И почему, когда в голову приходят совершенно дурацкие идеи, они всегда кажутся гениальными? Всем же известно: кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая. Так почему же мы вечно идем зигзагами?..

Я снова не выспался, мой неугомонный ангел не дал. Жанна в течение пятнадцати минут стояла надо мной и изображала будильник своим нытьем.

— Как не стыдно дрыхнуть, когда на нем такая ответственность? — гудела она над ухом. — Утро за окном, а он спит, как убитый. Вставай! Вставай, кому говорят!

Я попытался спрятаться под подушку, но толку от этого было мало. Из Жанны получился бы прекрасный террорист-запугиватель. Во всяком случае, садистом она была превосходным.

— Дремучий случай! — взвыл я и выбрался из постели. — Ну, встал я, встал. Не зуди!

Жанна тут же расцвела и, как ни в чем не бывало, пропела:

— Доброе утро, Ромочка.

— Да иди ты, — отмахнулся я и потопал в ванную, надеясь хотя бы под холодным душем проснуться. Слава богу, в ванную, ангел не полетел. Обалдеть: десять минут свободы и спокойствия.

Через полчаса мы уже были на улице. Сегодня было прохладно, небо покрыли тучи, а в воздухе висела противная влажность. Холодно по-осеннему. Вот сейчас получу воспаление легких и умру, будут тогда знать, когда эксплуатировать будет некого.

Впрочем, оказалось, что Жанна не зря вытащила меня из постели, потому что очень скоро я увидел Диму. Угадайте где? Да-да, именно там. Наш герой преспокойным шагом топал к себе на работу, что-то насвистывая и улыбаясь прохожим.

— Чего это он такой довольный? — не понял я. — Головой, что ли, стукнулся, когда из подъезда выходил?

— Будто сам не понял, — хмыкнула Жанна. — Он решил, что все это ему приснилось. Вот он и радуется, думает, пойдет на работу, и все будет как раньше: тихо и спокойно, он ведь уже привык, что время от времени к нему являются призраки, а вот наше вчерашнее появление его выбило из колеи.

— Меня уже давно оттуда выбило, — прошипел я сквозь зубы и бросился наперерез Димуле. Нет уж, он от меня так легко не отделается, это уже дело принципа.

— Ало, гараж! — окликнул я его. — Куда это мы так бодренько бежим?

Этой фразы хватило. Березин встал, как вкопанный. Глаза у него стали как два тазика.

— Сюрприз! — помахал я ему рукой с нахальной улыбкой. Эта история уже стала порядком меня нервировать, а когда я нервничаю, мое хамство прямо потоком выливается, так что некоторые там и потонуть могут. И сегодня у меня было именно такое настроение. — Здравствуй, Димочка, не ожидал? А вы не звали, а мы пришли.

— Мы? — прошептал Дима побелевшими губами.

— Мы, — твердо повторил я.

— Чего вам от меня надо? — жалобно спросил Березин и даже отступил на шаг.

Отступил, а я подошел ближе.

— Кажется, я еще вчера тебе сказал обо всем, что мне от тебя надо.

— Я думал… — начал было Березин и осекся. Кажется, наконец-то понял, что я не видение, порожденное его больным воображением, а мое присутствие — жестокая реальность.

Он молчал, глядя на меня, как жертва на палача. Жанна благоразумно не показывалась, оставаясь видимой лишь для меня. Так прошло минуты две. Никто не проронил ни слова, никто не сдвинулся с места. Мы так и стояли возле магазина, сверля друг друга глазами.

Я не хотел начинать первым, хотелось, чтобы Дима хоть на что-то решился, но он стоял с видом столетнего дуба, которого не удастся выкорчевать даже бульдозером.

— Ну что будем делать? — не выдержав, поинтересовался я каменным голосом. Ну и что, что он мне в отцы годится, что-то сегодня на вежливость меня определенно не тянуло.

— Я не могу не прийти на работу, — выдал он ну совершенно абсурдное в данной ситуации заявление. — Меня уволят.

Тоже мне проблема. Я вот уже неделю в школе не был. Так это моя забота, и я ее ни на кого не взваливаю. Я вообще считаю, что свои проблемы — это только твои личные заботы, и непорядочно их на валить на кого бы то ни было. Со своими проблемами я разберусь как-нибудь потом.

— По-моему снять проклятие несколько важнее твоей работы. Твоя мать все это напорола, заметь, не моя.

Дима опустил глаза:

— Да знаю я.

— Тогда пошли, — я бесцеремонно схватил его за рукав и потащил подальше от 'Электроники', чтобы его не заметили и не окликнули ни коллеги, ни начальство. Мы и так довольно долго простояли на крыльце как два столба.

Я плохо себе представлял наши дальнейшие действия, точнее, я совершенно их не представлял. С чего начать, если начать не с чего?

Что ж, я решил, что в любом случае нужно решать проблемы последовательно. Проблема номер один на сегодня: поймать Березина. Статус задачи: выполнено. Теперь нужно подумать, что делать дальше.

И я потащил Диму в тот самый парк, где мы сидели вчера.

'Главное — придумать, с чего начать, — повторял я себе. — Зацепиться за что-нибудь, а потом потянуть за веревочку'.

— Я правда ничего не знаю о проклятии, — сказал Березин, как только я усадил его на ту самую скамейку, на которой мы сидели прошлым вечером. — Я и подумать не мог, что моя мама могла проклясть кого-либо. Она так любила меня…

— Из любви и прокляла, — подтвердил я, а потом спросил: — Значит, никаких соображений и никаких зацепок?

Дмитрий покачал головой.

Итак, к чему мы пришли? Березин ничего не знает, и я ничего, и даже Жанна не знает. Если мы так и будем сидеть, думать и бездействовать, то я никогда не вернусь к нормальной жизни, а так и буду до старости переводчиком для приведений, а эта перспектива меня ни капельки не прельщала.

— Если не знаешь, что делать, делай хоть что-нибудь, — пробормотал я себе под нос.

— Что ты сказал? — не расслышал Дима.

— Ничего, — я вскочил со скамейки, — дай мне слово, что когда я вернусь через пять минут, ты все еще будешь здесь!

Березин посмотрел на меня как на психа, разве что пальцем у виска не покрутил.

— Хорошо, — согласился он, видимо, решив, что с умалишенными лучше соглашаться.

— О'кей! — крикнул я уже через плечо и побежал через парк.

Не знаю, почему я так торопился, наверно, пытался поймать за хвост ускользающую идею, какой бы безумной она ни была. Но даже совершенно бестолковая идея лучше полной прострации.

И я побежал через парк к киоску 'Роспечати', стоящему на автобусной остановке.

Окошко в киоске было закрыто, хотя через стекло наблюдалось, что продавец находится внутри. Внушительных размеров женщина спокойно попивала чай с пончиками, листая журнал под названием 'Похудей'.

Я постучал в стекло. Женщина с недовольным видом отложила 'важное чтиво' и приоткрыла окошко.

— Чего тебе мальчик? — в голосе явно слышалось недовольство. — Сигареты мы до восемнадцати лет не продаем.

Я воздержался от замечания, что те сигареты, которые я курю, в ее киоске явно не продаются, потому что стоят как половина всего ее ассортимента.

— Мне, пожалуйста, газету с объявлениями, — вежливо попросил я.

— Какую тебе? Есть за пять рублей, есть за десять…

Я почувствовал, что мою вежливость сейчас смоет, как не бывало. Ну откуда у большинства людей привычка все деньгами мерить? Тошнит от этих стереотипов. Если подросток пришел к киоску — значит за сигаретами. Если просит газету — то подешевле.

— Потолще, — уже сквозь зубы сказал я.

Женщина смерила меня взглядом: я ей явно не приглянулся.

— Потолще пятьдесят рублей стоит.

— Отлично, — я порылся по карманам. Черт! Пятисотенная купюра — самая мелкая.

— У меня нет сдачи, — фыркнула продавщица. — С утра с полтыщей!

М-да… No comments, как сказал бы англичанин.

Я положил 'полтыщу' на тарелочку для мелочи.

— Тогда без сдачи.

Женщина похлопала глазами, тщательно рассмотрела купюру на свет, а потом протянула мне газету.

— Да настоящая-настоящая, — устало заверил я, видя ее сомнение.

Она хотела сказать еще что-то, но я быстро пошел прочь, не хватало еще, чтобы Дима сбежал, пока я тут спорю с поедательницей пончиков. Черт с ними с пятистами рублями, а вот десять минут, потраченные у киоска, могут стать фатальными.

Мне повезло, Березин не подвел и не сбежал. Но, судя по бычкам у его ног, он докуривал уже третью сигарету.

— Фу, — я поморщился, — Дмитрий, это же детский парк. Мусорный бак в двух шагах.

Надо сказать, что после моих слов Дима заметно смутился и виновато наступил ботинком на свои бычки. Якобы спрятал, ну-ну.

— Ладно, — отмахнулся я. — Итак, что мы имеем, — я развернул толстую газету с неоригинальным названием: 'Все, что вы искали'.

— И что же мы имеем? — Дима поглядел на меня с опаской. — Зачем нам газета? В ней же одни объявления, и то ничего путного не найдешь.

— Дремучий случай! — на этот раз я взорвался. — Кто из нас взрослый, а кто подросток, кто думать должен?

Дима молчал, но взгляд у него сделался злобным. Ой, глядите-ка, обидели мальчика, сейчас драться начнет… Ладно, шутки в сторону.

Я набрал в легкие побольше воздуха и попытался объяснить как можно спокойнее.

— Жанна сказала, что ключ к решению проблемы — это ты, хоть ты и сам об этом не знаешь, а это значит, что ответ можешь найти только ты и только подсознательно. А что вчера подсказало твое подсознание?

— Бежать подальше отсюда и ни во что не ввязываться?

— Ответ не верный. Твое подсознание вчера подсказало тебе сходить к экстрасенсу.

Дима фыркнул.

— Мало ли, что я вчера с перепугу ляпнул. Не верю я этим гадалкам, называющим себя красивым иностранным словом 'экстрасенс'. Бред все это, просто дурят народ и наживаются на их глупости. Ты что, действительно им веришь?

— Ну-у, — протянул я. Собственно говоря, до недавнего времени я и в приведений не верил и в загробный мир, и в ангелов-хранителей. И что теперь? Поверил и своими глазами все увидел. Так что мало ли… — А почему бы и нет. Чем черт не шутит? Почему бы не проверить? Других идей, я так понимаю, у тебя все равно нет.

— Ладно, как хочешь, — сдался Березин, — мне все равно, лишь бы ко мне перестали захаживать прозрачные люди. Что ты там нашел? — и он заглянул в мою газету.

Газеты была что надо, целых четыре разворота были посвящены разделу с интригующим названием: 'Магия и прочее, и прочее'. Объявлений было множество и, как говорится, на любой вкус.

Господи, чего только ни напридумывают! Особенно меня заинтересовала строка: 'Стриптиз-танцовщица с экстрасенсорными способностями предскажет вашу судьбу и скрасит одинокий вечер'.

— Забавненько, — усмехнулся я и показал Диме это объявление. — Как тебе?

— Издеваешься?

Я пожал плечами:

— Вообще-то да. Но ведь нужно отдать дань оригинальности… Так-так… Посмотрим… Кого предпочитаешь: старушек, объявляющих себя преемницами Ванги, цыганок или обеспеченных экстрасенсов в офисах?

Дима закатил глаза и посмотрел на меня так, будто я над ним издеваюсь. Но я был абсолютно серьезен. Я сам в этом не разбирался. Вот спросили бы меня, какой двигатель поставить на иномарку той или иной модели, я бы мигом ответил и рассказал все преимущества того и другого, и как достать и сколько обойдется, а в гадалках и ясновидящих я не больно-то понимал.

— Мне все равно! — взвыл Березин. — Плевать, если хочешь знать. Выбирай сам и пойдем.

Ха! Сейчас как выберу ту танцующую, будет знать, как сваливать ответственность на других.

Наконец, я перечитал все предложенное. Честно говоря, не понравилось ничего. Ну откуда я знаю, что нам на самом деле нужно. И Жанна, как назло, куда-то делась. Я несколько раз попробовал ее позвать, но она не откликнулась, видимо, другими делами занялась, и я перестал пытаться с ней связаться, потому что навряд ли и она знала ответ.

Итак. Я попытался собрать разбегающиеся мысли воедино. Все равно получалась какая-то каша не съедобного вида. Фу, мерзость! Занесет же фантазию!

Так. Так. Так.

Дима молчал, пялясь на птичек, щебечущих в пожелтевшей листве. С ним все понятно. Ни черта не волнует. Я, конечно, тоже больше всех времен года люблю осень, но нужно же знать, когда можно любоваться природой, а когда пора заняться мыслительной деятельностью.

Я заставил себя отвернуться от Димы и сосредоточиться. Дремучий случай! Что же делать?

— Так, — наконец решился я, потому что понял, что если поломаю голову еще хотя бы немного, она у меня закипит. — Раз нам нужна твоя интуиция, то давай используем великий научный метод, который известен всем и каждому, — во загнул фразочку!

— Это еще что за метод? — не понял он. Ну совсем у мужика чувства юмора нет. Всем же ясно, что тут только один метод может быть.

— Как — какой? — наигранно изумился я. — Метод Научного Тыка!

— Мне тыкнуть тебя в глаз?! — не выдержал Березин.

— Себя ткни, — огрызнулся я. — А мне — пальцем в газетку.

Я протянул ему развернутую газету, но Дима даже не шевельнулся. Так и сидел неподвижно и смотрел на меня со смесью злости и страха. Странный он, честное слово. Я ведь тоже не знаю, что делать, и мне тоже страшно и все непонятно, я вообще в этом деле ни причем, я тут, так сказать, случайно затесался. Так ничего же, не сижу и не ною, а пытаюсь что-то сделать, а он… Ну правда, взрослый мужчина, мне в отцы годится, а ведет себя, как нашкодивший ребенок, или еще хуже — как щенок, нагадивший мимо чашки: глаза печальные, вид растерянный. Детский сад да и только.

Злость затаилась где-то в горле, и мне захотелось кому-нибудь это самое горло свернуть.

— Не будешь тыкать? — сквозь зубы спросил я.

— Это бред, — ответило Дима.

— Отлично! — взвился я.

Я скомкал газету, сунул ее в руки обалдевшему Березину и сорвался со скамейки.

— Все, отдыхай на воздухе, если что-то не нравится, ищи себе другого переводчика. Напереводился, спасибо. Общайтесь с призраками на жестах или с помощью картинок, мне начхать. И совесть моя чиста! У меня нет трусов с буквой 'S', как у Супермена! Я не нанимался спасать мир!

Но едва я сделал несколько шагов, так передо мной возникла Жанна. Вот когда ее зовешь, ее нет, а как кого-кого, а ее тут точно не надо, так — р-раз! — и на тебе, шиш куда уйдешь.

— Куда собрался? — мило поинтересовалась она, но, несмотря на голос, вид у нее был грозный. Ангел, блин.

— Погулять, — процедил я сквозь зубы. Но взгляд моего хранителя даже не думал добреть. — Ну ладно, в туалет я шел, — нагло соврал я. — В ту-а-лет!

— Недержание? — а тон такой ласковый-ласковый.

Я скривился.

— Диарея! — наверное о моих выдуманных проблемах с пищеварением слышал весь парк. Представляете картину: стоит парень посреди парка и орет на всю округу, что у него и как. Блеск!

В этот момент кто-то дотронулся до моего плеча. Жизнь с моей бандой меня многому научила, а потому я резко развернулся, мгновенно напрягшись.

А… Березин. Всего-то. И стоило так пугать, если и так видно, что я нервный?

— Не помешал? — спросил он. Я только дернул плечом и ничего не ответил: понимай, как хочешь. — Я вижу, что вы ссоритесь, — тем временем продолжил он. — Достопочтенный ангел, — Жанна немедленно гордо вздернула нос, — я вас не понимаю, но вы-то меня слышите. Я хотел бы вступиться за Рому, это из-за меня он хотел уйти.

— Гляди-ка, у тебя защитник, — подмигнул мне ангел.

Я воздел глаза к небу.

— Защитник, дремучий случай…

— Ты прав, наверное, — продолжил Дмитрий. — Мне снять проклятие не менее важно, чем тебе.

— Будешь тыкать в газету? — чуть-чуть подобрев, спросил я.

— Буду, — согласился Березин.

— Чего с газетой делать?! — ахнула Жанна.

— Отстань, — огрызнулся я. — Пошли, Дим.

— Что она сказала? — тут же поинтересовался Дмитрий.

— Непереводимый небесный фольклор, — съязвил я. — Пошли, кому говорят.

Мы снова устроились на скамейке, после чего Дима долго разворачивал и расправлял смятую газету, над которой я пару минут назад надругался.

Я сидел молча. А чего он от меня хотел? Мне не стыдно. И я не утюг на ножках, чтобы бумагу гладить, ну и что, что это я ее смял. А кто меня довел? Он. Вот пусть и работает.

— Что теперь? — спросил Березин, разложив газету у себя на коленях, правда теперь она годилась разве что, чтобы справить нужду. Ладно, нам и такая сгодится.

— Не знаю, что теперь. — Я, что, на гения похож? — Пальцем тычь!

Дима пожал плечами и вытянул руку вперед. Замер.

И чего, спрашивается, замер? В ледяную скульптуру играет? Так сейчас, вроде, не Новый год. Но я опять заставил себя промолчать, сейчас как собью человека с нужной мысли, потом опять придется полчаса доводить его до нужной кондиции.

Тут мои старания и мое терпение были вознаграждены. Дима, наконец, решился и опустил свой судьбоносный палец на бумагу.

— Что теперь? — этот-то его вопрос и вывел меня из задумчивости.

— Что там? — тут же засуетилась Жанна и заглянула Березину через плечо, он вздрогнул от ее приближения, но не протестовал.

Я повторил за ангелом.

- 'Инга Швайдер', - прочел я вслух. — 'Вижу все нити судьбы и предсказываю будущее'. Хм-м… Инга Швайдер? Немка, что ли? — я повернулся к Жанне. — А, Жан, можешь узнать, кто это?

Хранительница на мгновение закрыла глаза и качнулась, мне даже показалось, что она сейчас завалится на бок и упадет за скамейку. Слава богу, я вовремя вспомнил, что она все-таки ангел и тела не имеет, и поборол в себе инстинктивное желание ее подхватить.

— Никакая она не Инга и уж точно не Швайдер, — сообщила Жанна, открыв глаза. — Просто решила, что так звучит… как там сейчас молодежь говорит?

— Круче, — подсказал я.

— Во-во, — подхватила она. — Именно так эта аферистка и решила.

— Аферистка?

— Ну да. Никаких сверхъестественных способностей у нее от рождения нет, нформации о ее теперешней жизни я не нашла, но подозреваю, что эта женщина просто хороший психолог.

— Так значит, нам не стоит к ней идти?

Жанна нахмурилась.

— Не знаю, — призналась она. — Диме решать.

Тут как раз и вмешался Березин.

— Простите, я вам вообще еще нужен? Сидите, говорите о чем-то, а мне ничего не ясно. Что это за Инга такая?

— Аферистка, — безжалостно ответил я и пересказал то, что сообщила мне Жанна.

Дима сейчас же повесил нос.

— Я же говорил, что не получится. Еще раз тыкать?

— А потом еще раз пятнадцать, — съехидничала Жанна, хорошо, что Димка ее не слышал, а то точно бы совсем расклеился.

— Не тычь, — милостиво разрешил я. — Дырка будет. Во что попали, в то попали. Может, это знак? Ты ж у нас сам знак ходящий, все ответы в тебе, надо хотя бы попробовать. Согласен?

— Ты здесь главный.

— Я везде главный, — огрызнулся я. — Запоминай адрес и пошли.

А когда я оглянулся, Жанна уже опять исчезла.

Ох уж эти ангелы!

* * *

Дом по улице Пушкина оказался скромной девятиэтажкой. Тихий дворик с маленькой детской площадкой, засыпанной недавно привезенным песком, и множество ярко раскрашенных скамеечек вокруг.

— Уютненько, — пробормотал я и повернулся к Диме. — Как тебе?

Он пожал плечами:

— Если бы мне предложили жить в этом районе, я бы не отказался.

Я хмыкнул. Не отказался бы… Я бы тоже. Только квартиры в этом доме стоят подороже, чем в центре.

— Куда нам?

Березин достал из кармана обрывок газеты и сверился с написанным.

— Третий подъезд, пятый этаж.

— Пошли, — и я двинулся к указанному подъезду. Дико хотелось поскорее покончить со всем. Последние два дня меня совершено выбили из колеи. Ну не привык я к такой жизни, разбоем заняться — это пожалуйста, это легко и привычно, а вот дела умерших раскапывать — это увольте, это не по мне, не рожден я для благородных дел, я, так сказать, персонаж глубоко отрицательный, а не спаситель человечества, тоже мне, нашли, героя-освободителя душ.

Подъезд тоже соответствовал внешнему облику дворика. Чистенько, уютно, шторки, цветочки в горшках. Я невольно вспомнил мой подъезд, ну, точнее, уже не мой, а Вадима. Там всегда стоял никак не желающий выветриваться запах дыма, валялись окурки, которые бедная уборщица не успевала выметать, а все пустое пространство было заполнено плевками и пустыми бутылками. Да уж сравнение не в мою пользу…

Надо же, стены лифта даже не изобиловали анатомическими рисунками! В наше время редко попадаешь в лифт, в котором не написано даже скромное: 'Саня — лох' или 'Маша — дура'.

Нужная нам дверь никак не отличалась от ее соседок, ну слава богу, никаких там магических рисунков или амулетов, как любят делать некоторые гадалки с претензией на индивидуальность.

— Звони, — кивнул я Березину, а то совсем мужик обленился, ничего не делает, только ходит следом, как Буренка на привязи. Все, я пас. Я решил. Я теперь буду генератором идей, а он моей рабочей силой.

Дмитрий вдавил клавишу звонка. Было слышно, как по помещению разнесся пронзительный звон, напоминающий визг кошки, которой каблуком на хвост наступили. Я поморщился. Уж кого-кого, но животных я любил.

Мерзкий звонок все трещал и трещал, но в ответ никто не появлялся, не открывал дверь. Вымерли, что ли? Я уже начинал злиться. Противный звук сводил меня с ума.

— Дим, хватит! — прошипел я, и Березин послушно убрал руку.

— Нет, что ли, никого? — засомневался Дима.

— Да черт ее знает. Сквозь стены не вижу, — я посмотрел по сторонам и грубо заколотил кулаком по дверному косяку, так сказать, для верности: — Эй! Есть кто живой?! Клиенты жаждут!

В квартире что-то стукнуло.

— Во! Видишь, кто-то есть.

Еще через минуту замок щелкнул и в проеме появилась милая старушка лет семидесяти-семидесяти пяти. Почему милая? А шут ее знает, просто милая. Сколько раз слышал выражение: 'чистая и опрятная старушка', но как-то в суть не вникал. А вот увидел. От этой бабушки так и веяло прохладой и свежестью.

Она располагающе улыбнулась:

— Простите, ребята, медитировала, звонка не слышала. Хорошо, что достучались. Проходите, родные, — и она распахнула перед нами дверь.

Мне почему-то жутко захотелось впихнуть туда Диму, а самому смыться в неизвестном направлении, вот только от Березина-то я убегу, а от Жанны?.. Вопрос явно риторический.

И я, вздохнув, вошел в квартиру гостеприимной хозяйки вслед за

Березиным.