Генти сгреб внука в охапку, едва вся компания появилась на пороге.
- Я знал, что ты справишься! - это уже адресовалось Гэбриэлу. - Ну, вы заходите, заходите... - тут его взгляд упал на девушку. Глаза старика округлились. - Принцесса Эрилин?
- Нет, - совсем непрофессионально соврала та. - Я всего лишь на нее похожа.
Генти понимающе кивнул, он, кажется, в отличие от многих не жаждал смерти принцессы, а может, просто благодаря возвращению внука готов был принять в своем доме хоть самого черта.
- Проходите все, - распорядился старик и запер дверь.
Принцесса явно не горела желанием заходить, но идти ей тоже было некуда. Гэбриэл бросил на нее досадливый взгляд: девушка все еще куталась в его плащ. Черт бы побрал благие намерения! И чего ему взбрело в голову помогать этой девчонке, будь она хоть трижды невиновна? Впрочем, больше он не собирался иметь с ней ничего общего. Дело короля Алаиды занимало его куда больше, чем дворцовый переворот Иканора.
Поэтому Гэбриэл решил не задерживаться.
- Я выполнил свои условия договора, - сказал он Генти, - теперь дело за вами. Мне нужны ваши записи.
Но старик не спешил бежать к своим тайникам, он смерил Гэбриэла долгим пронзительным взглядом.
- Джоф, - неожиданно сказал он. - Иди, собирай вещи. Тебя будут искать, и оставаться здесь ты не можешь. Этот человек выведет тебя из города в обход городских ворот.
Внук торопливо кивнул и исчез в соседней комнате.
"Ага, без меня меня женили".
- Эй! - взвился Гэбриэл. - Мы так не договаривались. Я вам не армия спасения.
Старик нахально сложил руки на груди.
- Что ж, я свое слово сказал: бумаги за помощь моему внуку, а эта помощь еще не закончилась.
- Вы понимаете, кому вы угрожаете? - понизив голос, напомнил Гэбриэл.
Но самоуверенности Генти не было предела:
- Ты ведь сам сказал, что не убиваешь.
- А вдруг я сделаю исключение?
- Не думаю.
Гэбриэл выругался. Его загнали в ловушку.
- Ладно, - сдался он, подумав пару секунд. - Даю слово, что выведу его. Но на этом моя помощь закончится. А теперь бумаги.
- Надеюсь, ты держишь слово, - сдержанно кивнул Генти и ушел туда, где несколько минут назад исчез его внук.
Гэбриэл крутанулся на месте, запустив руку в волосы. Ну что за год? Сплошные неудачи!
И тут он столкнулся взглядом с девушкой, она по-прежнему стояла возле двери, недоверчиво смотря на него.
- А меня ты выведешь? - тихо спросила она. Было заметно, что просить принцесса не привыкла, у нее даже губы побелели от усилия, но взгляд она не отвела. - Выведешь?
- Прекрасно! - со злостью хмыкнул Гэбриэл. - Еще заказы будут? - вопрос был явно риторическим, поэтому Эрилин даже не подумала отвечать.
- Я не просила меня спасать, - заметила она, - взяв меня с собой, ты уже взял на себя за меня ответственность.
Ого! Принцесса осмелела.
- На вашем месте, ваше высочество, - едко ответил Гэбриэл, - я бы поблагодарил и бежал со всех ног, а не предъявлял глупые претензии.
Эрилин резко вскинула голову, жест получился несколько нервным.
- А у меня нет выбора, - заявила она. - Я сама не выберусь, я не такая дура, чтобы считать, что способна пройти городскую стражу, я до ворот, элементарно, не дойду. Да, я действительно, сказала глупость... вы мне ничего не должны, но мне показалось...
- Что я жалостливый дурак, - жестко закончил за нее Гэбриэл.
- Я бы использовала несколько другую формулировку. Например, "благородный человек", но это все равно уже не важно, я, видимо, ошиблась.
Гэбриэл невесело рассмеялся.
- В благородных людей я не верю, - сказал он.
- А во что же тогда? - поймала его принцесса. - В дружбу? В любовь? В убийство?
Девушка была определенно умна, наверное, за это от нее и решили избавиться, навесив фальшивое обвинение... И Гэбриэл поймал себя на том, что уже планирует, как обдурить стражу у ворот. Что ж, не велика разница, тащить за собой одного или двоих.
- Я верю в человеческую глупость, - ответил он. - Я постараюсь вывести вас обоих.
В глазах принцессы мелькнуло что-то непонятное, но Гэбриэл не успел, понять, что это, потому что в этот момент вернулся Генти с толстой обшарпанной тетрадью в руках.
- Нашел, - сообщил он с таким видом, будто терял свои записи. - Сколько, говоришь, лет назад это было?
- Двадцать два, - быстро ответил Гэбриэл.
- Та-а-ак... - старик подошел к зажженной на столе свече и принялся листать тетрадь, тихо бубня даты. Потом замер и досадливо наморщил лоб.
- Что там? - подозрительно осведомился Гэбриэл. - Только не говорите, что нужные листы кто-то вырвал.
- Нет-нет, - Генти покачал головой, - все на месте. Просто я забыл, я в те годы не записывал прежние имена заказчиков, только те, которые они брали взамен.
Старик впервые посмотрел на Гэбриэла со страхом. Что ж, его можно было понять, раньше он был хозяином положения, мог диктовать свои условия, а на деле оказалось, что в рукаве у него ничего нет.
Гэбриэл проигнорировал этот взгляд и спокойно подошел ближе, тоже склонился над тетрадью.
- Посмотрите осень того года, - попросил он.
- Пожалуйста, - старик быстро открыл нужную страницу.
- Ого, - уважительно прокомментировал Гэбриэл, - да вы были популярны. Столько людей за такой короткий срок!
Генти немного смутился, было видно, что в последнее время его мало хвалили, если вообще вспоминали.
- Всего шесть женщин с детьми подходящего возраста, - пробормотал Гэбриэл, сосредоточенно всматриваясь в потускневшие от времени чернила. Почерк был мелкий, но аккуратный и вполне разборчивый. - Нет, пять, одна с девочкой... - Вот только кто сказал, что та самая Энн из Алаиды ушла вместе с Ричардом, ведь она так же легко могла пристроить ребенка здесь? Хотя Эдвин говорил, что Энн очень любила Милину и Ричарда, навряд ли, она бы оставила малыша. Поэтому Гэбриэл решил разобраться пока что с этими пятью. - Мария Каучер с сыном Лорисом, Лаиза Сейг с сыном Ричардом, Навена Пунер с Кагером, Галла Калас с Велом, Вера Фин с сыном Джепом, - медленно повторил он, чтобы запомнить, а потом довольно посмотрел на старика: - Спасибо, вы мне очень помогли.
- Помог? - растерялся Генти. - Но ведь ты ничего не узнал. Неизвестно, какая из этих женщин та, которую ты ищешь.
- По крайней мере, список уменьшился от бесконечности до пяти, - ответил он. - Ладно, - Гэбриэл захлопнул тетрадь. - Я запомнил имена. Но если что, я вернусь? - на этот раз интонация была вопросительной.
- Если с моим внуком все будет в порядке, обращайся в любое время, - серьезно кивнул старик.
***
Обдурить охранников у ворот было невозможно, ведь все уже прослышали о побеге принцессы-заговорщицы. Но Гэбриэл, похоже, ничего подобного и не планировал. Было темно, и Эрилин не видела его лица, но шел он вполне уверенно и, в отличие от нее и Джофа ни разу не споткнулся и не оступился в темноте.
Принцесса шла за ним, сама не до конца понимая, что же она все-таки делает. Но у нее не было выбора. Ридок лишил ее его. И у Эрилин осталась только эта дорога в темноте и надежда на то, что Гэбриэл действительно такой, каким ей показался сначала. И если он сказал правду, и саранцы правда не убивают пленных, то для Эрилин еще не все потеряно. Если Эмир жив... Она даже боялась об этом думать. Боялась Эрилин и спросить своего проводника, серьезно ли он тогда говорил. Ведь если Гэбриэл скажет, что пошутил, то смысла идти вперед у нее больше не будет.
- Тихо! - он вдруг замер посреди улицы.
Эрилин замерла, но все же спросила:
- Что? Я ничего не слышу.
- Нас ищут. Впереди двое стражников.
- Как ты узнал?
- Шаги.
Шаги? Но как Эрилин не напрягала слух, она не слышала ничего, кроме шороха ветра.
- Ничего не слышу, - довольно громко высказался Джоф, за что немедленно получил от Гэбриэла оплеуху:
- Тихо, идиот.
Ну надо же, Эрилин и понятия не имела, что бывают беззвучные оплеухи. Если бы она тоже так умела, то непременно добавила бы этому олуху. И не маленький, вроде, а ведет себя, как ребенок.
- Нас заметили, - прошептал Гэбриэл.
И как он это понял? Эрилин нахмурилась. Может, он их дурит? Не похоже...
- И что делать? - прошептала она.
- Прибить молокососа, - фыркнул Гэбриэл. - Идите туда, - как Эрилин показалось, он показал направление чисто наугад.
- Идите? - не поняла она. - А ты?
- А я поразвлекаюсь, благодаря этому неучу.
Взошла луна, и было видно, как он бросил на парня раздраженный взгляд.
- Идите же.
Теперь уже и Эрилин услышала шаги.
- Пошли, - она схватила Джофа за шиворот и потащила за собой. Они завернули за угол, куда указал Гэбриэл. Эрилин вжалась в стену дома. - Стой, ради бога, - прошипела она горе-карманнику, - и не двигайся.
- Двигайся, двигайся, - вынырнул из темноты Гэбриэл, - пошли.
- Как? - опешила принцесса.
- Ногами. У тебя есть другие предложения?
Эрилин тряхнула головой.
- Я имела в виду, ты же сказал, что...
Она не договорила, потому как Гэбриэл отмахнулся:
- Отключил я стражников. Делов-то.
Эрилин почувствовала себя полной дурой. Отключил, значит. За полминуты двоих вооруженных стражников. Без единого звука.
- Кто ты? - ужаснулась она.
- Не важно, - снова отмахнулся он, - поторопитесь.
***
- Хватайся, - Гэбриэл протянул принцессе руку, она отцепилась от веревки, по которой они спускались с городской стены и легко спрыгнула вниз. - Ваши стены стоило строить повыше, - прокомментировал он.
- Никто же не предполагал, что кому-то взбредет в голову высчитать окно между сменами караула, перерезать шесть рядов колючей проволоки и лезть на стену, - проворчала Эрилин.
- Дух патриотизма? - усмехнулся Гэбриэл.
Принцесса дернулась, видимо, собираясь съязвить, но потом сникла.
- Дух идиотизма, - пробормотала она. - Ничего меня в данный момент не связывает с этим местом.
- А как же сладость воздуха родного города?
Наконец, ему удалось задеть принцессу, и она вспыхнула, как костер на ветру.
- Слушай, что ж ты тогда шатаешься неизвестно где, а не дышишь "сладостным воздухом"?
Гэбриэл пожал плечами. Она попала в точку.
- А у меня нет родины, - и он задрал голову вверх, незадачливый карманник все еще болтался на веревке. - Эй! Придурок, нас сейчас кто-нибудь заметит!
- Я боюсь высоты! - раздался в ответ испуганный голос.
Гэбриэл глянул на принцессу, то, что она тоже боролась с искушением придушить молодого неудачника, приносило хоть маленькое удовлетворение.
Больше всего на свете Гэбриэлу в тот момент хотелось плюнуть на свое обещание Генти, развернуться и уйти, но он все-таки дал слово.
- Эх, - он вздохнул, зацепился за почти невидимый выступ и взлетел на высоту, на которой болтался мальчишка.
- Как ты?.. - начал было Джоф, но не договорил, так как уже летел со стены вниз прямо под ноги к принцессе.
- А если бы я сломал ногу?! - завопил паренек, но Гэбриэл уже спрыгнул вниз и зажал тому рот ладонью. - Еще один звук, и я сломаю тебе шею. Ну что, будешь орать?
Тот промычал нечто нечленораздельное, что Гэбриэл счел за положительный ответ.
Он отпустил его.
- И не вздумай орать. Хочешь, чтобы стража сбежалась?
- Можно я его придушу? - взмолилась Эрилин.
Гэбриэл пожал плечами:
- Да ради бога, я вас вывел, так что все, я больше за него ответственности не несу.
- Уже? - взвизгнул Джоф и в ужасе отпрыгнул от принцессы. - Это не честно! Мы же еще в Иканоре.
- Честно, - отрезал Гэбриэл. - Все. Здесь наши пути расходятся. Пересечь границу не составит труда. Посты следят куда больше за теми, кто входит, чем кто выходит из королевства.
- Ты не можешь так уйти, - вдруг выпалила принцесса.
Гэбриэл, не понимая, уставился на нее.
- С какой это стати? - поинтересовался он. - Я вам не подданный, ваше высочество, так что прощайте.
В глазах Эрилин мелькнуло отчаяние. С чего бы это? Или думала, что отыскала себе мальчика на побегушках вместо своей свиты?
- Но ты можешь хотя бы сказать, это правда, что саранцы не убивают пленных? Я хочу знать, жив ли мой брат.
Похоже, принцесса решила не требовать, а просить. Что ж, это уже что-то.
- Если твой брат действительно у саранцев, то жив, - ответил Гэбриэл. - Если его перехватили другие, то извини. Ну, все, прощайте.
У принцессы был такой вид, будто она хочет что-то сказать, но она только спросила:
- А ты куда?
Обычно он не особо распространялся о своих планах, но ни Эрилин, ни Джоф помешать ему не смогли бы даже при желании.
- Я назад, надо украсть у стражи на воротах бумаги, в которых записано, кто и когда выходил из города и куда направлялся.
- Но ведь эти записи зашифрованы!
- Ничего страшного, - заверил Гэбриэл, махнул на прощание рукой и снова забрался на стену, а потом исчез по ту сторону. Все-таки заказ Эдвина был куда важнее иканорского дворцового переворота.
***
Эдвин расхаживал по тронному залу не в силах успокоиться, он не спал и не ел уже несколько дней. Король нанимал уже стольких, но ни разу он так не волновался. Что-то было в этом Хортоне, что-то интригующее, заставляющее ему верить. Это было странно. Эдвин никогда не был доверчивым, если он и начинал верить людям, то только после длительного общения, а сейчас произошло нечто странное. Он разговаривал с Хортоном один раз, но тот умудрился внушить ему такую уверенность и веру в успех, что только спустя несколько дней до короля стало доходить, что что-то не так.
Но что?
Хортон сказал, что учился на улицах. Эдвин всегда чуял ложь, но по тому не было видно, что он лжет. Не было, в этом король мог поклясться. Но Хортон врал. Иначе и быть не могло. Конечно, врал, не может человек так двигаться и говорить, не имея никакого образования. Да его речи и уму позавидовал бы любой вельможа, а он говорит: "на улице". Немыслимо! Бред!
И тут Эдвин поймал себя на одной мысли. Движения и речь? Движения и речь?!
- Герберт! - закричал он. - Немедленно сюда!
Король устало потер переносицу.
Не может такого быть. Не может Хортон оказаться тем, о ком Эдвин подумал. Не работают они на себя, не работают...
- Звали, ваше величество? - в зал вошел Герберт.
- Ты узнал, что-нибудь о Хортоне?
- Нет, сир. Никто никогда не слышал о нем, он появился из ниоткуда около восьми лет назад.
Эдвин нахмурился:
- Как это - из ниоткуда?
- Не могу знать. Наши агенты ищут, но ни одна живая душа не слышала о мальчике по имени Гэбриэл Хортон, такое чувство, что он вообще не рождался.
- Хочешь сказать, что это имя вымышленное? - заинтересовался Эдвин.
- Нет, - возразил Герберт. - Я только хочу сказать, что не существует не только записи о его рождении, но и какой-либо другой информации о нем до пятнадцатилетнего возраста. А восемь лет назад юноша по имени Гэбриэл Хортон появился в Миранье, с тех пор его и знают, но где он был до этого, неизвестно.
Эдвин досадливо закусил губу. Его догадки оправдывались.
- Вот что, Герберт, - сказал он. - Ты внимательно смотрел на Хортона?
Советник, не понимая, воззрился на короля.
- Да, - не слишком уверенно ответил он.
- И? - продолжал Эдвин. - Как он тебе?
На лице Герберта было полнейшее непонимание, но он все же ответил:
- Очень приятный молодой человек, даже красивый...
Он хотел еще что-то добавить, но король перебил его.
- Вот именно, что красивый! - вскричал Эдвин. - Очень красивый! Редкостная красота!
Советник уже совершенно не мог уследить за королевской мыслью.
- Я не понимаю, ваше величество, - пробормотал он.
- А как он врет, - тем временем продолжал Эдвин, - такое чувство, что его учили этому годами, как ведет разговор... Герберт, я не шучу, он именно ведет разговор, не хочешь ему подчиняться, но подчиняешься, а к концу беседы проникаешься доверием, словно он тебе родной. А, представляешь, как с такой-то внешностью он обведет вокруг пальца любую женщину, например какую-нибудь королеву, которая выдаст все государственные тайны ради одного его взгляда.
- Ваше величество, вы хотите сказать, что он один из... - испугался Герберт.
- Как же я сразу не увидел этого, - пробормотал Эдвин, но все же заставил себя трезво мыслить. - Все указывает на это, но фактов мало. Я не видел, как он двигается... Вот что, приведи ко мне слуг Ковдара, с которыми он дрался, их и спросим.
- Слушаюсь, - удивительно, Герберт был так потрясен, что даже не стал ни спорить, ни возражать, предлагая свои решения проблемы, и немедленно покинул зал.
Эдвин остался один.
Сердце бешено билось. И как же он мог не заметить? Его как наследника престола с самого детства учили отличать таких людей. Учили... Много чему учил его отец, только Эдвин так и не достиг его величия.
- Господи, - король воздел глаза к потолку. - Если я нанял на поиски сына профессионального заговорщика и убийцу...
***
Дождь лил, как из ведра. Тучи сплошь закрыли небо, и прояснения не ожидалось. Комната гостиницы, в которой поселился Гэбриэл, была тесной, темной и холодной. Но оказался он в ней вовсе не из-за экономии средств, просто пограничный городок королевства Миранья был мал и беден. Постоянных жителей здесь было мало. В основном, тут останавливались по пути в Иканор и обратно.
Гэбриэл расхаживал по комнате взад-вперед, не зная, чем занять руки и голову. Ему нужно было расшифровывать украденные записи, но для этого было слишком темно даже около окна, а свечей в отеле нашлось только две, и те горели внизу в главном зале, и продавать их никто не собирался.
Настроение было наисквернейшее, несмотря на то, что дела шли совсем неплохо. Гэбриэл легко обдурил стражников, получил у них нужные бумаги, которые хранились в сторожке у ворот. Иканор - государство тихое, а потому никому и в голову не могло прийти украсть бумаги с информацией о прибывших и уехавших из города; и в сторожке оставались все записи за последние пятьдесят лет.
Просто. Все было просто и оттого даже скучно. Наверное, он потому и взялся за дело короля Алаиды, потому что оно обещало быть сложным и интересным. Но пока все было даже слишком легко.
Окончательно настроение испортил дождь, замедливший продвижение. Миранью он не любил, слишком плохие ассоциации были с ней связаны. Конечно, не с этим маленьким городком, но попробуй скажи это подсознанию, которое оживляет воспоминания, связанные с государством под названием Миранья.
Когда-то здесь и появился некто Гэбриэл Хортон, пришедший на смену окончательно запутавшемуся в себя юноше, не имеющему даже фамилии. Когда-то... Почти восемь лет назад...
Гэбриэл подошел к окну. Темнело. Дождь шел сплошной стеной. Не хотелось вспоминать, не хотелось думать, но воспоминания летели быстрей каплей дождя, гораздо быстрее, чтобы их можно было остановить.
А стоит ли их останавливать?
Гэбриэл вздохнул, забрался на широкий подоконник, подтянул колени к подбородку и уставился в дождь...
Огонь и дым, бегущие люди... Они что-то кричали, но нельзя было разобрать ни слова, паника и отчаяние стучали в голове набатом вместе с пульсом, заставляя кричать вместе с испуганными людьми.
Женщины хватали детей в попытке укрыться в лесу, но не успевали, всадники появлялись повсюду, они настигали беглецов и сносили им головы плавными текучими движениями мечей. Гэбриэл отчетливо помнил этот блеск стали на солнце, помнил брызги крови, попавшие ему на лицо, когда рядом упало обезглавленное тело односельчанки...
Он был совсем маленький, испуганный ребенок.
- Мама! - неужели источник этого пронзительного крика он сам? - Мама!
Но она не слышала, и он не мог ее найти. От дыма слезились глаза, перед ними все сливалось в неясные пятна. Красное... Как много красного...
Отчаяние достигло своего апогея как раз в тот момент, когда появился ОН. Этот всадник был непохож на других, хотя и носил такую же черную одежду. В его взгляде одновременно слилось нечто пугающее и чарующее, что мальчик перестал плакать и звать маму, и только замер, уставившись в эти бездонные черные глаза.
Всадник замахнулся, чтобы проткнуть мечом мальчишку, вставшего на дороге, но вдруг остановился. Одно бесконечное мгновение глаза в глаза, и всадник убрал меч в ножны.
- То, что надо, - довольно бормотал он себе под нос. - То, что надо...
А потом наклонился, схватил мальчика за шиворот, поднял одной и посадил впереди себя в седло.
- То, что надо...
***
Темнело. Эдвин зажег свечу и принялся читать первую попавшуюся книгу, чтобы хоть чем-то занять себя, но помогало слабо, все мысли были не о том. Какое дело королю до каких-то там влюбленных героев из глупой книжки, когда возможно он нанял...
- Сатанид! - это слово разнеслось по покоям, когда Герберт с грохотом распахнул двери. Советник был бледен и слишком возбужден, чтобы заметить, что забыл постучать в королевские покои. - Он сатанид!
Эдвин отложил от себя бесполезную книгу.
- Что ты узнал? - потребовал он.
- Я допросил охранников Ковдара, - пояснил Герберт. - Всех и по отдельности. Никто из них не обратил внимания, но, когда я натолкнул их в нужном направлении, все, как один, вспомнили, что парень двигался в схватке слишком быстро и его движения были очень плавными, скользящими. Они сказали, что подобной легкости движений в жизни не видели.
Вот все и сошлось.
Эдвин обреченно закрыл глаза. Вот они все его надежды. Он нанял сатанида! Сатаниды...
Они называют себя членами Братства, но люди зовут их "сатаниды", не из-за веры, а потому, что законы Божьи для них не писаны. Они - совершенные заговорщики, убийцы, бойцы, обманщики и соблазнители. Они все молоды и поразительно красивы. У них всегда тонкая легкая кость, помогающая достичь необходимой пластики и быстроты движений. Их обучают с детства, они могут решить самую сложную задачу за несколько минут, ответить на любой вопрос. Их нельзя загнать в тупик, им всегда есть, что ответить. Они могут влюбить в себя любого, кого только пожелают. Они лгут так, что никто и никогда не распознает, что из того, что они говорят ложь, а что - правда, зато они чувствуют ложь за версту. Их с раннего детства учат не чувствовать холода, превознемогать боль, не спать по несколько суток, не есть и не пить неделями. Их нельзя победить в поединке, если сражаться честно. В неравном бою, прежде чем погибнуть, сатанид может положить до пяти десятков противников. Их специализация - заговоры и диверсии. Их нанимают за чудовищно огромные деньги, но если за дело берется сатанид, заказ будет выполнен безупречно и никто не догадается, что заказчик имел хоть малейшее отношение к грязному делу. Они убивают безжалостно. Сжигают целые деревни. Они используют людей, заставляя их доверять себе. Для сатанидов нет границ дозволенного, для них нет запретов, только цель, которую им заказали достигнуть. У сатанида бесполезно просить пощады, нет никакого смысла пытаться убежать от сатанида, его нельзя перехитрить, его нельзя обмануть. Считается, что за время обучения сатаниды теряют способность чувствовать, что бы то ни было. Они - совершенные чудовища, они - машины для убийств, они - не люди. У них нет веры, у них нет слабостей, у них нет привязанностей, им не знакомо чувство вины и муки совести. Они не сожалеют о содеянном, у них нет моральных ограничений. У них только один принцип - победить, уничтожая все на своем пути.
Их боятся, как огня. Но их услугами пользуются ежедневно.
Наверняка узнать, сатанид тот или иной человек или нет, можно только во время боя, потому что они двигаются с нечеловеческой скоростью и пластикой, в остальное время распознать сатанида практически невозможно, и потому их боятся, как огня.
Но Братство просуществовало уже больше двухсот лет. И они не собирались исчезать. Существовали целые школы сатанидов. Они похищали детей из деревень и городов и обучали их с самого детства. Как правило, большая часть воспитанников погибала, не дожив и до подросткового возраста, из десяти выживали в лучшем случае два-три, некоторые сами умирали от нечеловеческих нагрузок, другие устранялись из-за каких-либо физических недостатков или если их фигура и внешность не соответствовали сатанидским стандартам. Это естественный отбор, как считали сатаниды-наставники. Они не умели испытывать жалости к погибшим ученикам, они только гордились закончившими обучение.
- Как же я вас ненавижу, - шептал Гэбриэл в темноту, вспоминая всю эту грязь и боль. - Как же я себя ненавижу...
Перед глазами так и стояли смерти его друзей, которые не дошли, не дожили до конца обучения.
Как же он ненавидел свое прошлое, свою детскую наивность и то, кем же он все-таки стал. Сатанидов учат не испытывать никаких чувств, вот только Гэбриэл научился ненавидеть. Ненавидеть таких же, как он, и больше всего - своего учителя. Сентас Рей - великий сатанид, считающий, что его ученики начнут новую эру совершенных убийц. Сентас Рей - великий подлец, никогда не слышавший о таком слове, как "милосердие". Гэбриэл не видел его восемь долгих лет, но, как оказалось, ненависть с годами только крепнет. Он ненавидел люто, до слез, до хрипоты. И дико боялся однажды стать таким, как Сентас.
- Поздно! Ты такой же, как я! - кричал учитель ему в лицо. - Я создал тебя! Поздно играть в благородство!
Эти слова все еще звенели в ушах. Гэбриэл ушел, сбежал, отказавшись от того будущего, к которому его готовили, не захотел убивать без разбора, надеялся остаться человеком. А получилось ли это у него? Иногда ему казалось, что да, а иногда он замечал в себе время от времени привычки сатанида. Он дал себе слово остаться человеком и не убивать, вот только чертовски трудно сдержать подобную клятву, когда другие часто пытаются разделаться с тобой...
Наверное, Гэбриэл просидел бы на этом подоконнике всю ночь, поддавшись мрачным мыслям, но кто-то беспардонно потревожил его, постучав в дверь.
Никого не хотелось видеть, настроение накатило хуже не придумаешь, а тут еще кому-то неймется. Гэбриэл прижался лбом к холодному стеклу и решил проигнорировать стук. Пусть себе думают, что он устал с дороги и уснул. Постучат и успокоятся.
Но посетитель успокаиваться не собирался. Стук повторился.
- Открой, пожалуйста, - вдруг раздался из коридора голос той самой принцессы, которую он по глупости вытащил из тюрьмы. - Я знаю, что ты там.
- Не делайте добра людям, они захотят большего, - пробормотал Гэбриэл себе под нос и спрыгнул с высокого подоконника.
Может, действительно, если бы он не отказался от следования правилам и образу жизни сатанидов, все было бы проще?
Нет уж, как угодно, но только не так.
- Какого черта? - Гэбриэл рывком распахнул входную дверь. - Тебя, кажется, сюда не приглашали.
Закутанная все еще в его черный плащ с капюшоном принцесса вздрогнула от ледяного голоса, но уходить явно не собиралась.
- Я бы хотела поговорить, - сказала она.
Он хмыкнул. Ну и наглость, он сам обычно вел себя так почти со всеми, в том числе с королями и их вельможами, но ему-то они были не страшны, а откуда принцессе знать, что он не убийца или не нервный женоненавистник, который за грубость свернет шею?
- А я бы хотел больше не встречаться, - честно сказал Гэбриэл и попытался закрыть дверь, но Эрилин вдруг поймала ее.
- Я не уйду, - заявила нахалка.
Господи, ты боже мой, ну не бить же ее, в самом-то деле? Понятно, почему заговор повесили именно на нее, у девушки с таким характером должно быть видимо-невидимо врагов. Вот ведь настырная!
- Ладно, заходи, - он шире распахнул дверь, чтобы она вошла, а сам на всякий случай выглянул в коридор и проверил, что за принцессой никто не следил.
***
Гэбриэл выглядел как-то странно, совсем не так, каким его запомнила Эрилин. Во время побега он был уверенным и даже насмешливым, а сегодня от него прямо-таки исходила атмосфера грусти. Прямо туча ходячая.
"Может, он нарочно, чтобы я испугалась и сбежала?" - засомневалась Эрилин. Если так, то у него получилось, потому что сбежать ей действительно захотелось. Но выбора у нее не было. Гэбриэл один что-то знал о Саране и о саранских законах, а ей требовалось попасть туда любой ценой.
Эрилин три дня искала в мираньском городке того, кто мог бы стать ей проводником в Сарану. Но это оказалось гораздо сложнее, чем она думала. Путешествие во враждебную Сарану было опасно, а риск совершенно неоправдан, ведь Эрилин не могла назвать ни своего настоящего имени, ни истинной цели своего путешествия. Кроме того, заплатить она могла только бриллиантовыми серьгами, которые по чьему-то недосмотру у нее забыли отобрать. Они стоили безумно дорого, но это было в Иканоре, а в соседней Миранье драгоценные камни были не в цене.
И принцесса оказалась в тупике. Она совершенно не знала, что ей делать. Ей, одновременно, нельзя было привлекать к себе внимание и найти человека, который бы проводил ее в Сарану. Еще одна проблема заключалась в том, что у нее не было не то что ни одного союзника, у нее не было ни единого человека, кому она могла бы доверять, у нее даже знакомых за пределами Иканора не было. Совсем никого. Только почти незнакомый человек, по непонятным причинам спасший ее от смертной казни. И Эрилин решила рискнуть.
Найти Гэбриэла оказалось не сложно, внешность у него была запоминающаяся, и он совершенно не прятался.
Однако, когда Эрилин шла в эту гостиницу, она была почти полностью уверена, что он поможет ей, а, когда пришла, поняла, что этот человек вряд ли захочет тратить на нее свое время. Но Эрилин должна была хотя бы попытаться.
Холодный блеск глаз Гэбриэла напугал ее, и когда он все же позволил ей войти, она посчитала это своей маленькой победой.
Эрилин не зря потратила эти три дня. Она немного разузнала о странном знакомце. Как она уже поняла, он не прятался, и его имя было достаточно известно. Эрилин припомнила, что даже в Иканоре слышала о некоем Гэбриэле Хортоне, способном, как утверждали многие, найти иголку в стогу сена. Вот уж никогда не думала, что ей удастся встретиться с кем-то подобным. Эрилин представляла себе Хортона эдакой горой мышц, и даже сперва не поверила, что худощавый парень, вытащивший ее из заключения, тот самый известный наемник. Но это был он, и он был единственным, на чью помощь она могла надеяться.
Сегодня Хортон выглядел старше, чем в прошлую их встречу, и это было вовсе не из-за наступивших сумерек. Он был явно раздражен, что его потревожили, но гнать ее взашей, похоже, не собирался.
"Ну, хоть что-то".
Эрилин огляделась. Темнело на глазах.
- А свечей нет? - спросила она.
- Это слишком дешевая гостиница, чтобы рассчитывать на такую роскошь, - пояснил Гэбриэл со всей серьезностью. - Полагаю, тебе удалось устроиться в месте получше?
Он по-прежнему говорил серьезно, но у нее создалось необъяснимое ощущение, что он издевается.
Но раз уж ей предстоит просить его о помощи, Эрилин ответила:
- Я нигде не остановилась. Я вынуждена экономить средства.
А вот теперь ей, похоже, удалось удивить Хортона.
- И где же ты ночевала эти две ночи? - подозрительно поинтересовался он.
Зачем он задает вопросы, ответы на которые знает заранее? И где же, по его мнению, она могла ночевать?
- На улице! - помимо воли слова прозвучали с вызовом. Черт! Надо учиться быть тише, это тебе не дворец, где все будет по-твоему.
Эрилин прикусила язык. Эх, сейчас как пошлют ее куда подальше...
Но Гэбриэл не собирался ни злиться, ни вышвыривать ее вон, он только задумчиво покрутил пальцем у виска.
- У тебя с головой все в порядке? - отвратительно мягко, будто обращался к умалишенной, осведомился он. - Тебя же, наверняка, ищут, соображаешь? А будешь торчать на виду, то и найдут. Причем, достаточно быстро.
Эрилин пожала плечами.
- Мне больше негде. К тому же тебя здесь вообще каждая собака знает, а ты что-то не скрываешься.
- Я отобьюсь, не сомневайся, - с усмешкой заверил он, уже меньше напоминая тучу. - А вот ты - нет. Так что думай головой.
- А чем, по-твоему, я думаю? - опять не выдержала Эрилин. Интересно, он специально пытается довести ее или у нее просто расшатались нервы?
- Явно не мозгами, - все так же спокойно ответил Гэбриэл. - Ну, все. Ты пришла, я дал тебе совет, что на улице ночевать не стоит. На этом закончим? Ты за этим пришла?
Эрилин вздрогнула: ее выставляли за дверь.
- Я пришла не за этим, - решилась она. - У меня серьезный разговор.
Стемнело уже совершенно, теперь угадывался только силуэт Хортона и его блестящие во мраке глаза.
- О серьезных делах не говорят в темноте, - заметил он.
- Может, утром? - предложила Эрилин.
- Если не обморозишься в третью ночь на холодной улице, - ехидно добавил Гэбриэл.
- Не обморожусь, - заверила она.
Он опять хмыкнул, неожиданно выругался и направился к двери.
- Жди здесь, - бросил Хортон на ходу и исчез в коридоре.
Она осталась ждать. Эрилин совершенно растерялась от странного поведения Хортона. Куда это он так умчался? В туалет, что ли? Как-то не клеится к его образу: говорит культурно, держится так, будто всю жизнь провел в высших кругах - и взять и убежать на двор?
Эрилин поежилась. Здесь было не то что прохладно, а даже холодно. Принцесса была в шерстяном плаще, но и в нем мороз пробирал до костей. Что за гостиница такая, в которой температура не выше уличной? И, странно, Гэбриэл был в одной тонкой рубашке, когда она вошла. Он, что, еще и закаленный?
В этот момент дверь скрипнула, и в комнату попал свет. На пороге стояли Хортон и плотная женщина в переднике, видимо, хозяйка гостиницы. Она держала в руках свечу, которая, по словам Гэбриэла, была здесь чуть ли ни роскошью.
- Пойдемте, госпожа, - хриплым голосом позвала хозяйка.
Эрилин, не понимая, посмотрела на Хортона.
- Здесь дешевые комнаты, - ответил он на невысказанный вслух вопрос. - Не бойся, я не обеднел.
Она и не боялась. Эрилин уже ровным счетом ничего не понимала. То он только что обозвал ее умственноотсталой, то выставлял вон, а сейчас потратил свои деньги, чтобы снять ей комнату. Почему?
- Почему? - спросила она, еле обретя способность говорить.
Гэбриэл скорчил непонятную гримасу, искаженную неверным светом свечи и коротко ответил:
- Ты не поймешь.
Она и впрямь не понимала, а потому безропотно пошла за хозяйкой.
***
Гэбриэл несколько раз прошелся по темной комнате и вернулся на свой уже облюбованный подоконник. Когда-нибудь желание творить благородные поступки, чтобы сильнее отличаться от Сентаса Рея, не доведет до добра.
Ну, спрашивается, чего он во второй раз связался с этой принцессой? Жалко ее стало, вот почему. Только что за серьезный разговор она еще придумала? Не иначе, попросит выручить ее братца. Только нет уж. Не побывай Гэбриэл до этого в Алаиде, он бы, конечно, взялся помочь принцессе из чистого интереса. Вот только он уже дал слово помочь Эдвину Кэродайну. А свое слово он нарушать не собирался.
***
В комнате было не намного теплее, чем на улице, но здесь были кровать и одеяло, однако спала Эрилин плохо. Ее всю ночь мучили сомнения. Как ей поступить, как найти брата, как помочь ему?..
Так что спала она от силы часа два, все думала и думала, но ответов не находилось, только возникали новые вопросы. А потому рассвет стал для нее радостью, которую несколько охладила ледяная вода для умывания.
Освежившись таким образом, Эрилин была готова к разговору с Хортоном. Только кто его знает, когда он просыпается?
От нечего делать принцесса подошла к окну. Стекла были залеплены грязью, а потому, чтобы что-нибудь увидеть, ей пришлось открыть раму. В комнату попал свежий утренний ветер, заставивший ее поежиться.
И тут Эрилин широко распахнула глаза. И она еще гадала, когда этот наемник проснется, чтобы не разбудить его своим ранним появлением! Оказывается, кое-кто куда более ранняя пташка.
Гэбриэл был во дворе опять в одной тонкой рубашке, несмотря на утренний мороз. И что-то было не похоже, что ему холодно. Да и сонным он не выглядел.
Когда Эрилин открыла окно, Хортон как раз налил воды своей лошади и принялся пристраивать на нее седло.
Впервые она видела его в светлое время суток и, пока он был занят, могла его как следует рассмотреть. Он был даже младше, чем она сначала подумала, двадцать с небольшим. И он был очень привлекательным. На таких женщины оборачиваются на улице...
Кого-то он ей напоминал, кого-то... Но у нее в жизни за последнее время произошло столько событий, что принцесса никак не могла сообразить, кого же.
"Странный он какой-то, - подумала Эрилин. - То замашки аристократа, то уличного вора; не жалеет деньги, но селится в самой дешевой гостинице и сам занимается конем".
Закончив с ремнями седла, Гэбриэл повернулся.
- Что-то ты рано, - сказал он принцессе.
Вот это да! А она-то бессовестно его разглядывала, думая, что он ее не замечает. Вот дура! Эрилин разозлилась сама на себя, ее бы только глухой не заметил, рамой-то она ой как гремела.
- Мне не спалось, - ответила она. - Теперь мы можем поговорить?
Он пожал плечами.
- Вполне. Заходи ко мне, я сейчас, - и отправился к конюшне.
Что ж, кажется, настроение у него неплохое, а то вчера на него было страшно смотреть.
Эрилин слезла с подоконника и немедленно отправилась в комнату, в которой была только в темноте. Впрочем, та ничем не отличалась от той, в которой довелось ночевать ей. Точная близняшка, только окна на другую сторону.
На столе лежали два кинжала и меч Хортона.
Эрилин прислушалась: шагов не слышно, - и взяла один из кинжалов в руку. Тяжелый, увесистый, но рукоять очень удобная, точно по руке. Такой никогда не выскользнет, а если уметь им пользоваться, может быть полезнее любого меча.
Она всегда мечтала научиться метать такие кинжалы, но как-то все не получалось. И Эрилин со вздохом положила оружие обратно. Зато взяла меч. Он оказался очень легким и тоньше обычного, таких в Иканоре не делали.
С мечами Эрилин обращалась не очень, обычно они были тяжелы для нее, и она предпочитала шпагу. Вот если бы у нее был такой меч...
Повинуясь внезапному порыву, Эрилин взмахнула мечом и встала в позицию для фехтования. И тут же от двери раздался голос Хортона:
- Чужое оружие может сослужить злую шутку.
Эрилин повернулась и немедленно положила меч на прежнее место, но все же не удержалась от вопроса:
- Почему?
- Почему? - эхом повторил он. - Смотри, - Гэбриэл взял свой чудо-меч, как-то очень резко дернул кистью, и из эфеса появилось тонкое лезвие. - Если бы ты стала драться моим оружием, лезвие могло бы выскочить и во время боя, от неожиданности ты не успела бы среагировать, а оно пропороло бы тебе руку.
Эрилин представила себе подобную картину и ужаснулась. Он, что, специально ее запугивает? Если так, то черта с два, не пройдет. Только вот зачем ему оружие с секретом? Такое изготовляют только на заказ и за бешеные деньги. Да на подобное оружие даже богачи пожалеют денег.
- Я хотела поговорить о моем брате, - начала Эрилин, решив, что дальше тянуть просто глупо, тем более, что она уже совершенно запуталась в предположениях.
На лице Гэбриэла не было ни тени удивления. Похоже, именно этого он и ожидал. Подобная всеосведомленность раздражала.
- Помоги мне спасти брата, за наградой он не постоит! - выложила она единым духом.
Хортон ответил не менее быстро и решительно:
- Нет.
- Но почему? - не понимала она. - Мой брат щедро оплатит твою работу. Я узнала кое-что о тебе, ты работаешь за деньги, ты наемник, принимаешь заказы. Так чем же отличается от других мой случай? Или думаешь, тебе не заплатят?
В глазах Гэбриэла мелькнул огонек презрения.
- Все измеряем деньгами, принцесса? - холодно осведомился он.
- Все и все измеряют деньгами, - ответила Эрилин. Она так не думала, но откуда же ей знать, какой мерой измерения пользуется этот человек. - Так значит, дело не в деньгах?
- Я нанят, - пояснил он.
- Но ведь за деньги, - попыталась подловить его принцесса.
- Я не возьмусь за скучное дело, даже если мне заплатят миллион.
- Мое дело скучное?! - вскинулась она. Ей было страшно, она была в полном отчаянии и чувствовала что угодно, но только не скуку.
- Нет, конечно, - хоть тут Хортон не стал возражать. - И я бы помог, если бы был свободен, но я уже дал слово заняться делом другого человека.
- Значит...
- Нет, - твердо повторил Гэбриэл.
- Отлично! - вспыхнула Эрилин и быстрым шагом направилась к двери. Черт! Он же знал, еще вчера знал, о чем она хочет с ним поговорить! Тогда какого черта не прогнал ее, едва она появилась на пороге? Это не человек, а ходячее противоречие какое-то!
- Сегодня уходит караван в Гурену! - крикнул Хортон ей вслед. - Советую покинуть Миранью с ним!
К черту! Эрилин не обернулась.
Он спас ее, она благодарна за это, она не имеет права ничего требовать...
Но все равно дико обидно!..Черт! Какая Гурена? Это же в другую сторону от Сараны!
Эрилин выскочила на улицу, чувствуя себя отвратительно. Хотелось разрыдаться, только вот проплакать можно полжизни, а действовать надо немедленно.
- Эй, принцесса! - вдруг окликнули ее с противоположного угла двора.
Принцесса? У нее сердце ушло в пятки. Интересно, если Гэбриэл отказал ей в помощи с братом, поможет ли он сейчас, если на нее нападут посреди двора?
Но когда она обернулась, это оказался всего лишь карманник-неудачник Джоф Генти. Интересно, он-то что делает в этой гостинице?
- Чего тебе? - не заботясь о вежливости, спросила она.
- Я могу отвести тебя в Сарану.
***
Около двух часов Гэбриэл потратил на расшифровку украденных бумаг. Да уж, все-то в Иканоре было не как у людей. Во всех нормальных государствах была хорошо обученная стража и плохо зашифрованные документы, здесь же все было наоборот.
"А еще в Иканоре есть надоедливые принцессы", - напомнил он себе.
А вообще, если быть честным, Эрилин на принцессу тоже была не очень похожа. Ни брезгливости тебе, ни высокомерия и странное желание довериться первому встречному. Нет, а если бы Гэбриэл решил воспользоваться ее дуростью? Только ему женщин и без того хватало. А вот Эрилин...
Гэбриэл даже сам себе удивился. Когда принцесса вышла за дверь, он почувствовал, что жалеет, что уже занят делом Эдвина и не может помочь ей.
Но скоро он уже занялся другой мыслью. Эрилин оскорбилась, когда он отказался ей помочь. Интересно, что бы она сказала, если узнала, что просила о помощи сатанида? Наверное, бежала бы прочь сломя голову...
А на этой мысли настроение испортилось. Все и всегда бегут прочь, если узнают, что где-то поблизости находится сатанид, пожалуй, чумы боятся меньше.
- Надоело, - прошептал он в пустоту и снова принялся за дешифровку документов.
Он просидел еще полчаса, выискивая в непонятных шифровальных знаках имена женщин, их сыновей и заявленный ими маршрут следования. Все женщины покинули королевство с торговыми караванами, с которыми нужно было заранее договариваться о пересадках, а потому они должны были сразу сообщить, куда именно держат путь. Конечно же, за столько лет, все они могли тысячу раз поменять место жительства, но Гэбриэл все же делал ставку на то, что одинокая женщина с ребенком, вряд ли долго будет переезжать с места на место, а постарается поскорее найти подходящее и осесть там.
Наверное, он провозился бы еще несколько часов, если бы вдруг не наткнулся на уже несколько раз за сегодня упоминаемое слово: "Сарана". Две из пяти женщин с детьми отправились в Сарану!
Черт, это прямо судьба какая-то. Раньше Гэбриэл не верил не в судьбу. Только тогда как объяснить то, что, куда бы его не понесло, он натыкается на иканорскую принцессу?
Он встал из-за стола, собрал свое оружие, спрятал документы в дорожную сумку и отправился на поиски Эрилин. Своему предчувствию Гэбриэл доверял всегда. А сейчас оно просто кричало ему, что принцессу нужно все-таки найти.
И какого черта он с ней связался?
Но это он подумал, уже покинув гостиницу.