Вся следующая неделя проходит как в тумане. Целыми днями пропадаю на складе в обществе Вилли и другого охранника. Напарник у Вилли иногда сменяется, но сам он остается неизменно — Изабелла держит слово.
Она также переговорила со своим начальством, и оно заинтересовалось моим предложением. Мне дали шанс попытаться заменить людей на рудниках роботами. Пока лишь шанс, призрачный, но это уже хоть что-то.
В первый день я готов прыгать чуть ли не до потолка от этой новости. Мне хочется свернуть горы. Эйфория проходит уже на следующее утро, потому что, помимо идеи и благой цели, у меня ничего нет.
Переделать железо — дело трудоемкое, но исполнимое, гораздо сложнее понять, что именно нужно сделать. Программы даже самых современных роботов никуда не годятся, их придется не просто переделывать, а переписывать с нуля. Что-то считаю в коммуникаторе, иногда под недоуменными взглядами охраны записываю расчеты прямо на бетонном полу склада, часть расчетов делаю ночами в компьютере, который мне великодушно выделила Изабелла.
В голове только какие-то наметки, ничего конкретного. Чувствую, что близко, но пока у меня лишь набор пазлов, который не желает складываться в картинку.
Как-то за завтраком намекаю Изабелле, что раз уж я такой послушный и тихий, не пора ли пойти мне навстречу и вернуть рабочих в наземный барак, клятвенно обещаю, что не буду пытаться туда попасть. На мою просьбу Изабелла реагирует спокойно (она вообще крайне спокойна и благодушна эти дни), но отказывает — пока я не покажу хоть какой-то результат, новой сделки мне не видать, как и поблажек.
А все это время мои друзья и еще сотня ни в чем неповинных людей томятся под землей и дышат синей пылью. И это только в секторе, подчиняющемся Изабелле. А сколько их всего на Пандоре? Точной информации мне никто не дает, но по отдельным фразам понимаю, что секторов не меньше трех или даже четырех.
После разговора о том, что за неделю мне по-прежнему нечем похвастаться, почти перестаю спать. Семейный завтрак, день на складе, ужин — и ночь за компьютером. Да, Изабелла может контролировать мои посещения столовой, но следить за тем, сколько часов я сплю, не в ее силах. Чем и пользуюсь.
Мне нужно добиться прорыва, и я его добьюсь, чего бы это ни стоило.
Первые дни охрана, приставленная ко мне на складе, смотрит на меня как на великовозрастного кретина, выпросившего у мамочки сотню роботов для игр. Еще через несколько дней начинают поглядывать с любопытством. Особенно Вилли, наблюдающий за моими мытарствами ежедневно.
В конце недели он уже, не стесняясь, сидит рядом и сует нос в расчеты на полу, интересуется, что и к чему относится. Иногда просто болтаем, вполне по-дружески. Вилли — хороший парень, он мне нравится. Правда, с чувством юмора у него неважно.
Другие парни все еще относятся ко мне настороженно и предпочитают караулить выход, не подходя близко. В общем-то, меня это устраивает. Периодически прошу и Вилли прогуляться и не мешать. То, что он не обижается, мне тоже нравится.
А все это время мои друзья и Ди заперты на руднике.
Черт-черт-черт.
* * *
По-турецки сижу на полу склада и рисую маркером схему. Где-то что-то упускаю, матерюсь себе под нос и пытаюсь найти ошибку. Не выходит.
— Ты вообще спишь?
— А? — вздрагиваю от неожиданности.
Поднимаю голову. Надо мной стоит Вилли, разглядывает мои каракули (да, аккуратным почерком я никогда не отличался).
— У тебя глаза как у крота, — поясняет тот свои слова.
Усмехаюсь.
— А много кротов ты повидал?
Пожимает плечами.
— В школе на картинках.
— Плохо ты учился в школе, — бормочу и снова возвращаюсь к расчетам.
Я, конечно, не спец по фауне Земли, но, насколько помню, глаза у кротов не красные и воспаленные, как у меня от недосыпа, а просто маленькие и слабо видящие.
Вилли все еще топчется поблизости. Похоже, ему скучно.
А у меня ни черта не получается. Дурацкий хрупкий синерил. Неужели Изабелла права, и ничто не способно заменить на рудниках человека?
Нет уж, не верю.
Решаю передохнуть. Откладываю маркер, поднимаю голову. Вилли прохаживается рядом туда-сюда, но больше не пытается вступать со мной в разговор.
— Вилли, — окликаю его сам.
Удивленно вскидывает брови, но подходит.
Смотрю на него снизу вверх (настолько вымотался, что даже встать лень), с такого положения он кажется еще больше, чем есть. Вилли примерно с меня ростом, но шире как минимум вдвое.
— Тебе нравится твоя работа, Вилли? — спрашиваю.
Удивляется еще больше.
— С чего такой вопрос?
Развожу руками в воздухе.
— А почему бы и нет? Ну, так нравится? Как ты попал на Пандору?
Я просто пытаюсь понять, как они все тут оказались. Мила, Нина, Вилли… Наверняка, среди работающих здесь людей найдется еще много хороших людей. Но как их совесть уживается с тем фактом, что их работодатели используют рабский труд?
Вилли вздыхает.
— Как-как… Молодой был, вот и польстился.
Молодой? Ему и сейчас не больше двадцати пяти на вид.
— Много предложили? — догадываюсь.
Морщится, нехотя кивает.
— Больше, чем я мог бы тогда рассчитывать.
Он замолкает. Жду продолжения, но так и не дожидаюсь. Кажется, Вилли собирается отойти.
— И как? — снова заговариваю. — Нравится?
— Не худшая из работ, — бурчит и отворачивается.
— А покидать планету тебе можно? — не отстаю. — Тут тратить-то заработанные деньги не на что.
В какой-то момент мне кажется, он не ответит. Стоит, раздумывает. Скорее всего, прикидывает, насколько секретной информацией я интересуюсь.
— Раз в три года — по контракту, — все-таки отвечает.
О, значит, они тут не пленники. Языками не чешут, никому не рассказывают о месте своего заработка — и добро пожаловать домой на Пандору, вот вам премия.
— И насколько лет твой контракт?
— На десять. Еще три. Не будешь дурить, и тебя выпустят за пределы планеты через пару лет.
Пара лет — ага, то, о чем я мечтал.
Вздыхаю, ерошу волосы на затылке, потом тру глаза.
— Не дурю я, не дурю, — заверяю. — Ладно, ты извини за вопросы, просто надо было отвлечься, — поднимаю маркер с пола.
— Ничего, — бормочет в ответ.
Не обиделся — и то хорошо. И правда, чего я пристал к человеку?
Но Вилли все еще топчется рядом, не уходит.
Поднимаю голову, усмехаюсь.
— Да говори ты уже, — бросаю взгляд в сторону выхода: второго охранника не видать. — Нас никто не слышит.
Вилли переступает с ноги на ногу, будто решается что-то сказать. Еще интереснее.
— Я так и не сказал, — наконец говорит. — Спасибо, что вытащил с рудников. Я твой должник.
Вообще-то, это была просьба Нины, и сделал я это исключительно для нее. Собственно, до этого я не выделял Вилли из общей массы бритоголовых охранников. Но взыскать с него долг — заманчивая идея.
Смеюсь.
— А можно узнать, на что распространяется твой долг? — Вилли тут же напрягается. — Поможешь мне сбежать с Пандоры?
— Нет, — категоричное и даже испуганное.
Кто бы сомневался.
— Дашь мне оружие?
— Нет.
— Поможешь угнать корабль?
— Нет.
— Ну, хотя бы флайер? — молитвенно складываю руки.
— Не… — начинает, но, наконец, понимает, что я над ним издеваюсь. — Да иди ты, — обижается впервые за время нашего с ним общения.
Было б куда идти, пошел бы. Эх.
А с Вилли портить отношения не стоит, это да.
— Спасибо, — говорю уже серьезно. — Обещаю, когда я потребую с тебя твой должок, то попрошу то, за что тебя не станут расстреливать.
Вилли кивает и решает пойти поискать своего напарника. Кажется, мне удалось надолго отбить у него охоту со мной разговаривать. Тем не менее от долга он не отказался.
Нужно подумать, что у него попросить. Любая помощь может пригодиться.
* * *
— Как успехи? — спрашивает Изабелла за завтраком.
Она улыбается, выглядит довольной.
В отличие от Вилли, Изабелла все эти дни делает вид, что не замечает моей усталости, выжидает, когда я сам признаю, что много на себя взял и не справлюсь. Черта с два.
Улыбаюсь.
— Успехи есть, — заверяю.
Гай молча ест свою порцию и только время от времени бросает в нашу сторону заинтересованные взгляды, но не вмешивается, понимая, что разговор о чем-то серьезном.
Изабелла постукивает красными блестящими ногтями по столешнице, смотрит пристально.
— Алекс, — с некоторых пор она зовет меня именно так, — выше головы не прыгнешь. Через три дня мне нужно снова на базу. Я могу сказать руководству, что мой сын погорячился. Все посмеются, и мы расторгнем сделку…
— Нет, — обрываю.
— Твой энтузиазм похвален, но…
— Я справлюсь, — снова перебиваю.
Изабелла морщится, будто съела лимон, но не напоминает, что перебивать невежливо.
— Хорошо, — разрешает милостиво. — Развлекайся.
Не верит, ни капли не верит. Должно быть, именно поэтому так легко согласилась.
Пусть не верит, переживу. Лишь бы получилось.
— Мне нужно на рудник, — говорю через некоторое время.
Притихший Гай с любопытством вскидывает голову.
Изабелла изгибает бровь.
— Мы так не договаривались, — напоминает.
— Мне нужно поближе познакомиться с процессом добычи синерила, — настаиваю. — Без этого ничего не получится.
Выражение ее лица без слов говорит: "Можно подумать, так получится". Но, похоже, так же, как и я пока решил вести себя как образцовый сын, Изабелла пытается быть примерной матерью.
— Хорошо, — соглашается нехотя, — но мы пойдем вместе.
— Отлично, — киваю.
У меня нет возражений. Хоть с целым полком охраны и в наручниках — я не собираюсь делать глупостей.
— И не отойдешь от меня ни на шаг, — добавляет, внимательно следя за моей реакцией.
— Как скажешь, — и не думаю спорить.
Изабелла смотрит недоверчиво, но не находит объективных причин для отказа.
— А можно мне с вами? — впервые за утро заговаривает Гай. — Я тоже — ни на шаг. Честно-честно.
— Нет, — отрезает Изабелла, потом ловит мой взгляд и добавляет мягче: — Не в этот раз, хорошо? Ты так и не сдал тест по математике.
— А когда сдам, можно?
В глазах мальчишки зарождается надежда. Она такая яркая и искренняя, что даже Изабелла не в силах отказать сразу.
— Если сдашь больше чем на девяносто баллов, то можно, — выносит вердикт.
— Ура, — Гай чуть ли не подпрыгивает на месте. — Спасибо. Я сдам.
А Изабелла переводит взгляд на меня.
— А ты, если не поспишь этой ночью, тоже никуда завтра не пойдешь.
Киваю, а сам думаю, настучит ли ей Джордж, если попросить у него глазные капли?
* * *
Следующую ночь я сплю как убитый, не из-за приказа Изабеллы, а потому что вырубаюсь прямо за столом с компьютером. Так и дрыхну до утра сидя, и просыпаюсь как раз от того, что падаю со стула. М-да, не лучшее пробуждение.
На часах почти семь утра, завтрак уже через час. Тру ушибленное бедро и иду в душ.
Если в ближайшее время не пойму, как написать нужную программу, начну отрубаться прямо на ходу.
* * *
— А я сдал тест, — вместо приветствия заявляет Гай, сверкая глазами. — Девяносто два балла.
Улыбаюсь и тайком от Изабеллы показываю ему поднятый вверх большой палец. Мать же хмурится и явно раздумывает, чтобы еще придумать, чтобы не брать его с собой.
— Иди, выбери нам с тобой что-нибудь на свой вкус, — говорит она, отправляя сына к Миле и Нине, чтобы еще потянуть время.
Гай радостно несется в указанном направлении, не распознав подвоха, а может, потому, что просто решил воспользоваться ситуацией — не так часто ему позволяют принимать решения самому.
Я уже взял себе завтрак, так как пришел раньше. Поэтому сижу, помешиваю чай, поглядываю на Изабеллу. Она смотрит куда-то в сторону, ей не до меня — придумывает, как отделаться от младшего сына.
— Давай возьмем его с собой, — предлагаю.
Она в изумлении вскидывает на меня глаза.
— Позволь мне самой решать то, что касается безопасности Гая, — говорит спокойно, но во взгляде явное предупреждение.
Улыбаюсь, будто ничего не замечаю.
— А разве самое безопасное место не рядом с тобой?
Изабелла вздыхает, обдумывая мои слова. Потом вдруг подается вперед.
— Ты клянешься, что мы идем туда только для того, чтобы ознакомиться с технологией добычи?
Невольно отклоняюсь назад. Вот мы и перешли от обещаний к клятвам.
— Так библии под рукой нет, — говорю.
— Что? — Изабелла теряется, потом понимает, о чем я. — Хорошо, — кивает, — без клятв. Просто ответь.
Кажется, она на самом деле боится за младшего сына и не доверяет мне. Но как добиться ее доверия, если я сам не доверяю ей? Замкнутый круг, так, кажется, Изабелла тогда сказала? Нет, надо этот круг рвать, иначе ничего не получится.
— Только за этим, — говорю твердо. — Если совру, можешь сразу ехать к руководству и говорить, что я облажался.
Изабелла медленно кивает.
В этот момент возвращается Гай с подносом.
— Ну что? Я с вами? — сверкает глазищами. Сейчас они кажутся просто огромными.
— С нами, — решает Изабелла. — Но ни на шаг от меня.
— Обещаю, — мальчик улыбается от уха до уха.
Мать морщится. Его обещаниям после нашего побега она теперь тоже не слишком-то верит.
* * *
Добираемся до шахты на флайере, заходим в лифт. Изабелла все это время поглядывает на меня оценивающе, будто пытается почувствовать, когда я решу начать делать глупости.
Не начну. Не сегодня.
— Я смотрю, ты подружился с Вилли, — вдруг произносит.
Пожимаю плечами.
— Он отличный парень.
— А ты знаешь, что он тайно встречается с Ниной?
Вот так. Вопрос в лоб. Вызнала-таки.
— А ты против личных отношений на работе? — задаю свой вопрос, уходя от прямого ответа.
— Нина с Вилли? — вмешивается Гай. — О, я думал, она на тебя запала.
Изабелла хмурится.
— "Запала", — передразнивает. — Ну что за словечки?
— Прости, мам, вырвалось, — признает мальчик, готовый признать что угодно, лишь бы его не вернули обратно делать уроки.
Лифт мерно гудит, медленно опускаясь все ниже и ниже. Чувствую, как воздух становится более спертым.
— Я не против личных отношений, — говорит Изабелла. — Люди здесь годами, и без отношений все равно не обойдется. Но когда мне врут, не выношу.
Мы сейчас о Нине и Вилли, верно?
— Ты их накажешь? — снова не сдерживается Гай.
Молчу, но тоже напряженно жду ответа.
— Посмотрим, — произносит Изабелла таким тоном, что ясно — Нине и Вилли можно только посочувствовать.
Ну не расстреляет же она их, в самом-то деле?
Лифт останавливается, открывает двери. Как же здесь жутко. Как они тут находятся сутками?
Изабелла идет впереди, мы с Гаем — следом. Мальчик чихает от пыли несколько раз подряд, мать оборачивается, смотря на него с немым укором, но ничего не говорит, идет дальше.
* * *
Кажется, пустого пространства в забое стало еще больше со времени моего прошлого посещения рудника. Глазею по сторонам, пытаясь увидеть знакомые лица, но никого не вижу. Может, оно и к лучшему?
Изабелла берет Гая за руку, едва мы выходим к рабочим, и не выпускает его, хотя мальчик и обещает, что не отойдет от нее.
К начальнице тут же подходит один из охранников, отчитывается об обстановке. Стою за ее плечом молчаливой тенью, жду. Все люди вокруг мне незнакомы, но замечаю враждебные взгляды. Для всех — если я с Изабеллой, значит, враг. Да уж, Гаю здесь лучше не появляться, несмотря на охрану.
— Как с женщинами? Утихомирились? — спрашивает Изабелла.
— Они-то да, — охранник трет ладонью бычью шею сзади, мнется, бросает взгляд на Гая.
Что-то такое, чего нельзя говорить при детях? Напрягаюсь.
— Алекс, возьми Гая, отойдите немного, — говорит мне Изабелла. — Я на тебя рассчитываю.
— Хорошо, — отзываюсь и беру мальчика за руку.
Он явно против, тем более, чтобы его держали за ручку как маленького, но не спорит. С любопытством оглядывается на мать, по молчаливому кивку которой возле нас быстро нарисовывается другой охранник. Игнорирую его, пусть топчется рядом, Гаем в любом случае рисковать не хочу.
— Так и будешь меня держать? — бурчит мальчик. — Она на нас даже не смотрит.
— Так и буду, — отвечаю. — Давай ее не злить, ладно? Я хочу еще узнать, что происходит.
Гай тут же догадывается.
— Из-за той девушки? Волнуешься?
— Угу, — просто киваю.
Из-за Ди, из-за Мэг, Дилана, капитана, Эда, Нормана, Тима и даже Томаса — все они мне не чужие.
В этот момент у тачки, доверху наполненной синерилом, отваливается колесо, и она всем весом обрушивается на ногу какому-то мужчине. Он кричит, к нему бросаются несколько охранников. Другие рабочие оборачиваются на крик, но свои места покидать боятся. Крик жуткий.
Гай в ужасе дергается.
— Ему раздавило ногу? — вскидывает голову. Глаза огромные.
— Надеюсь, что нет, — отвечаю, крепче сжимая его ладонь.
Тут же даже нормальных медикаментов нет, ничего нет. Что они с ним сделают? Пристрелят?
В горле встает ком. Если я не справлюсь с роботами, все люди, находящиеся здесь, рано или поздно умрут. Их заменят новыми рабами. И еще. И снова.
— Что с тобой? — Гай дергает меня за руку. — У тебя такое лицо.
Встряхиваюсь. Нечего валить с больной головы на здоровую.
— Нормально все, — заверяю. — Человека просто жалко.
Брат шмыгает носом.
— Мне тоже. Но Джордж его вылечит.
Не спорю. Пусть думает так.
— А правда, что они все здесь пленники? — не унимается Гай. Возле раненого суетятся охранники, подозвали других рабочих, заставили поднимать тачку, сами не пачкают руки. — Все-все? — кажется, когда я сказал мальчику правду, он толком не задумывался, сколько здесь людей.
— Все, — говорю правду.
Гай ежится и перестает задавать вопросы. А чего я хотел? Праведного гнева от ребенка, чья мать отвечает за постоянную поставку сюда рабов?
Наш охранник по-прежнему рядом, но его внимание больше приковано к происходящему у тачки. Раненый все еще кричит. Хочется зажать уши руками.
Изабелла прекращает свой разговор и тоже направляется в ту сторону.
В этот момент моей свободной ладони что-то касается. Сжимаю пальцы в кулак, чувствуя, что это бумага, а когда оборачиваюсь, возле нас уже никого нет. Вернее, есть, тут поблизости много рабочих, но кто из них успел приблизиться, пока все отвлеклись, угадать невозможно.
Изабелла разворачивается, направляется к нам. Вид мрачный, даже злой.
— Пошли отсюда, — перехватывает руку Гая. — Завтра вернемся, посмотришь, что хотел, — говорит мне. — Сейчас здесь слишком много шума.
— Что с ним будет? — киваю в сторону уже скулящего от боли раненого.
Равнодушно пожимает плечами.
— Смотря насколько все серьезно.
Мы направляемся к выходу. Навстречу бритоголовый охранник ведет под руку Маргарет. Очевидно, к месту происшествия. Она лишь бросает в мою сторону взгляд и опускает голову. Не удивилась.
Крепче сжимаю в кулаке записку. От нее?
Убираю руку в карман.
* * *
— Испугался? — спрашивает Изабелла уже в лифте, кладя ладони Гаю на плечи.
— Нет, — мотает головой. — Жалко его просто. Его вылечат? — заглядывает матери в глаза.
— Врач уже у него, — заверяет Изабелла.
Чистая правда. Врач у него, только у этого врача ничего нет, кроме заботливых рук и доброго сердца. Как узнать серьезность повреждений без медсканера? А если нужна операция?
Отворачиваюсь и до конца поездки пялюсь в серую стену лифта.
* * *
Расходимся сразу после входа в барак.
Гай отправляется к себе, Изабелла тоже собирается уйти по своим делам.
— Подожди, — останавливаю ее.
Видно, что она недовольна задержкой. Но мы же пытаемся быть примерными матерью и сыном, не так ли?
— Что ты хотел?
— Чего нельзя было говорить при Гае? — спрашиваю прямо.
— Это наши внутренние дела, — пытается уйти от ответа. — Не забивай себе голову.
— Не скажешь? — прямо смотрю на нее. — Почему? Это касается моих друзей?
Изабелла фыркает, закатывает глаза к потолку.
— Я даже не помню твоих "друзей" по именам. Не выдумывай. Хочешь знать, пожалуйста, это никакая не тайна. Меня попросили увеличить количество ночных охранников. Сейчас я как раз иду переделывать график, чтобы закончить к вечеру.
— А что ночью? — не понимаю. — Были попытки побега?
У кого-то снова сдали нервы, как у той несчастной?
— Побега, — мрачно усмехается Изабелла, и я вижу, что ей на самом деле не до смеха. — Охрана нужна не для того, чтобы охранять нас от них, а их самих от себя, — теперь вообще ничего не понимаю, жду пояснений. И она продолжает: — Охрана нужна, чтобы изнасилований стало меньше. А то повадились — по несколько за ночь, — Изабелла морщится, — животные… Ну, твое любопытство удовлетворено?
Надломленно киваю.
— Спасибо.
— Отлично, — она передергивает плечами. — Тогда до встречи, — делает шаг в сторону и снова оборачивается. — Ты идешь сегодня на склад?
— Нет, — качаю головой, — за компьютером посижу.
— Чудно, — улыбается Изабелла, будто мы только что говорили о погоде. — Значит, Вилли свободен.
После чего она уходит в одну сторону, а я — в другую, в свою комнату.
Записка в кармане жжет бедро.