Утро. Еще одно утро в череде бесконечных одинаковых дней. Сегодня кошмар меня тоже не коснулся, после блокирующей способности инъекции я всегда получала облегчение на пару недель. Николай не стал меня будить, собирался тихо, но я все равно проснулась. Виду, впрочем, не подала, общаться не было никакого желания, как всегда бывало после проведенной с ним ночи. Только когда за ним закрылась дверь, я села, спустила ноги с кровати, достала из-под нее пяльцы с иголкой в ткани и бросила их на кровать. Сегодня я точно закончу эту бисерную лошадку, но для начала надо привести себя в порядок: умыться и позавтракать.

Я как раз выходила из ванной комнаты в домашнем халате, когда услышала возню в прихожей. Николай, похоже, что-то забыл. Логика услужливо подсказала: утро пасмурное, значит он вернулся за зонтом. Ладно, все-таки стоит с ним поздороваться и пожелать удачного дня. Я вышла из небольшого вытянутого коридорчика в проем, ведущий в крупную прихожую, и замерла. В моем доме находилось двое незнакомых мужчин. Плохо одетые, чумазые, со свалявшимися волосами и в обносках — низший класс нашего общества. У одного из них был нож, у другого пистолет. Впрочем, после оружия, которым снабжался Отдел еще двадцать лет назад, называть это убожество пистолетом у меня язык не поворачивался, но на таком расстоянии даже оно могло стать смертоносным. Мужчины меня заметили, и пистолет поднялся дулом в мою сторону. Мозг включился в давно забытый режим опасность и моментально оценил ситуацию. Оружия у меня нет. Назад — бежать по пустому коридору без прикрытий, успеют выстрелить в спину. Единственный выход и окна перекрывают они. Без шансов.

— А ну стоять! — хрипло рявкнул один.

— Стреляй, чего ждешь? — занервничал второй.

— Да ладно, она беззащитна. Ты посмотри, какая цыпа. Слышь, ты, сними халат.

Отлично, вот и мое оружие нашлось. Я состроила испуганное выражение лица и потянула за пояс. Полы халата разошлись, открывая лишь вертикальную полосу обнаженного тела между грудей и идущую до самого пола. Ну же, давайте, пускайте слюни, как шавки перед куском мяса, и это станет вашей погибелью.

На тело жаловаться мне было грех. Мягкая нежная кожа, плавные изгибы, округлости ровно там, где надо, упругая естественная грудь. Но сначала надо показать самую малость, чтобы захотелось больше.

— Снимай, — мужчина дернул дулом, словно указывал. — Все снимай.

— Слушай, давай просто убьем и уйдем. Она же бывший агент, — второй все еще слушал свой здравый смысл, хотя его глаза тоже были прикованы ко мне.

Я тем временем подняла руки, положила ладони себе на плечи, и поддела ноготками края халата, спуская его с плеч, однако заставляя повиснуть на локтях. Теперь одежда не скрывала ничего важного: грудь обнажена, живот и все, что ниже, открыто, разве что бедра скрыты от взгляда полами халата.

— Да насрать. У нее дара нет, забыл? Цыпа, ты продолжай, продолжай.

Они еще и осведомлены о моем даре? Чувство опасности теперь буквально взвыло во мне.

— Можешь потрогать, если хочешь. Что угодно со мной делай, только не убивай, — я умоляла его с глупым выражением покорности на лице.

— Не волнуйся, цыпа, — повелся на мое актерское мастерство он. — Пока выполняешь мои указания, будешь жива.

Он подошел ко мне, и его напарник, помедлив, направился следом, продолжая нервничать.

— Слушай, просто пусти ей пулю в лоб, а? — но судя по взгляду, он этого не так уж сильно хотел.

— Снимай с себя халат. Совсем.

Я сбросила халат и осталась стоять обнаженной под двумя голодными похотливыми взглядами. Это мне и было нужно, в такие моменты мужчинам отказывает здравый смысл. Я выждала, пока мужчина с пистолетом подойдет поближе, по-кошачьи потянулась к нему как будто для того, чтобы прильнуть поближе, а сама схватила за плечи для лучшей опоры и нанесла ему два быстрых удара коленом между ног. Он взвыл, и в тот же момент я выхватила из ослабевших на секунду пальцев пистолет, направила на его напарника. Тот успел лишь замахнуться ножом, прежде чем словил выстрел. Первый к этому моменту очухался, но сразу получил локтем в челюсть, а затем и смертельную дозу пороха прямо в лицо, и свалился к моим ногам. Я презрительно окинула взглядом трупы на ковре. Они выглядели, как конец моей мирной жизни. Хотя если я прямо сейчас доберусь до Отдела, их группа зачистки может устранить все еще до того, как муж вернется. А если соседи слышали выстрелы, Отдел придумает мне какую-нибудь сказочку. Вот только не хотелось бы трупы оставлять без присмотра. Прямо сейчас я очень пожалела, что мы с мужем не раскошелились на такую полезную новинку, как телефон. Ладно, черт с ними, с трупами, не убегут, некромантов рядом нет.

Я так и стояла обнаженная, с оружием в руках, когда рядом раздались редкие хлопки в ладоши, прервавшие мои размышления.

— Браво, госпожа. Браво.

Я резко развернулась, направляя оружие на нового гостя. Одет опрятно в темный помятый брючный костюмчик. Воротник белой рубашки торчал растрепанно, его владелец явно торопился во время сборов.

— Вы кто такой?

— Я — особый агент Отдела. Мы узнали, что на вас будет совершено нападение, и меня послали вас предупредить, а также оказать посильную помощь.

— Агенты всегда ходят группами. Минимум парами, — недоверчиво отозвалась я. — И где ваша форма?

— У меня сегодня выходной, просто я живу к вам ближе всех. Теперь можете сдать оружие и одеться, я вас подожду, а затем вам как свидетелю надлежит проследовать со мной в Отдел.

Сердце тревожно ныло, поэтому оружие отдавать я не собиралась, но его слова были похожи на правду. Я опустила оружие и наклонилась, чтобы поднять халат, как вдруг вспомнила важный факт. Агенты Отдела при исполнении всегда представляются. Это на уровне рефлексов, буквально в крови, в нас эту привычку вбивают чуть ли не с детства. И я развернулась, снова наставляя на своего собеседника оружие. Но его на месте уже не оказалось. Пропал…

Я медленно попятилась, прислушиваясь к каждому шороху. Босые ноги почти не издавали звуков, тихо шурша по ковру. Из кухни раздался стук ботинок. Зачем он залез на стол? Если попытается вылезти через окно, я услышу: рама скрипит, когда ее открываешь. Однако звуки стихли, словно он замер на столе.

Стало слишком тихо, настолько, что это давило на уши. Я замерла посередине прихожей, согнув руки в локтях и прижимая к обнаженной груди холодный пистолет. Позади меня дверь, стена и окно, этаж второй, опасности оттуда не будет. Коридор легко простреливается. На что он рассчитывает?

Внимание охватило все вокруг. Тишина. Тишина. Мое дыхание слышно. Стук сердца. Унимаю его, перестаю дышать. Тишина. Шорох!

Я вскинула пистолет на звук над своей головой и нажала курок. И в тот же момент поняла, что промахнулась, пуля не попадет, и я бросилась в сторону кувырком, но ничего больше не случилось, снова повисла тишина. Я подняла глаза. Мужчина свешивался сверху, на половину туловища сквозь потолок. Откуда у него способность ходить сквозь стены? Артефакт раздобыл?

Я стояла и задумчиво разглядывала труп. Признаться, выглядел он отвратительно, и если бы не опыт подобных зрелищ, наверняка меня бы уже выворачивало наизнанку. Его голову разнесло в кровавые брызги по всему потолку. Я промахнулась, но пистолет стрелял так криво и косо, что случайно попал в цель.

Из обмякших пальцев неудачливого противника вывалился нож и звякнул об пол, и в тот же момент дверь распахнулась, выбитая с ноги. Я бросилась в сторону, свалилась на колени и приподняла один из трупов, прячась за него. Другого укрытия здесь все равно не было.

— Особая служба императора! Всем поднять руки! — гаркнул мужской голос.

Его усатый обладатель в знакомой синей форме влетел внутрь и выстрелил в воздух.

— Не стреляйте! — крикнула я. — Я кладу оружие!

На мужчину, случайно попавшему выстрелом в несчастный висящий сверху труп, из кармана оного вывалился портсигар, ударил по голове, раскрылся и свалился на пол, рассыпав сигары. Я усмехнулась, когда тот чертыхнулся, и, оставив труп в покое, положила оружие на пол, впрочем, не слишком далеко.

— Я здесь одна, — сообщила я ему, поднимаясь.

Увидев мою наготу, мужчина смутился и кашлянул. Из-за его спины в синей похожей на шинель форме руководителя группы вышла рыжеволосая женщина. Брат в свое время ходил в таком же обмундировании.

— Госпожа Лазарева? Вы в порядке? — уточнила она, разглядывая меня с ног до головы.

Мужчина тем временем тактично отвернулся и стал излишне внимательно разглядывать труп в потолке, но быстро опустил взгляд:

— Какой кошмар, — разнервничавшись, произнес он.

Пфф, какие мы слабонервные.

— Да, — я скрестила руки на груди. — Сюда срочно нужна группа зачистки. Муж придет нескоро, но все-таки стоит поторопиться.

— Позвольте представиться. Анна Пламенева, действующий агент при исполнении.

— Избавьте меня от формальностей. Ваши имена мне неинтересны.

Раздражение и злость полыхали внутри. Не знаю, во что я вляпалась, но хотелось побыстрее с этим закончить.

— Госпожа Лазарева! — женщина моментально вспыхнула. — Мы здесь, чтобы помочь вам, и совершенно не обязательно вести себя так некультурно! И оденьтесь, не смущайте мне агентов, иначе это можно расценить как помеху действиям агента при исполнении.

— Или как некомпетентность агентов, которые не могут адекватно действовать, когда рядом находится всего лишь обнаженная женщина! — парировала я. — Не нужно тыкать мне в нос правила Отдела, я знаю их получше вас, госпожа Пламенева.

Я наклонилась за халатом и накинула его на себя:

— Потрудитесь вызвать группу зачистки и за сим оставить меня в покое. А вы, уважаемый агент с премерзкими усиками, уже можете повернуться.

Усатый с усмешкой обернулся:

— Знаешь, Анна, а я думал, что это у тебя скверный характер.

— Ищи бревно в своем глазу, нечего в моем пылинки разглядывать, — недовольно отозвалась та.

Их перебранку прервал третий, только что вошедший агент помоложе:

— Анна, все чисто. Соседей дома нет.

— Отлично, — отозвалась она — Госпожа Лазарева, будьте любезны проследовать с нами в Отдел для написания объяснительной.

— О нет, слушайте, это слишком жестоко. Я уже не работаю на Отдел, хватит с меня объяснительных! — я примирительно подняла ладони, саркастируя с каменным выражением лица. — Если вы со мной так от обиды поступаете, так давайте извинюсь, и разойдемся полюбовно.

Усатый хмыкнул, но получил в ответ злой взгляд своего рыжеволосого командира, и ему вдруг срочно понадобилось потрогать свои усы, что позволило скрыть улыбку.

— В таком случае мы будем вынуждены опросить вас прямо здесь и записать показания самостоятельно. Но вы ведь не хотите искажения фактов?

Шантажировать? Меня?! За невинную шутку? Да как она смеет!

— Засуньте, госпожа Пламенева, ваши угрозы себе в вашу упругую симпатичную задницу… — начала распаляться я, но меня перебили.

— Эй-эй, ну хватит уже, милые дамы, — вмешался агент помоложе, его усы хотя бы накручивать на палец было нельзя. — Давайте начнем все сначала. Госпожа Лазарева, у вас чудесные ножки. Но даже несмотря на это вам все же придется пройти с нами. А мы пока займемся всем этим.

Он развел руками, показывая на бардак вокруг. Ладно, так и быть, все мы перегнули палку.

— Учтите, тут еще потолок чинить, так что советую заняться этим немедленно. Я сейчас оденусь и буду готова.

Кажется, после этих слов все глубоко и облегченно вздохнули.

И снова знакомые стены Отдела. Я сидела в приемной, ожидая, пока освободится местное начальство. Со мной очень хотели пообщаться, и возможно, после этого никаких бумажек заполнять не придется. Я обмахивалась собственной шляпкой, в коридоре было душновато. А может это мне только казалось? Редкие люди прохаживались по коридору по своим делам. В Отделе можно было встретить четыре типа людей: химики, охранники, агенты и местные бюрократы-канцеляриты, которых мы в свое время звали просто канцы. И у каждого из этих типов людей была своя форма. Химики ходили в белых халатах. Охрана носила военную форму. Канцы все как один надевали черные штаны, белые рубашки и черные жилетки, ни в коем случае не клетчатые. А агенты носили стандартную темно-синюю форму с золотистыми вставками, отдаленно напоминающую военную, но не военно-парадную, а военно-удобную, поскольку это был боевой костюм. И только я одна, словно бельмо на глазу, сидела здесь в своем светлом платье кремового цвета с соломенной шляпкой в руках.

Из-за угла вывернул очередной агент и мельком покосился в мою сторону. Я уже привыкла, что на меня глазеют здесь все подряд, поэтому даже не сразу обратила внимание на него.

— Вероника?!

Удивленный возглас, смутно знакомый голос и фамильярность обращения заставили меня посмотреть на этого человека.

— Никита? — теперь пришла очередь удивляться мне. — Ты агент?

— Ага! — он с гордой улыбкой поднял подбородок. — Я — агент особого отдела его величества государя-императора. А ты что здесь делаешь?

— Ох… Лучше тебе не знать.

Внезапно я застеснялась своего прошлого. Мне приятно было общаться с Никитой так, как сейчас: легко и свободно, без груза лишних знаний. Увы, больше с ним нормально говорить я не смогу, потому что из косвенного теперь он стал прямым напоминанием о моем прошлом. А если он узнает, кто я, то и он не сможет. Появилось неприятное и не совсем обоснованное ощущение, что Отдел отнял его у меня.

Дверь в кабинет начальства открылась, и оттуда выглянул упитанный мужчина. По виду канц, но растрепанный как в одежде, так и в прическе, из-за чего выглядел несколько нелепо.

— Госпожа Лазарева? Прошу, проходите, — покосился на Никиту. — А вы чего стоите? Не докучайте уважаемой госпоже. Идите дальше куда шли.

— Да иду я, иду.

Я направилась в кабинет следом за канцем, но бросила на уходящего Никиту последний задумчивый взгляд. Он поймал мой взгляд, подмигнул и беззвучно одними губами произнес жду вечером, а затем послал мне воздушный поцелуй. А ведь и правда, сегодня у меня должна быть партия игры в теннис. Но в свете всего случившегося я вряд ли попаду туда.

Кабинет за десяток лет почти не изменился, разве что обои здесь обновили да шкаф еще один поставили. А когда я наконец обратила внимание на начальника Отдела, то сильно удивилась. Женщина. Не припомню женщин на этой должности. Впрочем, все когда-нибудь бывает впервые. Светловолосая, в строгом наряде канца и с уставшим взглядом.

— Добрый день. Присаживайтесь, — произнесла она спокойным уверенным голосом и кивнула на стул перед столом, за которым сидела.

— Здравствуйте, — я приняла ее предложение и села, выпрямляя спину и закидывая ногу на ногу. — Вы можете спрашивать у меня что угодно, я готова отвечать максимально искренне.

— Этого от вас и жду, — она улыбнулась. — Для начала, позвольте представиться. Мое имя Ольга Златова.

Чтоб их всех взяло, этих политиков с их тупыми играми в слова вместо того, чтобы донести мысль коротко и по-существу. Неужели нельзя перейти сразу к делу? Мне наплевать, как ее зовут. Увы, выбора нет, придется сыграть по ее правилам. Кто бы знал, как я это ненавижу.

— Мое, полагаю, вы знаете. Вероника Лазарева.

— Вы правы. Знаю. А скажите мне, госпожа Лазарева, нет ли у вас желания снова работать на Отдел?

— Что? — я на секунду даже опешила. — Вы, наверное, шутите? Конечно нет!

— Видите ли, — она продолжила так, словно я промолчала ей в ответ, — сложилась довольно сложная ситуация, и нам требуется ваша помощь.

— И речи быть не может! Знать ничего не хочу ни о каких проблемах. У меня есть своя мирная нормальная жизнь. Да и давно уже пора меня на пенсию отпустить, госпожа Златова.

— А что если я скажу, что ваша нормальная мирная жизнь окончена?

— Тогда я пошлю вас в задницу, уважаемая, — начальник она там или нет, в выражениях я не стеснялась, это я нужна ей, а не она мне. — Я не вернусь!

— Видите ли, у вас в доме случился пожар. Вы погибли, госпожа Лазарева. Сгорели. Так что, боюсь, у вас нет выбора.

Что? Да как они посмели?! Я ничего не ответила, в шоке глотая воздух и надеясь, что неверно поняла ее. Шок постепенно сменялся тихим бешенством. Тем самым видом злости, когда я не ругаюсь вслух, а запоминаю. И потом припоминаю.

— Но у меня для вас есть и хорошие новости, — быстро добавила она, глядя на мое выражение лица. — Вы поработаете не так уж долго, а взамен получите крупную сумму денег, новые документы и дом в другой стране. Там сможете начать новую жизнь.

Хм. Уже лучше, но этого все равно маловато для того, чтобы заставить меня вернуться в ад. Впрочем, а куда мне возвращаться? Они ведь уже не отпустят, и на самом деле выбора у меня нет. Максимум, что я могу — это выторговать себе побольше преимуществ, но вполне возможно, что никто мне ничего платить не собирается, а когда все закончится, меня попросту устранят. Для всех я ведь и так уже мертва… Ненавижу! И я найду способ отомстить, но пока придется поиграть по их правилам.

— Выбора вы мне не оставили, но это единственная причина, по которой я соглашаюсь на ваши условия. А теперь будьте любезны объяснить, что же у вас такого случилось, что вы решились на подобные меры в отношении меня?

— Вам с этим работать, так что вы правы, знать вы должны. Полагаю, нет смысла упоминать, что информация секретна, — она покосилась на меня в ожидании ответа, но я молчала. — Видите ли, после вашей отставки наши химики разработали новый вид инъекции черной крови. Ослабленную версию, чтобы снизить риск смертности. Принявших эту инъекцию мы назвали агентами второй волны, первой волной были вы. И все вроде бы получилось, однако доза была все еще слишком большой. Все агенты второй волны выжили, но попали под влияние черной крови и стали нашими врагами.

— Поздравляю вас, — я не удержалась от ехидства. — Не было проблем, так надо было их создать.

Ольга растерянно развела руками, оставив локти на столе.

— Имеем то, что имеем. И проблема глубже, чем кажется. Вы наверняка помните: культисты Гхаттота никогда не были особенно прозорливы или умны, работали часто в одиночку. Увы, вместе с агентами второй волны они получили мозги и начали действовать централизованно.

Да уж, это действительно плохие новости.

— И какова же сейчас расстановка сил?

— Они захватывают страну. Медленно и неумолимо. Весь наш город уже почти под их контролем, а ведь мы столица! Победа или проигрыш в этой битве — с тем же результатом завершится и война. Агенты третьей волны сопротивляются как могут, и только поэтому война пока не окончена, но поражение неумолимо приближается.

— Третьей волны? Вам второй было мало?

— Третья инъекция удачна. Люди не умирают, остаются собой и получают способности, хотя, безусловно, слабее ваших. Если бы не это, мы бы уже проиграли.

Что ж, теперь понятно, с чего такие крайние меры. Но ведь я не единственный агент первой волны в их руках. И этот крайне важный для меня вопрос надо бы выяснить.

— Ну хорошо, у меня только один последний вопрос. Мой брат.

— Конечно, понимаю, — она вежливо улыбнулась. — Это еще одна хорошая новость. Ваш брат получает официальное освобождение и будет работать вместе с вами. Более того, вы же и сообщите ему об этом. Это ваше первое задание — привезти его сюда.

Она расплылась в широкой улыбке, ожидая от меня радости, а я готова была зарыдать от безысходности. Конечно, она же не в курсе. Никто не был в курсе, кроме Михаила… Все, что ей известно — я пыталась вытащить брата из-под стражи, помочь ему бежать, за что и была уволена со службы и лишена способностей. Я всегда работала вместе с братом, и наша команда была неразлучна. Вот и все, что она знает. Думает, что я буду счастлива с ним встретиться, порадуюсь его освобождению. А у меня попросту перехватило дыхание от ужаса, ведь мой брат — самое настоящее чудовище.