Звонок Сазана застал нас уже в дверях. Мы в спешке собирались спасать маленького Сережу и решали, все ли поместятся в машину Алексея Дмитриевича.

Ига нашел убежище Сазана и Моха, где они держали мальчика. Убежищем оказался гараж на окраине города. И как я сам не догадался об этом месте, я ведь знал, что у Сазана есть свое логово, где они иногда собирались с другими членами нашей банды, чтобы покурить 'травку' — времяпрепровождение, которое я неизменно отказывался с ними разделять.

Ига сообщил, что с ребенком все в порядке. Мох за ним присматривает со всей ответственностью. Вот только Сазан брызгает во все стороны слюной, что поймает меня и уж потом сделает со мной… Ига не стал дословно пересказывать, что Сазан мечтает со мной сотворить, только сказал, что воображение у главаря уже несуществующей банды разыгралось ни на шутку.

'Как бы тебе самому крылья не подрезали!' — зло думал я, обуваясь в прихожей. И именно в этот момент зазвонил мой сотовый.

— На связи, — буркнул я в трубку.

— Ну что, готов к разговору? — раздалось в ответ без всякого приветствия.

— Готов, — как можно спокойнее ответил я, старательно сдерживая ярость. Сейчас было необходимо полностью себя контролировать, чтобы не дать ни малейшего повода для подозрений, и не спугнуть Сазана.

— Дошло, значит, — обрадовались в трубке, — я ж тебе говорил, сам поймешь, чье дитё, а потом запрыгаешь!

— Прыгаю, — подтвердил я. — Высоко. Как на батуте, — и тут же прикусил язык. Не хамить, напомнил я себе, главное: не хамить.

Мой голос должен был звучать ровно: ни вызова, ни, наоборот, страха. Ровный и спокойный тон, полностью лишенный эмоциональной окраски.

— Насмехаться вздумал? — прорычал Сазан.

— Нет, я абсолютно серьезен, — я все-таки взял себя в руки. Рисковать жизнью мальчика ради глупого упрямства я ни за что бы не стал.

Судя по всему, Сазан был настроен очень решительно, и это не предвещало ничего хорошего. Нужен был четкий план действия, а его пока не было. Приехать и спасти мальчика — это хорошо, но что если Сазан опять удивит нас своей сообразительностью и будет готов к такому повороту событий?

— Деньги нашел? — зло спросил мой шантажист. — И не думай выёживаться, да или нет и все. И ты сам знаешь, что будет в случае 'нет', - и снова хохот.

Нет, все же решил я, вряд ли, он ожидает моего внезапного появления. Иначе не ржал бы в телефон каждые пять секунд. Уж слишком он самоуверен. Ишь, какой смешливый, в бытность моим подчиненным, он таким не был.

— Нашел.

Все столпились вокруг меня и с жадностью пытались услышать, о чем идет речь, и какое направление принимает наш разговор. Я махнул им рукой, что все нормально и чтобы меня не отвлекали.

— Ну вот и лады, — обрадовался Сазан, не подозревая, что у нашего диалога столько свидетелей. — Сразу бы так! Вот и молодца!

— Не надо оваций, — перебил я. — Где ты хочешь встретиться? И когда? — сейчас нужно было уверить Сазана, что я буду готовиться к нашей встрече в назначенном месте в назначенное время, а не выкину что-нибудь неожиданное.

— В твоей школе, — выдал он, чем несказанно меня удивил.

Я покосился на Бендина. Физик, школа… У Сазана прямо-таки жажда знаний.

— В школе охрана, — напомнил я.

При слове 'школа' Алексей Дмитриевич вздрогнул и удивленно поднял на меня глаза.

'Потом', - сказал я ему одними губами. Он кивнул.

— Мох говорит, охрана только в самой школе. В трудах нет.

Что ж, неплохая осведомленность. Наша школа действительно охранялась круглосуточно. Особенно левое крыло, где находился кабинет информатики с недавно купленными компьютерами. И как это обычно бывает, внимание уделялось исключительно левому крылу. За маленьким строением справа от школы, где располагался кабинет для занятий по трудовому обучению, естественно, никто не следил.

Однако, как ни крути, выбор помещения остался мне не понятен. Не заброшенное место, а центр города. Все же логику Сазана мне постичь не удавалось. Однако, в отличии от нас, у него, кажется, был готовый план.

— Во сколько? — выдавил я из себя. В любом случае, какое бы место он ни назвал, я не собирался с ним там встречаться, поэтому черт с ней со школой, пусть хоть Эйфелеву башню выберет.

— В полночь, — буркнул в ответ Сазан, и в трубке раздались короткие гудки. Разговор закончен.

Я положил телефон в задний карман джинсов.

Хотелось отбросить его от себя как гремучую змею. Но я строго напомнил себе, источник зла вовсе не бездушный аппарат. Который, кстати, стоит довольно дорого, и раскидываться им неразумно.

Я молчал, глядя перед собой и задумчиво прикусив губу.

Что-то все не очень хорошо складывалось. Вопрос с проклятием отошел на второй план, и это было уже чертовски плохо.

А что было еще хуже, так это то, что я совершенно не мог предугадать действия Сазана. Я очень боялся снова его недооценить и проиграть. Дело в том, что я заново и заново узнавал членов своей банды. Пашка оказался любящим сыном, Мох не мелким пакостником, а соучастником настоящего убийства, а Сазан не тупоголовым здоровяком, жаждущим наживы и власти, а убийцей, похитителем детей и шантажистом и уж точно не таким глупым, каким я его считал.

— Рома, что он сказал? — не выдержал Бендин.

— А? — я вернулся в реальность и несколько раз моргнул, выходя из задумчивости. — Ну да, конечно, — устало потер переносицу. — Сазан назначил встречу сегодня в полночь в здании для занятий трудами возле школы.

— Интересный выбор, — пробормотал Березин.

— Угу, — согласился я, — ну да черт с ним. У нас не так много времени. Нужно застать его врасплох до того, как он выберется из своего логова и увезет с собой мальчика.

Олеся ахнула от моих слов и снова встала за спиной мужа.

— Ну что, поехали? — просил Березин.

— Может, все-таки позвонить в милицию? — засомневался Алексей Дмитриевич. — Неплохо было бы подстраховаться.

Я закатил глаза. Милиция — самый дохлый номер. Сегодня Алексей Дмитриевич уже попытался с ними связаться и сообщить о пропаже жены, на что ему не очень-то вежливо ответили, что его супруга — женщина совершеннолетняя, имеет право погулять, вот пройдет трое суток, приходите, пишите заявление. Вот и поговорили.

— Через трое суток пойдете в свою милицию, — напомнил я. — Нам неоткуда ждать помощи, — мой голос прозвучал резко.

Интересно, все эти люди были гораздо старше меня, но они слушали меня, они шли за мной, и я снова почувствовал себя лидером, как раньше в нашей банде Змея. В банде, в которой меня обвинили в предательстве, но которую я не за что бы не предал. И я должен был разбиться в лепешку, но не подвести людей, верящих мне.

— Поехали, — сказал я и уже приготовился выйти за дверь, как боковым зрением заметил подол белого платья. Никто не смотрел в том направлении, а значит, Жанна специально показалась только для меня.

Я остановился.

— Ты чего? — не понял Дима, стоящий за моей спиной. — Времени мало, нельзя медлить.

— Знаю, — пробормотал я, — идите в машину, я скоро, — и прямо в обуви побежал в комнату.

— Надеюсь, он знает, что делает, — услышал я за спиной голос Бендина, который сопровождал стук захлопнувшийся за ним входной двери.

Времени действительно было в обрез. 'Скорее, скорее, скорее', - пульсацией стучало в голове.

Я глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться, и вошел в комнату.

Жанна стояла посреди моей комнаты, сложив руки на груди и упершись в меня взглядом. Выражение лица у нее было недоброе.

— Жан, давай быстро, — взмолился я. — Счет на минуты.

Мой ангел снова смерила меня суровым взглядом. Мне показалось, что она зла, очень зла, даже в ярости. Интересно, чем же я не угодил ей на этот раз? Проклятием занимаюсь, душам помогаю, ребенка пытаюсь спасти… Да я просто божий одуванчик в последнее время…

Я посмотрел на часы и мысленно выругался. У 'одуванчика' чертовски мало времени.

— Ты никуда сегодня не пойдешь! — ее голос громом разлетелся по комнате, так, что я вздрогнул от неожиданности.

— Это еще почему? — не понял я и на всякий случай тут же приготовился защищаться.

Жанна важно вздернула подбородок:

— Я сказала: 'Нет' — и точка.

Вот так, значит? Фемида во плоти. Ну уж нет.

— Сначала ты пропадаешь на черт-те сколько времени, — обозлился я, — не отвечаешь, свои дела у нее. А потом появляешься и начинаешь качать права. Не слишком ли много ты на себя берешь?

— Я твой ангел, я имею право.

Я отмахнулся и двинулся к двери, намереваясь снова догнать остальных. К черту эти бесполезные споры.

Но Жанна вновь появилась передо мной.

— Ты ни-ку-да не пой-дешь!

— А снег идет из ракушек! — взорвался я. — Какого черта?!

— Не поминай в…

Я схватился за дверную ручку:

— Или ты объясняешь, или идешь в свой рай и не мешаешь.

Жанна смерила меня взглядом:

— И если я объясню, ты не пойдешь?

Я устало закатил глаза.

— Я все равно пойду, и ты это знаешь, — она же следила за мной с самого рождения, как она может не понимать, что я просто не могу бросить этих людей, людей, которые мне доверяют.

— Ты можешь погибнуть, — сказала Жанна после непродолжительного молчания, наконец убрала руки с груди и приняла менее агрессивную позу.

— Ты знаешь что-то конкретное? Ты можешь видеть будущее? — она покачала головой. — Вот и замечательно. Значит, все будет хорошо.

— Мы не можем рисковать тобой ради какого-то ребенка. Я твой хранитель, я всегда чувствую, когда тебе грозит опасность, и сейчас эта опасность очень велика.

Я заскрипел зубами, но все же отошел от двери.

— Ты же ангел! — воскликнул я. — Что значит 'какого-то ребенка'? Ты же должна быть воплощением добра и справедливости. Это ребенок, и не 'какой-то там', а пятилетний мальчик, на глазах которого только что убили его мать. Ему уже нанесена, возможно, неизлечимая травма, так мало того, он еще и сутки находится в руках двух головорезов… Ладно, — исправился я. — Одного головореза и одного идиота. Но мы должны ему помочь.

— Мы должны снять проклятие! Вот первостепенная задача.

— После спасения Сережи Бендина, обязательно, — согласился я.

— Если с тобой что-то случится, то все пропало. Ты, что, не понимаешь? Тогда это все, конец, ты присоединишься к блуждающим душам, и мы останемся без единственного переводчика. Связь с Березиным утратится.

— Ничего со мной не случится, — я уже тоже начинал здорово злиться. Она же ангел-хранитель, а не секьюрити, она должна не охранять меня как бульдог, а воодушевлять.

— Как ты сам любишь говорить, я никому ничего не должна, — огрызнулась Жанна, тут же прочитав мои мысли. — Мало того, что ты рискуешь собой, так ты еще и Березина за собой тащишь.

— Никто никого не тащит, если Дима хочет помочь, это его выбор.

— Отговори его!

Я втянул воздух через сжатые зубы.

Сделай то, сделай это, иди сюда, иди туда, сделай то, не знаю что… Еще и за Диму решай. Он, в конце концов, взрослый человек, и пора уже воспринимать его именно так, а не как бесхребетного маменькиного сынка. Мне даже стало обидно за Березина.

— Отстань, а? — устало попросил я.

— Я должна оберегать тебя, — не cдавалась Жанна.

— Дремучий случай, — она явно вознамерилась вывести меня из себя. — Так оберегай. Сложно, знаешь ли, оберегать на расстоянии. Будь рядом, а не пропадай.

Жанна смутилась.

— Мы решали важные вопросы…

— Придумали, как снять проклятие?

— Нет.

— Понятно, — буркнул я. — И что же это были за вопросы?

Я спросил уже чисто для проформы, я даже не ждал, что Жанна даст мне более или менее вразумительный ответ. И я не ошибся и на этот раз.

— Тебе нельзя об этом знать, — сказала она.

— Ни секунды не сомневался… — я прошелся по комнате в поисках чего-нибудь, что можно было бы пнуть, кинуть, разбить, смять, чтобы выпустить злобу, но ничего не попадалось на глаза. И я взорвался словесно: — Мне уже надоело находиться в информационном вакууме! Я вам не курица, несущая золотые яйца! Я тоже человек. Вы что-то решаете, решаете, и все за моей спиной. А я должен, как китайский болванчик, кивать и соглашаться со всем. А потом все же снести это 'золотое яйцо' и снять проклятие. Так, что ли? Ты мне на элементарные вопросы не можешь ответить. Кто такой Илья — не положено. Почему я понимаю призраков — не известно. Да черта с два тебе не известно!

— Ну да, — призналась Жанна, — скорее не положено.

От такой наглости я просто потерял дар речи. Я стоял, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег, не в силах что-либо произнести. Из меня сделали безмолвную марионетку, и так отчаянно дергают за ниточки, что у меня скоро оторвутся лапки. Я почему-то представил беззащитную муху в руках юного натуралиста.

Жанна все еще выжидающе смотрела на меня.

— О каком доверии может идти речь? — наконец выдавил я из себя. — Что значит 'я твой ангел, я имею право'? А я на что имею право? Ну хоть на что-нибудь? А?

— Придет время, ты все узнаешь, — снова начала Жанна.

— Тогда придет время, и я начну прислушиваться к твоим советам, — зло ответил я и снова взялся за ручку двери.

— Ты уверен? — у Жанны была интонация судьи, спрашивающего у осужденного, есть ли у него последнее слово.

— Ты пойдешь со мной? — ответил я вопросом на вопрос.

Жанна помедлила, покосившись на дверь.

— Я буду рядом, — сдалась она.

Я молча кивнул и вышел из комнаты.

Тревога Жанны нервировала. Я не думал, что подвергаюсь большой опасности, но ее слова немного поколебали мою уверенность. Но с другой стороны, нас было больше, а они только вдвоем: Сазан и Мох. Кроме того, на нашей стороне Ига и Олеся, которые смогут увидеть то, что не смогут остальные. И сама Жанна обещала быть рядом.

— К черту! — сказал я вслух, отбрасывая от себя дурные мысли и побежал догонять остальных.

Призрак Иги ждал меня у подъезда.

— Пошли, — махнул я ему, — нас уже заждались.

И побежал к автомобилю Бендина, припаркованному на другом конце двора.

— Погоди, — вдруг попросил Пашка, замедляя свой полет.

Я обернулся уже на бегу, выражении его призрачного лица меня испугало, уж очень оно было несчастным. Может быть, он почувствовал, что мы опоздали? Что с ребенком что-то случилось?

— Ига! Что?! — подскочил я к нему, сердце бухнуло к пяткам.

Расстройство на его лице сменилось смущением. Я готов был поклясться, что если бы не прозрачность, он бы покраснел. Я растерялся.

— Надо поговорить, — пробормотал он.

— Что-то случилось? — продолжал допытываться я. — Что-то серьезное? Тогда нам действительно нужно торопиться… Да говори же!

Ига покачал головой.

— Я не об этом… — он снова замялся. — Я о тебе. Твой ангел права. Останься.

— Что-о? — мой голос от неожиданности стал хриплым. — Ты шутишь?

— Я подслушивал, — по-прежнему смущенно признался Пашка. — Жанна абсолютно права. Ты бесценен. Ты единственный, кто может общаться и с живыми и мертвыми. Души нуждаются в тебе…

— Тебя Жанна подговорила? — не понял я. Должно же найтись рациональное объяснение его поведению. — Или ты спятил после смерти?

— Никто меня не подговаривал, но…

Я не дал ему договорить.

— Без 'но', - резко оборвал я. В конце концов, сколько же можно тянуть кота за хвост. — Ты как хочешь, а я еду с остальными.

Мы так можем спорить до вечера, да чего уж там, ночь напролет, они же призраки, они не чувствуют усталости. А маленький мальчик там один, и его родители все извелись. Бедный Бендин, не хотел бы я оказаться на его месте и уж точно никому бы такого не пожелал. В одночасье он потерял любимую жену, а его сына похитили. Что же я, по мнению Жанны и Игаева, должен был спокойно смотреть на происходившее вокруг. У меня по натуре обостренное чувство справедливости, и остаться равнодушным я точно не мог.

Ига помедлил, но полетел за мной.

— Что произошло? — обеспокоенно спросил Дима, когда я открыл дверцу машины.

— У некоторых повышенная чувствительность, — буркнул я. — Поехали. Ига покажет дорогу.

Я сел на заднее сидении вместе с Оксаной. Дима уже сидел с Бендиным впереди.

— Все хорошо? — тревожно спросила Оксана.

— Все не так уж плохо, — ответил я и уставился в окно.

Ехали мы в молчании. Только изредка Ига указывал направление, и я переводил его слова.

Как бы я ни спорил с Жанной и Игой, но где-то внутри зародилось нехорошее предчувствие. И я постоянно мысленно спрашивал себя, что явилось причиной появления этого ощущения: собственная интуиция или же их перестраховки.

Допустим, они все же правы, и мне угрожает опасность. Но какая? Их там только двое. А зная о трусости Моха, можно сказать, что нас ждет только один Сазан. Один против всех нас: четверых живых, одного призрака и одного ангела. Чего тут бояться?

Но, с другой стороны, Жанна ведь тоже прекрасно осведомлена о расстановке сил, но все же она беспокоится. Хамит, командует, угрожает, но все главное в ее поведении — беспокойство. Страх за меня.

Я поежился.

Оксана, сидящая рядом, почувствовала перемену в моем настроении.

— Что с тобой? — почти шепотом спросила она.

Я нервно дернул плечом — некое подобие пожатия плечами.

— Мандраж, — так же тихо признался я.

— Брось, — она тихонько толкнула меня. — Ты же только что был совершенно спокоен. Немного мрачен, но спокоен. Ты тут единственный, кто держит ситуацию под контролем.

Я снова поежился. 'Под контролем' — ну надо же.

— И на старуху бывает проруха, — буркнул я и снова отвернулся к окну.

Мимо пролетал город. Час пик уже прошел, дорогие были пустые, Бендин ехал быстро, возможно даже быстрее, чем следовало. Еще не хватало, чтобы нас остановила ДПС. Но вслух я этого не сказал. Во-первых, мне вообще не хотелось разговаривать, а во-вторых не стоило сейчас действовать физику на нервы.

Оксана явно ждала, что я еще что-нибудь скажу, но, видя, что я отвернулся, не стала настаивать.

Настроение сделалось совсем гнусное. Не хотелось продолжать этот бесполезный разговор. Ни к чему все это. Пожаловаться Оксане, что мне страшно? Что мне тоже знакомо это чувство, и я не такой уж толстокожий? Может, еще поплакаться ей в жилетку? Рассказать, как мне порой бывает плохо и одиноко? Что я рвусь спасти маленького Сережу не только потому что я 'само благородство', как говорит Сазан, а еще и потому, что я подсознательно ассоциирую себя с беззащитным ребенком, внезапно оставшимся сиротой и узнавшем, что в мире существует смерть, а люди вокруг вовсе не так добры, как казалось, когда мама держала за руку…

— Уже близко, — голос Иги вернул меня в реальность и не дал и дальше упиваться жалостью к самому себе.

'Все идет по плану, — сказал я себе, — не о чем беспокоиться. Так что, будь так любезен, возьми себя в руки'.

— Алексей Дмитриевич, приехали, — громко сказал я, чтобы все слышали. — Тормозите, дальше пешком.

— Правильно, — поддержал Дима, — не стоит подъезжать слишком близко. — Паш, посмотри, что там происходит?

Ига молча кивнул и исчез.

Я вскинул брови. Березин обращался напрямую к Игаеву, чего я раньше за ним не замечал. Он всегда и спрашивал призраков исключительно через меня, делая вид, что они его не слышат так же, как и он их.

Удивительно, как быстро человек ко всему привыкает, вот и Дима привык, что его окружают прозрачные, издающие странные звуки создания.

— Мох притащил из дома какую-то детскую книжку, — доложил Ига, появившись через минуту, — пытается заинтересовать им мальчишку, но тот только плачет, — когда я перевел вслед за ним эти слова для всех, Олеся вздрогнула. — Сазан не спит, бродит по гаражу туда-сюда, строит планы мести, думает, куда будет тратить полученные деньги.

— Вот же сволочь, — процедил сквозь зубы Бендин, — пойдем, я лично сверну ему шею.

Честно говоря, мне очень хотелось бы сделать это самому, но после всего случившегося у физика явно больше на это прав.

— Они нас не ждут, — продолжал Ига. — Самое время.

Бендин уже открыл дверцу, чтобы выйти, и тут я спохватился:

— Ига! У Сазана был пистолет. Где он?

Ига опять испарился и через мгновение вернулся.

— Есть, на вид 'ТТ'- доложил он, — на столе в углу. Быстро не схватит.

— Всем ясно? — я обвел всех взглядом. — Кто его знает, пользовался ли он 'пугалкой', когда напал на Олесю или настоящим пистолетом, но в первую очередь, нужно взять оружие под контроль.

Все согласно закивали.

— А вот теперь пошли, — провозгласил я, выбираясь наружу. — Ига поведет.