— Найден новый артефакт, к сожалению, уже активный, — пояснял нам своим слегка скрипучим голосом Владимир Рысин, специалист по артефактам, в карете по пути к кладбищу. — Первая группа агентов, отправленная за ним, не вернулась. Об этом сообщила вторая. Я уже был на месте и трупы осмотрел, меня, как и вас, выдернули из дома, а у меня отпуск, между прочим. Сижу, понимаете ли, чай пью, и тут врывается господин Бельц…

— Не отвлекайтесь, — прервал его Влад. — Ближе к делу.

— Ну да, конечно… В общем, с учетом состояния тел первой группы агентов, я отрекомендовал направить на эту задачу именно вас двоих. А мне порекомендовали отправиться с вами.

— Зло всегда возвращается, — не преминула пошутить я.

— Вероника, помолчи. Господин Рысин, что вы имели в виду, говоря о состоянии тел? Что с ними?

— Они осквернены заразой Зоога. Именно поэтому я предположил, что ни один человек, кроме вас двоих, не сможет даже подойти к артефакту. Вы же понимаете, других людей с черной кровью просто нет.

Ну да, в живых остались только мы с братом. Я осознала это не так давно и, честно говоря, до сих пор не знала, как относиться к этому факту. То ли радоваться, что мы все еще живы, то ли грустить о потерях.

— Мы не имеем никакого отношения к Зоогу, — справедливо заметил брат, — а черная кровь сделана на основе крови последователей Гхаттота. Это разные боги.

— А вот здесь и зарыта собака, — седой мужчина воодушевленно улыбнулся и поудобнее оперся на трость. — Я много изучал артефакты, оставшиеся от Зоога, и возможности чернокровных вроде вас. Они, вы не поверите, схожи. Зоог, образно говоря, искажал то, чего касался. Таким образом, когда Отдел, еще будучи Орденом Света, воевал с ним, его противниками были вампиры и баньши с артефактами — искаженные люди с искаженным вещами. Кхутуру, если верить летописям, искажал животных, превращая их в чудовищ и бестий. Гхаттот тоже искажает, судя по вашим способностям, но он не переделывает под себя живых, а базируется на ваших предрасположенностях, как поступал Зоог с предметами. Понимаете, что я имею в виду? Боги влияют похожим образом, как если бы один был ястребом, а второй орлом, но оба — птицы. И вот сейчас я прошу птенцов ястреба прыгнуть в пропасть, где когда-то жили орлы, потому что они тоже могут летать.

— Ну да, а если вы ошибаетесь, и крыльев у нас нет, мы погибнем, — буркнула я.

— Шанс этого крайне мал, — мужчина смущенно перебрал руками по набалдашнику трости. — Да и сами понимаете, если не разобраться с артефактом, есть шанс, что он будет продолжать осквернять землю еще долго, и это может закончиться плачевно, особенно если эта дрянь будет расползаться.

Карета остановилась, брат открыл дверцу и вышел, словно потерял интерес к разговору.

— Какая дрянь? — насторожилась я. — Вы ни о чем таком не говорили.

Рысин повел рукой, указывая на дверной проем:

— Да вот эта.

Несмотря на то, что карета остановилась поодаль от основного места события, даже отсюда было видно черную мерзкую смоляную жижу, расползшуюся по земле. Она покрывала кладбищенские растения, деревья, надгробия и прочую местность вокруг небольшого склепа, который и являлся источником этой заразы, слой жижи на нем был толще и плотнее и бугрился, имея схожесть с торчащими корнями деревьев. Неподалеку от нас крутилось множество людей: негодующие кладбищенские рабочие, постоянно крестящийся священник и несколько сотрудников Отдела, которые пытались успокоить остальных. Судя по оцеплению вокруг кладбища, Отдел уже даже успел запросить поддержку у военного подразделения, хотя зевак здесь не было, поскольку кладбище находилось в глуши, вдалеке от основного города. Я спрыгнула из кареты следом за братом как раз, когда он произнес:

— Сколько погибших? Где тела?

— Трое, все агенты, — проскрипел Борис. — Нас вызвали сразу, как только местные рабочие увидели расползающуюся заразу. А тела я осмотрел и разрешил увезти.

Мужчина покинул карету, опираясь на трость и прихрамывая на левую ногу — результат неудачного использования артефакта по молодости лет.

— Крайне неразумно с вашей стороны, господин Рысин. Нам бы они сейчас очень пригодились.

— Сможете изучить по возвращению в Отдел, — отозвался тот, а брат, не удостоив его ответ вниманием, зашагал вперед и позвал меня. — Сцилла.

— Каков план? Как обычно? — уточнила я, догнав его.

— Будем импровизировать.

— Значит, как обычно, — я вздохнула; он никогда не любил строить планы.

Пройдя мимо военных и соблюдя необходимые формальности, мы с ним остановились перед самым началом черноты. Брат присел на корточки, долго разглядывал ее, а затем медленно потянулся указательным пальцем.

— Осторожно, — попросила я, занервничав, и присела на корточки рядом.

Рысин, уже успевший дохромать до нас, остался стоять, опираясь на трость и так же внимательно следя за действиями брата, как и я. Когда палец Влада коснулся жидкости, я готова была к чему угодно, но ничего не случилось, она вела себя, как обычная смола.

— Ну вот, я же говорил! Вам она не причинит вреда! — воскликнул Рысин, стукнув тростью о землю, и добавил в ответ на наши с Владом вопросительные взгляды. — Я сейчас объясню, смотрите внимательно.

Он сделал к жидкости еще шаг, оказавшись совсем рядом, и та медленно поползла к его ботинку, словно почуяла добычу. Мужчина быстро отошел, и жидкость тягучей резиной стала возвращаться в исходное состояние, потеряв цель.

— Видите? — специалист по артефактами с гордостью посмотрел на нас. — Я же говорил, что только вы и сможете туда пройти.

— Сцилла, стой здесь, — Влад встал, и шагнул вперед, вступая в жижу.

— Ты опять за свое? Хочешь, чтобы я в тылу отсиживалась?

— Я нейтрализую артефакт и вернусь, — невозмутимо солгал он. — Там нет никакой опасности.

— Постарайтесь не уничтожать артефакт, как делаете обычно, а доставить его мне в целости, даже если он будет полностью разряжен, — затараторил Рысин. — Для науки это было бы очень полезно!

Эти его причитания мы с братом уже слышали и не раз, поэтому оба не обратили внимание.

— Ну, раз там не опасно, я иду с тобой! — с этими словами я тоже шагнула в жижу.

— Прекрати оспаривать мои указания! — Влад ткнул в меня пальцем. — Тем более, при посторонних.

— Ладно-ладно, большой и страшный некромант, — я подняла ладони. — Оспаривать не буду. Наверное.

С последними словами я виновато улыбнулась. Влад со вздохом отвернулся и почавкал по жиже вперед:

— Идем.

Мы добрались до ступенек склепа и, стараясь не касаться этих странных черных корней и не поскользнуться, спустились внутрь. Жижа становилась все более густой и похожей на резину по мере того, как мы продвигались вперед. Наконец мы спустились в сам склеп. Это была крупная комната с низким потолком, вдоль стен которой находились выемки для будущих захоронений. В данный момент склеп был пуст, никаких тел в нем не было, и в самом центре стоял тот самый артефакт. Он выглядел как игрушка: обычный соломенный человечек, одетый в льняное платьице. Такие игрушки делали когда-то крестьяне своим детям. Влад лишь бросил взгляд на артефакт и стал внимательно оглядываться, а я присела перед игрушкой на корточки. То, что я видела, было то ли игрой воображения, то ли случайностью.

— Влад, помнишь, я рассказывала тебе как умерла Ночка? — я не отрывала взгляд от игрушки.

Соломенная девочка, растопырив руки, стояла над темным корнем, напоминающим лежащее человеческое тело, вокруг которого почти правильной пятиконечной звездой располагались бугры поменьше. И эту картину я уже видела.

— Помню, а что? — он подошел ближе. — Не трогай это.

— Смотри, — я указала пальцем, закусив губу, вспоминать до сих пор было тяжело. — Она так же нависала над тем гхаттитом, а вот эти пятеро похожи на тела, которые он использовал для своего ритуала.

Я помолчала и только потом подняла глаза на брата:

— Мне ведь просто кажется, да? Скажи, что это просто совпадение, порождение моего воображения.

Влад промолчал, глядя на это несколько секунд, а затем, осененный какой-то мыслью, быстро прошел в центр склепа к самому крупному корню, похожему на небольшой табурет или пьедестал, и присмотрелся к нему.

— Кукла была здесь, — сообщил он, указывая на него. — И ее кто-то перенес.

Мы встретились взглядами, и он сказал вслух то, чего я боялась:

— И этот кто-то знал, что мы придем.

Ловушка. Эта мысль пришла нам обоим одновременно, и в тот же момент сверху раздались крики и выстрелы. Мы бросились к ступенькам, но прямо на нас по ступенькам уже спускались трупы, кем-то поднятые, управляемые, а значит, заранее подготовленные.

— Назад! — рявкнул брат и выпустил пулю прямо в голову ближайшему.

Я отскочила назад, пока Влад продолжал стрелять, а он, выпустив не меньше десятка пуль, схватился за тяжелую дверь склепа:

— Помогай!

Я бросилась к нему, схватилась за дверь и мой взгляд упал наружу. Мертвецов было во много раз больше, чем у нас зарядов для оружия. Если бы к ним можно было применить термин толпа, я бы так и сделала. Основная их масса направлялась в нашу сторону, остальные добивали еще живых, которые сразу присоединялись к ним более тупым, чем основная группа, мясом. Только один человек в этой толпе не паниковал, и я не могла его не узнать. Это он убил Ночку, главный последователь Гхаттота, и теперь он пришел за нами, последними, кто мог составить ему хоть какую-то конкуренцию. Он увидел меня, и я четко осознала это, хотя была далеко, наши взгляды встретились, и мне показалось, что он молча поздоровался со мной, своей старой знакомой…

Мы с трудом закрыли тяжелую дверь, и вокруг сразу стало темно. Я отошла немного назад, глядя на запертый проем, мы буквально замуровались тут, и помощь могла прийти только извне. Вот только кому нас спасать? Он убьет их всех.

— На этот раз бог победит, да? — я обернулась на Влада.

Тот опустился на колени в центре комнаты и ножом чертил руну усиления по застывшей жиже.

— Да, если я не убью того, кто стоит снаружи. А если убью, победим мы.

Конечно брат догадался, кто там, и он был прав.

— Да это даже битвой не будет, Влад! — несмотря на то, что мы были на задании, я не стала пользоваться его позывным. — Ты видел, что там творится?!

Я махнула рукой в сторону замурованного проема.

— Да там сотни мертвецов! И потом, убитые военные и все прочие. Это еще и оружие.

— С каких пор ты стала паниковать в сложных ситуациях? — он поднял на меня взгляд, прервавшись.

— Да потому что я видела, как он убил ее! А вся эта нежить не даст тебе воспользоваться твоим любимым вытягиванием души, и я достаточно трезво оцениваю свои силы, чтобы понимать, что я не смогу сдержать эту толпу, чтобы дать тебе время. Их там слишком много! При любой попытке его убить, он просто воспользуется находящейся рядом нежитью, заблокирует твои силы, и тебе придет конец.

— И что же, это теперь повод опустить руки?! — брат повысил голос.

— А что, ты собрался перебить контроль гхаттита над этой нежитью?! Ты не хуже меня знаешь, что это невозможно! Они сожрут тебя раньше даже без его помощи.

В дверь заскреблись ногти, а кто-то из них начал рыть земляной пол. Однажды они до нас доберутся. Влад поднялся и встал в центр руны:

— Иди сюда, — приказал он, а когда я подошла, крепко схватил меня за одежду и приблизился нос к носу, голос стал тише и более угрожающим. — А теперь слушай меня внимательно, Вероника. Когда все начнется, я сделаю для тебя проход. Гхаттита и нежить я отвлеку. Твоя задача — миновать из всех,

выбраться живой и донести до Отдела важную информацию о том, что здесь произошло. Это понятно? Помни, что снаружи времени у тебя будет в обрез, так что поторопись.

Он не просил и не предлагал. Он приказывал.

— Ты что же думаешь, я маленький ребенок и ничего не понимаю? Какая информация, о чем ты вообще? Всего лишь предлог, чтобы я спаслась, пока они будут тут тобой ужинать! Даже когда упадешь в безумие черной крови, долго не протянешь!

Влад оттолкнул меня и зло рыкнул:

— Я все сказал! Выполняй!

Он расставил руки в стороны, сосредоточился. По его рукам скользнула тьма. Черные вены быстро проступили сквозь кожу.

— Хочешь, чтобы я пережила еще одну смерть?! Смерть последнего важного для меня человека?! Да к чертям такую жизнь! — если бы я могла сейчас что-нибудь разбить, обязательно сделала бы это, и по возможности о его тупую голову.

— Готовься, — его голос постепенно наполнялся эхом и искажался. — Когда все начнется, беги. От них и от меня.

— Влад!!! Перестань считать, что ты один! У тебя есть я! — я с силой ударила его по щеке, а затем схватилась за его синий мундир-шинель.

— Ты ничего не можешь здесь сделать.

— Могу, и ты знаешь это! Но упорно не хочешь признавать! Не хочешь, чтобы мне было больно, готов ради этого сдохнуть тут! А я не уйду, ясно тебе?! Если ты пойдешь в этот бой без меня, я останусь тут, и все твои усилия будут бесполезны!

— Вероника! Не перечь мне! — прорычал он.

Вокруг него тьма уже клубилась густым туманом, расползалась вокруг. Глаза горели чернотой бездны.

— Я остаюсь, — отрезала я. — И если ты не способен причинить мне боль так, как надо, то я сделаю это сама, и ты получишь меньше сил, чем мог бы. Но я все равно это сделаю.

Я не оставлю его здесь умирать. И если уж мы погибнем, то заберем с собой их как можно больше. Даже ценой моей смерти.

— Добровольная жертва да еще и близкий человек — самый лучший источник сил! Так что прекрати воротить нос! Я хочу мести за Ночку и ее команду! За всех, кого он убил! И бежать не стану!

Внезапно прямо передо мной в воздухе, покачиваясь, зависла кукла. Она слегка задрожала, словно готовилась к атаке, и дернулась на меня, стукнулась, отлетела назад и снова зависла. Разозлившись, я тыльной стороной руки отбросила соломенную фигурку в сторону:

— Твоего мнения, Михаил, я тоже не спрашивала!

Я сдвинула рукав на левой руке и вонзила до крови ногти чуть ниже локтя. Не придумала ничего лучше, я никогда не была мастером пыток, в отличие от брата. Стало больно, и я знала, что он почувствует это.

— Вероника! — тьма, которая уже почти заполнила пространство вокруг, скользнула и обвилась вокруг моих рук, дернула их в стороны, а его голос прозвучал отовсюду. — Не смей этого делать!

— Тогда сделай сам! Мы можем убить их! Уничтожить всех! Ты ведь прекрасно понимаешь, что сейчас там их лидер. Их командный центр! Это единственный шанс! Найди его и уничтожь! И это уже не вопрос нашей с тобой жизни, это вопрос всей этой войны! А иначе они получат нас​, и кто знает что сделают! А что если у них есть способ забрать нас на их сторону?! Ты всегда хотел защищать​ мир от Гхаттота, а сейчас готов сам добровольно отдать ему в руки нас обоих? Это будет его победой! Не дай ему одержать верх!

Он недовольно зарычал, и этот звук ознаменовал его согласие. Влад дернул меня тьмой за руки к себе, поймал, обнял, проскользил ладонями к лицу, обхватил его и впился в губы.

— Не дай мне обезуметь, — шепотом попросил он.

— Я люблю тебя, — так же шепотом ответила я, глядя ему в черные радужки глаз.

Его ладони обхватили мои запястья, и вместе с этим пришла боль, заставив выгнуться, упереться в него: адская, словно выворачивала внутренности наружу, она пульсировала по всему телу. Было больнее, чем когда черная кровь пыталась меня убить, а я ведь считала, что больнее быть уже не может. Я стояла, подняв лицо вверх, раскрыв рот в немом крике, открыв глаза и ничего не видя от боли. Стала медленно оседать, опускаясь на колени, потому что ноги ослабли, а руки свело судорогой, не дающей их разогнуть. Влад стоял надо мной и держал за запястья. Черный дым. Черные глаза. Огромная безликая тень. Я не могла даже дернуться, он высасывал из меня силы, пил мою боль. Кажется, это длилось вечность. Или несколько вечностей. Ад на земле. На мгновение показалось, что я сейчас кончусь, умру, и в этот момент Влад пропал, лишив меня опоры. Я обессиленно свалилась на пол, не обращая внимания на происходящее. Я не видела, но знала, что там, снаружи, теперь творится не меньший ад, Влад выплеснет всю свою ярость на них. Я бы ликующе рассмеялась, но в тот момент мне было наплевать. Я свернулась в комочек, обняла себя и тихо плакала, как ребенок. На большее сил не было. Боль утихала медленно и неохотно.

Наконец шум снаружи закончился, наступила тишина. Почти невесомое прикосновение призрака ветерком прогулялось по моей щеке, словно Михаил хотел стереть мои слезы. В окружающей меня тьме возник силуэт брата, и я медленно подняла взгляд на него. Он высился надо мной и внимательно смотрел черными провалами бездны. Я знала, что будет дальше: он сделает это со мной прямо здесь и сейчас, потому что без меня он не справится с безумием. Я просто закрыла глаза, когда он склонился надо мной и одежда стала с треском разрываться под напором его тьмы. Но я была рада. Раз он здесь и жив, значит они там все мертвы. Ради этого я готова на что угодно.

Со смертью главного последователя Гхаттота активность этого бога пошла на убыль. Как и в древние времена с Кхутуру и Зоогом, со смертью главного последователя бог завершил свою активность, проще говоря, умер. Так мы тогда все посчитали. Через год Отдел счел, что в услугах брата больше не нуждается, и его забрали под суд, а еще через год за попытку вытащить его, в отставку отправили и меня.