстранилась и взглянула в родные голубые глаза. Элиот осёкся и замолчал.

Да, он стал другим. Верней, он и был другим, а сон – всего лишь иллюзия. Настоящий лучше. Настоящий сильнее. Сиири была готова поклясться, что этот Элиот не будет потакать её капризам. В нём чувствовалась внутренняя сила, которая должна вести за собой не только людей, но и богов.

– Всё в порядке? – еле слышно спросил он.

Конечно нет, хотела сказать Сиири. Мгновение назад я была готова сказать, что второй раз в жизни полюбила человека… вернее, бога-человека… а он оказался совсем другим. И поэтому я промолчу.

Сиири через силу улыбнулась.

– Всё в порядке, – выдавила она. – Я рада, что ты здесь.

Он накрыл её голову ладонью и притянул к себе. Сиири послушно прижалась и закрыла глаза.

– А я рад, что держу в руках свою красивую победу, – прошептал Элиот.

Он не смог бы сейчас объяснить, почему поступал так, почему позволял себе обниматься с богиней войны у всех на виду. Да и не хотел думать об этом. Они связаны, Элиот был готов поклясться в этом. Не так, как с Хоуп, одним чувством на двоих, иначе, но связаны. И он сделает всё, чтобы понять, что это значит.

Джейн отвела Дарующего пламя в сторону от всех. Остановилась возле стены. Аден заметил, что она ничуть не изменилась – всё так же опускает руку с оружием, а другой сжимает локоть, как будто сама себя сдерживает от атаки. И всё так же закусывает губу, когда нервничает. У Вероники такая же привычка, вдруг вспомнил он.

Бог огня глубоко вздохнул и зажмурился. Вот и пришло время взглянуть в зеркало на свой истинный облик, подумалось ему. Отражение выглядело отвратительно.

– Не будь трусом, – хмыкнула Джейн. – Имей смелость принять свой грех как мужчина.

– Мне не страшно, – отозвался Аден. Открыл глаза и с вызовом посмотрел на собеседницу. – Мне… в общем…

– Стыдно?

Он отвёл взгляд в сторону. Она всерьёз думает, что кто-то способен напрямую сказать это?

– Стыдно, – констатировала Джейн. В её голосе послышалась улыбка. – Знаешь… Ты ни капли не изменился. Всё так же боишься правды и уходишь от ответственности.

Хотелось много чего сказать в ответ. И о том, каково ему было пережить эти года во тьме, и о том, как больно было связываться с Вероникой и принимать её как подопечную… Да и мало ли что произошло в последние пару месяцев?

Да, хотелось многое сказать, переубедить её… Но Аден счёл за лучшее промолчать. Он не имел права на защиту сейчас.

– На самом деле я не злюсь на тебя, – заговорила Джейн, и бог огня удивлённо уставился на неё. – Нет, злюсь, конечно… но не за свою смерть.

– За Шарлотту? – еле слышно спросил Аден.

Джейн мгновение помолчала. Её взгляд стал жёстким, и бог огня отдал бы сейчас всё на свете, лишь бы избежать этого разговора.

И на это тоже он не имел права.

– Она была ещё такой девочкой, – сказала Джейн, и в её голосе слышалась незнакомая печаль. – У неё был жених, она могла выйти замуж за него и никогда не знать горя. А встретила тебя.

– Я не смогу вернуть ей жизнь, и ты это знаешь, – твёрдо сказал Аден.

Да и что тут может быть соразмерной расплатой? О простых извинениях и думать нечего. Джейн права – если бы не он, её сестра жила бы и горя не знала.

– Не можешь, – кивнула собеседница.

– Тогда чего ты хочешь?

Джейн прищурилась. Левая рука сжимала правую так, что кожа возле пальцев покраснела.

– А если я потребую твою жизнь?

Аден застыл.

А что, справедливо, с горечью подумал он. Око за око. Жизнь за жизнь. Всё возвращается тому, кто причинял боль, и порой стократно.

Он шагнул вперёд и раскинул руки. Надеюсь, Вероника поймёт всё и не станет мстить, мелькнула напоследок грустная мысль. Хотя будет ли? Теперь, когда она знает про Шарлотту, никто не может сказать, как она к нему относится.

А значит, и терять нечего.

– Забирай, – сказал он.

Джейн смотрела в его глаза, и по её невозмутимому взгляду невозможно было понять, о чём она думает. Аден старался ответить тем же, но чувствовал, как дрожат его руки. Он не боялся за свою жизнь – отчего-то ему казалось, что Джейн оценит такой поступок. Пугало другое – бывшая подопечная, может быть, и простит его. А вот нынешняя…

Что ж, пусть не простит. Это заслуженно.

Джейн чуть склонила голову влево и быстрым движением подняла пистолет.

Сердце замерло.

Она нажала на курок.

Аден зажмурился.

Грянул выстрел.

Послышался женский визг, взволнованные голоса. Кто-то громко топал рядом.

Аден выдохнул. Так. Уже хорошо. Слышит – значит, жив.

Аден приоткрыл левый глаз. Джейн держала пистолет на уровне плеч, её глаза светились золотым. Миг – и сияние погасло.

– Холостые? – хрипло спросил он.

– Сумасшедший! – рявкнул над ухом Воздающий свет.

Мгновение спустя Джейн опутали серебристые нити. Жалобно звякнул пистолет. Аден видел, как несколько братьев и сестёр спешили к ним.

Воздающий свет грубо развернул бога огня к себе. Быстро осмотрел с ног до головы, коротко кивнул.

– Тебе что, совсем там мозги отшибло? – голос бога света рокотал сильнее грома от сверкнувшей рядом молнии. – Ушёл один, без поддержки, без Вероники…

– Я должен был, – вяло пытался возразить Аден, но вышло так тихо, что он сам удивился. Мышей за два километра и то лучше слышно.

– Должен был умереть? Ради чего? – Фалберт с силой встряхнул его. – Очнись! Она уже мертва, и ей ничто не поможет успокоиться! И её сестре, и всем им! А ты ещё жив, и должен жить дальше, хотя бы ради своего предназначения…

Аден уже не слушал. Он видел, как мрачная Киана передавала связанную Джейн братьям и сёстрам, поспешившим на помощь. Как бывшая подопечная еле заметно улыбалась. Наверное, ей стало легче, подумал бог огня. Не убила – да и не смогла бы, зов не позволит – но напугала до смерти. Он машинально коснулся груди там, где должно быть сердце. Будь он человеком – наверняка умер бы от приступа.

Его ощутимо тряхнуло, и Аден вернулся к реальности. Рассерженный бог света всё ещё стоял напротив.

– Где Вероника? – требовательно спросил он. – Пусть разберётся с этой чокнутой. Не удивлюсь, если она решит, что тут мало обычного сна…

– Ника… – охнул Аден.

С ума можно сойти. Как давно на пороге жизни и смерти его волновало не собственное бессмертие, не Дар, не комфорт, не положение бога… а прощение? Как эта маленькая девочка умудрилась занять так много места в его разуме, душе, сердце или где там ещё?

Аден сорвался с места и зашагал к вратам. Позади слышались возмущённые выкрики Фалберта, со всех сторон доносились взволнованные голоса братьев и сестёр, но ему было плевать. Теперь он точно знал, почему именно она, и, как ни странно, ответ совпадал с тем, что когда-то давал ему Воздающий свет.

Потому что столько связей за всю вечность – и только одна осечка. Просто что-то надломилось в душе, чего не вернуть и не исправить. И, признаться, исправлять и не хотелось…

Впереди послышался шум и крики, прорвавшиеся в сознание сквозь размышления.

Аден поднял взгляд, посмотрел на площадку возле врат. Застыл на месте.

Толпа мертвецов хлынула из врат. На её пути стояли только Вероника и Деланей.

 

Глава XV

Вероника слышала выстрел или что-то похожее, но не успела обернуться. Врата с тяжёлым скрипом раскрылись.

Отец сжал руку Вероники до боли крепко.

Тьма чёрной дымкой хлынула наружу, вместе с ней воздух заполонил запах озона. Постепенно она рассеивалась, и в ней появлялись неясные силуэты. Они приближались, и с каждым ударом сердца становились всё чётче.

Люди. Сотни людей. Обычные и Одарённые. Молодые и старые. Разные эпохи, разные города и страны объединились здесь в едином порыве. Смерть стёрла все различия, оставив только одно на всех желание вернуться к прежней жизни.

– Свет… – охнул кто-то в толпе.

Его голос подхватили другие, и одно и то же слово повторяли вновь и вновь. Вероника ощутила, что дрожит. Если сейчас эта толпа двинется вперёд, их сметёт. И их, и богов, и…

Первый человек сорвался с места и побежал.

За ним последовали другие. Двое, трое, десятки… Люди бежали, не глядя под ноги, кто-то падал и не успевал подняться. Затаптывали ли его, или он выживал – не было видно.

– Останови их, – еле слышно сказал Деланей.

– Как?

– Доверься чутью. У тебя всё есть.

Первый мертвец был совсем рядом.

Вероника выпустила руку отца и зажмурилась. Обратилась к себе. Чутьё подсказало верный выход.

– Остановитесь! – велела она.

От тихого слова, казалось, содрогнулся воздух и всё пространство вокруг.

Вероника открыла глаза. Души остановились; кто-то даже не успел сделать шаг и замер в неестественной позе. По удивлённым взглядам Вероника поняла, что они не ожидали того, что послушаются.

Нужно было что-то сказать, и впервые подходящие слова нашлись сами собой. Она позволила им рождаться, не задерживала их ненужными размышлениями. И, кажется, это работало.

– Я понимаю вас, – заговорила Вероника. В её голосе заиграла незнакомая ей самой печаль. – Вы все ушли из жизни так рано, оторвались от всего, что любили, в чём жили. Вас толкнули в другую жизнь, не спросив, хотите ли вы этого. И после всего оказалось, что всё это было всего лишь иллюзией…

Она на мгновение замолчала. Казалось, она говорила не с ними, а с собой.

– Я понимаю вас, – с нажимом повторила она. – Я чувствую сейчас то же самое.

Почему-то складывалось впечатление, что они её слышат и сопереживают. Вероника на мгновение закрыла глаза и прислушалась к себе. Чутьё подсказывало, что так и есть – от такого количества душ, которыми повелевает божество тьмы, не может не сложиться хотя бы крошечный мостик связи.

– Меня тоже обманули и заставили стать вашим… эээ… богом, – последнее слово было таким мерзким на вкус, что хотелось его выплюнуть. – И если бы я могла отказаться от этого… а я могу, поверьте… Я бы уже сделала это. Но я приняла свою судьбу и прошу вас сделать то же. Не для меня, но для самих себя.

Последние слова были встречены волной непонимания, и Вероника решила пояснить.

– Это не значит, что вы покоряетесь судьбе или… как бы это… – она вздохнула и, так и не найдя подходящих слов, махнула рукой. – Ай, ладно. Это означает, что вы принимаете себя и свою суть такими, какие они есть. Так сложилось, что ваши сроки на земле закончились именно в те моменты, и никак иначе. Так рассудило мироздание. Оно всегда было справедливым, и не думаю, что оно могло обмануть столько людей.

Непонимание рассеивалось. Вероника чувствовала, что говорит на одном языке с ними, как бы банально это ни звучало. Это придало уверенности.

– Это несправедливо, – с горечью сказала она. – Это запредельно несправедливо, я согласна. Но мирозданию виднее. Как я недавно узнала, оно смотрит далеко в будущее, гораздо дальше, чем мы можем себе представить. И оно всегда знает, что будет лучше для всех нас, и не забывает ни о ком. Понимаете?

Тёплые пальцы коснулись её руки и крепко сжали. Вероника обернулась. Рядом стоял Аден, и он никогда не был таким бледным, даже в день их первой встречи. Неужели настолько испугался?

Другие боги подходили к ним, но по ступеням не поднимались. Вперёд вышел молодой человек, похожий на Воздающего свет. За ним следовал Джереми.

Сердце заколотилось как сумасшедшее. Старый друг смотрел на неё с восхищением, и Вероника чувствовала, что ему понравились её слова.

– И где доказательства, что мироздание смотрит далеко вперёд? – пробурчал сын бога света.

Карл, подсказало обновлённое чутьё. Его зовут Карл.

– «Сказания», – отозвалась Вероника. – Боги подтвердят, что они появились с началом времён. Все они сбывались на протяжении всей истории, а последнее сбылось буквально полчаса назад.

Она обернулась и кивком указала на Элиота. Он стоял в середине зала, обнявшись с Ведущей битву. Боги, стоявшие рядом, оборачивались и застывали в изумлении.

Вероника закусила губу. Ну ничего себе поворот…

– В общем… Да, это бог-человек, появление которого мироздание подготовило с момента рождения богов, – пробормотала она.

Хотелось одновременно смеяться и возмущаться. Глупее ситуации не придумать. Они тут останавливают восстание мёртвых, а эти двое…

– Ребят… Может быть, в другой раз? – громко объявил Джереми.

Его слова будто прорвали невидимую плотину. Все вокруг одновременно заговорили, и понять, о чём, в таком гуле было невозможно. Вероника осторожно освободила руку и приложила пальцы к вискам – голова моментально разболелась. Последствия ли применения способностей бога или шум тому виной? Кто знает.

– Кажется, я сам хотел поговорить с ними? – послышался голос отца. Вероника обернулась и увидела, что он стоит вплотную к ней.

– Ты велел мне довериться чутью… а оно подсказало, что говорить стоит мне, – возразила она.

– Это было потрясающе, – еле слышно сказал Аден.

Втроём они обернулись к душам. Те покорно ждали, что им скажет новоявленная богиня тьмы. Вероника чувствовала, что они готовы вернуться назад – надо только отдать приказ.

Готовы были все, кроме нескольких.

– Мы сможем… ну… поговорить немного? – несмело спросил Джереми, подходя ближе. Казалось, он услышал, о чём думала Вероника.

– Да, – кивнула она и обернулась к богам. Надо было попросить их замолчать, но сил почти не осталось. Вероника растерянно взглянула на толпу, не зная, как поступить.

– Я помогу, – кивнул Аден.

Они что, все её мысли научились читать?

Глаза бога огня осветились синим. Он поднял вверх правую руку. С пальцев слетел вверх небольшой огненный шар и с громким треском рассыпался мириадами красных огоньков. Настоящий фейерверк божественного производства – даже китайские не смогут воспроизвести такие спецэффекты…

Воцарилась тишина. Сиири и Элиот стояли рядом, их окружили другие боги. Все ждали, что скажет Вероника, и от этого ей было не по себе.

Она обернулась к душам и набрала побольше воздуха в лёгкие.

– Я не призываю вас покориться судьбе, – заговорила Вероника. – Я призываю вас согласиться с решением мироздания. И сделать это не потому, что надо, а потому что вы сами делаете такой выбор. Потому что вы принимаете новых себя, свою суть. Своё эфирное тело и мир вокруг.

Карл шагнул вперёд и встал перед другими мертвецами. Вероника заметила, что его взгляд стал пустым, будто молодого человека за миг покинула жизнь… если о духе такое можно сказать.

Она пару мгновений подождала на случай, если Карл что-то скажет. Но он промолчал.

– Я прошу всех вас вернуться на свои места, – голос Вероники дрогнул. – Если у кого-то есть вопросы, пожалуйста… я выслушаю всех.

Несколько долгих мгновений царило безмолвие. Затем несколько мертвецов развернулись и медленным шагом направились назад, во тьму. За ними последовали остальные.

Получилось?

Тёплая рука легла на плечо, и от одного прикосновения Веронику охватило приятное спокойствие. Даже гадать не надо, чтобы узнать, кто это.

– Ты молодец, – еле слышно сказал Аден. – Ты справилась.

Она зажмурилась. Коснулась его пальцев.

– Всё кончилось, да?

– Почти. Тебя кое-кто ждёт.

Ах да, точно. Джереми.

Голова кружилась. Виски раскалывала страшная боль. Ну же, последнее усилие, взмолилась она. Потерпи немного. Ещё чуть-чуть – и ты сможешь отдохнуть.

Вероника кивнула и протянула руку. Её подхватили ледяные пальцы.

– Пойдём, – шепнул до боли знакомый голос.

Открывать глаза не хотелось. Вероника следовала за приятелем, надеясь, что хотя бы ненадолго поверит, что время обернулось вспять. Он жив, они оба всё ещё учатся в академии, и впереди безоблачное будущее, не омрачённое божественными интригами. Этому мешало только ощущение, что пальцы Джереми холоднее льда.

А так хотелось поверить…

Он остановился и притянул её к себе. Ледяные объятья обжигали, но Веронике не было холодно.

– Ты сама-то последуешь своему совету? – фыркнул Джереми.

– Я что, чокнутая? – в тон ответила Вероника.

Приятель рассмеялся. И хотя его смех уже не был таким живым и ярким, как ещё недавно, но Веронике стало легче.

Она открыла глаза и внимательно осмотрела его лицо. Ещё немного – и он уйдёт за остальными, чтобы уснуть навечно. Они больше никогда не увидятся. Может быть, да, она имеет право в любой момент зайти в гости – богиня как-никак – но никогда этого не сделает. Они оба это знали.

Джереми тоже вглядывался в её глаза. По той же причине?

– Я видел во сне тебя, – еле слышно сказал он. – Я несколько раз переживал тот вечер в пещере… ну, ты понимаешь.

– Да, – она невольно сжала его руку, и будь приятель живым, ему было бы больно.

– Только я переживал не свою смерть, – он перешёл на шёпот. – Раз за разом я видел тебя, и порой… порой ты умирала в моих руках, потому что я был слишком слаб, чтобы защитить тебя.

– Ты же знаешь, ты…

– Знаю, – он накрыл пальцами её губы, и от этого прикосновения Веронику бросило в дрожь. – Дело в том, что я до сих пор не в себе. Я не могу отпустить тебя и спокойно уснуть.

Джереми опустил руку. В его глазах промелькнуло сожаление.

– Ты всегда была для меня младшей сестрёнкой, которой у меня не было. И я просто не могу не волноваться о тебе. Я хотел вернуться на землю, чтобы заботиться о тебе, и был готов принести в жертву богиню войны ради этого.

– Джей…

– Ты можешь хоть немного помолчать? – он повысил тон. Нахмурился, но тут же улыбнулся. – Заведи себе привычку прислушиваться к другим. Бунт ради бунта к добру не приводит.

Вероника уже подалась вперёд, чтобы возразить, но в последний момент передумала. Джереми это заметил.

– Молодец, делаешь успехи, – фыркнул он.

Вероника покачала головой. Так много хотелось сказать, но…

– Помоги мне, – еле слышно попросил Джереми. – Ты умеешь управлять мёртвыми, а значит, сможешь сделать это.

– Что?

– Сотри мне память. Или, я не знаю… Что угодно, лишь бы я не видел тебя во снах. Сам я не смогу перестать волноваться о своей маленькой сестрёнке.

Вероника растерянно посмотрела на приятеля. Но… как же…

Джереми склонился к её уху.

– Когда-то давно ты сказала, что я вернул тебе тебя, – прошептал он. – Сделай для меня тоже самое. Подари мне спокойствие.

За несколько секунд, которые он говорил, перед глазами Вероники пролетела вся жизнь, разделённая на двоих. Первые робкие шаги навстречу друг другу. Её дурацкое поведение и… как там он сказал? Бунт ради бунта? Точно. Затем первую привязанность, дружбу, соревнования… Боги, как много тепла он подарил ей, и как многое она потеряет вместе с ним!

– Закрой глаза, – велела она.

– Как бы я хотел запомнить тебя рыжеволосой сестрёнкой… а не идеальной богиней тьмы, – пробормотал Джереми и зажмурился.

Вероника тоже закрыла глаза.

Она помнила и походы в кафе. Три шарика мороженого каждый раз, в любую погоду, с любым настроением. И как она отстригла тогда ещё чёрные волосы – ровно та же длина, какая сейчас. И как он встретил её после того, как она освободилась от одержимости тёмным духом. И как он её называл по фамилии… Это воспоминание резало сердце с особой жестокостью.

– Ты не запомнишь даже этого, – прошептала она и накрыла ладонью его глаза.

Нужные действия сами всплывали перед глазами, подсказанные чутьём. «Мы в твоей власти, только здесь и только мы» – что-то такое говорила Джейн. Чутьё подсказывало, что надо бы посмотреть, как там Аден, но Вероника впервые отмахнулась от него и грубо заставила его заткнуться. Сейчас её интересовала только она сама и лучший друг, который вот-вот станет бывшим.

– Жаль, – прошептал Джереми.

– Не жалей. Больше не о чем жалеть.

Короткая вспышка обжигающей боли на кончиках пальцев – и всё кончено.

– Спи спокойно, – шепнула Вероника и открыла глаза.

Джереми стоял напротив неё. Расслабленный, спокойный, он еле заметно улыбался своим мыслям. Или сну – пустой взгляд приятеля устремился в пустоту. Вероника подхватила его за руку и повела к вратам. Он послушно последовал за ней.

На ступенях их ждал Аден. Он подал руку Веронике и помог подняться. Его живое, человеческое тепло резко контрастировало с ледяной кожей Джереми, а до боли родной аромат костра резко выделялся среди витавшего повсюду острого запаха озона. Бог огня ни о чём не спрашивал. Молча довёл их до врат и остался снаружи.

Вероника сделала два шага и застыла. Джереми шёл вперёд, слева и справа так же безмолвно двигались другие души. Она ослабила хватку, через мгновение отпустила окончательно. Так, что он даже не заметил, что шёл не один.

Поток душ иссякал. Последними заходили Одарённые, шедшие во главе восстания. Джейн удерживали две богини, и они ждали решения новоявленной богини тьмы. Девушка в белом платье – кажется, Киана, Вероника никак не могла запомнить имена новых братьев и сестёр – что-то рассказывала, но она уже не слушала. Молча накрыла ладонью глаза Джейн и сделала с ней то же, что и с Джереми, только закрыла ей воспоминания об Адене.

Крошечное усилие. Капля сил. Они оказались последними – через край.

Опора ушла из-под ног, и Вероника упала на колени. Аден и отец метнулись к ней, но она уже плохо понимала, что происходит. Богини уводили спокойную Джейн, и та, как ощущала Вероника, была готова идти сама. Надо было приказать отпустить её, но сил не осталось.

Тьма поглотила всё вокруг.

***

Мертвецы отступили. Врата закрылись. Элиот видел, как Деланей и Дарующий пламя подхватили Веронику, упавшую без чувств. Наверное, для неё, как и для него, груз последних дней стал невыносимым. Элиот ощущал, как и на его плечи с мощью десятиметровой волны обрушилась усталость, но сумел устоять на ногах. Не без помощи Сиири.

Наверное, теперь все будут обсуждать их, подумал он. Сейчас ему было плевать на это и на миллионы других проблем, которые требовали немедленного решения. Нужен отдых. Но перед ним…

Ускользнуть незаметно не получилось. Сначала Сиири попыталась последовать за ним. Элиоту пришлось приложить всю вежливость, чтобы отказ не прозвучал слишком грубо. Богиня войны кивнула и отошла в сторону, но её сменили другие небожители. Всех интересовали один и тот же вопрос. Каково оно, быть человеком и стать богом?

 Паршиво и самое лучшее, что могло приключиться, думал Элиот, но вслух просил оставить его в покое.

Этого было мало. Боги хотели коснуться его, поговорить с ним, спросить ещё о чём-то… Голова шла кругом. Язык заплетался от бесконечных извинений, и Элиот готов был уже выругаться, но на помощь пришла Сиири. Она потребовала у остальных оставить его в покое, и боги прислушались. Надо будет потом сказать ей «спасибо», решил он. И не только за это.

Наконец его оставили в покое, и Элиот смог сбежать туда, куда его уже давно тянуло.

Дверь в мир людей еле слышно скрипнула. Запахи пыли и ветхой бумаги витали в воздухе. К бардаку на столе, да и вообще ко всему в комнате никто не прикасался с тех пор, как Элиот в последний раз закрыл кабинет на замок. Видимо, замену ему так и не нашли.

Это было самое лучшее место для того, чтобы выполнить просьбу старого друга.

– Дух-хранитель Габриэль, явись…

– Можно и не так официально, – проворчал до боли знакомый голос. – Не первый год в одной лодке.

Элиот с изумлением наблюдал, как дух выходил из тени шкафа на свет. Никаких вспышек света, никаких спецэффектов – просто появился, и всё. Даже звать привычным образом не понадобилось.

Невысокий, полный. Одет в деловой костюм, на голове – шляпа. Это всё можно было рассмотреть и тогда, когда духи представали в виде рисунков. Но теперь Элиот знал, что костюм тёмно-синий, шляпа фетровая, ботинки на ногах блестят так, словно их вычистили и обработали полиролью минуту назад. Белая рубашка, синий же галстук, в петлицу вставлен белый платок…

– Всё изменилось, – Габриэль улыбнулся. – Теперь достаточно называть наши имена.

Элиот застыл в изумлении. Этот ворчливый дух улыбался впервые за то время, сколько они были знакомы. Контрольный выстрел после очереди безумств.

– Да ладно тебе, – фыркнул Габриэль. – Давай уже, встряхнись. Ты нашёл своё предназначение, вступил на свой путь. Праздновать надо, а не в грязном кабинете болтать со стариком.

– Ты что, ещё и мысли читаешь? – выдавил Элиот. Единственная связная мысль, на которую он оказался способен.

– Твои? Да, – кивнул Габриэль.

Воцарилась тишина. Почему-то Элиоту не было неуютно, как будто они оба знали, о чём молчали.

– Ладно, давай поясню. – Дух протянул руку, подставил стул и сел на него, облокотившись на спинку. – Только начну издалека, если не возражаешь. Итак… Меня зовут Габриэль Уокер, я – зеркало твоего Столпа и я умер почти восемьдесят лет назад. Я был рядовым клерком на Уолл-Стрит, у меня была жена и двое детей…

Элиот обратился в слух, стараясь не упустить ни одной детали. Габриэль рассказывал о таких вещах, о которых ни одно «Сказание» рассказать не сможет.

Каждый дух-хранитель действительно был человеком при жизни, но никого не интересовало, какой была она, эта жизнь. Мироздание бездушно выбирало солдат для своей войны, не считаясь ни с желаниями людей, ни с их семьями, ни с работой… Каждого ставили перед фактом: теперь у тебя есть Дар, предназначение, которое надо исполнить, и Мир грёз, который надо спасти. Забудь обо всём, что было раньше, не думай о том, что будет потом. Есть война, есть здесь и сейчас, остальное неважно.

Так вышло и с Габриэлем. Он родился и вырос в Техасе, женился, переехал с семьёй в Нью-Йорк, устроился на работу. Появился старший сын, через пару лет – младший. Это были забавные, смышлёные мальчишки, и Габриэль любил возиться с ними на выходных и по вечерам. Хотя и скрывал это – отец должен быть строгим и сильным.

У него было тёплое местечко в банке на Уолл-Стрит, приличная зарплата и мечта открыть свою мастерскую по починке автомобилей. Больше, чем возню с бумажками, Габриэль ненавидел только грязь, тараканов и оливки. И однажды, когда он накопит достаточную сумму, говорил он себе, он избавится от последнего, что отравляло его жизнь и станет по-настоящему счастлив.

 Всё разрушилось внезапно. Однажды Габриэль вышел на улицу, полюбовался летним солнышком, сделал пару шагов в сторону Уолл-Стрит… и застыл на месте, не в силах сдвинуться. Что-то манило его в другую сторону. Он обернулся и увидел высокого молодого человека в рваной серой рубахе из мешковины, похожих штанах и без обуви. Парень был смуглым, черноволосым и черноглазым, и это наводило на мысль о его индийском происхождении.

– Твоё время пришло, – прошептал незнакомец. Из-за гула оживлённой улицы Габриэль с трудом понял, что тот сказал.

– Что, простите? – громко переспросил он.

Парень что-то пробормотал, и на этот раз его совсем не было слышно. Габриэль поморщился, покачал головой. Собирался подойти поближе, но незнакомца уже не было.

Габриэль несколько долгих мгновений смотрел перед собой, затем оглянулся по сторонам. Ничего необычного. Оживлённая улица Нью-Йорка, десятки людей торопятся по своим делам. Никого похожего на таинственного незнакомца, даже больше – только американцы.

Габриэль посмотрел на часы. Он опаздывал. Пришлось выкинуть из головы таинственного незнакомца и торопиться по своим делам. Оцепенение спало, Габриэль смог шагнуть вперёд. Наверное, временное умопомрачение, решил он.

Вот только незнакомец не исчез. Габриэль слышал его тихий шёпот, пока шёл до банка, затем и на рабочем месте. Народа сегодня было много, и потому он решил, что это воображение разыгралось. Или усталость. Наступил мировой кризис, нервы были на пределе. Могло почудиться всё, что угодно – даже это.

Выполни своё предназначение, шептал голос. Обрати свой взор в Мир грёз.

Понятия не имею, о чём ты, отмахивался Габриэль.

День прошёл ужасно, он не мог ни на чём сосредоточиться. Не отпускало ощущение, что он допустил ошибку и будет долго за неё расплачиваться, но сколько бы он не перебирал документы – ничего не находилось. Вечером Габриэль рассказал обо всём жене, но она посоветовала не забивать голову ерундой. Делай то, что можешь, и будь, что будет, говорила его девочка.

Она была фаталисткой – прекрасной маленькой фаталисткой, достойной обложек журналов. Правда, такой она была только для него – окружающие говорили, что Эдит похожа на мышку.

Ей удалось успокоить мужа, и Габриэль решил, что всё это было ерундой. Они провели прекрасный вечер вместе, и он засыпал в полной уверенности, что всё устаканится – и в их маленьком мирке, и в огромном, экономическом. Будет автомастерская,  будет своё дело. Будет всё хорошо.

Наутро незнакомец вернулся и больше не уходил.

Он говорил, что его зовут Ранджит, что он из бедной индийской семьи. Что когда он жил на свете, в его городе бушевала холера, царили голод и страх, а англичане устанавливали свои порядки, нимало не заботясь о жителях. Что он мёртв уже много лет и пришёл за Габриэлем, чтобы рассказать правду о мироздании. О том, кто они на самом деле.

Поначалу Габриэль пытался отвечать. Говорил, что ничего не понимает в бессмысленных россказнях о богах, столпах, каких-то зеркалах и потоках энергии. Что он на самом деле клерк, банковская блошка, и никакого отношения к мирозданию не имеет.

Только в этот момент до него дошло, что Ранджит и вправду мёртв. Потому что они шли по улице, Габриэль говорил во весь голос, и прохожие изумлённо оглядывались ему вслед. Он испугался. Он поторопился на работу, и больше ни слова не говорил новому знакомому.

Ранджит не сдавался. Он устроился по правую сторону от Габриэля и говорил, говорил, говорил. О каком-то японском поэте, которому не повезло стать первым. О греческой натурщице, которая стала второй. О французской проститутке, итальянском трактирщике, испанском колонисте и других. О том, что все их жизни – это нить, связывающая прореху, оставленную создателем в ткани мироздания, и если кто-то прервёт цепочку – последствия будут непредсказуемы. Габриэль вытерпел весь день, и только когда оказался на улице, шепнул новому знакомому, чтобы тот убирался.

Ранджит не ушёл. Он выбрал новую тактику – не отставать ни на минуту и беспрестанно говорить, говорить, говорить… Это действовало. Но и Габриэль не сдавался. Рано или поздно парню надоест, решил он. Вот и посмотрим, у кого силы воли больше.

Жене он больше не рассказывал – побоялся, что она пригласит доктора Соломона. Он жил с ними по соседству, полгода назад переехал из Голландии. Новый свет, новые надежды – так это обычно бывает. И Габриэль не хотел подкинуть ему ещё и новую работу.

Он сдался через неделю. Успокаивало одно – Габриэль всё-таки человек, и у него есть свой предел. Ранджиту же всё равно, умер – и хоть чем занимайся. Хочешь – летай под облаками, распевай песни и играй на арфе, хочешь – промывай мозги банковской блохе.

Индиец улыбнулся в ответ на это. И сказал, что единственное, чего он хочет – покоя, а этого он не получит до тех пор, пока Габриэль не согласится помочь ему.

Что поделать. Иначе парень не отстанет. Габриэль взял выходной, сказал жене, что уходит к друзьям на вечер. Сам же взял бутыль старого виски, припасённого на день рождения, добрался до побережья и там, при свете звёзд, поговорил с духом по душам.

Ранджит рассказал о том, как на самом деле устроено мироздание, кто присматривает за людьми из Мира грёз. Что боги – вовсе не грозные каратели, а наблюдатели, до боли похожие на людей. О том, что на протяжении всей истории человечества мироздание отбирало воинов и наделяло их особыми Дарами – видеть духов и уметь уничтожать их. Что эти Дары – наследие созидающей части Хаоса, воплощённое, чтобы сбалансировать разрушающую. И что и Ранджиту, и Габриэлю, и девяти людям до них повезло родиться с уникальной силой, особенной среди особенных. Она называлась зеркалом Столпа – позволяла управлять чужим Даром. Каждый своим. Ранджиту достался Дар света, а Габриэлю – Дар разума. И он тоже по-своему особенный – похожий будет однажды у бога, который ещё не родился.

Габриэль помнил, что взглянул тогда на свои ладони и попытался заставить себя откинуть какой-нибудь фокус. И новый знакомый сразу разочаровал его – их Дары работают только у источника энергии мироздания, в присутствии богов или в руках бога-человека. Пришлось поверить на слово.

Ранджит говорил, что вскоре у Габриэля проснётся умение видеть духов. Это будет знак к тому, что битва близка. Тогда он вернётся и проводит Габриэля в Мир грёз, чтобы он принял бой.

Всё это казалось похожим на бред. Но навязчивая галлюцинация пообещала пропасть на некоторое время, и это давало надежду, что всё закончится. Габриэль согласно покивал. Ранджит, кажется, понял, о чём думал собеседник, но виду не подал. Попрощавшись, он велел ждать знака и растворился в воздухе.

Жизнь вернулась на привычные рельсы. Дом, работа, дети. Только теперь Габриэлю чего-то не хватало. Как будто кто-то пообещал, что сказки сбываются, а потом махнул рукой и ушёл в сказочную страну один. Габриэль с удивлением понял, что ждёт того дня, когда увидит духов и получит шанс шагнуть в Мир грёз, о котором он так много слышал. Ранджит говорил, что для каждого обитель богов выглядела по-своему, а потому и ему, и всем остальным духам не терпится узнать, как там сейчас.

Как назло, дни текли неспешно, совершенно не торопились вести Габриэля к его таинственному предназначению. Прошёл месяц, и он уже почти смирился с тем, что ничего не произойдёт. Наверное, переутомился. Великая депрессия на всех действует по-разному, и ему, видимо, достались галлюцинации, так что…

Всё случилось так быстро, что Габриэль сам не понял, что это было. На его глазах бесформенное чёрное существо с красными глазами набросилось на паренька лет пятнадцати. Оно прицепилось к его спине и присосалось к шее, а мальчишка ничего не заметил. Просто шёл дальше, к оживлённой улице, вышел на проезжую часть. Три секунды спустя его насмерть сбил автомобиль.

Чёрное существо накрыло тело паренька как одеяло. Габриэль застыл. Он понятия не имел, что может сделать, и мысленно воззвал к Ранджиту в надежде, что тот подскажет что-нибудь. Хоть что-то. Но индиец не откликался, а больше ответы дать было некому.

Знак подан. Оставалось ждать момента, когда воля судьбы наконец исполнится.

 

Глава XVI

Ранджит вернулся через неделю. За это время Габриль успел поругаться с родными, трижды встретиться с доктором Соломоном и уйти с работы по болезни.

Мир наполнился новыми существами. Духи рыскали по городу, нападали на людей. Оказалось, что атаковавшая паренька тварь была одной из самых страшных, и кроме таких были другие, поменьше. Змеи, птицы, кошки – они принимали разную форму, но неизменно были чёрными, с горящими красным глазами. Габриэль изо всех сил старался не обращать внимания, но похожие твари преследовали его семью. Поэтому он пошёл к доктору – хотел держаться подальше от этого ужаса. Но духи проникли в его дом, поселились в комнате старшего сына. Габриэлю удавалось прогнать их, но они возвращались.

Эдит это пугало. Она пригрозила забрать детей и уехать к матери. К её неудовольствию, Габриэль согласился. Он готов был согласиться на что угодно, что могло защитить его семью, пусть даже такой ценой.

Дом опустел, стал холодным и чужим. Только мерзкие твари копошились на кровати сына, но Габриэль махнул на них рукой. Потом. Всё потом. Сначала он должен достучаться до своего призрачного знакомого. Он бродил из комнаты в комнату, выключал свет и старался не обращать внимания на горящие во тьме красным глаза. Чем больше времени проходило, тем больше кошмарных огоньков собирал вечерний мрак, и Габриэль спустился в гостиную, где зажёг все лампы. Складывалось ощущение, что эта комната была последним местом на земле, куда ещё не добрались невидимые твари.

Крошечный отрывок времени для мироздания показался Габриэлю вечностью, и он боялся сойти с ума.

Ранджит пришёл через десять минут после отъезда семьи. Он сказал, что время пришло, и пора приготовиться. Как только Габриэль научится управлять своим Даром, его зов укажет путь к вратам в Мир грёз. Сколько времени придётся там провести и как возвращаться назад, Ранджит не говорил.

Они приступили к обучению, потому что тренировками это сложно было назвать. Габриэль медитировал и учился слушать себя, говорить с собой на одном языке. Оказалось, это сложно – едва он задумывался о чём-то серьёзном и вечном, как повседневные бытовые мысли сбивали с настроя. Да и как можно думать о вечности, если твоя жизнь рушится на глазах?

Ранджит наблюдал за жалкими потугами три дня. Утром четвёртого он разбудил Габриэля, приказал завести автомобиль и ехать туда, куда он скажет. Пришлось согласиться и на это. Отъезжая от дома, Габриэль успел заметить, каким сиротливым и грустным выглядело здание, подарившее так много счастливых минут его семье.

Несколько часов безумной гонки – и они оказались далеко за городом. Габриэль собирался в спешке и не прихватил с собой карту. Повинуясь указаниям Ранджита, он часто сворачивал, а потому уже через три часа потерялся в бесконечной серой ленте дорог. А ведь индиец здесь ориентировался, мелькнула безумная мысль. При том, что впервые оказался в США и сидел в автомобиле.

Ранджит сказал, что вернётся ночью, и велел Габриэлю отдыхать. Мгновение спустя дух растворился в воздухе, а клерк остался наедине с собой.

Отдыхать? Здорово сказано. Он остался наедине с природой, без благ цивилизации. Перед ним только трава, кусты и небольшое озеро, названия которого он не знал. Прекрасный отдых.

Надо было с чего-то начинать. Габриэль решил не терять время зря и попробовать медитировать в одиночестве. Кто знает, может быть без слишком умного учителя дело пойдёт лучше. Он устроился в позе лотоса, как называл её Ранджит, и вновь попытался обратиться внутрь себя.

Навязчивые мысли не давали покоя. Жена ушла, и неизвестно, вернётся ли теперь. Что она говорит детям? Матери? Друзьям? Да даже если вернётся… Как он собирается возвращаться к обычной жизни? Теперь мерзкие твари, которыми кишит город, не дадут ему покоя. Он прикоснулся к загадкам мироздания, и теперь не сможет жить как прежде. Всё изменилось. Надо привыкать…

Габриэль не заметил, как за тяжёлыми размышлениями задремал прямо на земле. Ранджит разбудил его поздно ночью. Ничего не сказал, просто указал пальцем в небо. Габриэль поднял взгляд… и застыл. Огромная туманная полоса звёзд перечёркивала небосвод, разливалась широкой рекой.

– Это Млечный путь, – сказал индиец. – Мы его часть, часть огромной вселенной. Представляешь, насколько мизерны наши проблемы в сравнении с этим?

А ведь ты видел это раньше, сказал себе Габриэль. В детстве, в Техасе. Дед говорил, что однажды человек станет настолько большим и сильным, что сможет дотянуться до звёзд и коснуться Млечного пути. Габриэль смеялся и отвечал, что никому не хватит жизни, чтобы вырасти таким высоким. На что дед крякал, качал головой и проникновенно говорил, что вырасти предстоит каждому человеку, и все вместе они дотянутся не только до Млечного пути, но и гораздо дальше.

Безбрежное мироздание простиралось перед ними. Огромное. Необъятное. Невероятное. Наверное, Ранджит так же видит сейчас мир людей, вдруг подумалось Габриэлю. Иначе как объяснить, что он сумел найти дорогу сюда?

Они стояли несколько часов под бескрайним звёздным небом и молчали. Медитации не требовалось – Габриэль сам нашёл путь к себе. Казалось, всё на свете несущественно перед вечностью мироздания, кроме нескольких настолько же вечных вещей. Одной из них был Разум – его Дар, его суть, его душа. Он понял, что может влиять на мысли других разумных существ – некоторых разновидностей духов в том числе – но должен использовать такие способности с осторожностью. Впрочем, хмыкнул про себя Габриэль, они всё равно работают только в особых условиях, так что и осторожничать нечего.

Они провели двое суток в этом месте, где бы это ни было. Габриэль понял, как обращаться к своему Дару, как заставлять его работать. На закате третьего дня Ранджит объявил, что его ученик готов.

То, что произошло дальше, перевернуло мышление Габриэля сильнее, чем появление тварей. Ранджит из ниоткуда достал узкий светящийся жёлтым меч и разрезал им пространство. Трещина – дыра? прореха? – несколько мгновений сияла золотистым светом, затем её заволокло белой дымкой. Индиец сделал приглашающий жест рукой, но Габриэль застыл от удивления. Тогда Ранджит обошёл его и с силой толкнул. Неощутимые до этого мига руки учителя вдруг стали крепкими, как камень. Габриэль сам не заметил, как шагнул в портал.

И так же незаметно оказался в Мире грёз.

Это место напомнило ему спальню богатой и капризной дамы. Только большую, многокомнатную, размером с целый дом. Комнатушки – если огороженные стенам по плечо  кусочки большого зала можно так назвать – заставлены гнутой мебелью из тёмного дерева со светлой обивкой. В каждой располагались диван и кресла, перед ними – стол в том же стиле. Стены комнатушек выкрашены разными оттенками бежевого, а в главном зале – затянуты красной тканью, похожей на вуаль. По полу стелилась белая дымка.

Зал не был пуст. Возле гигантского стеклянного шара в центре собрались люди. Они выглядели как богатые американцы – мужчины в деловых костюмах, женщины в платьях. Все молодые и красивые. Даже чересчур. В шаре перед ними отражался кусок земли с огромной высоты, на котором шла стройка. Люди громко обсуждали, архитектуру какой страны и эпохи стоит использовать, и, казалось, совершенно не заметили, что в зале появился ещё кто-то.

– Милая, расслабься и получай удовольствие, – тоном отца, объясняющего ребёнку одно и то же в тысячный раз, говорил молодой человек, стоявший ближе всех к Габриэлю. У него были чёрные блестящие волосы, взлохмаченные так, словно парень только что пережил ураган. К бритве он явно не притрагивался дней пять. – Мы можем построить самый красивый город в истории человечества, только позволь…

– Нет, Деланей, – подтянутая русоволосая девушка сложила руки на груди. Габриэль подумал, что такой не позволили бы просто пройти мимо. Платье цвета кофе с молоком обтягивало идеальную фигуру так, что хотелось дать девушке пиджак, чтобы она прикрылась. Нельзя же так, в самом деле… – Красота слишком часто требует жертв. Не хватало ещё, чтобы город и академия были принесены…

Девушка осеклась. Обернулась. Габриэль застыл от изумления. У незнакомки были огромные глаза невероятного зелёного цвета, совсем как у его Эдит. И теперь он понимал, почему её считали мышкой.

– Здесь герой… – прошептала девушка. – Грядёт битва?

Другие люди принялись оглядываться. Габриэль краем глаза заметил, как лохматый парень сжал кулаки, на мгновение его лицо исказилось гневом.

Оказалось, что все они – боги, те самые, о которых говорил Ранджит. Они знакомились с Габриэлем с опаской. Говорили, что люди не впервые появляются из ниоткуда в Мире грёз, и это всегда предвещало нападение его извечных противников – Первозданных тёмных духов. Красавица с зелёными глазами сразу же поправилась – конечно, это не вина Габриэля, и что они примут его как почётного гостя.

По человеческому календарю это растянулось на три месяца, для Габриэля же прошла целая жизнь. В Мире грёз он не нуждался в пище и воде, мог не спать. Боги доставали всё самое лучшее, что есть у людей, и Великая депрессия была им нипочём. Сигары от лучших американских производителей? Запросто. Лучший виски в Новом свете? Ещё проще. Мужчины составляли прекрасную компанию, красивые женщины всегда были рядом. Чего ещё хотеть от жизни?

Зеленоглазая красавица носила имя Ведущая битву, но все вокруг называли её Сиири. В толпе разгульных богов она одна выглядела скромной и милой, хотя и любила обтягивающие платья. Богиня войны напоминала, что Габриэль оказался здесь не просто так, и иногда позволяла себе забрать его на занятия. Она объясняла, что такое Дар, как в академии учатся его использовать и почему так важно слушать свой внутренний голос, который она называла чутьём. Недолгие тренировки отрезвляли и напоминали о том, зачем Габриэль здесь оказался.

Он сам не заметил, как влюбился. Он был готов проводить за занятиями всё время, лишь бы не разлучаться с красавицей богиней ни на минуту. Сиири радовалась этому и с удовольствием взялась за обучение рукопашному бою. Она же даровала Габриэлю то, что боги называли благословением. Для него это означало, что теперь он лучше видел, слышал и острее воспринимал мир. И от этого ещё больше хотел прикоснуться к возлюбленной.

В начале третьего месяца парень по имени Деланей впервые заговорил о том, что мироздание ошиблось, потому что духи до сих пор себя никак не проявляли. Нападения не последовало и в следующие недели. Теперь и другие боги заговорили о том, что произошла ошибка. Людям запрещалось вступать в Мир грёз, таков был закон, и его вспоминали всё чаще. Наконец, в конце третьего месяца Сиири с сожалением объявила, что Габриэлю, скорее всего, придётся вернуться домой.

Всё в нём запротестовало, но это не было голосом влюблённого юнца. Чутьё, которое в нём воспитала богиня войны, кричало об опасности. В первые мгновения Габриэль был готов ему поддаться и закричать в унисон, но последовала новая подсказка. Чутьё шепнуло, что в стане богов есть кто-то, кто пытается убрать его и позволить врагу напасть на беззащитный мир. А потому надо было подыграть ему.

Габриэль лихорадочно соображал. Он знал, что его Дар позволит прочесть мысли богов и узнать, кто среди них враг. Но сейчас вопрос стоял ребром – боги требовали незамедлительно покинуть Мир грёз, и времени на поиски предателя не было. Доверять он тоже никому не мог, разве что…

Он попросил Сиири проводить его. Богиня войны согласилась, и в глубине прекрасных зелёных глаз Габриэль видел тщательно скрываемую печаль. Они шагнули за дверь, держась за руки, и миг спустя оказались там, где Ранджит создал ту самую брешь в пространстве. Здесь всё было по-прежнему, и только толстый слой пыли на автомобиле да испортившаяся к осени погода говорили о том, сколько времени прошло.

Сиири уже пробормотала что-то на прощание и собиралась возвращаться, как Габриэль внезапно понял, что должен делать. Он признался в своих чувствах и попросил прекрасную богиню позволить ему ненадолго остаться рядом с ней. Хотя бы на пару дней.

На щеках Сиири заиграл румянец. Она не ответила на признание, но её глаза говорили лучше слов. Богиня войны возражала, напоминала о законе, но Габриэль пообещал, что никто ничего не узнает. Дар позволял внушать другим, что его здесь нет.

Богиня войны всё ещё сопротивлялась, и тогда Габриэль осмелился её поцеловать. Она сдалась без боя.

Теперь в его руках была не только судьба Мира грёз, но и сердце богини войны. И Габриэль поклялся, что сбережёт его, чего бы ему это ни стоило.

Они вернулись в Мир грёз. Дар помог – никто не заметил, что Сиири не одна. Она сказала всем, что хочет отдохнуть, и провела Габриэля в дальнюю комнатушку. Он мог бы заняться отсюда поисками предателя – Дар позволял ему прикоснуться к разуму любого бога в огромном главном зале – но Ведущая битву не позволила. Едва они оказались наедине, она призналась, что тоже неравнодушна, и Габриэль моментально забыл обо всём на свете.

Первозданные духи атаковали Мир грёз шесть часов спустя.

Всё произошло слишком быстро, и не было похоже на битву, как о том говорил Ранджит. Неподалёку от комнаты Сиири появились врата, нарисованные линиями бледно-голубого света. Створки раскрылись, и через них крадучись пробирались странные твари, непохожие ни на одну из тех, что до этого видел Габриэль. Это были настоящие монстры, какими их описывают в книгах или детских страшилках. Высокие, лохматые, похожие на обезьян, но с человеческими лицами, они внушали первобытный ужас. И Габриэль мог бы малодушно сбежать, если бы за его плечами не стояла беззащитная девушка.

Чутьё подсказало, что твари обладают разумом. Габриэль вломился в мысли твари, идущей впереди остальных, и заставил её напасть на своих товарищей. Образовалась свалка. Твари грызли друг друга, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Габриэль подогревал их, внушая то одному, то другому, что вокруг одни враги. Им не надо было много – они охотно впускали в свой разум чужака и поддавались его влиянию. Габриэлю не понадобилось вступать в битву – она прошла без него.

Он чувствовал, что монстры напитались страшной силой, им не принадлежащей, и заставил их вылить её друг на друга.

Поднялся ужасный грохот. Твари налетели друг на друга с новыми силами, в воздухе замелькали вспышки света. То одного, то другого отбрасывало в соседние комнатушки. Рушились стены, ломалась мебель, и монстров это только раззадоривало…

Не прошло и получаса, как последний оставшийся на ногах рухнул на пол от удара Габриэля. И только теперь он увидел, что все боги собрались вокруг них. Казалось, они не верили своим глазам. Кто-то уже открыл было рот, чтобы высказаться, но вперёд выступила Сиири и заговорила первая. Она высказала всё, что думает о богах, которые вздумали противиться воле мироздания.

У Габриэля появилось время. Он отдышался и вновь прислушался к себе. Твари повержены, но этого мало, шептало чутьё. Надо было выбросить их из Мира грёз.

Повинуясь внутреннему голосу, Габриэль сосредоточил свой Дар в руках. Рассёк воздух, как когда-то Ранджит, открывая тем самым проход в мир, откуда появились твари. С помощью нескольких крепких мужчин втолкнул монстров в брешь. Провёл рукой по ней, возвращая пространство в норму… и неожиданно оказался на земле.

В душе яростно сражались безмятежное счастье и безграничная тоска. Он выполнил своё предназначение и навсегда потерял возможность вернуться в Мир грёз.

Габриэль вернулся домой. Позвонил жене, сообщил, что прошёл лечение, и теперь в полном порядке. Они встретились, сходили на прогулку и решили начать всё заново. Габриэль изо всех сил старался верить, что у них всё получится, но когда он смотрел в глаза жены, видел в них полный нежности взгляд другой женщины.

Мир по-прежнему был полон тёмными тварями. В противовес ему в душе раскинулась безмолвная пустыня. Габриэль вставал по утрам, уходил на работу, возвращался домой, по выходным виделся с женой и детьми. Верней, всё это делало его тело, дух же словно и не покидал Мира грёз. Кто-то сказал, что однажды узнав небо, ты будешь ходить по земле, обращая взор туда и стремясь вернуться. Как же он был прав…

Силы окончательно оставили Габриэля полгода спустя. Великая депрессия нарастала, банк, в котором он работал, обанкротился. Жена начала что-то подозревать и встречи случались всё реже. Причин продолжать жить не было, и одним солнечным утром Габриэль использовал револьвер, подаренный отцом, чтобы свести счёты с жизнью.

– Если ты возьмёшь любого из нас, ты увидишь, что наши истории настолько же схожи, насколько и различаются, – говорил дух. – Шин был первым и сам всего постиг. Его убили на войне. Астарта стала второй, и она утонула. Затем Аврора, её убил пьяный клиент… и всё в таком духе. Каждый из нас исполнял свою задачу и исчезал. Наши жизни никогда нам не принадлежали и были всего лишь нитью, связывающей разрыв мироздания после того, как Хаос распался на две половины. А ты – узелок, удерживающий эту нить, и ты будешь первым среди нас, кто сможет взять себя в руки. Не потеряй этот шанс, будь так любезен.

– Мироздание обошлось с вами жестоко, – прошептал Элиот.

Он растерянно смотрел на мрачного духа, не в силах подобрать подходящие слова. Да и что тут скажешь? Разве справедливый конец для героя, спасшего Мир грёз? Эта история не могла закончиться так…

– Парень, ты не туда смотришь, – жёстко сказал Габриэль. – Это тебе не слезливая история о любви к богине и несправедливости. Делай правильные выводы.

Элиот непонимающе посмотрел на духа. Тот глубоко вздохнул, покачал головой. Поднял правую ладонь вверх.

– Ладно, объясняю на пальцах. Первое, – Габриэль загнул большой палец. – Ты должен верить себе. Второе, – загнул указательный, – беречь то, что даёт тебе силу. Если бы я не сказал Сиири о том, что чувствую, Миру грёз пришёл бы конец. Третье и четвёртое сразу, – он загнул мизинец и безымянный палец, – мироздание несправедливо, но его решения всё равно единственно верные. Да, я потерял жену, но она встретила хорошего мужчину, и он стал отличным отцом моим детям. Куда лучше, чем чокнутый папаша, видящий повсюду духов. И пятое, – он сжал кулак и поднял руку на уровень глаз. – Только попробуй возгордиться и вздумать, что тебе теперь всё по плечу. Учти, парень, я слежу за тобой.

Элиот усмехнулся.

– Ты остроумен, как никогда.

Габриэль рассмеялся и опустил руку.

– Не обижайся, парень, но я знаю тебя лучше всех. Я твоё зеркало. Мы связаны больше, чем кто-либо во всём мире, и даже любовь с той девчонкой не даст тебе такого. И потому я знаю, на что ты способен.

– Думаешь, я свихнусь?

– Не думаю, – Габриэль постучал указательным пальцем по виску, – знаю. Ты уже сходишь с ума. А я обещал Эрике, что не позволю тебе этого сделать.

До боли родное имя царапнуло слух. Элиот невольно придвинулся ближе.

– А что насчёт неё?

Габриэль пожал плечами.

– Что ты хочешь услышать?

– Почему только она могла приходить и уходить, когда вздумается… – Элиот пару мгновений помолчал, собираясь с мыслями. – И почему она называла меня братишкой.

Габриэль несколько долгих секунд смотрел на него, и Элиоту стало не по себе.

– Я бы хотел, чтобы она сама обо всём рассказала, – наконец заговорил дух. – Только она стесняется, боится, что ты ей не поверишь. Я же думаю, что всё будет в порядке.

– Что ты…

– Эрика на самом деле твоя сестра. Старшая, как бы странно это ни звучало.

Элиот замер. Да нет, этого не может быть. Она не могла бы столько лет молчать…

– Дар бога-человека предполагает, что он будет управлять духами, – заговорил Габриэль. – Понимаешь, о чём я? Ты не мог родиться на свет до тех пор, пока был жив последний из нас. А Эрика как раз ей и была. Понятия не имею, почему мироздание решило, что вы появитесь в одной семье, но вышло так…

Эрика родилась в семье художника и библиотекарши, в Новосибирске. Её мама была начитанной, творческой женщиной, и потому выбрала дочери такое необычное имя. Конечно, дети и взрослые не понимали этого, кое-кто задирался, но оно Эрике нравилось, и она стоически терпела злые шутки. Советское время славилось именами и пострашнее.

Обычная российская семья конца семидесятых. Жили небогато, но хватало на всё. Отец рисовал плакаты, мать работала в библиотеке. Она же привила дочери любовь к книгам, и Эрика всё детство провела за ними. Где-то там, в дальнем углу читального зала, среди пыльных томов на свет родилось желание, чтобы у неё появился братик по имени Элиот. Это имя девочка нашла в книге. Герой, носящий его, был храбрым и добрым, и Эрика хотела, чтобы малыш стал таким же, когда вырастет. Она просила родителей о братике, но его всё не было. Она не знала, что мать после родов получила осложнение, и теперь требовалось чудо, чтобы она могла забеременеть.

Когда ей исполнилось десять, Габриэль в мире мёртвых почувствовал, что её сила вот-вот пробудится. Остальные подсказали, как можно выбраться и разыскать будущую спасительницу Мира грёз. Габриэль с лёгкостью нашёл Эрику и, как в своё время и Ранджит, рассказал ей обо всём.

Девочка восприняла всё с лёгкостью ребёнка, верящего в сказки, даже усилий не пришлось прикладывать. Они поговорили обо всём на свете. Габриэль велел ждать, когда повсюду появятся духи, никому не рассказывать о том, что она слышала, и вернулся в мир мёртвых.

Они встретились в следующий раз, когда Эрике исполнилось тринадцать. Она почти забыла об их предыдущей встрече и сильно испугалась. Габриэль с трудом её  успокоил.

Они не знали, сколько времени осталось до нападения, а потому принялись усиленно готовиться. Потянулись долгие недели тренировок. Утром Эрика уходила в школу, в обед возвращалась домой, говорила родителям, что ушла гулять, и торопилась на пустырь за домом. Там она проводила долгие часы в медитациях, пытаясь пробудить свой Дар и сопутствующее ему чутьё.

Первый тревожный звоночек прозвучал в тот день, когда мать радостно сообщила, что скоро у Эрики будет братик или сестрёнка. Габриэль в этот момент незримо был рядом, ждал, когда девочка освободится… и неожиданно сумел услышать мысли матери. Она волновалась, что дочь гуляет неизвестно где и неизвестно с кем, что иногда не делает домашнее задание, что она стала рассеянной. Он уже забыл, что так проявлялся его Дар, и потому растерялся. Но тут же взял себя в руки – вспомнил, в каких случаях их Дар оживал, и заволновался сам.

Надо было проверить догадку. Габриэль отошёл в сторону, и поток мыслей иссяк. Вернулся – и он возобновился. На тот момент героям Мира грёз уже было известно правило мироздания насчёт Дара бога-человека, а потому это могло означать только одно – Эрике осталось жить не дольше девяти месяцев. А то и того меньше – беременность ведь не определяется с первых дней…

Габриэль рассказал малышке обо всём, утаив только правду о том, что она должна умереть после всего. Эрика стоически восприняла новость, порадовалась тому, что скоро увидит богов и тому, что может использовать Дар. Они решили, что Габриэль останется на земле и проследит, чтобы родители забыли о дочери, пока она будет в Мире грёз. Как они будут решать вопрос с предателем среди небожителей, они не представляли. Эрика надеялась на то, что сумеет подружиться с Благословляющей воду, чьим зеркалом она была. Однажды что-то похожее уже было – Астарта смогла найти общий язык с Дарующим пламя. Он скрыл её появление от братьев и сестёр, чтобы они не волновались, и помог раскрыть их Дар, а потому её битва с духами была самой короткой.

Эрика принялась усиленно тренироваться. В свободное время она что-то мастерила у себя в комнате и не позволяла Габриэлю подглядывать, пока не будет готово. Ему было всё равно. Правда, когда через пять дней девочка закончила и похвасталась результатами своего труда, он с трудом удержался, чтобы не прослезиться. Оказалось, она взяла своё детское голубое одеяльце и вышила на нём золотой нитью надпись «Элиот Кэмпбелл» – имя книжного героя, в честь которого мечтала назвать братика. Эрика сказала, что теперь не боится страшных монстров Мира грёз. У неё есть, ради кого бороться и вернуться домой. Когда она уснула, Габриэль дал волю чувствам. Несправедливое мироздание уготовило ей куда более болезненный конец, чем ему…

Неделю спустя Эрика ушла в Мир грёз. Габриэль остался наблюдать за её родителями. Он узнал, что мать уже на третьем месяце, а значит, времени куда меньше, чем они предполагали. Воздействием на родителей дело не ограничилось – у девочки были друзья, учителя, одноклассники, и пришлось попотеть, чтобы весть о её пропаже не захлестнула всех.

Эрика вернулась домой за три недели до возможной даты родов. Габриэль изменил память её родителям, и они думали, что дочь лечилась от туберкулёза в закрытом санатории. Оправдание так себе, конечно. Но Габриэль не заморачивался – он знал, что скоро это будет неважно.

Всё произошло быстрее, чем он думал. Через три дня после возвращения семья Эрики провожала мать в больницу – что-то там случилось, и врачи потребовали до родов оставаться под наблюдением. По дороге в такси, на котором они ехали, врезался грузовой автомобиль. Эрика и её отец погибли на месте, а мать умерла в родах, подарив мирозданию бога-человека.

Габриэль не знал, что было дальше. Ребёнок исчез из палаты через минуту. Врачи записали в истории болезни, что мать умерла вместе с плодом. Растерянный Габриэль вернулся в квартиру Эрики и не нашёл там голубого одеяльца. Он отправился в мир мёртвых и спросил у остальных, знают ли они что-либо, но те сами не понимали, что произошло.

Эрика появилась среди них час спустя, заплаканная и потерянная. Они успокаивали её, как могли. Кто-то проговорился, что так и должно было случиться, что все герои Мира грёз умирали после того, как исполняли предназначение. Услышав это, Эрика неожиданно успокоилась и потребовала ответа у Габриэля. Ему пришлось признаться, что он всё знал.

– Я взял на себя руководство потому, что был твоим зеркалом, – говорил Габриэль. – Остальные слушались меня, но Эрика… Впрочем, ты и сам знаешь. Наверное, я тоже был бы не в восторге от такого наставника.

Элиот растерянно смотрел перед собой. Всего сутки понадобились для того, чтобы его жизнь перевернулась тысячу раз вокруг своей оси и остановилась в точке, где он ни разу не бывал. Обрести возлюбленную, стать богом и узнать правду о своей семье… Слишком много для одного раза.

Ещё и Габриэль… Он ведь мог спасти его родителей, если бы всё рассказал. Сердце защемило. Элиот мог бы расти в семье. Узнать любовь родителей. Носить другое, русское имя. Может даже, не быть изгоем…

– Извини, парень, но не судьба, – еле слышно заговорил Габриэль. – Как-то раз до нас достучался Видящий. Сиири приказала ему узнать, существуем ли мы на самом деле, и… он узнал, да. Эрика спросила, был ли другой выход и мог ли я всё изменить, если бы рассказал ей правду. Он ответил, что нет. Бог-человек должен был познать одиночество, и таковым было его первое испытание.

Сознание ухватилось за ещё одно знакомое имя, и Элиот решил сменить тему.

– А что насчёт Сиири? Я чувствую связь с ней, потому что вы… ну…

Габриэль смутился. На его щеках появился лёгкий румянец. Он долго молчал, словно не знал, рассказывать или нет. Элиот терпеливо ждал.

– Наоборот, – наконец сказал дух. – Скорее, у нас всё получилось потому, что вы связаны.

Сердце забилось быстрее.

– Так что же, это значит…

– Нет, – отрезал Габриэль. – Не путай связь, заложенную мирозданием, и любовь. Ничем хорошим это не кончится.

– Что ты имеешь в виду?

Дух снова немного помолчал.

– Сиири не совсем обычная богиня, – он говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Она появилась на свет последней, и следующим должен был стать бог, повелевающий разумом. Но Шаан’Далор передумал в последний момент и решил, что пока форма этого разума неизвестна, нечего и бога создавать. Он вплёл твоё появление в канву мироздания, а Сиири…

Он глубоко вздохнул.

– На языке Мира грёз слова «безумие» и «война» звучат одинаково. Поэтому люди дали ей неверное имя. Сиири богиня безумия, потому что так владеть собой, как она, может только сумасшедший.

– Не понимаю, – Элиот покачал головой.

– Что там понимать… – Габриэль пожал плечами. – Безумцы не умеют сопереживать. У них особенное мышление, если оно есть, конечно. Вспомни, что говорят о социопатах, психопатах… Они расчётливы, холодны, но руководствуются разрушительными желаниями. То же и с Сиири. Она не умеет сочувствовать, сопереживать… вернее, не умела, но после нашей встречи что-то изменилось. Раньше, стоило ей увлечься культурой, народом или цивилизацией, как тут же начинались войны. Думаешь, почему человеческая история полна крови и распрей? Потому что Сиири очень любит людей.

– Звучит… безумно.

– Вот именно, – Габриэль кивнул. – А знаешь, каким был твоё финальное испытание? Ты должен был отказаться от самого дорогого, но не потому, что ты разумен, а потому, что у тебя есть сердце. Ты захотел спасти маленькую девчонку, от которой у тебя одни проблемы, даже если это стоило тебе Дара. Сиири на это не способна… вернее, она этому только учится. И потому её магнитом тянет к тебе, а тебя к ней. Вы как две части одного целого, только… Я тебя умоляю, запомни раз и навсегда. Это не любовь.

Элиот схватился за голову. Ну нет. С него хватит на сегодня.

Отчаянно захотелось лечь и уснуть хотя бы ненадолго, чтобы привести мысли в порядок. Но даже такая мелочь была ему недоступна.

– Ладно, парень. Думай, размышляй, переваривай, – Габриэль поднялся со стула. – У тебя впереди целая вечность для этого.

– А ты?..

– Мне пора отдохнуть. Я держу Джину и Создателя без сознания, чтобы дать вам всем время прийти в себя. Едва я выпущу их, как всё начнётся заново… а то и зайдёт слишком далеко.

В его словах явно слышалось приглашение задавать ещё вопросы, но Элиоту уже не хотелось.

– Спасибо. Я тебя отпускаю, – кивнул он.

– Удачи, парень.

Дух исчез.

Элиот встал и принялся ходить по кабинету из стороны в сторону.

Надо что-то сделать, в отчаянии подумал он. Как-то привести в порядок мысли. Столько всего узнал, столько пережил… Так ведь и свихнуться недолго!

Самой странной для понимания мыслью была та, что Эрика молчала всё это время. Элиот знал её как духа, которая всегда верна своему слову и добросовестно относится к решениям мироздания. Но ведь… но ведь…

Он замер на пару мгновений. Резко шагнул к дивану, опустился на колени, выдвинул ящик для белья. Голубое одеяльце с вышивкой всё ещё лежало здесь, и только теперь Элиот понимал, как ошибался на его счёт. Оно принадлежало Эрике когда-то. Её руками была вышита надпись. Даже на английском, вот чудеса. Знала ведь, как надо.

Или нет? Элиот вспомнил, как все удивлялись, что в его имени одна буква Л. У всех тёзок, о каких он слышал, их было две… или две Т, как вариант.

Вот так одна маленькая девочка определила его судьбу. Чудеса…

Элиот задвинул ящик на место. Сел на диван, сжал одеяльце в руках.

Да, пора бы навести порядок. И на столе, и в мыслях, и в жизни. И начать, наверное, надо с самого начала – с дня своего рождения.

– Эрика! – тихо позвал он.

Она вышла из тени, смущённо улыбаясь. Элиот ощутил, как быстро колотится его сердце. Что ж, вот у него и появилась семья. И у них теперь целая вечность в запасе, чтобы наверстать упущенное…

 

Глава XVII

Понадобилось десять дней, наушники и несколько альбомов любимых рок-групп, чтобы прийти в себя.

Очнувшись после приключений в Мире грёз, Вероника потребовала отвести её в дом отца. Она ещё не привыкла к своему новому телу, а потому хотела держаться подальше от Мира грёз, да и богов тоже. Аден попытался сопротивляться. Он говорил, что после такой потери энергии нельзя держаться далеко от обители богов. Нужно восстанавливаться так, как остальные. В мире людей нет подходящих для этого источников энергии.

Вероника наотрез отказалась. Она хотела как можно больше времени оставаться собой, среди своих. В голове настойчиво бился вопрос Джереми, последует ли она сама своему совету.

Да будь проклят этот совет! Она ни за что не вернётся к богам и не станет повелевать мёртвыми, что бы ни случилось. Она всё ещё Вероника Александрова. Всё ещё студентка академии, даже одна из лучших. Будущий рекрутер. Человек.

Назревал скандал.

Помог отец. Он напомнил, что Аден обещал когда-то подарить Веронике отпуск. Какая разница, когда и с чего его начать, говорил Деланей. Пообещал – исполняй.

И Аден исполнил. Да и не только это. Любые капризы, желания, да просто мысли вслух – всё воплощалось в реальность со скоростью света. Или огня.

Они вместе ходили каждый день в кафе-мороженое. Вероника вспоминала тяжёлый момент, произошедший тут между ними. Хотя, наверное, тысяча мест в Санктуме может помнить такие случаи. Поругались, помирились, снова поругались…

А одно место помнило их поцелуй. Вероника стеснялась попросить Адена прогуляться в тот уголок парка, где он учил её пользоваться благословением… и где всё случилось. Она боялась, что нахлынут воспоминания, и они снова поддадутся чувствам. Или наоборот, хотела этого? И потому старалась оставаться в мире людей, чтобы повторить? Наверное, никто не мог дать ответа. Поэтому она предпочла просто ждать момента, когда ей захочется вступить в свой новый дом. Должно же это когда-нибудь случиться…

Веронике нравилось бродить по территории академии и прикасаться к воспоминаниям. Здесь проходил экзамен на знание Дара. Аден тогда позволил почувствовать, какую боль ему причиняли слова о том, что он отличный хранитель. А тут все чемпионы собрались впервые, чтобы познакомиться. Джереми тогда глупо пошутил – воплотил иллюзию небольшой крысы. Как же Вероника тогда так напугалась…

Она бывала везде. Библиотека. Пустующие на каникулах аудитории. Спортзал. Храм. Но туда Вероника отказалась заходить – побоялась увидеть своё имя на чёрной мраморной табличке.

Десятки мест. Сотни воспоминаний. Тысячи счастливых и печальных минут. Как хотелось нанизать их на леску, собрать бусы и носить всегда при себе. Это было невозможно, и приходилось коллекционировать так, как она умела.

Вероника полюбила гулять по ночам. Чаще всего по парку академии – фонари заливали всё вокруг холодным оранжевым светом, и в нём листья или хвоя обретали мистически-красивый оттенок. Она ставила на повтор одну и ту же песню – «Wasteland» – и пыталась таким образом заполнить пустошь в душе.

Хорошо, что проснуться в ней не доведётся. Боги не спят.

Иногда Аден уходил в Мир грёз за новостями. Вероника слушала без интереса, только потому, что надо. Хотя иногда он рассказывал забавные или интересные вещи.

Жизнь богов возвращалась на круги своя. Убедившись, что опасность позади, они вновь начали спускаться в Санктум. В администрации подняли план восстановления, вызвали с заданий и отпусков всех, кого смогли. Город-герой продолжил возрождаться.

Элиот вернулся к работе в храме. Ходили слухи, что он принялся подыскивать себе преёмника, и все кандидаты стонут от его требований. Мэр города попытался воззвать к благоразумию бывшего главного жреца, но тот возразил, что ещё мягок. Ведущая битву это подтвердила.

Кстати, об этих двоих. Аден рассказал, что Сиири и Элиота окрестили сладкой парочкой. Их дразнили все, кому не лень, и они стоически переносили все подколы. Рано или поздно им это надоест, надеялся Элиот. Лет через пятьсот, шёпотом добавлял Аден.

Вероника улыбалась и говорила, что всё ерунда. Она знала, кому на самом деле принадлежит сердце бога-человека и не сомневалась, что богиня войны здесь не соперница.

Санни заходила в гости каждый день. Она была единственной, кому позволялось войти в дом Деланея из тех, кто постоянно околачивался рядом. Чуть ли ни весь Санктум мечтал взглянуть на новых богов. И если Элиот был неуловим, о том, что Вероника бродит по городу или прячется дома у Деланея, быстро узнали все. Взрослые и дети, Одарённые и обычные, студенты и преподаватели… Все мечтали увидеть человека, воплотившего тайную мечту, наверное, каждого из них. Власть, красота, бессмертие… чего ещё можно желать? Вероника могла бы рассказать, чего, но не стала. Человек всё равно никогда не будет счастлив и будет мечтать о том, что ему недоступно. Даже если станет богом.

Санни грустила. Она говорила, что Элиот стал неуловимым и для неё. На нового бога Мира грёз навалилось куда больше дел, чем раньше – надо было навести порядок и передать дела заместителям, познакомиться поближе со своим Даром… О нём много говорили в Санктуме, и слухи ходили разные. Что бог-человек обладает двенадцатью Дарами сразу благодаря духам, что если он способен изгнать сам Хаос своим явлением, на что он может быть способен, если приложит усилия… Санни не знала, где правда, где ложь, да её это и не волновало. Всё, что ей было нужно – знать, что то, что произошло между ними возле портала, было не просто так. И Элиот не находил времени для того, чтобы расставить все точки над i.

Аден говорил, что Элиот ещё не понял, что на него свалилось. Боги живут в другом ритме и порой не замечают, как летит время. Он может месяц заниматься делами и думать, что прошло пара дней. Санни это мало успокаивало.

Когда она ушла, Аден предложил отыскать Элиота. Вероника догадывалась, что за этим скрывается – бог огня использовал любой шанс, чтобы заманить ей в Мир грёз. Она покачала головой и сказала, что они разберутся сами и заткнула уши наушниками. Если вопрос стоит ребром, помощь подруге или её собственное спокойствие, она без колебаний выбирала второе.

Имеет же она право побыть эгоисткой? Хоть немного. Ну пожалуйста…

Вечером десятого дня в гости пришёл мэр города. Он сообщил, что жители хотят приветствовать новых богов и устроить праздник в их честь. Вероника уже открыла рот, чтобы отказаться, но Аден её опередил и пообещал, что они придут. Мэр поблагодарил, сообщил дату и время и ушёл, а у Вероники и Адена состоялся тяжёлый разговор. Бог огня говорил, что нельзя так долго прятаться от всего мира, рано или поздно придётся возвращаться к нормальной жизни. Вероника отвечала, что прошло слишком мало времени, и…

Она застыла в изумлении, когда Аден указал на календарь.

Теперь ты бессмертна, говорил бог огня. Теперь эти десять дней могут показаться одной минутой, но мир людей проживает её гораздо дольше. Нельзя вечно закрываться в четырёх стенах и утыкаться в наушники, иначе ты рискуешь потерять гораздо больше, чем просто спокойствие.

Но это всё, что мне сейчас нужно, билась в голове настойчивая мысль. Всё, что нужно…

Поздно ночью, когда отец уже спал, зашёл Элиот. Он сильно волновался и не знал, с чего начать, а потому Вероника подумала, что он хочет поговорить о Санни. Но нет, причина оказалась куда хуже.

– Джина и Создатель проснулись, – сказал он. – До этого момента Габриэль сдерживал их, но…

Аден оглянулся на Веронику. Она поняла без слов, что на этот раз избежать ухода в Мир грёз не выйдет.

***

В обители богов царило оживление. Все они так давно не видели отца, что почти позабыли, как он выглядит. Короткое напоминание на войне не в счёт. Теперь же он был рядом, позвал всех детей собраться в главном зале. На мгновение многие, наверное, почувствовали себя одной семьёй, и это было только начало. Отец сказал, что больше не будет прятаться.

Сиири трепетала от предвкушения. Теперь всё станет на свои места. Для всех.

Еле слышно скрипнула дверь, и на пороге появились последние гости – Аден, Вероника и Элиот. Бывший жрец придвинул кресло к богине войны и устроился рядом. В последние дни они почти не расставались – надо было навести порядок в городе и храме. Сиири с ревностью наблюдала за Элиотом через Видящий кристалл, пока они были порознь, и отмечала, что он занимался только работой. Наверное, всё не так плохо, как она думала. Быть может, однажды…

– Я рад видеть всех вас здесь, – заговорил отец, едва Вероника и Аден устроились на креслах-мешках рядом с Элиотом. – С тех пор, как мы встречались в последний раз, многое изменилось, и поэтому…

Он оглянулся на Веронику. Та вспыхнула.

– Я должен рассказать вам кое-что важное, – сказал Создатель, не отрывая взгляда от новой богини тьмы. Складывалось ощущение, что он говорил только с ней. – Когда Хаос создал мироздание и всех вас…

Сиири слушала, затаив дыхание. Это была не просто история творения – это было чистосердечное признание. Создатель рассказывал, почему он может и не может считаться их отцом, как появились все они, куда он ушёл после того, как объявил свои законы…

– Раскол лишил меня воспоминаний Хаоса. Я знал только, что должен жить дальше, впитать как можно больше впечатлений от этого мира, чтобы моя полноценная личность могла знать, каково жить здесь…

Всё казалось сказкой. Так долго не знать, кто они и зачем нужны людям, так долго искать путь во тьме, чтобы наконец получить ответы здесь и сейчас… В какой-то момент Сиири почувствовала, что её бьёт мелкая дрожь. А отец продолжал говорить, будто не понимал, какие чувства пробуждает его рассказ.

– Я знал обо всём, что с вами происходило. И о планах Джины, и об атаках на ваш дом… Да, я не приходил. Но не потому, что не хотел, а потому, что вы справлялись без моей помощи. А у меня была своя задача…

Тёплая ладонь накрыла дрожащие пальцы. Сиири оглянулась. Элиот внимательно наблюдал за Создателем, но умудрялся при этом понимать, что она чувствует и оказывать поддержку, насколько это возможно. Богиня войны моментально забыла обо всём. Щёки горели, сердце колотилось так, будто пыталось вырваться на свободу.

Только не говорите мне, что это обычная связь между божеством войны и божеством людей, сказала она себе. Это точно что-то большее, я уверена…

– Единственный раз, когда я встретился с кем-то из вас, был на заре нового этапа в нашей истории – в день открытия Священной земли. Тогда я был там, в храме, и пытался понять, зачем он понадобился мирозданию. Так совпало, что именно в тот момент основатель Адриан добрался до этого места и призвал Сиири…

Услышав своё имя, богиня войны вздрогнула и обернулась к отцу. Он смотрел на неё и рассказывал об их встрече, которую она не помнила. Направленные его словами, на поверхность всплывали воспоминания. Как она впервые подошла к тяжёлым дубовым дверям, как увидела наставление героям… Правильный текст огненным цветком расцвёл в памяти, и Сиири стало совсем нехорошо. Она подарила Санктуму первый закон, основываясь на том, что запомнила из этого наставления. Как оказалось, значение было переврано полностью. Выходит, всё это время она вела Одарённых совершенно не тем курсом, которым следовало…

Что ещё они делали неправильно все эти годы?

– Я не знаю, можно ли обвинять кого-то в том, что всё так сложилось, – говорил отец, и в его голосе слышалась горечь. Белая дымка на полу тянулась к нему, словно хотела утешить, кружилась вокруг его ног верной собакой. – Наверное, все мы виновны и невинны одновременно. Но теперь у нас появился шанс всё исправить… вернее, даже два… и я предлагаю крепко держать их в руках.

Отец оглянулся на Адена и Веронику, Сиири последовала его примеру. Они тоже держались за руки. Ведущая битву опустила взгляд на свою ладонь. Видишь, отец, мы уже исполняем твои приказы, мелькнула мысль.

– Поэтому я хотел бы объявить новые законы, которым будем подчиняться все мы. Прошу на этот раз запомнить их и следовать неукоснительно.

Сиири выпрямилась и обратилась в слух. Элиот крепче сжал её руку, отчего на мгновение стало больно.

– Первое и самое главное. Я снимаю запрет на отношения бога и человека. С этой минуты вашему бессмертию ничего не угрожает, если вы признаете своё дитя перед мирозданием. Но это не только право, но и ответственность – теперь каждый из вас лично будет следить за своими детьми и воспитывать их в духе правильного первого закона Санктума.

В воздух поднялся красный светлячок и с негромким хлопком исчез.

– Прежде чем объявить второе, я должен кое-что пояснить. Столпы никогда не были лично ответственны передо мной за происходящее на земле. Вы думали так, потому что первые жрецы неверно истолковали «Сказание о песне ветра». Столпы – проводники воли мироздания. Поэтому ни у кого из вас не было прямой задачи передо мной и перед людьми. Теперь она появится.

Создатель посмотрел на Веронику.

– И эта задача – восстановить и сберечь историю мироздания и Одарённых настолько, насколько это возможно. Ответственным за это будет каждый из вас.

Вероника улыбнулась и еле заметно кивнула. В воздух поднялся новый красный светлячок и исчез с негромким хлопком.

– Третье и последнее. Я хотел бы, чтобы вы наладили контакт с людьми, как было раньше. Из-за того, что вы спрятались здесь, случилось слишком много бед. Поэтому я требую у Фроуда даровать новым студентам знание языка Мира грёз, а на истории преподавать и призыв тоже.

Оберегающий знания кивнул.

Отец немного помолчал, как будто собирался с мыслями.

– Я тоже буду подчиняться призыву, – наконец сказал он. – Моё имя – Лэй, моя песнь – возрождение.

Воцарилось безмолвие. Хлопок красного светлячка показался громовым раскатом.

– Отец… – голос Проводящего время дрогнул. – Ты всегда будешь с нами?

Создатель кивнул.

– Я продолжу исполнять волю Хаоса, но… да. Вы всегда сможете призвать меня.

Эти слова будто стали знаком для братьев и сестёр. Боги одновременно заговорили, и в гуле невозможно было уловить хотя бы связный обрывок. Сиири растерянно оглянулась на Элиота. Он безмятежно улыбался.

– Не волнуйся, – сказал он. – Всё будет хорошо.

Она покачала головой. Как же легко ему говорить…

Чутьё подсказывало Веронике, что пора уходить. Только не назад, а в сторону – за неприметную дверцу в конце зала, в импровизированную тюрьму для Джины.

Вероника склонилась к Адену.

– Мне надо отойти ненадолго, – шепнула она.

Бог огня нахмурился.

– Опять сбежишь?

– Нет, – Вероника покачала головой. – Мне нужно поговорить с Джиной.

Аден несколько долгих секунд молчал. Она поднялась на ноги и попыталась освободить руку, но он не позволил.

– Пойдём вместе, – решил он. – Я ей не доверяю.

– Но я чувствую, что должна идти одна…

– Нет, – отрезал он. – Ты можешь говорить с ней наедине, но я буду рядом. Её нельзя оставлять без охраны.

Чутьё настойчиво зудело, что боги не долго будут шуметь. Видимо, выбора не было. Вероника кивнула.

– Веди.

В крошечном помещении стояла до невозможности узкая клетка. Джина могла только стоять, и у неё вряд ли вышло бы вытянуть руки. Вероника зашла в комнатушку и закрыла дверь. Аден остался снаружи.

Джина стояла спиной к двери, прислонившись к стене клетки.

– Кого я слышу, – протянула она. – Каково чувствовать себя любимицей папочки?

Вероника замерла. Сердце забилось быстрее.

– О чём ты?

– А что, не ясно? – фыркнула Джина. – Всё как обычно. Тебя протянули через испытания, просто так заставили стать богом, выложили историю на блюдечке. И ты ещё смеешь говорить о том, что тебе не везёт…

– Я не…

– Пора бы устраивать вступительные экзамены на адекватность. Я не понимаю, как Хаос выбрал такую тупицу, чтобы заменить Деланея. Лучше бы ему вернул бессмертие, в самом деле…

Разболелась голова. Вероника помассировала виски.

Да что такое? Можно подумать она просила выбирать её. Можно подумать, она просила у мироздания такую судьбу…

– Если сомневаешься, что тебя протянули до победы, спроси у своего божка знаний насчёт последней загадки, – фыркнула Джина и обернулась. – Он наверняка…

Она застыла, глядя в глаза Вероники, отчего той стало не по себе. Безумная улыбка перекосила красивое лицо, и Джина вдруг подпрыгнула.

– Это ты! – радостно взвизгнула она и захлопала в ладоши. – Это ты, ты, ты! Я знала, знала…

Джина бесновалась в клетке и выкрикивала что-то несвязное, но Вероника уже не слышала. Пульсирующая в голове мысль перекрывала реальность. Джина что-то знает, и это не может быть хорошим…

– Заткнись, – велел мужской голос. Сильные руки обхватили Веронику, её развернуло. Перед глазами появилось лицо Адена. – Не слушай. Она чокнутая…

– Ты не понимаешь! – радостно воскликнула Джина. – Грядёт новая эра и новая битва. Надо радоваться!

– Я сказал «заткнись»!

Лихорадочная дрожь охватила Веронику. Она сама не понимала, что происходит. Безотчётный страх захлестнул с головой, хотелось бежать отсюда…

Аден обнял её за плечи и повёл куда-то. Она не сопротивлялась. Скорее бы уйти, скорее…

– Я выберусь отсюда, – прошипела Джина вслед. – Я выберусь отсюда, и тогда вы все узнаете, что я была права! Вы все узнаете…

Дверь захлопнулась, и голос стал заметно тише.

Аден остановился и прижал к себе Веронику. Тепло разлилось по телу, но это не успокаивало. Она дрожала, как будто здесь воцарился арктический холод, и перебить это ничто не могло.

– Уведи меня отсюда, – прошептала Вероника. – Я знаю, важное собрание, но…

– Хорошо, – бог огня сжал её плечо.

– Я хочу уехать. Путешествовать. Что угодно. Мне нужно прийти в себя…

– Хорошо, малышка.

Вероника всхлипнула. Слава мирозданию, что он рядом. Одна бы она это не пережила…

– Пойдём, – Аден отстранился и потянул её за собой. – Хватит на сегодня.

Вероника послушно последовала за ним. Радостные визги всё ещё доносились им в спину, пусть и приглушённые расстоянием.

Что Джина имела в виду, когда говорила «я знала»? Она обрадовалась, когда увидела Веронику. Арктический холод новой волной захлестнул тело. Неужели… Но нет, это же был просто сон. Ни один из кошмаров, насылаемых Джиной, не сбывался. Значит, и этот…

Просто сон?

Они уже были в двух шагах от двери в мир людей, когда Вероника кое-что вспомнила.

– Мне надо кое-что уточнить. Можно?

– Опять? – Аден нахмурился.

– Мне нужен Оберегающий знания. Ничего страшного.

– Ладно. Пойдём.

Боги всё ещё окружали Создателя, на Адена и Веронику никто не обращал внимания. Бог огня шагнул в толпу и несколько секунд спустя вывел оттуда невысокого полного мужчину лет тридцати, похожего на бульдога. Удивительно, но он умудрялся выглядеть красивым при этом, как и все боги. Ох уж эта идеальность…

Бог знаний взглянул на Веронику. Сердце забилось быстрее. Сейчас она получит все ответы.

Веронике казалось, что она сама выбралась из своего разума… ну, насколько это было возможно. Загадку она точно разгадала сама. Не может быть, чтобы Хаос выбрал её намеренно и протащил через игры. Тогда ведь получится, что она вообще никакой роли не играла, и просто…

Оберегающий знания остановился напротив.

– Что ты хотела узнать?

Не задавай вопросы, на которые не хочешь знать ответы, вдруг шепнуло чутьё.

Но я хочу, возразила Вероника. Пути назад нет.

Она глубоко вздохнула и принялась пересказывать загадку. Собеседник внимательно выслушал. По его взгляду она догадалась, что загадка ему знакома.

– Ты знаешь правильный ответ? – спросила Вероника.

Бог знаний кивнул.

– Это не совсем загадка. Шаан’Далор пересказал старую болгарскую сказку. Сейчас…

Он хлопнул в ладоши. В воздухе между ними появилась и застыла книга в матерчатой красной обложке. Оберегающий знания прикоснулся к корешку, зажмурился и замер на несколько мгновений.

– Да, – кивнул он. – Это она.

Сердце заколотилось как сумасшедшее.

– И каков ответ?

Бог знаний поморщился.

– Вельможа сказал, что работа слишком тонкая, одна ошибка, и всему конец. Он попросил образец, но король не смог его дать.

Веронике показалось, что опора уходит из-под ног. Как в тумане она обернулась к Адену и взяла его за руку.

– Спасибо, Фроуд, – эхом отдался голос бога огня. – Мы пойдём.

Вот так всё просто. Она ничего не может сделать сама. Просто марионетка в руках всех, кому не лень подёргать за ниточки…

Дверь в мир людей еле слышно скрипнула, и обитель богов осталась позади. Вероника твёрдо сказала себе, что больше никогда не вернётся туда. С неё хватит.

***

Праздник прошёл гораздо тише, чем Вероника себе представляла. Да, на площади возле храма собрался весь город. Но это не было похоже на торжество – скорее, на объявление результатов экзаменов. Городские чиновники долго говорили с трибуны, затем предоставили слово Элиоту и Веронике. Она не нашла, что сказать, только пробормотала что-то насчёт сохранения истории. То же, что говорил Создатель. Вероника поняла в тот момент, что на этот раз воспоминания Хаоса у него сохранились, и наверняка он знал о её желании сберечь наследие Одарённых.

Элиот был в ударе. То, что он говорил после битвы, не шло ни в какое сравнение с тем, что он говорил теперь. Бывшему жрецу досталось рассказать обо всём – и об изменении первого закона Санктума, и об обновлённом правиле насчёт детей от человека… По окончанию речи присутствующие устроили ему пятиминутную овацию, и Элиот принимал её с загадочной улыбкой на лице. Казалось, он рождён для своей новой роли. Впрочем, улыбалась Вероника, так оно и было.

Осталось ей понять, зачем была рождена она… если не для тех целей, что выбрала в своё время Джина.

Аден пообещал, что они уедут в путешествие, и сдержал обещание. Он проводил Веронику до дома Деланея, сам же поднялся в Мир грёз, чтобы забрать документы, которые ему сделала богиня любви. Вероника хотела передвигаться по земле как обычный человек, и даже этот каприз был исполнен.

С улицы через открытую форточку доносился гул толпы, расходившейся с площади. Вероника мрачно смотрела на себя в зеркало впервые с тех пор, как делала это в Мире грёз. На ней было всё то же белое платье на лямках, с обтягивающим лифом и пышной юбкой. Добавить блёсток и вышивки – и получится свадебное, промелькнула безумная мысль.

 Вероника попыталась собрать волосы в косу, затем в хвост, в высокую причёску… Всё было не то. Тяжёлые локоны не хотели слушаться, как будто тело протестовало против новой хозяйки. Обрезать, решила Вероника. Если получится – обрезать и снова покрасить. Аден сказал как-то, что Ведущая битву умеет делать с человеческим телом всё, что пожелает. Вот и воспользуется её помощью… когда они вернутся.

– Не можешь привыкнуть? – послышался тихий родной голос. Вероника взглянула в зеркало и увидела позади себя Адена.

– Не к чему привыкать, – отрезала она. – Увижусь с Ведущей битву и всё верну, как было.

Он шагнул к ней и осторожно обнял. Знакомый запах костра обволакивал с ног до головы, тепло объятий успокаивало, и Вероника расслабилась.

– А мне нравится, – прошептал бог огня.

– Не сомневаюсь.

После того, как Аден уговорил её идти на праздник, Вероника обнаружила, что вся одежда ей катастрофически мала. Он предлагал выбрать в Мире грёз всё, что душе угодно – а то и попросить помощи у Связующей нити – но Вероника привычно отказалась. Хочу пройтись по магазинам ещё хоть раз, улыбалась она. Бог огня не стал спорить… и зря. Ей пришлось идти в том же наспех выстиранном платье. И то из упрямства – раз уж взялась вести себя как человек, играй до конца.

Поддавшись внезапному порыву, Вероника обернулась и снова прижалась к Адену. Уткнулась носом в шёлковую рубашку, полной грудью вдохнула родной запах. Разом забылись все проблемы, даже стало легче дышать.

– Ты впервые обнял меня… за всё это время, – она не скрывала удивления в голосе.

– Я не знал, злишься ли ты на меня… и не решался.

Ах да, точно. Шарлотта и тот-самый-секрет отца. Причины были, но злиться не хотелось совершенно.

– На самом деле я тоже хороша, – пробормотала она.

– Что, прости? – в голосе Адена слышалось недоверие.

Вероника отстранилась и взглянула в его глаза. Как она слышала, Аден не побоялся уйти с Джейн и посмотреть в глаза своим грехам, и даже встать под дуло пистолета… Это вдохновляло.

– Я говорю, что тоже хороша, – громче повторила Вероника. – Шаан’Далор оказался вовсе не таким страшным, каким его рисовало «Сказание», и я, как бы это… немного увлеклась.

Аден поднял вверх брови. Вероника сжалась.

– Мне начинать ревновать? – усмехнулся он.

– К тому, кто больше не вернётся? По меньшей мере глупо, – она опустила взгляд. – А вот насчёт тебя и Санни…

Державшие её руки сжались крепче.

– Не то, что бы я оправдываюсь, – осторожно заговорил Аден, – но…

– Я знаю, – Вероника кивнула. – Ты ничего не помнил, а она всегда была в твоём вкусе. Просто после того сна…

Она замялась. Аден несколько долгих секунд молчал.

– Дело не в потере памяти, – наконец сказал он. – Дело в том, что я боялся, что все вокруг окажутся правы в том, что мне придётся возвращаться к тебе… и потому старался всеми силами не допустить этого.

Вероника помнила, как Шаан’Далор говорил об этом. Кому понравится, что тебя всеми силами пытаются свести с человеком? На мгновение мелькнуло желание напомнить, как сам бог огня заставлял подопечную поговорить с отцом, но Вероника сразу же отмела его.

– Да, знаю, – кивнула она.

– Что?

– Я подглядывала. Совсем чуть-чуть.

– Надеюсь, ничего непростительного я не делал? – Аден напрягся.

– Нет. Всё в рамках приличий.

Они оба хороши, чего уж там. А потому глупо держать обиду или злиться за то, что было в прошлом. У них появился шанс начать всё с чистого листа длиной в вечность, так что…

– Значит, ты не видела, как я ушёл, – упавшим голосом сказал Аден.

– Видела.

Он замер и, казалось, даже перестал дышать.

– Тогда почему простила?

Потому что прощения заслуживает каждый, хотела сказать она. И если нельзя простить тебя, то и я сама его не особо заслужила.

– Во-первых, ты вернулся, и мне до сих пор интересно, почему, – Вероника посмотрела на Адена и не сдержала улыбки. – Во-вторых… Я слышала, что ты говорил в пещере. Ты знаешь, почему именно я. Так почему?

– Вообще, я говорил, что знаю, что ты для меня значишь, – пробормотал он. – Это не совсем то.

– Но всё же знаешь? – Вероника закусила губу.

Бог огня немного помолчал. Опустил взгляд, как будто стеснялся того, что хотел сказать.

– Это так странно, – в его голосе проскользнула незнакомая хрипотца. – Когда я стоял напротив Джейн, и она угрожала мне оружием, я… Я ничего не боялся, кроме того, что ты меня не простишь. А вернулся потому, что слушал песни на твоём телефоне. Ну, те самые, как когда-то…

Точно, вспомнила Вероника. Что-то такое он уже говорил однажды. “Мне не нужно быть королём мира, пока я герой для одной маленькой девочки”…

Взгляды встретились, и Вероника почувствовала, что дрожит. Не от того, что боится или что-то вроде… скорее от понимания, что они близки, как никогда.

Хотелось задать ещё миллион вопросов, узнать больше… А, в бездну всё это. Сложности, вопросы, проблемы, недомолвки. Есть только они – а большего не надо.

Вероника подалась вперёд и поцеловала его.

Как же приятно было ощутить вновь этот волшебный трепет… Кажется, что всё встаёт на свои места, и это было единственное, что она сделал правильно  в жизни.

Он рядом. Больше никуда не денется. Его сильные руки ласково гладят обнажённую кожу, и, кажется, проводят тепло Дара. Или он сам настолько тёплый…

Голова кружилась. Сердце колотилось как сумасшедшее. Хотелось раствориться в этих чувствах и больше никогда не собираться вновь. Так сладко, так хорошо рядом с ним… Боги, остановите время. Этого момента достаточно для вечности. Пожалуйста. Остановите…

Час спустя они попрощались с Деланеем и вышли пешком к порту Санктума. Отец не возражал против решения дочери, просил только почаще выходить на связь. Вероника пообещала, что скоро вернётся и научит его пользоваться Skype и другими полезными программами, а для начала оставила ему мобильный телефон.

 Вероника решила начать с малого и слетать в Воронеж, к матери. Надо было как-то… объясниться, что ли. Правда, она понятия не имела, как будет начинать разговор и о чём рассказывать. Привет, мама, твоя дочь стала богиней? Влюбилась в бога огня? Спасла его от смерти, а он спас её от бога хаоса? Хотя там тоже неясно, кто стал катализатором – Вероника, Аден и Элиот поняли, что всё произошло одновременно…

Она остановилась ненадолго и оглянулась на дом отца. Полной грудью вдохнула свежий воздух.

Кажется, что всё закончилось наконец. И история с соревнованиями и войной, и со «Сказанием», и с Хаосом… Даже Джину пленили, чего не случалось прежде. Кажется, что сам воздух должен дышать спокойствием, но нет – чутьё подсказывало, что всё только начинается.

И почему-то хотелось ему верить.

 

Эпилог

– Сиири… Это правда, что ты любила Габриэля?

Вопрос застал её врасплох. Богиня войны вздрогнула от неожиданности и уронила на стол том «Сказания о песне огня». Элиоту на миг стало стыдно – мог бы и не так сразу, а слегка подготовить её, что ли…

Сиири отложила в сторону «Сказание» и оглянулась по сторонам, как будто впервые видела новый кабинет Элиота. Казалось, она ищет повод не отвечать, и он собирался уже повторить вопрос, но не успел.

– Правда, – прошептала Сиири. На её щеках заиграл румянец, и он ей шёл невероятно.

– Извини, если это личный вопрос, – Элиот откашлялся, – но он не даёт мне покоя. Почему ты больше не виделась с ним? Для него путь в Мир грёз был закрыт, а ты…

Богиня войны опустила взгляд. Румянец стал ярче. Как же она была красива сейчас, при свете свечей…

– Меня отговорили, – еле слышно сказала она.

– Прости?

– Меня отговорили, – чуть громче повторила Сиири. – Габриэль был первым человеком, который мне понравился. Я решила спросить совета у Лилиан… И она сказала, что к людям лучше не привязываться. Что если это несерьёзно, расстояние убьёт чувства, а если серьёзно – я сама к нему вернусь и через полгода, и через год. И я решила подождать, но…

Сиири закрыла лицо руками.

– А потом она сказала, что люди умирают, – всхлипнула она. – И что он попадёт в мир мёртвых, а я останусь здесь. И буду помнить его вечно, и каждое воспоминание о нём будет причинять мне боль. Это укрепило веру во мне, что я поступаю правильно, но… Ты ведь знаешь, что случилось, да?

Элиот придвинулся к ней и осторожно провёл рукой по голове. Волосы Сиири оказались шелковистыми на ощупь, от них приятно пахло. И сама она, и всё, что с ней было связано, манило его, и Элиот ничего не мог с этим поделать.

Неожиданное понимание пронзило электрической стрелой.

Люди умирают. Их жизнь слишком коротка. Кто-то недавно сказал, что боги видят жизнь иначе, и время для них летит незаметно. А значит, пока он тут работает, пролетает и жизнь Хоуп.

Он вздрогнул и взглянул на календарь. За делами прошли три недели, и он ни разу не виделся с ней. Вспоминал, мечтал вновь прикоснуться, услышать голос… и опять окунался с головой в водоворот дел. А ведь так может вся жизнь пройти – и он не заметит.

Элиот сам не заметил, как поднялся на ноги и зашагал к двери. Сиири что-то спросила, но он не расслышал и даже не подумал ответить.

Хоуп была одна всё это время и даже не осмелилась его потревожить. А может, просто не смогла застать на одном месте? Он ведь был то в библиотеке, то в храме, и даже между ними перемещался через Мир грёз, чтобы не тратить время на переходы…

О чём он только думал?!

На Священной земле наступила зима. Дожди шли постоянно, темнело раньше. Самое дурное время – так и хочется впасть в отчаяние. И Элиот чувствовал, что Хоуп близка к этому.

Он ощущал её мысли даже из Мира грёз, если хотел. И теперь с ужасом слушал её внутренний голос, говорящий о том, как ей одиноко, больно и страшно. Нет, только не это. Как же он мог забыть…

Лилиан приобрела для дочери домик неподалёку от центральной площади Санктума. Элиот ещё ни разу не был там, но не сомневался, что с лёгкостью найдёт дорогу. Он вышел в мир людей на краю площади и зашагал по вечерним улицам, не обращая внимания на ливень.

Где-то здесь. Она совсем близко. Ей страшно и одиноко…

Нужное здание выросло перед ним через пять минут. Он неуверенно поднял руку и постучал в дверь.

Казалось, она ждала его на пороге всё это время.

– Да? – глухо прозвучал из-за двери до боли знакомый голос.

– Хоуп… это я, – выдохнул Элиот.

Всё стихло, и только дождь стучал по крыше. Элиот зажмурился. Наверное, она не примет его. И будет права на все сто – кому нужен парень, который с лёгкостью забывает о любимой…

Дверь открылась. Хоуп стояла на пороге и неуверенно смотрела на Элиота. Тёплый свитер, тёплые шерстяные брюки, соблазнительно обтягивающие красивые ножки… Она мёрзла. И это при том, что здесь всегда отопление на высоте…

– Можно я?..

– Ты что, под дождём гулял? – её голос дрогнул.

Хоуп протянула руку и коснулась его рубашки. И правда – Элиот ощутил, что продрог. А ещё думал, что ей холодно…

– Боги болеют? – она невесело усмехнулась.

– Понятия не имею, – он сделал шаг вперёд. – Если только забывчивостью и отсутствием чувства времени.

Хоуп покачала головой. Её пальчики скользнули вверх и коснулись щеки Элиота.

– Ты простишь меня? – хрипло спросил он.

Глаза красавицы на миг осветились синим. Кожу под её пальцами обожгло холодом, а в душу пролились светлые чувства. Снова это щемящее, невероятное тепло. Он успел позабыть, что это такое, пока был в Мире грёз…

– А ты как думаешь?

Сиири наблюдала за этой сценой с помощью Видящего кристалла. Она стояла, выпрямившись по струнке и прижав к груди небольшую книгу в матерчатой обложке – «Сказание о Пылающей тьме».

Вот и всё. Конец романтичным мечтам. Это просто связь между богом войны и богом человечества, которого все считали покровителем гуманизма и мирного времени. Ведь именно это отличает разум от безумия, верно? Умение хранить мир в душе…

Сиири протянула руку и убрала картинку. Последнее, что она успела заметить – как Элиот поцеловал Хоуп, а она прижалась к нему.

Ничего. Ей не впервые забывать кого-то. Справится и теперь.

Предательская горячая слезинка скатилась по щеке. Сиири вытерла её ладонью и уставилась в кристалл.

Справится и теперь, с нажимом повторила она себе.

На стеклянной поверхности отражались Вероника и Аден. Они устраивались в самолёте, вылетавшем из Москвы в Воронеж. Сиири видела, с какой нежностью бог огня смотрел на вновь обретённую возлюбленную, и это этого становилось тошно.

Она убрала и это изображение. Подняла голову и закрыла глаза.

Прекрати, велела себе Сиири. Элиот и все остальные не виноваты в том, что ты неверно истолковала последние слова «Сказания». Может быть, речь там шла вовсе не о любви, а об обычной дружбе. Она же тоже согревает сердца…

А ведь у всех них есть проблемы поважнее. «Сказание о Пылающей тьме», например.

Сиири опустила взгляд на книгу. Невольно сжалась.

Чутьё подсказывало ей, что всё только начиналось.