– Сиири… Это правда, что ты любила Габриэля?
Вопрос застал её врасплох. Богиня войны вздрогнула от неожиданности и уронила на стол том «Сказания о песне огня». Элиоту на миг стало стыдно – мог бы и не так сразу, а слегка подготовить её, что ли…
Сиири отложила в сторону «Сказание» и оглянулась по сторонам, как будто впервые видела новый кабинет Элиота. Казалось, она ищет повод не отвечать, и он собирался уже повторить вопрос, но не успел.
– Правда, – прошептала Сиири. На её щеках заиграл румянец, и он ей шёл невероятно.
– Извини, если это личный вопрос, – Элиот откашлялся, – но он не даёт мне покоя. Почему ты больше не виделась с ним? Для него путь в Мир грёз был закрыт, а ты…
Богиня войны опустила взгляд. Румянец стал ярче. Как же она была красива сейчас, при свете свечей…
– Меня отговорили, – еле слышно сказала она.
– Прости?
– Меня отговорили, – чуть громче повторила Сиири. – Габриэль был первым человеком, который мне понравился. Я решила спросить совета у Лилиан… И она сказала, что к людям лучше не привязываться. Что если это несерьёзно, расстояние убьёт чувства, а если серьёзно – я сама к нему вернусь и через полгода, и через год. И я решила подождать, но…
Сиири закрыла лицо руками.
– А потом она сказала, что люди умирают, – всхлипнула она. – И что он попадёт в мир мёртвых, а я останусь здесь. И буду помнить его вечно, и каждое воспоминание о нём будет причинять мне боль. Это укрепило веру во мне, что я поступаю правильно, но… Ты ведь знаешь, что случилось, да?
Элиот придвинулся к ней и осторожно провёл рукой по голове. Волосы Сиири оказались шелковистыми на ощупь, от них приятно пахло. И сама она, и всё, что с ней было связано, манило его, и Элиот ничего не мог с этим поделать.
Неожиданное понимание пронзило электрической стрелой.
Люди умирают. Их жизнь слишком коротка. Кто-то недавно сказал, что боги видят жизнь иначе, и время для них летит незаметно. А значит, пока он тут работает, пролетает и жизнь Хоуп.
Он вздрогнул и взглянул на календарь. За делами прошли три недели, и он ни разу не виделся с ней. Вспоминал, мечтал вновь прикоснуться, услышать голос… и опять окунался с головой в водоворот дел. А ведь так может вся жизнь пройти – и он не заметит.
Элиот сам не заметил, как поднялся на ноги и зашагал к двери. Сиири что-то спросила, но он не расслышал и даже не подумал ответить.
Хоуп была одна всё это время и даже не осмелилась его потревожить. А может, просто не смогла застать на одном месте? Он ведь был то в библиотеке, то в храме, и даже между ними перемещался через Мир грёз, чтобы не тратить время на переходы…
О чём он только думал?!
На Священной земле наступила зима. Дожди шли постоянно, темнело раньше. Самое дурное время – так и хочется впасть в отчаяние. И Элиот чувствовал, что Хоуп близка к этому.
Он ощущал её мысли даже из Мира грёз, если хотел. И теперь с ужасом слушал её внутренний голос, говорящий о том, как ей одиноко, больно и страшно. Нет, только не это. Как же он мог забыть…
Лилиан приобрела для дочери домик неподалёку от центральной площади Санктума. Элиот ещё ни разу не был там, но не сомневался, что с лёгкостью найдёт дорогу. Он вышел в мир людей на краю площади и зашагал по вечерним улицам, не обращая внимания на ливень.
Где-то здесь. Она совсем близко. Ей страшно и одиноко…
Нужное здание выросло перед ним через пять минут. Он неуверенно поднял руку и постучал в дверь.
Казалось, она ждала его на пороге всё это время.
– Да? – глухо прозвучал из-за двери до боли знакомый голос.
– Хоуп… это я, – выдохнул Элиот.
Всё стихло, и только дождь стучал по крыше. Элиот зажмурился. Наверное, она не примет его. И будет права на все сто – кому нужен парень, который с лёгкостью забывает о любимой…
Дверь открылась. Хоуп стояла на пороге и неуверенно смотрела на Элиота. Тёплый свитер, тёплые шерстяные брюки, соблазнительно обтягивающие красивые ножки… Она мёрзла. И это при том, что здесь всегда отопление на высоте…
– Можно я?..
– Ты что, под дождём гулял? – её голос дрогнул.
Хоуп протянула руку и коснулась его рубашки. И правда – Элиот ощутил, что продрог. А ещё думал, что ей холодно…
– Боги болеют? – она невесело усмехнулась.
– Понятия не имею, – он сделал шаг вперёд. – Если только забывчивостью и отсутствием чувства времени.
Хоуп покачала головой. Её пальчики скользнули вверх и коснулись щеки Элиота.
– Ты простишь меня? – хрипло спросил он.
Глаза красавицы на миг осветились синим. Кожу под её пальцами обожгло холодом, а в душу пролились светлые чувства. Снова это щемящее, невероятное тепло. Он успел позабыть, что это такое, пока был в Мире грёз…
– А ты как думаешь?
Сиири наблюдала за этой сценой с помощью Видящего кристалла. Она стояла, выпрямившись по струнке и прижав к груди небольшую книгу в матерчатой обложке – «Сказание о Пылающей тьме».
Вот и всё. Конец романтичным мечтам. Это просто связь между богом войны и богом человечества, которого все считали покровителем гуманизма и мирного времени. Ведь именно это отличает разум от безумия, верно? Умение хранить мир в душе…
Сиири протянула руку и убрала картинку. Последнее, что она успела заметить – как Элиот поцеловал Хоуп, а она прижалась к нему.
Ничего. Ей не впервые забывать кого-то. Справится и теперь.
Предательская горячая слезинка скатилась по щеке. Сиири вытерла её ладонью и уставилась в кристалл.
Справится и теперь, с нажимом повторила она себе.
На стеклянной поверхности отражались Вероника и Аден. Они устраивались в самолёте, вылетавшем из Москвы в Воронеж. Сиири видела, с какой нежностью бог огня смотрел на вновь обретённую возлюбленную, и это этого становилось тошно.
Она убрала и это изображение. Подняла голову и закрыла глаза.
Прекрати, велела себе Сиири. Элиот и все остальные не виноваты в том, что ты неверно истолковала последние слова «Сказания». Может быть, речь там шла вовсе не о любви, а об обычной дружбе. Она же тоже согревает сердца…
А ведь у всех них есть проблемы поважнее. «Сказание о Пылающей тьме», например.
Сиири опустила взгляд на книгу. Невольно сжалась.
Чутьё подсказывало ей, что всё только начиналось.