Осень в Иканоре выдалась на удивление теплой, обычные дожди не собирались, и погода была просто превосходной. Однако Эрона, короля Иканора, не радовал даже теплый солнечный день. С каждым днем он чувствовал себя все хуже. Болезнь обострялась. Лекари говорили, что не все потеряно, что лечение, наконец, найдено, но боль по утрам не оставляла.

  И все-таки Эрон не зря прожил жизнь: он был счастлив в браке, достойно правил страной, и у него есть дети, которые продолжат его дело.

  Дети... Из-за них Эрону и пришлось подняться сегодня с постели. Сын был его надеждой, его опорой. Серьезный, ответственный, тот, на кого не страшно после смерти оставить государство. Эмир никогда не заставлял отца волноваться, никогда не противоречил ему и к делам королевства относился со всей ответственностью.

  Вот и сегодня Эмир ничем не потревожил отца. Волноваться Эрона ежедневно заставляла дочь, рядом с которой никак нельзя было поставить слова "серьезность" и "ответственность", а сочетание "подобающее принцессе поведение" и подавно.

  Несмотря на заверения лекарей, что исцеление не за горами, Эрон по-прежнему допускал мысль, что скоро умрет, тогда трон должен был по всем правам перейти к Эмиру, но умереть, не успев выдать замуж дочь, король не мог. Только Эрилин, в отличие от брата, нельзя было сказать, что ей делать. Эрон одинаково воспитывал детей, но все, что Эмир воспринимал, как добрый совет заботливого отца, Эрилин принимала в штыки и утверждала, что это ущемление ее независимости.

  Ей исполнилось уже восемнадцать, и последние три года во дворец приезжали заграничные принцы, которые пытались добиться ее руки. Многие очень нравились Эрону, с ними Эрилин была бы, как за каменной стеной, а для Иканора это был бы к тому же еще и выгодный брак с политической точки зрения. Но Эрилин снова и снова отказывала претендентам, заявляя, что никогда не согласиться провести жизнь с человеком, для которого она "всего лишь придаток к наследству".

  Вот и сегодня в Иканор прибыл доверенный от короля Зеуры, который хотел выдать Эрилин за своего сына.

  Человек зеурского короля говорил убедительно, и Эрон просто не мог не согласиться с выгодностью этого брака, как на него ни смотри.

  - Мой король приглашает Вас и ее высочество Эрилин к себе на наш национальный праздник День Осени, где, если ее высочество будет согласна, и произойдет обручение, - сказал посланник.

  Эрон был с ним согласен. Это было бы всем удобно. Но как уговорить Эрилин?

  - Я передам дочери ваши слова, - пообещал король, ожидая, что зеурец тут же уберется восвояси.

  Но тот уходить не собирался.

  - Мне приказали передать принцессе это приглашение лично, - сказал он.

  Час от часу не легче! Если у Эрона еще могло бы получиться уговорить Эрилин после длительной беседы, то прямо сейчас она могла выкинуть что угодно.

  Но отказать доверенному лицу короля Зеуры значило, если и не объявить войну, но испортить отношения, это точно.

  - Конечно, - кивнул Эрон и крикнул слугу. Тот появился почти мгновенно. - Позови ее высочество.

  - Ее нет во дворце, - доложил слуга. - Принцесса в саду.

  - Ну, так позови же ее!

  - Ну, зачем же мешать ее высочеству дышать свежим воздухом? - встрял зеурец, и понятия не имевший, что означало "принцесса в саду". - Я с удовольствием пройду в сад, чтобы пригласить ее высочество и не отрывать ее от повседневных занятий.

  "Знал бы ты ее занятия!" - мысленно воскликнул Эрон. Этот наивный человек, видимо, полагает, что Эрилин, как и положено принцессе, сидит в беседке и вышивает. Как бы не так!

  - Пойдемте, - превознемогая усталость, король поднялся с мягкого кресла, в котором сидел.

  Что ж, отказать было невозможно. Тогда будь что будет, какая бы неуправляемая ни была Эрилин, Эрон гордился ей, стыдиться ему было нечего. Если принц Зеуры хочет жениться на ней, то пусть его доверенный передаст все, как есть.

  Слава богу, по пути зеурец учтиво молчал. Интересно, что он ожидал увидеть? Девушку в пяльцами в пышном платье, высокой прической и пудрой на лице?

  Они вышли в сад. Стал слышен лязг стали.

  - Ваша стража тренируется в саду? - изумился посол.

  Отвечать Эрону не пришлось. Они завернули за угол.

  - А вот и принцесса, - провозгласил король, подумав, что все же было бы лучше, если бы Эрилин вышивала.

  Посол встал как вкопанный, не веря своим глазам.

  Посреди сада фехтовали двое, один явно стражник, но второй - вторая! Это была девушка. Черные высокие почти до бедер сапоги, какие носили только мужчины, узкая безрукавка поверх белой рубашки с широкими рукавами, какие женщины никогда не надевали, обтягивающие штаны - девушка не в юбке - неслыханно! А в довершение - распущенные волосы, свободно развевающиеся по ветру, а не аккуратная прическа, как принято в высшем обществе.

  - Принцесса? - переспросил зеурец несколько хрипло.

  - Эрилин! - окликнул девушку король.

  Девушка показала противнику-партнеру знак: "довольно" - и, бросив шпагу, стремительно подошла к отцу.

  Лицо раскраснелось, волосы окончательно спутались, одежда в пыли, а она даже не попыталась изобразить смущение. "А может, это Эмиру надо у нее учиться? - внезапно подумалось Эрону. - Уж она никогда ничего не сделает по чужой указке".

  - У нас гости? - на ее лице мелькнула удивление. - Очень рада, - она стянула перчатку и протянула послу руку.

  Тот побелел, как полотно. Женщины не жали руки, они протягивали ручку для поцелуя. Не зная Эрилин, можно было подумать, что о манерах она слыхом не слыхивала. Посол растерялся, король же только чуть улыбнулся уголком губ, прекрасно видя, что дочь издевается. А что с ней делать? Не насильно же женить, в самом-то деле?

  Поскольку посол молчал, а король решил больше не вмешиваться, то Эрилин взяла инициативу на себя.

  - А вы, - она посмотрела на герб на одежде посланника, - посол из Зеуры? Решили взять меня в жены своему принцу? - тот кивнул, все его красноречие мгновенно исчезло. - Польщена, - Эрилин придала серьезности своему лицу, - передайте, что я согласна.

  - Я... А-а, - пролепетал посол, - ну, я поеду, доложу правителю ваш ответ.

  - Прощайте, - вежливо попрощался Эрон. Слава богу, у Эрилин хватало ума вести себя так, что женихи от нее отказывались сами, а то, если бы она грубо отшвыривала всех, Иканору пришлось вести сразу несколько войн, потому что короли решили бы, что поругана их честь.

  - Прощайте, ваше величество, ваше высочество, - посол все же сумел взять себя в руки и попрощаться достойно, а лишь потом сбежать.

  Вот теперь король уже без веселья посмотрел на дочь.

  ***

  - Ты хочешь в монастырь? - вопрошал король, ходя взад-вперед по комнате дочери. - Ты этого добьешься и вовсе не потому, что я этого хочу. Я желаю тебе всего самого лучшего. Я дал тебе то же воспитание, что и Эмиру, я позволил тебе учиться читать, писать и сражаться вместе с братом, хотя женщинам запрещено заниматься подобными вещами. Я ни в чем тебе не отказывал и всегда хотел тебе только добра. И чего я добился? Чего? Ты позоришь мое имя, Эрилин, неужели не понимаешь? Как о тебе думают соседи Иканора! Принцесс выдают замуж с четырнадцати, еще пару лет, и на тебе никто не захочет жениться.

  - А я не хочу быть марионеткой в руках своего мужа! - взвыла Эрилин, все это время, пытающаяся молча слушать отца. Он притащил ее в комнату, даже не дав забрать шпагу. Разнервничался... Подумаешь, посол! - Я не хочу быть напомаженной куклой, которую выставляют на балах, а потом запирают во дворце рожать детей!

  Отец поморщился.

  - Эрилин, но ты родилась девочкой, ты не можешь вести себя как мужчина, - ну вот, теперь, похоже, он почувствовал себя виноватым, что она не мальчик. - А эта одежда? Женщины ведь такое не носят.

  - Мне все равно, - отрезала она. - Я одета не как мужчина, я одета как я. Я, понимаешь? И я не могу иначе. Да ты только посмотри на этих так называемых женихов. Хоть один приехал лично познакомиться со мной? Или мне и потом предстоит делить брачное ложе с послом?

  - Ты же знаешь, что нет.

  - Знаю? - взвилась она. - А откуда? Историй ходят много. Я никогда не обручусь с человеком, которого не знаю.

  - Эри... - король не успел договорить. В дверь постучали.

  - Можно войти? - раздался голос Эмира.

  - Войди! - произнесли отец с дочерью одновременно.

  - Эрилин! - взмолился король. - Если в комнате мужчина, отвечает он.

  Эрилин закатила глаза:

  - Если в комнате я, отвечаю я! Это же моя комната.

  - Опять ссоритесь? - с улыбкой поинтересовался Эмир, войдя в комнату, он был в дорожном платье и даже в перчатках.

  Эрилин проигнорировала вопрос и немедленно задала свой:

  - Уезжаешь?

  - В Сарану на переговоры. Между прочим, делегация из Сараны уже неделю у нас в гостях, - пояснил Эрон тоном, явно говорившим: "Поменьше бы занималась дурью, была бы в курсе всего".

  Эрилин фыркнула.

  - Надолго?

  - Три недели туда, - ответил брат, - три недели обратно, неделю там, так что к зиме ждите.

  Эрилин нахмурилась:

  - В Саране неспокойно в последнее время. Это безопасно?

  Эрилин не особо интересовалась политикой, но предпочитала все же быть в курсе основных событий. И она знала, что в королевстве Сарана вот уже полгода шла гражданская война за власть.

  - Со мной будет целый отряд, - отмахнулся Эмир. - Дядюшка Ридок уже обо всем договорился. Кроме того, прибывшие сюда саранцы настроены мирно. Они хотят заключить с нами союз.

  Ридок. Вот уж кому бы Эрилин не дала бы даже почистить свои сапоги. Младший брат отца, весь такой фальшиво милый, только никто почему-то этого не видит.

  - А можно я тоже поеду? - вдруг вскочила Эрилин, повинуясь неожиданному порыву. Сарана, действительно, очень опасна, говорят, там лучшие воины, а еще самое большое скопление магов. И предчувствия у нее были далеко не добрые.

  Эмир засмеялся и потрепал ее по волосам.

  - Эри, неужели ты думаешь, что защитишь меня лучше целого отряда?

  Эрилин надулась.

  - А что, если так? Всем известно, что я фехтую лучше тебя.

  - Эрилин, уймись! - взмолился король, и все его причитания начались по-новой.

  ***

  Ее разбудил шум. Люди бегали по коридорам, шумели, переговаривались, кто-то истошно закричал... От этого крика Эрилин и проснулась. Ощущение было такое, будто ей вылили на голову ведро воды.

  Голоса в коридоре не замолкали.

  Сердце ухнуло куда-то вниз, а потом бешено застучало.

  Она соскочила с кровати и принялась одеваться. Черт! Как долго! Искать другую одежду времени не было, и Эрилин натянула на себя то, в чем была вчера, и за что отец так ее отчитал.

  Она выбежала в коридор.

  - Что случилось? - Эрилин схватила за рукав первую попавшуюся служанку, которая с паникой на лице тащила куда-то дорогую вазу.

  - В-ва-ш-ше вы-с-с-со-чество, - пролепетала служанка, - тут... тут такое!

  - Какого черта?! - прорычала Эрилин.

  - Переворот! - выкрикнула служанка и бросилась бежать.

  Этим единственным словом Эрилин словно по голове стукнуло. Переворот? Какой еще переворот?! Люди же души не чают в ее отце.

  - Папа!!! - ужасная догадка заставила ее похолодеть, и Эрилин кинулась в королевскую спальню.

  Нет, это все не правда, не может такого быть! Но это было. Слуги неслись кто куда, некоторые под шумок тащили дорогие предметы обстановки...

  - Папа! - Эрилин без стука распахнула дверь отцовской спальни, казалось, что, чтобы постучать, ей придется потратить целую вечность, которой у нее в запасе не было. - Папа!

  Отец лежал на высокой постели, глаза закрыты, лицо безмятежное... А возле кровати стоял дядя Ридок и что-то диктовал своему секретарю.

  - Что ты с ним сделал?! - в панике закричала Эрилин.

  Ридок обернулся. Его помощник-сообщник тоже, рядом с этим красивым молодым человеком дядя выглядел настоящим уродом.

  Но отвечать ему не было необходимости. Довольное выражение бледного лица говорило само за себя.

   - Нет! - Эрилин шагнула вперед и коснулась руки отца - холодная, как лед. - Ты убил его!

  - Бедняжка, - вздохнул дядюшка, - Эрон был сильно болен...

  Эрилин даже смотреть на него не могла: худой, белесый, глаза бесцветные и - господи, ты боже мой! - такие довольные.

  - Болен, говоришь? Ему обещали выздоровление, - она с трудом выдавливала из себя слова. - Когда лекари проведут анализ крови, думаю, они сразу же обнаружат яд в ее составе.

  Ридок только издевательски улыбнулся:

  - Анализа крови не будет, - заявил он. - Мой брат был болен. Полагаю, теория заговора у бедняжки от горя, - это уже адресовалось секретарю, который немедленно записал эти слова. У него был равнодушный вид, но Эрилин была уверена, что все провернул именно он, а не Ридок, которому бы попросту не хватило ума и решимости.

  - Еще раз назовешь меня "бедняжкой", станешь евнухом, - ее рука потянулась туда, где должна была бы быть шпага. Но ее не было, не было... Отец вчера так стремительно уволок ее из сада, что она так и осталась в траве.

  В этот момент Ридок сделал знак выросшим в дверях стражникам:

  - Уведите принцессу в ее покои и заприте там, она в шоке.

  - Я тебе дам шок! - захлебнулась Эрилин. Ну почему оружие рядом всегда, когда в нем нет никакой необходимости? Она никогда никого не убивала, но, видит бог, в эту минуту вонзила бы сталь Рибоку в грудь, даже не задумываясь. Да они, что, слепые все? Видно же, видно, что он доволен, да по нему сразу ясно, что смерть его брата не из-за болезни. - Подонок!

  Она кричала и вырывалась, когда ее тащили в комнату, но стражники решили, во что бы то ни стало, выполнить данный им приказ.

  ***

  Слезы душили. Эрилин забилась в угол комнаты и больше не пыталась успокоиться. Что толку? Нет больше никакого смысла. Нет никакого выхода. Ни черта у нее нет...

  Принцесса стучала в дверь, кричала, пока совсем не сорвала голос, угрожала всем и вся, да только за целый день дверь так и не открыли.

  Паника во дворце стихла. Не было слышно ни звука. Будто умер не один король, будто вымерли все.

  Эрилин и сама чувствовала себя не слишком-то живой. Она давно знала, что ее отец болен, знала, что скоро его скоро может не стать, но потом лекари объявили, что средство от болезни есть, у них появилась надежда...

  Ридок - подонок. Он тот, кто может ударить ножом в спину, но никогда не сразится на равных. И ведь ждал, ждал, пока Эмир уедет, при нем он бы никогда не решился на заговор.

  Заговор? Эрилин сама испугалась своих мыслей. А был ли заговор? Или Ридок все сделал вдвоем со своим прихвастнем? Не один, это уж точно. Такие, как он, даже яд в кубок собственноручно насыпать побрезгуют.

  И что теперь? Ридок явно собрался занять трон. А Эмир? Если принц вернется, он немедленно будет коронован.

  Если вернется...

  А ведь Ридок сам договаривался о переговорах с Сараной.

  Проклятые слезы не желали останавливаться. Нужно было успокоиться, сесть и подумать, что теперь делать, но Эрилин не могла с собой ничего поделать.

  ***

  Она проплакала весь вечер и ночь, а на утро решила, что больше из ее глаз не выкатится ни одна слеза. Ридок ждет от нее страха и повиновения, но этому убийце Эрилин могла посвятить только месть.

  Ее не выпустили и на следующий день. Служанка просунула под дверь поднос с едой. Больше о ней не вспоминали. Воду пришлось пить из водопровода.

  На третий день состоялись торжественные похороны короля Эрона, на которых не было ни Эрилин, ни Эмира. Ридок объявил, что Эмир не смог вернуться с переговоров в такой короткий срок, а из-за теплой погоды с похоронами тянуть нельзя. Что же касается Эрилин, то людям сообщили, что принцесса заболела от горя и теперь лежит в постели.

  Громкоговоритель, установленный одним из местных магов, работал превосходно, и Эрилин слышала все, что объявлялось на площади. Но, к сожалению, у нее такого не было, и она не могла выкрикнуть в окно, что все, что говорит Ридок, ложь.

  На окнах в комнате Эрилин стояли решетки, установленные когда-то из соображений безопасности. Безопасность вышла боком, и теперь принцесса не могла сбежать из своей комнаты, ставшей для нее тюрьмой. Увы, просачиваться сквозь стены она не умела. Как жаль, что она не волшебница...

  ***

  Ридок одарил ее своим визитом на четвертый день со дня смерти короля и на следующий после его похорон.

  Наверное, он поумнел, приблизившись к трону вплотную, потому что вошел в комнату Эрилин не один, а с двумя вооруженными стражниками. Странно, что своего помощника на сей раз он не взял. Зато лица стражей Эрилин видела впервые, а это значит, что Ридок уже собрал вокруг себя доверенных людей.

  Дверь снова заперли, а охрана встала по обе стороны от нее.

  Эрилин стояла спиной к окну, намеренно став на солнце, чтобы предатель не видел ее лица, а сам не сумел бы скрыть ни одного мимического движения.

  - Без глупостей, - предупредил Ридок, бесцеремонно усевшись на стул.

  Эрилин молчала. Нечего тратить свое красноречие на этого подлеца. Если он пришел убить ее, как и ее отца, то, пожалуйста, так ему будет проще.

  - Этот разговор - услуга тебе, - намеренно растягивая слова, произнес он. - Я не собирался терять на это время, но Этаниэл, моя правая рука, считает, что так поступить благоразумнее. И я был склонен с ним согласиться. Ты ведь не глупая девочка. Сопротивляясь, ты ничего добьешься, только создашь мне ненужные проблемы. Я предлагаю тебе сотрудничество, тогда я устрою тебе благополучный брак, ты покинешь Иканор и счастливо заживешь далеко отсюда.

  Эрилин сделала вид, что даже не слышала его слов.

  - Где Эмир? - резко спросила она.

  Дядюшка развел руками в воздухе.

  - В Саране, ты же знаешь.

  - Знаю, - процедила она сквозь зубы. Единственного, чего ей сейчас хотелось, это вцепиться в горло предателю, - также прекрасно знаю, где находится Сарана. До нее почти три недели пути. Эмир не успел бы еще до нее добраться, но вполне бы сумел вернуться к похоронам. Если бы его, конечно, известили.

  На губах Ридока появилась гадкая улыбочка.

  - О, дорогая, не беспокойся, он в курсе всего.

  Эрилин внутренне сжалась, готовясь к худшему.

  - Ты убил и его? - она всеми силами старалась, чтобы голос не дрожал.

  - Ну что ты, - у него же голос был таким фальшиво ласковым, что уши резало. - Мой брат был болен, и я просто ускорил события. Эмир - хороший мальчик. И я не собираюсь убивать ни его, ни тебя, мне всего лишь нужно убрать вас с дороги.

  Но, если не убить, то что же тогда ему делать с наследниками? Эрилин уже живо представила себя пожизненно упрятанной в самой высокой башне.

  - Если Эмир жив, то где он?

  Ридок пожал плечами, мол, чего уж тут скрывать.

  - Его захватили враждебные саранцы, что они будут с ним делать, меня не касается.

  - Предатель! - Эрилин не выдержала и все же бросилась на "доброго дядюшку". Однако ее оттащили, едва она успела поцарапать ему лицо.

  - Ты сама выбрала, - прорычал Ридок и вышел вон.

  ***

   В Иканоре было разительно теплее, чем в Алаиде. Воздух был совсем сухой. Наверное, все потому, что Алаида находится почти у самого моря.

  Дорога заняла меньше недели, Эдвин выделил Гэбриэлу добротного выносливого коня, на котором путешествовать было одно удовольствие.

  Гэбриэл ехал, раздумывая, с чего бы ему начать поиски. Все сводилось к человеку, подделавшему документы в Иканоре двадцать лет назад. Оставалось его отыскать, а потом уже плясать от этого.

  Гэбриэл не очень любил Иканор. Здесь у него было всего несколько людей, на кого он мог рассчитывать. С другой стороны, в Алаиде он не знал вообще никого. И ничего, выбрался же.

  А теперь предстояло отыскать Ричарда.

  Гэбриэл представил себя на месте этого парня. Живешь себе, живешь, тут к тебе является незнакомец и заявляет, что ты сын короля Алаиды. Интересно, он бы обрадовался? Быть принцем в принципе, по его мнению, не завидная перспектива. Но узнать, что у тебя есть отец, который тебя ищет и искренне раскаивается в своей трусости... Да, от такого Гэбриэл бы не отказался...

  Когда-то он потратил ни один месяц на поиски своей собственной семьи, но так ничего и не обнаружил. Может, когда ты ищешь посторонних тебе людей, ты равнодушен и беспристрастен, и потому успех вероятнее? Ответа на этот вопрос Гэбриэл не знал, а просто одним утром проснулся и понял, что больше не станет разыскивать своих родственников, а займется проблемами других людей. Чему он и посвятил свою жизнь.

  Хотелось найти Ричарда Кэродайна не только, чтобы притащить его Эдвину Первому и получить деньги. Это было нужно еще и для себя, в очередной раз доказать самому себе, что не зря топчешь эту землю и на что-то способен, чтобы снова доказать себе, что не похож на... Впрочем, не хотелось вспоминать прошлое. Все равно, теперь все иначе. И на данный момент задача только одна - найти Ричарда Кэродайна, который должен стать следующим алаидским королем.

  Стражники при въезде в столицу Иканора особо не придирались. Фальшивые документы внимательно не рассматривали и ни к чему не цеплялись, что было странно. Бумаги, конечно, подделаны на славу, и выявить в них фальшивку практически невозможно, но стражи ведь даже печати сверять не собирались. Да и "Добро пожаловать в Иканор!" не сказали, хотя это эта была официальная форма приветствия всех путников.

  Гэбриэл бросил взгляд на городскую стену. Цветных флагов, которые обычно весело развевались на ветру, как не бывало.

  - Парни, здесь что-то стряслось? - поинтересовался он, когда стражники вернули ему документы.

  Один только поморщился и промолчал, другой же вздохнул, но ответил, не слишком охотно, но все-таки:

  - Король Эрон умер.

  Вот это новость! Гэбриэл ни разу не встречался с иканорским королем, но о нем все очень тепло отзывались. Значит, в стране глубокий траур. Плохо. Попробуй теперь что-нибудь разузнать...

  Стражник замолк и продолжать явно не собирался. Но и Гэбриэлу торопиться было некуда. Ценная информация куда важнее нескольких потраченных минут.

  - Его величество был болен? - спросил он.

  На этот раз страж ответил охотнее, видимо, в нем клокотали эмоции, а душу излить было некому, его партнер казался крайне неразговорчивым субъектом.

  - Болен-то, болен, - сказал он. - Да события ускорили. Убили нашего короля! И принца Эмира тоже! Э-эх... - стражник безнадежно махнул рукой. Ага, значит, слухи не лгут, и Эрона действительно любили в народе.

  - И принца? - осторожно переспросил Гэбриэл. - Переворот?

  - Едва не случился, - поделился разговорчивый стражник. - Принцесса Эрилин сошла с ума от жажды власти. Она, во-первых, младшая в семье, а во-вторых, девушка, трона ей было не видать, как своих ушей, вот она и решила покончить с отцом и братом.

  Говорил он слишком презрительно, чтобы можно было так отзываться о новой королеве.

  - Как я понимаю, у нее ничего не вышло?

  - Брат нашего несчастного короля нашел правду. Теперь он наш новый правитель. Ридок Первый.

  - А принцесса? - не отставал Гэбриэл. Раз уж оказался в Иканоре, нужно быть в курсе всех событий.

  - Король решил казнить неверную. Народ его поддержал. День казни еще не назначен, но мы все ждем его с нетерпением. Пока же предательница в темнице дожидается смерти.

  - М-да, - протянул Гэбриэл, - весело тут у вас.

  Стражник кивнул и только сейчас вспомнил о своих обязанностях.

  - Добро пожаловать в Иканор, - не к месту брякнул он и добавил: - Гостям мы всегда рады. Даже в подобной ситуации.

  - Подобных ситуаций не было, - зло буркнул молчавший до этого стражник, чем подтвердил, что дела в Иканоре ой как плохи.

  Гэбриэл попрощался со стражей, взял под уздцы своего коня и, несмотря на то, что это государство не обещало ничего хорошего, вошел в ворота столицы Иканора.

  ***

  - Гэбриэл, у тебя души нет! У нас такое дело, а ты тут со своими мелочами!

  В ответ Гэбриэл улыбнулся.

  - Кончай играть в жертву, Слин, уж я-то знаю, что тебе наплевать, кто на троне, лишь бы карман был полон.

  Слина Гэбриэл знал давно и вполне ему доверял. "Вполне" - это то самое слово, вполне, чтобы использовать, но далеко не полностью, чтобы положиться. Вор и мошенник, контрабандист и убийца, Слин умел держать язык за зубами. Однажды Гэбриэл спас ему жизнь, и теперь Слин ходил у него в должниках. Знакомых у Гэбриэла в Иканоре было немного, а потому он и подался к Слину, прекрасно знающему преступный мир этого государства.

  Для отвода глаз Слин держал таверну, хотя сам большей частью занимался распространением наркотиков, а также скупкой и продажей краденного. В эту-то таверну Гэбриэл и направился прямо от городских ворот. По лицу встретившего его Слина было заметно, что он далеко не рад нежданному гостю, потому как своих проблем по горло, но, как должник, отказать в помощи он не мог.

  И вот теперь они уже битый час сидели за столиком в таверне и обсуждали дела. Вернее, это Гэбриэл пытался обсуждать, а Слин всячески отнекивался.

  - Гэбриэл, - снова начал Слин, - ну, пойми же меня. Сейчас у нас новый король. А новые правители всегда хотят завоевать любовь общества. А как этого добиться? Конечно, повесить парочку наркоторговцев. Понимаешь?

  - Вполне, - Гэбриэл отпил из кружки непонятный напиток, наименовавшийся "вином", но на вкус и цвет напоминал нечто такое, о чем за столом упоминать не положено.

  - Ну, вот видишь! - обрадовался Слин и по-братски положил руку ему на плечо. - Ты ж умный парень. Я знал, что ты поймешь.

  Гэбриэл поставил кружку на стол и двумя пальцами плавным движением снял ручищу Слина со своего плеча.

  - Я-то понимаю, - сказал он. - Это ты не понял. Мне нужна информация о тех, кто занимался в Иканоре подделкой документов двадцать лет назад.

  - А если я засвечусь, пока найду нужного тебе человека? - взмолился Слин.

  - Значит, ты осел, - отрезал Гэбриэл. - Я ничего от тебя не хочу. Не надо выходить на связь с этим человеком. Только назови мне имя.

  - Двадцать лет - это очень много, - пробормотал Слин, сдаваясь.

  Гэбриэл пожал плечами:

  - Постарайся.

  ***

  Слина не было часа два. Но Гэбриэла это не ввело в заблуждение. Просто Слин набивал цену. У него были в Иканоре такие связи, что, чтобы узнать то, о чем его попросил Гэбриэл, хватило бы и получаса. Но Слин не торопился, очевидно, решив продемонстрировать свой труд во всей красе. Вот сейчас явится, язык на плечо, и заявит, что все ноги сбил, пока бегал.

  Таверна у Слина была третьесортная, нормальные люди сюда не ходили. Слово "притон" подошло бы куда лучше, чтобы охарактеризовать данное место.

  Гэбриэл так и сидел за столиком в углу и изучал карты, которые взял с собой. В принципе, он прекрасно знал все маршруты, но нужно было себя чем-то занять, не привлекая внимания. Он сидел, подперев рукой голову, и время от времени поглядывал на посетителей. Сплошные бандиты, все с оружием, да несколько девиц легкого поведения, каждая из которых стрельнула в Гэбриэла глазами, минимум, раз по десять.

  - Эй, парень! - вдруг окликнул кто-то.

  Гэбриэл сразу понял, что обращались к нему, но обернулся не спеша, словно, собираясь удостовериться, что эти слова адресовались именно ему.

  - Ты, ты! - мотнул головой молодой верзила, лицо которого сплошь было покрыто шрамами.

  "А этому чего надо?" - раздраженно подумал Гэбриэл. Затевать конфликт в первые часы пребывания в городе совершенно не хотелось, хотя великан явно ждал именно этого.

  - Что-то случилось? - вежливо осведомился Гэбриэл.

  - Случилось! - грозно заявил верзила и шагнул ближе к его столику. - Ты тут, кажись, новенький. А все приезжие должны платить за въезд не только у ворот, но и нам.

  Гэбриэл хмыкнул. Ну, у парня и самомнение. Того и гляди, лопнет от осознания своей важности и силы. Хотя, надо признать, детина был здоровый, а на его поясе красовался увесистых размеров меч.

  - Слин ничего не говорил про новую пошлину, - все так же учтиво ответил Гэбриэл. Драться ну совсем не хотелось, а этот здоровяк отставать явно не собирался.

  - Слин у нас купец, а я сборщик податей, - выдал парень и залился басистым хохотом, прибывая в экстазе от своей совершенно не смешной шутки.

  Гэбриэлу это уже надоело. И куда Слин запропастился?

  - Отсмеялся? - холодно осведомился он.

  - Да! - гаркнул смешливый верзила. - Так что гони сорок монет и проваливай отсюда.

  Сорок? За сорок монет можно жить и снимать комнату в гостинице целый месяц. Попросили бы у него монет пять, Гэбриэл спокойно бы отдал деньги, лишь бы не связываться с идиотом. Но чего ради отдавать крупную сумму только из лени? Что ж, парень сам напросился.

  - А если не "погоню"? - передразнил Гэбриэл парня нарочно ласковым голосом.

  - Тогда тебе конец! - прорычал верзила и замахнулся здоровенным кулаком. Гэбриэл прикинул, что, угоди такой кулачок в цель, целой челюсти ему не видать, а может, и шеи.

  Но прежде чем рука громилы успела приблизиться к нему, Гэбриэл соскочил со своего стула, легко поднырнул под летящую руку и оказался за спиной противника.

  Тот зарычал и бросился в атаку, теперь уж точно намереваясь свернуть ему шею. Только Гэбриэлу со своей шеей расставаться не хотелось, впрочем, как и драться с дураком. Он снова увернулся, верзила пролетел мимо, гонимый своим весом, и врезался в стену лбом, что-то невнятно промычал и сполз по стене на пол, где и затих.

  Гэбриэл обернулся. Все посетители таверны смотрели на него, поразевав рты. Видно, верзила считался у них авторитетом. Кто же ему виноват, что он еще и идиот? Если бы у него имелась хоть капля мозгов, он бы никогда не выбирал противника только по меньшей массе.

  Гэбриэл огляделся.

  - У кого-то еще вопросы? - поинтересовался он.

  Ответом была тишина и недоуменные взгляды. В этот момент от дверей отделилась фигура Слина. Видимо, он подоспел как раз к началу представления.

  - Уберите его, - махнул он рукой в сторону лежащего у стены, и несколько не менее крупных ребят подобрали его и выволокли. - Все в порядке, господа! Все в порядке!

  Люди вышли из оцепенения и снова вернулись к своим делам.

   - Гэбриэл, ты что вытворяешь? - прошипел Слин. - Тебя, что же даже на пять минут не оставишь?

  - На два часа, - спокойно поправил Гэбриэл. - Это, во-первых, а во-вторых, я к нему и пальцем не притронулся. А в-третьих, не надо заливать, что понятия не имел о планах этого парня.

  Слин несколько смутился.

  - Ну, Вилли всегда пристает к недавно прибывшим. Я же знал, что опасность тебе не грозит.

  - А Вилли, значит, не жалко?

  - А чего его жалеть, дурака? Сам нарвался... - тут Слин понизил голос и покосился по сторонам. - Гэбриэл, ты думаешь, никто не заподозрил, кто ты?

  Гэбриэл тоже глянул на посетителей. Никто уже не обращал на них никакого внимания.

  - Не думаю. Тогда они бы смотрели на меня не с удивлением, а с ужасом.

  Слин даже поежился.

  - Ты же знаешь, что будет, если кто-нибудь заподозрит, кто ты на самом деле?

  - Меня четвертуют, - спокойно сказал Гэбриэл. - Если поймают. Я знаю, спасибо. Так ты узнал то, что мне нужно?

  - Пошли, - Слин поманил его к покинутому столику в углу, - сейчас все расскажу.

  Гэбриэл прошел за ним и устроился на прежнем месте.

  - Дело тут сложное, - начал Слин. - Пришлось дать несколько взяток, чтобы разузнать о деле двадцатилетней давности. Ох, Гэбриэл, - он устало покачал головой, - ну и заставил же ты меня побегать.

  - Слин, у меня есть деньги, если ты об этом, - перебил его Гэбриэл. - Лучше скажи, ты узнал, о чем я просил?

  - Обижаешь, - гордо заявил наркоторговец. - Узнал, конечно, но чего мне это стоило...

  - И чего же?

  - Двадцать пять золотых.

  Гэбриэл смерил его взглядом. Двадцать пять, как же. От силы десять, другие пятнадцать решил взять себе за работу. Впрочем, он ведь, и вправду, поработал.

  - Держи, - Гэбриэл достал деньги из внутреннего кармана плаща.

  Слин мгновенно смел монеты в свой карманище и сразу же стал гораздо сговорчивей.

  - Значит так, - он перешел к сути, - его зовут Сен Генти, ему сейчас лет семьдесят, давно завязал с незаконными делами, но двадцать лет назад он был лучшим, и если кто-то решил наверняка поменять имя, то мог обратиться только к нему.

  - Ты знаком с ним?

  - Нет, я, сам понимаешь, не застал его в ореоле славы, я и имени не знал. Но говорят, в свои семьдесят он не впал в маразм, а мыслит достаточно ясно. Мой осведомитель уверен, что Генти помнит всех своих клиентов, такие люди никогда не забывают лиц и имен. Так что, главное - уговорить его помочь.

  - Я постараюсь, - заверил Гэбриэл. - Адрес есть?

  - Конечно, - Слин вытащил из-за пояса свернутый вчетверо листок. Гэбриэл взял его и немедленно развернул. - Знаешь, где это?

  - Найду, - Гэбриэл смял бумагу и вернул Слину, - можешь это уничтожить, - потом сразу же поднялся. - Спасибо, Слин, ты очень мне помог.

  - И больше ничего тебе не должен, - напомнил наркоторговец.

  Гэбриэл понимающе кивнул:

  - Я знаю.

  Слин смущенно замялся:

  - Гэбриэл, ты, вроде, хороший парень, но иметь дело с одним из...

  - Я все понимаю, - перебил его Гэбриэл. - Прощай, я больше тебя не побеспокою, - хлопнул Слина по плечу и вышел вон.

  ***

  Иканор Гэбриэл знал плохо, а потому плутал по улицам почти целый час, прежде чем нашел адрес, добытый Слином. Дом Сена Генти оказался в одном из самых бедных кварталов. Видимо, если раньше тот и имел славу и деньги среди мошенников, теперь у него не осталось ни того, ни другого.

  Дверь висела на одной петле и наполовину прогнила, у крыльца не хватало нескольких досок, а те, что были, тоже прогнили и, казалось, вот-вот провалятся.

  Гэбриэл постучал в дверь, но в доме не раздалось ни звука. Он постучал снова чуть более настойчиво. Может, старик глухой?

  Реакция появилась только с третьей попытки.

  - Кого черт принес? - наконец, отозвался хриплый старческий голос.

  - Сен Генти? - Гэбриэл повысил голос, чтобы его услышали. - Я по важному делу.

  Несколько минут никто не отвечал, видимо, старик обдумывал, что бы это значило.

  - Я не веду никаких дел! - потом заявил он. - Уходите!

  - Это очень важно, - не сдавался Гэбриэл. - Мне нужно с вами поговорить.

  Старик снова помолчал немного.

  - А откуда мне знать, что ты не законник, пришедший повесить на меня какую-нибудь дрянь и отволочь за решетку?

  - Если бы я был законником, я бы уже выломал вашу дверь.

  - Резонно, - протянул старик, замок щелкнул, и дверь распахнулась. Хозяин жилища был худ, сгорблен и изможден от болезни или от постоянного недоедания. - Кто ты, мальчик? - прошамкал он.

  Гэбриэл улыбнулся обращению: "мальчик", но возражать не стал, по сравнению с Генти он действительно был еще совсем ребенком.

  - У меня к вам важное дело, могу я войти?

  - Я не принимаю гостей, - и он поставил ногу, преграждая проход.

  - И я ничем не могу изменить это правило? - Гэбриэл ни за что не собирался сдаваться. Оставалось лишь выбрать тактику: обманывать, подкупать, заговаривать зубы или угрожать. Впрочем, метод угрозы, увидев старика, он отбросил сразу.

  Генти не успел ничего ответить. Пахнул сильный порыв ветра, запечатав ему рот пылью. У Гэбриэла волосы упали на глаза. Он чертыхнулся и отбросил их от лица, и в этот момент заметил, что старик смотрит на него, раскрыв рот.

  - Что-то не так? - спросил он, в глубине души предчувствуя ответ.

  - Ты один из них! - в ужасе прошептал Генти.

  Гэбриэл опешил. Немногие могли застать его врасплох, но старик превзошел всех.

  Некоторые могли узнать, кто он, по манере владения клинком, по движениям во время боя, но чтобы опознать по одному единственному жесту - немыслимо! Черт, старик, видимо, повидал очень много за свою жизнь, раз у него такой зоркий глаз.

  - Да, не удивляйся, - Генти прочел на его лице замешательство, - много я вас повидал. Вас по каждому движению видно, вот только... глаза у тебя другие...

  Гэбриэл, наконец, взял себя в руки, хотя частое сердцебиение еще не улеглось.

  - Оставим мои глаза в покое, - предложил он. - Вы очень внимательный человек, но мы все же можем поговорить?

  - О! Теперь конечно, - Генти выглядел очень довольным своим открытием. Странно, обычно люди реагировали иначе. Например, бежали в ужасе. - Мне как раз нужен один из вас, - он пропустил Гэбриэла в дом и закрыл дверь.

  ***

  - Нет, - ответил старик, когда Гэбриэл рассказал ему суть своего дела. - Я не разглашаю имен своих клиентов.

  - Прошло больше двадцати лет, - напомнил Гэбриэл, - это уже никому не повредит, наоборот, поможет отцу найти потерянного сына.

  - А если я скажу, что не помню эту Энн - как там? - Олсни?

  - Я скажу, что у вас, наверняка, остались записи, - Гэбриэл не поддался на уловку. - Не лгите. Раз вы знаете, кто я, вы также должны знать, что я вижу, когда мне лгут. Я прекрасно понимаю, что для вас бессмысленно отдавать мне записи даром, но я заплачу, сколько бы вы не потребовали.

  - На это я и рассчитывал, - ощерился старик.

  Генти не выглядел алчным, скорее, коварным и очень хитрым. А это значит, что, скорее всего, он попросит не денег, а услуги. Интересно, какой? Если убить давнего врага - нет уж, увольте. Нужен труп - сделай его сам!

  - Надеюсь, ваша цена не чья-то смерть? - холодно осведомился Гэбриэл.

  - Напротив, - Генти сверкнул глазами. - Жизнь. Мой внук был пойман за воровство и сейчас находится в темнице, через неделю состоится казнь.

  - Символическая казнь, как я понимаю? - уточнил Гэбриэл, насколько он знал законы Иканора, здесь не могли лишить жизни из-за воровства.

  - Да, - кивнул старик. - Ему отрубят руки. Обе. Семнадцатилетнему мальчишке. Понимаешь?

  - Вполне.

  - Я хочу, чтобы ты вытащил его.

  - Неужели у вас нет связей в городе, чтобы его спасли? - не поверил Гэбриэл.

  Сен Генти только печально махнул рукой.

  - Мне отказали, - признался он. - Сегодня последний человек, на которого я смел надеяться, сказал мне "нет", - старик чуть подался вперед к сидящему напротив Гэбриэлу. Его глаза лихорадочно блестели. - Ты как снег на голову. Не сомневаюсь, что человек с таким уровнем подготовки, как у тебя, справится с тем, о чем я тебя прошу. Тебе даже не придется рисковать.

  - Я не убиваю, - резко сказал Гэбриэл. - А чтобы вытащить мальчишку из тюрьмы, мне придется перебить всю охрану.

  Генти удивленно заморгал реденькими ресничками.

  - Вы ведь всегда убиваете всех, кто стоит на вашем пути, - не понял он.

  - Только не я.

  Старик снова откинулся на спинку стула:

  - Что ж, это твое дело, а я свои условия сказал. Мой внук взамен на документы.

  Гэбриэл молчал. Он мог бы убить самоуверенного старика, а потом найти бумаги - чего проще? Но чем тогда он отличается от своего учителя, которого он так люто ненавидел?

  - Влезть в темницу не реально, - подумав, сказал он и неохотно добавил: - Даже мне.

  - Я думал об этом, - согласился Генти. - Я считаю, тебе нужно позволить себя арестовать. Тогда тебе придется пробиваться только оттуда, а не в обе стороны.

  Старик действительно был умен, пришлось это признать. Но сесть в тюрьму по бодрой воле... Он только что провел достаточно времени в алаидской темнице, что совсем не хотелось возвращаться в подобное место. Но... Когда-то он обещал себе помогать людям, чтобы не превратиться в безвольную машину для убийства, а еще он обещал королю Алаиды разыскать Ричарда.

  - Хорошо. Скоро ваш внук будет свободен, - пообещал Гэбриэл. Чувствуя, что увязает все глубже.

  - Надеюсь, - сдержанно кивнул старик, но все же не сдержал ухмылку.

  ***

  Эрилин знала, что ее дядюшка - ничтожество с манией величия, а его новый секретарь - удивительно умный молодой человек, но то, что вместе они составляют такой дьявольский тандем, она не предполагала. Мало того, что они убили короля и избавились от принца, так они еще и свалили заговор на принцессу.

  Гениально.

  Чудовищно.

  Когда народу, так любившему своего короля, сообщили, что принцесса Эрилин является его убийцей, иканорцы, естественно, потребовали возмездий и казни. Ридок был счастлив, его глаза так и светились, когда он приказал отвести Эрилин в темницу.

  - Не церемоньтесь с ней, - распорядился он. - Никаких королевских удобств, только простую камеру, как для любого простолюдина.

  К людям Эрилин не выпустили, а немедленно отвели в тюрьму со связанными руками, хотя это было совершенно излишне, она неплохо фехтовала, но бросаться с голыми руками на таких громил, как стражники, было бы верхом глупости.

  И вот она уже третий день сидела к камере два на два метра. Подстилкой служила отсыревшая солома, каменные стены покрывал слой плесени, а свет попадал лишь через узенькое отверстие под потолком. Вместо еды подсунули нечто напоминающее на вид и на запах птичий помет, и Эрилин немедленно спустила отвратительную похлебку в канализацию.

  Она сидела в углу камеры подальше от соломы, к которой, кажется, водились клопы (или блохи: она не разбиралась в паразитах), и думала только о том, когда же, наконец, состоится казнь. Это ее единственный шанс, единственный. Нет, шанс не на спасение - на правду. Ее в любом случае казнят, но перед смертью ей просто обязаны дать право на последнее слово. Может, кто-то прислушается к ее словам...

  Эрилин больше не плакала. Она просто сидела, сжавшись в комок, и думала о том, как все было хорошо еще несколько дней назад: отец был жив, рядом был всегда готовый помочь Эмир, она могла дурачиться с заграничными послами, отвергая всевозможных женихов... Было... Было и прошло. Король мертв, Эмира тоже, скорее всего, убили. Думал ли когда-либо король Эрон, что члены его семьи, да и он сам, закончат жизнь так? Нет, у отца Эрилин никогда не было такой богатой фантазии.

  Было тихо, где-то неподалеку скреблись мыши. Странное дело, во дворце принцесса всегда боялась грызунов, а сейчас ей было все равно. Даже наоборот, крысы своим движением напоминали, что время не остановилось. Да и Ридок куда большая крыса, и она его не боялась, а эти - всего лишь невинные маленькие зверюшки.

  Заключенные в соседних камерах тоже вели себя тихо. Интересно, а Эрилин-то всегда предполагала, что преступники должны буянить и непременно стучать металлической кружкой о решетку. Только вот вся штука в том, что камера представляла собой каменную темную коробку, ни о какой решетке и речи не было.

  Шум был только однажды. Этим утром. И то не в самой темнице, а на улице неподалеку. Как поняла Эрилин, какой-то ненормальный затеял драку прямо на глазах у стражников. Шума было много: крики, ругань, звон оружия. Единственное, что ей понравилось, это то, что тот, кого арестовали как зачинщика, орал, что Иканор в последнее время опустился, и Ридок, которого он называл такими словами, каких принцесса отродясь не слышала, развалит государство окончательно.

  Видимо, буян был пьян и ничего не соображал. А теперь за такие слова его неминуемо ждала казнь. Как и ее. Да уж, нынешним правосудием Иканора можно было гордиться...

  Сколько же ждать эту чертову казнь?! От этой тишины у Эрилин сдавали нервы, она промерзла до костей, одежда промокла от сырости.

  Эрилин не выдержала и зашагала по двухметровой камере взад-вперед, грязь скрипела под сапогами. Хорошо хоть, что она снова оделась в мужскую одежду, в платье и туфлях, она бы и вовсе не выдержала. Впрочем, выдержит ли сейчас? Нервы были на пределе. Хотелось разрыдаться, как в детстве, а потом увидеть строгий взгляд отца и почувствовать теплую руку брата на плече. Но никто из них уже не мог ей помочь...

  Мысль об этом стала последней каплей. Эрилин не выдержала и забарабанила кулаками в дверь. Эффект? Никакого. Тогда она принялась стучать ногой.

  - Скажите этому ублюдку Ридоку, чтобы казнил меня немедленно! - кричала она. - Я не могу больше находиться в этом подземелье! Если он хочет отрубить голову живой мне, а не полуразложившемуся трупу, то пусть поторопиться! - она с новой силой ударила по двери. - Выпустите меня отсюда!

  На этот раз в ответ звякнули ключи, значит, приближался охранник. Эрилин прислушалась: судя по шагам, двое.

  - Ишь, разошлась, - пробормотал один. - Аж уши режет.

  - Я их тебе сама отрежу!

  - Успокоится, - пробасил второй, не обращая на Эрилин никакого внимания.

  - Выпустите меня отсюда!

  - Слышь, что, - вдруг придумал первый, - его величество что сказал: обращаться как с простой преступницей.

  - Ну? - приятель явно не понимал.

  - А как бы мы поступили с девкой, которая бы вела себя таким образом?

  На этот раз оба загоготали.

  У Эрилин сердце упало куда-то глубоко-глубоко, даже кричать расхотелось. Слышала она, что делают с женщинами в тюрьмах, да и с некоторыми мужчинами тоже...

  "Они не могут! - ошалело пронеслось в голове. - Что бы я, по их мнению, ни сделала, они не могут... Не посмеют!"

  Но стражи, очевидно, могли, потому что зашуршали ключом в замке.

  Дверь распахнулась. Один из двух здоровенных стражников шагнул к ней.

  "Докричалась", - в ужасе пронеслось в голове.

  - Вы не посмеете... - прошептала Эрилин, в ужасе отступив к противоположной стене. Нет, только не это, она ждала казни, она просила казни, но она не ожидала...

  - Ты не бойся, принцесса, - фамильярно утешил ее охранник, - мы ж тоже не звери, у нас тут есть один молоденький, вот к нему тебя и отправим.

  Эрилин взвизгнула, когда огромные руки схватили ее и поволокли из камеры.

  ***

  Гэбриэл никогда не задумывался, что попасть в тюрьму так просто. Оказывается, еще проще простого. Достаточно устроить потасовку поблизости и обозвать нового короля парочкой смачных ругательств - и пожалуйста: уже собираются казнить. Похоже, с новым правителем, Иканор получил и новые рамки правосудия.

  Задерживаться в темнице Гэбриэл не собирался, в Алаиде насиделся. А алаидская тюрьма не чета Иканорской. Там охраны столько, что блоха не пробежит. Впрочем, чего-чего, но блох там не было, а здесь кишмя кишат. К тому же, большая часть стражников отправлена охранять границы, чтобы враги не воспользовались неустановившейся политической ситуацией. А Алаида не только не опасается нападения, она гораздо мощнее Иканора и имеет армию, превосходящую местную раз в десять, это как минимум, так что вполне может позволить себе по пять стражников на одного заключенного. Там уж точно не сбежишь так, чтобы не перебить десяток-другой стражников. Здесь же - двое на десять камер, то есть, на этаж; пока прибежит помощь, можно спокойно забрать пацана и улизнуть.

  Гэбриэл дождался темноты и решил, что пора смываться из этого далеко не комфортабельного места. На этот раз он был готов к аресту, а потому засунул в подошву сапога тонкую проволоку, чтобы взломать замок.

  И только Гэбриэл решил ее вытащить и приступить к делу, как в соседней камере поднялся крик. Девушка отчаянно орала и стучала в дверь так, что стены вибрировали.

  - Черт! - Гэбриэл выругался, она смешала все карты, разбудив заснувших охранников. Вот теперь придется опять ждать, пока они угомонятся, и, кто ж их знает, может, теперь придется торчать здесь до следующей ночи.

  Из чистого любопытства Гэбриэл прислушался.

  Девушка орала так, словно ее резали тупым ножом. Она проклинала нового короля Ридока и требовала, чтобы ее выпустили или скорее казнили. Что-то было в этом такое до боли знакомое. Будто кто-то уже говорил ему о девушке, томящейся в подземелье...

  И тут Гэбриэл вспомнил.

  - Не может быть, - прошептал он. А хотя, что именно не может быть? Если принцесса хладнокровно покончила со своими отцом и братом, то почему бы ей не уметь ругаться, как сапожник?

  Стражники что-то задумали, до Гэбриэла донесся звон ключей, их бормотание и голос принцессы, в миг ставший тихим и осипшим. Судя по звукам, девушку куда-то тащили, а она вырывалась. Глухой удар, и возмущения стихли.

  - Да они с ума сошли, - прошептал Гэбриэл себе под нос. Даже если она преступница и предательница, то могли бы не трогать ее хотя бы из почтения к убитому королю. Однако намерения стражников не вызывали сомнения.

  "К чертям собачим все это", - решил Гэбриэл и потянулся, чтобы достать проволоку. Ему все равно надо бежать, а принцесса, что бы там она не натворила, все же девушка, которой следует помочь.

  Но он не вытащил свою отмычку и во второй раз, потому что тюремщики не прошли мимо, а остановились у его двери. Щелкнул замок и дверь распахнулась.

  - Эй, парень, - окликнул стражник Гэбриэла. - Проучишь девку, а? - он швырнул принцессу, потерявшую от удара сознание, на пол прямо в грязь.

  - Мы бы и сами, но мы на посту, - добавил второй.

  На посту, как бы не так. Будь эта девушка не принцессой, им бы никакой пост не помешал порезвиться, но с принцессой шутки плохи, вдруг потом на них падет гнев его величества.

  Больше всего на свете Гэбриэлу захотелось поморщиться и разразиться проклятиями, но он одарил "добрых" стражников хищно-довольной улыбкой.

  - Проучу, не сомневайтесь, - у него даже голос прозвучал иначе, именно этого и ждали охранники. - Только свечу не одолжите? В темноте... ну, сами ведь понимаете...

  Один стражник толкнул другого локтем в бок, мол, я ж тебе говорил, вышел и через несколько секунд вернулся с горящей свечой, кое-как установленной в старой банке.

  Затем оба охранника, ужасно довольные, вышли и заперли дверь.

  ***

  Сквозь ресницы пробивался свет, тусклый, но все же приятный после полной темноты. В голове звенело, рука у стражника оказалась очень тяжелой. Еще какой тяжелой, раз принцесса отключилась.

  Все еще не открывая глаз, Эрилин пошевелилась, и почувствовала, что лежит не на мокром холодном полу, а на плаще. Стражники сжалились и принесли ей плащ? И это после того, что они хотели с ней сделать?

  - Ты как? - раздался рядом смутно знакомый мужской голос.

  Эрилин распахнула глаза и подскочила.

  В камере действительно горела свеча, а она сама была укутана в плащ, но только вот камера была другая, и Эрилин была в ней не одна. Тут был молодой мужчина. Он сидел в свободной позе, опершись спиной о стену, одну ногу согнув в колене, а другую вытянув перед собой.

  Так значит, об ужасах тюрьмы не лгали - ее притащили на растерзание другому заключенному. И, несмотря на то, что сокамерник был молод и, вроде как, не безобразен, у Эрилин к горлу подступила тошнота.

  - Ты как? - спокойно повторил парень, не делая попытки приблизиться к ней.

  Эрилин сильнее закуталась в плащ и вжалась спиной в стену.

  - Только попробуй дотронуться до меня, - прошипела она.

  Но тот только хмыкнул.

  - Уже дотронулся, - заявил он, - пришлось поднять тебя с пола и укрыть.

  Эрилин вздрогнула и немедленно распахнула плащ, чтобы проверить, на месте ли ее одежда. Но, как ни странно, ее не раздели, даже ни единая пуговица не была расстегнута.

  - Тогда больше не смей дотрагиваться!

  - Тихо! - шикнул незнакомец, покосившись на дверь. - Или хочешь, чтобы стражники услышали, что мы тут делаем не то, чего они хотели?

  Эрилин замолчала.

  - Так ты не..? - спросила она через несколько минут.

  - Я "не", - насмешливо ответил он. - Во-первых, обоюдного согласия не наблюдается, а во-вторых, обстановка несколько не та.

  - Хорошо, - пробормотала Эрилин, немного расслабившись. - А я думала, заключенный, которого на днях казнят, не может упустить такую возможность.

  Теперь она вспомнила, откуда ей знаком этот голос. Это же был тот самый, кто затеял драку перед тюрьмой. Но сейчас он выглядел таким самоуверенным, да и запаха алкоголя в камере не было, значит, он устроил потасовку не потому, что был пьян. И у Эрилин закралось сомнение, что драка была спровоцирована специально.

  И незнакомец подтвердил ее подозрения, сказав:

  - Так это тот, которого на днях казнят...

  Эрилин следила за ним взглядом. У него был такой спокойный вид, будто он был на отдыхе, а не на пороге смерти.

  - Гэбриэл, - вдруг представился он и протянул руку.

  Похоже, у этого Гэбриэла были вполне чистые намерения.

  Эрилин, сделав над собой усилие, пожала протянутую руку.

  - Эрилин... Впрочем, мое имя, наверное, всем известно.

  - Ну да, слышал, - с насмешкой отозвался он. - Казнь принцессы-предательницы - знаменательное событие.

  Эрилин фыркнула.

  - Ты мне, конечно, не поверишь, но я не виновна. Меня выставили козлом отпущения, вместо Ридока.

  Но Гэбриэл ее несказанно удивил.

  - Охотно верю, - вдруг заявил он.

  Эрилин не поверила собственным ушам. Он, что, все же решил произвести на нее впечатление? В искренность незнакомого человека она не слишком верила.

  Наверное, по ее взгляду все было видно.

  - Да нет, правда, верю, - повторил Гэбриэл. - Пока ты лежала без сознания, я тут подумал. Если принцесса так хитра, алчна и амбициозна, что затеяла переворот, то каким же образом она допустила, что оказалась здесь?

  - Да уж, - протянула она. - Обращение здесь, мягко говоря, не королевское.

  - Так это новый король убрал с дороги старого? - спросил Гэбриэл без особого интереса, словно просто, чтобы поддержать беседу. Все верно, для него это пустяки, а для Эрилин жизнь. И смерть.

  - Да, - она даже сама не знала, почему не замолчала после этого короткого слова, а продолжила. Наверное, потому что она уже и не надеялась поговорить с человеком, который не будет угрожать или где-нибудь запирать. - Он выждал момент, когда наследник, мой брат, уедет на переговоры в Сарану, а сам тем временем подобрался к королю. Он вступил в сговор с саранцами, те захватили и убили Эмира...

  - Саранцы? - переспросил Гэбриэл недоверчиво. - Что за бред? Я прекрасно знаю законы Сараны. Они убивают только в бою, пленных - никогда.

  Эрилин чуть не задохнулась от нахлынувшей надежды.

  - Ты хочешь сказать, что...

  Она не договорила. Гэбриэл поднял руку, прося замолчать.

  - Слышишь? - прошептал он.

  - Что? - не поняла Эрилин.

  - Храп. Они уснули.

  Она пожала плечами.

  - Ну и пусть себе спят...

  Он же тем временем извлек из подошвы своего сапога кусок металлической проволоки. Эрилин так удивилась, что даже не спросила, каким образом она у него оказалась.

  Гэбриэл совершенно бесшумно подошел к двери, присел и всунул проволоку в замочную скважину. Пара секунд, и замок щелкнул.

  - Как ты?.. - ахнула принцесса, но Гэбриэл только махнул рукой, приказывая ей замолчать.

  Он помедлил еще немного, чтобы убедиться, что стража не проснулась. Но храп, слава богу, не исчез.

  Гэбриэл взялся за ручку двери и обернулся к ней:

  - Ты идешь, принцесса, или собираешься ждать казни? - Эрилин мгновенно вскочила, все еще не до конца веря в реальность происходящего. - Вот и отлично. Но ни звука.

  Она кивнула и вышла за ним в коридор.

  А что если это очередная хитроумная ловушка дядюшки? Вполне возможно, с него станется. Ну и пусть. Эрилин решила, что лучше уж поверить незнакомцу и хоть на несколько минут ощутить себя свободной, чем сидеть в камере и просто ждать.

  ***

  Оставить принцессу в камере дожидаться казни было бы удобнее. Виновна она или не виновна, Гэбриэла это ни коим образом не касается. У него свое дело и свои проблемы. Но что-то не позволило ему оставить девушку в камере, из которой ее непременно отправят на поживу какому-нибудь другому заключенному. Откуда это дурацкое благородство и какое ему дело до опальной принцессы - это уже другой вопрос.

  Но об этом Гэбриэл думал, уже выбравшись из камеры вместе с Эрилин. Если бы принцесса начала артачиться и заявила бы, что никуда с ним не пойдет, Гэбриэл бы бросил ее и ушел. Но та безропотно последовала за ним. Оставалось надеяться, что принцесса не испортит дела. Хотя сам-то он выкрутится в любом случае, и если по ее вине что-то пойдет не так, это будет только ее проблемой.

  - Жди здесь, - прошептал Гэбриэл, когда увидел охранников, заснувших рядом на старом диване у входа. У одного из них на поясе висели ключи, целая связка, их было слишком много, и Гэбриэл решил не брать их, потому что уйдет слишком много времени, прежде чем он сумеет подобрать нужный к той или иной двери. Нужно было только удостовериться, что стражники не проснутся раньше времени.

  Принцесса замерла, не понимая, уставившись на него, но Гэбриэлу незачем было объяснять свои поступки девушке, которую видит первый и последний раз в своей жизни.

  Он бесшумно приблизился к стражам. Те по-прежнему безмятежно спали. Иканор - слишком спокойное место, разбаловались они здесь и жили в свое удовольствие, только ради приличия твердя: "Мы на посту".

  Он беззвучно приблизился к ним, нащупал нужную точку на шее и быстро и эффективно отключил сначала одного, потом второго стражника.

  - Они мертвы? - тихо спросила принцесса. В ее голосе не было ни ужаса, ни радости, ни обвинения, она просто поинтересовалась происшедшим.

  - Еще чего! - фыркнул Гэбриэл. - Пошли, - он повернулся.

  - Куда?

  Гэбриэл представил перед глазами карту тюрьмы, которую еще сегодня утром показывал ему старик Генти.

  - На каком мы этаже, не в курсе? - спросил он, должна же быть от принцессы хоть какая-то польза, а сам он при аресте так натурально возмущался, что не был уверен, что правильно посчитал, сколько лестничных пролетов его провели.

  - Третий, - не задумываясь, ответила девушка.

  - Отлично, - обрадовался Гэбриэл. Значит, он все просчитал правильно. Значит, не придется пробиваться через стражников другого этажа раньше времени. - Отлично, - повторил он, одновременно считая камеры. Шестая! - Э-эй, - негромко позвал Гэбриэл, подойдя к двери той, где, по мнению Сена Генти, был заперт его внук. - Есть кто?

  - Кто там? - отозвался совсем еще мальчишеский голос.

  - Джоф Генти? - на всякий случай уточнил Гэбриэл, но сам уже стал взламывать замок.

  - Д-да... Но кто вы?

  Дверь, наконец, поддалась.

  - Привет от деда, скорей!

  Из камеры показалась тощая фигура юноши, моргающего от непривычного света свечей. У него были рыжие коротко стриженые волосы, а старого Генти он напоминал лишь худобой.

  - Вас послал дед? - изумился он, все еще стоя на пороге. Ну, еще бы он не сомневался. Кто же поверит, что хитроумный старик послал на спасение единственного внука девушку.

  - Меня, - отрезал Гэбриэл. - Скорей, охрана с другого этажа может зайти в любую минуту!

  До парня, наконец, дошло, что его ждет не волшебное спасение, и что опасность вполне реальна. Он рванулся из камеры и... задел локтем настенный подсвечник, который с оглушительным грохотом сверзился на пол.

  - Идиот! - прошипел Гэбриэл. И это вор-карманник?! С такой-то координацией движений?!

  - Парни, что за шум?! - донеслось с этажа ниже.

  - Все отлично! - крикнул Гэбриэл.

  - Рон? - засомневался невидимый стражник. - Рон? Что у тебя с голосом?

  - Простыл!

  - Рон, я поднимаюсь!

  - Черт! - Гэбриэл шепотом выругался. Замечательно! Какая-то безумная полоса невезения. Сначала, повинуясь внезапному порыву благородства, он потащил с собой девчонку, а теперь вот, пожалуйста, наткнулся на неловкого вора, который даже двигаться бесшумно не умеет.

  - Что делать? - перепугался Джоф.

  - Вешаться! - неожиданно зло бросила принцесса.

  - Хорошая идея, - пробормотал Гэбриэл. - Тогда может, сложим лапки и подождем? С виселицей нам охотно помогут.

  По лестнице гремели шаги стражника в доспехах. Становилось все "веселее". Коридор узкий, не убивать будет сложно.

  - Пошли на крышу, - заторопил Гэбриэл. Если бы не неуклюжий пацан, можно было бы вообще уйти без шума. - Скорей!

  Подоконник был широким, ну, хоть что-то хорошее. Оставалось только надеяться, что Джоф не сверзится с него вниз.

  К удивлению Гэбриэла, Эрилин без возражений забралась на подоконник и исчезла в окне. Да уж, странное поведение для принцессы, ни "я боюсь высоты", ни "я не могу", "подсадите", "подайте руку".

  А парень явно хотел сморозить что-то в этом роде, но Гэбриэл так на него глянул, что у того отпала всякая охота возражать, и он безропотно полез в окно.

  - Эй! - заорал, наконец, поднявшийся стражник, увидевший бесчувственных сослуживцев и уже последнего из беглецов. Просто замечательно! Гэбриэл как всегда умудрился вляпаться. - Стой на месте! - прокричал охранник, выхватывая огромный меч.

  Гэбриэл и не собирался бежать. Он не самоубийца, чтобы бежать, когда на него несется такой боров с оружием наперевес. Вместо этого Гэбриэл сорвал со стены подсвечник и швырнул его под ноги стражнику, тот не успел затормозить и рухнул вниз.

  А когда стражник поднялся, никакого беглеца уже не было.