Следующие несколько недель всем дались нелегко.

Боги покинули Священную землю и вернулись в Мир грёз. Руководство Санктума осталось недовольно: план восстановления города не был выполнен и наполовину. Но выбора не было: держать врата в мир мёртвых закрытыми с каждым днём становилось всё сложнее.

Боги не знали усталости. Они находились рядом с источником энергии – Главным залом Мира грёз, дверь в который не закрывалась – но напряжение давало о себе знать. Мысль о том, что это временная мера, не давала покоя всем. Рано или поздно им придётся встать на защиту своего дома, всем, без исключения. И на тот момент их останется сорок семь.

Аден готовился к спуску в Туманный мир. Ходили слухи, что портал не пропускает богов, но слова Деланея о том, что Джина проходила туда в его теле, вселяли надежду. Кроме того, бог огня рассчитывал на Дар Вероники.

Иногда он позволял себе ненадолго встать рядом с братьями и сёстрами, чтобы помочь им сдержать души мёртвых. Стоять на страже врат оказалось тяжело. Не потому, что все силы уходили на блокировку дверей – с этим проблем как раз не было, благодаря источнику энергии наверху – но потому, что всё время приходилось быть настороже, всё время приходилось быть в напряжении. Стоило хотя бы одному из них отвлечься, и врата подрагивали заметно сильнее, а порой появлялась крошечная щёлка. В такие моменты, наверное, все затаивали дыхание в страхе.

Уже сейчас к противостоянию присоединились десять богов. Сначала Охраняющий землю, потом Повелевающий жизнью… Небожители договорились, что присоединяться будут в определённом порядке. Последними в очереди стояли Покровительствующая любви, старавшаяся как можно больше времени уделять дочери, и Проводящий время. Он счёл, что сейчас Видящий как никогда нуждается в охране. Аден помнил, что Сиири считала его Дар ясновидения той самой «мудростью, недоступной обычным смертным», и оттого стал чаще прислушиваться к богу времени, но ничего полезного не узнал – брат умел хранить свои тайны.

Лилиан забрала Санни со Священной земли и увезла в Париж. Так быстро, что та не успела даже попрощаться с Элиотом и сообщить о том, что уезжает. Впрочем, по слухам, жрецу сейчас было не до этого; он закрылся в библиотеке и не позволял никому туда заходить, за исключением пары помощников. Созидающий воздух, теперь всегда стоявший возле врат, попросил передать жрецу приказ – Элиот должен был хотя бы иногда отдыхать и тренироваться, чтобы уметь защищать себя. Как видел Аден через кристалл, тот пропустил слова хранителя Священной земли мимо ушей.

Элиот старался держаться подальше от всех, просто на всякий случай. Он ещё помнил слова духов-хранителей о том, что книга написана скверной. Кто знает, вдруг он на самом деле одержим тьмой? Или тот, кто порождён ей, не может углубиться в неё ещё больше?

Он изучил книгу Джины вдоль и поперёк, но так и не понял, зачем её подбросили в библиотеку. В том, что она оказалась там не сама, Элиот не сомневался: раньше он её не видел. Он опросил всех подчинённых, как жрецов, так и работников библиотеки. Никто ничего не знал.

Кому-то нужно было, чтобы он узнал нечто важное – то, что стало ясно пару недель назад. Элиот оставил книгу на столе и вышел за кофе – в последнее время он мало спал, и это стало его единственным спасением – а когда вернулся, с текстом что-то случилось. Буквы, фразы, предложения и целые абзацы менялись местами, всплывая в воздухе и ныряя назад на страницы. Когда безумная пляска закончилась, текст обрёл связность и ясность.

Хаосом Джина называла некоего бога. И хотя в Мире грёз такого не было, уже после первого упоминания Элиот поверил в его существование. Джина писала, что мир был сотворён из этого Хаоса, и Хаос был его творцом. И что его можно было призвать благодаря тому ритуалу, текст которого не изменился.

Похоже, именно этого и хотела Джина. Обрушить на мир Хаос.

Элиот выписал всё, что сумел найти об этом боге. Попытался отыскать что-то похожее в книгах, имевшихся в библиотеке – ничего. Обратился к богам Мира грёз, но они не смогли помочь. Собирался призвать духов-хранителей, но в последний момент передумал – пока он не знал, какой стороне принадлежит его Дар, он не имел на это права.

Элиот попытался уйти с головой в изучение ритуала, чтобы понять, как ему помешать, но это не помогло ему избавиться от угрызений совести. Настойчивый, въедливый голосок, интонацией напоминавший Санни, твердил, что главный жрец несправедлив по отношению к духам-хранителям. Они всегда были рядом, приходили по первому зову, а порой и без приказа – чтобы предупредить или поддержать. Особенно малышка Эрика. Она всегда волновалась за него.

Долго так продолжаться не могло. Либо его растопчет совесть, либо он сойдёт с ума от одиночества.

В один момент Элиот не выдержал. Он бросил рабочее место в библиотеке – блокноты, заметки, отложенные для прочтения книги – и вернулся в свой кабинет. Стараясь не смотреть на бардак, воцарившийся здесь ещё со времён соревнований и теперь достигший небывалого размаха, он прошёл в крошечную душевую и подошёл к зеркалу.

Конечно, он ожидал, что такой режим дня его подкосит, но не ожидал, что настолько. Синяки под глазами, взлохмаченные, отросшие волосы, щетина… даже не щетина, а борода и усы. Если бы Санни осталась в Санктуме, наверняка не узнала бы его сейчас. Элиот провёл рукой по щеке, морщась от неприятных ощущений на коже. Покачал головой. Пора было приходить в себя – тем более, поиски уже давно не давали ничего нового. Стоило признать, что Хаос не был знаком ни людям, ни богам, поскольку существовал задолго до тех и других. А ещё неплохо было бы вспомнить, что впереди спуск в Туманный мир. Нужно хоть как-то научиться защищать себя, чтобы не висеть мёртвым грузом за спиной товарищей по команде. Нужны тренировки.

Элиот помнил, что Вероника сейчас занималась с Деланеем. Он мог бы присоединиться к ним, но чем дальше, тем больше неприятных воспоминаний оставляли встречи с этой девчонкой. Началось всё ещё до соревнований, с истории с учебниками, а теперь оказалось, что у них есть что-то общее. Не самое приятное общее, которое только можно было иметь с ребёнком бога тьмы, зачатым вселенским злом.

Нет, решил Элиот, я пойду своей дорогой. Сначала домой, переодеться во что-нибудь более удобное для тренировок, затем в спортзал.

Он привёл себя в порядок за час. И, выйдя из храма, неожиданно понял, что почти забыл дорогу домой. В этом чувстве было что-то знакомое – казалось, путь к самому себе Элиот не просто забыл, но потерял безвозвратно.

Тренироваться он всё же пошёл. Хватило его на час, а последствия давали о себе знать ещё неделю, в течение которой жрец не вылезал из библиотеки. Духов-хранителей он так и не призвал, но теперь надоедливую совесть держало в узде плохое настроение из-за ноющих мышц.

И как только эта сумасшедшая девчонка может проводить в тренировках весь день?

Вероника была почти готова к путешествию во тьму. Тренировки с отцом проходили всё лучше. Казалось, что всё, что было связано с Джиной – кошмары, та книга, дурные мысли – подстёгивало её, придавало сил. Вероника словно стала бесчувственной машиной, запрограммированной на битву. Идти вперёд, только вперёд, несмотря на осечки и ушибы – вот что сейчас нужно. Любой ценой.

С каждым днём знание Дара оттачивалось. Вероника впервые ощущала себя по-настоящему Одарённой, владеющей своими способностями от и до. Хотя мадам Матиа, наверное, сказала бы, что это базовый уровень, и что его можно развить ещё больше…

Деланей видел, что его дочь делает успехи, и понимал, какой ценой ей это даётся. Они каждый день обедали вместе, и бывший бог тьмы всеми силами старался поднять ей настроение. Они говорили на отвлечённые темы, шутили, наблюдали за возрождающимся из пепла прошлого Санктумом. Теперь, когда боги ушли, это происходило не так быстро. Как будто кто-то свыше устал крутить педали, и время постепенно замедлялось.

Главное, думала Вероника, чтобы оно не замерло окончательно.

Она рассказывала отцу о том, как живут люди. Несмотря на то, что он часто бывал на Земле, пусть даже как тень Джины, он не знал многих самых обычных вещей. Назначенные руководством города опекуны-студенты пытались что-то объяснять, но отношения с ними у Деланея отчего-то не складывались – он ни с кем не мог найти общий язык. Узнав об этом, Вероника предложила обедать у него, а заодно и побыть наставником, пока была возможность. Отец согласился и договорился обо всём с руководством города. Теперь каждый день они учились готовить вместе – по кулинарным книгам, рецептам, найденным в интернете, и видеоурокам. Деланей оказался способным учеником и быстро превзошёл дочь. Возможно, это было прощальным подарком Мира грёз – боги умели моментально обучаться любому делу.

Не сговариваясь, Вероника и Деланей старались как можно больше времени проводить вместе, больше болтать о ерунде, больше заниматься чем-то по дому, чем тренировками. Пока у них была возможность.

Наверное, именно поэтому отец позволял дочери сделать с домом всё, что она захочет. Вероника воспользовалась случаем и выбросила старые занавески, пару кружек с отколотыми ручками, испорченные кухонные полотенца и ещё огромную кучу хлама, на который не поднималась рука у Деланея. В коридоре появились симпатичные пейзажи, на кухне – натюрморт. Мебель в гостиной и спальнях обзавелась уютными пледами. Теперь по вечерам, когда Аден задерживался в Мире грёз, Вероника и Деланей удобно устраивались перед телевизором, закутывались в плед и смотрели какой-нибудь фильм. Не о магии.

В такие минуты она мечтала о том, чтобы уснуть и проснуться, когда всё закончится, как в той песне. Или о том, что вернётся из Туманного мира и останется жить здесь, с Деланеем. Если он позволит, конечно. Хотя, кажется, всё к тому и шло – он уже предложил выбрать свою комнату.

Несмотря на всё это, Веронике было трудно говорить с отцом на личные темы. А хотелось этого безумно. Она отчаянно нуждалась в советах, которые могли бы помочь разобраться в том, что с ней происходит. Вернее, в том, что происходит между ней и Аденом.

Всё началось с кошмаров. Джина оказалась дамой с хорошей фантазией – сюжеты её снов отличались разнообразием. Иногда это были просто пытки, участниками которых была и сама Вероника, и Аден, и – реже – Деланей. Иногда сны начинались как интересная история или даже сказка, но заканчивалось всё болью и ужасом. Однажды Джина приходила просто поговорить, но даже в тот раз Аден снова умирал на руках Вероники. Это было невыносимо.

Да, всего лишь сны. Да, всё это нереально. Но слова «чувства настоящие, события – нет» крепко въелись в разум, стали заезженным сценарием, по которому проходила каждая ночь, вне зависимости от сюжета. Раз за разом Вероника просыпалась дрожащая, в холодном поту, готовая на всё, что угодно, чтобы прекратить это, только Джина ничего не просила. И привыкнуть к этому невозможно.

Больше всего на свете Веронике хотелось наплакаться всласть. Но Джине не удавалось выжать из неё ни одной слезинки даже во сне. Ни за что. Вероника ни за что не доставит ей такого удовольствия. Сцепить зубы, терпеть до последнего. Благо, это последнее пока не наступало.

Аден приходил на зов каждый раз. Он был готов оставаться на ночь, но Веронику смущало присутствие Алины. Да и сам бог огня каждый раз выглядел так, словно его оторвали от важных дел. Вероника знала, что в Мире грёз что-то происходит, но спросить не решалась, а он не рассказывал. Впрочем, пару раз оговаривался, что Ведущая битву пропала, и они никак не могли её найти. Алина говорила о том же – богиня войны больше не появлялась на исправительных работах. Подруга всё делала одна и теперь с каждым днём возвращалась всё позже.

Вероника не заметила, как сблизилась с Аденом больше, чем следовало. Кошмары по ночам, тренировки по вечерам, единство мыслей и телепатическая связь – казалось, сама судьба подталкивала их друг к другу. Это одновременно бросало в дрожь и вызывало приятный трепет в глубине души. Но так всё выглядело в мыслях. В реальности же Аден становился всё больше похож на самого себя пару месяцев назад, когда они только встретились – такой же мрачный, недовольный всем на свете. Особенно это проявлялось во время занятий – огонь его благословения отчаянно сопротивлялся, не желая слушаться Веронику. Совсем как его хозяин.

– Благословение – тот же Дар, тебе нужно просто направлять его своей волей, – терпеливо объяснял Аден, но было заметно, что он с трудом сдерживает раздражение. – Да, огонь своеволен. Огонь не подчиняется ни командам, ни просьбам, ни силе. Нужно только однажды приручить его, и он станет твоим навсегда.

Они сидели на лавочке возле площадки, на которой проходили тренировки с Деланеем. Солнце уже село, и в по-осеннему прохладном воздухе сгущались сумерки. По левую и правую сторону росли молодые деревья, и листва создавала ощущение природных стен, отчего этот пятачок мироздания казался отрезанным от всего остального мира. Вероника растерянно наблюдала, как в её раскрытых ладонях пляшет непокорное пламя. Хорошо хоть не жжёт, а слегка кусается, как бы поддразнивая.

– Если бы я знала, как это сделать, – проворчала Вероника. – Это ты хорошо сказал, «приручить»…

Она замолчала. Ей показалось, что они говорили вовсе не о благословении.

– А разве люди не приручили огонь? – резонно спросил Аден. – Спички, газовые плиты, двигатели внутреннего сгорания, что у вас тут ещё изобрели… Вы предложили огню свои условия, он его принял. Тебе нужно сделать то же самое.

– Предложи ещё магический контракт с ним заключить, – хмыкнула Вероника. Языки пламени взметнулись к небу и погасли. – Отлично. Он что, на меня обиделся?

– Нет, просто это благословение, а не Дар, его мощь не безгранична.

Едва огонёк погас, сразу стало холоднее. Вероника поёжилась. Она и не заметила, что солнце село, и в стороне зажёгся фонарь. Оранжевый свет падал сквозь листву, создавая удивительную игру света и теней.

Аден глубоко вздохнул. Зажмурился, как будто сильно устал.

Вероника закусила губу, бездумно уставилась перед собой. Похоже, он считает, что она безнадёжна… что, впрочем, недалеко от истины.

– Я так не считаю, – устало протянул бог огня. – Ты знаешь, что я о тебе думаю, не прикидывайся.

Вероника обернулась к нему. Аден смотрел на неё, и, казалось, видел насквозь. Наверное, он один такой на всё мироздание – знает её мысли, чувства, что её беспокоит и что радует. Наверное, неспроста она так привязалась к нему, ощущает такое тепло от их встреч, прикосновений, случайных взглядов и ласковых слов. Даже сейчас вокруг холодно, а рядом с ним этого не замечаешь…

Она вдруг заметила, что еле дышит от волнения. Аден сейчас не мог не слышать её мысли. Ох, что теперь будет… По телу разлился жар, к Дару огня отношения не имевший.

Щёки горели, мысли разлетелись в стороны. Только одна билась раненой птицей: надо бежать, пока не поздно. Сколько уже лишнего надумала, сколько ещё можешь надумать, а он всё будет подслушивать… Только что-то мешало подняться. Что-то во взгляде бога огня зачаровывало, заставляло оставаться на месте и ждать, что же он скажет.

Давай же, говори, в отчаянии думала Вероника. Ну же… хоть что-нибудь…

Аден придвинулся ближе. Чуть склонился и замер, будто старался рассмотреть что-то в глубине её глаз – может быть, на самом деле смотрел в душу? Вероника не выдержала и зажмурилась. Сердце колотилось, как будто собралось выработать оставшиеся до конца удары за минуту, голова закружилась.

Повеяло запахом костра. Тёплая ладонь коснулась щеки.

Вероника забыла, как дышать, и не успела понять, как всё случилось.

Его губы были горячими, будто он сам был огнём во плоти. Каждое новое прикосновение заставляло дрожать от незнакомого сладкого чувства, разливавшегося по телу. Он положил руку на её талию и притянул к себе… Сжал в объятьях, как будто она была последней соломинкой, удерживающей не грани жизни и смерти… Аромат костра пьянил, а на сердце было так тепло, будто происходит что-то единственно верное, по-настоящему правильное, что давно должно было случиться… Хотелось только одного – чтобы кто-то свыше остановил время и не позволил этому мгновению закончиться…

Аден отстранился, выпустил её из объятий, и волшебство растаяло. Вероника открыла глаза и растерянно посмотрела на него. Он выглядел удивлённым, как будто тоже не понял, что только что случилось.

Вероника закрыла лицо руками. Доверчиво, как маленький котёнок, прижалась к нему и зажмурилась.

– Боги, что же с нами происходит? – еле слышно спросила она.

Аден положил руку на её плечо.

– Хотел бы я сам знать, – прошептал он.

Нужно время. Нужно подумать, осознать, что произошло. Вероника закусила губу. Боги, какие глупости. Ну что, что она собирается там осознавать? Он же сам когда-то говорил, что у них нет будущего. А теперь, когда она узнала, что он бог – тем более! Это всё равно, что пытаться дотянуться до звёзд. Ты – всего лишь маленькая глупая девчонка, а он прожил такую долгую жизнь, он…

– Ты никогда не замечала странность? – еле слышно спросил Аден. – Я почти не отличаюсь от тебя, хотя прожил так долго. Да и остальные тоже…

Вероника опустила руки. Ласковый вечерний ветерок коснулся незащищённой кожи.

– Замечала. Но…

– Мы устроены иначе, – продолжал бог огня. – Почти не испытываем потрясений, сильных эмоций. Мы почти не меняемся с годами. Если бы менялись, давно бы потеряли с вами общий язык.

Как будто он был, хотела возразить Вероника, но вовремя поняла, что Аден имел в виду.

– Выходит…

– Выходит, что если бы я был человеком, мне было бы двадцать три. Ну, может, двадцать пять, не больше. Видела, как выглядит твой отец?

– А почему столько? – Вероника отстранилась и взглянула в глаза Адена. Надо же, как всё… естественно, что ли. Даже не боится с ним заговорить, посмотреть на него.

Он усмехнулся.

– На заре времён отец сказал, что у человечества есть некий общий возраст. Ну, знаешь, если представить всех людей как одного человека… сколько было бы ему. Мы подстраиваемся под это.

Вероника закусила губу. Звучало странно. Впрочем, сейчас есть проблемы серьёзнее.

– Хорошо, допустим. Только… Между нами всегда будет… ну… – она опустила взгляд. – Если ты не меняешься с возрастом, то я очень даже. И однажды превращусь в беззубую старуху, и то… если выживу.

Пальцы, накрывавшие её плечо, сжались. Вероника вздрогнула.

– Извини, – Аден смутился. Несколько мгновений молчал, будто собирался с мыслями, телепатия молчала. – Знаешь, это немного странно, но… Я видел, что твой отец сумел привыкнуть к человеческой жизни. И подумал, может быть, однажды…

Веронике стало жарко. Не понимая, что делает, она встала и обернулась к Адену. Всё тело охватила дрожь.

Как же хотелось всыпать ему от души за такую идиотскую идею! Да как такое только в голову могло прийти! После всего…

– Не вздумай! – Вероника обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. – Один из-за меня уже… не хватало ещё…

Аден поднялся, снова прижал её к себе, но легче от этого не становилось. Наоборот, как будто повеяло холодом. Вероника глубоко вздохнула, и вновь ощутила родной, еле уловимый аромат костра.

– Извини, – еле слышно сказал Аден. – Я не подумал.

– Ты никогда не думаешь, – вырвалось у неё. – Что со мной Мир грёз сделает, если из-за меня второй бог лишится бессмертия? Ты хоть представляешь?..

– Представляю, – отрезал он. – Мы живём вместе достаточно долго, чтобы уважать решения друг друга.

Дрожь постепенно утихала. Вероника уткнулась носом в шёлковую рубашку. Вот откуда этот запах – кажется, ткань пропиталась им насквозь.

И всё равно, рядом с ним она всегда будет чувствовать себя маленькой девочкой. Хотя бы потому, что ростом едва до его плеча достаёт. Про разницу в возрасте страшно подумать. Да и опыт, знания, бессмертие в конце концов. Как только он может променять всё это на мелкую девчонку, которая даже академию-то не закончила?

– Такое твоё решение, да? – прошептала она. – А если я его не приму?

– Ты правильно говоришь, что между нами всегда будет моё положение, – еле слышно отозвался Аден. – Я уже так много натворил из-за него, и не хочу… больше.

Это прозвучало сухо, бесчувственно, но Веронике показалось, что она кожей ощущала отзвук чувств, которые они когда-то разделили на двоих. Когда Аден только выбрался из беспросветной темноты, а она подключилась к его эмоциям с помощью Санни. Наверное, такое «приключение» отрезвляет раз и навсегда.

Надо было что-то сказать. Вероника осторожно высвободила руки и приложила пальцы к вискам. Надо было что-то решать, но что? Боги, как всё не по-человечески. Слишком сложно для неё.

Да и сейчас во главе угла должно быть другое. Уж точно не личные дела.

– Давай… давай поговорим об этом потом? – попросила она. – Когда не будет всех этих сложностей. Когда вернёмся.

– Правильнее будет «если вернёмся», – хмыкнул Аден. Он напряжённо замер, как будто вслушивался в темноту – Веронике было это знакомо. Наверное, боги опять зовут, и времени осталось совсем немного.

– Тогда и «если поговорим», – пробормотала Вероника. Задумалась на мгновение. – Знаешь… Пусть это будет дополнительным стимулом, чтобы побыстрее вернуться. И вообще вернуться.

– Хорошо, как скажешь. Пусть будет дополнительным стимулом, – Аден еле ощутимо коснулся губами её макушки. В его голосе послышалась едва уловимая тревога. – Мне пора, Мир грёз зовёт. Похоже, дела там плохи. Сейчас может случиться что угодно, поэтому прошу тебя, иди к отцу. Я заберу тебя оттуда.

Отличная идея. Будет с кем поговорить…

– Хорошо, иди, – она отстранилась и через силу улыбнулась.

– Всё в порядке? – в голосе Адена послышалось беспокойство.

– Да. Иди, тебя ждут.

Не успела она договорить, как осознала, что держится за пустоту. Её глаза перестали светиться. Похоже, бог огня и вправду торопился.

Вероника опустила руки и оглянулась по сторонам. Наступила ночь, уже почти не было видно дорогу. Надо было торопиться к отцу. Вероника мгновение поколебалась, затем шагнула в сторону освещённой аллеи.

И что теперь делать? Вести себя, как ни в чём не бывало? Не получится. Они оба знают, что неравнодушны друг к другу. Позволить чувствам взять верх? Джина и так знает, что Аден дорог Веронике и уже давит на это изо всех сил. А что будет, если ей станет известно о том, что на самом деле с ними происходит? Ох…

Захотелось схватиться за голову и спрятаться куда-нибудь в уголок, чтобы никто не трогал. Чтобы не принимать такие решения, особенно решения некоторых богов огня. Слишком велик дар для простого человека…

Рядом послышались и почти сразу же стихли лёгкие шаги. Дул холодный ветер, шелестели листья; если звук был так хорошо слышен, видимо, неизвестный был совсем рядом. Неужели за ней кто-то следит?

Вероника поёжилась и оглянулась по сторонам. Она сама не заметила, как вышла в город из парка при академии. Наверное, следовало поторопиться. Маньяки, конечно, тут не водятся, но кто знает – может, повелительница её кошмаров решила воплотить сны в реальность?

Вероника решительно зашагала по ночной улице, стараясь не смотреть по сторонам.

Волшебство момента окончательно растаяло, оставив после себя лишь привкус разочарования. Не стоило этого делать. Не стоило говорить о таких вещах. Не стоило вообще… Теперь проблем станет только больше.

Когда Вероника стучалась в дом к отцу, она не видела, что за ней из-за угла наблюдала Алина.

***

Главный зал пустовал. Здесь было всё так же мрачно и прохладно, словно сам Мир грёз находился на грани жизни и смерти. Кажется, даже стало темнее с сегодняшнего утра. Молочная дымка, раньше стелившаяся непрерывным потоком, теперь толкалась некрасивыми комьями, обнажая гладкий чёрный пол.

Дарующий пламя непонимающе посмотрел по сторонам. Кто же тогда его вызвал?

– Ты уже здесь? – послышался усталый голос Воздающего свет.

Бог огня обернулся. Фалберт сидел в мягком синем кресле возле библиотеки Ведущей битву. Рядом с ним на стеклянном журнальном столике лежало «Сказание о боге-человеке». В последние дни Дарующий пламя так часто читал эту книгу, что узнал её по обложке с первого взгляда.

– Ты оставил врата? – Аден подошёл к богу света и устроился в кресле напротив него.

Фалберт кивнул.

– Да, чтобы передохнуть пару минут и позвать тебя. Брат, время пришло. Вам нужно спуститься в Туманный мир прямо сейчас.

Дарующий пламя откинулся на спинку кресла. Зажмурился на мгновение. Это должно было случиться рано или поздно, но он никак не ожидал, что именно сегодня. Видимо, усмехнулся он про себя, день такой. Одно бесконечное невезение.

– Мне уже можно возвращаться? – спросил бог огня и взглянул на Фалберта.

– Нет, постой. Последние пару слов.

Воздающий свет взял «Сказание» и опустил ладонь на столик. От его пальцев по стеклу растеклись пронзительные бело-золотые световые линии, настолько яркие, что казалось, что на столе разлили расплавленный металл. Линии красиво изгибались, перетекали одна в другую, смешивались и расплывались в разные стороны, пока наконец не сложились в рисунок. Крошечная карта Священной земли замерцала на стекле.

– Вот Санктум, – Фалберт поднял руку и указал на скопление чёрточек на восточном побережье. – В этой стороне находятся вторые тренировочные площадки, – он махнул в сторону юга. – Между ними, вот здесь, в горах, есть портал, – бог света указал на крошечную точку. – К нему ведёт прямая тропа, идущая параллельно дороге к площадкам. Это, конечно, не «Большая прогулка», но лучше, чем тренировочная. Они продержатся.

– В первую очередь Элиот, – пробормотал Дарующий пламя и склонился над столом. Проследил взглядом тонкие нити, ведущие от Санктума к южной части острова. – Но почему сейчас? Я имею в виду, неужели нельзя дождаться утра?

Воздающий свет молчал. Аден ещё несколько секунд разглядывал карту, затем посмотрел на собеседника. Тот поглаживал обложку «Сказания», рассеянно глядя вдаль. Бог огня откашлялся.

– Фалберт?..

– Я не знаю, – бог света оглянулся на Дарующего пламя. – Я уже ничего не знаю. Сейчас там, внизу, тридцать наших сдерживают натиск мертвецов. Они начали применять Дары, и мы едва справляемся.

Новость обрушилась на бога огня с мощью небоскрёба, лишённого опоры. Аден растерянно посмотрел перед собой. Тридцать. Вот так, сразу, без предупреждения. Конечно, Фалберт напуган. Они все сейчас, наверное, на грани.

Бог огня поднялся с кресла.

– Я прямо сейчас спущусь вниз и созову всех, – пообещал он. – Продержитесь ещё немного.

Фалберт кивнул. Отложил в сторону книгу и встал.

– Верни отца домой, – он протянул Адену руку.

– Верну, – Дарующий пламя сжал ладонь бога света.

Они несколько мгновений стояли так, затем Аден развернулся и зашагал к выходу.