Весь следующий день прошел как в тумане. Эрилин присутствовала на каких-то собраниях, отвечала на ничего не значащие вопросы.

  Всю предыдущую ночь ей снились Эмир и Сентас Рей. Брат приходил со слезами на глазах и спрашивал: "За что ты так со мной?" А Сентас Рей просто смеялся, будто он все равно победил.

  Вернана-Этаниэла так и не нашли, он сбежал, убив всех стражников, которые опались ему на пути, и покинул границу Иканора.

  Эрилин без интереса слушала доклады, что-то подписывала, но ни на что не обращала внимания.

  "За что ты так со мной?" - голос Эмира так и звучал в голове.

  Ей хотелось плакать, но она не могла, глаза оставались сухими до рези.

  Гэбриэл пытался поговорить с ней, но Эрилин не могла общаться и с ним. Ей хотелось одного - чтобы ее оставили в покое.

  В итоге на заботливый вопрос Гэбриэла:

  - Как ты?

  Она ответила со злостью:

  - А как ты думаешь? Не каждый день убиваешь за час двух человек, один из которых твой брат.

  Эрилин не смотрела ему в глаза, поэтому не знала, как он отреагировал на ее слова, сама же она спряталась в своей комнате и сидела там, тупо пялясь в окно до самого вечера.

  Вечером ее покой нарушил Ноквелл, он сказал, что необходимо провести совещание и решить, что будет дальше. Что ж, во всяком случае, старый друг отца верил в ее версию событий, доказательством которой служили фиолетовые следы от пальцев брата на ее шее.

  Эрилин вошла в конференц-зал на ватных ногах, смотря в пол. Она не хотела никуда идти, но Ноквелл напомнил, что она последняя представительница семьи Квинтано, и это ее кровный долг. При слове "кровный" ее затошнило, Эрилин видела слишком много крови за эти дни.

  В конференц-зале были сам Ноквелл, Гэбриэл, Лорис и еще несколько сподвижников ее отца, которых, судя по всему, Ноквелл счел надежными.

  Главнокомандующий принял на себя весь огонь и первым начал собрание. Эрилин хмуро оглядывала всех из-под опущенных бровей. Она обратила внимание, что Лорис подавлен, он тяжело перенес то, что собратья-маги обманули его и усыпили, а он, как доверчивый дурачок, ничего не заподозрил.

  - Люди задают вопросы, - начал Ноквелл. - Я должен знать, что им говорить. Поменять двух королей за два дня и троих за два месяца - это большое потрясение для народа.

  - А что тут думать? - высказался Лорис. - Скажите им все, как есть.

  - Я тоже склоняюсь к этому варианту, - признался Ноквелл, - но нужно все правильно преподнести, чтобы не вызвать бунты. Люди растеряны, но, пожалуй, вы правы, правда - лучшее лекарство.

  Мозги шевелились плохо, и до Эрилин не сразу дошел смысл их разговора, а когда она, наконец, осознала, о чем они говорили, то резко вскинула голову.

  - Нет! - ее голос прозвенел во внезапно наступившей тишине, все удивленно повернули головы к ее месту во главе стола, то, что принцесса заговорила, было само по себе удивительно. - Хватит уже смешивать с грязью имя моей семьи! - отрезала Эрилин. - Я не хочу, чтобы позор моего брата стал всеобщим достоянием. Я не хочу пятнать его имя, отец бы этого тоже не хотел.

  - Ваше высочество... - начал Ноквелл.

  - Я сказала: НЕТ! - твердо произнесла Эрилин, отчеканивая каждое слово. - Я хочу сохранить хотя бы видимость чести Эмира. Он заплатил сполна, говорят, грехи смываются кровью, поэтому с него достаточно.

  Ноквелл почтительно склонил голову:

  - Как пожелаете, ваше высочество.

  - Пожелаю, - отрезала Эрилин. Если можно сохранить хотя бы остатки чести ее семьи, она это сделает. - Придумайте что-нибудь. Скажите, произошел несчастный случай, упал с лестницы, порезался, когда брился, но ни слова о заговоре против отца и сатанидов.

  - А что касается секретаря Ридока? - продолжал Ноквелл. - Он ушел. Отправить за ним отряд? Продолжить поиски?

  Эрилин скривилась, голова снова потихоньку начинала нормально функционировать.

  - Оставьте его, - махнула она рукой. - Сатаниды всегда были и будут, мы все равно ничего не изменим.

  - И как мы его проглядели, - посетовал седой мужчина в конце стола, кажется, казначей, а вот имя его Эрилин вспомнить так и не смогла, непростительное упущение.

  - Принцесса правильно сказала, - высказался до этого молчавший Гэбриэл. - Сатаниды были и будут ровно до тех пор, пока люди будут вестись на их удочку и бояться их. Даже само это название "сатаниды", их считают чуть ли не детьми Сатаны, а это всего лишь люди, самые обычные, просто искалеченные с детства и чуть лучше тренированные. Пока их будут воспринимать, как нечто сверхъестественное, у них будет власть.

  Эрилин впервые посмотрела на него за этот день. Кровоподтек на скуле, припухшая нижняя губа, на запястьях бинты, но в остальном он выглядел бодрым и вполне здоровым. Принцесса почувствовала облегчение, иногда и она может прийти вовремя. Пожалуй, это единственное, чем ей следует гордиться за всю ее жизнь.

  - Как Джоф Генти? - резко спохватилась она, забыв обо всех государственных делах.

  Ноквелл глянул на Гэбриэла, предоставляя ему право ответить.

  - С ним все в порядке, - сказал Гэбриэл, его глаза подтвердили: "Все хорошо, не беспокойся". - Он в лазарете, с ним его дед, врач говорит, он идет на поправку. Лорис тоже его осмотрел, - он кивнул в сторону мага, - магическое вмешательство не требуется.

  Эрилин выдохнула.

  "Господи, спасибо за то, что ты есть. Я больше ни о чем не буду тебя просить".

  - Остается решить вопрос с коронацией, - снова вернулся к делам Ноквелл.

  Эрилин нахмурилась. С коронацией? О чем он? О какой коронации может идти речь, если не осталось ни одного претендента на престол по мужской линии? Семейная ветвь прервалась. Не думает ли он?

  "Ох, нет, он как раз думает!"

  - Вы с ума сошли? - ахнула принцесса.

  - Вы Квинтано, - настаивал Ноквелл, - а сейчас народ воспринимает вас, как народную героиню, спасшую своего брата из плена и разоблачившую Ридока, а потом...

  - А потом убившую своего брата, - жестко закончила за него Эрилин. - Называйте вещи своими именами.

  - Люди примут вас. На самом деле ни в одном законе не прописано, что трон наследуется по мужской линии, это была скорее традиция.

  - Традиция на несколько сотен лет?

  - Именно, - Ноквелл обрадовался, что она его поняла. - Я знаю это королевство, я отдал ему всю свою жизнь, и вас я знаю с рождения, и я уверен, что вы наша королева.

  - Ох, - Эрилин потерла лицо руками, чтобы убедиться, что она не спит. Это просто безумие какое-то. Получается, как будто она прикончила брата, чтобы занять его трон.

  - Я поддержу вас, как только смогу, - заверил Ноквелл, - мое имя тоже имеет кое-какой вес в Иканоре. Многие люди прислушаются к моему мнению.

  Он выглядел искренне и говорил убежденно. Эрилин устремила взгляд на мага, ища подтверждения слов главнокомандующего, Лорис понял и чуть прикрыл глаза, что означало, что Ноквелл говорил правду.

  На самом деле, больше всего на свете принцессе хотелось сбежать отсюда и никогда больше не возвращаться. Не из этой комнаты, а из Иканора, с которым связано столько смертей. Дом - это люди, а не стены, а дорогих людей здесь у нее больше не осталось.

  "А как же твой народ, а, принцесса?"

  Ее отец, король Эрон, очень любил свое государство, души в нем не чаял, и теперь она просто не имеет права пустить под откос все его начинания, Эрилин обязана продолжить дело отца и править королевством достойно.

  - Хорошо, - сдалась она. - Но я не справлюсь без вашей помощи.

  - Я буду рядом, - заверил Ноквелл, - и буду верен Иканору до последнего вздоха.

  Эрилин кивнула.

  ***

  Охрана, теперь не отходившая от нее ни на шаг ждала у порога, но она задержалась, чтобы перекинуться парой слов с Гэбриэлом.

  - Прости, что нагрубила тогда, - извинилась Эрилин. - Мне просто нужно смириться со всем, что произошло, и что я сделала.

  Гэбриэл кивнул.

  - Снова понять, кто ты. Я понимаю, - кажется, он действительно понимал. В его глазах не было ни капли укора.

  - Когда ты уезжаешь? - ей было страшно задавать этот вопрос, но она была должна.

  Хватит слов "могу" или "хочу", отныне у нее есть лишь одно слово: "должна".

  - Тогда, когда я больше буду тебе не нужен, - ответил он.

  - Ты знаешь, что ты будешь мне нужен всегда, - честно ответила Эрилин. - Я бы хотела, чтобы ты остался.

  Он усмехнулся.

  - Как кто?

  - Как мой король, - слова слетели с губ прежде, чем она успела подумать.

  "Он откажет, откажет. И это будет так унизительно".

  - Эрилин...

  - Просто подумай, ладно? - она уцепилась за последнюю соломинку. - И, если нет, то уезжай. Нет смысла ждать коронацию, это ничего не изменит, теперь я в надежных руках, - Эрилин сделала шаг к выходу, но не удержалась и обернулась. - Ты подумаешь, обещай мне.

  - Обещаю, - сорвалось с его губ.

  ***

  Он не видел Эрилин два дня. Она все время была с Ноквеллом и окружена целой толпой охраны.

  Ноквелл таскал ее по архивам, заставляя изучать все, что понадобится королеве. Он утверждал, что ждать коронации не имеет смысла, потому на изучение всего того, к чему Эмира готовили с детства, и так уйдут годы. Эрилин не спорила и соглашалась на все. Ее вообще было не узнать, серьезная, собранная, постоянно повторяющая, что долг и интересы королевства превыше всего.

  Гэбриэла же она избегала, а он никак не мог найти в себе силы, чтобы поговорить с ней в последний раз.

  Она предложила ему стать ее королем. Все это было неправильно, не должна женщина делать такие предложения. А если уж такое предложение поступило, только непроходимый осел мог бы отказаться.

  Именно ослом Гэбриэл себя и чувствовал.

  Он хотел быть с ней, но Эрилин заслуживала лучшей жизни. Джоф уже чуть было не поплатился своей за дружбу с ним. Этого больше не должно повториться, он больше никого и никогда не подвергнет опасности. Кроме того, королеве важна незапятнанная репутация. Как отреагируют соседние государства на весть о том, что королева Иканора вышла замуж за безродного? А Беонтия? Да беонтийский король тут же пойдет на Иканор войной, а заодно и прихватит с собой короля Гриора.

  Нет, не такой жизни он желал Эрилин, определенно не такой.

  ***

  Эта встреча и этот разговор должны были состояться. Рано или поздно. И то, что Эрилин, так же, как и он сам, решила, что лучше рано, было хорошо.

  Гэбриэл стоял на балконе, увитом плющом. Он оперся на перила и смотрел в темноту. Внизу несли караул стражники, они сменяли друг друга подобно теням. Все правильно, теперь в Иканоре тихо и спокойно, все так, как и должно быть.

  Шаги в конце коридора раздались точно вовремя, как и говорилось в записке, присланной ему слугой от Эрилин.

  Гэбриэл вздохнул и обернулся. Этот разговор должен состояться.

  Она была прекрасна. На ней было небесно-голубое платье, ниспадающее шелковыми волнами до пола, золотое ожерелье на тонкой длинной шее, с которой уже почти сошли следы от пальцев, шоколадные волосы, приподнятые у висков, свободно рассыпались по плечам. Прекрасная, величественная, гордая, такая, какой и должна быть королева.

  На самом деле, вряд ли, Эрилин сама осознавала, как ей идет этот образ. Она рождена, чтобы быть королевой, и это место ее по праву. Король Эрон гордился бы своей дочерью.

  За спиной принцессы маячили два крупных охранника, без которых она теперь не могла сделать и шага, последнюю наследницу престола берегли как зеницу ока.

  Гэбриэл улыбнулся и отвесил ей поклон. Эрилин ответила кивком.

  Все правильно. Отныне и навсегда. Только так. Репутация будущей королевы превыше всего.

  Стражники замерли на расстоянии, так, чтобы не слышать личные разговоры своей госпожи, но и чтобы вовремя спеть на помощь, если таковая понадобится.

  Интересно, какова была бы их реакция, если бы Гэбриэл прямо сейчас сгреб Эрилин в объятия? Но он не стал искушать судьбу. Сегодня все будет по правилам.

  Эрилин протянула руку, он коснулся ее губами. Всего мгновение, выражение уважения принцессе. Всего лишь мгновение, позволенное этикетом.

  Они вышли на балкон, а стражники поменяли позицию, чтобы ни на секунду не выпускать свою госпожу из вида. Эрилин не обернулась на них, словно их и не было, в конце концов, она провела во дворце, полном стражи всю свою жизнь. После долгих странствий, она наконец-то вернулась домой.

  Эрилин, взялась руками за перила. Костяшки пальцев побелели, но она не разжала рук, словно нуждалась в поддержке, чтобы не упасть.

  - Ты очень красивая, - сказал Гэбриэл. Голос прозвучал хрипло, пришлось откашляться.

  - Это платье напомнило мне цвет твоих глаз, - ответила Эрилин, она смотрела в темноту за балконом. Он видел, как принцесса судорожно сглотнула, прежде чем произнести следующие слова. - Глаза, которые я больше никогда не увижу, я полагаю? - вопросительной интонации в ее голосе почти не было, она слишком хорошо его знала.

  На душе скребли кошки. Куда-то делось все его красноречие, а ведь он всегда искренне полагал, что способен заговорить зубы любому. Гэбриэл чувствовал себя каменным истуканом, из которого вынули душу.

  - Никогда нельзя знать наверняка, - он попробовал пошутить, но его беспечный тон прозвучал до боли фальшиво.

  У Эрилин дрогнули губы, будто она хотела рассмеяться, а может быть, заплакать, но она не сделала ни того, ни другого. Ее лицо осталось спокойным.

  - Но можно знать наверняка, что ты откажешься стать моим королем и остаться со мной.

  Ничего в своей жизни он не хотел больше, чем остаться с ней. Обнять это стройное тело и шептать на ухо, что он с ней, что не уйдет, не бросит...

  Словно со стороны Гэбриэл услышал свой собственный голос:

  - Вспомни слова Хортона. Знать, кто ты и для чего ты.

  Плечи Эрилин вздрогнули, как от удара, однако лицо по-прежнему ничего не выражало. Может, только пальцы побелели еще больше.

  - И ты точно знаешь, кто ты. И твое место не здесь, - подытожила она.

  - Прости, - у него был миллион слов, которые он хотел бы ей сказать, но ни одно из них не могло бы выразить то, что он сейчас чувствовал. Но, несмотря ни на что, Гэбриэл считал, что поступает правильно. Ее место здесь, но не его. На самом деле, навряд ли, у него вообще было это место, он был бродягой и им и умрет.

  - Я понимаю, - спокойно ответила Эрилин, и он ни на миг не усомнился, она действительно понимала. - Ты не можешь иначе, - ее голос упал до шепота, - ты не можешь быть моим дополнением, и ничьим, у тебя своя дорога, и если ты остановишься, ты умрешь. А еще ты считаешь, что принесешь мне одни несчастья, и, что бы я ни делала, я не смогу тебя переубедить. Я, правда, понимаю.

  Гэбриэл не мог отвести от нее глаз, но она намеренно не смотрела на него.

  - Я хочу, чтобы ты знал, - когда она снова заговорила, ее голос дрожал, - ты всегда можешь приехать. Иканор окажет тебе любую помощь, скроет от погони, предоставит поддержку. Твое имя будет внесено в список почетных граждан Иканора, любой, к кому бы ты здесь ни обратился за помощью, хоть это будет последний крестьянин или же зажиточный аристократ, тебе не откажет. И я... ты можешь заявиться во дворец среди ночи, и тебе откроют двери. Я хочу, чтобы ты знал, здесь тебе всегда будут рады.

  Сердце гулко билось в груди, будто отсчитывая последние секунды.

  - Эрилин, - ее имя отозвалось тупой болью внутри, - я не хочу, чтобы ты ждала меня, теперь ты королева, у тебя должна быть своя жизнь, в которой мне нет места. Ты выйдешь замуж за какого-нибудь наследного принца, который будет тебе опорой.

  - Да, - сухо признала она, - я должна буду это сделать.

  Гэбриэл склонил голову.

  - И кем я тогда приду сюда среди ночи? Как отреагирует на это твой муж?

  Эрилин вскинула голову, ее глаза пылали. Впервые за время этого разговора она осмелилась посмотреть на него.

  - Это значит, ты никогда не придешь? - спросила она отчаянным шепотом.

  Гэбриэл покачал головой. Он бы хотел прийти, но не имеет на это права, он не может вторгаться в ее жизнь, когда ему заблагорассудится, это не игрушки, это ее чувства.

  - Эрилин, ты знаешь, я очень тебя люблю, и всегда буду любить, но ты должна остаться, а я должен уйти.

  Она опустила взгляд, провела рукой по голубому шелку.

  - Я ошиблась, - прошептала она, - ни одна ткань не сможет передать цвет твоих глаз... свет твоих глаз...

  Казалось, она сейчас заплачет. Ему хотелось ее утешить, обнять, прижать к себе, успокоить. Но это только продлит агонию, все уже решено.

  - Эр...

  Она улыбнулась печальной вымученной улыбкой.

  - Как странно, мой отец так долго хотел выдать меня замуж, а я брыкалась, утверждала, что никогда не выйду замуж без любви. А теперь мне все равно. Оказывается, я боялась не выйти за нелюбимого, я боялась никогда не узнать, что такое любовь. Теперь я знаю. Мне больше ничего не страшно. Я всегда буду тебя любить. Я буду вставать и ложиться с мыслью, что ты где-то есть и молиться, чтобы ты там был счастлив.

  - Если я буду знать, что ты в безопасности, я буду счастлив.

  Эрилин сдержанно кивнула и оторвала руки от перил.

  - Уезжай на рассвете, - попросила она, смотря себе под ноги. - Я не выдержу еще одного прощания.

  - Хорошо, - пообещал Гэбриэл. Если бы он мог, он бы уехал прямо сейчас, умчался в ночь во весь опор, чтобы не думать, не чувствовать.

  Эрилин протянула руку, он поцеловал ее, прижавшись губами к холодной коже чуть дольше, чем следовало.

  Она медленно высвободила ладонь из его руки, сдержанно кивнула и пошла прочь по коридору, а Гэбриэл так и остался стоять, глядя ей вслед, пока шаги не стихли. Стражники последовали за своей будущей королевой.

  ***

  Предстояло еще одно прощание. Джоф еще не спал. Он лежал на кровати, забинтованный по самую шею.

  - О, Гэбриэл! - обрадовался он. - Дед только что ушел, и я как раз заскучал.

  Гэбриэл присел на край его кровати.

  - Тебе надо выздоравливать и отсыпаться, а не ворон считать.

  - Я уже отоспался, - запротестовал юноша. - Три дня поленом лежу.

  Гэбриэл улыбнулся. Это было невероятным облегчением, что Джоф шел на поправку.

  - Я уезжаю на рассвете, - сказал он то, зачем и пришел.

  Глаза Джофа превратились в глаза обиженного ребенка.

  - Уезжаешь? - ахнул он. - Без меня?

  - Джоф, - его голос стал серьезным, - ты чуть не умер из-за меня. Хватит. Я хочу, чтобы мои друзья были в безопасности.

  - Друзья? - зарделся Генти.

  - Друзья. А ты еще сомневался?

  - Неее, - юноша расплылся в улыбке. - Уже нет. Просто хотелось еще раз это услышать.

  - Джоф, я серьезно. Ты на самом деле чуть не погиб, и жив только благодаря Эрилин.

  - А я и не спорю, - с энтузиазмом отозвался тот. - Вот как смогу нормально шевелиться, так расцелую ее.

  - Осторожно, - усмехнулся Гэбриэл. - Она твоя будущая королева.

  - Так я со всем почтением, - весело заверил Джоф.

  - Если серьезно, я бы очень хотел, чтобы ты остался с ней. Она здесь совсем одна.

  Генти нахмурился.

  - Мне показалось, что Ноквелл - дельный мужик, он во всем ее поддерживает.

  Гэбриэл покачал головой.

  - Я не об этом. Ей нужен хоть один друг.

  - О! - кажется, Джоф никогда не смотрел на ситуацию с этой стороны. - Я... я постараюсь. А ты? Ты вернешься?

  Что он мог сказать? Пообещать и не исполнить? Любая встреча с ним будет причинять Эрилин боль, по крайней мере, первое время.

  - Однажды. Возможно, - честно ответил Гэбриэл. - Нескоро.

  Джоф помрачнел.

  - Я буду скучать.

  - Я тоже, - Гэбриэл хмыкнул, - не думал, что когда-либо буду по кому-то скучать.

  Генти прищурился и заметил на удивление проницательно:

  - Странно в мире быть не одному?

  Гэбриэл дернул плечом.

  - Что-то типа того.

  Лицо юноши вдруг стало серьезным.

  - Удачи тебе, - пожелал он. - И я, правда, верю, что мы еще увидимся.

  Гэбриэл улыбнулся.

  - Мир тесная штука. И в нем всего двадцать шесть королевств и Эрейские горы. Так что где-нибудь мы обязательно встретимся.

  - Чур, не в Эрейских горах!

  - Да уж, - согласился Гэбриэл. - Надеюсь, не там.

  ***

  Они с Лорисом уехали на рассвете, когда дворец только просыпался. Их ждала новая дорога, а Лориса отец и незнакомая Родина, потерянная много лет назад.