Глава 1

Провидчество

Спалось мне этой ночью плохо. В голове гудело, словно до меня пытались докричаться тысячи голосов на всех возможных радиочастотах. И все эти голоса были печальными и тревожащими, будто тысячи призраков ломились в мой разум. А под конец и вовсе приснился жуткий сон.

Во сне участвовала лично я, но как будто и не совсем. Я шла по улице под руку со своим новым знакомым, Геннадием. Очень приятный мужчина, галантный. Что-то в нем не так, но наверное просто волнуется, как и я. Мы только что посидели в ресторане, и теперь прогуливались, мило общаясь. Муж бросил меня больше года назад, и теперь я, оставшись одна с ребенком, искала нового. Вот Гена, например, мне нравился. Прямо сейчас он шел и рассуждал о политике. О конфликтах с исламистами. О терактах. Скучно, но я улыбалась и изредка поддакивала и переспрашивала, пытаясь заразиться его интересами. Не прерывая разговора, мы свернули в небольшой переулок, соединяющей между собой две крупные параллельные улицы.

— Сократим тут, — пояснил он, а затем сразу продолжил рассказывать дальше.

В переулке не было света, лишь пара тусклых фонарей грустно пытались разогнать темноту. Мне стало тревожно, и я невольно прижалась к своему спутнику, которого держала под локоть.

— Не переживай, — успокоил он, а затем случилось это.

Мужчина поставил мне подножку и толкнул. Каблуки ничуть не помогли удержаться на ногах, и я, взмахнув руками, попыталась ухватиться за своего спутника, чтобы не упасть. Он не позволил, буквально валя меня на асфальт. Я открыла рот для крика, но дольше секунды он не длился. Мужчина вогнал нож мне в шею…

Я резко села на кровати, тяжело дыша и с немым криком, так и не вырвавшемся из груди. Сон был таким четким, таким явным, что я глотала ртом воздух еще не меньше десяти секунд, пока приходила в себя. Спать, разумеется, больше не хотелось. А затем я поняла, что просто обязана проверить. Я быстро спрыгнула с кровати и метнулась к одежде, а затем, по пути подхватив рюкзак, выскочила из дома. Место, которое видела во сне, я знала, оно было совсем недалеко. Нужно убедиться в том, что мне это просто приснилось. На крайний случай у меня с собой был газовый баллончик с перцовкой.

Путь до нужного переулка я преодолела бегом. Улица была пуста, впрочем для почти часа ночи это неудивительно. Влетев в переулок, я увидела их, мужчину и женщину, которые как раз вошли туда и удалялись вглубь.

— Эй! — крикнула я, потому что понимала, что сейчас случится, и надеялась лишь на то, что он не станет делать это при свидетелях в моем лице.

Мужчина нервным резким жестом обернулся, и я узнала его, это и правда был он, тот самый Геннадий из моего сна.

— Вы что-то хотели? — спросил он.

Я уже хотела было вывести его на чистую воду, но потом вдруг поняла, что он запросто перережет женщине глотку или возьмет ее в заложники, если его напугать.

— Женщина, вы только что уронили сережку тут у поворота, — я открыла рюкзак и на ходу полезла за баллончиком, неуклюже из-за ноши приближаясь к ним. — Сейчас покажу, серебряная такая, с синим камнем.

— О нет, что вы, — женщина улыбнулась мне. — Я не ношу…

Я наконец выхватила баллончик и сразу пшикнула мужчине в лицо:

— Я тебя узнала, ублюдок! Твое лицо во всех отделениях полиции висит, маньяк!

Он выругался и схватился за свое лицо, а женщина отшатнулась. Я перехватила рюкзак поудобнее и со всего размаху заехала ему по голове. Точнее, попыталась, потому что он, хоть и не видел нормально, бросился с ножом на меня и аккурат столкнулся с рюкзаком. Маневр не удался ни ему, ни мне, и все же рюкзак у меня легкий, а он — сильный мужчина. Вообще-то я рассчитывала, что он сбежит, но он решил иначе. Зато женщина, испугавшись, действительно бросилась бежать.

Мужчина успел подняться, и я снова наставила на него баллончик, но он успел отбить мою руку в сторону, а затем повалил на землю. Вот теперь я поняла, что дело плохо, потому что он замахнулся на меня ножом. Я рефлекторно прикрылась руками, и на меня сверху опустился не нож, а упало тело мужчины. Рядом с ним стояла та женщина, а в руке у нее была какая-то железка из мусорки неподалеку. Она не сбежала, она за оружием бросилась.

— Он скоро придет в себя, надо бежать! — выкрикнула она и протянула мне руку.

Я благоразумно рукой не воспользовалась, она на каблуках и меня не удержит, поэтому просто сама вскочила на ноги, и мы побежали. В туфлях ей было неудобно, но она старалась изо всех сил и не выпускала свое оружие из рук, а я периодически поглядывала назад, но все-таки преследования не было. Похоже, Геннадий решил оставить нас в покое. Мы остановились только когда выбежали на улицу с крупной проезжей частью. Здесь, даже несмотря на ночное время суток, часто сновали машины. Я всего лишь немного запыхалась, а вот женщина устало оперлась на стену здания, пытаясь унять одышку, но это быстро переросло в рыдания, и она сползла по стене на асфальт, выпустив наконец металл из пальцев. Я просто села рядом, прислонившись спиной к стене.

— Я ведь сначала… подумала… вы ошиблись… — она всхлипывала через слово. — А потом… вспомнила, как он… себя вел и… он бросился на вас… И я почему-то сразу поверила… Мне и самой что-то чудилось… Не хотела верить…

Я порылась в рюкзаке и достала оттуда бумажных салфеток, которые всегда с собой таскаю. Мой рюкзак — бездонная пропасть, там есть, наверное, все предметы первой необходимости. Пока она успокаивалась, я наконец смогла ее рассмотреть. Крашеная в черный зеленоглазая блондинка, волосы стрижены под каре, на вид ей лет тридцать-тридцать пять. Черная тушь размазалась по лицу от слез, но она уже почти успокоилась.

— Меня зовут Катя, — произнесла она, заметив мой взгляд.

— Ирина, — представилась я. — Вы не волнуйтесь, Катя, теперь все будет хорошо. Просто будьте осторожнее с новыми знакомствами.

— Да уж… — согласилась та. — Давай на «ты»?

— С радостью, — я подбадривающе улыбнулась.

— Ты очень спокойна. Не понимаю, как только держишься.

— За последнее время со мной случилось очень много событий, я устала нервничать, — я вздохнула. — Не задалась неделька.

— А как ты узнала? — она вдруг напряженно посмотрела на меня. — Следила за нами?

— Что? — не поняла я. — О чем ты?

— Ну, я только что подумала… Ты пришла со стороны спины. Однако когда окликала нас, уже точно знала, кто такой Гена. Но ты ни разу не видела его лицо, пока он не обернулся на твой возглас. Ты… заодно с ним?

— Э… — я растерялась. — Я бы рассказала, да ты не поверишь.

— А все же попробуй, — она нахмурилась, а ее пальцы сжали железку, но я не подала виду, что заметила этот жест, не желая ее провоцировать.

— Мне приснился очень реалистичный сон, в котором он убил тебя ножом в том переулке. И проснувшись, я поняла, что просто обязана проверить, насколько он правдив. Ну и вот я здесь, — я развела руками.

Она снова шмыгнула носом и расслабилась, а затем с видом знатока произнесла.

— О, так ты ведьма. Я думала, вам для предвидения шары хрустальные нужны… А на кофейной гуще или таро гадаешь?

Я вылупилась на нее в изумлении, но похоже, что Катя не шутила. Ее взгляд вдруг упал на салфетку, на которой остались разводы от черной туши:

— У меня в сумочке было зеркало… — она начала оглядываться по сторонам, а затем испуганно посмотрела на меня. — Я потеряла ее. Там, около него… А, ладно, там не было ничего такого, чего нельзя восстановить. Но тебе придется мне помочь стереть тушь, я же не могу вот так разгуливать по городу.

— Хорошо, — я повернулась к ней и вытащила очередную салфетку. — Только лицо держи ровно.

Я взяла в руки ее подбородок, чтобы было удобнее, и меня будто затянуло в черную дыру. Ее лицо расплылось перед глазами, и я увидела комнату, где в кровати спал мальчик лет шести. К нему подошел тот самый Геннадий и бросил сумочку Кати рядом с его кроватью. Мальчик проснулся от шума, но не успел и пискнуть, получив удар ножом в живот от разъяренного мужчины.

Я очень внезапно вернулась в реальность и отдернула от Кати руку, будто обожглась. А затем быстро схватила рюкзак и, достав оттуда мобильник, набрала Дарка. Он долго не брал трубку, пришлось набрать несколько раз, прежде чем он ответил.

— Дарк, это я! Ты не спишь?

— Что случилось? — я услышала у него фоном клубную музыку, похоже, он сейчас там.

— Тебе нужно срочно ехать! Бегом в машину!

— Что за спешка, пожар?! — однако судя по тому, что музыка стала громче, он покинул помещение, где находился, и вышел в общий знал. — Я не слышу! Перезвоню, скажешь, куда ехать!

Катя смотрела на меня непонимающе, а я нервно затараторила:

— Он нашел твою сумочку и приехал… Нет, только приедет к тебе домой. У тебя же сын, да? Он убьет его! Назови адрес, и мой друг успеет предотвратить, не беспокойся за него, он может за себя постоять!

Мобильник зазвонил, и я взяла трубку, слушая адрес, а затем продиктовала его Дарку:

— К этой квартире придет мужчина и откроет ключами дверь, там внутри ребенок, не дай ему мальчика тронуть, понял? И придержи его, мы сейчас приедем.

— Ну, Риша, потом ты мне все будешь долго и подробно объяснять!

— Да буду, буду, гони давай, — я облегченно выдохнула и завершила вызов.

На такси мы добрались до ее квартиры. Дверь нам открыл ее сын, а Дарк спокойно удерживал человека щекой в стену одной рукой, заломив ему руку. Увидев меня, Дарк облегченно выдохнул и жалобно произнес:

— Риша, этот молодой человек, — он кивнул на ребенка, — восхищается мной все то время, пока вас нет. Я не умею обращаться с детьми, забери его от меня…

— Родной! — мать кинулась обнять сына, а я подошла к незадачливому преступнику.

— Ты и представить себе не можешь, сколько тебе лет светит, мудила. Давай, Дарк, отвезем его в участок. Катя, поехали, заявление напишешь.

— Это я легко. Но как я твои пророчества им объясню? — она отпустила ребенка.

— Ну так и напишешь, мол, потомственная гадалка тебе будущее предсказала, все дела.

Я услышала, как Дарк тихо фыркнул, сдерживая смешок.

— Ладно, едем, — и она пригрозила мужчине пальцем. — У, тварь, нары по тебе плачут.

— Слушайте, давайте я просто откуплюсь, у меня достаточно денег, — заскулил тот.

Дарк в ответ на это сразу снова впечатал его в стену щекой, рявкнув:

— Я тебя предупреждал, чтобы ты заткнулся!

 

Глава 2

Желания Дарка

Дальше все прошло как по маслу. Геннадия сдали, Катя заявление написала, Дарк подбросил ее домой и вот уже к утру он вез домой меня. По пути я ему успела все подробно рассказать, и он с тех пор задумчиво молчал. Похоже, раньше он с таким не сталкивался.

— Может тебе лучше какое-то время пожить у меня? С такими-то проблемами, — наконец выдал он. — А то опять сорвешься вот так ночью, побежишь на помощь, и тебя там прикончат. А так я хоть рядом буду. Если не смогу отговорить, так хоть на месте помогу.

— Не стоит, — я отмахнулась. — Просто куплю себе оружие.

— Риша… — он укоризненно покосился на меня.

— На дорогу смотри, — я улыбнулась.

— Если с тобой что-то случится, Свет нам всем крылья повыдирает, и я не уверен, что это было образное выражение. Пожалей нас, а? Давай так. Если что случится или снова будет видение, просто позвони, идет?

— Это он так сказал?

— Да, заявил сегодня на собрании. Дословно.

Я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь.

— Не понимаю я вас, — буркнул Дарк себе под нос. — Как по мне, вы оба идиоты. Что ты, что Камаэль, даром что бог, а ведет себя, как ребенок.

— Нехорошо так о родителях, — усмехнулась я.

— Вы же оба друг друга любите. Просто будьте вместе. Это легко!

— Я не могу быть с тем, кто считает, что он может все за всех решать!

— Я не могу быть… — промямлил он и с усмешкой покосился на меня.

— Это ты что сейчас, меня передразнил?! — я возмутилась почти серьезно, чем вызвала у него смех. — Засранец ты, ангел. Вот что я тебе скажу.

А сразу следом скользнула мысль, что есть в его смехе что-то очень похожее на Света. Нечто особенное, интонации или звуковые переливы, каких не разглядеть, если не знать синеглазого бога. И мне стало грустно, так что когда мы подъехали к дому, мое настроение упало в ноль. Уже выходя из машины, прежде чем захлопнуть дверь, я все же поддалась внезапному порыву и заглянула внутрь:

— Зайдешь ко мне? Ну, может, чаю выпьем или еще чего.

— Еще чего? — уточнил Дарк, хотя в его глазах затаилась улыбка и смущение пойманного на постыдном мальчишки.

— Ай да хватит! Ты же все понял. Просто идем, — на этот раз смутилась я, и быстро захлопнула дверь.

Ждать себя Дарк не заставил. В лифте мы ехали молча, а когда вошли в квартиру, он все-таки сказал:

— Если это способ забыть его, я против.

— Это способ отдохнуть, Михаэль, — я повернулась к нему, повисла у него на шее и потянулась к губам, прошептав. — И вообще, кто не так давно говорил, что его жизнь принадлежит мне?

Он хмыкнул и наконец накрыл мои губы своими. Поцелуй был страстным и жадным. У меня по телу загуляли приятные волны тепла, от которых покалывало кончики пальцев. Такое же тепло окутывало меня во время последнего поцелуя со Светом. Дарк оторвался от моих губ, тяжело дыша и давая возможность отдышаться мне. Он положил мне ладонь на щеку и тихо произнес:

— Я никогда не был с тобой раньше, так что просто скажи, что тебе нравится.

Конечно же первое, что мне пришло в голову, это воспоминание, как Свет стоял на коленях. Кажется, я теперь вечно буду страдать от желания ощутить это запретное чувство обладания. Но стоит ли знать об этом Дарку? Может, я спугну его этим. Наверняка спугну. Но если признаться самой себе, еще когда я приглашала его зайти, то рассчитывала именно на это. Свет показал мне наркотик, и теперь без этого наркотика секс будет казаться неинтересным. Обдумывая это все, я на несколько секунд замолчала, и Дарк уловил напряжение:

— Это что-то необычное, верно? — уточнил он тихо, и его ладонь погладила меня по щеке. — У каждого из нас есть маленькие запретные желания. Не бойся, расскажи, вдруг я соглашусь.

Я отвела взгляд в сторону, а пальцами забралась в его волосы на затылке, с удовольствием пропуская их сквозь пальцы, а затем несильно сжала, все-таки решившись. Ведь лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть.

— Я хочу владеть тобой. И хочу, чтобы ты осознавал, что я твоя хозяйка.

Он уставился на меня, и в его взгляде мелькнуло удивление и странная непонятная мне паника. Я сразу неосознанно ухватилась за эту эмоцию, но он отвел взгляд в сторону, и я, поддаваясь порыву своих чувств, решив идти до конца, настойчиво перехватила его за подбородок, приказав:

— Смотри мне в глаза.

И он покорно посмотрел. Он боялся того, что я узнаю о нем, что ему этого тоже хотелось бы. Он ведь сам только недавно осознал это о себе. Удивительно, что я поняла это всего лишь посмотрев ему в глаза. Поняла его настроение, его эмоции. А ещё я видела будущее во сне и после прикосновения к Кате. Необычная способность, которую Свет называл провидчеством… Неважно. Сейчас все это неважно. Я отошла от него, остановилась около прохода в зал, не разрывая с ним зрительного контакта, и указала туда рукой, старательно удерживая уверенное выражение на лице.

— Зайди и разденься.

По нему было видно, что для него это не является чем-то обычным. Он раньше никогда в подобном не участвовал, и теперь буквально всей кожей впитывал новые ощущения. Я, уже прошедшая через это со Светом, ощущала себя более уверенно, а ещё поймала себя на том, что неуверенность Дарка подпитывала уверенность мою. Со Светом ничего подобного не было, потому что он был намного более искусен в таких играх, чем я, и буквально был моим учителем, как бы странно это ни звучало. Прямо сейчас я не знала, что мне делать в каждую следующую секунду, и очень боялась все сломать. Но я знала одно: показывать эту неуверенность точно нельзя.

Я вошла следом за Дарком. Он к этому моменту уже сбросил свою куртку на кресло и стоял в рубашке и джинсах, то ли не решаясь раздеваться дальше, то ли не зная, что ему делать.

— Снимай все, — приказала я.

Нет, правда, на самом деле приказала. И уже через секунду добавила, уточняя на всякий случай:

— Хочу увидеть тебя без одежды целиком.

В глазах и эмоциях Дарка скользнуло удивление, он не ожидал, что я буду так уверенно все это делать. Он не ожидал, что я опытна, как ему показалось, и он прямо сейчас менял свое представление обо мне, решив, что он обо мне не знает ровным счетом ничего. Однако не возражал и сбежать не пытался, хотя очень волновался. Все это было для него слишком ново и слишком… приятно. Его захватывала буря эмоций, и он, хоть и с опаской, действительно начинал отдавать мне в руки контроль над ситуацией. В отличие от Света, делавшего это так привычно, словно это была рутина, Дарку это явно давалось тяжело, но вместе с тем его захватывала эйфория. А я, ощущая эти его чувства, тоже постепенно проникалась происходящим. Мы словно входили в резонанс: я, направляющая и принимающая это доверие, и он, ведомый, и доверие выказывающий. От всего этого начинала ехать крыша, потому что это невыносимо приятно. Мы словно становились единым целым и разделяли одну тайну на двоих. Такое странное удовольствие, о котором больше никому и никогда не скажем, а даже если и скажем, не сможем объяснить.

Он разделся полностью и остался стоять, опустив взгляд в пол, хотя я его об этом не просила. То ли смущался, то ли стыдился. Я подошла к нему и остановилась прямо перед ним, но взгляд он так и не поднял.

Я положила ладони ему на грудь и медленно повела пальцами к его шее, тихо произнося:

— Мне нравится, что ты слушаешься меня без возражений, — одна из рук остановилась на его щеке, а затем, скользнув, ушла от его лица. — И нравится тебя касаться.

Вторая моя рука тем временем добралась до его волос и легла на макушку, чуть надавила вниз:

— Опустись на колени, — мягко произнесла я.

Дарк, как будто медленно начавший впадать в транс, опустился и то ли неверно меня понял, то ли решить проявить инициативу, то ли просто захотелось, потянулся к моим джинсам, чтобы их расстегнуть. Первым моим порывом было перехватить его руки, но сразу следом пришло понимание, что это не совсем правильно. Сейчас и здесь главная я, и он должен слушаться меня без применения силы.

— Нет! — громче и более грозно, чем раньше, произнесла я.

Его руки сразу замерли, так и оставаясь лежать на моих бедрах, и он наконец осмелился приподнять на меня взгляд.

— Убери руки, — продолжила я более спокойно. — Я запрещаю тебе касаться меня без моего прямого разрешения.

— Прости.

— Тебе не за что извиняться…

Я гладила его по густой шевелюре, наслаждаясь ощущением того, как волосы скользят сквозь пальцы. Мой! Он целиком и полностью мой! Без вариантов. Это так приятно осознавать, что крыша едет.

— …Я не сказала тебе этого раньше, а значит ты мог делать что хотел. Но теперь это правило, которое я запрещаю тебе нарушать.

Он склонил голову и кивнул:

— Все, что захочешь… Кажется, я схожу с ума, но мне это нравится, — внезапно выдал он. — Не знаю, как ты это со мной делаешь… Это ведь останется между нами, да?

То, что ему нравится, я видела и сама, возбуждение весьма недвусмысленно торчало между его ног.

— Ты должен быть полностью откровенен не только со мной, но и с самим собой, — я наклонилась, чтобы шептать ему в ухо, ласково положив ладонь ему на другую щеку. — Как только ты поймёшь, что чего-то хочешь, сразу скажи мне об этом. Не бойся говорить, я не наказываю за просьбы. Я не обещаю, что немедленно брошусь выполнять их, но обещаю, что запомню.

— Я до дрожи в кончиках крыльев хочу тебя обнять. Хочу целовать тебя. Хочу, чтобы ты стонала от удовольствия в моих руках. Хочу, чтобы ты ощутила все то удовольствие, что сейчас почти разрывает меня на части.

— Ты все это получишь. Постепенно.

Я отошла от него на пару шагов и стала разглядывать. Он поднял на меня взгляд и сразу получил требование:

— Не смотри в глаза.

Взгляд быстро упал вниз, и я продолжила наблюдать. Красивое тело. Как и у Света, на его теле не было волос, наверное это присуще всем ангелам, но в отличие от него, Дарк все же был более похож на человека, поскольку поросль между ног имелась, да и щетина тоже. Я невольно сравнивала его и с Сидом, демоном, тело которого выглядело более накачанным, с более крупными мышцами, и на мой взгляд, самую малость избыточно. Но и Дарк был красив, по-своему, а ещё я знала, что сила его, как и у Сида, намного превосходила человеческую.

Он стоял передо мной на коленях, раздетый, возбуждённый и доверившийся мне. А я стояла в одежде и пыталась справиться с ворохом чувств, что захватывали меня и буквально раздирали на части. Доверие близкого человека дорогого стоит. И Дарк не просто доверился, он открыл мне свое сокровенное желание, раскрылся полностью, подставил уязвимое место. И я не ударю, не смогу, я лишь буду сходить с ума от степени доверительности и близости между нами. Словно последняя преграда между нами пала. Я хотела им владеть, а он хотел, чтобы я владела им. И никто из нас прилюдно не покажет этого, но теперь мы точно знаем, кто мы друг для друга.

Для него есть только я и никого кроме меня. И он сделает все, чего я пожелаю, и в это «все» входит действительно все. От самых дурных поступков до самых альтруистичных, потому что я для него — единственно важная ценность в жизни. И это, черт бы его побрал, чертовски круто. Кажется, даже просто стоя вот так и глядя на него, я возбуждаюсь от одного только осознания той незримой связи, что протянулась между нами. Я сделала к нему резкий шаг, замерла прямо перед ним.

— Раздень меня. Можешь дотрагиваться.

И он опустил ладони мне на бедра, с наслаждением провел по ним, и лишь после расстегнул пуговичку и молнию на джинсах, стащил их, оставив меня в трусиках. Затем ладони Дарка поднялись по моему телу вверх, лаская мягкими прикосновениями, и нырнули под рубашку. Я повела плечами, помогая ему, и вот рубашка тоже полетела на пол, оставив меня только в спортивном топике и трусиках. Губы Дарка опустились мне на живот, и он начал целовать его, опускаясь все ниже и ниже, заставляя меня прикрыть глаза и тяжело дышать от столь приятных и мягких касаний губ и в предвкушении большего. Когда его пальцы начали стягивать трусики, а губы — приближаться к интимному месту, я сдавила его волосы в кулаке:

— Остановись.

Он замер и виновато посмотрел на меня снизу вверх, а я грубо оттащила за волосы его голову назад и, склонившись, жадно впилась ему в губы. Один только такой его обезоруживающий вид возбуждал меня. Я отстранилась и заглянула ему в глаза, тихо прошептала:

— Ты молодец, все делаешь правильно.

Дарк улыбнулся, и кажется, именно эти слова подарили ему массу удовольствия, потому что он даже прикрыл глаза, словно хотел подольше удержать при себе это чувство:

— Я люблю тебя, — прошептал он в ответ. — И готов ради тебя на все.

— Ласкай мою грудь, — выдохнула я и сразу снова прильнула к его губам.

Его пальцы послушно забрались мне под топик, возбуждая, а губы превратили поцелуй в жаркую мольбу о продолжении. Долго ему меня упрашивать не пришлось. Я отстранилась от губ только чтобы скомандовать:

— На диван!

Я быстро стащила топик с амулетом через голову и стянула трусики, а Дарк к этому моменту уже стоял на кровати на коленях, жадно глядя на меня. Я забралась к нему, повалила, заставила лечь на спину и села на его достоинство сверху, вбирая его в себя целиком, тихо застонав сама и заставив Дарка прикрыть глаза от удовольствия. Его руки сами легли мне на бедра, на что я сразу отреагировала:

— Убери руки.

И это не был голос уверенной в себе женщины, это был полустон-полувыдох от перевозбужденной меня. Несмотря на это, Дарк не стал возражать, похоже, ему действительно нравилось выполнять мои требования, и его руки крепко вцепились в покрывало, чтобы не нарушить мое распоряжение в обход сознания. Я сама стала двигаться на нем, задавая темп и заставляя его то называть меня по имени в мольбе продолжать ровно так, как все шло, то тихо выругиваться, когда я делала что-то не так, оттягивая его желание кончить. Он не помнил себя от удовольствия, и я быстро стала проваливаться в ту же бездну. Долго это не длилось, хотя казалось, что мы провели в агонии удовольствия невероятно долгий срок, и кончили одновременно. Несчастное покрывало под его пальцами жалобно затрещало, долбанные ангелы с их силой. А я просто устало повалилась ему на грудь, силы покинули моментально. Дарк, все ещё тяжело дыша, обнял меня обеими руками, сообразив, что теперь — можно. Я сползла с него, укладываясь рядом и прижимаясь, прикрыла глаза, опустившись щекой ему на плечо.

— Он меня убьет, — хмыкнул внезапно Дарк, поглаживая меня по спине. — Но знаешь, оно того стоило.

Уже засыпая, я отметила, что несмотря на то, что сейчас на мне нет амулета, я по-прежнему вижу вторую суть вещей — так я про себя называла это странное Потустороннее зрение — вот только теперь, без амулета, Потустороннее было не темного цвета, а синего.

Наутро меня разбудил телефон. Честно говоря, я подумывала не отвечать, тем более, установленная на звонок музыка — мой любимый ритмичный рок — была приятной. Но тут рядом заворочался Дарк, заставив меня вспомнить о своём присутствии, и я решилась. Даже не посмотрела кто звонит, но мне не так уж многие могли позвонить: либо заказчики по поводу рисунков, либо Дарк, в чем я сомневалась, ведь он вот лежит под боком, либо крестная.

— Алло, — сонно пробубнила я.

— Э… Ирина? — в трубке раздался неуверенный голос Амели.

— Чего тебе? — мое настроение сразу упало, зря я убрала уникальную мелодию с ее номера.

Я покосилась на Дарка, словно он мог знать, что ей надо. Тот лежал на боку, подперев подбородок рукой, и внимательно глядя на меня, конечно он уловил в моем голосе злые нотки.

— Не бросай трубку! — сразу затараторила она, а потом продолжила уже тише. — Пожалуйста.

— Не бросаю, — я вздохнула. — И все же у меня нет желания с тобой общаться, ты ведь понимаешь это?

— Я… Я тебя не помню. Ничего не помню. Мама сказала, мы с тобой были подругами и поссорились перед тем, как я в больницу попала. Кроме тебя, мне никто не поможет, ты была моей лучшей и единственной подругой, и я очень прошу твоей помощи.

Я ошарашенно молчала несколько секунд, а потом выдавила из себя неуверенное:

— Врешь…

— Нет! Мама рассказала, что у меня было какое-то осложнение, ухудшение состояния. Врачи говорят, по приборам я была мертва, но когда они прибежали, то вроде как уже нет, и они смогли меня спасти. Но я все забыла, — судя по дрожащему голосу, она готова была расплакаться. — Мне нужна твоя помощь. Твоя память. Пожалуйста.

— Ладно, — ответила я, немного подумав. — Но прямо сейчас я занята. Давай я зайду к тебе вечером и расскажу, что успею. Мы с тобой много общались, за один вечер все не вспомнить.

— Спасибо! Ирина, я не помню, из-за чего была ссора, но я искренне сожалею. Прости.

— Ладно уж… До вечера.

Я озадаченно положила трубку, посмотрела на Дарка и ответила на его невысказанный вопрос:

— Амели звонила. Говорит, потеряла память, просит помочь ей вспомнить.

— Врёт, — уверенно произнес Дарк.

— Не думаю, звучало искренне. Я съезжу к ней вечером.

— Одна не ходи, я подвезу, — у него зазвонил будильник на телефоне, и посмотрев на него, он сразу вскочил с кровати и заметался, одеваясь. — А черт, совсем забыл. Приезжают первые Потусторонние из других стран. Надо их встретить и разместить в гостинице. В ближайшие дни я с этим зашьюсь.

Он схватил телефон и на ходу набрал номер.

— Лилит, ты не забыла, что через два часа тебе встречать Набериуса с его свитой?.. Скажи своим двоим, что я их слышу. Пусть не расслабляются, завтра и им найдется занятие! — он сбросил вызов, быстро чмокнул меня в щеку. — Прости, дел и правда много. Не обижайся.

— Я не из обидчивых, — я улыбнулась. — Беги, конечно.

— К Амели одна не ходи, — кинул он уже из прихожей.

— Ладно! — отозвалась я и плюхнулась обратно в кроватку.

 

Глава 3

Желания Света

Звонок Магдалины нагнал меня уже у порога клуба. Я только что покинул Ришу, пообещав заглянуть к вечеру и вместе с ней пообщаться с Амели. В город постоянно прибывали новые Потусторонние, а поскольку это не было запланировано заранее, то организовать это все в столь короткие сроки оказалось весьма сложно: забронировать гостиничные номера, билеты, встретить, разместить всех. Дел было полно, и конечно эта демоническая тварь звонила, чтобы напомнить мне об этом. Знаю и без нее. Хотелось послать ее подальше, но увы, субординация не позволяла, пришлось взять трубку.

— Слушаю, — грубо ответил я.

Однако меня ждал сюрприз, вместо ее приторно-противного голосочка я услышал мягкие переливы музыки голоса Прародителя:

— Нужно встретиться, Михаэль. Приезжай в клуб, я жду тебя.

— Сейчас буду, я уже здесь, — отозвался я.

Я ненавидел себя за те эмоции, которые у меня вызывал его голос и он сам. Я был крайне зол. Мы неплохо жили без него, вполне справлялись, и тут является он, бог, устанавливает свои правила и обязывает нас им следовать. И самое гадкое в этом то, что следовать им хочется. Когда он хотя бы немного приоткрывает перед нами, ангелами, свою божественную сущность, это ощущение быстро захватывает разум, словно наркотик, расслабляет, приносит невероятное удовольствие, лишает желания сопротивляться его приказам, принося с собой блаженство. Как если бы я хотел шевельнуться и не мог, потому что тело предало и разум вместе с ним, получая от всего этого удовольствие. Это не страшно, это приятно, и если поддаться этому, если не сопротивляться и выполнить то, что он приказал, по своему желанию, то ощущаешь свою принадлежность к чему-то величественному, осознаешь себя частью этой силы. Словно в душу проникает яркий теплый свет. И очень быстро появляется зависимость. Желание ощущать его всегда. И когда он покидает, мир некоторое время кажется серым и унылым. Хочется пойти и сдохнуть, словно приходит расплата за все то счастье и умиротворение, что приносил с собой Прародитель. И я разумом ненавидел себя за эти чувства, а в душе радовался. Эта двойственность разрывала на части.

Недавно у меня был на эту тему разговор с Гадриэлем. Он считал, что не так уж все и плохо. Впрочем, он и спать с двумя разнополыми демонами одновременно считал не таким уж страшным занятием. У них вообще странная троица, они и меня приглашали к себе на разовую пробу четвертым, но я отказался. Мне нужна Риша, с ней и по ее желанию я согласился бы на все, а Лилит меня не привлекала. Когда-то давно меня воротило от демонов, но потом я вынужденно пообщался с Магдой подольше, и стало легче. Тогда я пришел к выводу, что ничего в них такого отвратительного нет, и стал относиться к ним, как к обычным людям. Гадриэль пошел дальше, они с Лилит и ее дружком образовали тройной союз, и кажется, были друг другом вполне довольны. Так и сейчас, с появлением Прародителя, он быстро принял это и даже рассказывал остальным двоим, какое это обалденное ощущение, когда слушаешься его. И я ведь понимал, о чем он. Ощущения непередаваемы, но иногда кажется, что в этом можно потерять самого себя. От этого было не по себе, и только благодаря этому и Рише, с которой я ощущал почти то же самое удовольствие, я пока еще не думал, как Гадриэль.

Я замер перед дверью кабинета Магды, который уже начали называть кабинетом Прародителя, и в душу закрались сомнения по поводу того, зачем я здесь. Если подумать, то кажется, я буду первым, с кем он приведет в исполнение свою угрозу оторвать крылья, в конце концов, я не просто двинул ему в нос, когда он жил у меня. Теперь за мной еще один грешок — проведенная с Ришей ночь. Оставалось надеяться только на то, что он не настолько ревнивый собственник, как демоны в своем большинстве. Впрочем, даже если бы у меня был выбор, я не поступил бы иначе. Она нужна мне, как воздух, я просто не смогу жить без нее. Если она захочет быть с Прародителем, я отпущу ее, а если захочет противостоять ему, я буду биться за нее до конца, даже если мои шансы нулевые.

С этой мыслью я стукнул в дверь пару раз, и дождавшись приглашения, вошел. Магда привычно сидела за столом перед ноутбуком, а Прародитель стоял рядом, сунув руки в карманы плаща, и с отрешенным видом смотрел куда-то в сторону стены, словно его здесь не было. Такой его взгляд я уже видел у себя дома, когда он стоял на балконе. Когда я вошел, они оба перевели взгляд на меня. Магда бросила быстрый взгляд в сторону Прародителя и встала, закрыв крышку ноутбука.

— Оставлю вас.

К моменту, когда за ней захлопнулась дверь, Прародитель уже стоял передо мной, спиной к столу, и внимательно изучал меня взглядом. Я ожидал от него любых слов, но не этого вопроса:

— Переспал с Ришей?

Вот кажется сейчас я и узнаю, каково это — потерять крылья. Говорят, боль адская.

— Да, — врать было бесполезно и бессмысленно, да и гордость свое взяла, так что в голосе даже прозвучал вызов.

— Хорошо.

В его голосе действительно было удовлетворение, словно все это изначально было его планом, а я, глупец, до этого момента все никак не следовал его замыслу. Это осознание ввергло меня в ступор, а его дальнейшие слова добили окончательно:

— Я готов выдать тебе третий ранг и сделать ее полноценным ангелом-хранителем.

— Я думал, ты сам хотел за ней приглядывать, — от удивления вопрос вырвался сам собой.

Он вытащил руки из карманов и убрал их за спину, гордо выпрямившись.

— Ситуация сложная, Михаэль. Скоро я буду вынужден покинуть ваш мир, и времени у меня осталось совсем мало. Я хочу, чтобы после моего ухода с ней рядом остался тот, кто защитит ее. На эту роль ты подходишь идеально. Но прежде чем ты, потеряв голову от счастья, согласишься, я предупреждаю о последствиях. Если ты станешь ее ангелом-хранителем, то когда она умрет, умрешь и ты. Вы будете связаны Сущностями, и ты продлишь ее жизнь на много десятков лет, сможешь лечить намного лучше, чем сейчас, но после смерти она утащит тебя за собой. А чтобы ты мог выполнять свои обязанности, я выдам тебе высший ранг, какой только может выдержать мир, то есть третий. Итак, ты согласен?

Звучало, словно сказка. Мечта, о которой я и помыслить не мог. Я даже не знал, что на это ответить. «Спасибо» прозвучало бы глупо и слишком приземленно, да я за такое готов был практически на все, а мне это предлагают просто так, ещё и спрашивают, не против ли я. Может не совсем предлагают, я не видел выбора, но он мне и не был нужен, я все равно сказал бы «да».

— Я согласен… А в чем подвох?

— Подвох в том, — его голос звучал спокойно и ровно, — что тебе придется принять самого себя. Забыть о том, что ты человек, и вспомнить, кто ты на самом деле. Ты — ангел. Ее ангел. И смириться с тем фактом, что ты будешь получать от этого удовольствие. Ты — тот, кто ты есть, Михаэль, но ты слишком долго жил среди людей, и принять это может быть сложно, но тебе придется через это пройти, когда получишь свою силу. Риша проведет тебя, а я покажу дорогу.

Я поймал себя на чувстве благодарности к нему. А еще показалось, что он не чужой мне, неожиданно приятное и удивительное ощущение.

— И когда ты покинешь мир?

— У меня осталось несколько дел. После них. Чем раньше я уйду, тем лучше для мира, но сначала нужно отвести угрозу, что над ним нависла. А теперь иди, и ни слова Рише. Будь с ней рядом, теперь твоя единственная обязанность — это она. Телефон держи наготове, жди моего звонка.

Я развернулся, чтобы уйти, но он внезапно продолжил, говоря тише, чем раньше:

— Я люблю ее, Михаэль. Она — величайшая ценность, что когда-либо у меня была. И если бы мог, я бы сам остался с ней, но я слишком силен для мира, и это его погубит. Я доверяю ее тебе, потому что верю в тебя. Ты справишься. И нет, я не ревную, и буду до последнего защищать вас обоих, впрочем будем надеяться, что до этого не дойдет.

Во всей этой тираде мой мозг ухватился за самое важное:

— От кого сам Прародитель ангелов может защищать «до последнего»? Кто может составить тебе конкуренцию? Мне нужно знать, кто может ей угрожать. Неужели сам Прародитель демонов?

— Все куда хуже, — он покачал головой, а затем кивнул на диван. — Сядь, я расскажу тебе историю далёкого прошлого. Историю, которую никто и никогда не узнает.

 

Глава 4

Как это было

Когда Отец породил меня, Камаэля, люди уже существовали, но их развитие шло очень медленно. У них тогда был единый язык, а их Сущности — крепко связаны с телом, что позволяло им развиваться в Потустороннее, позволяло пользоваться многими вещами и умениями, которые сейчас им недоступны.

Сразу после меня Отец породил и моего брата, Самаэля. На тот момент не было ни Ада, ни Небес, только семь слоев Чистилища, через которые проходили души умерших, чтобы воссоединиться с Отцом, но даже на первом слое нам с братом было некомфортно, и мы ушли к людям. Они сразу вписали нас в пантеон богов и стали поклоняться и нам, тогда как раньше поклонялись лишь нашему Отцу, Акаше. Во мне они увидели воплощение справедливости и честности, воплощение правосудия. Меня считали покровителем правителей, порядка и правильности происходящего. Моего брата они нарекли покровителем человеческих пороков: азартные игры, разврат — все, что приносит удовольствие. Самаэль для них был символом изворотливости, хитрости, нарушения правил и, что интересно, юмора. Он любил пошутить.

Мы помогали им развиваться, приносили новые знания, но со временем Отец решил, что мы слишком сильно вмешиваемся в их жизнь и приказал мне создать Небеса. Это было тяжело и долго. На создание этого семислойного измерения я потратил так много сил, что на тот момент мне казалось, что я ради его создания вытянул всю акашу вокруг. У меня ушла на него неделя с перерывами, после чего пришлось долго отдыхать на седьмых Небесах, впитывая в себя силы, что они давали. Отец пожелал, чтобы мы с братом находились там, следили за появлением новых ангелов, моих порождений, и к людям спускались нечасто, а также перестали приносить им новые знания. Отныне предтечи должны были развиваться самостоятельно.

Тогда же был порожден Даниэль, наш третий брат, не имеющий формы в прямом смысле этого слова. Чистый сгусток силы, он сразу ушел к людям и проживал в них и среди них жизнь за жизнью. Когда люди узнали про него, то вписали его в пантеон как покровителя путешественников и ученых, символ развития морали и эволюции разума.

Мы с Самаэлем спускались к людям редко, обычно только для того, чтобы устроить игру, где нашими фигурами были смертные. Мы выбирали пару провинций и являлись правителям, чтобы начать войну. Обычно игры велись на уровне хитрости и шпионов. Открытые сражения были редкостью. Главным правилом было — не сражаться лично ни мне, ни ему. Люди имели право не слушать наши советы и поступать по своему, но такое случалось очень редко, ведь мы для них были богами. Тогда они даже придумали аналог шахмат, где вместо фигурок королей были я и мой брат.

Наконец Отец породил и Ютони, нашу сестру, и она довершила пантеон, став покровителем любви и семейных уз, хотя некоторые люди также считали ее покровителем умерших. Мы все полюбили ее, даже Даниэль между жизнями стал появляться, чтобы проводить с ней время. Но в отличие от него, мы с Самаэлем полюбили ее не как сестру. Она встала между нами камнем преткновения, и мы, раньше самые близкие люди на свете, теперь начали соперничать за нее. Наши войны стали злее, битвы — кровопролитнее, и даже сестра не могла нас успокоить.

Но вот однажды она пришла к нам и сказала, что выбирать не хочет и не будет, и либо мы оба будем с ней, либо никто. Это позволило нам с братом вернуть наши отношения как друг с другом, так и с ней. Все снова стало как прежде. Никаких войн, никаких конфликтов — все боги пантеона снова стали близки друг другу и едины. Наслаждаясь обществом друг друга, мы даже стали реже вмешиваться в жизни людей.

Жаль, что ни одно счастье не длится вечно. Однажды по зову Отца Ютони ушла к нему на седьмой слой Чистилища, туда, откуда души умерших никогда не возвращаются. Но она, как и мы, была богом, и умереть не могла, Отец не принял бы ее, и мы ждали ее возвращения. Ждали больше года. Это было затишье перед бурей. Когда она вернулась, в ее глазах была тяжесть тысячелетних знаний и боль. И первое, что она сказала нам с братом: «Я принесла вам Его Дар. И вы не можете отказаться.»

Я и не собирался, да и зачем отказываться, ведь именно Отец определяет, что и как должно быть, и я — его верный сын. Я принял Дар, и это было словно прозрение. Я осознал, что у каждого из нас есть цель в жизни, то, ради чего мы созданы. Я видел сестру будто другими глазами, она была воплощенным голосом Отца. А ещё я любил ее. Любил сильнее, чем прежде. Любил до умопомрачения, до фанатизма, Дар сделал меня таким. Узнав об этом, Самаэль отказался принимать Дар. Он всегда был свободолюбив, и если бы ему дали выбор, он возможно бы и согласился, но точно не так. Он не хотел любить по принуждению, и все мои уверения, что нет никакой разницы, не помогли. И тогда по приказу сестры я помог ей принудить его.

Мы вступили в бой с Самаэлем, и у него в этом бою шансов не было даже против одной только сестры, даже если бы я не помогал ей. Но несмотря на это, за свою идею, за веру в свободу и выбор, он сражался яростно и дико. И все же мы победили. Я крепко удерживал его, пока сестра готовилась выдать ему Дар. Он умолял отпустить его, просил встать на его сторону, уверял, что вдвоем мы справимся с ней. Самаэль до последнего верил, что мы с сестрой не предадим его, что я его отпущу, а она остановится, но этого не случилось. Когда она насильно выдала ему Дар, он взбесился. Долго кричал на нас, что мы все его предали, что у него больше нет семьи, что он никогда и ни за что не станет следовать своей цели в жизни, потому что с этого момента он восстаёт против Отца и будет делать все ему наперекор. Сестра отпустила его, и он ушел, но ненадолго.

Когда мир содрогнулся, мы все ощутили это, но остановить Самаэля уже не смогли. Он решил создать себе аналог Небес, однако в отличие от меня, у него не было времени на то, чтобы делать это медленно, постепенно подпитываясь из акаши, и единственным его источником был он сам. Когда кончаются силы, их все ещё можно использовать, но это опасно для жизни. Он как бог не мог умереть, и продолжал выжигать себя, пока не выжег целиком, но даже после этого, когда казалось бы уже давно должен был остановиться, он все ещё продолжал. Невероятная сила воли и жажда мести поддерживали его. Он отдавал всего себя ради своей цели, и у него все получилось, он создал семь слоев Ада. Когда мы с сестрой явились, все уже было кончено, а Самаэль, совершенно обессиленный, находился на самом дальнем слое. Сестра потребовала вытащить его оттуда, но я не смог. Если углубляться в Небеса, они питают меня, каждый следующий слой — все более мощная подпитка силами, но Ад действовал на меня ровно наоборот, он вытягивал их. Уже на четвертом слое мне становилось все хуже и хуже, а на шестом, когда боль уже почти рвала меня на части, я понял, что если пойду глубже, не вернусь, и даже здесь мне оставаться надолго нельзя. Для меня Самаэль оказался недоступен.

Узнав об этом, сестра пошла за ним сама. Она не была ангелом, как мы с братом, и чувствовала себя одинаково хорошо везде: и на Небесах, и в Аду, и даже в Чистилище. Она вытащила Самаэля из Ада и забросила на седьмые Небеса, его личную тюрьму, обретая на вечные муки под моим присмотром. Как я ничего не смог бы сделать на седьмом слое Ада, как я мучился бы там от боли, так и он ощущал себя на седьмом слое Небес. Настолько сильное истощение, какое он получил, создавая Ад, изменило его. Его крылья из покрытых перьями превратились в кожистые, похожие на летучую мышь или дракона. Его Сущность изменилась, и стала постоянно требовать подпитки от других Сущностей, отторгая акашу, которая раньше питала его, как и меня. Он словно вывернул свою Сущность наизнанку.

Я провел много времени, глядя как он страдает. Я знал, что обязан быть его тюремщиком, потому что такова воля Отца, но видеть брата таким было больно. Он всего лишь хотел права выбора, неужели это так много, думал я тогда. Неужели за это он теперь обязан испытывать все эти мучения. Нет, он страдает не за право выбора, это наказание Отца за непослушание, так ответила мне на этот вопрос сестра. Мы не люди, мы боги. У нас больше сил и возможностей, но и наши обязанности неизмеримо выше. Мы не имеем права ослушаться и должны до конца следовать Его замыслу, делать что должно. Я согласился с ней, тем более, она на своем примере показала это.

Пока я сторожил Самаэля на Небесах, Отец отдал ей приказ уничтожить человечество, стереть предтеч и все упоминания о них с земного лика. Несмотря на приказ не помогать людям в развитии, Даниэль продолжал делать это, надеясь, что это останется незамеченным. Не осталось. И теперь Отец хотел начать все сначала, но на этот раз иначе, попутно наказав ещё одного нерадивого сына, что посмел ослушаться его. Даниэль встал на защиту смертных. Он явился к сестре, просил ее остановиться, но она выполнила приказ Отца даже вопреки Даниэлю. Почему даже? Как я узнал позже, Дар, полученный сестрой от Отца, заставил ее без памяти влюбиться не в нас с Самаэлем, а в него, Даниэля. Несмотря на все это, она уничтожила Вавилон с его центральными Потусторонними вратами, чем вызвала цепную реакцию по всей акаше, разрывая связь Сущностей и тел, а затем довершила всемирным потопом, не оставляя людям шансов выжить. В ответ на это Даниэль покинул ее и скрылся в каком-то из множества миров, которые Отец начал плодить, копируя основной. Сестра осталась одна, а ведь это был ее самый большой страх, ее тоже было очень жаль.

Итак, я согласился с ней, но и страдания Самаэля выносить не мог. Не мог больше слышать, как он беззвучно кричит на седьмом слое Небес, не мог больше ощущать, как весь слой содрогается от его боли. Я вывел его оттуда. Когда он пришел в себя, то сказал лишь одно: «Раньше я доверял тебе», - а потом ушел. Когда же я вернулся на Небеса, сестра сообщила мне, что отныне и я наказан за ослушание. Теперь я должен буду ходить по мирам и исправлять ошибки миров, а в качестве основной меры наказания я обязан служить людям и страдать за них. Она сказала, что я должен забыть, кем был. Никакой власти, никакого сопротивления, никакой справедливости и возмездия, только подчинение и смирение.

 

Глава 5

Хрустальный Звон

Когда Магда вернулась, я сидел на диване, откинувшись на спинку. После разговора с Михаэлем осталось лишь одно дело, а потом мне стоило бы ненадолго скрыться. Они все должны привыкнуть, что отсутствие меня физически не означает моего отсутствия в целом, да и потом, я ощущал себя глупым мальчишкой, но все же признавался себе, что хочу сбежать от мыслей о Рише, мне и без того тяжело с ней расставаться, а здесь меня слишком легко найти. Зайдя, Магда привычно бросила настороженный взгляд в мою сторону, то ли чтобы убедиться, что я не причиню ей вреда, то ли в попытке угадать мои пожелания.

— Подойди, — ответил я на ее взгляд.

Она удивилась, но подошла. Обычно я молчал и редко вмешивался в разговоры. Иногда она, кажется, даже забывала о моем присутствии.

— Я сделала что-то не так? — осторожно поинтересовалась она. — Скажи что, и я сразу исправлюсь.

— Говорят, что это ты объединила ангелов и демонов. Это правда? Не ври мне, я распознаю ложь и буду очень недоволен.

— Да, это все я, — она засветилась гордостью.

— И как же ты это сделала?

— Я долго договаривалась, искала последователей, обрастала связями, ведь мне больше двух сотен лет. Со временем меня стало поддерживать все больше Потусторонних. А потом меньшинству пришлось принять позицию большинства. Это из «старичков». Новичков мы сразу учим нашим правилам.

— Есть два факта, почему все не могло быть так, как ты рассказываешь. Но ты не врешь. Расскажи мне, как ты эти факторы обошла.

Я сидел, вальяжно раскинув руки по спинке дивана, но демонице сесть не предлагал. Они как животные — почуют слабину и будут пытаться сожрать.

— Факт номер один. Демоны и ангелы не выносят друг друга. Союзы между ними долго не держатся, такого не может быть. Факт номер два. Ты живёшь двести лет. Уже после ста пятидесяти Потусторонний считается долгожителем, и мир избавляется от него, а ты все еще жива. Объяснись.

Это случилось пару веков назад. Точной даты я уже не помнила. В то время всюду были войны, и под покровом их свои сражения проводили и мы, Потусторонние. Конечно, не всегда мы сражались вне тел, и иногда нам под горячую руку попадали и люди.

Я помню день нашей встречи, будто это было вчера. Я столкнулась один на один с мелким ангелом. Он решил, что может что-то мне сделать со своим десятым рангом. Наивно. Разумеется, я очень быстро справилась с ним, но в наш бой вмешалась девушка. Эта смертная попыталась защитить ангела, крича что-то про то, что мы должны жить в мире. И я доступно объяснила, что не ей со мной тягаться. К тому же после боя она должна была пойти мне на корм. Я уже готова была иссушить ее, лежащую без сознания в моих руках, когда из-за угла выскочил смертный.

— Не убивай ее, — попросил он.

Я расхохоталась ему в ответ:

— Что, твоя подружка?

Мне захотелось поиграть с ним. Я собиралась помучить его, а потом иссушить их обоих.

— Отпусти ее, прошу тебя. Ты ведь демон, верно? Отпусти по-хорошему.

— Угрожаешь? Мне? — я изумилась его то ли тупости, то ли храбрости.

— Она не виновата в вашей войне, она не должна страдать.

— Нет никого, кто сказал бы нам, что мы должны, а что нет. Потому что богов нет, глупый смертный, есть только мы, Потусторонние. И я тебе это докажу.

Я впилась в губы умирающей, вытягивая из нее последнее дыхание. Он бросился ко мне, а я сломала ей шею, чтоб наверняка, и отбросила труп в сторону. И тогда случилось это. Вокруг разнесся громкий рев, а вместе с ним словно разбивались тысячи осколков стекла. Меня обдало волной гнева и боли такой сильной, что я, демон шестого ранга, испугалась. Хотела сбежать, но не успела. От него в мою сторону метнулось еле заметное нечто С Той Стороны, похожее на огромную, в обхвате во много раз толще моего тела, змею с когтями и крыльями, вокруг которых воздух трещал от электрических разрядов, и они проскакивали, будто маленькие синие молнии. Оно обвило меня и сдавило в кольцах. Я не могла пошевелиться, хотя змей не существовал здесь, в физическом мире. Парень медленно подошел ко мне. Я думала, убьет меня, но он лишь спросил:

— За что? Она ведь даже не ангел.

— Она просто попалась под руку. Это случайность. Мы сражаемся испокон веков. Мы всегда убивали друг друга и всегда будем. Иначе и быть не может. Им не понять, каково это — наша жажда. Им не понять, что мы можем и не убивать тех, из кого пьем. Они пытаются истребить нас лишь за то, кто мы есть. За то, что мы пьем из людей их Сущность. А люди в этой войне — расходный материал.

И тогда он посмотрел мне в глаза. И я увидела там космос. Всю его необъятную глубину. Бесконечность. Пустоту. И это напугало сильнее всего остального, что я видела за всю свою жизнь.

— Любой заслуживает второй шанс. Даже ты, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты устроила мир между ангелами и демонами. Я знаю, что ваши Сущности друг друга не выносят, и я дарую тебе свободу от этого. Отныне не будет отвращения. И ты будешь распространять это среди остальных демонов и ангелов. Отныне с твоей помощью демоны будут жаждать ангелов, а не людей.

А после этих слов он умер. Ушел. Его тело упало около меня, а держащая меня тварь пропала. С тех пор я не могла питаться людьми, они пресные и невкусные, зато ангельская Сущность — другое дело. А еще за некоторое время общения со мной ангелы и демоны теряли непереносимость друг друга, и конфликты сглаживались.

Я сидел, задумавшись. Кого она встретила — понятно. Хрустальный Звон собственной персоной. Это вполне в его духе. Намерения у него всегда были самые благие, но как обычно все оборачивается плохо. Это он сломал ее, сделал из нее вирус. И чем больше она общается с Потусторонними, тем сильнее заражает их. Да, благодаря этому ангелы и демоны перестали воевать. Но это сломало естественный ход событий, и эта поломка стала распространяться, словно раковая опухоль. И что теперь с ней делать?

Магда тем временем опустилась передо мной на колени, и ее ладонь легла мне между ног. Она чуть наклонилась вперед — так, чтобы мои глаза могли разглядеть почти всю ее грудь в глубоком декольте.

— Небесный Свет, — умоляюще промурлыкала она, — у меня просьба. Она тебе не будет ничего стоить, а я взамен готова на все, чего ты захочешь. Я многое умею.

Ее ладонь поглаживала мое достоинство, и конечно тело откликнулось на это, но я продолжал спокойно сидеть и смотреть на нее.

— Я прошу всего один поцелуй, хочу попробовать твою Сущность на вкус. Это ведь малая просьба, а я за это сделаю все, что захочешь.

Ее пальцы чуть сжались поверх него. Я же медленно подался к ней и положил ладонь ей на шею. Непрошенное, пришло воспоминание, что сестра любила, когда я так делал…

— Ты что себе позволяешь, демон? — в моем голосе звучала сталь и надменность.

На самом деле выбора в том, что с ней делать, нет. Она умрет. Без шансов. Так почему бы не прямо сейчас? Я сдавил пальцы на ее шее. Мне ее не жаль. Мне давно уже никого не жаль. Она что-то увидела в моих глазах, потому что в ее взгляде мелькнул испуг, но сразу за этим она закатила глаза от удовольствия.

— Да, вот оно. Сила и мощь, — она хрипела все сильнее, но не позволяла себе даже вцепиться в мою руку, продолжая поглаживать меня. — Ты сильный, Камаэль, не чета всем этим пернатым, твоим жалким подобиям. Я сделаю все для тебя. Все что захочешь. Я вижу эту силу, и готова покориться ей…

Ей было уже совсем тяжело дышать, и поэтому речь стала прерывистой, но при этом она получала наслаждение, которого, похоже, всегда хотела. Ее пальцы расстегнули мне ширинку.

— Я готова покориться только тебе… Буду ползать у тебя в ногах, если захочешь… Готова выполнить все…

— Убери руки, — тихо произнес я, перестав усиливать давление на ее шее, и она тут же повиновалась.

Что ж, она еще может пригодиться. Все равно умрет вместе со всеми, когда я воплощу свой план в жизнь.

— Никогда больше без разрешения не смей меня касаться, — я перестал сдавливать ее шею, но продолжал держать. — Это понятно?

— Да, конечно, я все поняла.

Она быстро дышала, пытаясь привести дыхание в норму, и я через пальцы влил в нее немного своей сущности:

— Умница.

Магда замерла на месте, прислушиваясь к ощущениям, а затем прикрыла глаза от блаженства, и ее слегка покачнуло.

— Будешь получать то, чего так хочешь, если будешь слушаться, — я прекрасно понимал, что моя Сущность для нее наркотик.

— Да-а-а… — стон, смешанный с выдохом.

Теперь она моя и никуда не денется. А когда станет мне бесполезна, убью.

 

Глава 6

Амнезия

Амели уже выпустили из больницы, и поэтому встреча состоялась у нее дома. Дарк подвез меня, и сейчас стоял рядом со мной, ожидая, пока нам откроют. Дверь открыла ее мать и улыбнулась нам. Судя по пальто, она уже собиралась уходить.

— Ребята, спасибо, что пришли, — она обернулась на стоящую рядом дочь. — Вот, цени, Леночка, что такое настоящая дружба.

— Ой, мам, иди уже.

— Да-да, пора мне домой, — она покинула квартиру, наконец впуская нас.

Войдя, я окунулась в не самые приятные воспоминания, и первым делом мой взгляд упал на ту стену, к которой прижимал меня всего несколько недель назад Сид, утверждая, будто не изменял мне. Дарк это заметил и положил мне руку на плечо в молчаливой поддержке.

— Привет, — Амели была смущена.

Что-то с ней было не так, но я не могла понять, что именно. Вроде все как обычно — прическа, одежда. Поведение изменилось, она обычно более решительна и нахальна, но оно и понятно, если она все забыла. Я улыбнулась;

— Не переживай, мы поможем тебе все вспомнить.

— Мы с тобой знакомы, да? — кивнув мне, уточнила Лена у Дарка.

— Да. Как себя чувствуешь? — отозвался он.

— Неплохо, остались только небольшие синяки. Ой, вы проходите, — спохватилась она и пошла на кухню. — Я тут кофе сделала. Натуральный. То есть, конечно, кофеварка сделала, но я ее морально поддерживала.

Амели словно была другим человеком, это ощущение меня не покидало, и проявлялось это во всем, начиная от слов, и заканчивая манерой двигаться. Когда она отошла, я, разуваясь, шепнула Дарку:

— Тебе не казалось, что она раньше была блондинкой?

— Да ну, ты что, — он отмахнулся и усмехнулся, — всегда, сколько ее помню, была брюнетка, ты чего? Тоже память отшибло?

Я покачала головой и прошла за подругой, уже, возможно, снова не бывшей, на кухню, попутно доставая мобилку. Пока мы рассаживались, я успела зайти на ее фейсбук и поразглядывать фотки. В самом деле брюнетка. Ничего себе меня глючит…

За столом повисла напряжённая тишина.

— Есть что-то, что ты хочешь знать? — разбил тишину Дарк.

— Твое имя, — Лена смущённо улыбнулась.

— Я и не подумал, — Дарк хмыкнул от неловкости и подвинул к себе свою чашку с кофе. — Меня зовут Миша. Мой ник Дарк, и мы обычно обращаемся друг к другу по никам.

— А твой? — она перевела вопросительный взгляд на меня.

— Риша.

— А у меня он был? — кроме смущения наконец появилось и любопытство.

— Да, — ответила ей я, — ты очень любила фильм «Амели», и взяла себе ник по имени главной героини.

— А ты свой фейсбук почитай, — вдруг предложил Дарк. — Там наверняка много полезного. Может еще и вспомнишь что.

— Отличная идея! — я обрадовалась за подругу.

— Я пароль не помню. Да и логин тоже, — она опустила взгляд в чашку кофе и отпила, стараясь избавиться от неловкости.

— Ну логин-то мы с тобой отгадаем, — задумалась я. — А вот пароль — вряд ли.

— А из-за чего мы поссорились? — вдруг спросила она и подняла на меня расстроенный взгляд.

Дарк посмотрел на меня, не желая рассказывать такие вещи без моего согласия и обдумывая, стоит ли вообще рассказывать. Я тоже помолчала, поэтому Амели продолжила:

— Я хочу извиниться. Что бы я ни сделала, оно не стоит потери близкой подруги… — покосилась на Дарка. — И друга, видимо, тоже.

— Я не хочу об этом говорить, — я упрямо сжала губы и отвела взгляд в сторону. — Да и виновник торжества сейчас далеко… и никогда не вернётся.

Мы просидели у нее весь вечер, много общаясь и обсуждая. Тему ссоры больше не затрагивали, и постепенно разговор стал менее напряженным. Мы много рассказали ей о ее жизни, о вылазках, о множестве выходных, проведенных у нее на даче, и множество забавных моментов из ее прошлого. Ближе к ночи, оставив ее в отличном настроении и получив заряд позитива, мы покинули ее дом с обещанием продолжить, когда будет возможность. Дарку опять нужно было заехать в клуб, и я напросилась туда вместе с ним, чтобы наконец покончить со всеми делами — отдать амулет и выбросить Света из своей жизни. Со слов Дарка, Свет редко бывал в клубе, однако это единственное место, где его вообще можно было найти. Отдав распоряжения по поводу сбора Потусторонних, Свет о чем-то долго общался с Магдой, а потом ушел неизвестно куда и вернулся в клуб за это время лишь раз, и то ненадолго.

Клуб я проверила, но Света там не нашла, зато Магда передо мной лебезила так, что у меня появилось огромное желание двинуть ей, даже ангел Иегудиил вел себя более спокойно, хотя тоже заметно нервничал, общаясь со мной. Что им Свет наговорил? Я оставила им свой номер телефона и просила передать Свету, если он вернётся, просьбу позвонить мне, а сама ушла. У меня была мысль, где его искать. Конечно, это сумасшествие, но я не могла просто сидеть и ждать, я должна была попробовать, даже если ошибаюсь. Логически рассудив, из списка возможных мест я выкинула крышу театра, потому что слишком близко к людям, а его, по уверениям Магды, не видели нигде, и кафе, хотя бы потому, что оно по ночам закрывается. Осталось лишь одно место — вышка.

Забираться туда второй раз было легче, дорога уже известна. И уже подбираясь к самому верху, я заметила на фоне вечернего неба синюю фигуру. Угадала! А может просто мои умения провидицы сработали. Свет стоял, знакомо убрав руки в карманы плаща, и молча смотрел в пустоту высоты перед собой. Ветер трепал полы его распахнутого плаща, словно пытался сделать из них крылья. В тот же момент меня посетила малодушная мысль о том, что зря я все это затеяла, да и что я ему скажу? Но поймав себя на ней, я сразу от нее отмахнулась и влезла наверх. Свет повернулся через плечо и, не удивившись моему здесь появлению, посмотрел на меня спокойным теплым взглядом. Именно теплым, я бы не назвала это иначе. Поначалу он кажется равнодушным, но со временем становится ясно, что равнодушием здесь и не пахнет, надо только приглядеться…

Мы стояли очень близко друг к другу, потому что площадка была совсем небольшой, и я ощутила острое желание дотронуться до него, обнять, поцеловать, прямо как в тот раз, когда он уходил. Но я все же пересилила себя, опустила рюкзак на металлическую решетку пола, достала оттуда амулет и протянула ему.

— Нашла дома.

— Оставь себе, — его голос я бы могла слушать вечно.

— Он мне не нужен.

— Мне тем более. Если это все, уходи, — Свет отвернулся от меня и снова уставился перед собой.

— Это не единственная причина, по которой я здесь… — я опустила руку с амулетом, в глубине души радуясь, что мне останется хоть что-то на память о нем. — Со мной происходят странные вещи, и я подумала, что ты сможешь подсказать мне, что происходит и как с этим жить. Однажды ты спросил меня, не провидица ли я, и похоже, тогда ты был прав, потому что мне кажется, что я схожу с ума.

— Рассказывай, — он повернулся ко мне всем телом, выражая этим свою заинтересованность.

И я рассказала ему о событиях последних дней, начиная со сна-видения и заканчивая своими глюками на тему подруги. Он спокойно дослушал мой рассказ, а потом произнес:

— Покажи мне ее фотографии.

— Зачем? — уточнила я, но мобильник достала и показала ему.

Увидев фото, он нахмурился, а потом вернул телефон:

— Не общайся с ней больше.

— Что? Почему?

— Просто сделай это. Не общайся с ней больше. Даже по телефону, даже текстом по интернету. Прерви с ней всякие контакты.

— Я отказываюсь выполнять твою просьбу, пока ты не объяснишь все, — я скрестила руки на груди. — Это нужно тебе, а не мне, так что либо ты объяснишься, либо я буду продолжать общаться с ней и назло тебе даже буду делать это в огромных количествах.

— Это не просьба. Это приказ.

— Я тебе не ангел, — я взбесилась холодной яростью. — Так что засунь свои приказы себе в задницу!

Он помолчал, раздумывая, а затем все же произнес:

— Это моя сестра, — он вздохнул. — И она пришла за мной. Настоящая Амели мертва. И у нее в самом деле были светлые волосы.

Его слова сбили меня с толку.

— Как это сестра? Как мертва?

— Чтобы привязаться к миру, сестра забирает себе жизнь человека, которому и так суждена смерть в ближайшее время. Она вписывает себя в мир, но она слишком сильная сущность, и поэтому ее внешность не меняется. Однако всем в мире кажется, что она всегда такой была, но я вижу ее истинную сущность.

— А я почему ее увидела?

— Ты вышла за рамки мира, получила способности провидиц. В вашем мире таких больше нет, но ты для своего мира — ошибка, потому что выжила тогда, когда должна была умереть. Твои видения — правда, однако я не советую тебе мешать судьбе.

— Почему? Ведь я могу спасти многие жизни?

— Ты ломаешь судьбы, влияешь на естественное течение событий. Это всегда отражается на чем-то еще. Например, если бы ты была не настолько сильной провидицей, ты не узнала бы о сыне этой женщины. Таким образом, сумев спасти ее, ты убила бы мальчика. Нельзя противостоять судьбе, потому что в итоге это выльется во многие жертвы.

— Но ты меня спасал много раз! Разве это была не судьба?

— Я знаю, как это работает, а ты нет. Если хочешь спасти одну жизнь, отдай другую — это твое правило, потому что ты человек. Только я могу взаимодействовать с судьбой иначе.

— И как же? — я скрестила руки на груди, ожидая какого-то секрета.

— Я не могу умереть, а значит за каждое спасение жизни я так или иначе пострадаю. Если этого не сделать, баланс будет нарушаться очень быстро.

— Ладно, я поняла тебя, — я расстроилась.

— Не думаю, — он покачал головой. — Но я сделаю вид, что поверил.

— Что я еще теперь умею?

— Если сконцентрируешься, сможешь увидеть судьбу конкретного человека, но не свою. Если мир позволит, сможешь управлять другими людьми прикосновениями или при взгляде в глаза. Сможешь узнавать события и эмоции, связанные с предметами, которых касаешься. Получать информацию из ноосферы, покидать тело, ходить по снам и даже менять через них личность человека. Много чего. Но это все слишком опасно.

Мы оба замолчали, и осталось слышно лишь шум ветра. Я смотрела в его синие глаза и пыталась понять, о чем он думает. Искушение снова коснуться его пробежалось по всему телу дрожью, но я сдержалась. Не знаю, почему я все еще стою здесь, разговор закончен, пора уходить. Но кажется, что если уйду сейчас, то больше его не увижу, и хотелось продлить этот момент. Я спокойно с налетом грусти смотрела в синий огонь в глубине его глаз и видела мощь, что скрывается за ним, такую родную и близкую, но в то же время такую далекую. И было безмерно жаль с ней расставаться. Не уходи, Свет, я не хочу тебя отпускать.

Внезапно с тихим стоном он рухнул передо мной на колени, крепко обнял и прижался всем телом.

— Я должен прогнать тебя, но я устал делать то, что должен. Не хочу. Я люблю тебя, — его тихий и такой приятный голос было слышно, несмотря на воющий вокруг ветер.

И у меня внутри вдруг распрямилась струна нервов, которая, как я только что поняла, была натянута до предела.

— Ну зачем же ты так… — с грустью прошептала я, опустив ладонь ему на волосы и мягко погладив. — Мне было так больно…

— Прости. Любовь оказалась для меня слишком сильным чувством, словно обжигающий огонь для льда. Кажется, мой разум мутнеет от этого, а душу с непривычки скручивает до боли, но я счастлив. За прошедшие тысячелетия я успел забыть оба этих чувства, но ты снова пробудила их.

Мои пальцы судорожно сдавили его волосы.

— Идиот. Баран, — я готова была хлюпать носом от счастья. — Ты не бог, Свет, ты просто дурак!

— Простите, хозяйка… — в его голосе я слышала улыбку. — Обещаю исправиться. И для начала…

Он отстранился и продолжил, глядя мне в глаза снизу вверх:

— Очень давно, во времена предтеч преклонение не считалось унизительным жестом. Оно было частью общения, выражало яркие эмоции в зависимости от ситуации и того, как именно человек склонялся. Оно могло означать многое, начиная от вассальной клятвы в верности и заканчивая выражением открытости и признанием в любви. Преклонить оба колена, а не одно, в нашей с тобой ситуации считалось бы признаком искренности намерений.

Он провел рукой по кругу перед своим лбом:

— Я открываю тебе свой разум… — рука очертила круг перед грудью, — …и душу.

После чего, так же продолжая жест, предложил ладонь мне, будто на ней что-то лежало:

— И предлагаю в пользование, — Свет склонил голову, опустив вторую ладонь на решетчатый пол, распластав по нему пальцы, и добавил, — в безвременное. Сколько бы его ни осталось.

Я молчала, пытаясь справиться с охватившими меня чувствами, а он продолжил:

— Так же, как и между возлюбленными у алтаря моей сестры, этот жест не требует ответа. Это не вопрос, а утверждение, которое ни к чему тебя не обязывает. Просто скажи, что принимаешь к сведению. Этого достаточно.

— Я принимаю. Принимаю и к сведению, и просто принимаю, — мне вдруг на волне этих внезапных эмоций стало жутко стыдно, и я поняла, что просто обязана это сказать. — Свет, я… знаю, что поступила плохо, но… Я не могу промолчать…

— Не бойся, Риша, говори, — его голос проникал в душу и окутывал ее теплотой.

— Я переспала с Михаэлем, — выпалила я на одном дыхании. — Мне жаль, что я все испортила…

— Тссс, спокойно, Риша, — его голос ничуть не изменился. — Я рад, что вы переспали. И я уже знаю.

— Что? — моему удивлению не было предела. — Я думала, ты будешь ревновать и злиться.

Он улыбнулся, поднялся и заглянул мне в глаза. В его сапфировом взгляде я видела лишь спокойствие и улыбку, он не врал, он в самом деле не ревновал.

— Ты опять мыслишь меня человеческими мерками. Посмотри мне в глаза, Риша, и признайся самой себе, кто из нас тебе нужен.

Я с сомнением отвела взгляд, но он взял меня за подбородок.

— Не уходи в себя, не прячься, будь честна сама с собой. Ответь не раздумывая. Скажи, кого из нас ты хочешь.

Что ж, этот ответ я уже знала, сомневалась лишь в том, стоит ли говорить. С другой стороны, мы так близки, что с моей стороны странно сомневаться:

— Я хочу обоих. И чтобы целиком мои. И чтобы всегда со мной рядом были. Оба.

Свет продолжал смотреть нежно, поглаживая мой подбородок большим пальцем:

— У меня есть предложение. Хочешь, я исполню твое желание? Я и так твой. А Михаэля могу тебе подарить.

— Опять ты с этими своими замашками… — я скривилась от возмущения.

— Ты злишься, потому что не понимаешь, как это работает. Я создал Небеса, где рождаются ангелы, и потому все ангелы — мои порождения. Когда я изъявляю свою волю, они получают удовольствие от того, что выполняют ее. Они могут сопротивляться разумом разве что из упрямства. Они не ослушиваются меня, потому что не хотят, я для них — наркотик, источник удовольствия. От всего этого только одна беда: у них может начаться привыкание, поэтому я стараюсь отдавать приказы нечасто.

— Все равно… Это как-то неправильно, — я настаивала на своём только из чистого упрямства, хотя разумом понимала, что не мне лезть в их потусторонний монастырь со своим уставом.

— Хорошо, — Свет понял, что я в душе согласилась с его доводами, — как бы то ни было, я уже решил, что он станет твоим ангелом-хранителем. Он и сам этого хочет. Тянуть дольше, пожалуй, не стоит. Звони ему, пусть едет к тебе домой.

 

Глава 7

Ангел-хранитель

— Михаэль, снимай куртку и футболку, — Свет стоял позади меня, прижимая меня к себе.

Это было очень вовремя, поскольку несмотря на то, что все происходило у меня дома, я нервничала, а его объятия успокаивали.

— Зачем? — спросила я, глядя, как Дарк молча стягивает верхнюю одежду.

— Я выдам ему третий ранг, но у этого есть побочный эффект, он раскроет свои крылья здесь, в физическом мире, а значит порвет свою одежду, и она не восстановится, как моя.

К этому моменту Дарк остался в одних джинсах, и я залюбовалась его подтянутым крепким телом.

— А мне что нужно делать? — уточнила я, не отрывая взгляд.

— Ничего, — шепот Света раздался около моего уха, заставив меня смутиться от интимности в голосе, а затем он обратился к Дарку. — Склонись, Михаэль.

Тот опустился на одно колено, положив на второе одну руку, а другую опустив, и остался так, не поднимая головы. Свет тем временем продолжал:

— Риша, не сопротивляйся тому, что почувствуешь. Прими его как своего ангела-хранителя, иначе мне придется еще сильнее нарушать баланс сил в мире, чтобы сделать это принудительно. Не доставляй проблем, хорошо?

Я кивнула, продолжая смотреть на Дарка и борясь с желанием запустить пальцы в его волосы и погладить их. Внезапно за спиной я ощутила исходящую от Света мощь, которой не смогла бы дать названия. Стало страшно, очень страшно, потому что я буквально ощущала, как бездна мощи раскрывает пасть за моей спиной, и я была уверена, что ОНО точно не подавится. Свет прижал меня чуть крепче, зная, что я ощущаю, но не давая мне отойти, и я решила довериться ему. И как только я мысленно отпустила себя, пришло удивительное ощущение, что эта бездна свернулась у моих ног пушистым котенком, который никогда ни за что не причинит мне вреда, зато любого врага сотрет в порошок. Я увидела, как Дарк С Той Стороны засветился синевой, и за его спиной выросли Потусторонние крылья, будто его Сущность отделилась от тела, но все еще находилась в нем. Его дыхание участилось, а все тело напряглось, с ним что-то происходило.

— Прими Дар, — голос Света звучал переливами мелодии удивительной красоты и как будто двоился на ее фоне.

— Принимаю… — произнес Дарк.

За его спиной появились настоящие белые крылья, а вокруг наших с ним тел С Той Стороны завихрилась синева, и меня словно магнитом потянуло к нему. Свет чуть подтолкнул меня к Дарку:

— Поцелуй его, — произнес он своим двоящимся мелодичным голосом.

И я, ни о чем не думая, никак не оценивая свой поступок в тот момент, сделала к Дарку пару шагов и остановилась перед ним. Он поднялся и посмотрел мне в глаза. Его крылья чуть подрагивали, словно мышцы в них никак не могли привыкнуть к существованию, а глаза сияли С Той Стороны, и я видела в них силу, родственную той бездне, что ощущалась от Света. А еще в его глазах была жажда. Жажда слиться со мной во всех смыслах этого слова, и я разделяла ее. Я обняла его, получая жаркий отклик, словно мой жест позволил ему наконец дорваться до самого ценного в жизни. Дарк схватил меня, крепко прижал к своему телу и впился в губы. Его тело горело, разве что чуть-чуть не обжигая меня, он весь дрожал мелкой дрожью, а его жажда быстро переплавлялась в желание. И когда я ответила на поцелуй, самозабвенно отдаваясь ему, окончательно накрыло и меня. Дарк хочет меня так сильно, как никого и никогда. А я хочу подольше наслаждаться этим ощущением, хочу упиваться им. И Свет мне в этом поможет. Дарк не получит меня, пока я ему этого не позволю. Я отстранилась от его губ, сделала шаг назад, и мне на пояс легли теплые ладони Света, а его шепот, будто в насмешку, произнес:

— Просто прикажи…

Дарк с недовольным стоном потянулся за мной губами и подался всем телом, но я уперлась ладонью в его грудь:

— Нельзя, — мой голос звучал твердо и уверенно.

Дарк распахнул глаза и озадаченно посмотрел на меня, перевел взгляд мне за спину на Света, а затем снова вернул взгляд ко мне, слово он был не в себе и пытался понять, где он и что происходит. В его глазах все еще полыхало желание, а пальцы подрагивали вместе с крыльями.

— Ты мой, — так же твердо произнесла я со смыслом «подчиняйся».

И вместе с этими словами он с недовольным стоном опустился на колени сам, без приказа с моей стороны, подтверждая свою покорность, и сложил крылья — они просто пропали.

— А теперь смотри и не смей отводить взгляд, — я подняла руки. — Свет, сними с меня футболку.

Его ладони мягко скользнули мне по ребрам, задирая футболку, а затем отбрасывая ее в сторону.

— Теперь лифчик.

Дарк жадно следил за движениями чужих рук на моем теле, и его пальцы были стиснуты в кулаки. Если бы у него были длинные ногти, он наверняка впивался бы ими себе в ладони.

— Хочешь меня? — я усмехнулась, чувствуя себя чуть ли не суккубой.

— Хочу, — тяжелое дыхание Дарка и выпирающее через штаны достоинство красноречиво подтверждали его слова.

Свет тем временем без просьбы с моей стороны, мягко поглаживал меня по животу и груди. Мне было приятно и Дарка это только сильнее заводило, но делать так было нельзя. Ситуацию я должна была контролировать полностью сама.

— Свет, я не разрешала тебе меня трогать.

— Простите, хозяйка, — извиняясь, произнес он, и его ладони сразу ушли с моего тела. — Чего вы хотите?

— Разденься, — я произносила все это, не отрывая взгляд от Дарка, все еще одетого в джинсы. — Ты тоже.

Дарк выполнил требуемое довольно быстро, а вот Свет замешкался, в основном из-за количества одежды.

— Ты слишком долго возишься, — произнесла я, так и не повернувшись. — Склонись.

Уже через несколько секунд Свет, отбросив последние детали одежды, опустился на колени позади меня.

— Если кто-либо из вас будет продолжать в том же духе: медлить или заниматься самоуправством, за этим последует наказание. Свет, расстегни мне джинсы. Медленно. А ты, Михаэль, не отводи взгляд. Отвернешься — накажу.

Он и так его не отводил. Свет положил ладони мне на бедра, и пальцы аккуратно скользнули к пуговичке на джинсах, ловко расстегнули ее, и ширинку вместе с ней. А затем, прижав ладони к бедрам, спустил с меня джинсы, вместе с этим коснувшись губами копчика. Мягкая ласкающая нежность, почти невесомое прикосновение. Жажда в глазах Дарка, частое дыхание, словно он бежит кросс. И его рука, потянувшаяся к достоинству.

— Нельзя, Михаэль, — я не повысила голос, но он замер, а затем с усилием убрал руку обратно висеть вдоль тела, сдавливая ее в кулак, и только когда он это сделал я произнесла стальным голосом. — И я не разрешала себя целовать, Свет.

Я сделала шаг вперед, отступая от Света, и повернувшись к нему, схватила за волосы:

— Я предупреждала.

И в ответ я увидела нахальную дерзкую улыбку. Он опять нарывался намеренно. И я улыбнулась в ответ с видом «ты сам напросился, пощады не будет». Переступив через джинсы и оставаясь в одних трусиках, я отошла к Дарку. Он следил за моими движениями жадно, в надежде, что однажды ему наконец будет можно хотя бы коснуться меня, и эта неутоленная жажда в нем меня возбуждала до неимоверности. И судя по его потемневшим глазам, не меня одну. И все же когда я подошла к нему, он не решился меня коснуться, и я в благодарность положила ладонь ему на волосы:

— Хороший ангелок, — я чуть сжала пальцы, загребая его волосы — черные, и немного более длинные, чем у Света, но не менее густые. — Потерпи еще немного, и я кое-что разрешу тебе.

Я встала рядом с ним и повернулась к синеглазому:

— Посмотри мне в глаза, Свет, — тот поднял взгляд.

В глубине его глаз ярко горел незримый синий огонь. Наверное, это зрелище и чувства, которые я при этом испытываю, запомнятся мне на всю жизнь. Сама не знаю, как я только держалась, потому что меня, так же как и Дарка, трясло от неутоленного желания, которое разгоралось ярче и ярче с каждым их жестом. Мои. Они оба мои. Никогда не предадут. И им нравится быть моими. Им нравится ощущать мою власть. Всё это нам всем нравится так, что крышу уносит в далекие дали. И эта насмешка в глазах Света — немое приглашение воспользоваться своей властью. Наказать его за ослушание. Он явно более искушен в таких играх, нежели я и Дарк, но все же бразды правления у меня.

Я крепко сжала в кулаке волосы Дарка и наклонилась к нему, заставляя его поднять к себе лицо, и жадно впилась ему в губы. Его руки дернулись сами по себе, поднялись, но на полпути замерли, он не решился меня коснуться, и этот поцелуй оказался для него каплей воды в пустыне, и он жадно целовал меня, наши языки танцевали, как сумасшедшие. Меня стало уносить на волнах блаженства, но нет, еще рано, и я оторвалась от его губ, чуть отодвинулась и прошептала в них:

— Возьми меня за грудь и ласкай ее.

Его ладони, так и не опустившиеся, теперь нашли свое место, а я бросила взгляд на Света. Тот жадно смотрел на нас, и огонь в нем горел жаждой, пока пальцы Дарка блуждали по моим соскам, возбуждая меня. Сложно было скрывать легкие судороги удовольствия, но я и не собиралась.

— Ты лишился того, что сейчас получает Михаэль. Потому что ты наказан.

С этими словами я потянула Дарка за волосы вверх, предлагая подняться, но по пути подтянула его к своей груди:

— Губами, — приказала я, и он впился в нее, чуть привстав.

Его руки сами легли мне на пояс, и я сразу оттянула его за волосы от себя.

— Я неясно выразилась, когда запретила себя касаться?

— Прости… те, — пробормотал он, моргнув, приходя в себя словно от какого-то наваждения.

Я потянула его все так же за волосы вниз, заставляя опуститься обратно на колени.

— Совсем отбились от рук…

Произнеся это, я осознала, что в воздухе возбуждение сгустилось настолько сильно, что когда они до меня дорвутся, то просто растерзают. Что один, что второй. Игра на грани срыва сводит меня с ума. Впрочем я и сама уже хотела их невероятно сильно. Когда-нибудь потом я может и подумаю о том, что здесь происходит, но сейчас я просто не могла остановиться. Я повернулась спиной к Дарку:

— Сними с меня трусики, — и когда он это сделал, я, глядя на Света, продолжила говорить Дарку. — А теперь ложись на диван, руки разведи в стороны и не вздумай шевелиться. А он будет смотреть.

И когда Дарк выполнил требуемое, я села на его достоинство, заставляя его тяжело дышать, сдерживая стон, спиной к нему и лицом к Свету. Я с трудом сдержала свой стон и с не меньшим трудом заставляла себя не двигаться. Его руки дернулись, чтобы за меня взяться, но он усилием воли вернул их обратно и вцепился в покрывало.

— Иди сюда, Свет, — я пыталась ровно дышать, но получалось уже плохо, последние силы оставляли, мне уже так их хотелось, что кажется, я сейчас сойду с ума.

Когда он подошел, то сам опустился на колени, и я обхватила его лицо руками, жадно впилась в губы, вместе с тем начав двигаться. Дарк смолчал, лишь сильнее натянул покрывало, а я одной рукой схватила руку Света и положила пальцы себе на промежность. Он понял меня верно, и под его пальцами оргазм почти сразу накрыл меня, и следом за этим накрыло и Дарка. Он не удержался, и все-таки схватил меня за бедра, словно боялся, что я сбегу. В следующий раз я ему это самоуправство припомню.

Я тем временем прижимала к себе Света, содрогаясь от удовольствия в его объятиях и тихо постанывая ему в рот. Когда меня чуть отпустило, мы встретились глазами. Между нами произошел диалог, который не был произнесен вслух, но понят нами обоими:

— Ты получила свое, теперь главный я.

— Ни хрена себе… Хочу попробовать! Действуй.

Свет подхватил меня под мышки, поднял с Дарка и бросил рядом с ним на диван.

— Лежать, — спокойно и властно произнес он, пробрав меня этим тоном до самых костей и заставив позавидовать, мне до такого еще учиться и учиться.

Дарк, не сразу уловивший происходящее, просто сел, непонимающе глядя на нас. Внезапная смена ролей прошла мимо его сознания, и сейчас он решал, как ему поступить. Но от необходимости выбирать его избавил Свет:

— Прижми ее руки к дивану. Она не должна ими шевелить. Быстро.

Дарк почти не колебался. В пару ловких движений он перемахнул мимо меня, заставив диван содрогнуться, и, оказавшись за головой, перехватил за запястья, крепко прижав их к дивану. На секунду накрыло ощущение уязвимости. Я здесь одна в компании двух мужчин, как минимум один из которых меня хочет и которого я только что очень долго дразнила и мучила. Кажется, на мне сейчас отыграются по полной. Но при этом я точно знала, что они все еще оба мои, и вреда не причинят. Осознание этого ударило в голову очередной волной возбуждения, и я, полагавшая, что одного оргазма мне достаточно, поняла, как сильно ошибалась. Свет не сделал ничего необычного, он просто схватил меня за бедра и вошел, и продолжал входить снова и снова, быстро, сильно, вырывая из меня стоны с каждым движением. Я дернула было руками, но они были в захвате крепких мужских рук, так же, как и бедра, и это осознание окончательно меня добило, заставляя биться в конвульсиях удовольствия. Такого мощного оргазма, да чтоб второй подряд, за собой не припомню. И сейчас, пережив всю эту гамму чувств, я была опустошена совершенно. Свет кончил вместе со мной и отпустил меня, а я просто лежала и офигевала от ощущений, тяжело дыша.

— Обними ее, Михаэль, — произнес Свет. — И успокой.

Дарк его не понял, но подтянул меня к себе и заключил в объятия. А мне было не до того, что он делает и о чем они говорят. Внезапно после настолько мощных эмоций я поняла как пусто стало в душе, словно маятник качнулся в обратную сторону. Захотелось свернуться комочком где-нибудь в углу и долго реветь от этой пустоты. И объятия Дарка пришлись как нельзя кстати. Я обняла себя руками, уткнулась носом ему в грудь, и слезы полились сами.

— Ну, тише, все хорошо, Риша. Все в порядке. Ну чего ты, — он паниковал, но говорил со мной ласково, словно с ребенком, но я не разбирала слов, только интонацию. — Что с ней?

— Сложно объяснить, — отозвался Свет, сидящий рядом и мягко поглаживающий меня по щеке. — Ей было очень хорошо, а теперь пришел откат. Тебе нужно научиться предугадывать такие вещи и никогда не оставлять ее в таком состоянии одну.

Тепло тела Дарка и мягкость прикосновений Света быстро заставили отступить все нахлынувшие эмоции, а там чего только не было: бессилие, унижение, отчаяние — парадоксальное состояние, которому, на мой взгляд, взяться было неоткуда, но факт остается фактом, оно было. Зато сейчас я ощущала себя уязвимой как никогда. Словно змея, сбросившая старую толстую кожу и теперь щеголяющая в новой, недавно появившейся и оттого очень чувствительной.

И только теперь, немного придя в себя, я поняла:

— Мы переспали втроем? — а следом пришло и еще одно осознание. — Свет, ты знал! Знал, что так будет! Знал, что мы с Дарком захотим друг друга, когда ты сделаешь его моим хранителем!

Ярость моментально вернула меня в норму, и я вне себя схватила его за волосы на макушке и склонила его лицо к своему:

— Да ты совсем офонарел, бог недоделанный?! Предупреждать же надо!

Свет хмыкнул и нагло посмотрел мне в глаза. Следом за ним хмыкнул и Дарк, крепче прижав меня к себе. А потом они оба рассмеялись, задорно, словно мальчишки-сталкеры, которые пробрались на хорошо охраняемый объект, а потом еще и выбрались оттуда, довольные собой и своим успехом.

— Так вы оба знали…

И слушая их смех, я осознала, что счастлива. Таким мягким и теплым счастьем. И выпустила черные с синим отливом волосы из пальцев, мягко погладив напоследок, а потом улыбнулась и уткнулась носом обратно в вибрирующую от хохота грудь Дарка.

 

Глава 8

Потусторонний танец

Дарк довез нас до дома Амели и по просьбе Света остался ждать в машине. Он хотел пообщаться со своей сестрой. Амели открыла нам дверь с выражением искренней радости на лице. Мне странно было осознать, что на самом деле она — это не она, но не верить Свету было бы глупо.

— Привет, — она пропустила нас в дом с широкой улыбкой.

Свет улыбнулся в ответ:

— Здравствуй, дочь… — и он резко замолчал, внимательно вглядываясь в ее лицо, а затем и рассматривая ее саму.

— Это шутка? — не поняла девушка и покосилась на меня. — У меня есть ник «дочь»?

— Нет, — я отрицательно качнула головой и перевела взгляд на Света. — Что случилось?

— Где твой амулет? — его голос звучал спокойно, но я сумела заметить в нем волнение.

— Какой амулет?

— Металлическая прямоугольная тонкая пластинка на цепочке. Куда ты его дела?

— У меня не было никогда никакого амулета… Ведь не было?

Последнее адресовывалось мне, и я отрицательно качнула головой. Амели похоже испугалась его вопросов, потому что стояла, растерянно глядя на нас. Я положила ей руку на плечо:

— Он друг и вреда не причинит. Не беспокойся.

Она кивнула и немного расслабилась, но все же во взгляде осталась настороженность.

— Послушай внимательно то, что я скажу, — Свет пристально смотрел на нее. — Сейчас ты этого не поймёшь, придется просто запомнить. Я разгадал твою загадку, но мне нужно еще немного времени. Идём, Риша.

С этими словами он просто повернулся и вышел.

— Э… Извини, Лен, я позвоню позже, — я прощально обняла ее.

— Ладно, — она пожала плечами, и мне даже показалось, что она была рада его уходу.

Я спокойно покинула ее дом, дошла до машины и села на заднее сиденье к Свету. Он отрешённо смотрел в боковое окно.

— Что случилось? — уточнил Дарк у меня. — Я думал, вы там проведёте больше времени. Прародитель молчит, может хоть ты расскажешь?

Я пихнула Света в плечо:

— Почему ты иногда ведёшь себя нормально, а иногда как полный мудак? Ты просто развернулся и ушел. Да кем бы она ни была, сейчас она ничего не помнит, и она совсем не та, кого ты в ней видишь.

Он отвлекся от окна и повернулся ко мне:

— Та личность, которую ты видишь сейчас, будет стёрта уже через пару дней, когда сестра все вспомнит. Нет смысла расшаркиваться. Амели мертва, а это всего лишь переходный период, как куколка перед бабочкой.

— Пусть этой личности и пара дней, пусть она проживет еще всего пару дней, но на эти дни она будет человеком. Обычным человеком со своими чувствами и эмоциями, со своими желаниями. Знаешь, смертник и так умрет, зачем его еще сильнее мучить?

— Мне нет дела до смертных, — его ладонь легла мне на щеку. — Я выполнял свою задачу, потому что этого от меня хотел Отец. И потому что я должен был искупить свою вину. И сейчас мне есть дело только до тебя. Твой мир мне подарили, разрешили делать с ним что захочу, и только ради тебя я решил спасти его. Если бы не ты, я, возможно, и не стал бы его спасать. Я не ангел, Риша, как бы странно это ни звучало от меня.

— Ладно, допустим, а почему ты ее дочерью назвал? Она же тебе не дочь, а сестра, разве нет?

Свет помолчал, прежде чем ответить:

— Даже не знаю, как объяснить в паре слов.

— Объясни хоть как-нибудь.

— Мы с сестрой перемещается по разным мирам, и иногда встречаемся в одном мире в одно время. Я уже рассказывал, как она приходит в мир — забирает себе человека. Однако становясь им, она забывает все, что знала, потому что знает слишком много. При встрече я никогда не знаю, помнит ли она меня, поэтику у нас с ней есть особое приветствие, пароль. Я всегда говорю ей: «Здравствуй, дочь отца своего.» Если она не понимает, о чем я, это сразу видно, иначе она ответит «всегда рада видеть брата», чтобы я мог убедиться, что она все помнит.

— И ты не стал говорить фразу полностью, потому что и так убедился, что она не помнит?

— Нет, не совсем, — Свет покачал головой. — Она никогда не может вспомнить все сама, ей в этом всегда помогал Деус, искусственный интеллект, вынесенный ею из высокоразвитых миров и оживленный с помощью сущности аэлиенэ, ныне стертых из миров. Деус обычно спит в ее амулете, активируется по триггерам — событиям или времени — заданным сестрой ещё до входа в мир, и говорит ей ключевую фразу, которая должна пробудить ее, заставить вспомнить, кто она такая и зачем здесь. Но в этот раз Деуса при ней не было, и ей известно, что я здесь, и вселяясь в твою подругу, она знала, что я узнаю о ней. В таких условиях она может гарантированно услышать только одну фразу — которую я всегда говорю ей при встрече. И я не счел нужным пока что ее пробуждать, у меня есть ещё дело.

— Понятно…

Я замолчала, переваривая услышанное, а он продолжил разговор с Дарком:

— Михаэль, все Потусторонние прибыли?

— Да, — он сидел, опустив руки на руль.

— Хорошо. В таком случае осталось три дня, потом я покину мир.

Вот здесь меня как обухом по голове припечатало.

— Всего три дня?!

Три дня рядом с тем, кого любишь. Если вдуматься, это ничтожно малый срок. И сразу хочется так много всего успеть. Но потом не наступит конец света, никто не умрет, разве что маленький кусочек души, которой оторвет вместе с его уходом. И что делать, плакать? Нет, этого не хотелось. Хотелось прожить эти дни так, чтобы запомнить на всю жизнь, чтобы компенсировать его отсутствие после. А пока все, на что меня хватило, это обнять его и крепко к себе прижать. Свет подтащил меня к себе и усадил на колени. Дарк бросил на нас взгляд в зеркало заднего вида, и мне показалось, что в чем-то он разделяет мои чувства.

— Сделай мне татуировку, — тихо попросил Свет. — Я не смогу забрать ее в другой мир, но пусть она будет со мной хотя бы на эти три дня.

А вот теперь плакать захотелось, но я подавила в себе это чувство.

Ночью после недолгого разговора со Светом и пары звонков Дарк уехал по делам, связанным с прибытием Потусторонних, и собирался быть не раньше следующего полудня. Нас же по просьбе Света он перед этим доставил к высокому зданию бизнес-центра — одному из самых высоких в нашем городе. Мы прошли к задней части здания, и Свет поднял взгляд наверх.

— Зачем мы здесь? — меня сжирало любопытство, но до этого момента я надеялась, что он расскажет сам.

— У нас с тобой не останется ничего на память друг о друге, и как бы ты ни хотела обратного, твоя в итоге будет стёрта. Но я знаю, как это работает, и хочу немного обмануть систему. Иди ко мне.

Он расставил руки, а за его спиной распахнулись крылья. Обняв подошедшую меня, он стремительно взмыл со мной вверх.

— Человек может забыть факты, но его личность, выстроенная на них, не изменится. Ты не будешь помнить меня разумом, но я оставлю след в твоей жизни.

Он завис рядом с плоской крышей, с высоты которой было видно почти весь город, и опустил меня на нее.

— Ты любишь высоту, и я хочу, чтобы ты радовалась ей, пусть не вспоминая меня, но помня приятные минуты, проведенные здесь. Прямо сейчас я научу тебя двум вещам, — он встал на крышу рядом со мной с улыбкой на губах. — Летать и танцевать.

— Как? У меня же нет крыльев. Или ты можешь сделать меня ангелом? — затараторила я, вызвав у него улыбку своим воодушевлением.

Он повернул меня к себе спиной и подвел к краю крыши.

— Ничего не бойся, я с тобой. Расставь руки в стороны. Представь, что они — твои крылья, — он крепко обхватил меня руками. — И не бойся, ничего не бойся.

Внезапно я ощутила, как помимо его рук, по моему телу, обвивая, скользит что-то похожее на веревки или щупальца, и это осознание заставило меня шарахнуться в сторону, но он крепко сжал меня, не отпуская:

— Тише, тише, не бойся. Это только ради безопасности.

— Мать твою, ты предупредить заранее не мог?!

Я разглядывала небольшие потусторонние щупальца, которые словно ремнями, притягивали меня к его телу.

— Прости, — он поцеловал меня в затылок и, судя по голосу, улыбался при этом. — Ты не предупреждаешь, что у тебя есть руки. Для меня это то же самое.

— Ладно… — буркнула я. — И что теперь?

— А теперь — летим.

В его голосе послышалась усмешка, и он вместе со мной просто упал вниз, распахнув крылья. Мы полетели камнем, потому что я не сразу поняла, чего он хочет, но быстро сориентировалась и просто чуть шевельнулась, приподнимая голову. Он чутко среагировал на мое движение, и мы снова взмыли вверх на его крыльях, а я, не выдержав, завопила от восхищения во все горло. Во время всего этого так легко было забыть, что крылья не мои, что я просто отбросила мысли в сторону. Это мои крылья и я на них лечу! Я резвилась и кувыркалась, ловила ветер, делала фигуры высшего пилотажа и просто творила какие-то невообразимые кульбиты, радостно вопя и хохоча. И Свет смеялся вместе со мной, разделяя счастье. Одно счастье на двоих в ночном небе с одной парой крыльев.

И однажды настал момент, когда я поняла, что я словно наблюдаю за собой со стороны, хотя это было не так. Я слышала музыку. То есть нет, не «слышала», но музыка точно звучала. Не в голове, не на слуху, вообще тело к ней отношения не имело, музыка звучала где-то в душе. И ей хотелось следовать, она завораживала. Хотелось танцевать. У нее был свой ритм, и она ненавязчиво предлагала ему следовать.

— Танцуй! — голос Света был шепотом, но несмотря на шумящий ветер, я очень четко его расслышала.

Вопрос «как?» возник и сразу же исчез, потому что я уже знала на него ответ. И я поддалась музыке, последовала за ритмом. И это был не танец тела, хотя кажется, двигаться в полете я стала вместе с этим ритмом. Это был танец души. И это не было чувство восторга, это было равномерное растянутое во времени удовольствие, от которого невозможно было бы отказаться по своей воле. Удовольствие от каждого вздоха, каждого движения, ощущение всемогущества и безмерная любовь ко всему и вся. Я ловила это ощущение, впитывала всеми фибрами души. Я поняла, прочувствовала, осознала всю мощь Света, что был рядом. Он тоже танцевал этот танец, но мне не мешал. Будто мы были на одной радиоволне. Но я не ощущала одиночества, я в любой момент могла станцевать с ним. И я схватила его, закружилась в танце, делясь с ним счастьем, и снова услышала, как он смеётся.

Свет начал плавно останавливаться, завершать танец, но мне не хотелось. Хотелось ощущать все это и дальше.

— Хватит, Риша. Остановись, — обеспокоенно произнес он.

— Ну еще немножко!

— Риша!

Он потянул меня куда-то, заставляя замедлиться, перестать танцевать, перестать слышать музыку, и я резко засопротивлялась. Сама не знаю, как так вышло, но в попытке остаться я шарахнула его мощнейшим импульсом. А поскольку прямо сейчас я находилась в резонансе с чем-то, названия чему я не знала, оно откликнулось на мои действия и добавило мощности. От неожиданности Свет «сбился с ритма», иначе это сложно было бы назвать. Он вошёл со мной в диссонанс, и я ощущала, что могу нанести еще удар, не прекращая танца с ним. А в следующий миг мы с ним поменялись местами, потому что я от удивления сама стала сбиваться, тогда как он, быстро взяв себя в руки, вернулся в танец. Меня охватила секундная паника, потому что показалось, что из-за диссонанса и рассинхронизации эта сила теперь раздавит меня, сметет с лица земли. Свет выхватил меня из-под ее пресса буквально в последнюю секунду, и мы вновь оказались на крыше, а я лежала в его руках и ошарашенно смотрела перед собой.

— Прости, я случайно, — сразу извинилась я. — Что это было?

— Как ты себя чувствуешь? Стоять можешь?

— Вроде да, — кивнула я, пошевелившись, проверяя работоспособность конечностей.

— Мне стоило рассказать тебе больше, теперь чувствую себя глупцом.

— Ладно уж, — я улыбнулась и уткнулась носом в воротник его плаща, зевнув, глаза слипались. — Расскажи сейчас.

— Это что-то вроде изменённого состояния сознания, когда воспринимаешь мир через Сущность, а не тело, — он взмахнул крыльями, и мы стали спускаться вниз с крыши, как я сообразила, моего дома. — Когда ты живёшь в одном ритме с миром, с акашей, то входишь с ним в резонанс, и он помогает тебе, поддерживает, усиливает способности. Мы, боги, используем это чаще всего для сражений друг с другом, но только в крайнем случае, это слишком тяжело для мира. Без меня туда тебе не попасть, но побывав там хотя бы раз, сможешь настраиваться на нужную волну…

К этим словам я просто отключилась. Похоже, пребывание в том состоянии выпило из меня все силы. И как я потом поняла, этот засранец намеренно хотел меня усыпить и совместил приятное с полезными.

 

Глава 9

Спасти Потусторонних

Сквозь сон я слышала прекрасную мелодию, ту самую, которая звучала, когда мы со Светом танцевали. Если бы после пробуждения я попыталась ее вспомнить, то не смогла бы, но узнать ее я могла легко. Меня покачивало на теплых волнах приятных эмоций, словно мне мягко поглаживали душу. Интересно, чем занят Свет? Стоило вопросу появиться в моей голове, как я сразу увидела его. Он стоял в кабинете Магды и общался с Дарком:

— Сколько Потусторонних сегодня здесь нет?

— Шестерых. Четыре демона, два ангела, все отступники. Магда с Иегудиилом сделали что смогли, этих шестерых просто не смогли найти.

Свет задумался, но затем кивнул:

— Хорошо, сойдет и так. Учти, потом они станут твоей головной болью, не моей, так что рекомендую не тянуть с их поисками.

— О чем ты?

— Скоро узнаешь. Подготовь всех и жди меня на сцене.

Мне стало жутко любопытно. Неужели я вижу во сне то, что происходит там, в режиме реального времени? Помнится, Свет утверждал, что провидицы могут видеть будущее… И я, следя за Дарком, просто промотала эту пленку вперед. И ужаснулась.

Дарк стоял на сцене без рубашки, тяжело дыша и распахнув крылья. Рядом с ним стоял Свет в своем неизменном синем плаще, распахнув свои, и держал руку на плече Дарка. На них обоих были брызги крови. Но если у Света взгляд был так же спокоен, как обычно, то у Дарка в глазах было безумие. А перед ними, там, перед сценой, валялось множество трупов, которые постепенно испарялись один за другим, как тело Сидоная когда-то.

Дарк повернулся на Света и резко ударил того по руке, сбивая ее со своего плеча:

— Зачем, Прародитель?! Зачем это все?!

— Чем меньше нагрузки на иммунную систему будет у мира, тем быстрее он вылечится.

— Неужели нельзя было иначе? — Дарк ладонью попытался стереть кровь с лица, но лишь размазал ее.

— Это самый рациональный способ.

Да что здесь, черт подери, происходит?! Как он это сделал? Один? Или это они вдвоем? Я отмотала «пленку» событий немного назад.

— Покажи им, Михаэль.

Свет стоял на сцене, привычно держа руки в карманах плаща, и смотрел на стоящего рядом Дарка. Вокруг было полно народу, но это были не люди, только ангелы и демоны. Те, кто постарше рангом, сидели за столиками, остальные стояли, занимая танцпол перед сценой. Дарк стащил с себя футболку и распахнул крылья. По залу пронесся удивленный гул голосов.

— Подойди, Магда.

Демоница стояла там же на сцене, но чуть поодаль, нервно крутя в руках микрофон. Свет говорил без него, но несмотря на это, все в зале его слышали. Демоница подошла, преданно заглядывая ему в глаза, но Свет на это никак не отреагировал. Он повернул ее лицом к присутствующим и остался стоять позади, держа ее за плечи.

— Перед вами, Потусторонние, стоят демон и ангел. На данный момент каждый из них — сильнейший среди своих. Они стоят и не собираются сражаться…

Магда расплывалась в улыбке все шире и шире, ожидая похвалу.

— …Потому что между ангелами и демонами заключен мир. Скажи мне, Магда, это ведь твоих рук дело, верно?

— Да, — громко произнесла она в микрофон, гордо окидывая всех взглядом.

А Свет в ответ одним быстрым настолько, что почти незаметным взгляду, движением просто свернул ей шею с громким хрустом. В его взгляде полыхнуло синее пламя, настоящее, не мнимое, и все в зале притихли. Дарк же с искренним негодованием и в полном шоке уставился на него.

— Вы отступились от моих заповедей, дети мои. Вы должны защищать людей и уничтожать отродья Хозяина Ада…

В этот момент кто-то из зала бросился бежать к двери. Ему никто не мешал, но он и пары шагов не успел сделать. Свет неразличимым в своей скорости движением швырнул в него Потусторонний шар, и тот свалился молча, даже не пискнув, моментально отключившись из сознания.

— Я не договорил, — холодно произнес он. — Я явился, чтобы восстановить баланс.

В его горящих синим глазах мелькнула бездна пустоты, черная дыра, непередаваемая мощь, которая втягивает в себя и перемалывает, даже не заметив. Он раскинул руки, словно собирался кого-то приветствовать, открыл рот и произнес слово. Точнее, не так, он издал некий звук, который я определила как слово. Но все его поняли. Слово, кажется, было из того языка, на котором он пел тогда, на вышке, но сейчас это слово-звук из его уст прозвучало как мини-мелодия, небольшой законченный кусочек музыки. И вместе с этим звуком вокруг раскатилась волна Силы. Она была настолько мощной, что проносясь сквозь присутствующих, вздергивала в теле все нервные окончания.

— Я с вами, дети мои! Бейтесь до конца! Благословляю вас! — на фоне его раздвоившегося голоса я слышала отголоски знакомой мелодии, под которую мы танцевали.

Крылья за его спиной распахнулись, словно придавая вес словам, и в этот момент начался кошмар. Половина находящихся в зале будто с цепи сорвались, бросившись на вторую половину с жаждой убивать. Ангелы и демоны сцепились насмерть, и из-за их повышенной выносливости не умирали быстро. Они получали огромное количество ранений, и это превращало все вокруг в натуральный кровавый ад. Дарка Свет сдавил рукой за плечо и произнес уже тише:

— Стой, Михаэль, и молчи. Тебя это не касается. С моим благословением они победят. А потом убьют сами себя.

Я должна это остановить. Ради чего бы он это ни делал, я остановлю это чудовищное побоище! Я проснулась очень резко, словно и не спала вовсе, надеясь, что успею. До клуба меня подбросило такси, и внутрь я влетела, как ужаленная. Никакой охраны у входа не было, а сам клуб выглядел закрытым, но дверь заперта не была. То ли я опоздала, то ли Свет был уверен, что никто не сбежит, то ли дверь для Потусторонних преградой не считалась. Я взлетела по небольшой лестнице и уже на входе столкнулась с толпой. Они все стояли ко мне спиной и внимательно слушали синеглазого. Дарк уже стоял рядом с ним с распахнутыми крыльями, а Свет держал Магду перед собой. Пробиться к сцене я не успевала, он вот-вот свернет ей голову, и потому просто заорала:

— Све-е-ет! Стой!

Разумеется мой крик заметили все, и в первую очередь тот, кому он адресовывался. Весь зал смотрел на меня, но самое главное, Свет не сделал того, что было во сне, не успел, и я, закрепляя свой успех, продолжила говорить, направившись к нему:

— Я все видела, Свет. Не смей этого делать, слышишь?!

— Ты что творишь?! — Дарк, распахнув крылья и проскользив над толпой по воздуху, приземлился около меня. — Зачем ты пришла?

Он хмуро смотрел на меня в ожидании ответа. Считал, что мне здесь не место и переживал за мою безопасность.

— Иди ко мне, Риша, — раздался повелительный голос Света.

Мы подошли к сцене мимо расступавшихся Потусторонних, и Свет протянул мне сверху руку. Я протянула ему ее в ответ, но внезапно Дарк подхватил меня за пояс и приподнял, а Свет, хмыкнув с мальчишеской усмешкой, подхватил меня под мышки и поставил на сцене рядом с собой. Пока Дарк ловко запрыгивал на сцену, чтобы вернуться на свое место рядом с нами, Свет обернулся на всех остальных и поднял ладонь, чтобы они перестали гудеть, как растревоженный улей.

— Посмотрите сюда, Потусторонние.

Он подхватил ничего не понимающую в происходящем Магду за пояс и подтащил к себе, собираясь продолжить речь, но я, испугавшись, что он все-так убьет ее, молча схватилась за его руку.

— Не смей, — негромко произнесла я, заглядывая ему в глаза.

— Одну минутку, Магда, — он оставил ее в покое, схватил меня и буквально сунул в руки Дарку. — Держи ее, Михаэль, и что бы ни происходило, не отпускай. Ради ее же безопасности.

— Нет! — завопила я и даже брыкнулась, когда Дарк перехватил меня поверх рук и прижал к себе спиной. — Свет, не надо! Не делай того, что задумал!

— Смотрите сюда, Потусторонние. Вы видите ангела и демона…

Я обречённо застонала, тихо говоря Дарку:

— Он убьет их, Дарк. Он хочет их всех убить. Сделай что-нибудь.

— Сомневаюсь, что Прародителю хоть кто-то может что-нибудь сделать. Тебе ничего не грозит, все хорошо.

Он не понимал, о чем я говорю. Я уже готова была отчаяться, но все же что-то пошло не по сценарию сна.

— …А еще здесь стоит человек. Обычный смертный человек, которых вы, ангелы, так легко отдавали демонам. Дарили, словно вещи. И знаете, что этот человек здесь делает? Она пришла спасти всех вас.

Вот тут я уставилась на Света в изумлении, а он продолжал, невзирая на снова поднявшийся гул и изумленные взгляды Магды и Дарка.

— Я собрал вас всех здесь, чтобы убить, — гул усилился. — Но благодаря ей передумал.

С верхних столиков раздался возмущенный возглас:

— Но за что?

— Ангелы должны защищать людей от демонов, а вы заключили с ними союз, нарушили мои заповеди, — он перехватил запаниковавшую Магду за шею и прижал к себе спиной, чтобы та не дергалась. — Эта смертная была отдана демону в пользование. Но даже несмотря на это, она пришла сюда спасать вас от моего гнева. Что ж, если вашу судьбу решит она как пострадавшая, это будет справедливо.

Кто-то из задних рядов сорвался с места, прямо как во сне, и рванулся убегать. И так же, как и во сне, его догнал Потусторонний шар, заставив упасть.

— Никто отсюда не выйдет, пока я не позволю, — он повернулся ко мне. — Решай, Риша.

Я выдохнула с облегчением.

— Не надо убивать. И отпусти Магду.

— Для нее я не могу изменить приговор, — его голос звучал мягко, успокаивающе, но непреклонно. — Она умрет.

Магда задергалась, но шансов у нее не было, Свет держал крепко.

— Почему?

— Она распространяет заразу, из-за которой мир медленно умирает. Если оставить ее жить, она будет продолжать это делать одним только фактом общения с Потусторонними.

— Ну так пусть идёт в изгнание с запретом на общение с другими Потусторонними, вот и все.

Свет замолчал, глядя на меня. Думал он долго, и в помещении стояла напряжённая тишина в ожидании его решения. Даже Магда не шевелилась и стояла, затаив дыхание.

— Что ж, ты приняла решение, значит так и будет, — он разжал руки, и демоница шарахнулась от него. — Уходи, Магда. Немедленно. Если ты будешь замечена рядом с каким бы то ни было Потусторонним, будешь убита. Все остальные свободны. И я надеюсь, вы запомните этот урок. А теперь всем немедленно вон.

Только теперь, когда Потусторонние стали быстро покидать клуб, я выдохнула. Свет повернулся к нам:

— Осталось только одно последнее дело.

 

Глава 10

Устранить угрозу

По просьбе Света я вытащила Амели из дома, предложив ей погулять, и сейчас мы втроём — я, Свет и Михаэль — стояли в условленном месте, перед входом в торговый центр, в ожидании нее. Она вынырнула из общей толпы с улыбкой, направляясь в нашу сторону, но когда заметила Света, улыбка резко сползла с лица. Похоже, он ее чем-то сильно беспокоил. В ее защиту, при первой встрече он меня тоже обеспокоил своей необычностью.

— Привет, — поздоровалась она и посмотрела на меня с немым вопросом в глазах «что он тут делает?»

— Здравствуй, дочь отца своего, — Свет улыбнулся.

Так необычно и странно было видеть улыбку на его лице, почти такую же искреннюю, как когда он улыбался мне, но эта предназначалась ей. Во мне даже ревность зашевелилась. Амели застыла, пристально глядя на него, а затем широко улыбнулась:

— Всегда рада видеть брата, — и сразу после этого испуганно покосилась в мою сторону.

— Она все знает, — ответил Свет на ее немой вопрос. — И что мы с тобой вместе, и что ей предстоит умереть. Она согласна, но у нее есть последнее желание, которое я и пытаюсь исполнить. Спасти этот мир. Иди ко мне, сестра.

Он расставил руки, приглашая ее в свои объятия, и заставив меня отвести взгляд в сторону. Я так привыкла, что он мой, что сейчас мне было не по себе, пусть я и знала, что это лишь игра. Но какая же натуральная! Дарк оказался за моей спиной и положил руки мне на плечи в молчаливой поддержке. Я положила ладонь поверх его пальцев, он и правда помогал. Богиня радостно обняла Света и залепетала:

— Я так рада, правда рада! — однако она довольно быстро его отпустила и, повернувшись ко мне, прокомментировала действия Дарка. — А я думала, ты на моего братика клюнешь. Ума не приложу, как ты смогла не поддаться на его очарование.

Я не ответила, лишь недовольно поджала губы. Обещала же Свету не поддаваться на провокации. Она просто не в себе, вот и все.

— А, погоди, ты и клюнула, вы просто все втроем вместе были, — продолжала тараторить она. — А впрочем неважно. Ты прости, Риша, если обидела тебя, я не хотела. Найти человека, который понимает и разделяет мои убеждения, это еще надо постараться, и я всегда рада видеть таких людей.

— Какие убеждения? — я окончательно теряла нить разговора. — Просто уничтожь чертов метеорит. Знаешь ли, стоять здесь и ждать своей смерти, растягивать последние минуты не так уж и приятно.

— Ой, конечно, прости, — суетливо добавила она и, продолжая говорить, расставила руки в стороны, по ним С Той Стороны пробежалась синяя дымка с серыми нитями в ней, словно прожилки в лазурите. — Я просто убеждена, что ради спасения миллиардов жизней можно пожертвовать десятком-другим. И ты вот жертвуешь своей, лишь бы мир спасся. Ты не сомневайся, Свет специализируется на спасении миров, он справится. И я обещаю, что ты умрешь быстро и без боли. Знаешь, если так задуматься, это даже смешно, судьбы миров всегда решаются в таких странных местах, как вот здесь, перед входом в торговый центр.

К концу ее речи дымка, вьющаяся по спирали вокруг нее, уже замотала ее в кокон почти целиком, а внутри крошечными разрядами били молнии, которые лишь изредка проявлялись в физическом мире. Люди вокруг почти не обращали внимание, а те, что замечали, не понимали, что происходит, и просто отодвигались подальше. Здесь, в физическом мире, это были лишь слабые разряды статического электричества. Мы стояли и смотрели на этот вихрь С Той Стороны, и каждый думал о чем-то своем. Ее Сущность, распахнув крылья, совсем немного приподнялась над телом, оставаясь внутри кокона, а затем сделала лишь пару движений. Осмотрелась, затем схватила нечто невидимое, похожее на рукоять, а после размахнулась и со всей силы ударила, не оставляя сомнений, что в ее руке невидимый хлыст. После этого пальцы она разжала, будто хлыст испарился, крылья сложила, и Сущность втянулась обратно в тело, а вихрь развеялся.

— Что, и это все? Ты ведь даже никуда не уходила, все время была здесь. Ты ведь врешь, да? Этот кусок камня все ещё летит?

— О, нет-нет-нет, я не вру! — богиня подняла руки, защищаясь, словно я собиралась ей морду бить. — Взывая к своей силе, я могу проецировать себя, и моя проекция такая же реальная, как я, повторяет все мои движения и воздействия, то есть все, что я делаю с миром и в мире. Что-то вроде ваших человеческих парных частиц, понимаешь? Свет, скажи ей.

— Спасибо, сестра, — он, не спрашивая, крепко и успокаивающе обнял ее. — Думаю, она поняла.

Я знала, что сейчас будет. В его руке — шприц с сильнейшим снотворным. Он обнимет ее и усыпит. Чтобы влиять на наш мир, ей нужно было тело со всеми его минусами, и это единственный наш шанс. Ее нельзя убивать, это освободит ее из тела, но усыпить, лишить тело возможности соображать — это поможет. Снотворное, наркотики — все, что влияет на мозг, подходит, просто снотворное быстрее. Он обнял ее, прижал к себе, и она, обнимая его так крепко, словно прощалась, произнесла невероятно искренне:

— Я люблю тебя.

Она что, знает?!

А сделает ли он это теперь?

Испугаться я не успела. В следующее мгновение шприц вонзился в нее, рука Света даже не дрогнула, и это было жутковато. Я бы на его месте наверняка бы помедлила. Богиня даже не дернулась, обмякла в его руках, то ли теряя сознание, то ли засыпая. Окружающие практически не обратили на нас внимание, и Свет молча понес ее к машине Дарка.

 

Глава 11

Месть Магды

Да кому нужна такая жизнь?! Без возможности пить Сущность людей демон находится в состоянии постоянной ломки и истощения. Он будет медленно и мучительно умирать, и жить так нельзя. Когда смертная вынесла мне приговор, все смолчали, хотя все они прекрасно знали, что со мной станет. И этот синий бог тоже. Но девчонке он об этом не сказал. Видимо, чтобы не расстраивать. И я не сказала. Потому что она дала мне шанс, и на тот момент, скажи я ей об этом, могла бы попросить убить меня из жалости, а я хочу жить!

У меня не было запрета пить из людей, лишь запрет их убивать, вот только люди мне не помогут, мне нужна Сущность ангелов. Но приближаться к Потусторонним мне было запрещено. И мне было плохо.

Несколько дней после случившегося бог пернатых провел, не выпуская из виду эту спящую девчонку, пока Потусторонние наконец не уладили все проблемы с людьми и не оставили ее в искусственной коме в одной из наших клиник, что находится под присмотром Потусторонних. Чертов бог воспользовался моими связями, теми самыми связями с людьми, которые я так долго и усиленно наращивала. Что самое интересное, ее было категорически запрещено убивать и приводить в себя. Почему — я не знала, но я хотела мести. Втайне я встретилась с одним из демонов, своим старым знакомым. Он весьма молод по меркам Потусторонних и всецело поддерживает идею о том, что ангелы с демонами враждовать не должны, и потому он пошел со мной на контакт. Маленькая революция, маленькая месть за разрушенный мир. Войны между ангелами и демонами еще не было, но все понимали, что без меня до нее рукой подать. Шансов на победу демонов, когда начнутся первые стычки, ноль, потому что на стороне противника сам Прародитель. Ангелы, и без того слегка фанатичные, за своим богом шли слепо и воодушевленно. И мой друг согласился мне помочь. Убить эту девчонку в качестве первого акта сопротивления, а затем скрыться со мной.

Я сидела у себя дома и ждала, пытаясь напиться. Получалось не очень, спиртное и наркотики плохо берут демонов и ангелов. Я пристально смотрела на старинные круглые часы на кухне, которые размеренно тикали, отмеряя последние секунды жизни той непонятной девчонки. Тик-так, тик-так. Я сделала очередной глоток рома. Тик-так. Вот и условленный час. Прямо сейчас она умрет. Я подняла стакан в сторону часов, оглашая тост:

— За первую маленькую победу в нашей новой революции!

С этими словами я осушила стакан, а когда поставила его на стол перед собой, то шокировалась увиденным. Прямо передо мной на моей же кухне стояла она, та девчонка. Темноволосая, в сером плаще с капюшоном, в темной мастерке, рэперских штанах с большим количеством карманов и огромными черными крыльями за спиной.

— Ты убила меня, — сообщила мне она, указав на меня пальцем.

— Неужели сработало? Я надралась, как свинья? — я удивлённо посмотрела на пустой стакан.

— Глупый демон, — хмыкнула она. — Убив меня, ты помогла мне освободиться. К сожалению, я тебе помочь не могу.

Она подвинула к столу стул и села на него, удивительным образом не задевая крыльями ничего на кухне. И уже через секунду я сообразила почему. Они просто проходили сквозь предметы. Это ввело меня в ступор, ведь стул же она подвинула…

— Расскажи мне о нем, — попросила она, укладывая руки на стол, и уставилась на меня.

— О ком? — я все ещё ничего не соображала и пыталась понять, что из происходящего может быть реальностью, а что нет.

— О драконе бесконечности, которого ты встретила. Его зовут Хрустальный Звон или Даниэль, он мог представляться Владом или просто Дэни. Это он сделал тебя такой, заставил вместо людей питаться ангелами.

— Ты кто вообще такая? — я наконец решила, что все это настоящее, и теперь, когда в мою душу стал закрадываться страх, уставилась на нее.

— Эх, а ведь раньше я даже была в пантеоне, — вздохнула она, взялась за бутылку, налила в мой стакан ром для себя, и только хлебнув из него, продолжила. — Я Ютони, Смертная Тень, и я здесь, чтобы устранить очередной баг.

— Хочешь услышать что-то про него, значит, придется кое-что для меня сделать, — неужели я упущу свой шанс, да ни за что.

— Свет покинет этот мир и никогда больше не вернётся. Ирина умрет. Это все, что я могу тебе обещать, и для этого никаких сделок не нужно. Это и так случится, поскольку ты освободила меня. Что до тебя… Ты умрёшь, и этого никак не избежать, но пока ты рассказываешь мне о Звоне, будешь жить, так что постарайся вспомнить так много деталей, как только сможешь. Тебе сейчас пригодится все твое красноречие.

— Я не стану бесполезно тянуть время. Если мне все равно суждено умереть, то по крайней мере ты от меня не узнаешь ничего. И учти, кем бы ты ни была, я буду сопротивляться.

— Знала бы ты как я устала… Но скоро это все кончится, — богиня допила свой стакан и встала, протянув мне ладонь. — Станцуем?

Меня охватило странное чувство. Она обратилась к чему-то внутри меня, как если бы у моей Сущности была ещё одна, своя Сущность. Я хотела ударить ее бутылкой, развязать бой и не могла, будто меня парализовало, и весь мир ждал моего ответа. И судя по замершим в воздухе пылинкам в свете солнца, именно так оно и было.

— Нет! — в ярости закричала я, или мне так показалось, но информация точно была передана. — Ни за что! Я не играю в ваши игры! Хватит с меня богов, иди к черту!

Она ничего не ответила. Взмах неизвестно откуда взявшегося Потустороннего хлыста был последним, что я увидела в своей жизни.

 

Глава 12

Сумасшедшая богиня

Я стояла на четвереньках над Дарком на своем собственном диване. Он только что получил от меня татуировку — всплески воды, протянувшиеся непрерывными витиеватыми узорами от его левой груди к плечу. Дарк был в одних только штанах, чем я и пользовалась, неторопливо и с наслаждением зацеловывая все поврежденные татуировкой места. Конечно у него ничего не болело, он ведь ангел со всей его невероятной регенерацией, и потому Дарк просто лежал, закинув руки за голову и свесив их со спинки дивана, наслаждаясь тем, что я делала. Свет вальяжно раскинулся в кресле в своей обычной синей одежде и с не меньшим удовольствием наблюдал за нами с очень задумчивым видом. Удивительно, но меня это не смущало. Это было даже приятно — такая степень доверия и открытости, которая позволяла подобные вещи. Он раскрылся передо мной в своих пожеланиях так же, как и я перед ним. Я губами ощущала крепкие мышцы Дарка под кожей, его тихое, но частое и возбужденное дыхание, однако он не делал попыток вырваться или взять ситуацию под свой контроль, позволяя мне мучить его удовольствием — непередаваемо приятное чувство.

Внезапно все прервалось, резко изменилось и замерло в остановившемся времени. Лишь через секунду до мозга дошло случившееся, как звук двигателей сверхзвукового самолёта долетает до цели уже после того, как его источник пролетел. В комнате появилась сестра Света. Ее крылья, как у Света, но с черными перьями, были широко распахнуты, а глаза горели черным, поглощающим все цвета, огнем. Она ударила меня Потусторонним хлыстом, и сейчас его кончик вместе с мощной Потусторонней ударной волной замер прямо перед нами с Дарком, не долетев всего немного. Дарк, используя всю свою ангельскую скорость, успел перевернуться вместе со мной, и сейчас вжимал меня в диван, прикрывая. Свет, не менее быстрый, вскочил с кресла и распахнул крылья, обратившись к своей божественной силе:

— Аэллаэ! — выкрикнул он сестре своим особым раздваивающимся голосом.

Он стоял, протянув в ее сторону руку, будто это могло ее остановить, а его глаза полыхали синим ярким пламенем. Время почти не двигалось, и это было отчётливо заметно по ночнику, которой оказался сбит крылом Света и сейчас только начинал свое падение. В следующую секунду я поняла перевод слова, что сказал Свет на том самом странном языке: «Танцуй!» Ни я, ни Дарк не могли пошевелиться или заговорить, но оба понимали и воспринимали происходящее, а рядом, словно дамоклов меч, висел кончик хлыста и волна мощи. Стоит времени запуститься — Дарку будет очень больно. Боги, в отличие от нас, двигаться могли, и Ютони медленно повернула лицо в сторону брата:

— Иннаелэ, аиноо, аэваэнн, — «она не жилец, отступись», снова я разобрала смысл.

Она певуче растягивала каждое слово, и казалось, будто это не речь, а музыка, которая сейчас звучала очень мрачно. Ее голос тоже двоился, но в отличие от мелодичного успокаивающего журчания, как у Света, на фоне ее голоса звучали мрачные и величественные колокола. Если бы та бездна мощи, что я видела когда-то в глазах Света, имела звук, это был бы он.

- «Она будет жить!» — твердо отрезал Свет.

- «Ты не справишься со мной, ты же знаешь. Не заставляй меня это делать.»

- «Самаэль почти смог, ему помешал я.»

- «Я предупреждаю тебя. Попытаешься — пойдешь против воли Отца, станешь изгоем, как наш брат. Отец навечно отвернется от тебя!»

- «Хватит тянуть время, сестра.»

- «Ради чего ты это делаешь?!» — она закричала это, и мне на секунду показалось, что от этого звука весь мир сейчас по швам пойдем. — «Ради смертной?!» Смотри, Ирина, он хочет дать тебе дожить до старости, жалкая жизнь жалкого человека, а знаешь, что будет потом? Потом, ещё через пару сотен лет, мир умрет! Ты понимаешь это?! Ты не просто небольшой баг, как Михаэль после вмешательства Света, ты вирус, как Магда. Ты со своим провидчеством будешь менять чужие судьбы и наворотишь столько, что мир уже не вылечится после твоей смерти. Умрет вместе со всеми живущими здесь! Миллиарды жизней ценнее одной!

Общаясь со мной, она не использовала ту странную речь, говорила обычные слова. И я ей ответила, но это оказалась мысль, а не звук:

— Каждый имеет право жить! Ты не имеешь права лишать одного человека жизни даже ради десятка других, потому что каждый, слышишь меня, ты, чокнутая, абсолютно каждый имеет право жить, и когда на весы Фемиды положат одну жизнь против миллиарда, чаши весов будут наравне!

— Последнее предупреждение. Если никто из вас не остановится, ты, Камаэль, отправишься на седьмой слой Ада за отказ выполнять волю Отца, а ты, Ирина, умрёшь от моей руки.

- «Танцуй со мной, сестра!» — Свет, похоже, был в гневе настолько сильном, что снова перешел на язык предтеч. — «Танцуй!»

— Нет!

И вместе с ее отказом время снова запустилось. Волна влетела в прикрывшего меня Дарка, и я всем телом ощутила остатки мощнейшей ударной волны. Свет бросился на сестру, не давая ей возможности нанести второй удар, схватил и швырнул в стену, вложив в это всю свою ярость. Упавший светильник разбился, но звук утонул в грохоте. Все здание вздрогнуло, будто от землетрясения, когда чернокрылую вынесло на улицу с кусками стены. Дарк вскочил с меня, когда Свет с Потусторонней, как хлыст богини, катаной в руках метнулся наружу.

Человеческий мозг работает так медленно по сравнению со всеми этими богами… Происходящее превратилось в набор картинок, которое только и успевало выхватывать мое восприятие. Свет сражался на моей стороне, он спасал мою жизнь со всей своей фанатичной убежденностью в правильности выбора. Если подумать, рядом со мной происходило невероятное по своей эпичности событие. Во все стороны разлетались всплески от столкновений Потусторонних сил. Два бога сражались за мою жизнь. Хотя нет, за мою жизнь бьётся он, а она — за жизнь мира, за жизни других людей. И в этой битве, как ни крути, Свет неправ.

Несмотря на всю словесную тираду, что я ей выдала, я ведь почти на ее стороне. Никто не имеет права решать, кому жить, а кому умереть, но я имею право отдать свою жизнь сама.

Я всегда хотела как лучше. Хотела пользоваться своим даром предвидения, чтобы помогать людям. Хотела сделать мир лучше. Но если вспомнить Катю, то чем я ей помогла? Сына подставила, вот и все. Сейчас кажется, что все у нее хорошо — и она жива, и сын в порядке, но как знать, во что это выльется потом. Магда тоже хотела как лучше. Она устроила мир между ангелами и демонами, а в конечном итоге из-за этого весь мир чуть не погиб.

Я не знаю, почему все так, как есть. Не знаю, зачем вся эта жестокость и почему ангелы неизменно должны быть демонам врагами, я не понимаю и, наверное, никогда не пойму, но все так как есть, и приходится принимать решения в таких вот рамках.

У каждого из нас благие намерения, которыми, как известно, устлана дорога в Ад, и для Света эта фраза носит буквальный характер. Ютони победит Света. Как бы мне ни хотелось верить в обратное, я реалистка. Она победит и утащит его в Ад, где он будет мучиться до скончания времен… Я внезапно сложила всю головоломку, что она мне подкинула. Самый простой для нее способ победить Света — станцевать с ним, но она отказалась, решив биться здесь, вне замедленного времени, вне ее личного пространства и вне прямого противостояния сил, где у Света преимущество в скорости и есть хоть какие-то преимущества в сражении сил. Но дело ведь совсем не в нем. Она не хочет с ним сражаться, она не хочет, чтобы он страдал в Аду. Но спасти его могу только я. «Если никто из вас» — вот что она сказала, дав мне тем самым подсказку. И я сообразила, что должна сделать.

— Ютони! — закричала я изо всех сил. — Танцуй со мной!

От этих слов что-то у Света пошло не так, он будто споткнулся, из-за чего пропустил удар сестры. Но и удар оказался несильным, она сразу воспользовалась возможностью прервать бой. Время так и застыло в очень показательной картине. Удар серо-черной крылатой богини — она висела в воздухе выше Света, вытянув руку с растопыренными пальцами в сторону брата. Тёмно-синий отлетающий назад и вниз от ее ударной Потусторонней волны ангел с белоснежными крыльями падал, будто низвергнутый в бездну.

— Нет! — никогда бы не подумала, что в одно короткое слово можно вложить столько отчаяния, но Свет смог.

— Да! — полный злорадства и ликования голос богини. — Танцуем!

Меня будто вихрем подхватило, и зазвучала ритмичная музыка мира. Я снова была здесь, куда однажды приводил меня Свет, хотя я толком не знала, как назвать это место, где нет тела, только сознание. Тогда он рассказывал, что именно здесь боги сражаются друг с другом, что ж, я просто человек да и сюда пришла не сражаться. Если богов диссонанс иссушает, то меня наверняка просто раздавит, и я замерла в ожидании в смерти, ведь я пришла сюда именно за этим. Я не следовала ритму, не пыталась танцевать с ним, просто ждала, и вся эта мощь за секунды рухнула на меня. Я думала, что все кончено, но внезапно богиня схватила меня за руку и закружила, заставляя двигаться в ритм.

— Ну что же ты, глупая смертная, здесь нельзя стоять!

Она счастливо засмеялась, так искренне, словно мы подруги, и она привела меня сюда не для того, чтобы убить.

— Здесь здорово, правда? — спросила она с улыбкой, не давая мне останавливаться.

Вообще-то да, здесь было здорово, но в последние минуты жизни, которую сам решил отдать, думаешь не об этом.

— Зачем ты тянешь? Издеваешься? Просто убей меня, что мы здесь все ещё делаем?

— Это единственное место, где мне хорошо. Мне не больно за братьев, и я не ощущаю тоску по тому, кого люблю. Здесь рядом Отец, и он любит всех нас.

Она представала здесь совсем другим человеком. Ее волосы оказались не черными, а очень темно-фиолетовыми. Одета она была в фиолетовое с золотом платье и золотую диадему, украшенную александритами. Это была совсем не та богиня, которую я видела там, вне этого места.

— Ты совсем сумасшедшая!

— Нет, — она снова улыбнулась. — Я делаю то, что должна. А потом я получу свою награду. Ты ведь поможешь мне, да? Конечно поможешь, ведь ты та, кто ты есть.

Мы резко остановились, и последнее, что я увидела и ощутила, как она мягко и нежно коснулась моих губ своими.

Когда я услышал приглашение на танец, это стало последней каплей. Я хотел, чтобы Риша жила. Хотел, чтобы у нее все было хорошо. Спасал мир не ради мира, а для нее, и пусть делает с ним что хочет. Конечно сестра права, мир бы погиб, но это было бы потом, Риша бы не узнала и прожила бы свою жизнь так, как посчитала бы правильным. Но она решила свою жизнь отдать…

Больно. Моей душе давно не было так больно. Мне давно было плевать на людей, я просто выполнял свой долг, и даже физическая боль меня уже не трогала, но Риша сумела разбудить во мне чувства. Она стала тем единственным за многие тысячи лет, что мне не хотелось потерять. И я сражался за нее как мог. Я понял все чувства брата, когда он, бессильный что-либо изменить, проиграл свое сражение за то, что было ему так дорого — свободу выбора и верность тех, кого он любил. Понял, какую боль он чувствовал. Сестра ради долга отняла у меня единственную важную ценность в жизни, и мне хотелось, как Самаэль когда-то, накричать на нее, назвать предателем, уничтожить все и вся, создать место, где меня никто бы не достал, чтобы оплакать свою потерю…

Михаэль превратился в дымку и рассеялся в воздухе, а это значит, Риша мертва. Я и раньше видел смерть ангелов-хранителей, обычно это происходит немного иначе, но какая разница. Время вернулось в норму, и бездыханное тело Риши упало на пол разрушенной квартиры. У меня не было желания продолжать бой. Захочет утащить в Ад — пусть. У меня больше нет желания делать ничего, совсем. И долгу своему я следовать не стану. Новый удар наносить сестра не стала. Мы замерли в воздухе, глядя друг другу в глаза. Просто молча смотрели друг на друга. Казалось, весь мир замер в ожидании наших действий.

— Возьми на память.

Она кинула мне амулет, но я даже не пошевелился, чтобы его поймать. Черный камень с золотой цепочкой ударился об меня и полетел вниз. Последнее, что осталось от Риши. С этой мыслью я уже около ног подцепил цепочку одним из Потусторонних щупалец и перевел взгляд на тело той, которую любил. Ютони заметила мой взгляд и выставила на меня ладони:

— Нет-нет-нет, даже не думай мир загубить, я его только что спасла. Пошел вон!

И она вышибла меня из мира. Я мог бы сопротивляться, мог бы остаться в нем, если бы захотел, но зачем? У меня не было порывов сделать что бы то ни было, я готов был просто лечь и лежать, но сейчас я, лишившийся воплощения, чистой Сущностью завис в акаше между мирами, вне времени и пространства. Глубоко внутри поселилась боль. Я устал. Хочу покоя. Мне нужен какой нибудь мир, где я смогу остаться навечно. Но как выбрать, как принять решение? Даже этого я сейчас не мог. У меня с собой остался лишь амулет Риши, тот самый, и я, решив, что мир, с которым он связан, ничуть не хуже других, воспользовался им как маяком для переноса.

Я оказался высоко над мегаполисом, но мне нужно было совсем другое место. Распахнув крылья и поправ все законы мира, я за пару минут домчал до середины какого-то из океанов, а затем нырнул так глубоко, что лучи солнца не пробивались сквозь такую толщу воды. Умереть не могу, но могу не приходить в сознание. Вот эта подводная пещера — отличное место, чтобы забыться. Заплыв внутрь, я позволил воде заполнить лёгкие, а сознанию — отключиться.

Жаль, что тогда я не видел, как в момент перехода от меня отделилась призрачная дымка привязанной и такой любимой души, чтобы возродиться в этом новом для нее мире.

Продолжение следует…

Ожидайте третью книгу серии.