Эрилин постучала в комнату брата. Нервы зашкаливали. Что же, черт возьми, происходит?

  - Открыто! - отозвался Эмир, и принцесса вошла.

  Принц был в одной рубашке, сидел за письменным столом у окна и разбирал какие-то бумаги.

  - Ты не видел Гэбриэла?

  Эмир пожал плечами.

  - Он собирался уехать в полдень. Должно быть, так и сделал.

  - Нет, - Эрилин уверенно покачала головой. - Он был здесь всего час назад, искал Лориса и Джофа.

  - Ну, значит, нашел, и они уехали, - равнодушно отозвался брат и снова вернулся к своим бумагам.

  - Эмир! - принцесса подошла к столу и наглым образом выдернула листок из-под его носа.

  - Да что ты...

  - Эмир, - настаивала Эрилин. - Гэбриэл обещал не уезжать, не попрощавшись. Он обещал, понимаешь? Гэбриэл не такой человек, он держит свое слово. Он не станет шутить такими вещами, потому что едет не за покупками на пару часов, он собирается уехать навсегда, ты меня понимаешь?

  На лице Эмира появилось раздражение.

  - Да хватит уже боготворить этого типа! - вскричал он.

  - Этому типу, как ты говоришь, мы оба обязаны жизнью, - напомнила Эрилин. - И меня волнует, куда он пропал. Что-то случилось, я уверена.

  - И давно ты стала так доверять своему предчувствию, а? - издевательски поинтересовался брат. - Переобщалась с магом и теперь тоже мнишь себя одной из них? Мне вот интересно, он тоже побывал у тебя под юбкой?

  У Эрилин от возмущения кровь прилила к лицу. Может быть, она ослышалась? Непременно, ослышалась, потому что Эмир не мог сказать ничего подобного, просто не мог...

  - Да как ты можешь? - ахнула она.

  - Это ты как можешь?! - принц встал и грохнул кулаком по столу, неприятно напомнив Галиса в Саране. - Довольно! Теперь мы в Иканоре, и здесь свои правила! Ты достаточно таскалась с Хортоном со товарищи по дорогам, жалась к нему, как базарная девка, позорила честь семьи! А теперь хватит! Забудь о нем! Его нет, и прекрасно!

  Эрилин побледнела и отступила на шаг.

  - Что ты с ним сделал? - губы онемели и почти не слушались.

  Эмир вышел из-за стола, обошел его и приблизился к ней.

  - Я ничего с ним не делал, - отчеканил он. - Много чести. Есть люди, которые сделают все за меня.

  У принцессы потемнело в глазах. Этого не может быть, этого просто не может быть! Ситуация до боли напомнила то, что произошло в замке наместника Третьей Провинции Гриора. Когда Гэбриэл предупреждал, предупреждал, но она не слушала, верила в свою правду, а стоило остаться без него, так Андрес Гантер тут же показал свое истинное лицо. Но то наместник, а это брат... родной брат!

  Ей захотелось зажмуриться, чтобы не видеть его перекошенное от гнева лицо, но она почему-то не могла, просто застыла, как статуя, и смотрела него во все глаза.

  Неужели Гэбриэл был прав во всем? А она не поверила, оскорбилась, требовала не клеветать на ее брата...

  - Эмир, - ее голос дрожал, - так это правда? Это не Ридок, это ты нанял сатанида?

  В глазах принца мелькнула паника, как у маленького ребенка, которого родители поймали в кухне с пакетом конфет, но лишь на мгновение, в следующее его лицо стало самодовольным, и он избрал лучшей защитой нападение.

  - О, моя милая сестренка включила голову! Наконец-то! Конечно же, я! И не одного сатанида, а сразу двух.

  Эрилин задохнулась, на глаза навернулись слезы, было ощущение, что кто-то проделал в груди огромную зияющую дыру.

  - Эми, - простонала она, бессознательно назвав его так, как звала в детстве, - это же наш папа. Что ты наделал?

  - Я достоин этого престола, - прорычал Эмир.

  - Да ты чудовище! - вскричала Эрилин. - Псих!

  За эти слова она получила пощечину и отлетела в сторону, в голове гулко зазвенело, а перед глазами все померкло.

  Должно быть, Эрилин пришла в себя всего через несколько минут. Когда очнулась, она обнаружила себя на кровати, одна рука уже была привязана к спинке, а вторую брат как раз пытался укрепить.

  - Эмир, что ты делаешь? - простонала она.

  - Хочу, чтобы ты успокоилась и подумала, - совершенно спокойно ответил он, будто они обсуждали, какой десерт подать сегодня к чаю. - Я никогда не хотел тебя убивать и не хочу. Так что подумай над этим. Если ты включишь голову и встанешь на мою сторону, я тебя отпущу.

  - Где Гэбриэл, Лорис, Джоф? - выдохнула принцесса. - Что ты с ними сделал?

  - О, дорогая, не надо их всех в один список, - Эмир нахмурился, - Лорис наследный принц Алаиды, и я не идиот, чтобы предпринимать против него активные враждебные действия. Маги по моей любезной просьбе напоили его в гостях сонным чаем, так что с ним все в порядке. Проснется завтра утром и появится. Я даже выделю ему почетный эскорт, чтобы он смог добраться до Алаиды.

  Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.

  - А Гэбриэл и Джоф?

  Эмир скривился.

  - Понятия не имею. Мои сатаниды сказали, что им нужны эти оба, я великодушно не возражал. У них какой-то зуб на твоего Хортона, а Джоф им пригодится. Подробностей не знаю, да мне и плевать. Я разрешил им воспользоваться заброшенными пыточными камерами в подвалах.

  - Эмир, какой же ты негодяй, - Эрилин казалось, что ей снится кошмар, безумный ночной кошмар, потому что в реальности такого просто не могло быть. - Ты подписал приговор парнишке, который в жизни своей мухи не обидел, и человеку, которому обязан жизнью ты сам.

  - Убивать Гэбриэла не входило в мои планы, - признался Эмир. - Да в моих планах вообще не было этого сукиного сына. Но он подвернулся очень кстати. Братство просило кругленькую сумму за свои услуги, а увидев его, они тут же отказались от всей награды, сказали, отдать его им, и мы квиты. Так что я всего лишь забочусь о государственной казне, а значит, и об Иканоре в целом.

  - И из-за заботы об Иканоре ты убил нашего отца? - слезы душили, они шли сплошным потоком, стекали по подбородку и падали на шею.

  Эмир раздраженно пожал плечами.

  - Поставь себя на мое место. Отец твердил о своей болезни последние несколько лет, собирался умирать и готовил меня занять трон. Изо дня в день он повторял, что я вот-вот стану королем. Он сам вбил мне это в голову. А потом врачи вдруг находят лекарство от его хвори и обещают ему дожить до глубокой старости. Что мне надо было делать? Ждать, когда мне стукнет лет сорок, и только потом стать королем?

  - Я бы никогда не оказалась на твоем месте, - прошептала Эрилин.

  - Потому что ты родилась девочкой, - Эмир тут же нашел понятное для себя объяснение ее словам, - тебе в любом случае было не видать престола.

  - Нет, Эмир, потому что я любила нашего отца.

  - Какие мы благородные, - у него было такое выражение лица, будто он хотел сплюнуть, но сдержался. - Все, разговор закончен. Я ухожу, а когда вернусь, я ожидаю увидеть тебя одумавшейся. Повторяю, я не хочу тебя убивать, но если ты попытаешься встать между мной и престолом, будь уверена, я пойду и на это. Так что подумай о своей жизни.

  Эмир развернулся на каблуках и быстро вышел за дверь. В замочной скважине проскрипел ключ.

  Эрилин закрыла глаза.

  - Что же ты наделал... - прошептала она в пустоту.

  ***

  Они спускались по лестнице в подвал. Под ногами скрипела пыль, со стен свисала паутина. Похоже, этим местом давно не пользовались.

  Внизу обнаружились камеры, дверь одной из них была распахнута, оттуда лился свет, и Сентас Рей направился туда.

  Все становилось ясно - пыточные камеры. Гэбриэл слышал, что, едва взойдя на престол, король Эрон запретил пытки в своем королевстве, предпочитая тщательное расследование преступлений признаниям, полученным под пытками.

  Сентас Рей посторонился.

  - Проходи, - коротко распорядился он, пропуская Гэбриэла внутрь, а сам замер дверь.

  Небольшое помещение с каменными стенами, полом и потолком было тускло освещено свечами. В печи горел огонь. На стенах развешаны различные приспособления для пыток, куча инструментов того же предназначения на столе. Но стол был не один. На втором лежал Джоф, раздетый по пояс, руки и ноги растянуты, сцеплены ржавыми от времени цепями. А возле стола стоял Вернан, он почти не изменился за эти годы, та же надменная улыбка, светлые удлиненные волосы, изумрудные глаза.

  Значит, Вернан. Вот, кто скрывался под маской секретаря Этаниэла. Самый верный ученик Сентаса Рея, всегда стремящийся выделиться, заслужить звание лучшего, обойти Гэбриэла во всем, будто жизнь была соревнованием.

  - Ну, здравствуй, Гэбриэл, - поприветствовал его Вернан. - Вот и встретились.

  Гэбриэл не ответил, его взгляд был прикован к Джофу.

  "За что? Твою ж мать, его-то за что?!"

  - Гэбриэл, уходи, - выкрикнул юноша. - Оставь меня! Уходи!

  Но Гэбриэл не шелохнулся. Вернан стоял рядом с Генти с занесенным для удара кинжалом.

  Гэбриэл был быстрее обычных людей, быстрее Вернана и даже, возможно, самого Сентаса Рея, но не их обоих вместе взятых. Если он попытается вырваться, очень может быть, ему это удастся, но Вернан успеет зарезать Джофа, одним легким движением, даже не прилагая усилий. К этому Гэбриэл готов не был.

  - Уходи! - снова воззвал юноша. - Ты же сам говорил, что я тебе не друг! Уходи!

  За эти слова он получил удар в челюсть, его голова мотнулась, как у тряпичной куклы.

  Гэбриэл сжал зубы.

  - Пройди к стене, - приказал Сентас Рей, наслаждаясь его реакцией.

  Стена, на которую он указал, была покрыта плесенью поверх серого камня, в нее были вбиты крепления для рук.

  "Вот дерьмо!"

  Гэбриэл пытался найти выход, но ничего не приходило на ум. Во всех проигранных им в голове вариантах Джоф погибал. Как же он был прав все эти годы, пытаясь не заводить друзей. Его друзья долго не живут, он приносит им смерть...

  - Сними плащ, - распорядился Сентас, Гэбриэл выполнил и это. - А теперь садись, - он послушно опустился на холодный влажный от сырости каменный пол. - Вот так, прижмись спиной к стене. Отлично! Разведи руки в стороны.

  Сентас Рей защелкнул на его запястьях оковы и, довольный, отступил на несколько шагов, наклонил голову вправо, потом влево, любуясь своей работой.

  Оковы были тугие, плотно обхватывающие запястья. Из таких не вывернешь руки, даже если сломать кости.

  Учитель словно прочел его мысли.

  - Эти оковы подгонял лично я, - сказал он. - Они достаточно тугие, чтобы из них нельзя было вытащить руки, крепко вбитые в стену, так, что тебе ни за что их не вырвать, и они не настолько острые, чтобы ты мог попытаться отрезать себе ими кисти. О, не смотри на меня так, я знаю, что ты способен на отчаянные поступки, но поверь, все просчитано. Теперь ты в моей власти, и ничего не можешь с этим поделать.

  Гэбриэл спокойно выдержал его взгляд.

  - Хорошо, в твоей. Ты получил то, что хотел. Отпусти мальчишку.

  - Э, нет, - Сентас Рей смаковал каждое слово. - Ты не боишься смерти. Пытать тебя физически... Нет, это неинтересно. Ты ведь и боли не боишься. Я буду пытать тебя иначе. Ты будешь смотреть, как страдает этот парнишка, и будешь страдать вместе с ним.

  - Он тебе не нужен, - Гэбриэлу все еще удавалось справляться с голосом, и он прозвучал достаточно ровно.

  - О, поверь, еще как нужен, - Сентас повернулся к своему верному ученику, все еще державшему лезвие у шеи Джофа. - Спасибо, Вернан, на этом все, можешь идти, дальше я сам.

  Вернан кивнул, положил кинжал на стол с инструментами и зашагал к двери.

  - Да очнись же ты, Вернан! - последняя отчаянная попытка, если он уйдет, и останется один Сентас Рей, одержимый ненавистью, это конец. - Ты, что, до сих пор, не понял, кому служишь? Он убивал твоих друзей! Он и тебя убьет, когда ты ему больше не понадобишься!

  Но Вернан не остановился, даже не обернулся, вышел за дверь, не меняя скорости шага, и запер ее за собой.

  - Ну, вот и все, Гэбриэл, - расплылся в хищной улыбке Сентас Рей. - Вот теперь мы поговорим.

  Он подошел к столу, вынул из огня горящую головешку и ткнул ею юношу в бок, Джоф заорал.

  Гэбриэлу хотелось зажмуриться, но он не мог себе этого позволить, именно этого и ждал его бывший учитель.

  - Он будет умирать медленно, - пообещал Сентас Рей, его взгляд затуманился. - Ты даже представить себе не можешь, как я ждал этого дня. И ты будешь на это смотреть, ты, кто загубил мою жизнь.

  - Ты сам ее загубил, - ответил Гэбриэл.

  Стоны Джофа смолкли, и Сентас Рей убрал головешку обратно в печь. Похоже, он на самом деле никуда не торопился.

  Учитель подошел ближе.

  - Я был успешным и уважаемым членом Братства. Мне доверили личную школу в двадцать пять, на пять лет раньше, чем кому-либо во всей истории Братства. Мои ученики были лучшими, я пользовался уважением, меня ставили в пример, а мой ученик пророчил создать новую эру совершенных убийц. Блистательный, выносливый, сильный, но никак не решающийся порвать с человеческими эмоциями. И тогда я решил, что тебя пора ломать по-настоящему. Я видел, как ты привязался к той проститутке, и решил убрать ее. Но ей удалось сбежать. Я долгое время не был уверен, помогал ли ты ей. Твой трусливый дружок ничего об этом не знал, и я так и не смог выбить из него признание. Потом я все же пришел к выводу, что это был ты, но у тебя хватило ума ни с кем этим не делиться. Тогда я решил покончить с Дериком, над которым ты так трясся. Слабым, никчемным Дериком. Он был не так красив, как ты, не так вынослив, а главное - слаб. И я позволил ему умереть. Но и это не сломило тебя, хотя я был просто уверен, что это подействует. Даже амулет твоей матери не помог, хотя я врал, обещал, льстил. Ты сбежал, опозорив меня перед Братьями, обдурил всех и бежал! - его голос зазвенел от ярости. - Ты отказался сдаваться даже тогда, сиганул с утеса с победной улыбкой. А ты знаешь, что стало со мной после этого? Знаешь?!

  - Если я скажу, что мне плевать, ты ведь все равно расскажешь, - отозвался Гэбриэл.

  Сентас Рей ударил его наотмашь по лицу, на губах появился привкус крови. Учитель и вкус крови, кажется, они всегда шествуют вместе.

  - Я потерял свою школу! Я потерял все! Мои ученики были слабаками! Я прикончил Алехандера, который дал тебе уйти, потом позволил умереть Сирусу, у меня остался один Вернан. Но даже он, как бы ни пытался превзойти тебя все эти годы, никогда не достигнет твоего уровня.

  - Не могу сказать, что мне жаль, - Гэбриэл улыбнулся разбитыми губами.

  - Конечно же, тебе не жаль. Самоуверенный щенок. Я думал, что ты погиб на том утесе, но нет, через несколько лет слава о Гэбриэле Хортоне уже гремела по всем двадцати шести королевствам. Я сразу понял, что это ты, иногда я следил за тобой, но ты был осторожен, волк-одиночка, не имеющий слабостей, не боящийся ничего. Заказ принца был неимоверной удачей, мне наконец-то повезло, я наткнулся на тебя там, где совсем не ждал. И теперь я не упущу этой возможности. Ты заплатишь за все.

  Значит, он не ошибся с самого начала. "Заказ принца"! Все это затеял Эмир, как Гэбриэл и предполагал.

  - Хорошо, - согласился Гэбриэл. - Заплачу, но он тебе ничего не должен, - он посмотрел в сторону Джофа.

  - Мне должен ты, - отрезал Сентас Рей. - Ты поломал мою жизнь, а теперь я сломаю твою. Я долго ждал момента, когда тебе будет, что терять. Но я дождался. Я хотел притащить сюда принцессу, но мой наниматель сказал, что, в случае чего, займется ей сам. Но, я смотрю, парнишка неплохая замена, а?

  Он взял со стола нож и направился к Генти.

  Гэбриэл рванулся, но Сентас Рей был абсолютно прав, это были не те оковы, от которых можно было избавиться. Металл только впился в кожу.

  Он всегда спасался везением, неожиданной удачей, которая, как объяснила Алма Рая, исходила от благословения матери, но учитель предусмотрел и это.

  А еще Алма Рая предупреждала опасаться антимагических амулетов...

  Новый крик Джофа наполнил комнату.

  ***

  Эрилин не знала, сколько прошло времени. Возможно, час, возможно несколько.

  Руки затекли. Она пыталась вырваться, но только растерла в кровь запястья, узлы оказались крепкими.

  Как ее родной брат оказался способным на такое? А ведь принцесса так его защищала, так верила... А Гэбриэл предупреждал...

  При мысли о Гэбриэле перехватывало дыхание. Эмир сказал, что нанял двух сатанидов, у которых на него зуб. Кто из Братства желал ему отомстить? Неужели Сентас Рей таки добрался до своего непокорного ученика? Если Гэбриэл в его руках, то это конец, бывший учитель не пощадит его. И Джоф... Конечно же, Сентас Рей знает, что Гэбриэл не боится смерти, значит, он будет истязать его через Генти.

  У Эрилин горело лицо от бессильной ярости.

  Если бы Гэбриэлу удалось вырваться, он бы пришел за ней, он всегда приходил, всегда спасал ее. Но в этот раз Гэбриэл не смог.

  Она должна вырваться, чтобы помочь ему. Эта мысль была первой по-настоящему ясной за последние часы. Эрилин просто обязана освободиться, чтобы спасти его, теперь ее очередь.

  Принцесса пошевелила руками, обожгла боль в растертых запястьях.

  Нет, не так. Не вырваться и бежать. Сколько бы раз она ни прибегала к грубой силе, никогда ничего не получалось. Пришла пора действовать мозгами.

  Ведь Эрилин столько раз проклинала себя за импульсивность с дядюшкой, так почему же она снова повторила все с братом? Нет, она должна научиться думать, должна быть хитрее. Чтобы спасти Гэбриэла и Джофа, во имя светлой памяти ее отца...

  Щелкнул замок, вернулся Эмир.

  Он подошел ближе к кровати и заглянул в ее лицо, критическим взглядом осмотрел ее кровоточащие запястья и хмыкнул.

  - Отпусти меня, - смиренно попросила Эрилин, - мне больно.

  Эмир заинтересованно приподнял бровь.

  - И куда же ты побежишь?

  - Мыться и перевязывать руки. А потом, наверное, лягу спать.

  - Капитуляция? - не поверил принц.

  - Полная, - Эрилин вложила в свой голос и взгляд всю искренность, на которую была способна.

  Он склонил голову набок, внимательно изучая ее.

  - А как же то, что по моему приказу убили нашего отца?

  Принцесса сглотнула.

  - Думаю, я смогу с этим смириться. Папу не вернуть. А я хочу жить.

  Вот теперь Эмир расплылся в улыбке.

  - Моей сестренке пришла в голову светлая мысль, - он снова стал серьезным. - И лучше бы тебе не врать.

  Она встретилась с ним взглядом.

  - Я не вру, Эмир. Отпусти меня.

  Брат хмыкнул и потянулся к поясу за кинжалом.

  - Что ж, хорошо. Но я на тебя надеюсь, - он погрозил ей пальцем.

  - Я поняла. Я обещаю.

  Она готова была даже поклясться. Бесполезно хранить свою собственную честь, когда от чести ее семьи ничего не осталось. Честью клянутся и ей поступаются, это правила игры.

  Эмир потянулся и перерезал веревку на одном запястье. Эрилин не шевелилась и терпеливо ждала, когда он освободит второе.

  Когда он перерезал веревку, она села на кровати и потерла онемевшие руки, вокруг запястий пролегли красные полосы с уже запекшейся кровью.

  Эмир тоже оценил ее ранения.

  - Думаю, нам не стоит звать лекаря, - сказал он. - Не будем выносить сор из избы.

  - Конечно.

  Эрилин встала нарочито медленно, но не настолько, чтобы брат что-либо заподозрил. Он считал себя самым умным, непобедимым. Что ж, ей это только на руку.

  Когда Эмир на мгновение отвел от нее взгляд, Эрилин схватила вазу с прикроватной тумбочки и запустила ему в голову.

  - Ах ты! - принц согнулся, схватившись за разбитый висок. Брызнула кровь.

  Эрилин бросилась к двери, но он поймал ее. Видимо, удар оказался недостаточно сильным.

  - Пусти меня, - брыкалась принцесса, но он навалился на нее всем весом.

  - Тупая сучка! - ревел Эмир, его висок был в крови. - Я же сказал, ты пожалеешь!

  Его пальцы переместились ей на шею и сильно сдавили.

  "Задушит!" - эта мысль была удивительно ясной.

  Брат собирается ее задушить, и теперь не помогут ни уговоры, ни мольбы, она исчерпала свой лимит доверия.

  Руки Эмира давили все сильнее, одновременно он упирался коленом ей в грудь, что не оставляло ни малейшей возможности сбросить его с себя.

  В глазах потемнело, она начала хрипеть. Руки отчаянно шарили по полу. Нет, она не имеет права умереть так! Не имеет права!

  Пальцы наткнулись на что-то твердое и холодное - кинжал, которым Эмир разрезал путы и который выронил после ее нападения.

  Сознание ускользало. Эрилин сжала кинжал в ладони последним отчаянным усилием, перехватила поудобнее и ударила брата под ребра. Лезвие вошло по рукоять.

  Хватка ослабла. Ярость в глазах Эмира сменилась удивлением.

  - Ты! - выдохнул он и обмяк.

  Эрилин сбросила его с себя, перекатилась, встала на четвереньки. Ее сотрясал кашель, из глаз выступили слезы, а она все не могла продышаться.

  Время замедлилось. Эрилин упала на спину, раскинув руки в стороны, борясь, то с кашлем, то с истерическими всхлипами.

  А когда поднялась, то увидела, что глаза Эмира, в которых навсегда застыло удивление, начали стекленеть.

  ***

  Когда Эрилин окончательно пришла в себя, она бросилась к умывальнику, чтобы смыть с рук кровь. Кровь ее собственного брата.

  Принцесса бросила быстрый взгляд на тело Эмира, теперь уже только тело. Она только что убила родного брата. Из горла вырвался всхлип, и Эрилин пришлось зажать рот ладонью. Нет, сейчас не время лить слезы и корить себя. Все это она успеет и позже, а вот время Гэбриэла на исходе, если еще вовсе не истекло.

  Эрилин осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. Стража несла караул в конце коридора.

  Ее комната была за соседней дверью. Успеет ли она попасть туда незаметно?

  Эрилин остановилась и зажмурилась, собираясь с силами. Вопрос не стоял, сможет или нет. У нее не было выбора. Она должна.

  Несколько минут принцесса следила за стражей в щель приоткрытой двери, подгадала момент, когда они были к ней спиной, и бросилась прочь из комнаты. Когда за спиной закрылась дверь ее собственных покоев, она сползла по ней на пол и уткнулась головой в колени, пытаясь унять дрожь.

  Надо было забрать кинжал, слишком поздно спохватилась Эрилин. У нее не было никакого оружия, отец запрещал держать ей шпаги в комнате.

  Она кинулась к своей дорожной сумке, брошенной вчера в угол и забытой. Из нее торчал лук и колчан со стрелами. Эрилин так и не научилась стрелять профессионально, но это лучше, чем ничего. В конце концов, она ведь попала камнем в голову поджигателя "Неземных удовольствий", а значит, не все потеряно.

  Эрилин стянула через голову испачканное кровью платье и быстро оделась в свою привычную одежду: штаны, высокие сапоги, рубашку и безрукавку. Волосы растрепались, и ей пришлось наскоро пригладить их собрать в тугой "хвост", в волосах остались шпильки, но ей некогда было их вытаскивать.

  Сердце бешено ухало в груди, но принцесса старалась этого не замечать, двигаясь чисто механически.

  Она вывалила из сумки все вещи на пол, засунула в нее поглубже лук и стрелы, затем перекинула через плечо и свободно, абсолютно не таясь, вышла из комнаты.

  Увидев ее, стража вытянулась по струнке.

  - Ваше высочество, - поприветствовали они.

  Одного из стражников она узнала, с ним Эрилин тренировалась в фехтовании. Она коротко кивнула обоим и решительно зашагала к лестнице, не слишком быстро, чтобы не вызвать подозрений, хотя на самом деле ей хотелось бежать.

  Эмир говорил про пыточные камеры, значит, нужно вниз. Ох, как бы помог сейчас Лорис, но он тоже стал жертвой вероломства ее брата. Дай Бог, чтобы Эмир сказал правду, и мага просто усыпили и не причинили вреда.

  По дороге попадались еще стражники, но Эрилин вела себя уверенно, улыбалась встречным, и никто даже не подумал, спросить ее, куда она направляется.

  До подвальных помещений остался один лестничный пролет, и она замерла. Что дальше? Она найдет нужную камеру без труда, но что потом? Сатаниды очень быстрые опытные бойцы. Порой она даже взглядом не успевала за скользящими движениями Гэбриэла. Так что это не вариант - просто заявиться в дверях и потребовать отпустить ее друзей, угрожая... чем? Луком, которым она как следует так и не научилась пользоваться?

  "Думай, принцесса, - строго приказала она себе. - Ты ведь выросла в этом дворце. Это твой дом. Каким-то сатанидам не диктовать тебе здесь условия. Это. Твой. Дом".

  Эрилин вдруг вскинула голову, ее глаза сузились.

  "Ну, конечно же, конечно!"

  В подвал должны были вести вентиляционные шахты. Вход в них на этаж выше.

  Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Эрилин поднялась еще на один пролет. Прямо на лестнице у ее ног располагалась маленькая квадратная дверца, ведущая в вентиляционную шахту. На дверце висел замок.

  - Черт, - Эрилин беззвучно выругалась, посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что ее никто не преследует, и опустилась на колени.

  Она вытряхнула из сумки все, чем можно было бы взломать замок. Только лук и стрелы. Скважина слишком узкая, чтобы пытаться сделать это стрелой.

  Эрилин задохнулась от отчаяния. Неужели все кончено? Она не сможет спасти своих друзей. Все было напрасно?

  Принцесса без сил опустилась на пол, обхватив голову руками.

  "Думай, будь ты проклята! Думай!"

  Пальцы наткнулись на что-то твердое в волосах. Шпилька! Ну, конечно!

  Эрилин нетерпеливо выдернула шпильку, вырвав при этим несколько волос. Она не взламывала замков с детства, с тех пор, как они с Эмиром пытались пробраться в кладовку в поисках конфет. Эмир...

  Эрилин решительно тряхнула головой, отбрасывая от себя мысли о брате. "Не сейчас, еще не время". И принялась за замок.

  Конечно же, у нее вышло не так легко и просто, как это получалось у Гэбриэла, но через несколько минут мучений, замок поддался. Ей показалось, что его скрип громом разнесся по всему дворцу.

  Эрилин присела и воровато огляделась, но никто не бежал по лестнице, никто не пытался ее схватить.

  Принцесса выдохнула с облегчением и открыла дверцу. Пахнуло сыростью.

  Внутри было влажно и тесно, но выбора не было. Эрилин протолкнула вперед сумку и полезла сама. Самым сложным оказалось прикрыть за собой дверь. Кое-как ей удалось притянуть ее носком сапога, потому как для разворота не было места. Вперед, только вперед.

  Эрилин оказалась в полной темноте. Она поползла вперед на локтях. Шахта разветвлялась, такие же узкие коридоры уходили вверх и вниз, один раз принцесса чуть было не провалилась в одну из шахт, ведущих вниз.

  Постепенно глаза привыкли к темноте, и передвигаться стало немного проще. Послышался писк и прямо возле ее руки мелькнули красные глазки.

  Эрилин зажала рот ладонью, она ненавидела крыс.

  - Мышка, не трогай меня, - взмолилась принцесса.

  Крыса запищала еще громче и бросилась наутек.

  - Да уж, - пробормотала Эрилин себе под нос. - Если меня боятся крысы, значит, не все потеряно.

  ***

  Эрилин не знала, сколько она ползла в темноте. Несколько раз она абсолютно теряла ориентацию в пространстве, тогда ее охватывала паника, и требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя.

  Иногда принцесса чувствовала отчаяние, ей казалось, что она заблудилась, и никогда не выберется из этого места, и умрет, никем не замеченная. Никто даже не станет ее искать...

  Но Эрилин упрямо ползла вперед, твердо решив, что не сдастся до последнего вздоха.

  Ей показалось, что она услышала голоса. Правда или галлюцинация? Эрилин повернула в шахту, уходящую налево, надеясь, что правильно поняла, откуда раздавался звук.

  Она чуть не потеряла сознание от нахлынувшего облегчения, когда увидела в конце туннеля слабый свет. Руки болели, спину ломило.

  Эрилин приблизилась к освещенному отверстию, заставляя себя даже дышать через раз.

  Вентиляционная шахта выходила под потолок одной из забытых пыточных камер. Эрилин посмотрела вниз и тут же отшатнулась, от того, что она там увидела, зашлось сердце.

  "Господи, помоги!"

  Она отвратительный человек, она убийца собственного брата, и заслужила все возможные и невозможные кары, но Гэбриэл ничего этого не заслужил. Не заслужил!

  В пыточной камере на столе лежал Джоф, все его тело было в порезах, ссадинах и ожогах, кровь стекала на столешницу тонкими струйками, в помещении витал запах паленой плоти, и Эрилин пришлось зажать нос, чтобы ее не вырвало. Она внимательно вглядывалась в юношу. Его глаза были закрыты, кажется, он был без сознания, но жив. Руки и ноги на месте, грудь мерно вздымается от дыхания.

  Жив, она успела!

  Гэбриэл был прикован у стены напротив. Запястья разорваны и вздулись, поглотив часть металла, рукава рубашки пропитаны кровью до самых локтей. Но самым страшным было его лицо. И пугали ее вовсе не разбитые губы. На лице Гэбриэла было то самое выражение, которое она уже видела после убийства Андреса, вернее, отсутствие всякого выражения. Если бы у него не были открыты глаза, Эрилин бы решила, что он без сознания, но нет, его взгляд был осмысленным и устремлен на человека, вышагивающего между ним и Генти по комнате.

  Увидев этого типа, Эрилин сразу же поняла, что не ошиблась в своих предположениях. Только один сатанид возрастом старше сорока мог преследовать Гэбриэла.

  "Что ж, будем знакомы, Сентас Рей".

  Эрилин не испытывала страха, только отвращение.

  - Ну, чего же ты молчишь? - распинался Сентас Рей. - Умоляй меня, моли! Я хочу это слышать!

  - Может, тебе еще станцевать? - Эрилин вздрогнула от звука голоса Гэбриэла, он был совершенно безжизнен.

  - Я убью его, - напомнил сатанид, поигрывая каким-то металлическим предметом в руках, видимо, очередным орудием пыток, которому принцесса не знала названия.

  - Ты и так его убьешь, - Гэбриэл не отводил взгляд и смотрел на учителя в упор, и это злило того больше всего.

  - Умоляй! - закричал он, стремительно переместился и отвесил ему новый удар по лицу. - Сейчас я начну отрезать ему пальцы, и ты научишься умолять! Я все равно сломаю тебя!

  На губах Гэбриэла появилась презрительная улыбка, он сплюнул кровь.

  - Ты так ничего и не понял, Сентас. Ни черта ты не понял.

  - Ты пожалеешь, - процедил сатанид и направился к столу. - Учти, этот мальчик умирает по твоей вине.

  Гэбриэл не ответил. У Эрилин сжалось сердце, она потянулась к сумке, беззвучно вынимая лук.

  Сатаниды лучшие бойцы в мире, они непобедимы. Но непобедимостью они обязаны исключительно своей бесчувственности, единственной привязанностью - к Братству. Сатанид может поймать стрелу на лету, уклониться, что Гэбриэл уже как-то демонстрировал. Сентас Рей был способен на это, Эрилин не сомневалась. Но сейчас он совершил самую страшную ошибку в своей жизни - он забыл про Братство, поддался своим личным эмоциям. Сентас Рей так жаждал сломить непокорного ученика, что это затмевало собой все.

  Эрилин натянула тетиву. У нее был только один шанс, один единственный выстрел. Если она промажет, то все они умрут. Но лучше умереть, чем сдаться раньше в своей голове и не попробовать. Отец всегда говорил, что истинные победы и поражения сначала происходят в головах людей и лишь потом на полях сражений. Кажется, сейчас она, наконец, поняла, что он имел в виду.

  Один выстрел. Одна попытка.

  Руки вспотели, сердце набатом стучало в ушах.

  "Не сметь! - приказала она дрогнувшим рукам. - Не сметь дрожать!"

  Одна попытка.

  Единственный шанс.

  Не ради себя.

  Сентас Рей подошел к столу и обернулся, его взгляд был целиком прикован к Гэбриэлу и его реакции, он даже не подумал посмотреть вверх.

  - Будешь умолять? - промурлыкал он, занося острый предмет над кистью Джофа.

  Эрилин выдохнула и спустила тетиву.

  Сентас Рей так увлекся Гэбриэлом, что действительно не успел среагировать. А ведь он сам пытался выбить из своего ученика все человеческое, совершенно забыв, что человеческими является не только любовь и преданность, но и ненависть. Сентас Рей попался на свою же удочку.

  Стрела вонзилась точно в левый глаз и пробила череп насквозь. Сатанид пошатнулся и рухнул вниз лицом на каменные плиты, вбивая стрелу еще дальше.

  Эрилин вспомнила, что нужно дышать, только когда он упал. Ей показалось, что все тело онемело. Она это сделала, сделала! Но принцесса была слишком в шоке, чтобы испытывать радость.

  Эрилин не помнила и не смогла бы объяснить, как она сумела спрыгнуть почти с трехметровой высоты и не покалечиться.

  - Эр, - с облегчением пробормотал Гэбриэл. Его голова опустилась к груди, кажется, он держался все это время на одних нервах.

  - Я успела, успела, - шептала она, повиснув у него на шее, пачкаясь в его крови и уже ничего не соображая. Только теперь Эрилин увидела антимагический амулет у него на шее. Сентас Рей предусмотрел все.

  - Эр, ему нужна помощь, - сказал Гэбриэл, его голос звучал хрипло.

  Не было необходимости уточнять, кому это "ему".

  - Конечно, - Эрилин вскочила, посмотрела на распростертого на столе юношу, но ей было страшно даже приблизиться к нему, чтобы не навредить еще больше. - Как тебя освободить?

  - Ключ. У Сентаса в кармане.

  - Поняла.

  Эрилин бросилась к телу. Оно было еще теплым, а под ним расплывалась бордовая лужа крови. Принцесса вспомнила, как не хотела трогать тело наместника в поисках ключа, теперь же она не чувствовала ничего, никакого страха перед мертвецом, только омерзение от того, что он сделал.

  Ей, наконец, удалось отыскать ключ в кармане его брюк, и она торопливо вернулась к Гэбриэлу. Замки щелкнули.

  - Осторожно, - Эрилин помогла ему высвободить распухшие руки. - Боже, сколько крови.

  - Нормально, - отмахнулся Гэбриэл, поднимаясь и отстраняя ее от себя. - Я сам себе навредил в бесполезных попытках освободиться.

  Он двинулся к Джофу, дотронулся до шеи.

  - Пульс слабый, нужен врач.

  Гэбриэл очень осторожно освободил руки и ноги Генти от цепей. Тот вздрогнул и распахнул глаза.

  - Ты... - несмотря ни на что, на его перепачканном лице расплылась улыбка.

  - Я, - успокоил его Гэбриэл. - Все нормально, ты только держись.

  Но Джоф не ответил, снова отключившись.

  - Я сейчас! - выкрикнула Эрилин и бросилась к двери.

  Она побежала вверх по лестнице так быстро, как только могла. Пусть будет, что будет, но пока она еще принцесса, и ее должны слушаться.

  - Ваше высочество! - ахнул первый попавшийся стражник. - Что с вами?! - наверное, вид у нее был тот еще.

  - Врача в пыточную камеру! - закричала она. - Быстрее! - и снова понеслась вниз.

  Глаза стражника испуганно округлились, судя по тому, что ее одежда была в крови, он, видимо, подумал, что помощь нужна ей. Ну, тем лучше. В этот момент Эрилин мало волновало, кто и что может подумать, лишь бы скорее привели врача.

  Когда она вернулась в камеру, Гэбриэл все еще стоял у стола, тревожно глядя на Джофа.

  - Он выживет?

  Гэбриэл поджал губы.

  - Надеюсь. Ты вовремя, Сентас Рей не успел совершить ничего непоправимого.

  Теперь Эрилин позволила себе всхлипнуть.

  - Я так боялась опоздать.

  - Ты успела, - в его голосе была теплота. Гэбриэл дернул шнурок на своей шее и бросил антимагический амулет под ноги. - Сентас Рей ошибся, мое везение не в магии.

  Эрилин без сил уперлась лбом ему в плечо.

  Гэбриэл нахмурился.

  - А где Эмир?

  Эрилин почувствовала, как кровь приливает к лицу. Она вдруг со всей ответственностью осознала, ЧТО именно сделала.

  "О, Господи!"

  - Эр? - в голосе Гэбриэла появилась тревога.

  Глаза принцессы наполнились слезами.

  - Я... я его убила!

  Она зарыдала в голос и бросилась Гэбриэлу в объятия. Гэбриэл же удивил ее своей реакцией на это признание.

  - Мне жаль, - прошептал он, гладя ее по волосам. - Мне так жаль...