За ужином Изабелла странно поглядывает в мою сторону. Пытается распознать, не соврал ли насчет Ди? Или я просто до ужаса боюсь, что ничего не получится, и нагнетаю?

Веду себя спокойно, болтаю с Гаем, рассказываю ему пару веселых историй из своей школьной жизни. Изабелла тоже слушает, но в разговор не вмешивается, даже иногда улыбается. Может, зря приписываю ей дьявольские замыслы, и ей правда интересно мое детство? Или мне просто хотелось бы, чтобы это было так?

Когда после ужина все вместе выходим из столовой, мать целует Гая в щеку и желает приятных снов. Мальчик уносится в свою комнату, а она подхватывает меня под руку.

Поворачиваюсь к ней, вопросительно приподняв брови.

— Вместе встретим твою девчонку, — поясняет. — Хочу на нее посмотреть.

— Как хочешь, — не спорю. Пусть смотрит.

Направляемся в мою комнату, ладонь Изабеллы по-прежнему находится на сгибе моего локтя. Ее рука почти невесома, как и она вся — маленькая и хрупкая. Кто бы мог подумать, что эта изящная женщина с ангельским лицом и белокурыми волосами может управлять целым сектором на планете, принадлежащей наркокорпорации? Я — точно нет.

В детстве я представлял свою пропавшую мать актрисой театра, танцовщицей или прекрасной музой какого-нибудь художника. Почему? Должно быть, виной тому то, что я видел ее лишь на фото: юную, воздушную, всегда смеющуюся.

У меня была Морган, и я никогда не ждал возвращения биологической матери. Не скучал и не мечтал о встрече, но иногда все же думал о ней и о том, как сложилась ее судьба. Не мог не думать.

Изабелла перехватывает мой взгляд.

— Все в порядке? — спрашивает, между ее бровей появляется морщинка.

— В полном, — заверяю.

Но она не верит, ежится.

— Ты так на меня смотрел…

Усмехаюсь, мне становится любопытно.

— И как же? — весело интересуюсь.

— Пронизывающе.

Смеюсь. Если кто из нас двоих и обладает способностью взглядом прожигать людей насквозь, то это точно не я.

Изабелла склоняет голову набок, внимательно рассматривая мое лицо.

— Скажешь, о чем думал?

В этом нет никакой тайны, поэтому отвечаю правду:

— О том, что в детстве представлял тебя балериной.

Она вздрагивает, как от электрического разряда, пальцы на моем рукаве сжимаются крепче, но взгляд по-прежнему направлен мне в глаза.

— Правда? — переспрашивает, улыбаясь. И в этой улыбке нет ни холода, ни надменности — беззащитная, самая что ни на есть настоящая улыбка, робкая, но живая, как на тех фото.

— Правда.

В этот момент на ее запястье звонит коммуникатор и мигом рассеивает дымку моих детских иллюзий. Изабелла тут же подбирается, выпрямляет спину и принимает вызов.

— Да, Шон? — властно, твердо. — Ждем… Да, потом сразу веди ее в комнату Алекса.

Разговаривает через наушник, поэтому не слышу, что отвечает собеседник. Да мне и не нужно, и так понятно, о ком идет речь.

— Сейчас приедут, — сообщает Изабелла, завершив разговор, не балерина — рабовладелица.

* * *

Когда оказываемся вместе в моей комнате, сразу становится как-то неловко и неуютно. Изабелла по-хозяйски осматривает владения, ее взгляд останавливается на столе, где стоит разобранный синтезатор крови.

— Это еще что? — хмурится, подходя ближе, протягивает руку.

— Не трогай, — она замирает, а я понимаю, что перегнул палку и продолжаю мягче: — Не трогай, пожалуйста, там мелкие детали уже разложены в правильном порядке.

Изабелла демонстративно убирает руки в карманы, поворачивается ко мне.

— Это какой-то медицинский прибор, я правильно понимаю?

— Да, — киваю, смысла врать уже нет. Ну, почти. — Это синтезатор крови. Я обещал Джорджу попробовать его починить.

— Вот же пройдоха, — восклицает Изабелла. — Уже прознал о твоих талантах, — подходит ко мне, заглядывает в глаза: — Я надеюсь, ты понимаешь, что не обязан что-либо для него делать?

Пожимаю плечами.

— Он попросил, я согласился. Мне несложно, — улыбаюсь, пытаюсь выглядеть беспечно.

Не хватало еще, чтобы Джорджу влетело — тогда он сдаст меня, не задумываясь. Сомневаюсь, что после успеха первого робота, Изабеллу особенно опечалит, что его сборка стоила не одной бессонной ночи. Но если она узнает, что ей сразу же не доложили, Джордж получит взбучку и точно никогда больше мне не поможет.

Изабелла по-прежнему напряжена.

— Ладно, — решает. — Согласился — делай. Но если он еще с чем-то к тебе полезет и будет отвлекать от основной работы, дай знать, я его приструню.

"Основная работа". Естественно, будущая армия роботов превыше всего. "Синий туман", миллионы дохода…

— Хорошо, — обещаю.

Изабелла удовлетворяется таким ответом, проходится по комнате, словно пытается еще что-нибудь высмотреть. Но высматривать у меня нечего, с ее последнего визита ничего не изменилось.

Сделав по помещению полный круг, она садится на край кровати, кладет ногу на ногу.

— Присаживайся, — похлопывает ладонью по покрывалу рядом с собой. — Придется подождать.

Мгновенно напрягаюсь, но стараюсь не подавать вида — нельзя.

— Я думал, Шон уже где-то на подходе. Мы ждем чего-то еще? — послушно сажусь на указанное место.

Изабелла усмехается и дарит мне снисходительный взгляд, а потом протягивает руку и гладит по волосам, совсем как Гая.

— Все-таки ты еще наивный мальчишка, — произносит с улыбкой. — Ты думаешь, я сразу пущу ее к тебе после нескольких недель на руднике?

— А почему нет? — не понимаю, хмурюсь.

Хочется отшатнуться, но Изабелла, слава богу, сама убирает руку.

— А потому, что я понятия не имею, перед кем и в какой грязи она раздвигала ноги там, — объясняет жестко. — Сейчас ее повели к Джорджу. Возьмет анализ крови, проверит противозачаточный имплантант. Их всех осматривали на его наличие, но я попросила Джорджа проверить модель и срок годности. Не стоит рисковать.

Не сразу вспоминаю, как дышать. Ди меня убьет.

И Джордж… Волей-неволей вспоминаются его сарделькообразные пальцы. Надеюсь, он все же воспользуется медсканером, а не проведет осмотр по старинке.

Беру себя в руки, растягиваю губы в улыбке.

— Отличная идея, — выдаю радостно. — Ты права, я даже не подумал.

Изабелла довольно улыбается. Кажется, я прошел очередную проверку.

На ее руке пиликает комм. Она выводит экран над запястьем, всматривается в строчки. Давлю в себе желание вытянуть шею и заглянуть. Жду молча.

— Замечательно, — рассказывает сама, убирая экран, — Джордж скинул отчет. Здорова и защищена. Я могу быть спокойна.

Какая заботливая мать мне досталась…

* * *

Ди приводят через несколько минут. На ней все та же форма с "Ласточки", теперь покрытая толстым слоем синей пыли, волосы тоже отливают синевой, на лице, шее и кистях рук синие разводы.

Шон входит вместе с ней, да не просто так, а крепко держа за плечо чуть выше локтя. Автоматически отмечаю, что это не простая формальность — его пальцы на руке Дилайлы напряжены. Предосторожность, или пыталась сопротивляться?

Затравленный взгляд Ди останавливается на мне. Невольно сглатываю — к такому океану ненависти в ее глазах я готов не был.

Неужели поверила, что мне нужна постельная игрушка? Хотя после проверки противозачаточного имплантанта любая на ее месте поверила бы.

На какое-то мгновение мне кажется, что мы в комнате одни: только я и Дилайла. Воздух будто наэлектризовывается. Не верит мне, теперь понимаю совершенно точно.

— Ну вот, — самодовольно провозглашает Изабелла, — как и обещала. Принимай, — подходит к Ди ближе, замечаю, что мощные пальцы Шона сжимаются еще крепче, девушка вздрагивает. — А что? Ничего вроде бы, — Изабелла откровенно рассматривает ее как товар. — Отмыть, подкормить… — рассуждает. — Да, сынок, у тебя неплохой вкус.

Ди смотрит исподлобья и молчит. За это молчание я готов расцеловать ее прямо сейчас. Лишь бы не взбрыкнула при свидетелях, иначе уже ничего не смогу исправить.

— Ну, что? — Изабелла поворачивается ко мне. — Доволен? Сделка в силе?

— Конечно, — одариваю Ди самым гадким похотливым взглядом, на который способен, и улыбаюсь матери. — Все в силе. Завтра же продолжу работу.

— Вот и хорошо, — Изабелла удовлетворена ответом. — Тогда встретимся утром. Шон, пойдем, они справятся без нас, — насмешливый взгляд в сторону девушки, которая теперь смотрит в пол.

Шон разжимает свою лапищу, и Ди тут же накрывает место хватки своей ладонью.

— До завтра, — улыбаюсь, провожая "гостей".

Закрываю дверь и поворачиваюсь к Дилайле.

Она так и стоит посреди моей комнаты, держится за плечо и молчит, но смотрит так, что хочется сдохнуть прямо сейчас.

— Ди… — начинаю, делаю шаг навстречу, но девушка шарахается от меня с видом загнанного зверя.

— Я же тебе поверила, — срывается с бледных губ.

А потом пришли люди, сказали, что я нуждаюсь в ее интимных услугах, и она так же легко поверила им. Какая чудесная доверчивость.

Пытаюсь бороться с рвущимся наружу раздражением. Нельзя срываться на ней, просто нельзя. Понимаю же, что там внизу она прошла настоящий ад.

— Давай ты сейчас примешь душ, успокоишься, а потом мы поговорим? — даже не предлагаю — прошу.

— Верни меня обратно, — получаю в ответ. — Я… хочу… быть… со своей… семьей, — вот так, твердо, с паузами после каждого слова.

Качаю головой.

— Не верну.

Она вскидывает голову — первое по-настоящему живое движение с того момента, как вошла в комнату. Глаза горят.

— Я все равно не буду с тобой. Если не вернешь, то я… — не договаривает, губы начинают дрожать.

Но я уже и так понял, что она имеет в виду. Сделает то, чего так боялась Мэг? Что? Повесится? Перережет себе вены? Тут же пытаюсь вспомнить, где у меня острые предметы, с помощью которых это можно было бы осуществить.

Теперь Ди молчит, но ее взгляд красноречивее любых слов, а в глазах страшная темная решимость.

Значит, так, да? Ладно.

— Ты останешься здесь, — говорю твердо. — В противном случае твоим близким не жить.

Потому что они продолжат ее защищать, рискуя собой. А если она погибнет, попытаются отомстить, и это тоже для них ничем хорошим не закончится. Так что я говорю правду, не лгу ни единым словом.

Однако Ди понимает меня по-своему.

— Ты угрожаешь моей семье? — срывается с ее губ.

Надо же, а вот в это она готова поверить с легкостью. Пускай. Все, что угодно, лишь бы была в безопасности.

— Да. Угрожаю, — говорю то, чего от меня ждут, и не разрываю зрительный контакт, пока не вижу, как ненависть в ее глазах сменяется черным отчаянием.

— Это твое условие? — уточняет глухо, кивает в сторону кровати.

— Да, — подтверждаю.

Опускает глаза.

— Хорошо.

Хорошо?

Хорошо?

Безумно хочется взять ее за плечи и встряхнуть, чтобы поставить мозги на место.

К черту.

Срываюсь с места, быстро подхожу к шкафу, открываю, достаю полотенце и одну из своих футболок. Дилайла стоит, не сходя с места, смотрит в пол, только вздрагивает от громкого хлопка дверцы.

— Держи, — возвращаюсь, всовываю вещи ей в руки. — Иди в душ. Потом поговорим.

— Хорошо, — повторяет бесцветно.

— Ванная там, — указываю на дверь.

— Хорошо.

Вот и поговорили.

* * *

Ди нет больше получаса.

Сижу за столом, копаюсь в синтезаторе крови. Завтра мне нужно вернуть его Джорджу, но весь день придется провести на складе, а значит, времени не останется, и на ремонт аппарата у меня лишь эта ночь.

Слышу, как в ванной льется вода. Периодически бросаю взгляд на запертую изнутри дверь. Долго. Остается только надеяться, что мои угрозы возымели действие, и Ди не станет делать глупости.

Дурацкий синтезатор. Дико хочу спать, но на его починку уйдет еще часа три, не меньше. Ощущение, что в глаза насыпали песка. Встаю, закапываю, чтобы избавиться от рези. Лучше, но не намного.

Наконец, слышу щелчок защелки. Поднимаю голову — Ди на пороге. Из одежды на ней только моя серая безликая футболка (а что было делать: чистой одежды для нее не дали, а я не подумал спросить), мокрые волосы распущены, а так как голова опущена, почти полностью скрывают лицо. Задерживаю взгляд на длинных стройных ногах, покрытых ссадинами и фиолетовыми синяками, затем на руке, за которую держал Шон, — место уже начало наливаться синевой.

Отставляю синтезатор в сторону, встаю. Ди тоже делает несколько шагов вперед, останавливается перед кроватью.

— Ложиться? — спрашивает безразлично, на меня не смотрит.

Тру глаза — уже и капли не спасают.

— Угу, — отзываюсь. Подхожу к постели, поднимаю покрывало, вытаскиваю одеяло, бросаю на пол. — Ложись. Пол твердый, так что забираю одеяло себе, — после чего разворачиваюсь и возвращаюсь на прежнее место, включаю настольную лампу. — Верхний свет можешь выключить, — говорю, уже копаясь в деталях.

От кровати доносится громкий выдох. Облегчения? Ну-ну.

— Почему? — один короткий вопрос.

Снова отставляю синтезатор, поворачиваюсь на стуле, упираюсь локтем в столешницу и подпираю рукой голову. Просто смотрю на растерянную девушку в одной футболке, стоящую у моей кровати.

Уже настолько устал, что даже не обидно.

— Потому что в последние трое суток я почти не спал, — отвечаю. — Потому что это, — киваю на стол с разобранным прибором на нем, — мне надо сделать к утру. Потому что утром мне нужно идти собирать роботов, которые заменят на рудниках рабов. Потому что я хочу спасти людей и убраться с этой чертовой планеты, — глаза Ди распахиваются все шире с каждым моим словом. Хмыкаю и закругляюсь: — А ты ложись спать, потому что устала и перенервничала, а мне все равно сейчас не поверишь.

Отворачиваюсь и принимаюсь за работу.

Несколько минут в комнате стоит полная тишина, затем шорох, щелкает выключатель — свет гаснет.

* * *

Когда заканчиваю с синтезатором, спать мне остается целых три часа. Аллилуйя.

Кое-как раздеваюсь и, как гусеница, заворачиваюсь в одеяло по самый нос. Уже неважно, что на полу и без подушки — хоть в душевой кабине, лишь бы отключиться.

Мне ничего не снится, просто проваливаюсь в темноту. А уже через мгновение распахиваю глаза от громкого стука в дверь. Часы на коммуникаторе показывают без двух минут семь. Значит, прошло уже три часа, а через две минуты все равно зазвонил бы будильник.

Стук повторяется, и тут меня обдает пониманием.

— Чееерт, — шиплю сквозь зубы, вскакивая с пола.

Ди тоже проснулась, приподнялась — в полумраке четко виден ее силуэт.

Некогда что-то объяснять, хватаю одеяло и быстро запрыгиваю на кровать, укрывая нас обоих. Дилайла дергается в сторону, но я беспардонно закрываю ей рот ладонью и притягиваю спиной к себе.

— Умоляю, подыграй, — шепчу на ухо и уже громко кричу: — Да кто там? Открыто.

Дверь тут же распахивается, комнату разрезает полоса яркого света из коридора.

Ди больше не вырывается, лежит и не шевелится, хотя каждая мышца напряжена. Убираю руку от ее лица. Черт, пожалуй, я прижал ее к себе слишком сильно: на мне одни тонкие пижамные штаны, на ней — только футболка.

Тут же отпускаю девушку и принимаю сидячее положение, тру глаза и недовольно смотрю на застывшую на пороге Изабеллу.

— Доброе утро, — приветствует она как ни в чем не бывало.

Почему бы матери не заявиться с утра пораньше в комнату сына и не разбудить его еще до звонка будильника? Совершенно в порядке вещей, ага.

— Доброе, — бурчу сонно, ничуть не притворяясь.

Звенит будильник, отключаю.

Изабелла летящей походкой впархивает в комнату.

— Вот, — сообщает нараспев, кладет пакет на прикроватную тумбочку, — вспомнила, что вчера забыла выдать твоей пассии форму. Не голой же ей ходить… все время.

Ну-ну, и никого нельзя было прислать, нужно было непременно принести форму лично.

— Спасибо, — благодарю и выразительно смотрю на нее. — Ну, тогда мы собираемся? Встретимся за завтраком?

— Конечно, — кивает Изабелла, но уходить не спешит. — Все хорошо? — быстрый взгляд на все еще лежащую к ней спиной Ди. — Без глупостей?

— Все отлично, — заверяю, провожу ладонью по одеялу поверх бедра Дилайлы.

— Тогда я спокойна, — улыбается Изабелла и направляется к выходу, но вновь останавливается, уже взявшись за дверную ручку, оборачивается. — Я знаю, что ты не спишь, милочка, — произносит ледяным голосом, совсем не тем, которым только что разговаривала со мной. — И имей в виду, дорогуша, ты здесь только благодаря моему сыну. Так что будь с ним любезной. Одно его слово — и ты вернешься обратно. Одно действие ему во вред — я тебя похороню.

И только после этого выходит, прикрывая за собой дверь.

— Извини, — вздыхаю и встаю с кровати, — не знал, что она придет проверять, — в ответ молчание. — Могу я включить свет? — нащупываю на стуле и натягиваю на себя мятую вчерашнюю футболку.

— Включай, — сухо.

У нас уже получается диалог, ага.

Включаю, поворачиваюсь. Ди сидит на кровати, согнув ноги в коленях и натянув на себя одеяло по самую шею. Смотрит исподлобья, но вроде без ненависти.

— Сейчас семь утра, — говорю. — В восемь завтрак. И это святое, опаздывать нельзя. Я в душ, а ты пока собирайся, — киваю на пакет на тумбочке, — форму примерь. Я быстро.

Достаю чистые вещи из шкафа и направляюсь в ванную.

Вопрос застает меня уже на пороге:

— Починил?

Оборачиваюсь, показываю ей обе руки с поднятыми вверх большими пальцами.

— Все супер, — и исчезаю в ванной.

* * *

Ди выдали черную форму, но не штаны, футболку и куртку, а слитный комбинезон. У Изабеллы глаз-алмаз: одежда оказалась впору.

Когда выхожу из ванной, Ди уже успевает застелить постель и теперь сидит на ее краю ко мне спиной, заплетая волосы в косу. На мгновение замираю на пороге, обращаю внимание на острые выпирающие лопатки и только диву даюсь, когда она успела так похудеть.

Ди не могла не слышать, что я вернулся, но тем не менее не поворачивается, продолжая свое занятие. Снова чувствую себя оленем. Пора бы привыкнуть — это мое обычное состояние рядом с этой девушкой.

Не знаю, как себя вести. Вчера я здорово перегнул палку, потом еще напугал с утра, а визит Изабеллы — так вообще, вишенка на торте. Но Ди сидит ко мне спиной — это же хорошо, да? Значит, не ждет нападения? Не боится?

Ага, еще скажи: "доверяет"…

— Там в шкафчике в ванной есть зубные щетки, — говорю первое, что приходит на ум. — Они новые, в упаковке.

Ди заканчивает с волосами, поворачивается вполоборота.

— Я воспользуюсь. Спасибо.

Подхожу ближе, но останавливаюсь на безопасном расстоянии, не хочу снова напугать. Она все еще сидит, приподнимает брови, смотрит вопросительно.

— Ди, прости меня за вчерашнее, — говорю, — устал, испугался за тебя — и накрыло. Я потом все тебе объясню, отвечу на любой вопрос. Но сейчас я очень прошу тебя мне помочь.

Дилайла грустно усмехается.

— Помочь?

— Помочь, — киваю серьезно, продолжаю: — Делай все, что говорит Изабелла. Не спорь, не возражай, лучше смотри в пол и кивай. Для всех — ты моя любовница, и только, — Ди закусывает губу, но молчит, слушает. — Пусть думают, что хотят, пусть говорят, что хотят. Я очень тебя прошу, стерпи. Если ты хочешь спасти свою семью, потерпи некоторое время, ладно?

Кусает губы и смотрит в упор. Жду ее решения, как приговора.

— Где, говоришь, зубные щетки? — переспрашивает вставая.

— В шкафчике. Справа.

Ди кивает и направляется в ванную.

А я плюхаюсь на кровать навзничь, раскинув в стороны руки и ноги, и смотрю в потолок.