Покопавшись в кейсе и не найдя ключей, Кирилл, глубоко вдохнув и немного помедлив, решительно нажал кнопку дверного звонка, которой отозвался дребезжащей трелью.

– Здравствуй, Марина. Нет, в комнату проходить не буду. Разговор у меня к тебе короткий. Я пришел тебе сказать, что мне всё надоело. Я устал от наших отношений, от твоих сверхтребований ко мне, от постоянного ощущения, что я что-то всё время должен-должен-должен… Нет, конечно, ты мне этого не говоришь, но ты даёшь мне это почувствовать. И вообще, рядом с тобой я чувствую себя вещью, да вещью, неодушевлённым предметом. И это твоё дурацкое обращение «Кирик». Словно собачья кличка. Будто щенка к себе подзываешь.

Да, собственно, что много говорить… В общем, я пришел тебе сказать, что я от тебя ухожу, потому что встретил другую женщину, с которой хочу быть, которая любит меня. Мне с ней хорошо и комфортно, только с ней я понял, как много я от тебя недополучал. А как меня кормили… Только не надо сцен, я всё решил бесповоротно. Мне надо было это сделать много раньше. А то ходим по кругу… Малодушничал. Да, возможно проблемы у меня будут. Но это будут МОИ проблемы. Что значит семья? Слушай, давай не будем создавать культов. У нас давно нет никакой семьи. Да и что вообще такое семья? Сегодня одна семья, завтра – другая. Где человеку хорошо – там у него и семья. А мне хорошо там, и туда я ухожу. О чём и пришел тебе сообщить. Ночевать дома я больше не буду, а завтра приду за вещами. Меня там сегодня ждут. Насовсем. Да, именно так: я больше тебя не люблю. Это – мой выбор.

– Кирик, ты чего стоишь как сирота казанская и трезвонишь на всю площадку? Опять ключи забыл? Котик ты мой рассеянный. Давно стоишь?

Поставив на пол неподъемные сумки, румяная с мороза Марина убрала с кнопки палец мужа, который в задумчивости всё ещё продолжал жать на звонок. – Подержи сумки, пол грязный. Я сейчас открою. Тяжесть-то какая, все руки оборвала. Зато сейчас быстренько пожарим на ужин твои любимые отбивные.

Непослушными пухлыми пальчиками с глубокими, пунцовыми следами сумочных лямок Марина с третьей попытки попала ключом в скважину замка, который уютно щелкнул. Из приоткрытой двери пахнуло знакомым и привычным домашним духом, в котором были растворены и перемешаны множество запахов, создающих нечто неповторимое, умиротворяющее, без чего не существует понятия «дом».

– Давай тащи сумки на кухню, сейчас руки помою, и будем ужинать. Представляю, какой ты голодный! Я, если честно, тоже.

Марина, со свойственной ей стремительностью скинувшая пальто и сапожки, через минуту уже хлопотала на кухне, щебеча без умолку под аккомпанемент струи воды из крана, глуховатые хлопки дверцы холодильника и многоголосное колокольчиковое позвякивание кухонной утвари. Дремотная пустота дома наполнилась множеством звуков, движением и ещё чем-то необъяснимым, искрящимся и пульсирующим, словно настраивающийся перед концертом оркестр, готовый зазвучать стройно и гармонично с первым взмахом дирижерской палочки.

– Кирик, потерпи, ладно? Сейчас всё будет готово, как ты любишь, с шафраном. Чувствуешь? Слушай, а на улице так холодно, да? А ты всё форсишь в полуботинках, пора уж в зимних ходить. Давай сегодня достанем. Я тебе новые стельки купила, возьми в сумке. И ещё такую куртку тебе присмотрела – прелесть! Давай завтра в обед пересечемся, померяем? Кстати, я созвонилась с Эльзой Карловной, послезавтра в семь она тебя ждёт. Никакой катастрофы, сейчас коронку поменять – не проблема. Это тебе не раньше. Так что, в отпуск поедешь с зубами. Киренька, всё решаемо. А с анестезией вообще ничего не почувствуешь. Будешь у меня с голливудской улыбкой.

Кирилл не раз ловил себя на ощущении, что способность искромётной и подвижной, как шарик ртути, Марины генерировать неповторимую атмосферу движения, пульса, эмоциональной наполненности жизни, играючи разбираться с проблемами, казавшимися Кириллу неразрешимыми, создавать вокруг себя свою собственную маленькую вселенную, становясь её центром, вызывала в нём безотчётное чувство зависти. Но он был бессилен перед этим волшебством, растворяясь в магнетизме этой атмосферы, становясь частью этой маленькой вселенной. Из кухни аппетитно потянуло жареным мясом с примесью аромата пряностей и свеженарезанной зелени.

– Кирик, всё готово! Я тебе ещё что-то интересненькое хочу рассказать! – звонко и весело прокричала Марина.

И, снова, как и бесчисленное множество раз до этого, Кирилл почувствовал, что не принадлежит себе, что снова околдован этими звуками и запахами, что он полностью окутан колдовскими чарами и погружён в атмосферу, которая самопроизвольно возникает только от одного присутствия Марины.

– Иду, родная! – так же весело, с оттенком нетерпения и предвкушения чего-то хорошего откликнулся за Кирилла его голос.

Сам же Кирилл был занят: он доставал из кейса мобильник, чтобы отключить его.