Они не похожи на преступников или на мафиози из кино, как я их себе представлял. Обычные люди: двое мужчин и женщина.

Мужчины гладко выбриты и аккуратно подстрижены, высокие и темноволосые, оба одеты в пальто длиной до середины бедра (у одного — темно-серое, у другого — черное), брюки со стрелками. У того, который в черном, пальто распахнуто и открывает вид на строгий пиджак, белоснежную рубашку и галстук.

Мужчинам лет по сорок, а женщина гораздо старше. Рыжие коротко стриженые волосы тронуты сединой, ярко выраженные морщины под глазами и у рта. Она тоже одета по-деловому: в пальто и брючный костюм, — только на шее яркий голубой шарф.

Мы с Изабеллой стоим посреди забоя в компании Пятилапа и охранников, а троица идет нам навстречу. За ними тоже следует охрана: двое почти лысых мордоворотов, выражением лиц больше напоминающих роботов, а не живых людей.

Под землей нет ветра, поэтому здесь значительно теплее, чем снаружи. Расстегиваю куртку и тут же ловлю на себе возмущенный взгляд Изабеллы.

— Что это? — шипит она, не разжимая зубов и фальшиво улыбаясь для неспешно приближающихся гостей, косится куда-то в район моей груди.

— Что? — не понимаю, опускаю глаза — вроде все на месте.

— Что на тебе надето? — у нее даже губы побелели от бешенства, а учитывая, что она пытается улыбаться, выглядит это по-настоящему жутко.

— Футболка, — отвечаю очевидное: сегодня я надел ярко-зеленую с желтым принтом на груди. Футболка как футболка, удобная, с длинным рукавом.

Изабелла обреченно прикрывает глаза, будто вознося молитву невидимому богу.

— Надо было выдать тебе форму. Какой позор.

Усмехаюсь и ничего не отвечаю. То татуировка на моей руке — позор, то волосы недостаточно коротко подстрижены, теперь вот одежда ей моя не нравится.

— Добро пожаловать, — когда до приехавших боссов остается пара метров, Изабелла срывается с места и шагает навстречу. — Рада снова вас видеть, — приветствует, широко улыбаясь.

— И мы рады, — кивает тот, что в сером и все еще застегнут на все пуговицы. У его пальто высокий воротник-стойка, вынуждающий владельца постоянно держать подбородок приподнятым.

Его спутники молчат. Лысые охранники зыркают по сторонам, пытаясь разглядеть возможную угрозу. Впрочем, это совершенно без надобности: парни Изабеллы уже согнали всех рабочих в дальний угол, чтобы не мешали. Как овец в сарае, ага.

— Позвольте представить вам моего сына, — продолжает выслуживаться начальница местного сектора. — Его зовут Александр.

Глаза всех троих устремляются ко мне. Возникает дурацкое желание помахать рукой и сказать: "Привет". Вместо этого сдержанно улыбаюсь, позволяя себя рассматривать.

— Алекс, познакомься с господином Норрисом, — серый, — господином Шикли, — черный, — и госпожой Корденец.

Господа, надо же. Ну, хоть не их величества.

— Очень приятно, — отзываюсь.

— И нам, — подает голос женщина, и я понимаю, что она еще старше, чем мне показалось. Ее глаза неприятно шарят по моему лицу. — Значит, ты то самое молодое дарование?

И пауза. Ждет-то чего?

— Получается так, — отвечаю.

Взгляд-прицел госпожи Корденец перемещается от меня к Изабелле.

— Симпатичный, — выносит вердикт.

Может, я чего-то не понимаю? Мне казалось, мы продаем не меня, а Пятилапа.

— Спасибо, — благодарит Изабелла, будто моя внешность — результат ее кропотливого труда. Смотрите-ка, даже румянец прорезался.

Снова повисает молчание. Изабелла продолжает улыбаться, будто пытается угодить чуть ли не на молекулярном уровне.

Откашливаюсь, привлекая к себе внимание. Сколько можно-то?

— Давайте приступим, — предлагаю, отступаю в сторону, где за моей спиной ждет своего часа робот. — Это Пятилап, — тонкие брови женщины, то есть госпожи Корденец, становятся домиком и продолжают удивленно подниматься вверх, — название рабочее, — быстро поясняю, пока они совсем не ушли за линию роста волос. — Пятилап умеет вот что, — задаю программу на коммуникаторе, и робот приподнимается на своих "гусеницах" и быстро едет к стене.

Боссы молча следят за процедурой извлечения синерила. Поглядываю в их сторону — изумление на лицах сменяется довольством прямо пропорционально количеству выполненных Пятилапом действий.

— Собственно, все, — как только блестящий ровный камень оказывается в тачке, отключаю робота, и он покорно "засыпает" у стены. — Можно задать непрерывную программу, и работа не будет требовать непосредственного вмешательства человека. Работает на аккумуляторах, время функционирования без подзарядки — двадцать часов. Два часа на восстановление.

Если бы Изабелла умела летать, она бы уже взлетела под потолок — довольная, гордая.

— И сколько таких ты можешь сделать? — подает голос господин Шикли, тип в распахнутом черном пальто.

К этому вопросу я тоже подготовился.

— Без дополнительных поставок — сорок две штуки.

— Время? — требует Корденец.

Пожимаю плечами.

— Один — три-четыре дня на штуку. Если будут помощники — быстрее.

Троица переглядывается. В глазах так и мелькают счетчики будущей прибыли.

— Сколько нужно людей, чтобы сделать все сорок за неделю? — задает вопрос Норрис.

За неделю? В таком случае стоило бы спросить, сколько я смогу не спать, прежде чем паду, как загнанная лошадь.

Качаю головой.

— За неделю не управимся в любом случае, — Изабелла снова бледнеет, пытается убийственным взглядом донести до меня, чтобы не спорил, но делаю вид, что не замечаю. — Даже если вы дадите мне людей, разбирающихся в технике, — продолжаю уверенно, — им все равно придется объяснять, чего я от них хочу. Это время. После первой партии и переходе в другие секторы работа пойдет быстрее, так как люди набьют руку. Кроме того, программировать роботов я планирую самостоятельно, больше одного в день, учитывая контроль технической части, не успею. При большом желании — два.

— То есть месяц? — подводит итог пожилая госпожа.

Киваю.

— Грубо говоря, да. Точно сказать не могу. Плюс-минус пара дней в случае форс-мажора.

— Месяц — это уже отличный результат, — высказывается Норрис, поглядывает на Корденец. Похоже, таки она здесь самая главная.

— Неплохой, — нехотя соглашается женщина. Ей хочется все и сразу, еще бы. — Изабелла, сколько в твоем секторе технарей, способных помочь с работой?

— Трое, — виновато признается та.

Корденец хмурится, поглаживает кончик своего голубого шарфа тонкими иссохшимися пальцами с короткими не накрашенными ногтями.

— Дадим еще семерых, — решает. — Десять тебе хватит? — это уже мне.

— Думаю, да, — отвечаю. Во всяком случае, больше народа на складе элементарно не поместится.

— Отлично, — хищно улыбается женщина, не прекращая поглаживать шарф, будто это ее любимый питомец. — И за это мы должны отпустить… этих? — пренебрежительный кивок головой в сторону, где столпились испуганные рабы.

Выдерживаю пристальный взгляд неприятных водянистых глаз со светло-рыжими ресницами.

— Я полагал, Изабелла уже изложила вам суть моего предложения?

Кивает, соглашается.

— Слайтекс — и в добрый путь, верно?

— Верно, — подтверждаю.

— У нас парни завтра вылетают, — подсказывает Шикли, сверившись с данными в коммуникаторе. — Можем заказать. Как раз к концу месяца доставят.

Женщина смотрит под ноги, выслушивая своего… помощника? Затем поднимает глаза на меня.

— Устраивает? Это все твои условия?

— Почти.

Изабелла так резко вскидывает голову, что диву даюсь, как у нее не ломается шея. Глаза сужаются в щелки. Верно, я ведь уже обещал, что новых условий не будет. Но грех не попытаться, ведь правда?

— Говори, — позволяет главная.

— Я хочу быть уверен, что люди дождутся освобождения. Круглосуточное нахождение под землей не на пользу их здоровью. Переведите их обратно в наземный барак.

Шикли давится смешком и отворачивается, Норрис с любопытством ожидает реакции большой начальницы, Изабелла, кажется, приросла к полу.

После моих слов пальцы Корденец на шарфе замирают.

— А ты наглый, — предостерегающе произносит она.

Изабелла пантомимой пытается велеть мне заткнуться, но только дергаю плечом. У меня один шанс продать свои услуги, и я намереваюсь выторговать их подороже.

— В мать, — отвечаю, от чего Изабелла бледнеет.

— А почему их вообще перевели под землю? — вдруг вмешивается Норрис. — Изабелла?

Старушенция не вмешивается, но явно поощряет его действия.

— Для улучшения дисциплины, — отвечает Изабелла, сцепив зубы.

— Улучшилась? — почти ласково.

— Значительно.

— В таком случае не вижу причин не удовлетворить просьбу мальчика. Да, Дора?

Дора, ну, то есть госпожа Корденец согласно кивает, пальцы вновь движутся по шарфу вверх-вниз, вверх-вниз, гипнотизируя.

— Сегодня же распоряжусь, — обещает Изабелла.

Чую, за эту выходку она еще спустит с меня шкуру, но после отъезда руководства. Лишь бы с меня, а не с Ди.

Мысль о Дилайле отвлекает, и я упускаю момент, когда Дора Корденец делает шаг вперед и протягивает ко мне руку. Отшатываюсь, но сухие пальцы успевают дотронуться до моей щеки. Бр-р-р.

Женщину веселит моя реакция.

— А ты, мой мальчик, пока будешь работать, подумай, может быть, захочешь остаться? Мы ценим талантливых людей и щедро их вознаграждаем.

Натянуто улыбаюсь.

— Пожалуй, откажусь.

— Зря, — вздыхает госпожа Корденец.

Старая извращенка.

* * *

Обещанные десять человек прибывают на склад уже через пару часов. Только двоим из них чуть за двадцать, остальные как минимум вдвое меня старше, а потому смотрят в мою сторону с плохо скрываемым снисхождением и недоверием.

Все оказывается гораздо хуже, чем я предполагал. Опыт и умение работать с техникой в нашем случае только мешает. Мои "помощники" уверены, что уже все знают, и любое придуманное мною новшество принимают в штыки. Мы тратим время на споры и уговоры.

Пытаюсь найти с ними общий язык, не давить, а объяснять.

К вечеру ситуация немного улучшается, но в итоге за целый день мы всей толпой умудряемся худо-бедно собрать одного единственного робота. И это только железо, с "начинкой" мне еще предстоит повозиться.

— Я учился на программера, — сообщает один из молодых парней, Тед, — могу помочь.

— Спасибо, — вежливо благодарю, — но я сам. Нам здесь нужны руки, — придумываю правдоподобную причину для отказа.

— Как знаешь, — кажется, Тед немного обижен, но не настаивает.

Хлопаю его по плечу, чтобы подбодрить.

— Но спасибо за предложение, — улыбаюсь. — Если понадобится, обязательно тебя привлеку.

Парень кивает гораздо благодушнее.

Ни за что никого не подпущу к программированию роботов. Ни. За. Что.

* * *

К вечеру валюсь с ног от усталости. Даже есть не хочется, сейчас бы завалиться спать до утра… Но есть еще ужин, график, который нарушать нельзя.

Поэтому принимаю душ, переодеваюсь в чистую одежду, надеваю темную, не привлекающую внимания футболку и плетусь на ужин.

С Гаем сталкиваемся на подходе к столовой.

— Привет, — машу ему.

— Привет, — мальчик останавливается, задирает голову, заглядывая мне в лицо. — Ты чего такой невеселый?

Морщусь.

— Группа поддержки умотала.

Гай понимающе хмыкает.

— Не слушаются? — догадливый.

— Ладно б просто не слушались, — жалуюсь. — Спорят.

Брат качает головой, взвешивая мои слова.

— Ну, в крайнем случае ты можешь сказать маме, она наведет порядок, — выдает.

Прищуриваюсь, глядя на него сверху вниз.

— Предлагаешь наябедничать? — уточняю.

Плечи мальчика опускаются.

— Я знаю, что ябедничать нехорошо, — отвечает, поглядывая исподлобья. — Но если по-другому не выходит, то как?

Усмехаюсь.

— Если по-другому не выходит, то надо чтоб зашло. Пошли, — кладу ладонь ему на плечо, подталкивая к двери. — Разберусь как-нибудь. Они хорошие парни, просто первый день. Притирка.

— А я ничем не могу тебе помочь? — вскидывается.

— Можешь, — улыбаюсь. — Присматривай за Ди, пока я на складе, и, если ее будут обижать, звони мне. Хорошо?

Гай серьезно кивает.

— Сделаю.

— И маме ни слова.

В его ответном взгляде обида пополам с возмущением.

— Я — могила.

* * *

Изабелла уже за столом с порцией и для Гая тоже. Мне, слава богу, все еще позволен выбор, чем и пользуюсь, быстро кивнув ей и умчавшись к стойке раздачи.

— Все нормально? — спрашиваю Нину, когда она подходит ко мне.

Не уточняю, что имею в виду, но Нина — девушка неглупая, понимает, о чем я, вернее, о ком.

— Все хорошо, — заверяет. — А у тебя как день?

— В труде и заботах, — усмехаюсь. — Иду на звание "работник года".

— Вилли говорил, — ее лицо становится серьезным, а взгляд чуточку обвиняющим. — Он из-за тебя вторую неделю без обеда, между прочим. Говорит, ты то ли гений, то ли маньяк.

Был бы гением, меня бы уже тут не было. Да что там, я бы сюда в принципе не попал.

— Ну, если третьего не дано, значит, маньяк, — признаю со вздохом.

Нина смеется, подает мне поднос.

— Удачи, маньяк.

— Спасибо, — улыбаюсь в ответ.

Все хорошо, пока не добираюсь до стола и не натыкаюсь на пристальный взгляд своей маман. Эх, надо было поболтать с Ниной подольше.

— Ты меня подставил сегодня, — говорит Изабелла обвинительно, опустив приветствия и на этот раз не стесняясь обсуждать дела в присутствии младшего сына.

Пожимаю плечами.

— Ты не оставила мне выбора.

— Выбор есть всегда, — отрезает Изабелла. — Если бы не я и не моя уверенность в твоем таланте, никакой сделки не было бы вовсе. Ты должен играть на моей стороне. Я все-таки твоя мать.

— Помню.

— Не похоже, — не унимается. — Я чуть не умерла со стыда.

— Но не умерла же, — отвечаю и быстро улыбаюсь, чтобы она посчитала мои слова шуткой. — Ты бы все равно в скором времени перевела рабочих обратно, разве не так?

— Так, — нехотя соглашается.

— Значит, мир? — подмигиваю и протягиваю ей ладонь через стол.

— Мир, — вздыхает Изабелла, на рукопожатие отвечает.

* * *

Ди приходит еще позже, чем прошлым вечером. Вид усталый, плечи опущены. Отворачиваюсь от компьютера и смотрю, как она входит в комнату, закрывает дверь.

— Я в душ, — сообщает вместо приветствия и уходит в ванную.

— Валяй, — отзываюсь, но меня слышит лишь уже захлопнувшаяся дверь.

Может и к лучшему, что Дилайла не горит желанием общаться. Мне еще нужно кое-что закончить.

* * *

Ди возвращается минут через двадцать. За неимением ничего другого, она снова надела мою футболку, влажные волосы рассыпаны по плечам.

Искоса бросаю взгляд в ее сторону и возвращаюсь к работе. Наличие программера в моей команде меня насторожило. Если здесь есть специалист, как бы Изабелла или господа в костюмах не привлекли его проверить, что я там натворил при прошивке роботов. Так что лучше потратить лишние пару часов, но спрятать все, что должно быть спрятано, понадежнее.

Ди быстро проходит от двери ванной до кровати, забирается в постель, укрывает голые ноги.

Думаю, что девушка планирует лечь спать, и даже собираюсь предложить выключить свет, но Дилайла так и сидит, обняв руками колени, и смотрит… на меня.

Поворачиваюсь, вопросительно приподнимаю брови. Не может же она меня рассматривать просто так, правда? Значит, хочет что-то спросить.

— Как мне к тебе обращаться? — ошарашивает меня вопросом. — Тайлер? Александр? Алекс?

Усмехаюсь.

— Да хоть "Эй ты", — говорю. — Я не обижусь. Ну, или придумай что-нибудь свое.

— Тогда буду по-прежнему звать тебя Тайлером, — решает.

— Без проблем, — заверяю. — Ложись спать, я сейчас закончу и тоже лягу, не буду мешать.

— А как зовет тебя капитан Морган?

Снова отрываюсь от работы. Поворачиваюсь.

— Решила узнать меня получше? — любопытствую.

Пожимает плечами.

— Ну, хотелось бы узнать немного больше о парне, с которым делю одну комнату. Ты же обещал ответить на все мои вопросы. Помнишь?

Вообще-то, я подразумевал прошлый вечер, а, получается, подписался пожизненно?

— Помню, — тем не менее не возражаю. Лгать ей я все равно не стану.

— Так как зовут тебя дома?

— Лаки.

Глаза Ди удивленно распахиваются.

— Серьезно? Это…

— Похоже на собачью кличку? — предполагаю.

— Нет. Что за глупости, — возмущается девушка. — Я хотела сказать, что тебе идет.

— Да? — как истинный дурень, расплываюсь в улыбке — впервые, оказавшись здесь, Ди говорит мне что-то хорошее.

— Да, — кивает, на ее губах тень улыбки. Именно тень, потому что улыбкой это назвать еще нельзя, но ее появление — самый огромный прогресс в наших отношениях, на который я мог бы рассчитывать. — А можно мне тоже так тебя называть?

— Конечно, можно. Только не при Изабелле.

При этом имени с лица Ди исчезает и намек на улыбку.

— Хорошо, — очень серьезно обещает девушка.

Вот ей я верю.