Вероника слышала выстрел или что-то похожее, но не успела обернуться. Врата с тяжёлым скрипом раскрылись.
Отец сжал руку Вероники до боли крепко.
Тьма чёрной дымкой хлынула наружу, вместе с ней воздух заполонил запах озона. Постепенно она рассеивалась, и в ней появлялись неясные силуэты. Они приближались, и с каждым ударом сердца становились всё чётче.
Люди. Сотни людей. Обычные и Одарённые. Молодые и старые. Разные эпохи, разные города и страны объединились здесь в едином порыве. Смерть стёрла все различия, оставив только одно на всех желание вернуться к прежней жизни.
– Свет… – охнул кто-то в толпе.
Его голос подхватили другие, и одно и то же слово повторяли вновь и вновь. Вероника ощутила, что дрожит. Если сейчас эта толпа двинется вперёд, их сметёт. И их, и богов, и…
Первый человек сорвался с места и побежал.
За ним последовали другие. Двое, трое, десятки… Люди бежали, не глядя под ноги, кто-то падал и не успевал подняться. Затаптывали ли его, или он выживал – не было видно.
– Останови их, – еле слышно сказал Деланей.
– Как?
– Доверься чутью. У тебя всё есть.
Первый мертвец был совсем рядом.
Вероника выпустила руку отца и зажмурилась. Обратилась к себе. Чутьё подсказало верный выход.
– Остановитесь! – велела она.
От тихого слова, казалось, содрогнулся воздух и всё пространство вокруг.
Вероника открыла глаза. Души остановились; кто-то даже не успел сделать шаг и замер в неестественной позе. По удивлённым взглядам Вероника поняла, что они не ожидали того, что послушаются.
Нужно было что-то сказать, и впервые подходящие слова нашлись сами собой. Она позволила им рождаться, не задерживала их ненужными размышлениями. И, кажется, это работало.
– Я понимаю вас, – заговорила Вероника. В её голосе заиграла незнакомая ей самой печаль. – Вы все ушли из жизни так рано, оторвались от всего, что любили, в чём жили. Вас толкнули в другую жизнь, не спросив, хотите ли вы этого. И после всего оказалось, что всё это было всего лишь иллюзией…
Она на мгновение замолчала. Казалось, она говорила не с ними, а с собой.
– Я понимаю вас, – с нажимом повторила она. – Я чувствую сейчас то же самое.
Почему-то складывалось впечатление, что они её слышат и сопереживают. Вероника на мгновение закрыла глаза и прислушалась к себе. Чутьё подсказывало, что так и есть – от такого количества душ, которыми повелевает божество тьмы, не может не сложиться хотя бы крошечный мостик связи.
– Меня тоже обманули и заставили стать вашим… эээ… богом, – последнее слово было таким мерзким на вкус, что хотелось его выплюнуть. – И если бы я могла отказаться от этого… а я могу, поверьте… Я бы уже сделала это. Но я приняла свою судьбу и прошу вас сделать то же. Не для меня, но для самих себя.
Последние слова были встречены волной непонимания, и Вероника решила пояснить.
– Это не значит, что вы покоряетесь судьбе или… как бы это… – она вздохнула и, так и не найдя подходящих слов, махнула рукой. – Ай, ладно. Это означает, что вы принимаете себя и свою суть такими, какие они есть. Так сложилось, что ваши сроки на земле закончились именно в те моменты, и никак иначе. Так рассудило мироздание. Оно всегда было справедливым, и не думаю, что оно могло обмануть столько людей.
Непонимание рассеивалось. Вероника чувствовала, что говорит на одном языке с ними, как бы банально это ни звучало. Это придало уверенности.
– Это несправедливо, – с горечью сказала она. – Это запредельно несправедливо, я согласна. Но мирозданию виднее. Как я недавно узнала, оно смотрит далеко в будущее, гораздо дальше, чем мы можем себе представить. И оно всегда знает, что будет лучше для всех нас, и не забывает ни о ком. Понимаете?
Тёплые пальцы коснулись её руки и крепко сжали. Вероника обернулась. Рядом стоял Аден, и он никогда не был таким бледным, даже в день их первой встречи. Неужели настолько испугался?
Другие боги подходили к ним, но по ступеням не поднимались. Вперёд вышел молодой человек, похожий на Воздающего свет. За ним следовал Джереми.
Сердце заколотилось как сумасшедшее. Старый друг смотрел на неё с восхищением, и Вероника чувствовала, что ему понравились её слова.
– И где доказательства, что мироздание смотрит далеко вперёд? – пробурчал сын бога света.
Карл, подсказало обновлённое чутьё. Его зовут Карл.
– «Сказания», – отозвалась Вероника. – Боги подтвердят, что они появились с началом времён. Все они сбывались на протяжении всей истории, а последнее сбылось буквально полчаса назад.
Она обернулась и кивком указала на Элиота. Он стоял в середине зала, обнявшись с Ведущей битву. Боги, стоявшие рядом, оборачивались и застывали в изумлении.
Вероника закусила губу. Ну ничего себе поворот…
– В общем… Да, это бог-человек, появление которого мироздание подготовило с момента рождения богов, – пробормотала она.
Хотелось одновременно смеяться и возмущаться. Глупее ситуации не придумать. Они тут останавливают восстание мёртвых, а эти двое…
– Ребят… Может быть, в другой раз? – громко объявил Джереми.
Его слова будто прорвали невидимую плотину. Все вокруг одновременно заговорили, и понять, о чём, в таком гуле было невозможно. Вероника осторожно освободила руку и приложила пальцы к вискам – голова моментально разболелась. Последствия ли применения способностей бога или шум тому виной? Кто знает.
– Кажется, я сам хотел поговорить с ними? – послышался голос отца. Вероника обернулась и увидела, что он стоит вплотную к ней.
– Ты велел мне довериться чутью… а оно подсказало, что говорить стоит мне, – возразила она.
– Это было потрясающе, – еле слышно сказал Аден.
Втроём они обернулись к душам. Те покорно ждали, что им скажет новоявленная богиня тьмы. Вероника чувствовала, что они готовы вернуться назад – надо только отдать приказ.
Готовы были все, кроме нескольких.
– Мы сможем… ну… поговорить немного? – несмело спросил Джереми, подходя ближе. Казалось, он услышал, о чём думала Вероника.
– Да, – кивнула она и обернулась к богам. Надо было попросить их замолчать, но сил почти не осталось. Вероника растерянно взглянула на толпу, не зная, как поступить.
– Я помогу, – кивнул Аден.
Они что, все её мысли научились читать?
Глаза бога огня осветились синим. Он поднял вверх правую руку. С пальцев слетел вверх небольшой огненный шар и с громким треском рассыпался мириадами красных огоньков. Настоящий фейерверк божественного производства – даже китайские не смогут воспроизвести такие спецэффекты…
Воцарилась тишина. Сиири и Элиот стояли рядом, их окружили другие боги. Все ждали, что скажет Вероника, и от этого ей было не по себе.
Она обернулась к душам и набрала побольше воздуха в лёгкие.
– Я не призываю вас покориться судьбе, – заговорила Вероника. – Я призываю вас согласиться с решением мироздания. И сделать это не потому, что надо, а потому что вы сами делаете такой выбор. Потому что вы принимаете новых себя, свою суть. Своё эфирное тело и мир вокруг.
Карл шагнул вперёд и встал перед другими мертвецами. Вероника заметила, что его взгляд стал пустым, будто молодого человека за миг покинула жизнь… если о духе такое можно сказать.
Она пару мгновений подождала на случай, если Карл что-то скажет. Но он промолчал.
– Я прошу всех вас вернуться на свои места, – голос Вероники дрогнул. – Если у кого-то есть вопросы, пожалуйста… я выслушаю всех.
Несколько долгих мгновений царило безмолвие. Затем несколько мертвецов развернулись и медленным шагом направились назад, во тьму. За ними последовали остальные.
Получилось?
Тёплая рука легла на плечо, и от одного прикосновения Веронику охватило приятное спокойствие. Даже гадать не надо, чтобы узнать, кто это.
– Ты молодец, – еле слышно сказал Аден. – Ты справилась.
Она зажмурилась. Коснулась его пальцев.
– Всё кончилось, да?
– Почти. Тебя кое-кто ждёт.
Ах да, точно. Джереми.
Голова кружилась. Виски раскалывала страшная боль. Ну же, последнее усилие, взмолилась она. Потерпи немного. Ещё чуть-чуть – и ты сможешь отдохнуть.
Вероника кивнула и протянула руку. Её подхватили ледяные пальцы.
– Пойдём, – шепнул до боли знакомый голос.
Открывать глаза не хотелось. Вероника следовала за приятелем, надеясь, что хотя бы ненадолго поверит, что время обернулось вспять. Он жив, они оба всё ещё учатся в академии, и впереди безоблачное будущее, не омрачённое божественными интригами. Этому мешало только ощущение, что пальцы Джереми холоднее льда.
А так хотелось поверить…
Он остановился и притянул её к себе. Ледяные объятья обжигали, но Веронике не было холодно.
– Ты сама-то последуешь своему совету? – фыркнул Джереми.
– Я что, чокнутая? – в тон ответила Вероника.
Приятель рассмеялся. И хотя его смех уже не был таким живым и ярким, как ещё недавно, но Веронике стало легче.
Она открыла глаза и внимательно осмотрела его лицо. Ещё немного – и он уйдёт за остальными, чтобы уснуть навечно. Они больше никогда не увидятся. Может быть, да, она имеет право в любой момент зайти в гости – богиня как-никак – но никогда этого не сделает. Они оба это знали.
Джереми тоже вглядывался в её глаза. По той же причине?
– Я видел во сне тебя, – еле слышно сказал он. – Я несколько раз переживал тот вечер в пещере… ну, ты понимаешь.
– Да, – она невольно сжала его руку, и будь приятель живым, ему было бы больно.
– Только я переживал не свою смерть, – он перешёл на шёпот. – Раз за разом я видел тебя, и порой… порой ты умирала в моих руках, потому что я был слишком слаб, чтобы защитить тебя.
– Ты же знаешь, ты…
– Знаю, – он накрыл пальцами её губы, и от этого прикосновения Веронику бросило в дрожь. – Дело в том, что я до сих пор не в себе. Я не могу отпустить тебя и спокойно уснуть.
Джереми опустил руку. В его глазах промелькнуло сожаление.
– Ты всегда была для меня младшей сестрёнкой, которой у меня не было. И я просто не могу не волноваться о тебе. Я хотел вернуться на землю, чтобы заботиться о тебе, и был готов принести в жертву богиню войны ради этого.
– Джей…
– Ты можешь хоть немного помолчать? – он повысил тон. Нахмурился, но тут же улыбнулся. – Заведи себе привычку прислушиваться к другим. Бунт ради бунта к добру не приводит.
Вероника уже подалась вперёд, чтобы возразить, но в последний момент передумала. Джереми это заметил.
– Молодец, делаешь успехи, – фыркнул он.
Вероника покачала головой. Так много хотелось сказать, но…
– Помоги мне, – еле слышно попросил Джереми. – Ты умеешь управлять мёртвыми, а значит, сможешь сделать это.
– Что?
– Сотри мне память. Или, я не знаю… Что угодно, лишь бы я не видел тебя во снах. Сам я не смогу перестать волноваться о своей маленькой сестрёнке.
Вероника растерянно посмотрела на приятеля. Но… как же…
Джереми склонился к её уху.
– Когда-то давно ты сказала, что я вернул тебе тебя, – прошептал он. – Сделай для меня тоже самое. Подари мне спокойствие.
За несколько секунд, которые он говорил, перед глазами Вероники пролетела вся жизнь, разделённая на двоих. Первые робкие шаги навстречу друг другу. Её дурацкое поведение и… как там он сказал? Бунт ради бунта? Точно. Затем первую привязанность, дружбу, соревнования… Боги, как много тепла он подарил ей, и как многое она потеряет вместе с ним!
– Закрой глаза, – велела она.
– Как бы я хотел запомнить тебя рыжеволосой сестрёнкой… а не идеальной богиней тьмы, – пробормотал Джереми и зажмурился.
Вероника тоже закрыла глаза.
Она помнила и походы в кафе. Три шарика мороженого каждый раз, в любую погоду, с любым настроением. И как она отстригла тогда ещё чёрные волосы – ровно та же длина, какая сейчас. И как он встретил её после того, как она освободилась от одержимости тёмным духом. И как он её называл по фамилии… Это воспоминание резало сердце с особой жестокостью.
– Ты не запомнишь даже этого, – прошептала она и накрыла ладонью его глаза.
Нужные действия сами всплывали перед глазами, подсказанные чутьём. «Мы в твоей власти, только здесь и только мы» – что-то такое говорила Джейн. Чутьё подсказывало, что надо бы посмотреть, как там Аден, но Вероника впервые отмахнулась от него и грубо заставила его заткнуться. Сейчас её интересовала только она сама и лучший друг, который вот-вот станет бывшим.
– Жаль, – прошептал Джереми.
– Не жалей. Больше не о чем жалеть.
Короткая вспышка обжигающей боли на кончиках пальцев – и всё кончено.
– Спи спокойно, – шепнула Вероника и открыла глаза.
Джереми стоял напротив неё. Расслабленный, спокойный, он еле заметно улыбался своим мыслям. Или сну – пустой взгляд приятеля устремился в пустоту. Вероника подхватила его за руку и повела к вратам. Он послушно последовал за ней.
На ступенях их ждал Аден. Он подал руку Веронике и помог подняться. Его живое, человеческое тепло резко контрастировало с ледяной кожей Джереми, а до боли родной аромат костра резко выделялся среди витавшего повсюду острого запаха озона. Бог огня ни о чём не спрашивал. Молча довёл их до врат и остался снаружи.
Вероника сделала два шага и застыла. Джереми шёл вперёд, слева и справа так же безмолвно двигались другие души. Она ослабила хватку, через мгновение отпустила окончательно. Так, что он даже не заметил, что шёл не один.
Поток душ иссякал. Последними заходили Одарённые, шедшие во главе восстания. Джейн удерживали две богини, и они ждали решения новоявленной богини тьмы. Девушка в белом платье – кажется, Киана, Вероника никак не могла запомнить имена новых братьев и сестёр – что-то рассказывала, но она уже не слушала. Молча накрыла ладонью глаза Джейн и сделала с ней то же, что и с Джереми, только закрыла ей воспоминания об Адене.
Крошечное усилие. Капля сил. Они оказались последними – через край.
Опора ушла из-под ног, и Вероника упала на колени. Аден и отец метнулись к ней, но она уже плохо понимала, что происходит. Богини уводили спокойную Джейн, и та, как ощущала Вероника, была готова идти сама. Надо было приказать отпустить её, но сил не осталось.
Тьма поглотила всё вокруг.
***
Мертвецы отступили. Врата закрылись. Элиот видел, как Деланей и Дарующий пламя подхватили Веронику, упавшую без чувств. Наверное, для неё, как и для него, груз последних дней стал невыносимым. Элиот ощущал, как и на его плечи с мощью десятиметровой волны обрушилась усталость, но сумел устоять на ногах. Не без помощи Сиири.
Наверное, теперь все будут обсуждать их, подумал он. Сейчас ему было плевать на это и на миллионы других проблем, которые требовали немедленного решения. Нужен отдых. Но перед ним…
Ускользнуть незаметно не получилось. Сначала Сиири попыталась последовать за ним. Элиоту пришлось приложить всю вежливость, чтобы отказ не прозвучал слишком грубо. Богиня войны кивнула и отошла в сторону, но её сменили другие небожители. Всех интересовали один и тот же вопрос. Каково оно, быть человеком и стать богом?
Паршиво и самое лучшее, что могло приключиться, думал Элиот, но вслух просил оставить его в покое.
Этого было мало. Боги хотели коснуться его, поговорить с ним, спросить ещё о чём-то… Голова шла кругом. Язык заплетался от бесконечных извинений, и Элиот готов был уже выругаться, но на помощь пришла Сиири. Она потребовала у остальных оставить его в покое, и боги прислушались. Надо будет потом сказать ей «спасибо», решил он. И не только за это.
Наконец его оставили в покое, и Элиот смог сбежать туда, куда его уже давно тянуло.
Дверь в мир людей еле слышно скрипнула. Запахи пыли и ветхой бумаги витали в воздухе. К бардаку на столе, да и вообще ко всему в комнате никто не прикасался с тех пор, как Элиот в последний раз закрыл кабинет на замок. Видимо, замену ему так и не нашли.
Это было самое лучшее место для того, чтобы выполнить просьбу старого друга.
– Дух-хранитель Габриэль, явись…
– Можно и не так официально, – проворчал до боли знакомый голос. – Не первый год в одной лодке.
Элиот с изумлением наблюдал, как дух выходил из тени шкафа на свет. Никаких вспышек света, никаких спецэффектов – просто появился, и всё. Даже звать привычным образом не понадобилось.
Невысокий, полный. Одет в деловой костюм, на голове – шляпа. Это всё можно было рассмотреть и тогда, когда духи представали в виде рисунков. Но теперь Элиот знал, что костюм тёмно-синий, шляпа фетровая, ботинки на ногах блестят так, словно их вычистили и обработали полиролью минуту назад. Белая рубашка, синий же галстук, в петлицу вставлен белый платок…
– Всё изменилось, – Габриэль улыбнулся. – Теперь достаточно называть наши имена.
Элиот застыл в изумлении. Этот ворчливый дух улыбался впервые за то время, сколько они были знакомы. Контрольный выстрел после очереди безумств.
– Да ладно тебе, – фыркнул Габриэль. – Давай уже, встряхнись. Ты нашёл своё предназначение, вступил на свой путь. Праздновать надо, а не в грязном кабинете болтать со стариком.
– Ты что, ещё и мысли читаешь? – выдавил Элиот. Единственная связная мысль, на которую он оказался способен.
– Твои? Да, – кивнул Габриэль.
Воцарилась тишина. Почему-то Элиоту не было неуютно, как будто они оба знали, о чём молчали.
– Ладно, давай поясню. – Дух протянул руку, подставил стул и сел на него, облокотившись на спинку. – Только начну издалека, если не возражаешь. Итак… Меня зовут Габриэль Уокер, я – зеркало твоего Столпа и я умер почти восемьдесят лет назад. Я был рядовым клерком на Уолл-Стрит, у меня была жена и двое детей…
Элиот обратился в слух, стараясь не упустить ни одной детали. Габриэль рассказывал о таких вещах, о которых ни одно «Сказание» рассказать не сможет.
Каждый дух-хранитель действительно был человеком при жизни, но никого не интересовало, какой была она, эта жизнь. Мироздание бездушно выбирало солдат для своей войны, не считаясь ни с желаниями людей, ни с их семьями, ни с работой… Каждого ставили перед фактом: теперь у тебя есть Дар, предназначение, которое надо исполнить, и Мир грёз, который надо спасти. Забудь обо всём, что было раньше, не думай о том, что будет потом. Есть война, есть здесь и сейчас, остальное неважно.
Так вышло и с Габриэлем. Он родился и вырос в Техасе, женился, переехал с семьёй в Нью-Йорк, устроился на работу. Появился старший сын, через пару лет – младший. Это были забавные, смышлёные мальчишки, и Габриэль любил возиться с ними на выходных и по вечерам. Хотя и скрывал это – отец должен быть строгим и сильным.
У него было тёплое местечко в банке на Уолл-Стрит, приличная зарплата и мечта открыть свою мастерскую по починке автомобилей. Больше, чем возню с бумажками, Габриэль ненавидел только грязь, тараканов и оливки. И однажды, когда он накопит достаточную сумму, говорил он себе, он избавится от последнего, что отравляло его жизнь и станет по-настоящему счастлив.
Всё разрушилось внезапно. Однажды Габриэль вышел на улицу, полюбовался летним солнышком, сделал пару шагов в сторону Уолл-Стрит… и застыл на месте, не в силах сдвинуться. Что-то манило его в другую сторону. Он обернулся и увидел высокого молодого человека в рваной серой рубахе из мешковины, похожих штанах и без обуви. Парень был смуглым, черноволосым и черноглазым, и это наводило на мысль о его индийском происхождении.
– Твоё время пришло, – прошептал незнакомец. Из-за гула оживлённой улицы Габриэль с трудом понял, что тот сказал.
– Что, простите? – громко переспросил он.
Парень что-то пробормотал, и на этот раз его совсем не было слышно. Габриэль поморщился, покачал головой. Собирался подойти поближе, но незнакомца уже не было.
Габриэль несколько долгих мгновений смотрел перед собой, затем оглянулся по сторонам. Ничего необычного. Оживлённая улица Нью-Йорка, десятки людей торопятся по своим делам. Никого похожего на таинственного незнакомца, даже больше – только американцы.
Габриэль посмотрел на часы. Он опаздывал. Пришлось выкинуть из головы таинственного незнакомца и торопиться по своим делам. Оцепенение спало, Габриэль смог шагнуть вперёд. Наверное, временное умопомрачение, решил он.
Вот только незнакомец не исчез. Габриэль слышал его тихий шёпот, пока шёл до банка, затем и на рабочем месте. Народа сегодня было много, и потому он решил, что это воображение разыгралось. Или усталость. Наступил мировой кризис, нервы были на пределе. Могло почудиться всё, что угодно – даже это.
Выполни своё предназначение, шептал голос. Обрати свой взор в Мир грёз.
Понятия не имею, о чём ты, отмахивался Габриэль.
День прошёл ужасно, он не мог ни на чём сосредоточиться. Не отпускало ощущение, что он допустил ошибку и будет долго за неё расплачиваться, но сколько бы он не перебирал документы – ничего не находилось. Вечером Габриэль рассказал обо всём жене, но она посоветовала не забивать голову ерундой. Делай то, что можешь, и будь, что будет, говорила его девочка.
Она была фаталисткой – прекрасной маленькой фаталисткой, достойной обложек журналов. Правда, такой она была только для него – окружающие говорили, что Эдит похожа на мышку.
Ей удалось успокоить мужа, и Габриэль решил, что всё это было ерундой. Они провели прекрасный вечер вместе, и он засыпал в полной уверенности, что всё устаканится – и в их маленьком мирке, и в огромном, экономическом. Будет автомастерская, будет своё дело. Будет всё хорошо.
Наутро незнакомец вернулся и больше не уходил.
Он говорил, что его зовут Ранджит, что он из бедной индийской семьи. Что когда он жил на свете, в его городе бушевала холера, царили голод и страх, а англичане устанавливали свои порядки, нимало не заботясь о жителях. Что он мёртв уже много лет и пришёл за Габриэлем, чтобы рассказать правду о мироздании. О том, кто они на самом деле.
Поначалу Габриэль пытался отвечать. Говорил, что ничего не понимает в бессмысленных россказнях о богах, столпах, каких-то зеркалах и потоках энергии. Что он на самом деле клерк, банковская блошка, и никакого отношения к мирозданию не имеет.
Только в этот момент до него дошло, что Ранджит и вправду мёртв. Потому что они шли по улице, Габриэль говорил во весь голос, и прохожие изумлённо оглядывались ему вслед. Он испугался. Он поторопился на работу, и больше ни слова не говорил новому знакомому.
Ранджит не сдавался. Он устроился по правую сторону от Габриэля и говорил, говорил, говорил. О каком-то японском поэте, которому не повезло стать первым. О греческой натурщице, которая стала второй. О французской проститутке, итальянском трактирщике, испанском колонисте и других. О том, что все их жизни – это нить, связывающая прореху, оставленную создателем в ткани мироздания, и если кто-то прервёт цепочку – последствия будут непредсказуемы. Габриэль вытерпел весь день, и только когда оказался на улице, шепнул новому знакомому, чтобы тот убирался.
Ранджит не ушёл. Он выбрал новую тактику – не отставать ни на минуту и беспрестанно говорить, говорить, говорить… Это действовало. Но и Габриэль не сдавался. Рано или поздно парню надоест, решил он. Вот и посмотрим, у кого силы воли больше.
Жене он больше не рассказывал – побоялся, что она пригласит доктора Соломона. Он жил с ними по соседству, полгода назад переехал из Голландии. Новый свет, новые надежды – так это обычно бывает. И Габриэль не хотел подкинуть ему ещё и новую работу.
Он сдался через неделю. Успокаивало одно – Габриэль всё-таки человек, и у него есть свой предел. Ранджиту же всё равно, умер – и хоть чем занимайся. Хочешь – летай под облаками, распевай песни и играй на арфе, хочешь – промывай мозги банковской блохе.
Индиец улыбнулся в ответ на это. И сказал, что единственное, чего он хочет – покоя, а этого он не получит до тех пор, пока Габриэль не согласится помочь ему.
Что поделать. Иначе парень не отстанет. Габриэль взял выходной, сказал жене, что уходит к друзьям на вечер. Сам же взял бутыль старого виски, припасённого на день рождения, добрался до побережья и там, при свете звёзд, поговорил с духом по душам.
Ранджит рассказал о том, как на самом деле устроено мироздание, кто присматривает за людьми из Мира грёз. Что боги – вовсе не грозные каратели, а наблюдатели, до боли похожие на людей. О том, что на протяжении всей истории человечества мироздание отбирало воинов и наделяло их особыми Дарами – видеть духов и уметь уничтожать их. Что эти Дары – наследие созидающей части Хаоса, воплощённое, чтобы сбалансировать разрушающую. И что и Ранджиту, и Габриэлю, и девяти людям до них повезло родиться с уникальной силой, особенной среди особенных. Она называлась зеркалом Столпа – позволяла управлять чужим Даром. Каждый своим. Ранджиту достался Дар света, а Габриэлю – Дар разума. И он тоже по-своему особенный – похожий будет однажды у бога, который ещё не родился.
Габриэль помнил, что взглянул тогда на свои ладони и попытался заставить себя откинуть какой-нибудь фокус. И новый знакомый сразу разочаровал его – их Дары работают только у источника энергии мироздания, в присутствии богов или в руках бога-человека. Пришлось поверить на слово.
Ранджит говорил, что вскоре у Габриэля проснётся умение видеть духов. Это будет знак к тому, что битва близка. Тогда он вернётся и проводит Габриэля в Мир грёз, чтобы он принял бой.
Всё это казалось похожим на бред. Но навязчивая галлюцинация пообещала пропасть на некоторое время, и это давало надежду, что всё закончится. Габриэль согласно покивал. Ранджит, кажется, понял, о чём думал собеседник, но виду не подал. Попрощавшись, он велел ждать знака и растворился в воздухе.
Жизнь вернулась на привычные рельсы. Дом, работа, дети. Только теперь Габриэлю чего-то не хватало. Как будто кто-то пообещал, что сказки сбываются, а потом махнул рукой и ушёл в сказочную страну один. Габриэль с удивлением понял, что ждёт того дня, когда увидит духов и получит шанс шагнуть в Мир грёз, о котором он так много слышал. Ранджит говорил, что для каждого обитель богов выглядела по-своему, а потому и ему, и всем остальным духам не терпится узнать, как там сейчас.
Как назло, дни текли неспешно, совершенно не торопились вести Габриэля к его таинственному предназначению. Прошёл месяц, и он уже почти смирился с тем, что ничего не произойдёт. Наверное, переутомился. Великая депрессия на всех действует по-разному, и ему, видимо, достались галлюцинации, так что…
Всё случилось так быстро, что Габриэль сам не понял, что это было. На его глазах бесформенное чёрное существо с красными глазами набросилось на паренька лет пятнадцати. Оно прицепилось к его спине и присосалось к шее, а мальчишка ничего не заметил. Просто шёл дальше, к оживлённой улице, вышел на проезжую часть. Три секунды спустя его насмерть сбил автомобиль.
Чёрное существо накрыло тело паренька как одеяло. Габриэль застыл. Он понятия не имел, что может сделать, и мысленно воззвал к Ранджиту в надежде, что тот подскажет что-нибудь. Хоть что-то. Но индиец не откликался, а больше ответы дать было некому.
Знак подан. Оставалось ждать момента, когда воля судьбы наконец исполнится.