Бывают дни, когда везет, а бывают — когда не везет. Сегодня наша удача решила возблагодарить нас за месяц на Пандоре — коридоры девственно пусты.

Вилли и Нина ждут под люком, через который мы выбрались с Гаем на улицу в прошлый раз. Оба в куртках с капюшонами и без каких-либо вещей с собой. Верно, сейчас важно — выбраться и выжить, вещи — дело наживное.

— Вас никто не видел? — спрашивает Вилли, напряженно вглядываясь в коридор за нашими спинами.

— Нет, — успокаиваю. — А вас?

— Нет. Повезло.

Главное, чтобы нам и дальше так везло.

— Ну, что? — предлагаю. — Полезли, что ли?

— Я первый, — вызывается Вилли, пожимаю плечами: да ради бога.

И возлюбленный Нины первым взбирается по лесенке вверх, откидывает крышку люка (замок я отключил заранее дистанционно) и замирает в ожидании сигнала тревоги, но, естественно, кроме звука дождя снаружи, ничего не слышно.

— Отключил я все, отключил, — говорю, задрав голову вверх. — Лезь давай.

За Вилли взбирается Нина, за ней Ди, я — последний. Выбираюсь и захлопываю крышку.

На улице темно, воет ветер и льет дождь. Фонарь дает круг яркого света у входа, но сюда его хватает только на то, чтобы иметь возможность различать очертания предметов.

Мокро, скользко. У меня одного нет на куртке капюшона, и ледяные капли тут же попадают за шиворот. Бр-р.

Ди ойкает, начинает катиться вниз, подхватываю.

— Спокойно, — говорю. — Руку мою не отпускай.

Вижу, что кивает. Не паникует — хорошо.

Нам снова везет: ветер этой ночью гораздо слабее, чем в нашу с братом вылазку. Больше мешает дождь — легко поскользнуться, но зато не сносит с крыши штормовыми порывами.

Вилли спускается вниз по водосточной трубе, как это делал в тот раз Гай. Немного опасаюсь, выдержит ли труба его вес, но делали ее на совесть — ни скрипа.

Нина — следующая. Как и следовало ожидать, подготовка у девушки не такая, как у ее молодого человека. Нина срывается, ахает и летит вниз, но Вилли ловко ловит ее и бережно опускает на землю. Они оба быстро отступают со света фонаря, прячась во тьме.

В прошлый раз мне было удобнее спрыгнуть вниз, чем ползти по трубе. Но прыгать на мокрую глину — верный способ получить себе очередной перелом. Поэтому убеждаюсь, что Ди крепко держится, и спускаюсь как все — не спеша и осторожно, по трубе.

Дилайла же оказывается более ловкой, чем Нина, и ее спуск проходит без проблем.

Хватаю ее за руку, увлекая с собой в темноту.

— Туда, — говорю. — Вилли и Нина уже ушли.

— Веди, — покорно соглашается Ди.

По плану, следующий пункт нашего путешествия — гараж с флайером: угоняем и летим в барак рабов. У Вилли есть два парализатора и один плазменный пистолет (путь он не понадобится). Говорит, на дверях ночью стоят двое. Связь я испортил, так что подкрепление вызвать не успеют, а с двумя при наличии парализаторов управимся.

Меня больше смущает то, как мы быстро найдем и заберем с собой экипаж "Старой ласточки". Но как предупредить их заранее, никто из нас так и не придумал.

Что тут скажешь? Да здравствует метод импровизации.

Замок в гараже электронный, но он не подключен к центральной сети, поэтому приходится взламывать на месте. Никаких чудес программирования: нож и отвертка. По старинке, так сказать.

— Посвети мне, пожалуйста, — вручаю Ди карманный фонарик, а сам встаю на одно колено и быстро вскрываю крышку замка.

Вода холодными струями стекает по лицу, попадает за воротник, заливает глаза. Ковыряюсь в проводках, зажав отвертку в зубах. Дилайла держит фонарик, Вилли и Нина переминаются с ноги на ногу чуть позади. Не мешают и не паникуют, что уже отлично.

Замок мигает зеленым, ставлю крышку на место и поднимаюсь. Джинсы мокрые насквозь.

— Ну что? Погнали? — оборачиваюсь к Нине и Вилли. И тут вижу, что мой комм начинает светиться. — Что за…

Первая мысль — я где-то прокололся, и Изабелла звонит, чтобы сообщить, что нам конец. Но нет, это не она. На экране высвечивается: "Гай".

Почему он не спит? Мне казалось, мы попрощались за ужином.

— Да, Гай? — говорю быстро, поднеся запястье к лицу — некогда вставлять наушник. В ответ шипение. — Гай?

Ну да, чего я хочу? Я же сам врубил помехи.

— Мы едем? — торопит Вилли.

— Ага, — отзываюсь, сбрасывая вызов. — Наверно, Гай хотел попращать… — не договариваю, потому что вдруг до меня доходит, что Изабелла так и не разрешила отремонтировать мальчику коммуникатор. Он работает только на входящие звонки, а также позволяет перезвонить последнему звонившему (там кнопка, для этого не нужен экран).

Так, когда я звонил Гаю? А, точно, сегодня в обед болтали пару минут. Значит, никто с тех пор его не вызывал? И он это точно запомнил, поэтому, нажимая среди ночи кнопку повтора, был абсолютно уверен, что позвонит мне, а не кому-то другому, например, матери? Экрана-то нет, номера, по которому звонит, он не видит.

Ладно, рискнем, уж слишком все подозрительно. Вызываю голографический экран над запястьем, возвращаю качество связи. Вернуть помехи — дело пары секунд, но мне надо убедиться, что с Гаем все хорошо.

Ни черта не видно, дождь усиливается. Вызов идет, но мне никто не отвечает. Повторяю — нет ответа. Повторяю — соединение… и тишина.

Ничего не понимаю, подношу коммуникатор к уху, прислушиваюсь. Нет, не тишина — с той стороны тоже шум дождя.

Черт-черт-черт.

— Лаки, — окликает меня Ди. — Ты идешь?

Надо идти, нам благоволит удача, надо хватать ее за хвост и бежать…

— Я должен вернуться.

— Что?

— Ты чего удумал? — выступает Вилли уже из глубины гаража. — Нас подбил, а сам собрался слинять?

— Тише, — пытается его успокоить Нина. — Тайлер, что произошло?

— Я должен проверить, что с Гаем.

Голос Нины больше не звучит дружелюбно:

— Может, мне тоже позвонить маме и убедиться, что все в порядке? Тай, надо бежать, пока можем.

— Я быстро, — говорю. — Он где-то на улице, дойду до барака и вернусь. Пять минут, хорошо?

Вилли матерится. Нина молчит — видимо, поняла, что спорить бесполезно.

— Я с тобой, — твердо произносит Дилайла.

— Хорошо, — не отговариваю, хватаю за руку и увлекаю за собой.

С одной стороны, ей было бы лучше подождать меня под крышей. Но с другой — Вилли зол и в панике. Лучше Ди не оставаться с ним без меня, даже с Ниной.

Бежим свозь дождь. По-моему, у меня уже мокрое абсолютно все: в ботинках хлюпает, джинсы стали тяжелые, липнут к ногам.

— Вон он, — ахает Ди.

Точно, вижу. Маленькая темная фигура лежит на боку прямо в круге фонарного света.

— Гай, — бросаюсь к брату, падаю на колени. Дотрагиваюсь — не реагирует. — Что же ты наделал? — бормочу, переворачивая его на спину.

Крови много, она смешивается с дождем, растекается по лужам, и уже не разобрать, сколько ее. Куртка Гая распорота на боку каким-то плоским куском металла, который вошел в тело, как нож в масло, и остался там.

Откуда это? С крыши? Полез посмотреть наш отход, поскользнулся, зацепился и рухнул?

Размазываю ладонями воду по своему лицу, не помогает.

— Он жив? — спрашивает Дилайла за моей спиной.

Руки дрожат, еще этот чертов дождь, но кое-как нащупываю пульс у мальчика на шее.

— Жив, — выдыхаю.

Аккуратно просовываю руки ему под лопатки и колени, медленно поднимаюсь на ноги, бережно прижимаю к себе.

— Лаки, — всхлипывает рядом Ди.

Понимаю, там ее семья. Там сотни людей, которые погибнут, если мы ничего не сделаем. Там Вилли и Нина, рискнувшие всем ради свободы.

— Прости меня, — говорю и шагаю со своей ношей к двери барака.

По лицу Дилайлы текут слезы, или это дождь забрался ей под капюшон? Не знаю, не хочу сейчас думать.

— Открывай, — стучу ногой в дверь, уже ни от кого не таясь.

— Кто там? Что случилось? — раздается в ответ.

Снова с силой пинаю ни в чем неповинную дверь.

— Открывай, — ору. — Сын Изабеллы ранен.

Щелкает замок, дверь распахивается, и меня на мгновение ослепляет ярким светом, льющимся изнутри на крыльцо.

— Что случилось? — в ужасе выпучивает глаза охранник, автоматически делает шаг вперед, протягивая руки.

— Я сам, — говорю, внося брата в барак. — Буди Джорджа. Быстро.

— Сейчас, — охранник слишком шокирован, чтобы спорить.

Вопрос о том, как мы оказались на улице, придет ему в голову позже.

* * *

Врубаю в медблоке свет, вношу Гая в помещение, аккуратно, стараясь не встряхнуть, кладу на кушетку. На белой простыне тут же расплывается кровавое пятно. Боже, сколько крови.

Ди входит вслед за мной, замирает у двери, скидывает капюшон, обнимает себя руками. У ее ног тут же образовывается лужа, вода струями стекает на пол.

Бросаю на нее быстрый взгляд и отворачиваюсь.

Протягиваю руку, касаюсь шеи мальчика — кожа ледяная, но пульс есть. Выдыхаю с облегчением. Он потерял много крови, ее нужно остановить, но как? На рану не надавишь, в ней этот треклятый кусок железа. А вынуть — тогда точно умрет от кровотечения.

Так, надо что-то делать, пока не появится Джордж.

Хватаю со стола нож для бумаги, разрезаю на Гае куртку, чтобы можно было ее аккуратно снять, не задев рану. Ткань мокрая, я мокрый, вода с волос продолжает заливать глаза. Зачесываю пятерней отросшие волосы назад и продолжаю.

— Ди, помоги мне, пожалуйста, — прошу.

Девушка отмирает, делает шаг к кушетке.

— Что делать? — спрашивает.

— Поддержи его, — говорю. — Ага, вот так. Я сейчас сниму с него куртку.

Ди больше не произносит ни слова, помогает молча. Наконец сбрасываю остатки куртки на пол. Без нее все выглядит гораздо страшнее — рваные края раны продолжают подпитываться новой порцией крови.

Где этот чертов Джордж?

Честное слово, я сейчас пойду и вытащу его из постели за волосы.

— Что тут у вас? Что за шум? — заспанный медик появляется на пороге, как спал, в голубой пижаме в розовых слониках. Жесть.

— Шевелись, — рявкаю на него. — Гай поранился.

Дилайла, пятясь, отходит от нас и возвращается к двери.

Джордж выпучивает глаза, пялится сначала на мальчика на кушетке, потом на меня, затем на Ди, вновь превратившуюся в статую.

— Какого… — бормочет пораженно.

— Живо, — не выдерживаю. — Ты же доктор. Спасай его.

Медик отшатывается от меня, складки жира колышутся под тонкой тканью пижамы от резкого движения. Тем не менее семенит к кушетке, вглядывается, щурится. Я тем временем избавляюсь от своей куртки — слишком тяжелая от впитавшейся в нее влаги, неудобно.

— Рана глубокая, надо шить, — деловым тоном сообщает Джордж то, что я знаю и без него.

— Так шей, — цежу сквозь зубы. Я, может, и не врач, но даже я понимаю, что медлить нельзя.

— Ну да, ну да, — бормочет медик, обходит кушетку, останавливается с другой стороны, рассматривает рану под иным углом. Руки при этом заложены за спину, к пострадавшему он не притронулся и пальцем. Закончив осмотр, Джордж вдруг, вместо того чтобы что-то предпринять, отходит к столу, складывает руки на животе. — Я не могу, — выдает то, отчего я просто теряю дар речи.

— Как это — не можешь?

— А вот так, — медик абсолютно спокоен и равнодушен. — Прибор для сшивания сломался, а вручную я не умею. Просил же тебя зайти и помочь, а ты отказал. Вот, — взмах массивной руки с сарделькообразными пальцами в сторону все еще теряющего кровь ребенка, — пожинай плоды. В следующий раз подумаешь, прежде чем отказывать. Ну да, ну да.

Меня накрывает просто до искр в глазах. Бегом выскакиваю в коридор, хлопая дверью.

— Где тебя носит, черт тебя дери? — орет Вилли, едва вызываю его.

— Не ори и слушай, — обрываю, причем таким тоном, что тот и правда мгновенно затыкается. — Все отменяется. Бери флайер и мчись в барак рабочих, хватай Маргарет (это врач, спросишь, ее там все знают) и вези сюда. Скажешь, приказ Изабеллы.

— Ты спятил? — не верит своим ушам.

— Делай, Вил, — настаиваю.

— А что мы скажем…

— Я буду говорить, и я буду выкручиваться, — рявкаю в комм. — Быстро тащи сюда Маргарет. Гай серьезно ранен. Если поторопишься, Изабелла еще наградит тебя за спасение ее сына.

— Ладно, еду, — сдается Вилли.

Обрубаю связь и возвращаюсь обратно. Меня не было минуты две, а картина не изменилась: Джордж по-прежнему бездействует. Упираюсь в него убийственным взглядом.

— Вколи ему что-нибудь, — рычу.

— Что, например? — уточняет ехидно и очень самодовольно, с четким осознанием своей власти надо мной в этот момент.

— Почем я знаю? Обезболивающее, кровоостанавливающее — что угодно, что не даст ему умереть, пока не приедет Мэг.

— Ну да, ну да, — кивает медик, — пожалуй, поможет. Ну да, ну да, — а потом расплывается в ликующей улыбке. — Ну, так попроси меня как положено. Или лучше нет, — кивает в сторону Дилайлы, — дашь ее мне на одну ночь, и, так уж и быть, помогу твоему брату.

Да он бесстрашный совсем, что ли?

Вынимаю из-за пояса парализатор и направляю ему прямо в лоб.

— Ты же врач, — говорю, — знаешь, что если пущу максимальный заряд тебе в лицо, будешь неделю блевать. Хочешь?

В глазах Джорджа появляется запоздалый испуг.

— Ладно-ладно, — вскидывает руки перед собой, будто они смогут его защитить в случае выстрела. — Я просто пошутил, пошутил, ну да, ну да, — после чего наконец начинает открывать дверцы шкафчиков и доставать препараты и инъекторы.

Немного расслабляюсь, но убирать парализатор не спешу.

— Ди, — говорю через плечо, так как не хочу выпускать из виду Джорджа, — тебе лучше пойти в комнату. Изабеллу наверняка уже вызвали, не стоит тебе с ней сталкиваться.

Дилайла не отвечает, только слышу за спиной шаги, а затем мою свободную кисть крепко сжимают ее пальцы. Она так и не произносит ни слова, просто показывает свою молчаливую поддержку и быстро выходит из медблока.

— Убери парализатор, я нервничаю, — жалобно просит Джордж, когда звук шагов Дилайлы затихает в коридоре.

Пожалуй, он прав. Я покалечу этого неповоротливого тюленя и голыми руками.

Ставлю оружие на предохранитель, убираю обратно за пояс.

В этот момент в коридоре раздаются быстрые шаги. Оборачиваюсь: Вилли пропускает Маргарет вперед. У нее растерянный вид, спутанные влажные волосы.

— Мэг, — выдыхаю, — я еще никогда в жизни не был так рад тебя видеть.

Мне она просто кивает, а потом замечает Джорджа в его чудо-пижаме, и ее брови ползут вверх.

— Это что еще за розовый слон? — интересуется с отвращением в голосе.

— Я врач, — визгливо возмущается тот, выпятив грудь вперед.

— Ой, фу, — машет Маргарет рукой в его сторону. — Сгинь с глаз моих, — больше она не обращает на крупное тело в голубой пижаме никакого внимания, подходит к кушетке. — Что случилось? — спрашивает уже серьезно.

— С крыши упал, видимо, в полете напоролся, — рапортую сперва бодро, потом сдуваюсь: — Мэг, не знаю, нашел уже на земле и с этой штукой в боку.

— Ладно, не паникуй, — похлопывает меня по плечу. — Посторонись-ка, — командует, — вынимает шпильку из нагрудного кармана, закручивает волосы в тугой пучок на макушке, чтобы не мешали, закалывает, затем идет к раковине мыть руки. — Эй, розовый слон, халат и перчатки выдай.

— Да я… да вы… — Джордж задыхается от возмущения и покрывается испариной, от подмышек по голубой ткани со слонятами заметно расползаются влажные круги.

— Парализатор еще при мне, — напоминаю. — Дай все, что она просит.

— Да я вас… — бурчит Джордж себе под нос, но теперь откровенно трусит, поэтому бормочет так тихо, что слов не разобрать.

— Тайлер, ты можешь подождать в коридоре, — кивает мне Маргарет. Поглядываю на Джорджа с сомнением. — Брось, пока он поднимет на меня руку, я уже воткну ему в глаз скальпель, — успокаивает. — Мне с этим слоником ничего не грозит.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Я за дверью, зови.

Выхожу, выталкивая обмершего Вилли из медблока. Закрываю дверь, чтобы не мешать.

У моего личного охранника лихорадочно блестят глаза, на щеках выступили красные пятна.

— Выдохни, — говорю, опираюсь плечом о стену. — Ты молодец, быстро сработал.

Вилли издает какой-то странный звук, то ли стон, то ли вой, сминает огромной ручищей ворот футболки у меня под горлом и подтаскивает меня к себе.

— Ты хоть понимаешь, как мы из-за тебя влипли? — рычит прямо мне в лицо. — Мы все покойники.

Не вырываюсь, жду, когда закончит. Однако, не получив сопротивления, Вилли разжимает пальцы, отпускает, но смотрит таким взглядом, будто даже руки об меня марать противно. Заслужил, знаю.

— Изабелла нас порешит, — Вилли в отчаянии проводит ладонями вдоль висков.

Снова приваливаюсь к стене, но на этот раз спиной, сползаю на пол, подтягиваю колени к груди.

— Молись, чтобы он выжил, — киваю на закрытую дверь медблока, — тогда ты станешь героем-спасителем… Если перестанешь паниковать и возьмешь себя в руки, — добавляю, немного помолчав.

Тот отворачивается. Ладно, попробуем выкрутиться.

— Ты уже почти доделал своих роботов, — глухо заговаривает Вилли, по-прежнему пялясь в стену. — Ничто не мешает Изабелле запустить их без твоего участия, а нас всех перестрелять — и дело с концом.

Ну, сколько можно ныть?

— Ничего она без меня не запустит, — огрызаюсь. — А если попробует, ее ждет большой сюрприз.

На этот раз охранник замолкает окончательно. Бог с ним, пусть успокоится.

Вызываю экран над запястьем, врубаю отключенные камеры, рву связь с замком ангара, где стоит "Ласточка". Восстанавливаю все, что успел натворить, после чего выхожу из системы.

Откидываю голову назад, опираясь ею о стену за своей спиной.

Теперь остается только ждать.

* * *

О ее появлении можно догадаться задолго до того, как она показывается в зоне видимости, — по громким голосам, стуку каблуков, хлопанью дверей. Изабелла не идет по коридору — летит. Волосы растрепаны, пальто распахнуто.

— Что с моим сыном? — впивается в меня глазами. — Что случилось? Он жив? — всхлипывает, кажется, она на грани истерики.

В этот момент дверь медблока открывается, и на пороге появляется Мэг, снимающая перчатки.

— Жить будет, — сообщает. — Все залатала. Пришлось сделать переливание крови. Возможно, потом еще понадобится, но это ерунда, у вас отлично работает синтезатор.

Изабелла смотрит на Маргарет широко распахнутыми глазами.

— Что она тут делает? — обвиняющий взгляд перемещается на меня.

— Спасает Гаю жизнь, — отвечаю. — Вот он, — киваю в сторону медблока, где чуть в отдалении за плечом Мэг маячит Джордж, — отказался что-либо предпринимать. Я попросил Вилли привезти Маргарет, и слава богу, что она успела вовремя.

— Отказался? — растерянно переспрашивает Изабелла, такой я ее еще не видел. — Что вообще произошло?

Она обращается к Вилли, но тот стоит как воды в рот набрал. По мне, так только лучше, пусть помолчит и успокоится.

— Гай полез на крышу, — говорю.

— Зачем? — командный тон возвращается к ней на глазах.

— Не знаю, — вру. — Позвонил мне с крыши, я побежал туда. Пока вылез, он уже лежал внизу. Я принес его сюда, Джордж ничего не смог сделать, и я послал Вилли за Маргарет.

— Как он вообще выбрался на крышу? — недоумевает Изабелла. — Там же камеры, замок, сигнализация? — подносит коммуникатор к губам. — Шон, — рявкает. — Каким образом мой сын опять смог незамеченным попасть на крышу, да еще и открыть люк? — у нее наушник, поэтому не слышно, что отвечает ей собеседник, но Изабелла удовлетворенно кивает сама себе и отключает связь. — Говорит, какое-то замыкание, даже позвонить около часа было нельзя, — прищуривается, разглядывая меня, будто пытается прожечь насквозь. — Как же Гай тогда смог тебе дозвониться?

Спокойно выдерживаю ее взгляд.

— Понятия не имею.

— Дурдом, — Изабелла запускает руку в волосы, переступает с ноги на ногу, потом делает полный оборот вокруг своей оси. — К нему можно? — задает вопрос Маргарет, на этот раз вполне миролюбиво.

— Можно, — кивает Мэг, — но не тревожьте. Ему надо спать.

— Хорошо, — отзывается Изабелла. — Вы останетесь? — надо же, спрашивает, не приказывает. — Вдруг ему понадобится еще ваша помощь.

— Ради мальчика — останусь, — соглашается Маргарет.

— Хорошо, — повторяет Изабелла, заметно успокаиваясь. — Вилли, вытащи оттуда Джорджа, будь любезен, — распоряжается. — Сколько можно там прятаться?

Вилли с готовностью кидается выполнять поручение.

— Иза, все было не совсем так, — начинает оправдываться Джордж.

— О боже, — от Изабеллы тоже не укрываются чудесные розовые слоники на его одежде.

— Я бы все равно помог Гаю, — продолжает Джордж, хотя начальница не задала ему ни единого вопроса. — Я просто хотел подразнить Алекса, но Гая никогда бы не обидел, ты же знаешь. Все любят малыша Гая.

Изабелла по-прежнему не произносит ни слова, молчит и смотрит в упор. Медик же, не услышав возражений, принимает это за добрый знак и продолжает с удвоенным энтузиазмом:

— Я сразу понял, что случай сложный, мне понадобится помощник…

С опаской поглядываю на Изабеллу. На его месте я бы заткнулся, потому что сейчас ее молчание за хороший признак может принять только идиот.

— …Ну, вот я сам и предложил привезти Маргарет, я…

Договорить Джордж не успевает, так как Изабелла спокойно вынимает из кобуры на своем бедре лазерный пистолет и без лишних сантиментов стреляет медику в голову.

Мэг вскрикивает, я вздрагиваю, Вилли белеет от ужаса, очевидно, решив, что он следующий.

Огромное тело Джорджа падает навзничь, посреди лба круглое отверстие от лазерного луча, прожегшего его мозг насквозь. Глаза удивленно распахнуты, на лице застыло растерянное выражение.

— Шон, — тем временем уже снова связывается с одним из своих помощников Изабелла, — с тебя к утру отчет о том, что был свидетелем того, как один из рабочих сбежал и убил Джорджа… Да-да, труп тоже надо прибрать… Молодец… Все, до связи, — прекратив разговор с Шоном, она поворачивается к Маргарет и мило улыбается. — Знаете, мы начали наше знакомство не с того, — сообщает. — Не хотите поменять статус и получить новую работу? — предлагает. — У меня чудесным образом образовалась вакансия, — Маргарет смотрит на нее как на исчадие ада, кажется, даже не моргает. — Можете подумать, я не тороплю, — разрешает Изабелла. — А пока я пойду к сыну, — бросает взгляд и на меня: — Завтра все обсудим, хорошо?

— Угу, — отзываюсь.

— Вот и умница, — она похлопывает меня по щеке, как послушного песика, и входит в медблок чрезвычайно довольная собой.

— Она маньячка, — шепчет мне Мэг.

Склонен согласиться. Никогда не видел, чтобы люди ловили такой кайф от убийства.