Глава 1

Явление

Я лежал, раскинув руки, под бездной ночного неба — черного, как крылья моей сестры. В голове крутился обрывок воспоминания, что она оставила мне. Перед глазами стоял грустный взгляд фиолетовых глаз, а в голове раздавалось тихое «прости меня». Мне жаль ее.

Я коснулся амулета, что она повесила мне на шею: артефакт в виде черного вытянутого кристалла размером с палец в золотой оправе. Мне не было известно, зачем она дала его мне. Если подумать, она никогда ничего просто так не делала, а лично мне он без надобности, ведь происходящее С Той Стороны я могу видеть и без него. Это значит лишь одно: она дала его не для меня. Что ж, простенькая головоломка сложилась в понятную картину. Я в новом мире, а значит здесь есть новая цель, которую я должен защищать и которой должен подчиняться. Возможно, этому человеку предстоит пройти через большие сложности, испытать много боли, и тогда я должен буду забрать это себе, ведь моя задача — менять чужие судьбы, забирать боль из их судеб в свою. Амулет также вписывался в эту картину, его нужно будет отдать этому человеку, а когда я закончу здесь, забрать обратно и унести из этого мира. Осталось самое простое — найти этого человека. Искать цель в каждом новом мире сложно не было. Я обращался к Отцу, и он вел меня. Люди бы назвали это интуицией: я просто знал, куда идти и где свернуть, когда задавался этим вопросом.

Итак, где моя цель?.. Я ожидал осознания, но его не было. Не было ничего. В голове тихо и пусто, одиноко, словно я перестал ощущать Отца, лишился доступа к акаше. Возможно, в этом мире особые ограничения или же Отец решил, что так правильнее. Что ж, значит этот человек сам меня найдет, только нужно будет убедиться, что это точно он: Судьба должна все время сводить меня с ним.

Я приподнялся на локтях и обежал взглядом все вокруг. Подо мной была грязная и местами проржавевшая металлическая покатая крыша. По краю на небольших выступающих балкончиках гордо высились каменные изваяния четырехлапых чудовищ с крыльями — горгулий, какие обычно бывают на зданиях культуры вроде музеев и театров. Судя по окружающим зданиям, в этом мире начало двадцать первого века — полезное знание, чтобы понимать, какие приняты в обществе правила поведения и общения.

Я встал и выпрямился, наблюдая, как пыль и ржавчина привычно опадают с меня, ведь для мира я чужой, и он меня отторгает. Я потряс рукавами, встряхнул волосы, чтобы избавиться от остатков грязи, и осмотрелся. Огни города сияли в вечерней темноте: фонари, рекламные вывески, огромные телевизоры, фары машин, окна жилых домов. Здесь, на крыше, никого нет, и вряд ли будет кто-то лишний, а значит, судьба приведет сюда только мою цель. Что ж, это место ничуть не хуже других. Я подошел к балкону без перил и сел на край, оперевшись спиной на лапу горульи. Оставалось только ждать.

Я шла по вечерней улице в чудесном настроении в окружении друзей. В небольшом рюкзачке за спиной, помимо кучи всякой всячины, болтались ключи от крыши, на которую я, будучи руфером, всегда так хотела попасть. И вот теперь, благодаря счастливой случайности, я наконец смогу это сделать. Моя крестная Эмма, заботившаяся обо мне после смерти родителей, работала в театре заведующей всяким инвентарем, костюмами и прочей хозяйственной дребеденью, благодаря чему имела доступ к ключам от всех помещений театра. И вот несколько дней назад, уезжая к своим родственникам в другой город, она случайно забыла всю связку ключей от дома у себя на работе, после чего позвонила мне и попросила забрать. Служащие театра, включая уборщиц, меня знали в лицо, и потому спокойно допустили до ее маленького кабинетика с ключами. Этим-то я и воспользовалась, чтобы сделать копию всех ключей, включая выход на крышу. Остальные мне в общем были не нужны, но я совершенно не представляла, какой именно из них тот самый.

— А что если нас застукают? — моя подруга нервно озиралась по сторонам и постоянно теребила свои светлые локоны, словно мы уже делали что-то запретное, хотя всего лишь шли по улице.

Лена, которую мы все звали по нику Амели, всегда не слишком любила подобные ситуации, когда приходилось прятаться или нервничать, и предпочитала ходить с нами только тогда, когда мы не совершали таких вещей. Но в конце концов она решила, что надо бороться со своими страхами и по принципу «клин клином вышибают» на этот раз согласилась пойти с нами. Наверное, в ее голове это приключение выглядело страшным и опасным, а для меня оно было похоже на увеселительную прогулку, которая лишь слегка приятно будоражит.

— Максимум, что нам светит, это статья «за хулиганство», - «успокоил» ее Спайк, по паспорту имеющий имя Женя.

Она перевела свой испуганный взгляд на него, заставив меня и Дарка-Мишу весело хмыкнуть.

— А, кстати, — Амели повеселела, найдя повод отвлечься, — у меня родичи на выходные дачу освобождают. Может соберемся там вчетвером? Риша, ты как, будешь?

Все покосились на меня, ведь на самом деле вопрос заключался в том, приеду я одна или со своим парнем Сидом, он же Вадим. Он не вращался в нашей компании из-за Дарка, с которым они были знакомы уже давно и так же давно не ладили. После одного из инцидентов с дракой на совершенно пустой, как всем тогда показалось, почве, подобные приглашения стали подразумевать приезд меня одной, ибо если я не могла одна, то лучше бы и не приезжала вовсе, чтобы не портить день всем остальным. Впрочем, проблемой это обычно не было, Сид с тех пор и сам не напрашивался к нам, хотя каждый раз недовольно ворчал, что лучше б я дома осталась, и вообще, нечего мне с Дарком общаться, но под угрозой скандала на тему того, что я — свободный человек, все-таки отпускал. Будучи жутким собственником, он все же верил, что я не изменяю ему, и это одна из черт характера, которые мне в нем нравились.

— Да, я буду, — с улыбкой ответила я.

Сид часто бывал в командировках, вот как сейчас. Он работал помощником женщины по имени Магдалина, которая на пару с мужем Денисом занималась бизнесом и довольно часто ездила по всему миру. Что-то вроде секретаря и правой руки в одном лице, бумажная работа, но к моему сожалению, Вадиму приходилось ездить с ней и ее мужем, подвозить, договариваться о встречах и заниматься прочими далекими от меня делами. Я даже пару раз видела ее издалека. Красивая ухоженная женщина лет тридцати с выкрашенными в белый волосами и выражением лица, говорящим «я стерва». Мужа ее я тоже видела, этот выглядел более смирным, и вообще, у них в паре явно лидирует она.

— Мы пришли, — сообщила я, покосившись на белые громады колонн, подпирающих крышу над входом. — Стойте здесь, а я проверю нашего сторожа, и если все в порядке, выйду к вам и проведу вас внутрь.

— Это ты «пьян в стельку» так аккуратно заменила на «все в порядке»? — хохотнул Спайк.

— Тише ты, — шикнула на него Амели, — вдруг нас отсюда слышно.

— Ай да брось, — Спайк отмахнулся. — Здесь же вон какие двери огромные, и стены наверняка толстые. Не дрейфь.

Я тем временем поправила рюкзачок и, с трудом открыв тяжелую крупную дверь белой громады театра, вошла внутрь. Вокруг стояла темнота и тишина, и только в дальней части, где находилась небольшая комнатка, выделенная для сторожа, мерцал свет от включенного переносного черно-белого телевизора. Я, не прячясь, но и стараясь не шуметь, прошла туда и заглянула в приоткрытую дверь. В телевизоре диктор тихо сообщала какие-то новости, а сторож спал, обнявшись с полупустым стаканом. На столе стояла пара пустых бутылей водки и еще одна ополовиненная, распространяющая вокруг запах спиртного. Интересно, когда его уже уволят?

Убедившись, что он спит, я провела друзей внутрь. Спайк буквально тащил молча паникующую Амели за руку по лестнице следом за нами с Дарком. Я покосилась на него и с усмешкой спросила шепотом:

— По-моему, они неплохо смотрятся вместе, как думаешь?

— Согласен. Замечательная пара, — Дарк расплылся в улыбке, заглядывая мне в глаза, хотя в темноте разглядеть что-то было сложно.

— Ну на каждом шагу спотыкаешься! — в полушутку возмутился Спайк позади нас и подхватил подругу на руки.

— Ты что делаешь! — Амели попыталась брыкаться, но была остановлена возмущенным шепотом Спайка.

— Да успокойся, упадем же.

И подруга благоразумно решила притихнуть. Так он ее и донес до верхней площадки, откуда были выходы на крышу и к крупным трубам системы отопления. Немного порывшись в связке ключей, я подобрала подходящий к замку и открыла небольшую дверцу. Протискиваться сюда можно было исключительно по одному, и конечно же я как организатор всего этого втиснулась туда первая да так и застыла в проеме. Там, на крыше, держась за каменное крыло горгульи, стоял высокий парень, одетый в темно-синий плащ длиной до колен, кажущийся в ночи черным. Его волосы тоже показались на первый взгляд черными, но отблески света от прожекторов, освещающих здание, позволили заметить в них синий оттенок. В то время как я шокированно пялилась на него, он разглядывал меня с интересом.

— Риша, ну что ты стоишь! — возмутилась позади меня Амели и слегка подтолкнула вперед.

Парень, услышав ее голос, бросил быстрый взгляд в сторону края, у которого стоял, а затем просто шагнул туда и скрылся из поля зрения к тому моменту, как Амели ввалилась на крышу. Да там же высота этажей в пять! Я бросилась к краю крыши и, ухватившись за рог горульи, чтобы не упасть, посмотрела вниз. Парень, уже на земле, преспокойно удалялся от театра, накинув капюшон и сунув руки в карманы плаща. Рядом со мной возник Дарк и посмотрев туда же, куда смотрю я, обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

— Этот парень, — я озадаченно ткнула пальцем вслед уходящему, — спрыгнул с крыши и ничего себе даже не вывихнул. Ты видишь, какая тут высота?! Да и как он мог бы сюда забраться? Никаких подъемов сюда нет, даже противопожарную лестницу сняли, потому что проржавела. Что за бред!

Дарк задумчиво покосился в сторону парня, потом положил мне руку на плечо.

— Я думаю, тебе показалось. Такого быть не могло. Может тебе лучше домой? Отдохнешь…

Я взбешенно сбросила его руку со своего плеча:

— Я знаю, что я видела, — я выделила голосом слово «что». — Не надо считать меня сумасшедшей.

Дарк убрал руки и примирительно поднял ладони.

— Я не имел в виду ничего такого. Но сама себя послушай. Какой-то парень по твоим словам уже был здесь, когда ты пришла, и потом спрыгнул вниз с такой высоты.

Нас прервал грохот крыши и хихиканье с другой стороны от двери. Спайк повалил Амели и щекотал ее, а та смеялась и отбивалась, пытаясь выбраться.

— Риша… Дарк… помогите… засранцы… — стонала она в перерывах между смешками.

— Не надо мне помогать, я и сам справляюсь! — весело отозвался Спайк.

— Не свалитесь! — крикнула им я.

— Сама-то отойди от края, — Дарк перехватил меня за пояс, оттаскивая от балкончика. — А то полетишь вслед за своим воображаемым другом.

— Балбес, — хмыкнула я и отошла, однако мысли о странной встрече меня не покидали.

 

Глава 2

На даче

С тех пор прошло несколько дней. К подруге я выехала утренним автобусом и прибыла к полудню. Она уже была на месте, ее на машине подбросили родители, так что когда я к ней завалилась, подготовка к выходным уже была начата.

— Я так сдохну до вечера! — открыв дверь, пожаловалась мне Амели с порога без предисловий и приветствий.

Свой ник она взяла из одноименного фильма. Ей так понравилась непосредственность главной героини и звучание ее имени, что недолго думая, она выбрала его себе в качестве ника в нашей тусовке, да и в интернете тоже часто им представлялась. Моя подруга была блондинкой, и обычно носила волосы распущенными, но сейчас они были неряшливо заплетены в косичку, чтобы не мешаться во время уборки. На ее ногах сидели отрезанные до колен старые коричневые джинсы, на плечах, почти не скрывая лямок лифчика, болталась выцветшая некогда рыжая футболка, а в руке висела влажная тряпка.

— Здесь столько пыли, ты себе не представляешь! Но ничего, еще одна тряпка для тебя у меня найдется.

И действительно, нашлась, и не одна. Дом был отличным, новеньким, здесь до сих пор пахло деревом, из которого были сделаны помещения. Дача находилась вне черты города, поэтому пыли здесь летом наваливало немерено. К середине дня мы исползали весь дом, кроме разве что чердака и подвала, и в конце концов устало свалились на диване в гостиной на первом этаже, но зато если бы дерево могло сиять чистотой, мы бы купались в лучах света. Убрать два этажа, в числе которых шесть разных помещений и кухня, это почти как длительный кросс пробежать. Поодаль перед диваном стоял телевизор, тихо, но очень навязчиво рекламирующий очередную зубную пасту.

— Сид так и не захотел в нашу компашку? — спросила подруга, лежа вдоль спинки дивана головой ко мне и свесив ноги с ручки. — Повлияй на него, а то я давно уже его не видела, соскучилась. Так ему и передай.

— Ага, — я валялась вверх ногами, закинув их на спинку дивана, и тыкала кнопки пульта, переключая каналы в поисках чего-нибудь интересного. — Ведет себя, как бука. У него опять командировка, так что передам когда вернётся.

— Ну где эти болваны с нашей едой? — заскулила она, поворачиваясь на бок, в сторону телевизора, и поджимая под себя ноги. — Десять минут назад, когда я звонила Дарку, он сказал, что уже вот-вот будет. Я так не дождусь и с голоду помру.

— У меня идея, — я в очередной раз лениво ткнула новый канал, начинало казаться, что везде идет только реклама, — а давай в следующий раз поменяемся с ними местами?

— В каком смысле? — Амели снова откинулась на спину, свесив ноги, и закинула руку себе на глаза, закрывая их сгибом локтя.

— Ну, пусть они убирают дом, а мы потом еду привезем и приготовим.

— Точно, так и сделаем, а то приезжают на готовую халяву… — она задумалась, села, опираясь ладонями на диван, и повернулась через плечо на меня. — Риш, признайся честно, ты ведь все еще спишь с Сидом, да?

— Да, — я ткнула на пульте полное выключение звука телевизора, — хотя у меня и не все с ним гладко.

— Проблемы? — участливо поинтересовалась она. — Что, в постели не то, чего ты ожидала?

Вопрос показался мне странным, но я не стала обращать внимание.

— Нет, с этим все в порядке. Но мне словно чего-то не хватает… — я перевернулась в нормальное положение и села ровно на диване, глядя на нее. — Я понимаю, как это сейчас прозвучало, мол, сама не знаю, чего хочу, но… Как будто мы с ним не подходим друг другу. Это сложно объяснить словами. Смутное чувство… Забудь.

— Знаешь… — она уселась рядом и продолжила доверительным тоном. — я думаю, тебе просто надо расслабиться. Вот с Дарком, например.

— Что ты несёшь? — я хмыкнула. — Предлагаешь изменить Сиду? Да и я с трудом представляю себе, как буду соблазнять Дарка, он мой друг.

— Да ладно, Сид не узнает, — она отмахнулась. — А Дарк — вообще последний, с кем у тебя будут проблемы, он сам не знает, как к тебе в постель прыгнуть. Только не говори, что ты слепа, как курица, и не замечала всех его сигналов.

Мы обе задумчиво помолчали. Она во многом права, конечно я замечала, но так не хотелось терять в его лице друга. Вадим слишком много от меня хотел, слишком много его было в моей жизни. Он буквально жаждал постоянно находиться рядом со мной, причем так, чтобы я обращала на него внимание. Это безумно раздражало. Он словно неосознанно пытался давить на меня, а я так же неосознанно сопротивлялась. Что до постели — мне с ним было хорошо, но всегда оставалось непонятное мне чувство лёгкой неудовлетворённости, и я не знала, откуда оно, ибо физически в череде оргазмов порой выматывалась так, что ноги не держали.

— В общем так, Риша. Помнишь ту комнату, большую такую, которую мы первую вычищали, на первом этаже?

— Ага.

— Сегодня ночуешь там. Она большая. Вдруг Дарк пожелает к тебе заявиться или ты сама его туда затащишь. Повеселитесь, — она расплылась в хитрой улыбке.

Я хмыкнула, развернулась, схватила с пола маленькую подушку, ранее убранную нами с дивана для удобства, и заехала подруге в плечо. Та с хохотом прикрылась руками.

— Даже и не думай! Я — с Сидом, и изменять ему не стану, заруби себе на носу!

Пока я разглагольствовала, она схватила вторую такую же и набросилась на меня. Так мы и дрались подушками со смехом, когда в дом вошел Дарк. Дверь мы оставляли незапертой специально для него. К этому моменту я уже сидела сверху на подруге, все-таки физически я была более тренированной, а она прикрывала своей подушкой лицо, защищаясь.

— Ого, да вы тут уже вовсю развлекаетесь, — хмыкнул друг.

Я замерла, подняв над головой импровизированное мягкое оружие и повернувшись на вошедшего, и сразу получила подушечный удар от подруги.

— Не отвлекайся во время боя!

— Эй! — возмутилась я, снова ударив своей подушкой по ее.

— Кто-то из вас прислал мне с десяток СМС о том, как он голоден, — Дарк покосился на мою подругу и его губы тронула улыбка. — Налетай, Амели, я привез слона тебе на съедение.

Пришлось позволить ей встать, и подруга направилась к нему, а я осталась сидеть и приводить в порядок взлохмаченные волосы. Задумчивый взгляд Дарка на секунду замер на мне, а мой — на нем. То, что сказала о нем Амели, не было новостью, я и сама замечала его взгляды и сдержанные стремления быть мне ближе, но обычно просто отмахивалась от подобных мыслей, да и как с другом мне с ним очень даже уютно. Но вот сейчас посмотрела на него как будто в первый раз, заново оценивая, но уже зная о нем все то, что успела узнать за два прошедших с момента нашего знакомства года.

Сегодня он был одет в свободные темные джинсы, светлую футболку и темную джинсовую легкую куртку поверх — ничего необычного. Мой взгляд снова зацепился за его волосы. Они были густыми и не слишком длинными: если отрастить еще немного, можно будет собрать их в малюсенький хвостик. Свой ник Дарк, что означает «темный», он, как я полагала, взял как раз из-за волос: они имели темно-каштановый цвет, почти черный. Помнится, при первой нашей встрече два года назад меня невероятно тянуло запустить в них пальцы, однако я до сих пор так этого ни разу и не сделала. Дело в том, что прикосновения для меня — важная часть общения, и так было всегда, а прикосновения подобного рода казались мне слишком интимными, и давать Дарку лишних надежд не хотелось.

Конечно, повисшую тишину подруга не смогла не заметить и находясь за его спиной она сгримасничала со смыслом «а я тебе говорила». В это же время Дарк решил эту тишину нарушить:

— Риша, звякни Спайку и узнай, где его носит и когда он будет, а я пока отнесу еду, — скомандовал друг и обратился к Амели, направляясь с крупными пакетами в сторону кухни. — Что тут у нас уже готово?

В этом весь он. Он довольно часто выступал в роли организатора, порой даже там, где это не требовалось, и мне это в нем нравилось.

— Ничего, вся еда у вас. Мы весь день убирались. Не самая легкая часть работы, чтоб ты знал! — Амели направилась следом за Дарком, и я, памятуя о желании подруги начать с ним отношения, решила им не мешать, и осталась в ожидании Спайка.

До вечера мы готовили еду и отдыхали, оставив на парней шашлыки и заставив их нарезать овощи для салата, а потом все результаты собрали вместе и поужинали в ближайшем подлеске у реки, откуда до дачи Амели было совсем недалеко. Жаль только, искупаться не вышло, вода была еще холодной, лето только начиналось.

По возвращении в дом Спайк улучил момент и вытащил меня на личное общение в одну из пустующих комнат. Вообще-то его звали Женей, но ник ему подходил как нельзя кстати, и потому его иногда так называли даже вне тусовки. Он взял его из аниме, которое очень любил, тем более, что даже по телосложению он был похож на того героя, чьим именем назывался. Вытянутый, с короткими темными волосами, немного растрепанными, прямо сейчас он был одет в бежевую рубашку и темные штаны. Спайк так торопился меня отловить, что до сих пор не снял свою любимую темную куртку с завернутыми рукавами, несмотря на царившее в доме тепло.

— Слушай, Риша, у меня к тебе просьба, — заговорщически зашептал он, стягивая верхнюю одежду. — Кое-кто очень хочет сегодня ночью навестить Амели и попросил меня поговорить с тобой. Нам надо, чтоб она ночевала в той офигенной комнате с большой кроватью на первом этаже. Понимаешь меня?

О как, значит, подруга не права была насчет меня и Дарка. Или у него изменились предпочтения? Ведь как обычно, мужчины хотят то, что видят каждый день. Что ж, тем лучше, я рада за нее. Да и за него тоже. Надеюсь, Дарк не перестанет появляться в нашей компании, его общество мне приятно.

— Вроде понимаю. Хочешь, чтобы я ее уговорила?

— Не. Это будет слишком явно. Давай просто ты займешь одну из верхних спален, вторую оставь на нас с Дарком, и тогда ей ничего не останется, кроме как лечь спать куда надо. Лады?

— Ага, договорились, — и я разулыбалась.

Похоже, у подруги будет отличная ночь! В общем, когда она прибежала ко мне с вопросом, не хочу ли я лечь в ту комнату, я отказалась и отправилась наверх.

Ночью меня разбудило тихое постукивание в окно. Я спросонья решила, что это деревья от ветра ветками задевают стекло, а потом сообразила, что рядом с дачей Амели деревьев нет. К этому моменту постукивания в очередной раз стихли. Я сползла с кровати, подошла к окну и отодвинула край занавески, выглядывая наружу одним глазом. Сверху со стороны крыши прямо на моих глазах опустилась рука и костяшками пальцев снова начала тихо постукивать. Я пару раз стукнула в ответ, и рука сразу сбежала назад, а сверху свесилось довольное лицо Дарка. Я схватилась за занавеску, чтобы она не распахнулась, и прижала к себе, ведь на мне сейчас были одни только трусики. Что он здесь делает? Разве он не с Ленкой? А хотя кто знает, сколько сейчас времени, может они уже закончили.

Дарк махнул мне рукой, приглашая к себе. Не знаю, что он задумал, но я всегда была легка на подъем, а сейчас мне предлагали оказаться наверху, на этой крыше, ночью. И это захватывающе!

Я бросилась к стулу, где была разложена одежда, натянула топик и джинсы, затем снова метнулась к окну, распахнула занавески и тихо открыла створки. Дарк, держась одной рукой за край крыши, протянул мне вторую.

— Хватайся, — негромко сказал он с полуулыбкой.

Этот знакомый жест заставил меня улыбнуться. На вылазках он всегда так делал, когда помогал подняться вверх. Сам он был на удивление ловок и силен, несмотря на не слишком внушительную комплекцию, по крайней мере по сравнению с Сидом. Я привычным жестом схватилась за запястье Дарка, а он обхватил мое и легко подтянул наверх, где я второй рукой уже смогла уцепиться за край крыши, хотя это и не требовалось, он буквально втащил меня наверх, помогая залезть. Меня всегда удивляло, как при своей худощавой комплекции он умудрялся тягать меня так легко, словно я ничего не весила, при этом не припомню, чтобы он часто посещал спортивные залы.

Здесь было не очень высоко, примерно четвертый этаж, зато никаких стен вокруг, простор, свобода и простирающиеся с одной стороны деревья, а с другой — редкие дачные домики соседей, утопающие в зелени.

— Только не вопи, а то весь дом перебудишь, — усмехнулся он, а когда я непонимающе уставилась на него, указал на небо. — Красиво же.

Я подняла голову да так и осталась стоять, раскрыв рот. Чистейшее небо, усыпанное миллиардами звезд всех размеров и оттенков. Они мерцали синими, белыми, красными, фиолетовыми цветами — всеми, кроме зеленого. Млечный путь, так хорошо различимый сейчас, простирался вдоль всего небосвода. Луна только зарождалась, и полумесяц не мешал своим светом. От восторга реально захотелось кричать во все горло, но вспомнив слова Дарка, я проглотила вопль и лишь хохотнула.

— Ты как знал. Такая красота, что только матом выразить можно. Просто восхитительно! Я ведь бываю здесь довольно часто, и почему раньше не замечала? Вот балда!

Дарк тронул меня за руку и кивнул в сторону разложенного спального мешка:

— Падай. Я его на чердаке нашел. Пока пыль выбивал, чихал так, что думал, ты проснешься, — и не дожидаясь меня, направился туда.

Я свалилась на спальник поперек, опершись головой ему на живот, а он положил руку мне под подбородок вдоль плеч. Какое-то время мы молчали, я разглядывала звезды, и мне было спокойно и уютно. Дарк всегда был моим другом, и очень близким. Говорят, между парнем и девушкой дружбы быть не может, но я в это не верю и совершенно искренне наслаждаюсь обществом своих друзей. С ними можно вместе помолчать, они поймут. С ними можно подурачиться. Спайк в нашей компании недавно, к нему я еще не успела так привыкнуть. Конечно, чтобы не раздражать Сида, при нем я не стала бы так вольготно себя вести с Дарком. Ему не понять. Да и вообще общественная мораль бы не одобрила. Но если нас обоих все устраивало и не переходило за некоторые границы, то я не видела ничего дурного в том, чтобы вести себя так, как хочется.

Если подумать, Дарк стал мне другом довольно быстро. Сначала мы дружили с Амели. Потом, два года назад, в течение буквально недели она познакомилась с Сидом, а я — с Дарком, и потом, встретившись с ней и обсудив это, мы решили встретиться вчетвером. Внезапно оказалось, что Сид и Дарк знакомы и друг друга на дух не переносят. Сид сразу положил на меня глаз и активно взялся за меня, и с тех пор мы были вместе. Мне казалось естественным в такой ситуации, что Амели останется с Дарком, но за эти два года между ними так ничего и не случилось.

— А я думала, ты с Амели останешься сегодня на ночь, — ляпнула я задумчиво.

Потом, конечно, обругала себя, нехорошо такие вещи спрашивать, но уже было поздно. А с другой стороны, друг он мне или нет? У друга можно спросить и такое.

— Я? — Дарк покосился на меня с искренним удивлением на лице. — С чего вдруг?

— Спайк сказал… — я растерянно скосила взгляд на него, отвлекшись от неба. — То есть намекнул.

Дарк хмыкнул и снова уставился на небо.

— Это он про себя говорил. Нравится она ему. Только она его развернула и вышвырнула из своей комнаты, так что у него ничего не вышло.

— Жаль, — сказала я и вернула взгляд назад к небу.

— Интересно, где тот метеорит, о котором сейчас в новостях говорят?..

— Какой?

— Ты разве не слышала? Это какое-то небесное тело из пояса Юпитера, летит к солнцу и пройдет очень близко к Земле. Говорят, может и попадет в нас.

— Я не верю в это. Все эти космические куски мимо Земли летают всю нашу жизнь, и ничего не происходит, — я помолчала, а затем с улыбкой добавила. — Ну, динозавры не в счёт.

Дарк помолчал, а затем зашевелился:

— Ирин, я тут сказать хотел… — начал он и замолчал.

Не дождавшись продолжения фразы да и из-за его движений потеряв опору, я приподнялась на локтях и повернулась к нему. Он лежал на боку, подперев ладонью щеку, и очень серьезно смотрел мне в глаза. Ох черт, неужели Амели права, и он сейчас мне в любви признается? Я постаралась успокоить волнение и говорить спокойно:

— Слушаю тебя.

— Не могу больше на это смотреть. Мне не стоило бы влезать в ваши с Сидонаем отношения, но это перешло все границы.

Не совсем то, чего я ожидала… Мои брови поднялись в удивлении.

— Я не понимаю, что ты пытаешься сказать.

— Сидонай изменяет тебе уже полтора года, причем последние полгода — с Ленкой.

— Прости, что? — лучше бы я ослышалась.

— Да ублюдок он, вот что! — Дарк сжал правый кулак. — Пока он не начал крутить свои шашни с Леной, я не был уверен. Это были лишь слухи, ничем не подтвержденные. Но с ней я его видел сам.

— Какой Леной? — тупо переспросила я, потому что на ум приходила только одна. — Амели?

Он кивнул, внимательно вглядываясь мне в глаза. Нет, ну такого быть не может. Они же не могут за моей спиной… Ленка не способна на такое. Неужели до сих пор считает, что я его у нее увела, хотя нашла его она? Да и Сид так бы не поступил, он ведь меня любит… Но Дарк не из тех, кто стал бы врать. Я продолжала растерянно пялиться на него. Нет, минуточку, Амели говорила, что Дарк имеет на меня виды, может решить таким образом рассорить нас с Сидом? Нет, он не стал бы врать даже ради такого. Ну и кому мне верить?

— Сид не стал бы… Я бы заметила… — только и смогла сказать я. — Я с ним два года, а ты говоришь, что полтора из них он с другими!

— Прости. Мне не нравится быть гонцом с дурными вестями, но кто-то должен был тебе сказать. Ты мне дорога, и мне не нравится смотреть, как он обманывает тебя.

Я внезапно разозлилась и села, опираясь ладонями о крышу и глядя на друга сверху вниз:

— Как так можно! То, что ты не выносишь Сида, не значит, что можно на него клеветать. На него и на мою подругу. Ясно тебе?! — я отвесила ему пощечину, не очень сильную, скорее для вида, потому что в последний момент рука дрогнула с предательской мыслью «а что если не врет?»

Я встала с нашей лежанки и быстро пошла к тому месту, где вылезала на крышу. Дарк поднялся и последовал за мной.

— Ирин, ну прости, я как лучше хотел… Осторожно! — он чертыхнулся, заметив, что я стала спускаться и от волнения оступилась, на секунду потеряв равновесие. — Давай руку, я помогу.

Он попытался схватить меня, но я ударила его по руке:

— Отвали от меня! — и затем осторожно сползла вниз и ступила на подоконник.

Пока я спускалась, он напряженно следил за мной, чтобы броситься на помощь, если что-то случится, но не случилось ничего, да и не могло, я и не такие места преодолевала. За мной он не пошел. Я закрыла створки окна и прямо в джинсах плюхнулась на кровать. В голове роилось множество мыслей, и я не знала, за какую хвататься. Я верила Сиду. Верила. Но в мыслях крутилось гаденькое «а вдруг?» Чтобы успокоиться, я развернулась, схватила свою подушку и врезала по ней. Потом еще и еще. Я поняла, что теперь потеряю кого-то из друзей: либо Амели, либо Дарка. И это не говоря уже о Сиде. Я издевалась над несчастной подушкой, пока горло не сдавили рыдания, заставив меня уткнуться в нее, чтобы выплакаться. Такой способ всегда помогал успокоиться, помог и сейчас. Стало легче, сон сморил меня, и в полусонном сознании появилась идея. Я спрошу у Сида об этом, когда он вернется. Просто спрошу и все. С этой мыслью я и выключилась.

Следующее утро сразу не заладилось. Когда я, сонно протирая глаза, попыталась спуститься по лестнице, на самом краю споткнулась и полетела вниз. Хорошо, что здесь было невысоко. Адреналин сразу шарахнул в голову, и привычка спасать свою задницу дала о себе знать, так что падая, я схватилась за поручни. Они, конечно, из-за инерции падения сразу выскользнули из пальцев, но это помогло мне ничего не вывихнуть, отделалась лишь парой синяков. На шум из кухни выскочила Амели и бросилась ко мне, поднимающейся с последних ступенек.

— Упала? Ударилась? Где болит?

— Нигде. Я в порядке, — я моргнула, приходя в себя.

— Это ты пока в порядке. Сейчас тебя отпустит, и все заболит, что должно. Сиди, — сказала она и принялась меня ощупывать и осматривать.

Амели не врач, но совсем беспомощной ее не назовешь, уж вывих точно сможет распознать, она тоже когда-то была сталкером, как и я. На объектах всякое могло случиться, поэтому мы старались соблюдать правила безопасности, да и Дарк как наиболее частый организатор вылазок обычно настаивал на этом для всех, кого брал с собой.

— Вроде и правда в порядке, одни синяки. Я рада. Тогда не разлеживайся, идем, у меня там кофе молотый есть, будешь?

— Ага, — я помотала головой, чтобы окончательно ее прояснить, и проследовала за подругой.

Небольшая и уютная кухня была залита солнечным светом из распахнутого окна. На столе стоял кофейный аппарат, и Амели, возясь с ним, начала сообщать мне последние новости.

— Представляешь, вчера уже спать ложусь, а ко мне Спайк заваливается. Чуть ли не «пожар» кричал, прикинь? Ну я перепугалась, впустила, думала, мало ли что случилось, а сама в одном лифчике и трусиках. Он залетел в комнату, дверь закрыл и… — она сделала пару шагов в сторону выхода, выглянула из кухни, не подслушивает ли кто, но никого не увидела и продолжила чуть тише. — Схватил меня и поцеловал.

Я меланхолично взяла соленую соломку из вазочки и стала пожевывать ее.

— М-м-м… И чем все кончилось? Бурной ночью? — ответ я и так знала, но рассказывать о ночном разговоре с Дарком не хотелось, поэтому на лице я даже попыталась изобразить интерес.

— Не, я врезала ему пощечину и выпихнула из комнаты.

Она поставила передо мной чашку с кофе, и стала себе делать вторую, а я смотрела на подругу и думала. Интересно, вот если Дарк прав, то ты за моей спиной спишь с Вадимом. Может, именно поэтому ты спрашивала про него вчера? А когда поняла, что у нас все хорошо, стала подбивать меня изменить ему. Ну и стерва же ты в таком случае… А может, Дарк соврал, и тогда я сейчас тебя обвиняю несправедливо.

— Риша? Ты меня слышишь? Иринка! — она тряхнула меня за плечо, и только тогда я обратила на нее внимание. — Ты какая-то задумчивая и молчаливая, что с тобой?

Она села рядом, поставила перед собой вторую чашку с кофе, закинула в нее пару кусочков сахара и тоже взяла соломку.

— Я не выспалась, — соврала я.

— А-а, понятно. Видимо, и с лестницы чуть не свалилась по той же причине. Ничего, Риш, держись…

На этих словах в кухню вошел Дарк. Мы с ним встретились взглядами, но свой я сразу отвела.

— Доброе утро, — произнес он.

— Доброе. Прикинь, Риша чуть не полетела с лестницы. Но ничего, цела осталась.

— Мда, — только и ответил он, покосился на меня, так с ним и не поздоровавшуюся, и произнес. — Мне только что позвонили, нужно срочно уехать. Могу подбросить до города. Спайк отказался, решил остаться. Риша, ты поедешь?

— Нет, — буркнула я.

— Ладно. Тогда пока, — сказал он больше Амели, чем мне, и вышел.

У подруги удивленно округлились глаза.

— Ого-о-о, да у вас ночью тоже что-то приключилось. А ну рассказывай, — она подвинула свой стул ко мне поближе.

Я вздохнула. Не хотелось мне ничего ей сейчас говорить.

— Мы с ним поссорились.

— Он тебя домогался, и ты его отшила, я угадала?

Нет, но лучше думай так, решила я и, сунув в рот очередную соломку, соврала:

— Угу…

— Не вешай нос. И я даже знаю, как тебя развеселить!

Я покосилась на нее. Она сидела и сияла идеей. Ну нет, все-таки соврал Дарк, не она. Не может такого она сделать, что он наговорил.

— Как?

— У меня есть знакомая, а у нее сестра. И подруга той сестры рассказала вот что. Она работает официанткой в одной кафешке на Минской. И с прошлой недели к ним стал парень приходить. Вот ты сейчас наверняка думаешь, ну что там, постоянный посетитель, подумаешь, пффф! А вот нет! Он, говорят, жуткий. Но очень-очень симпатичный.

— Как это «жуткий, но симпатичный»?

— Он все время сидит неподвижно и в окно смотрит. Вообще не встает. Совсем. Он просто приходит с открытием кафе, сидит там до закрытия и уходит. Молча. Ничего не заказывает. Ни с кем не общается.

— Может, у него случилось что-то в жизни, вот он и сидит грустит?

— Не-не, я его лично видела. Он совершенно спокоен, — в ответ на мои удивленно поднятые брови она затараторила быстрее. — Я ходила туда, ну, знаешь, типа кофе попить, а сама посмотрела на него. Он реальный красавчик! Пойдем, сходим туда вдвоем? Поглазеем, а потом поболтаем о нем, перемоем косточки. Ты ни с кем его не спутаешь, у него волосы в темно-синий крашены, в глазах линзы синие, яркие такие. И он реально не шевелится. Сидит и все. Я сначала вообще думала, он манекен.

— Синие волосы? — я насторожилась, первый и последний человек с такими волосами и глазами мне встретился как раз неделю назад.

— Ага, и одежда у него тоже темно-синяя, включая плащ.

— Да, я хочу на него посмотреть, — я решила это даже не задумываясь.

Ну, вот ты и попался, таинственный незнакомец!

 

Глава 3

Снова он

Уже на следующий день мы вдвоем сидели в кафе за столиком и тихо общались, попивая молочные коктейли. Я не собиралась ругаться с ней, пока не выясню всю правду, так что пока делала вид, что все в порядке. Синеволосый парень сидел в дальнем углу кафе, около окна. Я не ошиблась в своих догадках о том, кто он. Да и много ли синеволосых вокруг? Я сразу вспомнила его шевелюру и одежду. Надо сказать, он так и не сменил ее за эти дни. Хотя, может, это какой-то его личный стиль? Мужчина сидел неподвижно, подперев подбородок ладонью в беспалых черных перчатках, и задумчиво смотрел в окно, глубоко уйдя в свои мысли. Гладко выбритый подбородок, приятный профиль. От лучей солнца, падающих из окна ему на лицо, оно казалось слегка светящимся. Столик его был пуст. Кроме него, здесь были и другие посетители, заполнявшие примерно половину столиков в этом вытянутом прямоугольном помещении. Мы с Амели расположились так, чтобы сидеть к нему боком и иметь возможность незаметно поглядывать в его сторону. Но кажется, меры предосторожности были излишни, он и так не смотрел никуда, кроме окна, и за все то время, что мы здесь, ни разу не повернулся.

— Ну как тебе, симпатяжка, да? — шепнула мне подруга, склонившись поближе.

— Угу.

Я согласно кивнула, обдумывая, как бы к нему подойти, а в идеале поговорить наедине. И ровно в этот момент у нее зазвонил телефон. Она взяла трубку.

— Алло… Да… Да… Хорошо, я скоро буду, — она сбросила вызов и виновато посмотрела на меня. — Риш, мне нужно идти. Родители чего-то хотят, просят срочно к ним приехать.

— Иди, — я отмахнулась от нее провожающим жестом и возблагодарила судьбу за удачное стечение обстоятельств.

— А, хочешь еще посидеть… — она понимающе покосилась на синеволосого и заговорщически хихикнула. — Ну, удачи тогда.

Я в ответ показала ей язык, на что она с улыбкой прощально помахала рукой и покинула кафе. Ну что ж, не упущу же я такой шанс. Я встала, прихватила свой коктейль и направилась к нему. Синеволосый заметил меня не сразу, а может, просто не подал виду. Когда я начала усаживаться напротив него за столиком, он повернулся в мою сторону и перестал подпирать подбородок, спокойно сложив руки одну на другую, словно примерный школьник. Все его внимание в данный момент сосредоточилось на мне, он будто отключился от всего остального мира, кроме меня, отчего стало немного неуютно.

— Привет, — ничего более оригинального для начала разговора я не придумала.

Я попыталась натянуть улыбку на лицо, хотя охватило жутковатое ощущение чего-то неправильного в нем, так же неправильно считать куклу, пусть и очень хорошо сделанную, человеком, впрочем, это ощущение быстро прошло.

Сейчас, вблизи, я смогла рассмотреть своего собеседника получше. Неприлично красив на мой лично взгляд, хотя я никогда не считала себя знатоком мужской красоты. Темно-синий, почти черный, цвет волос ему шел, и одежда неплохо их дополняла. Густые, хорошо расчесанные, они были настолько идеальны, что казались искусственными, а там, где их касались лучи солнца, синий цвет становился значительно более заметным и ярким, очень похожим на его глаза. Ого! А вот сейчас я действительно их рассмотрела. Такого не бывает в природе, это точно линзы. Они имели сапфировый глубокий темно-синий цвет со светлыми вкраплениями. Или бывает?.. На секунду показалось, что я вижу в них отблеск далекой ледяной звезды. Конечно, никакой звезды там не было, просто радужка глаз, но именно такое чувство меня охватило. Он не отводил глаз, не шевелился и сидел молча, позволяя рассматривать его и изучая меня в ответ. Взгляд скользнул на его одежду. Темно-синий плащ с пуговицами, длиной до самого пола, сейчас был распахнут, и с внутренней стороны виднелся намного более более светлый неяркий синий цвет подкладки. На плечах лежал капюшон того же светло-синего цвета с торчащими бежевыми веревочками и широкой полосой темной, внешней, ткани, которая проходила от шеи по затылку и до лба, если его надеть. Что за материал, я не знала, но явно не тот, что мог бы защитить от дождя: просто плотная ткань. Бежевая футболка, выглядывающая из-под плаща, не имела воротника и была без рисунка. Припоминая ночную встречу, я могла с уверенностью сказать, что там, под столом, сейчас на нем должны были быть темно-синие джинсы и такого же цвета полуспортивные ботинки.

Он в ответ также рассматривал меня без зазрения совести, пробежался взглядом по черно-белой клетчатой рубашке и футболке под ней, опустил взгляд ниже до темных джинс, и, не увидев из-за стола кроссовок, поднял взгляд обратно ко мне.

— Привет, — ответил он.

И вот в этот момент я очень пожалела, что парень у меня уже есть. Этот голос мне теперь сниться будет, настолько приятный он оказался. Ему с такими данными надо в дикторы или на радио, а лучше певцом стать, девчачьи визги гарантированы.

— Вот… — попытавшись начать фразу, я поняла, что от волнения охрипла, и пришлось пару раз кашлянуть в кулак, чтобы прийти в норму, только после этого я улыбнулась и начала снова, решив пошутить. — Вот мы и снова встретились. И что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Я ждал тебя, — произнес он своим чудесным ласкающим слух голосом.

— Меня? — моему удивлению не было предела.

Ого, а парень, похоже, пикапер. Впрочем, с его внешностью и голосом это неудивительно, ему даже усилий никаких прилагать для этого не нужно. Хотела бы я с ним подружиться, но если я не ошиблась в характеристике, он попытается затащить меня в постель, а когда не сможет, пойдет искать новую цель. Очень жаль.

— Тебя, — подтвердил он.

— Знаешь, разговора у нас не получится, — я решила сразу брать быка за рога, — но я не могу уйти, не спросив. Как ты оказался на крыше театра? И как смог спокойно спрыгнуть с такой высоты?

Он улыбнулся мне, и я поняла, что валить отсюда надо, и чем раньше, тем лучше, иначе я влюблюсь окончательно и бесповоротно, а у меня парень есть, и я не могу так с ним поступить. Может, конечно, он мне уже бывший, но все же никто не виновен, пока вина не доказана.

— Все дело в том, что я бог. Полагаю, не ошибусь, если предположу, что у тебя в жизни сейчас уйма проблем. Возможно даже, тебе угрожают люди или Потусторонние. Ты можешь все мне рассказать, и я помогу тебе и защищу от них всех.

Его ладонь накрыла мою руку, лежащую на столе, и я ощутила себя умиротворённо и спокойно, словно он всю жизнь был моим лучшим другом, самым близким мне человеком. Какое удивительное ощущение, не хочу, чтобы оно кончалось.

— Мой парень мне изменяет, — внезапно призналась я ему. — То есть я пока не уверена в этом и очень хочу ошибаться, но… Не знаю. Мне об этом сказал лучший друг. И теперь кто бы из них ни оказался прав, второго я потеряю. А если прав мой друг, то я еще и подругу потеряю, с которой мой парень вроде как спит.

Его пальцы, мягкие и тонкие, словно у аристократа, ласково поглаживали тыльную сторону моей ладони, а внимательный проникновенный взгляд смотрел прямо в глаза, но мне не было неуютно, наоборот, мне это нравилось. Словно натянутая струна во мне наконец стала расслабляться. Захотелось даже выплакаться, но я подавила это желание, не хватало тут еще с ничего слезы лить. Как он странно на меня влияет. А еще какую-то чушь несёт, что он бог. И поверить так хочется… Нет, надо валить. И я резко встала со стула. Он удивления не выказал, как будто ему было все равно. Впрочем почему «как будто», наверняка оно так и было.

— Ладно, пусть твои тайны остаются с тобой. Удачи, — надо было уходить, и быстрее.

Я развернулась, чтобы покинуть кафе, но не успела сделать и пары шагов, как внутрь, задыхаясь от бега и нервов, ворвалось двое мужчин. Оба были в черных масках, скрывающих лица, с наполненными купюрами мешками в руках и пистолетами, так что вопроса, кто они такие, даже не стояло. У меня в голове возникла лишь одна мысль: твою ж мать. Все разговоры в помещении смолкли.

— Всем упасть на пол, руки за голову! — рявкнул один из них и для убедительности выстрелил вверх. — Живее, а не то расстреляем всех к чертям!

Ну зашибись, влипла. Я, поднимая руки, стал опускаться на пол и покосилась на синеволосого. Он тоже начал опускаться на пол, как и все. Снаружи в громкоговоритель раздался голос:

— Выходите с поднятыми руками. Вы окружены.

Один из вошедших продолжил:

— Вы все здесь — наши заложники. Так что молитесь, чтобы полиция не вздумала чудить, — а затем обратился к сообщнику. — Хватай любого.

Когда меня дёрнули за шкирку, я поняла, что настал праздник моего невезения, и сегодня вполне может стать последним днем в жизни. Меня обхватили локтем под подбородком и, прижав к себе, приставили пистолет к виску. Адреналин ударил в голову и приятной жаждой активности растекся по телу. Я могла свернуть горы! Если б не холодный металл, упиравшийся в висок. Паники не было. Боялась, конечно, но обдумывала план действий, по которому я выживаю. Адреналин всегда так на меня действовал. Я ловила кайф и ощущала себя всемогущей. Поэтому я так любила наши сталкерские вылазки и прогулки по крышам. Поиграть с судьбой — одно удовольствие. Впрочем, похоже, на этот раз все козыри у нее. Заметив, что меня схватили, синеволосый начал вставать, продолжая держать руки за головой, но пристально глядя на моего пленителя. Твою ж мать, его так убьют… Оставалось надеяться лишь на то, что стрелять эти люди лишний раз не станут, чтобы не спровоцировать полицию на активные действия. Но сразу за этой мыслью пришла другая, о нашей прошлой встрече. Он спрыгнул с крыши с высоты в четыре этажа, и не просто остался жив, а даже ничего не сломал себе. Даже мои знакомые паркуристы так не могли. Он что, и правда бог?.. Какая-то бессмыслица. Впрочем, прямо сейчас я готова поверить во все. Так, парень, если ты бог и спасешь мою жизнь, я готова в тебя поверить. Ну или что там богам нужно, если не вера.

— Послушайте… — начал было он, но его грубо перебили.

— А ну лежать! Лежать, я сказал! Дважды повторять не стану! — взвился первый мужчина, руки которого не были заняты мной, и направил оружие на него.

— Покиньте это место… — начал синеволосый, но его фразу прервал направленный на него выстрел, похоже, эти двое действительно шутить не собирались и на полицию им было наплевать.

А дальше все происходило очень быстро. Пуля внезапно зависла в воздухе прямо перед моим неудавшимся спасителем, а в него влетела ударная волна, словно по всей поверхности его тела ударили одновременно. Неизвестным мне чудом он успел среагировать: наклониться вперед и твердо упереться ботинками в пол, чтобы устоять на ногах и не улететь назад. Так он и замер на секунду, чуть пригнувшись и перекрестив руки перед собой, будто стремясь прикрыть голову от удара. Вокруг него вихрями взметнулся ветер, всколыхнув полы плаща. На секунду грабители впали в ступор, и этого времени хватило моему новому знакомому на многое. Он рванулся с места в сторону того, кто держал меня. Не знаю, как он сделал это с такой скоростью, и в тот момент было не до того, чтобы обдумывать и удивляться. Мощный удар в челюсть заставил мужчину выронить пистолет и отлететь от меня назад на пару метров. Вот только руки он разжал не сразу, поэтому меня повалило на пол вместе с ним у его ног.

К этому времени опомнился второй и открыл огонь по моему спасителю. Тот, полностью загораживая меня собой, развернулся к нему и упал на колено, одной рукой опираясь на пол и гася инерцию разворота, а вторую подняв к голове и прикрывая ее так, словно в глаза бил яркий свет. Несмотря на то, что стрелок не промахивался, поскольку стоял буквально в паре метров от него, синеволосый не падал. Такое впечатление, что он решил стать мишенью для всей обоймы. Мне толком не было видно происходящего, поскольку я находилась за спиной, но под воздействием адреналина мой бездумный инстинкт выживания работал на всех оборотах. Я схватилась за валяющийся рядом пистолет. Предупреждать или разговаривать не было ни времени, ни желания, ни смысла, и потому я вскочила из-за спины синеволосого, направила оружие на стрелка и сделала три выстрела, надеясь, что попаду. Расстояние не было большим, тут бы и макака не промахнулась, вот только его патроны еще не кончились, и последнюю пулю, после которой раздались щелчки пустой обоймы, он выпустил в меня.

Не знаю, как рука в синем рукаве успела оказаться у нее на пути, но летевшая мне прямо в грудь смерть цели не достигла, застряв в преграде. Краем глаза я отметила окровавленные клочки рукава: рука выглядела очень хреново, это была не первая пуля, застрявшая в ней. Мелькнула и быстро скрылась мысль, что пули с такого расстояния по всей логике должны прошивать руки навылет, а не застревать в мышцах. Стрелок, в которого я все-таки попала, вскрикнув от боли, свалился на пол и взвыл, схватившись за ногу и бок. Я развернулась и выпустила несколько пуль во второго. Убивать не собиралась, но покалечила, а то еще вдруг встанет. Остальные посетители лежали вокруг тихо, как мышки.

Синеволосый в это время одним рывком поднялся на ноги, повернулся ко мне и выпрямился во весь рост, не выказывая признаков слабости от ранений. Его ладонь легла мне на щеку, а взгляд уставился в глаза:

— Не ранена? — обеспокоенно уточнил он.

Ого, а он высокий, выше меня почти на голову, а меня низкой не назовешь. Минутку, в него всю обойму выпустили, а он общается так, словно ничего не случилось. Не успев даже подумать, что делаю, я схватилась за приоткрытые полы плаща, через которые была видна кровь на его футболке, и дернула их в стороны, распахивая. В одежде были дырки, а вот кровь быстро пропадала, словно испарялась, раны продолжали кровоточить, но он будто не замечал их. Я перевела взгляд на его руку, с которой происходило то же самое, а затем мой удивленный взгляд нашел его глаза.

— В тебя же столько пуль выпустили!

Он заговорщически улыбнулся и поднес палец к губам:

— Тсс… — на фоне его голоса я услышала, как с тихим звяканьем на пол начали падать пули, ранее находившиеся в его теле.

Какой открытый чистый взгляд у этих сапфировых глаз. А когда он улыбается, становится совершенно неотразим. Я улыбнулась в ответ, совершенно забыв, где и в какой ситуации нахожусь, ощущая себя немного глупо и смущенно оттого, что такой красавец мне улыбается. И тут позади раздался топот ног и ворвались люди с оружием, в черных масках и одежде цвета хаки. Вместе с тем разбилось стекло, и они ввалились внутрь со всех сторон, включая даже задний вход. Мой синеволосый спаситель отступил на пару шагов, отпустив меня.

— Лежать! Всем лежать! — раздался голос кого-то из ворвавшихся.

Меня схватили, вырвали пистолет и заломили руки за спину, грубо бросая на пол. Ну вот, еще пара синяков. Я сопротивляться не стала, они спасатели, а не враги. А вот синеволосый с силой дернулся в сторону и вместе с одним из них сквозь разбитое стекло вылетел на улицу. Дальше я толком не видела происходящее, но судя по звукам, в него стреляли, причем долго. Интересно, сбежал ли? Ну, если он бог, то сбежал.

Дальше последовало перенаправление в участок, долгий опрос всех, кто был в заведении, допрос меня лично, но в конце концов к ночи меня домой все-таки отпустили, всунув визитную карточку и обязав временно не покидать город, а также, когда потребуется, выступить в суде против тех двоих ребят с пушками. Про синеволосого у меня, конечно, спрашивали, но наш разговор и знакомство некоторые в кафе слышали, что подтверждало, что я с ним незнакома. Да и он явно был не нападавшим, а пострадавшим, так что от него и от меня в связи с ним в конце концов отвязались.

 

Глава 4

Все врут

Пока я была в участке, позвонил Дарк, и когда узнал, где я и что случилось, сразу примчался. Я не стала отказываться от его помощи, в конце концов, сейчас моего благоверного в городе не было, и он не смог бы меня подвезти, а я устала, как собака. Когда меня отпустили из участка, машина Дарка уже поджидала. Я уселась на переднее сиденье, и с удовольствием откинулась на спинку, закрыв глаза. Мы молча тронулись. Дарк поглядывал на меня, но вопросов не задавал, чему я была несказанно рада, за сегодняшний день в участке я наговорилась на ближайшую неделю. Впрочем уже к середине пути я заметила, что едем мы странной дорогой.

— Эм… Дарк, мой дом в другой стороне.

— Прости, Риша. Я понимаю, у тебя сегодня был тяжелый день, но такой случай упускать нельзя.

— Куда мы едем? — я покосилась на хмурое лицо друга.

— К Амели.

— Зачем?

— Сидонай сейчас у нее.

— Ты что-то путаешь. Сид в командировке и будет только завтра, — я готова была отрицать это как угодно, верить не хотелось.

— Он вернулся сегодня утром. И теперь знаешь, куда он первым делом направился. Я везу тебя, чтобы ты во всем убедилась сама, — твердо сказал он.

Я подавленно замолчала. Вспомнилось, как Амели утром позвонили «родители». Теперь ясно, кто на самом деле звонил. Возникла трусливая мысль поверить на слово и заставить Дарка развернуть машину, но я ее отогнала. Хочу посмотреть этой стерве в лицо.

В правоте Дарка я убедилась, когда увидела машину Сида у ее подъезда. Когда мы поднялись на этаж к Амели, я решительно направилась к ее двери, но Дарк перехватил меня за пояс и оттащил на лестницу за угол так, чтобы меня не было видно из квартиры в дверной глазок.

— Стой здесь и просто слушай. Хорошо?

— Я хочу посмотреть в глаза этой стерве! — возмутилась я.

— Риша, не глупи, она не откроет тебе, — он взял меня за плечи в попытке отговорить.

— А тебе, значит, откроет? Интересно, почему?

— Тссс, тише. Не шуми, — он понизил голос. — Мне откроет. Сидонай заставит. Просто будь здесь.

— Договорились, — без зазрения совести соврала я и кивнула.

Дарк подошел к ее двери и нажал на звонок, однако с той стороны никто не отозвался. Видимо, очень не хочет прерывать общение с моим парнем. Бывшим парнем. Мой друг тем временем нажал на звонок снова и на этот раз держал так долго, что это противное «бзззь» даже мне начало надоедать, а ведь мне этот звук почти не было слышно. Дверь распахнулась довольно шумно и сразу последовал возмущенный вопль моей подруги:

— Дарк, ты чего расшумелся?! В аварию влетел и мозги последние отшибло?

— Долго открываешь.

— Да я в ванной была! Что, я должна была голой к двери прискакать?

— Позови Сида. Я знаю, что он у тебя. Дело срочное к нему есть.

— Да какого ж черта! Как вы надоели со своими делами! Оставь нас в покое, я уверена, это может подождать пару часов.

Я вышла из-за угла:

— О, не переживай, можешь не звать. Я сама подойду к нему, не гордая.

Амели стояла в домашнем халате и тапочках, и ее выражение лица говорило о том, что она совершенно не ожидала меня увидеть. Дарк недовольно повернулся, мое появление не входило в его планы, и уже хотел что-то сказать об этом, но его перебила Лена, быстро все сообразившая.

— Предатель! — выкрикнула она, ткнув в Дарка пальцем.

— Нет, предатель здесь не я, — ответил он, ухватившись за край двери, чтобы ее невозможно было закрыть.

А я сделала к бывшей подруге несколько шагов и влепила пощечину, да такую, что она отшатнулась назад внутрь квартиры.

— Дрянь! — взвизгнула Амели и бросилась на меня.

Я попятилась, подняв руки и готовясь к драке, но по пути ее перехватил Дарк и крепко сдавил поверх рук, прижав к себе.

— Тихо-тихо! Обеих касается! — последнее он рявкнул уже в мою сторону, видя, что я вознамерилась снова двинуть ей.

— Сучка! — крикнула Амели.

— Шлюха! — ответила я не меньшим визгом.

Вот и пообщались. В эту же минуту из комнаты в коридоре объявился Вадим. Он явно все слышал, но похоже, до последнего ожидал, что Амели нас выпроводит… или одевался. На нем была светлая рубашка, в данный момент полурасстегнутая, и темные брюки. Поверх этого был небрежно наброшен пиджак. Его каштановые волосы имели длину всего в несколько сантиметров и сейчас лохматились в беспорядке, будто он был взъерошенным псом.

— Отпусти ее, — угрожающе обратился он к Дарку своим грубоватым голосом и кивнул на Амели.

Мне же в тот момент вообще не думалось, мозги явно ушли в отпуск после столь тяжелого дня, потому что я бросилась на него с кулаками. Он легко перехватил меня за запястья и вжал в стену спиной, удерживая руки, прижав меня всем телом и не давая двинуться.

— Ты изменял мне! — выкрикнула я, пытаясь остановить слезы обиды, которые потекли по моим щекам. — Я ведь тебе предлагала! Хочешь спать с другими — спи, сколько влезет, но тогда и я буду! И помнишь, что ты ответил? Отказался!

— Ты ему предлагала что? — Амели в шоке подумала, что ослышалась, но ее голос потонул в ответном рыке Вадима.

— Ты — моя! Я не намерен тебя ни с кем делить, — он снизил громкость голоса, его голос чуть смягчился, а большие пальцы начали поглаживать мои запястья. — И вообще, Риша, не слушай ты их обоих. Я просто заскочил к Амели обсудить, не хочет ли она к нам в отдел на работу, у нас вакансия появилась.

— Нет! Достало! Хватит! — крикнула моя бывшая подруга, вырвалась и бросилась в нашу сторону, Дарку пришлось снова перехватить ее. — Мы уже полгода вместе с Вадимом. Полгода! Мне надоело делать вид, что ничего не происходит! Он мой, Иринка! Мой!

Лицо Сида искривилось злобой.

— Заткнись, дура тупая! — рявкнул он в ее сторону, а затем снова повернулся ко мне и смягчился. — Ирина, не слушай ее.

— Да пошел ты! — мое лицо от слез было уже совсем мокрым. — Два года держал меня за идиотку. Пусти!

Я забарахталась, и он разжал пальцы:

— Разговор не закончен, Ирина. Но так и быть, я подожду, пока у тебя пройдет истерика, — сквозь зубы процедил он и повернулся на Дарка. — А с тобой, Михаил, мы еще отдельно поговорим. И только посмей к ней прикоснуться — убью. Без шуток. Она моя. Понял?

Не дожидаясь ответа, он покинул квартиру. Амели к этому моменту уже просто ревела навзрыд, и когда Дарк отпустил ее, бросилась следом за Сидом, окликая его по имени. Впрочем, судя по ее удаляющимся по лестнице шагам, он не останавливался. Я сползла по стене спиной и осталась сидеть на корточках, скрывая лицо в ладонях и тихо плача. Уже тихо. Прилив адреналина кончился, и я ощущала себя совсем разбитой.

— Риша… — позвал Дарк.

Я лишь молча отрицательно качнула головой. В ответ он поднял меня на руки и понес к выходу из квартиры:

— Давай уйдем отсюда, лучше посидим в машине. Не стоит тут оставаться.

Почему-то это проявление заботы вызвало у меня новый приступ рыданий, я обняла друга, уткнулась носом ему в шею и позволила себе разреветься.

— Прости, — только и сказал он, крепче прижимая меня к себе.

Пусть у нас с Сидом не так уж все было хорошо, но все же мы были вместе. По крайней мере мне так казалось. Да, были сложности. Да, мы не во всем друг друга понимали. И конечно, бывало, мы ссорились, но наладить отношения без этого невозможно. И сейчас я понимала, как тщетны были эти усилия. Все попытки сойтись оказались напрасными, все усилия — лишь пыль под ногами.

Он вынес меня из квартиры с намерением нести дальше, но я, уже немного успокоившись, настояла на том, чтобы он отпустил меня. На выходе из дома мы встретили Амели, в одиночестве возвращающуюся обратно, похоже, Вадима она так и не вернула. Она покосилась в нашу сторону, бросила ругательство, которое я толком не разобрала, и ушла к себе, громко хлопнув дверью.

Дальше все происходило в молчании. Я села в машину и уставилась на бардачок перед собой, Дарк на водительском сиденье привычно положил руки на руль:

— Хочешь ко мне? Говорю без намеков и двойного смысла. Тебе не стоит сейчас оставаться одной.

Я отрицательно покачала головой.

— Риша… — уговаривающим тоном начал он, но я его прервала.

— Отвези меня домой. Просто отвези домой. Ты за сегодня и так достаточно постарался, — я не сумела сдержать сарказм в последних словах.

— Риша, я хотел как лучше. Разреши, я помогу тебе.

У меня не было ни сил, ни желания спорить, поэтому я просто открыла дверь, собираясь выйти.

— Ладно, ладно, прости, — он поймал меня за локоть, оставляя в машине. — Не ходи ночью одна. Я отвезу.

 

Глава 5

Телевышка

За всю дорогу Дарк больше не проронил ни слова, хотя и косился в мою сторону. Машина уже остановилась у подъезда, а я все еще молча сидела в ней, задумчиво глядя в окно.

— Я зря на тебя наехала, извини.

— Забудь. Я понимаю, — он отмахнулся.

— Стоило бы сказать спасибо, что раскрыл мне глаза на правду, но я сейчас слишком разбита для этого… Но почему ты сделал это только теперь? Почему не раньше?

— Я не был уверен. Да и доказательств не было. Мы же с ним не друзья, и слежку я за ним не веду. Просто сталкиваемся порой у Магды, я ведь заведую ее клубом. Но теперь наглость Сида стала переходить всякие границы, и даже я стал видеть его с другими девушками.

— Ясно.

Я кивнула, так и не посмотрев на него, а затем потянулась к двери, чтобы открыть ее, но Дарк взял меня за руку и крепко сжал.

— Риша, помни, что у тебя всегда есть я. Не хочу быть тебе всего лишь другом, я хочу большего. Я не требую ответа прямо сейчас, просто знай это, хорошо?

Ну охренеть… Нашел время.

— Хорошо, — я высвободила руку и вышла из машины.

Он проводил меня до квартиры и только потом уехал. Зайдя в родные застенки, я осмотрелась и поняла, что не могу сейчас сидеть дома. Слишком многое на меня свалилось, и если я сейчас просто сяду, то буду сходить с ума. Мне нужно было что-то особенное. Нечто, что заставит встряхнуться, отвлечет от очередной потери… После смерти родителей я нашла отдушину в сталкерстве и легком экстриме. Адреналин приятно будоражил кровь, и что уж говорить, не всегда я была уверена, что выживу, однако именно это помогало мне понять ценность жизни. Когда я в очередной раз успешно спасалась, то понимала, что действительно хочу жить и радоваться. Когда надоело сталкерство, занялась руферством. И тут мне в голову пришла отличная мысль. Телевышка!

Я уже несколько месяцев периодически заглядываю к ней в разное время дня и ночи и проверяю там расположение охраны, составляя график. Вообще-то не стоит идти туда одной, потому что если поймают, сложнее будет объяснить, что я там делаю. Да и вообще на некоторые объекты пробираться вдвоем проще. С другой стороны, эта вышка относится как раз к тем случаям, когда пробираться туда лучше в одиночку. Да, это меня встряхнет и позволит не думать ни о чем, а может даже понять, что не все в жизни так плохо, как мне сейчас кажется. Заберусь туда, поваляюсь наверху, а днем уже выберусь наружу. Кстати, оттуда было бы удобно спускаться на чем-нибудь вроде летающего костюма, но у меня такого не было. Надо как-нибудь купить себе такой и научиться им пользоваться, говорят, это не так просто.

Я оделась поудобнее, закинула в рюкзак предметы первой необходимости и заодно, вспомнив, что ничего с утра не ела, пожевала остатки вчерашней пиццы. На всякий случай проверила, что в рюкзаке есть веревка и фонарик — универсальные вещи, которые могут помочь в самые неожиданные минуты, а также карандаш и блокнот на случай скуки. На себя накинула теплую ветровку, там наверху может быть ветрено и холодно, натянула беспалые перчатки, чтобы лезть было удобнее. Заряда в мобильнике еще достаточно, но без переносного зарядника никуда.

Уже через полчаса, подъехав до нужного места на такси, я расположилась на крыше одного из гаражей, расположенных неподалеку, чтобы удобнее было обозревать охрану и весь нужный мне периметр. Ближайшие подступы к вышке огорожены, впрочем, без фанатизма: колючей проволоки не было. Внутри стояли домики: складские помещения, помещения охраны и для обслуживающего персонала. И почти посередине — белая металлическая громада, дополнительно отгороженная и увитая толстыми проводами. Начало лестницы находится во дворе, но через него не пройти, слишком открытая и освещенная местность. Также я уже знала, что во дворе находятся датчики движения и где расположены камеры. Еще в прошлый раз у меня был примерный план, что делать, однако я так и не привела его в исполнение, решив, что делать это в одиночку было бы неинтересно. Сегодня я сменила мнение. План состоял в том, чтобы пробраться аккуратно позади домиков, а затем от одного из них залезть на вышку по проводам, которые подступали к башне плотной связкой, толщиной в двадцать, а то и все тридцать сантиметров. Метров двадцать по проводам, а затем еще около полутора сотен по лестнице вверх, и я буду на месте.

Около часа мне потребовалось, чтобы воплотить свой план в жизнь, и все получилось! Вышка была настоящей вышкой от слова «высоко», я уже даже устала лезть, и только осознание, что цель совсем близко, подгоняло. Как только доберусь, обязательно вдохну воздух полной грудью и закричу от ликования, которое уже сейчас меня переполняло. Вряд ли перекричу ветер, но зато выпущу всю скопившуюся во мне бурю эмоций.

Я уже почти поднялась до самого верха, как заметила, что наверху, на маленькой решетчатой площадке, есть кто-то еще. В темноте незнакомца было не разглядеть, и я перебрала в голове всех знакомых руферов, но это вряд ли кто-то из них, они бы уж точно на форуме растрепали, что собираются сюда. Скорее всего, приезжий, это самая высокая точка на всю нашу область. Впрочем, делать выводы на основании силуэта на фоне ночного неба — занятие неблагодарное, и мне не оставалось ничего иного, кроме как добраться до человека и поздороваться. Он неподвижно лежал на спине, занимая больше половины площадки, и смотрел в небо, раскинув руки в разные стороны.

— Эй, привет! — громко сказала я, чтобы голос было слышно за шумом ветра, однако он не отреагировал.

Вот черт, а он вообще живой? Может, сознание потерял? Или просто не услышал? Надо проверить, вдруг ему плохо. И я с удвоенной силой полезла вверх. Но по мере приближения я все больше узнавала его: этот темно-синий распахнутый плащ, края которого трепал ветер, эти беспалые перчатки, почему-то так хорошо запомнившиеся. Да я могла поклясться, что его волосы черно-синие! А подобравшись совсем близко, я услышала, как он негромко поет, и шум ветра его голос почему-то не забивал. Язык не был мне знаком, хотя по ощущениям похож на латынь. Произношение было особенным: все слова звучали мягко. Все звуки были либо тихими и спокойными, либо задорными и звонкими, и шипящих почти не было. Очень мало в языке было сочетаний из двух согласных звуков подряд, зато гласные подряд имелись в немалом количестве. Да и само произношение, которое, я могла поклясться, у него было без акцента, как будто смягчало слова и делало речь непрерывной и плавной, текучей. В исполнении синеволосого текст звучал приятными переливами, будто ручеек журчал, а его голос словно создан был для того, чтобы петь на этом языке. Красивая песня, навевающая тихую грусть.

Заслушиваясь приятными звуками, я, стараясь не помешать, но и не скрывая своего присутствия, забралась на его площадку и осталась сидеть рядом с ним у правого бока, обхватив свои ноги. Он смолк, отчего в глубине души я расстроилась, и перевел взгляд на меня:

— Ты меня преследуешь, — сказал он, вглядываясь в мои глаза. — Хотя теперь здесь стало на две звездочки больше, поэтому оставайся. Я буду рад.

— Я не преследую тебя, а бегу подальше от всего. Видимо, в одну сторону движемся, вот и встретились, — я улыбнулась. — А еще я так и не поблагодарила за спасение.

Он закинул левую руку себе под голову, а правой взялся за полу своего плаща и отодвинул ее:

— Здесь холодно, прижмись ко мне, согреешься. Да и места мало.

Вообще-то я не мерзла, одета хорошо да и ползти вверх было нелегко, но сейчас это значения не имело. Казалось, он был другом, с которым мы очень давно не виделись. Мне нравилось это ощущение, оно было мне сейчас нужно, и я с удовольствием ему поддалась: улеглась и прильнула к нему, положив голову на плечо. Откуда это ощущение? И почему мне не страшно? Не знаю. Если бы хотел причинить вред, уже бы не раз это сделал. А с учетом того, что я уже видела, ему бы это даже труда не составило.

Он обнял меня правой рукой, накрывая плащом, насколько это было возможно, и прижал к себе. Приятное действие, с одной стороны вполне дружеское, а с другой — ненавязчивый намек на интимность, что приятно пощекотало эмоции. Память отметила, что его одежда, ранее истрепанная выстрелами, сейчас не была порвана и выглядела так, будто только что из магазина — чистая и новая.

— Я искал тебя весь день, но судьба не дала нам встретиться. Собирался переждать ночь здесь и искать тебя завтра снова.

— Почему?

Мой вопрос включал в себя очень много разных «почему». Почему именно меня? Почему, как и зачем искал? Чего хочет? При чем здесь судьба?

— Только я могу помочь тебе разрешить твои проблемы. Обычно я решаю более серьезные вопросы, нежели супружеская измена. А значит это — начало чего-то очень крупного, — он не посмотрел на меня, изучая ночное небо, но чуть крепче прижал меня рукой к себе. — От того, как быстро ты поверишь в мои слова, сколь бы невероятными они тебе ни казались, зависит твоё благополучие, а может быть и жизнь.

— Никаких более серьезных проблем у меня нет, — я пожала плечами, — но мне и имеющихся достаточно. А день прошел в общем продуктивно. То есть он, конечно, был отвратительный, но зато я сегодня узнала правду. Вот только, кажется, сегодня я потеряла не только своего парня и подругу, с которой он мне и изменял, но еще и друга. Вряд ли он захочет и дальше поддерживать со мной дружеские отношения, потому что хочет занять место моего парня.

— А чего хочешь ты?

— Кажется, ты первый за последние несколько месяцев, кто задался этим вопросом, — я грустно хмыкнула. — Если честно, я не знаю. Дарк мне всегда нравился, наверное, я приму его предложение, но не сейчас. Мне пока слишком тяжело, а с ним придется заново выстраивать отношения, заново притираться друг к другу. Сейчас мне это не по силам.

Он молча приподнялся на локтях, повернулся ко мне, навис сверху и, не давая опомниться, поцеловал. Его рука оперлась с другого бока от меня, словно он укрывал меня от всего мира, а губы мягко опустились к моим и целовали, не размыкая их, нежно касаясь и поглаживая. Никогда так не целовалась, и это определенно сводило с ума нежностью и заботой. Я в порыве удовольствия обвила его руками за шею, а он отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза:

— Пока моя задача здесь не закончена, я полностью принадлежу тебе. Можешь пользоваться мной по своему усмотрению, я буду только рад выполнить все, чего ты захочешь, и говоря «все», именно это я и имею в виду. Не воспринимай меня как человека, это будет только мешать. Я — бог; законы, правила и взгляд на мир у меня другие.

— Что это значит? — я опешила.

— Это значит, что я твой. Твои желания — мои желания. Твое удовольствие — мое удовольствие. Я буду для тебя тем, кем захочешь, какими бы ни были твои мечты. Я приму все, что ты дашь мне, и отвергну все, чего пожелаешь лишить. Не бойся ранить меня ни словом, ни делом, я — твоя вещь, и хочу ею быть.

Эти слова, да еще сказанные таким мягким голосом и этим тоном, тронули во мне что-то глубокое, будоражащее разум, что заскреблось по сердцу приятным отголоском запретного, скрытого в далеких глубинах подсознания мной от меня же самой. Испугавшись этого, я даже не стала разбираться, чего же именно я такого захотела, быстро закрыв обратно эту трещину к подсознанию, и сильно смутилась, но постаралась не показать свои душевные терзания.

— Ты буквально предлагаешь мне себя в добровольное рабство, а я даже имени твоего не знаю. Это не нормально.

— Я Свет, но можешь звать Александром. Теперь нормально?

Это он пошутил только что?

— Не очень. Но лучше, чем минуту назад.

Повисла тишина. Он ждал ответа, нависая надо мной, не отводя взгляда, а я бездумно смотрела в красивые синие глаза, желая в них утонуть. Где-то там в их глубине сияла синяя ледяная звёздочка, кажущаяся такой близкой, но на самом деле очень далёкая. Между нами не было никакой преграды или стеснения, словно я знала его с детства, словно доверие между нами давно переросло в осознание поддержки в любой ситуации, какое бывает только у самых близких людей. Словно он — неотъемлемая часть меня. Откуда это чувство, я не понимала и не хотела пытаться понять.

— Соглашайся. Прошу тебя…

В словах скользнула искренняя мольба, а интима в его голосе хватило бы и на десять таких, как я. Снова глубоко внутри меня что-то заскреблось. Он не врал, он действительно хотел этого, действительно умолял меня. Кажется, я схожу с ума, потому что мне это понравилось, и от этого осознания на миг стало страшно, но лишь на миг. Никто и никогда не делал мне подобных предложений, обычно мужчины хотели получить меня себе, и никто и никогда не говорил мне «бери меня», и я никогда в жизни не подозревала, что услышать это для меня окажется сродни афродизиаку. Мать твою… Но я не была бы той, кем являюсь, если бы спасовала, когда мне в руки само пришло такое. Эмоции стыда и вбитые мне в голову условности могут беситься и сходить с ума сколько угодно, а я свой шанс не упущу! Сомнения — прочь!

— Я согласна. Надеюсь, я верно понимаю то, о чем ты просишь.

Между нами словно изменилась атмосфера. Это сложно понять и еще сложнее объяснить, можно только почувствовать. Будто получив мое согласие, он включился в какую-то игру, в привычный ему режим, и это позволило ему отчасти расслабиться. А мне с одной стороны стало от этого легче дышать, ведь лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, а с другой появилось ощущение, что у меня теперь есть очень хрупкая драгоценная вещь. И я очень не хотела, чтобы с этой вещью случилось что-то плохое, она за секунду стала для меня самым важным в жизни, центром моей вселенной.

— Не волнуйся, — он будто ощутил мое состояние, впрочем, может так и было. — Мое предложение наверняка кажется тебе странным, но оно абсолютно добровольное. И ещё тебе нужно взять вот это.

Он вытащил из кармана амулет, черный вытянутый кристалл размером с палец на золотой цепочке:

— Эта вещь спасет тебя от пуль и прочих сильных кинетических воздействий, но лишь раз в сутки. После активации барьер будет держаться лишь несколько секунд, не забывай об этом. И ещё у этой вещи есть побочный эффект: когда наденешь, увидишь Потустороннее. Не пугайся, поначалу может быть неприятно, но придется потерпеть. Готова?

Не знаю, что это, но звучит интересно. Я кивнула и хотела сесть, но он положил ладонь мне на грудь:

— Лежи, может голова закружиться.

Возмущаться я не стала, и он надел на меня амулет, положив камень мне на грудь. В первую секунду ничего не происходило, а потом показалось, что там лежит не камень, а ледышка, что промораживает меня насквозь. Я рефлекторно чуть дернулась, издав тихий стон, но рука Света не позволила камню перестать меня касаться. В следующую секунду мир раздвоился у меня в глазах, а когда сошелся обратно, я с удивлением уставилась на своего собеседника. Вокруг него по контуру тела тонким слоем лежала тьма, похожая на рассеянный свет ночника, а глаза казались слабо светящимися, словно фосфор. Когда же я перевела взгляд в сторону, поняла, что теперь все вокруг, даже вот эти металлические поручни, имеют вторую оболочку, будто кроме самого предмета существует темная его копия, внутри которой этот предмет находится. Обычно их форма и размеры аналогичны, но не всегда, я словно стала видеть другой мир — искажённую копию нашего, и все вместе это было даже красиво. Впрочем, я легко могла не замечать этого всего, если хотела. Я потянулась пальцами к плечу Света и провела по контуру тьмы:

— Что это?

— Ты видишь один из слоев моей Сущности. Чем он толще, тем мощнее Потусторонний перед тобой.

— Раз ты бог, то это очень толстый слой?

— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Так выглядит Сущность низкорангового ангела.

— Маскируешься? — я перевела на него взгляд с улыбкой, но он снова отрицательно качнул головой.

— Отец закрыл мне доступ к моим силам. Зачем — не знаю, но раз он так сделал, значит, так нужно. Теперь ты веришь в мои слова? Веришь, что я не человек? — он дождался кивка и только потом продолжил. — В таком случае… как твоё имя? Или, может, ты хочешь, чтобы я называл тебя иначе, например, хозяйка?

Опять что-то шевельнулось глубоко внутри меня, когда я представила себе его сводящий с ума голос, называющий меня так. Он будет произносить это спокойно, с полным осознанием, что так и есть, принимая это.

Все происходило стремительно, не давая мне подумать или опомниться, а эмоции бурлили, словно я ребенок, который никогда в жизни не ел сладкого, но всегда очень его хотел, и вот теперь ему впихнули в руки огромный торт. И он сомневается, можно ли ему этот торт взять. Ведь так нельзя. Нельзя распоряжаться другим человеком, словно собственностью. Нельзя же, да? А если он сам предлагает и более того, настаивает? И так проникновенно просит… Все равно нельзя?

— Зовут меня Ириной, но все друзья называют Ришей или Айриш. Так и зови.

— Как пожелаешь, — Свет кивнул с улыбкой.

Или все-таки можно?

— У тебя красивая улыбка. И невероятно чудесный голос.

Я улыбнулась в ответ, а вот с его улыбкой что-то случилось. Словно она осталась лишь на губах, но ушла из глаз. Или мне показалось?

— Я тебя обидела?

— Нет, — в его взгляде мелькнуло удивление тем фактом, что я заметила изменение его эмоции. — Это всего лишь воспоминания.

— Расскажи, — попросила я, обнимая его и увлекая лечь обратно рядом.

Можно, нельзя — неважно, просто попробую. Моя просьба рассказать, как я поняла уже после того, как произнесла ее, не была просьбой. Я была уверена, что он послушается. Расскажет. Я призналась самой себе в желании владеть им, и мной овладела непривычная открытость и уязвимость, как бы парадоксально это ни звучало. Я позволила себе ощущать рядом с ним то, чего мне всегда хотелось и о чем я сама раньше просто не разрешала себе думать. Я была с ним открыта как никто, разрешая себе думать и делать то, чего не могла ни с кем больше.

Уязвимость у каждого своя. Это возможность воплотить в жизнь то желание, в котором сложно признаться даже самому себе, потому что оно осуждается обществом или рамками морали. Но каждая пара сама создает свои рамки и свои традиции. И это желание может быть самым разным, но почти всегда это нечто запретное. Пройтись обнаженной по улице только потому, что Он захотел этого. Ощущать, как со свистом хлыст опускается на спину, оставляя болезненную рану, обжигающей болью очищающей вину перед тем, кого любишь. Или самой взять в руки хлыст, чтобы наказать… За всем этим следует катарсис. Когда под множеством жгучих взглядов вернешься в дом, под Его защиту, и в качестве благодарности за покорность получишь лучший секс в своей жизни, в котором он выразит всю глубину чувств. Когда упадет рядом окровавленный хлыст, и вместе со словами «я прощаю» ты, очищенная, упадешь в руки любимого, который не даст думать о боли, лаская, как никогда раньше. Когда занесешь над ним свой хлыст в очередной раз, и увидишь, как он, обессиленный, но счастливый в своей открытости, жаждет доставить ответное удовольствие и тебе, разделить с тобой всю гамму полученных эмоций — от боли, до удовольствия. Потому что так же, как и ты, следует своей тьме, исполняя свое самое глубокое желание, открывая свою уязвимость. Этот танец доверия всегда танцуют двое. И если они смогут его хотя бы начать, значит они близки так, как мало кому доступно.

— Обычно мне говорят это при не самых приятных обстоятельствах, — произнося это спокойным голосом, Свет улегся на бок и притянул меня к себе, обнимая и позволяя купаться в его заботе.

— Как так? Это же приятные слова. Если думаешь, что тебе врали, ты не прав. У тебя красивая улыбка. И глаза. И голос. Даже цвет волос хоть и необычный, но красивый. Да ты практически идеален. Любая бы желала быть рядом с тобой, бог ты там или нет.

Он накрыл меня второй полой плаща, прижимая еще ближе к себе. Наши глаза встретились, и мои мысли под его внимательным сапфировым взглядом поползли не в ту сторону. Захотелось коснуться его губ, ощутить их, обласкать. Захотелось высвободить свои руки, зажатые сейчас между нами, и коснуться его гладко выбритого идеального лица, провести по скулам, по шее. Он мой, он захотел этого, он принадлежит мне… И почему я не сопротивляюсь этому сладкому чувству? А он словно понял, о чем я думаю, его губы накрыли мои, заставив все мысли выветриться. Никакого стеснения, никаких тормозов, они мне просто отказали под его ласковыми касаниями губ, под крепкими объятиями, которыми он награждал меня. А от осознания, что он мой, у меня словно электрический ток по телу бегал, заставляя тело дрожать.

— Тебе холодно? — конечно мое состояние от него не укрылось.

— Нет, я… — я замолчала на несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Не каждый день получаешь себе бога в пользование. Это не навсегда, да? Ты сказал, что будешь со мной, пока твоя задача не будет выполнена, а что потом?

— Потом я уйду в другой мир, а ты постепенно забудешь обо мне.

— Не забуду, — нахмурилась я.

— Таковы законы мира, защитная реакция на меня, потому что я не принадлежу этому миру, а значит все упоминания обо мне — это баг, ошибка, которая позднее может привести к печальным последствиям и которую нужно стереть. Но если ты очень боишься терять тех, кого любишь, я могу заставить возненавидеть меня, тогда и отпустить меня будет легче.

— Звучит бредово, — я прикрыла глаза, а затем, помолчав несколько секунд, снова посмотрела на него. — Ладно, раз ты теперь как бы мой…

Я замолчала, ожидая от него возражений или подтверждения, и Свет кивнул.

— Так вот, раз ты теперь мой, то не будем терять время зря. Сколько его у нас осталось?

— Не знаю, — Свет пожал плечами. — От нескольких дней до нескольких месяцев.

— Мда, ну и разброс. Ладно, идем домой, — я выбралась из его рук и стала подниматься. — А у тебя дом есть?

— Он мне не нужен, — Свет отрицательно покачал головой и тоже поднялся, сунул руки в карманы плаща. — Я не нуждаюсь в еде, воде и сне. Я буду ждать тебя там, где ты скажешь, но с точки зрения твоей безопасности мне лучше находиться к тебе как можно ближе, если это возможно.

— Конечно. Идем.

Домой я вошла в исключительно хорошем настроении. От одного только его молчаливого присутствия рядом можно было с удовольствием потерять голову. Я даже поймала себя на мысли, что хочу его схватить и не отпускать, никуда и никогда. Хочу, чтобы он был мой и только мой, и чтобы так оставалось вечность. Хочу играть с ним, словно он — моя любимая кукла, и он сам меня к этому подталкивает своими действиями и словами. И это не оставляет меня равнодушной, играя на внутренних струнках души и желаний, таких желанных и в то же время забитых в дальний угол сознания.

— Плащ вон туда, — я указала вошедшему следом за мной Свету на шкаф в прихожей, и пока он стаскивал с себя одежду, вспомнила. — У тебя же после выстрелов весь рукав был изодран. Ты переоделся?

— Нет. Моя одежда — это часть меня, потому что я суть есть материализованный образ, если угодно. И она восстанавливается, как и мое тело, но дольше и без моего сознательного воздействия.

— Одежда — часть тебя? То есть ты сейчас как бы голенький? — я хихикнула.

— Нет, — он улыбнулся, и его голос продолжил ласкать мой слух. — Это в самом деле одежда, и ее можно снять. Но она не принадлежит этому миру, пришла сюда со мной и со мной же отсюда уйдет. Она, словно программа-хамелеон, формируется, принимая вид, наиболее подходящий к миру, при этом основы ее остаются неизменными. Обычно разница бывает лишь в материале и в некоторых незначительных визуальных отличиях, но и только.

— А переодеться ты можешь?

— Могу. Но зачем?

— Ну не знаю, постирать, например.

Он снова улыбнулся и повесил плащ в шкаф:

— К ней, как и ко мне, не прилипает грязь. Никакая. Никогда. Ничто мирское. Одежда все время стремится принять свое изначальное состояние.

— Круто! Хотела бы и я такую же одежду… Хотя в этом случае придется ходить все время в одном и том же. Это же удавиться с тоски можно, — я махнула рукой, указывая. — Вон там кухня и туалет с душевой. Там спальня и зал. Располагайся, где хочешь. Если обещаешь не распускать руки, позволю даже спать с собой в уютной кроватке, а не на разложенном диване в зале.

— Мне не требуется сон, — напомнил он. — И я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.

Это очень двусмысленно прозвучало, а сказанное его голосом и таким тоном — и вовсе вполне однозначно.

— Ладно, будем считать, убедил, — я попыталась скрыть смущение от его последних слов. — Располагайся, в общем.

И с этими словами я сбежала в ванную. Нет, правда, именно сбежала, потому что Свет вызывал у меня строго определенные желания, и они все отнюдь не детские. Мне нужно было как минимум прийти в себя и остыть, а то стоит ему сделать всего один намек правильным голосом, как я уже чувствую себя какой-то нимфоманкой.

Я стояла под теплым душем и раздумывала, стоит ли снять с себя этот амулет, последний элемент одежды, когда незапертая дверь ванной комнаты открылась и внутрь вошёл Свет. Я видела его очертания через мутную дверь душевой кабинки. В пару шагов он достиг меня и сдвинул дверь, открывая ее. Стоял он сейчас совершенно голый, будто знал, о чем я думаю. Я ни слова не смогла сказать. Кто бы подумал, что я оробею перед мужчиной, который не так давно обещал мне покорность и послушание, а сейчас вообще стоял без одежды, но что-то в нем было такое, что буквально кричало «главный здесь я», и черт его знает, в чем это выражалось.

Он шагнул внутрь под струи воды, заставив меня отступить. Мы все это делали молча, понимая друг друга без слов, лишь шум воды, разбивающейся сейчас о его спину, создавал звуковой фон и ореол брызг. Несколько секунд мы стояли друг напротив друга молча. Я рассматривала его обнаженное тело, он — смотрел в глаза, изучая мою реакцию. Высокий и симпатичный, мышцы крепкие, но не налитые избыточным размером; их нельзя назвать накачанными, как у Сида, это естественная крепость и упругость. Но при этом в нем есть какая-то отдаленная мягкость черт, которую можно назвать женственностью. Наверное, это из-за волос, которых у него нигде, кроме головы, попросту не было, даже на лице не было щетины. Сначала мне показалось, что он просто гладко выбрит, но нет, он явно не человек, там просто ничего не растет. Будто передо мной настоящий ангел. А еще красивый, чтоб его, притягивающий. Я протянула руку и положила ладонь ему на влажную грудь, ощутила твердые мышцы под пальцами и прикрыла глаза от наслаждения. Мне всегда нравилось касаться. Увидеть или услышать — вторично, главное — прикоснуться и ощутить.

Его губы коснулись моих, но ненадолго, пока тонкие длинные пальцы снимали амулет. Вместе с этим мир покачнулся, а голова закружилась. Обдумать или испугаться Свет не дал, его рука уже подхватила меня, дезориентированную, за талию и прижала к нему, пока вторая отбрасывала амулет в сторону, а губы жадно целовали. Прикосновение обнаженных тел друг к другу — невероятное удовольствие. Я обхватила его обеими руками не менее жадно, чем он меня целовал. Кажется, я потеряла голову, дорвавшись до предмета своего вожделения, и теперь не знала, что с ним делать, а сделать хотелось все сразу. Я начала отстраняться, и он не стал мне мешать. Секунду назад казалось, он так сильно увлечен, что не отпустит меня, но стоило мне проявить инициативу, как он сразу отдал мне поводья и позволил делать, что хочу. Я заставила его отодвинуться от льющейся воды, прижала к пластиковой стенке и с удовольствием опустила губы ему на шею.

Хочу, чтобы он оставался со мной вечно. Хочу, чтобы был целиком и полностью мой. Может, сделать ему татуировку? Какое искушение. Я же с ума сойду от счастья и буду за ним хвостиком ходить и таскать его в постель при каждом удобном случае… Как заманчиво… Вот Сид отказался, когда я предложила, а второй раз предлагать или долго настаивать я постеснялась. Это одна из таких интимных вещей, которые второй раз не показывают. Я бы об этом наверное никогда бы больше не задумалась, но Свет — он такой… такой… мой. Я уверена, что он согласится и даже рад будет.

Да, однозначно, сделаю татуировку прямо вот здесь, где целую сейчас, и вот тут, и ещё вот тут. Я в поцелуях опускалась к основанию его шеи, затем к груди, и теперь мышцы ощущались не под пальцами, а под губами. Может ещё здесь? Нет, пожалуй, это будет только шея. Я отстранилась, положив ладони на его тело, прижавшись своими бедрами к его и искренне наслаждаясь прикосновениями, и повела ладонями вверх, к его шее. Он хотел меня, причем прямо сейчас, но никак не мешал моим действиям, готовый слушаться всего, что я от него попрошу. Но если честно, прямо сейчас, когда я дорвалась до него, мне не хотелось затевать с ним какие-то долгие игры.

— Возьми меня, — сама не знаю, просьба это была, утверждение или приказ.

Переспрашивать он не стал, тянуть тоже, похоже, был со мной на одной волне. Свет приподнял меня, заставив обхватить его ногами, и вошёл, удерживая так легко, словно я была невесома. Впрочем, в этом Сид ему не уступал, он тоже, помнится, меня таскал запросто, словно пёрышко. Свет развернулся вместе со мной, прижав меня спиной к мокрой пластиковой стенке, и его движения быстро подвели нас обоих к оргазму, который обрушился на меня, как шторм — неумолимый и яростный. Он закрутил меня в торнадо удовольствия оттого, что меня и мои пожелания приняли такими как есть. Мне позволили признаться самой себе в том, чего я хочу и что мне нравится на самом деле, при этом не дали утонуть в раскаянии и вспомить про мораль, а провели и показали всю полноту ощущений. И что странно, Свет вроде бы и подчинялся, но при этом не я, а он провел меня по этому новому для меня пути, именно он научил не прятать и не скрывать свои желания, какими бы они ни были. И раскрыв их, я наконец позволила себе полностью прочувствовать все, что происходит, без тени страха, чистое удовольствие. В порыве эмоций я крепко вцепилась в своего синеволосого бога пальцами, и даже когда все кончилось, отпускать не собиралась. Мои пальцы сами собой забрались ему в волосы, поглаживая.

Мы оба замерли, слушая, как шумит рядом льющаяся из душа вода, как капли разбиваются о пол и стекают дальше, и я этот момент запомнила — тот самый момент, который буду вспоминать с самыми приятными эмоциями, даже когда он уйдет.

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — призналась я ему зачем-то, когда он опускал меня на ноги.

В самом деле, зачем? Что это изменит? Он все равно уйдёт, хочу я или нет. Эти слова скорее уж были выражением моих эмоций, нежели попыткой донести информацию или попросить его о чем-то. Свет ничего не ответил, однако из объятий так и не выпустил, продолжая зажимать между собой и мокрым пластиком. Впрочем, я и не вырывалась, мне просто было хорошо с ним. Мы стояли так несколько минут, прежде чем он негромко произнес мне в самое ухо:

— Я буду помнить тебя.

В первую секунду эта фраза показалась мне оскорбительной, но потом я поняла всю ее глубину. Это почти как признание в любви, но при этом настолько честное в его случае, насколько это возможно. Он уйдет, я его забуду, но он обещает помнить меня. Это как обещание все время быть рядом, но в его исполнении. Самое большее, что он может мне предложить. Стало грустно, и я чуть крепче сжала его объятиях.

— Не грусти, — он словно почуял мне настроение.

Свет отстранился, заглянул мне в глаза и подбадривающе улыбнулся, а затем дотянулся до жидкого мыла и уже через несколько секунд его пальцы опустились мне на плечи, откуда и начали свою мыльную прогулку по моему телу:

— Ты ведь сюда помыться пришла, а я помешал, — прозвучало словно извинение, но с такой лукавой улыбкой не извиняются.

Думать под расслабляющими движениями его пальцев резко расхотелось, зато захотелось улечься и заурчать от удовольствия.

— Сегодня в кафе я подумала, что если ты меня спасешь, я в тебя поверю.

— В то, что я бог? — Свет поддержал разговор.

— Нет, в тебя. Ну, знаешь, если в бога не верят, то он мертв, разве не так?

— Нет, — он улыбнулся и прижал меня к себе, заставив отодвинуться от стенки, чтобы иметь возможность намылить мне спину. — Чужая вера придает сил, но и только. Для жизнедеятельности она мне не нужна.

— Тогда что нужно? — я даже заинтересовалась.

— Я ангелоподобная сущность и собираю силы из акаши. Если быть точнее, изо всех его проявлений в физическом мире, но поскольку физический мир суть есть его проявление, то правильнее было бы сказать «отовсюду».

Слишком много слов для меня в таком расслабленном состоянии, но все же мысли в кучу я собрала.

— А демоны тоже существуют?

Свет стащил душ с крепежа и направил воду на меня:

— Есть. Но они иные сущности и не могут пользоваться акашей. Их источник — люди, из которых они пьют.

— Как вампиры? — я еле сдержалась, чтобы не зевнуть, после такого секса, а потом еще и такого приятного завершения купания, меня разморило.

— Да, похоже. Только пьют не кровь, а Сущность. Что-то вроде души. Отражение тела С Той Стороны. Хотя они могут дотянуться только до первого, ближайшего слоя… Устала?

— Угу, — спать хотелось неимоверно.

Впрочем чему тут удивляться, весь день прошел на избытке эмоций. Я обошла Света, собираясь выходить, но он подхватил меня на руки с улыбкой:

— Я могу тебе помочь и в этом.

Он понес меня к кровати, но донести не успел, я, пригревшись в ощущении заботы и спокойствия, уснула у него на руках.

 

Глава 6

Тату

На следующий день у нас было наиважнейшее задание — сделать ему татуировку. Возражений со стороны Света не было, он лишь предупредил, что вряд ли она останется надолго, потому что это, по сути, ранения, которые быстро зарастут, а краска через какое-то время пропадет с него так же, как случается с пылью и грязью. Но мне и этого было достаточно.

Уже через час мы входили в здание с кучей надписей у входа, одна из которых гордо гласила «тату-салон». В этом здании снимала помещение моя старая знакомая Кэнди. В миру ее звали Софьей или Соней, а прозвище свое — Кэнди, от английского одноименного слова, переводящегося как «конфетка» — она получила из-за того, что долгое время ходила с выкрашенными в ярко-розовый цвет волосами. Мы давно с ней не виделись. Лет десять назад мы много общались, а потом, когда погибли мои родители, я отстранилась ото всех, в том числе и от нее, наши пути в итоге незаметно разошлись. Но однажды одна из знакомых сталкерш затащила меня в тату-салон, расхваливая мастерство местной татуировщицы, и я с удивлением узнала в этой татуировщице с розовыми волосами Соню. Впрочем, много мы с ней не пообщались, только обменялись номерами телефонов. С тех пор стали изредка встречаться по старой дружбе, и я даже рассказала ей о своей маленькой мечте — татушке на шее парня. Оказывается, у нее была похожая мечта, только ей нравились татуировки на всю руку, от плеча до пальцев. В общем, нам нашлось о чем поговорить. Но встречались мы с ней редко, хотя каждой такой встрече я была рада. Самое главное, у нее были все нужны инструменты для того, чтобы сделать татуировку, и когда-то она меня этому уже научила.

Поднявшись по лестнице и пройдя по коридору, мы оказались перед нужным помещением. Весь тату-салон представлял собой две небольшие комнатки. Первая — условная приемная, вторая — с креслом и диваном, здесь и наносились тату. Кэнди, одетая в черные футболку и джинсы с металлическими заклепками, сидела в первой и тыкалась в планшет, но увидев меня, быстро поднялась со стула и направилась ко мне:

— Риша! — Кэнди обняла меня, крепко сдавив. — Давно не появлялась, засранка!

Моя подруга всегда творила с волосами самые странные вещи, и сегодняшняя ее прическа исключением не была. Теперь Кэнди была бритой на всю голову, кроме центральной пряди, длинные волосы которой торчали во все стороны в творческом беспорядке, а на затылке уходили в косу и были прядями выкрашены в синий, черный и фиолетовый, из которых и сплеталась коса. Я с улыбкой обняла ее в ответ.

— О, а это у нас кто такой невероятно охренительный? — ее взгляд упал на Света, и она стала с нездоровым любопытством и совершенно без стеснения его разглядывать.

— Здравствуйте, леди, — поздоровался тот с легкой ухмылкой, к которой, уверена, Кэнди равнодушной не осталась. — Мое имя Александр.

— А ник — Свет, — вмешалась я и добавила — И, Кэнди, держи при себе свои коготки и свои высказывания.

— Что, твой мальчик что ли? — она хмыкнула и приветственно подняла ладонь, обтянутую беспалыми черными с металлом перчатками. — Меня зовут Кэнди.

— Да, — стало немного грустно, она ведь не знает про Сида. — Теперь да. Я рассталась с Сидом.

— Да ладно, — она недоверчиво покосилась на Света, словно тот мог дать ей ответы на всю тысячу вопросов в ее голове. — А ты видимо ее хорошо зацепил, парень. Вот как зацепил, так и держи на крючке. Ладно, не мое это дело, да? Конечно да, по глазам вижу. Ладно, дорогие мои, чего припёрлись? Не просто же так, я уверена.

Кэнди всегда была грубовата и пряма в своих высказываниях. То есть вот как думала, так и говорила. Из-за этого можно было решить, что она всех ненавидит, но это было не так.

— Хочу сделать ему тату.

— Охренеть! — она вытаращилась на меня, как на снег летом. — Я уж думала, никогда этого не случится.

— Тише ты, хватит.

Я сильно смутилась, ведь Свет не знал, насколько это важно и интимно для меня, но теперь, судя по внимательному заинтересованному взгляду, наконец сообразил.

— Ну проходи вон туда, синеглазый, — она кивнула на комнатку и протянула мне руку. — Рисунок давай.

— Я сама, не зря же ты меня учила. С тебя только тачки.

— Ого, как все запущено… — Кэнди хмыкнула и махнула в сторону комнатки. — Все там лежит, пользуйся.

— Спасибище, — я разулыбалась, от радости чмокнула ее в щеку и быстро завалилась в комнату к Свету.

* * *

Пока мы добирались обратно домой, я от смущения не могла смотреть на своего спутника. У него на шее от основания до самого уха тянулся огненный цветок, вьющийся скругленными узорами и имеющий острые кончики только в лепестках, чтобы придать им сходство с языками пламени. Я уже давно нарисовала эту картинку, мечтая, как однажды, может быть, мой парень согласится сделать себе такую тату, и разочарованно закинула ее в дальний ящик, когда Сид отказался. И вот теперь моя мечта исполнилась. И на фоне всего этого изнутри меня грело доселе непривычное и всегда гонимое ощущение обладания. Он был моим во всех смыслах этого слова, и я боялась признаться сама себе, насколько мне это нравилось, насколько будоражило. Я думала об этом всю дорогу до дома, и поэтому сейчас, когда вошла, мои мысли были только об одном.

Бросив рюкзак у входа и не успев даже разуться, я просто повернулась к нему, вошедшему следом, и потянулась за объятиями и поцелуем. Он быстро поймал волну и прижал меня к себе, ласково обхватывая мои губы своими и ничего не говоря. По телу пробежалась приятная волна возбуждения, и я, теряя голову, скользнула губами к его шее, к рисунку. Мой. Весь мой. И ему это нравится. Непередаваемое удовольствие. Я впилась губами в основание рисунка, издав тихий стон удовольствия, словно только что испробовала амброзию, и медленно с наслаждением повела по ней языком вверх до самого уха. Руки Света тем временем уже скользнули мне на талию под рубашку и футболку, и ладонь одной стала мягко поглаживать спину, а вторая скользнула за пояс джинс до задницы. Я получала такую массу удовольствия, что наверное, если бы сейчас его у меня попытались забрать, я этому человеку в глаз бы дала, даже не задумавшись.

Оторвалась от него я с трудом, но все же прежде чем мы приступим, нужно было принять душ. На секунду я позавидовала его способности всегда оставаться чистым.

— Разденься, — я не просила и не приказывала, но знала, что он не ослушается.

Я отстранилась от него, чтобы снять с себя верхнюю одежду.

— Насколько? — уточнил он, стягивая с себя плащ.

— Полностью, — эйфория обладания, быстро и не спросив, захватывала меня. — И жди меня в зале.

— Как скажешь.

На какие-то секунды, пока я добиралась до душевой, мной овладели сомнения самого разного рода, и самый главный вопрос, который я задавала самой себе: что я творю? Но меня уже было не остановить. Что-то было в нем такое, что манило, словно он подталкивал меня ко всему происходящему сам. Да скажи он хоть слово против, я сразу прервусь, выйду из этого состояния, но сейчас меня просто несло на волне удовольствия. Словно я каждую минуту рядом с ним занимаюсь лучшим сексом в своей жизни. Даже если бы горячие струи воды, под которыми я стояла, были холодными, как лёд, они не смогли бы остудить мой пыл. Да ведь он и сам этого всего хочет — может это было лишь оправдание перед самой собой, но в его поведении я не видела ничего, что говорило бы об обратном. Создавалось ощущение, что ему все это далеко не впервой. Для меня же чувство было новым, очень сильным, сводящим с ума, и прямо сейчас, надевая короткий халат, я понимала всех тех, кто заключал сделки с дьяволом, за такое и душу продать не жалко.

Прежде чем покинуть ванную комнату, я стащила с себя выданный им амулет, и мир, как и в прошлый раз, на секунду закружился у меня перед глазами, а затем все встало на свои места, оставив лишь легкое ощущение потери. Я перестала видеть Ту Сторону, но для того, чем я собиралась заниматься, это мне было и не нужно.

Я вернулась в зал с предвкушением незабываемого вечера и сумасшедшей ночи, и там меня ждал еще больший сюрприз, чем я могла бы надеяться. Он не просто ждал меня. Он был полностью раздет и, склонив голову, стоял на коленях так, чтобы вьющуюся по его шее тату я увидела сразу на входе. Он знал правила этой игры лучше меня во много раз.

От этого зрелища перехватило дыхание, а от избытка новых, неизвестных ранее, эмоций стало слегка потряхивать, и я оперлась ладонью на дверной косяк, чтобы не свалиться из-за вмиг ослабевших ног. Не знаю, как долго длилась эта немая сцена, потому что я потеряла счет времени. Он же просто не двигался, продолжая смотреть в пол, хотя, уверена, меня он заметил. С замешательством я справилась быстро, в конце концов, я не раз попадала в самые разные ситуации, и если бы начала так тупить там, то не факт, что вообще дожила бы до этого дня.

Я прошла в его сторону, попутно бросив амулет на диван, и остановилась так, что его взгляд оказался направлен на мои босые ноги. Он молчал, все так же не шевелясь, и я еще какое-то время рассматривала его склоненную голову, словно не знала, что теперь с ним делать, но на самом деле приходя в себя. И чего я так нервничаю? Здесь и сейчас главная я, ничего не может пойти не так, потому что как оно должно идти, решаю только я. Могу делать что хочу.

Повинуясь мимолетному порыву, я коснулась его шелковых темных с синим отливом волос, запустила в них пальцы и провела по всей их длине, наслаждаясь прикосновениями, ощущением превосходства, ощущением владения и тысячей прочих эмоций, которые сейчас, собравшись вместе, наконец образовали единую синергичную систему, словно для полной ясности рассудка мне не хватало именно этого чувства, что принес Свет, когда появился в моей жизни. И вот теперь, наконец ощущая себя цельной личностью, я поняла, что я — другая, совсем не такая, какой всегда самой себе казалась. И эта новая я была может и непривычной, но уверенной в себе настолько, что казалось, стоит мне захотеть, и даже бог и дьявол встанут передо мной на колени. А впрочем… бог это уже сделал.

От этого осознания стало намного легче. Мои пальцы расслабленно соскользнули ему на щеку, и он, чуть повернув лицо, ласково обхватил подушечки пальцев губами. Он сумел в одном казалось бы простом жесте выразить покорность, от которой мне срывало крышу. Он подтвердил этим жестом, что чего бы я ни попросила сейчас, он все сделает, вот только я не знала, чего просить, хотела от него всего и сразу. И он, казалось, лучше меня знал, что делать. Этот танец всегда танцуют двое. Он коснулся губами моей руки, словно жаждал этого невероятно долго и наконец дорвался, и тихо попросил:

— Позволь коснуться тебя.

Я с трудом заставила себя кивнуть, а потом, сообразив, что он этого не видит, ответила вслух:

— Да, — прозвучало уверенно, хотя на гребне эмоций это оказалось единственным, что я смогла из себя выдавить.

— Спасибо, — благодарность в его словах зашкаливала, подливая масла в огонь моих желаний.

Его теплые пальцы мягко легли мне на икры и провели вверх до бедер под халатом так аккуратно, словно он боялся причинить мне боль. В то же время в жесте было столько нежности и ласки, столько обожания, что я с трудом заставляла себя не застонать, лишь часто и прерывисто дышала. Он касался меня с таким восхищением и преклонением, словно ему только что доверили величайшую ценность мира. Глаза на меня он так и не поднял, и когда его ладони остановились на бедрах, я снова положила ему ладонь на волосы:

— Мне нравится, как ты себя ведёшь, — я погладила его как жестом, так и словами, во мне пылала ответная нежность к нему.

— Спасибо, — его голос сводил с ума.

Пальцы сами по себе сжались в его густых волосах, собирая их в кулаке.

— Посмотри мне в глаза, — пожелала я, и он сразу поднял взгляд на меня.

Чего в нем только не было. Преданность, нежность, обожание, благодарность — все это такое искреннее, такое чистое, и я не видела больше в его взгляде ту холодную звезду, что замечала раньше. Ее вообще не было, никакой, и среди всех этих чувств мелькало нечто, что я никак не могла ухватить. Нечто очень важное. Он был открыт передо мной, и за этими эмоциями всего на мгновение я разглядела черную бездну пустоты и мощи — огромную, непостижимую. Это наваждение пропало, словно утренний туман, оставив в памяти лишь смутное ощущение чего-то очень сильного, что скрывалось в глубине этих ярких синих глаз. Но я не испугалась. Он мой, и вся эта бездна внутри него — тоже. Но все же что-то было не так, он скрывал от меня какие-то свои очень глубокие желания или чувства.

Я уже не совсем владела собой, сейчас мной управляла я-новая, и это приносило мне невероятное удовольствие, а судя по однозначным сигналам его тела, и ему тоже, мужчине возбуждение не скрыть. Я нахмурилась и положила ладонь ему под подбородок. Сначала мягко погладила, а затем обхватила нежно, но крепко и чуть подтянула к себе вверх, склонившись, но оставляя между нами расстояние, заставив его вытянуться вверх, насколько он только мог.

— Не закрывай от меня свои желания. Если отдаешь себя мне, то делай это без остатка. Я желаю знать, что тебе нравится, а что нет. Не хочу по незнанию сломать свою игрушку.

В его глазах снова мелькнуло удивление:

— Я здесь, чтобы доставить удовольствие тебе. Делай со мной, что хочешь, я приму все это и буду рад.

— Неправильный ответ, — я задумчиво провела большим пальцем по его нижней губе, не отпуская подбородок. — Я спросила о том, чего хочешь ты сам. Я чувствую, что ты знаешь это, но скрываешь от меня.

— Ты провидица, Риша?

— Обращайся на «вы», - я доверилась своей интуиции, и в моем голосе скользнула сталь, — и называй хозяйкой.

— Простите, — он на секунду прикрыл глаза, словно это ему было нужно, чтобы принять правила новой игры, а ладони ушли с моих бедер, он перестал меня касаться. — Можно задать вопрос, хозяйка?

— Умница, — я отпустила его подбородок и пальцы мягко скользнули ему в волосы на затылке, а голос смягчился. — Я не провидица, и не знаю, о чем ты. Но я чувствую, когда ты что-то не договариваешь, скрываешь или лжешь.

Я сжала пальцы в кулак, захватывая волосы и сдавливая их крепче, а голос стал более твердым:

— Повторю свой вопрос. Что ты скрываешь? Если не ответишь мне чистую и полноценную правду, я откажусь от тебя и прогоню прочь, — интуиция подсказала мне, что именно это самое важное для него.

Он молчал долго, продолжая пристально смотреть мне в глаза, и я увидела, как множество эмоций в глубине его души сменяют одна другую. Их было столько, что я просто не успевала их разбирать, однако сумела уловить сразу несколько.

Он смертельно устал. В глобальном смысле этого слова. Словно спортсмен, который бежал так долго, что у него онемели мышцы и все тело готово вот-вот отказать, но отказать оно не может, и этот бег продолжается и продолжается, кажется, целую вечность. Он устал настолько, что не может даже думать об этом факте, он просто продолжает бежать по инерции. Бежать, потому что усталость так велика, что ему уже давно все равно.

Он испугался. Совсем слабое чувство, но на фоне общего равнодушия это было громом среди ясного неба. Испугался того, что не сможет выполнить свой долг. Что он ошибся и не заметил во мне провидчества, благодаря которому я нашла в его словах неискренность, и теперь выгоню его, не позволив ему завершить свою задачу. Эта задача — единственное, что у него осталось, единственное, ради чего этот спортсмен все еще бежит.

Ему было жаль. Я понравилась ему, и он не хотел меня расстраивать. Все его слова были почти искренними, и это заставляло его сожалеть о том, что именно я попаду под удар, если он не сможет выполнить свой долг и защитить меня.

Но несмотря на все это, он не даст мне ответа. Не хочет. Это что-то очень важное для него, что-то, зарытое в него так глубоко, откуда он сам не хотел бы это никогда доставать. Однако я была уверена, что он не прав. Именно он вытащил на свет мое такое же важное и зарытое желание, позволил воплотить его в жизнь, и сейчас мне от этого невероятно хорошо. И я хотела сделать то же для него, хотела, чтобы он испытывал столько же приятных эмоций, как и я.

Я выпустила его волосы из пальцев так медленно, словно любой неосторожный жест мог причинить серьезнейшую боль, а затем отступила на шаг назад. Он проследил за мной взглядом побитого щенка:

— Не прогоняйте меня, хозяйка… — Свет неверно меня понял.

— Поднимись, — мягко произнесла я. — И хватит обращений на «вы», все кончилось.

Он встал и выпрямился. Красивый. Высокий. Стройный, но при этом крепкий. Утонченный и величественный, настоящий ангел.

— Мне уйти?

Я прочитала в его глазах решимость, он бы не ушел, следил бы за мной издалека, не показываясь на глаза, потому что кроме той цели, которую я заметила в его глазах, в его жизни ничего нет. Я сбросила с себя халат и осталась стоять перед ним обнаженная:

— Мы равны, Свет, видишь? И я не заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь, даже если я хочу этого до умопомрачения. Я не прогоняю тебя. Ты выполнишь свой долг и потом уйдешь, пусть так. Но ты свободен, и я хочу, чтобы ты осознавал это.

Он направился ко мне с непонятным выражением лица, и на секунду меня до кончиков пальцев на ногах пронзил страх от осознания, что с его степенью равнодушия и фанатичностью стремлений с таким выражением лица он может как обнять, так и запросто свернуть шею. Однако эта мысль никак не отразилась на моем лице, я по-прежнему стояла, уверенно глядя на него, хотя и ощущала уязвимость из-за отсутствия на мне одежды. Он остановился прямо передо мной, заставив меня секунду понервничать в ожидании его дальнейших действий, а затем прижал к себе. Такое приятное прикосновение теплого тела, что я готова была стоять так всю жизнь, наслаждаясь его близостью. Его сводящий с ума голос прошелестел совсем рядом с моим ухом:

— Служить тебе и выполнять твои желания — часть моего долга. Я искренне благодарен за то, что так редко встречается мне, за заботу о моих чувствах, и поэтому буду честен, — его пальцы мягко поглаживали меня по спине и голове, и я расслабилась в его руках, обняла в ответ. — Я искренне хочу помочь тебе, Риша. Я знаю, как ценно, когда рядом есть тот, кто может поддержать, успокоить и ничего не потребует взамен. Хочу быть для тебя именно таким человеком. Обдумай все еще раз, и если захочешь, прими меня в свою жизнь на те дни, что я буду рядом, на любую роль, какую хочешь, от друга до любовника. Я доверяю тебе, и поэтому мое предложение — от всего сердца. Если ты поймешь, что я стал не нужен, можешь в любой момент сказать об этом, и я не буду тебя тревожить.

Я улыбнулась, уткнувшись носом ему в основание шеи в начало татуировки.

— Спасибо, — мои пальцы соскользнули ему по бедрам до задницы и я с удовольствием ощутила крепкие мышцы.

Он помолчал несколько секунд, а потом заговорил чуть тише:

— Когда-то нас было трое, Риша. Мне нравилось смотреть, как они играют в свою любовную игру. Мне нравилось вмешиваться в процесс, отдавать им приказы, ощущать контроль над ситуацией. Но также мне нравилось подчиняться той, которую любил. Так что не бойся саму себя. Не со мной. Я полностью принадлежу тебе, доверяю тебе, и я хочу тебя.

Он все-таки рассказал. И после услышанного я не нашла ничего удивительного в том, что он не рассказывает об этом налево и направо. Их было трое! Девушка и два парня. И он наблюдал, и участвовал, и… и… с ума сойти! Моя фантазия давала сбои в попытке это представить. Он доверился мне, а потом еще и потребовал меня таким голосом, что меня пронзило острое желание, от которого дыхание перехватило.

— Ох черт… Возьми меня. Прямо сейчас. Я приказываю.

Кажется, прозвучало жалко, ни разу не приказом, но ему этого было достаточно. Его пальцы оказались у меня между ног в попытке проверить, насколько я готова.

— Это лишнее, — выдала я и сделала несколько шагов, заставляя его отступить к дивану, а затем и вовсе упасть на него. — Лежи.

Я давно была готова, еще с тех пор, как увидела Света стоящим на коленях в ожидании меня. И теперь я, опираясь пальцами на его пресс, просто уселась сверху, с тихим стоном вбирая его в себя.

— Руки, — приказала я со смыслом «убери», и Свет раскинул их в стороны, чтобы не касаться меня.

Можно с ним так поступать или нельзя — да какая разница, если нам обоим хорошо? К черту мораль! Я сдалась, все укрепления пали. Я двигалась на нем, заглядывая в глаза, и видела, что ему со мной хорошо, и от этого сносило крышу. От этого и от чувства обладания. Пусть это ненадолго, но лучше любить и потерять, чем не любить вовсе. Потом мне будет больно, потом мое сердце обольется кровью. И вряд ли я хоть когда-то найду того, кто сможет заполнить пустоту в том месте, где сейчас этот синеглазый. Вряд ли я хоть с кем-то смогу ощутить то же самое. Но все это будет потом. А сейчас мне так хорошо, как никогда не было. И все это — только мое.

Эта сумасшедшая пляска двух страстей не длилась долго. Мы кончили одновременно, и я в экстазе даже слегка расцарапала ему пресс, после чего свалилась рядом с ним совершенно без сил, опустошенная, как никогда. Он крепко прижал меня к себе, удивительным образом догадываясь, что мне именно этого сейчас больше всего хотелось, и я в порыве эмоций не сдержалась:

— Я люблю тебя.

Несмотря на то, что знакомы мы с ним всего ничего, в тот момент я ощущала именно это. Он ничего не ответил, да я и не ожидала ответа, лишь втайне надеялась, прекрасно понимая разумом, что его не будет. Он не ответил, но все свои чувства выразил в одном лишь жесте, прижав меня к себе ближе за пояс и затылок, обняв, словно стремясь укрыть от всех проблем мира. Это максимум, что он мог мне предложить. И я оценила. И согласилась.

 

Глава 1

Дарк

Иногда, вот как сейчас, когда зазвонил мобильный, я задавалась вопросом «ну почему все не может быть хорошо, и обязательно что-то должно сломать кайф?» Звонок разрушил идиллию, но на первый раз я его проигнорировала, и только когда он зазвонил снова, недовольно буркнула:

— Принеси…

Объятия Света разомкнулись, вызвав недолгое ощущение потери, и уже скоро телефон оказался у меня в руках.

— Алло. Привет, Спайк.

— Привет, Риша. Ты слышала, что Дарк в больнице? В травматологии. Его избили.

— Что? Дарк? Как? — эта шокирующая новость взбудоражила меня моментально. — Погоди, когда он успел? Я только недавно его видела, и все было хорошо.

— Я недалеко от тебя проезжаю, как раз к Дарку еду. Заехать за тобой?

— Да. Тут еще друг со мной, вместе поедем.

— Оки, жди, расскажу все на месте.

— Охренеть, — я сбросила вызов и озадаченно посмотрела на Света. — У меня друг в больницу попал. Одевайся, зайдем в магазин за фруктами, и поедем. Спайк заскочит на машине.

Полчаса спустя, загрузив в свой рюкзак столь любимые Дарком мандарины с яблоками, я уже сидела вместе со Светом на заднем сиденье в машине Спайка, и тот рассказывал:

— Из того, что я слышал, впечатление, будто его несколько раз поезд переехал. Даже не представляю, какие ублюдки могли так поступить. Да ведь все рядом с его домом случилось. У меня мама работает медсестрой, это она мне сообщила. Кстати, о случившемся уже даже в газетах появилась статья, вот же ушлые журналюги, прикинь, да? Всё знают. Там, короче, неподалеку от места, где Дарка избили, труп женщины еще нашли.

У меня сердце подскочило к горлу от догадки:

— Может, Дарк пытался ей помочь, за это и поплатился? — это он мог, вполне в его стиле.

— Может быть. Сейчас все узнаем. Он будет рад тебя увидеть. Кстати, ты нас так и не познакомила, — он покосился в зеркало заднего вида на моего молчащего спутника.

— А, это мой дальний родственник, — ложь в голове сформировалась моментально, — в гости приехал. Он из другого города, Сашей зовут, а ник — Свет.

— Понял, свои люди. Привет, — сказал Спайк и, оторвав одну руку от руля, приветственно поднял ее. — А мое имя Женя, но зови Спайком.

Машина остановилась у здания больницы, и Спайк через задний вход завел нас внутрь и созвонился с матерью. К нам подошла светловолосая женщина в белом халате:

— Здравствуй, Ирина. Тоже решила навестить друга?

— Здравствуйте, ага, — я кивнула. — А это мой родственник, Саша, он со мной.

— Добрый день, леди, — сказал Свет.

— Гм, добрый, — она удивилась обращению, но никак не прокомментировала. — Идемте, ребятки. Только не тревожьте Михаила сильно, досталось ему изрядно: множественные переломы, сотрясение мозга. Его родственникам сможете позвонить?

— Он один живет, нет у него родственников, — ответила я и поймала себя на мысли, что кроме этого не знаю о его родных вообще ничего, совсем.

— Понятно. Ну что ж, входите, — она кивнула на дверь, у которой мы остановились.

Я уже занесла руку для стука в дверь, но покосилась на своих спутников.

— Дайте мне с ним наедине поговорить, окей?

— О, — Спайк просиял и подмигнул, поняв все на свой лад, — это всегда пожалуйста.

— Конечно, как хочешь, — Свет кивнул и сунул руки в карманы плаща.

Я выдохнула, постучалась и сразу вошла. Он лежал на кровати весь перевязанный и в гипсе. На лице виднелись крупные царапины и синяки.

— Ох черт, Дарк. И как тебя угораздило? — выпалила я, глядя на это.

— О боже, Риша, — Дарк недовольно скривился при виде меня. — Ты что здесь делаешь?

— Яблок принесла и мандаринов. Я помню, ты их любишь, — сообщила я, вытаскивая из рюкзака пакеты и кладя их ему на прикроватную тумбочку. — Там снаружи еще Спайк ждёт, я попросилась пообщаться с тобой одна.

— Как ты узнала, что я тут?

Я подвинула табуретку к его кровати.

— Спайк сказал, у него тут мать медсестрой работает.

— Вот же безмозглый… Риша, тебе не стоило приезжать. Знаешь, у меня ведь гордость есть. Я бы не хотел, чтобы ты тут находилась.

— Я просто зашла проведать, — стало обидно. — Не вижу в этом ничего плохого.

— Риша, — Дарк заговорил примирительно, — я всего лишь беспокоюсь о тебе. Со мной все хорошо.

— Ну да, если не считать того, что ты сейчас похож на мумию.

— Да ладно тебе, врачи просто ошиблись, у меня не так много переломов, как они говорят. И чувствую я себя неплохо. Кстати, Сидонай не звонил тебе?

Врачи ошиблись? Они что, даже рентген ему не сделали? Конечно, я всякого могу ожидать от нашей медицины, но не такого же откровенного наплевательства.

— Нет. Да забудь ты про него, — возмутилась я, — лучше расскажи, что случилось. Кто это сделал? Ты вступился за ту женщину, да?

— Какую женщину? — удивился он.

— Там рядом труп нашли. Мы подумали, что это ты из-за нее.

— Вот сволочь… — Дарк устало откинулся назад на подушку. — Ладно, раз уж ты тут, на объект пойдешь? Через неделю.

— Дарк, — я грустно улыбнулась. — Какой объект через неделю? Ты себя в зеркало видел?

— Ну, вообще-то я собирался послезавтра на него, но теперь придется отложить, — Дарк улыбнулся. — Ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке. Одна-две недели, и я встану на ноги.

— Ну ты… — у меня не нашлось для него слов, — засранец. А какой объект? Подземный или наземный?

— Наземный. Заброшенный завод. Тебе понравится.

— А кто идет?

— Приглашаю тебя и Спайка. Амели, так понимаю, не позовешь? — он усмехнулся.

— Нет, — я скривилась, а потом вспомнила. — Ко мне тут дальний родственник приехал, я его с нами возьму, хорошо?

— Окей, только правила ему объясни.

Ну вот, он лежит тут в гипсе, а вылазку на объект уже организовал. Это ж еще уметь надо.

— Договорились…

Я замолчала, обдумывая, стоит ли ему сказать, что я не согласна на его предложение и хочу остаться в рамках дружеских отношений, но язык не повернулся. Потом, на вылазке поговорим.

— Риша, не надо меня навещать, хорошо?

— Ладно, я просто хотела как лучше, — я встала. — Я пойду. Спайка позвать?

— Да. Пожалуйста.

Я покинула комнату, направила туда Спайка, а сама осталась задумчиво стоять перед Светом.

— Знаешь, все это как-то неправильно. Дарк — хороший человек, почему с ним это случилось? Это несправедливо.

— Иди сюда, — он вздохнул и прижал меня к себе, одной рукой обняв за пояс, а другую запустив в волосы на затылке и поглаживая. — Справедливость — это очень сложное понятие. Что бы ты сказала, если бы благодаря его поступку были спасены сотни и тысячи жизней, но он бы пострадал вот так, как сейчас?

— Я бы сказала, что это был его выбор, — я обняла его и уткнулась носом в тату.

— А если бы у него не было возможности выбрать? Если бы тебе пришлось решать за него: отправить его на смерть и тем спасти много жизней или же не отправить, но тогда погибнет много незнакомых тебе людей?

Я помолчала, серьезно задумавшись:

— Я не отдала бы. Не смогла.

— Но ведь это одна жизнь. Всего одна жизнь в обмен на тысячи. А если бы на миллионы? Миллиарды? А если бы ты не знала Дарка лично?

— Все равно нет, — теперь я говорила увереннее. — И дело не в том, что я эгоистка или что он лично мне дорог. А просто любой и каждый имеет право на жизнь. И даже если на него давят множество других жизней, их права заканчиваются там, где начинаются его, сколько бы их ни было. Он мог бы выбрать сам, отдать ли ему свою жизнь, но этот выбор должен быть свободным выбором свободного человека, а не того, на которого давит общественная мораль и обязательства перед теми, кого он даже не знает и перед кем он эти обязательства на себя не брал.

Пока я говорила все это, Свет стоял молча, замерев, а его пальцы крепко прижимали меня к себе. Немое молчание после моего ответа длилось так долго, что я отстранилась и подняла на него взгляд.

— Что?

— Ничего, — он порывисто прижал меня к себе за затылок, уткнув носом себе в шею, словно то ли не хотел показывать свое выражение лица, то ли хотел отвлечь мое внимание в целом.

В это время из палаты вышел Спайк и истолковал увиденное по-своему:

— Эй, Риша, да не переживай ты так. Дарк выкарабкался в прошлый раз, выкарабкается и сейчас.

Спайк положил мне руку на плечо, а я покосилась на него с удивлением:

— В прошлый раз? Какой прошлый раз?

— Э… А он не рассказывал? — на этот раз удивился Спайк. — Это давно было. Года два назад, ты тогда как раз только начала с Сидом встречаться. Дарк тогда тоже ввязался в какую-то драку, больше суток валялся в несознанке, врачи не были уверены, что он выживет, но он быстро встал на ноги. Я не в курсе подробностей, слышал просто.

— Я и не знала… — я задумалась. — И никто мне ни слова не сказал, даже сам Дарк.

— Знаешь, никому из нас, мужчин, не нравится признаваться в наших слабостях, хотя порой надо бы, — он хмыкнул. — А кстати, что у вас с Амели за проблемы? Почему она не идет с нами на объект?

— Ну ты еще скажи, что не в курсе, — я надулась, наверняка он все знал про нее и Сида, но молчал.

— Вообще-то нет, — в его голосе звучала искренность, может и правда не знал.

— Она последние полгода с Сидом спала.

— Да ну на хрен! — Спайк вскинул брови и убрал руку с моего плеча. — То есть это не просто слухи?

— Нет, — я поджала губы, все-таки он что-то такое слышал, одна я ничего не знала, блин.

— Вот же… хрень. Слышь, Риша, я сочувствую. Не, как мужик мужика я его понимаю, женщин много не бывает. Но тебе как друг сочувствую.

Как мужик мужика он его понимает? Я на него зло покосилась.

— Да ладно, не делай такое лицо, будто прямо сейчас убьешь меня, — он снова хмыкнул. — Я все говорю честно и прямо, неужели не привыкла еще?.. Ладно, поехали, подброшу вас домой.

 

Глава 2

Фотографии

В ближайшие три дня, к сожалению, мне пришлось закопаться с головой в работу. Я — художник-фрилансер, и сейчас рисовала целыми днями, потому что сроки поджимали, а клиенту срочно потребовалось все переделать, и мои прежние наброски улетели в трубу, впрочем, он обещал доплатить. Свет в это время как будто пропал. Он находился дома, но удивительным образом вел себя так, что я не замечала его, чему я, честно признаться, была рада. Меня всегда бесило, что Вадим отвлекает меня, когда я сосредоточена. Свет этого не делал. На третьи сутки я наконец дорисовала, и случилось это часам к двум ночи. Мой организм, понявший, что ему наконец позволено отдохнуть, моментально отключил все системы, и я с мыслью «ну я на минуточку, только отдохнуть чуток» улеглась щекой на графический планшет и сразу уснула. Я ощутила сквозь сон, как Свет поднял меня на руки, и в душе стало так уютно и тепло, что я расслабилась окончательно. Когда меня уложили на кровать, и Свет попытался отстраниться, я недовольно замычала сквозь сон, и он успокаивающе поцеловал меня в висок:

— Потерпи. Я сейчас, — шепотом, чтобы не слишком тревожить меня, произнес он.

Краем сознания я отметила, что с меня стягивают одежду. Всю. Я не была против, пока кроме трусиков на мне ничего не осталось. Я снова что-то пробубнила.

— Чшш, Риша. Тебе понравится, — так же шепотом ответил он.

Если он собирается со мной переспать, он наивен. Я сейчас — недвижимость. Я бы даже усмехнулась в ответ на его слова, если бы не балансировала на грани сна. Он пошуршал одеждой, и кровать рядом со мной прогнулась. Он лег рядом, обнял меня и придвинул к себе.

— Спокойной ночи, — его губы коснулись моего лба.

Я лежала на боку, уткнувшись в него, и вдруг поняла, что счастлива. Это не внезапный восторг, не буря чувств, не то, что быстро разгорается и так же быстро тухнет. Это обычное человеческое счастье и умиротворение. Покой и блаженство. Мне было очень хорошо с ним. Я чувствовала себя защищенной и любимой.

Я прижималась к нему не полностью: между моей грудью и его были мои ладони, в него упиравшиеся. Он тоже был обнажен. Одна его рука лежала на мне поверх бедра и спины, вторая — под моей шеей и за спиной на уровне лопаток прижимала меня к нему. Он был прав, мне нравилось. Даже очень. Его пальцы задумчиво поглаживали меня без намеков на интимность, хотя мы с ним сейчас лежали интимнее некуда. Вспомнилось, как мы с ним лежали на вышке. Души точно так же обнимали друг друга, как сейчас. Такие родные и близкие. Сознание буквально купалось в лучах удовольствия, и я отпустила его, расслабилась, моментально уснув.

Утро, а точнее дело было уже к полудню, не задалось, и виной тому — разбудившая меня СМС. Ну почему что-то обязательно должно сломать кайф? Я подняла мобильник и уже потянулась просто выключить его, но взгляд упал на отправителя. Амели. Как странно. Да и начало СМС в оповещении я тоже прочитала: «Сид оставил тебе под…» Подлянку? Подушку? Я ткнула в СМС и прочитала: «Сид оставил тебе подарок на фейсбуке. Представляю, как мило ты им подавишься.» Меня охватило нехорошее предчувствие.

— Сейчас, минутку, загляну кое-куда… — сообщила я Свету.

Я ловко соскользнула на пол к одежде, набросила ее на себя и покинула комнату, направляясь в зал к ноутбуку. Свет проводил меня, встревоженную, взглядом и тоже стал одеваться.

Я уселась за стол и открыла ноут, который вчера так и не выключила. Последнее сообщение от имени Вадима на моей стене повергло меня в шок. Моя обнаженная фотография. Быстро перейдя по ссылке, я увидела целый альбом своих изображений. На всех них на мне не было ни грамма одежды. Конечно я их узнала, Сид когда-то просил, и я позировала ему. Ох ты ж черт, а сколько комментариев уже: от знакомых и незнакомых. Девушки постили возмущения поступком Сида, парни — восторги как от поступка, так и от фоток. Я сидела и глупо пялилась на происходящее, просто не зная, что с этим делать. Я листала и листала свои фотографии, медленно осознавая всю глубину проблемы и буквально падая в нее.

Мне на плечи легли ладони Света. Он заглядывал в экран через плечо, так что объяснять происходящее не было необходимости.

— Риша… — начал он успокаивающим голосом, но я его перебила.

— Не смотри! — рявкнула я, хотя казалось бы, он тут ни при чем, да и чего он там не видел.

Я с силой захлопнула крышку ноутбука, чуть не сломав монитор. Смущение и злость душили. Я вскочила со стула и, сдавив пальцы в кулаки, начала вышагивать по залу туда-сюда, бормоча себе под нос:

— Нет, каков сволочь, а… Пидрила… Имбецил! И что мне теперь делать? — я остановилась и повернулась к Свету, задавая ему риторический вопрос. — Что мне делать?

Не дожидаясь ответа, я схватилась за мобильник и набрала номер Сида. Он ответил мне так, словно ничего не случилось:

— Соскучилась, сладенькая?

— Соскучилась? Да ты там охренел, что ли! Ты обещал, что эти фотки никто не увидит! Это подло даже для тебя! Скотина! Урод! Немедленно удали их!

Мда, требовать таким тоном удалить фото было не лучшим решением с моей стороны, он вполне может просто отказать. Но я была на грани истерики.

— Какие фотки? Откуда удалить? И прекрати истерить, ты же знаешь, как я это не люблю! — он, похоже, разозлился.

— А то ты сам не знаешь! — я сбросила вызов и закричала на уже молчащий телефон. — Да чтоб ты сдох, скотина! Дрянь! Выродок!

В глазах защипало. Я стояла и терла глаза, стараясь не плакать. Ну все, это клеймо теперь на всю жизнь. Мне этого точно не забудут. И как теперь в тусовке появляться? Я ощутила, как Свет обнял меня сзади одной рукой за пояс, второй за плечи и прижал к себе.

— Ты красивая, — его шепот приятно прошелестел над моим ухом. — Не нужно этого стыдиться.

Он медленно сдвинул мои волосы, нежно провел губами по контуру уха, а затем опустил губы мне на шею и пробормотал в нее:

— Поверь, выглядишь ты на этих фотографиях невероятно соблазнительно. Увидев их, я бы тебя точно захотел.

Я повернулась в кольце его рук, уткнувшись ему в шею. Его ласка понемногу успокаивала. Может он прав? Так хотелось уцепиться за эту мысль. Не хочу переживать. Не хочу плакать. Не хочу думать о плохом. Мои друзья поймут меня. А если нет, то какие они после этого друзья. И осудят они не меня, а Сида. А недруги — какое мне до них дело? В конце концов, на фотках я просто позирую без одежды, вот и все. Там нет отровенно пошлых картинок, просто эротика. И еще у меня есть он, этот синий бог, который уже успел украсть мое сердце. Он поможет мне забыться.

— Я хочу тебя, — призналась я ему.

В ответ его ладони проскользили мне вдоль рук, медленно стягивая следом рубашку с плеч:

— Ты можешь выплеснуть свою боль на меня, — шепнул он.

— На колени, — так же шепнула я в ответ.

Он опустился медленно и грациозно, и его руки, оставив рубашку в покое, так же проскользили мне по плечам, спине и бедрам, где и остановились. Я повернулась к нему и посмотрела сверху вниз. Он не смотрел мне в глаза, опустил взгляд в пол, чуть склонив голову, почти упираясь в меня макушкой, и я положила ладонь ему на волосы, перебрала их пальцами. Такие мягкие и приятные на ощупь, что я могла вечно наслаждаться этим ощущением.

— Сними всю верхнюю одежду, штаны оставь.

В первые разы с ним было немного страшно, я не ощущала себя уверенно, но сейчас стало легче. Я открывала Свету уязвимую часть себя, свои искренние глубинные желания, и он не бил по уязвимому месту ни единым словом, ни единым жестом, как иногда ненароком делал Сид. Он не специально, я это понимала, но это не имело значения. Выбор был его правом, но отказавшись от татуировки, он причинил мне боль, пусть даже не хотел. Свет же был намного более аккуратен, мягок и нежен не только с моим телом, но и с эмоциями. Он принимал во мне то, что боялась принять я сама. Так и сейчас он просто ждал указаний к действию, какими бы они ни были, и сам получал от всего этого удовольствие.

Мне не понять его чувств. Однажды мы с Сидом пробовали, и я так и не нашла отклика в своей душе, когда подчинялась ему. И сейчас я не понимала Света, но принимала его, ведь он, как и любой человек, имеет право быть не таким, как я. Да и потом, с ним я была на своем месте, достигала внутреннего равновесия и уверенного спокойствия. Полная власть, вот что было в моих руках сейчас. И я получала неимоверное удовольствие Возможно именно поэтому я всю свою жизнь так не любила власть над собой, я ведь даже работаю не в офисе, а фрилансером. Все эти люди, которые считали, что могут диктовать мне, как жить, раздражали. Никто из них не понимал, что власть — это ещё и ответственность. Он передал ответственность за себя мне в руки, и я готова и хочу заботиться о нем.

— Раздень меня, — негромко произнесла я.

Это не была просьба или приказ, я и так была уверена в том, что он подчинится, уверена в нем и в себе. Он на секунду поднял на меня взгляд, словно искал там что-то, и сразу быстро опустил:

— Простите, — извинился за то, что посмел взглянуть мне в глаза.

И я ничего ему не ответила, потому что за эту секунду в его глазах увидела столько всего, что на осмысление этого нужно было время. Он искал что-то в моем взгляде, и он это нашел, поэтому так быстро убрал свой, ему тоже нужно было время. Та далекая холодная звезда в его глазах, что я видела при нашей первой встрече, сейчас была совсем другой, теперь это был синий теплый огонек, который, словно пламя в камине, будет согревать и не причинит вреда.

Его руки плавно двигались, стаскивая с меня предметы одежды один за одним. Пальцы изредка касались кожи, вызывая мурашки и заводя меня все сильнее и сильнее. Все проблемы отступали на второй план, стирались за ненужностью. Сейчас и здесь есть только мы вдвоем, никого и ничего больше. Он раздевал меня с наслаждением, тоже увлекшись игрой в возбуждение, и это была его игра. Он хочет меня, но не получит без разрешения, и это моя игра.

Когда он закончил, я отошла на несколько шагов, а он, в ожидании дальнейших приказов, снова покорно опустил взгляд в пол. Глаза полуприкрыты, рот приоткрыт — дышал тяжело, но неслышно, не нарушая тишину. Несмотря на кажущуюся расслабленность, он был возбужден, и штаны ему сильно мешали.

— Посмотри на меня, — приказала я.

Он поднял на меня взгляд, в котором читался вызов. И куда только делась вся покорность? Вообще-то после того, как он поиграл со мной в свою игру, я рассчитывала и сама поиграть с ним в свою, но этот его взгляд был взглядом бунтаря, и такие вещи нужно пресекать. Я в пару шагов достигла его, схватила за волосы — несильно, но крепко — и, чуть наклонившись и не отрывая взгляд, четко произнесла, выделяя голосом каждое слово:

— Не смей на меня так смотреть, не вынуждай тебя наказывать.

— Простите, хозяйка.

Он сразу опустил взгляд, но я успела заметить, как дернулись уголки его губ. Да он намеренно нарывается, засранец! Я повела рукой, которой держала его, в сторону дивана:

— Снимай штаны.

За пару секунд он уже оказался на разложенном диване. Кончиками пальцев ног он упирался в его поверхность и сидел, опустившись задницей на сведенные вместе пятки, опираясь руками на ноги, расставив колени для удобства опоры. Наготы своей он не стеснялся ни капельки. Да он не просто бунтует, он ещё и пытается ввести в этой игре!

Я решительно направилась в его сторону, обдумывая, как его наказать за такой откровенный вызов, как в этот момент на столе с ноутбуком зазвонил мобильник. Играла мелодия, установленная на звонки от Амели, но я решила, что она мне такой прекрасный момент не испортит, и трубку брать не собиралась. Я схватила телефон и просто выключила его. Больше нам никто не помешает. Пристально глядя в глаза Свету, я отбросила телефон обратно на стол, словно говоря «а вот теперь ты попал», и заметила, как в его взгляде снова мелькнула усмешка. Ну это уж совсем открытое нахальство.

— Вот теперь ты точно остался без сладкого, — угрожающе заявила я ему, подходя к дивану.

Даже сидя, он сейчас был почти вровень со мной. Я обхватила его затылок и властно потянула его губы к своей груди. Он поддался и обхватил сосок губами, начав ласкать его. По реакции его достоинства я отлично видела, что ему нравится не только возбуждать меня, но и видеть мою ответную реакцию на это, когда я сама начинала тяжело дышать или тихо постанывать под движениями его языка и губ. Пальцами он крепко вцепился в свои ноги, не давая рукам волю. Возбуждая меня, он возбуждался и сам. Я упёрлась в его в плечи, указывая направление, и пока он укладывался на спину на диване, на четвереньках подобралась к нему, сообщив:

— Ты наказан, так что я запрещаю тебе кончать. Первой буду я, а потом, когда возбудишь меня второй раз, если будешь хорошим мальчиком, я подумаю о том, чтобы позволить и тебе.

С этими словами я оседлала его, вобрав в себя. К нынешнему моменту он уже был сильно возбужден, так что не кончить для него уже сейчас было сложно.

— Вы злая, хозяйка, — сквозь зубы прошипел он со смесью негодования и желания.

— Не дергайся, — я вцепилась в его плечи пальцами и стала двигаться сама.

Много времени не потребовалось, я и так была на пределе, так что кончила быстро, так и оставшись после этого сидеть на нем, постанывая в схватках оргазма. Свет же выполнил мое указание и каким-то чудом смог не кончить, хотя не знаю, как он это сделал.

Он напряженно лежал, крепко вцепившись пальцами в покрывало на диване, тяжело дышал и, кажется, готов был убить меня за то, что я с ним сделала, однако в глаза, как и положено, не смотрел, и когда я после бурного оргазма горящим взглядом посмотрела на него, он лишь откинулся затылком назад на диван, продолжая крепко сжимать покрывало и стискивать зубы, тяжело дыша. Такой красивый, стройный, крепкий, тело покрыто легкой испариной напряжения, мышцы под кожей строго очерчены, и его самое уязвимое место всё ещё во мне. Я замерла, не шевелясь, стараясь не мучить его орган внутри себя, и провела кончиками пальцев по гладкому сильному прессу, который сейчас казался каменным. Однако как я ни старалась, из-за моих движений Свет все же пару раз чуть дёрнулся, чтобы удержаться, выполняя мой приказ, прилагая к этому все усилия. Он весь мой, и от этого осознания эйфория вновь накатила, и не успевшее утихнуть возбуждение снова взметнулось, охватывая меня, и я уже была готова кончить снова просто от этого факта:

— Можно, — со стоном выдохнула я, вцепляясь пальцами ему в пресс, сдавливая бедра ногами, меня начинало скручивать от желания. — Давай сам, я устала.

Свет не заставил повторять. Крепко обхватив мои бедра, он сделал несколько резких движений и…

Он наслаждался так, как не наслаждался уже давно.

Он больше не ощущал себя равнодушным, и это было в новинку.

Он хотел запомнить это чувство, потому что скоро будет лишен этого.

Ему было хорошо, как никогда, но от этого стало страшно, и бывшая ледяная статуя, ныне ожившая, вновь стала покрываться коркой льда.

Я вынырнула из его мыслей так же неожиданно, как оказалась там, и вряд ли провела в том странном состоянии дольше пары мгновений. Оргазм настиг меня одновременно со Светом и мощной волной смыл все прочие ощущения. Я со стоном опустилась на его грудь, корчась в удовольствии, и он крепко прижал меня к себе. Я и не думала, что заниматься сексом стоит таких физических усилий.

Так мы пролежали молча какое-то время, и каждый думал о своем. Мне не хотелось разрушать момент. Хотя меня и мучило множество вопросов, я не желала давить. Захочет — расскажет сам, не захочет — его право. То, что он принадлежит мне, не значит, что я не буду давать ему личного пространства в его мыслях.

Молчали мы долго, и его вопрос оказался весьма внезапен:

— Риша, я не отвлекал тебя, пока ты работала, но теперь, когда все кончилось, все-таки спрошу. Помнишь амулет, что я дал тебе? Черный камень на золотой цепочке. Где он?

Что ж, видимо, если и расскажет, то точно не сейчас. Жаль. Синий огонь его глаз снова превратился в далёкую ледяную звезду.

— Если честно, я не помню. Обижен, что я твой подарок потеряла?

— Нет, дело не в этом. Он отлично защищает от пуль и падений с большой высоты, и для твоей же безопасности его лучше найти.

В конечном итоге мы перевернули весь дом, но так и не нашли.

 

Глава 3

Амели

Всю ближайшую неделю я посвятила крышам и прогулкам в его обществе. Мы посетили столько новых мест, что я диву давалась. С его навыками он помогал мне забираться в такие места, куда без него не попасть. Форум руферов полнился моими фотографиями на тех или иных высотах. Ну да, я немного читерила: мне помогал бог. Но это было даже забавно. Пусть они все поломают голову, как я смогла туда забраться. На эту тему даже уже разгорались нешуточные дискуссии, в ходе которых все дружно предположили у меня наличие вертолета. В шутку, разумеется, они прекрасно знали, что оного у меня нет.

А еще рядом со Светом в этих похождениях я ощущала себя так же спокойно, как рядом с Дарком на вылазках. Он всегда готов был меня поддержать, всегда оказывался рядом. А ведь пару раз я уже прощалась с жизнью, но он всегда спасал. И я привыкла к нему. Когда он покинет меня, будет грустно. Впрочем, это будет когда-то потом, и нечего этими мыслями забивать себе голову раньше срока. Я пережила уход родителей, переживу и это. Но на этот раз я хочу получить побольше приятных воспоминаний, чтобы потом, когда останусь одна, думать о нем с нежностью и любовью. Чтобы помнить все то приятное время, что мы с ним провели.

Сид за это время ни разу мне не звонил. То ли был занят, то ли ожидал, что я сама позвоню, но разумеется, ждать этого ему пришлось бы вечность. С Дарком мы тоже не созванивались. Я обещала его не беспокоить, и сдержала обещание.

Сегодняшний день ничем не отличался от остальных, я как раз собиралась на очередной подъем. На этот раз решила съездить в пригород, там была классная вышка, на которую давно облизывались все наши ребята. Рассмотрев ее фото получше, я нашла сразу несколько мест, где можно было забраться, благодаря Свету. Он был намного сильнее обычных людей, намного выше прыгал, быстрее двигался, и говоря «намного» я именно это и имею в виду. Жаль, у него крыльев нет, а то я тогда вообще была бы в восторге. Сам он сейчас находился на кухне, я заставила его делать бутерброды, надеясь, что он соблазнится и попробует человеческую пищу. Я тем временем собирала рюкзак, когда зазвонил телефон.

Посмотрев на экран, я удивилась, это была мать Амели. Вообще-то она звонила мне редко. Бывало, что Лена с ней ссорилась, и та не могла застать дочь дома, и тогда звонила мне как ее подруге, чтобы уточнить, что с дочерью все в порядке, Лена в таких случаях и правда ночевала у меня. Но сейчас-то что ей от меня нужно? Или она просто не знает, что мы с Амели уже не подруги?

— Алло. Здравствуйте.

— Ирина, это ты? Добрый вечер. Вы с Леной, наверное, поссорились?

— Э… В общем, есть немного, да, — преуменьшила я, чтобы не расстраивать. — А что?

— Лена попала в больницу. А вы ведь давно дружите, и я подумала, что несмотря на ссору, она все равно будет рада тебя видеть. Кроме тебя, у нее подруг нет, а друзья — это не подруги. Ты ведь понимаешь? В общем, ее совсем никто не навещает, а ей сейчас очень нужна поддержка.

Вопреки моей воле, сердце все-таки дернулось. Я не забыла. Я не простила. Но чисто по-человечески ее стало жаль. Ну вот влюбилась, забрала себе Сида, да и хрен с ним. У меня теперь есть Свет, и я на удивление легко пережила случившееся. Да и мать ее не стала бы мне звонить, если бы там не было все совсем плохо. Вышку можно и отложить на день.

— Конечно, я приеду! — я прижала телефон плечом к уху и застегнула рюкзак. — А что случилось? Что-то серьезное?

— Ох… даже не знаю, как сказать, — голос у ее матери изменился, став более расстроенным, и говорить она стала так, словно у нее ком в горле. — Она… Стала жертвой нападения…

Женщина замолчала, словно собираясь с силами, а я занервничала сильнее. Что же такое могло случиться? Сид не из слабаков, он никому меня в обиду никогда не давал, наверняка и ее бы не дал.

— Какого нападения?.. Успокойтесь, все уже позади, я скоро приеду. Но лучше будет, если мне расскажете вы. Ей ведь не стоит переживать все случившееся заново, а я имею право знать, что произошло. Хотя бы для того, чтобы случайно не затронуть неприятную тему.

— Да… Да, конечно, — судя по голосу, она успокаивала слезы. — Ирина, Ириночка, уговори ее подать заявление, пожалуйста. Она отказывается. Это кто-то из знакомых, она ему сама открыла дверь. А теперь Лена боится подавать заявление в полицию. Боится, что ее убьют. Пожалуйста, будь осторожнее со своими друзьями, хорошо? А то вдруг тот же человек на тебя нападет и тоже изнасилует и покалечит.

Женщина не выдержала и все-таки разрыдалась, а я так и застыла в шоке с трубкой в руке. Изнасиловали? Покалечили?

— Ох черт…

В голове сразу пронеслись воспоминания о случившемся с Дарком, и интуиция на сто процентов оказалась уверена, что это дело рук одного и того же человека. Но тогда этот неизвестный — общий знакомый Амели и Дарка, а значит и мой, потому что мы вращаемся в круге примерно одних и тех же людей. И тот же человек убил женщину после драки с Дарком. Но кто? А ведь Дарк его знает и тоже молчит. Наверняка и полиции ничего не сказал. Да что происходит вообще? Кто этот мудила?

Свет стоял в дверном проеме зала и внимательно смотрел на меня. Я покосилась на него. Рядом с ним мне ничего не грозит, и честно говоря, мне даже захотелось встретить того, кто все это сделал, потому что синеволосый меня в обиду ему не даст и наваляет по первое число. В любом случае этого ублюдка надо как минимум отдать под суд.

— Когда это случилось? — я решила на всякий случай проверить свою теорию про Дарка, ведь совсем не факт, что события действительно связаны.

— Почти неделю назад, может чуть меньше. Ирина, я тебя очень прошу, уговори ее подать заявление, меня она не слушает.

— Я попробую. Где Лена сейчас?

Я записала адрес, положила трубку и повернулась на Света. Тот стоял рядом, внимательно глядя на меня. Я кратко пересказала ему случившееся и поймала себя на странной мысли. Ее мать сказала, что ее никто не навещает. А как же Сид? Он ведь с ней вместе. Когда я валялась дома с сильнейшей простудой, он ко мне каждый день заезжал и даже командировку отменил из-за меня, так почему к Амели не заходит? Но звонить и спрашивать я не стану. Может они поссорились, и он не в курсе. Сообщать ему тоже не буду, вот еще. Ну, ребята, вы даете.

Примерно через час я подошла к нужной палате. В правой руке я держала пакет с ее любимыми конфетами, а левой держалась за руку Света, пропустив свои пальцы сквозь его.

— Не переживай, все образуется, — сказал он, видя, что я вся на нервах.

Я покосилась на него и через силу улыбнулась, это всегда помогает, даже если нет настроения, после чего решительно толкнула дверь и вошла. Амели лежала на больничной кровати, на правой ноге и руке у нее стояли аппараты Илизарова, чтобы кости срастались правильно. На животе стоял планшет, а на ушах были наушники. Увидев меня, она стащила с себя наушники и отложила планшет, не дала даже поздороваться.

— Ну, чего приперлась? Поиздеваться?

— Э… Нет, я конфет принесла. Ты же их любишь, — я растерялась.

Она скользнула взглядом по моему спутнику:

— А ты, смотрю, времени зря не теряешь, да? Скажи, а с Дарком ты уже успела переспать, шлюха?

— Амели, прекрати! — я плюхнула пакет на ее тумбочку. — Я не ругаться пришла.

— Да засунь свою жалость в задницу! Я здесь из-за тебя, ясно тебе?! — из ее глаз потекли слезы. — Это все ты виновата! Ты и твои чертовы фотографии!

Так, ну я тут вообще ни при чем.

— Что ты несёшь?!

Амели левой ладонью стала размазывать слезы по лицу.

— Это из-за тебя он это сделал! Это ведь были просто фотки! Ну подумаешь, выложила из-под его аккаунта… Я ведь звонила тебе! Звонила! А ты трубку не взяла, сволочь! Он требовал, чтобы я немедленно извинилась перед тобой, и тогда он меня может и не тронул бы. Для меня ты была шансом на спасение! Но ты не снизошла до меня со своего пьедестала! И за это он меня… он… — она больше не могла связно говорить, размазывала слезы по лицу.

— Кто он?

Я задала вопрос и поняла, что ответ и так знаю. Вадим.

— Он ведь никогда тебя и пальцем не трогал, даже в постели, да? Он чертов садист, ты знала? Не знала! А я делала это, соглашалась ради него! Тебе не понять меня! Сволочь ты! Пошла вон отсюда! Видеть тебя не желаю! — ее взгляд метнулся к моему спутнику. — И ты пошел туда же, вали за ней!

Я выскочила из ее палаты, как ошпаренная, и сразу схватилась за телефон. Я ему сейчас все выскажу! И за Амели, и за Дарка, и за убитую женщину. Уже почти нажала кнопку вызова по номеру Вадима, но неожиданно Свет перехватил мою руку и крепко сжал.

— Не надо, — твердо сказал он, но затем смягчил тон. — Это сделал твой бывший парень, верно?

— Почему не надо?! — возмутилась я и попыталась забрать руку, но он лишь крепче сжал пальцы и перехватил вторую руку, не давая дергаться.

— Я знаю такой тип людей. Похоже, этот парень действительно любит тебя, а значит будет оправдывать в своих глазах.

— Я догадалась! Именно поэтому я и есть тот единственный человек, который выскажет ему это все без последствий.

— Нет. Твой пострадавший друг поступил умно, нельзя никому говорить, что он виновен. Он решит, что это твоя подруга его сдала, не поверит, что ты догадалась сама. И представь, что он тогда сделает с ней.

— Но нельзя сидеть сложа руки, он ведь убил человека, убил ту женщину!

— Именно. Он убил ту женщину, — Свет выделил голосом слово «убил».

И тут я поняла. Если Вадим решит, что Амели его сдала, он ее убьет. Вот так просто. И даже если потом его посадят, жизнь моей бывшей подруге это уже не вернет. Я сникла и опустила мобильник.

— Пожалуйста, поступи так, как я тебе советую. Иначе потом ты сама себя будешь винить.

— Ну хорошо, — ведь и правда буду. — И что советуешь делать?

— Ничего.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Не вмешивайся. И не встречайся с ним. И, прошу, никуда без меня не ходи.

Я погрустнела. Все вокруг дерьмово. Как обычно. Я покосилась на мобильник в своей руке и, сунув его в карман, молча пошла к выходу. А я-то думала, что жизнь налаживается. Свет догнал меня, взял за руку, повернул к себе, обнял.

— Риша, все будет хорошо, — он поцеловал меня в макушку.

Я вздохнула и обняла его. Конечно будет. Мобильник зажужжал в кармане. Ну что там опять случилось и у кого? Я отстранилась и взглянула на экран. Дарк. Вот как чует, что я сейчас о нем думала.

— Да? — я ответила на звонок агрессивнее, чем стоило.

— Привет, Риша. Я звоню напомнить, что завтра вылазка на объект. Едем на весь день. Погоду обещают теплую, но пару зонтов я в машину закину на случай чего.

Совсем про это забыла.

— Тебя выписали?

— Да, я в норме, — судя по голосу, он улыбнулся. — Я же говорил, что на мне все заживает, как на собаке.

— А кто еще едет?

— Спайк и Кэнди будут.

— Ого, Кэнди решила наконец поучаствовать в наших вылазках?

— Да. У них там вроде что-то со Спайком намечается. Они на своей машине поедут, а я за тобой заеду примерно в два часа, к трем будем на месте.

— Договорились.

 

Глава 4

Вылазка

К двум часам, когда Дарк заехал за нами, мы были уже собраны. Точнее, все сборы были моими, Свет готов всегда. Ему, как обычно, ничего не нужно, кроме своего плаща, а вот я набила рюкзак всякими полезными на мой взгляд вещицами для непредвиденных ситуаций. Впрочем, мы не собирались в далёкие дебри, и оттуда до шоссе было рукой подать, даже если обе машины сломаются, но все равно привычки, выработанные еще во времена сталкерства, давали о себе знать.

Мы загрузились в машину. Я села на переднее сиденье, Свет сел позади меня на заднее.

— Это мой дальний родственник, Александр, в гости приехал, — сообщила я ему. — Я про него говорила.

Дарк задумчиво секунду изучал меня взглядом, будто не поверил, но потом все-таки повернулся назад и протянул Свет руку:

— Привет. Давно здесь?

— Здравствуй, — Свет пожал, и Дарк тронул машину, выезжая на дорогу. — Около двух недель.

— Зови его Светом, по нику, — вмешалась я. — Так будет удобнее.

— Окей. Свет, ты бывал раньше на объектах?

— Нет, но освоюсь быстро.

— Риша тебя ознакомила с правилами?

Ну да, правила. Дарк всегда очень щепетильно относился к новичкам. Свету я кратко о них рассказала, но ему было это и не нужно. Среди всех нас он последний, кому нужна будет помощь.

— Да, я все понял. Не беспокойся, со мной не будет проблем.

— Отлично.

Дарк замолчал. Интересно, почему он покрывает убийцу? Как и я, боится новых жертв среди нас? А так ли уж мы с ним правы? Ведь если того не посадить, новые жертвы точно будут. Повисшая тишина меня сильно напрягла, и я решилась ее разбавить:

— Дарк, а что ты там говорил про Спайка с Кэнди?

— М? Да, они с нами едут, — он не понял мой вопрос.

— Ты говорил, у них что-то намечается. Ты имел в виду отношения?

— А, да. Ну ты же знаешь Спайка, западает на каждую юбку. Вот и на нее запал.

— Да ладно, она ничего. Почему сразу «каждая юбка»? — я бросилась защищать подругу детства. — Ну подумаешь, волосы в странные цвета красит, что ж теперь.

— Эй-эй, Риша, спокойно, — Дарк с усмешкой покосился на меня и поднял руки. — Чего ты сразу такая агрессивная стала?

— За руль держись! — перепугалась я.

Дарк снова хмыкнул, но руки на руль вернул:

— У них там как будто серьезно все. По крайней мере я таким Спайка еще не видел… — его взгляд упал на зеркало заднего вида. — О, смотри-ка, кто нас преследует.

Я повернулась. Позади нас по шоссе мчалась машина Спайка. Парень выставил руку в окно и махал нам, помигивая фарами. Рядом с ним на переднем сиденье сидела Кэнди. Увидев, что Спайк творит, Кэнди пихнула его в плечо, ругнувшись, и тому пришлось убрать руку внутрь и снова взяться за руль.

— Ха, она его в оборот взяла, похоже, — хмыкнула я, усаживаясь обратно и снова глядя вперед на дорогу.

Поймала себя на том, что Свет ведет себя так, словно его тут вообще нет. Может он там загрустил? Я повернулась на него, но он всего лишь спокойно смотрел в окно, словно здесь не было нас. Нарушать его молчание я не стала, да и Дарк включил музыку погромче. Рок. Класс. Настроение взлетело. Я немого откинула сиденье назад, расслабилась и прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой.

Мы въехали в лесополосу и долгое время двигались вдоль нее, углубляясь куда-то по давно не езженной дороге. Вокруг высились деревья — обычные сосны. Мрачновато даже. Если б не дорога, по которой мы ехали, я бы сказала, что мы в глуши вдали от цивилизации. Когда машина остановилась, я не успела выйти сама, как моя дверь распахнулась:

— Риша! — довольная Кэнди заглянула внутрь и пихнула меня в плечо. — Вылезай, засранка!

Я выбралась из машины и обняла подругу. К этому моменту машину покинули и Свет с Дарком.

— Привет, синенький, как у вас с Ришей дела? — Кэнди отпустила меня.

— Здравствуйте, леди, — поздоровался Свет с легкой ухмылкой. — Все хорошо.

— Ладно, чего, ребята, движемся к объекту-то? Спайк мне тут прожужжал все уши, что до точки еще топать и топать.

— А я фотик захватил! Качественный, хороший, — вмешался Спайк. — Так что сегодня у нас еще и фотосессия. Риша, у тебя отлично получается, не хочешь ещё разок попозировать? А то Сид уже все удалил с фейсбука.

Я не успела отреагировать, как ему прилетел подзатыльник от Кэнди:

— Баран, нельзя же так!

Спайк лишь хмыкнул в ответ:

— Да чего сразу так серьезно, я же пошутил. Ну фотки и фотки, дел-то. Хорошие, кстати.

А я прислушалась к себе и поняла, что это не вызывает у меня никах негативных эмоций. Свет хорошо постарался. И я улыбнулась:

— Все хорошо, Кэнди. Предлагаю просто пойти на объект, мы ведь за этим сюда приехали.

— Согласен, выдвигаемся. По пути нигде надолго останавливаться не будем, — предупредил Дарк. — Машины можно оставить здесь, ничего им не сделается.

До объекта добирались муторно и с трудом. Пришлось пробираться по тропинкам, по которым уже давно никто не ходил, и они заросли. Потом еще через поле, давно заброшенное. Мне хоть и не впервой по таким местам шататься, еще и похуже бывало, но все равно не слишком приятно. Но вот наконец мы вошли в заброшенное поселение. Домишки очень старые, деревянные, наскоро сделанные, смотрели на нас темными проемами разбитых окон.

— Как пусто. Брр, — Спайк активно озирался по сторонам. — Однако местечко офигенное. Крипота.

— Люди жили здесь, пока работало производство, — сообщил Дарк. — Это был крупный литейный цех, пока на нем не произошло несколько несчастных случаев. После них об этом месте пошли дурные слухи, и люди отказались в нем работать. А после последнего случая его и вовсе закрыли.

— А что случилось? — мне стало любопытно.

— Точно не знаю, — Дарк пожал плечами. — Рвануло там что-то в подвале. Говорят, дырища до сих пор осталась.

— Да на месте разберемся, — небрежно отозвалась Кэнди. — Местечко обалденное. Где ты их только откапываешь, Дарк?

— Где откапываю, там уже нет, — усмехнулся тот.

Снаружи завод выглядел как огромное заброшенное помещение размером с ангар. Солнце закрылось тяжелыми тучами, и потому вокруг висел слабый полумрак. Внутри было еще темнее, но все же достаточно светло, чтобы не приходилось включать фонарики.

— Круть! — восхитился Спайк, щелкая фотоаппаратом. — Там крипота, тут индастрил.

— И меня сними на фоне входа, — сказала Кэнди, вставая перед объективом. — Выложу на фейсбуке.

— Давай вон туда двигай, там кадр лучше будет.

— Как тебе местечко? — спросила я у Света. — Жутковатое, да?

— У него есть свой антураж, — аккуратно согласился Свет, и мне показалось, что на самом деле ему все равно, он был где-то глубоко в своих мыслях, где обретал со вчерашнего дня.

Внутри здания все было завалено мусором, землей и пылью. Отколотые куски кирпичей и обломки стекол валялись повсюду. Огромный котел для варки металла находился в центре, а под потолком — множество крановых кабинок с подвешенными на них ковшами для металла. Не все из них были целыми, некоторые валялись на земле. Кэнди и Спайк догнали нас уже внутри.

— А пойдем туда! — я ткнула пальцем наверх.

— Ну конечно, куда еще мог захотеть руфер, — хмыкнул Дарк, за что получил мой негодующий взгляд.

— Шутник из тебя так себе, — заявила я ему.

— Не, пойдем вниз, вон какая дырка классная в полу, — решила за всех Кэнди и махнула рукой следовать за ней, двинувшись в нужном направлении. — Небось и подземные этажи есть. Синенький, оставь свою леди, идем с нами.

Я ожидала, что Свет откажется и пойдет со мной, но он двинулся за ней. Я удивилась, но возражать не стала и тоже шагнула за ними, однако Дарк придержал меня за локоть:

— Пойдем куда хотела, — он кивнул на боковые лестницы, ведущие на верхние балки, а затем крикнул вслед остальным. — Кэнди, парни на тебе, присмотри. Мы сгоняем к потолку.

— Агасики, — согласилась та. — Вон дыра, ребят. Спайк, давай первый, мы за тобой.

Что ж, наверное Свет хочет побыть один, без моего присутствия. Ладно, его право. Похоже, все это ему тяжело даётся. А я тут пока с Дарком о Сиде поговорю.

По ржавым лестницам мы добрались до крановой кабинки. Я зашла внутрь, чтобы рассмотреть вблизи ржавые рычаги и кнопки. Дарк остановился в дверях кабинки, оглядываясь вокруг и наблюдая за мной.

— Ты быстро нашла себе нового ухажера. Может, расскажешь?

Это что, допрос? Ревнует? Да какое он вообще имеет право! Я оторвалась от разглядывания старой металлической стрелки одного из многочисленных индикаторов в кабине, повернулась на него и скрестила руки на груди.

— А я слышала, что тебя избил Сид, а потом еще и женщину убил, но ты не стал сообщать об этом полиции. Может, расскажешь?

Его брови удивленно приподнялись.

— О чем ты?

— А потом, если ты еще не в курсе, он добрался до Амели.

— Я не в курсе, — он нахмурился. — Что он сделал?

— Изнасиловал и чуть не убил. Она, кстати, все еще в больнице, — продолжала давить я.

Дарк ошарашенно остался смотреть на меня несколько секунд, а затем зло нахмурился и сжал зубы так, что заходили желваки:

— Вот ублюдок.

— Нет уж, — я подошла к нему и несмотря на то, что была ниже, зло уставилась ему в глаза. — Сейчас ублюдок здесь ты, потому что знал, кто убил ту женщину, и не сказал! Сида бы посадили, и Амели осталась бы в порядке.

— Его бы не посадили, Риша. У него большие связи. Мои слова ничего бы не изменили.

— Да кто он такой вообще? Я что-то не заметила, чтобы Сид был богат или известен. Откуда у него связи?

— Риша, не лезь в это. Я тебя очень прошу, не надо. Это опасно.

— Да что ты прицепился со своим «опасно»! Знаешь, на тот случай, если вдруг однажды его «связи» заявятся ко мне в дом с огнестрелом, я бы хотела об этом быть в курсе заранее. Ты не думаешь, что я имею право знать?

— Тебя спасает именно незнание. Риша… — он потянулся ко мне, но я отступила и уперлась ладонью в его грудь.

— Стоп. Хватит. Знаешь, Дарк, ты не лучше Сида. Слишком много скрываешь такого, что мне стоило бы знать. Мне казалось, что за два года нашего знакомства мог бы и рассказать уже о том, что у него там какие-то «связи», о которых ты в курсе.

— Это для твоего же блага!

— А меня кто-нибудь вообще спросил, чего я хочу и как мне лучше?! Моим мнением ты хоть раз поинтересовался? — в ответ на мои слова Дарк опустил голову. — Вот! Об этом я и говорю. Ты не отличаешься от Сида. Поэтому просто оставь меня в покое, хорошо?

— Риша, ты мне нужна так сильно, как никто и никогда не был нужен. И я действительно желаю тебе счастья. Я надеялся, что Сидонай принесет тебе счастье, раз ты выбрала его, но этого не случилось, — он поднял руку и тыльной стороной пальцев ласково провел по моей щеке. — Прости меня, и будь со мной, и я сделаю все для тебя.

Я вздохнула и оперлась слева от Дарка пятой точкой на широкий проржавевший пульт с кнопками, а его руку отвела от своего лица.

— Дарк, послушай, я… — я запнулась и опустила взгляд.

Его пальцы коснулись моих щек, сдвигая волосы. Я подняла на него глаза, когда его ладони легли мне на лицо, а губы потянулись к моим. Он успел лишь коснуться меня губами, когда я обхватила его лицо и остановила:

— Не надо… — прошептала я ему в губы, а затем, секунду помолчав, повторила. — Не надо.

— Почему? — так же тихо спросил он, но меня не отпустил. — Просто оставь этого Света и будь со мной. Это легко, у вас ведь еще нет ничего серьезного, вы только начали встречаться.

— Я выбрала его, Дарк. Прости, — не понимаю, как он догадался, хотя наверное, наши со Светом отношения очевиднее, чем мне кажется.

Я по-своему любила Дарка, и мне было жаль его расстраивать. Он замер, и на его лице промелькнуло несколько эмоций, которые я разобрать не успела. На секунду стало страшно, потому что я не была уверена, как он отреагирует, но Дарк все-таки отступил и отпустил меня.

— Ты знала о моем отношении к тебе, и все равно выбрала его… Что ж, надеюсь, тебе хорошо с ним, — фраза казалась издевкой, но интонация таковой не была.

— Извини, — я опустила взгляд в пол.

— Ладно уж… Видимо, ты и правда считаешь меня совсем не подходящим для тебя.

— Нет, не совсем… — я замолчала, не зная, что сказать.

— Не переживай. Давай просто забудем об этом разговоре. Я все еще твой друг и им остаюсь. И всегда готов помочь тебе, — он через силу улыбнулся. — А если вдруг у вас с ним все разладится, я буду ждать тебя.

Он обратил внимание, что я переживаю не меньше него, это очень ценно, так что я тоже через силу улыбнулась и кивнула.

— Может, на балки заберемся? — предложил Дарк, проходя мимо меня к окну, ныне без стекла. — Вид оттуда должен быть ничего. Полюбуемся, где там все остальные.

— Ага, полезли, — согласилась я, искренне благодарная за то, что он быстро сменил тему и пожалел мои нервы.

Конечно, особенно высоко там не было, всего пара-тройка этажей, но даже так захватывало дух, потому что внизу была куча арматуры, металлические штыри которой торчали во все стороны. Дарк вылез через окно кабинки и по железным перекрытиям направился вперед. Он шел, ловко балансируя, по длинной металлической перекладине шириной сантиметров десять, протянувшейся от кабинки к противоположной стене и держащейся только на вертикальных прикрепленных к крыше металлических креплениях. Всегда удивлялась и немного завидовала его ловкости. Похоже, случившаяся драка с Сидом прошла без следа. Это хорошо. Интересно, смогу ли так же, как он? Это опасно… Но как круто!

— Детишки, следите за папкой! — восторженно крикнул Дарк, пошатнувшись.

В этом весь он. Выполняя что-то эдакое, он начинал вести себя, словно пьяный, то ли от веселья, то ли от адреналина.

— Эй, придурок, возьмись за что-нибудь! — гаркнула снизу Кэнди. — Кости переломать опять хочешь? Риша, мать твою, а ты-то куда смотрела, отпуская его туда?! Все мужики — дети, за ними следить надо!

К этому времени вся их компашка разбрелась по нижним частям здания. Спайк выглянул из крупной дыры в полу, привлеченный криками Кэнди. Она сама стояла на металлической платформе около огромного, семи-восьми метров в диаметре, котла с остатками металла, который когда-то в нем варили. Свет же забрался на верхний край этого котла и тоже поднял глаза на нас.

Дарк ускорился, вызвав очередной возмущенный вопль Кэнди, а затем перепрыгнул разлом в проржавевшем и оттого покрошившемся железе этой вытянутой балки.

— Ву-ху-у-у!!! — восторженно завопил Дарк, приземлившись на противоположной стороне, и развернулся на меня, опасно пошатнувшись. — Кайф! Глотайте пыль, малявки!

А я, обзавидовавшись, тоже решилась и ступила на узкую металлическую балку, всей ступней ощутив ветхость конструкции.

— О, еще одна. Слышь, Риша, хоть ты не дури, а! — рявкнула Кэнди, а затем чуть снизила голос. — Спайк, Свет, вот посмотрите на этих двух идиотов и никогда так не делайте.

Напоминать о наблюдении не было смысла. Они оба и так внимательно и напряженно следили за происходящим. Повисла тишина, чему я порадовалась, так было проще сосредоточиться. Я расставила руки для баланса и пошла вперед. Что ж, это оказалось не так сложно, как казалось поначалу. Я остановилась за метр от проема. Дарк к этому времени уже отошел, освобождая со своей стороны место для приземления.

— Риша, я бы не стал, — он неодобрительно покачал головой.

— Тебе, значит, можно, а мне нельзя? — надулась я.

Он, конечно, ловкий и все такое, но и я не совсем уж неумеха.

— Риша, осторожнее, — раздался снизу голос Света.

— Я смогу, всем спокойно, — сообщила я. — Просто помолчите.

— Ладно, давай. Я подстрахую, — Дарк схватился за металлическое вертикальное крепление рядом с собой и протянул ладонь.

Я прикинула расстояние. Если взять небольшой разгон, то как раз можно перепрыгнуть, а там Дарк подхватит, как уже, бывало, делал. В этом я ему доверяла почти как Свету. Да, хоть и опасно, но вполне реально. Кровь уже радостно забурлила в предвкушении. Я попятилась, чтобы взять разгон, и нога внезапно ощутила пустоту. Взмахнув руками в бесполезной попытке удержать равновесие, я полетела вниз. Конечно, я сразу попыталась ухватиться за ту железку, с которой падала, но добилась лишь того, что сильно ударилась локтем, да так неудачно, что руку свело. Дарк среагировал моментально, он в неестественно быстром и длинном прыжке перемахнул это огромное расстояние до меня — я даже успела удивиться — и оказался на моей части балки, намеренно соскальзывая с нее сам. Одной рукой хватаясь за нее в падении, Дарк попытался поймать меня второй, но не успел. Мелькнула запоздалая мысль, что внизу торчат металлические штыри арматуры. Одними переломами дело может и не кончиться. Я полная дура! Свет, помоги!

Я оценил обстановку еще в тот момент, когда Айриш оступилась. Конечно же я знал, что что-то случится. Судя по происходящим с ней событиям, на ней лежит проклятие или нечто подобное, и ее смерти хочет сама судьба. Судьба не пыталась убить ее уже несколько дней, а значит следующая попытка неумолимо приближалась. Но я отлично знал правила этой игры. Судьба не разумна, она не умеет хитрить и обманывать, поэтому лучший способ спасти от смерти — это создать условия, при которых точно знаешь, что можешь спасти свою цель. К счастью, ни одному нормальному человеку это никогда не удастся. Влиять на систему может лишь тот, кто находится вне ее, то есть либо боги, либо баги.

Еще соглашаясь на то, чтобы Риша осталась там, наверху, я догадывался, что судьба попытается нанести удар, и позволил ей эту попытку, оставалось лишь дождаться и быть наготове. Так что когда нога Риши только начала соскальзывать, я понял: момент настал. И был к этому готов. Удивило меня и поведение ее друга. Слишком быстрый и длинный прыжок, слишком ловкие движения, слишком сильные мышцы. Он явно не человек, возможно, оборотень, хотя скорее уж ангел, ибо на демона не похож, но с этим разберусь потом.

Я пружинисто оттолкнулся от края котла, на котором стоял, и рванулся к Рише наперерез. В тот же момент в голове мелькнул ее крик о помощи. Настолько неожиданно, что если бы я уже не находился в полете, мог споткнуться. Все-таки она провидица, просто не понимает этого. Я успел схватить ее в воздухе, и благодаря направлению моей инерции, нас унесло вбок. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы перелететь арматуру, впрочем, я все рассчитал верно: в полете оказалось достаточно совсем немного повернуться, чтобы Риша повалилась на меня. Железки со всей силы врезались мне в спину, пробивая мышцы. Попытка вдоха дала понять, что еще и легкое повреждено. Мелькнуло воспоминание о «Железной деве», которую я не раз ощущал на своей шкуре во времена инквизиции, но быстро отбросил его, мне стоит реже вспоминать такие вещи.

Пока легкое не восстановится, дышать нельзя, но сначала надо встать, чтобы процесс заживления можно было нормально завершить. Я медленно — быстрее просто физически не мог — потянулся к Рише, чтобы сдвинуть ее с себя, но тут рядом со мной спрыгнул Дарк.

— Риша, в сторону! — он схватил ее под мышки и быстро стащил с меня, за что я мысленно поблагодарил его. — Где болит? Говорить можешь? Свет!

Я оперся локтями по бокам и медленно приподнялся, ощущая себя бабочкой, слезающей с булавки, и приложил немного усилий, чтобы на лице не отражалась вся эта боль. Отлично, металл покинул легкое. Я прикрыл глаза, концентрируясь, запуская процесс восстановления.

— Свет! — это уже встревоженный голос Риши.

— Я в порядке, — шепотом сказал я с легкой хрипотцой, все еще прикрывая собой окровавленные железки и радуясь, что по голосу почти не слышно, как кровь булькает в легких.

Немного времени, и кровь испарится. Раскрывать всем ее знакомым, кто я, совершенно не хотелось. Слишком много вопросов будет и много лишнего внимания к Рише. Дарк тем временем сел позади меня и схватил за плечо. От всех остальных я закрывал железки своим телом.

— Твою мать, — сказал он, заметив все мои повреждения, и поднял на меня взгляд.

Я через плечо повернулся на него, и мы встретились глазами. Я нахмурился и отрицательно качнул головой, призывая молчать о том, что он увидел. Риша тоже хотела было опуститься позади меня и осмотреть спину, но Дарк подхватил ее под руку, не позволяя выполнить задуманное.

— Риша, ты как? — спросил он, чуть оттаскивая ее в сторону и отвлекая от меня, а затем обратил внимание на подбежавших Кэнди и Спайка.

— Доигрались, чтоб вас! — первой гавкнула Кэнди. — Вы какой жопой думали, делая все это? Той, что на плечах, или второй?

— Все в норме, ребята, жить будем. Всего лишь ушибы, — ответил Дарк.

— Ну ты придурок! — рявкнула на него Кэнди. — Потащил же Ришу наверх. Не все такие крутые, как ты.

— Да ладно, мы же сюда веселиться пришли, — попытался оправдаться тот.

— Вот и повеселились! — она кивнула в мою сторону.

Я тем временем поднялся на ноги, наконец избавляясь от последних железок в теле. Вроде никто не заметил, кроме Дарка. Хорошо. Теперь главное не демонстрировать им спину, одежда так быстро, как я, в норму не вернется.

— Я в порядке, не переживай, Кэнди, — ответил я ей, все еще стоя рядом с арматурой и надеясь, что им в голову не придет, что при падении на это никаких «просто ушибов» там быть не могло.

— Слышь, чувак, это было круто! — сообщил Спайк. — Ты вообще как это сделал? Ты в одну секунду стоял там, на котле, а в следующую уже летел с ней сюда. Это что, какое-то восточное боевое искусство?

— А ты чего молчишь, дура тупая, — буркнула Кэнди, расслабляясь. — Хоть бы поблагодарила его.

Это словно привело Ришу в чувство, и она бросилась мне на шею.

— Спасибо! Спасибо за спасение.

Я обнял ее, погладил по голове, уткнулся в волосы, которые пахли штукатуркой и пылью. Неудивительно с учетом того, где мы все сейчас находимся. Заметил, как Дарк покосился на нас.

— Ну все, развели сопли… — буркнула Кэнди и нервно закурила сигарету. — Короче, предлагаю на сегодня закруглиться.

— Да, ты права, — ответил Дарк. — Собирайтесь, уходим.

— Ну вот, — недовольно возмутился Спайк. — Я еще не нащелкал фоток. Риша, ну ты засранка, напугала нас всех до смерти, а теперь еще и уходим из-за тебя.

— Извини, — смутилась она.

Спайк сунул ей в руку фотоаппарат:

— Виновата ты, тебе и исправлять. Будешь нас с Кэнди фоткать.

— Ладно-ладно. Мог бы просто попросить.

Мы с Дарком остались стоять наедине, глядя на отошедших в сторону.

— Знаешь, парень, — сказал Дарк напряженным голосом, — люди обычно не заращивают так быстро такие глубокие раны.

Я перевел на него взгляд, и он хмуро посмотрел мне в глаза:

— Переломы у людей тоже за неделю не срастаются, — спокойно парировал я. — И Амели тому пример.

Дарк внимательно смотрел на меня, а затем спросил прямо:

— Ты ангел?

— Да.

— И Риша знает об этом?

— Да.

Мой собеседник негромко выругался.

— Слушай, ты, если она тебе хоть каплю небезразлична, не впутывай ее в это. Не светись сам и ее не засвечивай, а то она сейчас по всем форумам шум навела. Никто не должен знать, что она в курсе о Потусторонних. Ясно?

— Я понял тебя, — так же спокойно, как и раньше, ответил я.

— Мобила есть?

— Нет, но я всегда рядом с Ришей.

Дарк еще несколько секунд на меня смотрел, а затем, ничего не сказав, направился к остальным.

 

Глава 5

Магда

В помещение я входил злой. Еще один Потусторонний рядом с Ришей. И опять не я. Почему не я? Что во мне не так? Я ведь на все ради нее готов! Ну ничего, наши законы я знаю, его заберут от нее, тем более мы искали этого синего еще после того, как он засветился в кафе. Надеюсь, Магда догадается не вешать его обучение на меня. Она ведь догадалась временно отослать Сидоная в другую страну после того, как он напал на меня и убил человека. Лишнее внимание нам ни к чему. Жаль только, не успела сделать это до того, как он добрался до Амели. Почему он это сделал понятно, фотки Риши из-под его аккаунта ей выкладывать не стоило. Черт, а фотки неплохие, но неужели нельзя было нормальный фотоаппарат взять?

Я распахнул дверь без стука. Да и что я мог тут застать такого, чего еще не видел? Магда не скрывала своих с Иегудиилом отношений. Сейчас она сидела за столом одна. Шикарная ухоженная блондинка с томным взглядом карих глаз, глубоким вырезом и длинными ногами, обычно одетыми в каблуки. Иегудиила не было, это как раз его сопровождает Сидонай сейчас у наших японских братьев, поэтому она сидела на его месте, а не на своем излюбленном диванчике рядом, и подпиливала свои и без того острые ноготки.

— Ты не постучался, — прокомментировала она мои действия, не отрывая от ногтей сосредоточенный взгляд.

— Я и так знаю, что ты одна.

Она наконец подняла на меня взгляд, расслабленно опустив пальцы на валявшийся там планшет.

— Сегодня не твоя смена. Так что же ты тут делаешь? — она откинулась назад на спинку стула. — Ты редко балуешь меня своим присутствием, даром что первый помощник моего ненаглядного. Что-то случилось? Или тебе вдруг стало скучно и ты ищешь развлечений?

Ее ноготки застучали по столу, а оценивающий взгляд заинтересованно пробежался по мне с головы до ног.

— Нет, Магда, я не собираюсь тебя развлекать. Ты отказываешься дать мне то, чего я хочу.

— Ох, только не начинай опять про эту свою Ирину, — она театрально вскинула пальцы и коснулась своего лба. — До чего же я докатилась, раз запомнила ее имя.

— Я здесь с важной информацией. Я нашел того синего Потустороннего.

— М-да? — Магда критически посмотрела на меня, однако напряженно выпрямилась.

Я промолчал, риторические вопросы ответов не требуют. Магда постучала по столу ноготками, размышляя.

— Кто он?

— Ангел.

— Где же он? Я не вижу его. Почему ты его не привел?

— Он здесь не меньше двух недель, и я решил не предпринимать активных действий в его отношении, не обсудив их с тобой, однако проверил его силу, одиннадцатый ранг.

— Какой слабенький… Ну ничего, приведи его немедленно. Возьми троицу, для Сошедшего одиннадцатого ранга этого более чем достаточно.

Я кивнул и развернулся, чтобы уйти, но вопрос Магды меня остановил:

— Где он был эти две недели?

Я снова повернулся к ней и оперся руками на стол, нависая.

— Магда, слушай, его нашла Ирина, но она ни о чем не знает. Я тебе это гарантирую.

— Опять эта Ирина… — недовольно протянула она, а затем положила ладонь мне на щеку и проникновенно заглянула в глаза. — Мой дорогой птенчик, я верю тебе. Конечно же я тебе верю. Но только потому, что ты — лучший среди пернатых. А еще потому, что ты мне предан. Я это ценю, ты знаешь. Поэтому я верю, что твоя драгоценная не в курсе о нас. И буду продолжать верить, пока ты предан мне. Надеюсь, мы понимаем друг друга.

Она согнула палец, и ее ноготки чувствительно прошлись по моей щеке. Может, Иегудиилу это и нравилось, но мне — нет, и я взялся за ее руку, отодвигая от своего лица. Она схватилась за мое запястье, останавливая.

— Ты думаешь, я слепа и глупа, ангелок? Этот новенький птенчик тоже стал твоим соперником, верно? Конечно же верно. Я вижу это по твоим глазам. И ты полагал, что сможешь использовать ситуацию в свою пользу… — она помолчала, ожидая ответа, а затем ее голос стал тише и приобрел томные интонации. — И знаешь, мне нравится, что ты плетешь интриги. Это возбуждает…

— Магда, перестань. Я не Иегудиил, мне это не нравится, — я отстранился, но мою руку она не выпустила, лишь крепче сдавив.

Чертовы демоны. Ненавижу их силу. Мы быстрее них и более ловкие, но если попадаемся, нам конец. Магда сдавливала мое запястье так, словно собиралась раздавить его.

— Мне очень интересно, что такого в этой девчонке, что за ней бегают двое из числа лучших среди нас, да еще и этот новичок. Познакомь меня с ней.

Что-то угрожающее проскользнуло в ее голосе. Ее повышенное внимание — это плохо, оно обычно ничем хорошим не заканчивается.

— Нет, Магда, не надо. Не трогай ее. Она ничего не знает. Оставь ее.

— Беспокоишься, птенчик. Это хорошо, — она отпустила мою руку. — Что ж, давай заключим сделку. Всего лишь маленький договор. Я готова пока не трогать ее, но при одном условии.

— И чего ты хочешь?

— Иегудиил самый сильный среди вас, птенчик. Следующим идешь ты. Сейчас его нет, он уехал, и мне очень, очень грустно. И скучно. Ты ведь понимаешь меня?

— Я не стану спать с тобой.

— Не зарекайся, пернатый. Впрочем, как хочешь. Но Иегудиила нет уже давно, и я голодна. И это мое обязательное условие.

— Поищи себе другую еду.

— Ты не готов отдать за жизнь своей любимой даже один поцелуй? Не особенно же ты ее ценишь. А я свое слово держу, ты знаешь это.

Чертова стерва. Ненавижу ее. Ненавижу. Она вышла из-за стола, обошла и подошла ко мне ближе. Я обдумывал отступить, но она уже вцепилась в мою одежду, не отпуская, и прижалась ближе.

— Давай, сделай это сам. Я так хочу, — томно протянула она, прижимаясь ко мне еще ближе, и потянулась к моим губам.

Очень хотелось взять и свернуть ей шею, но я знал, что не получится. Даже с Сидонаем не вышло, а он слабее нее. Ненавижу. Я накрыл ее губы своими. Целоваться я с ней конечно не собирался. Впрочем, и она тоже. Она, как и любой демон, жаждала Сущность. Но в отличие от многих, она питалась исключительно ангельскими Сущностями, человеческие ей просто не подходили и казались чем-то отвратительным. Она давно поглядывала в мою сторону, но у нее всегда был Иегудиил, поэтому меня сия чаша миновала. А вот сегодня, похоже, она решила наверстать упущенное. Не дожидаясь, пока я сам начну отдавать ей Сущность, она стала жадно тянуть ее из меня. Ощущение было странным. С одной стороны, это быстро вводило в эйфорию, словно от наркотика, а с другой во мне бушевала ненависть, и я с трудом сдерживался, чтобы не оттолкнуть Магду от себя. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я решил, что с нее достаточно, и попытался отстраниться, понял, что тело слушается плохо, а она крепко вцепилась в меня ногтями. Я дернулся из ее рук в сторону, и ударился об стену, только это позволило мне устоять на ногах. Перед глазами все плыло.

— Магда, хватит! — хрипло рявкнул я.

— Ах, извини, птенчик, — она облизнулась, не подходя ко мне. — Ты оказался точно таким сладким, как я себе и представляла. Немного не удержалась.

Она обошла стол и спокойно села за него, подвинув к себе планшет.

— Сделка в силе. Мне все равно, как ты притащишь ко мне синего, но ты сделаешь это… — она снова посмотрела на меня, пытающегося отдышаться. — И еще одно. Постарайся больше не конфликтовать с Сидонаем, не хотелось бы тебя так глупо потерять. А девочка эта, напоминаю, все еще принадлежит ему, вне зависимости от того, в каких они между собой отношениях, и если он вдруг захочет ее убить, я мешать не стану.

— Он убил человека. Разве его лимит на ближайшее время не исчерпан? — я выпрямился, расправляя одежду и пытаясь сделать вид, что я в норме.

— О, я с ним уже поговорила об этом. Он клятвенно обещал больше так не поступать. И то, что его сейчас здесь нет, это наказание за содеянное.

Я мотнул головой, пытаясь прийти в норму. Ладно, зато по крайней мере она не станет трогать Ришу.

 

Глава 6

Так надо

Прикрыв глаза и обнимая за талию, я целовал незнакомку. Одну из тех тысяч женщин, с которыми мне приходилось бывать. Они для меня все на одно лицо. Несмотря ни на что, я целовался, искренне испытывая вожделение и привязанность. Высшая категория актерского мастерства — искренне переживать то, что играешь, принимать эти чувства, и в то же время оставаться от них отстраненным, чтобы как только все закончится, сразу отбросить все то, что было.

Ведь на самом деле мне все равно.

Я совершенствовал свое умение тысячи лет, и теперь ни одна из них не может заподозрить, что на самом деле у меня в душе, о чем я думаю и чего хочу, а моя божественная аура заставляет их терять голову и верить мне. Только с провидицами бывают проблемы, потому что ноосфера, сам мир, помогает им и подсказывает, но даже они порой поддаются и верят мне, потому что хотят. Все они видят то, что я показываю, потому что я искренен. Я научился менять лица, как перчатки, моментально вживаясь в новые образы. Кажется, даже начинаю забывать, какой я на самом деле.

Я наказан Отцом и принимаю это наказание, учусь смирению, служу им и позволяю делать с собой все, что они хотят. «У тебя приятный голос», - говорила одна из них, прежде чем начать меня пытать. Только так она могла кончить, под звук моего голоса, под мои крики. «Ты невероятно красив», - говорила другая, прежде чем расцарапать мне лицо в ярости от того, что есть кто-то красивее нее, и в экстазе удовольствия свершённой мести воспользоваться мной. «У тебя идеальное тело», - говорила третья, прежде чем начать хлестать меня, пока спина не превратится в кашу, получая от этого наслаждение и затем занимаясь сексом с другим рабом. А потом я восстанавливался, и все это начиналось снова. Я занимал в их жизнях чье-то место, переводил вектор его страданий на себя, должен был защищать их, а потом уходить.

Я стоял, закрыв глаза, даже не зная, кто она, и не интересуясь… Но прикосновения ее губ были привычными, знакомыми… Я отстранился, продолжая держать за подбородок ту, которую только что целовал. На меня смотрели фиолетовые глаза моей божественной сестры. Она стояла в большом сером походном плаще. Капюшон сильно нависал и, если бы она сейчас не смотрела мне в глаза снизу вверх, скрывал бы большую часть ее лица.

— Здравствуй, дочь отца своего, — я улыбнулся той, к которой никогда не был безразличен. — Где я и почему не помню, как оказался здесь?

— Потому что ты спишь, — она улыбнулась мне в ответ.

— Этого не может быть, — я покачал головой и мягко убрал с ее лица черную прядь волос. — Я никогда не сплю.

— Но когда-то ты спал.

— Это было давно, — я отвел взгляд в сторону. — Не хочу вспоминать то время.

Итак, я нахожусь совсем рядом с пятым слоем Чистилища. Пятый слой собирал в себя и хранил все образы, возникавшие когда-либо в головах разумных населявших землю существ, и не только визуальные. Чаще всего это бывали люди и атланты, они же эвы, если, конечно, последние все еще живы в этом мире. Образы с пятого слоя обычно приходят к людям во снах. Но иногда писатели, художники и другие творческие личности дотягиваются сюда краем бессознательного в порыве вдохновения.

— Свет, — неожиданно тихо и серьезно попросила она, — поцелуй меня.

— Почему ты говоришь так, словно мы больше не увидимся? — я нахмурился и внимательно посмотрел ей в глаза.

Она просто молча смотрела в ответ, похоже, ей это было действительно нужно сейчас. Странно, обычно ей достаточно объятий и моего плеча, на котором она может выплакать свою боль от безуспешных поисков ее любимого. Надо значит надо, и я обнял ее лицо ладонями, потянулся к губам. Она жадно обхватила их своими, как когда-то давно. На секунду даже мелькнуло воспоминание о былом, дернуло за почти забытую струнку в моей душе, но я быстро прогнал его. Так, как когда-то было, уже не будет никогда. Брат всегда считал, что изменения — это хорошо, а мне было все равно, естественный ход событий должен и будет продолжать двигаться вне зависимости от того, что я о нем думаю.

Ютони наконец отстранилась от губ, хотя и продолжала держаться пальцами за плечи, словно упадет, если отпустит меня. Я снова внимательно посмотрел ей в глаза и мягко проговорил:

— С чем ты пришла, сестра? Отец снова изъявляет волю через тебя? Или я сделал что-то не так?

— Нет, — она отрицательно покачала головой и потупила взгляд. — Похоже, из-за отсутствия у тебя доступа к твоим силам ты не смог вспомнить, что я сказала тебе, прежде чем отправить в этот мир. Ты в отпуске, Свет. Нет нужды следить за Айриш и защищать ее. Ты не обязан. Ты можешь делать все, что пожелаешь, потому что через месяц мир погибнет. Так что отдыхай и получай столько удовольствия, сколько сможешь, а потом тебе придется продолжить свой путь по мирам.

— Погибнет? — я удивился. — Я не вижу признаков заболевания. Техника работает. Стихийные бедствия в пределах нормы. Люди ведут себя как обычно.

— К Земле мчится метеорит. Людям не сообщают, чтобы не вызывать паники и самоубийств, но его траектория проходит прямо через планету. А признаки… ты просто их не замечаешь.

— Это несправедливо, сестра, по отношению ко всем жителям этого мира. Я здесь, а значит могу спасти его.

— Он слишком сильно и давно болен, Свет. Ничего уже не изменить.

— Здесь живут миллиарды людей! Отец не может отвернуться от этого мира, он ничем не лучше и не хуже других, так почему другие он заставлял меня спасать, а от этого внезапно решил отвернуться?

А еще здесь живет Риша, и я хочу, чтобы она продолжала жить.

— Мы не можем успеть везде и всюду. Какие-то миры все равно гибнут, просто раньше Отец не направлял тебя в такие. Я их видела, и их больше, чем ты думаешь.

— Это несправедливо. Ты сказала, у меня отпуск, и я могу делать что хочу, а значит я спасу его, но мне нужна твоя помощь. Отклони метеорит. Я знаю, ты можешь это.

— Метеорит — лишь следствие, останавливать его нет смысла. Мир найдет другие способы умереть.

— В чем причина? Кто баг?

— Баг живет давно и очень многое натворил. Не лезь в это. Даже я не полезу.

— Я разберусь с багом, — я поднял ее лицо за подбородок и сказал это так мягко и завораживающе, как только мог. — Отклони метеорит.

Она покусала нижнюю губу, выдавая внутреннюю борьбу с моим очарованием.

— Пожалуйста… — я убедителен как никогда.

Ютони смотрела на меня молча, и в ее глазах я видел, что она согласна, но что-то мешало, о чем я не знал. Я ласково погладил ее подбородок большим пальцем, и она почти сдалась, как вдруг резко дернула лицом в сторону, разрывая наш контакт, и быстро отрицательно качнула головой, отводя взгляд в сторону:

— Даже если разберешься, это не поможет. Чтобы отклонить метеорит, мне нужно взаимодействовать с миром, а значит надо привязаться к нему. И для этого потребуется убить человека. Ты же понимаешь, что каждая жизнь ценна? Даже одна.

— Всего один, сестра. Один человек, но он даст надежду на выживание целому миру. Тем более, ты всего лишь убьешь его чуть раньше срока. Сколько тебе надо? Пара дней? Неделя? Две? Заберешь жизнь на неделю раньше, чем он умер бы сам. Ты всегда так делала. В чем проблема сейчас?

Ее взгляд изменился. Похоже, опять сломалась, будто переключилась в другой режим… В последние пару сотен лет я стал замечать это все чаще. Читай книги на Книгочей. нет. Поддержи сайт — подпишись на страничку в В ней все чаще появлялись сбои. У людей это называлось бы сумасшествием, но мы, боги, не можем сойти с ума, у нас заблокирована эта функция. Но как и любая сложная программа, мы можем сломаться или сбоить. Впрочем, это заметно только мне, потому что я хорошо ее знаю. В ее случае это внезапное изменение настроения, незаметное для невнимательного взгляда и, судя по всему, даже для нее самой.

— Ну, вообще у меня есть замечательный кандидат, — она задумчиво приложила палец к губам и постучала по ним. — Время его пришло уже пару недель назад, но он пока успешно избегает смерти. По моим прогнозам до того момента, как судьба всерьез за него возьмется, осталось около недели. Очень подходящий кандидат.

— Отлично. Иди. А я разберусь с багом.

Ютони подняла взгляд на меня:

— Это Айриш, Свет. Она должна была стать жертвой демона, но он не убил ее, — она замолчала, и глядя на мое лицо, добавила. — Мне жаль…

Так вот что с ней происходит… Проблема в том, что уже поздно менять ее судьбу. Точка невозврата пройдена в тот момент, когда «пришло ее время», как любит выражаться сестра. После этого судьба начинает охотиться за своей целью. Сначала медленно и неторопливо, сводя вместе наиболее логичные линии вероятностей. Если ей это не удается, постепенно причины, по которым может погибнуть цель, становятся все более нелепыми, а попытки убийства происходят все чаще, и в это вовлекается все больше людей. В конечном итоге может, к примеру, разбиться самолет, на котором летит цель, и погибнут десятки людей ради смерти одного из них. Но в покое судьба не оставит, пока не добьется своего. Каждый такой не желающий погибать человек — это баг, потенциальный источник болезни мира, и в списке моих задач бывала и необходимость находить таких людей и убивать. Каждая отсроченная смерть — усиление бага, и если подумать, именно я помогал Рише избегать смерти все это время, это я доламывал и без того сломанный мир.

Впрочем, даже если бы и захотел ее спасти… Я могу менять детали ее судьбы, могу раз за разом спасать от смерти, но это приведет лишь к увеличению количества жертв, и однажды я просто не справлюсь, Риша умрет. Вся моя сила тут не поможет, потому что поздно.

— Как ее спасти? — я знал ответ, но надеялся ошибаться.

— Ты же знаешь и без меня, что после того, как пришло время, уже никак. Я специально отправила тебя именно в этот мир: можешь развлекаться здесь на полную катушку, хоть убивай ходи по улицам. Уже ничего здесь не изменить, Отец отвернулся от этого мира и спасать не будет. А хочешь — просто будь рядом с Айриш, я дарю ее тебе в твой отпуск, она ведь нравится тебе. Ты все это заслужил. Если захочешь, сможешь спасать ее до самого падения метеорита, время еще есть. А потом вернешься к своим божественным обязанностям.

Всего месяц. Такой ничтожно малый срок для того, кто живет тысячи лет… Никогда не думал, что время будет для меня такой проблемой.

— Ты дала мне месяц, сестра. И я собираюсь этим воспользоваться. Не воплощайся, не трогай Ришу, я сам все сделаю, только верни мне доступ ко всей полноте моих сил.

Она пристально посмотрела на меня, а затем отрицательно качнула головой и отступила, собираясь уходить.

— Просто смирись, как делал всегда, и живи настоящим. В следующий раз я приду уже за тобой.

— Верни мне доступ к Акаше, сестра, — на этот раз я не просил, а приказывал, как когда-то давно.

Это почти сработало. Она молча посмотрела на меня, колеблясь, а затем моего взгляда не выдержала, опустила глаза, и я решил, что она подчинится, но внезапно проснулся. Она выкинула меня из сна, не желая отвечать. Я распахнул глаза и встретился взглядом с уже проснувшейся и улыбающейся мне Ришей. План в голове созрел моментально. Вернуть свою силу. Найти баг. Спасти мир. Уйти, и чем раньше, тем лучше, чтобы моя же сила этот мир не добила. Похоже, пришло время сделать то, что я должен, потому что я тот, кто я есть. Ненавижу эту фразу сестры, но она в ней права.

Несмотря на случившееся вчера на вылазке, я проснулась в отличном настроении и обнаружила Света, спящего рядом совершенно без одежды под моим одеялом. Он обнимал меня, и я за ночь успела переместиться к нему на плечо. Похоже, Свет не ошибался, когда говорил, что людям становится хорошо от одного его присутствия. А еще тот факт, что он спал, показался мне хорошим знаком, и я широко улыбнулась. Внезапно его спокойное лицо исказилось какой-то эмоцией, которую я не успела распознать, а потом он резко открыл глаза и бросил быстрый взгляд на меня, чуть сжал меня пальцами, хотя сам, похоже, не заметил этого. Неужели ему приснился кошмар? Я улыбнулась еще шире, надеясь этим подбодрить его, и обняла, прижимаясь ближе:

— Это был просто сон, не бери в голову.

Он поднялся и сел, а потом внезапно обхватил меня за шею под затылком и притянул к своим губам. Когда он начал поцелуй, я ясно осознала, что ТАК он не целовался никогда. По сравнению с тем, что было сейчас, все прошлое было словно поцелуями манекена, и только сейчас я целовалась с действительно живым человеком. Я поняла это только когда смогла сравнить. Он вроде бы делал все как обычно, но я нутром чуяла, что именно сейчас вижу и ощущаю его настоящего. А поцелуй все длился и длился, и меня быстро затягивало происходящее. Не только возбуждало, но и действовало, словно наркотик, хотелось больше и немедленно. По телу разливалось приятное тепло, а кончики пальцев покалывало.

Не отрываясь от его губ, я начала перебираться так, чтобы нависнуть над ним и опустить на спину, но он прервал поцелуй так же внезапно, как начал, и отстранил меня за плечи:

— Спасибо, — вот и все, что он сказал, прежде чем отбросить одеяло и подняться с кровати.

Я непонимающе уставилась на то, как он одевается:

— Что происходит? — я не нашлась, как еще сформулировать вопрос.

Свет не ответил, молча оделся и выпрямился рядом с кроватью, сунув руки в карманы плаща и неподвижно замер, глядя на меня. Его взгляд упал на мое обнаженное тело и пробежался по нему, а я за это время уже и так поняла ответ на свой вопрос, но настолько не хотелось в это верить, что я ждала ответа, цепляясь за последнюю надежду, что я ошибаюсь.

— Уходишь? — чуть тише спросила я и посмотрела ему в глаза. — Время пришло?

Словно в подтверждение моих слов, татуировка с его шеи осыпалась пылью черной краски ему на плечо. Я перевела на это взгляд, благодаря чему это заметил и он. Небрежным жестом Свет смахнул черную пыль с плеча, будто вычеркнул меня из своей жизни, всего лишь одним простым движением отвечая на все вопросы, а затем так же молча вышел из комнаты, оставив меня в шоке, непонимании и нежелании верить. Через несколько секунд хлопнула автоматически закрывающимся замком входная дверь. Вот теперь все. Точно все. Я плюхнулась обратно спиной на кровать и завернулась в его одеяло. Оно ничем не пахло и не хранило тепла, словно я спала одна. Словно мир в самом деле не признавал его существование. И я разрыдалась в попытке выплеснуть эмоции и забыть его, но больно было так, словно второй раз в жизни хоронила самое ценное, что у меня было. Нужно было отпустить его, но я не думала, что это окажется так сложно. С Сидом все было иначе: когда я его оставила, стало легче, наверное, наше расставание зрело уже давно. Но со Светом я расставаться не хотела, особенно после его сегодняшнего поцелуя. Единственное, что утешало — однажды пройдет и эта боль, нужно только подождать. А пока я буду просто избивать подушку и рыдать, не стесняясь.

Покинув квартиру Айриш, я постарался выкинуть из головы все, что только что было. Однажды это все равно случилось бы, и лучше я все еще буду в мире, понаблюдаю за ней, чем оставлю ее в таком состоянии и сразу покину мир. Мне было больно, но осталось слишком мало времени, и сейчас это были лишние мысли. Лучше было вжиться в привычную маску равнодушия, обдумать все, что сказала сестра, и составить план действий. Судьба пыталась убить Ришу вчера, а значит у меня есть еще минимум день до следующей попытки. И за это время нужно многое успеть. Но как это сделать? У меня ни единой зацепки о том, кто или что является причиной болезни мира. Раньше я бы положился на волю Отца и судьбу, она всегда выводила меня к нужным целям в нужное время, но работает ли эта моя способность сейчас? Я задумался. Судьба все время сводила меня с Ришей, и если причина не в том что я должен был ее защищать, значит, в том, что она баг. А это означает, что моя способность притягивать баги работает. То есть я наверняка уже связан с теми, кто имеет отношение к болезни мира. И на эту роль у меня лишь два кандидата: Риша и Дарк. Первый кандидат отпадает сразу, она стала багом совсем недавно, мир просто не успел бы так сильно заболеть, а значит с этим как-то связан Дарк, а может он сам и есть причина проблем мира. Что ж, теперь нужно его найти, и раз судьба сводила меня с Ришей, сведет и с ним, нужно только ей немного помочь.

К этой мысли я как раз вышел из подъезда, и прямо передо мной встал мужчина, перегораживая дорогу и заставляя меня остановиться. Поодаль позади него вальяжно опирался о машину еще один и внимательно смотрел на нас. Стоящий рядом со мной был худощав и вытянут, ростом почти с меня, а я очень высок, со странным окрасом волос: две бордовые полоски тянулись вдоль висков к затылку. Второй, что стоял у машины, выглядел более накачаным, и его волосы были выкрашены в ярко-фиолетовый. А вот их одежда приметной не была: неброские джинсы, футболки, куртки.

— Привет, — тот, что стоял передо мной, протянул мне руку. — Я Гадриэль, ангел, как и ты. Михаэль здесь главный, пока Иегудиила нет, и он хочет поговорить с тобой. Мы подвезём.

Михаэль… Миша… Дарк? Даже искать не придется, хорошо. Об остальных не слышал. И я пожал протянутую руку.

— Камаэль. Рад познакомиться.

От моего имени у собеседника вопросительно дернулась бровь, он не поверил мне, но оно и неудивительно. При появлении среди смертных первое, что осознает Потусторонний, это имя, и никогда ни один из них не получит имени бога. Впрочем, ангел решил не акцентировать на этом внимание. Коснувшись моей руки, он на секунду замер. Подозреваю, он проверял мою сущность для определения моей мощи как ангела. Что ж, одиннадцатый ранг, может десятый — вот и все, что он мог увидеть, новичка, недавно павшего с Небес, по силе немногим больше людей, коих относили к двенадцатому рангу.

— Ладно… Камаэль, — он чуть помедлил, прежде чем произнес мое имя, а затем усмехнулся тому, как оно прозвучало, — идем.

Он кивнул на машину, и когда я пошел туда, направился следом, предупреждая и указывая на стоящего рядом с ней:

— Этот парень демон, как и вон та девчонка в машине, — он указал внутрь, и только тогда я заметил на заднем сиденье девушку с крашеным в ярко-синий ирокезом и подкрашенными черной тушью глазами и губами. — Они не причинят тебе вреда, но их присутствие придется потерпеть.

Раз главные здесь — Михаэль и Иегудиил — ангелы, значит:

— Ангелы поработили демонов? — уточнил я, забираясь на заднее сиденье к девушке.

Все трое дружно захохотали, и ответила мне именно она:

— А ты веселый, крылатик, — она хлопнула меня по плечу. — Мы просто работаем вместе.

— И давно ангелы работают вместе с демонами?

— Лет двести, — она пожала плечами и стала без стеснения меня рассматривать, когда машина тронулась.

Это наверняка имело отношение к делу. Миры всегда держались на балансе, и война между ангелами и демонами была его частью. Эти две стороны на дух не переносили друг друга, и так должно было быть. Столь длительно перемирие и, более того, сотрудничество, это явная поломка, которой к тому же двести лет, как раз такой срок вполне мог довести мир до гибельного состояния.

Меня довезли до клуба и сопроводили прямо к Дарку, который сидел на балконе второго этажа, протянувшемся по периметру всего клуба, за одним из столиков и перебирал бумаги, валяющиеся поверх закрытого ноутбука. Время посетителей еще не пришло, так что в клубе мы были одни. Заметив меня, он поднял взгляд и с серьезным видом кивнул на стул перед собой с противоположной стороны стола:

— Привет, садись, — Дарк сцепил пальцы, положив руки на бумаги перед собой, и уставился на меня, внимательно рассматривая. — Лилит, сообщи Магдалине, что новенького привезли.

— Я тебе не девка на побегушках, — огрызнулась она, но все же отошла.

— Ребята, можете пока отдохнуть, не маячьте перед глазами, — сообщил Дарк оставшимся рядом двум парням. — Проблем здесь не будет.

— Уверен? — уточнил демон.

После утвердительного кивка они вдвоем ушли, Дарк проводил их взглядом, а затем перегнулся через столик и тихо с напором произнес:

— Риша ни о чем не в курсе, ясно? Не подставляй ее, иначе я лично тебе крылья вырву.

— Ей ничего не грозит, — успокоил его я и сразу задал интересующий меня вопрос. — Почему ангелы не сражаются с демонами?

— А почему должны? — Дарк поднял брови. — Магда больше двух сотен лет назад организовала мир среди нас.

— То есть ангелы и демоны не сражаются из-за нее?

— Да. Нам запрещено сражаться и убивать друг друга без ведома руководства.

— А если их уведомить?

— Не рекомендую лезть в драку с твоим-то уровнем силы. У тебя в лучшем случае десятый ранг, и чтоб ты понимал расстановку сил, у меня — седьмой, те трое, что ты видел — ангел и демоны восьмых и девятых рангов, а Магда, которая уже спешит сюда, пятого. Ты один из самых слабых среди нас.

— Я спрашиваю из интереса, — я спокойно сидел и смотрел на него.

— Что ж… — он помолчал, раздумывая. — Тебе все равно придется изучить наши правила, так что я рад твоему интересу. Разрешено сражаться только при возникновении споров, это называется правом сильнейшего. Убивать запрещено вообще, если на то не выдано прямое разрешение руководства, и в каждом конкретном случае оно свое.

— То есть неделю назад ты попался под необходимость доказывать право сильнейшего и проиграл? — только повреждения, нанесенные демонами или другими ангелами, могли быть настолько же опасны для ангела, как те, что отправили его в больницу.

— Нет, — он зло сдавил челюсти. — Это тебя не касается.

— Бывший парень Риши демон? — я и так догадался, что происходит, но все же решил уточнить догадки и зашел с другой стороны.

— Его имя Сидонай, первый помощник Магды. Ты с ним еще познакомишься, — подтвердил он и хмуро посмотрел на меня. — По нашим законам она принадлежит ему, так что если ты на что-то с ней рассчитывал, то не лезь, иначе пострадает в конечном итоге она.

Я и без него уже сложил два и два, и его ответ ещё раз подтвердил мои догадки. Риша была девушкой демона два года. И все это время он наверняка питался ею, поскольку лучший и самый незаметный способ питаться — во время секса. Этот демон силен, раз смог разделаться с ангелом седьмого ранга; демон такой силы выпил бы девушку за год. Она продержалась два, а это значит, что он пил ее совсем небольшими порциями, поскольку даже если бы Михаэль пытался восстанавливать ее Сущность, у него вряд ли хватило бы сил на это без возможности с ней спать и постоянно целовать; демоны бывают очень прожорливы. А раз Сидонай из Риши пил мало, значит, он пил из других. Отсюда и родилась их ссора на почве измены. Он изменял ей, чтобы не убить. И своей цели он достиг. С точки зрения судьбы именно Сидонай должен был убить Ришу, и он не сделал этого, превратив ее таким образом в баг. После чего демон отомстил Михаэлю за то, что тот рассказал ей о его изменах, не убив его лишь потому, что их законы запрещали. А впрочем, скорее уж просто Михаэль оказался живучим, демоны в ярости не слишком рассудительны.

Во всей этой истории важно то, что демон сумел пойти против линий судьбы, а значит он вне системы частично или целиком, то есть тоже баг. Он — первый помощник Магды, устроившей мир между ангелами и демонами, и это нездоровая ситуация. Если баг силен, он начинает влиять на всех, с кем взаимодействует, искажая их судьбу. Таким образом, скорее всего, основной баг и причина проблем мира — Магда, которая со временем заразила и своего первого помощника Сидоная, через которого все докатилось и до Риши. Что ж, в одном я ему благодарен — Айриш осталась жива. Теперь надо придумать, как этих двоих убить, и проверить, кого она еще могла заразить. К сожалению, при имеющейся у меня информации я склоняюсь к тому, что как минимум частично она повлияла на всех Потусторонних. И если это так, убить придется их всех. Заодно и мир почищу, он потусторонних обычно не жалует, потенциально они весьма багоопасны.

— Столько птенчиков в одном месте, чудесно! — раздался женский голос с ехидцей со стороны лестницы. — Михаэль, почему у тебя такое лицо, словно ты собрался нашему новичку шею свернуть? Я ведь на него еще не посмотрела.

К нам подошла симпатичная полногрудая блондинка в черном обтягивающем платье. Она встала сбоку от нас с Дарком и оперлась на стол, наклоняясь и разглядывая меня.

— Ну-ка, кто тут у нас? — ее наманикюренные ноготки прогулялись по моему подбородку, а затем пальцы резко перехватили за него и дернули лицо так, чтобы я посмотрел на нее. — Какой красавчик…

В ее взгляде читалось желание немедленно присвоить меня себе, как и во взгляде многих до нее. Все женщины на меня так смотрят, божественная аура дает о себе знать.

— Со мной нет необходимости сюсюкаться, — я произнес это равнодушно, разглядывая ее. — Что тебе надо?

— Не советую дерзить, птенчик, я здесь главная. Хоть тебя и раздражает присутствие демона рядом, но ты привыкнешь, а на первый раз прощаю, — она покосилась на ноутбук и бумажки, поморщилась. — Разбросал же… Михаэль, неужели нельзя держать все в порядке.

— Я работал, Магдалина, — хмуро отозвался тот.

Блондинка усмехнулась и вернула свое внимание ко мне:

— Птенчик, у нас есть свои законы, ведь мы — цивилизованные создания. Не убивай своих, а свои для тебя не только ангелы, но и демоны. Не трогай людей без разрешения, мы скрываем наше существование. И тогда все будет хорошо, и демоны не тронут тебя, а в случае проблем с людьми мы найдем способы тебе помочь. Ты уже видел Лилит, она демон и вполне неплохо уживается со своими двумя мальчиками, из которых один — ангел. Так что ты привыкнешь.

— Чего ты ожидаешь от меня?

— Ничего, я объясняю правила. Главная здесь я, но за ангелами следит Иегудиил. Сейчас он в отъезде с моим первым помощником Сидонаем, но вернётся уже завтра. Вот этот ангелок перед тобой — Михаэль — поможет тебе во всем, что касается нашего мира. Он назначен твоим куратором. Он же обеспечит тебя всем необходимым: как вещами, так и информацией. Слушайся его, а если возникнут серьезные проблемы, ты всегда можешь найти меня здесь, этот клуб мой, — она выпрямилась, а затем театрально вскинула руку ко лбу, словно вспомнила что-то важное, и наклонилась к столу так, что ее грудь в глубоком вырезе оказалась у меня прямо перед глазами, а голос изменился на соблазняющий. — Чуть не забыла. Как твое ангельское имя, птенчик?

— Камаэль, — ответил я, оставшийся к вырезу равнодушным.

Дарк удивился, но промолчал.

— Камаэль? — она хлопнула глазами. — Кажется, мы с тобой неверно друг друга поняли, птенчик. Мне не надо врать. И издеваться надо мной тоже не надо. А теперь я повторяю вопрос. Как твое имя?

— Я — Камаэль, Небесный Свет, — ответил я, глядя ей в глаза.

— Бред, — прокомментировала она и, потеряв ко мне всякий интерес, выпрямилась и перевела взгляд на Дарка, ее голос стал презрительным. — Михаэль, займись этим недоумком, а мне надо идти.

С этими словами она покинула нас. Дарк проследил за ней не слишком радостным взглядом, а потом повернулся обратно ко мне.

— Ты все понял? Отныне слушаешься меня. К Рише больше не возвращаешься ради ее же безопасности.

— Я понял. И куда мне идти, в таком случае? — я решил пока не сопротивляться, через сутки мне нужно будет планировать побег к Рише, но пока буду вести себя примерно.

— Жить будешь у меня, пока не подберем тебе квартиру. Я тебя отвезу, когда закончу здесь все дела, а пока располагайся в клубе где хочешь.

 

Глава 7

Сидонай

Мое поведение сильно беспокоило Михаэля. Весь день и вечер он буквально ходил кругами вокруг меня, практически не выпуская из поля зрения, но все, что я делал, это стоял на балконе, убрав руки в карманы, и смотрел наружу. Застывать на месте и ждать мне было не привыкать. В конечном итоге он не выдержал и вышел на балкон ко мне:

— Ты слишком спокойно себя ведёшь. Что ты задумал?

— Ничего, — я отвлекся от созерцания заката и перевел равнодушный взгляд на него.

— Собираешься сбежать? — он не поверил и продолжал хмуро смотреть на меня.

— Мне некуда бежать.

— А Риша? — он с вызовом уставился мне в глаза. — Я знаю, что вы трахались, так что не вздумай врать.

— Я бросил ее.

Сразу следом мне в челюсть прилетел его кулак, повалив меня на пол. До моего брата ему далеко, так что я лишь слегка поморщился и спокойно потрогал челюсть, не свернул ли.

— Она тебя любила, ублюдок, а ты по ней потоптался, еще и чуть Магдалине не подставил, — он схватил меня за воротник плаща и резко вздернул на ноги. — Убеди меня, что я не должен тебе все пальцы переломать за это!

Похоже, ему нужен повод выместить на мне свою злость неразделенной любви.

— Делай что хочешь, мне все равно.

Мне в самом деле было наплевать, что он собрался делать. Ко всему можно привыкнуть, даже к столетиями страданий, и я привык. Вряд ли он причинит мне такую боль, чтобы я захотел сопротивляться. Он всмотрелся мне в глаза и, похоже, понял, что я не вру, потому что просто оттолкнул меня.

— Ты совсем отмороженый что ли?

Я ничего не ответил, сунул руки в карманы и безразлично отвернулся обратно к улице. Не было никакого смысла говорить что бы то ни было, как я делал первую сотню миров. Это попросту не давало результата, мне не верили, а повторять одно и то же из мира в мир я устал.

Впрочем, похоже, мое поведение его успокоило, потому что Михаэль в конце концов ушел спать и даже не являлся ночью, чтобы проверить, на месте ли я. А я потратил эту ночь на то чтобы обдумать все варианты развития событий и возможности устранения проблем мира. К сожалению, во многих из них мне требовалась вся моя божественная сила. Все остальные варианты были хоть и жизнеспособными, но слишком рискованными. Малейшая случайность — и весь план идет прахом, а я, в отличие от брата, рисковать не любил.

Помню наши игры с Самаэлем еще до падения Вавилона. Мы спускались к людям, выбирали из числа правителей себе по одному человеку и управляли этими государствами, устраивая войны, играя в шпионов и прочими средствами пытаясь захватить друг у друга власть. Брат всегда действовал импульсивно, часто рисковал, полагался на удачу. Иногда у него получалось, иногда нет. Его ставки всегда были высоки, он никогда не боялся потерять все. А еще он слишком хорошо меня знал, и начал пользоваться этими знаниями, предугадывая мои решения. Тогда мне приходилось импровизировать, совершать нелогичные поступки, чтобы сбить его с верного пути. Впрочем, это требовалось не всегда, поскольку наш третий брат Даниэль мешал нам, и порой весьма успешно. У него в такие моменты начиналась своя игра, он хотел, чтобы мы ушли и оставили людей в покое. Даниэль любил повторять, что богам среди людей не место, хотя сам любил путешествовать среди смертных, делая вид, что он один из них. Когда сестра выполнила приказ Отца и устроила апокалипсис, Даниэль ушел, и с тех пор она ищет его и никак не может найти. Я бы решил, что это ее проклятие, если бы не знал, что никому ее проклясть не под силу.

Я вздохнул, глядя на занимающийся рассвет. Не стоило вспоминать о братьях. Несмотря ни на что, я скучал по ним, хотя и старался об этом не думать. По Самаэлю особенно, мы с ним всегда были более дружными, тогда как Даниэль часто держался особняком и общению с нами предпочитал жизнь среди людей. И кем мы стали теперь? Я — скитающийся по мирам, обреченный всю жизнь страдать. Даниэль пропал, и я не слышал о нем уже очень давно, а значит скорее всего он осел в одном из миров, возможно даже — против своей воли. Самаэль тратит свое бессмертие на то, чтобы бунтовать и мстить, вместо того чтобы наслаждаться свободой, которую он так хотел и которую я ему подарил такой ценой, обрекая себя на свою судьбу. А сестра — в вечной попытке найти того, кого скорее всего уже давно невозможно найти.

На балкон вышел Дарк, прервав мои мысли. Я и не заметил, что уже позднее утро.

— Ты здесь что, всю ночь простоял? Мог бы лечь спать на диване.

— Мне не нужен сон, я бог, — я не счел нужным даже поворачиваться к нему.

Он у меня за спиной фыркнул, выражая свое презрение, и, отворачиваясь, бросил:

— Я договорился о документах для тебя. Через полчаса едем к Магдалине, надо уладить кое-какие дела, а потом поедем за документами.

— Я готов, — отозвался я прежним равнодушным тоном, так и не повернувшись.

В клубе пришлось провести несколько часов, пока Михаэль был занят. Я сидел за столиком на балконе и смотрел вниз на пустую сцену, подперев подбородок ладонью. Здесь было пусто, сегодня клуб не работал. Рядом со мной навис Сидонай. Меня уже успели познакомить с ним и местным главой ангелов Иегудиилом, но времени пообщаться не было, поскольку они вчетвером — Магдалина, Сидонай, Михаэль, Иегудиил — сразу ушли на совещание, оставив меня здесь. Кроме нас, здесь шаталась уже знакомая троица под руководством Лилит, так что моего побега никто не опасался. Впрочем, сбегать я в любом случае не собирался, и прямо сейчас просто игнорировал стоящего рядом демона, продолжая смотреть на сцену, вспоминая, как мы с сестрой иногда танцевали. Она всегда любила танцевать, как и Самаэль, а я, как и Даниэль, любил петь.

— Поднимай свой зад, синий, пора ехать.

Грубый голос демона раздался совсем рядом, и я повернулся:

— Куда?

— Не твоего ума дело. Двигай, — он всем видом показывал, что я здесь никто.

Сидонай не стал дожидаться моего ответа и направился к лестнице на первый этаж, не сомневаясь, что я пойду следом. Я молча встал и пошел за ним. Нас никто не видит, Михаэля нет, а слухи обо мне и Рише наверняка уже достигли его. Полагаю, он хочет меня убить. Но я не стал возмущаться или привлекать внимание, возможно, смерть поможет мне вернуть силу. Дело в том, что после смерти Сущность, покинув тело, проходит через шесть слоев Чистилища, после чего навсегда остается в седьмом слое, становясь частью Акаши, Отца, растворяясь в нем. Именно седьмой слой является переходом между мирами, то есть местом, где законы миров не работают вообще. Меня Отец не примет, и там я мог бы попытаться вернуть себе доступ прежнего уровня.

Мы ехали по улицам, которые я начал узнавать, и мне это не понравилось. Дом Айриш был совсем рядом. Сегодня заканчивался второй день после предыдущей попытки судьбы ее убить, и это было очень похоже на новую попытку. Впрочем судьба сама ведет меня к ней, и это хорошо, а то я уже начинал обдумывать варианты, как до нее добраться. Вот только плохо во всем этом, что защитить ее от этого демона у меня возможностей недостаточно, и я не знаю, что с этим делать. Если бы только сестра согласилась вернуть мне способности… Да и если она сказала «делай что хочешь», если мир никто спасать не собирается, почему она вообще у меня их забрала? И я решился. Сидя на переднем сиденье и глядя в боковое окно, я негромко произнес:

— Ютони, я знаю, что ты наблюдаешь за мной. Верни доступ, ведь еще не поздно.

Сидонай покосился в мою сторону в попытке понять, с кем я общаюсь, однако он никого С Той Стороны не увидел:

— Ты с кем говоришь?

— Со своей сестрой.

— Ну говори, говори, — демон хмыкнул, посчитав меня сумасшедшим, очевидно, ему уже рассказали, что я называл себя Камаэлем.

Как и мой брат, я предпочитал не врать, если того не требуют обстоятельства. Но в отличие от него, я не пытался повернуть с помощью правды ситуацию в свою пользу. Я считал всего его уловки неправильными, так поступать нельзя, это несправедливо по отношению к собеседнику — пользуясь своими знаниями направлять его мышление в желаемую сторону. И только сейчас я подумал, что если все это время Самаэль был прав, а я ошибался? Что такое справедливость? Иронично, что этим вопросом вдруг задаюсь я, бог, который всегда сам нес и поддерживал справедливость и порядок.

Пошел второй день с тех пор, как он ушел. Глубокое чувство потери не желало оставлять меня. Да, я все помню, он предупреждал, что это долго не продлится, но все же я надеялась, что это случится хотя бы не так скоро. Да и потом этот его прощальный поцелуй… Он был невероятен. Я чуть с ума не сошла от удовольствия, а ведь это просто поцелуй. Свет оставил мне много приятных воспоминаний, подарил много радостных минут. Пусть они сейчас и омрачены, но где-то глубоко в моих мечтах мы с ним вместе, и нам обоим это нравится.

Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не позвонить никому. Кэнди и Спайка отвлекать на свои проблемы не стоит, им и так есть, чем вместе заняться. Дарку звонить и жаловаться было бы просто гадко с моей стороны, ведь он сам хотел быть со мной. Так вот и вышло, что я осталась совсем одна. Пытаясь унять боль души, я сидела перед телеком, куда вывела изображение с компьютера, смотрела сериалы на одном из многочисленных пиратских сайтов с фильмами и жевала чипсы. Не самое лучшее времяпрепровождение, но уж какое есть. Пойти на крыши и вышки я просто не могла, слишком живы еще воспоминания о том, как мы с ним гуляли по ним.

В пальцах я крутила его амулет. Чтобы хоть как-то унять бушующую в душе боль, я решила прибраться в доме, и наконец сложила диван, где и обнаружила амулет между диванных подушек. Мда, единственное место, куда мы не заглянули в его поисках. Теперь это единственное, что у меня от него осталось, и я решила, что не будет ничего страшного, если я буду его носить.

Был уже вечер, когда мое внимание привлек странный звук: входную дверь открывали ключом. Это было странно, поскольку ключ, переданный просто на всякий случай, был только у крестной, но она всегда предупреждала прежде чем явиться, и даже тогда предпочитала звонить в дверь, уважая мое личное пространство. Я оставила чипсы рядом с горой пустых пачек и вышла в коридор. И меньше всего я ожидала увидеть входящих внутрь Вадима и Света.

— Сид, ты охренел? Откуда у тебя ключи? — вот и все вопросы, на которые меня хватило.

Он злым раздраженным жестом бросил связку своих дубликатов на небольшую полочку в прихожей, что стояла там как раз под ключи и прочие мелочи.

— Здравствуй, сладкая, — он оскалился в усмешке.

В его голосе скользила ярость, и я испугалась. Никогда его таким не видела. Я никогда его не боялась, но сейчас он был совсем не тем, кого я знала. Конечно, он изменился не так сильно, как Свет, который в день своего ухода показался мне вообще другим человеком, но изменения в Вадиме были заметны сразу, а это говорило о многом. Я храбрая, но не дура, так что я попятилась, переведя взгляд на Света. Хотелось верить, что он здесь, чтобы мне помочь, но кажется, они просто были заодно.

Ответ на свой вопрос, зачем здесь Свет, я получила почти сразу. Я отошла всего на несколько шагов, как Вадим нечеловечески быстрым движением схватил Света, заломил ему руку за спиной, сломав ее с характерным хрустом и несколько раз ударил лицом об стену, отбив с нее в этом месте внешний слой вместе с краской и штукатуркой. Если бы на месте Света был человек, его голова бы раскололась, несмотря на крепость черепа. А это значит, что Сид…

— Ты не человек… — прошептала я, и только сейчас заметила, что по контуру его тела клубится тьма, и она намного мощнее, чем у Света.

Я стала судорожно размышлять, что делать. Надежда на помощь Света растаяла, когда после экзекуции Вадим отпустил его, и тот свалился на колено, схватившись одной рукой за стену, а второй — за часть лица, и яркая красная кровь полилась сквозь его пальцы.

— Не человек, — согласился Вадим и неторопливо, смакуя каждый шаг, направился ко мне, заставляя отступать. — Посмотри на это убожество одиннадцатого ранга, которое ты предпочла мне, демону шестого! Посмотри внимательно, потому что скоро он сдохнет прямо у тебя на глазах. Я никому не позволю безнаказанно трогать то, что принадлежит мне. Я берег тебя, защищал, а ты, как последняя шлюха, нырнула в постель к этому недомерку.

— Я люблю его! А тебе это чувство незнакомо! — когда по телу разливается адреналин, инстинкт самосохранения отказывает.

— Да если бы я тебя не любил, ты бы еще год назад сдохла, и это при хорошем раскладе!

Мы все находились в узком коридоре, и бежать было некуда, разве что на балкон. Я живу на шестом этаже, но мне ли бояться высоты. Вот только кто бы меня отпустил… Он потянулся ко мне рукой, чтобы схватить, но я отшатнулась назад, оказываясь в самой дальней части коридора.

— Замри, — спокойный и такой знакомый мелодичный голос, но с властной интонацией.

Сид спокойно отвернулся, явно не видя во мне угрозы, и посмотрел на Света с выражением лица то ли «кто здесь такой умный?», то ли «ты что, бессмертный?». Свет стоял во весь рост и пристально смотрел на него, словно забыл о крови на своём лице и вывихнутой руке:

— Ты тронешь ее только через мой труп.

— О, это у меня и так было в планах, — Вадим направился к нему. — Сначала ты сдохнешь у нее на глазах, а потом я сделаю с ней, что захочу.

— Найди способ сбежать, — сказал Свет явно мне, а сам с нечеловеческой скоростью бросился на противника.

Фигура в синем плаще и фигура в черной кожаной куртке сцепились, нанося друг другу быстрые удары. К сожалению, сказать «беги» было проще, чем сделать это. Они перекрывали проход полностью, лишая меня возможности выбраться через дверь. Оставить Света я не боялась. Уверившись, что он бог, я верила, что умереть он не может. В конце концов, Сид и Дарк нуждались в еде и сне, а значит, они все-таки не боги. Но раз он предложил мне бежать, значит, подозревает, что справиться с Вадимом не сможет, так что мне действительно нужно валить, и как можно быстрее. За те, секунды, что я думала, Сид уверенно шел к победе, пересчитывая головой Света стены коридора по нескольку раз.

Меня зажали в дальней части коридора и отсюда был только один путь. Я метнулась в спальню, распахнула окно и как была — в шортиках, топике и рубашке — выбралась наружу. Прохладный вечерний ветер сразу дал о себе знать, но сейчас было не до него, у меня нашлась более насущная проблема. Я могла бы спокойно спуститься, если бы балконы не были застекленными сверху донизу, но увы, они таковыми были, а я вообще босиком и без перчаток. То еще удовольствие — в таком виде по отвесным стенам лазить, причем безо всякой страховки. Впрочем, самосохранение у меня сейчас было почти на нуле, так что я потянулась вперед и ухватилась одной рукой за свой же балкон, перелезая из окна на него. К сожалению, я всего лишь человек, а те двое — нет, так что к этому моменту их драка уже закончилась, и в окно высунулся Вадим.

— А ну назад! — рявкнул он и резким жестом, удерживаясь за подоконник одной рукой, второй рванулся ко мне, чтобы схватить.

Я сдаваться без боя не собиралась, и так же резко дернулась вдоль балкона, чтобы Вадим не смог дотянуться. На этом мое везение кончилось, и успевшие замерзнуть пальцы соскользнули под весом и инерцией моего тела. Вадим буквально вылез из окна и потянулся рукой, чтобы успеть перехватить меня, а я рефлекторно дополнительно отпрянула, несмотря на угрозу жизни. Рефлексы решили, что спастись от Вадима важнее, чем не упасть, и я сорвалась вниз. Конечно, в следующую секунду, когда происходящее дошло до разума, я решила иначе, но было уже поздно, и я смотрела как Сид стремительно удаляется. В голове мелькнула наиглупейшая мысль, а что если я извернусь как кошка и хотя бы не убьюсь насмерть? Это вызвало истерический смешок. Во-первых, у меня не было хвоста, чтобы суметь так извернуться, а во-вторых, все равно убьюсь, я слишком тяжелая. В момент, когда я уже должна была размазаться по асфальту, случилось невероятное. Я резко затормозилась, но без удара и инерции, словно и не летела секунду назад с огромной скоростью, и свалилась на землю с высоты примерно в полметра, а вокруг меня появился на несколько секунд черный кокон, и порыв ветра разметал во все стороны мелкий мусор и пыль. За эти секунды я успела удивиться, а потом быстро сообразить, что происходит. Все дело было в амулете, Свет говорил, что он спасает от падения.

Вокруг не было ни души, что неудивительно, ведь мои окна и балкон выходили на заднюю безлюдную часть дома. Быстро, пока Сид не успел сориентироваться, я вскочила на ноги и бросилась бежать в сторону оживленной улицы, надеясь пропасть из виду в каком-нибудь магазине, поскольку затеряться в толпе в моей одежде было бы невозможно. К сожалению, Сид сообразил все быстрее, чем я ожидала. В несколько быстрых прыжков через один-два балкона, он добрался вниз и сбил меня своим телом в очередном прыжке, словно хищное животное, настигшее свою добычу. Далеко отбежать я не успела, упала под его весом, стесав себе колени и локти, но в пылу боя боли не почувствовала. Смогла лишь повернуться к нему лицом, когда он уселся сверху, полностью меня обездвижив, и вцепился в шею, начав душить. Вот только с учетом силы его пальцев он раньше сломает мне шею, чем задушит. Его отвлек Свет, который к тому моменту пришел в себя после их драки. Он спрыгнул вниз в один прыжок и приземлился на одно колено, снова разметав по сторонам пыль.

Прямо с того места одним рывком он бросился к нам, игнорируя привычные законы гравитации, словно за его спиной были крылья. Мелькнули два настоящих горящих синих огня на месте его глаз, а затем Сид с силой ударил меня затылком об асфальт, и перед глазами все померкло.

Мне было легко. Очень легко. Не было боли, не было никаких болезненных ощущений вообще, только пустота. Я приподнялась, взлетела над своим телом, и местность вокруг поменялась. Все проекции предметов из черных превратились в синие и стали более явными, а их материальная составляющая — наоборот, пропадала, быстро становясь все прозрачнее. Мир вокруг менялся из одного в другой стремительно, но плавно, как если бы цветовая палитра переходила от красного в оранжевый, затем так же плавно в желтый, зеленый и дальше через прочие цвета к фиолетовому. Вот был обычный физический мир, затем — та самая вторая сущность стала более явной. Затем такой же плавный переход в пыльную пустыню, небо в котором быстро окрашивалось в бордовый, переходя дальше. Примерно в этот момент мне обожгли запястье чьи-то пальцы, и мир вокруг замер в таком состоянии: пыльная буря, пустынный ландшафт с растрескавшейся землей под багровым небом. Мне было хорошо, а это прикосновение доставило болезненные ощущения, и я дернула руку на себя, пытаясь вырваться. Хотя «руку» и «дернула» — это громко сказано. Меня ведь на самом деле не было. Не было тела, и, разумеется, рук, но никак иначе описать происходящее я бы не смогла. Прямо передо мной появилась темная фигура. Сначала это была просто человекоподобная тень, закутанная в длинный плащ с капюшоном, но она быстро приняла очертания черноволосой двадцатилетней девушки. Ее глаза горели фиолетовым огнем из-под капюшона почти так же, как до этого горели синим глаза Света. Свет? Я уже почти начала забывать кто это, но именно сейчас воспоминание вернулось. Что со мной случилось?

— Я… умерла?

— Нет, но если отпущу — умрешь.

Шокирующее осознание, и я впервые в жизни после смерти родителей не знала, как реагировать. Руку в крепкой хватке все еще жгло, но я усилием воли заставляла себя не вырываться. Мир стал нехотя меняться обратно, проходя уже виденные мной стадии, словно кинопленку крутили в обратную сторону, и остановилось все, не дойдя обратно до физического мира и даже до мира синих проекций, однако отсюда я уже могла видеть свое тело и все происходящее. Вот только оно было размытым, словно я смотрела сквозь мутное стекло. Единственные, кто обладали здесь четкими очертаниями тела и одежды — это девушка рядом со мной и Свет, они существовали одновременно во всех слоях. Вокруг нее клубилась тьма, а он был окутан синим пламенем.

— Смотри, — грустно произнесла девушка, продолжая удерживать мое запястье и махнула в сторону Света. — Вряд ли еще доведется увидеть, как бог взламывает целый кластер миров ради простой смертной.

Рука у демона тяжёлая. А с его рангом мне и вовсе не тягаться. Даже не будучи ангелом, он быстрее меня, не говоря уже о силе. Когда Сид приложил меня лицом об стену, удивило не то, что я не успел на это отреагировать, а чувство неправильности происходящего. Мне было в новинку, что кто-то двигается и реагирует быстрее, чем я, ведь обычно, чтобы не выделяться, приходилось намеренно сдерживать силы. Ситуацию я быстро оценил как крайне сложную. Спасение Риши, если он действительно собирается ее убить, невыполнимая задача. Победить его я не смогу, а значит есть только один вариант — она должна сбежать. Пока Сидонай отошел от меня и общался с Ришей, я сумел встать, регенерация сделала свое дело, а увидев, как он к ней тянется, я решил остановить его единственным доступным мне способом:

— Замри, — я произнес это так, как когда-то приказывал ангелам и как до падения Вавилона общался с людьми.

Демона это не остановит, но взбесит. Сидонай обратил свое внимание на меня, оставив в покое Айриш. Она должна сбежать, а я смогу отвлечь его внимание. Надеюсь, я смогу дать ей достаточно времени:

— Ты тронешь ее только через мой труп.

— О, это у меня и так было в планах, — уверенный в своей безнаказанности, Сидонай пошел на меня с видом бронетранспортера. — Сначала ты сдохнешь у нее на глазах, а потом я сделаю с ней, что захочу.

— Найди способ сбежать, — попросил ее я, а сам бросился на демона.

Наша драка длилась не так долго, как мне бы хотелось. Демон как истинный потомок своего прародителя, моего брата, не смог удержаться от того, чтобы выместить ярость, и пытался пробить моей головой дырку в стене, бормоча по слову с каждым ударом:

— Не смей. Ее. Трогать. Она. Принадлежит. Мне!

В конечном итоге он переломал мне несколько костей, но отвлекся на что-то, чего я просто не мог сейчас видеть, а затем одним мощным ударом вырубил меня из сознания. Не знаю, сколько времени я так провел, вряд ли больше пары минут, но когда открыл глаза, это время показалось вечностью, ведь всю эту вечность она провела рядом с ним наедине, и кто знает, что он успел с ней сделать. От ощущения бессилия я впал в ярость. Со времен падения Вавилона ничто так сильно меня не задевало как то, что прямо сейчас, возможно, Сидонай допивает из Риши последние жизненные силы. Во мне бушевал обжигающий душу ураган ненависти, и я внезапно осознал, что она настолько дорога мне, что если не выживет, я отвернусь от Отца и буду строить свой собственный путь, как сделал Самаэль.

Я бросился вперед и пулей пронесся к окну, чтобы оценить обстановку оттуда. Прямо на моих глазах Сидонай в несколько нечеловечески быстрых прыжков настиг Ришу и повалил ее на землю. Я спрыгнул вниз, приземлился на колено, привычно переведя инерцию движения на Ту Сторону, что отразилось здесь лишь в сильном ветре, а затем метнулся в сторону демона. Тот обернулся на меня и, по всему видимо, решил довершить дело, с силой ударив ее об асфальт и залив его ее кровью. В этот момент у меня окончательно перемкнуло в голове, и я повел себя не как всегда, хладнокровно и спокойно, нет, я напомнил сам себе Самаэля в его ярости берсерка. Именно в таком состоянии он создавал свое измерение, названное Адом.

Она умирала, и наверное, только сейчас я понял всю глубину чувств Самаэля, когда он принял решение пойти против Отца. Я понял все, что творилось тогда в его душе. Не так уж и не прав он был, когда говорил, что Отец отнимает у нас самое ценное. Тогда он говорил о своей свободе выбора, и я принимал это за чистую монету, но теперь я понял все. Он возненавидел Отца не за отсутствие выбора, а за то, что тот отобрал у него нас с сестрой. Когда мы предали его, он понял, что потерял нас, но обвинить в этом нас он не мог, потому что любил, и тогда Самаэль обвинил Отца. Так же, как и он тогда, я не хотел смиряться с потерей той, которую любил, и я сцепился с демоном не на шутку, в конце концов он здесь никто, бог здесь я!

Кажется, вместо меня сейчас действовал кто-то другой, слепая ярость направляла меня. Все, что скопилось за эти тысячелетия, вся боль и злость наконец получили выход, и я освобождался от этого груза в душе, вымещая все на жалком попавшемся под руку демоне, который посмел поднять руку на то, что мне так дорого. Сидонай наносил удары один за одним, стремясь вырубить меня из сознания, но у него ничего не получалось, моя регенерация превысила все допустимые миром пределы, и я восстанавливался моментально, постоянно вытягивая из акаши вокруг силы для себя. Я наносил удары все быстрее и быстрее, ощущая возвращение в тело той легкости, которую не ощущал с момента попадания в этот мир. Но все это было сейчас неважно. Я — некогда воплощение справедливости — сейчас был воплощением ярости. Этот демон ответит за содеянное.

Мы с ним катались по асфальту, и его удары стали ослабевать, а потом и вовсе наконец прекратились. А я все ещё стоял над ним на коленях и продолжал вымещать свою боль и злость, нанося удары один за одним так быстро, как не мог никто. Он заплатит за ее смерть, я не дам ему умереть быстро. Затащу его Сущность в глубины Небес, туда, где когда-то находился в плену брат, туда, где демоны испытывают бесконечные страдания, потому что само измерение пытается размолоть их, и буду питать его, чтобы он не мог умереть. За моей спиной С Той Стороны распахнулись крылья, и сразу за этим они быстро сформировались и в физическом мире. Крылья, вытянутые на всю длину, застыли так же напряженно, как напряженно я сейчас сжимал свой кулак, вокруг которого ярко горела синим мощь моей Сущности С Той Стороны, а в физическом мире потрескивали разряды электричества.

Я замахнулся в очередной раз и вдруг замер. Моя сила вернулась, доступ восстановлен! А это значит, что я могу лечить. Я бросил взгляд в сторону тела Риши. А что если она еще жива, но без сознания? Может, в коме? Хотелось ухватиться за последнюю надежду, я просто обязан был попробовать. Но мне не нужны помехи.

Одним быстрым жестом я выдернул Сущность из тела демона и за шею поднял его, вставая сам. Он зло смотрел в мои глаза, но ничего не мог сделать, увитый созданными мною С Той Стороны щупальцами.

— Будь у меня возможность, я плюнул бы в тебя, жалкое божество, — сообщил он.

Это не были слова, это была передача мыслеобразов, общение через Сущность. Он уже понял кто я, понял, что ему конец, и старался напоследок извлечь из этой ситуации столько, сколько сможет. Отвечать я не стал. От моей руки С Той Стороны разошлись новая пара щупалец, обвилась вокруг его крыльев и с силой дернула в разные стороны. Сидонай закричал, его сущность забилась в моей руке, потому что боли сильнее испытать просто невозможно. Я же оттолкнул его от себя и сразу в руке С Той Стороны появилось мое божественное оружие — длинный вытянутый меч с изящными узорными зазубринами на клинке, очень напоминающий катану. Его физическое воплощение я утерял давным давно, но Потустороннее потерять невозможно. Быстрым жестом я разрубил его сущность пополам. Теперь он окончательно умер, испытав перед смертью сильнейшую боль.

Все это заняло лишь пару секунд, после чего я молнией метнулся к Рише, прижал ее к себе и буквально всем телом стал вливать в нее жизненные силы. В отличие от обычных ангелов я мог делать это не только без поцелуя, но и очень крупными дозами.

Через несколько секунд Риша тихо застонала в моих руках.

Жива! Она жива!

Как же болит голова! Я не смогла сдержать стон, открывая глаза. Что тут произошло? Свет прижимал меня к себе, словно драгоценную статуэтку, бережно и крепко. По всему телу гуляли приятные волны умиротворения и спокойствия. Голова быстро перестала болеть, а в памяти один за одним всплывали события последних минут моей жизни, обрываясь в момент удара головой. Я посмотрела ему в глаза, ожидая увидеть привычную далекую звезду, но там был яркий синий огонь. Он чудился мне в глубине его взгляда, такой горячий и близкий. Я пробежалась взглядом по его лицу и одежде — все измазано в его крови… И тут я увидела их! Два огромных белоснежных крыла у него за спиной. Они висели спокойно в сложенном состоянии, лишь слегка шевелились, вторя его дыханию.

— Красиво, — я улыбнулась.

Свет удивлённо обернулся, ища взглядом, о чем я, и из-за этого крылья сдвинулись вместе с его спиной, уйдя из поля его зрения.

— Что красиво? — уточнил он, снова взглянув на меня.

— Крылья. У тебя красивые крылья.

Я все еще улыбалась и успела заметить, как на его губах тоже начала появляться искренняя улыбка, но он быстро убрал ее с лица, а крылья за его спиной растворились в воздухе, будто их не существовало. Еще несколько секунд их было видно С Той Стороны, но потом они пропали и там. Тем временем Свет стал задавать вопросы с самым серьезным видом, хотя все еще не выпускал меня из рук:

— Как чувствуешь себя? Где болит?

— Нигде, если не считать израненной души. И это сделал не Вадим, а ты, — я не смогла удержаться и не припомнить ему это. — Кстати, где он?

Я нахмурилась, и проведя взглядом по сторонам, заметила тело. Я нервно сглотнула и на всякий случай решила уточнить:

— Он… жив?

— Нет, — Свет отрицательно покачал головой и встал, продолжая держать меня на руках легко, словно перышко. — Я вынес ему приговор и привел его в исполнение.

Сид мертв… И я вдруг поняла, что мне тяжело это осознавать. Он изменял мне, но все же мы с ним были близки целых два года. И он, пусть по-своему, любил меня. Если он действительно садист, то никогда не предлагал поучаствовать в этом мне; а еще эти слова про год…

— Почему он сказал, что я умерла бы через год с ним рядом, если бы он не любил меня?

— Потому что он демон, а демоны пьют сущность из людей, медленно убивая их. Тебя бы он выпил за год.

От этого стало еще грустнее, и я в поисках утешения оперлась щекой на его плечо, окончательно расслабившись. Вокруг тела Сидоная С Той Стороны клубилась дымка, и прямо на моих глазах тело начало быстро тлеть и испаряться, превращаясь в эту самую дымку, которая вскоре рассеялась, и уже через десяток секунд там осталась одна лишь одежда. Свет молча посмотрел на это, а потом уточнил:

— Стоять можешь? — его голос опять обволок меня заботой и умиротворением.

— Могу, — но не хочу, впрочем последнее осталось невысказанным.

Свет поставил меня на ноги, подошел к одежде Сида, вытащил оттуда ключи и пикнул брелоком, выясняя, где стоит машина.

— Едем, — сообщил он и направился к ней.

— Стой! Тебе нельзя никуда ехать!

Свет остановился и повернулся ко мне со спокойным уверенным видом, вкупе с которым его вопрос прозвучал жутковато:

— И кто меня остановит?

— Балбес, — я хмуро подошла к нему. — Посмотри на себя, ты весь в крови. Да от тебя люди шарахаться будут… И почему кровь не пропадает, как в кафе?

Свет недоуменно опустил взгляд на свой плащ. Он так привык, что тот всегда чистый, что сейчас даже на секунду задумался.

— Ну так что, я тебя остановила?

Свет помолчал несколько секунд, а затем, так и не ответив, поднял на руки. За его спиной сначала С Той Стороны, а затем и здесь, в физическом мире, появились крылья. Вокруг нас зашумел сильный ветер, когда он взмахнул ими, и мы начали приподниматься над землей вопреки всем законам тяготения.

— Что ты делаешь? — я обхватила его за шею встревоженно, хотя от перспективы полетать захватило дух.

— Ты мерзнешь, тебе нужно одеться, прежде чем поедем, — сообщил он, поднимаясь вместе со мной обратно к шестому этажу. — Вряд ли у тебя с собой есть запасные ключи, поэтому возвращаемся так же, как уходили.

— Кто тебе сказал, что я поеду? — возмутилась я, хотя в глубине души конечно же против не была, пусть везёт куда хочет, просто хотелось пробить его самоуверенность и непреклонность, такие непривычные и пока непонятные для меня.

Он ничего не ответил, и тогда я задала самый главный вопрос:

— Ты вернулся?

— Нет, это временная и вынужденная необходимость.

Апатия последних суток снова навалилась на меня безысходностью. Он просто выполняет свой долг. Но раз уж судьба подарила мне еще несколько минут рядом с ним, я просто буду тихо наслаждаться. Но куда мы собираемся ехать и зачем?

 

Глава 8

Другой лик ангела

Я и не знала, что он умеет водить машину. Он ехал не глядя на меня, лишь изредка бросая взгляд в зеркало заднего вида. Я ехала на соседнем, пассажирском, сиденье, откинувшись на спинку. Свет невероятным образом преобразился. Такой он, каким я видела его сейчас, был мне незнаком. Он излучал уверенность и власть, хладнокровие и выдержку, целеустремленность. Все вместе это создавало ядерную смесь правителя, незыблемо уверенного в своих решениях. И я никак не могла определиться, нравится ли мне он такой. Обычно я не пасовала перед сильными мира сего, но сейчас приходилось сражаться с робостью. Он словно перестал скрывать себя настоящего и был, кем всегда привык. Он был собой и на своем месте. Такой близкий и такой далекий одновременно.

А ещё мне было не по себе ехать в этой машине. Она принадлежала Сиду, и меня коробило от воспоминаний, но я старалась не поддаваться. Сид — демон, кто бы мог подумать. Впрочем, какая разница, демон он там, ангел или человек. Я принимала его таким, какой он был.

Он остановил машину у входа в клуб, и мы направились туда. Он шел спокойно, уверенно, будто он хозяин жизни. Словно все правила вокруг устанавливает он, и он же в любой момент может их поменять. И пусть я пока не знаю, как к нему такому относится, я точно знала одно: будь мы незнакомы и скажи он мне сейчас «я — бог», я бы ему сразу поверила.

Внутри клуба у входа стоял сейчас только один из охранников. Увидев входящего Света, он нахмурился:

— Тебя обыскались, — начал было он и собрался преградить дорогу, но Свет на него даже не взглянул, проходя мимо. — А что с твоей одеж…

— Склонись, — спокойно произнес бог, перебивая, и мне в его голосе послышался далекий перезвон какой-то мелодии.

Еще в начале этого слова ангел, как я догадалась, рухнул на колени и склонил голову, а сам будто сумасшедший забормотал себе под нос:

— Не может быть… Этого быть не может…

— Зачем ты это делаешь? — спросила я, поднимаясь по небольшим ступенькам, ведущим мимо гардероба в основной клубный зал.

— Они не стоят того, чтобы каждому что-то объяснять лично, — отозвался он, не повернувшись.

— Нельзя так обращаться с кем бы то ни было! Нельзя принуждать!

Сейчас он был другим, и это жутковато. Я не могла себе даже примерно представить, на что он теперь способен.

— Они не люди, не нужно мерить их своими рамками, — его голос звучал очень мягко, успокаивающе.

— Кем бы они ни были, у них такие же права, как и у людей.

— Ошибаешься. Отец создал меня, а значит и все мои порождения, в угоду вам, людям. Наши права заведомо меньше.

Я сделала пару быстрых шагов и встала в проеме, не пуская его дальше.

— Нет, это ты ошибаешься! Люди ли, Потусторонние, все одинаково равны и никто не равнее, ясно тебе?!

Он посмотрел мне в глаза.

— Не принимай близко к сердцу, просто не думай об этом, — проговорил он мелодичным бархатным голосом, которому так хотелось поддаться, и нежно коснулся моей щеки кончиками пальцев. — Тебя это не касается.

Я прикрыла глаза от охватившего меня блаженства. Ругаться и возмущаться расхотелось, я готова была стоять так всю жизнь… О чем я думаю?! Брр, чертов бог с его способностями!

— Свет, не пытайся уйти от темы! — я грубо оттолкнула его руку от себя.

— Что за крики? — недовольный голос блондинистой владелицы заведения позади меня заставил обернуться, а она тем временем перевела взгляд на Света, будто бы намеренно игнорируя меня, и скрестила руки на груди. — А, вот и ты. И где же тебя носило? Объяснись немедленно.

Свет прошел вперёд, вставая между нами, и его выражение лица стало вновь равнодушным, а взгляд холодным.

— Смотри мне в глаза, демон, — он даже не приказал, а сообщил это с осознанием, что его не ослушаются.

Стоя за его спиной, я не видела его выражения лица, а вот за Магдой наблюдать могла. Она начала со слов «да ты совсем…», но потом встретилась с ним взглядом и замолчала. Ее глаза расширились в удивлении и она замолчала на долгие секунды.

— Кто ты?.. — прошептала она почти благоговейно, не отрывая от него взгляд.

— Я — Камаэль, Небесный Свет. По праву сильнейшего я беру руководство ангелами на себя. Демоны все еще твои, но ты отныне подчиняешься лично мне. Возражения придется подкреплять битвой за право сильнейшего. Возражения есть?

Она отрицательно замотала головой, отводя взгляд в сторону.

— Умница, хорошая девочка.

Его голос внезапно из металла стал мягким, а пальцы скользнули по ее щеке, и Магда вскинула на него удивленный и уже влюбленный взгляд. Я же сдавила кулаки за его спиной, впервые за всю свою жизнь ощутив такой сильный приступ ревности, что захотелось прямо сейчас все бросить и уйти. Я с трудом заставила себя оставаться на месте.

— А теперь сделай для меня кое-что.

— Все, что угодно! — она разве что хвостом не виляла.

— Первое. Обзвони глав других регионов. Я желаю видеть всех до единого Потусторонних через неделю здесь. И второе. Ирина принадлежит мне. И если с ней хоть что-то случится, об этом пожалеют все, и ты в том числе. Это понятно?

Она снова закивала.

— Отлично, приступай. И позови Михаэля, мне нужно с ним поговорить.

Магда повернулась к нему спиной и гаркнула на все пустое помещение так громко, что ее голос эхом отразился от стен:

— Михаэль! Немедленно ко мне, пернатый!

Дарк невероятно ловко и грациозно спрыгнул с верхнего этажа прямо рядом с ней, приземлившись на одно колено, после чего быстро осмотрелся по сторонам в попытке понять, что происходит и кого убивают. Он не скрывал здесь своих нечеловеческих способностей и явно не рассчитывал на присутствие человека в моем лице. И когда его взгляд остановился на мне, он растерянно встал и выпрямился, пытаясь сделать вид, что это не он только что преспокойно спрыгнул со второго этажа и даже не поморщился. Я нахмурилась и скрестила руки, выражая этим жестом все, что я думаю о том, что он скрывал все это, но в разговор не лезла.

— Чего кричишь, Магда? И почему она здесь? — он махнул рукой в мою сторону.

— Кгм… — от нервов она подавилась словами, которые собиралась сказать, и ей пришлось сделать глубокий вдох и выдох, прежде чем она продолжила. — Это Камаэль, твой Прародитель, и теперь он главный среди нас.

Дарк недоверчиво посмотрел на Света, а тот тем временем обратился к демонице:

— Нам нужно поговорить там, где нам никто не помешает.

— О, конечно! Можно воспользоваться моим кабинетом.

— Пусть Михаэль нас проводит, — Свет кивнул ей, — а ты можешь заняться подготовкой встречи. Тебе я уже все сказал.

— Э… да, конечно, — Магда оказалась в растерянности, но быстро взяла себя в руки и достала мобильник. — Он в твоем распоряжении, Камаэль.

Свет взял меня за запястье, словно боялся, что я убегу, и перевел взгляд на все еще сомневающегося Дарка:

— Веди.

Тот бросил взгляд на него, но спорить не стал:

— Нам туда, — он кивнул в нужную сторону и пошел первым.

Я в той стороне бывала всего пару раз, когда ждала здесь Дарка, но внутрь самого кабинета Магды еще не заходила. Когда Дарк открыл дверь, моему взору предстала небольшая комнатка без особых изысков. Слева стоял уютный диванчик, справа — небольшой шкафчик, забитый бумагами, книгами и косметикой. Посередине напротив двери стоял стол, и в данный момент там за ноутбуком сидел мужчина, которого я смутно узнала как мужа Магды. Возмущенный вторжением, он резко встал:

— Что вы себе позволяете?!

— Иегудиил, это… — начал было Дарк, но Свет его перебил.

— Вон, — спокойно произнес он своим странным двоящимся перезвоном голосом. — Немедленно.

Ангел на секунду замешкался, а затем метнулся к двери так быстро, что я заметила это только когда дверь за ним захлопнулась.

— Так ты и правда… — Дарк был ошарашен не меньше, чем выскочивший отсюда ангел, и вовсю разглядывал Света.

— Зачем мы сюда пришли? — я наконец оказалась в кругу тех, кому могла доверять и с кем мне было уютно, поэтому посчитала возможным это спросить. — И я говорю не только об этом кабинете, а о клубе вообще.

Свет прошел немного вперед, а затем развернулся к нам обоим.

— Склонись, Михаэль, — его голос был обычным, он не давил и не ломал волю, — но не передо мной, а перед ней.

И тут я все-таки не выдержала:

— Черт тебя подери, Свет! — я сделала к нему пару шагов, словно собиралось влепить ему пощечину. — Будь ты хоть богом, хоть дьяволом, прекрати все это! Что ты устроил? Зачем ты хочешь, чтобы он это сделал? Что вообще происходит в твоей голове?! Мне начинает казаться, что ты ничуть не лучше Вадима, мать твою! Такой же чокнутый!

— Он предал тебя, Риша, в своем желании заполучить тебя, — он бросил взгляд на Михаэля, и его голос снова раздвоился. — Склонись, ангел!

Меня он схватил за плечи и резко развернул, прижав к себе спиной. Дарк почти сразу свалился на колени и опустил взгляд, как тот ангел на входе в клуб.

— Прародитель… — виновато начал он, но Свет его перебил.

— Молчать, — Свет наклонился к моему уху и стал говорить тише, а его пальцы крепче сжали меня за плечи. — Я пришел сюда по трем причинам. Первая — это твоя безопасность. Теперь они все будут с тебя пылинки сдувать, даже когда я покину мир. Вторая — мне нужно не дать миру погибнуть, и ключ к этому находится здесь, но тебя это уже не касается. Тебя касается третья, это он.

Свет кивнул в сторону Дарка.

— Он бы никогда меня не предал. Я тебе не верю.

— Вспомни, что я рассказывал тебе, сложи информацию воедино, и поймешь. Демоны пьют человека во время секса, и Сидонай спал со многими девушками, чтобы питаться от них, а не от тебя. И все это время Михаэль прекрасно об этом знал и понимал, почему Сидонай это делает. Но в конечном итоге этот ангел пришел к тебе и выставил поведение Сидоная как измену, чтобы ты бросила его. Михаэль знал, что демон не причинит тебе вреда, потому что любит. И действительно, Сидонай потом пришел мстить к нему, а не к тебе и переломал ему все кости. Это если забыть, что из-за их битвы погибла незнакомая женщина, которая явно не имела к ним отношения, и которая была виновна лишь в том, что попалась под руку еле живому демону, который выпил ее, чтобы восстановиться.

Свет говорил и говорил, объяснял, а я все это время смотрела на Дарка, и тот не смел поднять на меня глаза, так и стоял на коленях, опустив взгляд в пол.

— Полагаю, что меня он сдал Потусторонним по той же причине, чтобы убрать из твоей жизни, но возможно, он лишь следовал своему долгу, так что эту провинность я ему в счет не ставлю. Ставлю другое. Если бы я не появился в твоей жизни, не занял бы его место, ты бы погибла. Когда Михаэль переспал бы с тобой, Сидонай точно так же пришел бы к тебе, как он поступил сегодня, и убил бы вас обоих, потому что он был очень сильным демоном.

На слове «был» Дарк чуть приподнял взгляд и покосился на Света, словно пытаясь понять, врет тот или нет, но потом быстро убрал. Свет успокаивающе провел мне по плечам вдоль рук:

— Я бы осудил его сам, но это обида, нанесенная тебе, и я счел справедливым донести до тебя эту информацию. Я здесь — обвинитель, а судья — ты. Ты можешь сама вынести ему приговор, и я приведу его в исполнение. Можешь сделать с этим ангелом все, что тебе будет угодно.

Дарк снова поднял взгляд, на этот раз на меня, но я не видела выражение его лица, потому что уже не смотрела на него, пребывая в состоянии с трудом сдерживаемой ярости.

— Убери. От меня. Руки, — четко по словам произнесла я.

— Убери. От меня. Руки, — произнесла она так жестко, как я от нее еще не слышал.

Я убрал, и она быстро подошла к Михаэлю и заговорила значительно мягче.

— Встань, пожалуйста. Я прошу тебя. Он не смеет судить тебя, кем бы он ни был.

— Я не могу, Риша, — ангел отрицательно покачал головой. — Небесный Свет прав. Я виноват во всем этом, но я хотел как лучше, хотел вытащить тебя из рук демона. Я пытался сделать это еще до того, как у вас все началось, но Сидонай всегда одерживал надо мной вверх, и по нашим законам тебя отдали ему. Я долго думал и решался, все два года я пытался придумать другой способ, но так и не нашел.

Риша опустилась на колени перед ним и обняла, на что он вздохнул и обнял ее в ответ, поглаживая по спине и волосам:

— Я хочу, чтобы ты знала, что я внимательно следил за твоим самочувствием. Если бы он иссушал тебя, я бы заметил, и нашел бы для тебя способы сбежать. Да что там, я в первый год обдумывал этот вариант, но это сложно, нас бы очень быстро нашли, и тебя бы попросту убили, — он прижал ее к себе крепче. — Прости меня. Я хотел как лучше. Но вижу, как все получилось, как во многом ошибся, и поэтому решай сама, что со мной делать.

Мудрое решение, жаль только, продиктовано эмоциями, а не логикой. Но по крайней мере, так он сможет до нее достучаться. Если я не ошибаюсь в этой девушке, то сейчас она воспримет меня как внешнее давление, которое она так не любит, а значит объединится с ним против меня.

— Каким бы благим ни было намерение Михаэля, в итоге все повернулось иначе, — произнес я, подливая масла в огонь.

Ничто не сближает лучше, чем общая угроза. В присутствии Риши я начал терять самоконтроль и свои маски, чего со мной не случалось со времен падения Вавилона. Я хотел быть с ней, но доступ к силе восстановлен, а значит мне придется скоро покинуть мир. Михаэль только что получил свой урок и станет ей отличным ангелом-хранителем, но они должны взаимно принять друг друга, только после этого я выдам ему доступ к такой силе.

Внешне я ничем не показывал заинтересованность, молча стоял и ждал, убрав руки в карманы плаща. Как я успел заметить, кровь с него пропадала, но медленно и неохотно, словно что-то ей мешало. Я не знал причин этого явления, но с высоким шансом подозревал, что все дело в этом мире. Похоже, он окончательно ломается, раз начал принимать меня, а значит надо торопиться.

— Риша, если ты не примешь решение прямо сейчас, его приму я. И это будет смертный приговор. Впрочем, он умрет быстро, не мучаясь.

— Свет, я приняла решение, — она скрестила руки на груди и встала так, что Михаэль, все еще коленопреклонный, оказался за ее спиной.

— Говори, — я одобряюще кивнул.

— Дарк становится частью моей жизни, а ты из нее убираешься ко всем чертям. Он прощен, и я отныне буду встречаться с ним, а вот с тобой вопрос отдельный. Ты появился в нашем мире, пытаешься строить здесь свои законы и думаешь, что тебе все можно? Нет! Ты ошибаешься. Я единственная здесь, кто может сказать тебе хоть слово поперек, и я говорю. Я желаю, чтобы ты свалил из моего мира! Ясно тебе?! Никто не будет указывать, как нам жить, потому что мы этого не просили, и свобода — превыше всего!

Я расплылся в равнодушной улыбке, которая своей неестественностью должна была бы ее напугать и оттолкнуть от меня. Затем мой взгляд перешел на Михаэля:

— Я запрещаю тебе вставать и поднимать голову в ближайшие пять минут, — приказал я ему, обратившись к своей силе.

Я сделал к Рише резкий шаг и крепко вцепился ей в плечи, с угрозой заглядывая в глаза:

— Не зарывайся, Риша. Ты ошибочно путаешь во мне долг и привязанность. Я помогаю тебе, потому что должен, а не потому что ты дорога мне. Я общаюсь с тобой мягко, потому что ты моя цель, и так себя вести мне завещал Отец. Но если ты встанешь у меня на пути, я церемониться не стану. Защищать тебя можно и связанную, и ни один ангел или демон не посмеет прекословить мне. Посмотри на Михаэля, у него дрожат сжатые в кулаки пальцы от желания врезать мне за то, что я угрожаю тебе, но он не может даже поднять голову, потому что такова суровая правда жизни. И я могу сделать с тобой все, что захочу.

— Не сможешь, — уверенно, но тише, чем обычно, произнесла она, продолжая смотреть мне в глаза.

— И кто меня остановит? — я придал взгляду насмешливо-презрительное выражение, которое так часто использует мой брат.

В ответ на ее губах медленно расплылась улыбка. Вот же самоуверенная нахалка. Конечно она права, она меня остановит, но я не имел права признать это.

— Я предупредил, — я отпустил ее и выпрямился, вернув во взгляд холодную надменность, а затем кивнул Михаэлю. — Можешь встать. А теперь уходите, приговор приведен в исполнение.

Она сверлила меня взглядом, глядя прямо в глаза, долгие секунды, пока рука Михаэля не опустилась ей на плечо. А когда они вышли, я устало сел за стол и обхватил голову руками. Внешнее равнодушие давно не давалось мне так тяжело. Я знал, что поступил правильно, но это осознание не принесло прежней радости от правильности поступков, ведь на самом деле последние дни здесь, сколько бы их ни осталось, я хотел провести с ней, выполняя любые ее желания и капризы, какие только смог бы.

Выйдя из кабинета, я решительно пошла по проходу к лестнице, но уже через несколько шагов, поняв, что Свет не идет за нами, остановилась. Силы разом покинули меня, и я оперлась на стену, прикрыв глаза. Дарк тут же оказался рядом и подхватил меня за пояс, решив, что я падаю:

— Риша, ты как? — в его голосе звучала тревога. — Прости, я пытался сопротивляться, но не мог.

Я улыбнулась, открыв глаза:

— Все хорошо… Я устала, разговор был тяжелый. С богом общаться — как по краю крыши в дождь ходить, никогда не знаешь, в какой момент нога соскользнет.

Он прижал меня к себе, запустив пальцы в волосы мне под затылком, и выдохнул:

— Риша… Спасибо. Моя жизнь принадлежит тебе.

Я издала нервный смешок и обняла его:

— Да ладно тебе, в конце концов он был прав… — я подумала, что не стоило бы эту фразу вообще начинать, но Дарк вопросительно уставился мне в глаза, и пришлось все-таки продолжить. — Если бы не он, я приняла бы твое предложение быть со мной.

И он потянулся к моим губам, но медленно, давая мне возможность передумать. Его руки держали меня крепко, словно предлагали защиту, но вместе с этим в жесте сквозило обожание. Наши губы коснулись друг друга, и он осторожно обхватил мою верхнюю губу, немного дразнясь. Я сдержала улыбку и перехватила инициативу, хватаясь за его нижнюю губу. Несколько секунд мы просто игрались, изучая губы друг друга, а потом он прошептал:

— Я так давно этого хотел…

Он более настойчиво накрыл мой рот своим и прижал к стене, когда дверь открылась и Свет прошел мимо, лишь бросив на нас равнодушный взгляд. Мне стало неловко, я ведь несколько дней назад спала с ним, а теперь целуюсь с другим на его глазах, причем искренне. И когда он прошел, скрывшись за поворотом, я отстранилась, отвернувшись от губ Дарка. Его ладонь почти сразу опустилась на стену перед моими глазами, и я перевела взгляд на него.

— Любишь его? — он спрашивал это спокойно, даже почти ласково.

— Да, — я опустила взгляд.

— И я для тебя лишь его заменитель? — на этот раз в словах прозвучала горечь.

— Что? — я удивилась. — Нет! Ты всегда мне нравился, просто… Ну…

— Ну?

— Я люблю его, Михаэль, но это не значит, что не люблю тебя… Я не знаю, как это объяснить, чувства — странная штука. Ты меня знаешь лучше, чем он. Ты был со мной рядом так часто и в таком количестве передряг, что давно стал мне очень близким человеком… ангелом, — я улыбнулась.

— Ты впервые назвала меня по имени, — он тоже улыбнулся.

— Я действительно хочу быть с тобой. Это не шутка, не обман и не попытка заставить Света ревновать. Я смирилась с тем, что он бросил меня, и хочу продолжать жить, вот и все. Но если тебе неприятно, и ты не захочешь со мной отношений, я пойму.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — и я видела, что он говорил это искренне.

Мой взгляд упал на угол, за которым скрылся Свет, и стало грустно, но я постаралась переключить мысли на что-то другое.

— Я устала. Отвезёшь меня домой?

— Конечно, — он позволил себе чмокнуть меня в губы, прежде чем отстранился.

 

Глава 1

Провидчество

Спалось мне этой ночью плохо. В голове гудело, словно до меня пытались докричаться тысячи голосов на всех возможных радиочастотах. И все эти голоса были печальными и тревожащими, будто тысячи призраков ломились в мой разум. А под конец и вовсе приснился жуткий сон.

Во сне участвовала лично я, но как будто и не совсем. Я шла по улице под руку со своим новым знакомым, Геннадием. Очень приятный мужчина, галантный. Что-то в нем не так, но наверное просто волнуется, как и я. Мы только что посидели в ресторане, и теперь прогуливались, мило общаясь. Муж бросил меня больше года назад, и теперь я, оставшись одна с ребенком, искала нового. Вот Гена, например, мне нравился. Прямо сейчас он шел и рассуждал о политике. О конфликтах с исламистами. О терактах. Скучно, но я улыбалась и изредка поддакивала и переспрашивала, пытаясь заразиться его интересами. Не прерывая разговора, мы свернули в небольшой переулок, соединяющей между собой две крупные параллельные улицы.

— Сократим тут, — пояснил он, а затем сразу продолжил рассказывать дальше.

В переулке не было света, лишь пара тусклых фонарей грустно пытались разогнать темноту. Мне стало тревожно, и я невольно прижалась к своему спутнику, которого держала под локоть.

— Не переживай, — успокоил он, а затем случилось это.

Мужчина поставил мне подножку и толкнул. Каблуки ничуть не помогли удержаться на ногах, и я, взмахнув руками, попыталась ухватиться за своего спутника, чтобы не упасть. Он не позволил, буквально валя меня на асфальт. Я открыла рот для крика, но дольше секунды он не длился. Мужчина вогнал нож мне в шею…

Я резко села на кровати, тяжело дыша и с немым криком, так и не вырвавшемся из груди. Сон был таким четким, таким явным, что я глотала ртом воздух еще не меньше десяти секунд, пока приходила в себя. Спать, разумеется, больше не хотелось. А затем я поняла, что просто обязана проверить. Я быстро спрыгнула с кровати и метнулась к одежде, а затем, по пути подхватив рюкзак, выскочила из дома. Место, которое видела во сне, я знала, оно было совсем недалеко. Нужно убедиться в том, что мне это просто приснилось. На крайний случай у меня с собой был газовый баллончик с перцовкой.

Путь до нужного переулка я преодолела бегом. Улица была пуста, впрочем для почти часа ночи это неудивительно. Влетев в переулок, я увидела их, мужчину и женщину, которые как раз вошли туда и удалялись вглубь.

— Эй! — крикнула я, потому что понимала, что сейчас случится, и надеялась лишь на то, что он не станет делать это при свидетелях в моем лице.

Мужчина нервным резким жестом обернулся, и я узнала его, это и правда был он, тот самый Геннадий из моего сна.

— Вы что-то хотели? — спросил он.

Я уже хотела было вывести его на чистую воду, но потом вдруг поняла, что он запросто перережет женщине глотку или возьмет ее в заложники, если его напугать.

— Женщина, вы только что уронили сережку тут у поворота, — я открыла рюкзак и на ходу полезла за баллончиком, неуклюже из-за ноши приближаясь к ним. — Сейчас покажу, серебряная такая, с синим камнем.

— О нет, что вы, — женщина улыбнулась мне. — Я не ношу…

Я наконец выхватила баллончик и сразу пшикнула мужчине в лицо:

— Я тебя узнала, ублюдок! Твое лицо во всех отделениях полиции висит, маньяк!

Он выругался и схватился за свое лицо, а женщина отшатнулась. Я перехватила рюкзак поудобнее и со всего размаху заехала ему по голове. Точнее, попыталась, потому что он, хоть и не видел нормально, бросился с ножом на меня и аккурат столкнулся с рюкзаком. Маневр не удался ни ему, ни мне, и все же рюкзак у меня легкий, а он — сильный мужчина. Вообще-то я рассчитывала, что он сбежит, но он решил иначе. Зато женщина, испугавшись, действительно бросилась бежать.

Мужчина успел подняться, и я снова наставила на него баллончик, но он успел отбить мою руку в сторону, а затем повалил на землю. Вот теперь я поняла, что дело плохо, потому что он замахнулся на меня ножом. Я рефлекторно прикрылась руками, и на меня сверху опустился не нож, а упало тело мужчины. Рядом с ним стояла та женщина, а в руке у нее была какая-то железка из мусорки неподалеку. Она не сбежала, она за оружием бросилась.

— Он скоро придет в себя, надо бежать! — выкрикнула она и протянула мне руку.

Я благоразумно рукой не воспользовалась, она на каблуках и меня не удержит, поэтому просто сама вскочила на ноги, и мы побежали. В туфлях ей было неудобно, но она старалась изо всех сил и не выпускала свое оружие из рук, а я периодически поглядывала назад, но все-таки преследования не было. Похоже, Геннадий решил оставить нас в покое. Мы остановились только когда выбежали на улицу с крупной проезжей частью. Здесь, даже несмотря на ночное время суток, часто сновали машины. Я всего лишь немного запыхалась, а вот женщина устало оперлась на стену здания, пытаясь унять одышку, но это быстро переросло в рыдания, и она сползла по стене на асфальт, выпустив наконец металл из пальцев. Я просто села рядом, прислонившись спиной к стене.

— Я ведь сначала… подумала… вы ошиблись… — она всхлипывала через слово. — А потом… вспомнила, как он… себя вел и… он бросился на вас… И я почему-то сразу поверила… Мне и самой что-то чудилось… Не хотела верить…

Я порылась в рюкзаке и достала оттуда бумажных салфеток, которые всегда с собой таскаю. Мой рюкзак — бездонная пропасть, там есть, наверное, все предметы первой необходимости. Пока она успокаивалась, я наконец смогла ее рассмотреть. Крашеная в черный зеленоглазая блондинка, волосы стрижены под каре, на вид ей лет тридцать-тридцать пять. Черная тушь размазалась по лицу от слез, но она уже почти успокоилась.

— Меня зовут Катя, — произнесла она, заметив мой взгляд.

— Ирина, — представилась я. — Вы не волнуйтесь, Катя, теперь все будет хорошо. Просто будьте осторожнее с новыми знакомствами.

— Да уж… — согласилась та. — Давай на «ты»?

— С радостью, — я подбадривающе улыбнулась.

— Ты очень спокойна. Не понимаю, как только держишься.

— За последнее время со мной случилось очень много событий, я устала нервничать, — я вздохнула. — Не задалась неделька.

— А как ты узнала? — она вдруг напряженно посмотрела на меня. — Следила за нами?

— Что? — не поняла я. — О чем ты?

— Ну, я только что подумала… Ты пришла со стороны спины. Однако когда окликала нас, уже точно знала, кто такой Гена. Но ты ни разу не видела его лицо, пока он не обернулся на твой возглас. Ты… заодно с ним?

— Э… — я растерялась. — Я бы рассказала, да ты не поверишь.

— А все же попробуй, — она нахмурилась, а ее пальцы сжали железку, но я не подала виду, что заметила этот жест, не желая ее провоцировать.

— Мне приснился очень реалистичный сон, в котором он убил тебя ножом в том переулке. И проснувшись, я поняла, что просто обязана проверить, насколько он правдив. Ну и вот я здесь, — я развела руками.

Она снова шмыгнула носом и расслабилась, а затем с видом знатока произнесла.

— О, так ты ведьма. Я думала, вам для предвидения шары хрустальные нужны… А на кофейной гуще или таро гадаешь?

Я вылупилась на нее в изумлении, но похоже, что Катя не шутила. Ее взгляд вдруг упал на салфетку, на которой остались разводы от черной туши:

— У меня в сумочке было зеркало… — она начала оглядываться по сторонам, а затем испуганно посмотрела на меня. — Я потеряла ее. Там, около него… А, ладно, там не было ничего такого, чего нельзя восстановить. Но тебе придется мне помочь стереть тушь, я же не могу вот так разгуливать по городу.

— Хорошо, — я повернулась к ней и вытащила очередную салфетку. — Только лицо держи ровно.

Я взяла в руки ее подбородок, чтобы было удобнее, и меня будто затянуло в черную дыру. Ее лицо расплылось перед глазами, и я увидела комнату, где в кровати спал мальчик лет шести. К нему подошел тот самый Геннадий и бросил сумочку Кати рядом с его кроватью. Мальчик проснулся от шума, но не успел и пискнуть, получив удар ножом в живот от разъяренного мужчины.

Я очень внезапно вернулась в реальность и отдернула от Кати руку, будто обожглась. А затем быстро схватила рюкзак и, достав оттуда мобильник, набрала Дарка. Он долго не брал трубку, пришлось набрать несколько раз, прежде чем он ответил.

— Дарк, это я! Ты не спишь?

— Что случилось? — я услышала у него фоном клубную музыку, похоже, он сейчас там.

— Тебе нужно срочно ехать! Бегом в машину!

— Что за спешка, пожар?! — однако судя по тому, что музыка стала громче, он покинул помещение, где находился, и вышел в общий знал. — Я не слышу! Перезвоню, скажешь, куда ехать!

Катя смотрела на меня непонимающе, а я нервно затараторила:

— Он нашел твою сумочку и приехал… Нет, только приедет к тебе домой. У тебя же сын, да? Он убьет его! Назови адрес, и мой друг успеет предотвратить, не беспокойся за него, он может за себя постоять!

Мобильник зазвонил, и я взяла трубку, слушая адрес, а затем продиктовала его Дарку:

— К этой квартире придет мужчина и откроет ключами дверь, там внутри ребенок, не дай ему мальчика тронуть, понял? И придержи его, мы сейчас приедем.

— Ну, Риша, потом ты мне все будешь долго и подробно объяснять!

— Да буду, буду, гони давай, — я облегченно выдохнула и завершила вызов.

На такси мы добрались до ее квартиры. Дверь нам открыл ее сын, а Дарк спокойно удерживал человека щекой в стену одной рукой, заломив ему руку. Увидев меня, Дарк облегченно выдохнул и жалобно произнес:

— Риша, этот молодой человек, — он кивнул на ребенка, — восхищается мной все то время, пока вас нет. Я не умею обращаться с детьми, забери его от меня…

— Родной! — мать кинулась обнять сына, а я подошла к незадачливому преступнику.

— Ты и представить себе не можешь, сколько тебе лет светит, мудила. Давай, Дарк, отвезем его в участок. Катя, поехали, заявление напишешь.

— Это я легко. Но как я твои пророчества им объясню? — она отпустила ребенка.

— Ну так и напишешь, мол, потомственная гадалка тебе будущее предсказала, все дела.

Я услышала, как Дарк тихо фыркнул, сдерживая смешок.

— Ладно, едем, — и она пригрозила мужчине пальцем. — У, тварь, нары по тебе плачут.

— Слушайте, давайте я просто откуплюсь, у меня достаточно денег, — заскулил тот.

Дарк в ответ на это сразу снова впечатал его в стену щекой, рявкнув:

— Я тебя предупреждал, чтобы ты заткнулся!

 

Глава 2

Желания Дарка

Дальше все прошло как по маслу. Геннадия сдали, Катя заявление написала, Дарк подбросил ее домой и вот уже к утру он вез домой меня. По пути я ему успела все подробно рассказать, и он с тех пор задумчиво молчал. Похоже, раньше он с таким не сталкивался.

— Может тебе лучше какое-то время пожить у меня? С такими-то проблемами, — наконец выдал он. — А то опять сорвешься вот так ночью, побежишь на помощь, и тебя там прикончат. А так я хоть рядом буду. Если не смогу отговорить, так хоть на месте помогу.

— Не стоит, — я отмахнулась. — Просто куплю себе оружие.

— Риша… — он укоризненно покосился на меня.

— На дорогу смотри, — я улыбнулась.

— Если с тобой что-то случится, Свет нам всем крылья повыдирает, и я не уверен, что это было образное выражение. Пожалей нас, а? Давай так. Если что случится или снова будет видение, просто позвони, идет?

— Это он так сказал?

— Да, заявил сегодня на собрании. Дословно.

Я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь.

— Не понимаю я вас, — буркнул Дарк себе под нос. — Как по мне, вы оба идиоты. Что ты, что Камаэль, даром что бог, а ведет себя, как ребенок.

— Нехорошо так о родителях, — усмехнулась я.

— Вы же оба друг друга любите. Просто будьте вместе. Это легко!

— Я не могу быть с тем, кто считает, что он может все за всех решать!

— Я не могу быть… — промямлил он и с усмешкой покосился на меня.

— Это ты что сейчас, меня передразнил?! — я возмутилась почти серьезно, чем вызвала у него смех. — Засранец ты, ангел. Вот что я тебе скажу.

А сразу следом скользнула мысль, что есть в его смехе что-то очень похожее на Света. Нечто особенное, интонации или звуковые переливы, каких не разглядеть, если не знать синеглазого бога. И мне стало грустно, так что когда мы подъехали к дому, мое настроение упало в ноль. Уже выходя из машины, прежде чем захлопнуть дверь, я все же поддалась внезапному порыву и заглянула внутрь:

— Зайдешь ко мне? Ну, может, чаю выпьем или еще чего.

— Еще чего? — уточнил Дарк, хотя в его глазах затаилась улыбка и смущение пойманного на постыдном мальчишки.

— Ай да хватит! Ты же все понял. Просто идем, — на этот раз смутилась я, и быстро захлопнула дверь.

Ждать себя Дарк не заставил. В лифте мы ехали молча, а когда вошли в квартиру, он все-таки сказал:

— Если это способ забыть его, я против.

— Это способ отдохнуть, Михаэль, — я повернулась к нему, повисла у него на шее и потянулась к губам, прошептав. — И вообще, кто не так давно говорил, что его жизнь принадлежит мне?

Он хмыкнул и наконец накрыл мои губы своими. Поцелуй был страстным и жадным. У меня по телу загуляли приятные волны тепла, от которых покалывало кончики пальцев. Такое же тепло окутывало меня во время последнего поцелуя со Светом. Дарк оторвался от моих губ, тяжело дыша и давая возможность отдышаться мне. Он положил мне ладонь на щеку и тихо произнес:

— Я никогда не был с тобой раньше, так что просто скажи, что тебе нравится.

Конечно же первое, что мне пришло в голову, это воспоминание, как Свет стоял на коленях. Кажется, я теперь вечно буду страдать от желания ощутить это запретное чувство обладания. Но стоит ли знать об этом Дарку? Может, я спугну его этим. Наверняка спугну. Но если признаться самой себе, еще когда я приглашала его зайти, то рассчитывала именно на это. Свет показал мне наркотик, и теперь без этого наркотика секс будет казаться неинтересным. Обдумывая это все, я на несколько секунд замолчала, и Дарк уловил напряжение:

— Это что-то необычное, верно? — уточнил он тихо, и его ладонь погладила меня по щеке. — У каждого из нас есть маленькие запретные желания. Не бойся, расскажи, вдруг я соглашусь.

Я отвела взгляд в сторону, а пальцами забралась в его волосы на затылке, с удовольствием пропуская их сквозь пальцы, а затем несильно сжала, все-таки решившись. Ведь лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть.

— Я хочу владеть тобой. И хочу, чтобы ты осознавал, что я твоя хозяйка.

Он уставился на меня, и в его взгляде мелькнуло удивление и странная непонятная мне паника. Я сразу неосознанно ухватилась за эту эмоцию, но он отвел взгляд в сторону, и я, поддаваясь порыву своих чувств, решив идти до конца, настойчиво перехватила его за подбородок, приказав:

— Смотри мне в глаза.

И он покорно посмотрел. Он боялся того, что я узнаю о нем, что ему этого тоже хотелось бы. Он ведь сам только недавно осознал это о себе. Удивительно, что я поняла это всего лишь посмотрев ему в глаза. Поняла его настроение, его эмоции. А ещё я видела будущее во сне и после прикосновения к Кате. Необычная способность, которую Свет называл провидчеством… Неважно. Сейчас все это неважно. Я отошла от него, остановилась около прохода в зал, не разрывая с ним зрительного контакта, и указала туда рукой, старательно удерживая уверенное выражение на лице.

— Зайди и разденься.

По нему было видно, что для него это не является чем-то обычным. Он раньше никогда в подобном не участвовал, и теперь буквально всей кожей впитывал новые ощущения. Я, уже прошедшая через это со Светом, ощущала себя более уверенно, а ещё поймала себя на том, что неуверенность Дарка подпитывала уверенность мою. Со Светом ничего подобного не было, потому что он был намного более искусен в таких играх, чем я, и буквально был моим учителем, как бы странно это ни звучало. Прямо сейчас я не знала, что мне делать в каждую следующую секунду, и очень боялась все сломать. Но я знала одно: показывать эту неуверенность точно нельзя.

Я вошла следом за Дарком. Он к этому моменту уже сбросил свою куртку на кресло и стоял в рубашке и джинсах, то ли не решаясь раздеваться дальше, то ли не зная, что ему делать.

— Снимай все, — приказала я.

Нет, правда, на самом деле приказала. И уже через секунду добавила, уточняя на всякий случай:

— Хочу увидеть тебя без одежды целиком.

В глазах и эмоциях Дарка скользнуло удивление, он не ожидал, что я буду так уверенно все это делать. Он не ожидал, что я опытна, как ему показалось, и он прямо сейчас менял свое представление обо мне, решив, что он обо мне не знает ровным счетом ничего. Однако не возражал и сбежать не пытался, хотя очень волновался. Все это было для него слишком ново и слишком… приятно. Его захватывала буря эмоций, и он, хоть и с опаской, действительно начинал отдавать мне в руки контроль над ситуацией. В отличие от Света, делавшего это так привычно, словно это была рутина, Дарку это явно давалось тяжело, но вместе с тем его захватывала эйфория. А я, ощущая эти его чувства, тоже постепенно проникалась происходящим. Мы словно входили в резонанс: я, направляющая и принимающая это доверие, и он, ведомый, и доверие выказывающий. От всего этого начинала ехать крыша, потому что это невыносимо приятно. Мы словно становились единым целым и разделяли одну тайну на двоих. Такое странное удовольствие, о котором больше никому и никогда не скажем, а даже если и скажем, не сможем объяснить.

Он разделся полностью и остался стоять, опустив взгляд в пол, хотя я его об этом не просила. То ли смущался, то ли стыдился. Я подошла к нему и остановилась прямо перед ним, но взгляд он так и не поднял.

Я положила ладони ему на грудь и медленно повела пальцами к его шее, тихо произнося:

— Мне нравится, что ты слушаешься меня без возражений, — одна из рук остановилась на его щеке, а затем, скользнув, ушла от его лица. — И нравится тебя касаться.

Вторая моя рука тем временем добралась до его волос и легла на макушку, чуть надавила вниз:

— Опустись на колени, — мягко произнесла я.

Дарк, как будто медленно начавший впадать в транс, опустился и то ли неверно меня понял, то ли решить проявить инициативу, то ли просто захотелось, потянулся к моим джинсам, чтобы их расстегнуть. Первым моим порывом было перехватить его руки, но сразу следом пришло понимание, что это не совсем правильно. Сейчас и здесь главная я, и он должен слушаться меня без применения силы.

— Нет! — громче и более грозно, чем раньше, произнесла я.

Его руки сразу замерли, так и оставаясь лежать на моих бедрах, и он наконец осмелился приподнять на меня взгляд.

— Убери руки, — продолжила я более спокойно. — Я запрещаю тебе касаться меня без моего прямого разрешения.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться…

Я гладила его по густой шевелюре, наслаждаясь ощущением того, как волосы скользят сквозь пальцы. Мой! Он целиком и полностью мой! Без вариантов. Это так приятно осознавать, что крыша едет.

— …Я не сказала тебе этого раньше, а значит ты мог делать что хотел. Но теперь это правило, которое я запрещаю тебе нарушать.

Он склонил голову и кивнул:

— Все, что захочешь… Кажется, я схожу с ума, но мне это нравится, — внезапно выдал он. — Не знаю, как ты это со мной делаешь… Это ведь останется между нами, да?

То, что ему нравится, я видела и сама, возбуждение весьма недвусмысленно торчало между его ног.

— Ты должен быть полностью откровенен не только со мной, но и с самим собой, — я наклонилась, чтобы шептать ему в ухо, ласково положив ладонь ему на другую щеку. — Как только ты поймёшь, что чего-то хочешь, сразу скажи мне об этом. Не бойся говорить, я не наказываю за просьбы. Я не обещаю, что немедленно брошусь выполнять их, но обещаю, что запомню.

— Я до дрожи в кончиках крыльев хочу тебя обнять. Хочу целовать тебя. Хочу, чтобы ты стонала от удовольствия в моих руках. Хочу, чтобы ты ощутила все то удовольствие, что сейчас почти разрывает меня на части.

— Ты все это получишь. Постепенно.

Я отошла от него на пару шагов и стала разглядывать. Он поднял на меня взгляд и сразу получил требование:

— Не смотри в глаза.

Взгляд быстро упал вниз, и я продолжила наблюдать. Красивое тело. Как и у Света, на его теле не было волос, наверное это присуще всем ангелам, но в отличие от него, Дарк все же был более похож на человека, поскольку поросль между ног имелась, да и щетина тоже. Я невольно сравнивала его и с Сидом, демоном, тело которого выглядело более накачанным, с более крупными мышцами, и на мой взгляд, самую малость избыточно. Но и Дарк был красив, по-своему, а ещё я знала, что сила его, как и у Сида, намного превосходила человеческую.

Он стоял передо мной на коленях, раздетый, возбуждённый и доверившийся мне. А я стояла в одежде и пыталась справиться с ворохом чувств, что захватывали меня и буквально раздирали на части. Доверие близкого человека дорогого стоит. И Дарк не просто доверился, он открыл мне свое сокровенное желание, раскрылся полностью, подставил уязвимое место. И я не ударю, не смогу, я лишь буду сходить с ума от степени доверительности и близости между нами. Словно последняя преграда между нами пала. Я хотела им владеть, а он хотел, чтобы я владела им. И никто из нас прилюдно не покажет этого, но теперь мы точно знаем, кто мы друг для друга.

Для него есть только я и никого кроме меня. И он сделает все, чего я пожелаю, и в это «все» входит действительно все. От самых дурных поступков до самых альтруистичных, потому что я для него — единственно важная ценность в жизни. И это, черт бы его побрал, чертовски круто. Кажется, даже просто стоя вот так и глядя на него, я возбуждаюсь от одного только осознания той незримой связи, что протянулась между нами. Я сделала к нему резкий шаг, замерла прямо перед ним.

— Раздень меня. Можешь дотрагиваться.

И он опустил ладони мне на бедра, с наслаждением провел по ним, и лишь после расстегнул пуговичку и молнию на джинсах, стащил их, оставив меня в трусиках. Затем ладони Дарка поднялись по моему телу вверх, лаская мягкими прикосновениями, и нырнули под рубашку. Я повела плечами, помогая ему, и вот рубашка тоже полетела на пол, оставив меня только в спортивном топике и трусиках. Губы Дарка опустились мне на живот, и он начал целовать его, опускаясь все ниже и ниже, заставляя меня прикрыть глаза и тяжело дышать от столь приятных и мягких касаний губ и в предвкушении большего. Когда его пальцы начали стягивать трусики, а губы — приближаться к интимному месту, я сдавила его волосы в кулаке:

— Остановись.

Он замер и виновато посмотрел на меня снизу вверх, а я грубо оттащила за волосы его голову назад и, склонившись, жадно впилась ему в губы. Один только такой его обезоруживающий вид возбуждал меня. Я отстранилась и заглянула ему в глаза, тихо прошептала:

— Ты молодец, все делаешь правильно.

Дарк улыбнулся, и кажется, именно эти слова подарили ему массу удовольствия, потому что он даже прикрыл глаза, словно хотел подольше удержать при себе это чувство:

— Я люблю тебя, — прошептал он в ответ. — И готов ради тебя на все.

— Ласкай мою грудь, — выдохнула я и сразу снова прильнула к его губам.

Его пальцы послушно забрались мне под топик, возбуждая, а губы превратили поцелуй в жаркую мольбу о продолжении. Долго ему меня упрашивать не пришлось. Я отстранилась от губ только чтобы скомандовать:

— На диван!

Я быстро стащила топик с амулетом через голову и стянула трусики, а Дарк к этому моменту уже стоял на кровати на коленях, жадно глядя на меня. Я забралась к нему, повалила, заставила лечь на спину и села на его достоинство сверху, вбирая его в себя целиком, тихо застонав сама и заставив Дарка прикрыть глаза от удовольствия. Его руки сами легли мне на бедра, на что я сразу отреагировала:

— Убери руки.

И это не был голос уверенной в себе женщины, это был полустон-полувыдох от перевозбужденной меня. Несмотря на это, Дарк не стал возражать, похоже, ему действительно нравилось выполнять мои требования, и его руки крепко вцепились в покрывало, чтобы не нарушить мое распоряжение в обход сознания. Я сама стала двигаться на нем, задавая темп и заставляя его то называть меня по имени в мольбе продолжать ровно так, как все шло, то тихо выругиваться, когда я делала что-то не так, оттягивая его желание кончить. Он не помнил себя от удовольствия, и я быстро стала проваливаться в ту же бездну. Долго это не длилось, хотя казалось, что мы провели в агонии удовольствия невероятно долгий срок, и кончили одновременно. Несчастное покрывало под его пальцами жалобно затрещало, долбанные ангелы с их силой. А я просто устало повалилась ему на грудь, силы покинули моментально. Дарк, все ещё тяжело дыша, обнял меня обеими руками, сообразив, что теперь — можно. Я сползла с него, укладываясь рядом и прижимаясь, прикрыла глаза, опустившись щекой ему на плечо.

— Он меня убьет, — хмыкнул внезапно Дарк, поглаживая меня по спине. — Но знаешь, оно того стоило.

Уже засыпая, я отметила, что несмотря на то, что сейчас на мне нет амулета, я по-прежнему вижу вторую суть вещей — так я про себя называла это странное Потустороннее зрение — вот только теперь, без амулета, Потустороннее было не темного цвета, а синего.

Наутро меня разбудил телефон. Честно говоря, я подумывала не отвечать, тем более, установленная на звонок музыка — мой любимый ритмичный рок — была приятной. Но тут рядом заворочался Дарк, заставив меня вспомнить о своём присутствии, и я решилась. Даже не посмотрела кто звонит, но мне не так уж многие могли позвонить: либо заказчики по поводу рисунков, либо Дарк, в чем я сомневалась, ведь он вот лежит под боком, либо крестная.

— Алло, — сонно пробубнила я.

— Э… Ирина? — в трубке раздался неуверенный голос Амели.

— Чего тебе? — мое настроение сразу упало, зря я убрала уникальную мелодию с ее номера.

Я покосилась на Дарка, словно он мог знать, что ей надо. Тот лежал на боку, подперев подбородок рукой, и внимательно глядя на меня, конечно он уловил в моем голосе злые нотки.

— Не бросай трубку! — сразу затараторила она, а потом продолжила уже тише. — Пожалуйста.

— Не бросаю, — я вздохнула. — И все же у меня нет желания с тобой общаться, ты ведь понимаешь это?

— Я… Я тебя не помню. Ничего не помню. Мама сказала, мы с тобой были подругами и поссорились перед тем, как я в больницу попала. Кроме тебя, мне никто не поможет, ты была моей лучшей и единственной подругой, и я очень прошу твоей помощи.

Я ошарашенно молчала несколько секунд, а потом выдавила из себя неуверенное:

— Врешь…

— Нет! Мама рассказала, что у меня было какое-то осложнение, ухудшение состояния. Врачи говорят, по приборам я была мертва, но когда они прибежали, то вроде как уже нет, и они смогли меня спасти. Но я все забыла, — судя по дрожащему голосу, она готова была расплакаться. — Мне нужна твоя помощь. Твоя память. Пожалуйста.

— Ладно, — ответила я, немного подумав. — Но прямо сейчас я занята. Давай я зайду к тебе вечером и расскажу, что успею. Мы с тобой много общались, за один вечер все не вспомнить.

— Спасибо! Ирина, я не помню, из-за чего была ссора, но я искренне сожалею. Прости.

— Ладно уж… До вечера.

Я озадаченно положила трубку, посмотрела на Дарка и ответила на его невысказанный вопрос:

— Амели звонила. Говорит, потеряла память, просит помочь ей вспомнить.

— Врёт, — уверенно произнес Дарк.

— Не думаю, звучало искренне. Я съезжу к ней вечером.

— Одна не ходи, я подвезу, — у него зазвонил будильник на телефоне, и посмотрев на него, он сразу вскочил с кровати и заметался, одеваясь. — А черт, совсем забыл. Приезжают первые Потусторонние из других стран. Надо их встретить и разместить в гостинице. В ближайшие дни я с этим зашьюсь.

Он схватил телефон и на ходу набрал номер.

— Лилит, ты не забыла, что через два часа тебе встречать Набериуса с его свитой?.. Скажи своим двоим, что я их слышу. Пусть не расслабляются, завтра и им найдется занятие! — он сбросил вызов, быстро чмокнул меня в щеку. — Прости, дел и правда много. Не обижайся.

— Я не из обидчивых, — я улыбнулась. — Беги, конечно.

— К Амели одна не ходи, — кинул он уже из прихожей.

— Ладно! — отозвалась я и плюхнулась обратно в кроватку.

 

Глава 3

Желания Света

Звонок Магдалины нагнал меня уже у порога клуба. Я только что покинул Ришу, пообещав заглянуть к вечеру и вместе с ней пообщаться с Амели. В город постоянно прибывали новые Потусторонние, а поскольку это не было запланировано заранее, то организовать это все в столь короткие сроки оказалось весьма сложно: забронировать гостиничные номера, билеты, встретить, разместить всех. Дел было полно, и конечно эта демоническая тварь звонила, чтобы напомнить мне об этом. Знаю и без нее. Хотелось послать ее подальше, но увы, субординация не позволяла, пришлось взять трубку.

— Слушаю, — грубо ответил я.

Однако меня ждал сюрприз, вместо ее приторно-противного голосочка я услышал мягкие переливы музыки голоса Прародителя:

— Нужно встретиться, Михаэль. Приезжай в клуб, я жду тебя.

— Сейчас буду, я уже здесь, — отозвался я.

Я ненавидел себя за те эмоции, которые у меня вызывал его голос и он сам. Я был крайне зол. Мы неплохо жили без него, вполне справлялись, и тут является он, бог, устанавливает свои правила и обязывает нас им следовать. И самое гадкое в этом то, что следовать им хочется. Когда он хотя бы немного приоткрывает перед нами, ангелами, свою божественную сущность, это ощущение быстро захватывает разум, словно наркотик, расслабляет, приносит невероятное удовольствие, лишает желания сопротивляться его приказам, принося с собой блаженство. Как если бы я хотел шевельнуться и не мог, потому что тело предало и разум вместе с ним, получая от всего этого удовольствие. Это не страшно, это приятно, и если поддаться этому, если не сопротивляться и выполнить то, что он приказал, по своему желанию, то ощущаешь свою принадлежность к чему-то величественному, осознаешь себя частью этой силы. Словно в душу проникает яркий теплый свет. И очень быстро появляется зависимость. Желание ощущать его всегда. И когда он покидает, мир некоторое время кажется серым и унылым. Хочется пойти и сдохнуть, словно приходит расплата за все то счастье и умиротворение, что приносил с собой Прародитель. И я разумом ненавидел себя за эти чувства, а в душе радовался. Эта двойственность разрывала на части.

Недавно у меня был на эту тему разговор с Гадриэлем. Он считал, что не так уж все и плохо. Впрочем, он и спать с двумя разнополыми демонами одновременно считал не таким уж страшным занятием. У них вообще странная троица, они и меня приглашали к себе на разовую пробу четвертым, но я отказался. Мне нужна Риша, с ней и по ее желанию я согласился бы на все, а Лилит меня не привлекала. Когда-то давно меня воротило от демонов, но потом я вынужденно пообщался с Магдой подольше, и стало легче. Тогда я пришел к выводу, что ничего в них такого отвратительного нет, и стал относиться к ним, как к обычным людям. Гадриэль пошел дальше, они с Лилит и ее дружком образовали тройной союз, и кажется, были друг другом вполне довольны. Так и сейчас, с появлением Прародителя, он быстро принял это и даже рассказывал остальным двоим, какое это обалденное ощущение, когда слушаешься его. И я ведь понимал, о чем он. Ощущения непередаваемы, но иногда кажется, что в этом можно потерять самого себя. От этого было не по себе, и только благодаря этому и Рише, с которой я ощущал почти то же самое удовольствие, я пока еще не думал, как Гадриэль.

Я замер перед дверью кабинета Магды, который уже начали называть кабинетом Прародителя, и в душу закрались сомнения по поводу того, зачем я здесь. Если подумать, то кажется, я буду первым, с кем он приведет в исполнение свою угрозу оторвать крылья, в конце концов, я не просто двинул ему в нос, когда он жил у меня. Теперь за мной еще один грешок — проведенная с Ришей ночь. Оставалось надеяться только на то, что он не настолько ревнивый собственник, как демоны в своем большинстве. Впрочем, даже если бы у меня был выбор, я не поступил бы иначе. Она нужна мне, как воздух, я просто не смогу жить без нее. Если она захочет быть с Прародителем, я отпущу ее, а если захочет противостоять ему, я буду биться за нее до конца, даже если мои шансы нулевые.

С этой мыслью я стукнул в дверь пару раз, и дождавшись приглашения, вошел. Магда привычно сидела за столом перед ноутбуком, а Прародитель стоял рядом, сунув руки в карманы плаща, и с отрешенным видом смотрел куда-то в сторону стены, словно его здесь не было. Такой его взгляд я уже видел у себя дома, когда он стоял на балконе. Когда я вошел, они оба перевели взгляд на меня. Магда бросила быстрый взгляд в сторону Прародителя и встала, закрыв крышку ноутбука.

— Оставлю вас.

К моменту, когда за ней захлопнулась дверь, Прародитель уже стоял передо мной, спиной к столу, и внимательно изучал меня взглядом. Я ожидал от него любых слов, но не этого вопроса:

— Переспал с Ришей?

Вот кажется сейчас я и узнаю, каково это — потерять крылья. Говорят, боль адская.

— Да, — врать было бесполезно и бессмысленно, да и гордость свое взяла, так что в голосе даже прозвучал вызов.

— Хорошо.

В его голосе действительно было удовлетворение, словно все это изначально было его планом, а я, глупец, до этого момента все никак не следовал его замыслу. Это осознание ввергло меня в ступор, а его дальнейшие слова добили окончательно:

— Я готов выдать тебе третий ранг и сделать ее полноценным ангелом-хранителем.

— Я думал, ты сам хотел за ней приглядывать, — от удивления вопрос вырвался сам собой.

Он вытащил руки из карманов и убрал их за спину, гордо выпрямившись.

— Ситуация сложная, Михаэль. Скоро я буду вынужден покинуть ваш мир, и времени у меня осталось совсем мало. Я хочу, чтобы после моего ухода с ней рядом остался тот, кто защитит ее. На эту роль ты подходишь идеально. Но прежде чем ты, потеряв голову от счастья, согласишься, я предупреждаю о последствиях. Если ты станешь ее ангелом-хранителем, то когда она умрет, умрешь и ты. Вы будете связаны Сущностями, и ты продлишь ее жизнь на много десятков лет, сможешь лечить намного лучше, чем сейчас, но после смерти она утащит тебя за собой. А чтобы ты мог выполнять свои обязанности, я выдам тебе высший ранг, какой только может выдержать мир, то есть третий. Итак, ты согласен?

Звучало, словно сказка. Мечта, о которой я и помыслить не мог. Я даже не знал, что на это ответить. «Спасибо» прозвучало бы глупо и слишком приземленно, да я за такое готов был практически на все, а мне это предлагают просто так, ещё и спрашивают, не против ли я. Может не совсем предлагают, я не видел выбора, но он мне и не был нужен, я все равно сказал бы «да».

— Я согласен… А в чем подвох?

— Подвох в том, — его голос звучал спокойно и ровно, — что тебе придется принять самого себя. Забыть о том, что ты человек, и вспомнить, кто ты на самом деле. Ты — ангел. Ее ангел. И смириться с тем фактом, что ты будешь получать от этого удовольствие. Ты — тот, кто ты есть, Михаэль, но ты слишком долго жил среди людей, и принять это может быть сложно, но тебе придется через это пройти, когда получишь свою силу. Риша проведет тебя, а я покажу дорогу.

Я поймал себя на чувстве благодарности к нему. А еще показалось, что он не чужой мне, неожиданно приятное и удивительное ощущение.

— И когда ты покинешь мир?

— У меня осталось несколько дел. После них. Чем раньше я уйду, тем лучше для мира, но сначала нужно отвести угрозу, что над ним нависла. А теперь иди, и ни слова Рише. Будь с ней рядом, теперь твоя единственная обязанность — это она. Телефон держи наготове, жди моего звонка.

Я развернулся, чтобы уйти, но он внезапно продолжил, говоря тише, чем раньше:

— Я люблю ее, Михаэль. Она — величайшая ценность, что когда-либо у меня была. И если бы мог, я бы сам остался с ней, но я слишком силен для мира, и это его погубит. Я доверяю ее тебе, потому что верю в тебя. Ты справишься. И нет, я не ревную, и буду до последнего защищать вас обоих, впрочем будем надеяться, что до этого не дойдет.

Во всей этой тираде мой мозг ухватился за самое важное:

— От кого сам Прародитель ангелов может защищать «до последнего»? Кто может составить тебе конкуренцию? Мне нужно знать, кто может ей угрожать. Неужели сам Прародитель демонов?

— Все куда хуже, — он покачал головой, а затем кивнул на диван. — Сядь, я расскажу тебе историю далёкого прошлого. Историю, которую никто и никогда не узнает.

 

Глава 4

Как это было

Когда Отец породил меня, Камаэля, люди уже существовали, но их развитие шло очень медленно. У них тогда был единый язык, а их Сущности — крепко связаны с телом, что позволяло им развиваться в Потустороннее, позволяло пользоваться многими вещами и умениями, которые сейчас им недоступны.

Сразу после меня Отец породил и моего брата, Самаэля. На тот момент не было ни Ада, ни Небес, только семь слоев Чистилища, через которые проходили души умерших, чтобы воссоединиться с Отцом, но даже на первом слое нам с братом было некомфортно, и мы ушли к людям. Они сразу вписали нас в пантеон богов и стали поклоняться и нам, тогда как раньше поклонялись лишь нашему Отцу, Акаше. Во мне они увидели воплощение справедливости и честности, воплощение правосудия. Меня считали покровителем правителей, порядка и правильности происходящего. Моего брата они нарекли покровителем человеческих пороков: азартные игры, разврат — все, что приносит удовольствие. Самаэль для них был символом изворотливости, хитрости, нарушения правил и, что интересно, юмора. Он любил пошутить.

Мы помогали им развиваться, приносили новые знания, но со временем Отец решил, что мы слишком сильно вмешиваемся в их жизнь и приказал мне создать Небеса. Это было тяжело и долго. На создание этого семислойного измерения я потратил так много сил, что на тот момент мне казалось, что я ради его создания вытянул всю акашу вокруг. У меня ушла на него неделя с перерывами, после чего пришлось долго отдыхать на седьмых Небесах, впитывая в себя силы, что они давали. Отец пожелал, чтобы мы с братом находились там, следили за появлением новых ангелов, моих порождений, и к людям спускались нечасто, а также перестали приносить им новые знания. Отныне предтечи должны были развиваться самостоятельно.

Тогда же был порожден Даниэль, наш третий брат, не имеющий формы в прямом смысле этого слова. Чистый сгусток силы, он сразу ушел к людям и проживал в них и среди них жизнь за жизнью. Когда люди узнали про него, то вписали его в пантеон как покровителя путешественников и ученых, символ развития морали и эволюции разума.

Мы с Самаэлем спускались к людям редко, обычно только для того, чтобы устроить игру, где нашими фигурами были смертные. Мы выбирали пару провинций и являлись правителям, чтобы начать войну. Обычно игры велись на уровне хитрости и шпионов. Открытые сражения были редкостью. Главным правилом было — не сражаться лично ни мне, ни ему. Люди имели право не слушать наши советы и поступать по своему, но такое случалось очень редко, ведь мы для них были богами. Тогда они даже придумали аналог шахмат, где вместо фигурок королей были я и мой брат.

Наконец Отец породил и Ютони, нашу сестру, и она довершила пантеон, став покровителем любви и семейных уз, хотя некоторые люди также считали ее покровителем умерших. Мы все полюбили ее, даже Даниэль между жизнями стал появляться, чтобы проводить с ней время. Но в отличие от него, мы с Самаэлем полюбили ее не как сестру. Она встала между нами камнем преткновения, и мы, раньше самые близкие люди на свете, теперь начали соперничать за нее. Наши войны стали злее, битвы — кровопролитнее, и даже сестра не могла нас успокоить.

Но вот однажды она пришла к нам и сказала, что выбирать не хочет и не будет, и либо мы оба будем с ней, либо никто. Это позволило нам с братом вернуть наши отношения как друг с другом, так и с ней. Все снова стало как прежде. Никаких войн, никаких конфликтов — все боги пантеона снова стали близки друг другу и едины. Наслаждаясь обществом друг друга, мы даже стали реже вмешиваться в жизни людей.

Жаль, что ни одно счастье не длится вечно. Однажды по зову Отца Ютони ушла к нему на седьмой слой Чистилища, туда, откуда души умерших никогда не возвращаются. Но она, как и мы, была богом, и умереть не могла, Отец не принял бы ее, и мы ждали ее возвращения. Ждали больше года. Это было затишье перед бурей. Когда она вернулась, в ее глазах была тяжесть тысячелетних знаний и боль. И первое, что она сказала нам с братом: «Я принесла вам Его Дар. И вы не можете отказаться.»

Я и не собирался, да и зачем отказываться, ведь именно Отец определяет, что и как должно быть, и я — его верный сын. Я принял Дар, и это было словно прозрение. Я осознал, что у каждого из нас есть цель в жизни, то, ради чего мы созданы. Я видел сестру будто другими глазами, она была воплощенным голосом Отца. А ещё я любил ее. Любил сильнее, чем прежде. Любил до умопомрачения, до фанатизма, Дар сделал меня таким. Узнав об этом, Самаэль отказался принимать Дар. Он всегда был свободолюбив, и если бы ему дали выбор, он возможно бы и согласился, но точно не так. Он не хотел любить по принуждению, и все мои уверения, что нет никакой разницы, не помогли. И тогда по приказу сестры я помог ей принудить его.

Мы вступили в бой с Самаэлем, и у него в этом бою шансов не было даже против одной только сестры, даже если бы я не помогал ей. Но несмотря на это, за свою идею, за веру в свободу и выбор, он сражался яростно и дико. И все же мы победили. Я крепко удерживал его, пока сестра готовилась выдать ему Дар. Он умолял отпустить его, просил встать на его сторону, уверял, что вдвоем мы справимся с ней. Самаэль до последнего верил, что мы с сестрой не предадим его, что я его отпущу, а она остановится, но этого не случилось. Когда она насильно выдала ему Дар, он взбесился. Долго кричал на нас, что мы все его предали, что у него больше нет семьи, что он никогда и ни за что не станет следовать своей цели в жизни, потому что с этого момента он восстаёт против Отца и будет делать все ему наперекор. Сестра отпустила его, и он ушел, но ненадолго.

Когда мир содрогнулся, мы все ощутили это, но остановить Самаэля уже не смогли. Он решил создать себе аналог Небес, однако в отличие от меня, у него не было времени на то, чтобы делать это медленно, постепенно подпитываясь из акаши, и единственным его источником был он сам. Когда кончаются силы, их все ещё можно использовать, но это опасно для жизни. Он как бог не мог умереть, и продолжал выжигать себя, пока не выжег целиком, но даже после этого, когда казалось бы уже давно должен был остановиться, он все ещё продолжал. Невероятная сила воли и жажда мести поддерживали его. Он отдавал всего себя ради своей цели, и у него все получилось, он создал семь слоев Ада. Когда мы с сестрой явились, все уже было кончено, а Самаэль, совершенно обессиленный, находился на самом дальнем слое. Сестра потребовала вытащить его оттуда, но я не смог. Если углубляться в Небеса, они питают меня, каждый следующий слой — все более мощная подпитка силами, но Ад действовал на меня ровно наоборот, он вытягивал их. Уже на четвертом слое мне становилось все хуже и хуже, а на шестом, когда боль уже почти рвала меня на части, я понял, что если пойду глубже, не вернусь, и даже здесь мне оставаться надолго нельзя. Для меня Самаэль оказался недоступен.

Узнав об этом, сестра пошла за ним сама. Она не была ангелом, как мы с братом, и чувствовала себя одинаково хорошо везде: и на Небесах, и в Аду, и даже в Чистилище. Она вытащила Самаэля из Ада и забросила на седьмые Небеса, его личную тюрьму, обретая на вечные муки под моим присмотром. Как я ничего не смог бы сделать на седьмом слое Ада, как я мучился бы там от боли, так и он ощущал себя на седьмом слое Небес. Настолько сильное истощение, какое он получил, создавая Ад, изменило его. Его крылья из покрытых перьями превратились в кожистые, похожие на летучую мышь или дракона. Его Сущность изменилась, и стала постоянно требовать подпитки от других Сущностей, отторгая акашу, которая раньше питала его, как и меня. Он словно вывернул свою Сущность наизнанку.

Я провел много времени, глядя как он страдает. Я знал, что обязан быть его тюремщиком, потому что такова воля Отца, но видеть брата таким было больно. Он всего лишь хотел права выбора, неужели это так много, думал я тогда. Неужели за это он теперь обязан испытывать все эти мучения. Нет, он страдает не за право выбора, это наказание Отца за непослушание, так ответила мне на этот вопрос сестра. Мы не люди, мы боги. У нас больше сил и возможностей, но и наши обязанности неизмеримо выше. Мы не имеем права ослушаться и должны до конца следовать Его замыслу, делать что должно. Я согласился с ней, тем более, она на своем примере показала это.

Пока я сторожил Самаэля на Небесах, Отец отдал ей приказ уничтожить человечество, стереть предтеч и все упоминания о них с земного лика. Несмотря на приказ не помогать людям в развитии, Даниэль продолжал делать это, надеясь, что это останется незамеченным. Не осталось. И теперь Отец хотел начать все сначала, но на этот раз иначе, попутно наказав ещё одного нерадивого сына, что посмел ослушаться его. Даниэль встал на защиту смертных. Он явился к сестре, просил ее остановиться, но она выполнила приказ Отца даже вопреки Даниэлю. Почему даже? Как я узнал позже, Дар, полученный сестрой от Отца, заставил ее без памяти влюбиться не в нас с Самаэлем, а в него, Даниэля. Несмотря на все это, она уничтожила Вавилон с его центральными Потусторонними вратами, чем вызвала цепную реакцию по всей акаше, разрывая связь Сущностей и тел, а затем довершила всемирным потопом, не оставляя людям шансов выжить. В ответ на это Даниэль покинул ее и скрылся в каком-то из множества миров, которые Отец начал плодить, копируя основной. Сестра осталась одна, а ведь это был ее самый большой страх, ее тоже было очень жаль.

Итак, я согласился с ней, но и страдания Самаэля выносить не мог. Не мог больше слышать, как он беззвучно кричит на седьмом слое Небес, не мог больше ощущать, как весь слой содрогается от его боли. Я вывел его оттуда. Когда он пришел в себя, то сказал лишь одно: «Раньше я доверял тебе», - а потом ушел. Когда же я вернулся на Небеса, сестра сообщила мне, что отныне и я наказан за ослушание. Теперь я должен буду ходить по мирам и исправлять ошибки миров, а в качестве основной меры наказания я обязан служить людям и страдать за них. Она сказала, что я должен забыть, кем был. Никакой власти, никакого сопротивления, никакой справедливости и возмездия, только подчинение и смирение.

 

Глава 5

Хрустальный Звон

Когда Магда вернулась, я сидел на диване, откинувшись на спинку. После разговора с Михаэлем осталось лишь одно дело, а потом мне стоило бы ненадолго скрыться. Они все должны привыкнуть, что отсутствие меня физически не означает моего отсутствия в целом, да и потом, я ощущал себя глупым мальчишкой, но все же признавался себе, что хочу сбежать от мыслей о Рише, мне и без того тяжело с ней расставаться, а здесь меня слишком легко найти. Зайдя, Магда привычно бросила настороженный взгляд в мою сторону, то ли чтобы убедиться, что я не причиню ей вреда, то ли в попытке угадать мои пожелания.

— Подойди, — ответил я на ее взгляд.

Она удивилась, но подошла. Обычно я молчал и редко вмешивался в разговоры. Иногда она, кажется, даже забывала о моем присутствии.

— Я сделала что-то не так? — осторожно поинтересовалась она. — Скажи что, и я сразу исправлюсь.

— Говорят, что это ты объединила ангелов и демонов. Это правда? Не ври мне, я распознаю ложь и буду очень недоволен.

— Да, это все я, — она засветилась гордостью.

— И как же ты это сделала?

— Я долго договаривалась, искала последователей, обрастала связями, ведь мне больше двух сотен лет. Со временем меня стало поддерживать все больше Потусторонних. А потом меньшинству пришлось принять позицию большинства. Это из «старичков». Новичков мы сразу учим нашим правилам.

— Есть два факта, почему все не могло быть так, как ты рассказываешь. Но ты не врешь. Расскажи мне, как ты эти факторы обошла.

Я сидел, вальяжно раскинув руки по спинке дивана, но демонице сесть не предлагал. Они как животные — почуют слабину и будут пытаться сожрать.

— Факт номер один. Демоны и ангелы не выносят друг друга. Союзы между ними долго не держатся, такого не может быть. Факт номер два. Ты живёшь двести лет. Уже после ста пятидесяти Потусторонний считается долгожителем, и мир избавляется от него, а ты все еще жива. Объяснись.

Это случилось пару веков назад. Точной даты я уже не помнила. В то время всюду были войны, и под покровом их свои сражения проводили и мы, Потусторонние. Конечно, не всегда мы сражались вне тел, и иногда нам под горячую руку попадали и люди.

Я помню день нашей встречи, будто это было вчера. Я столкнулась один на один с мелким ангелом. Он решил, что может что-то мне сделать со своим десятым рангом. Наивно. Разумеется, я очень быстро справилась с ним, но в наш бой вмешалась девушка. Эта смертная попыталась защитить ангела, крича что-то про то, что мы должны жить в мире. И я доступно объяснила, что не ей со мной тягаться. К тому же после боя она должна была пойти мне на корм. Я уже готова была иссушить ее, лежащую без сознания в моих руках, когда из-за угла выскочил смертный.

— Не убивай ее, — попросил он.

Я расхохоталась ему в ответ:

— Что, твоя подружка?

Мне захотелось поиграть с ним. Я собиралась помучить его, а потом иссушить их обоих.

— Отпусти ее, прошу тебя. Ты ведь демон, верно? Отпусти по-хорошему.

— Угрожаешь? Мне? — я изумилась его то ли тупости, то ли храбрости.

— Она не виновата в вашей войне, она не должна страдать.

— Нет никого, кто сказал бы нам, что мы должны, а что нет. Потому что богов нет, глупый смертный, есть только мы, Потусторонние. И я тебе это докажу.

Я впилась в губы умирающей, вытягивая из нее последнее дыхание. Он бросился ко мне, а я сломала ей шею, чтоб наверняка, и отбросила труп в сторону. И тогда случилось это. Вокруг разнесся громкий рев, а вместе с ним словно разбивались тысячи осколков стекла. Меня обдало волной гнева и боли такой сильной, что я, демон шестого ранга, испугалась. Хотела сбежать, но не успела. От него в мою сторону метнулось еле заметное нечто С Той Стороны, похожее на огромную, в обхвате во много раз толще моего тела, змею с когтями и крыльями, вокруг которых воздух трещал от электрических разрядов, и они проскакивали, будто маленькие синие молнии. Оно обвило меня и сдавило в кольцах. Я не могла пошевелиться, хотя змей не существовал здесь, в физическом мире. Парень медленно подошел ко мне. Я думала, убьет меня, но он лишь спросил:

— За что? Она ведь даже не ангел.

— Она просто попалась под руку. Это случайность. Мы сражаемся испокон веков. Мы всегда убивали друг друга и всегда будем. Иначе и быть не может. Им не понять, каково это — наша жажда. Им не понять, что мы можем и не убивать тех, из кого пьем. Они пытаются истребить нас лишь за то, кто мы есть. За то, что мы пьем из людей их Сущность. А люди в этой войне — расходный материал.

И тогда он посмотрел мне в глаза. И я увидела там космос. Всю его необъятную глубину. Бесконечность. Пустоту. И это напугало сильнее всего остального, что я видела за всю свою жизнь.

— Любой заслуживает второй шанс. Даже ты, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты устроила мир между ангелами и демонами. Я знаю, что ваши Сущности друг друга не выносят, и я дарую тебе свободу от этого. Отныне не будет отвращения. И ты будешь распространять это среди остальных демонов и ангелов. Отныне с твоей помощью демоны будут жаждать ангелов, а не людей.

А после этих слов он умер. Ушел. Его тело упало около меня, а держащая меня тварь пропала. С тех пор я не могла питаться людьми, они пресные и невкусные, зато ангельская Сущность — другое дело. А еще за некоторое время общения со мной ангелы и демоны теряли непереносимость друг друга, и конфликты сглаживались.

Я сидел, задумавшись. Кого она встретила — понятно. Хрустальный Звон собственной персоной. Это вполне в его духе. Намерения у него всегда были самые благие, но как обычно все оборачивается плохо. Это он сломал ее, сделал из нее вирус. И чем больше она общается с Потусторонними, тем сильнее заражает их. Да, благодаря этому ангелы и демоны перестали воевать. Но это сломало естественный ход событий, и эта поломка стала распространяться, словно раковая опухоль. И что теперь с ней делать?

Магда тем временем опустилась передо мной на колени, и ее ладонь легла мне между ног. Она чуть наклонилась вперед — так, чтобы мои глаза могли разглядеть почти всю ее грудь в глубоком декольте.

— Небесный Свет, — умоляюще промурлыкала она, — у меня просьба. Она тебе не будет ничего стоить, а я взамен готова на все, чего ты захочешь. Я многое умею.

Ее ладонь поглаживала мое достоинство, и конечно тело откликнулось на это, но я продолжал спокойно сидеть и смотреть на нее.

— Я прошу всего один поцелуй, хочу попробовать твою Сущность на вкус. Это ведь малая просьба, а я за это сделаю все, что захочешь.

Ее пальцы чуть сжались поверх него. Я же медленно подался к ней и положил ладонь ей на шею. Непрошенное, пришло воспоминание, что сестра любила, когда я так делал…

— Ты что себе позволяешь, демон? — в моем голосе звучала сталь и надменность.

На самом деле выбора в том, что с ней делать, нет. Она умрет. Без шансов. Так почему бы не прямо сейчас? Я сдавил пальцы на ее шее. Мне ее не жаль. Мне давно уже никого не жаль. Она что-то увидела в моих глазах, потому что в ее взгляде мелькнул испуг, но сразу за этим она закатила глаза от удовольствия.

— Да, вот оно. Сила и мощь, — она хрипела все сильнее, но не позволяла себе даже вцепиться в мою руку, продолжая поглаживать меня. — Ты сильный, Камаэль, не чета всем этим пернатым, твоим жалким подобиям. Я сделаю все для тебя. Все что захочешь. Я вижу эту силу, и готова покориться ей…

Ей было уже совсем тяжело дышать, и поэтому речь стала прерывистой, но при этом она получала наслаждение, которого, похоже, всегда хотела. Ее пальцы расстегнули мне ширинку.

— Я готова покориться только тебе… Буду ползать у тебя в ногах, если захочешь… Готова выполнить все…

— Убери руки, — тихо произнес я, перестав усиливать давление на ее шее, и она тут же повиновалась.

Что ж, она еще может пригодиться. Все равно умрет вместе со всеми, когда я воплощу свой план в жизнь.

— Никогда больше без разрешения не смей меня касаться, — я перестал сдавливать ее шею, но продолжал держать. — Это понятно?

— Да, конечно, я все поняла.

Она быстро дышала, пытаясь привести дыхание в норму, и я через пальцы влил в нее немного своей сущности:

— Умница.

Магда замерла на месте, прислушиваясь к ощущениям, а затем прикрыла глаза от блаженства, и ее слегка покачнуло.

— Будешь получать то, чего так хочешь, если будешь слушаться, — я прекрасно понимал, что моя Сущность для нее наркотик.

— Да-а-а… — стон, смешанный с выдохом.

Теперь она моя и никуда не денется. А когда станет мне бесполезна, убью.

 

Глава 6

Амнезия

Амели уже выпустили из больницы, и поэтому встреча состоялась у нее дома. Дарк подвез меня, и сейчас стоял рядом со мной, ожидая, пока нам откроют. Дверь открыла ее мать и улыбнулась нам. Судя по пальто, она уже собиралась уходить.

— Ребята, спасибо, что пришли, — она обернулась на стоящую рядом дочь. — Вот, цени, Леночка, что такое настоящая дружба.

— Ой, мам, иди уже.

— Да-да, пора мне домой, — она покинула квартиру, наконец впуская нас.

Войдя, я окунулась в не самые приятные воспоминания, и первым делом мой взгляд упал на ту стену, к которой прижимал меня всего несколько недель назад Сид, утверждая, будто не изменял мне. Дарк это заметил и положил мне руку на плечо в молчаливой поддержке.

— Привет, — Амели была смущена.

Что-то с ней было не так, но я не могла понять, что именно. Вроде все как обычно — прическа, одежда. Поведение изменилось, она обычно более решительна и нахальна, но оно и понятно, если она все забыла. Я улыбнулась;

— Не переживай, мы поможем тебе все вспомнить.

— Мы с тобой знакомы, да? — кивнув мне, уточнила Лена у Дарка.

— Да. Как себя чувствуешь? — отозвался он.

— Неплохо, остались только небольшие синяки. Ой, вы проходите, — спохватилась она и пошла на кухню. — Я тут кофе сделала. Натуральный. То есть, конечно, кофеварка сделала, но я ее морально поддерживала.

Амели словно была другим человеком, это ощущение меня не покидало, и проявлялось это во всем, начиная от слов, и заканчивая манерой двигаться. Когда она отошла, я, разуваясь, шепнула Дарку:

— Тебе не казалось, что она раньше была блондинкой?

— Да ну, ты что, — он отмахнулся и усмехнулся, — всегда, сколько ее помню, была брюнетка, ты чего? Тоже память отшибло?

Я покачала головой и прошла за подругой, уже, возможно, снова не бывшей, на кухню, попутно доставая мобилку. Пока мы рассаживались, я успела зайти на ее фейсбук и поразглядывать фотки. В самом деле брюнетка. Ничего себе меня глючит…

За столом повисла напряжённая тишина.

— Есть что-то, что ты хочешь знать? — разбил тишину Дарк.

— Твое имя, — Лена смущённо улыбнулась.

— Я и не подумал, — Дарк хмыкнул от неловкости и подвинул к себе свою чашку с кофе. — Меня зовут Миша. Мой ник Дарк, и мы обычно обращаемся друг к другу по никам.

— А твой? — она перевела вопросительный взгляд на меня.

— Риша.

— А у меня он был? — кроме смущения наконец появилось и любопытство.

— Да, — ответила ей я, — ты очень любила фильм «Амели», и взяла себе ник по имени главной героини.

— А ты свой фейсбук почитай, — вдруг предложил Дарк. — Там наверняка много полезного. Может еще и вспомнишь что.

— Отличная идея! — я обрадовалась за подругу.

— Я пароль не помню. Да и логин тоже, — она опустила взгляд в чашку кофе и отпила, стараясь избавиться от неловкости.

— Ну логин-то мы с тобой отгадаем, — задумалась я. — А вот пароль — вряд ли.

— А из-за чего мы поссорились? — вдруг спросила она и подняла на меня расстроенный взгляд.

Дарк посмотрел на меня, не желая рассказывать такие вещи без моего согласия и обдумывая, стоит ли вообще рассказывать. Я тоже помолчала, поэтому Амели продолжила:

— Я хочу извиниться. Что бы я ни сделала, оно не стоит потери близкой подруги… — покосилась на Дарка. — И друга, видимо, тоже.

— Я не хочу об этом говорить, — я упрямо сжала губы и отвела взгляд в сторону. — Да и виновник торжества сейчас далеко… и никогда не вернётся.

Мы просидели у нее весь вечер, много общаясь и обсуждая. Тему ссоры больше не затрагивали, и постепенно разговор стал менее напряженным. Мы много рассказали ей о ее жизни, о вылазках, о множестве выходных, проведенных у нее на даче, и множество забавных моментов из ее прошлого. Ближе к ночи, оставив ее в отличном настроении и получив заряд позитива, мы покинули ее дом с обещанием продолжить, когда будет возможность. Дарку опять нужно было заехать в клуб, и я напросилась туда вместе с ним, чтобы наконец покончить со всеми делами — отдать амулет и выбросить Света из своей жизни. Со слов Дарка, Свет редко бывал в клубе, однако это единственное место, где его вообще можно было найти. Отдав распоряжения по поводу сбора Потусторонних, Свет о чем-то долго общался с Магдой, а потом ушел неизвестно куда и вернулся в клуб за это время лишь раз, и то ненадолго.

Клуб я проверила, но Света там не нашла, зато Магда передо мной лебезила так, что у меня появилось огромное желание двинуть ей, даже ангел Иегудиил вел себя более спокойно, хотя тоже заметно нервничал, общаясь со мной. Что им Свет наговорил? Я оставила им свой номер телефона и просила передать Свету, если он вернётся, просьбу позвонить мне, а сама ушла. У меня была мысль, где его искать. Конечно, это сумасшествие, но я не могла просто сидеть и ждать, я должна была попробовать, даже если ошибаюсь. Логически рассудив, из списка возможных мест я выкинула крышу театра, потому что слишком близко к людям, а его, по уверениям Магды, не видели нигде, и кафе, хотя бы потому, что оно по ночам закрывается. Осталось лишь одно место — вышка.

Забираться туда второй раз было легче, дорога уже известна. И уже подбираясь к самому верху, я заметила на фоне вечернего неба синюю фигуру. Угадала! А может просто мои умения провидицы сработали. Свет стоял, знакомо убрав руки в карманы плаща, и молча смотрел в пустоту высоты перед собой. Ветер трепал полы его распахнутого плаща, словно пытался сделать из них крылья. В тот же момент меня посетила малодушная мысль о том, что зря я все это затеяла, да и что я ему скажу? Но поймав себя на ней, я сразу от нее отмахнулась и влезла наверх. Свет повернулся через плечо и, не удивившись моему здесь появлению, посмотрел на меня спокойным теплым взглядом. Именно теплым, я бы не назвала это иначе. Поначалу он кажется равнодушным, но со временем становится ясно, что равнодушием здесь и не пахнет, надо только приглядеться…

Мы стояли очень близко друг к другу, потому что площадка была совсем небольшой, и я ощутила острое желание дотронуться до него, обнять, поцеловать, прямо как в тот раз, когда он уходил. Но я все же пересилила себя, опустила рюкзак на металлическую решетку пола, достала оттуда амулет и протянула ему.

— Нашла дома.

— Оставь себе, — его голос я бы могла слушать вечно.

— Он мне не нужен.

— Мне тем более. Если это все, уходи, — Свет отвернулся от меня и снова уставился перед собой.

— Это не единственная причина, по которой я здесь… — я опустила руку с амулетом, в глубине души радуясь, что мне останется хоть что-то на память о нем. — Со мной происходят странные вещи, и я подумала, что ты сможешь подсказать мне, что происходит и как с этим жить. Однажды ты спросил меня, не провидица ли я, и похоже, тогда ты был прав, потому что мне кажется, что я схожу с ума.

— Рассказывай, — он повернулся ко мне всем телом, выражая этим свою заинтересованность.

И я рассказала ему о событиях последних дней, начиная со сна-видения и заканчивая своими глюками на тему подруги. Он спокойно дослушал мой рассказ, а потом произнес:

— Покажи мне ее фотографии.

— Зачем? — уточнила я, но мобильник достала и показала ему.

Увидев фото, он нахмурился, а потом вернул телефон:

— Не общайся с ней больше.

— Что? Почему?

— Просто сделай это. Не общайся с ней больше. Даже по телефону, даже текстом по интернету. Прерви с ней всякие контакты.

— Я отказываюсь выполнять твою просьбу, пока ты не объяснишь все, — я скрестила руки на груди. — Это нужно тебе, а не мне, так что либо ты объяснишься, либо я буду продолжать общаться с ней и назло тебе даже буду делать это в огромных количествах.

— Это не просьба. Это приказ.

— Я тебе не ангел, — я взбесилась холодной яростью. — Так что засунь свои приказы себе в задницу!

Он помолчал, раздумывая, а затем все же произнес:

— Это моя сестра, — он вздохнул. — И она пришла за мной. Настоящая Амели мертва. И у нее в самом деле были светлые волосы.

Его слова сбили меня с толку.

— Как это сестра? Как мертва?

— Чтобы привязаться к миру, сестра забирает себе жизнь человека, которому и так суждена смерть в ближайшее время. Она вписывает себя в мир, но она слишком сильная сущность, и поэтому ее внешность не меняется. Однако всем в мире кажется, что она всегда такой была, но я вижу ее истинную сущность.

— А я почему ее увидела?

— Ты вышла за рамки мира, получила способности провидиц. В вашем мире таких больше нет, но ты для своего мира — ошибка, потому что выжила тогда, когда должна была умереть. Твои видения — правда, однако я не советую тебе мешать судьбе.

— Почему? Ведь я могу спасти многие жизни?

— Ты ломаешь судьбы, влияешь на естественное течение событий. Это всегда отражается на чем-то еще. Например, если бы ты была не настолько сильной провидицей, ты не узнала бы о сыне этой женщины. Таким образом, сумев спасти ее, ты убила бы мальчика. Нельзя противостоять судьбе, потому что в итоге это выльется во многие жертвы.

— Но ты меня спасал много раз! Разве это была не судьба?

— Я знаю, как это работает, а ты нет. Если хочешь спасти одну жизнь, отдай другую — это твое правило, потому что ты человек. Только я могу взаимодействовать с судьбой иначе.

— И как же? — я скрестила руки на груди, ожидая какого-то секрета.

— Я не могу умереть, а значит за каждое спасение жизни я так или иначе пострадаю. Если этого не сделать, баланс будет нарушаться очень быстро.

— Ладно, я поняла тебя, — я расстроилась.

— Не думаю, — он покачал головой. — Но я сделаю вид, что поверил.

— Что я еще теперь умею?

— Если сконцентрируешься, сможешь увидеть судьбу конкретного человека, но не свою. Если мир позволит, сможешь управлять другими людьми прикосновениями или при взгляде в глаза. Сможешь узнавать события и эмоции, связанные с предметами, которых касаешься. Получать информацию из ноосферы, покидать тело, ходить по снам и даже менять через них личность человека. Много чего. Но это все слишком опасно.

Мы оба замолчали, и осталось слышно лишь шум ветра. Я смотрела в его синие глаза и пыталась понять, о чем он думает. Искушение снова коснуться его пробежалось по всему телу дрожью, но я сдержалась. Не знаю, почему я все еще стою здесь, разговор закончен, пора уходить. Но кажется, что если уйду сейчас, то больше его не увижу, и хотелось продлить этот момент. Я спокойно с налетом грусти смотрела в синий огонь в глубине его глаз и видела мощь, что скрывается за ним, такую родную и близкую, но в то же время такую далекую. И было безмерно жаль с ней расставаться. Не уходи, Свет, я не хочу тебя отпускать.

Внезапно с тихим стоном он рухнул передо мной на колени, крепко обнял и прижался всем телом.

— Я должен прогнать тебя, но я устал делать то, что должен. Не хочу. Я люблю тебя, — его тихий и такой приятный голос было слышно, несмотря на воющий вокруг ветер.

И у меня внутри вдруг распрямилась струна нервов, которая, как я только что поняла, была натянута до предела.

— Ну зачем же ты так… — с грустью прошептала я, опустив ладонь ему на волосы и мягко погладив. — Мне было так больно…

— Прости. Любовь оказалась для меня слишком сильным чувством, словно обжигающий огонь для льда. Кажется, мой разум мутнеет от этого, а душу с непривычки скручивает до боли, но я счастлив. За прошедшие тысячелетия я успел забыть оба этих чувства, но ты снова пробудила их.

Мои пальцы судорожно сдавили его волосы.

— Идиот. Баран, — я готова была хлюпать носом от счастья. — Ты не бог, Свет, ты просто дурак!

— Простите, хозяйка… — в его голосе я слышала улыбку. — Обещаю исправиться. И для начала…

Он отстранился и продолжил, глядя мне в глаза снизу вверх:

— Очень давно, во времена предтеч преклонение не считалось унизительным жестом. Оно было частью общения, выражало яркие эмоции в зависимости от ситуации и того, как именно человек склонялся. Оно могло означать многое, начиная от вассальной клятвы в верности и заканчивая выражением открытости и признанием в любви. Преклонить оба колена, а не одно, в нашей с тобой ситуации считалось бы признаком искренности намерений.

Он провел рукой по кругу перед своим лбом:

— Я открываю тебе свой разум… — рука очертила круг перед грудью, — …и душу.

После чего, так же продолжая жест, предложил ладонь мне, будто на ней что-то лежало:

— И предлагаю в пользование, — Свет склонил голову, опустив вторую ладонь на решетчатый пол, распластав по нему пальцы, и добавил, — в безвременное. Сколько бы его ни осталось.

Я молчала, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами, а он продолжил:

— Так же, как и между возлюбленными у алтаря моей сестры, этот жест не требует ответа. Это не вопрос, а утверждение, которое ни к чему тебя не обязывает. Просто скажи, что принимаешь к сведению. Этого достаточно.

— Я принимаю. Принимаю и к сведению, и просто принимаю, — мне вдруг на волне этих внезапных эмоций стало жутко стыдно, и я поняла, что просто обязана это сказать. — Свет, я… знаю, что поступила плохо, но… Я не могу промолчать…

— Не бойся, Риша, говори, — его голос проникал в душу и окутывал ее теплотой.

— Я переспала с Михаэлем, — выпалила я на одном дыхании. — Мне жаль, что я все испортила…

— Тссс, спокойно, Риша, — его голос ничуть не изменился. — Я рад, что вы переспали. И я уже знаю.

— Что? — моему удивлению не было предела. — Я думала, ты будешь ревновать и злиться.

Он улыбнулся, поднялся и заглянул мне в глаза. В его сапфировом взгляде я видела лишь спокойствие и улыбку, он не врал, он в самом деле не ревновал.

— Ты опять мыслишь меня человеческими мерками. Посмотри мне в глаза, Риша, и признайся самой себе, кто из нас тебе нужен.

Я с сомнением отвела взгляд, но он взял меня за подбородок.

— Не уходи в себя, не прячься, будь честна сама с собой. Ответь не раздумывая. Скажи, кого из нас ты хочешь.

Что ж, этот ответ я уже знала, сомневалась лишь в том, стоит ли говорить. С другой стороны, мы так близки, что с моей стороны странно сомневаться:

— Я хочу обоих. И чтобы целиком мои. И чтобы всегда со мной рядом были. Оба.

Свет продолжал смотреть нежно, поглаживая мой подбородок большим пальцем:

— У меня есть предложение. Хочешь, я исполню твое желание? Я и так твой. А Михаэля могу тебе подарить.

— Опять ты с этими своими замашками… — я скривилась от возмущения.

— Ты злишься, потому что не понимаешь, как это работает. Я создал Небеса, где рождаются ангелы, и потому все ангелы — мои порождения. Когда я изъявляю свою волю, они получают удовольствие от того, что выполняют ее. Они могут сопротивляться разумом разве что из упрямства. Они не ослушиваются меня, потому что не хотят, я для них — наркотик, источник удовольствия. От всего этого только одна беда: у них может начаться привыкание, поэтому я стараюсь отдавать приказы нечасто.

— Все равно… Это как-то неправильно, — я настаивала на своём только из чистого упрямства, хотя разумом понимала, что не мне лезть в их потусторонний монастырь со своим уставом.

— Хорошо, — Свет понял, что я в душе согласилась с его доводами, — как бы то ни было, я уже решил, что он станет твоим ангелом-хранителем. Он и сам этого хочет. Тянуть дольше, пожалуй, не стоит. Звони ему, пусть едет к тебе домой.

 

Глава 7

Ангел-хранитель

— Михаэль, снимай куртку и футболку, — Свет стоял позади меня, прижимая меня к себе.

Это было очень вовремя, поскольку несмотря на то, что все происходило у меня дома, я нервничала, а его объятия успокаивали.

— Зачем? — спросила я, глядя, как Дарк молча стягивает верхнюю одежду.

— Я выдам ему третий ранг, но у этого есть побочный эффект, он раскроет свои крылья здесь, в физическом мире, а значит порвет свою одежду, и она не восстановится, как моя.

К этому моменту Дарк остался в одних джинсах, и я залюбовалась его подтянутым крепким телом.

— А мне что нужно делать? — уточнила я, не отрывая взгляд.

— Ничего, — шепот Света раздался около моего уха, заставив меня смутиться от интимности в голосе, а затем он обратился к Дарку. — Склонись, Михаэль.

Тот опустился на одно колено, положив на второе одну руку, а другую опустив, и остался так, не поднимая головы. Свет тем временем продолжал:

— Риша, не сопротивляйся тому, что почувствуешь. Прими его как своего ангела-хранителя, иначе мне придется еще сильнее нарушать баланс сил в мире, чтобы сделать это принудительно. Не доставляй проблем, хорошо?

Я кивнула, продолжая смотреть на Дарка и борясь с желанием запустить пальцы в его волосы и погладить их. Внезапно за спиной я ощутила исходящую от Света мощь, которой не смогла бы дать названия. Стало страшно, очень страшно, потому что я буквально ощущала, как бездна мощи раскрывает пасть за моей спиной, и я была уверена, что ОНО точно не подавится. Свет прижал меня чуть крепче, зная, что я ощущаю, но не давая мне отойти, и я решила довериться ему. И как только я мысленно отпустила себя, пришло удивительное ощущение, что эта бездна свернулась у моих ног пушистым котенком, который никогда ни за что не причинит мне вреда, зато любого врага сотрет в порошок. Я увидела, как Дарк С Той Стороны засветился синевой, и за его спиной выросли Потусторонние крылья, будто его Сущность отделилась от тела, но все еще находилась в нем. Его дыхание участилось, а все тело напряглось, с ним что-то происходило.

— Прими Дар, — голос Света звучал переливами мелодии удивительной красоты и как будто двоился на ее фоне.

— Принимаю… — произнес Дарк.

За его спиной появились настоящие белые крылья, а вокруг наших с ним тел С Той Стороны завихрилась синева, и меня словно магнитом потянуло к нему. Свет чуть подтолкнул меня к Дарку:

— Поцелуй его, — произнес он своим двоящимся мелодичным голосом.

И я, ни о чем не думая, никак не оценивая свой поступок в тот момент, сделала к Дарку пару шагов и остановилась перед ним. Он поднялся и посмотрел мне в глаза. Его крылья чуть подрагивали, словно мышцы в них никак не могли привыкнуть к существованию, а глаза сияли С Той Стороны, и я видела в них силу, родственную той бездне, что ощущалась от Света. А еще в его глазах была жажда. Жажда слиться со мной во всех смыслах этого слова, и я разделяла ее. Я обняла его, получая жаркий отклик, словно мой жест позволил ему наконец дорваться до самого ценного в жизни. Дарк схватил меня, крепко прижал к своему телу и впился в губы. Его тело горело, разве что чуть-чуть не обжигая меня, он весь дрожал мелкой дрожью, а его жажда быстро переплавлялась в желание. И когда я ответила на поцелуй, самозабвенно отдаваясь ему, окончательно накрыло и меня. Дарк хочет меня так сильно, как никого и никогда. А я хочу подольше наслаждаться этим ощущением, хочу упиваться им. И Свет мне в этом поможет. Дарк не получит меня, пока я ему этого не позволю. Я отстранилась от его губ, сделала шаг назад, и мне на пояс легли теплые ладони Света, а его шепот, будто в насмешку, произнес:

— Просто прикажи…

Дарк с недовольным стоном потянулся за мной губами и подался всем телом, но я уперлась ладонью в его грудь:

— Нельзя, — мой голос звучал твердо и уверенно.

Дарк распахнул глаза и озадаченно посмотрел на меня, перевел взгляд мне за спину на Света, а затем снова вернул взгляд ко мне, слово он был не в себе и пытался понять, где он и что происходит. В его глазах все еще полыхало желание, а пальцы подрагивали вместе с крыльями.

— Ты мой, — так же твердо произнесла я со смыслом «подчиняйся».

И вместе с этими словами он с недовольным стоном опустился на колени сам, без приказа с моей стороны, подтверждая свою покорность, и сложил крылья — они просто пропали.

— А теперь смотри и не смей отводить взгляд, — я подняла руки. — Свет, сними с меня футболку.

Его ладони мягко скользнули мне по ребрам, задирая футболку, а затем отбрасывая ее в сторону.

— Теперь лифчик.

Дарк жадно следил за движениями чужих рук на моем теле, и его пальцы были стиснуты в кулаки. Если бы у него были длинные ногти, он наверняка впивался бы ими себе в ладони.

— Хочешь меня? — я усмехнулась, чувствуя себя чуть ли не суккубой.

— Хочу, — тяжелое дыхание Дарка и выпирающее через штаны достоинство красноречиво подтверждали его слова.

Свет тем временем без просьбы с моей стороны, мягко поглаживал меня по животу и груди. Мне было приятно и Дарка это только сильнее заводило, но делать так было нельзя. Ситуацию я должна была контролировать полностью сама.

— Свет, я не разрешала тебе меня трогать.

— Простите, хозяйка, — извиняясь, произнес он, и его ладони сразу ушли с моего тела. — Чего вы хотите?

— Разденься, — я произносила все это, не отрывая взгляд от Дарка, все еще одетого в джинсы. — Ты тоже.

Дарк выполнил требуемое довольно быстро, а вот Свет замешкался, в основном из-за количества одежды.

— Ты слишком долго возишься, — произнесла я, так и не повернувшись. — Склонись.

Уже через несколько секунд Свет, отбросив последние детали одежды, опустился на колени позади меня.

— Если кто-либо из вас будет продолжать в том же духе: медлить или заниматься самоуправством, за этим последует наказание. Свет, расстегни мне джинсы. Медленно. А ты, Михаэль, не отводи взгляд. Отвернешься — накажу.

Он и так его не отводил. Свет положил ладони мне на бедра, и пальцы аккуратно скользнули к пуговичке на джинсах, ловко расстегнули ее, и ширинку вместе с ней. А затем, прижав ладони к бедрам, спустил с меня джинсы, вместе с этим коснувшись губами копчика. Мягкая ласкающая нежность, почти невесомое прикосновение. Жажда в глазах Дарка, частое дыхание, словно он бежит кросс. И его рука, потянувшаяся к достоинству.

— Нельзя, Михаэль, — я не повысила голос, но он замер, а затем с усилием убрал руку обратно висеть вдоль тела, сдавливая ее в кулак, и только когда он это сделал я произнесла стальным голосом. — И я не разрешала себя целовать, Свет.

Я сделала шаг вперед, отступая от Света, и повернувшись к нему, схватила за волосы:

— Я предупреждала.

И в ответ я увидела нахальную дерзкую улыбку. Он опять нарывался намеренно. И я улыбнулась в ответ с видом «ты сам напросился, пощады не будет». Переступив через джинсы и оставаясь в одних трусиках, я отошла к Дарку. Он следил за моими движениями жадно, в надежде, что однажды ему наконец будет можно хотя бы коснуться меня, и эта неутоленная жажда в нем меня возбуждала до неимоверности. И судя по его потемневшим глазам, не меня одну. И все же когда я подошла к нему, он не решился меня коснуться, и я в благодарность положила ладонь ему на волосы:

— Хороший ангелок, — я чуть сжала пальцы, загребая его волосы — черные, и немного более длинные, чем у Света, но не менее густые. — Потерпи еще немного, и я кое-что разрешу тебе.

Я встала рядом с ним и повернулась к синеглазому:

— Посмотри мне в глаза, Свет, — тот поднял взгляд.

В глубине его глаз ярко горел незримый синий огонь. Наверное, это зрелище и чувства, которые я при этом испытываю, запомнятся мне на всю жизнь. Сама не знаю, как я только держалась, потому что меня, так же как и Дарка, трясло от неутоленного желания, которое разгоралось ярче и ярче с каждым их жестом. Мои. Они оба мои. Никогда не предадут. И им нравится быть моими. Им нравится ощущать мою власть. Всё это нам всем нравится так, что крышу уносит в далекие дали. И эта насмешка в глазах Света — немое приглашение воспользоваться своей властью. Наказать его за ослушание. Он явно более искушен в таких играх, нежели я и Дарк, но все же бразды правления у меня.

Я крепко сжала в кулаке волосы Дарка и наклонилась к нему, заставляя его поднять к себе лицо, и жадно впилась ему в губы. Его руки дернулись сами по себе, поднялись, но на полпути замерли, он не решился меня коснуться, и этот поцелуй оказался для него каплей воды в пустыне, и он жадно целовал меня, наши языки танцевали, как сумасшедшие. Меня стало уносить на волнах блаженства, но нет, еще рано, и я оторвалась от его губ, чуть отодвинулась и прошептала в них:

— Возьми меня за грудь и ласкай ее.

Его ладони, так и не опустившиеся, теперь нашли свое место, а я бросила взгляд на Света. Тот жадно смотрел на нас, и огонь в нем горел жаждой, пока пальцы Дарка блуждали по моим соскам, возбуждая меня. Сложно было скрывать легкие судороги удовольствия, но я и не собиралась.

— Ты лишился того, что сейчас получает Михаэль. Потому что ты наказан.

С этими словами я потянула Дарка за волосы вверх, предлагая подняться, но по пути подтянула его к своей груди:

— Губами, — приказала я, и он впился в нее, чуть привстав.

Его руки сами легли мне на пояс, и я сразу оттянула его за волосы от себя.

— Я неясно выразилась, когда запретила себя касаться?

— Прости… те, — пробормотал он, моргнув, приходя в себя словно от какого-то наваждения.

Я потянула его все так же за волосы вниз, заставляя опуститься обратно на колени.

— Совсем отбились от рук…

Произнеся это, я осознала, что в воздухе возбуждение сгустилось настолько сильно, что когда они до меня дорвутся, то просто растерзают. Что один, что второй. Игра на грани срыва сводит меня с ума. Впрочем я и сама уже хотела их невероятно сильно. Когда-нибудь потом я может и подумаю о том, что здесь происходит, но сейчас я просто не могла остановиться. Я повернулась спиной к Дарку:

— Сними с меня трусики, — и когда он это сделал, я, глядя на Света, продолжила говорить Дарку. — А теперь ложись на диван, руки разведи в стороны и не вздумай шевелиться. А он будет смотреть.

И когда Дарк выполнил требуемое, я села на его достоинство, заставляя его тяжело дышать, сдерживая стон, спиной к нему и лицом к Свету. Я с трудом сдержала свой стон и с не меньшим трудом заставляла себя не двигаться. Его руки дернулись, чтобы за меня взяться, но он усилием воли вернул их обратно и вцепился в покрывало.

— Иди сюда, Свет, — я пыталась ровно дышать, но получалось уже плохо, последние силы оставляли, мне уже так их хотелось, что кажется, я сейчас сойду с ума.

Когда он подошел, то сам опустился на колени, и я обхватила его лицо руками, жадно впилась в губы, вместе с тем начав двигаться. Дарк смолчал, лишь сильнее натянул покрывало, а я одной рукой схватила руку Света и положила пальцы себе на промежность. Он понял меня верно, и под его пальцами оргазм почти сразу накрыл меня, и следом за этим накрыло и Дарка. Он не удержался, и все-таки схватил меня за бедра, словно боялся, что я сбегу. В следующий раз я ему это самоуправство припомню.

Я тем временем прижимала к себе Света, содрогаясь от удовольствия в его объятиях и тихо постанывая ему в рот. Когда меня чуть отпустило, мы встретились глазами. Между нами произошел диалог, который не был произнесен вслух, но понят нами обоими:

— Ты получила свое, теперь главный я.

— Ни хрена себе… Хочу попробовать! Действуй.

Свет подхватил меня под мышки, поднял с Дарка и бросил рядом с ним на диван.

— Лежать, — спокойно и властно произнес он, пробрав меня этим тоном до самых костей и заставив позавидовать, мне до такого еще учиться и учиться.

Дарк, не сразу уловивший происходящее, просто сел, непонимающе глядя на нас. Внезапная смена ролей прошла мимо его сознания, и сейчас он решал, как ему поступить. Но от необходимости выбирать его избавил Свет:

— Прижми ее руки к дивану. Она не должна ими шевелить. Быстро.

Дарк почти не колебался. В пару ловких движений он перемахнул мимо меня, заставив диван содрогнуться, и, оказавшись за головой, перехватил за запястья, крепко прижав их к дивану. На секунду накрыло ощущение уязвимости. Я здесь одна в компании двух мужчин, как минимум один из которых меня хочет и которого я только что очень долго дразнила и мучила. Кажется, на мне сейчас отыграются по полной. Но при этом я точно знала, что они все еще оба мои, и вреда не причинят. Осознание этого ударило в голову очередной волной возбуждения, и я, полагавшая, что одного оргазма мне достаточно, поняла, как сильно ошибалась. Свет не сделал ничего необычного, он просто схватил меня за бедра и вошел, и продолжал входить снова и снова, быстро, сильно, вырывая из меня стоны с каждым движением. Я дернула было руками, но они были в захвате крепких мужских рук, так же, как и бедра, и это осознание окончательно меня добило, заставляя биться в конвульсиях удовольствия. Такого мощного оргазма, да чтоб второй подряд, за собой не припомню. И сейчас, пережив всю эту гамму чувств, я была опустошена совершенно. Свет кончил вместе со мной и отпустил меня, а я просто лежала и офигевала от ощущений, тяжело дыша.

— Обними ее, Михаэль, — произнес Свет. — И успокой.

Дарк его не понял, но подтянул меня к себе и заключил в объятия. А мне было не до того, что он делает и о чем они говорят. Внезапно после настолько мощных эмоций я поняла как пусто стало в душе, словно маятник качнулся в обратную сторону. Захотелось свернуться комочком где-нибудь в углу и долго реветь от этой пустоты. И объятия Дарка пришлись как нельзя кстати. Я обняла себя руками, уткнулась носом ему в грудь, и слезы полились сами.

— Ну, тише, все хорошо, Риша. Все в порядке. Ну чего ты, — он паниковал, но говорил со мной ласково, словно с ребенком, но я не разбирала слов, только интонацию. — Что с ней?

— Сложно объяснить, — отозвался Свет, сидящий рядом и мягко поглаживающий меня по щеке. — Ей было очень хорошо, а теперь пришел откат. Тебе нужно научиться предугадывать такие вещи и никогда не оставлять ее в таком состоянии одну.

Тепло тела Дарка и мягкость прикосновений Света быстро заставили отступить все нахлынувшие эмоции, а там чего только не было: бессилие, унижение, отчаяние — парадоксальное состояние, которому, на мой взгляд, взяться было неоткуда, но факт остается фактом, оно было. Зато сейчас я ощущала себя уязвимой как никогда. Словно змея, сбросившая старую толстую кожу и теперь щеголяющая в новой, недавно появившейся и оттого очень чувствительной.

И только теперь, немного придя в себя, я поняла:

— Мы переспали втроем? — а следом пришло и еще одно осознание. — Свет, ты знал! Знал, что так будет! Знал, что мы с Дарком захотим друг друга, когда ты сделаешь его моим хранителем!

Ярость моментально вернула меня в норму, и я вне себя схватила его за волосы на макушке и склонила его лицо к своему:

— Да ты совсем офонарел, бог недоделанный?! Предупреждать же надо!

Свет хмыкнул и нагло посмотрел мне в глаза. Следом за ним хмыкнул и Дарк, крепче прижав меня к себе. А потом они оба рассмеялись, задорно, словно мальчишки-сталкеры, которые пробрались на хорошо охраняемый объект, а потом еще и выбрались оттуда, довольные собой и своим успехом.

— Так вы оба знали…

И слушая их смех, я осознала, что счастлива. Таким мягким и теплым счастьем. И выпустила черные с синим отливом волосы из пальцев, мягко погладив напоследок, а потом улыбнулась и уткнулась носом обратно в вибрирующую от хохота грудь Дарка.

 

Глава 8

Потусторонний танец

Дарк довез нас до дома Амели и по просьбе Света остался ждать в машине. Он хотел пообщаться со своей сестрой. Амели открыла нам дверь с выражением искренней радости на лице. Мне странно было осознать, что на самом деле она — это не она, но не верить Свету было бы глупо.

— Привет, — она пропустила нас в дом с широкой улыбкой.

Свет улыбнулся в ответ:

— Здравствуй, дочь… — и он резко замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо, а затем и рассматривая ее саму.

— Это шутка? — не поняла девушка и покосилась на меня. — У меня есть ник «дочь»?

— Нет, — я отрицательно качнула головой и перевела взгляд на Света. — Что случилось?

— Где твой амулет? — его голос звучал спокойно, но я сумела заметить в нем волнение.

— Какой амулет?

— Металлическая прямоугольная тонкая пластинка на цепочке. Куда ты его дела?

— У меня не было никогда никакого амулета… Ведь не было?

Последнее адресовывалось мне, и я отрицательно качнула головой. Амели похоже испугалась его вопросов, потому что стояла, растерянно глядя на нас. Я положила ей руку на плечо:

— Он друг и вреда не причинит. Не беспокойся.

Она кивнула и немного расслабилась, но все же во взгляде осталась настороженность.

— Послушай внимательно то, что я скажу, — Свет пристально смотрел на нее. — Сейчас ты этого не поймёшь, придется просто запомнить. Я разгадал твою загадку, но мне нужно еще немного времени. Идём, Риша.

С этими словами он просто повернулся и вышел.

— Э… Извини, Лен, я позвоню позже, — я прощально обняла ее.

— Ладно, — она пожала плечами, и мне даже показалось, что она была рада его уходу.

Я спокойно покинула ее дом, дошла до машины и села на заднее сиденье к Свету. Он отрешённо смотрел в боковое окно.

— Что случилось? — уточнил Дарк у меня. — Я думал, вы там проведёте больше времени. Прародитель молчит, может хоть ты расскажешь?

Я пихнула Света в плечо:

— Почему ты иногда ведёшь себя нормально, а иногда как полный мудак? Ты просто развернулся и ушел. Да кем бы она ни была, сейчас она ничего не помнит, и она совсем не та, кого ты в ней видишь.

Он отвлекся от окна и повернулся ко мне:

— Та личность, которую ты видишь сейчас, будет стёрта уже через пару дней, когда сестра все вспомнит. Нет смысла расшаркиваться. Амели мертва, а это всего лишь переходный период, как куколка перед бабочкой.

— Пусть этой личности и пара дней, пусть она проживет еще всего пару дней, но на эти дни она будет человеком. Обычным человеком со своими чувствами и эмоциями, со своими желаниями. Знаешь, смертник и так умрет, зачем его еще сильнее мучить?

— Мне нет дела до смертных, — его ладонь легла мне на щеку. — Я выполнял свою задачу, потому что этого от меня хотел Отец. И потому что я должен был искупить свою вину. И сейчас мне есть дело только до тебя. Твой мир мне подарили, разрешили делать с ним что захочу, и только ради тебя я решил спасти его. Если бы не ты, я, возможно, и не стал бы его спасать. Я не ангел, Риша, как бы странно это ни звучало от меня.

— Ладно, допустим, а почему ты ее дочерью назвал? Она же тебе не дочь, а сестра, разве нет?

Свет помолчал, прежде чем ответить:

— Даже не знаю, как объяснить в паре слов.

— Объясни хоть как-нибудь.

— Мы с сестрой перемещается по разным мирам, и иногда встречаемся в одном мире в одно время. Я уже рассказывал, как она приходит в мир — забирает себе человека. Однако становясь им, она забывает все, что знала, потому что знает слишком много. При встрече я никогда не знаю, помнит ли она меня, поэтику у нас с ней есть особое приветствие, пароль. Я всегда говорю ей: «Здравствуй, дочь отца своего.» Если она не понимает, о чем я, это сразу видно, иначе она ответит «всегда рада видеть брата», чтобы я мог убедиться, что она все помнит.

— И ты не стал говорить фразу полностью, потому что и так убедился, что она не помнит?

— Нет, не совсем, — Свет покачал головой. — Она никогда не может вспомнить все сама, ей в этом всегда помогал Деус, искусственный интеллект, вынесенный ею из высокоразвитых миров и оживленный с помощью сущности аэлиенэ, ныне стертых из миров. Деус обычно спит в ее амулете, активируется по триггерам — событиям или времени — заданным сестрой ещё до входа в мир, и говорит ей ключевую фразу, которая должна пробудить ее, заставить вспомнить, кто она такая и зачем здесь. Но в этот раз Деуса при ней не было, и ей известно, что я здесь, и вселяясь в твою подругу, она знала, что я узнаю о ней. В таких условиях она может гарантированно услышать только одну фразу — которую я всегда говорю ей при встрече. И я не счел нужным пока что ее пробуждать, у меня есть ещё дело.

— Понятно…

Я замолчала, переваривая услышанное, а он продолжил разговор с Дарком:

— Михаэль, все Потусторонние прибыли?

— Да, — он сидел, опустив руки на руль.

— Хорошо. В таком случае осталось три дня, потом я покину мир.

Вот здесь меня как обухом по голове припечатало.

— Всего три дня?!

Три дня рядом с тем, кого любишь. Если вдуматься, это ничтожно малый срок. И сразу хочется так много всего успеть. Но потом не наступит конец света, никто не умрет, разве что маленький кусочек души, которой оторвет вместе с его уходом. И что делать, плакать? Нет, этого не хотелось. Хотелось прожить эти дни так, чтобы запомнить на всю жизнь, чтобы компенсировать его отсутствие после. А пока все, на что меня хватило, это обнять его и крепко к себе прижать. Свет подтащил меня к себе и усадил на колени. Дарк бросил на нас взгляд в зеркало заднего вида, и мне показалось, что в чем-то он разделяет мои чувства.

— Сделай мне татуировку, — тихо попросил Свет. — Я не смогу забрать ее в другой мир, но пусть она будет со мной хотя бы на эти три дня.

А вот теперь плакать захотелось, но я подавила в себе это чувство.

Ночью после недолгого разговора со Светом и пары звонков Дарк уехал по делам, связанным с прибытием Потусторонних, и собирался быть не раньше следующего полудня. Нас же по просьбе Света он перед этим доставил к высокому зданию бизнес-центра — одному из самых высоких в нашем городе. Мы прошли к задней части здания, и Свет поднял взгляд наверх.

— Зачем мы здесь? — меня сжирало любопытство, но до этого момента я надеялась, что он расскажет сам.

— У нас с тобой не останется ничего на память друг о друге, и как бы ты ни хотела обратного, твоя в итоге будет стёрта. Но я знаю, как это работает, и хочу немного обмануть систему. Иди ко мне.

Он расставил руки, а за его спиной распахнулись крылья. Обняв подошедшую меня, он стремительно взмыл со мной вверх.

— Человек может забыть факты, но его личность, выстроенная на них, не изменится. Ты не будешь помнить меня разумом, но я оставлю след в твоей жизни.

Он завис рядом с плоской крышей, с высоты которой было видно почти весь город, и опустил меня на нее.

— Ты любишь высоту, и я хочу, чтобы ты радовалась ей, пусть не вспоминая меня, но помня приятные минуты, проведенные здесь. Прямо сейчас я научу тебя двум вещам, — он встал на крышу рядом со мной с улыбкой на губах. — Летать и танцевать.

— Как? У меня же нет крыльев. Или ты можешь сделать меня ангелом? — затараторила я, вызвав у него улыбку своим воодушевлением.

Он повернул меня к себе спиной и подвел к краю крыши.

— Ничего не бойся, я с тобой. Расставь руки в стороны. Представь, что они — твои крылья, — он крепко обхватил меня руками. — И не бойся, ничего не бойся.

Внезапно я ощутила, как помимо его рук, по моему телу, обвивая, скользит что-то похожее на веревки или щупальца, и это осознание заставило меня шарахнуться в сторону, но он крепко сжал меня, не отпуская:

— Тише, тише, не бойся. Это только ради безопасности.

— Мать твою, ты предупредить заранее не мог?!

Я разглядывала небольшие потусторонние щупальца, которые словно ремнями, притягивали меня к его телу.

— Прости, — он поцеловал меня в затылок и, судя по голосу, улыбался при этом. — Ты не предупреждаешь, что у тебя есть руки. Для меня это то же самое.

— Ладно… — буркнула я. — И что теперь?

— А теперь — летим.

В его голосе послышалась усмешка, и он вместе со мной просто упал вниз, распахнув крылья. Мы полетели камнем, потому что я не сразу поняла, чего он хочет, но быстро сориентировалась и просто чуть шевельнулась, приподнимая голову. Он чутко среагировал на мое движение, и мы снова взмыли вверх на его крыльях, а я, не выдержав, завопила от восхищения во все горло. Во время всего этого так легко было забыть, что крылья не мои, что я просто отбросила мысли в сторону. Это мои крылья и я на них лечу! Я резвилась и кувыркалась, ловила ветер, делала фигуры высшего пилотажа и просто творила какие-то невообразимые кульбиты, радостно вопя и хохоча. И Свет смеялся вместе со мной, разделяя счастье. Одно счастье на двоих в ночном небе с одной парой крыльев.

И однажды настал момент, когда я поняла, что я словно наблюдаю за собой со стороны, хотя это было не так. Я слышала музыку. То есть нет, не «слышала», но музыка точно звучала. Не в голове, не на слуху, вообще тело к ней отношения не имело, музыка звучала где-то в душе. И ей хотелось следовать, она завораживала. Хотелось танцевать. У нее был свой ритм, и она ненавязчиво предлагала ему следовать.

— Танцуй! — голос Света был шепотом, но несмотря на шумящий ветер, я очень четко его расслышала.

Вопрос «как?» возник и сразу же исчез, потому что я уже знала на него ответ. И я поддалась музыке, последовала за ритмом. И это был не танец тела, хотя кажется, двигаться в полете я стала вместе с этим ритмом. Это был танец души. И это не было чувство восторга, это было равномерное растянутое во времени удовольствие, от которого невозможно было бы отказаться по своей воле. Удовольствие от каждого вздоха, каждого движения, ощущение всемогущества и безмерная любовь ко всему и вся. Я ловила это ощущение, впитывала всеми фибрами души. Я поняла, прочувствовала, осознала всю мощь Света, что был рядом. Он тоже танцевал этот танец, но мне не мешал. Будто мы были на одной радиоволне. Но я не ощущала одиночества, я в любой момент могла станцевать с ним. И я схватила его, закружилась в танце, делясь с ним счастьем, и снова услышала, как он смеётся.

Свет начал плавно останавливаться, завершать танец, но мне не хотелось. Хотелось ощущать все это и дальше.

— Хватит, Риша. Остановись, — обеспокоенно произнес он.

— Ну еще немножко!

— Риша!

Он потянул меня куда-то, заставляя замедлиться, перестать танцевать, перестать слышать музыку, и я резко засопротивлялась. Сама не знаю, как так вышло, но в попытке остаться я шарахнула его мощнейшим импульсом. А поскольку прямо сейчас я находилась в резонансе с чем-то, названия чему я не знала, оно откликнулось на мои действия и добавило мощности. От неожиданности Свет «сбился с ритма», иначе это сложно было бы назвать. Он вошёл со мной в диссонанс, и я ощущала, что могу нанести еще удар, не прекращая танца с ним. А в следующий миг мы с ним поменялись местами, потому что я от удивления сама стала сбиваться, тогда как он, быстро взяв себя в руки, вернулся в танец. Меня охватила секундная паника, потому что показалось, что из-за диссонанса и рассинхронизации эта сила теперь раздавит меня, сметет с лица земли. Свет выхватил меня из-под ее пресса буквально в последнюю секунду, и мы вновь оказались на крыше, а я лежала в его руках и ошарашенно смотрела перед собой.

— Прости, я случайно, — сразу извинилась я. — Что это было?

— Как ты себя чувствуешь? Стоять можешь?

— Вроде да, — кивнула я, пошевелившись, проверяя работоспособность конечностей.

— Мне стоило рассказать тебе больше, теперь чувствую себя глупцом.

— Ладно уж, — я улыбнулась и уткнулась носом в воротник его плаща, зевнув, глаза слипались. — Расскажи сейчас.

— Это что-то вроде изменённого состояния сознания, когда воспринимаешь мир через Сущность, а не тело, — он взмахнул крыльями, и мы стали спускаться вниз с крыши, как я сообразила, моего дома. — Когда ты живёшь в одном ритме с миром, с акашей, то входишь с ним в резонанс, и он помогает тебе, поддерживает, усиливает способности. Мы, боги, используем это чаще всего для сражений друг с другом, но только в крайнем случае, это слишком тяжело для мира. Без меня туда тебе не попасть, но побывав там хотя бы раз, сможешь настраиваться на нужную волну…

К этим словам я просто отключилась. Похоже, пребывание в том состоянии выпило из меня все силы. И как я потом поняла, этот засранец намеренно хотел меня усыпить и совместил приятное с полезными.

 

Глава 9

Спасти Потусторонних

Сквозь сон я слышала прекрасную мелодию, ту самую, которая звучала, когда мы со Светом танцевали. Если бы после пробуждения я попыталась ее вспомнить, то не смогла бы, но узнать ее я могла легко. Меня покачивало на теплых волнах приятных эмоций, словно мне мягко поглаживали душу. Интересно, чем занят Свет? Стоило вопросу появиться в моей голове, как я сразу увидела его. Он стоял в кабинете Магды и общался с Дарком:

— Сколько Потусторонних сегодня здесь нет?

— Шестерых. Четыре демона, два ангела, все отступники. Магда с Иегудиилом сделали что смогли, этих шестерых просто не смогли найти.

Свет задумался, но затем кивнул:

— Хорошо, сойдет и так. Учти, потом они станут твоей головной болью, не моей, так что рекомендую не тянуть с их поисками.

— О чем ты?

— Скоро узнаешь. Подготовь всех и жди меня на сцене.

Мне стало жутко любопытно. Неужели я вижу во сне то, что происходит там, в режиме реального времени? Помнится, Свет утверждал, что провидицы могут видеть будущее… И я, следя за Дарком, просто промотала эту пленку вперед. И ужаснулась.

Дарк стоял на сцене без рубашки, тяжело дыша и распахнув крылья. Рядом с ним стоял Свет в своем неизменном синем плаще, распахнув свои, и держал руку на плече Дарка. На них обоих были брызги крови. Но если у Света взгляд был так же спокоен, как обычно, то у Дарка в глазах было безумие. А перед ними, там, перед сценой, валялось множество трупов, которые постепенно испарялись один за другим, как тело Сидоная когда-то.

Дарк повернулся на Света и резко ударил того по руке, сбивая ее со своего плеча:

— Зачем, Прародитель?! Зачем это все?!

— Чем меньше нагрузки на иммунную систему будет у мира, тем быстрее он вылечится.

— Неужели нельзя было иначе? — Дарк ладонью попытался стереть кровь с лица, но лишь размазал ее.

— Это самый рациональный способ.

Да что здесь, черт подери, происходит?! Как он это сделал? Один? Или это они вдвоем? Я отмотала «пленку» событий немного назад.

— Покажи им, Михаэль.

Свет стоял на сцене, привычно держа руки в карманах плаща, и смотрел на стоящего рядом Дарка. Вокруг было полно народу, но это были не люди, только ангелы и демоны. Те, кто постарше рангом, сидели за столиками, остальные стояли, занимая танцпол перед сценой. Дарк стащил с себя футболку и распахнул крылья. По залу пронесся удивленный гул голосов.

— Подойди, Магда.

Демоница стояла там же на сцене, но чуть поодаль, нервно крутя в руках микрофон. Свет говорил без него, но несмотря на это, все в зале его слышали. Демоница подошла, преданно заглядывая ему в глаза, но Свет на это никак не отреагировал. Он повернул ее лицом к присутствующим и остался стоять позади, держа ее за плечи.

— Перед вами, Потусторонние, стоят демон и ангел. На данный момент каждый из них — сильнейший среди своих. Они стоят и не собираются сражаться…

Магда расплывалась в улыбке все шире и шире, ожидая похвалу.

— …Потому что между ангелами и демонами заключен мир. Скажи мне, Магда, это ведь твоих рук дело, верно?

— Да, — громко произнесла она в микрофон, гордо окидывая всех взглядом.

А Свет в ответ одним быстрым настолько, что почти незаметным взгляду, движением просто свернул ей шею с громким хрустом. В его взгляде полыхнуло синее пламя, настоящее, не мнимое, и все в зале притихли. Дарк же с искренним негодованием и в полном шоке уставился на него.

— Вы отступились от моих заповедей, дети мои. Вы должны защищать людей и уничтожать отродья Хозяина Ада…

В этот момент кто-то из зала бросился бежать к двери. Ему никто не мешал, но он и пары шагов не успел сделать. Свет неразличимым в своей скорости движением швырнул в него Потусторонний шар, и тот свалился молча, даже не пискнув, моментально отключившись из сознания.

— Я не договорил, — холодно произнес он. — Я явился, чтобы восстановить баланс.

В его горящих синим глазах мелькнула бездна пустоты, черная дыра, непередаваемая мощь, которая втягивает в себя и перемалывает, даже не заметив. Он раскинул руки, словно собирался кого-то приветствовать, открыл рот и произнес слово. Точнее, не так, он издал некий звук, который я определила как слово. Но все его поняли. Слово, кажется, было из того языка, на котором он пел тогда, на вышке, но сейчас это слово-звук из его уст прозвучало как мини-мелодия, небольшой законченный кусочек музыки. И вместе с этим звуком вокруг раскатилась волна Силы. Она была настолько мощной, что проносясь сквозь присутствующих, вздергивала в теле все нервные окончания.

— Я с вами, дети мои! Бейтесь до конца! Благословляю вас! — на фоне его раздвоившегося голоса я слышала отголоски знакомой мелодии, под которую мы танцевали.

Крылья за его спиной распахнулись, словно придавая вес словам, и в этот момент начался кошмар. Половина находящихся в зале будто с цепи сорвались, бросившись на вторую половину с жаждой убивать. Ангелы и демоны сцепились насмерть, и из-за их повышенной выносливости не умирали быстро. Они получали огромное количество ранений, и это превращало все вокруг в натуральный кровавый ад. Дарка Свет сдавил рукой за плечо и произнес уже тише:

— Стой, Михаэль, и молчи. Тебя это не касается. С моим благословением они победят. А потом убьют сами себя.

Я должна это остановить. Ради чего бы он это ни делал, я остановлю это чудовищное побоище! Я проснулась очень резко, словно и не спала вовсе, надеясь, что успею. До клуба меня подбросило такси, и внутрь я влетела, как ужаленная. Никакой охраны у входа не было, а сам клуб выглядел закрытым, но дверь заперта не была. То ли я опоздала, то ли Свет был уверен, что никто не сбежит, то ли дверь для Потусторонних преградой не считалась. Я взлетела по небольшой лестнице и уже на входе столкнулась с толпой. Они все стояли ко мне спиной и внимательно слушали синеглазого. Дарк уже стоял рядом с ним с распахнутыми крыльями, а Свет держал Магду перед собой. Пробиться к сцене я не успевала, он вот-вот свернет ей голову, и потому просто заорала:

— Све-е-ет! Стой!

Разумеется мой крик заметили все, и в первую очередь тот, кому он адресовывался. Весь зал смотрел на меня, но самое главное, Свет не сделал того, что было во сне, не успел, и я, закрепляя свой успех, продолжила говорить, направившись к нему:

— Я все видела, Свет. Не смей этого делать, слышишь?!

— Ты что творишь?! — Дарк, распахнув крылья и проскользив над толпой по воздуху, приземлился около меня. — Зачем ты пришла?

Он хмуро смотрел на меня в ожидании ответа. Считал, что мне здесь не место и переживал за мою безопасность.

— Иди ко мне, Риша, — раздался повелительный голос Света.

Мы подошли к сцене мимо расступавшихся Потусторонних, и Свет протянул мне сверху руку. Я протянула ему ее в ответ, но внезапно Дарк подхватил меня за пояс и приподнял, а Свет, хмыкнув с мальчишеской усмешкой, подхватил меня под мышки и поставил на сцене рядом с собой. Пока Дарк ловко запрыгивал на сцену, чтобы вернуться на свое место рядом с нами, Свет обернулся на всех остальных и поднял ладонь, чтобы они перестали гудеть, как растревоженный улей.

— Посмотрите сюда, Потусторонние.

Он подхватил ничего не понимающую в происходящем Магду за пояс и подтащил к себе, собираясь продолжить речь, но я, испугавшись, что он все-так убьет ее, молча схватилась за его руку.

— Не смей, — негромко произнесла я, заглядывая ему в глаза.

— Одну минутку, Магда, — он оставил ее в покое, схватил меня и буквально сунул в руки Дарку. — Держи ее, Михаэль, и что бы ни происходило, не отпускай. Ради ее же безопасности.

— Нет! — завопила я и даже брыкнулась, когда Дарк перехватил меня поверх рук и прижал к себе спиной. — Свет, не надо! Не делай того, что задумал!

— Смотрите сюда, Потусторонние. Вы видите ангела и демона…

Я обречённо застонала, тихо говоря Дарку:

— Он убьет их, Дарк. Он хочет их всех убить. Сделай что-нибудь.

— Сомневаюсь, что Прародителю хоть кто-то может что-нибудь сделать. Тебе ничего не грозит, все хорошо.

Он не понимал, о чем я говорю. Я уже готова была отчаяться, но все же что-то пошло не по сценарию сна.

— …А еще здесь стоит человек. Обычный смертный человек, которых вы, ангелы, так легко отдавали демонам. Дарили, словно вещи. И знаете, что этот человек здесь делает? Она пришла спасти всех вас.

Вот тут я уставилась на Света в изумлении, а он продолжал, невзирая на снова поднявшийся гул и изумленные взгляды Магды и Дарка.

— Я собрал вас всех здесь, чтобы убить, — гул усилился. — Но благодаря ей передумал.

С верхних столиков раздался возмущенный возглас:

— Но за что?

— Ангелы должны защищать людей от демонов, а вы заключили с ними союз, нарушили мои заповеди, — он перехватил запаниковавшую Магду за шею и прижал к себе спиной, чтобы та не дергалась. — Эта смертная была отдана демону в пользование. Но даже несмотря на это, она пришла сюда спасать вас от моего гнева. Что ж, если вашу судьбу решит она как пострадавшая, это будет справедливо.

Кто-то из задних рядов сорвался с места, прямо как во сне, и рванулся убегать. И так же, как и во сне, его догнал Потусторонний шар, заставив упасть.

— Никто отсюда не выйдет, пока я не позволю, — он повернулся ко мне. — Решай, Риша.

Я выдохнула с облегчением.

— Не надо убивать. И отпусти Магду.

— Для нее я не могу изменить приговор, — его голос звучал мягко, успокаивающе, но непреклонно. — Она умрет.

Магда задергалась, но шансов у нее не было, Свет держал крепко.

— Почему?

— Она распространяет заразу, из-за которой мир медленно умирает. Если оставить ее жить, она будет продолжать это делать одним только фактом общения с Потусторонними.

— Ну так пусть идёт в изгнание с запретом на общение с другими Потусторонними, вот и все.

Свет замолчал, глядя на меня. Думал он долго, и в помещении стояла напряжённая тишина в ожидании его решения. Даже Магда не шевелилась и стояла, затаив дыхание.

— Что ж, ты приняла решение, значит так и будет, — он разжал руки, и демоница шарахнулась от него. — Уходи, Магда. Немедленно. Если ты будешь замечена рядом с каким бы то ни было Потусторонним, будешь убита. Все остальные свободны. И я надеюсь, вы запомните этот урок. А теперь всем немедленно вон.

Только теперь, когда Потусторонние стали быстро покидать клуб, я выдохнула. Свет повернулся к нам:

— Осталось только одно последнее дело.

 

Глава 10

Устранить угрозу

По просьбе Света я вытащила Амели из дома, предложив ей погулять, и сейчас мы втроём — я, Свет и Михаэль — стояли в условленном месте, перед входом в торговый центр, в ожидании нее. Она вынырнула из общей толпы с улыбкой, направляясь в нашу сторону, но когда заметила Света, улыбка резко сползла с лица. Похоже, он ее чем-то сильно беспокоил. В ее защиту, при первой встрече он меня тоже обеспокоил своей необычностью.

— Привет, — поздоровалась она и посмотрела на меня с немым вопросом в глазах «что он тут делает?»

— Здравствуй, дочь отца своего, — Свет улыбнулся.

Так необычно и странно было видеть улыбку на его лице, почти такую же искреннюю, как когда он улыбался мне, но эта предназначалась ей. Во мне даже ревность зашевелилась. Амели застыла, пристально глядя на него, а затем широко улыбнулась:

— Всегда рада видеть брата, — и сразу после этого испуганно покосилась в мою сторону.

— Она все знает, — ответил Свет на ее немой вопрос. — И что мы с тобой вместе, и что ей предстоит умереть. Она согласна, но у нее есть последнее желание, которое я и пытаюсь исполнить. Спасти этот мир. Иди ко мне, сестра.

Он расставил руки, приглашая ее в свои объятия, и заставив меня отвести взгляд в сторону. Я так привыкла, что он мой, что сейчас мне было не по себе, пусть я и знала, что это лишь игра. Но какая же натуральная! Дарк оказался за моей спиной и положил руки мне на плечи в молчаливой поддержке. Я положила ладонь поверх его пальцев, он и правда помогал. Богиня радостно обняла Света и залепетала:

— Я так рада, правда рада! — однако она довольно быстро его отпустила и, повернувшись ко мне, прокомментировала действия Дарка. — А я думала, ты на моего братика клюнешь. Ума не приложу, как ты смогла не поддаться на его очарование.

Я не ответила, лишь недовольно поджала губы. Обещала же Свету не поддаваться на провокации. Она просто не в себе, вот и все.

— А, погоди, ты и клюнула, вы просто все втроем вместе были, — продолжала тараторить она. — А впрочем неважно. Ты прости, Риша, если обидела тебя, я не хотела. Найти человека, который понимает и разделяет мои убеждения, это еще надо постараться, и я всегда рада видеть таких людей.

— Какие убеждения? — я окончательно теряла нить разговора. — Просто уничтожь чертов метеорит. Знаешь ли, стоять здесь и ждать своей смерти, растягивать последние минуты не так уж и приятно.

— Ой, конечно, прости, — суетливо добавила она и, продолжая говорить, расставила руки в стороны, по ним С Той Стороны пробежалась синяя дымка с серыми нитями в ней, словно прожилки в лазурите. — Я просто убеждена, что ради спасения миллиардов жизней можно пожертвовать десятком-другим. И ты вот жертвуешь своей, лишь бы мир спасся. Ты не сомневайся, Свет специализируется на спасении миров, он справится. И я обещаю, что ты умрешь быстро и без боли. Знаешь, если так задуматься, это даже смешно, судьбы миров всегда решаются в таких странных местах, как вот здесь, перед входом в торговый центр.

К концу ее речи дымка, вьющаяся по спирали вокруг нее, уже замотала ее в кокон почти целиком, а внутри крошечными разрядами били молнии, которые лишь изредка проявлялись в физическом мире. Люди вокруг почти не обращали внимание, а те, что замечали, не понимали, что происходит, и просто отодвигались подальше. Здесь, в физическом мире, это были лишь слабые разряды статического электричества. Мы стояли и смотрели на этот вихрь С Той Стороны, и каждый думал о чем-то своем. Ее Сущность, распахнув крылья, совсем немного приподнялась над телом, оставаясь внутри кокона, а затем сделала лишь пару движений. Осмотрелась, затем схватила нечто невидимое, похожее на рукоять, а после размахнулась и со всей силы ударила, не оставляя сомнений, что в ее руке невидимый хлыст. После этого пальцы она разжала, будто хлыст испарился, крылья сложила, и Сущность втянулась обратно в тело, а вихрь развеялся.

— Что, и это все? Ты ведь даже никуда не уходила, все время была здесь. Ты ведь врешь, да? Этот кусок камня все ещё летит?

— О, нет-нет-нет, я не вру! — богиня подняла руки, защищаясь, словно я собиралась ей морду бить. — Взывая к своей силе, я могу проецировать себя, и моя проекция такая же реальная, как я, повторяет все мои движения и воздействия, то есть все, что я делаю с миром и в мире. Что-то вроде ваших человеческих парных частиц, понимаешь? Свет, скажи ей.

— Спасибо, сестра, — он, не спрашивая, крепко и успокаивающе обнял ее. — Думаю, она поняла.

Я знала, что сейчас будет. В его руке — шприц с сильнейшим снотворным. Он обнимет ее и усыпит. Чтобы влиять на наш мир, ей нужно было тело со всеми его минусами, и это единственный наш шанс. Ее нельзя убивать, это освободит ее из тела, но усыпить, лишить тело возможности соображать — это поможет. Снотворное, наркотики — все, что влияет на мозг, подходит, просто снотворное быстрее. Он обнял ее, прижал к себе, и она, обнимая его так крепко, словно прощалась, произнесла невероятно искренне:

— Я люблю тебя.

Она что, знает?!

А сделает ли он это теперь?

Испугаться я не успела. В следующее мгновение шприц вонзился в нее, рука Света даже не дрогнула, и это было жутковато. Я бы на его месте наверняка бы помедлила. Богиня даже не дернулась, обмякла в его руках, то ли теряя сознание, то ли засыпая. Окружающие практически не обратили на нас внимание, и Свет молча понес ее к машине Дарка.

 

Глава 11

Месть Магды

Да кому нужна такая жизнь?! Без возможности пить Сущность людей демон находится в состоянии постоянной ломки и истощения. Он будет медленно и мучительно умирать, и жить так нельзя. Когда смертная вынесла мне приговор, все смолчали, хотя все они прекрасно знали, что со мной станет. И этот синий бог тоже. Но девчонке он об этом не сказал. Видимо, чтобы не расстраивать. И я не сказала. Потому что она дала мне шанс, и на тот момент, скажи я ей об этом, могла бы попросить убить меня из жалости, а я хочу жить!

У меня не было запрета пить из людей, лишь запрет их убивать, вот только люди мне не помогут, мне нужна Сущность ангелов. Но приближаться к Потусторонним мне было запрещено. И мне было плохо.

Несколько дней после случившегося бог пернатых провел, не выпуская из виду эту спящую девчонку, пока Потусторонние наконец не уладили все проблемы с людьми и не оставили ее в искусственной коме в одной из наших клиник, что находится под присмотром Потусторонних. Чертов бог воспользовался моими связями, теми самыми связями с людьми, которые я так долго и усиленно наращивала. Что самое интересное, ее было категорически запрещено убивать и приводить в себя. Почему — я не знала, но я хотела мести. Втайне я встретилась с одним из демонов, своим старым знакомым. Он весьма молод по меркам Потусторонних и всецело поддерживает идею о том, что ангелы с демонами враждовать не должны, и потому он пошел со мной на контакт. Маленькая революция, маленькая месть за разрушенный мир. Войны между ангелами и демонами еще не было, но все понимали, что без меня до нее рукой подать. Шансов на победу демонов, когда начнутся первые стычки, ноль, потому что на стороне противника сам Прародитель. Ангелы, и без того слегка фанатичные, за своим богом шли слепо и воодушевленно. И мой друг согласился мне помочь. Убить эту девчонку в качестве первого акта сопротивления, а затем скрыться со мной.

Я сидела у себя дома и ждала, пытаясь напиться. Получалось не очень, спиртное и наркотики плохо берут демонов и ангелов. Я пристально смотрела на старинные круглые часы на кухне, которые размеренно тикали, отмеряя последние секунды жизни той непонятной девчонки. Тик-так, тик-так. Я сделала очередной глоток рома. Тик-так. Вот и условленный час. Прямо сейчас она умрет. Я подняла стакан в сторону часов, оглашая тост:

— За первую маленькую победу в нашей новой революции!

С этими словами я осушила стакан, а когда поставила его на стол перед собой, то шокировалась увиденным. Прямо передо мной на моей же кухне стояла она, та девчонка. Темноволосая, в сером плаще с капюшоном, в темной мастерке, рэперских штанах с большим количеством карманов и огромными черными крыльями за спиной.

— Ты убила меня, — сообщила мне она, указав на меня пальцем.

— Неужели сработало? Я надралась, как свинья? — я удивлённо посмотрела на пустой стакан.

— Глупый демон, — хмыкнула она. — Убив меня, ты помогла мне освободиться. К сожалению, я тебе помочь не могу.

Она подвинула к столу стул и села на него, удивительным образом не задевая крыльями ничего на кухне. И уже через секунду я сообразила почему. Они просто проходили сквозь предметы. Это ввело меня в ступор, ведь стул же она подвинула…

— Расскажи мне о нем, — попросила она, укладывая руки на стол, и уставилась на меня.

— О ком? — я все ещё ничего не соображала и пыталась понять, что из происходящего может быть реальностью, а что нет.

— О драконе бесконечности, которого ты встретила. Его зовут Хрустальный Звон или Даниэль, он мог представляться Владом или просто Дэни. Это он сделал тебя такой, заставил вместо людей питаться ангелами.

— Ты кто вообще такая? — я наконец решила, что все это настоящее, и теперь, когда в мою душу стал закрадываться страх, уставилась на нее.

— Эх, а ведь раньше я даже была в пантеоне, — вздохнула она, взялась за бутылку, налила в мой стакан ром для себя, и только хлебнув из него, продолжила. — Я Ютони, Смертная Тень, и я здесь, чтобы устранить очередной баг.

— Хочешь услышать что-то про него, значит, придется кое-что для меня сделать, — неужели я упущу свой шанс, да ни за что.

— Свет покинет этот мир и никогда больше не вернётся. Ирина умрет. Это все, что я могу тебе обещать, и для этого никаких сделок не нужно. Это и так случится, поскольку ты освободила меня. Что до тебя… Ты умрёшь, и этого никак не избежать, но пока ты рассказываешь мне о Звоне, будешь жить, так что постарайся вспомнить так много деталей, как только сможешь. Тебе сейчас пригодится все твое красноречие.

— Я не стану бесполезно тянуть время. Если мне все равно суждено умереть, то по крайней мере ты от меня не узнаешь ничего. И учти, кем бы ты ни была, я буду сопротивляться.

— Знала бы ты как я устала… Но скоро это все кончится, — богиня допила свой стакан и встала, протянув мне ладонь. — Станцуем?

Меня охватило странное чувство. Она обратилась к чему-то внутри меня, как если бы у моей Сущности была ещё одна, своя Сущность. Я хотела ударить ее бутылкой, развязать бой и не могла, будто меня парализовало, и весь мир ждал моего ответа. И судя по замершим в воздухе пылинкам в свете солнца, именно так оно и было.

— Нет! — в ярости закричала я, или мне так показалось, но информация точно была передана. — Ни за что! Я не играю в ваши игры! Хватит с меня богов, иди к черту!

Она ничего не ответила. Взмах неизвестно откуда взявшегося Потустороннего хлыста был последним, что я увидела в своей жизни.

 

Глава 12

Сумасшедшая богиня

Я стояла на четвереньках над Дарком на своем собственном диване. Он только что получил от меня татуировку — всплески воды, протянувшиеся непрерывными витиеватыми узорами от его левой груди к плечу. Дарк был в одних только штанах, чем я и пользовалась, неторопливо и с наслаждением зацеловывая все поврежденные татуировкой места. Конечно у него ничего не болело, он ведь ангел со всей его невероятной регенерацией, и потому Дарк просто лежал, закинув руки за голову и свесив их со спинки дивана, наслаждаясь тем, что я делала. Свет вальяжно раскинулся в кресле в своей обычной синей одежде и с не меньшим удовольствием наблюдал за нами с очень задумчивым видом. Удивительно, но меня это не смущало. Это было даже приятно — такая степень доверия и открытости, которая позволяла подобные вещи. Он раскрылся передо мной в своих пожеланиях так же, как и я перед ним. Я губами ощущала крепкие мышцы Дарка под кожей, его тихое, но частое и возбужденное дыхание, однако он не делал попыток вырваться или взять ситуацию под свой контроль, позволяя мне мучить его удовольствием — непередаваемо приятное чувство.

Внезапно все прервалось, резко изменилось и замерло в остановившемся времени. Лишь через секунду до мозга дошло случившееся, как звук двигателей сверхзвукового самолёта долетает до цели уже после того, как его источник пролетел. В комнате появилась сестра Света. Ее крылья, как у Света, но с черными перьями, были широко распахнуты, а глаза горели черным, поглощающим все цвета, огнем. Она ударила меня Потусторонним хлыстом, и сейчас его кончик вместе с мощной Потусторонней ударной волной замер прямо перед нами с Дарком, не долетев всего немного. Дарк, используя всю свою ангельскую скорость, успел перевернуться вместе со мной, и сейчас вжимал меня в диван, прикрывая. Свет, не менее быстрый, вскочил с кресла и распахнул крылья, обратившись к своей божественной силе:

— Аэллаэ! — выкрикнул он сестре своим особым раздваивающимся голосом.

Он стоял, протянув в ее сторону руку, будто это могло ее остановить, а его глаза полыхали синим ярким пламенем. Время почти не двигалось, и это было отчётливо заметно по ночнику, которой оказался сбит крылом Света и сейчас только начинал свое падение. В следующую секунду я поняла перевод слова, что сказал Свет на том самом странном языке: «Танцуй!» Ни я, ни Дарк не могли пошевелиться или заговорить, но оба понимали и воспринимали происходящее, а рядом, словно дамоклов меч, висел кончик хлыста и волна мощи. Стоит времени запуститься — Дарку будет очень больно. Боги, в отличие от нас, двигаться могли, и Ютони медленно повернула лицо в сторону брата:

— Иннаелэ, аиноо, аэваэнн, — «она не жилец, отступись», снова я разобрала смысл.

Она певуче растягивала каждое слово, и казалось, будто это не речь, а музыка, которая сейчас звучала очень мрачно. Ее голос тоже двоился, но в отличие от мелодичного успокаивающего журчания, как у Света, на фоне ее голоса звучали мрачные и величественные колокола. Если бы та бездна мощи, что я видела когда-то в глазах Света, имела звук, это был бы он.

- «Она будет жить!» — твердо отрезал Свет.

- «Ты не справишься со мной, ты же знаешь. Не заставляй меня это делать.»

- «Самаэль почти смог, ему помешал я.»

- «Я предупреждаю тебя. Попытаешься — пойдешь против воли Отца, станешь изгоем, как наш брат. Отец навечно отвернется от тебя!»

- «Хватит тянуть время, сестра.»

- «Ради чего ты это делаешь?!» — она закричала это, и мне на секунду показалось, что от этого звука весь мир сейчас по швам пойдем. — «Ради смертной?!» Смотри, Ирина, он хочет дать тебе дожить до старости, жалкая жизнь жалкого человека, а знаешь, что будет потом? Потом, ещё через пару сотен лет, мир умрет! Ты понимаешь это?! Ты не просто небольшой баг, как Михаэль после вмешательства Света, ты вирус, как Магда. Ты со своим провидчеством будешь менять чужие судьбы и наворотишь столько, что мир уже не вылечится после твоей смерти. Умрет вместе со всеми живущими здесь! Миллиарды жизней ценнее одной!

Общаясь со мной, она не использовала ту странную речь, говорила обычные слова. И я ей ответила, но это оказалась мысль, а не звук:

— Каждый имеет право жить! Ты не имеешь права лишать одного человека жизни даже ради десятка других, потому что каждый, слышишь меня, ты, чокнутая, абсолютно каждый имеет право жить, и когда на весы Фемиды положат одну жизнь против миллиарда, чаши весов будут наравне!

— Последнее предупреждение. Если никто из вас не остановится, ты, Камаэль, отправишься на седьмой слой Ада за отказ выполнять волю Отца, а ты, Ирина, умрёшь от моей руки.

- «Танцуй со мной, сестра!» — Свет, похоже, был в гневе настолько сильном, что снова перешел на язык предтеч. — «Танцуй!»

— Нет!

И вместе с ее отказом время снова запустилось. Волна влетела в прикрывшего меня Дарка, и я всем телом ощутила остатки мощнейшей ударной волны. Свет бросился на сестру, не давая ей возможности нанести второй удар, схватил и швырнул в стену, вложив в это всю свою ярость. Упавший светильник разбился, но звук утонул в грохоте. Все здание вздрогнуло, будто от землетрясения, когда чернокрылую вынесло на улицу с кусками стены. Дарк вскочил с меня, когда Свет с Потусторонней, как хлыст богини, катаной в руках метнулся наружу.

Человеческий мозг работает так медленно по сравнению со всеми этими богами… Происходящее превратилось в набор картинок, которое только и успевало выхватывать мое восприятие. Свет сражался на моей стороне, он спасал мою жизнь со всей своей фанатичной убежденностью в правильности выбора. Если подумать, рядом со мной происходило невероятное по своей эпичности событие. Во все стороны разлетались всплески от столкновений Потусторонних сил. Два бога сражались за мою жизнь. Хотя нет, за мою жизнь бьётся он, а она — за жизнь мира, за жизни других людей. И в этой битве, как ни крути, Свет неправ.

Несмотря на всю словесную тираду, что я ей выдала, я ведь почти на ее стороне. Никто не имеет права решать, кому жить, а кому умереть, но я имею право отдать свою жизнь сама.

Я всегда хотела как лучше. Хотела пользоваться своим даром предвидения, чтобы помогать людям. Хотела сделать мир лучше. Но если вспомнить Катю, то чем я ей помогла? Сына подставила, вот и все. Сейчас кажется, что все у нее хорошо — и она жива, и сын в порядке, но как знать, во что это выльется потом. Магда тоже хотела как лучше. Она устроила мир между ангелами и демонами, а в конечном итоге из-за этого весь мир чуть не погиб.

Я не знаю, почему все так, как есть. Не знаю, зачем вся эта жестокость и почему ангелы неизменно должны быть демонам врагами, я не понимаю и, наверное, никогда не пойму, но все так как есть, и приходится принимать решения в таких вот рамках.

У каждого из нас благие намерения, которыми, как известно, устлана дорога в Ад, и для Света эта фраза носит буквальный характер. Ютони победит Света. Как бы мне ни хотелось верить в обратное, я реалистка. Она победит и утащит его в Ад, где он будет мучиться до скончания времен… Я внезапно сложила всю головоломку, что она мне подкинула. Самый простой для нее способ победить Света — станцевать с ним, но она отказалась, решив биться здесь, вне замедленного времени, вне ее личного пространства и вне прямого противостояния сил, где у Света преимущество в скорости и есть хоть какие-то преимущества в сражении сил. Но дело ведь совсем не в нем. Она не хочет с ним сражаться, она не хочет, чтобы он страдал в Аду. Но спасти его могу только я. «Если никто из вас» — вот что она сказала, дав мне тем самым подсказку. И я сообразила, что должна сделать.

— Ютони! — закричала я изо всех сил. — Танцуй со мной!

От этих слов что-то у Света пошло не так, он будто споткнулся, из-за чего пропустил удар сестры. Но и удар оказался несильным, она сразу воспользовалась возможностью прервать бой. Время так и застыло в очень показательной картине. Удар серо-черной крылатой богини — она висела в воздухе выше Света, вытянув руку с растопыренными пальцами в сторону брата. Тёмно-синий отлетающий назад и вниз от ее ударной Потусторонней волны ангел с белоснежными крыльями падал, будто низвергнутый в бездну.

— Нет! — никогда бы не подумала, что в одно короткое слово можно вложить столько отчаяния, но Свет смог.

— Да! — полный злорадства и ликования голос богини. — Танцуем!

Меня будто вихрем подхватило, и зазвучала ритмичная музыка мира. Я снова была здесь, куда однажды приводил меня Свет, хотя я толком не знала, как назвать это место, где нет тела, только сознание. Тогда он рассказывал, что именно здесь боги сражаются друг с другом, что ж, я просто человек да и сюда пришла не сражаться. Если богов диссонанс иссушает, то меня наверняка просто раздавит, и я замерла в ожидании в смерти, ведь я пришла сюда именно за этим. Я не следовала ритму, не пыталась танцевать с ним, просто ждала, и вся эта мощь за секунды рухнула на меня. Я думала, что все кончено, но внезапно богиня схватила меня за руку и закружила, заставляя двигаться в ритм.

— Ну что же ты, глупая смертная, здесь нельзя стоять!

Она счастливо засмеялась, так искренне, словно мы подруги, и она привела меня сюда не для того, чтобы убить.

— Здесь здорово, правда? — спросила она с улыбкой, не давая мне останавливаться.

Вообще-то да, здесь было здорово, но в последние минуты жизни, которую сам решил отдать, думаешь не об этом.

— Зачем ты тянешь? Издеваешься? Просто убей меня, что мы здесь все ещё делаем?

— Это единственное место, где мне хорошо. Мне не больно за братьев, и я не ощущаю тоску по тому, кого люблю. Здесь рядом Отец, и он любит всех нас.

Она представала здесь совсем другим человеком. Ее волосы оказались не черными, а очень темно-фиолетовыми. Одета она была в фиолетовое с золотом платье и золотую диадему, украшенную александритами. Это была совсем не та богиня, которую я видела там, вне этого места.

— Ты совсем сумасшедшая!

— Нет, — она снова улыбнулась. — Я делаю то, что должна. А потом я получу свою награду. Ты ведь поможешь мне, да? Конечно поможешь, ведь ты та, кто ты есть.

Мы резко остановились, и последнее, что я увидела и ощутила, как она мягко и нежно коснулась моих губ своими.

Когда я услышал приглашение на танец, это стало последней каплей. Я хотел, чтобы Риша жила. Хотел, чтобы у нее все было хорошо. Спасал мир не ради мира, а для нее, и пусть делает с ним что хочет. Конечно сестра права, мир бы погиб, но это было бы потом, Риша бы не узнала и прожила бы свою жизнь так, как посчитала бы правильным. Но она решила свою жизнь отдать…

Больно. Моей душе давно не было так больно. Мне давно было плевать на людей, я просто выполнял свой долг, и даже физическая боль меня уже не трогала, но Риша сумела разбудить во мне чувства. Она стала тем единственным за многие тысячи лет, что мне не хотелось потерять. И я сражался за нее как мог. Я понял все чувства брата, когда он, бессильный что-либо изменить, проиграл свое сражение за то, что было ему так дорого — свободу выбора и верность тех, кого он любил. Понял, какую боль он чувствовал. Сестра ради долга отняла у меня единственную важную ценность в жизни, и мне хотелось, как Самаэль когда-то, накричать на нее, назвать предателем, уничтожить все и вся, создать место, где меня никто бы не достал, чтобы оплакать свою потерю…

Михаэль превратился в дымку и рассеялся в воздухе, а это значит, Риша мертва. Я и раньше видел смерть ангелов-хранителей, обычно это происходит немного иначе, но какая разница. Время вернулось в норму, и бездыханное тело Риши упало на пол разрушенной квартиры. У меня не было желания продолжать бой. Захочет утащить в Ад — пусть. У меня больше нет желания делать ничего, совсем. И долгу своему я следовать не стану. Новый удар наносить сестра не стала. Мы замерли в воздухе, глядя друг другу в глаза. Просто молча смотрели друг на друга. Казалось, весь мир замер в ожидании наших действий.

— Возьми на память.

Она кинула мне амулет, но я даже не пошевелился, чтобы его поймать. Черный камень с золотой цепочкой ударился об меня и полетел вниз. Последнее, что осталось от Риши. С этой мыслью я уже около ног подцепил цепочку одним из Потусторонних щупалец и перевел взгляд на тело той, которую любил. Ютони заметила мой взгляд и выставила на меня ладони:

— Нет-нет-нет, даже не думай мир загубить, я его только что спасла. Пошел вон!

И она вышибла меня из мира. Я мог бы сопротивляться, мог бы остаться в нем, если бы захотел, но зачем? У меня не было порывов сделать что бы то ни было, я готов был просто лечь и лежать, но сейчас я, лишившийся воплощения, чистой Сущностью завис в акаше между мирами, вне времени и пространства. Глубоко внутри поселилась боль. Я устал. Хочу покоя. Мне нужен какой нибудь мир, где я смогу остаться навечно. Но как выбрать, как принять решение? Даже этого я сейчас не мог. У меня с собой остался лишь амулет Риши, тот самый, и я, решив, что мир, с которым он связан, ничуть не хуже других, воспользовался им как маяком для переноса.

Я оказался высоко над мегаполисом, но мне нужно было совсем другое место. Распахнув крылья и поправ все законы мира, я за пару минут домчал до середины какого-то из океанов, а затем нырнул так глубоко, что лучи солнца не пробивались сквозь такую толщу воды. Умереть не могу, но могу не приходить в сознание. Вот эта подводная пещера — отличное место, чтобы забыться. Заплыв внутрь, я позволил воде заполнить лёгкие, а сознанию — отключиться.

Жаль, что тогда я не видел, как в момент перехода от меня отделилась призрачная дымка привязанной и такой любимой души, чтобы возродиться в этом новом для нее мире.

Продолжение следует…

Ожидайте третью книгу серии.